Содержание к диссертации
Введение
I. Творчество и личность Хосе Хименеса Лосано в контексте литературной ситуации в Испании второй половины XX века 21
1. Литературный процесс в Испании 1960 - 90-х годов 21
2. Формирование творческой личности X. Хименеса Лосано 51
3. Обзор творчества X. Хименеса Лосано 84
II. Поэтика романов Хосе Хименеса Лосано как отражение его понимания истории Вступление 111
1. Художественный мир историко-социальных романов X. Хименеса Лосано 115
Социальная тематика: упрощение фабулы и усложнение сюжета 115
«Христоподобные», «воскрешенные» и «блаженные» персонажи 125
Художественное время и пространство: способность к универсализации 139
Нарратология: устная традиция и бесструктурность воспоминания 146
История как актуальное прошлое 168
2. Художественный мир историко-философских романов X. Хименеса Лосано 192
Сюжет равный теме: сомнение, вера, жизнь, смерть, любовь 192
Условность персонажа и проблема депсихологизации 215
Абстрактность и фантастичность хронотопа 218
Нарратология: несостоятельность письменного источника 221
История как вечность 233
Заключение 245
Библиография 253
- Литературный процесс в Испании 1960 - 90-х годов
- Формирование творческой личности X. Хименеса Лосано
- Художественный мир историко-социальных романов X. Хименеса Лосано
Введение к работе
Работа посвящена творчеству современного испанского писателя Хосе Хименеса Лосано (1930). Его творчество ни разу не рассматривалось в отечест венном литературоведении, а тем не менее без этой фигуры картина испанской литературы второй половины XX века была бы неполной. В Испании же как в критике, так и в университетских курсах литературы второй половины XX века творчество Хименеса Лосано постепенно занимает причитающееся ему по праву место. Согласно последним исследованиям библиография по творчеству Хименеса Лосано насчитывает около 300 работ1. Особого упоминания заслуживают три монографии, посвященные разным аспектам творчества Хименеса Лосано североамериканского исследователя Ф.Х. Игеро, который ставит писателя в один ряд с Мигелем Делибесом и Камило Хосе Селой, признанными классиками испанской литературы XX века, а также три коллективные сборника, ш опубликованные в связи с присуждением Хименесу Лосано Национальной пре мии испанской литературы в 1992 году и премии Сервантеса в 20022. Среди десятков исследователей творчества автора - такие значимые для современной испанской культуры имена, как философы Хосе Луис Лопес Арангурен, Мануэль Рейес Мате, Габриэль Альбиак, писатели Хосе Ангель Гонсалес Сане, Анд-рее Трапьельо, Луис Матео Диес, Густаво Мартин Гарсо, Хесус Торбадо, историк Томас Мермаль, академики Испанской Королевской Академии Виктор Гарсия де ла Конча, Фернандо Лазаро Карретер, Педро Лаин Энтральго.
Однако ранее долгое время писатель был незаслуженно обойден вниманием критики. Современная итальянская писательница и литературовед Роза Рос- си отмечает, что испанское литературоведение пытается от-махнуться от «не- удобного писателя», наклеив на него один из трех распространенных ярлыков, равнозначных литературной анафеме3. Эти самые распространенные определения, которых удостаивался Хименес Лосано у критики в 70-90 годы: «автор исторических романов» (в то время как лишь первые два романа писателя можно назвать историческими), «писатель-регионалист», сосредоточенный на проблемах кастильской деревни (одной из характерных черт творчества Лосано как раз является его «планетарный взгляд»4), и «писатель-католик» (на что словами испанского критика Рафаэля Конте можно возразить, что он «в большей степени христианин, чем католик»5). Все эти мнения критиков, конечно, не беспочвенны, но свидетельствуют о плохом знании творчества писателя и о стремлении подойти с узкими мерками к творчеству большого художника.
Целью настоящего исследования автор ставит себе понять и сформулировать концепцию истории, которую, как представляется, Хименес Лосано выстраивает во всех рассматриваемых романах. Она не только определяет своеобразие творчества писателя, но и представляет значительный самостоятельный интерес как характерное явление современной западной мысли. Для всех романов автора, описывающих события, более или менее отдаленные от настоящего, общим является взгляд на них, то, какие вопросы писатель ставит пред собой и перед читателем, обращаясь к тому или иному моменту истории. Кроме того, рискнем предположить, что именно рассмотрение всей совокупности романов Хименеса Лосано позволит раскрыть его видение истории, поскольку задача философии истории - именно помыслить всю историю как целое, выявить в историческом процессе закономерности, объединяющие настоящее, прошлое и будущее.
Необходимо пояснить, какой смысл в дальнейшем мы будем вкладывать в словосочетание «философия истории», естественно не претендуя на уровень компетенции философа или историка в данных предметных областях .
История как наука - это знание о том, что было. Слово «история» в большинстве европейских языков - это временная последовательность событий, а также последовательная запись этих событий. Задача исторического исследования - из совокупности исторических событий, дошедших до нас, выбрать те, которые имеют значение, составить с их помощью историческую картину и вскрыть существующие между ними связи. Знаменитый гегелевско-марксистский принцип историзма, ориентированный на будущее, заключается в том, чтобы показать, каким образом современное состояние оказывается результатом событий прошлого, но это только один из возможных подходов к истории. Сторонники претеретоцентрических концепций (Гесиод, Руссо), полагавшие, что «Золотой век» - в прошлом, стремятся показать, как человечество со временем регрессирует. Для эсхатологических концепций истории, опирающихся на мысль Августина Аврелия, смысл истории заключен во Втором пришествии и все события подчинены этой высшей и недоступной человеку божественной логике.
При этом историческое исследование не стоит над историей, а само вплетено в ткань времени, оно меняется вместе с ним. То историческое время, в которое живет ученый-историк, само накладывает отпечаток на его подход к событиям прошлого, а вся предшествующая история мысли определяет то, в каких категориях он будет осмыслять известные ему факты7. От многих факторов зависит, каким будет наше представление о прошлом.
