Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Информация, полученная с технических каналов связи, как объект научного анализа 17
1.1. Получение и исследование информации, передаваемой по техническим каналам связи, в свете конституционных гарантий защиты прав личности 17
1.2. Эволюция и современные технические возможности правоохранительных органов в сфере негласного получения и анализа информации, передаваемой с помощью технических каналов связи 48
Глава 2. Тактико-криминалистическая сущность следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации 71
2.1. Тактико-криминалистическая сущность контроля и записи переговоров 71
2.2. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами: проблемы становления нового следственного действия 87
Глава 3. Особенности тактики производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью технических каналов связи 96
3.1. Проблемы производства контроля и записи переговоров на подготовительном, рабочем и заключительном этапах 96
3.2. Тактические особенности получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами 136
3.3. Особенности назначения судебных экспертиз, связанных с исследованием объектов, полученных в результате производства следственных действий, направленных на негласное поступление и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи 142
3.4. Особенности производства иных следственных действий, связанных с проверкой, оценкой и использованием в расследовании информации, транслируемой с помощью технических каналов связи 153
Заключение 181
Библиография
- Эволюция и современные технические возможности правоохранительных органов в сфере негласного получения и анализа информации, передаваемой с помощью технических каналов связи
- Тактико-криминалистическая сущность контроля и записи переговоров
- Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами: проблемы становления нового следственного действия
- Особенности назначения судебных экспертиз, связанных с исследованием объектов, полученных в результате производства следственных действий, направленных на негласное поступление и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи
Введение к работе
Актуальность выбора темы диссертационного исследования. Анализ уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о том, что регламентации в законе новых следственных действий, как правило, предшествует продолжительный период их научной разработки, сопровождающийся выявлением у них собственных целей и задач, юридических и фактических оснований, уголовно-процессуальной и тактико-криминалистической сущности. Потребность в разработке новых следственных действий зачастую диктовалась изменениями в структуре преступности, появлением и широким распространением ранее неизвестных и (или) усложнением традиционных способов совершения преступлений, обусловливающих специфичность механизма следообразования и иной информации, значимой для установления обстоятельств преступления. Формирование новых следственных действий всегда предопределяло потребность в разработке специфических тактико-криминалистических приемов их производства, обеспечивающих эффективность их непосредственного воздействия на ситуацию расследования по уголовному делу.
Контроль и запись телефонных и иных переговоров, а также получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами – есть сравнительно новые для отечественного уголовного процесса следственные действия. Разработка уголовно-процессуальных и криминалистических аспектов их производства в целом осуществлялась в соответствии с ранее отмеченными общими закономерностями эволюции системы следственных действий. Но помимо вышеизложенного, одной из приоритетных предпосылок возникновения данных следственных действий явился соответствующий этап научно-технического прогресса, обусловивший глобальную информатизацию нашего общества. Это явление предопределило усиление роли различных средств связи не только в повседневной жизни людей, но и в успешном функционировании различных по организационно-правовой форме, назначению, структуре и уровню юридических лиц. Неотъемлемым последствием также явилась широкая доступность для населения различных высококачественных технических устройств, как специально предназначенных для осуществления общения между абонентами с помощью каналов связи, так и оснащенных подобными функциями в качестве дополнительных. Постепенно общение с помощью различных средств связи, носящее как деловой, так и личный характер, не только заняло прочное место в жизни соотечественников, но и в ряде ситуаций приобрело даже большую распространенность по сравнению с непосредственным личным общением. Преступность, являясь неотъемлемой частью нашего общества, также не могла не отреагировать на данное глобальное явление. Различные по формату средства телекоммуникационной связи прочно вошли и в криминальный обиход, используясь виновными для обсуждения отдельных обстоятельств приготавливаемого или совершаемого преступления, информирования соучастников о реализации преступного умысла, либо о внезапно изменившейся ситуации и т.п. В результате уголовно-процессуальный закон был пополнен новыми следственными действиями – контроль и запись переговоров (ст. 186 УПК РФ), получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1 УПК РФ) при одновременном сохранении в оперативно-розыскном законодательстве технологически сходных, но осуществляемых в ином правовом режиме оперативно-розыскных мероприятий.
Диалектически отражая закономерности в сфере изменения преступной деятельности, криминалистика также призвана отреагировать на данное явление путем разработки действенных тактико-криминалистических рекомендаций по непосредственному осуществлению указанных следственных действий, в т.ч. с учетом не всегда совершенной их законодательной регламентации в УПК РФ. Практика показывает, что целый ряд различных по своей направленности преступлений расследуется, благодаря своевременному поступлению и анализу в органы расследования информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникационной связи. Это и зачастую носящие высокий общественный резонанс преступления коррупционной, экономической, террористической и экстремистской направленности, и так называемые традиционные корыстно-насильственные преступления, носящие групповой или организованный характер. Вместе с тем, как показывает анализ научной и иной специальной литературы по указанной тематике, криминалистическая тактика указанных следственных действий продолжает находиться в стадии формирования. Более того, до сих пор не всеми исследователями эти следственные действия признаются в качестве таковых. Не последнюю роль в этом играет не всегда удачная законодательная регламентация, наличие различных пробелов и коллизий. Существуют и другие разногласия в применении указанных норм, а также производстве иных следственных действий, направленных на введение в уголовный процесс в качестве доказательственной информации о телекоммуникационных контактах. Опубликованная правоприменительная практика свидетельствует, что порой данные разногласия доходят до уровня высших судебных органов, но даже и в этих случаях принимаются противоречивые решения. Тем более остро ситуация развивается на местах, способствуя неоднозначной правоприменительной практике и постоянному возникновению конфликтных ситуаций расследования, что явно противоречит назначению уголовного судопроизводства. Глубокий и разносторонний анализ данных проблем, итогом которого должна явиться выработка действенных, непротиворечивых, добротных и эффективных криминалистических рекомендаций, целесообразно осуществить именно на уровне диссертационного исследования. Указанные обстоятельства предопределили потребность обращения к данной научной тематике.
