Содержание к диссертации
Введение
Глава I Понятие и классификация невербальной информации 11
1. Понятие невербальной информации и её значение при расследовании преступлений 11
2. Классификация невербальной информации 27
Глава II. Процессуальные и криминалистические проблемы использования невербальной информации при расследовании преступлений 44
1. Основные методы познания невербальной информации 44
1.1 Органолептические методы познания 47
1.2 Инструментальные методы познания 60
2. Процессуальные и криминалистические проблемы использования невербальной информации, полученной органолептическими методами 69
3. Процессуальные и криминалистические проблемы использования невербальной информации, полученной инструментальными методами 87
Глава III. Тактика использования невербальной информации при производстве отдельных следственных действий 107
1. Тактика использования невербальной информации при производстве допроса 107
2. Тактика использования невербальной информации при производстве очной ставки 129
3. Тактика использования невербальной информации при производстве обыска 145
4. Тактика использования невербальной информации при производстве иных следственных действий 161
Заключение 182
Список использованной литературы 188
Приложения 212
- Понятие невербальной информации и её значение при расследовании преступлений
- Классификация невербальной информации
- Основные методы познания невербальной информации
- Тактика использования невербальной информации при производстве допроса
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Сложившаяся в России криминальная ситуация обязывает правоохранительные органы существенно повысить эффективность своей работы. В связи с этим криминалисты все чаще обращают внимание на новые, нетрадиционные методы раскрытия преступлений, на возможность использования в оперативно-розыскной, следственной, экспертной, а иногда и судебной деятельности достижений иных наук.
Подобная практика является отражением общих закономерностей развития всей науки, которая, безусловно, испытывая влияние научно-технического прогресса, приобретает в своем развитии ряд новых черт. Сегодня наблюдается очевидная тенденция к интеграции всего научного знания: перенос идей и представлений из одной области знаний в другую; использование понятийно-концептуального аппарата, методов и иных познавательных средств других наук; формирование комплексных проблем и направлений исследования; усиление взаимосвязи и взаимодействия наук, различающихся своими предметными областями; формирование новых научных дисциплин «пограничного» типа на стыках традиционных отраслей знания и т.д.1 Прямым следствием этого является переосмысление научными кругами взглядов на сущность и функции многих наук, а в конечном итоге и на их природу.
Это в полной мере относится и к криминалистике, мнение о которой как о науке сугубо правовой либо имеющей двойственную, технико-правовую природу2, доминировавшее в работах отечественных учёных в последние 40-50 лет, претерпевает сейчас заметную ревизию. На основе критического анализа Р.С. Белкин пришёл к выводу, что для криминалистики «родными» стали знания не только правовых, естественных или технических, но и общественных наук, которые органично синтезируются в предмете криминалистики, что даёт осно См.: Аверьянова Т.В. Интеграция и дифференциация научных знаний как источники и основы новых методов судебной экспертизы. М., 1994. С. 9-15; Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001. С.13; Готт B.C., Семенюк Э.Л., Урсул А.Д. Категории современной науки. М., 1984. С.43-55.
2 См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории. М., 1987. С.26; Криминалистика: Учебник/ Под ред. А.Н. Васильева. М, 1980. С.12; Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С.233-234; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С.55; Эйсман А.А. Криминалистика в системе юридических и естественных наук // Сб. науч. работ Лит. НИИСЭ. Вильнюс, 1963. № 1. С.29 и др. вания говорить о ней как о синтетической науке. И это есть объективное отражение происходящих в криминалистике реальных процессов, определяющих общие тенденции её развитюг.
Одна из проявившихся тенденций последнего времени - «технизация» и «психологизация» криминалистики4, что выразилось в приобщении к её сфере, в первую очередь при разработке тактико-криминалистических приёмов и рекомендаций, многих новых средств, приёмов и методов, разработанных иными отраслями науки (психологией, психофизиологией, кибернетикой, информатикой и др.). Существенно, что новые знания играют важную роль в решении практических задач, выступая одним из средств обеспечения эффективности действий по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств.
Расследование преступления сопряжено с процессом информационного взаимодействия участвующих в деле лиц, протекающим на вербальном и невербальном уровнях. Нетрадиционные методы, приёмы и средства познания, базирующиеся на последних достижениях различных наук о человеке и человеческой деятельности, позволяют вооружить следователя, дознавателя, других представителей практического следоведения научно обоснованными рекомендациями, способствующими повышению продуктивности оперативной и следственной работы. Тем более, что зачастую их эффективной деятельности мешают не только и не столько слабая техническая оснащённость соответствующих подразделений и несовершенство российского уголовного и уголовно-процессуального законодательства, сколько не соответствующий современным реалиям уровень их тактико-психологической грамотности.