Изучение всех этих проблем, возникающих при размышлении над прошлым в ходе исторического исследования, и есть задача философии истории. Философия истории стремится к истолкованию результатов истори-ческих ис следований, освещению отдельных фактов общей идеей, обобщению результатов исторических исследований, сведению отдельных "историй" в единую мировую историю. При этом философия истории не означает пустого теоретизирования или отказа от работы с документами и опоры на источники, но она задается более общими вопросами, стремится не только к знанию фактов, но и ставит вопрос о смысле истории.
Выделяя основные проблемные вопросы, которые ставит философия истории, можно назвать следующие:
Проблема сущности, границ и методов исторического познания, то есть, что считать историческим событием, как формируется наше знание о прошлом и насколько возможно его рациональное познание.
Проблема субъекта истории. В зависимости от решения этого вопроса концепции философии истории делятся на индивидуалистические и коллективистские. Представители последних считают субъектом исторического процесса человечество, общество, государство, страну, народ, этнос, нацию, цивилизацию, культуру, расу и т.п. Индивидуалистические и антропоцентрические концепции ставят в центр человека. В случае если в центр размышлений о смысле истории ставится человек, то возникает вопрос о его роли в историческом процессе. Исследователь должен мыслить человека или как субъект истории (воля отдельного человека влияет на течение истории), или как объект (исторический процесс определяет жизнь отдельного человека); таковы крайние возможности, между которыми мыслим большой спектр переходных вариантов.
Вопрос о движущих силах историй, о причинах исторических событий. В зависимости от разных решений вопроса о движущих силах истории различаются теологическая концепция философии истории (двигатель истории - воля Бога), метафизическая (ход истории подчинен некой трансцендентальной закономерности, проще, судьбе), идеалистическая (историей движет идея, развитие духовно-научной мысли определяет исторические события), материалистически-экономическая (экономические отношения определяют развитие истории), натуралистическая (природа человека, обладающего побуждениями, страстями, среда обитания человека определяет исторические судьбы народа, расы и т.д.). Этим и другим вариантам детерминистских концепций противостоит активистическая концепция (волюнтаризм, теория заговора).
Проблема целостного восприятия исторического процесса. Чтобы помыслить исторический процесс, нужно иметь некое общее представление о нем. Наиболее общими категориями являются прогресс, регресс, циклическое развитие, смысл истории, прогноз (тенденции и перспективы исторического развития). Из этого общего представления о целом истории вытекает ответ на вопрос о ее смысле (или констатация его отсутствия или непознаваемости), а также прогноз на будущее, что является одной из фундаментальных задач исторического исследования.
Проблема разработки и уточнения понятийного аппарата исторической науки: например, понятия исторического времени и пространства, вопросы периодизации.
Минуя богатую античную традицию осмысления истории, мы видим у Августина Аврелия, ее наследника, понимание истории как движения от.прошлого через настоящее к будущему. Для христианского понимании истории свойственно осознание специфичности, неповторимости каждого события. История имеет начальную точку - пришествие Христа (ветхозаветная история выполняет служебную функцию предсказания, пророчества наступления времени Христа) и конечную точку - второе пришествие и страшный суд, после которого в "граде Божьем" воцарится мир неподвижности, постоянства и вечного покоя. Как отмечает В. Г. Киютин, автор докторской диссертации "Философия истории Аврелия Августина", концепция Августина не единственная на определенном этапе развития истории отвергает закономерности, определившие ее развитие. Так, Гегель, рассматривая историю как сферу реализации человеческой свободы, говорит о западном мире, как о полном воплощении свободы. О. Конт объявляет позитивистскую ступень развития последним этапом в истории человечества, Маркс опровергает действие социологических законов в будущем обществе. «По-видимому, идеализация каких-либо принципов устройства человеческого бытия неизбежно приводит к мысли о неком завершении истории» . Согласно Августину исторический процесс представляет собой глобальное противостояние "града земного" и "града Божьего" и носит провиденциальный характер, т.е. развивается по божественному плану.
При переходе из Средневековья в Новое время в работах Иоахима Флор-ского, творчестве Данте, философии Дж. Вико зарождается унитарно-стадиальное понимание истории, концепция исторического круговорота9. Вико связывал смысл истории с постоянно повторяющимся порядком причин и следствий. Он считал, что все народы проходят единый путь, включающий три эпохи: божественную, героическую, человеческую, которые соответствуют детству, юности и зрелости человечества. Пройдя положенный круг, страны и народы начинают круг новый - те же три названные выше эпохи.
В эпоху Просвещения благодаря Вольтеру появилось само понятие «философия истории», а смысл истории стал коррелировать с прогрессом человеческого разума, и история человечества стала мыслиться как движение по ступеням этого прогресса. В эпоху Просвещения сформировались такие концепты историософии как идея прогресса, поступательного развития, обязательной опоры на письменный источник при изучении истории; а также оптимистическая вера в познаваемость истории. Подобные представления об истории оказываются под сомнением в пределах сегодняшней культуры.
Традиционно считается, что философия истории началась лишь с «Лекций по философии истории» Гегеля, который определил принцип историцизма, возникший еще у Гердера: утверждение цельности исторического процесса и наличия в истории разума как основополагающей субстанции. В основе исторического процесса, по Гегелю, как известно, лежит развитие Абсолютного духа, который стремится обрести собственную полноту и свободу. Для Гегеля история начинается с возникновения государства, первобытность оказывается за пределами истории. Принцип историцизма был воспринят марксистской философией, однако его понимание претерпело значительные изменения, которые коснулись прежде всего переориентации на материалистическое понимание истории и общества.
В XX веке особое значение имеют работы О. Шпенглера «Закат Европы» (1918-1922), А. Тойнби «Постижение истории» (1934-1961) и других представителей культурологического подхода, знаменовавшие отказ от европоцентристской однолинейной схемы прогресса. Возвращая нас к пафосу Вольтера и Монтескье, утверждавших существование множества культур и цивилизаций, для которых характерны локальность и разнокачественность, исследователи первой половины XX века, выходя за рамки европоцентризма, ставят вопрос о значении разных культур в историческом процессе.
