Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-правовая обусловленность криминализации нарушения авторского и смежных прав в России .
1. Уголовно-правовая охрана авторских прав в России. Исторический аспект 13-34
2. Обусловленность уголовно-правовой защиты авторского и смежных прав развитием норм иных отраслей права 35-52
3. Обусловленность уголовно-правововй защиты авторского и смежных прав в РФ развитием норм международного права 53-66
4. Социально-экономическая обусловленность криминализации нарушения авторского и смежных прав 67-83
Глава 2. Уголовно-правовая характеристика нарушения авторского и смежных прав .
1. Объект преступного нарушения авторского и смежных прав. Предмет преступления. Потерпевший 84-100
2. Объективные признаки преступного нарушения авторского и смежных прав ...101-122
3. Субъект преступления. Ответственность юридических лиц 123-136
4. Признаки субъективной стороны преступления 137-143
Глава 3. Сравнительный анализ законодательства об ответственности за нарушение авторского и смежных прав Российской Федерации, а также Российской Федерации и зарубежных стран .
1. Проблемы отграничения состава нарушения авторского и смежных прав от смежных составов преступлений и административно-наказуемого правонарушения 144-157
2 Сравнительно-правовой анализ норм УК РФ и некоторых зарубежных стран о защите авторского и смежных прав 158-181
Заключение 182-190
Список использованных нормативных актов и литературы 191-204
Приложение 205-213
- Уголовно-правовая охрана авторских прав в России. Исторический аспект
- Обусловленность уголовно-правовой защиты авторского и смежных прав развитием норм иных отраслей права
- Объект преступного нарушения авторского и смежных прав. Предмет преступления. Потерпевший
- Проблемы отграничения состава нарушения авторского и смежных прав от смежных составов преступлений и административно-наказуемого правонарушения
Введение к работе
С принятием Конституции СССР( 1977) начался новый период в развитии социалистической правовой системы. На основе Конституции осуществляется обновление советского, законодательства. В отчетном докладе ЦК КПСС ХХУІ съезду отмечается, что новые законы позволяют точнее, тоньше регулировать различные стороны общественных отношений и работа по совершенствованию законодательства будет продолжаться.
Выполнение задач, поставленных КПСС перед советским народом, требует не только совершенствования законодательства, но и повышения эффективности его применения. "Следует решительнее повести борьбу против любых нарушений партийной, государственной и трудовой дисциплины", указал в речи на Пленуме ЦК КПСС
р 22 ноября 1982 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В.Андропов,
Актуальность данного исследования определяется тем, что характерной чертой развития правовой системы на современном этапе является изменение отраслей и отдельных норм законодательства, приведение их в соответствие с изменившейся системой общественных отношений. При этом особое значение приобретает, во-первых, исследование правовой надстройки как целостной системы, выявление связей между отдельными ее частями и, во-вторых, эффективность правовой системы, в том числе правоприменительного процесса.
1 См.: Материалы ХХУІ съезда КПСС. М., 1981, с.64.
2 Правда, 23 ноября 1982г.
3 См.: Кудрявцев В. Правовая система и укрепление социалистического общества. - "Коммунист", 1981, Ш, с.70.
Потребность системного анализа механизма правового регулирования порождается тем, что дифференциация изучения отдельных отраслей права, являвшаяся закономерным результатом дифференциации самих отраслей права, дополняется в настоящее время, комплексными исследованиями отдельных отраслей и групп отраслей в их взаимодействии. Марксистко-ленинская диалектика требует, чтобы научное исследование производилось с учетом различных сторон рассматриваемого явления, его развития, связи данного явления с другими обстоятельствами. В.И.Ленин неоднократно подчеркивал, что марксисты были первыми, кто поставил вопрос о необходимости анализа всех сторон общественной жизни.
Как отмечает С.С.Алексеев: "Дифференцированность, специализация структуры права и в то же время согласованность всех у/ ее частей, гармония между ними - показатель юридического совер р
шенства права данной страны".
Предметом научного исследования должны быть не только отдельные нормы, институты и отрасли права, но и категории более общего порядка: правотворчество и правоприменительный процесс,, взаимосвязи между отдельными отраслями материального и процессуального права и даже между всей совокупностью материальных и процессуальных норм как подсистем единой системы права. С точки зрения наиболее эффективного претворения правовых требований в реальность особое значение приобретает исследование взаимосвязи материального права и процесса.