Практика показывает, что лицо, обоснованно заподозренное в совершении преступления, как правило, использует на следствии особую психологическую и тактическую защиту, призванную обеспечить сохранение от выдачи им информации и о факте личной причастности к событию, и о факте сокрытия им этой причастности. Получить данные об этих фактах -значит раскрыть скрываемое, то есть непосредственное участие в преступлении.
В то же время традиционные приемы выявления информационного состояния субъекта и разоблачения лжи оказываются результативными далеко не всегда. Имеющийся арсенал криминалистических средств и приёмов изобличения виновного весьма ограничен, а пределы их применения во многом детерминируются объёмом собранных по делу доказательств и
3 См.: Белкин Р.С. Курс криминалистики: Учебное пособие. М., 2001. С.109-112. Схожие идеи высказывают и иные авторы, например, А.А. Маркарян (См.: Маркарян А.А. Интеграция достижений естественных и технических наук в криминалистике: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1994. С.2-4). См.: Аверьянова Т.В., Белкин Р.С, Корухов Ю.Г., Российская Е.Р. Криминалистика: Учебник / Под ред. Р.С. Белкина. М., 1999. С.76. возможностями их использования при производстве следственных действий5. Практика настоятельно требует обновления тактического арсенала, введения новых, надёжных, экономичных (с точки зрения затраты времени, сил и средств), психологически обоснованных приёмов, методов и технологий, позволяющих следователю стать подлинным «хозяином» процесса информационного взаимодействия на следствии и направленных в конечном итоге на достижение главной цели - убеждение виновного в безусловной выгодности признания в содеянном, формирование внутренней переориентации его позиции с дачи ложных показаний на правдивые.
В данном контексте всё большее внимание привлекают к себе методы получения криминалистически значимой информации, основанные на изучении внутренних и внешних психофизиологических и иных невербальных проявлений участников расследования. Одним из динамично развивающихся направлений подобных исследований является метод опроса с использованием полиграфа, который прошёл путь от огульного обвинения до практического внедрения в криминалистическую практику. Сегодня проблема полиграфа, по сути, перешла из области сугубо теоретических рассуждений в сферу практической деятельности, что побуждает исследователей более пристально обратиться к разработке различных частных аспектов полиграфологии.
Менее востребованными оказались знания о невербальных средствах общения и передачи информации: жестах, мимике, голосе и иных проявлениях, сопровождающих речевую деятельность. Между тем, по данным учёных-психологов, в процессе взаимодействия людей за счёт невербальных средств выражения может осуществляться более половины коммуникации . Более того, они могут выступать не только в качестве сопроводителя речи, но и в роли основного носителя информации, который заменяет вербальный компонент, выполняя те же функции, что и языковые средства общения. Невербальные сигналы оказываются более удобными для выражения межличностных отношений; эмоций; при невозможности использования вербального канала; для регулирования коммуникативного акта; для самопрезентации; дополнения и уточнения коммуникативной информации.
См.: Гельманов А.Г., Гонтарь С.А. Как установить участие лица в правонарушении? Эффективный и экономичный метод диагностики скрываемой причастности и получения признания виновного в отсутствие доказательств. М., 1999. С. 8-9. 6 См.: Аграшенков А.В. Психология на каждый день. Советы, рекомендации, тесты. М., 1997. С.48. Особое значение исследование невербальных проявлений приобретает в связи с тем, что они: во-первых, присущи каждому человеку; во-вторых, определяются импульсами подсознания, поэтому у индивида, по существу, нет возможности их полного сокрытия или искажения. Однако до настоящего времени не выработаны столь необходимые на практике комплексные методики исследования и оценки невербального общения, выступающего составной частью поисково-познавательной деятельности.
Представляется, что востребование криминалистикой знаний, накопленных в этой области, наряду с определением путей, приёмов и пределов их использования в практической деятельности способно существенно пополнить арсенал методов и средств борьбы с преступностью.
Степень научной разработанности проблемы. Анализ научной литературы показывает, что многие аспекты, связанные с проблемой получения и использования невербальной информации в отечественной оперативно-следственной практике, исследованы недостаточно полно.
Наиболее разработанной является проблема применения полиграфа, традиционно привлекающая внимание многих авторов. Ей посвящено значительное число научных работ, в том числе выполненных на монографическом уровне. В трудах таких учёных, как Р.С. Белкин, О.В. Белюшина, СЮ. Бессонова, В.А. Варламов, ГА. Злобин, И.С. Зубрилова, В.И. Комиссаров, С.Г. Мягких, В А. Образцов, А.М. Петров, П. Прукс, Н.А. Селиванов, А.И. Скрып-ников, Ю.И. Холодный, С А. Яни и др., обстоятельно разработаны естественно-научный, технический, методический и нравственный аспекты этой проблемы. В то же время дальнейшего исследования требуют тактические проблемы включения метода проверки с использованием полиграфа в систему следственных и иных действий в целях решения общих задач расследования. Принципиально нерешённой остаётся и проблема оценки доказательственного значения результатов применения полиграфа.