Вообще в XX веке перед наблюдателем предстает широкий спектр концепций, по-разному реализующих идейные возможности, полученные от Нового времени. Экзистенциальная философия (Ясперс, Бердяев) стремится тесно увязать смысл истории с целью и смыслом существования человека. Смысл истории - свободная реализация духовных сил человека (человеческая сущность -свобода). В XX веке размышление о прогрессе все чаще связывается с угрозой глобальной экологической катастрофы и с созданием атомного оружия (М. Хайдеггер, Т. Адорно, М. Хоркхаймер). Многие исследователи конца XX века -П. Риккерт, К. Поппер - отрицают исторический прогресс, полагая, что цель развития может быть у человека, но цель истории человечества неизвестна, другие, подобно Ф. Фукуяме, считают, что у исторического процесса нет и не может быть цели.
При написании истории зачастую события интерпретируются так, как выгодно той или иной господствующей группе, партии, государству, или же просто замалчиваются одни факты и изобретается то, чего на самом деле не было. Очевидно, что невозможно достичь полной объективности в освещении событий в прошлом или в настоящем, наблюдатель не может остаться абсолютно нейтральным, ведь, чтобы рассказать о событии надо встать на ту или иную точку зрения, но простая честность обязывает представить все факты. Хименес Лосано критически оценивает современную испанскую историческую науку: «Естественно и у нас и в других странах официальная академическая история решает, что произошло, описывает событие в тех или иных категориях, подчеркивая одни факты, личности, события и отвергая другие: замалчивая или вырывая их из контекста. И в исключительных, но не столь редких случаях искажая правду»10.
Можно без риска утверждать, что художественная литература занята осмыслением сути исторического процесса не менее, а, быть может, и более глубоко, чем философия. В связи с этим необходимо поставить вопрос о разграничении «философии истории» не в обиходном, а в истинно философском понимании (помыслить смысл истории, поставить пред собой все перечисленные выше вопросы) и концептуальности в понимании истории, в данном случае у писателя. Собственно о философии истории можно говорить по отношению к Гегелю, Ясперсу, Хайдеггеру и др. Философия же истории у писателя понимается нами как концепт о смысле истории, определенный в художественном мышлении, в художественном тексте. Хименес Лосано писатель, а не философ, и он никогда не претендовал на то, чтобы сформулировать оригинальную концепцию, объясняющую закономерности развития истории и приоткрывающую ее смысл. Но осмысление истории - один из основных двигателей его творчества, а человек в истории — основная его тема. Говоря о «философии истории» в романах Хименеса Лосано, мы подразумеваем наличие у автора системы взглядов на исторический процесе, которые если и не выражены эксплицитно в его публицистике, то, однако, достаточно четко выявляются при анализе его художественных текстов. Поэтому в соответствии с выделенными выше основными проблемами философии истории мы планируем в ходе анализа романов Хименеса Лосано ответить на следующие вопросы:
•что автор понимает под словом «история» каково соотношение частной (жизнь отдельного человека, семьи), общественной (социально-политические преобразования, смена эпох) и всемирной (история, мыслимая как целое) истории какое место в историческом процессе отводится при этом человеку каковы движущие силы и причины исторических событий каково соотношение прошлого, настоящего и будущего, каковы перспективы человека и человечества как формируется знание о прошлом, каковы источники рассказываемой истории есть ли смысл в истории человечества Чтобы ответить на поставленные вопросы, целесообразно проанализировать художественный мир, созданный Хименесом Лосано в его романах, не только на тематическом и проблематическом уровне, но и, разумеется, на уровне поэтики текста; рассмотреть взаимосвязь историософии автора с его эстетическим кредо.
Тесная связь литературы и историографии не вызывает сомнений. Достаточно вспомнить, что долгое время одно было частью другого и между ними просто не существовало границы. Вплоть до появления исторического романа в конце XVIII - XIX веке рассказ о прошлом не делился на правдивый (историю) и вымышленный (литературу). С другой стороны, историческая наука, подобно литературе, опирается на источники, рассказы о событиях, то есть оперирует нарративами, а не реальностью первого порядка, которой являются сами события. Часто, говоря о связи истории и литературы, указывают на то, что в литературном произведении отражается культурно-исторический тип той или иной эпохи, и литература таким образом служит источником знаний о данной исторической эпохе. При таком подходе к литературе за счет анализа стиля, сюжета и языка произведения достигается «воспроизведение духовного образа иных эпох»11. Блестящим примером такого подхода В.Е. Никитин считает «Мимесис» Ауэрбаха. Второй возможный подход исследователь формулирует со ссылкой на статью В.О. Ключевского о «Недоросле» Н. Фонвизина, в которой русский историк говорит об особой историософской миссии «подлинной литературы не только отражать происходящее, но и предупреждать о возможных последствиях и опасностях, грозящих из будущего. Художественные произведения такого уровня содержат смысловую структуру, которая выражает глубоко скрытые в коллективном бессознательном духовные интенции эпохи»12. Думается, что ярким примером тому может послужить роман «Бесы» Ф.М. Достоевского. Это вторая сторона отношений между историей и литературой. Если в первом случае мы обращаемся к анализу текста для понимания прошедших времен, то во втором прибегаем к анализу эпохи для истолкования текста произведения. Пример исследования второго типа — «Духи русской революции» Н.А. Бердяева, в котором творчество классиков русской литературы, Гоголя, Достоевского, Толстого, представлено как художественное откровение внутренних метафизических начал российской истории. В своей статье В.Е. Никитин приходит к заключению, что «история непостижима только средствами рационального анализа, так как они ориентированы лишь на мир материальный, но в истории проявляют себя принципиально иные действующие силы, принадлежащие иной действительности, действительности человеческого духа» 13, тем самым, продолжая мысль В. Беньямина, который в своей последней работе «О понятии истории» пишет, что борьба в истории идет понятии истории» пишет, что борьба в истории идет за вещи грубые и материальные, но сама эта борьба не обходится без вещей утонченных и духовных. Они живут в этой борьбе как убежденность, как мужество, юмор, хитрость, непреклонность, и они оказывают обратное воздействие на отдаленное время . Это вторая сторона отношений между историей и литературой важна для анализа творчества Хименеса Лосано. Если признать, что история человечества не сводима к научно-техническому прогрессу и росту материального благополучия в отдельных частях планеты, т. е. если признать, что законы истории проявляются не только в материальном мире, то оказывается, что литература, которая способна не только отражать происходящее, но и предупреждать о возможных опасных последствиях, - неплохой способ познания истории, которая не может быть осмыслена исключительно рационалистически.