Правоприменительный процесс является не только формой жизни материального права, но и одной из важнейших юридических гарантий правопорядка. Это требует изучения правоприменительного процесса в целом, как особого вида государственной деятельности, а не только в качестве объекта правового регулирования. Такое изучение невозможно без выяснения сущности связи между материальным правом и процессом, а также между материальным и процессуальным правом.
Обычно внимание исследователей привлекала проблема взаимосвязи материального и процессуального права. При этом, как отмечает Р.Е.Гукасян, "в настоящее время вопросы соотношения материального и процессуального права приобретают особую актуальность в связи с дальнейшей дифференциацией и интеграцией материальных отраслей права и совершенствованием форм защиты субъективных материальных прав и охраняемых законом интересов граждан и социалистических организаций.
Различными аспектами взаимосвязи материального и процессуального права занимались С.С.Алексеев, В.М.Горшенев, Л.С.Явич, Н.Н.Полянский, М.С.Строгович, П.С.Дагель, Р.Д.джалилов, В.И.Каминская, Р.Е.Гукасян, П.Ф.Елисейкин и многие другие ученые, однако, ни одного монографического исследования этой проблемы
- 4 -ни в общей теории права, ни в отраслевых науках нет. Нет также ни одного исследования взаимосвязи материального права и процесса.
Настоящая работа является попыткой в известной мере восполнить этот пробел применительно к уголовному праву и процессу.
Цель исследования заключается в том, чтобы на базе анализа законодательства и теоретических положений выявить основные закономерности между материальным Суголовным )правом и процессом право применения, определить характер связей между уголовным и уголовно-процессуальным правом, рассмотреть процессуальные аспекты уголовной ответственности, выработать рекомендации, направленные на законодательное совершенствование процессуальной формы.
Общая методология и методика исследования. В работе над диссертацией автор руководствовался трудами классиков марксизма-ленинизма, материалами и решениями съездов КПСС, выступлениями руководителей Коммунистической партии и Советского государства.
Исследование осуществлялось на основе метода материалистической диалектики. Автором использованы также логический анализ, системно-структурный подход, метод сравнительно-правового исследования и юридико-догматический метод.
диссертация написана на основе анализа Конституции СССР, Конституций союзных и автономных республик, законодательства Союза ССР и союзных республик, а также зарубежных социалистических стран в области уголовного, гражданского и административного права, уголовного и гражданского судопроизводства, прокурорского надзора. Использован ведомственный, нормативный материал. К изучению привлечена правовая, философская и социологическая литература,, относящаяся к теме исследования.
В процессе исследования изучена и использована по ряду параметров опубликованная практика Верховного Суда СССР, Верховного суда РСФСР, а также практика органов дознания, следствия, прокуратуры и суда гор. Ленинграда и Ленинградской области за І977-І982ГГ. Использован также личный 12-летний опыт работы автора в органах прокуратуры гор. Ленинграда.
Новизна исследования- и его практическая значимость заключается в том, что автор исследует уголовный процесс, во-первых, как способ реализации материального ( уголовного ) права и, во- -/ вторых, как часть правоприменительного процесса в целом.
Исследование уголовного процесса как способа реализации материального права позволяет выявить общие закономерности взаимосвязи материального права и процесса, уяснить значение материально-правовых категорий в процессуальной деятельности, проследить зависимость процессуальных форм от характера материально-правовых отношений. Такой подход позволяет, в частности, решить проблему так называемой "процессуальной ответственности", уяснить соотношение категорий "ответственность" и "обвинение", определить содержание и значение отдельных этапов реализации уголовной ответственности.
Исследование уголовного процесса как части всего правоприменительного процесса позволяет выявить закономерности право применения на трех уровнях государственной деятельности: управление, правосудие, прокурорский надзор - и на основе этих закономерностей определить наиболее характерные свойства и черты каждого из названных видов государственной деятельности, преломляющиеся в правовом статусе участников процесса и характере выполняемых ими функций. Такой подход позволяет определить место уголовно-процессуального права в структуре процессуального права и по-новому подойти к решению спорных в теории проблем существования судебного и прокурорско-надзорного права. Системный анализ трех основных видов государственной дея- ( тельности, направленной на выполнение задач уголовного судопроизводства, позволяет разработать предложения, направленные: на достижение большей согласованности этих видов деятельности, а также выявить пробелы и несогласования в их правовом регулировании.
