Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Парадокс как поливалентный феномен 15
1.1. Филологический парадокс: структура и типы
1.1.1. Парадокс в лингвистике 21
1.1.2. Парадокс в литературоведении
1.2. Парадокс и парадоксальное в культурно-историческом контексте ЭПОХИ
Глава II. Сказочное и чудесное как парадоксальное в рассказах О.Генри в контексте авторской жанрологии 42
2.1. Сказки Нового Света и их парадоксы 51
2.2. Своеобразие жанра рождественского рассказа у О.Генри 67
Глава III. Парадокс на уровне изображенной реальности в рассказах О.Генри
3.1. Композиционная с структура рассказов О.Генри и парадокс 81
3.1.1. Феномен парадоксальных развязок у О.Генри 82
3.1.2. Пуантная структура как классическая композиционная основа парадокса в рассказах О.Генри 95
3.1.3. Зеркальность как композиционная форма у О.Генри 101
3.2.0пыт семантической типологизации парадоксов О.Генри 112
3.2.1. Парадокс героя 222
3.2.2. Парадокс несостоявшегося счастья 128
3.2.3. Парадокс заблуждений, или обманутых ожиданий 133
Глава IV. Парадокс на уровне авторского сознания 138
4.1. Двойной парадокс О.Генри в контексте проблемы национальной идентичности 239
4.2. Ирония в структуре двойного парадокса О.Генри 156
Глава V. Парадокс на уровне читательской рецепции в рассказах О.Генри . 170
5.1. Двойственная природа эмоциональной оценки в парадоксе и специ фика модуса художественности в рассказах О.Генри 170
5.2. Парадокс двойной реальности в игровом пространстве новелл О.Генри 176
Заключение ш
Список литературы
- Парадокс и парадоксальное в культурно-историческом контексте ЭПОХИ
- Своеобразие жанра рождественского рассказа у О.Генри
- Пуантная структура как классическая композиционная основа парадокса в рассказах О.Генри
- Ирония в структуре двойного парадокса О.Генри
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено изучению творчества известного американского писателя-новеллиста О.Генри (1862-1910). О творчестве этого автора написано достаточное количество работ, в которых проза писателя изучалась с точки зрения жанровых характеристик, выбора тем рассказов, стилистических особенностей. Споры американских критиков касались оценки вклада писателя в литературу, были посвящены специфике его сюжетов и образов. В работах ученых советского периода взгляд на творчество О.Генри во многом был связан с попытками исследователей оценить его произведения с точки зрения их социальной значимости, определить место автора в системе произведений критического реализма, выявить его отношение к таким вопросам, как классовая борьба, социальное неравенство, эксплуатация рабочих. Из-за желания вписать О.Генри в рамки критического реализма неоцененным до конца оказался гуманизм писателя, его вера в человека. Сказочно-счастливые финалы новелл автора признавались его мировоззренческими заблуждениями, его сознательным стремлением «сгладить острые углы социальных противоречий».
Большинство критиков в своих работах отмечают особую юмористическую стихию произведений О.Генри, ироничность автора, его умение воссоздать облик Америки начала ХХ века, представить огромное количество типов и характеров, передать любовь к простому американцу. Одним из отличительных элементов индивидуального стиля писателя, по общему мнению исследователей, являются двойные развязки, превращающие новеллы в развернутые загадки. Парадокс в творчестве О.Генри не был предметом отдельного изучения ни в российском, ни в западном литературоведении; этот аспект не рассматривался исследователями концептуально.
Проблема парадокса является объектом для изучения нескольких научных дисциплин, в связи с этим феномен оказывается многоаспектным, полифункциональным, а термин - полисемантичным. Почти всегда парадокс «выступает одним из эффективных способов преодоления автоматизма мнений, культурных стереотипов и прорыва за завесу обывательского сознания, а парадоксальная поэтика рассматривается как один из способов «разрушения бытовой инерции», «демонстрации обилия творческих возможностей человека», замкнутого в «порочном круге условностей».
Исследователи, изучавшие поэтику рассказов О.Генри, прямо или опосредованно отмечали парадоксальность его новелл. В ряду определений парадокса как литературного приема, как явления логики, как лингвистического понятия, противоречивость, вызванная неожиданным столкновением мнений, точек зрения выступает как основополагающий принцип парадоксальности. Неожиданность в данном случае - то важное свойство, которое помогает «взорвать» привычную ситуацию; появление новых обстоятельств, в итоге, позволяет найти необычное в обыденном, расширить представление о вариантах разрешения жизненных коллизий. Парадокс привлекает и шокирует неожиданностью, и О.Генри в полной мере использовал этот принцип в своих новеллах. В.И. Самохвалова пишет, что «ироничность, парадоксальность и пародийность произведений О.Генри подни-
-э
мала его над уровнем современной ему литературы» ; парадокс как излюбленный прием автора отмечает Ф. Золотаревская. Е. М. Мелетинский в работе «Историческая поэтика новеллы» указывает на парадокс как основой принцип построения рассказов О.Генри и обозначает тип структурной организации текста, связанный с парадоксом. П.В.Балдицын рассматривает творчество О.Генри в связи развитием жанра новеллы, которая трактуется как жанр имманентно парадоксальный. Ученый обращает внимание на логику парадокса, на основании которой выстроены сюжеты многих рассказов, и упоминает о парадоксальной эстетике автора, в рамках которой разворачивают свое действие многие из его рассказов. Но парадоксальность как важный феномен в поэтике и мировоззрении писателя только отмечалась исследователями, изучение этого аспекта творчества не проводилось специально.