Кроме того, литература не только черпает материал из истории и сама в свою очередь выступает памятью истории, но и является «действенным фактором пробуждения и функционирования общественного сознания»15. Мы полагаем, что именно эта последняя форма взаимодействия литературы и истории актуальна для анализа прозы Хименеса Лосано, поскольку, хотя романы и рассказы автора можно рассматривать как размышления об истории в художественной форме, материалом для подобных размышлений писатель не всегда выбирает исторические события в традиционном понимании (значительные события прошлого). В большинстве романов попытки проникнуть в суть истории автор предпринимает, рассказывая о самых обыденных и незначительных событиях современности. Исторической прозе автора (1968-1989 гг.) посвящена диссертация Франсиско Хавьера Игеро, опубликованная в 1991 году под названием «Агоническое воображение Хименеса Лосано», в которой он рассматривает три ранних романа писателя «История одной осени», «Санбенито», «Иносказания и притчи равеи Исаака Бен Иегуды» (1325 - 1402)», и приходит к выводу, что все эти произведения, а также серию рассказов объединяет «пробле матика веры, проживаемой отдельным человеком, которая рассматривается Хименесом Лосано в различных исторических контекстах» . Таким образом, серьезные исследователи творчества автора считают необоснованным называть Хименеса Лосано автором исторических романов, хотя подобный ярлык прилепила к нему испанская критика вскоре после выхода в свет первых двух произведений писателя. В 2005 году, когда в нашем распоряжении девятнадцать, а не пять романов, еще с большей уверенностью можно утверждать, что, не обращаясь к жанру исторического романа, Хименес Лосано разрабатывает глубокое и интересное понимание истории в своих художественных произведениях.
При обращении к истории в художественном произведении всякий раз встает вопрос о соотношения правды факта и воссоздании духа эпохи. Исследуя исландский эпос, М.И. Стеблин-Каменский ставит вопрос более широко: «...история тоже [как и «праистория», эпос] претендует на то, что она правда, а не вымысел, она может претендовать на это только ценой отказа от какой-либо попытки воссоздать прошлое как живую действительность, как слова и действия отдельных людей, только ценой сведения прошлого к перечислению фактов общегосударственного значения, средних цифр, действий социальных сил и тенденций, политических и экономических факторов и т. п., т. е. ценой сведения прошлого к абстракциям, которые нельзя наблюдать как живую действительность и которые, в той мере, в какой они обычно обусловлены субъективной концепцией автора-историка, образуют как бы дымовую завесу, застилающую конкретную действительность. Но такая же ограниченность, только с обратным знаком, характерна и для исторического романа. Правда, исторический роман может воссоздавать прошлое как полнокровную действительность, и в этом его отличие от истории, но он может воссоздавать прошлое так только ценой отказа от того, чтобы быть правдой, а не вымыслом. Автор исторического романа не может не сознавать, что в его романе исторические факты, а что — 1 7 его собственный вымысел» . Хименес Лосано, в целом разделяя это суждение, стремится приблизиться в своем творчестве к средневековому хуглару, который лишь передает известную ему историю, осознавая свой рассказ о прошлом как вполне правдивый, и изображая события прошлого как действия и слова конкретных людей, т. е. как живую действительность, которую можно наблюдать совершенно так же, как человек может наблюдать то, что находится перед его глазами и в пределах его слуха. Для Хименеса Лосано литература - это и есть такой альтернативный способ познания. Писатель считает, что у литературы больше возможностей воссоздать прошлое, в литературном произведении возможно превратить прошлое в живую полнокровную действительность, актуали-зовать его для настоящего, можно воскресить голос, лицо, жесты человека. Литература, в отличие от истории, способна сделать прошлое частью настоящего, оживить историю, пережить ее как здесь и сейчас: хотя бы на момент чтения, истории героев становятся частью жизни читателя в настоящем. Писатель стремится заставить читателя прожить чью-то жизнь как свою собственную, именно прожить ее, прочувствовать, а не усвоить сухие факты об исторических событиях. Для этого Хименес Лосано использует такие стилистические приемы как подробное живописание обстановки, особенностей пейзажа, костюма - вообще материального мира описываемой эпохи, или использование географической карты, реальных и вымышленных писем, дневников, протоколов.
Еще одна «претензия» Хименеса Лосано к исторической науке может быть сформулирована со ссылкой на слова любимого автором французского философа Симоны Вейль.. Хименес Лосано пишет: «"История, - говорит также Симона Вейль - основана на письменных источниках, то есть, по существу, на свидетельствах убийц о своих жертвах". И это именно так, потому что всегда именно «убийцы», то есть победители и господа, имели право голоса, именно они рассказывали о событиях. Это те, кто наделен-властью над чтением-письмом и над соотношением знаков и фактов реальности, и те, кто также решает, кто - человек, а кто - человеческие отбросы, и что такое, в принципе, реальность. Именно они создают источники. Историки совсем недавно решились задать вопрос о жертвах, о молчаливых, о незаметных, но их лица и их голос может воскресить только повествование»18. То есть Хименес Лосано придерживается мнения, что официальная история всегда писалась победителями. У человечества просто не было возможности узнать версию побежденных, так как они не имели возможности рассказать свою историю. Лосано считает, что исто рия человечества «задолжала побежденным право высказаться», и задача литературы - предоставить им это право, тем более что только они могут сказать миру что-то новое. Хименес Лосано придерживается мнения о том, что «Великая история» (цепь великих исторических событий в отличие от частной истории жизни человека) обладает престижем, поддерживаемым господствующим дискурсом, и ставит себе целью подорвать престиж этой истории путем отказа от «великих рассказов» («grands recits»)19, этих мифов современного цивилизованного сознания. Официальной истории, написанной победителями, автор противопоставляет устную традицию, память людей. Размышляя о литературном творчестве, писатель приходит к прустианской формуле: «любое повество- ,-Ъ вание - это воспоминание». Приверженность рассказу как способу передачи опыта является основополагающим для мировоззрения испанского писателя и для его эстетических взглядов, для его кредо писателя. Лосано стремится, оставаясь писателем и создавая романы, принадлежать к устной традиции, в этом плане большее влияние на формирование эстетических взглядов писателя ока-зал Вальтер Беньямин.