Невербальное общение как составная часть информационного взаимодействия на следствии никогда не выступало темой самостоятельного монографического исследования. Отдельные рекомендации по использованию возможностей невербального общения в расследовании преступлений встречаются в работах Ю А. Алфёрова, А.Г. Гельманова, В.Е. Горюнова, ЛА. Бегуновой, Р.С. Белкина, А.Н. Васильева, М.И. Еникеева, А.Ю. Лаговского, ВА. Образцова, А.Р. Ратинова, Т.Ю. Рзаева и др. Однако приведённые и близкие к ним по тематике научные разработки далеко не исчерпывают всех вопросов невербального общения в кримина 7
листической практике, что ещё раз подчеркивает необходимость более глубокого исследования указанной проблемы.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является комплексное изучение невербальной информации: её места, роли и возможностей использования в процессе информационного взаимодействия следователя и иных участников при расследовании преступлений, а также разработка на этой основе рекомендаций по определению эффективной тактики ведения следствия.
Цель исследования обусловила решение следующих задач:
раскрытие общих научных предпосылок информационной значимости невербального общения в оперативно-следственной практике;
определение места невербальной информации в информационных потоках, сопровождающих процесс расследования преступлений;
формулировка дефиниции невербальной информации;
разработка научной классификации невербальных проявлений участников процесса расследования;
определение основных методов познания невербальной информации;
анализ тактического и доказательственного значения невербальной информации, рекомендации путей повышения её роли в процессуальной деятельности;
разработка практических рекомендаций по получению и использованию невербальной информации в ходе производства отдельных следственных действий.
Объектом исследования является невербальная информация, присущая процессам преступной деятельности и расследования преступлений.
Предмет исследования включает: закономерности проявления в невербальном поведении участников расследования уголовно-релевантной информации; приёмы, средства и методы получения, исследования и оценки подобной информации; пути наиболее эффективного её использования в целях обеспечения полноты и достоверности процесса познания расследуемого преступления.
Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания, наряду с которым использовались общенаучные и частнонаучные методы: наблюдение, анализ, синтез, конкретно-социологический, сравнительно-правовой, статистический и др.
Подготовка диссертационного исследования осуществлялась на основе анализа обширного нормативно-правового материала - положений Конституции РФ, действующего угонов 8 ного и уголовно-процессуального законодательства, приказов и инструкций МВД России. Была изучена литература по философии, психологии, уголовно-процессуальному, уголовно-исполнительному и уголовному праву, теории оперативно-розыскной деятельности, криминологии и криминалистике.
Обоснованность и достоверность научных положений, выводов и рекомендаций, сформулированных в диссертации, обеспечиваются эмпирической и теоретической базой.
Эмпирическую базу исследования составили: данные изучения материалов отчётности подразделений МВД России; результаты интервьюирования 67 и анкетирования 257 практических работников оперативной и следственной специализации подразделений ОВД и прокуратуры Саратовской, Тамбовской и Тульской областей; результаты изучения материалов 303 уголовных дел, рассмотренных районными и областными судами Саратовской, Тамбовской и Тульской областей в период с 1997 по 2001 г.г.; знания, почерпнутые из правовых, криминалистических, психологических и иных литературных источников, относящихся к теме исследования, а также личный практический опыт автора.
Теоретическая база исследования. При разработке и реализации научной концепции исследования диссертант опирался на труды отечественных и зарубежных правоведов, криминалистов и психологов: Ю.А. Алфёрова, ОЛ. Баева, Л.А. Бегуновой, Р.С. Белкина, В.А. Варламова, Т.С. Волчецкой, А.Г. Гельманова, Ф.В. Глазырина, А.В. Дулова, Г.Г. Доспулова, М.И. Еникеева, А.А. Закатова, Г.А. Зорина, В.И. Комиссарова, Я.В. Комиссаровой, В.А. Ла-бунской, А.Ю. Лаговского, А.Р. Лурии, ИЛ. Матусевича, В.А. Образцова, Н.И. Порубова, П. Прукса, А.Р. Ратинова, Т.Ю. Рзаева, А.П. Резвана, А.И. Скрыпникова, А.Б. Соловьева, АА. Топоркова, М.Н. Хлынцова, Ю.И. Холодного и других авторов.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка монографического исследования тактики и технологии получения, анализа, оценки и использования невербальной информации в расследовании преступлений. Хотя значимость невербальной информации при расследовании преступлений осознается уже давно и существует ряд частных разработок в этой области, до сих пор ещё не было проведено комплексного исследования указанной проблемы.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Выдвинутая и обоснованная автором концепция невербальной информации, как одного из видов информации, используемой в уголовном судопроизводстве. Под невербальной информацией диссертантом понимаются сведения о биологических, социальных, психологи 9
ческих и иных свойствах и состояниях лиц, вовлечённых в расследование преступления, получаемые посредством интерпретации (исследования и оценки) используемых ими неязыковых средств общения.
