Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Исмаилиты в политической и социальной жизни мавераннахра и хорасана X-XII вв .
1. Место движения исмаилитов в мире ислама
2. Влияние исмаилитов в государстве Саманидов
3. Карматы и их влияние на политическую жизнь периода правления саманидов и газневидов
4. Сельджуки и их отношения с исмаилитами
5. Культурная обстановка в Мавераннахре и Хорасане в Х-ХII вв.
ГЛАВА II. Место литературы исмаилитов в истории культуры иранских народов
1. Возникновение иранской исламской культуры
2. Понятие исмаилитская литература и процесс ее становления
3. Место исмаилитской литературы в общеиранской культуре
4. Персидско-таджикская исмаилитская литература Х-ХII вв.
4.1. Исмаилитская литература
4.2. Место исмаилитской поэзии в персидско-таджикской литературе Х-ХII вв.
ГЛАВА III. Исмаилизм и персидско-таджикская поэзия Х-начала ХI вв .
1. Влияние воззрений исмаилитов в поэзии Рудаки и его современников
1.1 Отражение идей исмаилизма в поэзии Рудаки
1.2 Кисаи Марвази и исмаилитское содержание его поэзии
1.3 Содержание исмаилитской касыды Ходжи Абулхайсама и ее комментарий
1.4 Исмаилитские традиции в поэзии других поэтов Х - начала ХI вв.
2. Абуали ибн Сина и исмаилитские традиции в его поэзии
2.1. Вопросы религиозных убеждений Абуали ибн Сина
2.2. Выражение исмаилитских идей в поэзии Абуали ибн Сина
2.3. Исмаилитское толкование происхождения бытия в «Касидаи айния» Ибн Сина
2.4. Философия исмаилизма в трактате “Живой сын Бодрствующего”(“Хай ибни Якзан”) Абуали ибн Сина
ГЛАВА IV. Исмаилизм и персидско-таджикская литература второй половины ХI-ХII вв .
1. Насир Хусрав и исмаилизм
1.1. Истоки обращения Насира Хусрава к исмаилизму
1.2. Религиозный смысл и содержание поэзии Насира Хусрава
1.2.1 Познание Всевышнего в понимании исмаилитов (фатимидов) и поэзия Насира Хусрава
1.2.2. Статус Пророка Мухаммада и ниспослание священного Корана в видении исмаилитов и в поэзии Насира Хусрава
1.2.3. Проблема наследственности идей Пророка и его семьи
1.2.4. Роль Имама в учении исмаилизма и мировоззрении Насира Хусрава
2. Сузани Самарканди и религиозное содержание его поэзии.
Заключение
Список использованной литературы
- Карматы и их влияние на политическую жизнь периода правления саманидов и газневидов
- Понятие исмаилитская литература и процесс ее становления
- Кисаи Марвази и исмаилитское содержание его поэзии
- Исмаилитское толкование происхождения бытия в «Касидаи айния» Ибн Сина
Введение к работе
Актуальность темы исследования. История персидско-таджикской литературы на языке фарси в течение более чем тысячи двухсот лет становления и развития испытала влияние множества философских, религиозных и иных учений. Это воздействие и проникновение в суть и содержание стали причиной изменений и обогащений идейно-художественных основ этой литературы. Одним из религиозно-философских течений, имевших определенное влияние на развитие литературы, был исмаилизм. Представители этого течения оставили богатое наследие во всех сферах культуры, в частности художественнойлитературы. Непредвзятый научный подход к литературному наследию исмаилитских мыслителей, их творческой деятельности в сфере богословия, истории, философии и литературы, определение места этого течения в истории общественной мысли таджикского народа, позволяет дать реальную оценку исмаилитскому вкладу в истории персидско-таджикской литературы. Исследуя эту литературу, можно выяснить перипетии взлетов и падения нации в контексте общего исторического развития персов и таджиков, их образа жизни и отношения к историческим реальностям X-XIIвв.
Определение места исмаилитской литературы в истории персидско-таджикской культуры, в особенности на ее начальном этапе, а именно в развитии литературы X-XII веках, относится к малоизученным проблемам. Данная проблема до настоящего времени не подвергалась более или менее глубокому анализу, за исключением отдельных статей. Этот вопрос ни в таджикском литературоведении, ни в мировом востоковедении не подвергался всестороннему анализу и научному исследованию.
Таким образом, исследование роли и влияния исмаилизма в истории персидско-таджикской литературы X-XII веков весьма актуально. Начиная с периода становления шиитского течения в исламе, появления религиозного и философского исмаилизма, поэзии и прозы под влиянием исмаилитских идей и формирования ее как отдельного литературного направления дополняет целую отрасль культуры таджикского народа.
Степень изученности проблемы. Сложный и противоречивый характер исмаилизма как религиозно-философского течения и социально-политического движения отразился на его оценке в исследованиях литературоведов, историков, философов, исламоведов и других ученых. Об этом течении появились как позитивные, так и негативные концепции. Хотя аналитических трудов, написанных по данной теме очень много, они часто содержат совершенно противоположные идеи и взгляды. Выше мы констатировали слабую изученность темы. Тем не менее, существующую литературу следует отнести к следующим аспектам: 1. История возникновения и становления исмаилизма и его памятников религиозного, философского, научного и художественного характера. 2. Жизнь и творчество исмаилитских ученых, мыслителей, поэтов. 3. Издание исмаилитских оригинальных текстов и их переводов на разных языках. Исходя из этих трех аспектов, можно сказать, что многие ведущие таджикские и зарубежные исследователи, такие какА. Мирзоев, Х.Мирзозода, Ш.Хусейнзода, А.М. Богоутдинов, Б.Г. Гафуров, М. Диноршоев, Х. Додихудоев, Н.Арабзода, С.Са’диев, Х.Шарипов, А.Маниёзов, А.Сатторзада, М.Муллоахмадов, Л.Р. Додыхудоева, Т. Муродова, А.Е. Бертельс, Е.Э.Бертельс, И.С. Брагинский, Э. Браун, М.Л. Рейснер, Пол Волкер, Вили Питер, Сайид Содик Гавхарин, Фарход Дафтари, М.И.де-Гуйе, Махди Дурахшон, В.А. Иванов, Мухаммад Шафеи Кадкани, Анри Корбен, Льюис Бернард, Луи Робин, Муджтабо Минави, В. Моделунг, Мухаммад Му’ин, Муртазо Мутаххари, Махди Мухаккик, Мухаммадали Исломии Надушан, Саид Нафиси, Теодор Нёлдеке, Манучехр Оташи, Аббос Порсво, Ян Рипка, Забехуллох Сафо, Мухаммаддабир Сиёки, Л.В. Строева, Бади’уззамон Фурузонфар, Хансбергер А., Холм Хайнц, Маршал Гудвин Симмс Ходжсон, В.В. Бартольд, А. Н. Болдырев, А.В. Сагадеев, А.С. Эдельман, Исмоил К. Пуновала и другие опубликовали огромное количество научных трудов об истории и философии исмаилизма, а также о жизни и творчестве поэтов-исмаилитов.