Актуальность нашего исследования определяется интересом к изучению проблемы парадоксальности на протяжении последних десятилетий, а также недостаточной степенью изученности творчества О.Генри в целом, проблемы парадоксальности его произведений в частности, отсутствием системного подхода к его творчеству и потребностью в глубоком, концептуальном представлении его новел на новом уровне анализа.
Новизна исследования: изучение поэтики парадоксального в творчестве О.Генри обусловлено необходимостью осмыслить литературное наследие писателя как целое, представить парадокс как формально-содержательный компонент в художественной системе писателя. В данной диссертации впервые предпринимается попытка системного исследования сущности и структуры парадокса как ведущего принципа поэтики О.Генри.
Целью данной диссертационной работы является исследование парадоксальности как формально-содержательного принципа организации новелл О.Генри.
В соответствии с целью наметим круг приоритетных исследовательских задач:
рассмотреть парадокс в творчестве О.Генри как формально-содержательную категорию, имеющую системообразующее значение для поэтики писателя в целом;
выявить особенности парадоксальных структур и их функциональное предназначение на различных уровнях построения текста (на жанровом уровне, уровне композиции, лексико-стилистическом уровне);
исследовать типы парадоксальных финалов новелл О.Генри и обозначить их непосредственную связь с важными мировоззренческими принципами творчества О.Генри;
рассмотреть художественную природу парадокса в творчестве О.Генри в контексте жанровой традиции новеллы;
проанализировать языковые средства создания парадоксальных структур в их функциональном предназначении.
Объект исследования - творчество О.Генри как художественная система. Предмет исследования - парадокс и парадоксальное в произведениях О.Генри.
Методологическую основу работы составляет синтез сравнительно- исторического, сравнительно-типологического, культурно-исторического методов; неизбежным оказывается также использование целостного и аспектного видов анализа художественного произведения. При анализе парадоксального у
-
-
Генри на уровне читательского восприятия использованы методологические принципы рецептивной эстетики.
Теоретической базой исследования послужили работы ученых разных специальностей, поскольку феномен парадокса - явление междисциплинарное. Это фундаментальные труды таких авторов, как Ж.Делез, Б.Успенский; работы Б.Д.Базарова, Г.И.Артамонова, Б.Т.Ганеева, В.В.Овсянниковой, Н.Ю. Шпекторо- вой, Г.Я Семен, А. В. Ахутина, Е. Е. Бирюковой, В.Шмида, И.В.Силантьева. Важный пласт исследования составляют труды, посвященные различным аспектам литературного процесса США. Это работы Я.Н. Засурского, А.М. Зверева, Б.А. Гиленсона, А.Н. Николюкина, П.В. Балдицына, А.В. Ващенко, В.В. Брукса, Ф.Л.Патти др. При анализе проблем поэтики автора мы опирались на труды М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, Е.М. Мелетинского, Н.Д. Тамарченко, Б.В. Тома- шевского и др. Базовыми для изучения творчества О.Генри явились труды Б.М.Эйхенбаума, В.И.Самохваловой, П.В.Балдицына, Ю.Каррент-Гарсиа, Х. Лонга, Г.Лэнгфорда, Дж.Ф.Кастеллано, К.Блэнсфилда и др. Положения, выносимые на защиту:
-
-
Парадокс - формально-содержательная категория, и в прозе О.Генри парадоксы могут быть классифицированы на основе семантического диссонанса, заключен- ного в них: парадокс героя, парадокс заблуждений, парадокс несостоявшегося счастья.
-
В то же время парадокс является композиционным конструктом, и в этом случае типологию парадоксов прозе О.Генри можно построить на их структурных особенностях: двойной парадокс, «зеркальный парадокс», парадокс-пуант.
-
Специфика парадоксальности произведений О.Генри связана не только с общелогическими принципами мышления, нашедшими своеобразное отражение в поэтике писателя, но и с внутренней парадоксальностью национального американского сознания, которое становится предметом художественного осмысления автора.
-
Двойная природа эмоциональной оценки, потенциально заключенная в парадоксе (трагический и комический парадокс), своеобразно осмыслены в мировоззренческой и поэтологической системе О.Генри. Актуализация понятий «игра», «ирония», «самоирония» в парадоксах О.Генри формирует особый модус художественности его произведений, в котором сплавлены комическое и лирическое начала.
