Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Художественное решение темы депортации в национальной литературе ( Теоретический аспект) 9
1.1. История и современность насильственной высылки в художественной интерпретации русской литературы, литератур народов Северного Кавказа и Калмыкии 9
1.2.Духовный мир и национальное самосознание спецпереселенцев накануне Великой Победы 22
ГЛАВА 2. Тема депортации в балкарской литературе 36
2.1. Насильственное выселение балкарского народа и его художественное осмысление в литературе 1950-1990-х годов 36
2.2.Тема депортации в творчестве К. Отарова, К. Кулиева и С. Макитова 48
ГЛАВА 3. Тема исторической памяти в карачаевской и чечено-ингушской литературах . 71
3.1. Рассказы С.Чахкиева «Выйти замуж за огонь» и А.Ведзижева «Орден» 71
3.2. «Песни изгнания» карачаевского поэта А.Суюнчева и поэма «Огнем опаленное детство» Ю.Каракетова 79
3.3. И.Минтяк «Возвращение огня». Вайнахская повесть 98
3.4. Трагическое в поэзии ингушского поэта А.Хашагульгова 107
ГЛАВА 4. Художественное осмысление темы депортации в калмыцкой литературе 114
4.1. Д.Кугультинов о трагедии калмыцкого народа 114
4.2. Художественное отражение социально-исторической памяти в литературе 1960-1990-х годов: С. Бадмаев, Е. Буджалов, Д. Насунов, В.Нуров, Э. Эльдышев 126
Заключение 133
Библиография 141
- История и современность насильственной высылки в художественной интерпретации русской литературы, литератур народов Северного Кавказа и Калмыкии
- Насильственное выселение балкарского народа и его художественное осмысление в литературе 1950-1990-х годов
- «Песни изгнания» карачаевского поэта А.Суюнчева и поэма «Огнем опаленное детство» Ю.Каракетова
- Художественное отражение социально-исторической памяти в литературе 1960-1990-х годов: С. Бадмаев, Е. Буджалов, Д. Насунов, В.Нуров, Э. Эльдышев
Введение к работе
* Актуальность темы исследования. В 2003 году исполнилось 60 лет с
того времени, когда в 1943 году началась настоящая трагедия для многих народов не только Северного Кавказа - карачаевцев, ингушей, чеченцев, балкарцев, калмыков, но и некоторых народов Поволжья и Крыма. За это время сменилось несколько поколений людей, которые пережили ужасы насильственной высылки и которых уже нет в жизни, и те, что помнят годы, проведенные на чужбине. Их социальная память является источником для теоре-
*" тических и художественных обобщений поэтов, прозаиков, ученых-
философов, историков, литературоведов, критическая мысль которых создает определенные концепции в виде диссертаций, монографий, публицистических и мемуарных очерков. Репрессивный характер национальной политики в бывшем СССР нашел должное отражение не только в исторической литературе, но и в искусстве художников слова, в игровом и документальном кино, в живописи, музыке. Уроки драматической истории жизни на чужбине в течение тринадцати лет турок-месхетинцев, немцев Поволжья, некоторых народов Северного Кавказа и Калмыкии все еще требуют детального изуче-ния историков и политиков, литературоведов и искусствоведов; художественного осмысления поэтов и прозаиков. Во многих прозаических и поэти-
, ческих произведениях наблюдается максимальное приближение к историче-
ским и трагическим коллизиям периода депортации и проживания вдали от родины, причем эти произведения характеризуются принципиальностью в постановке коренных проблем того времени и правдивостью художественного отображения.
В северокавказском литературоведении нет специального исследования, посвященного теме депортации в художественной литературе народов
*' Северного Кавказа и Калмыкии. Однако надо отметить, что к этой теме об-
ратился литературовед Бурхан Абу-Юсуфович Берберов, по национальности
4 карачаевец, который написал диссертацию «Тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии» (2002) на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Есть и отдельные статьи, очерки, тезисы, в которых затрагивались те или иные аспекты данной проблемы, особенно в связи с проведением Российских и Всероссийских научно-практических конференций в Элисте 26-27 декабря 1993 года и 23-24 октября 2003 года (60-летию); в Нальчике 6-7 марта 1994 года и Карачаевске в 1994 г., посвященных 50-летию депортации этих народов. Обобщающих работ не было по этой теме, поэтому мы считаем, что тема, выбранная нами актуальна, и она мало исследована в северокавказском литературоведении.
Степень изученности темы. В отечественном литературоведении эта тема далеко не новая. Но в кавказоведении, а именно в северокавказском литературоведении, нет специальных научных работ монографического характера, посвященных избранной теме.
Историографию темы депортации можно начать с указания работ Н.Бугай, который в начале 90-х годов XX века публиковал статьи о высылке целых наций в 1943-1944 годах. А в 1992 году вышла книга «Иосиф Сталин -Лаврентию Берии: «Их надо депортировать». Документы, факты, комментарии» (М., 1992. 287 с), составителем которой был Н. Бугай. Через год вышел художественно-документальный сборник в трех томах «Так это было» (М., 1993). Редакторами трехтомника стали B.C. Сдобникова и СУ. Алиева. В них нашли отражение национальные репрессии в СССР в 1919-1952 годах. Репрессированные народы сегодня. Сюда вошли документы, воспоминания, фольклор, публицистика, проза, поэзия, драматургия.