Несмотря на такое внимание к творчеству представителей исмаилизма, на сегодняшний день не проведено ни одного исследования,касающаяся идейно-художественного своеобразия исмаилитской литературы. В таджикском же литературоведении и по сей день термин “исмаилитская литература” не используется. В данной работе сделана первая попытка внедрения этого термина в научный обиход с целью демонстрации полезного использования исмаилитской мысли и идей самыми передовыми представителями персидско-таджикской литературы Х-ХII вв.
Термины “исмаилитская литература” или “литература исмаилитов” для таджикского литературоведения являются новыми и в исследованиях таджикских историков и философов не встречаются. Учёные, написавшие об отдельных представителях этого течения иранского происхождения (например, о жизни и литературно-художественных произведениях Насира Хусрава или об авторе “Поэмы воскрешения” (“Диванэ Кайемийат”) в основном пользовались терминами “религиозная поэзия”, “религиозные стихи”, “шиит-ский стих” (=“шиитская поэзия”), “исмаилитский стих” (=“исмаилитская поэзия”) и т.д. Например, российский востоковед Е.Э. Бертельс, говоря о творчестве Насира Хусрава, назвал “исмаилитскую поэзию” “истинной”. Известные востоковеды Анри Корбен и В.А. Иванов применили термин “исмаилитская литература” ко всем источникам этого течения. А скрупулезный исследователь Шафии Кадкани в предисловии “Диванэ Кайемийат” использовал термины “шиитская поэзия” и “исмаилитская поэзия”.
Большинство учёных Ирана, России, Европы и Америки, непосред-ственно занимавшиеся исмаилитскими источниками, использовали термины “источники исмаилитской литературы” или “исмаилитская литература”.
Только следует отметить, что это началось с “Ал-Мадждуъ” Исмаила ибн Абд Расул Аль-Мадждуа (точнее, в произведении, дошедшем до нас), и нашло продолжение в сборниках “Совокупность воспитания” (“Маджмуъ-ал-тарбийа”) Мухаммада ибн Тахира аль-Хареси (ум. 1188), “Родники сведений и заслуживающие доверия традиции” (“Уюн-ул-ахбар ва фунун ал-осор”) и “Благожелательность” (“Нузхат-ал-афкар”) Идриса Имададдина (ум.1468), “Книга очевидности” (“Китаб-ал-Азхар”) Хасана ибн Нуха аль-Баручи (ум.1533). Указанные источники, являясь своего рода библиографическими источниками, содержат данные о жизнедеятельности и сочинениях различ-ных представителей исмаилизма.
Начало ХХ века можно назвать периодом серьёзного внимания к ис-точникам исмаилитской литературы. Начало этому было положено Луи Массиньоном, а позже свою лепту внесли Махмуд ибн Махди ат-Тебризи, Хосейн Ф. Аль-Хамдани, В.А. Иванов, А.С.Триттон, Йоханн Саувагет, Клауд Кахен, Анри Корбен, А. Садруддин, А.А. Файзи, Аббас Хамдани, Н.Макан, И.К.Пунавала, Накиб Тадждин, Ф. Дафтари.
Термины “исмаилитская литература”, “литература исмаилитов” и “литературное наследие исмаилитов” впервые представил вниманию исследовательских кругов известный востоковед и исламовед В. А. Иванов (1886-1970). Страсть к изучению истории, религиозного, научного и философского наследия представителей исмаилитского течения, привели к тому, что исследователь, приложив большие усилия, изучил неисследованные, неизученные аспекты этого течения и в результате оставил после себя достойное научное наследие по данной проблеме. Результаты исследований В.А. Иванова пока-зали, что он использует термины “исмаилитская литература” или “литература исмаилии” как научный, точнее как литературоведческий термин, который стал главным заглавием его научно-исследовательских трудов. Подчеркнув принадлежность литературного и научного наследия исмаилитов всему исламскому миру, автор обозначил литературу периода Фатимидов Х–ХI вв. как «высшую манифестацию исламской цивилизации».
Иначе говоря, понятие “исмаилитская литература” в сознании и сочине-ниях В. А. Иванова и научных трудах других исследователей ассоциируется со всеми источниками, созданными исмаилитами и неисмаилитами, учёными разных областей, путешественниками и писателями, поэтами и философами о различных аспектах истории, убеждений, философии, вероисповедания, образа жизни и мышления исмаилитов. Такое же понимание исмаилитской литературы можно обнаружить и в работах другого исследователя – Исмаила К. Пунавала, который пишет: “Исмаилитская литература (здесь «литература» используется в широком её смысле, включающем всё письменное наследие учёных в научно-исследовательских и религиозных науках – Х.К.) свиде-тельствует о более чем тысячелетнем наследии, начавшемся с середины 3 в. Хиджры/9в.н.э.(т.е до возникновения фатимидов в 909 г. н.э. в Северной Африке) и продолжающемся до наших дней. Это относится к сочинениям проповедников исмаилизма и лицам, имевшим высокое положение в этом направлении ислама, которые спонсировались и протекционировались либо со стороны “даъва” (""- религиозно-политическая организация), либо со стороны государства фатимидов или же сочиняли самостоятельно”.
У Исмаила К. Пунавалы также есть статья под названием «Исмаилитская литература на персидском и арабском языках”, которую можно назвать одной из первых попыток анализа исключительно литературных источников исмаилитов.В этой статье исследователь начало персидской традиции исмаилитской литературы связывает с деятельностью Насира Хусрава, указывает на несомненное её продолжение новыми исмаилитами Аламута, известными под названием “Персидские низариты” (“Низарийани Фарси”). Затем он подчёркивает заслугу Хасана Саббаха в развитии и распространении персидского языка в качестве государственного языка низаритов, который был отменён монголами в 1256 г. Одним из преимуществ этой статьи заключается в том, что автор в какой-то степени классифицирует исмаилитское наследие не с хронологических позиций, а с точки зрения его структуры и целей. Возможно, впервые именно в этой статье Пунавала называет собрания (маджалис) “одним из жанров, присущих исключительно исмаилитам” и принадлежащих им.
Другим произведением, которое можно причислить к более скромным примерам анализа исмаилитской литературы, является работа составителей и переводчиков “Краткий трактат о рифме и в благопристойностипризыва” (“ар-Рисола аль-муджаза аль-кафия фи адаб ад-да’ва”) Ахмада ибн Ибрахима аль-Найсабури. Эти исследователи в предисловии работы посвятили неско-лько страниц “литературной традиции”, что очень важно для получения общего представления об исмаилитской литературе.