Степень научной разработанности проблемы. Разработка уголовно-процессуальных и тактико-криминалистических аспектов производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, заметно активизировалась с момента легитимации соответствующих следственных действий (контроля и записи переговоров и получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами) в уголовно-процессуальном законодательстве. Поскольку этап существования указанных следственных действий является сравнительно непродолжительным, то и арсенал отечественной юридической науки содержит лишь несколько диссертационных работ, специально посвященных разработке тактических аспектов этих следственных действий: Л.И. Ивченко, Л.Г. Юриной, Д.А. Ширева, А.В. Ярцевой и др. Диссертационные работы названных авторов, несомненно, интересны как в теоретическом, так и в практическом отношении. Однако, во-первых, они не исчерпывают всех проблемных аспектов, характеризующих актуальность указанной проблематики; во-вторых, отчасти не лишены дискуссионного характера. Таким образом, уровень научной разработанности данной проблемы явно не соответствует реальной степени вовлеченности различных технических средств связи в противоправную деятельность виновных лиц, а потому не вполне удовлетворяет потребностям правоприменительной практики в сфере расследования преступлений, что снова указывает на необходимость проведения диссертационного исследования по данной проблематике.
Цель диссертационного исследования – разработка тактико-криминалистических рекомендаций, направленных на повышение эффективности проведения следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, значимой для расследования преступлений.
Для реализации данной цели разработан комплекс следующих задач:
изучение и обобщение нормативной, монографической и иной литературы по криминалистике, уголовному процессу, оперативно-розыскной деятельности, посвященной особенностям производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на получение и исследование информации, передаваемой по техническим каналам связи;
целенаправленное изучение правоприменительной практики органов расследования в сфере получения, исследования и использования в уголовном судопроизводстве информации, передаваемой по техническим каналам связи;
выявление влияния конституционной гарантии обеспечения тайны телефонных и иных переговоров или сообщений на производство следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передающейся по техническим каналам связи;
проведение аналитического экскурса в историю становления следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации;
определение правовой и тактической сущности следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой по техническим каналам связи;
анализ тактических особенностей и специфических проблем подготовительного, рабочего и заключительного этапа производства контроля и записи переговоров;
исследование тактических особенностей и специфических проблем получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами;
рассмотрение тактических особенностей и специфических проблем производства иных следственных действий, в рамках которых осуществляется получение, исследование, проверка и оценка информации, транслируемой по техническим каналам связи;
разработка иных тактико-криминалистических рекомендаций, повышающих эффективность процесса получения и исследования информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации.
Объект исследования – деятельность следователей и иных уполномоченных должностных лиц в сфере получения, фиксации, анализа и использования в уголовном судопроизводстве данных о телефонных переговорах и иной информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации.
Предмет исследования – закономерности деятельности правоохранительных органов в сфере негласного получения, анализа и использования в расследовании преступлений информации, передаваемой по техническим каналам связи, путем производства следственных действий «контроль и запись переговоров», «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», иных следственных действий, а также оперативно-розыскных мероприятий; научные суждения исследователей-юристов по вопросам заявленной проблематики; правоприменительная практика оперативных и следственных подразделений, связанная с осуществлением указанных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.
Методологическую основу диссертационного исследования составляет совокупность общих и частных методов научного познания, в первую очередь, - положения диалектического учения о всеобщей связи и развитии. При выполнении диссертационного исследования применялись иные общенаучные и частнонаучные методы познания изучаемых явлений: системно-структурный, формально-логический, логико-юридический, исторический, сравнительно-правовой, функциональный; индуктивный и дедуктивный, анализ и синтез, аналогия, наблюдение, обобщение, сравнение, моделирование, эксперимент, анкетирование, интервьюирование. Автором анализировалось современное отечественное законодательство, регулирующее охрану личных конституционных прав граждан, а также законодательно урегулированные случаи его ограничения, опыт производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой по техническим каналам связи, изучалась научная литература по указанной проблематике.
Нормативную основу исследования образуют Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное и оперативно-розыскное законодательство, иные федеральные законы и законы, подзаконные нормативные акты, регулирующие полномочия правоохранительных органов, различных учреждений, организаций, связанные с предоставлением услуг связи и возможностью контроля за информацией, передаваемой с помощью средств телекоммуникации; нормативную основу составили также отдельные положения международного права, затрагивающие проблематику диссертационного исследования.
