Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жанровые особенности романа Тика «Вильям Ловелль»
Глава II. «Странствия Франца Штернбальда» Тика как роман о художнике
Глава III. Особенности творческой эволюции позднего Тика и роман «Виттория Аккоромбона»
Заключение
Список использованной литературы
- Жанровые особенности романа Тика «Вильям Ловелль»
- «Странствия Франца Штернбальда» Тика как роман о художнике
- Особенности творческой эволюции позднего Тика и роман «Виттория Аккоромбона»
Введение к работе
Среди немецких романтиков Людвиг Тик (1773-1853) прожил наиболее долгую и плодотворную жизнь. Не склонный в отличие от своих товарищей по иенскому литературному кружку (Новалис, Вакенродер, братья Шлегели, Шеллинг и др.) к философско-теоретическому мышлению, он был прежде
всего художником и творил в самых разных жанрах - писал стихи, сказки,
»
новеллы, пьесы и романы, оставил немецкому читателю классический
перевод «Дон Кихота» Сервантеса, собирал и издавал со своими
концептуальными предисловиями фольклор и немецкую средневековую
поэзию. Публикацией сборника «Песни швабских миннезингеров» (1803)
Тик, по словам В.М. Жирмунского, «положил основание возрождению
Ль художественной культуры средневековья» (36, 35). Генрих Гейне в своей
«Романтической школе» писал о Тике, что «эта богатая душа была, собственно, той сокровищницей, из которой Шлегели оплачивали военные издержки своих литературных походов» (19, 205). Его творческое наследие огромно и до сих пор еще как следует не изучено, нет полного критического собрания его сочинений, нет современной научной библиографии писателя, не изданы многие его рукописи, в частности, большой труд «История и теория изобразительных искусств», не опубликованы его письма, в которых отражены важнейшие события культурной жизни Германии за пять-шесть десятилетий. Все это сильно осложняет научное осмысление творчества Тика.
Тик по праву считается создателем немецкого романтического театра («Кот в сапогах», «Мир наизнанку», «Принц Цербино», «Геновева», «Император Октавиан» и др.) и мастером новеллы. Гейне считал его «лучшим новеллистом Германии» (19, 205). Поэтому неудивительно, что
4 исследователей привлекают, прежде всего, его комедии и новеллы. Романы
Тика - «Вильям Ловелль» (1796), «Странствия Франца Штернбальда» (1798) и «Виттория Аккоромбона» (1840) являются, пожалуй, наименее изученной частью его художественного наследия. Исследованию этих произведений и посвящена настоящая диссертация.
В немецкой литературе конца XVIII - начала XIX века творчеству Тика принадлежит особое место. С одной стороны, он, как никто другой из романтиков, тесно связан с эпохой Просвещения, он начинал свой творческий путь в русле просветительской литературы. Так называемые «берлинские просветители» (Николаи, Рамбах и др.) обратили внимание на талантливого юношу и взяли его к себе на выучку. Он обладал богатым воображением и сочинял финалы к развлекательным романам Рамбаха. Серьезных эстетических уроков он из этой деятельности не вынес, но школу сочинительства прошел, обрел уверенность в своих силах и возможностях. Отношение Тика к литературе Просвещения было сложным и противоречивым, как и вся его творческая личность в целом. Именно это имеет в виду Клаус Гюнцель, когда называет Тика «диалогической натурой» (120, 5). Эдвин Цейдель полагает, что в юности Тик был «убежденным противником Просвещения», хотя в то же время ему была свойственна характерная для просветителей «исключительно рационалистическая манера мышления» (170, 354). Н.Я. Берковский считает, что «просветительская идеология в основах своих растревожила Тика глубоко и надолго» (9, 209). По его первому серьезному роману «Вильям Ловелль» можно наблюдать, как в пределах одного произведения осуществляется постепенный переход от просветительской, в частности, сентименталистской прозы к романтизму, к новой художественности романтического романа. Фридрих Гундольф писал, что Тик в своем творчестве «очень удачно воплощает переход от Просвещения к романтизму» (106, 99).
5 С другой стороны, Тик воспринимается как классический образец
законченного романтика, как писатель, полно и ярко представляющий
Щ} романтический тип творчества. Он был одной из главных фигур иенского
содружества, романтиком, что называется, по определению, художником,
обладавшим острым чувством историко-литературного момента. Тик стал
романтиком в литературе еще до того, как братья Шлегели изложили в своих
трудах основные эстетические принципы немецкого романтизма. А.А.
Гугнин справедливо полагает, что Тик создал произведения, которые не
только стояли «у самых истоков раннего немецкого романтизма, но и
фактически формировали весь немецкий романтизм как направление, как
школу» (25, 29). Не случайно Фридрих Геббель в своем отклике на смерть
Тика назвал его «королем романтизма» (142, 159). В этой связи совершенно
необоснованными и несправедливыми представляются слова Г.Г. Борхердта
ш|, о том, что «романтизм был для Тика не судьбой, как для Новалиса, а одним
из возможных путей наряду с другими» (87, 145). Роман Тика «Странствия Франца Штернбальда» был вкупе с его новеллами «Белокурый Экберт» и «Руненберг» одним из тех произведений, в которых с удивительной полнотой было выражено романтическое «чувство жизни», романтический строй души и образ мыслей, характерная для нового литературного направления концепция личности, природы и искусства.