Таким образом, анализ мыслей и трудов исследователей разных стран об исмаилитской литературе показывает, что, говоря об “исмаилитской литературе”, они подразумевали все исторические и литературные источники, научные, исследовательские произведения, образцы литературно-художественных сочинений, либо написанных самими исмаилитами, либо написанных неисмаилитами, но посвящённых им. Из этих произведений не выделена и отдельно не проанализирована исмаилитская литература, как художественная литература с содержанием исмаилитских идей. Среди сочинений востокове-дов можно обнаружить отдельные высказывания о влиянии исмаилитских убеждений на мысли и произведения того или иного представителя персидско-таджикской литературы, однако нет системного, научного анализа в этом направлении. Тем не менее, на почве множества сочинений, посвящённых исмаилитской вере и разрозненным, отдельным работам исследователей, можно выделить произведения под названием “исмаилитская литература”, которая оказала заметное влияние на жизнь и творчество представителей персидско-таджикской литературы Х-ХII в.в.
Конечно исмаилитская литература, с образцами поэзии Кисаи Марвази, Ходжа Абульхайсама, Насира Хусрава, Сузани и других авторов, с точки зрения языка, формы литературного разнообразия, использования художественности и литературного мастерства является частью персидско-таджикской художественной литературы. Но центральной идеей этой литературы является исмаилитская философия и религиозное учение этого течения в составе единой исламской веры, которая придала её художественной форме и содержанию образность и особую эстетическую направленность и создала специфическое направление, которое мы считаем исмаилитской литературой.
Цель и задачи исследования. Основной целью данной диссертации является определение роли и места исмаилитских идей и тематики в процессе развития персидско-таджикской литературы X-XII вв., степени проникновения исмаилитского религиозно-философского мировоззрения в художественно-эстетические творения. Основная цель работы предполагала решение нескольких задач, которые концентрировались вокруг следующих основных проблем:
- изучение основных литературных памятников исмаилитского направления в персидско-таджикской литературе X-XII вв.;
- политическая, социальная и культурная ситуация X-XII вв. в аспекте места и роли исмаилизма в общественной жизни эпохи;
- определение места исмаилизма в исламском мире и его влияния на персидско-таджикскую литературу;
- определение идейно-художественных особенностей основных литературных памятников исмаилитского содержания в персидско-таджикской литературе исследуемой эпохи;
- анализ исмаилитской поэзии на фарси с позиций идейно-художественных ценностей, в том числе в поэзии Рудаки и его современников, Кисаи Марвази, Ходжа Абулхайсама и других авторов;
- исмаилитские мотивы в произведениях Ибн Сины;
- анализ поэзии Насира Хусрава и Сузани Самарканди с позиции их религиозно-философских воззрений и художественно-эстетических ценностей.
Объектом данного научного исследования является персидско-таджикская литература X-XII вв.
Предмет исследования:Влияние философского, богословского воззрения и исмаилитской мысли на классическую персидско-таджикскую литературу X-XII вв.
Научная новизна исследования. Впервые нами рассматриваются вопросы образования и влияния исмаилитской литературы в единстве и целостности. Исследуемая тема, весь исследуемый материал впервые подвергается научному анализу. В такой форме и объёме она до сих пор не изучалась. Доступная научная литература ограничивается ознакомлением с некоторыми аспектами творчества отдельных авторов, оценкой частных деталей идейных и художественных аспектов. Нами в данном направлении таджикской науки о литературе введены такие новые понятия, как «исмаилитская литература», «исмаилитская поэзия», «культура исмаилитов» и так далее.
Диссертационное исследование посвящено определению места исмаилитской литературы в таджикской культуре, особенно в истории персидско-таджикской литературы. Проблема исследована в свете проникновения духовных ценностей исмаилитов в литературу.
Впервые исследуется место и роль исмаилитского движения в истории государства Саманидов, Газневидов, Сельджуков, духовные аспекты отношений между ними, а также влияние выдающихся представителей персидско-таджикской литературы – выходцев из этого течения. Новым является также анализ их сочинений. В результате исследования обширного материала первоисточников, сочинений средневековых авторов, работ ученых-востоковедов нового времени и современных ученых на защиту выносятся нижеследующие положения:
- влияние движения исмаилитов на политическую, социальную и культурную жизнь мусульманского Востока, персоязычных народов Средней Азии зиждилось на стремлении к мудрости, к знаниям и свободомыслия;
- взаимовлияние религиозно-философской мысли и персидско-таджикской культуры и литературы выступает как образец проявления культуры со своими закономерностями определенного исторического периода;
- влияние религиозных и мировоззренческих учений исмаилизма на персидско-таджикскую литературу является образцом соприкосновения идей и мысли, опиравшихся на социальные условия периода правления Саманидов и Фатимидов;
- исмаилитская литература является в мировоззренческом отношении одной из разновидностей всей литературы мусульманского мира, а ее крупным разделом является персидско-таджикская литература;
- носителем исмаилитских идей являются произведения выдающихся представителей персидско-таджикской литературы;
- персидско-таджикская литература исмаилитского направления в X-XII в. имеет формы религиозных трактатов, аллегорических рассказов, религиозных и философских сочинений, философской поэзии, состоящей чаще всего из философских касыд;
- уважение к человеку – самому благородному созданию Творца - служит основой концепции миропознания исмаилитов, отраженной в персидско-таджикской литературе гуманистического направления.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что выявленные причины и способы анализа литературы на основе определения степени влияния религиозного и философского мышления исмаилитов на произведения таджикских литераторов, влияние исмаилитских идей на содержание и суть произведений, конкретизация общих основ содействуют усовершенствованию аналитических методов литературоведения в изучении исторических, поэтических, теоретических и текстологических направлений.
Практическая значимость исследования. Исследование тесно связано с проблемами истории и теории литературы, поэтики, философии, социологии, психологии и конфликтологии. В связи с этим оно может служить учебным материалом для студентов соответствующих факультетов высших учебных заведений. Материал диссертации может быть использован в учреждениях востоковедения, исламоведения, центров изучения исмаилизма, а также при написании учебников и учебных пособий по истории таджикской литературы. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе при чтении курсов истории персидско-таджикской литературы, введения в литературоведения, теории литературы и религиоведении.
Материалы исследования. При написании диссертации использовано четыре типа материалов: исторический, религиозный, научный и литературный.
