Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в системе следственных действий в современном российском уголовном процессе 14-72
1. Понятие и система следственных действий в современном российском уголовном процессе 14-40
2. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в системе следственных действий 41-72
Глава 2. Основания и участники получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 73-123
1. Предмет и основания получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 73-102
2. Участники получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 103-123
Глава 3. Процессуальный порядок получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 124-199
1. Судебный порядок разрешения ходатайства о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 124-155
2. Процессуальный порядок получения и закрепления информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в качестве доказательства по уголовному делу 156-183
3. Обжалование получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 184-199
Заключение 200-206
Список используемой литературы 207-2
- Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в системе следственных действий
- Участники получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами
- Процессуальный порядок получения и закрепления информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в качестве доказательства по уголовному делу
- Обжалование получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Рубеж двадцатого и двадцать первого столетий характеризуется ускорением развития средств электросвязи. За короткое время сотовые телефоны и компьютеры получили широкое распространение и стали активно использоваться во всех сферах человеческой жизни, в том числе и в преступной деятельности. Это обусловило необходимость осуществления контроля за передаваемыми с их помощью сообщениями для использования полученных сведений в пресечении и раскрытии преступлений. С начала 2000-х годов аппаратура операторов связи стала фиксировать сведения о соединениях средств электросвязи, которые имеют важное доказательственное значение при расследовании уголовных дел. В силу отсутствия самостоятельного следственного действия, предназначенного для получения данных сведений, их запрашивали посредством иных следственных действий, прежде всего - выемки или контроля и записи телефонных и иных переговоров, а нередко — путем направления запросов операторам связи, без строгой процессуальной регламентации. Лишь в 2010 году в УПК РФ появилось такое следственное действие, как получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 1861 УПК РФ). Оно широко применяется при расследовании преступлений. Доказательственная ценность данного следственного действия постоянно возрастает в связи с расширением возможностей технических средств связи по фиксации параметров передаваемых сообщений.
В силу того, что получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в качестве самостоятельного следственного действия существует относительно недавно, количество научных исследований, непосредственно посвященных ему, невелико. Имеющиеся работы не решили тех важных проблем, которые возникают в процессе его проведения.
Среди ученых-процессуалистов нет единого мнения о правовой природе получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Одни признают его самостоятельным следственным действием, другие считают разновидностью выемки или контроля и записи телефонных и иных переговоров, третьи относят к оперативно-розыскным мероприятиям. Эти, на первый взгляд, сугубо теоретические разногласия предопределяют различные подходы к процессуальному порядку и доказательственному значению получаемых сведений.
Не исследован процессуальный статус некоторых участников рассматриваемого действия. В частности, неясно, обладают ли самостоятельным процессуальным статусом оператор связи и абонент, информация о соединениях которого получается. Соответственно, не решен вопрос о процессуальных правах и обязанностях данных субъектов.
Существуют значительные пробелы в регламентации процессуального порядка получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Так, действующая конструкция законодательной нормы не разделяет ретроспективный и перспективный порядки получения соответствующих сведений, в силу чего неясно, распространяется ли ограничительный 6-месячный срок производства следственного действия на истребование информации о соединениях абонентского номера за период, предшествующий его назначению. Кроме того, формулировка ст. 186 УПК РФ не позволяет однозначно решить, допускается ли получение сведений о соединениях не конкретного абонентского номера, а всех, обслуживавшихся базовой станцией в определенный временной период. Указанные обстоятельства влекут трудности в практической реализации следственного действия. -
Не изучен вопрос принудительного обеспечения получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, из-за чего неясно, каким образом данная информация может быть истребована в случае невыполнения оператором связи судебного решения.
Остается неопределенным момент вступления в законную силу постановления судьи о производстве данного следственного действия, что не позволяет установить порядок обжалования данного процессуального решения.
В этой связи возникает необходимость глубокого теоретического исследования правовой природы получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, его места в системе следственных действий в российском уголовном процессе, фактических и юридических (формальных) оснований, процессуального порядка его производства, правил фиксации результатов, вопросов судебного контроля за назначением и производством указанного следственного действия, а также выработки рекомендаций по совершенствованию нормативного закрепления и практики его применения.
Указанные обстоятельства обусловили выбор темы исследования, определили его объект, предмет, цель и задачи.