И, наконец, Тик по причине своего литературного долголетия продолжал в отличие от тех, с кем он начинал, жить и творить в новых исторических условиях, он проделал определенную творческую эволюцию, когда, оставаясь в целом верным эстетическим идеям своей молодости, он не мог не учитывать достижений европейского реализма и по-своему усваивал его уроки. Интереснейшим произведением, анализ которого может способствовать более глубокому пониманию специфики позднего Тика, является его роман «Виттория Аккоромбона» (1840). Три названных романа
6 писателя отражают основные этапы и особенности его литературной
деятельности, разные модификации жанра романа в его творчестве.
Щ Рассмотрение Тика как романиста дает возможность исследователю
представить творчество писателя в его эстетической целостности, что является одной из важнейших задач современного «тиковедения».
#
Еще при жизни Тика были попытки по-настоящему осмыслить феномен писателя. Они исходили прежде всего от его собратьев по перу, чьи суждения очень метко характеризовали суть того, что он делал в литературе. Следует отметить, что отзывы о Тике с самого начала были противоречивы. Они отражали естественные различия в эстетических вкусах и ориентациях. Единомышленники высоко оценивали творчество писателя. Новалис создавал своего «Офтердингена», вдохновляясь его «Штернбальдом». Он писал ему, что «еще никто не воздействовал на меня так ненавязчиво и в то же время
Щйі всесторонне, как ты. Каждое твое слово я понимаю до конца...» (137,294), и что
он «начал писать свой роман благодаря знакомству с тобой» (79, 293). Фридрих Шлегель по достоинству оценил своеобразие его ранних романов, Шлейермахер считал, что Тик «очень много значит для немецкой литературы» (25, 37), Арним числит его среди «лучших людей нашей нации» (79, 442). Юстинус Кернер в одном из своих писем убеждает своего адресата в том, что «после смерти Гете Тик - первый поэт в Германии... Вот это художник! Что мы
все в сравнении с ним?» (142, 158). Высоко ценил творчество Тика Гофман. В письме к Гиппелю от 20 сентября 1805 года он назвал его «истинным художником» (12,99).
В то же время братья Шлегели, сами того не желая, еще при жизни писателя нанесли вред его репутации. Ведя борьбу за новое романтическое направление в литературе, они выдвигали Тика как художника равновеликого Гете, просветителю и «классику», делали из него нечто большее, чем он был на самом деле. Характерно, что в некрологе,
7 появившемся в русском журнале «Современник», сообщалось, что
«скончался в Берлине знаменитый германский поэт Людвиг Тик, соперник
Щ Шиллера и Гете...» (25, 27). То есть, оценка писателя была в интересах
литературной борьбы, из конъюнктурных соображений, завышена, что
провоцировало в свою очередь резко негативные отклики на его
произведения. Гёте говорил Эккерману 30 марта 1824 года: «Когда Шлегели
пошли в гору, я оказался для них личностью слишком значительной, и, чтобы
уравновесить силы, они стали оглядываться в поисках таланта, который
можно было бы мне противопоставить. И нашли Тика, и для того, чтобы в
глазах читающей публики он выглядел достаточно внушительно, им
пришлось изобразить его крупнее, чем он был на самом деле» (78, 121).
Тем не менее, Гете говорил, что «Тик подлинный и большой талант,
никто не в состоянии оценить его исключительные заслуги лучше, чем я» (78,
Щк, 121). С Шиллером дело обстояло сложнее. Он, как известно, романтиков
особенно не жаловал и воспринимал творчество Тика сквозь призму своих
неприязненных отношений с Ф. Шлегелем. Пренебрежительные слова,
сказанные им о Гельдерлине - «еще один поэтический гений шлегелевского
типа» (75, 474) - имеют, конечно, косвенное отношение и к Тику. Не щадил его
и Франц Грильпарцер, который упрекал писателя в том, что «ему недостает
#
чувства формы» и считал единственным достоинством его таланта
«остроумную эскизность» (79,340).
Представители «Молодой Германии» в 30-е годы XIX века, борясь
против романтизма в литературе, не в состоянии были, конечно, объективно
подойти к феномену Тика, в частности, для Винбарга он один из тех
писателей, кто запутался в «фантастической паутине, висящей между небом
и землей» (40, 356). На этом фоне гораздо более взвешенными выглядят
высказанные в те же годы суждения Гейне из его «Романтической школы»
(1836), хотя общая тенденция этой книги тоже в целом антиромантическая.
Тик для него - художник, полный как достоинств, так и недостатков. Он
«настоящий поэт..., истинный сын Аполлона..., ибо он умеет создавать
Щ образы, которые трогают наши сердца». Но в то же время «ему недостает
подлинной силы и самостоятельности» (19, 211).
Примерно в это же время гегельянец Карл Розенкранц в своей статье «Людвиг Тик и романтическая школа» (1838) предпринял успешную попытку избавить творческий облик писателя, как от чрезмерного захваливания, так и от тенденциозно-отрицательных оценок. На это обратил
внимание известный поэт Георг Гервег, отметивший, что «никто еще не
писал о Тике с таким глубоким знанием дела, без гнева и пристрастия» (131,
X). Однако работа К. Розенкранца не оказала должного воздействия на
характер исследований, посвященных писателю. Несколько позже, в 1855
году, Рудольф Кепке, тиковский «Эккерман», опубликовал его двухтомную
А, биографию (121), но она, по словам Клауса Гюнцеля, «вряд ли была
рассчитана на то, чтобы вызвать интерес у молодого поколения, которое искало в литературе ответы на неотложные вопросы эпохи» (120, 470).
