Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Тактический прием в криминалистике и современная психологическая наука
1. Тактический прием в системе криминалистической тактики стр. 13-36
2. Критерии допустимости тактических приемов стр. 36 - 47
3. Нравственные и психологические основы производства следственных действий стр. 47-71
Глава II. Совершенствование тактических приемов по преодолению конфликта и установлению психологического контакта
1. Создание условий для установления психологического контакта в свете современных психологических исследований стр. 72 - 88
2. Совершенствование приемов установления и поддержания психологического контакта стр.88 - 107
3. Диагностирование конфликтной ситуации и подготовка к преодолению конфронтационного взаимодействия на основе новейших достижений психологии стр. 107- 136
4. Совершенствование тактических приемов по преодолению конфликтов, возникающих в процессе расследования стр. 137-158
Глава III. Модернизация иных тактических приемов и комбинаций, применяемых в ходе расследования
1. Организационно-тактические приемы криминалистики в свете современных психологических исследований стр. 159- 182
2. Пути развития тактических приемов по преодолению лжи и непроизвольных ошибок стр. 182-216
3. Совершенствование тактических приемов по оказанию медицинской помощи в припоминании забытого стр. 216 - 233
Заключение стр. 234-237
Список литературы стр. 238-256
- Тактический прием в системе криминалистической тактики
- Критерии допустимости тактических приемов
- Создание условий для установления психологического контакта в свете современных психологических исследований
- Организационно-тактические приемы криминалистики в свете современных психологических исследований
Введение к работе
Противодействие всестороннему, полному и объективному исследованию всех обстоятельств расследуемого преступления приобретает все более изощренные формы. Негативные изменения в структуре и динамике преступности, появление и развитие новых способов совершения и сокрытия преступления предъявляют особые требования к криминалистической деятельности. В этих условиях криминалистическая наука должна предпринимать адекватные меры для успешной борьбы с криминальной деятельностью. Дознавателям, следователям, прокурорам и судьям все чаще приходится сталкиваться с неприкрытыми угрозами, подкупом, шантажом свидетелей и потерпевших. Противодействие в форме отказа от помощи следствию, а также в виде дачи ложных показаний становится настолько распространенным, что лицо, производящее расследование, нередко оказывается в тупиковой ситуации. В этой связи совершенствование тактических приемов следственной и судебной тактики на основе современных достижений психологии представляет одну из наиболее актуальных задач дальнейшего развития криминалистической науки.
Психология представляет собой одну из гносеологических основ криминалистики. Таким образом, изменения, происходящие в психологии за последние годы, не могут не найти своего отражения в криминалистической науке. Психологическая наука за последнее время переориентировала свои исследования из сугубо психофизиологической сферы в область личностного бытия. Поэтому психофизиологическая методология стала отходить на второй план, отдавая приоритет гуманитарной парадигме. Другое фундаментальное изменение на гносеологическом уровне, которого нельзя не коснуться, было инициировано обращением к западной научной психологической мысли. Не стоит лишний раз доказывать, что конъюнктура отношения к западной науке в целом во многом предопределила односторонность развития советской психологической школы. В настоящее же время отдельные психологические направления зарубежной психологии если не получили безоговорочного признания, то по крайней мере, перешли из числа безапелляционно критикуемых в разряд изучаемых.
И, наконец, третьим существенным изменением психологии за последние годы следует признать ощутимый прогресс в области изучения проблем выявления и разрешения конфликтов, исследований внутригрупповых процессов и динамики развития малых групп, появление психологических рекомендаций, направленных на оптимизацию процесса общения, рассмотрение личности с различных позиций и т.п.
Думается, что перечисленные гносеологические изменения не могут не сказаться на развитии криминалистической науки, которая в настоящее время, безусловно, испытывает потребность в совершенствовании методов профилактики и борьбы с криминальной деятельностью.
Успешность выявления и разоблачения ложных высказываний и преодоление конфликтов в целом в ходе расследования по уголовному делу во многом зависит от того, на сколько совершенным будет тактический арсенал дознавателя, следователя, прокурора, судьи. В частности, анкетирование следователей показало, что только лишь 10% проанкетированных предпочитают действовать в конфликтной ситуации, тогда как 84% следователей стремятся найти выход из конфликтной ситуации, а 6% респондентов не признают существования конфликтов на предварительном следствии. Данные показатели свидетельствуют о том, чго многие следователи испытывают потребность в использовании современных рекомендаций по выходу из конфликта, в усилении убеждающего воздействия. На практике же следователи далеко не всегда добиваются искреннего раскаяния преступника в совершенном деянии, которое может являться показателем наиболее эффективного разрешения конфронтационного взаимодействия. Изучение уголовных дел свидетельствует о том, что следователь только лишь в 8% случаев добивается искреннего раскаяния в содеянном со стороны обвиняемого.
Выявление и изобличение ложных показаний на предварительном следствии также является чрезвычайно сложной задачей, с решением которой справляется далеко не каждый. Так, только 18% проанкетированных осужденных ответили, что следователю удалось изобличить их во лжи, 26% признались в том, что следователю это не удалось, и только 56% осужденных ответили, что давали только правдивые показания.
Думается, что обобщенные результаты изучения практики убедительно свидетельствуют о том, что современное расследование уголовных дел остро нуждается в совершенствовании своего тактического арсенала в свете новейших достижений психологической науки. Необходимо также отметить, что одних лишь мер по совершенствованию имеющихся и разработке новых криминалистических рекомендаций будет явно недостаточно без выработки практических навыков следователей в ходе профессионального образования, а также без осуществления необходимых мер по реформированию уголовно-процессуального законодательства.