В 1993-м и 1994 году интересные материалы были опубликованы в сборнике материалов конференции «Репрессированные народы: упразднение их национальной государственности и проблемы реабилитации» (Элиста, 1993) и «Репрессированные народы: история и современность» (Нальчик, 1994). Значительный интерес представляла и книга трех профессоров Ка-
5 бардино-Балкарского госуниверситета С.Эфендиева, И.Ахматова, Ж.Гузеева
«Зорлукъ» («Реквием»), изданная в Нальчике в 1996 году. Это документаль-
ный очерк о геноциде балкарского народа и движении общественной мысли в конце 80-х и начале 90-х годов в КБР. Весомым и ярким дополнением к этой книге выглядели песни-плачи, сложенные балкарцами в годы депортации, и воспоминания очевидцев о событиях тех трагических дней. В этот же год, в 1994-м, была опубликована книга «Изгнание» («Сюргюн»), Балкарские писатели о геноциде, составителями которой были Ф.Я.Теппеева и А.М.Теппеев. Через три года, то есть в 1977 году, историк и политолог Р. Те-
# буев издал в Карачаево-Черкесии книгу «Депортация карачаевцев. Докумен-
ты рассказывают». В этом же году вышла книга Т.Хаджиевой «Словесные памятники выселения» (Нальчик, 1977. - 384 с.) на балкарском языке («Кеч-гюнчюле эсгертмеси»), а несколькими годами раньше вышла книга X. Джау-баева (редактор) «Кезлерибизден къан тама» («...Из наших глаз капала кровь»). Народные песни и плачи» (Черкесск, 1991).
Анализ историографии о депортации народов Северного Кавказа был бы далеко не полон без учета книги «Час испытаний. Депортация, реабилитация и возрождение балкарского народа: (Документы и материалы)» (Наль-
чик, 2001. - 900 с), составителями которой являются доктор исторических
наук Б.М.Зумакулов, А.Х.Каров, С.Н.Бейтуганов. В предисловии к этой книге доктор исторических наук, проф. А.И. Мусукаев писал: «Выход этой книги, может быть, впервые за одиннадцать лет нынешних преобразований в России подведет читателя к мысли о том, что наступил качественно новый рубеж культуры политического мышления и что люди способны спокойно и мудро осмысливать и воспринимать негативную, а порой и жестокую правду о прошлом нашей страны и судьбах ее граждан» [97, 5].
Среди современных исследований на тему выселения некоторых наро-
Л дов Северного Кавказа следует отметить статьи М.П.Иванова и А.Д. Кой-
чуева (Карачаевск), К.Л. Корнеева и А.Балакаева (Элиста), М.Ч. Кучмезовой
и СИ. Эфендиева (Нальчик), Х.И. Тугуз (Майкоп) и Х.Х.Бокова (Ингушетия), А.Г.Агаева (Махачкала), Т.Х.Ужаховой (Грозный). Многое дают для исследования этой проблемы материалы сборника (отв. ред. В.Б.Убушаев) «Мы из высланных навечно. Воспоминания депортированных калмыков (1943-1957 гг.)» (Элиста, 2003.-454 с).
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые предпринята попытка монографического исследования темы депортации в художественной литературе народов Северного Кавказа и Калмыкии, сделан анализ лирических стихотворений Кязима Мечиева, Сайда Шахмурзаева, лиро-эпических поэм «Завещание» Кайсына Кулиева, «Тринадцать лет» Сафара Макитова, «Огнем опаленное детство» карачаевца Юсуфа Каракетова; стихотворений балкарского поэта Керима Отарова и произведений калмыцкого поэта Давида Кугультинова на тему насильственной высылки, а также поэтов-чеченцев среднего и молодого поколений.
Научная новизна состоит и в том, что разработанная в диссертации совокупность теоретических положений, выводов и рекомендаций содержит решение новой научной проблемы, связанной с художественным осмыслением жизни депортированных народов на чужбине
Цели и задачи исследования. Целью данной работы является раскрытие идейно-нравственных аспектов на концептуальном уровне художественных произведений поэтов Северного Кавказа и Калмыкии на тему депортации. Достижение этого предполагает разрешение таких задач, как:
определить идейно-художественные направления карачаево-балкарской, чечено-ингушской и калмыцкой литератур в решении темы депортации;
проанализировать поэмы и стихотворения карачаево-балкарских поэтов К. Мечиева, С. Шахмурзаева, К.Кулиева, К.Отарова, С.Макитова, Ю. Каракетова, А. Суюнчева о спецпереселении народов Северного Кавказа;
- исследовать в концептуальном плане произведения чечено-ингушских
писателей С.Чахкиева, А.Видзижева, И.Минтяк и качаевского поэта А.Суюнчева, посвященные теме "наказанных" народов;
- показать, как социально-нравственная память о насильственном
выселении прошла в произведениях Д.Кугультинова, поэтов-калмыков
среднего поколения (В.Нуров, Е.Буджалов) и молодых (Э.Эльдышев).