В работе привлечены исторические и литературные работы, непосредственно касающиеся истории ислама, возникновения и распространения исмаилизма, методов его пропаганды, его ценности и жизнедеятельности его представителей. К источникам данного направления относятся следующие сочинения: “Шиитские секты” («Фирак-уш-шиа») Навбахти, “Изречения сект” («аль-Макалат в-аль-Фирак») Аш’ари Куми, “Книга о религиях и сектах” («Китаб аль-милал ва-н-нихал») Шахристани, “Раскрытие скрытого” («Кашф-ул-махджуб») Абу Якуба Сиджистани, “Устои Ислама” («Да’аим-ал-Ислам») Кази Ну’мана, “Сердцевина сердцевин” («Лубаб-ул-албаб») Мухаммада Авфи, “История Бейхаки” («Та’рихи Байхаки”), “История Бухары” («Та’рихи Бухара») Абубакра Мухаммада ибн Джа’фара Наршахи, “Оставшиеся культурные наследия” («Осор-ул-бакия») Бируни, “Книга о путешествии” («Сафарнаме») Насира Хусрава, “Книга правления” («Сийасатнаме») Низамулмулка, “Место встречи влюбленных” («Арафат-ул-ашиин ва арасат-ул-арифин») Авхади, “Базилика нравоучения” («Райханат-ал-адаб») Мударреса Табризи, “Отборные стихи и сливки мыслей” («Хуласат-ал-аш’ар ва забдат-ал-афкар») Такийуддина Каши, “Благодеяние изречений” («Хайр-ал-баён») Шаххусейна Систани, “Сокровищница государств” («Хазонейе амере») Мир Гулямалихана Азада, “Собрание хроник” («Джаме’-ут-таварих») Рашидуддина Фазлуллаха Хамедани, “Наставление правоверных и жаждущих” («Би хедаят ал-му’минин ат-талибин») Федаи Хорасани, “История Бадахшана” («Та’рихи Бадахшан») Мирзы Сангмухаммада Бадахши и Мирзы Фазлалибека Сурхафсара, “История исмаилитов Кахистана” («Та’рихи исмоилиёни Кахистан») Мухаммада Фарука Форкони, “История фатимидских халифов” («Та’рихи хулафайе Фатеми») Абдуррахмана Сайфа Азада, “История шиизма в Иране” («Та’рихи ташайю’ дар Иран») Ахмада Машкути Кермани и труды, посвящённые истории литературы Ирана (Забихуллах Сафа), Таджикистана (Халик Мирзозаде, Худаи Шарифов…). Также в диссертации эффективно использованы научные работы историков и философов последующих периодов и современных учёных, таких как В.В.Бартольд, Б.Г. Гафуров, Н. Негматов, А.М.Богоутдинов, Фархад Дафтари, Х. Додихудоев, Л.В.Строева и др. осветивших в своих трудах различные аспекты исмаилитской веры.
Научно-теоретическая литература использована с точки зрения отношения к теме диссертационной работы в пределах ее доступности автору, работы европейских, американских и арабских ученых Рудольфа Стротманна, Луи Массиньона, Анри Корбена, Бернарда Льюиса, М.Г.С.Ходжсона, АвгустаМюллера, Этана Кохльберга, Вилфреда Маделунга, Хейнца Холма, К.Э.Босфорта, Исмаила К.Пунавала, Фархада Дафтари, Абдуррахмана Сейфа Азада, Мумтаза Али Таджуддина Садига, Мустафа Галиба, Мухаммада Мукаддаси, российских исследователей В.А.Иванова, Е.Э.Бертельса, А.Е.Бертельса, Б.Д.Заходера, А.Н.Болдырева, И.П.Петрушевского, А.А.Семенова, Л.В.Строевой, А.В.Сагадаева, С.Плеханова, иранских ученых-исследователей Алиакбара Деххода, Сайида Насафи, Баде’уззамана Фурузанфара, Алиасгара Халаби, Забихуллаха Сафа, Муртезы Мутаххари, Муджтабы Минави, Махди Дурахшана, Махди Мухаккека, Мухаммада Ахмада Панахи, Мухаммада Амина Рияхи, Алимухаммада Муаззени, Мухаммада Мукаддаси, Муси Рамшини, Мухаммадбагира Амирхани, Мухаммадреза Наджы, Мухаммада Хусейна, Музаффара, Саид Казема Рухани, Саййед Ахмада Хусейни Казеруни, Саййеда Шарафуддина Мусави, Салеха Баргари, Хасана Эбрахими, Надийе Джамала и труды таджикских ученых в области истории и философии как Б.Гафуров, А.М.Багаутдинов, Н.Не’матов, Х.Шарипов, Абдунаби Саттарзада, Х.Додихудоев, Н.Арабзаде, Р.Хадизаде, С.Садиев, А.Шохуморов, М.Муллоахмадов, А.Насриддинов, А.Мухаммадходжаев, К.Комилов, Т.Мардони, Х.Назарова.
Основными источниками в исследовании темы являются сохранившееся наследие Рудаки и его современников, «Шахнаме» Фирдоуси, поэзия Кисаи Марвази, произведения Абуали ибн Сина, «Ода» (касыда) Ходжа Абулхайсама и ее комментария, Диван (сборник стихов) и все прозаические произведения Насира Хусрава, поэзия Сузани Самарканди.
В раскрытии содержания стихов, понимания общего теологического и философского значения произведений были использованы учения пропагандистов и мыслителей исмаилизма, таких как Мухаммад ибн Ахмад Насафи, Абу Хатима ар-Рази, Абу Якуб ас-Сиджистани, Хамидаддин Кирмани, Абуханифа Ну’ман ибн Мухаммад (Кази Ну’ман), Муаййад фи-д-Дин Ширази. Кроме того, основой для толкования и пояснения значений мысли в художественных произведениях служили Коран, Хадисы Пророка и «Путь красноречия» («Нахдж-ул-балага») Али ибн Абу Талиба.
Методы исследования. Материалы диссертации изучались на основе методов текстового, теоретического,сравнительно-исторического литературоведческого анализа и анализа исторической поэзии.
Апробация работы. По теме диссертации автор выступил на научных конференциях АН Республики Таджикистан, местного, республиканского и международного формата, на научных конференциях вузов республики (с 2008 по 2013 гг.) По теме диссертации опубликована одна монография, а также 24 статьи, список которых прилагается.
Диссертация была обсуждена на расширенном заседании Отдела истории литературы и издания памятников Института языка, литературы, востоковедения и письменного наследия им. Рудаки АН Республики Таджикистан(протокол № 14 от 25 февраля 2014 г.), а также на кафедре истории таджикской литературы Таджикского национального университета (протокол № 21 от 29 апреля 2014 г.) и рекомендована к защите.
Карматы и их влияние на политическую жизнь периода правления саманидов и газневидов
Диссертация посвящена определению места исмаилитской литературы в таджикской культуре, особенно в е литературе. Исследование выполнено с учетом духовных установок исмаилитов, посредством иллюстрации философских и социально-политических основ возникновения мировозрения исмаилитов, их движения, веры, проявления их своеобразной культуры, опирающейся на духовные аспекты, их отношений с различными государствами, такими как саманидское, газневидское и сельджукское.В работе анализируется влияние духовных, культурных и философских мыслей этого течения на выдающихся представителей персидско-таджикской литературы Х-ХII вв. В ходе анализа темы со ссылкой на обширный материал и наджные источники (анализ литературы средневековых авторов, русских, советских и зарубежных исследователей) автор пришел к определнным научным выводам, отвечающим нижеследующим положениям, выдвинутым на защиту : - влияние исламского шиитского движения исмаилитов на политическую, социальную и культурную жизнь на мусульманском Востоке и ираноязычных народов, особенно Мавераннахра и Хорасана основывалось на свободомыслии, валнодумстве и стремлении к знаниям, к мудрости; - взаимовлияние персидско-таджикской культуры и литературы и философско-нравственных мыслей исмаилитов, являясь определнным историческим процессом, выступает как образец развития передовой культуры со своими внутренними закономерностями и требованиями того или иного определнного исторического периода; - подверженность персо-таджикской культуры и литературы влиянию научной, литературной, философской, нравственной и духовной мысли исмаилитов является важнейшим образцом истории формирования и развития процесса диалога культур и соприкосновения идей, которые представлены в связи с взаимообменом мыслями и идеями фатимидов и саманидов; - лучшие нравственные ценности ислама послужили причиной возникновения иранской исламской культуры, а исмаилитская литература стала одним из главных е элементов; - исмаилитская литература является одной из разновидностей исламской литературы.