Теоретическая основа исследования представлена трудами следующих авторитетных российских ученых-юристов: Т.В. Аверьяновой, О.Я. Баева, В.П. Бахина, Р.С. Белкина, В.П. Божьева, В.И. Брылева, А.В. Варданяна, А.Н. Васильева, А.И. Винберга, И.А. Возгрина, А.Ф. Волынского, А.Я. Гинзбурга, А.Ю. Головина, В.Н. Григорьева, Е.А. Доля, Л.Я. Драпкина, А.В. Дулова, О.А. Зайцева, А.А. Закатова, Г.Г. Зуйкова, Е.П. Ищенко, Л.М. Карнеевой, В.Я. Колдина, А.Н. Колесниченко, В.Е. Коноваловой, С.И. Коновалова, Н.И. Кулагина, Ю.Г. Корухова, В.П. Лаврова, А.М. Ларина, А.А. Леви, И.М. Лузгина, П.А. Лупинской, Ю.А. Ляхова, Г.М. Меретукова, В.В. Николюка, В.А. Образцова, А.С. Подшибякина, Н.И. Порубова, А.Р. Ратинова, А.П. Резвана, Е.Р. Россинской, Н.А. Селиванова, Б.П. Смагоринского, А.Б. Соловьева, Л.А. Соя-Серко, М.С. Строговича, В.Т. Томина, А.Г. Филиппова, А.А. Чувилева, С.А. Шейфера, М.А. Шматова, С.П. Щерба, П.С. Элькинд, Н.П. Яблокова, И.Н. Якимова, М.Л. Якуб, Н.А. Якубович и других исследователей.
Эмпирическую базу исследования составляют следующие источники: - материалы 225 уголовных дел о различных преступлениях (коррупционных, экономических, насильственных и т.д.), расследованных на территории ряда регионов Российской Федерации, по которым применялись следственные действия, связанные с получением и анализом информации, передающейся с помощью средств телекоммуникации (контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами и иные следственные действия), а также технологически сходные оперативно-розыскные мероприятия (прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи); - результаты интервьюирования по предварительно разработанной анкете 154 различных категорий сотрудников правоохранительных органов: следователей (руководителей следственных органов) Следственного комитета РФ и органов внутренних дел, дознавателей органов внутренних дел, оперативных уполномоченных, должностных лиц органов прокуратуры, - по вопросам, связанным с проблематикой настоящего исследования. Кроме того, эмпирической базой исследования послужила опубликованная следственная и судебная практика, статистические данные, результаты эмпирических обобщений, проведенных другими исследователями.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автор один из немногих продолжает рассматривать одну из актуальных, недостаточно изученных и сложных в теоретическом и практическом отношении проблематику, затрагивающую вопросы ограничения отдельных личных конституционных прав человека в результате осуществления правоохранительной деятельности субъектами раскрытия и расследования преступлений. Элементами научной новизны являются: сформулированная авторская научная позиция по вопросу о генезисе и правовой сущности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передающейся с помощью средств телекоммуникации; критическое переосмысление научных суждений, выраженных иными авторами ранее, касающихся проблемных вопросов производства указанных следственных действий и технологически сходных оперативно-розыскных мероприятий; авторские рекомендации по повышению эффективности данных следственных действий как средств формирования доказательственной информации. Признаки авторского вклада отражают положения, выносимые на защиту.
Положения, выносимые на защиту:
1. Следственные действия, связанные с получением и анализом информации, передаваемой по техническим каналам связи, обладают высоким доказательственным потенциалом, но одновременно выступают ограничениями гарантий неприкосновенности частной жизни, предусмотренными не только российскими, но и международными правовыми нормами. Общепризнанной и универсальной гарантией правомерности ограничения указанных прав личности является судебный контроль, который в отраслевом российском законодательстве распространяется на производство как следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с получением информации о телекоммуникационных соединениях, что свидетельствует о признании суда в качестве субъекта, наделенного носящими универсальный характер полномочиями по принятию решения о целесообразности ограничения конституционного права личности, предусмотренного ст. 23 Конституции РФ.
2. Находящиеся в системной взаимосвязи принципы уголовного судопроизводства отражают баланс между гарантиями защиты прав участников уголовного судопроизводства и средствами уголовно-процессуальной деятельности по расследованию преступлений, одновременно являясь руководящими основами для формирования процессуальных и тактико-криминалистических условий производства следственных действий, в т.ч. связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. В этой связи имеющие место в практике расследования ситуации, когда устанавливается контроль в отношении телефонных и иных переговоров между подозреваемым (обвиняемым) и его защитником, не могут быть оправданы интересами следствия или иными публично значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод. Это противоречит конституционному принципу обеспечения права на защиту личности в уголовном судопроизводстве, и не может являться воплощением принципа состязательности сторон, ибо сторона защиты в таком случае заведомо лишена возможности состязаться, поскольку все ее стратегические начинания могут пресекаться на корню. В этой связи телефонные и иные переговоры подозреваемого (обвиняемого) и его защитника не могут использоваться в качестве изобличающих доказательств по уголовному делу ни при каких условиях.
3. Аналитический экскурс автора в историю следственных действий позволил сделать вывод о том, что возникновение новых следственных действий – контроля и записи переговоров и получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами осуществлялось в соответствии как с общими закономерностями, предопределяющими потребность появления новых средств доказывания, так и со специальными условиями, обусловливающими разработку именно данных следственных действий.