Проблеме развития тактических приемов криминалистики посвящены работы Л.Е. Ароцкера, О..Я. Баева, Р.С. Белкина, А.Н. Васильева, В.К. Гавло, И.Ф. Герасимова, Ф.В. Глазырина, А.Н. Гусакова, Л.Я. Драпкина, А.В. Дулова, Г.А. Зорина, Л.Л. Каневского, В.Н. Карагодина, В.И. Комиссарова, В.Е. Коноваловой, М.В. Костицкого, A.M. Ларина, В.А. Образцова, И.Ф. Пантелеева, Н.И. Порубова, А.Р. Ратинова, Н.А. Селиванова, А.Б. Соловьева, А.А. Филющенко, В.Ю. Шепитько, В.И. Шиканова, Н.П. Яблокова и других ученых криминалистов.
Отдельные проблемы, связанные с совершенствованием тактических приемов криминалистики были рассмотрены в работах Ю.П. Адамова, Н.И. Гавриловой. Г.Г. Доспулова, М.И. Еникеева, А.А. Закатова, В.Д. Зеленского, Л.М. Карнеевой, М.В. Лифановой, В.Г. Лукашевич, Т.А. Скотниковой, Э.А. Черных, А.А. Шмидта и других. В работах ученых криминалистов исследуются важные проблемы развития тактических приемов, предлагаются рекомендации по установлению и поддержанию психологического контакта, по преодолению противодействия расследованию, раскрываются признаки ложных показаний и приемы, направленные на изобличение во лжи, а также многие другие вопросы.
Гносеологическая теоретическая основа предпринимаемых исследований, безусловно, представлена также научными работами таких известных отечественных и зарубежных психологов как, Л.К. Аверченко, Беркли - Ален. М., Берн Э., А.А. Бодалев, А.В. Брушлинский, Л.С. Вечер, Вилсон Г., Т.В. Волошина, Годфруа Ж., В.Ю. Дорошенко, Дэна Даниэль, Г.М. Залесов, В.П. Зинченко, В. В. Знаков, Л.И. Зотова, Карнеги Д., В.В. Кондрашов, В.И. Курбатов, В. Н. .Лавриненко, Лапп Д., Майерс Д., Маклафлин К., Р.И. Мокшанцев, В.М. Николаенко, Н.Н. Обозов, А.В. Петровский, Пиз Аллан, Б.В. Руденский, И.И. Рыданова, СИ. Симоненко, Л.Д. Столяренко, Фишер Р., Фромм Э.. Э.А. Цветков, Шибутани Т., Юри У. и других.
Современная ситуация требует рассмотрения криминалистических тактических приемов под углом зрения новейших психологических исследований. Предложенные учеными рекомендации и приемы по наиболее эффективному ведению следствия должны получить свое развитие и дополнение в рамках настоящего диссертационного исследования.
™ Этим и обусловлен выбор темы исследования, которая, кроме того, значилась в рекомендательном перечне диссертаций, подготовленном Всероссийским координационным бюро.
Целью диссертационного исследования является совершенствование имеющихся и разработка новых криминалистических тактических приемов на основе современных психологических достижений. При этом совершенствование нами понимается в самом широком смысле. Во-первых, совершенствование в рамках данной работы должно рассматриваться как переориентация психологических нововведений к нуждам криминалистической тактики с учетом практики уголовного судопроизводства, и развитие на базе этого имеющихся и разработка новых криминалистических тактических приемов. Во-вторых, под совершенствованием следует также понимать оценку с позиций психологии состоятельности отдельных рекомендаций, имеющих околонаучную природу. В-третьих, совершенствование тактических приемов должно включать разработку рекомендаций по предупреждению нецелесообразных действий, которые в конкретной ситуации могут быть ошибочно оценены лицом, производящим расследование, как наиболее эффективная в данной обстановке линия поведения. В-четвертых, совершенствование приемов криминалистики нами рассматривается с точки зрения необходимости разъяснения психологического механизма воздействия отдельных криминалистических рекомендаций, сущность которых без особых пояснений может быть не совсем понятна работникам правоохранительных органов. Необходимо также иметь в виду, что совершенствование криминалистических тактических приемов на основе современных психологических исследований, как нам представляется, требует системного подхода к решению данной проблемы.
Реализация названной цели предполагает решение следующих задач: 1. Предпринять исследования в области разграничения допустимых тактических приемов и рекомендаций сомнительного характера, вырывание которых из контекста специальных наук (и психологии в том числе) без учета специфики криминалистической деятельности способно повлечь крайне негативные последствия как для науки, так и для практики расследования и разрешения уголовных дел.
2. На основе изучения современных психологических концепций, теоретических разработок криминалистики и практики расследования и разрешения уголовных дел разграничить, не отрицая их взаимосвязей, тактику установления психологического контакта и систему приемов преодоления конфликта, имеющих более глубинную природу воздействия на мотивационную сферу личности.
3. Максимально использовать ситуационный и индивидуально-личностный подходы к определению тактики установления психологического контакта и преодоления конфликтов в ходе расследования.
4. Переориентировать современные психологические исследования в области межличностного общения к нуждам криминалистической тактики, совершенствуя приемы установления и поддержания психологического контакта, а также рекомендации по преодолению конфронтационного взаимодействия.