Плодотворность такого подхода подтверждается тем, что ряд теоретических положений, высказанных автором в печати, уже нашел свое отражение и подтверждение в процессе изменения законодательства и в судебной практике.
I. Теоретическое обоснование автором универсализма правоприменительного процесса и возможности более широкого использования уголовно-процессуальной формы для устранения гражданско-правовых последствий преступления, в частности, путем разрешения не только прямых, но и регрессных исков о возмещении ущерба, причиненного преступлением, нашло отражение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 18 декабря 1974 г. по делу Марфутина (Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975, В 2, с.26-28). Пленум Верховного Суда СССР признал неправильной практику Верховного Суда РСФСР, отрицавшего возможность рассмотрения таких исков в уголовном процессе. Это принципиально важное положение приобретает все большее значение в условиях развивающейся системы государственного страхования жизни, здоровья и имущества граждан, а также в получающей значительное распространение практике заключения договоров об охране имущества. В настоящее время рассмотрение регрессных исков прочно вошло в практику уголовного судопроизводства, позволяя полнее устранять имущественные последствия преступления. В частности, Ленинградским городским управлением Госстраха только за три года (1979-81) было предъявлено 336 регрессных исков о возмещении ущерба, причиненного преступными действиями, на сумму 235,1 тыс. руб. Все иски удовлетворены. 19 ноября 1982г. МВД СССР и Госстрахом СССР издана совместная директива № 129/ 158, обязывающая, в частности, органы расследования сообщать в подразделения Госстраха о направлении в суд уголовных дел, по которым причинен ущерб застрахованным автомототранспортным средствам.
2. Анализ понятия ответственности привел автора к выводу о том, что так называемая "спецконфискация", под которой подразумевается, в частности, изъятие предметов, послуживших орудием преступления, является в ряде случаев штрафной санкцией и в этом качестве - институтом материального, а не процессу- альяого права. Об этом свидетельствует и указание на конфискацию орудий преступления в санкциях ряда статей уголовных кодексов союзных республик. В связи с этим была подвергнута критике редакция ст.30 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, ограничивавшая применение конфискации лишь случаями совершения государственных и тяжких корыстных преступлений. Правильность этого вывода подтверждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 марта 1973г., расширившим пределы применения конфискации случаями, предусмотренными законодательством союзных республик.
3. Анализ прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве в качестве не только института уголовно-процессуального права, но и составной части комплексной отрасли прокурорско-надзорного права привел к критике редакции ст.153 УЖ РСФСР, предусматривающей утверждение прокурором постановления об отстранении обвиняемого от должности, хотя надлежащей гарантией законности и надлежащим актом прокурорского надзора в данном случае должна быть санкция прокурора (а де утверждение) , поскольку предметом гарантии является конституционное право на .труд. Правильность этой критики подтверждена Законом о прокуратуре СССЕ от 30 ноября 1979г., предусмотревшим, что отстранение обвиняемого от должности может иметь место только с санкции прокурора (п.6 ст.29) . В настоящее время редакция -ст.153 УПК РСФСР и соответствующих статей УПК других союзных республик требует приведения в соответствие с общесоюзным законом.
Комплексность исследования смежных проблем материального права и; процесса, системный анализ основных институтов процессуального права и подтвержденная практикой плодотворность такого исследования позволяют говорить о наличии в данном случае нового направления в развитии науки советского уголовного процесса.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения, диссертации опубликованы автором в трех монографиях: "Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе" (1972 г.), "Очерк развития науки советского уголовного процесса" в соавт.,(1980 г.), "Взаимосвязь уголовного права и процесса" (1982 г.) , а также разделах в учебнике "Уголовный процесс" (1972 г.), и более чем в 25 научных статьях, тезисах докладов на научных конференциях и рецензиях в журналах "Советское государство и право", "Правоведение", "Вестник Ленинградского университета", "Социалистическая законность", "Советская юстиция", межвузовских сборниках научных трудов.