Объект исследования - поэзия и проза национальных писателей Северного Кавказа, их художественное осмысление проблемы депортации. В качестве материала исследования явились лирические произведения К.Мечиева, С.Шахмурзаева, К.Отарова, К.Кулиева, С.Макитова, А.Суюнчева, Д.Кугультинова, И.Минтяк, А.Хашагульгова и рассказы А.Ведзижева и С.Чахкиева.
Методологической и теоретической основой исследования являются научно-теоретические труды по литературоведению отечественных и зарубежных авторов ЛАбрамовича, САлиевой, АБагданова, Ю.Борева, ГТачева, Л.Гинзбург, ЮЛотмана, ГЛомидзе, а также известных критиков и литературоведов Северного Кавказа: ХБакова, ТБипироюй, ЛБекизовой, АГутова, АМусукаевой, Т.Толгурова, АХакуашева, Р.Хашхожевой, ТЗфендиевой. Теоретическую основу диссертационной работы составили труды исследователей, непосредственно занимавшихся проблемой депортации в художественной литературе и искусстве: В.Сдобниковой, Б.Берберова, Г.Базиевой, МСарбашевой, 3 .Кучуковой, Т.Хаджиевой, С Акачиевой, АХадзиевой, ФЗфендиева.
Основным методом исследования является сравнительно-историческое изучение явлений, но наряду с этим используются и методы типологического и текстологического анализа художественных произведений писателей и поэтов Российской Федерации.
Теоретическая и практическая ценность работы.
Данная диссертационная работа может быть использована при изучении истории карачаево-балкарской, чечено-ингушской и калмыцкой литератур, а также при чтении специальных курсов на национальных филологических
факультетах гуманитарного профиля. Результаты исследования могут быть использованы в методических разработках и указаниях по спецкурсам, могут стать материалом для студентов в работе над курсовыми и дипломными сочинениями. Диссертация открывает новые возможности для дальнейшего изучения вопросов о запрещенной литературе в отечественном литературоведении на современном этапе демократизации общественных отношений.
Апробация работы. Диссертационная работа обсуждалась на объединенных заседаниях кафедр русской литературы, балкарского языка и литературы Института филологии Кабардино-Балкарского госуниверситета. Отдельные проблемы стали темой докладов и содокладов на научно-теоретических конференциях, которые проводились в течение последних пяти лет в вузах Северного Кавказа Некоторые статьи и тезисы по теме дисх^ртации были опубликованы в сборниках материалов межвузовских научно-практических конференциях.
Апробация и внедрение результатов исследования сісуществлялись в ходе непосредственного участия в региональной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения КЛІКулиева ( Нальчик, 2002), международной научно-практической конференции «Национальная политика советского государства: репрессии против народов и проблемы их возрождения» (Элиста, 2003), в международной научной конференции «Интеллигенция в процессе поиска Россией будущего» ( Улан-Удэ, 2003), в научно-практической конференции «Славянские чтения в Кабардино-Балкарии» ( Нальчик, 2004), международной научно-теоретической конференции «Кавказ сквозь призму тысячелетий. Парадигмы культуры»
(Нальчик, 2004), республиканской научно-практической конференции, посвященной 60-летию со дня смерти Кязима Мечиева (Нальчик, 2005), в межрегиональной научно-практической конференции «Вклад народов Северного Кавказа в победу над фашизмом в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Рлиста, 2005) и других.
Сгругаура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и списка использованной литературы. Объем работы составляет 150 страниц машинописного текста.
История и современность насильственной высылки в художественной интерпретации русской литературы, литератур народов Северного Кавказа и Калмыкии
В начале XXI века по-иному стали относиться к так называемым запрещенным темам, которые в советском литературоведении не были предметом исследования. Насильственная тотальная репрессивная депортация была одной из них. Художественная литература (как и критика) не должна была касаться вопросов, так или иначе связанных с насильственной высылкой народов Северного Кавказа: карачаевцев в ноябре 1943-го, калмыков в декабре 1943-го, ингушей в феврале 1944-го, чеченцев в феврале 1944-го, балкарцев в марте 1944-го, а также крымских татар в мае 1944-го, месхетин-ских турок в ноябре 1944-го из Грузии, греков в июне 1944-го из Крыма и Грузии. Еще раньше, в августе 1937 года были высланы и корейцы из Азербайджана, Армении, Грузии и немцы в августе 1941 года из Поволжья и других районов СССР. Однако художественная литература как историческая, социальная и нравственная память народа легально и нелегально объективно отражала процессы жизни тех лет, потому что была лагерная литература, были фольклор и воспоминания, в которых национальные репрессии в СССР нашли идейно-художественное отражение.
