Содержание к диссертации
Введение
Глава I Дореволюционная грузинская литература и творчество Чарльза Диккенса 13
Глава П Грузинская советская литература и творчество Чарльза Диккенса 46
Заключение ИЗ
Список использованной литературы 117
- Дореволюционная грузинская литература и творчество Чарльза Диккенса
- Грузинская советская литература и творчество Чарльза Диккенса
Введение к работе
Исследование истории литературных взаимоотношений является одной из важнейших задач современного советского литературоведения. Несмотря на то, что литературные взаимосвязи между различными народами имеют длительную, нередко многовековую историю, таких интенсивных и многообразных контактов в области литературы не было ни на одном этапе развития общества. Литературные взаимосвязи способствуют сближению и духовному обогащению народов, они служаї средством идейного, тематического и, даже, художественного обогащения различных национальных литератур.
Интенсивность и растущий объем литературных взаимосвязей поставили вопрос о необходимости научного изучения этого феномена. На современном этапе глубокое и детальное исследование истории любой национальной литературы невозможно представить вне изучения ее взаимосвязей с другими литературами, поскольку это позволяет глубже понять и достовернее описать пути развития не только отдельной национальной литературы, но и весь мировой литературный процесс.
Вопросам литературных взаимоотношений посвятили свои исследования многие советские ученые: М.П.Алексеев, Н.И.Конрад, И.Д. Левин, Т.Й.Ломидзе, И.Г.Неупокоева, В.М.Жирмунский, Р.М.Самарин и др. Грузинские литературоведы, естественно, уделяли особое внимание вопросам взаимосвязей1грузинской литературы с литературами различных народов и, в частности, с литературами Западной Европы. В изучение этой проблемы большой вклад внесли И.Бачиашвили, А.Га-
_ 4 -церелия, Г.Гачечиладзе, Н.Какабадзе, Н.Киасашвили, Д.Лашкарадзе, Н.Орловская, Ш.Ревишвили, Г.Хавтаси, ЗЛархалашвили и другие.
Уровень развития литературы всегда определял уровень развития культуры грузинского народа. Так было на протяжении всего многовекового исторического пути Грузии. Глубокий и постоянный интерес грузинского народа к общению с передовыми мировыми культурами, яристальное внимание к литературам других стран имеет глубокие исторические корни. Такую же древнюю историю имеет и способность грузинской литературы воспринимать и творчески переосмысливать все самое ценное из культуры и литератур других стран и народов. Как. говорит К.Маркс, "всякая нация может и должна учится у других" /1,10/.
Исторически сложилось, что в грузинской культуре сосуществуют два потока - восточный и западный. Это обусловлено многими причинами: географическим месторасположением страны, находящейся на перепутье торговых дорог, политическим влиянием определенных государств, постоянно возрастающим интересом грузин ко всему лучшему и прогрессивному, а прежде всего тем, что Грузия - христианская страна - тяготела к западной культуре единоверцев, но в силу различных причин длительную часть своей истории была вынуждена находиться под политическим и, естественно, культурным воздействием восточных мусульманских государств.
"Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре", - отмечает В.И.Ленин /3, 129/, и совершенно ясно, что перенять прогрессивное - значит обогатить национальную культуру.
"Наша страна никогда не жила изолированно, так или иначе она была связана с другими, близкими и дальними странами. Ее культура и литература находились под взаимным культурным и литературным
- 5 -влиянием передовых народов", - писал акад.К.С.Кекелидзе (55, 43). Литературные взаимосвязи грузинского народа с другими народами начались, разумеется, задолго до того как появился их первый исследователь. Это говорит только о том, что ученому, решившему заняться изучением этого вопроса, предоставляется самое широкое поле деятельности, дается возможность проследить развитие литературных взаимотношений. на протяжении длительного исторического периода. Проф.Г.Цицишвили отмечает, что несмотря на то, что пока точно не определены разновидности форм литературных отношений, можно утверждать, что "история грузинской литературы знакома со всеми формами литературных взаимосвязей, существующих до сегодняшнего дня, и каждая из этих форм имеет собственную историю в грузинской действительности" (94, 96).
История грузинской литературы, если основываться на датировке первых оригинальных грузинских сочинений, сохранившихся в памяти народа, насчитывает пятнадцать веков. Примерно столь же древними являются первые, письменно зарегистрированные упоминания о взаимосвязях грузинской литературы с другими литературами. Грузинско-греческие, грузинско-ассирийские, грузинско-армянские, ' грузинско-еврейские, грузинско-римские, грузинско-персидские, грузинско-арабские литературные контакты начались в глубине веков.
С конца восемнадцатого столетия ярко проявилась постоянно растущая в дальнейшем заинтересованность деятелей грузинской литературы литературами стран Западной Европы. В этот же период нарастает стремление грузинских литераторов познакомить свой народ с образцами западной культуры. Борьба христианской Грузии со странами мусульманского Востока счастливо завершилась с присоеди-
нением Грузии к России. С этого момента в истории грузинской литературы наступил новый этап развития. Естественно, возрос интерес к единоверной России, ее культуре и истории. Вместе с тем, с помощью России Грузии приблизилась ко всей европейской культуре.
Таким образом, если для Грузии присоединение к России было единственной реальной возможностью избежать физического уничтожения в борьбе с мусульманским Востоком и, кроме того, наилучшим средством приобщения к европейской культуре, то для России Грузия была одной из передовых, культурных стран Кавказа и надежным плацдармом на всем Закавказье.
