Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историко-культурный контекст и философская почва творчества Дж.Элиот 23
1. Региональный роман в Англии: история формирования и развития жанра 23
2. Мировоззренчнские и эстетические установки Дж.Элиот 35
3. Особенности регионального романа Дж.Элиот 48
Глава II. «Деревенские» романы Дж.Элиот 70
1. «Адам Бид»: конфликт природы и человека 70
2. «Сайлас Марнер»: единение человека и общины 98
Глава III. «Городские» романы Дж.Элиот 112
1. «Мельница на Флоссе»: протагонист в кругу семьи 112
2. «Феликс Холт»: протагонист как политический реформатор 130
3. «Миддлмарч»: поражение протагониста 144
Заключение 170
Литература 174
- Региональный роман в Англии: история формирования и развития жанра
- Особенности регионального романа Дж.Элиот
- «Сайлас Марнер»: единение человека и общины
- «Миддлмарч»: поражение протагониста
Региональный роман в Англии: история формирования и развития жанра
Значительные изменения в литературе, появление новых направлений редко совпадает с такими удобными временными вехами, как начало нового столетия. 1800-й год, однако, имеет немаловажное значение для истории английской литературы, поскольку именно тогда был опубликован небольшой роман Марии Эджуорт «Замок Рэкрент» («Rackrent Castle»). Ее предшественники, романисты 18 столетия, не обладали чувством места: «за исключением тех случаев, когда действие происходит в Лондоне или в Бате, задний план романов той эпохи почти так же пуст, как сцена елизаветинского театра»/1/.
Мария Эджуорт одной из первых постигла, «какие возможности соотнесение характеров со средой обитания открывает для писателя»/2/. Это, разумеется, не означает, что регионализм как поиск темы в провинциальной жизни был ранее чужд английской словесности. Напротив, «английская литература богата описаниями жизни и труда провинции»/3/; так, в 18 веке появляется целый ряд «поэтов-пахарей» (ploughmen-poets) - Стивен Дак, Роберт Берне, Джон Клэр, - в творчестве которых любовь к родной земле, негодование, вызванное эксплуатацией крестьян, идут рука об руку со вниманием к повседневной жизни, интересом ко всему обыденному - будь то ландшафт, человеческий характер или образ жизни. Их поэзия была реакцией на давнюю пасторальную традицию, от влияния языка и образности которой они не смогли в полной мере освободиться. Более последователен в своем «анти-пасторализме» был Джордж Крэбб, чьи стихотворения содержат « самые суровые по реалистичности изображения пейзажей в английской литературе» /1/.
Но, несмотря на то, что в поэзии региональная тематика появилась раньше, чем в прозе, «региональность нигде не представлена богаче, чем в романе, так как развитие регионализма и развитие романа как доминирующего жанра происходит параллельно»/!/.
Примеру Марии Эджуорт вскоре последовала ирландская писательница леди Морган, шотландец Джон Гальт и, конечно же, Вальтер Скотт, не скрывавший ее влияния на свое творчество; его цель сформулирована в предисловии к «Уэверли»: «подражание восхитительным ирландским портретам, созданным мисс Эджуорт». Популярность его книг сделала возможным само существование шотландского романа. Хотя Скотт был крупнейшим автором, писавшим на шотландскую тему, он, тем не менее, не был единственным. Несколькими годами ранее публикации «Уэверли» (1814 г.) были написаны и отвергнуты эдинбургскими редакторами «Брак» («The Marriage») Сьюзен Феррьер и «Приходские хроники» («The Parish Chronicles») Джона Гальта, поскольку на шотландский роман не было спроса. Таким образом, позднейший успех романов Феррьер и Гальта во многом является отражением коммерческого успеха прозы Скотта.
Ирландские писатели-регионалисты той эпохи - братья Беним, Джеральд Гриффин, Уильям Карлтон, Самюэль Ловер и Чарльз Левер - «были скорее фольклористами, чем романистами; самое ценное, что есть в их книгах - личные впечатления от крестьянской жизни и путевые заметки»/1/.