^^F
После смерти писателя, во второй половине XIX века, интерес к Тику несколько угас, но забытым писателем он никогда не был. Его ожидала опасность иного рода - неадекватное прочтение и толкование. Немецкое литературоведение постепенно проникалось позитивистскими идеями, утверждался взгляд на романтизм, как на нечто устаревшее, изжившее себя, несозвучное времени. Как пишет Н.Я. Берковский, «позднее историки писали о романтизме с недоумением, ибо наступало господство позитивистов, мелкой и недаровитой мысли, не способной освоить его духовное наследие» (8, 18). Образцовым отражением такого рода тенденций стал фундаментальный труд Рудольфа Гайма «Романтическая школа» (1870), в котором творчеству Тика и романтизму в целом дана негативная оценка: «То, что называют романтизмом, не внушает нашим современникам никакого
9 сочувствия... Романтизм - это призрак» (17, 2). Р. Гайм первым высказал мысль о внутренней и внешней «лабильности» Тика (17, 6) и назвал его «подражателем и попутчиком». Подобного рода определения стали впоследствии общим местом в работах о Тике. Клаус Петер верно заметил, что Р. Гайм исследует Тика не столько «объективно», сколько «равнодушно» (145, 5). Примерно то же самое можно сказать о трудах Г. Геттера, Ю. Шмидта, В. Шерера, который сказал о Тике, что «его большому таланту не хватало серьезности и глубины» (172,121).
С конца XIX века отношение к романтизму постепенно меняется, представителями духовно-исторической школы в литературоведении он начинает восприниматься как вечно живое наследие, питающее и ум, и сердце современного человека. Появляются работы Рикарды Гух и Вильгельма Дильтея, в которых они, борясь против рационализма, ищут поддержку и опору в романтизме. Их исследование, написанное в благожелательном тоне и положительно оценивающие творческую деятельность Тика, выгодно отличаются от научных трудов предшествующего периода. Эта тенденция нашла продолжение у П. Клукхона, Р. Баха, О. Вальцеля, Ф. Штриха, Г. Цизаржа, Р. Бенца, они с глубоким пониманием писали о Тике в своих работах 20-30 гг. XX в., посвященных общим проблемам немецкого романтизма. Герман Гумбель в 1929 году впервые попытался представить творческий путь Тика в его целостности, как единый процесс и причислил его наряду с Гете «к самым знаковым фигурам в немецкой литературе между 1790-1840 гг.» (102, 67).
В то же время были рецидивы необъективной интерпретации Тика, которые оказали известное влияние на дальнейшее восприятие его творчества в немецком литературоведении. Особенно показательны в этом отношении позиции Фридриха Гундольфа и Эмиля Штайгера. Первый в своем блестяще написанном большом эссе о Тике (1929) увидел в нем всего
10 лишь посредника между Просвещением и романтизмом, представителя развлекательной литературы, хотя и «высокого уровня» (106, 101). Другой представил его как поверхностного и несамостоятельного писателя, «который сам не понял, как он стал романтиком» (152, 177). Примерно таким же предстает Тик и в фундаментальном труде Г.А. Корфа о литературе гетевской эпохи (122).
После работы Ф. Гундольфа интерес к творчеству Тика заметно падает. Стало обычным делом видеть в нем романтика «второго ряда», плодовитого и переимчивого беллетриста. Лишь время от времени появлялись научные публикации, в которых подобный подход к нему решительно оспаривался. Одной из самых примечательных была вышедшая в 1935 году биография Тика, написанная американским германистом Эдвином Цейделем (171), в которой делается успешная попытка объективного рассмотрения всего творческого пути писателя. «Реабилитации» Тика способствовали и положительные суждения о нем выдающихся немецких писателей. Герман Гессе причислял его к лучшим отечественным прозаикам (ПО, 181). Томас Манн в одном из писем 1937 года среди явлений, которые способствовали его «литературному воспитанию», называет «прозу Тика» (49, 91).
После второй мировой войны научное осмысление творчества Тика вступило в новую полосу, появляется целый ряд работ, в которых авторы стремятся освободить писателя от необоснованных упреков и несправедливых оценок. Особая роль в этом процессе принадлежит трудам Марианны Тальман, которая, по словам современного исследователя, «для нового понимания Тика сделала больше, чем все эксперты по романтизму за последние сто лет» (120, 476). Она увидела в нем выдающегося художника, сыгравшего огромную роль в литературном процессе своего времени, и представила его творческое развитие как нечто, исполненное глубокой внутренней закономерности. Работы М. Тальман о Тике помогли немецкому
литературоведению освободить писателя от прежних ярлыков и штампов, преодолеть инерцию неадекватного подхода к его произведениям, выйти на новый уровень изучения его наследия. Хотя в то же время исследовательница не смогла избежать крайности другого рода - известной идеализации Тика, в результате которой он выглядит в ее трудах чуть ли не главным человеком романтической школы. Как справедливо пишет Роджер Паулин, «немногие произведения Тика действительно соответствуют тому уровню, о котором говорит Марианна Тальман» (139, 118). Существенным вкладом в дело исследования творчества Тика стали публикации части его эпистолярного наследия, осуществленные Вольфом Зегебрехтом и Уве Швейкертом (130). Последний опубликовал к тому же три тома высказываний Тика о литературе и искусстве (96).