Идейный вождь грузинских шестидесятников - "тергдалеули" -Илья Чавчавадзе был преисполнен самого глубокого уважения к передовой науке, искусству и литературе русского народа. Понимая все значение русской литературы в просвещении грузинского народа, И. Чавчавадзе писал: "Русская литература вела нас по пути успеха и заметно повлияла на все, что составляет силу нашего духа, она наложила отпечаток всей совокупности присущих ей, как отрицательных, так и положительных свойств на наш разум, на наши мысли, чувства, на наше направление в целом" (95, 285).
И, если русская литература оказала определенное влияние на развитие грузинской общественной мысли XIX века, то русский язык сыграл роль своего рода посредника в деле обогащения оригинальной грузинской литературы знакомством с образцами произведений писателей Западной Европы, переводы которых на грузинский язык первоначально, как правило, осуществлялись с русских переводов. Эти переводы открыли грузинскому читателю путь к культурной жизни Запада, они приобщили его к европейской литературе.
_ 7 -
С шестидесятых годов ИХ века начинается деятельность грузинских "тергдалеули", получивших высшее образование в России. Там же, под воздействием идей русских революционеров-демократов, сформировалось их мировоззрение, их общественные и эстетические идеалы. Вооруженные передовым мышлением, вернувшись в Грузию, "тергдалеули" взялись за проведение в жизнь передовых идей.
Общественные деятели этого периода уделяли большое внимание обогащению сокровищницы национальной литературы переводами произведений иноязычных авторов.
Грузинская литературная критика 60-ых годов прошлого столетия выдвинула на передний план общественную функцию переводной литературы. Илья Чавчавадзе смело выступил с критикой безыдейных переводов, сделанных частью предшествующего поколения литературных деятелей. Его поддержали А.Церетели, Н.Николадзе, Г.Церетели, С.Месхи и другие. Они считали переводную литературу одним из значительнейших факторов, способствующих развитию родной, грузинской литературы. По их мнению, перед переводной литературой должны были ставиться те же цели, что и перед оригинальной литературой. Здесь, думается, будет весьма интересно привести слова Н.Г.Чернышевского, который писал: "Переводная литература... имела очень важное участие в развитии народного самосознания или в развитии просвещения и эстетического вкуса... Монтескье, Вольтер, Руссо, Шиллер, Гете, Диккенс - все эти писатели имели, или имеют участие в нашей умственной жизни исключительно через переводы" (78,367).
Прогрессивные общественные деятели Грузии ИХ века исключительно правильно оценили значение переводной литературы для развития национальной литературы. Они хорошо понимали и то, что для развития переводческого дела требовалось наличие твердой основы.
- 8 -Акакий Церетели писал об этом: "Обязательно воспринять и применить то, чего нам недостает и что нам необходимо. Но и этот труд имеет свои законы и порядок: сначала нужно подготовить почву, не то саженец не приживется"
Именно в 60-ые годы ИХ века грузинский читатель впервые познакомился с английской прозой, в частности, с творчеством Ч. Диккенса. В специальной научной литературе нет точного указания на время начала грузинско-английских литературных взаимосвязей, но, очевидно, грузины имели определенное представление об английской литературе прежде, чем ознакомились с творчеством Чарльза Диккенса. По данным академика К.С.Кекелидзе, еще грузинский деятель X века Эквтиме Атонели упоминал "британцев" и "Британию, великий город" (56, 172.).
"Отголосок прогрессивных идей английских мыслителей ХУШ века заметен, бесспорно, в "Трагедии атеиста" Браве, переведенной царевичем Мирианом (Батонишвили). Уже известно, что с конца вышеупомянутого века в Грузии было известно имя Шекспира" (79, 245). Собственно творчеством же Шекспира грузинская общественность заинтересовалась в сороковых годах прошлого столетия. Переводили пьесы Шекспира известные общественные деятели того времени - Д.Ки-пиани, А.Ардазиани, А.Пурцеладзе и др. Эти первые переводы осуществлялись не с оригинала, а с русского и французского языков. Большинство из них свидетельствует о том, что переводчики не сумели избежать калькирования русских выражений, что, естественно, огрубляло и утяжеляло язык грузинского перевода. В связи с этими переводами пьес Шекспира Иосиф Гришашвили писал: "Какое пятно позора осталось бы на грузинской литературе, если бы Иван Мачабели не перевел бы Шекспира, и "Гамлет" остался бы в нашей литературе
- 9 -только в переводах Антона Пурцеладзе" (20).
Высокохудожественные переводы пьес Шекспира, выполненные Иваном Мачабели, обусловили дальнейшее развитие мастерства перевода в Грузии.
В среде грузинских литературных деятелей и читающей общественности ХЕХ века наибольший интерес, после творчества Шекспира, вызвали произведения Дж.Г.Байрона, которые переводили И.Чавчава-дзе, А.Церетели, И.Бакрадзе, А.Пурцеладзе, Гр.Орбелиани и другие. В прошлом же веке на грузинский язык были переведы "Путешествие Гулливера" Дж.Свифта (перевод Н.Николадзе), "Айвенго" В.Скотта, (перевод И.Бакрадзе), "Ирландские мелодии" Т.Мура (перевод И.Чав-чавадзе) и др. Следует отметить, что число переведенных в тот период прозаических произведений невелико, причем качеством и художественной ценностью им (переводам прозы - М.О.) не сравниться с переводами английской поэзии, осуществленными в тот же период,но все-таки переводы прозы по-своему перекликались с актуальными общественными проблемами Грузии ХПС века. (II).