3.1. Основными предпосылками регламентации следственного действия контроль и запись переговоров в уголовном процессе России явились: - информатизация общества; - закономерный технический прогресс, обусловивший широкую доступность высококачественных средств телефонной и иной связи среди различных категорий населения, в т.ч. и криминально активного; - высокая способность данного средства доказывания к диалектическому отражению доказательственной информации относительно тех или иных обстоятельств, значимых для расследования, в т.ч. вследствие неочевидного для контролируемого лица характера осуществления непосредственного прослушивания переговоров.
3.2. Становление получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственного действия было обусловлено интеграцией тактических приемов, присущих выемке предметов и документов, составляющих охраняемую законом тайну, и контролю и записи переговоров.
3.3. Авторская аргументированная научная позиция о соответствии контроля и записи переговоров процессуальным и тактико-криминалистическим требованиям, предъявляемым к следственным действиям, и критика точки зрения о том, что, несмотря на законодательную регламентацию в ст. 186 УПК РФ, контроль и запись переговоров по своей тактической природе как был, так и остается оперативно-розыскным мероприятием.
4. Учитывая несогласованность в регламентации названия следственного действия, указанного в п. 14.1 ст. 5 и ст. 186 УПК РФ, и с точки зрения проведенного автором исследования его правовой и криминалистической сущности, представлен вывод об оптимальном наименовании данного следственного действия: «контроль телефонных и иных переговоров». Вместе с тем, представленное в п. 14.1 ст. 5 содержание понятия следственного действия «контроль и запись переговоров» нуждается в дальнейшем совершенствовании с точки зрения соответствия данного следственного действия его правовой и криминалистической сущности.
5. Высокий тактико-криминалистический потенциал получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами актуализирует возможность его разностороннего использования в целом ряде сфер, связанных с доказыванием: - факта присутствия подозреваемых, обвиняемых в определенном месте, а равно маршрута их перемещения, имеющего значение для дела; - наличия соучастников, характера их взаимоотношений; - попыток сокрытия преступления, осуществления противодействия расследованию; - многоэпизодного, серийного характера совершения преступлений.
6. С точки зрения положений криминалистической тактики, раскрыто содержание подготовительного и рабочего (каждый из которых разделяется на две стадии), а также заключительного этапов контроля и записи переговоров, сформулирован комплекс рекомендаций по повышению результативности соответствующего этапа расследования.
6.1. Установленное ч. 7 ст. 186 УПК РФ требование о присутствии при осмотре и прослушивании фонограммы лиц, чьи переговоры прослушивались, с позиций криминалистической тактики и в интересах результативности расследования, может быть целесообразно лишь в случаях, когда присутствующее лицо ориентировано на дачу правдивых показаний и действует в сотрудничестве со следователем. В иных ситуациях присутствие на данном следственном действии подозреваемых, обвиняемых значительно и неоправданно сворачивает тактические возможности следователя в осуществлении тактических комбинаций с целью внезапного для виновных воздействия, противореча таким тактическим приемам, десятилетиями существующим в криминалистике, как оставление в неведении, создание впечатления о высокой осведомленности следователя относительно того или иного обстоятельства преступления и (или) всего события преступления в целом, маневрирование информацией.
6.2. Конструкция ч. 7 ст. 186 УПК РФ нуждается в дальнейшем совершенствовании с целью устранения недоразумения, связанного с отнесением к обязательным участникам осмотра и прослушивания фонограммы лиц, чьи переговоры были прослушаны и зафиксированы
7. Тактико-криминалистический потенциал следственного действия «Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами позволяет использовать его не только для установления обстоятельств, имеющих непосредственное значение для доказывания, но и в качестве меры обеспечения безопасности лиц, подобно тому, как это предусмотрено в ч. 2 ст. 186 УПК РФ для контроля и записи переговоров, когда ограничение права на неприкосновенность частной жизни, тайну телефонных и иных переговоров, сообщений в данном случае одновременно выступает и средством обеспечения безопасности личности. При выборе указанного следственного действия по такому основанию, как обеспечение безопасности личности от преступных посягательств, ведущее значение должно иметь письменное заявление самого лица, в отношении которого выражаются такие угрозы, либо существует высокая вероятность их выражения. Поэтому полагаем, что целесообразно дополнить ст. 186.1 следующим основанием, которое можно сформулировать в ч.1.1 ст. 186.1 УПК РФ: «При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, или их близких родственников, родственников, близких лиц получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами допускается по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления – на основании судебного решения». Представлен комплекс тактико-криминалистических рекомендаций, направленных на повышение эффективности следственного действия «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», с учетом действующей редакции ст. 186.1 УПК РФ.
8. Разработан комплекс рекомендаций по повышению эффективности иных следственных действий, в ходе которых с учетом различных ситуаций расследования осуществляется получение и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи: выемки, обыска с целью изъятия абонентского устройства или иного источника данной информации; осмотра предметов и документов, иных следственных действий, а также назначения судебной фоноскопической экспертизы.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что, развивая в теоретическом и практическом аспекте одну из наиболее сложных юридических проблем, носящих междисциплинарный характер, связанных с законодательным ограничением отдельных фундаментальных гарантий защиты прав личности в результате деятельности по расследованию преступлений, данная диссертационная работа содержит элементы нового знания, направленного на повышение эффективности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. Результаты настоящего диссертационного исследования найдут применение в дальнейших монографических и иных научных исследованиях фундаментального и прикладного характера, посвященных аналогичной либо смежной тематике. Практические рекомендации автора, направленные на повышение эффективности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью технических каналов связи, будут востребованы: - в учебном процессе вузов и факультетов юридического профиля, особенно юридических вузов МВД России и иных правоохранительных органов; - в практической деятельности следственных и оперативных органов в сфере производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий указанной категории. Отдельные выводы диссертанта могут быть полезны в нормотворческой деятельности по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства.