Характерно, что все регионалисты начала 19 в. обращались в своем творчестве к жизни так называемых «кельтских окраин» Британии. С одной стороны, это объясняется присущим романтической эпохе интересом ко всему странному, необычному, живописному, а «ирландцы и шотландцы с давних пор были для метрополии развлекательным сюжетом»/2/; с другой стороны, «из-под пера этих «бедных родственников» Англии выходили иногда идеалистические, иногда реалистические, но всегда одинаково серьезные изображения»/3/ подробностей жизни отдаленных уголков Соединенного Королевства. Уже на раннем этапе развития, именуемом Люсьеном Лек-лером периодом «скорее национального, нежели собственно регионального, интереса»/4/, региональный роман приобретает одно из основных качеств, характеризующих его как жанр - сосредоточенность на провинциальной жизни. Региональный роман - это в полном смысле роман провинциальный , так как «в нем с самого начала подразумевается провинциальный регион»/!/.
Не всякое произведение, действие которого происходит в провинции, может считаться региональным. Например, в «Мертвых душах» или в «Мадам Бовари» провинциальная среда служит лишь фоном; «региональными романами должны называться произведения, для замысла и структуры которых региональность имеет ведущее значение»/2/, которые не ограничиваются простым документированием особенностей географии, диалекта и традиций определенной местности, но используют окружающую среду для объяснения характеров и поступков ее обитателей.
Лат. «provincia» - властный или административный округ; позднее термин начинает применяться к заграничным территориям, присоединенным к империи. В политическом речевом обиходе Нового времени термин «провинция» начинает обозначать одну из территориальных единиц государства. По мере того, как современное государство организовывалось как централизованное, «провинция» в единственном числе становилась воплощением противоположности «столицы». Для современного речевого обихода это центральное значение - провинцией считается то, что противоположно современному миру больших городов. В сознании современного человека за этим словом закрепился целый ряд негативных значений: «провинциальное» понимается как отсталое, консервативное, ограниченное. Вероятно, роман именуется «региональным», а не «провинциальным» именно с целью избежать перенесения негативных ассоциаций на жанр в целом.
Особенности регионального романа Дж.Элиот
Из семи романов Дж.Элиот пять - «Адам Бид», «Мельница на Флоссе», «Сайлас Марнер», «Феликс Холт» и «Миддлмарч» - могут быть названы региональными, так как их действие разворачивается в провинции, система персонажей отражает устройство провинциальной общины, а развитие сюжета связано с особенностями регионального характера.
Согласно периодизации английского регионального романа, данной Л.Леклером, романы Элиот нельзя еще считать региональными в полном смысле этого слова, так как она принадлежала к тому поколению художников, для которого обращение к региональной тематике не было сверхзадачей. В то же время изображение провинциальной жизни как нельзя лучше соответствовало характеру ее реализма, основой которого должны были служить самые заурядные люди и события. Региональную тематику разрабатывали многие современники Элиот, но лишь в ее романах образ провинции строится на основе современных философских теорий, прежде всего идей Г.Спенсера.
Региональный роман отличается особым отношением его пространственно-временной организации к пространству и времени реального мира. С одной стороны, действие регионального романа не может происходить где угодно, но обязательно должно быть связано с особым локусом, именуемым регионом. Литературный регион непременно имеет историко-географический коррелят в обитаемом пространстве, который должен быть узнаваем для читателя.
С другой стороны, «региональность художественного текста... не может быть понята как непосредственная копия региона или провинции»/1/.
Литературный регион субъективен: автор отбирает элементы провинциальной реальности в соответствии с собственным жизненным опытом и организует их в единое целое так, чтобы выразить определенную идею. Таким образом, литературный регион - это воплощение авторской идеи провинции, лежащее в основе изображения характеров и отношений.
Регион Дж.Элиот называется Лоумшир. Этот топоним романистка употребляет в трех романах - в «Адаме Биде» и «Феликсе Холте» события развиваются в Северном Лоумшире, в «Миддлмарче» писательница «заселяет» северо-западную часть вымышленного графства. В романах «Мельница на Флоссе» и «Сайлас Марнер» название графства не упомянуто, но, судя по сходству топографических, климатических и социально-экономических характеристик изображаемого пространства с пространством вышеупомянутых романов, это тот же самый регион.
Географический коррелят Лоумшира Дж.Элиот обозначает в романе «Феликс Холт»: «та центральная равнина, одну оконечность которой орошает Эвон, а другую Трент»/1/. Жизнь среднеанглийских графств Уорикшир и Стаффордшир, заполняющих эту территорию в обитаемом пространстве, была знакома романистке с детства, которое она провела в деревне Грифф, расположенной на «участке ровной, не перемежающейся ни реками, ни горами местности, лежащей между промышленными городами Ковентри и Нанитон»/2/. Земля здесь плодородна, это фермерский край, но даже в первой трети 19 в. он был частично промышленным. Зеленый газон отделял помещичий дом от угольной шахты; крестьянин, начав ткать штуку сукна на ручном станке у себя дома, уносил ее на соседнюю ткацкую фабрику, чтобы там закончить»/1/.