-
Особое сочетание лирического (сентиментального) и комического модуса художественности в поэтике О.Генри сближает понятие «парадокса» и понятие «чуда» в его мировоззренческой системе, что находит отражение в жанровой специфике его произведений.
-
Многообразие сюжетных нюансов, которые формируются на основе сходных фабул в парадоксально организованных новеллах О.Генри, дает возможность говорить о существенном вкладе О.Генри в разработку автором новых композиционных приемов и приемов комического на основе общего для сферы смехового принципа «переворачивания» ситуации.
Научная ценность работы обусловлена задачами исследования. Теоретическая значимость работы заключается в попытке осмысления художественного потенциала парадокса. Практическое значение диссертации состоит в возможности использовать ее материалы при чтении курсов и спецкурсов по истории зарубежной литературы конца XIX - начала XX в. и истории американской литературы в системе вузовского обучения.
Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует специальности 10.01.03 «Литература народов стран зарубежья (американская литература)». Диссертационное исследование выполнено в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности: п. 3 - проблемы историко-культурного контекста, социально-психологической обусловленности возникновения выдающихся художественных произведений; п. 4 - история и типология литературных направлений, видов художественного сознания, жанров, стилей, устойчивых образов прозы, поэзии, драмы и публицистики, находящих выражение в творчестве отдельных представителей и писательских групп; п. 5 - уникальность и самоценность художественной индивидуальности ведущих мастеров зарубежной литературы прошлого и современности, особенности поэтики их произведений, творческой эволюции; п. 6 - взаимодействия и взаимовлияния национальных литератур, их контактные и генетические связи.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были отражены в докладах на научных конференциях: Всероссийской научно- методической конференции «Актуальные проблемы современного литературного образования», г. Уссурийск, 2007 г.; Межвузовской научно-практической конференции «Смысловое пространство текста», г. Петропавловск-Камчатский, 2007 - 2008 гг.; Межрегиональной научно-практической конференции «Университет XXI века: достижения и перспективы», г. Петропавловск-Камчатский, 2008 г.; Пури- шевские чтения, г. Москва, 2011. Содержание работы отражено в восьми статьях, в том числе три статьи опубликованы в журналах, рецензируемых ВАК. Работа в целом и отдельные ее фрагменты обсуждалась на кафедре литературы и журналистики КамГУ им. Витуса Беринга.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии; оно изложено на 216 страницах. Список использованной литературы состоит из 211 источников, в числе которых 47 работы на английском языке.
Парадокс и парадоксальное в культурно-историческом контексте ЭПОХИ
В художественном тексте парадокс разнолик и многофункционален. В одних случаях парадокс может быть облечен в форму афоризма, основан на игре слов, каламбуре, и служит выражению мысли в острой форме, краткой и законченной, необычно толкуемых понятий и представлений, как правило, в целях насмещки, разоблачения. Парадокс лежит в основе многих пословиц и поговорок и даже самостоятельных произведений. В этом случае парадокс из сферы собственно поэтического языка переносится в область композиции. В этой связи говорят о парадоксальной сюжетной ситуации.
Поскольку оригинальность высказывания воспринять гораздо проще, чем удостовериться в его истинности или ложности, парадоксальные высказывания часто воспринимают как свидетельства независимости, самобытности выражаемых авторами мнений, особенно если они к тому же имеют внешне эффектную, чёткую, афористичную форму [91, 432].
Часто явление (или высказывание), противоречащее, хотя бы внешне, «здравому смыслу», характеризуется как парадокс, свидетельствующий в некотором смысле о «противоречивости» соответствующего явления (или высказывания). Обе эти тенденции в трактовке парадокса проявляются в эффекте остроумных и неожиданных концовок анекдотов и, более широко, могут лежать в основе комического как эстетической категории [91, 432].
В отличие от логики, где подчеркивается формально-логическая структура феномена, для литературоведов на первый план в определении парадокса выходит указание на некое противоречие, зафиксированное в художественной форме в явлении парадокса и служащее эстетическим целям [38,13].
В литературном энциклопедическом словаре парадокс трактуется как «изречение, суждение, резко расходящееся с общепринятым, традиционным мнением или здравым смыслом. Парадокс нередко облекается в остроумную форму и как разновидность остроты принадлежит сфере афористики и обретает свойства комического. Любой парадокс выглядит как отрицание мнения, кажущегося безусловно правильным (вне зависимости от того, насколько верно это впечатление). Сам парадокс способен убеждать и впечатлять независимо от глубины и истинности высказывания, поскольку обладает чертами оригинальности, дерзости и остроумия. Поэтому он становится действенным приемом ораторской прозы, полемической и сатирической литературы, современного анекдота (неожиданная концовка), пародии» [93, 267].