Степень научной разработанности темы. Правовая природа и процессуальное регулирование получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройства исследовались в работах Ю.В. Астафьева, О.Я. Баева, СВ. Баженова, B.C. Балакшина, Б.Т. Безлепкина, В.М. Быкова, В.Ф. Васюкова, Т.В. Винокуровой, Ю.В. Гаврилина, В.Н. Григорьева, Н.А. Громова, А.Д. Дмитриева, Е.С. Дубоносова, А.С. Железняка, СВ. Жиганова, СВ. Зуева, А.Н. Иванова, В.В. Кальницкого, Г.И. Козырева, О.В. Корниенко, Е.С Лапина, Н.Н. Мингалина, Е.П. Невского, А.В. Победкина, А.П. Рыжакова, В.А. Семенцова, Ю.Н. Соколова, А.Б. Соловьева, Ю.В. Францифорова, Т.А. Фроловой, И.А. Чердынцевой, СА. Шейфера, Д.А. Ши-рева и других авторов. Однако они рассматривали проблемы получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами наряду с общими вопросами, касающимися следственных действий.
Диссертационных и монографических исследований, специально посвященных данному следственному действию, не имеется.
Обьеісгом исследования являются правоотношения между участниками уголовного судопроизводства (следователем, судом, прокурором, представителями стороны защиты), а также иными субъектами, вовлеченными в уголовно-процессуальную деятельность (оператором связи, абонентом, лицом, фактически использующим абонентское устройство), возникающие при производстве такого следственного действия, как получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.
Предметом исследования выступает система уголовно-процессуальных норм, регулирующих получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, практика применения этих норм, а также научная литература по данному вопросу.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является разработка оптимальной нормативной модели получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственного действия, а также выработка и научное обоснование предложений и рекомендаций по совершенствованию практики его производства.
Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:
проанализировать правовую природу получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственного действия, показать его место и роль в системе следственных действий;
определить предмет, фактические и юридические (формальные) основания получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также процессуальный статус участников данного следственного действия;
раскрыть процессуальный порядок получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также закрепления полученной информации в качестве доказательства по уголовному делу;
исследовать порядок обжалования результатов данного следственного действия;
выявить проблемы в нормативной регламентации получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также практические сложности проведения указанного следственного действия;
сформулировать научно обоснованные предложения по совершенствованию правового регулирования получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами и оптимизации практики его производства.
Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой одну их первых работ, в которой на монографическом уровне исследован комплекс вопросов, касающихся понятия, предмета, оснований и про-
цессуального порядка производства такого ранее неизвестного российскому уголовному процессу следственного действия, как получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Автором предложено новое название и сформулировано определение данного следственного действия, раскрыта его правовая природа, определен его предмет, установлено место в системе следственных действий, проанализирован процессуальный порядок назначения, производства и закрепления результатов, предложены конкретные изменения закона, направленные на устранение пробелов нормативной регламентации и вызванных ими проблем практической реализации указанного следственного действия.
Научная новизна исследования определяется также положениями, выносимыми на защиту:
-
Обосновывается правовая природа получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как самостоятельного следственного действия, аргументируется необходимость его наличия в качестве такового в уголовно-процессуальном законодательстве, поскольку другие следственные действия — выемка, контроль и запись телефонных и иных переговоров, наложение ареста, выемка и осмотр почтовых отправлений — имеют иное назначение, предмет и форму производства и поэтому не могут применяться для получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.
-
Формулируется более точное наименование данного следственного действия - «получение сведений о соединениях средств электросвязи», с учетом того, что соединения осуществляются между техническими средствами связи, а не между абонентами. Кроме того, применение названия «абонентские устройства» по отношению к компьютерам некорректно, поскольку они по своему основному функциональному назначению используются не для осуществления связи, а для вычислений и хранения массивов информации.
-
Предлагается новая редакция п. 24' ст. 5 УПК РФ, предусматривающая возможность получения любых имеющихся в базах данных операторов связи сведений о соединениях средств электросвязи, без какого-либо перечня указанных сведений, поскольку наличие такого перечня искусственно ограничивает познавательные границы следственного действия.