Самый крупный раздел этой литературы составляет именно исмаилитская персидско-таджикская литература. Деятельность и творчество проповедников и представителей исмаилитской литературы является явным примером взаимовлияния исламской и иранской культуры и литературы; - определение места исмаилитской литературы среди произведений исмаилитских авторов и в иранской исламской культуре является актуальным; - произведения выдающихся представителей персидско-таджикской литературы Х-ХII вв. наиболее ярко отражают исмаилитскую мысль в поэзии; - уважение к человеку, как к самому благородному созданию среди прочих творений Творца в концепции миропознания исмаилитов служит причиной совершенствования и продвижению идей гуманизма персидско-таджикской литературы Х-ХII вв. Теоретическая значимость исследования заключается в том, что выявленные принципы и способы анализа поэзии на основе определения степени влияния религиозного и философского мышления исмаилитов на примере произведения нескольких выдающихся представителей персидско таджикской литературы, расшифрованные понятия и тонкости произведений персо-таджикских авторов, оказавшихся под влиянием исмаилитских идей, определение степени подверженности [взаимному] влиянию этих двух литератур в определнные периоды истории и формирования, влияние исмаилитских идей на содержание и суть произведений персидско таджикской литературы ХI–ХII вв., близость их формы и содержания, конкретизация их общих основ возникновения и развития содействуют усовершенствованию аналитических методов исследования проблем литературоведения, в том числе истории литературы, теории литературы, поэтики, библиографии, текстологии и других наук (таких, как социология, философия и религиоведение).
Практическая значимость исследования. Исследование тесно связано с проблемами таких наук, как история литературы, теория литературы, поэтика, методология, философия, религия, социология, психология, конфликтология. В связи с этим оно может служить учебным материалом в обучении студентов соответствующих факультетов отечественных высших учебных заведений. Материал диссертации также может быть использован в качестве научного источника в учреждениях востоковедения за пределами Республики Таджикистан. В дополнение к этому материалы исследования могут быть использованы при изучении в центрах исламоведения во всм мире, в том числе в Институте изучения исмаилизма в Лондоне, различных аспектов истории ислама, особенно истории распространения исмаилизма на территориях Хорасана и Мавераннахра.
Материалы и методы исследования. В обеспечении материала для данного исследования широко использовано четыре вида материалов и источников – исторический, научный, религиозный и литературный.
Поскольку исследуемая тема тесно связана с историей распространения ислама, особенно течения исмаилитов, их верой, методами пропаганды, ценностями и жизнедеятельностью его представителей, в работе использованы исторические и литературные источники, произведения, прямо касающиеся этого вопроса. В качестве основных источников по истории и истории литературы использованы книги Шиитские секты («Фирак-уш-шиа») Навбахти, Изречения сект («ал-Макалат в-ал-Фирак») Аш ари Куми, Книга о религиях и сектах («Китал ал-милал в-ан-нихал») Шахристани, Раскрытие скрытого («Кашф-ул-махджуб») Абуя куба Сиджистани, Устои Ислама («Дааим-ал-Ислам») Кази Ну мана, Сердцевина сердцевин («Лубаб-ул-албаб») Мухаммада Авфи, История Байхаки («Та рихи Байхаки), История Бухары («Та рихи Бухара») Абубакра Мухаммада ибн Джа фара Наршахи, Памятники минувших поколений («Осор-ул-бакия») Бируни, Книга о путешествии («Сафарнаме») Насира Хусрава, Книга правления («Сийасатнаме») Низамулмулка, Место встречи влюбленных («Арафат-ул-ашиин ва арасат-ал-арифин») Авхади, «Райханат-ал-адаб» Мударриса Табризи, Отборные стихи и сливки мыслей («Хуласат-ал-ашъар ва забдат-ал-афкар») Тагийуддина Каши, Благодеяние изречений («Хайр-ул-баян») Шаххусейна Систани, Сокровищница государств («Хазонейе амере») Мир Гулямалихана Азада, Собрание хроник («Джаме -ут-таварих») Рашидуддина Фазлуллаха Хамедани, Наставление правоверных и жаждущих («Би хедаят ал-мо минин ат-талибин») Федаи Хорасани, История Бадахшана («Та рихи Бадахшан») Мирзы Сангмухаммада Бадахши и Мирзы Фазлалибека Сурхафсара, История исмаилитов Кахистана («Та рихи исмоилини Кахистан») Мухаммада Фарука Форкони, История фатимидских халифов («Та рихи Хулафайе Фатеми») Абдуррахмана Сейфа Азада, История шиизма в Иране («Та рихи ташайю дар Иран») Ахмада Машкути Кермани и труды, посвящнные истории литературы Ирана (Забихуллах Сафа), Таджикистана (Халик Мирзозаде, Худаи Шарифов…). Также в диссертации эффективно использованы научные работы историков последующих периодов и современных учных, таких как В.В. Бартольд, Б.Г. Гафуров, Н. Негматов, А. Шишов, А.М. Багаутдинов, А. Бертельс, Н. Арабзода, Фархад Дафтари, Л.В. Строева, С. Плеханов, С. Абдуллоев, осветивших в своих трудах различные аспекты исмаилитской веры.