Проведенный нами анализ зарубежных литературоведческих словарей позволяет сделать вывод о том, что парадокс рассматривается, прежде всего, как высказывание, близкое к афоризму; он служит для выражения в острой форме, краткой и законченной, необычных понятий, содержащих внутренне противоречие: «Paradox - а statement seemingly self-contradictory or absurd that on examination proves to be well-founded. As its unexpectedness catches attention and adds force to a statement, paradox has always been used») [187, 230]. (Пара доке - высказывание, по-видимому, противоречащее самому себе или абсурдное, что становится очевидным при его анализе. Поскольку неожиданность парадокса привлекает внимание и придает убедительность утверждению, он всегда широко использовался.
«Paradox - а seeming contradiction; whatever sounds impossible yet is possible. A paradox is a play on ideas, side-by-side contraries that seem to clash and reconcile simultaneously. Paradox brings freshness to otherwise trite the truism. Paradoxical situations and ironies underlie the structure of great fiction where opposite forces clash» [199, 221-222]. (Парадокс - кажущееся противоречие; нечто оказывается возможным, каким бы невозможным оно ни казалось. Парадокс - это каламбур, когда противоположности рядом, что кажется и столкновением, и примирением одновременно).
«The paradox as а literary device has been defined as an anomalous juxtaposition of incongruous ideas for the sake of striking exposition or unexpected insight. It functions as a method of literary analysis which involves examining apparently contradictory statements and drawing conclusions either to reconcile them or to explain their presence» [199]. (Парадокс как литературный прием определяется как аномальное сопоставление несовместимых мыслей ради поражающего описания или неожиданного понимания. Он функционирует как метод литературного анализа, который включает рассмотрение очевидно противоречивых высказываний и формулировку вывода с целью либо примирить противоречия либо объяснить их наличие).
«Opinion contraire а l opinion commune; affirmation qui au premier abord, parait choquante ou absurde mais que a la reflection est conforme a la realite». [188, 838]. (Парадокс - мнение, противоположное общему мнению. Высказывание, которое, с первого взгляда, кажется шоковым или абсурдным, потом, после размышления, подтверждается). «Originally а paradox was merely а view which contradicted accepted opinion. By round about the middle of the 16h century the word had acquired the commonly accepted meaning it has how: an apparently self-contradictory (even ab surd) statement which on closer inspection is founded to contain a truth reconciling the conflict opposites. Two kinds may be distinguished: a) particular or local; b) general or structural. Examples of the first are short pithy statements, which verge on the epigrammatic ... . The second kind is more complex. There is a paradox as the heart of the Christian faith: that world will be saved by failure. A structural paradox is one, which is integral to say, a poem. [207, 677] (По своему происхождению парадокс - просто точка зрения, взгляд, который противоречит принятому мнению. К середине XVI века слово приобрело то общее значение, которое у него и сейчас: очевидно противоречащее себе (даже абсурдное) высказывание, которое при ближайшем рассмотрении обнаруживает, что оно содержит правду, примиряющую противоположности. Можно выделить два вида парадокса: а) частичный, детальный, или местный; б) общий, или структурный.
Своеобразие жанра рождественского рассказа у О.Генри
Но дальше приходит еще более неожиданная вещь; это записка от полицейского Уэллса, того самого друга, «лучшего товарища» и «самого замечательного парня на свете», которого с таким нетерпением ждал Боб, рискуя своей свободой. Именно Джимми «поручил арестовать» того, с кем они вместе росли и с кем договорились встретиться через двадцать лет. Это и есть подлинная развязка, которая оставляет читателя в размышлении; кто прав? Честный полицейский, арестовавший вора и тем самым предавший друга, или «человек с Запада», рискнувший ради встречи всем? Парадокс человеческих отношений заключается и в том, что человек, так долго ожидавший встречи, не узнает своего друга, в то время как тот узнает его моментально, только от света зажженной спички.
На лексическом уровне парадоксальность ситуации подчеркнута игрой слов, например. Collar - воротник “The few passengers walked silently with coat collars turned high” .. . “Then a tall man in a long over coat, with collar turned up to his ears, hurried across from the opposite side of the street” [13], («Несколько прохожих с поднятыми воротниками молчаливо проходили мимо» ... «Затем высокий мужчина в длинном пальто с воротником поднятым до самых ушей поспешил перейти улицу» [1, 348]), тогда как глагол «to collar» имеет значение поймать, задержать, схватить.
Достаточно много лексических единиц, связанных с семантикой тайны, в рассказе «Идеальный вариант» (А Robe of Peace); «Mysteries», «unexplained disappearance», «disappeared very suddenly», «he had left absolutely no trace behind», «the vanished man», «have gone out like the flame of a candle leaving not even a trail of smoke as a witness» [12] («загадочное происшествие», «неожи данное исчезновение», «внезапно исчез», «как в воду канул», «исчезнувший человек», «рассеялся будто пламя задутой свечи, не оставив в свидетели даже дыма») [3, 234-235]. Как и во многих других рассказах, в которых заявлена установка на детектив, развязка истории в «Идеальном варианте» не связана с непонятным и загадочным, в ней нет преступления. Таким образом, автор обманывает ожидания читателя, предполагающего исключительные события в финале, концовка оказывается прозаичной, простой и комичной.