Сделаны доклады и сообщения: I/ на Всесоюзной научной конференции, посвященной 50-летию Советского государства и права ( Ленинград, 1968 г.) , 2 ) на научно-практической конференции по проблемам государственного обвинения ( Ленинград, 1972 г. ) , 3 ) на научно-практической конференции "Проблемы повышения эффективности предварительного следствия" (Ленинград, 1976 г.) , 4) на научно-практической конференции "Укрепление законности в деятельности следователей в свете Конституции СССР" (Ленинград, І97У г.) , 5) на научно-практической конференции "Развитие теории и практики уголовного судопроизводства в свете нового законодательства о Верховном Суде СССР, Прокуратуре СССР и адвокатуре в СССР" (Воронеж, 1980 г.) , 6) на расширенном заседании Координационного бюро по проблемам прокурорского надзора (Казань, 1981 г.) . Материалы диссертационного исследования используются автором при чтении курсов "Прокурорский надзор в СССР", "Советский уголовный процесс", а также при проведении практических занятий на юридическом: факультете Ленинградского государственного университета.
Проведенное исследование свидетельствует о перспективности развития данного направления правовой науки не только для уголовного права и процесса, но и для выявления закономерностей взаимосвязи других отраслей, а также материального права в целом с видами и формами правоприменительной деятельности.
Уголовно-правовая охрана авторских прав в России. Исторический аспект
Авторское право в России возникло в начале XIX века - более чем на сто лет позже, нежели в западной Европе.
«В то время, как в XIX веке на Западе идет постепенный рост пределов защиты авторских интересов, у нас только появляется сознание необходимости ее».3 Соответственно и уголовно-правовая охрана авторских прав появляется в Империи «с запозданием» - в середине XIX века.
Во многом это объясняется тем, что книгоиздательское дело, которое традиционно определяет начало развития авторского права, в России до середины XVIII века находилось под эгидой государственной монополии. Книгопечатание возникло в середине XVI в. (первая московская датированная книга обозначена 1564г.), однако развитие типографий происходило медленно даже и во второй половине XVII века. Размножение книг производилось зачастую в форме переписки по особому царскому указу, книгопечатанием занимались исключительно государственные типографии.
Не менее важно и другое обстоятельство: уровень образования, а соответственно и потребность в научной и художественной литературе были в русском обществе XVII и даже XVIII веков на недостаточно высоком уровне. В связи с этим отсутствовал широкий «рынок сбыта» для продуктов интеллектуального труда, и они не могли приносить существенной прибыли ни авторам, ни издателям. Иными словами, рассматриваемые общественные отношения еще не были столь значимы для русского общества, чтобы возникла необходимость их гражданско-правового регулирования и тем более уголовно-правовой охраны.
Первые разрешения на открытие частной типографии для печатания книг на иностранном языке были даны российскими властями в 1771 и 1776 годах. При этом книги на русском языке печататься в этих типографиях не могли, что, по-видимому, объясняется протекционистской политикой по отношению к казенным типографиям.1 Однако именно этим частным типографиям были выданы привилегии на сбыт книг, отпечатанных в них. То есть каждая из типографий получила исключительное право на издание сочинений, впервые в ней отпечатанных. Таким образом, были защищены интересы типографий, но не права авторов.
Впрочем, первая привилегия была выдана еще Петром I амстердамскому издателю Тессингу, который в 1698 году получил исключительное право экспортировать в Россию книги, отпечатанные в его типографии.
В России, как и в западной Европе, дарование привилегий предшествовало появлению авторского права. В чем же различие между ними? Применительно к рассматриваемой сфере привилегия есть ненормативный акт, дающий исключительное право на использование произведения конкретному лицу, как правило, издателю, пользующемуся покровительством верховной власти (монарха), и только до тех пор, пока оно таким покровительством пользуется. Ни о каких единых правилах, тем более правовых институтах, речь в данном случае не идет. И доходы авторов, и стабильность издательского дела полностью зависят от благоволения властей.