Что касается научно-теоретического материала, следует отметить, что абсолютное большинство источников в полной мере и всесторонне использовано для анализа главной проблемы диссертации. В том числе, в полной мере, и с точки зрения степени их отношения к главной теме, использованы научные и научно теоретические труды, принадлежащие перу европейских, американских и арабских учных – Рудольфа Стротманна, Луи Массиньона, Анри Корбена, Бернарда Льюиса, М.Г. Ходжсона, А. Мюллера, Этана Кохльберга, Уилфред Мадлунга, Хейнца Холма, К.Э. Босворта, Исмаила К. Пунавала, Фархада Дафтари, Абдуррахмана Сейфа Азада, Мумтаза Али Таджуддина Садига, Мустафа Галиба, Мухаммада Мукаддаси, российских исследователей В.А. Иванова, Е.Э. Бертельса, А.Е. Бертельса, Б.Д. Заходера, В.Н. Болдырева, И.П. Петрушевского, А.А. Семнова, Л.В. Строевой, А.В. Сагадеева, С. Плеханова, иранских учных-исследователей Алиакбара Деххуда, Саид Нафиси, Бади уззамана Фурузанфара, Алиасгара Халаби, Забихуллаха Сафа, Муртазы Мутаххари, Моджтабы Минави, Махди Дурахшана, Махди Мухаккика, Саидхасана Тагизаде, Ризазаде Шафага, Мухаммада Ахмада Панахи, Мухаммадамина Рияхи, Алимухаммада Муаззени, Мухаммада Мукаддаси, Муси Рамшини, Мухаммадбакира Амирхани, Мухаммадрезы Наджи, Мухаммад Хусейна Музаффара, Саид Казема Рухани, Сеййед Ахмада Хусейни Казеруни, Сеййед Шарафуддина Мусави, Салеха Паргари, Хасана Эбрахими, Надийе А. Джамала и конечно же труды отечественных исследователей в области истории, истории литературы и философии, таких как Б.Г. Гафуров, А.М. Багаутдинов, Н. Нематов Х. Мирзозаде, А. Мирзоев, М. Диноршоев, Х. Додихудоев, А. Манизов, Х. Шарифов, А. Сатторзада Н. Арабзада, Р. Хадизаде, С. Са диев, А. Шохуморов, М. Муллоахмадов, А. Насриддинов, А. Мухаммадходжаев, К. Рустам, Т. Мардони, Х. Назарова.
Понятие исмаилитская литература и процесс ее становления
Авторы считают, что традиция персидской литературы писать книги нравоучений, назиданий и руководств несомненно повлияла на творчество Найсабури, который имел иранские корни (367, 10).
Другой достойный внимания вопрос состоит в том, что указанные исследователи, отмечая гармонирование трактата Найсабури с книгами нравоучений и Оини молук других авторов, подчркивают, что они относятся к единой системе литературных традиций. Следует отметить мнение этих исследователей о научном изучении указанного сочинения: Принятие во внимание такой специфики трактата как многотекстность и многотемность порождают новые особенности и ценности, а их игнорирование ограничивает возможность обособленности трактата в исмаилитской литературе (367, 11).
Хотя в этих двух последних источниках речь и идт о внутренней структуре, тематике и содержании исмаилитской литературы, однако она не подходит под определения теории литературы о тематике и содержании, форме, виде и типе и литературных жанров, присущих персидской литературе. Отсюда можно заключить, что вид и форма, жанр и тип, тема и содержание исмаилитских произведений как часть персидской таджикской литературы тоже в дальнейшем должна быть изучена.
Такой короткий экскурс в мышление и сочинения исследователей различных областей и народов об использовании термина исмаилитская литература и его аналогов, позволяет нам в дальнейшем обсуждать и исследовать в таджикскую науку очень большое количество исторических, философских, религиозных и художественных произведений под названием Исмаилитские произведения. Что касается нашей диссертации, то вышеизложенный анализ доказал, что в творчестве исмаилитов есть произведения под названием исмаилитская литература, оказавшая серьзное влияние на жизнь и творчество иранских народов.
Одной из основных задач данной диссертации является проведение линии раздела между исмаилитской художественной литературой и другими видами этой литературы. Именно художественная исмаилитская литература является главным предметом анализа данной диссертации. Но для отделения исмаилитской художественной литературы необходимо сначала в целом определить место этой литературы, вернее этого наследия в персидской исламской культуре.
Учные и исследователи истории, вероучения и философии исмаилизма считают, что литература, вернее произведения исмаилитов, выражающие их убеждения, главным образом восходят к периоду фатимидов. Но, прежде чем вернуться к данному выводу, следует сказать, что поскольку исмаилиты непосредственно следовали семье Пророка ислама, считали произведения, созданные в этом направлении, и впервую очередь, аяты Святой заповеди ( ), хадисы о Пророке, изречения Али, особенно проповеди и назидания Нахдж-ул-балага, наставления таких имамов, как Мухаммад Бакир и Джа фар Садик, относящимися к этому течению. Каждый панегирик ( ) и элегия - оплакивание (марсийе - ) во хвалу или в связи с кончиной шиитских святых считались также и собственностью исмаилитов. Панегирики - хвалебные стихотворения в честь первого Имама благочестивых, марсии в честь мученика Кербелы, третьего имама двенадцатиимамных и второго имама исмаилитов постоянно повторялись и повторяются последователями исмаилизма. Они не только не сходят с языка этих верующих, но являлись и являются и по сей день источником вдохновения для создания тысяч страниц литературных шедевров. Автор трактата Фатимидские халифы ( ) Абдуррахман Сайф Азад по этому поводу высказал нижеследующее мнение, что несомненно является доказательством высказанных выше точек зрения: «Науки фатимидов следует считать следствием наук семейства святых. Тех наук, которыми пользуются страны и народы. Тех наук, которые и интеллектуально и логически связаны с Пророком и его наследниками» (87, 38). Однако, тем не менее эта ипостась исмаилитской литературы менее всего учтена, учные преподносят произведения, дошедшие и недошедшие до нас из периода первого исмаилитского государства – государства фатимидов, как исключительно исмаилитские. Но сразу же вспоминаются верные, приемлемые слова Абдуррахмана Сайфа Азада о платформе произведений периода фатимидов: «Некоторым историкам кажется, что период правления фатимидов, это тот период, который начался в конце третьего века хиджры с появлением Абдуллаха ал-Махди и завершился в периоде правления халифа Иззазуддиналлаха в шестом веке хиджры. Историки же не обратили внимания на такую простую истину: история и литература фатимидов начинается до появления имама Махди, то есть с Повелителя правоверных Али » (87, 38).
Наряду с этим, учные считают, что был также период, до фатимидского периода, который обеспечил политическую, экономическую и культурную почву фатимидскому государству. Этот период с моей точки зрения, начавшись с момента восхождения на престол имамата Мухаммада ибн Исмалила (ум. в 795) - сына Исмаила ибн Джа фара Садика, продолжился до появления и восхождения на трон имамата и халифата фатимидов первого фатимидского халифа – Мухаммада Махди (ум. в 934). Но этот период с точки зрения какого-либо полноценного произведения, оставшегося в наследство потомкам и достойного внимания, не привлекателен. Здесь, как считает Фархад Дафтари, есть вероятность наличия нескольких причин: во-первых, первые исмаилиты в различных ситуациях и в разных местах вели революционное наступление, в котором писанию и литературному сочинению предпочли пропагандистскую деятельность и устно продвигали свои идеи и доктрины. К тому же, продолжает исследователь, многое из произведений того времени, в фатимидский период было подвергнуто пересмотру (353, 6). Была и другая причина, на которую указал Абдуррахман Сайф Азад. По мнению этого учного, перед образованием фатимидского государства большинство улемов и проповедников придерживались такийе и ...посему у нас нет достоверной информации о тех улемах и проповедниках, кроме имн некоторых из них (353, 42).
Как бы то ни было, литературу фатимидского периода разделяют на ранне-начальный и последующий фатимидский периоды.
Литературу начального периода исмаилитов часто называют литературой периода карматов. В.Иванов слово карматы в первом подразделе первого раздела своей книги в скобках выразил таким образом: литература первого периода (карматов?) (353, 17-22).