-
Обосновывается необходимость внесения в ст. 1861 УПК РФ следующих дополнений и изменений:
а) следует разделить процедуру получения сведений о соединениях
средств электросвязи в ретроспективном и перспективном аспектах, посколь
ку порядок производства данногб следственного действия при получении
информации за предшествующий и последующий периоды имеет свои осо
бенности;
б) предельный 6-месячный срок производства данного следственного дей
ствия должен распространяться только на перспективный порядок его прове
дения, так как при получении сведений за предшествующий период проник-
новение в частную жизнь граждан носит не длящийся, а разовый характер, и поэтому деятельность следственных органов не требует периодической проверки, а ограничение возможностей сбора доказательств конкретным временным промежутком противоречит интересам установления истины;
в) следует установить 7-суточный срок предоставления оператором связи
следователю сведений не только при перспективном, но и при ретроспектив
ном порядке их получения;
г) необходимо закрепить возможность получения сведений о соединениях
не только конкретных средств электросвязи, а всех, обслуживающихся базо
вой станцией в определенный период, поскольку такая информация необхо
дима для установления круга лиц, причастных к совершению преступления, а
действующая редакция ст. 1861 УПК РФ прямо не предусматривает возмож
ности ее получения;
д) требуется конкретизировать порядок досрочного прекращения следст
венного действия, который в действующей редакции ст. 1861 УПК РФ не рег
ламентирован, установив, что соответствующее постановление следователя
должно быть направлено оператору связи немедленно после вынесения, а
оператор связи обязан прекратить фиксацию соединений с указанной даты,
незамедлительно предоставив все зафиксированные сведения следователю;
е) носитель со сведениями о соединениях средств электросвязи следует
признавать не вещественным доказательством, а иным документом, посколь
ку такие сведения не обладают признаками вещественного доказательства, в
частности, они могут быть истребованы неоднократно.
С учетом изложенного в работе предлагается авторская редакция ст. 1861 УПК РФ.
-
Формулируется авторское определение данного следственного действия. Получение сведений о соединениях средств электросвязи — это самостоятельное следственное действие, состоящее в получении следователем по судебному решению любых имеющихся в базах данных операторов связи сведений о соединениях средств электросвязи за период, как предшествующий назначению следственного действия, так и следующий за его назначением, за исключением данных о содержании указанных соединений, с закреплением на любом материальном носителе, последующем осмотре данного носителя и сведений с целью установления их относимости к уголовному делу и приобщении носителя и сведений к уголовному делу в качестве иных документов.
-
Предлагается закрепить в ч. 4 ст. 21 УПК РФ, регламентирующей общие правила направления следователем запросов, 5-суточный срок их исполнения, предусмотреть порядок его продления по согласованию со следователем, а также ввести административную ответственность за неисполнение запросов, поскольку отсутствие таких норм приводит к чрезмерному затягиванию исполнения запросов следователя о персональной принадлежности або-
нентского номера, без чего невозможно решить вопрос о назначении рассматриваемого следственного действия.
7. Доказывается, что апелляционный порядок обжалования судебных решений, разрешающих производство следственных действий, неприменим к получению информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, поскольку в судебных заседаниях не участвуют представители стороны защиты, а ознакомление с соответствующим постановлением судьи до непосредственного проведения следственного действия позволит им воспрепятствовать получению доказательств. Предлагается дополнить ст. 165 УПК РФ указанием на то, что судебное решение о производстве следственного действия вступает в законную силу немедленно после вынесения и может быть обжаловано в кассационном порядке.
Теоретическая значимость работы обусловлена актуальностью, новизной и системностью исследованных в ней проблем и определяется тем, что полученные автором выводы могут быть использованы для проведения дальнейших научных исследований проблем получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственного действия; для совершенствования действующего уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего данное следственное действие; в учебном процессе по подготовке юристов.
Практическая значимость работы состоит в том, что сформулированные в ней предложения могут применяться для оптимизации производства анализируемого следственного действия органами предварительного расследования.
Методология и методы исследования. Методологической основой диссертации послужил диалектико-материалистический метод. Кроме того, использовались такие общенаучные методы научного познания, как анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия, конкретно-исторический, формальнологический, системный, статистический и другие.
Теоретической основой исследования выступили труды отечественных ученых в области теории государства и права, конституционного права, уголовного процесса, криминалистики, уголовного права, оперативно-розыскной деятельности.
Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, федеральные законы, прежде всего регламентирующие уголовно-процессуальную и оперативно-розыскную деятельность. В процессе работы над диссертацией были проанализированы решения Конституционного Суда Российской Федерации и постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, приказы Генерального прокурора Российской Федерации и руководителей следственных подразделений федеральных органов исполнительной власти по теме исследования.
Эмпирической базой исследования послужили материалы 160 уголовных дел различных категорий, по которым получалась информация о соединениях
между абонентами и (или) абонентскими устройствами, находившихся в производстве районных следственных подразделений ОВД по г. Екатеринбургу, следственных частей ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области и ГУ МВД России по Уральскому федеральному округу в период с 2007 по 2012 годы, а также результаты анкетирования 68 следователей Следственного комитета Российской Федерации и органов внутренних дел. Кроме того, использованы материалы судебно-следственной практики; статистические данные информационного центра ГУ МВД России по Свердловской области и Главного информационно-аналитического центра МВД России.
Степень достоверности и апробация результатов исследования. Характер и объем изученных уголовных дел и материалов, использование взаимодополняющих методов получения и анализа эмпирических данных обеспечивают репрезентативность результатов диссертационного исследования. В диссертации использован собственный 18-летний опыт работы диссертанта в качестве следователя органов внутренних дел, в том числе 10-летний опыт работы в следственной части по расследованию организованной преступной деятельности ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области.
Основные положения и выводы настоящего исследования нашли отражение в 12 опубликованных научных статьях (в том числе в 2 изданиях, рекомендованных ВАК). Результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре уголовного процесса Уральского юридического института МВД России, а также докладывались на Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы предупреждения и борьбы с преступлениями и иными правонарушениями» (Новосибирск, 31 мая — 1 июня 2012 г.); V международной заочной научно-практической конференции «Научная дискуссия: вопросы юриспруденции» (Москва, 1 октября 2012 г.); XII Международной научно-практической конференции «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 2—3 октября 2012 г.); VII международной научно-практической конференции «Теория и практика современной науки» (Москва, 3—4 октября 2012 г.); X ежегодной Всероссийской научно-практической конференции «Российское законодательство в современных условиях» (Брянск, 5 октября 2012 г.); X Международной научно-практической конференции «Экономика, социология и право: новые вызовы и перспективы» (Москва, 9-10 октября 2012 г.); X Международной научно-практической конференции «Законность и правопорядок в современном обществе» (Новосибирск, 24 октября 2012 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы квалификации и расследования преступлений, подследственных органам дознания» (Тюмень, 27 марта 2013 г.).
Кроме того, результаты исследования используются диссертантом в учебном процессе при проведении занятий в Уральском юридическом институте МВД России.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения, списка использованной литературы.
Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в системе следственных действий
Последователи узкой трактовки, интерпретируя различные законодательные формулировки, отделяют следственные действия от иных процессуальных, соотнося их как часть и целое. Обосновывая правомерность такого отделения, Е.С. Комиссаренко (Жмурова) отмечает, что «в настоящее время законодатель, хотя и не дал определение следственного действия, в то же время разграничил понятия «следственное действие» и «судебное и иное действие», называя в ряде статей УПК РФ следственные действия отдельно от иных процессуальных, и, наконец, выделил отдельно в ст. 164 УПК РФ общие правила производства следственных действий»2. Развивая эту мысль, В.Н. Григорьев, А.В. Победкин и В.Н. Яшин констатируют, что действующее уголовно-процессуальное законодательство, в отличие от УПК РСФСР, позволяет более определенно утверждать, что «следственными действиями являются предусмотренные УПК действия, направленные на собирание доказательств»3.
Сторонники узкой трактовки понятия следственных действий едины в одном - главная особенность следственных действий состоит в их непосредственной направленности на получение доказательств. Однако последователи этой позиции расходятся во мнении по вопросу формулировок понятия и существенных признаков следственных действий.
Ряд авторов, отграничивая следственные действия от иных процессуальных, дают первым очень широкое определение, выделяя всего один признак -направленность на собирание доказательств. Так, А.П. Коротков отмечает, что «к следственным действиям УПК относит действия следователя (дознавателя), органа дознания, а также суда по собиранию доказательств» . Аналогично раскрывают понятие следственных действий С.Ф. Шумилин1, СБ. Российский2, М.С. Дьяченко3.