2. Научная классификация невербальной информации и её носителей, проводимая по нескольким основаниям: степени волевого участия человека в процессе передачи невербальной информации; происхождению невфбальных сигналов; отношению к субъекту общения и средствам фиксации невербальной информации. Предложен единый подход к типологизации носителей на основе учёта систем отражения и восприятия невербальных средств общения.
3. Система методов познания невербальной информации, образуемая двумя подсистемами: органолептические (наблюдение, беседа, эксперимент и др.) и инструментальные (опрос с использованием полиграфа и др.) методы. Содержание, условия, порядок и организация применения указанных методов в практической деятельности.
4. Характер познания невербальной информации может быть как ретроспективным, так и презентативным. При ретроспективном познании исследуются проявления невербального общения преступника в момент совершения преступления. Опосредованные показаниями его очевидцев и участников подобные проявления иногда могут рассматриваться в качестве компонентов объективной стороны преступления и тем самым учитываться при квалификации преступления, установлении его участников и индивидуализации наказания. При презента-тивном характере познания анализируются невербальные проявления лиц, участвующих в производстве следственных действий. Полученная таким образом невербальная информация самостоятельного доказательственного значения, как правило, не имеет в силу ненормативного характера подавляющего болынинства невербальных сигналов и отсутствия общепризнанной техники их интерпретации. Однако, сохраняя свой тактический потенциал, невербальная информация способствует решению многих задач расследования, оказывая существенное влияние на формирование внутреннего убеждения следователя.
5. Предложения о целесообразности использования полиграфа для получения не только ориентирующей, но и доказательственной информации. Автор поддерживает идею о том, что в настоящее время в принципе отсутствуют какие-либо серьёзные препятствия технического, нравственного или иного характера для использования результатов, полученных с применением полиграфа, в уголовном судопроизводстве. Однако правовой механизм введения их в уголовный процесс нуждается в совершенствовании. Наиболее перспективными формами в этом отношении автор видит допрос в качестве свидетеля специалиста, проводившего исследование, и использование проверки на полиграфе как метода экспертного исследования.
6. Разработка системы тактических приёмов вербально-невербального характера и рекомендации по их реализации в ходе производства отдельных следственных действий (допроса, очной ставки, обыска, предъявления для опознания и т.д.) в целях получения полных и
достоверных сведений о расследуемом преступлении, включая приёмы установления психологического контакта, распознавания демонстрируемого и подлинного образа личности, выявления и преодоления лжи, оказания правомерного психологического воздействия.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключена в разработке и научном обосновании понятия невербальной информации, её видов, возможно- стей познания и практического использования с учетом специфики криминалистической дея тельности. Это создает предпосылки для применения сформулированных в исследовании рекомендаций при расследовании преступлений, проведении дальнейших научных исследований по проблемам невербальной коммуникации в криминалистической деятельности, издании учебных пособий и методических рекомендаций по данной теме и т.д.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы и рекоменда ции докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры криминалистики Саратовского юридического института МВД России, а также на трёх научно-практических конференциях (Саратов, 1998; Москва, 2001; Волгоград, 2001). Предложения по использованию невербальной информации при расследовании преступлений рекомендованы к внедрению в практику следственной деятельности прокуратуры Саратовской области. Кроме того, материалы диссертационного исследования применяются в учебном процессе Саратовского военного института ВВ МВД России по курсам «Уголовный процесс» и «Криминалистика».
Структура и объём диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, объединяющих 9 параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Понятие невербальной информации и её значение при расследовании преступлений
Аксиоматичным является утверждение о том, что полноценное исследование любой проблемы невозможно без предварительного осмысления общего содержания основных исходных понятий, отражающих изучаемые процессы и явления. В этой связи целесообразным представляется исследование содержания понятия «информация», уяснения его сути и особенностей, ибо без рассмотрения этого вопроса затруднительным оказывается анализ частных аспектов информационного поиска в следственной работе.
Термин «информация» (от лат. «informatio» - ознакомление, разъяснение) возник в социальной среде и первоначально применялся для обозначения сведений, передаваемых одни ми людьми другим устным, письменным или иным способом .