Апробация результатов исследования. Диссертация регулярно подвергалась обсуждению на кафедре криминалистики ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России», где она выполнялась. Наиболее важные положения диссертационного исследования получили освещение в 7 научных статьях автора, в т.ч. в журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ для издания результатов диссертационных исследований, опубликовано 4 научные статьи. Диссертант участвовал в научно-практических конференциях всероссийского и международного уровня, проводимых на базе высших учебных заведений, доводя до научной общественности различные результаты своего диссертационного исследования. Положения диссертационного исследования внедрены в учебный процесс ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России» и в деятельность различных подразделений правоохранительных органов.
Структура диссертационного исследования обусловлена поставленными целями и задачами, объектом и предметом исследования. Диссертация содержит введение, 3 главы, объединяющие 8 параграфов, заключение, список используемой литературы, приложения.
Эволюция и современные технические возможности правоохранительных органов в сфере негласного получения и анализа информации, передаваемой с помощью технических каналов связи
Причем толкование указанного конституционного принципа вполне справедливо не ограничивается информацией, содержащейся в переписке, телефонных переговорах, почтовых и телеграфных сообщениях, а подразумевает и иные способы и средства связи. А именно, сообщения, переданные с помощью факса, телексу, радио, через космическую (спутниковую) связь, с использованием других технических каналов связи , перечень которых постоянно обновляется, а качество и технические возможности - совершенствуются.
Однако для данной общеконституционной гарантии в Основном законе Российской Федерации предусмотрено исключение, касающееся возможности ограничения указанного права. Несомненно, прослушивание телефонных переговоров и контроль за иной информацией, передаваемой с помощью телекоммуникационных способов и средств, представляет собой серьезное вторжение государства в частную жизнь граждан. А потому при наличии соответствующей технической возможности всегда возникает соблазн использовать данную информацию «не по назначению» - для установления тотального контроля за образом мыслей, высказываниями и взаимоотношениями людей11.
Возможность ограничения гарантии неприкосновенности частной жизни лица, тайны его переписки и иного общения с помощью средств телекоммуникационной связи предусмотрена и нормами международного права12. В соответствии со ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека, запрещается вторжение органов власти в охраняемую международным правом сферу частной жизни за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах обеспечения национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения преступлений, для охраны здоровья или нравственности либо защиты прав и свобод других лиц13.
Юридическим основанием для ограничения права на тайну информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, является судебное решение. Такой механизм ограничения указанного личного права человека предусмотрен и в международном законодательстве. Опубликованная судебная практика Европейского суда показывает его высокую востребованность14, в том числе и в аспекте активного оспаривания заинтересованными лицами фактов нарушений их прав на тайну общения с помощью средств связи15.
Анализ практики Европейского суда по правам человека в сфере рассмотрения материалов о нарушениях прав человека на частную жизнь путем контроля их телефонных и иных переговоров показал, что Европейский суд признает правомерными действия представителей правоохранительных органов, осуществлявших контроль телефонных переговоров и общения между абонентами с помощью иных средств связи при одновременном наличии следующих условий: вмешательство государственных органов в частную жизнь предусмотрено действующим законодательством; - оно являлось необходимым средством воздействия в демократическом обществе; - оно применялось в целях, предусмотренных ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека16.
В деле «Мулдерс против Нидерландов» (Mulders v Netherlands, no 23231/94, 6 April 1995). заявителем являлся адвокат, подозреваемый в совершении мошенничества. Его телефон прослушивался по судебному решению. Информируя о факте прослушивания телефонных переговоров главу адвокатской палаты, судья организовывал регулярное представление главе адвокатской палаты копий кассет с записями разговоров подконтрольного лица. Судья солидарно с главой адвокатской палаты определяли относимость тех или иных записей к делу. По мнению Комиссии, рассматривающей данный прецедент, указанная мера в достаточной степени защищала клиентов адвоката от разглашения сведений, доверительно сообщенных ими подозреваемому. Глава адвокатской палаты, как было признано, в достаточной степени следил за тем, чтобы в распоряжение следствия не попало документов и сведений, не относящихся непосредственно к расследованию конкретного преступления, связанных, например, с оказанием данным субъектов квалифицированной юридической помощи доверителям17.