В этот период в основном фигурировали два имени и художественные и философские произведения этого времени в основном были связаны с их именами: один из них Саййидана Абдан (казнн в 899), которого Насир Хусрав назвал властителем острова Ирак и другой Мансур ал-Яман – Абулкасим ал-Хусейн ибн ал-Фарах ибн Навшаб ал-Куфи, в 879 году направленный миссионером в Аден и до конца IX века завоевавший весь Йемен своим призывом.
Кисаи Марвази и исмаилитское содержание его поэзии
Этот имам народу явился, и Бог его всем отличил (189, 93). Говоря «свет на весь свет», поэт подразумевал светило реального мира, говоря яркий светоч, имел в виду исключительность Мухаммада и указывает на 45 и 46 аяты суры Ахзаб, в которых милосердный Всевышний говорит: (45) «Эй Пророк! Мы тебя направили свидетельствующим и приносящим радостную весть и устрашающим; 46) и волею Божьей к нему направили призывающего и яркий светоч» (62). «Ярким светочом» должен быть имам, не пророк, поскольку в аяте 45-ом ясно и конкретно определены задачи пророка, то есть он свидетельствующий, приносящий радостную весть и устрашающий, но это имам, который является призывающим и ярким светом среди людей. Пророк свидетельствует, что нет Бога кроме Аллаха и сообщает радостную весть о вечной жизни в раю и устрашает огненной геенной. Это имам призывает людей быть праведными, идти по пути, о котором было сообщено и воздерживает от пути, которым устрашали людей. Подчинишься ему – жить тебе в раю, Если нет, то быть тебе в адовом краю (189, 93). Если подчинишься ему, то есть имаму и будешь следовать ему, ты узнаешь реальность рая, в противном случае твой удел вкусить все горести ада с балю и горением в огне. Это указание на 6 и 7 аяты суры Баййина, в которых Бог говорит: (6) «Верно, те которые стали вероотступниками и отвернулись от ислама, будут гореть в адовом огне и быть им вечно там. Они худшие из народа». (7) «Верно, те, которые поверили и совершили достойные дела, лучшие из народа» (62). Поэт, подчеркнув ещ несколько вопросов, касающихся непосредственно аятов Корана, доходит до нижеследующего бейта:
Если хочешь спастись, в ковчег к Ною садись, Сколь же ты, заложив сердце, хочешь прожить? (189, 93). «Ковчег Ноя» указывает на хадис о Пророке: «История семейства моего - это история Ковчега Ноева, кто в этот ковчег сел - спасся, а кто нет -утонул». Сеййед Шарафуддин Мусави, комментируя этот хадис о Мухаммаде пишет: «Целью сравнения семейства Пророка с ноевым ковчегом заключается в том, что кто в религиозных делах положится на них и в вопросах вероисповедания и религиозного законоведения будет брать пример с благочестивых, святых имамов Семейства, спастся от огня Геенны, а кто не последует всему этому, подобны тем, кто в бурю укрылись в горе, чтобы спастись, но разница в том, что они утонули в воде, а эти утонут в аду» (182, 80).
Опираясь на сравнение с ноевым ковчегом, поэт обращается: если хотите спастись и остаться живым, держитесь Семейства и вы будете некоторое время, как рабы, молчаливы и ваши сердца будут в залоге. Эта мысль ясно изложена в нижеследующем бейте: За потомков Хайдара держись и бури не страшись, Огради ковчег, посади всех позади и крепче держись (189, 93).
Как возьмшься за подол потомков Хайдара больше бури нечего страшиться. Поскольку взобравшись на спасительный ковчег потомков Али, не бойся бури Дня страшного суда, будь спокоен. Поэт указывает этим на аят 103 суры Анбия, в котором говорится: «Это неописуемый страх пусть их не печалит, ангелы, подойдя к ним, скажут: Это тот день, который вам был обещан». Также этот смысл заимствован из 89 аята суры Хамль, в котором Бог сообщает: «Кто добро приносит, их ожидает вознаграждение лучше того. И они могут быть ограждены от волнений того дня» (62).
Кисаи Марвази, опираясь на другие аяты и известные хадисы, которые исмаилиты используют в качестве доказательства истинности своего вероучения и своей позиции, в одном из бейтов упоминает таких исторических людей, как Марван и Язид: Амвон, который помарали Язид и Марван, Разве воздаст честь Садеку и Зейналабеддину (189, 93).
Марван и его отец Хакам были теми людьми, которые при жизни Пророка некоторое время в Медине были его псевдосоратниками и в его окружении шпионили в пользу политеистов корейшитов и сеятелей раздора в Медине и дошло до того, что Пророк вынужден был изгнать их из Медины. В период правления халифа Усмана эти два были освобождены, назначены на государственные должности и, наконец, стали близки к Муавийе. Он был из числа тех людей, которые плечом к плечу с муавитами сражался против законного халифа мусульман Али в битве Сиффина и имел непосредственное касательство к гибели Хусейна;
Язид – сын Муавии и внук Абисуфьяна. Язид был славен развратом, безграмотностью, дурным нравом. Он унаследовал трон от своего отца. Расстроившись от непризнания его власти, имам Хусейном направил группу для казни Имама и семейства Пророка, так что события Кербелы произошли по его инициативе и были результатом его реакции. Язид в первый же год из трх с половиной года своего правления казнил имама Хусейна, во второй – подверг геноциду и разграблению, а в третий - напал на Мекку.
Целью Кисаи от напоминания имн Марвана и Язида было показать их и иже им низость и подлость, жестокость и идиотизм и то, что, пока бразды правления в руках таких людей, не будут признаны законные права и положение имама Садека (пятого шиитского имама исмаилитского толка) и имама Зейналабиддина (третьего шиитского имама исмаилитского толка). Поэт также ясно дат понять, почему дети Али и внуки Пророка все казнены, то есть убиты (указывает на Хусейна), отравлены (указывает на Хасана), ранены, но глава развратников и грешников, то есть главарь банды преступников процветает, счастливо и победоносно проживает. Он напоминает, что аббасидские халифы, такие как Му тасам Биллах и Муста ин Биллах ничего хорошего и доброго для народа не сделали, чтобы мы им подражали в своей жизни.
В бейте переходной части указанной касыды Кисаи, обращаясь к себе и в свом лице ко всем мусульманам, говорит, что, если вы вознамерились вознести хвалу семейству Пророка ислама, не опасайтесь врагов этого семейства и не печальтесь: Эй Кисаи! Нисколько не думай о вражине и вражде, Если ты так пошь дифирамбы, не печалься нигде! (189, 94). Таким образом, будет более доступно и легче понять указанную касыду как образец воспевания Семейства Пророка и доказательством халифата и имамата ( Али с учтом продолжительного по времени имамата Семейства.