Хименеса Лосано интересуют «маленькие» истории об обычных людях, именно их он хочет противопоставить «метарассказам» современности и прошедших эпох - и это еще один важный момент расхождения между литературой и исторической наукой. Писателя как правило занимает отдельный человек, но вместе с тем в творчестве Лосано его судьба метафорически соотносит • ся с течением всей мировой истории. Попытка достижения такой «эпической» широты, стремления рассказать о человеческой жизни вообще, рассказывая каждую конкретную историю, - является, как нам представляется, основополагающей чертой творчества Хименеса Лосано.
Наш анализ прозаических произведений Хименеса Лосано пойдет по пути поиска в романах писателя смыслов, актуальных для размышлений над историей и современностью. Помимо того, что романы писателя ставят вопросы, важные для понимания как современной эпохи, так и прошедших эпох, к которым обращается автор, Хименес Лосано стремится выделить в разных эпохах, в историях разных персонажей, нечто общее, некие закономерности развития собы-тий. Эти закономерности мы и назовем "смыслом истории", а то, что нам удастся описать рационально - историософскими взглядами автора. Таким образом, в нашем исследовании «философия истории писателя» будет пониматься нами как имплицитное суждение о смысле истории в художественной форме. История как события прошлых лет занимает большое место в творчестве 4t Хименеса Лосано. В одних романах автор обращается к событиям, весьма уда ленным от настоящего: это библейские истории Авраама и Сары {«Сара из Ура»), пророка Ионы {«Путешествие Ионы»), лирическая биография испанского поэта-мистика Сан Хуана де ла Крус {«Монашек»), история монастыря Пор-Рояль {«История одной осени»), инквизиторский процесс XVIII века {«Санбенито»), вымышленная биография раввина {«Иносказания и притчи равви Исаака Бен Иегуды (1325 - 1402)»). В других романах взгляд писателя обращен к событиям недавнего прошлого - к Гражданской войне в Испании {«Саламандра», «Человек на грани», «Свадьба Анхелы»), феномену касикизма {«Траур в господском доме», «Серебряные сандалии»). Большое место в творчестве писателя занимают темы смены эпох {«Свадьба Анхелы», «Письмо Тесы», f «Две сеньоры»), исчезновения испанской деревни {«Теорема Пифагора», «Ноч ной дозор»), тема личности в политике {«Волчата», «Однокурсники»). В романах, действие которых происходит в XX веке, автор пытается осмыслять такие актуальные проблемы современности как СПИД, нищета, торговля людьми, проституция, незаконная пересадка органов, голод и эпидемии в Африке, и при этом взгляд писателя всегда обращается в прошлое, что позволяет нам считать понимание истории одной из центральных тем его творчества. В других романах автор использует притчеобразную форму и говорит о человеке в истории очень обобщенно, не конкретизируя ни времени, ни места действия {«Топогра фическое описание», «Учитель Уидобро»).
Итак, мы исходим из предположения, что перед нами еще одна современная концепция истории, созданная писателем. XX век, как теперь можно смело утверждать, дал впечатляющий ряд концепций истории именно в художественной форме. В прошлом веке человек ощущал на себе движение истории часто и сильно как никогда, поэтому любой крупный писатель, размышляя о человеке, так или иначе вплетает в эти размышления его бытие во времени, в истории. Размышления об истории в XX веке ведутся как в рамках исторического романа, так и вне его. Английский модернизм 20-х годов, отразив шок Первой мировой войны и глобальную смену ценностей, дал целый спектр в основном не щ гативистских концепций истории - от вытеснения ее психологизмом индивиду ального бытия у В. Вульф до сведения истории к безвременной традиции, вслед за Б. Кроче, у Т.С. Элиота. Особое значение имеет, как известно, печальный вердикт, вынесенный человеческой истории, Дж. Джойсом в «Улиссе». Экзистенциально-абсурдистское переживание истории, порой осложненное чертами кафкианского кошмара, разработано рядом авторов от А. Камю до Г. Грасса. Некоторой оригинальностью отличается проживание истории как вечного повторения у Х.Л. Борхеса и Франсиско де Айалы. Выдающиеся концепции истории в художественной форме создали У. Фолкнер и Г. Гарсия Маркес. Отдельную группу писателей в XX веке - У. Голдинг, Р. Грейвс, Т. Уайлдер, М. Юр-сенар - составляют те, кто разрабатывал свою мысль об истории и современно • сти непосредственно в жанре исторического романа. Таким образом, мысль об истории явилась направляющей творчества многих крупных писателей. Подробное рассмотрение их концепций не входит в задачи данной работы, целью которой является описание еще одного возможного понимания истории, воплощенного испанским автором конца XX века.
Концепция истории Хименеса Лосано и его мировоззрение в целом вписываются в русло неокатолицизма (католического модернизма), течения, направленного на приспособление католического вероучения к современным условиям общественной жизни и к современному уровню науки. Вслед за Альфредом Луази (1857 - 1940) и Карлом Бартом Хименес Лосано, оставаясь глубоко религиозным человеком, призывает различать вечную сущность христианских догм {corpus mysticum) и конкретно-историческую форму их проявления, зависящую от развития общества.
Характерными чертами творчества Хименеса Лосано является интерес к фундаментальным проблемам бытия, гуманистический пафос, обостренное восприятие греховности человеческой природы, несовершенства мироустройства, трагедии Большой истории и трагизма человеческого существования в целом (уже в силу его конечности). И вместе с тем ему свойственен оптимизм, основанный на вере в светлое начало, которое наряду с греховностью присуще человеку; в человеческую солидарность, в милосердие в мире жестокости, в бескорыстную любовь.