Одной из иллюстраций принятия Европейским судом противоположного решения по проблеме контроля со стороны властей за телефонными переговорами лиц является следующее. Заявитель являлся адвокатом С, заключенного под стражу в качестве предварительного заключения. Он познакомился с супругой С, которая сообщила своему мужу о фактах сексуального домогательства со стороны адвоката. С. обратился с соответствующим заявлением в полицию, которая доложила об инциденте прокурору. Было принято решение подсоединить к телефону жены С. записывающее устройство, фиксирующее входящие телефонные звонки со стороны адвоката. Устанавливая данное устройство по месту жительства С, сотрудники полиции проинструктировали ее, каким образом данное устройство работает, а также какова должна быть линия поведения женщины при общении с адвокатом по телефону: а именно, предложили ей перевести разговор на тему сексуальных домогательств. Впоследствии они изъяли у С. результаты нескольких ее телефонных переговоров с адвокатом. Заявитель был осужден за сексуальное домогательство. Таким образом, сотрудники полиции действовали в рамках исполнения своих судебных обязанностей, являясь представителями власти. Однако их действия осуществлялись вопреки отсутствию постановления следственного судьи на перехват или запись телекоммуникационных контактов. Поэтому Европейский суд пришел к выводу о том, что имело место незаконное, несанкционированное вмешательство публичных властей в право заявителя на неприкосновенность частной жизни
Тактико-криминалистическая сущность контроля и записи переговоров
Мы не случайно осуществили анализ трактовки наименования указанного следственного действия, поскольку он позволяет раскрыть его тактическую сущность, а также определить, в каких пределах, в каком диапазоне необходимо и возможно рассматривать и формулировать непосредственно тактические приемы данного следственного действия
В соответствии с ч. 1 ст. 186 УПК РФ, при наличии достаточных оснований полагать, что телефонные и иные переговоры подозреваемого, обвиняемого и других лиц могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела, их контроль и запись допускаются при производстве по уголовному делу о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном ст. 165 УПК РФ.
Как известно, первоначальная редакция ч. 1 ст. 186 УПК РФ допускала производство контроля и записи переговоров по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, что оставляло за пределами данной нормы большую плеяду весьма распространенных деяний, относящихся к категории средней тяжести и носящих неочевидный и замаскированный характер. Этот недостаток был восполнен в 2007 г., когда контроль и запись переговоров было разрешено и при расследовании преступлений средней тяжести.
При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись телефонных и иных переговоров допускаются по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления - на основании судебного решения. Анализ эмпирических источников в виде уголовных дел по различной категории преступлений свидетельствует, что следственное действие контроль и запись телефонных и иных переговоров осуществлялось в отношении различных участников уголовного процесса в следующем процентном соотношении: - подозреваемый - 44,3 %; - обвиняемый - 43,1 %; - свидетель - 17,4 %; - потерпевший -12,5 %; - лица, находящиеся в родственных взаимоотношениях с участниками уголовного судопроизводства - 5,6 % (отец, мать, брат, сестра, жена подозреваемого или обвиняемого); - иные лица, не являющиеся на момент проведения данного 110 следственного действия участниками уголовного судопроизводства - 2,4 % . Итак, существует два основания проведения контроля и записи переговоров: 1) обоснованная материалами уголовного дела высокая вероятность наличия информации, имеющей значение для уголовного дела, в содержании телефонных и иных переговорах подозреваемого, обвиняемого и других лиц; 2) угроза совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц.
Наличие первого или второго основания в соответствии с конструкцией ст. 186 УПК РФ предопределяет наличие или отсутствие необходимости в получении судебного решения на производство контроля и записи переговоров.
Если в первом случае производство данного следственного действия важно исключительно для собирания доказательств виновности подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления, то во втором случае, наряду с доказыванием виновности подозреваемого (обвиняемого) не меньшую значимость приобретает защита потерпевшего, свидетеля и иных указанных в законе лиц от преступных посягательств, как правило, -связанных с их участием в уголовном судопроизводстве.
Таким образом, если имеется заявление потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц о фактах угрозы совершения указанных неправомерных действий, то субъекты расследования обязаны организовать контроль и запись телефонных переговоров данного лица, не прибегая к судебной процедуре получения решения на производство данного следственного действия.
Однако показательно, что в ранее проанализированном нами деле, отражающем практику Европейского суда по правам человека (Мулдерс против Нидерландов), содержанием которого явилось обжалование практикующего адвоката проведения прослушивания его переговоров без судебного решения, речь шла именно о записи переговоров с телефона потерпевшей от насильственных действий сексуального характера119. Напомним, что адвокат находящегося под стражей клиента осуществлял попытки совершения насильственных действий сексуального характера в отношении супруги своего клиента. Снабженный средствами фиксации устной информации телефон по месту жительства потерпевшей зафиксировал несколько телекоммуникационных контактов адвоката с супругой его клиента, которые были изъяты полицией. Как известно, Европейский суд по правам человека признал действия сотрудников правоохранительных органов неправомерными, носящими характер вторжения в частную жизнь человека (имея в виду в данном случае заявителя - адвоката), поскольку ими не было получено судебное решение. Хотя налицо были факты угрозы осуществления насилия (в виде насильственных действий сексуального характера) в отношении определенного субъекта. Очевидно, что уведомление подозреваемого о проведении прослушивания телефонных переговоров с его участием сделало бы это мероприятие заведомо бессмысленным. Европейский суд счел действия полиции по контролю телефонных переговоров неправомерными вследствие отсутствия судебного решения на их осуществление. Отечественная модель уголовного процесса не требует обязательного получения судебного решения на контроль телефонных и иных переговоров в ситуациях, когда их целью является защита личности от насилия или иных противоправных действий, выражаемых иными лицами с помощью средств связи, при условии, что подвергаемые неправомерному воздействию лица добровольно изъявляют желание на прослушивание их переговоров. О добровольности волеизъявления желания на контроль за переговорами этих лиц свидетельствует письменное заявление, выполненное ими лично.