Забыть, забыть велят безмолвно, хотят в забвенье утопить живую боль, писал поэт Александр Твардовский об этих трагических фактах, когда еще придерживались «мудрой национальной политики», но уже тогда находи 10 лись писатели, которые говорили о драматических фактах истории высланных народов, за судьбой которых, по меткому выражению Чингиза Айтматова, и доныне тянется мрачный «шлейф бед и страданий».
История и современность как диалектические процессы всегда были тесно связаны, и события далеких лет в современной интерпретации становятся актуальными и значимыми для национального сознания людей. Так, К.Л.Корнеев в статье «Проблемы современного развития депортированных народов. (Социально-философский аспект)», опубликованной в книге «Репрессированные народы: упразднение их государственности и проблемы реабилитации», писал: «Насильственное выселение народов в восточные районы страны, их унизительное положение в условиях спецпоселения, страдания и бедствия в течение тринадцати с лишним лет, последующее их возвращение на родину, что тоже было для многих связано с немалыми лишениями и страданиями, оставили неизгладимый след в памяти народов и последствия, которые не могут быть определены в течение одного-двух поколений полностью. Эти последствия имеют место в сфере экономической, особенно духовной жизни людей» [76,165].
Одним из первых к этой запрещенной теме обратился известный писатель России А.Приставкин в повести «Ночевала тучка золотая», которая была удостоена Государственной премии СССР. В центре этой книги, по нашему мнению, и внимания читателей находились яркие образы русских детей-сирот и горцев-чеченцев, которые нашли приют в детдомах и трудко-лониях в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Истерзанная войной земля, убитые горем люди, которые порой не понимали, за что они терпят такие бедствия, свалившиеся на них. Их национальное самосознание было нарушено несправедливой высылкой из отчего края. Этих людей называли спецпереселенцами, «врагами народа» и многими другими негативными словами и определениями. К ссыльным людям пробуждали ненависть. Только с деформированным сознанием мог так кричать русский молодой солдат, когда из ущелья Чечни выскочили бойцы Красной Армии, «угробив мотоцикл с коляской, но одного из них контузило в голову и плечо».
Мальчики-сироты Кузьменыши слышали, спрятавшись в кусты, как этот ра-неный стонал и пронзительно кричал: «Басмачи, сволочь! К стенке их! Как были сто лет разбойниками, так и остались головорезами! Они другого языка не понимают... Всех, всех к стенке! Не зря товарищи Сталин смел их на хрен под зад! Гитлеру продались!» [141,141]. Детское сознание было иным: ни русские сироты, ни чеченские дети, у которых погибли отцы и матери, в начале переселения не могли понять всего де того, что творили взрослые, у которых была в сердце одна ненависть, а па мять подсказывала - «отомстить». За что, кому, за какую провинность?! Кто мог объяснить русскому сироте Кольке Кузьменышу странную сцену, когда он видел в вагоне-теплушке таких же детей, как он сам, умоляющих о глотке воды. Но никто не подошел к ним и не протянул кружку с водой. В его «па мяти навечно врезанная возникла рыжая теплушка на станции Кубань, из окошек зарешеченных тянулись руки, губы, молящие глаза... И до сих пор бьющий по ушам крик: «Хи! Хи! Хи!». Так вот что они просили» [141, 220]. Маленький бездомный ребенок не знал значения слова «хи». Он узнал его от своего названного брата по несчастью чеченца Алхузура, который спас его от смерти и все уговаривал податься в горы к чеченцам, которые прятались по ущельям: «...А хлеб будыт бепих, а кукуруза - качкаш... А вода будыт хи...» (Там же). Повесть «Ночевала тучка золотая...» - многоплановое произведение, трагического накала. Героев не очень много - родные братья Коля и Саша, директор детдома, инвалид войны Петр Анисимович Мешков, которого уби ли чеченцы. Коля увидел во дворе приюта холмик. «В холмике дощечка и надпись химическими чернилами: «Петр Анисимович Мешков. 17.10.44 г.». t Колька в фанерку уткнулся. Дважды по буквам прочел, пока сообразил: да ведь это директор! Его могила-то!» [141, 206]. Есть еще воспитательница Ре 12 гина Петровна, усыновившая двух маленьких сирот, искалеченный войной Демьян, у которого жену и детей убили в плену фашисты, девятнадцатилетняя Вера, водитель грузовика, внезапно погибшая от ручной гранаты тех же бандитов-чеченцев. «Шоферицу Веру ребята жалели: она была почти своей... И машину водила! И красивой была! И веселой! И такой фартовой! Будто век прожила в колонии!» [141, 143]. Изменилась психология детей и их самосознание с тех пор, когда они в первый раз услышали, что их детдом перевозят на Кавказ. Все, что они увидели здесь, послужило прочной гарантией страха: «...чувство первой тревоги, той душевной паники, которую пережили все колонисты, сгладилось, а страх, липкий, беспросветный страх стал опадать и таять...» [141, 143]. Но страх, затаившийся в детской душе, не прошел. С самого начала, как только дети стали появляться в безлюдных чеченских селениях, у них возник непонятный страх. Сначала «...страх начал поселяться в них, пока беспричинный, неосознанный, он усугублялся тем, что ничего не было понятно...» [141, 187]. Чувство опасности таилось где-то в глубинах памяти детей-сирот и их воспитателей, которые знали, что чеченцы мстят за все: за оставленные ими селения, за разрушенные дома, за поруганную честь предков, когда с кладбищ увозили надмогильные камни, чтобы ими мостить дороги.