Другие авторы (Н.С. Манова и Ю.В. Францифоров4, Е.С. Лапин5, В.М. Парадееев ) расширяют понятие следственных действий за счет указания на их принадлежность к более общей группе — процессуальным действиям.
Ряд процессуалистов (А.Р. Белкин7, С.А. Шейфер8, В. Быков9) полагают обязательным выделение такого существенного признака следственных действий, как необходимость их обязательного закрепления в УПК РФ.
Некоторые авторы (B.C. Шадрин10, И.А. Цоколов11) добавляют в понятие следственных действий указание на их познавательный характер.
Представители еще одной группы ученых включают в определение следственных действий такой признак, как обеспеченность возможностью применения государственного принуждения12. Ряд процессуалистов указывают в качестве важного признака следственного действия его подробную процессуальную регламентацию. На это обращают внимание А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский1, В.М. Быков и Е.С. Комиссаренко (Жмурова)2, А.П. Рыжаков3, СП. Щерба4. Наиболее развернутое и полное определение следственных действий, включающее в себя большинство признаков, указанных предыдущими авторами, сформулировал В.А. Семенцов, по мнению которого «следственные действия -это регламентированные уголовно-процессуальным законом процессуальные действия по собиранию и проверке доказательств, проводимые уполномоченными на то лицами с целью установления и доказывания имеющих значение для уголовного дела фактических обстоятельств, характеризующиеся детальной процедурой производства и оформления, обеспеченные уголовно-процессуальным принуждением»5.
Все указанные определения, несмотря на несовпадение числа приведенных в них признаков, очень схожи, поскольку, как отмечалось, все их авторы согласны с тем, что следственные действия являются разновидностью, частью, особой группой процессуальных действий. При этом даже сторонники «широкой» трактовки понятия следственных действий выделяют среди них группу действий, направленных непосредственно на собирание доказательств. Отдельными авторами предпринята попытка объединить указанные подходы. Так, В.В. Вандышев вслед за С.А. Шейфером предлагает рассматривать понятие «следственные действия» в широком и узком смыслах. По его мнению, «в широком смысле слова следственные действия - любые действия следователя, руководителя следственного органа, дознавателя, начальников подразделения дознания и органа дознания, прокурора... В узком смысле ... это действия ..., направленные на собирание, исследование, проверку и оценку доказательств»1. Аналогичную позицию занимает О.П. Копылова2.
Таким образом, каких-либо принципиально неустранимых противоречий нет даже между сторонниками «широкой» и «узкой» трактовки понятия следственных действий. Разница подходов касается главным образом наименований, а не существа понятий, и представляет собой, по большому счету, спор о терминах, а не о сути описываемого явления. Тем более отсутствуют какие-либо серьезные противоречия в позициях ученых, придерживающихся «узкого» подхода к пониманию следственных действий. Различия в конструируемых ими определениях обусловлены в основном количеством приведенных признаков, являющихся, по мнению того или иного автора, существенными, что не носит принципиального характера.
Участники получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами
В-шестых, ограничивая возможность производства контроля и записи переговоров уголовными делами по ряду категорий преступлений, законодатель наверняка учитывал высокий уровень проникновения правоохранительных органов в ходе его осуществления в частную жизнь граждан и в силу этого посчитал неприемлемым допустить проведение этого следственного действия по делам о преступлениях небольшой тяжести. К тому же сами составы преступлений, отнесенные к данной категории, таковы, что для выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания, производство контроля и записи переговоров явно излишне.
Таким образом, все приведенные возражения лишь отмечают некоторые специфические черты названных действий, которые не настолько существенны, чтобы отрицать их характер как следственных. В то же время всеми основными признаками, присущими следственным действиям, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами обладает в полном объеме.
Как отмечалось выше, система следственных действий, являясь частью непрерывно изменяющегося мира, сама не может не развиваться. В философском смысле «развитие - это направленные, необратимые качественные изменения системы... Развитие есть объективное явление, ... оно в известном смысле не зависит от субъекта познания»1. Данное понятие в полном объеме подходит и к развитию системы следственных действий. Направленность означает движение в сторону повышения эффективности и результативности следственных действий, то есть обеспечение возможности получения в ходе их проведения максимума доказательств. Качественность изменений предполагает совершенствование процессуальных форм, в том числе выделение новых следственных действий из рамок уже существующих, а также введение ранее не предусмотренных следственных действий для более полной реализации цели установления истины. Необратимость заключается в том, что новые следственные действия приобретают устойчивый характер, интегрируются в систему следственных действий, занимают в ней свое стабильное место. Необратимость развития системы следственных действий имеет объективную природу и обусловлена тем, что новые следственные действия предоставляют качественно новые познавательные возможности, которых не существовало ранее.