5. Определить критерии допустимого воздействия на участвующих в деле лиц с целью предупреждения возможного и преодоления реального противодействия всестороннему, полному и объективному исследованию всех обстоятельств расследуемого события с их стороны.
6. Рассмотреть организационно-тактические приемы криминалистики в свете современной психологии управления и делового общения, определив ситуационный подход К выбору оптимального стиля руководства оперативно-следственной бригадой и участниками сложного следственного действия.2
7. Исследовать проблему диагностики и преодоления лжи, а также непроизвольных ошибок на предварительном следствии, используя новейшие достижения психологии в области невербальной коммуникации и распознавания признаков сознательного введения в заблуждение
8. Совершенствовать тактические приемы по оказанию мнемической помощи допрашиваемому в наиболее полном и достоверном припоминании. Оценить возможности криминалистической гипнологии в актуализации забытого.
Объектом исследования является: 1. Практика криминалистической деятельности: а) по оптимизации руководящей роли лица, осуществляющего расследование; б) по установлению и поддержанию психологического контакта и преодолению возникающих в ходе расследования конфликтных ситуаций, в частности, по выявлению и изобличению ложных сообщений; в) по оказанию помощи в наилучшем припоминании забытого; г) по проблеме развития криминалистических тактических приемов. 2. Межличностное взаимодействие участников уголовного судопроизводства и лиц, причастных к расследованию, в целом. 3. Деятельность участников процессуальных действий, направленная на помощь следствию или, напротив, вопреки интересам установления объективной истины по делу. 4. Взаимосвязи названных элементов объекта исследования.
Предмет исследования определен закономерностями криминалистической тактической деятельности и противодействия (содействия) установлению объективной истины по делу в их взаимосвязях в свете современных достижений психологической науки.
Методологическую основу исследования составили изучение, обобщение и анализ трудов ученых в области уголовного процесса, криминалистики, социологии, юридической и общей психологии. Теоретическая основа предпринятых исследований, а также рассмотрение действующего законодательства в аспекте поставленных задач предопределили комплексный характер работы.
При исследовании применялись следующие основные методы познания: изучение научной литературы и исследование действующего законодательства, анкетирование и интервьюирование, наблюдение, метод анализа результатов деятельности, метод обобщения независимых характеристик, сравнительный анализ, социологический, логико-юридический и иные методы. Помимо этого в работе используются логические методы анализа и синтеза, индукции и дедукции. Рассматриваемые проблемы совершенствования криминалистических тактических приемов изучались в контексте раскрытия взаимосвязей и взаимозависимостей элементов объекта исследования, с учетом происходящих изменений. Сложно организованные объекты научного познания рассматривались с позиций системно-структурного анализа как целостные системы взаимосвязанных и взимообусловленных составляющих в свете происходящих диалектических изменений.
Эмпирическую основу исследования составили результаты изучения 250 уголовных дел в соответствии с анкетой, содержащей 210 вопросов по 651 позициям (уголовные дела рассмотренные Кировским и Ленинским районными судами г. Уфы в период с 1992 по 1999 годы), а также итоги анкетирования 100 осужденных и 100 следователей органов внутренних дел, прокуратуры и ФСБ. Обобщенные показатели результатов изучения следственной практики были получены в ходе статистической обработки данных посредством ЭВМ по специальной программе и представлены в Приложении к диссертации.
Научная новизна исследования. Проблема совершенствования тактических приемов криминалистики на основе современных психологических исследований рассматривается на уровне отдельного диссертационного исследования впервые. Научная новизна работы подчеркивается также тем, что психологические исследования, составившие гносеологическую основу диссертации, представляют собой достижения науки за последние годы.
Диссертация содержит ряд научно-теоретических положений и практических рекомендаций, выносимых на защиту, которые характеризуются определенной новизной:
1. Развиты концепции И.Ф. Герасимова, Р.С. Белкина, А.Н. Васильева, В.И. Комиссарова, В.Ю. Шепитько, В.И. Шиканова и других ученых по проблемам следственной и судебной тактики, а также предлагается в целях развития имеющихся концепций определение понятия и места тактического приема в научно-практических системах.
2. Дана этическая и психологическая оценка на основе современных исследований рекомендациям по разжиганию межличностного конфликта, по использованию аналогов доказательств в целях изобличения, по созданию состояния напряжения и др.
3. Разработан и обоснован дифференцированный подход к преодолению конфликта и установлению психологического контакта.
4. Впервые как составляющие элементы целей подготовки к процессуальному действию выделены тактические задачи установления «степени конфликтности» и «уровня контактности» конкретной личности.
5. На основе приспособления к криминалистическим потребностям современных психологических исследований в области конфликтологии и аргументированного убеждения предлагаются тактические рекомендации по установлению психологического контакта и преодолению противодействия расследованию. Приводятся перечень основных психолого криминалистических приемов, направленных на установление психологического контакта, а также рекомендации по повышению «умения слушать» и активности общения следователя, как основы поддержания психологического контакта.
6. Развиты идеи В.Н Карагодина, Л.Я. Драпкина, Р.С. Белкина, Л.В. Лившица и других ученых по проблеме преодолению противодействия расследованию, а также по выделению научно-практических систем конфликтных и бесконфликтных следственных ситуаций. Раскрыто соотношение категории «противодействие расследованию» и понятия «конфликты (конфликтное поведение) на предварительном следствии».