Другим немаловажным условием запуска процессуального механизма, предусмотренного ч. 2 ст. 186 УПК РФ, является процессуальный статус лица, в отношении которого существует угроза проявления насилия или иного неправомерного воздействия: а именно, им может быть потерпевший, свидетель, их близкие родственники, родственники, близкие лица.
Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами: проблемы становления нового следственного действия
Обязательными участниками являются те, участие или присутствие которых прямо регламентировано уголовно-процессуальным законом независимо от ситуации. Применительно к ч.7 ст. 186 УПК РФ такими являются: следователь, лицо, чьи переговоры записаны на фонограмме.
Некоторые авторы полагают, что к моменту производства осмотра и прослушивания фонограммы следователь должен владеть информацией о том, чьи переговоры записаны на данном носителе150. Однако выполнение данного условия, как мы покажем в настоящей работе, далеко не всегда реально, если иметь в виду всех лиц, принимавших участие в переговорах за весь период прослушивания переговоров с определенного телефонного номера. Тем более, если доступ к стационарному или иному абонентскому устройству на правомерных основаниях имеет не только лицо, вызывающее интерес субъектов расследования, но и третьи лица: его члены семьи, близкие лица, коллеги и т.п.
Кроме того, если лицом, чьи переговоры фиксировались в порядке ст. 186 УПК РФ, являлся подозреваемый или обвиняемый, то статус обязательного участника приобретает также его защитник (особенно если участие защитника является обязательным в соответствии с требованиями ст. 51 УПК РФ), законный представитель (если подозреваемый, обвиняемый является несовершеннолетним), переводчик (если лицо, чьи показания зафиксированы в фонограмме, не владеет свободно языком уголовного судопроизводства) и т.д.
Иные, факультативные, участники приглашаются по усмотрению следователя, если их присутствие способно повысить результативность производства данного следственного действия. К таковым относятся: специалист, переводчик (если лицо, чьи переговоры зафиксированы на фонограмме свободно владеет языком уголовного судопроизводства, однако телефонные переговоры велись не на русском, а на ином языке).
Рабочий этап контроля и записи переговоров, как нами уже отмечалось, и как следует из формулировки п. 14.1 ст. 5 и ст. 186 УПК РФ, включает две стадии: 1) получение уполномоченными органами и сотрудниками информации о телефонных и иных переговорах определенного лица и ее фиксацию на носитель информации; 2) осмотр и прослушивание фонограммы следователем и иными участниками данного следственного действия. Как уже упоминалось, первый этап носит преимущественно негласный характер, осуществляется в условиях фактора внезапности для лица, чьи телефонные и иные переговоры подлежат прослушиванию и иным формам контроля. Он начинается с момента передачи-получения соответствующего постановления следователя и судебного решения исполнителю, которым, как правило, являются специализированные оперативные подразделения органов внутренних дел, органов федеральной службы безопасности. Законодатель, правда, в ч. 4 ст. 186 УПК РФ не конкретизирует исполнителя, оставляя разрешение этого вопроса за пределами уголовно-процессуального закона, а также в рамках действующих различных подзаконных актов, в том числе регламентирующих порядок взаимодействия сотрудников специализированных оперативных подразделений с сотрудниками организаций, предоставляющих услуги связи. По мнению ряда авторов, на этом этапе осуществляется следующий комплекс мероприятий: - техническая система контроля и записи переговоров определяет активизацию канала связи (поднятие телефонной трубки), вся передаваемая информация оцифровывается и записывается на долговременный носитель; - для каждой сделанной записи указывается дата и время; - из полученной информации формируется специализированная база данных151.
Вместе с тем, как показало интервьюирование специалистов, далеко не во всех подразделениях существует современная цифровая аудиозаписывающая техника, позволяющая в многоканальном режиме фиксировать одновременно значительное количество телекоммуникационных контактов. О недостаточной технической оснащенности подразделений, осуществляющих специальные технические мероприятия, указывают и некоторые исследователи данной проблемы . Иногда количество данной специальной аппаратуры ограничено, что не всегда позволяет одновременно осуществлять прослушивание всех абонентов, в отношении которых принято решение о контроле их переговоров. Поэтому проблема дальнейшей автоматизации и оснащения подразделений специальных технических мероприятий специальной цифровой многоканальной специальной техникой сохраняет свою актуальность.
Процесс фиксации телефонных контактов, тем не менее, позволяет осуществлять прослушивание любой ранее сделанной записи без остановки в ней153. Это обусловливает техническую возможность немедленной передачи следователю информации, носящей важный и безотлагательный характер для расследования по уголовному делу. Конечно, уголовно-процессуальный закон не предусматривает немедленное инициативное обращение сотрудников оперативных подразделений специальных технических мероприятий к следователю с представлением результатов контроля и записи переговоров в случаях, если при прослушивании телефонных и иных переговоров была зафиксирована информация, свидетельствующая о конкретных обстоятельствах приготовления, совершения или сокрытия преступления, требующих незамедлительного реагирования. Но, вместе с тем, при хорошо налаженном взаимодействии между подразделениями и должностными лицами органов внутренних дел или иных правоохранительных органов деятельность различных сотрудников, выполняющих присущие им функции для достижения общей цели, слажена и согласована. В этих случаях возможно неофициальное и не противоречащее закону обращение сотрудника оперативного подразделения к следователю о наличии такой информации и совместное обсуждение способа ее реализации в уголовный процесс (например, путем запроса следователя о ее предоставлении, что следователь правомочен делать в течение всего срока проведения контроля и записи переговоров).