В последнее время немецкоязычное литературоведение проявляет большой интерес к творчеству Тика в целом. Оно в полной мере осознает сложность и противоречивость его произведений, которые дают повод для самых разных толкований и подходов. Как пишет Петер Везоллек, «в сочинениях Тика мало найдется такого, что не становилось бы предлогом для противоположных суждений» (168, 15). Современные исследователи Тика едины в своем стремлении дать, наконец, объективную научную оценку тому, что он создал в литературе, определить его место в истории немецкой словесности, взглянуть на него по-новому, снять с него разного рода этикетки и наклейки, искажающие подлинную суть его творений. Этими чертами отмечены работы И. Керна, В. Мюнца, Э. Риббата, Э. Шульца, К. Река, Т. Цигнера, В. Рата, Е. Бош, М.Л. Кастелло, К. Брехта, Э. Освальд и других ученых. Так или иначе, как отмечает Маркус Хеллман, «время научных работ, написанных для защиты творчества Тика от несправедливых оценок, прошло» (109, 5), современная германистика вышла на новый уровень постижения обширного наследия классика. Особенно примечательно
12 то, что появилось немало серьезных исследований, посвященных анализу
произведений позднего, наименее изученного периода его творчества. Это
Ш прежде всего работы И. Хингера, В. Тараба, Ю. Хайнихена, В. Лилимана, К.
Гнейсса, М. Шверинга, Б. Пешеля и др. И все же, несмотря на явные успехи и достижения в изучении феномена одного из самых известных немецких романтиков, трудно не согласиться со словами профессора из Манчестера Роджера Паулина о том, что его творчество «и по сей день остается в целом научно неосвоенным» (139, 1), оно, по словам А.А. Гугнина, «еще не оценено
по достоинству даже в самой Германии» (25, 37). Это касается прежде всего романов писателя.
В России творчество Тика было известно еще при его жизни (26). В
самом начале 20-х годов его навещали в Дрездене В.К. Кюхельбекер,
Александр и Сергей Тургеневы, В.А. Жуковский. Имя Тика упомянуто в
к дневнике А.С. Пушкина 17 декабря 1833 года, а в личной библиотеке поэта
сохранились два произведения Тика - «Жизнь Шекспира» и «Шабаш ведьм». По словам Р.Ю. Данилевского, «они свидетельствуют о том, что Пушкин видел в Тике не просто романтика, но и исторического писателя, умевшего правдиво воссоздать атмосферу отдаленных эпох» (26, 95). Русские журналы первой половины XIX века охотно печатали Тика. В 1828 году в московском журнале «Русский зритель» публиковались отрывки из его романа «Странствия Франца Штернбальда», а исторический роман Тика «Виттория Аккоромбона» печатался почти одновременно в двух разных переводах в журналах «Библиотека для чтения» О.И. Сенковского и «Отечественные записки» А.А. Краевского в 1841 году. О Тике писали В.Г. Белинский, Н.А. Полевой, СП. Шевырев и другие русские критики. В начале XX века им интересовались А. Блок, Вс. Мейерхольд, другие деятели русской культуры. После Октябрьской революции шесть новелл и повестей Тика были изданы в 1935 году (54), две из них перепечатаны в 1979 году (39). В 1987 году в серии
13 «Литературные памятники» был опубликован роман «Странствия Франца
Штернбальда» (67).
Ш* Научное осмысление творчества Тика началось в России еще до
революции. Серьезной вехой на этом пути был раздел о немецком романтизме, написанный Ф.А. Брауном в «Истории западной литературы» под редакцией Ф. Батюшкова, где Тику уделяется должное внимание. Неоценимый вклад в дело изучения его наследия внес основоположник российской германистики XX века В.М. Жирмунский. Он показал в своих трудах особенности мировосприятия «одного из наиболее интересных поэтов романтической эпохи» (33, 77), отражение в его произведениях «чувства бесконечного», мистического чувства природы, поэтического восприятия жизни.
Особо отмечает В.М. Жирмунский умение Тика наполнять свои
ф произведения «таинственным и неожиданным содержанием», представлять
«знакомые вещи в особом освещении и сопоставлении», в результате чего они вынуждены отдать нам самую свою душу». Он увидел в нем «одного из первых поэтов настроений, неясных образов» (34, 27-28). Н.Я. Берковский, пожалуй, первым в отечественном литературоведении обратился к специальному анализу романов Тика и высказал целый ряд интересных и глубоких суждений, касающихся их поэтики. В частности, он увидел в «Вильяме Ловелле» значительное произведение искусства, в котором появляются ставшие вскоре весьма характерными для романтизма мотивы «творящего хаоса» (9, 221), марионетки, романтической иронии, и показал, как форма эпистолярного романа наполняется автором новым содержанием. Роман «Странствия Франца Штернбальда» рассмотрен ученым как «роман вдохновения и счастья» (9, 223), как внутренняя антитеза «Ловеллю» и аналогия к «Офтердингену» Новалиса. В то же время не повезло третьему значительному роману Тика, «Виттории Аккоромбоне», - он у Н.Я.
14 Берковского даже не упомянут. В целом, Н.Я. Берковский расценивает Тика как писателя, «к которому восходит столь многое в романтизме» (9, 248).
Н.И. Балашов считает, что в «Ловелле» «Тик еще не самостоятелен», он обращает внимание на «антифеодальные мотивы» романа, на содержащуюся в нем критику «черствого рационализма» (3, 129), анализ произведения этим, собственно, и ограничивается. «Штернбальд» расценивается им как роман, в котором есть «почти все элементы, развитые впоследствии немецкими романтиками в литературе и в живописи» (3, 130). Н.И. Балашов особо выделяет в романе проблему немецкого национального искусства, а также воздействие Вакенродера на создание этого произведения, при этом влияние идей последнего преувеличено настолько, что ученый полагает возможным говорить о «Штернбальде» как «их совместном произведении» (3,130),
СВ. Тураев рассматривает «Штернбальда» Тика как роман о художнике, сопоставляя его как с гетевским «Мейстером», так и с новалисовским «Офтердингеном». Это дает ему возможность, с одной стороны, установить «существенное различие между структурой просветительского и романтического романа» (69, 188), а с другой -показать, что в отличие от романа Новалиса «история Франца Штернбальда не содержит в себе ничего сказочного и фантастического (69, 189), хотя в то же время для таковского романа характерна «условность пространства и времени» (69, 190). В отличие от Н.И. Балашова СВ. Тураев говорит не только о «близости» эстетических позиций Тика и Вакенродера, но и об их «расхождениях» (68).