С пяти до пятнадцати лет Мэри Энн Эванс провела в школах сначала в Нанитоне, затем в Ковентри. После смерти матери девушка вынуждена была вернуться домой, чтобы вести хозяйство в доме отца. В двадцать два года вместе с отошедшим от дел отцом она перебралась в Ковентри, где и прожила восемь лет вплоть до смерти м-ра Эванса, после чего навсегда покинула провинцию.
Поскольку родители писательницы были представителями самых демократических слоев провинциального общества - мать происходила из фермерской семьи, а отец был сначала сельским ремесленником, затем сделался управляющим местного лендлорда - то она хорошо знала именно жизнь среднеанглийской деревни: крестьян, фермеров, ремесленников. Переехав в Ковентри, будущая романистка вошла в контакт с представителями местной интеллектуальной элиты: ее ближайшими друзьями были фабрикант Чарльз Брэй, автор «Философии необходимости» («The philosophy of Necessity») и его зять Чарльз Хеннел, автор «Происхождения христианства» («The Oi igin of Christianity»). Провинциальные буржуа и интеллектуалы станут впоследствии героями ее поздних романов. Зато в ее произведениях практически полностью отсутствуют образы наемных рабочих, так как именно с этой стороной провинциальной действительности Элиот была менее всего знакома.
Авторская концепция региона, в соответствии с которой организуются все элементы реальной действительности, отчетливо выступает в названии вымышленного графства. Предшественники Элиот, авторы «ирландских» и «шотландских» романов, также выдумывали названия местностей, вызывавшие ассоциации с соответствующей страной. Современник писательницы Э.Троллоп создал на базе западных графств единый регион и дал ему название Барсетшир, вполне английское по звучанию, но не отражающее никаких особенностей называемой местности. Слово «Лоумшир» образовано от англ. «loam» - «суглинок, плодородная земля». Семантика названия указывает прежде всего на топографические особенности изображаемой местности. Плодородность Лоумшира выступает одновременно организующим элементом регионального пространства. Отграничивая его от смежных территорий, Элиот провела границу между своим графством и окружающими его пространствами во второй главе «Адама Бида»: «Плодородная, холмистая окраина Лоумшира, где находится деревня Хейслоуп, тесно примыкает к угрюмым отрогам Стонишира, его голые каменистые склоны словно нависают над ней... через два-три часа езда по унылой, безлесной, тут и там покрытой серым холодным камнем местности путешественник попадает, наконец, на дорогу, то вьющуюся меж деревьев, то взбегающую вверх по холму, окаймленную живыми изгородями, пышными травами и колосящимися хлебами»/А.В.,11/.
Топография и климат определяют социально-экономические особенности региона. На плодородных землях графства испокон века селились люди, выращивали хлеб, доили коров, ткали холсты. Пейзаж графства повсюду носит следы жизни и труда людей; он, фактически, столь же искусственный, сколь и естественный: «здесь на каждом шагу попадаются то старые дворян ские усадьбы, уютно угнездившиеся в ложбинах или гордо венчающие холмы, то фермерские дома, окруженные многочисленными дворовыми постройками и гроздьями золотистых стогов; то вдруг серый церковный шпиль проглянет среди древесных крон»/А.В.,13/.
В соответствии с популярной в прошлом веке идеей о распространении законов живой природы на человеческое общество и сознание, Дж.Элиот прослеживает связь между характером населяющей регион общины и окружающей ее средой обитания. Одним из первых современников Элиот, поставивших национальный характер в прямую зависимость от законов природы, был историк Томас Бокль. Он писал: «Если мы зададимся вопросом, какие именно физические силы оказывают наиболее существенное влияние на людей, то сможем классифицировать их по четырем основным группам: Климат, Пища, Почва и Общие Аспекты Природы»/1/. Он полагал, что «влияние на тот или иной народ определенного климата, почвы и пищи проявляется прежде всего в накоплении материальных благ», а «аспекты природы имеют отношение к зарождению и распространению идей»/2/.Под «аспектами природы» Бокль понимал особенности ландшафта. Тропическая природа, утверждал он, стимулирует воображение, а пейзажи умеренных широт, напротив, развивают рассудочность.
Наиболее выдающейся чертой характера лоумширской общины является практицизм («worldliness», в терминологии самой писательницы). Это свойство регионального характера также отмечено уже в первом романе писательницы.