Особенности назначения судебных экспертиз, связанных с исследованием объектов, полученных в результате производства следственных действий, направленных на негласное поступление и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи
Характерно, что ч. 5 ст. 165 УПК РФ, предусматривая перечень исключительных случаев, вызванных ситуациями, не терпящими отлагательства, при которых следственные действия, требующие по общему правилу принятия судебного решения, могут быть произведены без получения такового, включает такие следственные действия, как осмотр жилища, обыск или выемка в жилище, личный обыск. А вот выемка предметов и документов, содержащих охраняемую законом тайну, в данном перечне отсутствует.
Поэтому изъятие сотового телефона или иного подобного носителя электронной информации (содержащего сведения о телекоммуникационных контактах его владельца с другими абонентами) в форме производства простой выемки, т.е. на основании постановления следователя (дознавателя) будет неправомерно даже, если субъект расследования намеревался впоследствии, в течение 24 часов с момента начала данного следственного действия, уведомить судью и прокурора.
В соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 29 УПК РФ получение судебного решения требуется и, по общему правилу, для производства личного обыска, в ходе которого также нередко изымаются находящиеся при подозреваемому, обвиняемом электронные средства связи. Вместе с тем, ч. 2 ст. 184 УПК РФ содержит ряд исключений из вышеуказанного общего правила, допускающих производство личного обыска без вынесения соответствующего постановления (и тем более, минуя режим судебного рассмотрения). Эти исключения предусматривают: - задержание лица или его заключение под стражу; - наличие достаточных данных полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится обыск, скрывает при себе предметы и документы, имеющие значение для уголовного дела. Практика показывает, что указанные ситуации, признанные законодателем как исключительные, на самом деле носят постоянный и системный характер.
Законодатель допускает возможность производства обыска в помещении, в котором в этот момент могут присутствовать самые различные лица, в т.ч. и не наделенные каким-либо уголовно-процессуальным статусом (ч. 8 ст. 182 УПК РФ). Следовательно получается, что проведение личного обыска лица, оказавшегося в помещении, в котором осуществляется обыск, с целью изъятия имеющегося у него сотового телефона или иного электронного средства связи, содержащего информацию, имеющую значение для расследования (например, sms, отправленную с номера или устройства, принадлежащего лицу, проходящему по уголовному делу), вполне возможно.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом, при изъятии путем выемки или обыска электронного средства, к которому вполне возможно отнести и сотовый телефон, присутствует специалист (ч.ч. 9.1. ст. 182; 3.1 ст. 183 УПК РФ).
В то же время обнаружение сотового телефона или иного электронного средства связи возможно и в результате проведения такого следственного действия, как осмотр места происшествия, например, в случаях, если это средство связи находилось на месте происшествия при погибшем, либо оказалось случайно оброненным лицом, причастным к совершению преступления. Данную ситуацию иллюстрируют материалы ранее упомянутого нами уголовного дела о серии преступлений экономической направленности, связанную с имитацией законной деятельности коммерческих организаций и обналичиванием денежных средств преступным путем. При осмотре места происшествия, объектом которого являлся автомобиль, принадлежащий организатору и руководителю организованной преступной группы - гр. С, находящийся на пересечении двух центральных улиц в г. Ростове-на-Дону, были изъяты, наряду с другими объектами, имеющими значение для уголовного дела, два мобильных телефона «Нокиа» 1 5. В сочетании с обнаруженными путем обыска по месту жительства данного лица боксами из-под сим-карт, это способствовало доказыванию роли, статуса и обязанностей данного лица в организованной преступной группе.
В подобных ситуациях обнаруженное средство связи подлежит изъятию; при изъятии с места происшествия оно в обязательном порядке должно быть упаковано и опечатано для исключения возможности доступа к нему посторонних лиц, либо, напротив, лиц, имеющих определенный личный интерес к результатам расследования.
Кроме того, обнаружение сотового телефона или иного средства связи теоретически возможно на месте производства таких следственных действий, как проверка показаний на месте или следственный эксперимент. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 194 УПК РФ, одной из целей проверки показаний на месте является установление новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Кроме того, в рамках рабочего этапа проверки показаний на места проверяемое лицо вправе не только воспроизвести на месте обстановку и обстоятельства исследуемого события, но и указать на предметы, документы, следы, имеющие значение для уголовного дела. Показывая, например, место совершения разбойного нападения, убийства и т.п., а равно место сокрытия похищенных предметов, находившихся на жертве, подозреваемый (обвиняемый) может указать и на находящийся в данном месте сотовый телефон, принадлежавший потерпевшему. Вероятность обнаружения на месте проведения проверки показаний на месте сотового телефона, иного средства связи, а равно комплектующего устройства или иного аксессуара к средству связи (симкарты, паспорта от сотового телефона, иных подобных предметов или документов) усиливается, если этим местом выступает жилище лица, проходящего по уголовному делу либо его родственника или близкого лица.