В современной научной литературе встречается немалое количество различных толкований понятия «информация», в которых отражены те или иные стороны, характеризующие его сущность8. Имеют место попытки рассмотреть информацию с точки зрения аксиологических (ценностных), математических (синтаксические теории), алгоритмических и других позиций как количественной меры устранения неопределенности (энтропии), меры организации системы и т.п. Один из основоположников кибернетики Н.Винер понимал информацию как «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств. Процесс получения и использования информации является процессом нашего приспособления к случайностям внешней среды и нашей жизнедеятельности в этой среде».
Большинству работ отечественных ученых, посвященных проблемам информации, присуще исследование ее содержания с позиций теории отражения во взаимосвязи с такими категориями философии, как движение, пространство и время. По мнению А.Д. Урсула, категория отражения оказалась тем ключом, который позволил открыть тайну природы информации, и именно эта философская категория оказалась методологически плодотворной для проникновения в ее сущность11. С этих позиций Н.С. Полевой отметил, что под «информацией следует понимать данные, которые характеризуют объект познания и могут быть вьщелены познающим субъектом в том или ином отображении познаваемого объекта»
Отдельные авторы, очевидно, отдавая дань все возрастающей ценности информации в современном мире, относили ее даже ко всеобщим атрибутивным свойствам движущейся материи13. Развивая эту идею, В.М. Глушкова писала: «Информация в самом общем ее понимании представляет собой меру неоднородности распределения материи и энергии в пространстве и во времени, меру изменений, которыми сопровождаются все протекающие в мире процессы».
Однако по данному вопросу имеет место и иная точка зрения, выразителями которой выступают Г.Г. Вдовиченко, Д.И. Дубровский, Н.И. Жуков, Б.С. Украинцев и другие исследователи. Суть ее в том, что информация есть явление, возникающее с жизнью и характеризующее органическую природу, общество и технику, вовлеченную человеком в процессы управления. Так, разделяющий данную концепцию, П.В. Копнин указывает, что информация не является атрибутом материи, принадлежит не всем ее формам и видам, а касается лишь от дельных сторон, моментов и видов отражения .
Внесли свой вклад в дискуссию и представители отечественной криминалистики и уголовного процесса. Так, Р.С. Белкин и А.И. Винберг считают, что «информация - это совокупность структурных свойств некоторого объекта, моделирующая определенные свойства оригинала. При этом объект, определенные структурные характеристики которого моделируют структуру оригинала, служит носителем информации»1 . В свою очередь, Д.И. Бедняков ха растеризует информацию как образно-знаковую модель объективного мира .
Анализ имеющихся представлений об информации свидетельствует об отсутствии однозначного ее понимания. Вместе с тем рядом авторов резонно замечено, что попытки создать единое, приемлемое для всех определение информации не могут дать практических ре зультатов, ибо такое определение относится к области меганауки (науки о науке), предъявляющей к этому определению свои требования, в то время как собственно науки (юридические, технические и прочие) предъявляют к нему другие, более узкие требования . Поэтому обоснованным выглядит стремление ученых формулировать понятие «информации» исходя из специфики конкретной области знания. В сфере правоприменения это выражается в выделении понятий «праювая информация»19, «доказательственная информация» , «судебная информация» и т.д.
В гносеологическом смысле деятельность по раскрытию и расследованию преступлений направлена на познание обстоятельств, образующих преступное деяние либо связанных с ним, путем выявления, фиксации, накопления, анализа и использования информации, отражающей те или иные стороны исследуемого криминального события. Рассматривая процессы информационного взаимодействия, участником которых в ходе раскрытия и расследования
преступлений становится следователь (прокурор, дознаватель), нельзя не заметить, что прогнозирование получения информации, ее характер, содержание и объем, способы получения, фиксации, оценки и использования во многих случаях обстоятельно разработаны криминалистической наукой и практикой раскрытия и расследования преступлений. С этой точки зрения вполне обоснованы рассуждения М.Н. Хлынцова о криминалистической информации, к которой он предлагает относить «любого рода сведения, получаемые процессуальным и непроцессуальным путем в процессе расследования преступления следователем или работником органа дознания в соответствии с рекомендациями, разработанными криминалистикой, могущие быть доказательствами по делу или способствующие получению доказательств и принятию мер для предупреждения и пресечения других преступлений» .
Подобный взгляд на качественную оценку информации, включенной в орбиту процесса раскрытия и расследования преступления, поддерживается также рядом других авторов. В частности, Н.С. Полевой, также вьщеляя криминалистическую информацию, относит к ней любую информацию, характеризующую «событие преступления и отдельные его элементы» . Еще более широким по объему выглядит определение криминалистической информации во взглядах Р.С. Белкина, который понимает под ней различного рода «сведения, данные, имеющие отношение к раскрытию и расследованию преступления».