Таким образом, до 1816г. правоотношения авторов и издателей не являлись в России предметом правового регулирования, что неизбежно приводило к полному произволу издателей. Когда, например, А.С. Пушкин готовил новое издание «Кавказского пленника», некий Евстафий Ольдекоп получил от цензурного комитета разрешение на выпуск «Кавказского пленника» с приложением немецкого перевода. По просьбе А.С. Пушкина его отец, С.Л. Пушкин, заявил протест против такого разрешения и подал в цензурный комитет жалобу о том, чтобы никакие сочинения сына не печатались «без письменного позволения самого автора». В ответ цензурный комитет сослался на отсутствие такого законодательного положения, которое обязывало бы входить в рассмотрение прав на произведение.1 Участившиеся в первой четверти XIX века случаи явного мошенничества со стороны отдельных издателей, в частности, сознательное введение публики в заблуждение относительно авторов распространяемых книг, вынудили правительство принять соответствующие меры. В 1816 г. Министерством народного просвещения было издано распоряжение о том, чтобы при представлении рукописей на цензуру к ним прилагались доказательства прав издателя на подачу рукописи к напечатанию. Таким образом, с появлением указанного распоряжения вопрос о правах издателя впервые ставился в зависимость от авторского права создателя произведения.
Первый законодательный акт, касающийся вопросов авторского права, появился в России 22 апреля 1828г. Это был Цензурный Устав, который содержал специальную главу "О сочинителях и издателях книг", приложением к которому служило Положение о правах сочинителей.
По данному положению сочинитель или переводчик книги (закон касался только литературных произведений) имел "исключительное право (выделено нами М.В.) пользоваться всю жизнь своим изданием и продажей оного по своему усмотрению как имуществом благоприобретенным ". При этом срок авторского права устанавливался в 25 лет со дня смерти автора, после чего произведение "становилось собственностью публики". Обращает на себя внимание то, что в Цензурном уставе не говорится об авторском праве как о праве собственности, а как об особом исключительном праве.
В 1830 году было утверждено новое Положение о правах сочинителей, переводчиков и издателей, которое незначительно дополнило правила 1828 года, решив вопросы об охране статей в журналах, частных писем, хрестоматий и т.д. Из числа принципиальных нововведений следует отметить изменение позиции законодателя в части признания прав сочинителей правом собственности, а также возможность продления до 35 лет после смерти автора срока охраны произведения. До 50 лет срок охраны авторского права был увеличен в 1857 году.
Обусловленность уголовно-правовой защиты авторского и смежных прав развитием норм иных отраслей права
Диспозиция ст. 146 УК РФ является бланкетной, в связи с чем, конкретное содержание данной нормы определяется другими отраслями права. Толкование понятий «присвоение авторства», «автор», «правообладатель», «незаконное использование объектов авторского права» и других, использованных в диспозиции ст. 146 УК РФ, можно произвести только посредством обращения к соответствующим положениям гражданского права. По мнению профессора А. Наумова, нормы других отраслей права, «будучи включенными в содержание диспозиции уголовного закона, превращаются в «клеточку» уголовно-правовой материи», и их изменение «может влечь за собой изменение содержания уголовно-правовой нормы».1
Более того, развитие гражданско-правового института интеллектуальной собственности обусловливает совершенствование и уголовного законодательства, которое должно обеспечивать охрану вновь устанавливаемых правоотношений.
Статья 146 УК РФ сформулирована по принципу «открытой» бланкетности, когда законодатель прямо указывает нарушение нормы другой отрасли права как условие уголовной ответственности.
Конституция Российской Федерации упоминает интеллектуальную собственность в двух своих статьях: в ст. 44, посвященной свободе творчества, и в ст. 71, разграничивающей полномочия Российской Федерации и ее субъектов. При этом возникает вопрос, что следует понимать под интеллектуальной собственностью. Термин этот для законодательства РФ новый - после Конституции он был использован в ГК РФ, который относит интеллектуальную собственность к объектам гражданских прав.
В ст. 138 ГК РФ закреплено, что «в случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции выполненных работ и услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.)».
Авторы одного из первых комментариев к Конституции России определили интеллектуальную собственность как «специфическое наименование нематериальных объектов авторского и патентного права».2 Видимо эта дефиниция была направлена на то, что бы только сориентировать правоприменителей в новом законе, и не претендует на полноту.
Британские исследователи Л.Бентли, Б.Шерман указывают, что «термин интеллектуальная собственность уже в течение ста пятидесяти лет выступает как общая понятийная категория, охватывающая авторское и патентное право, правовой режим дизайна и товарных знаков, а также многочисленные смежные права».