Пение марсие у иранских народов имело очень древние традиции. Однако пение марсии на персидском языке вошло в обиход в основном в период правления саманидов и стало самостоятельным направлением. Оплакивание и воспоминания о величии и добродетели умершего встречаются в творчестве поэтов периода правления этой династии наблюдаются достаточно часто. Такие поэты периода саманидов, как Рудаки, Абушакур Балхи, Абутахир Хусравани, Шахид Балхи и другие писали марсийе в связи с кончиной своих друзей, военачальников и визирей. Кроме того, почти все поэты писали марсийе с привязкой ко времени и особым случаям.
Исмаилитское толкование происхождения бытия в «Касидаи айния» Ибн Сина
Анри Корбен также в книге (Ибн Сина и мистическая аллегория) в разделе Ибн Сина и имамиты ( ) рассматривает размышления Кази Нуруллаха Шотери и Сейед Ахмада Алави о следовании Ибн Сины имамитскому учению, а также излагает свои мнения об исмаилитской идеологии и школе Авиценны. Корбен считает, что хотя между теорией Сины об имамате, имаматской школой исмаилии и между ангеловедением исмаилитов и ангеловедением Сины и есть внешнее сходство, внутренняя структура их отлична друг от друга (156, 423-437). Так, в разделе указанной книги Корбен размышляет: Если божественность истины в истине есть то, что есть, признает е система наших богословских наук или нет, любое проявление божье может иметь только образ ангела. Отсюда вывод: между ангеловедением и имамоведением устанавливается связь, которая есть тема размышлений об исмаилитском шиизме (те же самые сходства между небесными и земными системами)
Мухаммад Икбал Лахори, без какой-либо ссылки на религиозные убеждения Шейхурраиса или его приверженность к религиозным течениям приступает к рассмотрению его философских убеждений и называет Шейха одним из первых философов-неоплатонистов Ирана: Среди первых учных-неоплатонистов Ирана только Сина имел сво самостоятельное мнение (159, 43). Без труда видно, что неоплатоническая мысль в Иране приводит ко вс тому же исмаилитскому философскому учению, которое ассимилировало неоплатонизм с ирано-исламской идеологией и религией, а такие выдающиеся мыслители-философы, как Муайядуддин Ширази, Насир Хусрав Кубадиани, Абуя куб Седжистани были последователями именно этой философской школы.
Некоторые из специалистов по исследованию жизнедеятельности Буали Сины называют его религиозным фанатиком и аргументируют это посещением им мечети и преподносят это как признак его реактивности и экзальтированности (203, 87). Конечно же, этот вопрос тоже должен быть изучен более глубоко, поскольку религиозные фанатики, особенно исламские фанатики, обычно более экстремальны и фанатично преданы исламским канонам. Однако, судить так о Шейхурраисе по тому, что он от случая к случаю посещал мечеть и молился, как о религиозном фанантике, нельзя. Мусульманство Шейхурраиса дело исключительно его, поскольку когда у человека возникают какие-то проблемы он молется и это моление (т.е. намаз) является мысленно-чувственной связью творения божия с Творцом, который таким образом просит помощи у своего Создателя. И в то же время,
Шейхурраис пьт вино и наслаждается прелестями земной жизни. Но Если ты, Буали, пьшь янтарное вино, философски глотая, несмотря на то, что пользы больше, чем вреда, в противовес этому Сина говорит Если и пью вино иногда, то признак глупости моей. Следовательно, человека как Сина нельзя назвать фанатиком, поскольку он в поиске познания истины, не придерживается исламского шариата. Он пишет в своей автобиографии: Когда сталкивался с проблемами в изысканиях, которые я решить не в состоянии, шл в мечеть и молился и просил Бога помочь решить их... Вечером, вернувшись домой, зажигал свет и приступал к чтению книг и написанию сочинений, пока не одолевал сон или слабость и усталость не отбивали охоту работать, и тогда я выпивал немного вина, силы восстанавливались и я продолжал чтение (252, 69-70).
Есть и такие исследователи, которые без какого-либо научного и исторического анализа приписывали Сину к своему толку исламской религии. Исследователь-богослов Ахмад Бехешти, обладающий и религиозным саном аятоллы и научным званием доктора наук относится к числу таких людей. Он пишет: Религиозный титул Шейхурраис выше того, что человек суннит или исмаилит. Как возможно, чтобы личности такой величины с точки зрения [религиозных] убеждений и политической идеологии опуститься ниже уровня двенадцатиимамных шиитов? (100, 79). Указанное лицо, для того чтобы показать Сину как последователя двенадцатиимамных шиитов, как только мог стал очернять другие течения, в том числе исмаилитов, в семье которых Шейхурраис и родился и воспитывался. Такой подход указанного исследователя на почве фанатизма и ненависти к другим религиям и религиозным течениям, далк от науки и не решает никаких проблем! По мнению указанного автора, поскольку Шейхурраис велик, он не должен быть суннитом или шиитом. Поскольку он гениален, то безапелляционно должен быть последователем двенадцатиимамных шиитов. Почему?! Только потому, видите ли, что автор статьи хочет этого! Логика сочинения Ахмада Бехешти по этому вопросу совершенно антинаучна и далека от логики.
Таким образом, согласно проведнного обзора мнений и точек зрения учных можно сделать вывод, что о религиозных убеждениях Буали Сины нигде прямого, откровенного указания на религиозное течение, последователем которого он являлся, нет. Достоверно известно только то, что его семья была исмаилитской, как Шейхурраис собственноручно сам написал об этом. Кроме того, однозначно и то, что его семья, особенно его отец, сыграли большую роль в интеллектуальном развитии и формировании мировоззрения Сины. Об этом сам Сина пишет: ...отец оберегал меня от всего, что не касалось науки (198, 105). Можно также предположить, что Сина возможно сам и не был прямым последователем исмаилизма, но, с одной стороны, рождение его в семье исмаилитов, с другой - его принадлежность к учному миру и науке, философии, то есть к тому, что пропагандировали исмаилитские проповедники, за короткое время прославили его и способствовали созданию мнения о нм в сознании современников, как об исмаилите. Иранский учный Забихулла Сафа в свом сочинении, посвящнном жизнедеятельности и творчеству Ибн Сины в разделе Религиозная приверженность Ибн Сины ( ) довольствовался в основном ссылками на биографические сведения, написанные лично самим Синой. Вот, что он вкратце пишет: Его отказ служить при дворе Султан Махмуда, фанатическая преданность шиизму и учению мутазилитов, его внимание к дворам шиитских дейламитских правителей и чиновникам, служба в их правительствах являются тврдыми аргументами в пользу версии о том, что он был шиитом (228, 46). Этот исследователь, для поддержки своей версии приводит высказывание Кази Нуруллаха Шуштари из Собрания верующих (Маджалес–ул-му менин»). Конечно, Забихулла Сафа, говоря о шиитах, имел в виду шиитов двенадцатиимамных, к которым и сам относился. Поскольку его анализ в этом вопросе весьма поверхностен, а аргументация слаба, также, по мнению исследователя, большинство мусульманских законоведов суннизма и общины предали его анафеме.