В рассказе «Марионетки» (Marionettes) затронута тема жулика, добрый и человечный поступок которого идет вразрез с его амплуа. Вор пытается ограбить дом, хозяин которого оказывается негодяем, в результате, грабитель совершает благородный поступок. Подобный сюжетный ход парадоксален, автор воздействует на стереотипы мышления читателя; от преступника не ждут положительных поступков. В финале происходит парадоксальное разрешение конфликта: вор не грабит, а оставляет деньги. Ситуация оказывается не комической, а трогательной.
В рассказе «Родственные души» (Makes the Whole World Kin) имеет место схожий сюжетный ход; вор забывает про ограбление, приглашает хозяина выпить и обсудить их общие болезни. В этом рассказе ситуация однозначно комическая, это один из юмористических шедевров О.Генри.
Рассказ «Муниципальный отчет» (Municipal report) строится как рассказ журналиста-очевидца из тихого провинциального южного города Нешвиль, сопровождаемый краткими и сухими выдержками из путеводителя. Нешвиль предстает тихим и спокойным городом: «так сказать, семейный город, где редко случается что-нибудь из ряда вон выходящее» [3, 90], книга сообщает лишь банальные факты о промышленности, населении и достопримечательностях. На самом деле маленький «унылый город без происшествий» оказывается свидетелем человеческой трагедии: пьяница и дебошир майор Кэсуэл бесчинствует дома, издеваясь над своей женой, писательницей Азалией Эдэр. Читатель узнает это не сразу, а через отдельные детали: отслеживание героем-рассказчиком пути доллара с оторванным правым углом, которое становится похожим на детектив, подслушанный разговор миссис Эдэр с дядей Цезарем. В финале рассказа герой-повествователь становится свидетелем того, как на улицах бессобытийного Нешвиля находят труп Кэсуэла. Позже читатель узнает, что журналист помогает избавиться от единственной улики, проливающей свет на преступление, и, следовательно, убийство не будет раскрыто. Старый слуга, дядя Цезарь, убивает майора, избавляя свою бывшую хозяйку от страданий, причиняемых ей мужем. Герой-рассказчик уже в момент знакомства с Кэсуэлом дает ему отрицательную оценку, называя крысой, далее высказывается о нем также нелицеприятно: «Я еще не встречал человека, который вызвал бы во мне такую ненависть и от которого так трудно было бы отделаться» [3, 92]. Это мнение, безусловно, перекликается с авторским и влияет на читательское восприятие. Напротив, верный черный слуга изначально представлен с положительной стороны: он носит величественное имя Цезарь, о нем автор сообщает: «Между прочим, — сказал он, — вам, может быть, небезынтересно узнать, что вашим кучером был потомок королей. Дед старика Цезаря был королем в Конго. Вы могли заметить, что и у самого Цезаря царственная осанка» [3, 95]. Симпатии рассказчика на стороне старика. Перед читателем возникает парадокс: убийство, тяжкое преступление, лишение жизни человека бесчеловечно и противозаконно; но в данном случае жертва, майор Кэсуэл, выступал в роли мучителя, никто из горожан не мог вспомнить о нем ничего хорошего, убийство одного человека освобождает другого. Можно ли оправдать такое преступление, что делать в том случае, если общество вокруг бессильно: «But we don t seem to be able to hit upon any means of throwing him out legally» [13] (K сожалению, у нас нет повода вышвырнуть его на законном основании [2, 94]). Не случайно действие данного рассказа происходит в южных штатах, в которых всегда действовали особые законы, часто основанные на внутреннем понимании справедливости. По мнению В.И.Самохваловой, автор хотел показать, что маленький, тихий, совершенно прозаичный городок может равняться с Сан-Франциско, Багдадом или Парижем, когда дело доходит до человеческих историй [123, 141].