А.С. Дмитриев не склонен «преувеличивать масштабы дарования Тика» и считает наиболее верным подход к «Вильяму Ловеллго» «как к некоему лабораторному эксперименту» и вообще полагает, что «писательские лавры Тик стяжал отнюдь не в жанре романа» (31, 90-91). Тем
15 не менее, ученый признает, что в этом романе Тику удалось создать «по сравнению с произведениями просветителей и штюрмеров новый тип героя» (31, 92). «Штернбальда» А.С. Дмитриев анализирует как «роман воспитания», созданный в русле воздействия «Годов учения Вильгельма Мейстера» Гете, как произведение, «в котором отражаются многие стороны романтического мировосприятия в их изначальном виде» (31, 113), и уделяет внимание его «жанровой специфике» (31, 125). А.В. Карельский, отмечая, что в «Ловелле» Тик «создает образ пресыщенного индивидуалиста, растрачивающего свою душу в бесплодном эгоизме», высказывает принципиально новые соображения относительно того, что в романе есть «предчувствие пагубности индивидуализма нового типа - романтического» (42, 555), что комплекс чувств и настроений, во власти которых находится главный герой - это «чисто романтическое разочарование» (41, 66).
А.В. Михайлов уделяет много внимания поэтическим особенностям романов Тика, выделяя в качестве одной из основных то, что у него «сюжет и характеры, с одной стороны, «проблемы», с другой, почти всегда располагаются на разных уровнях, почти не проникая друг друга» (52, 285). Он обнаруживает в его романах «наличие образно не претворенного жизненно-практического слоя и книжность образно-поэтического мира», отмечает «виртуозность Тика-писателя, его мягкую человечность и в связи с этим способность смотреть на вещи без лишнего пристрастия» (52, 288). В то же время в суждениях А.В. Михайлова о Тике в целом сквозит легкая недооценка писателя - «как художник и создатель своего романтического мира он богаче намерениями, нежели исполнениями;... читатели обычно склонны представлять себе Тика лучше, чем он есть». Все написанное им ученый относит к тому, что он называет «беллетристикой» (52, 280).
И.А. Архипова исследует ранние романы Тика с точки зрения соотношения в них идеала и действительности и особо акцентирует
16 внимание на проблеме романтического характера (2). Д.Л. Чавчанидзе уделяет а своей монографии, посвященной проблеме искусства в немецкой
Ш романтической прозе, немало внимания «Штернбальду» Тика. Она
показывает тесную связь внутреннего мира героя с феноменом искусства -«все происходящее представляет героя в его творческой деятельности или потенциальной готовности к ней» (73, 67), анализирует антитезу «художник-ремесленник», оппозицию «учитель - ученик, связь религиозного чувства с эстетическим, мироощущения Тика и Вакенродера и многое другое. В.И.
Грешна „ет в связи с проблематикой «Штерна» на то, «в
данном романе объектом внимательного исследования являются не связь и противоречия человека с обстоятельствами жизни, а его внутренний мир» (24, 71). Тем самым проясняется одна из основополагающих особенностей этого произведения. Монография Ф.П. Федорова полна интересных
Ф наблюдений над мироощущением Тика, особенностями его манеры, над
положением Франца Штернбальда, которого в романном мире окружают «приметы родового социума, некой особой мировой субстанции» (70, 80), так что основные конфликты романа лежат в сфере пространственно-временных отношений. «Ловелль» и «Штернбальд» рассматриваются К.Г\ Ханмурзаевым в тесной связи с проблемами генезиса, поэтики и эволюции немецкого романтического романа как особого жанра. Ученый предпринял попытку раскрыть «интеллектуальное богатство» «Ловелля», связанное «с намерением Тика представить человека как проблему» и показать в связи с «Штернбальдом» «суть трагического мироощущения романтиков, которое проистекало от сознания того, что искусство не может активно воздействовать на практическую жизнь в силу возобладавшей в ней бездуховности» (72,114, 121). А.А. Гугнин очень остро ставит проблему судеб творческого наследия Тика, в частности, его романов, в современном мире и предлагает избавиться в оценке писателя от прошлых заблуждений и
17 взглянуть, наконец, на его произведения объективно, по-новому, с учетом
достижений сегодняшней филологической науки. Он призывает «к
современной переоценке традиционных взглядов на этого великого
писателя» (25, 37).
Характерно, что в последнее время стали появляться научные работы, посвященные различным аспектам творчества позднего Тика. Е.В. Соколова в своей диссертации отмечает тот факт, что «поздний период творчества Тика в нашей отечественной науке абсолютно не освещен или оценен негативно». Автор движим «стремлением реабилитировать позднего Тика, осветив самую неисследованную область его творчества - исторические произведения» (65, 2, 3). Отдельная глава исследования Е.В. Соколовой посвящена роману «Виттория Аккоромбона», рассмотрению его художественного своеобразия, что в нашей науке делается впервые. Проблематике и поэтике позднего творчества писателя посвящена также диссертация Е.А. Панковой, где дается содержательный анализ «Витории Аккоромбоны». Автор уделяет внимание проблеме литературных источников романа, особенностям сюжетосложения, системе образов, отмечая «тенденцию движения Тика от романтически условных ролевых масок к конкретно-психологическим типам и характерам», его стремление к «реалистическому осмыслению действительности» (56,15, 16).