Здесь же необходимо отметить значительную роль грузинской литературной критики в расширении грузинско-английских литературных взаимосвязей. В грузинских периодических изданиях Ш века стали чаще публиковаться информации, критические статьи, биографические справки об английских писателях и общественных деятелях, сообщения о литературной жизни в Англии.
С именем Чарльза Диккенса связана целая эпоха не только в развитии литературы, но и всей культуры Англии. Характернейший представитель критического реализма XIX века и один из основоположников английского социально-реалистического романа Чарльз Диккенс в своем творчестве сумел с большой силой, разоблачить лживость
- 10 -буржуазного общества и показать во всей ее полноте гнетущую тяжесть социальной несправедливости.
В тридцатых годах прошлого века, в период обострения социальной и идеологической борьбы в Англии, на литературном поприще этой страны подвизались такие крупные мастера как Чарльз Диккенс, Уильям Теккррей, сестры Бронтэ, Элизабет Гаскелл. Они правдиво и разносторонне сумели описать жизнь современной им Англии, смогли создать целую галерею типичных образов и характеров.
"Блестящая плеяда современных английских романистов, которые в ярких и красноречивых книгах раскрыли миру больше политических и социальных истин, чем все профессиональные политики, публицисты и моралисты вместе взятые, дала характеристику всех слоев буржуазии, начиная с "весьма благодарного" рантье и капиталиста, который считает, что занимается каким-либо делом - вульгарно и кончая мелким торговцем и клерком в конторе адвоката, какими изобразили их Диккенс и Теккерей, мисс Бронте и мистрис Гаскелл", - писал К.Маркс (2, 648).
Мировоззрение Ч.Диккенса сформировалось в тридцатых годах прошлого века. Довольно тяжелая жизненная школа: наибеднейшие кварталы Лондона, тюрьма для должников, невыносимые школа и судебная система, поразительный контраст между роскошью и нищетой дали будущему писателю огромный запас незабываемых впечатлений, которые впоследствии были им так блестяще использованы при создании своих произведений. Глубоко проникший в самую суть жизни современной ему Англии, Ч.Диккенс сумел достойно выступить против социальной несправедливости, осудить самый институт буржуазии. Сложившее в стране к тому времени общественное и социальное положение сыграло свою значительную роль в формировании личности, характера и мыш-
- II -
ления, эстетических и общественных взглядов Чарльза Диккенса.Но, несмотря на то, что ему было близко и понятно тяжелое положение трудящихся масс, Ч.Диккенс не был стронником движения чартистов и не разделял их взглядов и программы.
Зимой 1833 года в журнале "Мансли мэгэзин" был напечатан первый из очерков, позднее составивших книгу "Очерки Боза" (1836 год). Эта книга принесла ее автору известность. В ней были и реалистическая антибуржуазная сатира, и юмор, и пафос, в основе которого лежало сентиментальное сочувствие беднякам. В следующем, 1837 году, Ч.Диккенс опубликовал свой первый роман "Посмертные записки Пиквикского клуба". Роман принес ему всеобщее признание и популярность. Так начался творческий путь Ч.Диккенса.
Любовь к своим героям и вообще к людям, сочуствие и доброжелательность сквозят в каждом произведении Ч.Диккенса. "Диккенс остался для меня писателем, перед которым я почтительно преклоняюсь, - этот человек изумительно постиг труднейшее искусство -любви к людям", —писал М.Горький (19, 448).
Поставленные в творчестве Ч.Диккенса проблемы во многом были актуальными и для грузинской действительности, а в силу этого и особо интересными для грузинской прогрессивной общественности.
В данной диссертационной работе' предпринята попытка пролить свет на краткий отрезок грузинско-английских литературных взаимоотношений, в частности, художественно-литературное и критическое освоение творчества видного представителя английской классической литературы Чарльза Диккенса в Грузии. Диссертационный труд представляет собой первый опыт монографического описания и изучения грузинской диккенсианы в процессе ее развития. Цель исследования - показать, какое отражение нашло творчество Ч.Диккенса в грузин-
- 12 -ской литературной жизни. В ходе работы были изучены материалы о Ч.Диккенсе и его произведениях, существующие в грузинской литературе и периодике, прослежено как оценивали в Грузии жизнь и творчество Ч.Диккенса, рассмотрены переводы сочинений Ч.Диккенса на грузинский язык, как немаловажная форма расширения грузинско--английских литературных контактов. Кроме того, если перевод на грузинский язык был выполнен не с английского языка, а с какого-нибудь другого, то устанавливался источник перевода. Определенное внимание уделено показу того, какое отражение нашли Ч.Диккенс и его герои в грузинской литературе. Здесь же проанализированы поэтические посвящения Ч.Диккенсу и его творчеству.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при чтении курса лекций по литературных взаимосвязям грузинской литературы, а также при создании специального учебного пособия для студентов филологических специальностей ВУЗов республики.
- ІЗ -
Дореволюционная грузинская литература и творчество Чарльза Диккенса
Впервые имя Чарльза Диккенса стало известным грузинскому читателю в шестидесятых годах XIX века. Прогрессивная общественность Грузии проявила живой интерес к творчеству великого английского реалиста, что, разумеется, нашло самое яркое отражение в грузинской литературной критике тех лет.