«Сайлас Марнер»: единение человека и общины
Деревни Рейвлоу и Хейслоуп чрезвычайно похожи: их объединяет и региональная общность, и единая социальная структура, и однотипная хозяйственная деятельность их обитателей, а также нравы, манеры, образ жизни, поведение и даже мировоззрение населяющих их крестьян. Но модусы изображения в обоих случаях разные. Если Хейслоуп чем-то похожа на Эдем, а в образах ее обитателей, хотя и несопоставимых по масштабам с героями мильтоновского эпоса, все же присутствует некое величие, то в изображении Рейвлоу все прежние детали и отношения словно мельчают, переходят на другой, более низкий уровень. В главных героях «Адама Бида» еще есть нечто героическое, персонажи «Сайласа Марнера» превращаются в людей, причем вполне заурядных и даже, в большинстве своем, мало симпатичных.
Деградация образа общины имеет место на всех уровнях. Так, местность, в которой расположена деревня Хейслоуп, окружена «огромными маесами конусообразных холмов, которые, словно сторожевые курганы, защищают северные подступы к этому благодатному краю хлебов и трав от жестоких яростных ветров с севера...»/А.В., 12/ - оторванность от мира выступает здесь достоинством, а не недостатком. Такие эпитеты, как «lovely», «pleasant», «fine», употребляемые по отношению к местности, подчеркивают прелесть уголка, указывают на необходимость его защиты от посягательств окружающего мира.
Деревня Рейвлоу тоже скрыта от окружающего мира: она «угнездилась в уютной, заросшей деревьями ложбине, примерно в часе езды от ближайшей дорожной заставы, и ни рожок почтового дилижанса, ни волны общественного мнения никогда не достигали ее окрестностей»/1/. Однако в данном случае пространственная ограниченность становится метафорой ограниченности духовной: «Рейвлоу была таким местом, где надолго задерживалось эхо давно умолкнувших голосов, не потревоженное новыми звуками»/8.М.,11/; Сайлас чувствовал себя в этой лесистой местности так, словно древесные ветви скрывали его даже от взора самого Бога.
Привычка к замкнутому пространству способствует развитию настоящей ксенофобии в сознании местных жителей: «Для крестьянства прежних времен мир за пределами их непосредственного окружения был таинственным и непонятным: для их не обогащенного опытом путешествий сознания странствование было вещью столь же темной, как зимняя жизнь ласточек, возвращающихся домой по весне; и даже сосед, случись ему происходить родом из отдаленной местности, на всю жизнь оставался фигурой подозрительной, и если бы после долгих лет безупречной жизни он совершил какое-либо преступление, никто бы не удивился»/8.М.,9/.
Ничего нет странного в том, что в местности, подобной этой, процветают суеверия: так, крестьяне считают Марнера колдуном, способным по желанию покидать свое тело и набираться необычных знаний в школе у самого дьявола, насылать порчу или, наоборот, лечить недуги, с которыми не под силу справиться и врачу. Заболев, местные жители предпочитают обращаться к знахарке, а не к доктору, верят в привидения.
Не только предубеждение против чужаков и суеверия, но и недоверие ко всякого рода незаурядным знаниям и способностям отличают местных жителей: «Любое искусство, будь то мастерское владение таким сложным инструментом, как язык, или любая другая деятельность, неизвестная обитателям деревни, была подозрительна: честные люди, родившиеся и выросшие на глазах у всех, чаще всего не отличалась избытком ума и смекалки - по крайней мере, познания их не выходили за пределы таких материй, как предсказание погоды; процесс достижения какого-либо знания был настолько тщательно скрыт от их неискушенных взоров, что само знание казалось кол-довством»/5.М.,10/. Итак, пространственная замкнутость, в «Адаме Биде» предстающая как достоинство деревенской жизни, в «Сайласе Марнере» уже становится причиной многих ее существенных недостатков.