Ю.В. Трунцевский определил интеллектуальную собственность через ее составляющие: «права, относящиеся к литературным, научным и художественным произведениям; исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио — и телевизионным передачам (выделено нами М.В.); изобретениям во всех областях человеческой деятельности; научным открытиям; промышленным образцам; товарным знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обращениям; защите против недобросовестной конкуренции...».
Ю.В. Трунцевский основывался на положениях Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС) от 14 июля 1967г.» в п.8 ст.2 которой указывается, что интеллектуальная собственность включает в себя перечисленные права, а также иные относящиеся к интеллектуальной собственности в производственной, научной, литературной и художественной областях.
Ещё одно определение дано А.Г. Ступниковым, который понимает под интеллектуальной собственностью «совокупность имущественных и личных неимущественных прав на материально выраженный результат творческой и интеллектуальной деятельности, а равно на приравненные к нему средства индивидуализации участников торгового оборота, обладающие ценностью для общества, признаваемые им и охраняемые государством».
Рассматриваемый термин нашел свое отражение и в актах Генеральной прокуратуры РФ. В информационном письме №36-15-01 интеллектуальная собственность понимается как «вся совокупность прав физических и юридических лиц на продукты интеллектуального творчества».
Все приведенные определения сходятся в том, что интеллектуальная собственность - это охраняемые правом продукты интеллектуальной (творческой) деятельности.
Объект преступного нарушения авторского и смежных прав. Предмет преступления. Потерпевший
В отечественной науке уголовного права под объектом преступления понималось определенного рода благо, на которое посягает преступление. Как писал СВ. Познышев: «Объектом преступления может считаться лишь то, что служит, так сказать, мишенью для преступника, уничтожается, видоизменяется так или иначе, словом, страдает от деяния преступника».
О том, что мерилом преступлений является вред, причиненный ими обществу, писал еще основоположник современной науки уголовного права итальянский криминалист Ч.Беккариа.
На рубеже XIX-XX веков как в отечественной, так и в зарубежной доктрине был поставлен вопрос о разграничении блага, защищаемого уголовным законом, и того, на что непосредственно воздействует преступник, т.е. объекта и предмета преступления.
В руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года преступление было определено как деяние, опасное для общественных отношений. С этого момента и советская правовая наука рассматривала эти отношения в качестве объекта преступления. Практически все исследователи придерживались данной позиции: «Положение о том, что социалистические общественные отношения являются объектом преступления, не только общепризнанно в науке уголовного права, но и закреплено в уголовном законе...».
Данный подход преобладает до настоящего времени, хотя он уже и не является единственным. О. Зателепин понимает под объектом преступления социальную безопасность, А.В. Пашковская - социально значимые ценности, интересы, блага, Г.П. Новоселов - людей и их объединения.
Тем не менее «классическая» теория объекта преступления по -- прежнему находит своё обоснование в уголовном законе. В соответствии со ст. 14 УК РФ одним из признаков преступления является опасность для общества. Общество в философском понимании есть совокупная деятельность людей, направленная на производство, поддержание и воспроизводство их жизни.2 Деятельность людей, в свою очередь, выражается в общественных отношениях, которые есть «определенные
связи между субъектами отношений, складывающиеся в процессе их материальной и духовной деятельности».
Таким образом, под объектом преступления понимаются «охраняемые уголовным законом общественные отношения, на которые направлено общественно-опасное деяние и которым причиняется вред либо создается реальная угроза причинения вреда».
Весьма важной для понимания сущности объекта преступления является проблема деления его «по вертикали» и «по горизонтали».
В советской науке уголовного права использовалась трехстепенная система классификации объектов преступления «по вертикали» в зависимости от степени обобщенности охраняемых общественных отношений, которая была предложена еще в 1938 году В.Д. Меныпагиным.5 В соответствии с ней объекты подразделяются на общие, родовые, непосредственные. Такая система соответствовала уголовному закону и основывалась «на соотношении философских категорий общего, особенного и отдельного».
Подобный подход действительно был взаимосвязан с УК РСФСР -родовой объект определялся на основании главы особенной части Кодекса, в которой помещался рассматриваемый состав преступления.