Насильственное выселение балкарского народа и его художественное осмысление в литературе 1950-1990-х годов
В последние 20 лет проблемой депортации некоторых народов Северного Кавказа в годы сталинских репрессий (1943-1957) интересуются историки, философы, литературоведы, социологи. В своих исследованиях они опираются на историко-документальный и художественный материал, который появился в печати благодаря демократизации российского общества. Актуальной стала задача исследования "литературы выселения", особенно народов Северного Кавказа и Калмыкии: К.Мечиева, И.Семенова, К.Отарова, А.Суюнчева, К.Кулиева, С.Макитова, Д.Кугультинова, Ю.Каракетова, Дж.Яндиева, X..-Б.Муталиева, М.Мамакаева, А.Хашагульгова, З.Муталибова, Х.Эдилова, испытавших насилие в годы депортации. За прошедшие 60 лет со времени насильственного выселения карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, калмыков появилось много произведений различных жанров на тему депортации - романов, повестей, рассказов, трагедий, баллад, поэм, лирических стихотворений, посвящений и посланий.
В русской литературе эта тема была затронута, как мы уже писали об этом в первой главе, одним из первых в повести А.Приставкина "Ночевала тучка золотая". На примере жизни чеченских и русских детей-сирот писатель показал, какой бедой может обернуться насилие над человеческой личностью. Значительно раньше к проблеме антропологии насилия обратился балкарский поэт Кайсын Кулиев в своей поэме "Завещание" (1946-1956) и во многих других стихотворениях среднеазиатского периода жизни, когда он и его народ находились 13 лет на чужбине. Тема депортации прошла в северокавказской поэзии почти у всех художников слова ровесников и совре менников К.Кулиева. Можно подвести итоги о том, что поэзия народов Северного Кавказа является единой и целостной художественной системой, в которой ощутим синтез эпического и лирического, исторических фактов и творческого вымысла. Далее бы хотелось подчеркнуть, что в карачаево-балкарской и чечено-ингушской поэзии вопросы индивидуально-творческого мышления нашли воплощение в художественной модели «человек и депортация», при этом были сохранены сложившиеся поэтические традиции, вопросы преемственности в изображении трагической страницы народной истории. Поэты-летописцы народной трагедии 1943-1957 годов осудили депортацию и художественным словом пытались оградить личность от насилия.
В среднеазиатский период прошли мотивы изгнания, тоски по родному краю у старейших балкарских поэтов, считавшихся основоположниками и просветителями в балкарской литературе. Это прежде всего зачинатель балкарской литературы Кязим Мечиев и известный просветитель Сайд Шах-мурзаев, художественные традиции которых в осмыслении проблемы депортации продолжили Керим Отаров, Сафар Макитов, Кайсын Кулиев, Алим Теппеев, Жагафр Токумаев и многие другие.
В национальной художественной культуре балкарского народа тема депортации прошла не только в художественной литературе, но и художественных полотнах местных мастеров и в игровом кино. Современное национальное искусство проникнуто чувством истории и социальной памятью. Эти две стороны отечественной художественной культуры составляют ее сущность и творческий процесс развития. Социальная память в структуре творческого сознания о депортации нашла самое разностороннее выражение в различных видах искусства в условиях национального возрождения в конце XX и начале XXI века. Так, карачаево-балкарские художники кисти Умар Мижев, Дадаш Блимготов, Хизир Теппеев, Валерий Курданов, Ибрагим Джанкишиев, Очир Киккеев создали целое направление в изобразительном искусстве. В основном их картины посвящены трагической истории депортации балкарского, карачаевского и калмыцкого народов. Они сами, будучи еще детьми, видели все драматические события переселения народов. Их мировоззрение и национальное самосознание формировались вдали от исторической родины, в чуждой им среде, где проживали их высланные народы на чужбине, и они видели всю бесправность и униженность близких им людей. Это нашло отражение в картинах И.