7. Особое внимание уделено рассмотрению под углом зрения научно-практической значимости основных классификаций конфликтных ситуаций, возникающих в процессе расследования.
8. Разработана для преодоления конфликта система психолого-тактических рекомендаций поэтапного разрешения возникающих противоречий взглядов и интересов в ходе расследования. Предлагается в качестве основополагающего принципиальный метод ведения переговоров, приводятся рекомендации по усилению убеждающего воздействия и изменению системы ценностей противодействующей стороны.
9. Впервые предприняты исследования на основе новейших достижений психологии в области организации оптимального управления поведением лиц, в содержание процессуальной функции которых входит помощь следователю в наиболее полном, всестороннем и объективном исследовании всех обстоятельств расследуемого события. Адаптированы к нуждам расследования такие необходимые элементы управления поведением подчиненных как стиль руководства, критика, контркритика. Разработаны основные тактические рекомендации по установлению «делового контакта».
10. Предлагается организация преподавания спецкурса «Основы тактики профессионального общения следователя» в целях повышения профессиональных способностей в сфере межличностного общения на основе организации практического тренинга в рамках инсценировок производства следственных действий, а также межотраслевой дисциплины «Правовой менеджмент», целью которой является повышение эффективности совместной деятельности в рамках юридических подразделений предприятий, учреждений, организаций (в том числе следственного отдела органов внутренних дел, прокуратуры и пр.).
11. Впервые разработано двустороннее диагностирование получаемой информации, основанное на выявлении, как признаков лжи, так и признаков правдивых сообщений. В свете современных достижений психологии по-новому раскрываются проблемы выявления и преодоления лжи и непроизвольных ошибок.
12. Развивиты рекомендации, основанные на индивидуально-личностном подходе при получении показаний в целях оказания помощи в припоминании забытого. С позиций современной общей и медицинской психологии дается положительная оценка эффективности использования гипноза (при условии строгого следования определенным правовым и нравственно-психологическим требованиям) для установления забытых фактов в целях получения ориентировочно-поисковой, но не доказательственной информации.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в развитии криминалистических приемов с акцентом на межличностное взаимодействие и индивидуально-личностный подход к каждому участнику уголовного процесса. Новейшие психологические исследования в сфере общения были переориентированы к нуждам криминалистической тактики.
Практическая значимость представлена, прежде всего, расширением возможностей по оптимизации управленческой деятельности, преодоления конфликтов и установления психологического контакта, а также помощи в актуализации забытого в ходе расследования по уголовному делу. Результаты исследований отражают современное состояние криминалистической науки, практики уголовного судопроизводства и психологии под углом зрения необходимости совершенствования тактических приемов, что дает возможность дознавателям, следователям, прокурорам и судьям более успешно противостоять противодействию установлению объективной истины по делу. Предлагаемые в диссертационном исследовании рекомендации могут быть использованы в ходе осуществления доказывания по уголовному делу в целях успешного предупреждения потенциальных, диагностирования и разрешения реальных конфликтов, установления состояния готовности к общению, оптимального налаживания деловой рабочей обстановки в оперативно-следственной бригаде и среди участников сложного процессуального действия и т.п..
Материалы диссертации могут быть применены в ходе преподавания соответствующих разделов криминалистики и юридической психологии в целях углубленного изучения рассматриваемых в настоящем исследовании проблем. Кроме того, в диссертации содержаться положения, которые могут быть применены в системе повышения квалификации дознавателей, следователей, прокуроров и судей.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены автором в 9 опубликованных статьях.
Теоретические положения и эмпирические обобщения используются автором и другими преподавателями института в учебной и научной деятельности.
Основные проблемы, связанные с необходимостью совершенствования криминалистических тактических приемов на основе современных психологических исследований, были рассмотрены на научных и научно-практических конференциях в г. Уфе (1995 г.), г. Барнауле (1997 г.), г. Уфе (1997 г.), г. Ижевске (1997 г.), г. Уфе (1997 г.). г. Уфе (1998 г.), г. Екатеринбурге (1999 г.).