Криминалистическая информация по своему процессуальному значению может быть подразделена на информацию доказательственную и ориентирующую. Говоря о доказательственной информации, следует заметить, что в юридической литературе нет единства мнений на ее содержание. Не вдаваясь глубоко в рассмотрение указанной проблемы, необходимо отметить, что это обусловлено различием взглядов по основным вопросам теории доказательств - понятиям доказательства, источников доказательства и средств доказывания.
Классификация невербальной информации
В целях систематизации имеющихся данных о невербальной информации, детальной разработки адресных приемов и рекомендаций по ее получению, обработке, хранению и использованию, создания учебной и методической базы по данному вопросу, а также для реше- ния иных задач появляется необходимость выработки подробной классификации всего объе ма знаний о невербальной информации. Встречающиеся в криминалистической литературе классификации данного предмета сводятся в основном к дифференциации по различным основаниям, а чаще - к простому перечислению невербальных средств коммуникации. Подобная практика не лишена оснований, так как невербальная информация не может быть получена иначе, как путем анализа невербальных средств общения человека. М.В. Хитина в их числе перечисляет следующие: «.. .лицо человека, его жесты, лексика, общий стиль поведения, походка, манера стоять, сидеть, привычные позы, их изменение по поводу разговора, пространственная ориентация по отношению к партнеру по коммуникации и разнообразные сочетания этих факторов». И А. Матусевич в числе объектов активного внимания следователя при общении выде- ляет физические данные человека, сопутствующие признаки (одежда, прическа, украшения и т.п.) и поведение (мимика, жесты, пантомимика). Учитывая особенности человеческого восприятия, действующего по принципу познания от простого к сложному, А.Ю. Лаговский, А.И. Скрыпников, В.Н. Тележникова и Л.А. Бегунова предлагают систематизировать невербальные средства коммуникации и получае мую с их помощью информацию исходя из той последовательности, в которой они воспри нимаются и познаются человеком. Выделяются основные (общефизические свойства и общие особенностей телосложения) и дополнительные (мелкие детали телосложения и динамиче ские проявления) сведения о человеке. В свою очередь, Л.А. Ермакова считает, что основными каналами передачи невербаль- ной информации служат: 1) внешний облик человека; 2) оформление внешности, в том числе стиль одежды; 3) экспрессия, отражающая переживаемые эмоциональные состояния; 4) выполняемые действия (поведение); 5) паралингвистические компоненты речи. Свой взгляд на рассматриваемую проблему выразил Т.Ю. Рзаев. Он несколько отходит от традиционного подхода, который состоит в простом, более или менее подробном, перечис- лении существующих средств невербального общения, и предлагает класть в основу класси фикационных исследований два критерия: выраженность психических процессов и степень криминалистической значимости. Разделяя все средства невербальной коммуникации на две большие группы: позы (пантомимика) и жесты (мимика), Т.Ю. Рзаев считает необходимым выделять и учитывать среди них те невербальные сигналы, которые свидетельствуют о про текании психических процессов у наблюдаемого субъекта, причем не любых процессов, а лишь тех, которые наиболее важны с криминалистической точки зрения. Имеются в виду психические процессы, связанные с ложью, агрессией, неуверенностью и подавленностью68. Признавая оригинальность авторского подхода и его явную практическую направленность, выражающуюся в стремлении максимально упростить ориентирование практических работников в многообразии невербального поведения человека, представляется все же, что предложенная классификация носит сугубо частный характер. Во-первых, не вполне обоснованным выглядит выделение всего двух (а по сути - четырех) групп невербальных сигналов человека (поз, пантомимики, жестов и мимики), которым придается статус заслуживающих внимания субъектов практического следоведения, и почти полное игнорирование иных средств невербальной коммуникации (пространственной ориентации, особенностей речи и т.д.). Такой подход может привести к неполноте восприятия невербального поведения лица и как следствие к ошибкам в интерпретации невербальной информации. Во-вторых, заостряя внимание на необходимости исследования невербальных проявлений участника следственных действий, указывающих на динамику его психических процессов, Т.Ю. Рзаев опускает вопросы изучения иных блоков информации о субъекте, которые также могут быть получены путем наблюдения за ним и несут в себе сведения о более стойких психических и функциональных состояниях человека, а именно сведения об особенностях характера, типе темперамента, социальном статусе, состоянии здоровья и т.д. Поэтому, на взгляд диссертанта, с точки зрения максимального охвата и детализации имеющихся невербальных средств общения целесообразно производить их деление на основе подхода, предложенного В.А. Лабунской, исходя из присущих человеку и соответствующих его органам чувств систем восприятия информации, в ряду которых выделяются оптическая (зрительная), акустическая (слуховая), тактильная (осязательная) и запаховая (обонятельная) системы (см. приложение № 3 пункт I). 1. Оптическая система восприятия, безусловно, имеет приоритетное значение для изучения невербальной коммуникации человека. Посредством нее производится фиксация двигательной активности объекта исследования, пространственной и временной организации его поведения, особенностей его внешности и ее оформления (имиджа).