Джанкишиева, посвященных депортации балкарского народа. Центральное место в этом цикле занимает триптих «24 часа. 14 дней. 13 лет» (1985. Холст. Масло). Время, указанное в его названии, соответствует тем 24 часам, в течение которых была осуществлена чудовищная по своей жестокости акция депортации 8 марта 1944 года, 14 страшным дням медленного движения поездов, вагонов, переполненных людьми, страдавшими от тесноты, голода, жажды, и 13 годам продолжавшегося до 1957 года изгнания. Такого эпического размаха, какой ощутим в массовых сценах, в многофигурных композициях Джанкишиева, прежде не знала балкарская тематическая картина. Талантливый художник нашел очень точные штрихи исторически достоверных повествований: было именно так, когда, выгрузив из вагона труп и оставив его у дороги, «похоронили», простившись скупой молитвой. Есть и другая впечатляющая картина по своим трагическим мотивам этого художника. В ней показана гибель тех, кто сгорел в пустыне, не вышел живым никто. Их фигуры, утопая в красных песках, трансформировались в камни резных надгробий; их бледные лица с еще узнаваемыми чертами воспринимаются уже не как живые, а как безутешные души погибших (это исторический портрет великого поэта, основоположника балкарской литературы Кязима Мечиева, умершего в период депортации в Казахстане). Кандидат философских наук Г.Д.Бозиева писала в статье «Балкарская профессиональная художественная культура» о том, что в 1989 году открылась выставка И.Джанкишиева «Память», центральным звеном которой был триптих «Памяти Кязима Мечиева» («Остывший очаг», «Прощаль 39 ное слово о Родине», «Смерть поэта»), что современные художники-балкарцы обращаются к теме исторического прошлого своего народа, вскрывая изученные или малоизученные страницы трагической судьбы нации. Такими являлись В.Курданов («Приют спецпереселенцев») и А.Занибеков (серия «Красные камни») [76, 150]. Когда отмечали 100-летие со дня рождения Кя-зима Мечиева 9 октября 1959 года в городе Нальчике уже после возвращения балкарцев на родину, Кайсын Кулиев сделал доклад «Свет народной души». Он сказал: «Кязим Мечиев умер на чужбине. Горный орел не может жить без гор, как рыба без воды, и он угас. Он умер далеко от родных ущелий. Его могилу были бы должны обмывать дожди родной земли, засыпать ее снега, над ней должны были бы проходить облака, идущие от Эльбруса к Казбеку, и с клекотом пролетать орлы, будто читая в полете его поэмы...». Мечта поэта осуществилась после многих лет: по решению Правительства КБР, прах поэта К.Мечиева покоится теперь в родной земле.
«Песни изгнания» карачаевского поэта А.Суюнчева и поэма «Огнем опаленное детство» Ю.Каракетова
Тема депортации и национальных репрессий, безусловно, прошла больше в творчестве карачаевских поэтов и прозаиков старшего поколения, таких, как Осман Хубиев (1918-2001), которым было издано 25 книг поэзии, прозы и публицистики. Он был автором поэм "Крыло мое в черный день", "Дружба", повестей "Абрек", "бессонные ночи", "Люди", роман "Аманат", в которых затронута тема депортации карачаевского народа и много других проблем. К этому же поколению относится и карачаевский поэт Азамат Суюнчев (1923 г.р.), который в годы ссылки написал 28 стихотворений, объединенных под названием "Азиатская тетрадь" (1944-1956), и назвал их "песнями изгнания". Это такие известные его произведения, как "Звезда, сокрушившая караван", "Зажги огонь", "Жалоба", "Трудный день", "Говорят: Забудь", "Я стал азиатом", "Саксаул", "Правда и кривда", "У могилы отца", "Осенние журавли", "Надежда", "Гадание", "Верните сердцу Карачай" и некоторые другие, в которых нашли художественное отражение мотивы тоски по родному краю, любви к родной природе и земле отцов, бесправного положения высланных, их горечь и боль попранного чувства национального достоинства, вера и надежда на лучшее, отчаяние и страх за будущее своих детей и близких родных.
Эпиграфом к этому, по его выражению, циклу азиатских стихов, А.Суюнчев взял стихи известного восточного поэта Абулькасима Лахути: Отчизну грабит враг? Иль разоряет свой? Меж ними лад один. Ворует - помолясь? С безбожной ли хулой? А результат один. Перевел И. Голу бее Исследователи творчества А.Суюнчева, в частности, Т.Чанкаева, по национальности карачаевка, выделила из вышеперечисленных стихотворений произведения, относящиеся к политической лирике, которая проникнута протестом против ссылочного режима. «Автор подробно описывает тяжелые условия жизни спецпереселенцев, изображает их проникновенно и с большой болью, - пишет она в книге «Азамат Суюнчев Очерк творчества» (М., 1998). - Новое место поселения - пески Кызыл-Кумов - это безводье и знойная пустыня. Вводя читателя в пространство раздумий, автор показывает движение души лирического героя, который думает о родине, стремится на волю («к горам своим стремлюсь я беспрестанно, как птица в те края, где гнезда вьет» - «Жалоба», 1944) [96, 47]. Сам принцип характеристики лирического героя и прошедших событий депортации карачаевского народа, закономерный для художественной северокавказской литературы, становился для политической лирики А.