Хосе Хименес Лосано является автором девятнадцати романов, первый из которых вышел в свет в 1971 году, а последний в 2004. Под определенным углом зрения, который в нашем исследовании обозначен как «историософия писателя», становится возможным разделить эти тексты на группы, в зависимости от того, как воплощаются в литературном произведении размышления писателя о смысле истории. Первые два романа «История одной осени» (1971) и «Санбе-нито» (1972) стоят особняком и на фоне всего творчества автора воспринимаются.как подготовительный этап, как поиски автором своей особой манеры письма с использованием «готовых» литературных жанров. Их можно обозначить как традиционные исторические романы.
Остальные романы распадаются на две неравные в количественном отношении группы: одиннадцать историко-социальных романов, в которых акцент ставится на внешней, социальной жизни человека, и шесть историко-философских романов, в которых трагизм истории преодолевается через осоз нание его незначительности по сравнению с жизнью души, стремящейся к божественному абсолюту. В этих романах понятие истории может элиминироваться, но даже в преодоленном состоянии оно остается фактором, определяющем авторскую мысль. Подобное деление, как и предлагаемая терминология -историко-социальный роман и историко-философский роман, - разумеется, условны и подразумевают разную степень, а главное, разные способы поэтического обобщения, эстетической завершенности концепции истории, которую автор разрабатывает в целом своего романного творчества. В историко-социальных романах авторские размышления отталкиваются от сюжета, развивающегося в социальной плоскости, и постепенно поднимаются до уровня философского обобщения. В историко-философских романах повествование об истории человечества ведется в притчеобразной форме, что обусловливает богословскую степень обобщения.
Литературный процесс в Испании 1960 - 90-х годов
Ставя перед собой задачу показать фигуру Хименеса Лосано на фоне литературного процесса конца XX века, мы понимаем, что этот процесс не может быть представлен с достаточной долей объективности. По меткому выражению И.А. Тертерян, «литературное "вчера" видится лишь тогда, когда оно на самом деле уже позавчера. До этого оно присутствует в настоящем, тесно сплетено с ним, и разъять их можно только при некоторой временной дистанции» . И все же, отдавая себе отчет в сложности поставленной задачи и ни в коем случае не претендуя на полноту представления материала, мы постараемся определить место Хименеса Лосано в современной испанской литературе.
Более того, место Хименеса Лосано в историко-литературном процессе определяется, так сказать, апофатически: легче сказать, что не приемлет писатель в окружающей его литературной обстановке, чем прямо указать на его роль и место в ней. Одним из значительных факторов, определяющих своеобразие позиции Лосано, является его религиозное мировоззрение, развивавшееся в рамках католицизма, но далекое от ортодоксии и догматизма. Представляется, что в современной испанской литературе Хименес Лосано не столько является исключением из господствующей эстетической тенденции, сколько сознательно стремится быть оппонентом любой литературной моды.
Хронологическое членение испанской литературы второй половины XX века во многом проблематично. Сам термин «вторая половина века», начало которой для большинства европейских литератур связано с 1945 г., неприменим к испанской литературе. В Испании XX век пополам разделила Гражданская война 1936-39 гг., именно она стала границей двух эпох и в политической, и в экономической, и в социально-культурной сфере. В послевоенной литературе Испании остро ощущается разрыв традиции , обусловленный эмиграцией многих ученых и деятелей культуры, с одной стороны, и отрицанием недавнего прошлого, с другой. За пределами страны жили и творили такие авторы как Франсиско де Айала (1906), Роса Часель (1898 - 1994), Эстебан Саласар Чапела (1902 - 1965), Макс Ауб (1903 - 1972), Рамон Сендер (1902 - 1982), Мануэль Андухар (1913 - 1994), Артуро Бареа (1897-1957), Сегундо Серрано Понсела (1912 - 1976), которых испанское литературоведение объединяет термином «литература эмиграцию) ("literatura de exilio" или "Espana peregrina")22.
В 40-е годы в Испании ведущим литературным течением становится экзистенциалистский тремендизм, показывающий неприглядность не столько послевоенной реальности, сколько человеческой природы в целом. Существовал ли в Испании экзистенциализм как литературное направление - вопрос спорный. Автор исследования «Экзистенциальные темы в испанском послевоенном романе» Джемма Роберте23 считает, что можно говорить об испанском варианте экзистенциализма, не сводя его к тремендизму. Известный литературовед Хулиан Мариас придерживается противоположного мнения. В любом случае никто не спорит с тем, что можно говорить об экзистенциальных темах, экзистенциальной проблематике (трагизм и бессмысленность жизни, проблема аутентичности героя) или о характерном для экзистенциализма герое. Причем все эти феномены наблюдаются в испанской литературе с самого начала XX века (дос- таточно вспомнить творчество Мигеля де Унамуно и других представителей поколения 1898 года) а, по мнению Америко Кастро (1885-1972), они в принципе характерны для испанской мысли, не давшей миру ни одного философа-рационалиста. Одни авторы были напрямую знакомы с идеями Ж.-П. Сартра и А. Камю (Луис Мартин Сантос, Алехандро Нуньес Алонсо), в других случаях можно говорить об общей тенденции или случайных совпадениях (например, роман Мигеля Делибеса "Кипарис отбрасывает длинную тень " вышел в свет в 1948 году, когда автор еще не имел возможности прочитать Ж.-П. Сартра).
Хименес Лосано безусловно не мог избежать влияния столь фундаментального для XX века направления западноевропейской философии как экзистенциализм, однако он воспринял его не через творчество Камило Хосе Селы, Кармен Лафорет, Елены Кироги, Дарио Фернандеса Флореса и других писате-лей-тремендистов, а напрямую из чтения трудов Киркегора, Хайдеггера, Г. Марселя, Ж.-П. Сартра. Несомненно Хименесу Лосано ближе религиозный экзистенциализм, в своем творчестве писатель делает попытку преодолеть бессмысленность и безысходность человеческого существования путем обращения, к трансцендентальному абсолюту.