Пуантная структура как классическая композиционная основа парадокса в рассказах О.Генри
Примером парадокса несостоявшегося счастья второго типа являются рассказы «Пока ждет автомобиль», «Мишурный блеск». На английском языке название рассказа «Мишурный блеск» [1, 350] звучит как «Lost on Dress Parade» [13], слово «парад» здесь одно из ключевых, оно вносит элемент показа, театрализованного представления, игры. Dress - платье, костюм, - тоже связано с театральной постановкой, игрой, переодеванием, желанием приме-рить на себя чужую роль. Рассказ начинается с тщательной подготовки Мистером Тауэрсом Чендлером вечернего туалета: «Mr. Towers Chandler was pressing his evening suit in his hall bedroom. One iron was heating on a small gas stovej the other was being pushed vigorously back and forth to make the desirable crease that would be seen later on extending in straight lines from mr. Chandler s patent leather shoes to the edge of his low-cut vest» [13]. (Мистер Тауэре Чендлер гладил у себя в комнате выходной костюм. Один утюг грелся на газовой плитке а другим он энергично водил взад и вперед, добиваясь желаемой складки, которой предстояловскоре протянуться безупречной прямой линией от его ла-кигюванных ботинок до края жилета с низким вырезом [1, 350]) В тексте очень много деталей, связанных с одеждой, создающей облик героев, evening suit, leather shoes, she was inexpensively clothed in a plain black dress that suggested a sort of uniform such as shop girls wear, a cheap hat of black straw whose only ornament was a velvet ribbon and bow, old dress and hat, elaborate dinner toilette" [13]. (вечерний костюм, кожаные туфли, она была недорого одета в простое черное платье, похожее на униформу продавщиц, дешевая соломенная шляпа, единственным украшением которой была вельветовая лента с бантом, старое платье и шляпа вечерний туалет). Автор акцентирует внимание читателя на внешности героев, по которой каждый из них оценивает другого. Тема переодевания, маскарада, связана с театральностью и сценой, местом, где люди играют роль, где есть притворство и только подобие реальной жизни: «Не was on
Broadway, surrounded by pomp and style, and there were eyes to look at him. On the stage of that comedy he had assumed to play the one-night part of a butterfly of fashion and an idler of means and taste. He was dressed for the part, and all his good angels had not the power to prevent him from acting it» [13] (Он на Бродвее, всюду блеск и шик, и зрителей полным-полно. Он почувствовал себя на сцене и решил в комедее однодневке сыграть роль богатого светского повесы и гурмана. Его костюм соответствовал роли, и никакие ангелы-хранители не могли помешать ему ее исполнить» [1, 355]). О.Генри использует один из своих излюбленных приемов: герои меняются местами, отражаются друг в друге, как в зеркале, играют роль своего случайного знакомого. Каждый из героев мог бы составить счастье другого, исполнить его заветную мечту. Но они играют и притворяются: бедный и работящий юноша выглядит тунеядцем и прожигате-лем жизни а богатая наследница надевает платье продавщицы, - поэтому каждый остается при своем. Герои не узнают друг друга, внешняя мишура мешает разглядеть истину, читатель ощущает ситуацию «невстречи» как парадоксальную.
Рассказ «Пока ждет автомобиль» (While the Auto waits) имеет схожий сюжетный ход. Молодой человек, «Раб Случая» (the vassal of Luck), в «скромном и аккуратном костюме» знакомится с девушкой в парке. Он не выделяется ничем особенным: His features distinguished by nothing particular in the way of expression. Девушка же разговаривает с ним «ледяным тоном» (in ice tones), снисходительно (in an ingenuously tone), не спеша (leisurely), подчеркивая всем своим поведением, что она истинная леди: “I am а lady” (Я - дама) Она устала от удовольствий, драгоценностей, путешествий, общества, роскоши всякого рода (I am sick of pleasure, of jewelers, of travels, of society, of luxuries of all kinds»). Она разговаривает с ним с чувством превосходства; все, что остается молодому человеку, - извиняться (I beg your pardon), умолять (plead), скромно (modestly) поправлять девушку, неправильно произносящую его фамилию.
Оба героя неразрывно связаны, зеркально отражаются друг в друге. Парадоксальность развязки в том, что герои меняются местами, вернее, занимют свои настоящие места. Все то, что было сказано раньше - только игра, маски которые они надели на себя. Более того, читатель понимает, что каждый из них догадывался об игре другого, но поддерживал эту игру. У читателя остается впечатление ускользнувшего и несостоявшегося счастья, в глубине души каждый из них мечтал о знакомстве со своим оппонентом таким, каков он есть на самом деле. В рассказах «Квартал «Кирпичная пыль» (Brickdust Row), «Грошовый поклонник» (А Lickpenny Lover), «Рыцарь удачи» (The Assessor of Success), «Маятник» (The Pendulum), «Калиф, Купидон и часы» (The Calif, Cupid and The Clock), «Предвестник весны» (The Harbinger), «Меблированная комната» (The Furnished Room) можно наблюдать парадокс несостоявшегося счастья третьего типа, поскольку речь в них идет, прежде всего, человеческом выборе и его роли в жизни.