Суюнчева огромной силой для выражения народных чувств и настроений этого времени. Всем были понятны слова: Пусть ноги связаны и отнято оружье, -Но в сердце пленника свободный дух живет. Вода соленая с колючкою верблюжьей, -Вы не по мне, - я сын других земель и вод. Как далеко б я ни был загнан вражьей силой, -Не отрекусь от гор Кавказских в черный час, Куда б жестокая беда не заносила, Я не забуду никогда родной Кавказ. Перевел Л. Шерешевский В стихотворениях этой тематики А.Суюнчев часто употреблял черный цвет, ибо черный цвет для любого человека европейской культуры - это прежде всего цвет траура. Эта некая культурная условность - «символика черного цвета» означала в стихах поэта («Не отрекусь от гор Кавказских в черный час») - свидетельствовала о печальных днях депортации карачаевцев. В их фольклоре и в жизни народа черный всегда ассоциируется с трауром, ибо так принято. Карачаевский фольклор оказал сильное воздействие на поэзию молодого поэта. «По канонам эстетики фольклора построены и почти все стихотворения, поэмы, рассказы, появлявшиеся в печати почти до 50-х годов XX века, независимо от того, какую проблематику они разрабатывали и на каком материале - историческом или современном - созданы, какая лексика использована - фольклорная или современная «литературная», даже газетно-публицистическая», - утверждает В.Б. Тугов в своей книге «Память и мудрость веков» [87, 340]. Поэтому использование автором в стихотворении образа звезды караванщика - это вполне закономерный поэтический шаг. К нему лирический герой обращался с просьбой измученного спутника: Спаси народ мой от безвинного страданья, О нас, застигнутых бедой, не позабудь. Пусть караван, что нас привел в места изгнанья, Скорей отправится в обратный дальний путь! Перевел Л.Шерешевский Символический образ каравана - это эшелоны с депортированным народом, которые также медленно двигались в пути, как обычно идут караваны верблюдов. Ассоциации как феномен культуры были, очевидно, на вооружении прозаиков и поэтов. При этом словесные ассоциации как связь между некими объектами и явлениями, были основаны на личном поэтическом опыте, субъективном опыте, были необходимы, и опыт этот был сугубо личным, укорененным в прошлом опыте отдельного человека, в его национальном сознании. Так, А.Суюнчев в 1946 году написал стихотворение «Надежда», в котором, помимо других средств образной выразительности языка поэта, есть и сравнение. Его цель - пояснить особенность одного явления с помощью указания на его сходство с другим, в котором эта особенность выражена с наибольшей полнотой и отчетливостью. Обратимся к стихотворению, чтобы это увидеть: В этих желтых песках не взрастет моя нива, Нет здесь рек у меня, чтоб ее оросить. Здесь и голод, и жажду сношу терпеливо, Но терпения нет горе ссылки сносить. Далее с помощью развернутых сравнений поэт осуществил не только описательно-изобразительные, но и эмоционально-выразительные функции, которые позволили ему превратить сравнение в средство художественного изображения действительности периода высылки карачаевцев: Нынче стан мой - как остров в пустыне песчаной, Документ мой помечен, как лошадь - тавром, Черным штампом прикован я к жалкому стану, Я - изгнанник, я - узник в краю неродном. Употребленные здесь сравнения («...стан мой, как остров в пустыне песчаной», «документ мой помечен, как лошадь - тавром») служили поэту особенно знаменательными, важными средствами языка, чтобы подчеркнуть горестное, печальное положение спецпереселенцев, которые были вынуждены в определенное время являться в спецкомендатуру и отмечаться, что они никуда не делись, не ушли без разрешения, чтобы навестить своих родственников в ближайшем селе или выразить им соболезнование. В этом стихотворении А. Суюнчев достиг с помощью ряда сравнений, следовавших друг за другом и усиливавших друг друга, наибольшей отчетливости и выразительности раскрытия сложного психологического состояния лирического героя, который находился в самом бедственном положении.
Художественное отражение социально-исторической памяти в литературе 1960-1990-х годов: С. Бадмаев, Е. Буджалов, Д. Насунов, В.Нуров, Э. Эльдышев
Тема депортации прошла не только в произведениях Давида Кугультинова, как представителя старшего поколения калмыцких поэтов, но и литераторов среднего возраста и даже молодого, не знавших чувства страха и унижений. Они не терзались сознанием репрессированных людей - почему? За что? Однако вопрос о причинах трагедии высланных народов превратился в один из "вечных" вопросов, который вставал, встает и будет стоять почти перед каждым человеком депортированных наций в начале 40-х годов XX века.