Для сельской идиллии характерно сочетание мотивов труда, времени и природы. В «Адаме Биде» этот комплекс мотивов представлен чрезвычайно наглядно; в «Сайласе Марнере» его нет совсем. Дело в том, что в этом романе совершенно по-иному представлена тема труда. Если в «Адаме Биде» труд является мощной созидательной силой, то в «Сайласе Марнере» он в известном смысле дискредитируется. Это связано с образом главного героя: монотонная работа за ткацким станком на долгие пятнадцать лет заменяет Марнеру общество людей и все прочие радости жизни. Труд отнюдь не облагораживает героя и не повышает его социальный статус; напротив, Элиот сравнивает своего героя с пауком, бессознательно и безостановочно ткущим свою паутину. И даже плоды его труда - золотые монеты, украденные Даней Кассом - не принесли ткачу радости. Правда, необходимо отметить, что труд Марнера воспринимается жителями деревни, да и самим автором, как чуждый деревенскому образу жизни. Ткацкий станок - предмет более сложный, нежели привычные крестьянам примитивные орудия труда наподобие прялки или цепа - является продуктом городской цивилизации и предметом полубоязливого восхищения мальчишек. Работа ткача, как и всякого другого работника, связанного с машинным производством, не зависит от природы; более того, если труд крестьянина в определенное время года и при определенной погоде доставляет удовольствие и самому труженику, то монотонный отупляющий труд запертого в четырех стенах ремесленника такого удовлетворения не приносит.
Что же касается крестьянского труда, то изображение его в этом романе просто отсутствует. Если центральными действующими лицами романа «Адам Бид» были трудолюбивый плотник и не менее трудолюбивое фермерское семейство, то и у читателей создавалось впечатление трудолюбия, присущего общине в целом. На самом же деле их ферма - не стандарт деревенской жизни, а, скорее, труднодостижимый идеал для всех окрестных хозяев. Это качество «идеальности» хозяйства Пойзеров неоднократно подчеркивается другими персонажами: например, Артур Донниторн говорит: «...уверяю вас, в нашем поместье нет человека, за которого я замолвил бы словечко охотнее, чем за вашего мужа. Я знаю, что его ферма содержится лучше, чем любая другая на десять миль в округе; а что касается кухни... то не думаю, что во всем королевстве найдется другая, что сравнится с вашей»/А.В.,67/. Со слов самих же Мартина и Рейчел Пойзер мы узнаем, что есть в здешних местах и плохие фермеры, которые ни борозду прямо провести, ни изгородь как следует поставить не умеют; есть и хозяйки, у которых сыры встают шапкой, а масло имеет горький привкус.
«Миддлмарч»: поражение протагониста
«Миддлмарч» объединяют с другими региональными романами Дж.Элиот следующие особенности:
- во-первых, основой сюжетных линий романа по-прежнему служат истории конфликтных отношений протагонистов (Доротеи Брук и Терциуса Лидгейта) с общиной;
- во-вторых, действие происходит в том же регионе: город Миддлмарч расположен в северо-западной части графства Лоумшир;
- в-третьих f не изменилось время действия - события романа начинаются в сентябре 1830 и завершаются летом 1832 года.
Вместе с тем «Миддлмарч» отличается от других романов писательницы рядом особенностей.
Первая из них - название. Из пяти региональных романов Элиот лишь два названы не по имени протагониста, но по названию места действия - «Миддлмарч» и «Мельница на Флоссе». Этот факт одновременно сближает и отдаляет оба произведения. Сходство между ними заключается в перенесении акцентов с судьбы протагониста на характер окружающей его социальной среды; тенденция, характерная для западноевропейской литературы второй половины 19 века, тяготевшей к «дегероизации», т.е. к изображению человека, «которого трудно назвать героем, но в судьбе и характере которого преломились основные приметы эпохи, выраженные не в крупном деянии, значительном поступке или страсти, не в масштабном (как социальном, так и психологическом) противостоянии и конфликте, не в доведенной до предела типичности, ... а в будничной, обыденной каждодневной своей жизни»/1/.
Названия «Миддлмарч» и «Мельница на Флоссе» указывают на разные сферы романного пространства, что отражает различия в авторском отношении к изображаемому предмету. Как уже указывалось выше, пространство «городских» романов Элиот никогда не однородно: наряду с городом в нем присутствуют и его окрестности. «Мельница на Флоссе» акцентирует вторую, т.е. сельскую часть романного пространства, выводя его и характерную для него патриархальную систему ценностей на первый план повествования и оставляя город в тени. Приоритет сельского пространства над городским способствует превращению «Мельницы...» в роман о разрушении старого жизненного уклада, но не о становлении нового.
В «Миддлмарче» приоритетным становится городское пространство. Тем самым автор подчеркивает ведущую роль городской общины в жизни провинциальной Англии эпохи парламентских реформ. Город доминирует не только в экономической, но и в духовной сфере, поскольку именно буржуазные ценности, т.е. ценности городской общины, формируют в этот период мировоззрение провинции.