Основные методы познания невербальной информации
Деятельность следователей, направленная на познание невербальной информации, является составной частью их активности по собиранию криминалистически значимой информации. Имея целью получение сведений, которые могли бы стать доказательствами по делу либо способствовали получению доказательств и принятию мер для предупреждения и пресечения других преступлений, эта деятельность осуществляется на основе методов, разработанных криминалистической наукой и практикой расследования преступлений. Вопрос методологии, в частности вопрос о методах исследования, является ключевым для любой области науки и практики, а потому требует глубоко научного подхода. От метода, способа деятельности зависит ее результативность. Наличие правильно избранного метода исследования во многом определяет достоверность полученных результатов, и наоборот, ошибочность метода, его отсутствие приводит к невозможности проведения исследования. В этой связи вполне уместно будет вспомнить высказывание академика И.П. Павлова, утверждавшего, что «метод - самая первая, основная вещь... от метода, от способа действия зависит вся серьезность исследования. Все дело в хорошем методе... Метод держит в руках судьбу исследования»98. Метод всегда строится на познанных человеком закономерностях объективного мира и служит средством дальнейшего углубления процессов познания. Познанная и сконцентрированная в методе объективная закономерность превращается в систему принципов, которые регулируют познавательную деятельность в определенную последовательность операций при осуществлении познания и движения к намеченной цели. В самом широком смысле метод - это способ познания действительности, изучения явлений природы или общественной жизни, способ достижения какой-либо цели, решения задачи". Исследование работниками правоохранительных органов средств невербальных коммуникаций участника уголовного процесса выступает одним из аспектов деятельности по изучению личности конкретного человека в рамках расследования преступления. Необходи- мость этого может вызываться как требованием закона, так и причинами тактического характера, призванными обеспечить достижение таких целей, как получение необходимых данных для успешного раскрытия преступления, выбор и применение наиболее эффективных тактических приемов и т.п. В еще более широком понимании деятельность по изучению невер- ? бальной стороны общения в ходе предварительного расследования преступления можно рас- сматривать как один из множества частных случаев познания явлений объективного мира. Поэтому к нему в полной мере применима разработанная наукой методология, включающая в себя обширный перечень классификационных систем научных методов. В современной криминалистике традиционно используется деление всего многообразия научных методов на три уровня: 1) всеобщий диалектический метод познания; 2) общенауч- ные методы и 3) специальные методы. Основы подобного деления были заложены в 60-х годах XX века Р.С. Белкиным и в настоящее время поддерживаются большинством ученых100. Рядом авторов (НА. Селиванов, Е.И. Зуев и др.) из числа специальных методов выделяется еще один уровень частных (отраслевых) методов101, что, однако, не меняет общего подхода к основанию деления. Существуют и признаются и иные основания классификаций. Так, по преследуемым целям выделяются методы, направленные на выявление и идентификацию скрывшихся с места происшествия преступников; установление личности по трупу и т.д. По источнику происхождения различают криминалистические, психологические, логические и иные методы102. С точки зрения разрабатываемой темы исследования особый интерес представляет деление криминалистических методов на органолептические, то есть основанные на восприятии признаков и свойств объекта посредством органов чувств визуально, на слух, с помощью обоняния или осязания, и инструментальные, основанные на восприятии с помощью технических устройств, приборов, приспособлений, аппаратуры. Анализ общей и специальной (юридической) литературы, так или иначе затрагивающей проблемы невербального общения, приводит к заключению, что сегодня вопрос о методах познания невербальной информации находит свое решение в рамках исследований на двух магистральных направлениях. Первое направление мобилизует возможности органолептических методов исследования, которые, как известно, ограничены пределами чувствительности человеческих органов. Прежде всего речь идет о таких познавательных методах, как наблюдение, речевая коммуникация (беседа) и эксперимент. Технические средства при этом либо вообще не используются, либо их использование носит сугубо вспомогательный характер и не имеет определяющего значения для хода и результатов исследования. Второе направление включает инструментальные методы криминалистических исследований, формирующиеся на базе достижений естественных и технических наук. Они расширяют возможности человеческого восприятия, снижают уровень субъективности полученных результатов, повышают их достоверность. Основным из них в настоящее время является метод исследования с применением полиграфа. Вместе с тем достижения научно-технического прогресса способствуют формированию и других инструментальных методов познания, которые, однако, пока не находят широкого применения в криминалистической практике. Важно отметить, что между органолептическими и инструментальными методами исследования невербальной информации103 нет острых противоречий. И те и другие имеют принципиально один объект изучения - человека в единстве его социальной, биологической и психологической сторон. Различия же в предмете исследования (внешние и внутренние невербальные сигналы) обусловлены по большей части разрешающими способностями методов. Однако использование или неиспользование технических средств при изучении невербальных проявлений в ходе раскрытия и расследования преступления влечет за собой возникновение различных последствий правового, этического, тактического и иного характера, изменяющих условия, порядок и значение самой процедуры исследования. Поэтому данные группы методов и рассматриваются раздельно как относительно самостоятельные.