Тактический прием в системе криминалистической тактики
Сложно достаточно точно представить себе сущность тактического приема без определения понятия и значения в криминалистике следственной и судебной тактики. Понятие криминалистической тактики в течение длительного времени изменялось, и в настоящее время различные ученые по-разному представляют себе предмет изучения данного раздела криминалистики. Так, профессор А.Н. Васильев включает в систему тактических приемов следственную версию и планирование3, тогда как авторы ряда учебников рассматривают данные категории вне рамок криминалистической тактики4. Становится очевидным то обстоятельство, что без определения следственной тактики практически невозможно представить себе систему тактических приемов. Этимологическое толкование понятия «тактика» позволяет определить последнюю как «совокупность методов и приемов, применяемых для достижения намеченной цели»5. Однако среди ученых-криминалистов нет единства мнений в отношении определения научной категории «криминалистическая тактика», поскольку взгляды на сущность тактического приема и на систему следственной и судебной тактики существенно разнятся. Профессор Р.С. Белкин различает технико-криминалистические и тактические (тактико-криминалистические) приемы. Для этих понятий общим является, сущность криминалистического приема. К первой группе здесь относятся приемы использования технико-криминалистических средств, ко второй - приемы организации и планирования расследования в целом, подготовки и проведения отдельных следственных действий. При этом криминалистический прием является родовым понятием по отношению к тактическому приему6. Наиболее последовательно различие между тактико-криминалистическими и технико-криминалистическими приемами выразил В.И. Шиканов, который отметил, что первые работают в сфере субъект-субъектных отношений, а вторые являются атрибутом субъект-объектных отношений7. Необходимо также в этой связи сказать, что приведенное различие следует считать относительным. Так, фиксация следов при осмотре места происшествия носит технический характер, но посредством применения психологического метода «изучения результатов деятельности» следователь нередко может по итогам процессуального действия судить о личности преступника, его динамическом стереотипе, об отдельных чертах его характера, отраженных в способе совершения преступления и т.п. Здесь уже приемы в сфере субъект-объектных отношений могут выступить не просто как технические отражающие средства, но и как способы получения информации о психическом. В криминалистической науке было убедительно доказано, что в материальной обстановке места пришествия отражается информация о социальных и о психологических свойствах личности преступника 8. Результаты деятельности преступника на месте преступления несут в себе информацию, которую наиболее полно можно отразить при помощи технических средств, а последние в свою очередь выступают лишь как «средства общения». В психологии подобного рода исследование результатов деятельности принято называть «общением 6 Белкин Р.С. Курс советской криминалистики / Соч.: В 3-х Т. - М: Изд-во Академии МВД СССР, 1977-1979. - Т. 1.Общая теория советской криминалистики, 1977. - С. 217. Шиканов В.И. Тактико - криминалистический кентавр влечет негативные последствия для следственной тактики // Социально-экономические и правовые проблемы восточносибирского региона на пороге третьего тысячелетия. - Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1998. - С. 57. 8 См.: Сафаргалиева О.Н. Осмотр места происшествия и установление личности преступника по материальным следам преступления. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Томск, 1990. -С. 10-14. второго рода»9. Характерным примером исследования результатов деятельности, как общения второго рода, служит уголовное дело по обвинению А.Н. Антонова в совершении преступлений предусмотренных ч. 1 ст. 117 и ст. 103 УК РСФСР. По данному уголовному , делу следователь тщательно исследовал допреступный стереотип поведения А.Н. Антонова, который отразился в показаниях свидетелей и потерпевших. Здесь преступные наклонности были видны уже в поведении, предваряющем преступную деятельность. Думается, что следователю в данном случае удалось очень точно отразить допреступный стереотип поведения обвиняемого в протоколах допросов свидетелей и потерпевших.10 Ряд ученых предлагает включить в систему криминалистических тактических приемов следственные и судебные версии, а также планирование расследования. Подобную точку зрения в 1984 году высказали Н.П. Яблоков и А.Н. Васильев", но позднее Н.П. Яблоков и В.Я. Колдин заняли двойственную позицию и отнесли планирование и криминалистические версии к науковедческим, теоретическим и методическим основам криминалистики, останавливаясь на указанных проблемах и при раскрытии содержания криминалистической тактики12. Думается, что неоднозначное понимание системы и составляющих криминалистической тактики вызывает различное понимание последней. Системный подход к определению любой научной категории, отличающийся многоплановостью является одним из принципов любой науки. Поэтому от определения системы криминалистической тактики зависит правильное понимание ее сущности. Отдельные авторы видят в следственной тактике систему или совокупность тактических приемов. В основе данных определений лежит этимологическое толкование термина «тактика». Так, Г.М. Миньковский пишет, что криминалистика «разрабатывает систему тактических приемов следственных и судебных действий, позволяющих наиболее эффективно использовать возможности каждого следственного и судебного действия и оперативно-розыскных мероприятий с учетом конкретной обстановки дела». В. Е. Коновалова видит в следственной тактике систему научных приемов и методов, основанных на уголовно-процессуальном законе и применяемых при производстве следственных действий и оперативно-розыскных мер в целях предупреждения и расследования преступлений.14 Данное определение в сравнении с предыдущим отличает наибольшая полнота, поскольку термин «научные приемы и методы» включают в себя не только разрабатываемые криминалистикой определенные рекомендации по производству расследования, но и те приемы, которые были восприняты из других наук. В тоже время данная дифференциация слишком широко трактует понятие «следственная тактика», поскольку включает в ее содержание приемы, которые следует предпринимать при производстве оперативно-розыскных мероприятий. Поэтому здесь происходит вторжение в предмет самостоятельной научной дисциплины - теории оперативно-розыскной деятельности.
Критерии допустимости тактических приемов
Одной из важнейших проблем в криминалистической тактике является необходимость определения круга допустимых с точки зрения закона, морали и научной состоятельности рекомендаций. Криминалистикой выработаны определенные требования, предъявляемые к тактическим приемам. Так, необходимыми признаками криминалистического тактического приема следует считать научную обоснованность, соответствие требованиям закона и этики, а также целесообразность и рекомендательный характер. При этом научная обоснованность, этичность и законность являются критериями допустимости тактических приемов.
Несоответствие рекомендации одному из критериев допустимости делает невозможным ее применение в следственной и судебной практике, а также не позволяет назвать ее криминалистическим тактическим приемом. Поведение следователя, которое не носит целесообразной характер или следует положениям нерекомендательного плана, но при этом соответствует требованиям закона и этики, является, тем не менее, вполне допустимым.
Таким образом, целесообразность и рекомендательный характер представляют собой необходимые признаки тактического приема, но не являются критериями допустимости.