Очевидно, что природа таких действий, как контроль и запись телефонных и иных переговоров и получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, неизменяема. Поэтому для процессуалистов при оценке правомерности их законодательного закрепления существуют два пути: либо, опираясь на традиционные представления, отрицать их принадлежность к следственным действиям, либо в определенной степени изменить взгляды на природу следственных действий. По нашему мнению, с учетом высокой познавательной ценности названных действий, представляется более продуктивным несколько скорректировать взгляды на понятие и систему следственных действий, чем пытаться любой ценой вогнать указанные действия в традиционную схему. Такие попытки в любом случае будут обречены на провал, поскольку объяснить и обосновать новое в рамках старых понятий, как правило, просто невозможно. В результате сотрудники следственных органов будут вынуждены отказаться от использования данных следственных действий в практической деятельности либо снизить их процессуальный статус и ограничить тем самым их доказательственное значение. Итогом такого подхода станут создание искусственных препятствий на пути научно-технического прогресса в уголовном судопроизводстве и отказ от использования эффективных инструментов достижения истины по уголовным делам. В силу этого имеются основания поддержать мнение B.C. Джатиева, полагающего, что «система действующего права - это отражение, в конечном счете, достигнутого уровня юридической науки... Поэтому не следует пытаться в противоречивом единстве примирить новое со старым.
Специфической особенностью технико-специальных следственных действий является отсутствие представителей стороны защиты как в судебных заседаниях, в которых решается вопрос о разрешении производства следственного действия, так и на техническом этапе. Более того, сам характер и целевое назначение таких действий, как наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, и получение информации о соединениях между абонентами предполагает, что сведения об их проведении до определенного момента не должны разглашаться представителям стороны защиты. Их участие в судебном заседании по вопросу о даче разрешения на проведение данных следственных действий лишило бы эти действия смысла. Так же нецелесообразно и даже невозможно допускать указанных участников уголовного процесса к непосредственной технической работе по сбору интересующей следствие информации. Отмечая эти факты, О.В. Гладышева утверждает, что такие действия «по своей сути не могут быть адаптированы к процессуальным институтам обеспечения законных интересов их участников»2. Однако ограничение участия стороны защиты при производстве таких действий само по себе не свидетельствует о том, что они не являются следственными. Ведь и при проведении «традиционных» следственных действий (допросов, обысков, выемок) следователь не обязан информировать подозреваемого, обвиняемого и их защитников о факте и результатах проведения этих действий, а также обеспечивать их личное участие при их производстве (разумеется, если они проводятся не в отношении самого подозреваемого или обвиняемого).
Процессуальный порядок получения и закрепления информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в качестве доказательства по уголовному делу
В науке под тайной связи понимаются «юридически охраняемые сведения, передаваемые по сетям электросвязи и сетям почтовой связи от одного пользователя к другому опосредованно через исполнителя любым способом передачи информации, ... входящие в сферу деятельности оператора связи. К тайне связи приравниваются данные, фиксируемые биллинговой системой оператора связи: время разговора, его продолжительность, номера вызывающего и вызываемого абонентов. Применительно к электронной почте такими сведениями являются: адреса отправителя и получателя, время отправления или доставки, длина сообщения»4. Судебно-следственная практика традиционно включает в содержание тайны связи любые сведения о соединениях средств связи: а) о содержании переговоров; б) только о фактах взаимодействий абонентских устройств (двух или нескольких при использовании услуги конференц-связи); в) данные о сигналах вызова, если при этом становится известным номер вызываемого устройства. Вместе с тем сведения о фактах вызова, произведенных с абонентского устройства, без истребования данных о том, какие другие абоненты вызывались, тайны не составляет. Такой вывод представляется правильным, поскольку само понятие «переговоры» подразумевает участие нескольких абонентов при использовании средств связи. В данном случае известными становятся данные не о переговорах абонента, а только об использовании им своего абонентского устройства, а также о его примерном местонахождении в момент сеанса связи. Очевидно, что информация пользовании абонентским устройством не приводит к разглашению каких-либо данных о связях абонента с другими лицами, а сведения о местонахождении лица не входят в содержание отношений, связанных с осуществлением связи.