Вторая особенность, отличающая «Миддлмарч» от других региональных романов писательницы, также связана с его пространственной организацией. Пространство «Миддлмарча» не просто включает в себя окрестности наряду с самим городом; окружающие его приходы Типтон, Фрешитт, и Ловик представляют целый особый мир, противостоящий городскому. Таким образом пространственная организация произведения базируется на оппозиции, обозначенной в самом тексте словами «город» («the town») и «графство» («the county»).
Без сомнения, эта оппозиция восходит к архетипичной для европейского сознания оппозиции «город» - «деревня», но замена ее второго элемента на «графство» не случайна: в таком виде традиционное общекультурное противопоставление города и деревни сужается до противостояния социально-политического. Образующие пару элементы выступают знаковыми обозначениями двух ведущих общественных групп эпохи, борющихся за политическое влияние - дворянства и буржуазии. Интересы низших классов общества в этой борьбе не участвуют, поэтому изображенная в романе социальная структура региона просто не включает в себя ни наемных рабочих, ни крестьян.
Композиция и система персонажей романа соответствуют его пространственной организации. Две основные сюжетные линии связаны с разными сферами: жизнь Доротеи Брук протекает в пределах графства, профессиональные интересы Лидгейта связывают его прежде всего с миром городской буржуазии. Каждый из протагонистов окружен несколькими группами персонажей. В первый, самый близкий круг, входят родственники и близкие друзья. Для Доротеи это ее дядя, м-р Брук, сестра Селия, муж сестры сэр Джеймс Четтем, ее собственный муж, м-р Кэзобон и Уилл Лэдисло, в будущем второй муж. В случае с Лидгейтом это его жена Розамонд и ее домашние: м-р и миссис Виней, Фред, дядюшка Булстрод и все тот же Уилл Лэдисло на правах друга семьи. Фигура Лэдисло изначально служит звеном, соединяющим два мира.
Второй круг окружения протагонистов состоит из соседей и коллег (для Лидгейта). Среди обитателей графства это Четтемы и Кэдуолледеры; в городе это представители профессионального мира - врачи, священники, адвокаты.
Третий круг включает в себя персонажей, с которыми протагонисты соприкасаются меньше всего - либо по причине социальной дистанции, либо из-за несходства интересов. В деревне это фермеры и крестьяне, которые лишь изредка возникают на периферии авторского зрения, поскольку «в старину поместные дворяне обитали в сильно разреженной атмосфере: скупо разбросанные на вершинах общественной иерархии, безразлично взирали они на более густонаселенные пояса под собой»/1/. Фон жизни Лидгейта в городе составляют промышленники, крупные и мелкие торговцы, содержатели трактиров, клерки и ремесленники.
Одна из первостепенных авторских задач в романе - изображение процесса сближения двух миров. Сближение происходит на уровне композиции - если в начале романа истории Лидгейта и Доротеи со всеми примыкающими к ним побочными линиями сюжета развиваются параллельно, то, начиная с болезни м-ра Кэзобона, приведшей к знакомству протагонистов (гл.30), встречи между ними и пересечения миров, которым они принадлежат, происходят все чаще. Например, намерение м-ра Брука баллотироваться в парламент от Миддлмарча приводит к его активному участию в жизни города и более близкому знакомству с его обитателями; Доротея после смерти первого мужа отдает ловикскии приход городскому священнику м-ру Фэйрбразеру, принимает участие в городской благотворительности.
Сокращение дистанции между городом и графством превращает каждый элемент оппозиции в своеобразное «зеркало» для другого. Глядя в него, персонажи каждой группы лучше узнают не только соседей, но и самих себя. Например, когда м-р Брук приобретает в Миддлмарче газету для ведения своей предвыборной кампании, редактор «враждебного» печатного органа в своей передовице обвиняет его в неумении хозяйствовать. То, что Брук - плохой помещик, не новость; соседи много раз говорили ему об этом и раньше. Но соседи - свои люди, к тому же равны ему в социальном отношении, поэтому он давно привык сопротивляться их мнению. Напечатанное в довольно резких выражениях, доведенное до сведения общественного сознания, то же самое утверждение имеет эффект новизны даже для самого Брука, настолько, что заставляет его нанять прогрессивного управляющего и заняться улучшением условий жизни арендаторов. Можно сказать, что критика миддлмарчского журналиста адресована не только Бруку, но и всем землевладельцам, хозяйствующим старыми, не отвечающими требованиям времени способами.