Следует отметить, что грузинская литературная критика 60-ых годов прошлого столетия -это явление особое и представляющее собой значительный этап в развитии грузинского литературного мышления. Именно в этот период грузинским литературным критикам удалось доказать необходимость реалистического отражения действительности в литературном творчестве и окончательно утвердить реалистические принципы, без которых было немыслимым развитие национальной литературы. Немаловажно и то, что именно в эти годні получил, наконец, разрешение вопрос о едином литературном грузинском языке. Реалистические принципы, пропагандируемые передовой литературной критикой, были насаждены и в области переводной литературы, что, несомненно, способствовало общему развитию национальной литературы. "Именно грузинская критика шестидесятых годов окончательно разъяснила грузинскому читателю природу, функцию и целеустановки искусства. Она не только уточнила и обосновала положения, выдвинутые предшествующим поколением литературных критиков, но и поставила совершенно новые проблемы, критика 60-ых годов утвердила и укоренила в нашем сознании принципы реалистического искусства и поэтому можно смело сказать, что это была новая ступень развития грузинской критики", - пишет Дж.Чумбуридзе (101, 195).
Грузинская литературная критика правильно, с реалистических позиций оценила творчество Ч.Диккенса. Она периодически информировала грузинского читателя о жизни и деятельности писателя.
Первым из грузинских литературоведов свои соображения о произведениях Ч.Диккенса высказал Нико Николадзе, чье имя неразрывно связано с именем Н.Г.Чернышевского и с именами других передовых, прогрессивно мыслящих русских общественных деятелей. XIX века.
В грузинской и русской прессе XIX века обращают на себя внимание разносторонние публицистические статьи Нико Николадзе, касающиеся основных моментов общественной жизни и выделяющиеся актуальностью поставленных в них вопросов и глубиной их освещения.
Нико Николадзе хорошо знал английскую литературу, по достоинству оценивал ее и стремился популяризовать произведения английских авторов в Грузии. Будучи еще совсем молодым, но уже достаточно известным как талантливый литератор, автором Нико Николадзе в 1864 году на страницах газеты "Народное богатство" публикует рецензию "Обозрение английской литературы XIX века" Юлиана Шмидта", в которой критикуя автора "Обозрения" высказывает свое мнение о многих английских писателях. Статья по своему характеру весьма и весьма полемичная. Нико Николадзе предъявляет Ю.Шмидту множество претензий. В их числе и прежде всего Н.Николадзе указывает на совершенную неприемлемость стиля Юлиана Шмидта, ухит - 15 -ряющегося писать о различных английских писателях одинаковыми "штампованными" фразами.
Здесь, думается, вполне оправданным будет уделить особое внимание той части рецензии Нико Николадзе, в которой речь идет о Чарльзе Диккенсе и его произведениях.
Н.Николадзе отмечает: "Шмидт, впрочем, не решается задать такой категорический вопрос, но он то и дело сравнивает Диккенса и Теккерея со своим Вальтер-Скотом, и где только возможно превозносит последнего насчет первых" (70). Здесь же автор рецензии пишет, что он постарается, насколько это в его силах и доступно его пониманию, определить характер романов Диккенса и Теккерея.
Сравнивая этих двух великих английских писателей, Н.Николадзе пишет: "Его (Диккенса — М.0.) талант гораздо сильнее и глубже таланта Теккерея, и ему лучше Теккерея известен тот круг средних людей, который описывается им с таким успехом. Чтобы ни писал Диккенс, о чем бы не говорил он - вы во всем видите добродушнаго Диккенса, полу-буржуа, полу-работника. Прочитайте его святочные рассказы "Брильянтовая ярмарка", разсказы : "Пенстонера", "Старой леди" , "Соседа", "Сквайра", "Дяди Джорджа", "Полковника" и проч., и проч., и вы увидите англичанина с его понятиями, суеверием, верою в чудесное; вы увидите, что эти разсказы писаны не по кабинетным занятиям, но выхвачены из народной жизни, записаны со слов народа. Напрасно Шмидт полагает, что у Диккенса сильная фантазия, будто бы уносящая его в заоблачный мир, ничего этого нет у Диккенса -он не выдумывает свои разсказы и не придумывает героев, а записывает со слов народа то, что успел услышать. Фантазия ему помогает только в пополнении некоторых пробелов, не более. Что же касается до знаменитых романов Диккенса, в роде "Записки Пиквикского клуба" или "Торговый дом под фирмою Домби и сын", то совершенно излишне распространяться о них: навряд ли найдется из наших читателей такой, который не знал бы достоинство этих романов. В них так много правды, что поневоле удивляешься проницательной наблюдательности Диккенса. Диккенс не идеализирует жизни, он только изредка показывает спокойную жизнь у семейного очага, показывает хороших людей, но не как обыкновенных и с оговоркой: "как хорошо было бы, еслиб все люди походили на этого..." и только. Он не уверен в том, что все люди будут походить на хороших... Он только говорит "было бы хорошо..."(70).
Далее Н.Николадзе приводит мнение Ю.Шмидта о Чарльзе Диккенсе: "Реальность должна быть у поэта не более, как грубою матернею. Мы остаемся равнодушными к такому произведению искусства, в котором нельзя определить того настроения, которое хотел вызвать художник. Чем поэт свободнее идеализирует, тем более действительность выигрывает в глазах читателя" (70). "Сила выразительности Диккенса зависит не от точного копирования жизни, но от фантазии и юмора, которые он привносит в эту выразительность. Он изображает нам мир не так, как он есть, но так, как он представляется духу поэта" (70). Процитировав Ю.Шмидта, Н.Николадзе саркастически заключает: "Невозможно получить верное понятие о Диккенсе от человека, который так "хорошо" понимает его сочинения" (70).