В стандарте GSM определены следующие механизмы конфиденциальности: аутентификация абонента; секретность передачи данных; секретность абонента и направлений соединений абонентов1.
В ст. 53 Федерального закона «О связи» закреплено, что сведения об абонентах и оказываемых им услугах связи, ставшие известными операторам связи в силу исполнения договора об оказании услуг связи, являются информацией ограниченного доступа. Предоставление таких сведений третьим лицам может осуществляться только с письменного согласия абонентов, кроме случаев, предусмотренных федеральными законами.
Вместе с тем любое принадлежащее человеку право, в том числе и на тайну переговоров, не является абсолютным и может быть ограничено. Такую возможность не исключают и приведенные акты международного права, которые «защищают от произвольного вмешательства в частную жизнь, каковое противопоставляется вмешательству по закону» .
В ч. 1 ст. 13 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства гарантирована тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений и установлено, что ограничение указанного права гражданина допускается только на основании судебного решения. В УПК РФ предусмотрено три следственных действия, посредством проведения которых возможно получение информации, переданной с помощью средств связи (наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами). Как отмечалось, сбор доказательств возможен только в результате производства следственных действий, прямо предусмотренных уголовно-процессуальным законом. Это служит важной гарантией прав граждан, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, поскольку ограничивает возможности официальных государственных органов, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, строго определенными следственными действиями.
Важным является вопрос о возможности принудительного осуществления анализируемого следственного действия. Потребность в этом может возникнуть, например, в тех случаях, когда организация связи не предоставит соответствующие сведения в течение времени, длительность которого свидетельствует о сознательном неисполнении обязанности. Таких ситуаций в практической деятельности не встречалось, однако возможности их решения должны быть предусмотрены до возникновения подобных инцидентов. В связи с тем, что технический этап следственного действия производится не самим следователем, а поручается оператору связи, его принудительное выполнение выглядит крайне затруднительным с практической точки зрения. Привлечение к ответственности лиц, не исполняющих постановление судьи о разрешении производства следственного действия, само по себе не обеспечит получение интересующей следствие информации. Очевидно, что в случаях непредоставления оператором связи требуемой информации следователь должен обратиться в суд с мотивированным ходатайством о производстве выемки аппаратуры, на которой зафиксирована указанная информация, чтобы после изъятия аппаратуры скопировать данную информацию на материальный носитель в ходе осмотра. В ходатайстве необходимо обосновать тот факт, что информация о соединениях между абонентами не предоставлена оператором связи умышленно, вопреки судебному решению. После получения разрешения судьи на производство выемки следователь должен произвести указанное следственное действие, в том числе и применяя меры принуждения. Они могут заключаться в привлечении к проведению выемки сотрудников подразделения специального назначения, принудительном проникновении в помещения оператора связи, изъятии необходимой аппаратуры. Таким образом, в указанных случаях следственное действие, предусмотренное ст. 1861 УПК РФ, будет считаться невыполненным, а требующаяся для расследования информация будет получена в ходе другого следственного действия - выемки, производимой в принудительном порядке.
Обжалование получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами
При введении экстраординарного апелляционного производства стало бы обязательным уведомление лиц, в отношении которых назначено следственное действие, о получении судебного разрешения на его проведение, поскольку для подачи жалобы на какое-либо решение лицу необходимо знать, что такое решение имеет место. Подобное информирование сделало бы последующее производство следственного действия бессмысленным. Кроме того, практически невозможно решить вопрос о круге лиц, которых следовало бы информировать о назначении следственного действия. При получении информации о соединениях между абонентами было бы необходимым установить не только юридического владельца абонентского номера или устройства, но и всех лиц, фактически использовавших данное устройство на всем протяжении времени, за который требуется получить детализацию, и сообщить каждому из них о назначении следственного действия. Совсем абсурдная ситуация имела бы место при получении информации о соединениях между абонентами в перспективном порядке, поскольку тогда пришлось бы раскрывать лицу факт планирующейся фиксации соединений его абонентского номера. Кроме того, в ряде случаев произвести указанное следственное действие стало бы принципиально невозможным (например, когда детализация соединений запрашивается для сужения круга лиц, могущих быть причастными к совершению преступления в силу нахождения в зоне действия базовой станции), поскольку лица, пользовавшиеся абонентскими устройствами, к моменту назначения следственного действия не установлены, и само следственное действие производится как раз для их установления.