Калмыцкие поэты среднего поколения продолжают традиции своего старшего собрата по перу Д.Кугультинова в осмыслении темы депортации. Они тоже имеют непосредственное отношение к той трагедии, потому что их детство, отрочество и ранняя юность прошли вдали от родных степей, в ссылке. И они, вслушиваясь в рассказы взрослых, мечтали увидеть свой родной край, бескрайние степи весной в красных тюльпанах, стада овец и лошадей, милые сердцу белые юрты в дни праздников. "Зов родного края, могучий, беспредельный зов" (Кугультинов) жил в нас, в нашей крови, в нашем сознании", - писал один из поэтов. Художественный процесс отражения и осмысления социально-исторической, национально-нравственной памяти в произведениях калмыцких поэтов стал знамением времени на стыке двух веков - XX и XXI, когда национальное духовное возрождение по-иному стало формироваться и развиваться, чем в начале двадцатого века и его середины. Тема памяти, тема депортации художественно осмысливаются только с позиций объективности и историзма. Поэты и писатели среднего поколения, такие, какВЯуров, ЕБуджалов, ВШуграева, ДНасуров, СБайдыев, СБадмаев, творчески развивают сложившиеся традиции в калмыцкой литературе и достигают определенной художественности в отображении темы насильственного выселения калмыцкого народа. «Степняка - меня тайга растила», - заявил калмыцкий поэт Владимир Нуров, сумевший в ряде произведений лирического характера отразить трагедию своего народа. Он руководствовался в своем художественном слове только правдой и архивными материалами, которые теперь почти все рассекречены и обнародованы. Истинный смысл слов А.Т.Твардовского «И только правда ко двору» познается в духе нового времени, когда перемены в общественно-политической жизни нашей страны позволили писателям и поэтам, художникам кисти и актерам кино быть гласом народа и говорить и писать правду. О трагических днях высылки и жизни на чужбине поведали в художественном слове В.Нуров. Е. Буджалов, В.Шуграева, С.Байдыев, которые пережили высылку и поэтому опирались на свой личный опыт и жизненный опыт своих земляков, бытие и деяния которых в Сибири они видели собственными глазами. В их национальном сознании сохранились все психологические и нравственные аспекты пребывания в чужих краях как непрошеных гостей, да еще с ярлыком спецпереселенца. Вернувшись на родину, они ничего не забыли и через их творческое сознание прошли горькие годы судьбы. Поэт Владимир Нуров так и назвал свою поэму «Горькие годы судьбы», в которой философская категория времени художественно уплотнена и неразрывна в жизненной цепи трагических событий и в горьких годах отдельных человеческих судеб. Приступая к поэме, В. Нуров знал о драматической судьбе калмыков, которых силою власти разбросали на огромных пространствах Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера, «а оставшиеся в живых калмыки, насильственно разобщенные, должны были по замыслу вождей того времени, утратить, как морально подавленные социумы, свои национальные черты, раствориться среди других более многочисленных народов, - писал доктор философских наук П.Ц. Биткеев в своей статье «Духовный мир калмыков спецпереселенцев» из г. Элисты. - Калмыки как нация должна была исчезнуть с лица земли и имя «калмык», которое было стерто с политической карты планеты, должно было быть забыто всеми с исчезновением его носителей». Голос лирического героя поэмы «Горькие годы судьбы» скорбным лиризмом звучал сначала до конца поэмы, и сами художественные образы Бакура, Улана, Бад-мы, Булгуна, глубоко национальные, несли в себе идеи народности и историзма, идеи борьбы с насилием органов НКВД и спецкомендатур, куда ходили отмечаться высланные люди.
Произведение Е.Буджалова «Откройте двери, калмыки!» и многие стихотворения Д.Насунова, С.Бадмаева, В.Шуграевой посвящены теме депортации, образу мыслей и переживаниям души калмыков-переселенцев. В реалистической эстетике калмыцкий поэтов среднего поколения, с их желанием остаться верными истине в изображении жизни того периода много новизны и национальной специфики.
Произведения калмыцких поэтов среднего поколения - В.Нурова, Е. Буджалова, В.Шуграевой, Д.Насунова, С.Байдыева, С.Бадмаева - на тему депортации свидетельствовали не только о новых художественных формах и новой тематике в калмыцкой литературе, но и о выработке метода правдивого, верного изображения исторических фактов, осуждавших сталинский режим и его систему насилия и гнета. Эти произведения явились отражением исторической памяти народа. Они способствовали закреплению социально-исторической памяти и влияли на формирование национального сознания и самосознания.
В духе современных принципов реализма развивается и поэзия молодых литераторов Калмыкии. Одним из таких является Эрдни Эльдышев, лауреат премии им. Э.Деликова, имя которого известно в Калмыкии. «Каждый талантливый поэт окружен интеллектуальной аурой, воздействие которой чувствуют на себе читатели, - пишет о нем председатель Союза писателей Калмыкии Валерий Пюрвеев в предисловии «Настойчивость и вдохновение». - Авторитет поэта Э.Эльдышева подтвержден многими годами участия в культурной, духовной жизни республики. Его творчество (пять поэтических сборников на калмыцком языке: «Солнечный дом». «Моя весна». «Утренний полет». «Трубка деда», «Мой котенок») органично влилось в русло устоявшейся традиции современной калмыцкой поэзии» [141, 5]. Эта краткая, но емкая характеристика свидетельствует о том, что Эрдни Эльдышев,. известный поэт в Калмыкии, который так же, как и многие из его ровесников, затронул тему депортации. Как мы уже сказали, он относится к поколению молодых калмыцких поэтов. Он родился 26 ноября 1959 года в поселке Яшкуль Яшкульского района, через два года после возвращения калмыков на родину. За эти годы молодой поэт успел многое: работал в родном районе учителем после окончания калмыцкого университета, собрал большую библиотеку, много писал и издал несколько сборников стихов. «С годами его поэтический голос крепнет и обретает уверенность. В стихах проявляются видение времени, прочувствованное, обдуманное, взвешенное, выражающее ясное отношение к жизни», - пишет в предисловии к сборнику стихов и поэм Э. Эльдышева «Ночное небо», изданному на русском языке, В. Пюрвеев.