Ряд ценных наблюдений над поэтикой романа Тика «Странствия Франца Штернбальда» содержатся в работе Г.Н. Храповицкой. Анализируя характер сюжетосложения в этом произведении, исследователь отмечает, что «сюжет романа подчинен движению мыслей героев, излагающих свое отношение к искусству... Структурообразующими являются идеи, их обсуждение» (65). Тем самым определено соответствие сюжета и жанра, именно так должно строиться повествование, главная цель которого - показать внутренний мир молодого художника, собирающегося создавать произведения искусства. Очень важным
*
18 представляется и то, что Г.Н. Храповицкая обращает внимание на связь романа Тика с натурфилософией Шелллинга, что, насколько нам известно, в нашей науке делается впервые.
Кроме того, за последние годы создан целый ряд исследований, посвященных различным жанрам и аспектам творчества великого немецкого романтика, которые помогают разобраться в его эстетическом феномене в целом и способствуют более глубокому проникновению в мир его романов. Это работы Г.С. Кошелевой, Л.П. Митиной, Л.К. Пазняк, В.Д. Демченко, М.И. Бента, В.Г. Зусмана.
Несмотря на то, что за рубежом и у нас о Тике написано уже немало научных работ самого разного характера, многое еще предстоит сделать. «Самый плодовитый и загадочный романтик, - пишет А.А. Гугнин, - похоже, пока еще чуть приоткрыл, но отнюдь не распахнул вход читателям в свой капризный, пестрый и изменчивый мир... Но время Людвига Тика, кажется, не за горами» (25, 27, 41). В нашем литературоведении нет работ, посвященных анализу всех трех его романов, - «Ловелля», «Штернбальда» и «Виттории Аккоромбоны», - что определило тему и предмет нашего исследования. Нет таких работ и на Западе, если не считать уже во многом устаревшую монографию Паулы Шайдвайлер, посвященную романам немецких романтиков в целом (146). Актуальность данного исследования заключается в том, что анализ романов Тика давно уже назрел, он может способствовать лучшему пониманию всего его творчества, более полному освоению жанрового богатства и разнообразия, характерного для этого писателя, глубокому постижению сущности романтического романа как жанра. Научная новизна работы состоит в том, что впервые в отечественном литературоведении предлагается целостный анализ жанра романа в творчестве Тика, его эволюции, типологии и поэтики. Специального исследования, которое бы обобщало и синтезировало уже достигнутое в этой области, выявило бы зависимость образной и
19 композиционной структуры его романов от развивающегося мировоззрения автора, до сих пор еще не было. Целью нашей диссертации является восполнение «белых пятен» в изучении художественного мира немецкого романтика. Задача работы заключается в рассмотрении разных типов романа в творчестве Тика, их художественного своеобразия и внутрижанровой эволюции, их проблематики и поэтики. Основная задача определила метод исследования как историко-литературный анализ. При этом мы в своей работе опирались на значительные достижения как западных, так и отечественных ученых в области теории и истории романа. Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в научно-исследовательской работе для последующего углубленного изучения романтического романа, при чтении общего курса истории зарубежной литературы XIX века и спецкурсов по немецкому романтизму, при проведении семинаров и практических занятий по истории немецкой литературы. Апробация работы в целом прошла на кафедре зарубежной литературы Дагестанского государственного университета. Основные положения диссертации изложены в докладах на ежегодных научных конференциях филологического факультета Дагестанского университета в 1997-2002 гг., отражены в шести статьях, опубликованных в «Вестнике ДГУ».
Тема и содержание диссертации определили ее структуру. Она состоит из введения, трех глав и заключения, а также списка использованной литературы.
Жанровые особенности романа Тика «Вильям Ловелль»
Прежде чем стать автором «Вильяма Ловелля», Тик проделал довольно сложный путь творческого развития, определился в своих творческих вкусах и пристрастиях, проникся новым, романтическим мироощущением. Это был очень важный этап в его жизни, речь шла о становлении художника, а литературно-эстетическая обстановка, в которой Тику-писателю выпало сформироваться, была весьма непростой. В конце XVIII века немецкое Просвещение вступило в полосу кризиса, оно постепенно становилось скучным и казенным, все более и более скатываясь на позиции плоского рационализма и филистерского здравомыслия. Особенно сильны были подобные тенденции в родном для Тика Берлине, где законодателями литературной моды были так называемые «берлинские просветители» -Ф.Николаи, М.Мендельсон и др. Они сразу обратили внимание на одаренного юношу, обладавшего живым воображением и склонного к сочинительству. По словам Н,Я.Берковского, Тик по заказу Николаи стал писать «рассказы и повести во славу здравого рассудка, служения бюргерским добродетелям и пользам» (9, 211). Особенно тесным было сотрудничество Тика с Ф.Рамбахом, преподавателем Фридрих-Вердеровской гимназии в Берлине, в которой он учился.