В связи с этим представляется бесспорным, что никакого обжалования постановления судьи о даче разрешения на производство следственных действий в апелляционном порядке быть не может. Если и допускать возможность обжалования подобных судебных решений, то только после фактического проведения следственного действия, когда апелляционный порядок обжалования неприменим, а единственно возможным способом представляется пересмотр в порядке кассации (гл. 471 УПК РФ).
Сложным является вопрос о том, кто вправе обжаловать судебные решения, принимаемые по итогам рассмотрения ходатайств следователей о разрешении на производство следственных действий. Субъекты обжалования судебных актов в порядке надзора перечислены в ч. 1 ст. 4012 УПК РФ. Из числа участников стадии предварительного расследования к таким лицам относятся: подозреваемый, обвиняемый, их защитники или законные представители, потерпевший, его представитель, прокурор, а также иные лица в той части, в которой обжалуемое решение затрагивает их права и законные интересы.
Если ранее перечень лиц, имевших право обжаловать вступившие в законную силу судебные решения, являлся исчерпывающим1, то действующее законодательство делает его открытым. Ключевым является вопрос о наделении правом обжалования судебных решений следователя, возбуждавшего ходатайство 0 производстве следственного действия. Исходя из буквального толкования процессуального закона, следователь этой возможности не имеет, поскольку не включен в число лиц, наделенных соответствующим правом", а решение судьи его личные интересы не затрагивает. Вместе с тем, с учетом того что следователь законодательно отнесен к стороне обвинения, возможен и иной взгляд на решение указанного вопроса.
Например, О. Кузьмина полагает, что хотя в тексте УПК РФ прямо не закреплены полномочия следователя по обжалованию принимаемых судами решений, в силу статуса следователя как представителя стороны обвинения, наделенного полномочиями по самостоятельному определению хода расследования, и, соответственно, самостоятельного участника оперативного судебного контроля, следователь вправе обжаловать судебные решения путем применения аналогии с процессуальными правами других участников уголовного процесса1. Такое же мнение высказывают и другие авторы2.
Второй подход представляется более логичным и соответствующим процессуальным функциям участников уголовного процесса. Следователь, самостоятельно направляющий ход расследования, на основе анализа материалов уголовного дела принимает решение о производстве следственных действий, рассчитывая получить в ходе их проведения доказательства для принятия законного и обоснованного решения по уголовному делу. Отказ суда в даче разрешения на производство следственного действия означает лишение следователя возможности получения доказательств из соответствующего источника. Ответственность за исход дела и принятие по нему законного решения несет только следователь, в силу чего он должен быть наделен правом обжалования судебных решений об отказе в даче разрешения на проведение следственных действий, о которых следователь ходатайствовал.
Вместе с тем очевидно, что пока данное полномочие следователя прямо не закреплено в уголовно-процессуальном законодательстве, будет различным и подход к праву следователя обжаловать судебные решения об отказе в разрешении на производство следственных действий. На это указывают и процессуалисты. Так, СВ. Зуев справедливо отмечает, что «необходимость обжалования судебных решений у следователя возникает не редко. Вместе с тем правовой основы их деятельности явно недостаточно»1. Представляется очевидным и то, что в случае предоставления законодателем следователю возможности обжалования судебных решений для этого должна быть введена отдельная норма, а не использована процедура ст. 125 УПК РФ, предназначенной для невластных участников уголовного процесса.
Обжалование действия следователя по непосредственному получению информации о соединениях между абонентами производится по правилам, закрепленным в гл. 16 УПК РФ. В ч. 1 ст. 123 УПК РФ закреплено общее правило, в соответствии с которым любые действия и решения следователя могут быть обжалованы любыми лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их процессуальные интересы. Ст. 124 УПК РФ устанавливает порядок обжалования действия и решения следователя руководителю следственного органа, а ст. 125 УПК РФ - судебный порядок. Кроме того, ст. 125 УПК РФ существенно конкретизирована в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»2.