В этой рецензии еще совсем молодой Нико Николадзе проявил свою обширную эрудицию и тонкий литературный вкус. Он требовал от литературных критиков умения ярко изображать творческую индивидуальность писателя и уделял особое внимание прогрессивным настроениям авторов различных литературных произведений.
Изучая литературные воззрения Нико Николадзе, профессор Д.Га - 17 мезардашвили писал об упомянутой выше статье: "В обширной рецензии молодой критик сумел сделать автору книги не только основательные замечания методологического характера, но и высказать целый ряд интересных соображений, об известных английских писателях, которые в какой-то степени отличались от взглядов, господствующих в официальной литературе. Это можно сказать, например, о его замечаниях по поводу творчества Вальтер Скотта, Байрона, представителей "озерной школы" и "тенденциозного романа" (10,667).
Н.Николадзе отмечает в своей рецензии, что Диккенс лучше, чем Теккерей,знаком со средним кругом людей и поэтому созданные им характеры кажутся заимствованными прямо из жизни. Справедливо критикуя соображения Ю.Шмидта о Диккенсе, Н.Николадзе высоко оценивает творчество Диккенса и Теккерея, но, несомненно, отдает предпочтение первому из них. Он считает, что Теккерей полностью высказался в "Ярмарке тщеславия" и все его последующие сочинения не могут сравниться с этим романом.
Интересно и то, что Н.Николадзе не считает нужным долго останавливаться на известных романах Ч.Диккенса, так как.абсолютно уверен, что среди современных ему читателей не найдется ни одного, не понимающаего их значение.
Данная статья Н.Николадзе весьма интересна, во-первых, тем, что это первое выступление грузинского критика о Диккенсе, во-вторых, тем, что вопрос рассматривается с сугубо реалистических позиций, в-третьих, тем, что в рецензии высказаны в основном правильные соображения, которые сыграли определяющую роль в восприятии творчества Чарльза Диккенса грузинской общественностью. Логическим продолжением этого выступления Н.Николадзе послужила его статья "Диккенс и Теккерей", опубликованная в связи с кончиной
-Чарльза Диккенса (69). В этой статье Н.Николадзе сообщал читателям о том, с каким почетом прошли похороны Чарльза Диккенса в Лондоне, Вестминстерском аббатстве.
И в этой статье Н.Николадзе сравнивает творчество двух великих представителей одного литературного течения - Диккенса и Тек-керея. Критик отмечает своеобразие художественного стиля Чарльза Диккенса, по достоинству оценивает его юмор, помогающий писателю освещать "теневые стороны" жизни буржуазного общества. Подчеркивая разоблачающую силу произведений Ч.Диккенса, Н.Николадзе указывает и на другую характерную особенность писателя - Диккенс правильно, достоверно и убедительно рисовал картины нищеты и горя простого народа, вызывал в сердцах читателей сочувствие к этим несчастным, но, по мнению Н.Николадзе, эти сочувствие и жалость были более похожи на просьбы и мольбы, чем на требования, что было обусловлено недостаточной активностью общественной позиции,занимаемой Диккенсом.
Теккерей же, думает Н.Николадзе, лучше понимает ничтожность жизни. Он резко критикует аристократию Англии. "В его картинах больше жестоких проклятий и ругани, чем добродушного смеха", его слово более решительно, он сечет общество (69).
"Николадзе отмечает проблему положительных идеалов Диккенса, ослабляющих значение им же написанных разоблачительных картин буржуазной современности. Именно поэтому Николадзе ставит Теккерея с его грозной сатирой, пригвождающей к позорному столбу темные стороны действительности, выше Диккенса"(72, 8-9).
Грузинская советская литература и творчество Чарльза Диккенса
Начиная с І92Г года, после того, как освобожденный от национального и социального гнета грузинский народ взял в свои руки дело материального, общественного и духовного развития республики, формирование национальной литературы, развитие взаимосвязей с другими литературами пошло по новому пути. Значительно расширились, стали глубже и разнообразнее контакты грузинской литературы с литературами различных стран и народов мира. Рост этих взаимосвязей нашел свое отражение и в развитии грузинского литературоведения - встала задача изучения грузинской литературы в ее взаимоотношении с другими литературами.
"Исследование отдельных национальных литератур достигло сегодня такого этапа в своем развитии, что создать исторически правдивую картину развития литературного процесса и сделать обобщающие выводы, оставаясь в узких национальных рамках, почти невозможно" (94, 99-100).
В І9І2-І925 годах имя Чарльза Диккенса почти не упоминается в грузинской периодической печати и в литературно-критических статьях. Это период своеобразного "спада" в деле освоения творческого наследия английского реалиста в Грузии. Это может быть объяснено тем, что первая четверть XX века была насыщена такими значительными историческими событиями, как первая мировая война, Великая Октябрьская социалистическая революция, интервенция и гражданская война, что, естественно, не могло не сказаться на развитии литературных взаимосвязей.
Советский период характеризуется резким повышением интереса грузинской художественно-литературной общественности к творчеству знаменитого английского писателя. Об этом свидетельствуют как творческое освоение творческого наследия Диккенса, так и появление новых критических трудов и переводов его сочинений.
Думается, пытаясь создать полную картину восприятия творчества Диккенса в грузинской советской литературе, необходимо в обязательном порядке учесть то, какое отражение получили личность Чарльза Диккенса и впечатления от его сочинений в художественной грузинской литературе: поэтические посвящения, посвященные Диккенсу или его героям интересны не только как образцы поэзии, но и как выражение отношения к творчеству Диккенса, как его оценка грузинскими писателями.