Этимологически термин «критерий» понимается как «признак, на основании которого производится оценка, определение, классификация чего-нибудь, мерило». Критерий допустимости служит мерилом, которое не только определяет сущностную сторону научной категории тактического приема, но и решает проблему самой возможности применения предлагаемой рекомендации.
Под критерием допустимости тактического приема в криминалистике следует понимать сущностный признак последнего, несоответствие которому делает невозможным применение предлагаемой рекомендации. Поэтому противоречие хотя бы одному из критериев допустимости относит предлагаемую рекомендацию к числу неправомерных и недопустимых методов.
В литературе помимо названых критериев допустимости нередко к их числу относят и иные требования. Так, И.И. Артамонов и Н.И. Порубов к числу критериев допустимости тактического приема относят целесообразность использования, эффективность и экономичность, а также доступность приема.65 Данная точка зрения является спорной, поскольку целесообразность представляет собой скорее назначение тактического приема, чем критерий его допустимости. Целесообразность является необходимым свойством тактического приема, которое отражает направленность его использования. Однако лицо, производящее расследование, может в условиях тактического риска применить нецелесообразный тактический прием, который вряд ли можно назвать в данной ситуации недопустимым. Эффективность и экономичность думается должны поглощаться свойством целесообразности.
Критерий доступности, как нам представляется, не может носить самостоятельный характер, поскольку входят своим содержанием либо в критерий научной обоснованности, либо в требование законности. Так, например, следователь, вторгаясь в компетенцию эксперта, применяя недоступные, требующие специальных познаний методы, совершает незаконные действия. Здесь не просто недоступность применяемых методов делает невозможным их практикование в деятельности следователя, а само несоответствие данного поведения требованиям закона исключает подобного рода их использование. С другой стороны, критерий научной обоснованности предполагает внедрение в практику только доступных тактических приемов.
Сам термин «принцип доступности», применяемый И.И. Артамоновым и Н.И. Порубовым, представляется не противоречащим категории «критерий», однако первый носит более общий характер. Этимологически и принцип, и критерий могут выступать оценочными факторами, на основании которых определяется допустимость.
Таким образом, тактические приемы криминалистики должны соответствовать критериям научной обоснованности, законности и этичности. Поэтому представляется спорным выделение критериев, которые либо не носят самостоятельного характера, либо являются сущностным признаком тактического приема, который, однако, не решает вопроса о допустимости данной рекомендации.
Не умоляя значения требований научной обоснованности и этичности, А.Р. Ратинов совершенно справедливо отметил «безусловность высшего процессуально-правового критерия». Такое понимание приоритета законности вполне обосновано и в современных условиях построения правового государства.
Однако в литературе встречаются теоретические концепции, которые не уделяют требованию законности тактических приемов должного внимания. В частности, Н.А. Селиванов видит в требованиях законности и этичности нечто само собой разумеющееся, поэтому, по его мнению, не следует данные признаки включать в определение тактического приема.67 С данной позицией трудно согласится, поскольку любое определение научной категории должно характеризоваться полнотой, а подобное понимание игнорирует существенные признаки. Исключение критериев допустимости из определения тактического приема будет означать необоснованное расширение данного понятия, и этому термину будут соответствовать и незаконные, и неэтичные методы воздействия. Кроме того,
криминалистика имеет самостоятельный предмет изучения, и наличие принципа законности в уголовном процессе не является аргументом в пользу того, чтобы из числа существенных признаков понятия «тактический прием» исключить критерии допустимости. Несколько позднее Н.А. Селиванов совершенно верно писал, что следует считать допустимыми приемы, которые отвечают требованиям научной состоятельности и не противоречат нормам и принципам, содержащимся в законе и подзаконных актах.
Данные критерии представляются универсальными и всеобщими для любых тактических приемов. В правовом государстве принципу законности должны следовать не только правотворческая деятельность государства (иерархия законодательных актов, верховенство конституционных норм, определенный порядок изменения и отмена уголовно-процессуальных норм и пр.), но и практическая деятельность по расследованию уголовных дел.
Критерий законности тактических приемов - понятие более узкое, нежели принцип законности. Принцип законности касается не только применения рекомендаций науки, но и любого поведения дознавателя, следователя, прокурора, судьи в процессе расследования преступлений. Вряд ли возможно все действия, предпринимаемые лицом, осуществляющим расследование, свести к применению тактических приемов. В работе следователя нередко предпринимаются действия, которые никак не основаны на данных каких-либо наук, но и они должны соответствовать закону. Таким образом, принцип законности является всеобъемлющим понятием, в то время как критерий соответствия закону тактических рекомендаций касается лишь тактических приемов и их комбинаций.
Создание условий для установления психологического контакта в свете современных психологических исследований
В ходе подготовки и проведения процессуальных действий при расследовании преступлений нередко возникает необходимость в установлении психологического контакта между участвующими в его производстве лицами. В этой связи особую значимость приобретает необходимость адаптировать к нуждам расследования по уголовному делу современные психологические исследования в области межличностных отношений.
В криминалистической и иной научной литературе психологический контакт понимается далеко не однозначно. Соотношение категории «процесса установления психологического контакта» и понятия «преодоления конфликта» находится в континууме научных концепций от полного отождествления, до достаточно аргументированных различий.