На первый взгляд непосредственным литературным контекстом творчества Лосано является литература последней трети XX века, однако стоит вспомнить, что писатель родился в 1930 году, и хотя по времени вступления в литературу его можно было бы поставить где-то между «поколением 68 года» (Мануэль Васкес Монтальбан (1939 - 2003), Эдуардо Мендоса (1943), Хосе Мария Мери-но (1941), Хавьер Мариас (1951), Луис Ландеро (1948), Альваро Помбо (1939)) и «поколением 80 года», молодыми писателями, родившимися после 1950 года и выпустившими свой первый роман около 1975 года (Антонио Муньос Моли-на (1956), Хуан Хосе Мильяс (1946), Хулио Льямасарес (1956), Артуро Перес Реверте (1951), Хуан Педро Апарисио (1941), Луис Матео Диес (1942), Хуан Мадрид, Хавьер Томео (1932), Андрее Берланга, Рамон Айера, Феликс де Асуа, Лаура Эспидо-Фрейре), как раз с ними-то у Хименеса Лосано мало общего. По возрасту, по жизненному опыту, по полученному образованию и во многом по взглядам он принадлежит к «поколению середины века» (по времени вступления в литературу его представителей), к которому обычно относят таких авторов как Хуан Гойтисоло (1931), Луис Гойтисоло Гай (1935), Ана Мария Матуте (1926), Рафаэль Санчес Ферлосио (1927), Хесус Фернандес Сантос (1926 -1988), Игнасио Альдекоа (1925 - 1969), Кармен Мартин Гайте (1925 - 2000), Хесус Лопес Пачеко (1930-1997), Хуан Гарсия Ортелано (1928-1992), Альфонсо Гроссо (1928 - 1995), Хуан Марсе (1933).
Традиция испанского литературоведения членить литературный процесс не на течения, а на поколения основывается на том, что писатели, родившиеся в одно время, наблюдают одну и ту же историко-социальную, политическую и культурную реальность, которая определяет их мировоззрение, получают сходное воспитание и образование, зачастую придерживаются одних и тех же эстетических принципов, а также в одно время вступают в литературу. Большинство представителей «поколения середины века», «поколения 50-х» или, как его еще называют, «поколения без наставников» (подразумевая тот разрыв традиции, о котором говорилось выше) принадлежат к среднему классу, многие закончили филологический или юридический факультеты университета, почти все прошли через отрицание университетского образования и пошли по пути самообразования. Все это в полной мере можно отнести к Хименесу Лосано. Но если писатели «поколения середины века» выступили со своими первыми произведениями в конце 1940 - начале 50-х годов, то написание и публикация первого романа Лосано оказалась отложена до 1971 года.
Формирование творческой личности X. Хименеса Лосано
«Биография писателя не имеет почти ничего общего с его творчеством, и, к тому же, что в ней может быть интересного? Биография пирата, политика, дипломата или крупного бизнесмена еще куда ни шло, а биография писателя мало что может поведать. Не у всех смертных есть биография, к счастью»5 , — таково мнение самого Хосе Хименеса Лосано. И все-таки обратимся к фактам биографии писателя, необходимому элементу любого литературоведческого исследования, хотя бы для того, чтобы понять, на чем основано подобное мнение. Жизнь Хосе Хименеса Лосано, действительно, небогата внешними событиями, но отмечена интенсивной интеллектуальной и творческой деятельностью. Основополагающим для личности писателя является сочетание интеллектуального космополитизма с глубокой укорененностью на своей родной земле.
Хосе Хименес Лосано родился 13 мая 1930 года в местечке Ланга. «Мое детство представляется мне потерянным раем, воспоминания о котором не равнозначны почти ничему из того, что, как мне кажется, существовало тогда»52. Детские воспоминания и знания о мире, заложенные в детстве, приобретают важное значение для понимания личности писателя. Как Райнер Мария Рильке, автор считает, что настоящая родина человека - это его детство; когда человек взрослеет, он отправляется в ссылку, и вся его последующая жизнь -это вынужденная эмиграция. Для человека важно в душе оставаться ребенком, считает Хименес Лосано. «Детство спасает тебя, как защитная пленка, от ударов жизни. Нужно стараться сохранить верность его искренности и наивности»53. Сохранить детское мирооощущение, посмотреть на мир глазами ребенка, показать обычные вещи через непосредственность детского восприятия - такую задачу будет ставить писатель в своем творчестве.
Ланга - место рождения писателя - деревня с население 500 жителей в провинции Авила, на самом юге Автономной Области Кастилья-Леон, примерно в 100 километрах от Мадрида. Ланга затеряна в полях Кастилии, ее жители в XX веке также занимаются сельским хозяйством и страдают зимой от холода, а летом от засухи, как и много веков назад. В нескольких километрах на запад от Ланги находится Фонтиверос, где родился Сан Хуан де ла Крус, а на севере Арёвало, где прошли детские годы этого известного испанского поэта-мистика, и Ольмедо, где жила в детстве Тереса де Хесус, также недалеко расположен Мадригаль-де-лас-Альтас-Торрес, известный как место рождении Изабеллы Католической, в котором жил Луис де Леон. Как видим, все эти места «дышат» испанской историей, а Хименес Лосано относится к тем людям, которые умеют слышать это дыхание. Люди, поверхностно знакомые с его творчеством, часто презрительно называют его «кастильским» писателем, видя в его внимании к родному кастильскому пейзажу и к испанской истории проявление локализма и костумбризма. Ему не нравится это определение, он часто повторяет, что он «кастильский» писатель только потому, что родился в Кастилии и что, родись он в другом месте, он писал бы точно так же. Действительно, проблематика его произведений универсальна, не имеет ничего общего с регионализмом. Меж тем именно история Кастилии, ее пейзаж, говор местных крестьян являются генетическим кодом, абсолютной необходимостью его творчества.