В определенных социальных условиях художественный мир Диккенса стал источником творческого вдохновения неанглоязычных поэтов. "Автора "Дэвида Копперфилда" и "Рождественских рассказов" действительно можно назвать поэтом, хотя стихов он почти не писал" (90, 286). Диккенс, созданные им картины окружающей его действительности, герои, населяющие его романы, превратились в источник поэтического вдохновения для многих иноязычных поэтов. В русской поэзии Ч.Диккенса (его роман "Записки Пиквикского клуба") упомянул в 1853 году Г.Данилевский. После этого были созда - 48 -ны поэтические посвящения А.Орлова, П.Жадовского, С.Соловьева, С.Есенина, В.Рождественского, Б.Пастернака, П.Антокольского, Н. Гальперина и других.
В 1925 году Галактион Табидзе писал: "Снег был косой, наискосок. Словно герой Диккенса у огня задумался. Мерцает печь. Думаю, вот-вот огонь у меня погаснет. Открылось окно: снег был косой, наискосок. Рассыпаются белые мысли, в пепел превращается написанное... Не угасай... и там, внутри, в душе... Снег был косой, наискосок... " (83, 290). (Здесь и далее перевод стихотворений подстрочный - М.О.).
Для Галактиона Табидзе характерно сложное ассоциативное воображение. Его ассоциации почти всегда отталкиваются от какого--либо реального факта или явления, но эмоционально-художественные взаимосвязи, которые устанавливает поэт, выходят далеко за узкие рамки какого-либо конкретного факта или события и вызывают своеобразное душевное волнение у читателя. В этом случае поэт, сравнивая себя с героем Диккенса, напоминает читателю атмосферу сочинений великого английского писателя, что помогает ему полнее выразить свое настроение. Стихотворение Галактиона Табидзе, возможно, напомнит читателю такие, созданные Диккенсом картины:
:Морозные ночи английской зимы... Глубоко задумавшийся о своей судьбе Джон Пирибингль сидит у разгоревшегося камина. Из камина появляется фея-сверчок. Она напоминает Джону об ушедших счастливых днях и пытается развеять его грусть.-миссис Копперфилд, "больная и грустная сидела у камина и со слезами на глазах смотрела на огонь. Она думала о покойном муже, о своем одиночестве, и о том новом, бездомном, еще незнакомом миру путнике, для которого в ящике лежало множество разных булавок".
Смайк и Ньюмен Ноге, у которого не выдержало сердце и он вернулся домой задолго до истечения срока договора, сидели у камина и в ожидании Николаса с огромным вниманием прислушивались к шагам на лестнице".
Камин - характерный компонент повествования Диккенса. Его герои часто молча делятся мыслями с разгоревшимся камином, с углями, вспоминают прошлое, думают о будущем... Этот момент, должно быть, произвел глубокое впечатление на Галактиона Табидзе. В написанном в 1927 году стихотворении поэт снова возвращается к Диккенсу:
"Это было пятнадцать лет назад.
Это было пятнадцать лет назад.
Словно герой Диккенса у огня задумался.
Ночь, вот-вот свеча у меня потухнет.
Воспоминания и прошлом и винные пары,
Вот-вот свеча вновь потухнет.
Внезапно вихрь открыл двери
И квартира поэта превратилась в рыдание,
Это было пятнадцать лет назад,
Это было пятнадцать лет назад,
Я искал глазами принцессу ирисов,
Жаждал голубых роз" (83, 350).
Здесь поэт устанавливает сложные эмоционально-поэтические-связи.
Если иногда камин появляется в произведениях Диккенса как атрибут, сопутствующий грустному настроению героев, то в других случаях он, наоборот, является одной из, обязательных составных частей веселого времяпрепровождения, свободного от всяческих забот общества.
"Уордль, - обратился к хозяину мистер Пиквик, когда все сели за стол, - подайте-ка мне эту чашу с вином, пожалуйста .Нельзя не выпить по стакану ради такого счастливого случая..."
"На ферме Мейнора лучший гостиный зал был отделан черной длинной панелью, в одной из стен открывал рот огромный камин, в трубу которого спокойно вместился бы целый экипаж... в верхней части комнаты была устроена беседка... под ней уютно расположились прославленные на весь Маглтон двое лучших музыкантов.Один играл на скрипке, другой на арфе. На консолях в нишах стояли старые серебряные разветвленные подсвечники, со сверкающего, как зеркало,пола ковры были убраны. Горели свечи, в камине пылал и трещал огонь. Весь зал заполняли веселые голоса, вольный и беззаботный смех, одним словом, если бы английский иомен превратился бы в фею, для времяпрепровождения и веселья он выбрал бы именно этот зал" (33, 464).
Это отрывок из веселой рождественской главы "Записок Пиквик-ского клуба", которая описывает счастливую свадьбу и другие новогодние развлечения.
Тепло распространилось по всему залу, проникло во все его уголки и развеселило всех присутствующих там, звучала музыка, они танцевали, пили вино, мечты и любовь царили там...
В стихотворении "Опять мечта и любовь" Галактион Табидзе так -описывает это настроение:
"Уставшим вижу того гордого оленя Любил, как Диккенса герои, Пить вино у огня и задумываться, Что в душе огонь не погаснет.
Много мыслей после того, сейчас, Страсти стрелы изрешетили душу,
Снова май в прекрасных садах
Будут мечты и любовь " (83, 333).