В исследованиях криминалистов и психологов даются различные определения психологического контакта. Ю.В. Чуфаровский определяет психологический контакт как «процесс установления, развития и поддерживания взаимного тяготения общающихся».130 Данное определение не совсем четко определяет суть психологического контакта, отождествляя его с процессом установления, развития и поддерживания взаимного тяготения.
Психологический контакт представляет собой не процесс, а состояние или ситуацию, в которой находятся общающиеся, процессом же является достижение и поддерживание такого рода взаимодействия. Категория же «взаимное тяготение общающихся» требует дополнительного научного объяснения.
Отдельные авторы рассматривают данное состояние как «общую эмоциональную настроенность на основе единых целей и интересов»,131 либо как эмоциональное доверие к следователю. Н.И. Порубов считает, что психологический контакт представляет собой «особого рода взаимоотношения следователя с участниками уголовного процесса, характеризующиеся стремлением следователя поддержать общение в целях получения правдивых, полных и достоверных показаний, имеющих отношение к делу».133 Р.С. Белкин видит в процессе установления психологического контакта «создание такой атмосферы допроса, при которой допрашиваемый проникается уважением к следователю, пониманием его задач и обязанностей, исключает всякие личные мотивы в действиях, осознает необходимость способствовать своими показаниями установлению истины». Нельзя не отметить, что каждое из приведенных определений дополняет друг друга, но и подтверждают то, что среди ученых нет единства мнений по поводу принципиальной научной категории «психологического контакта».
Сужение понятия психологического контакта до эмоциональной настроенности не отражает емкости этой научной категории, поскольку здесь не принимается во внимание рациональный элемент данного состояния общения. Определение Н.И. Порубова также является односторонним, поскольку состояние психологического контакта в данной дефиниции целиком зависит от воли следователя. Однако в дальнейшем Н.И. Порубов очень точно передает сущность психологического контакта, отмечая, что данный уровень взаимоотношений не является средством разрешения всех противоречий, а лишь способствует преодолению отчужденности и созданию обстановки, при которой люди могут и хотят воспринимать информацию исходящую друг от друга.
С определением профессора Р.С. Белкина также сложно согласится в полной мере, поскольку подобное понимание психологического контакта выводит за рамки криминалистических исследований скрытый конфликт. Во многом со взглядами Р.С. Белкина по данному вопросу схожа теоретическая концепция А.Н. Васильева и
Л.М. Карнеевой, которые считают, что контакт между следователем и допрашиваемым предполагает намерение последнего дать правдивые показания.1 Знак равенства между преодолением конфликта и достижением психологического контакта ставит также В.Ф. Глазырин, который считает необходимым составляющим элементом психологического контакта готовность допрашиваемого давать правдивые показания. ш Подобной точки зрения придерживается также А.А. Закатов, который пишет, что психологический контакт представляет собой «прочно установившееся состояние деловой обстановки и доверия ... к допрашивающему, включающее готовность допрашиваемого сообщать все известное ему по делу, и готовность следователя эффективно использовать в рамках уголовно-процессуального закона тактические методы и приемы получения и фиксации показаний»
Представляется, что подобная позиция игнорирует скрытый (латентный) конфликт, который существует в условиях психологического контакта (например, допрашиваемый испытывает готовность к общению следователя для введения последнего в заблуждение, создавая иллюзию бесконфликтности).
В этой связи, нельзя не согласиться с Л.Я. Драпкиным и В.Н. Долининым, которые очень точно отразили ситуацию скрытого конфликта: «В тоже время следователь должен иметь в виду, что допрашиваемый может умело создать мнимо бесконфликтную ситуацию и использовать доверие следователя». Поэтому для полноты разработки проблемы целесообразно рассматривать процесс установления психологического контакта отдельно от рекомендаций по преодолению конфликта, не забывая, однако, об их взаимосвязях, поскольку психологический контакт, как отмечает Каневский Л. Л., представляет собой «такое состояние, при котором участники следственного действия проявляют интерес и готовность к общению и восприятию информации, исходящей друг от друга». Как готовность к общению рассматривает психологический контакт Д.И. Лосев Таким образом, установление психологического контакта еще не гарантирует бесконфликтности. Но и не следует проводить резкую грань между процессом установления психологического контакта и этапами преодоления конфликта. Эти процессы тесно взаимосвязаны, так как следователь, устанавливая психологический контакт, нередко добивается преодоление конфликта.
Проблема установления психологического контакта по существу сводится к расположению реципиента к общению, а методы преодоления конфликта носят более глубокий характер, воздействуя на интересы допрашиваемого, изменяя его мотивационное ядро. В криминалистической литературе уже встречаются довольно глубокие научные исследования в области диагностики скрытого конфликта при допросе.142 Данное обстоятельство еще раз подтверждает необходимость того, чтобы не отождествлять процесс установления психологического контакта и преодоление конфликта. Подобный дифференцированный подход оправдан не только с позиций практической целесообразности, но и сточки зрения требований наиболее полного и объективного научного исследования данных проблем.
Организационно-тактические приемы криминалистики в свете современных психологических исследований
Организация следственного действия, отвечающая требованиям оперативности, эффективности и динамичности, призвана оказать существенную помощь в построении тактически оправданной линии поведения следователя. Организация какого-либо процесса предлагает его упорядочение, предание ему целесообразного и результативного характера. В деятельности по расследованию преступлений отсутствие контроля и руководства со стороны следователя ставит под сомнение саму возможность достижения оптимальных результатов, установления полной, объективной и всесторонней картины произошедшего преступного события.