Ф.Рамбах был поставщиком тривиального чтива, он наладил его поточное производство, создал своего рода «фабрику романов» и привлек к этому делу юного Тика. Сначала Тик переписывал рукописи, потом ему стали поручать сочинение стихотворных вставок и некоторых эпизодов, затем он стал придумывать финалы. Особенно хорошо у него получалось изображение ужасных и трогательных сцен. Вскоре Тик самостоятельно стал писать в заданном русле. Как заметил А.В.Михайлов, «Людвиг Тик стал писателем стремительно и без колебаний» (52, 293). Между 1788 и 1792 годами он создал свыше тридцати произведений, большая часть которых осталась неопубликованной.
Но вскоре эта литературная поденщина стала тяготить Тика. Это были годы не только лихорадочного и бездумного сочинительства, но и постепенного духовного развития, накопления знаний о жизни и об искусстве, приобщения к классике, формирования художественного вкуса. Ему становится тесно в рамках того, что он делал, он начинает задумываться над действительно важными, насущными проблемами человеческого бытия. Тик в этот период был не только «писателем», но и вдумчивым читателем. Он читал «рыцарские» и «разбойничьи» романы Карла Гроссе, Вульпиуса, Шписа, Крамера, написанные в традициях английского и французского готического романа, читал авторов куда более серьезных и значительных -И.Г.Юнг-Штиллинга, В.Гейнзе, К.Ф.Морица, Ретифа де ла Бретона и др. Эти писатели оказали существенное влияние на молодого Тика, их произведения нашли свой отклик в его раннем творчестве. И.Г.Юнг-Штиллинг, о котором Гёте в «Поэзии и правде» сказал, что «он был большим мастером в передаче душевных состояний» (21, 389), привлекал его тем, что в своем романе «Юность Генриха Штиллинга» (1777) сумел показать процесс духовного пробуждения героя; опыт В.Гейнзе научил его ценить чувственное начало; К.Ф.Мориц, по словам самого Тика, сообщил ему «склонность к необычному» (164, 396). Вместе с Вакенродером он, по свидетельству Рудольфа Кепке (121, I, 88-90), посещал в 1789 году в Берлине лекции Морица по эстетике, он восхищался его «Антоном Райзером» (1789), этим, по определению Г.Г. Борхердта, «метафизическим романом» (87, 117), читая который он учился мастерству психологического анализа. Ульрих Хуберт справедливо полагает, что «тиковский «Вильям Ловелль» был бы невозможен без тех предпосылок, которые были созданы Морицем» (114, 55). К тому же, «Антон Райзер» Морица и «Ардингелло» Гейнзе, по наблюдению Герберта Маркузе, являют собой «начала» немецкого «романа о художнике» (132, 40), и в этом качестве оба эти произведения несомненно воздействовали на замысел «Странствий Франца Штернбальда». Знакомству с Ретифом де л а Бретоном и романами рококо Тик обязан тем, что в его творчестве появляется образ соблазнителя, хотя эротическая тема сама по себе, как правило, не очень занимает его. Но, однако, подлинно великую роль в его духовном становлении и развитии сыграло знакомство с произведениями гениальных европейских писателей - Шекспира, Сервантеса, Гёте, которые становятся его кумирами. Он открыл для себя «Геца фон Берлихингена», зародившего в нем интерес к средним векам, и «Вертера», зачитывался Шекспиром в переложении Эшенбурга и «Дон Кихотом» в переводе Бертуха. Фридрих Гундольф считает, что эти великие художники определили три основных направления в творчестве Тика - «преклонение перед рыцарской стариной, интерес к острым приключениям и ярким личностям, иронический взгляд на участь человека в этом мире» (106,194).
«Странствия Франца Штернбальда» Тика как роман о художнике
В 1798 году вышел в свет второй из крупных и значительных романов писателя - «Странствия Франца Штернбальда». Это произведение сильно отличается от «Вильяма Ловелля», оно написано в совершенно иной тональности. Н.Я.Берковский заметил, что в «Ловелле» «отсутствует звенящая, праздничная атмосфера, свойственная другим повествовательным произведениям романтиков» (9, 219). В «Штернбальде» эта приподнятая и в целом мажорная атмосфера появляется - «после романа бед и нравственной гибели роман вдохновения и счастья» (9, 293). «Штернбальд», конечно, сильно отличается от «Ловелля» во многих отношениях, но тем не менее переход от одного романа к другому не был неожиданным и резким. Прежде всего, в центре повествования снова личность, качественно иная, но все же взыскующая идеальных ценностей, энтузиастически настроенная, отправляющаяся в путь в поисках совершенства и получающая возможность максимального самовыражения. Тик отказался в данном случае от формы романа в письмах, и герой высказывает самое сокровенное в постоянных внутренних монологах, размышлениях, беседах с другими персонажами. То, что Франц Штернбальд - творческая личность, тоже не было неожиданностью после «Ловелля», поскольку и Вильям Ловелль не чужд вдохновенья, в его письмах то и дело встречаются стихи, он - поэтическая натура. Опыт описания личности и создание литературного характера, опробованный в первом романе, очень пригодился Тику во втором. В «Ловелле» есть места, в которых затрагиваются темы и мотивы, получившие свое развитие в «Странствиях Франца Штернбальда», и которые как бы исподволь подготавливают появление этого романа. К таковым можно отнести, например, напутствие Эдуарда Бартона Ловеллю - «я надеюсь, ты, как большинство путешествующих, не оставишь без внимания памятники так называемого средневековья, ведь все, что современные люди могут считать истинным искусством и поэзией, является нам во всем блеске как наследие этих до сих пор недостаточно известных нам столетий» (59). Или рассуждения Ловелля о любви к родному краю - «но довольно о всяких мелочах! С тех пор, как я познакомился с Францией, я начинаю еще больше ценить свое отечество - там дружба и любовь, там люди не стыдятся иметь сердце и выражать свои чувства» (52),
На связь между обоими романами указывал еще Фридрих Шлегель, написавший, что в «Штернбальде» сохраняются «серьезность и приподнятое настроение «Ловелля» и что все это соединяется с «богатством фантазии, легкостью и романтическим духом» (76,1, 312).