"Не знаю от чего, может от того, что почти всю ночь до рассвета читал "Большие надежды" Диккенса, проснулся поздно, солнце уже было далеко от тополей, выстроившихся в ряд к востоку от нашего дома. Солнце во всем своем новом великолепном блеске подошло к моему окну. Никогда не забуду я тот его свет: какая-то неописуемая радость охватила меня и дрожью прошла по всему телу, да так беспричинно, так внезапно, так неожиданно. Не отдавая себе отчета, я бросился к окну, откуда вливался в комнату солнечный свет, и начал целовать оконные стекла, словно потерявший рассудок, я долго целовал солнечный свет.
- Сынок, сынок, сынок! - услышал я голос удивленной матери. - С ума сошел, сынок? Я вздрогнул. В ту же минуту огромная радость сменилась еще более огромным чувством стыда.
Почему я не услышал, как в комнату вошла мать, ведь дверь в комнату никогда не открывается бесшумно?...
-Я стоял перед матерью, как застигнутый во время совершения большого преступления. Долго не мог я поднять голову, чувствовал, как медленно, одной рукой за подбородок, другой за затылок старалась поднять мою голову мать, хотела взглянуть в мои глаза.
- Посмотри же на меня, Гатуна, сынок! Что с тобой? - ласково говорила мне мать, но я молчал. Что я мог сказать? Разве можно было передать словами то, что я испытывал и что не мог полностью выразить?
- Что? - наконец еле произнес:
- "Большие надежды" - Что? Что? Что ты говоришь, сынок?
- "Большие надежды", мама, "большие надежды".
Матери сразу же стало плохо, она положила руку на грудь и откинулась на диван. Так случалось с ней всегда, когда она что-нибудь глубоко переживала. "Ей плохо, а причина этому я", - подумал я. Посмотрел на окно: солнечный свет сейчас уже не казался таким привлекательным.
Миновал наше окно и тот солнечный свет...
Кто знает, вернется он или нет?
I февраля.
1929 год". (84).
Это запись из 196-го блокнота дневников Галактиона Табидзе, озаглавленная "Большие надежды".
Эта запись показывает как трудно было поэту передать словами,даже своей внезапно появившейся матери, чувства и впечатления, нахлынувшие на него после прочтения сочинения Диккенса.
Три вышеразобранных стихотворения, а также запись из дневника свидетельствуют о том, что Галактион Табидзе глубоко воспри - 53 -нял творчество Диккенса, сумел обобщить реалистический модус великого английского писателя и создать комплекс поэтических представлений и чувств, глубоко воздействующих на читателя. Безусловно, возможности для этого предоставляет и само творчество Диккенса. Ведь недаром Г.Честертон писал: "Творчество... Диккенса чисто поэтическое и поэтому оно вечно" (99, 273).
Так отразился художественный мир Диккенса в грузинской литературе.
Ознакомлению грузинского читателя с героями произведений Диккенса и с атмосферой, царящей в его сочинениях, способствовали и грузинские переводы.
В 1932 году был опубликован фрагмент из романа Диккенса "Повесть о двух городах", переведенный Нино Накашидзе.(49).
Исторический роман "Повесть о двух городах", который был опубликован в Англии в 1859 году, посвящен французской буржуазной революции. В первой части произведения описана жизнь Англии и Франции до революции, а вторая часть, исключая исповедь пленного, почти полностью посвящена событиям французской революции 1789-1794 годов.
Трагизм основных событий, изложенных в произведении, писатель обостряет показом отдельных незначительных по объему эпизодов. В романе перед глазами читателя проходят разоренная французская деревня, беспощадность аристократов, их нечеловеческая жестокость, жертвой которой становятся, попавшие под экипаж маленький ребенок, молодая крестьянка, ее муж, брат, доктор Манетт и т.д.
Нино Накашидзе выбрала для перевода на грузинский язык ужасную историю Александра Манетта, которая озаглавлена "Пленник
-Бастилии". Этот отрывок романа можно представить как совершенно независимую, законченную повесть. Это исповедь заключенного в Бастилию доктора Манетта, в которой последовательно, с указанием времени, когда все это происходит, описаны те события его жизни, которые обусловили его длительное заключение в Бастилии.
В ходе исследования удалось обнаружить русский текст, которым воспользовалась Н.Накашидзе при переводе этого отрывка романа Чарльза Диккенса на русский язык. (50). Русский перевод принадлежит И.В.Жилкину и был издан отдельной книгой за два года до издания грузинского перевода - в 1930 году. Иллюстрации, которые были включены в русское издание, без изменения перепечатали и в грузинском издании. Их автором был А.Щербаков. Перевод "Пленника Бастилии", выполненный Нино Накашидзе в точности следует за русским текстом. Сравним несколько отрывков из этих переводов:
"В одну облачную, но лунную ночь, во второй половине декабря (кажется, двадцать второго числа), 1757 года,я вышел подышать морозным воздухом. Квартира моя находилась на улице Медицинской школы. Медленно и задумчиво шел я по пустынной набережной реки Сены, как услышал за собой стук кареты, мчавшейся во весь опор. Опасаясь быть задавленным, я посторонился, но тут в окне кареты показалась голова и громкий голос приказал кучеру остановиться" (с.4).
Переводчик в одном случае слово "карета" переводит, а в другом случае оставляет в виде "карета". Выражение " вышел подышать промороженным воздухом" (перевод дословный - М.О.) звучит не красиво и не по-грузински.
"В окне кареты показалась голова мужчины", - пишет Н.Накашидзе, а в русском переводе не уточняется чья голова показалась;
-Слово "кацис" (мужчины) вставлено переводчицей. А в целом грузинский текст почти полностью совпадает с русским. Влияния русского синтаксиса не ощущается, не зафиксированы и кальки с русского языка. В грузинском тексте можно заметить лишь два незначительных упущения: одно, как уже было сказано, касается слова "карета", второе же слово - "шпага".