Следователь при производстве процессуальных действий зачастую сталкивается с воздействием на него отдельных лиц, которые могут даже не являться участниками уголовного судопроизводства. Утрата следователем возможности руководить процессом расследования влечет за собой ситуативно-субъективный и не основанный на правильной оценке складывающейся обстановки расследования процесс принятия процессуальных и тактических решений.
Тем не менее, следователь может быть как лицом управляющим процессом расследования, так и подчиненным руководителю следственной бригады. В последнем случае следователь должен не только осуществлять руководство на отведенном ему участке работы, но и подчиняться распоряжениям и указаниям руководителя оперативно-следственной бригады. Такое сложное процессуально-тактическое положение следователя требует от него как высоких профессиональных качеств, складывающихся из знаний в области права и криминалистики и опыта, так и способностей своевременно, точно, полно, объективно и всесторонне выполнять поручения и указания руководителя оперативно-следственной бригады, адекватно и объективно оценивать критику в свой адрес. При этом настоящий профессионал, включенный в состав оперативно-следственной бригады, должен сознавать, что ошибки, допущенные им в процессе расследования, не только могут причинить вред интересам уголовного судопроизводства, но и свести на нет труд других сотрудников правоохранительных органов, которые принимают участие в расследовании данного дела.
По результатам изучения автором уголовных дел можно констатировать, что бригадный метод расследования на практике применяется не часто (по 88% изученных автором уголовных дел следователь производил расследование единолично и только в 12% применялся бригадный метод расследования). (См.: Приложение 1. Таб. 30.) Данная цифра, бесспорно, является относительной, поскольку уже по групповым преступлениям применение бригадного метода расследования встречается несколько чаще - по 16,7 % уголовных дел, а по преступлениям, совершенным одним лицом данный метод расследования применялся всего лишь в 5 % случаев. (См.: Приложение 1. Таб. 52, 53.)
В условиях, когда следователь является руководителем оперативно-следственной бригады его процессуальные и тактические задачи значительно расширяются и усложняются, поскольку на нем лежит ответственность за неудачи подчиненных сотрудников, а также за ход и результаты расследования в целом.
Следователь, который единолично осуществляет расследование, сталкивается также с необходимостью взаимодействия и различными лицами, от поведения которых в процессе производства процессуальных действий напрямую зависит результат их проведения. И. Ф. Герасимов совершенно справедливо подразделил все следственные действия на две категории простых и сложных следственных действий, при этом первые отличаются от вторых тем, что «производит их следователь обычно один без чьей-либо помощи, по времени они в большинстве не продолжительны».247 Таким образом, сложные следственные действия, как правило, производятся в условиях, когда следователь вступает во взаимоотношения с лицами, оказывающими ему содействие. Следователь должен организовать процесс производства сложного следственного действия так, чтобы эти лица наиболее эффективно оказывали содействие. Решение этой задачи потребует адаптирования к интересам расследования новейших достижений психологии управления.
Взаимодействие следователя с оперативными работниками, специалистами, экспертами, защитниками, представителями общественности, понятыми, переводчиками и пр. не ограничивается только установлением психологического контакта. Кроме того, расположение к общению и готовности восприятия информации от коммуникатора не всегда является самоцелью такого взаимодействия.
По данным, полученным автором в ходе изучения уголовных дел в 63,2 % случаев производство осмотра места происшествия производилось с участием специалиста, по 69,6 % уголовных дел к участию в деле при осмотре места происшествия привлекались оперативные работники. Необходимо также отметить, что осмотр места происшествия не проводился только лишь по 8,8% изученных уголовных дел. (См.: Приложение. 1. Таб. 31 и Таб. 32.) При производстве расследования работникам уголовного розыска отдавались отдельные поручения в 69,6% случаев, при этом в 21,3 % случаев им поручалось даже производство следственных действий. (См.: Приложение 1. Таб. 33 и Таб. 34.)
Без сомнения, совершенствование тактических приемов организацией но управленческого воздействия на участников процессуальных действий на базе современных достижений социальной психологии является одной из актуальнейших задач, стоящих перед криминалистической наукой. Налаживание нормальных отношений, установление делового контакта между участниками процессуальных действий находится в прямой зависимости от управленческих способностей лица, производящего расследование. Однако установление делового контакта не означает потери следователем его руководящей роли. Неопытный следователь может попасть под влияние более опытного сотрудника органа дознания. Подобная утрата единоначалия в расследовании преступлений не отвечает интересам установления объективной истины.
Ф. Ю. Бердичевский, пишет, что в случае подчинения следователя органу дознания, первый становится управляемым объектом во вспомогательной системе расследования. 248 Процессуальное же положение следователя (ст. ст. 127, 133 , 134, 145-152 и др. УПК РСФСР) предполагают его руководящую роль. Кроме того, ч. 4 ст. 119 УПК РСФСР предусматривает порядок взаимодействия следователя и органа дознания, согласно которого фактически устанавливается процессуальное руководство следователя по переданному ему делу.
В практике уголовного судопроизводства потеря следователем процессуального руководства нередко связана с субъективно-психологическими и объективными ситуативно-организационными факторами. К первой категории можно отнести негативные качества личности следователя (внушаемость, инертность, безынициативность), а также отсутствие опыта и недостаточность знаний в области права и криминалистики. К ситуативно-организационным факторам следует отнести загруженность следствия, отсутствие должной материально-технической базы и пр.