Тактика использования невербальной информации при производстве допроса
Допрос представляет собой одно из наиболее широко распространенных средств доказывания, используемых органами предварительного расследования и судом для получения доказательств при расследовании преступлений. Хотя законодатель и не дает определения понятия допроса, в теории уголовного процесса и криминалистики вопросы содержательной стороны допроса изучены достаточно глубоко. В целом допрос может быть определен как следственное и судебное действие, направленное на получение органом расследования или судом в соответствии с установленными процессуальным законом правилами сведений от допрашиваемого об известных ему фактах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.
С позиций теории информации допрос на стадии досудебного производства по делу есть общение (коммуникация) между следователем, дознавателем либо прокурором с одной стороны и свидетелем, потерпевшим, подозреваемым или обвиняемым - с другой, основной целью которого является получение полных и достоверных показаний. Поскольку с процессуальной точки зрения допрос - это следственное действие, осуществляемое в целях получения доказательств, путем фиксации в протоколе допроса (а также иными способами) показаний (то есть словесных сообщений) допрашиваемого об известных ему обстоятельствах, исследуемых по уголовному делу, постольку очевидной становится ведущая роль, принадлежащая при этом вербальной слагаемой общения. Видимо, исходя из этого обстоятельства, большинство авторов, исследовавших процессуальную, криминалистическую, психологическую и иные составляющие части допроса, заостряли внимание на вопросах изучения именно вербальной стороны допроса, вынося при этом за скобки либо лишь вскользь касаясь проблемы невербального общения.
С криминалистической точки зрения особенно важно то, что допрос «является средством собирания и проверки не только доказательственной, но и ориентирующей информации, которую следователь получает от допрашиваемого лица с помощью речевых и неречевых (жестов, мимики и т.п.) коммуникаций».
Невербальная информация способна играть большую роль уже на этапе подготовки к допросу, в процессе изучения следователем сведений личностного характера о допрашиваемом, особенно при решении задачи по распознаванию его истинного образа. В рамках этой задачи обозначается необходимость проникновения в сущность человеческой личности, с которой производится формальное общение при допросе, для осуществления своеобразной, пусть и приблизительной, «экспресс-оценки» ее субъективных качеств. При этом, как верно замечают В.А. Образцов, С.А. Насонов и Т.Ю. Рзаев, целью является получение сведений «не о внешнем, поверхностном, видимом, не о мнимом, кажущемся, зачастую намеренно навязываемом, а о подлинном, внутреннем, сущностном облике партнера следователя по информационному взаимодействию, которые, в свою очередь, кладутся следователем в основу собственного представления «по поводу того, с кем, в сущности, он имеет дело» .
Неоценимую помощь здесь способны оказать такие методы познания, как наблюдение, беседа и эксперимент. Их применение способствует повышению точности диагностики информационного состояния допрашиваемого, облегчает установление контакта с ним, помогает выявлять признаки отношения его к искомой информации, создает предпосылки к ранней диагностике состояний противодействия в установлении истины, способствует точности управляющего воздействия следователя на психику и поведение допрашиваемого.
Сказанное находит подтверждение во мнении большинства практических работников, исследовавшемся в процессе анкетирования. При этом выделяется весьма широкий круг задач, в решении которых могут использоваться сведения невербального характера. Среди них: выявление признаков обмана или сокрытия информации субъектом - 68,1%; определение конкретных эмоциональных состояний человека (волнение, страх, гнев и т.п.) - 61,4%; установление психологического типа человека (сильный, слабый, холерик, меланхолик и т.д.) -58,8%; оказание определенного воздействия на собеседника (например, собственной манерой поведения в ходе следственного действия) - 45,8%; установление и поддержание психологического контакта -28,9%; определение образовательного и интеллектуального уровня -36,2 %; установление социального статуса человека («работяга», «интеллигент», «бандит» и т.д.) - 32,0 %; выявление признаков алкогольного или наркотического опьянения - 6,3 %.
В некоторых случаях сведения о свойствах и состояниях субъекта, полученные следователем в ходе детального анализа его внешнего вида и невербальных проявлений в самом начале допроса, способствуют мгновенному ориентированию следователя в ситуации и выбору им оптимальной линии собственного поведения.