Безыскусность этого описания дает прекрасное представление об эстетике Хименеса Лосано. Пейзаж его родной земли станет одной из неизменных составляющих художественного мира, созданного впоследствии писателем. Так Хименес Лосано видит Испанию. Это взгляд очень внимательный, пристальный и полный любви. Суровый степной пейзаж Кастилии, близкий с детства, оказал ощутимое влияние на эстетические взгляды Хименеса Лосано. Все, что писатель ежедневно видит перед собой, самые простые вещи: колодец, птица, свеча, сад, ручей, крест - в его творчестве превращается в символы, способные выразить движения души, внутреннюю жизнь человека. Ведь Хименес Лосано стремится пользоваться универсальной образной системой, понятной любому читателю вне зависимости от уровня его образования. Подобно испанским мистикам, Хименес Лосано, созерцая голые пустынные равнины своей родной земли, думает о бренности и трагизме человеческого существования. Пустыня, в которой можно встретить оазис — символическое выражение мировоззрения Хименеса Лосано, для которого мир жесток и трагичен, а человеческая жизнь полна горя и страдания, но вдруг мир освещается лучом бескорыстной любви, и его трагизм смягчается, а жизнь становится не столь невыносима.
Стоит отметить еще один момент: зачастую писатель видит на своей земле и позволяет увидеть читателю маленькие незначительные детали, заключающие в себе огромный смысл. Так, например, хижины мусульманских монахов-отшельников - это никак не меньше, чем признание мусульманского периода испанской истории, арабской составляющей в испанской культурной традиции. Обращение к непризнанному, забытому, замалчиваемому станет доминантой художественного творчества автора.
class2 Поэтика романов Хосе Хименеса Лосано как отражение его понимания истории
Вступление class2
Художественный мир историко-социальных романов X. Хименеса Лосано
Фабулы историко-социальных романов просты и трагичны. Это почти всегда история преступления, насилия или жестокости: нападение на медицинскую консультацию {«Теорема Пифагора»), несостоявшаяся свадьба («Свадьба Анхе-лы»), скандал во время похорон («Траур в господском доме»), нераскрытое убийство или преступления времен войны («Человек на грани», «Саламандра», «Серебряные сандалии»), нападение на учительницу («Письмо Тересе»). Иногда центральным моментом романа становится событие обыденное и незначительное вроде встречи однокурсников («Однокурсники») или участия в телевизионном конкурсе («Две сеньоры»). Сюжетным материалом для романов Хименеса Лосано может равным образом стать судьба политика (Лео из «Волчат») или обитателя дома престарелых (Дамиан из «Саламандры»), известного писателя (Эдуардо Сантистебан из «Однокурсников») или мадридского нищего (Эли из «Свалки»). Какую бы историю не рассказывал писатель, в фокусе его внимания всегда человек, его страдания и несчастья.
Вот пример подобной фабулы. Мария, которая работает учителем старших классов, подвергается нападению со стороны своих учеников. Один из них ранит ее камнем в голову и, возможно, насилует. Полиция расследует происшедшее, а родители учеников, защищая своих детей, выдвигают против Марии ложные обвинения в распространении наркотиков среди учащихся и в растлении малолетних. Хуанхо Асеведо, которого одноклассники и его старшая сестра заставили напасть на учительницу, пытается покончить жизнь самоубийством. Брат Марии находит ей хорошего адвоката, но она отказывается защищать себя. Назначен ли судебный процесс и как он закончится, читатель романа «Письмо Тересе» так и не узнает.
Сюжет у Лосано дан в традиционной для XX века технике с ее частой сменой точек зрения, нарушением хронологии и постепенным заполнением информационных пробелов. В романах можно выделить две-три основных сюжетные линии, события каждой из которых становятся известны читателю не в линейном порядке; эти сюжетные линии пересекаются, а также дополняются историями второстепенных по отношению к основным сюжетным линиям персонажей. Иногда две сюжетные линии сливаются до такой степени, что не всегда понятно, в каком плане повествования произносится та или иная фраза, и существует тот или иной персонаж. Таким образом, перед читателем стоит задача реконструкции фабулы и соавторства в традиции романа XX века от Фолкнера до Кортасара. При помощи серии нарратологических приемов, которые будут рассмотрены ниже, автор выстраивает параллель между трудностью восстановления фабулы и проникновения в смысл произошедшего для читателя, в целом - проблематичностью постижения смысла истории.
Особое место в этой группе занимает роман «Теорема Пифагора», который отчетливо членится на серии своего рода «информационных блоков»: некоторые представляют собой описание событий, произошедших с героями, а другие - отвлеченные рассуждения историософского характера или размышления над актуальными проблемами современности, такими как СПИД, нищета, торговля людьми, проституция, незаконная пересадка органов, голод и эпидемии в Африке. «Удельный вес» событий больше по сравнению с «лирическо-публицистическими отступлениями» автора, поэтому роман безусловно сохраняет художественную форму, но умозрительные рассуждения о закономерностях функционирования человеческого общества также играют немалую роль в художественном целом романа. Такая «двойная» оптика, немного напоминающая эстетику Брехта с ее зонгами, также используется автором в романе «Письмо Тересе», где часть «информационных блоков» представляют собой отрывки книги, посвященной поздней римской империи. Эти записки о римлянах отличаются чрезвычайной злободневностью, поскольку их автор не скрывает, что, говоря о римлянах, он имеет в виду современных европейцев, а под варварами, совершающими набеги на империю, понимает арабов. Тон этих заметок, авторство которых так и не удается установить ни героям романа ни читателю, очень близок к тону эпического «голоса», который характерен для лирико-публицистических отступлений «Теоремы Пифагора». Подобный прием позволяет автору достигать высокой степени обобщения в размышлении о мире и человеке и в то же время оставаться в рамках конкретной рассказываемой истории.
Элементы проповеди и высокий уровень философско-религиозного мышления характерны также для романа «Две сеньоры», где необходимый уровень обобщения достигается за счет «просветительских» диалогов Клеменсии и Констансии. В сюжете как этого, так и нескольких других романов присутствует детективный элемент, используемый парадоксально, так как созданный момент наивысшего читательского напряжения приводит не к развязке детективного сюжета, а к пустоте, на фоне которой проступает послание двух сеньор телезрителям, а на самом деле, конечно, автора читателю: «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок он выходит и опадает; убегает как тень, и не останавливается»1 .
Говорить никак не меньше чем о человеке вообще и о мире в целом - такова цель испанского писателя. Сочетание предельной сосредоточенности на малом, незначительном, на обыденной, каждодневной реальности с максимально общими размышлениями представляется одной из характерных черт поэтики Хименеса Лосано.