Имя главного героя рассказа «Квартал «Кирпичная пыль» (Brickdust Row) - Блинкер, в английском варианте «Blinker», от глагола to blink, что означает - мерцать, меркнуть, закрывать глаза на что-то; существительное во множественном числе blinkers имеет значение шоры. Не случайна первая фраза героя: “I don t see” [15], в переводе «Я не понимаю», хотя глагол “see” в прямом значении связан со зрением. Незрячесть героя, его жизненную слепоту высмеивает в рассказе О.Генри. Он создает образ человека, воображающего себя джентльменом, скучающего, обремененного непосильной работой: под-писывать адвокатские бумаги. Молодого американского владельца собственности на самом деле не интересует состояние его дел, он поглощен только скукой и своей усталостью от жизни. Поведение героя сродни поведению маленького ребенка, которого лишают удовольствий. В поисках развлечений Блинкер отправляется на Кони-Айленд на пароме, как обычный американец, отстояв очередь за билетом и «претерпев толчею и давку». О.Генри использует привычный для него сюжетный ход: богатый человек инкогнито оказывается среди простых людей. На пароме герой встречает девушку, которая привлекает его внимание: «She was dressed all in white, she was paler than Blinker im 124 agined milk-maids and girls of humblo station to be, but she was as tidy as a cherry blossom, and her steady, supremely frank grey eyes looked out from the intrepid depths of an unshadowed and untroubled soul» [15]. (Она была одета во все белое и показалась Блинкеру чрезмерно бледной для простой молочницы и вообще для девушки низкого происхождения, но вместе с тем она была свежа и опрятна, как цветущая вишня, а прямой открытый взгялд ее серых глаз свиде тельствовал о безмятежной чистоте ее помыслов и безгрешности души [1, 686]). Белый цвет одежды, благородная бледность, чистота, сравнение с цве-тением вишни открытый взгляд, безгрешность души - автор использует все эти эпитеты чтобы в рамках короткого рассказа создать образ прекрасной и нежной героини, достойной того, чтобы ею увлекся настоящий «Prince incog». Автор дополняет портретную характеристику, назвав героиню - Флоренс, что означает цветок. Далее О.Генри несколькими штрихами закрепляет в читателе уже возникшие сказочные ассоциации, сравнивая Кони-Айленд со Страной Волшебных сказок; «walks and avenues of Fairyland» (дороги и аллеи страны Волшебных Сказок), называя Блинкера «holder of the keys to the enchanted city of fun» (хранитель ключей от волшебного города развлечений). Чудо действи-тельно происходит с Блинкером, он вдруг видит Кони-Айленд в совершенно новом свете: «Here, at least, was the husk of Romance, the empty but shining casque of Chivalry, the breath-catching though safe-guarded dip and flight of Adventure, the magic carpet that transports you to the realms of fairyland» [15] (Здесь сохранилась хотя бы оболочка Романтики, сохранились сверкающие, хотя и картонные доспехи Рыцарства, упоительные - невзирая на гарантиро ванную безопасность - взлеты и падения на крыльях Приключения, волшебные ковры-самолеты, уносящие вас в страну сказки [1, 689]), вся скука и усталость от жизни покидают его после посещения сказочного острова. Читатель ожидает, что по канонам сказочного жанра богатый герой-принц влюбится в прекрасную и простую, но очень чистую героиню, рядом с которой Блинкер смог увидеть жизнь в ярком свете
Ирония в структуре двойного парадокса О.Генри
Отметим, что обман Джеф Питерс и Энди Таккер в изображении О Гентш превращают в своего рода искусство, неслучайно название рассказов. «Conscience in Art», «Innocents of Broadway», «A Midsummer Masquerade» (Совесть B искусстве. Простаки с Бродвея, Летний маскарад), - в них заложена установка на игру, театральность. Герои при таком характере изображения вызывают не отторжение, а симпатию, а автор добивается парадоксального эф-(Ьекта на уровне восприятия персонажей (парадокс Остапа Бендера). Двойственность в такой оценке очевидна, знак равенства между искусством и мошенничеством условен, это один из элементов авторской игры, вероятно, О.Генри импонирует творческое начало в любом его проявлении.
В рассказе «Супружество как точная наука» (The Exact Science of Matrimony) Энди на всякий случай ухаживает за вдовой, с которой герои ведут бизнес, чтобы получить обратно две тысячи долларов, вложенные в дело. Вообще отношение к женщине настоящего ковбоя и охотника за удачей с Дикого Запада было осторожное, поскольку любовь выглядела, с одной стороны, тсак проявление слабости, с другой, помехой в ведении дел и получении прибыли. Женщина для Джефа Питерса и Энди Таккера непонятна и непостоянна, она «absolutely unreliable partner in any straight swindle» (самый ненадежный товарищ во всяком благородном мошенничестве).
Все новеллы в сборнике «Благородный жулик» (The Gentle Gratter) анекдотического типа. Герои сборника представляют собой настоящих америжителей провинциального Запада, которые одержимы идей зарабаты-вания денег для обустройства совместного бизнеса [113]. Джеф Питерс и Энди Таккер находчивы, жизнелюбивы, стремятся к переменам, постоянно в движении, это тип «неутомимых предприимчивых накопителей», о котором писал В.Брукс [181, 174]. Обман превращается для них в искусство поиска вариантов нестандартных решений. О.Генри иронизирует по поводу действий мошенников, смеется открыто над находчивыми пикаро, но автору становится и на сторону героев, ему импонирует их открытость, изобретательность, деятельность.