Тик задумал написать роман о художнике и это обстоятельство с самого начала определяет жанровую специфику «Штернбальда», его проблематику и художественное своеобразие. При этом главный герой должен был стать выразителем нового понимания искусства и тех задач, которые оно ставит перед собой.
Почти все исследователи «Штернбальда» едины в том, что роман явился как бы художественным продолжением книги Вакенродера «Сердечные излияния отшельника, любителя искусств». А.В. Михайлов подчеркивает, что «очень многое в романе написано Тиком по инерции - под влиянием испытанного им впечатления от замыслов Вакенродера. Под впечатлением от этих замыслов Тик создает роман о художнике и об искусстве» (52, 320). Тик в послесловии 1843 года признавался, что его произведение «перекликается с вакенродеровским «Отшельником» (67, 224).
Поэтому, прежде чем перейти к анализу «Штернбальда», следует остановиться на характеристике основных эстетических положений труда Вакенродера, тем более что Тик, будучи близким другом последнего, принимал самое непосредственное участие в выработке и обсуждении многих его идей, «Большинство разговоров, которые я вел в течение многих лет с моим ныне скончавшимся другом Вакенродером, - писал Тик, касались искусства; мы были в наших чувствах единодушны и не уставали повторять свои мысли друг другу...
Особенности творческой эволюции позднего Тика и роман «Виттория Аккоромбона»
О Виттории Аккоромбоне, одной из самых ярких и загадочных женщин итальянского Возрождения, Тик узнал впервые в 1792 году, когда прочитал пьесу английского драматурга Джона Вебстера «Белый дьявол, или Виттория Коромбони» (1612). Эта личность уже тогда поразила воображение писателя, и у него возникло желание запечатлеть ее образ. Оно осуществилось почти через полвека, когда Тик написал свой исторический роман «Виттория Аккоромбона» (1840). Все это время писатель вынашивал свой замысел, обдумывая его. Во всяком случае, по свидетельству самого писателя, замысел этот к 1825 году окончательно сформировался, а в 1836 году Тик приступил к непосредственной работе над романом, который явился, по его словам, «следствием осуществления старого, хорошо продуманного плана» (96, II, 61). От «Вильяма Ловелля» и «Франца Штернбальда» этот роман отделяет довольно значительный отрезок времени, и поэтому прежде чем перейти к его анализу, следует обратить внимание на основные моменты литературно-эстетической деятельности Тика в эти годы и рассмотреть вопрос об особенностях его творческого развития. Это необходимо для правильного понимания художественного своеобразия романа «Виттория Аккоромбона», которое возможно лишь при рассмотрении его в контексте всего творчества писателя, особенно позднего периода. Как справедливо полагает Герман Гумбель, последний роман Тика «очень похож на его ранние произведения, в нем слиты воедино все этапы его жизни, все образы и характеры его прежних творений, все его страхи, сомнения и бездны» (102, 92 80).
После распада иенской школы Людвиг Тик живет в Цибингене близ Франкфурта-на-Одере, а в 1819 году переселяется в Дрезден, где остается до
1842 года. Последние годы жизни писатель провел в Берлине. Это было время, когда Германия оказалась в водовороте важнейших исторических событий, явившихся следствием Великой французской революции - наполеоновские войны, разложение феодального жизненного уклада, постепенное развитие буржуазных отношений, рост либерально-демократических настроений в обществе и т.д. Тик в этот период упорно искал свой путь в изменившейся социальной ситуации, когда литература стремилась к более конкретному изображению жизни, а в художественном сознании немецких писателей постепенно утверждалась идея историзма. Он старается освободиться от крайностей раннеромантического субъективизма, присматривается к бюргерской
Ф среде и как художник все более и более проявляет интерес к тому, что «люди называют прозой и обыденной жизнью» (117,220), он считал, что «все сословия, все отношения нового времени, их обусловленность и своеобразие достойны изображения в литературе» (129, XI, LXXXVII).
Поздний Тик все еще остается недостаточно изученным даже в самой Германии, и лишь в последнее время благодаря работам М. Тальман, И. Хингера, В. Тараба, Е. Бош, Ю. Хайнихена, В. Лилиман, К. ГнеЙсса, М.
Шверинга, Б. Пешеля и др. там наблюдается процесс глубокого научного осмысления последнего этапа его творчества. Произведениям Тика, созданным в XIX веке, до самого последнего времени уделялось мало внимания и в нашей науке. Н.Я. Берковский в своем фундаментальном труде о немецком романтизме ограничивается беглыми и довольно неопределенными замечаниями - «бывший романтик хотел раствориться в покое и удобствах бидермейера, ему предстояли еще целые десятилетия благополучного писательства вне романтизма...» (9, 262), роман «Виттория Аккоромбона» даже не упомянут. У Н.И. Балашова он упоминается, но в
негативном плане, как неудачное произведение, в котором автор «не понял специфики Возрождения...» (3, 137). Но уже А.В. Михайлов говорит в связи с этим романом о «большом писательском мастерстве» Тика (52, 305), а в работах М.И. Бента, А,А. Гугнина, Е.В. Соколовой, Е.А. Панковой осуществляется глубоко научный подход к разработке проблем позднего творчества Тика.