Тем не менее в 1980 году Н.И. Коржанским была предложена четырехстепенная система классификации объектов преступления в соответствии с которой: 1) общий объект - совокупность общественных отношений охраняемых уголовным законом 2) родовой объект - отдельная группа однородных общественных отношений, составляющих определенную область общественной жизни - собственность, личность и т.п. 3) видовой объект — общественные отношения одного вида — жизнь, личная собственность и другие 4) непосредственный - конкретное проявление общественных отношений одного вида 2
Структуре УК РФ, который подразделяется не только на главы, но и разделы, соответствует именно четырехстепенная классификация, в связи с чем она получила в настоящее время наибольшее распространение.3
Статья 146 УК РФ расположена в VII разделе - преступления против личности, 19-й главе - преступления против конституционных прав человека и гражданина.
Проблемы отграничения состава нарушения авторского и смежных прав от смежных составов преступлений и административно-наказуемого правонарушения
Правильная квалификация преступления предполагает, в частности, отграничение его от так называемых смежных составов, то есть составов, посягающих на сходные правоотношения. По мнению академика В.Н. Кудрявцева, «весь процесс квалификации состоит в последовательном отграничении каждого признака совершенного деяния от признаков других, смежных преступлений».1 При этом под смежными преступлениями В.Н. Кудрявцев понимает составы, которые имеют все общие признаки за исключением одного. И этот один признак является разграничительным.2 Смежными по отношения к ст. 146 УК РФ являются иные преступления, посягающие на интеллектуальную собственность. Содержание понятия «интеллектуальная собственность» рассматривалось в 1 главы 2 данной работы. Здесь же напомним, что наряду с авторскими и смежными правами, в этот институт включены правомочия относящиеся к изобретениям во всех областях человеческой деятельности; научным открытиям; промышленным образцам; товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обращениям; защите против недобросовестной конкуренции. В УК РФ преступления, посягающие на общественные отношения в сфере интеллектуальной собственности, в отдельную главу не выделены. Помимо ст. 146 УК РФ в 19 главе Кодекса расположена ст. 147 УК РФ, а статьи 180 и 183 УК РФ находятся в главе 22 - «Преступления в сфере экономической деятельности». Ст. 147 УК РФ - Нарушение изобретательских и патентных прав расположена в 19 главе Кодекса. Родовой объект предусмотренного в ней преступления такой же как и нарушения авторского и смежных прав -общественные отношения по реализации прав и свобод личности.
Под изобретательскими правами, применительно к ст. 147 УК РФ, понимаются не только личные неимущественные права автора изобретения, но и права авторов полезной модели и промышленного образца. В соответствии с ч.2 ст.З Патентного закона РФ от 23.09.1992 №3517-1 автору изобретения или его работодателю (если договором между ними не предусмотрено иное) либо правопреемникам указанных лиц выдается патент. Получение патента обусловливает наличие имущественных прав на использование изобретения. При этом довольно часто патентообладателем является не сам создатель объекта промышленной собственности, а его работодатель - юридическое лицо. Но, несмотря на это, право авторства является неотчуждаемым личным правом человека, творческим трудом которого создан объект промышленной собственности ( ст. 7 Патентного закона). Таким образом, указанные в ст. 147 УК РФ, изобретательские права - есть личные неимущественные права автора, а патентные права -имущественные права по использованию объекта промышленной собственности. Объективная сторона рассматриваемого преступления выражается в следующих действиях: незаконном использовании изобретения, полезной модели или промышленного образца, разглашении без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, присвоении авторства, принуждении к соавторству. Разглашение сущности изобретения полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них -специфический способ совершения преступления, связанный с процедурой патентования, который в отношении авторских и смежных прав, не подлежащих регистрации, в принципе невозможен. В соответствии со ст.25 Патентного закона только после публикации сведений о выдаче патента Патентным ведомством любое лицо вправе ознакомиться с документами заявки и отчетом об информационном поиске. Под понуждением к соавторству подразумевается воздействие на автора разработки (физическое, психологическое) с целью принудить его признать в качестве соавтора или автора (с указанием в патенте) человека, не внесшего личного творческого вклада в создание объекта промышленной собственности. Целью преступника является не абстрактное признание, а государственная регистрация его в качестве автора. Статьей 146 УК РФ такой способ совершения преступления не предусмотрен, но подобные действия в отношении объектов авторского права образуют состав ч.1 ст. 146 УК РФ - плагиат.