Новеллы о «благородных жуликах» есть и в других сборниках рассказов. Герой рассказа «Младенцы в джунглях» (Babies in Jungle) приезжает в Нью-Йорк, «чтобы по-честному заниматься надувательством взрослых людей». Его сообщник Монтего Силвер «первый на всем Диком Западе ловкач и пройдоха» [3, 33] свысока рассуждает о нью-йоркских жителях как о простаках и несмышленышах. Самоуверенность охотников за легкими деньгами, их ирония по поводу неразумности городских жителей оборачивается против них самих же. Нью-йоркские искатели наживы их переигрывают и оставляют без денег. В очередной раз в рассказе О.Генри воплощается идея обманутого об-манщика. Нью-Йорк предстает не только как место скопления миллионеров, но и как место скопления мошенников. Более того, городские любители быстрой наживы переигрывают обманщиков из провинции.
«Как скрывался Черный Билл» (The Hiding of Black Bill) - рассказ из серии рассказов о жизни на Диком Западе. Для создания местного колорита ОГенри описывает привычные образы из американской действительности то-ГО ВРЄМЄНИ! ограбление поезда, одинокие ранчо посреди безлюдных земель, ковбои, бандиты. По жанру этот рассказ можно отнести к детективу, повествование ведется от лица преступника, который ограбил поезд, завладел громадными деньгами и нанялся пасти овец, чтобы замести следы преступления. В итоге, бандит и честный владелец фермы меняются местами.
Сообразительность Черного Билла позволяет ему оставаться на свободе. Ирония автора направлена на несовершенство американских законов, неумение должностных лиц отличить честного гражданина и преступника. Бандит уходит от наказания с помощью смекалки и вопреки обстоятельствам - это, по авторскому видению часть американской реальности, в которой архетип находчивого плута один из самых близких и понятных.
В рассказе очень много каламбуров, ярких метафор, описаний. Автор употребляет слова и в прямом, и в переносном смысле одновременно, что позволяет создать метафорически яркий иронический образ, например: «На Аляске слишком холодно - это не для меня. А в Техасе тепло, как выяснилось, один раз было даже довольно жарко» [2, 471]. Черный Билл - кличка, на ранчо герой представляется как Сэнт Клэр, слово «clair» в переводе с французского означает светлый, ясный, понятный. Оппозиция «black» - «clair» подчеркивает черные замыслы героя, непрозрачность его намерений. В рассказе реализуется поговорка «а wolf in sheep s clothing» (Волк в овечьей шкуре), неслучайно Билл работает на ферме овчаром, его кличка «Black Bill» созвучна фразеологизму «Black sheep». В отличие от новелл о Джефе Питерсе, в этом рассказе нет балагурства, авторская ирония - горькая положительные качества героя направлены на преступление, предательство по отношению к честному человеку. Па-пя лгокс национальной ментальности проявляется в той двойственности, кото-рая характеризует Черного Билла: он отличается умом и сообразительностью, умеет просчитать шаги полиции наперед, но свои положительные качества реализовывает для совершения преступных дел.
В рассказе «Справочник Гименея» (The Handbook of Hymen) О.Генри высмеивает американскую точность, любовь к цифрам, подсчетам. Искусство проигрывает в борьбе со статистикой. Омар Хайям высмеян, а «на мраморном столе посреди гостиной «Херкимеров справочник необходимых познаний», ЧЗ.НОВО переплетенный в красный сафьян и готовый дать совет по любому вопросу, касающемуся человеческого счастья и мудрости». Но и в этот раз несовпадение точек зрения повествователя и автора рождают парадоксальную ситуацию, через которую читатель понимает истинное положение вещей. О.Генри иронизирует по поводу невежества героев, большинство «охотников за американской мечтой» и покорителей Дикого Запада были необразованны. Это вновь ирония по поводу типичных черт характера американца, парадокс национальной ментальности, когда простой житель США «не боится выглядеть дураком рядом с ученым» [56, 443].
Среди ценных американских качеств многие исследователи отмечают трудолюбие, активность; для жителя Нового света характерно желание постоянно работать, причем это «не мрак работы, а праздник деяния» [56, 443]. Ежедневная работа помогла первым переселенцам на континент обустроиться и выжить. Тема перевоспитания через труд прослеживается в рассказе «Санаторий на ранчо» (Hygeia at the Solito) [1, 449]. Природный образ жизни полностью меняет героя, он выздоравливает и физически, и психологически. Расслабляющий комфорт быта, не заставляющий работать, возможен на европейской почве, в Америке же выживает тот, кто трудится, кто ближе к природе, кто начинает ценить свободу и простоту жизни. Концовка оказывается парадоксальной только с одной стороны, с другой стороны, получается, что тяжелая работа для Дикого Запада - это естественный ход событий, ирония автора лежит в области несоответствия привычно человеческого и типично американского.
Похожие диссертации на Поэтика парадоксального в творчестве О. Генри
-
-