"Наверное, двадцать часов, или около суток назад он был ранен шпагой" (с.16). В русском переводе читаем: "Он был ранен, видимо, шпагой часов за двадцать, или за сутки назад" (с.15).
Слово "шпага" имеется соответствующий грузинский эквивалент "дашна" и было бы лучше употреблять именно его.
Перевод выполнен с большим вниманием и тщательностью. Хорошее знание родного языка позволило Н.Накашидзе бережно передать русский текст правильным грузинским языком.
Приведем еше один пример. В грузинском тексте читаем: "Я, несчастный узник Александр Манет , в эту последнюю ночь 1767 года, находясь в невыносимых мучениях, взываю к тому времени, когда за все такие дела им и их потомкам, до последнего представителя их рода, воздастся" (с.35).
В русском тексте читаем: " 0 них и потомках их, до последнего в их роде, я Александр Манетт, несчастный узник, в эту последнюю ночь 1767 года, в моей невыносимой агонии, взываю к тем временам, когда за все такие дела придет расплата" (с.32).
Уровень перевода "Пленника Бастилии" на грузинский язык явно подтверждает, что дело перевода сочинений Диккенса на грузинский язык находится на подъеме, а переводы, подобные вышеозначенному, подготавливают почву для создания высокохудожественных переложений произведений английского реалиста на грузинский язык.
Необходимо учесть, что Н.Накашидзе одной из первых взялась за переводы сочинений Диккенса, в то время когда традиция перевода произведений этого писателя еще не сложилась. Здесь же небезынтересно вспомнить оригинальный рассказ Н.Накашидзе "Дневник ученицы", в котором читатель знакомится с художественным образом ученицы Лали, выписанным писательницей с большим мастерством.
"Ты, Лали... маленькая Дорит? - учительница очень любила Лали и всегда называла ее "маленькая Дорит" (68, 163-164). Здесь Н.Накашидзе отмечает: "Имя героини рассказа Чарльза Диккенса -маленькая Дорит". Действительно, кроме утонченной внешности, этих двух героинь произведений разных писателей связывает еще и большое внутренне сходство - обе они люди нежной души, способные на глубокие переживания, большие и нежные чувства, это бескорыстные и всеми очень любимые девочки. Н.Накашидзе называет Лали именем героини Диккенса и этим подчеркивает ее великодущие. Такая параллель между героиней Н.Накашидзе и героиней Ч.Диккенса вполне оправдана и еще раз указывает на активное обращение Н.Накашидзе к арсеналу художественных образов, созданных английским писателем.
"Дэвид Копперфилд" - первый роман Диккенса, который был переведен на грузинский язык. Это произошло в 1912 году. Существует еще и полный перевод этого романа, выполненный Кетеван Бакра-дзе-Ингороква. Полное издание этого романа . впервые было осуществлено в 1934 году (26), а впоследствии оно не раз переиздавалось. (1948 г. /27/, 1959 /28/, 1976 /29/).
В статье "Грузинские переводы английской литературы (1920 -- 1980 гг.)", принадлежащей перу Н.Убилава-Андроникашвили, читаем: "В 1932 году был издан перевод "Дэвида Копперфилда", выпол - 57 -ненный К.Бакрадзе-Ингороква с русского языка (Перевод был издан в 1934 году. - М.О.). Этот перевод был опубликован еще дважды (1959 г., 1976 г.) ... (И здесь неточность, так как данный перевод, как уже отмечалось выше, издавался четырежды. - М.О. ) так как вышеупомянутый перевод "Дэвида Копперфилда" был сделан не с подлинника, излишне говорить о возможности передать авторский стиль, тонкий юмор, нюансы, существующие в подлиннике, колорит и другие моменты, о поиске ключа к стилю Диккенса, короче, обо всем том, что называется спецификой подлинника. Отметим только, что в нем даже содержание представлено в адаптированном виде и не изображены главные моменты духовных перепетий персонажей. Грузинский адаптированный вариант не составляет и половины подлинника" (89, 14). Исследователь ничего не говорит о том, каким русским переводом воспользовалась К.Бакрадзе-Ингороква. Думается, что это интересно, тем более, что существует около сорока переводов этого романа на русский язык. В ходе исследования был найден русский перевод, которым воспользовалась К.Бакрадзе-Ингороква. Сопоставление русского и грузинского переводов романа позволило установить, что грузинский перевод следует за русским текстом не изменяя его. Последний же исполнен довольно оригинальным и очень самобытным переводчиком И.ВВеденским в соответствии с его переводческими принципами (31).
Таким образом, нельзя считать недостатком грузинского перевода отсутствие присущих подлиннику нюансов, колорита, ключа к стилю Диккенса, т.е. отсутствие специфики подлинника и главных моментов духовных перепетий персонажей. Тем более нельзя винить грузинскую переводчицу в адаптации текста, а именно это ставит в вину переводчику Н.Убилава-Андроникашвили в своей статье.
Приведем несколько примеров, позволяющих сравнить грузинский и русский тексты:
"Хам нес меня на спине. Дорога в переулках повсюду завалена была бесчисленным множеством щеп и песчаных насыпей. Мы шли мимо газовых и канатных заводов, лодочных и корабельных верфей, мимо огромных дворов, складов и других зданий в этом роде, наконец, мы выбрались на скучный пустырь и Хам сказал:
- Вот и наш дом, мастер Дэви!" (с.32).
