Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Получение и закрепление показаний в системе способов собирания доказательств 15
1. Понятие и значение показаний, как источника доказательств 15
2. Уголовно-процессуальная деятельность по получению и закреплению показаний 38
3 Развитие института получения и закрепления показаний в условиях совершенствования конституционного статуса личности и реформирования уголовного судопроизводства 67
Глава II. Порядок получения и закрепления показаний в уголовном процессе 83
1. Привлечение граждан к даче показаний. Отказ от дачи показаний 83
2. Соблюдение порядка получения и закрепления показаний как условие обеспечения их допустимости 101
3. Порядок получения и закрепления показаний в контексте уголовной ответственности за преступления против правосудия 128
Глава III. Контроль и надзор за соблюдением порядка получения и закрепления показаний 152
1. Ведомственный процессуальный контроль и прокурорский надзор за порядком получения и закрепления показаний 152
2. Судебный контроль за получением и закреплением показаний при предварительном расследовании 172
Заключение ; 188
Список использованной литературы 192
- Развитие института получения и закрепления показаний в условиях совершенствования конституционного статуса личности и реформирования уголовного судопроизводства
- Привлечение граждан к даче показаний. Отказ от дачи показаний
- Порядок получения и закрепления показаний в контексте уголовной ответственности за преступления против правосудия
- Судебный контроль за получением и закреплением показаний при предварительном расследовании
Введение к работе
Актуальность темы исследования. С принятием таких источников уголовно-процессуального права, как Конституция РФ и УПК РФ, регулирование отношений в сфере уголовного судопроизводства приобрело качественно иные черты. Изменения в жизни общества политического, экономического, социального характера привели к кардинальной перестройке уголовно-процессуальной деятельности. Это обстоятельство само по себе очевидно и не подвергается сомнению. Сегодня можно спорить о совершенстве уголовно-процессуальных норм и институтов, но нельзя не признать, что многие из них стали другими. Изменились ценностные ориентиры уголовного судопроизводства, что нашло отражение в современной трактовке его назначения и принципов, построении отдельных этапов и стадий. Существенные изменения произошли в доказательственном праве и регулировании правового положения участников судопроизводства.
Уголовное судопроизводство является единым системным механизмом, все институты которого должны быть синхронизированы. Совершенствование правовых отношений в какой-либо его части неизбежно приводит к необходимости пересмотра или иного истолкования даже тех положений, которые, казалось бы, избежали кардинального реформирования. Внимательный анализ позволяет выявить и оценить динамику их развития, определить степень согласованности со взаимосвязанными нормами, устранить явные и скрытые несоответствия.
Обозначенный подход объясняет объективно существующую потребность в изучении такой уголовно-процессуальной категории, как «показания участников уголовного судопроизводства». Для расследования преступлений и рассмотрения дел в суде устные сведения, независимо от вида политического режима, концепции уголовного судопроизводства, всегда имели важнейшее значение. Практически ни одно уголовное дело не обходится без применения показаний. По этой причине изучение процесса формирования и использования показаний по УПК РФ, безусловно, представляет интерес. Можно выделить две группы мотивов, делающих исследование в этом направлении весьма актуальным.
Во-первых (и главным образом), изменились с принятием УПК РФ условия использования показаний в качестве доказательств: состязательное судебное следствие при достаточно ограниченной активности председательствующего, в том числе
4 в вопросах вызова и допроса граждан; усиление непосредственности судебного разбирательства, заключающееся в установлении жестких ограничений на оглашение показаний в суде; введение правила об исключении показаний, данных подозреваемым (обвиняемым) в отсутствие защитника; запрет на повторный допрос обвиняемого и некоторые другие новые элементы порядка уголовного судопроизводства в том или ином контексте касаются (порой значительно) получения и реализации показаний. Изменившаяся внешняя среда функционирования показаний, выражающаяся в усложнении отношений по их использованию, обязывает более строго определиться в том, что, собственно, представляют собой показания, каковы их отличия от иных доказательств, содержащих вербальную информацию. Очевидно, не вполне правильной является ситуация, когда законодательный запрет на оглашение в суде показаний свидетеля в ряде случаев преодолевается оглашением протокола проверки показаний на месте, объяснений и иных письменных материалов. Воля законодателя здесь игнорируется. Вместе с тем, основам уголовно - процессуального доказывания противоречило бы ранжирование доказательств по юридической силе: запрет на оглашение показаний влечет невозможность реализации менее «совершенных» видов доказательств (например, иных документов) и доказательств, содержащих показания, облеченные в иную «оболочку» (например, протокол проверки показаний на месте).
Развитие уголовно-процессуальной формы привело к расширению контрольной деятельности суда (предварительное слушание, судебное заседание в досудебном производстве), в ходе которой заслушиваются участники процесса. Закон не определяет правовую сущность сообщаемых при этом сведений, что вызывает разночтения на практике. В одних случаях участники судебного заседания, проводимого в порядке ст.ст. 108, 125 и 165 УПК РФ, предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, и у них отбирается подписка, в других - нет. Закон называет проверочные действия на предварительном слушании допросом (ч.З ст.235 УПК РФ), что предполагает дачу свидетелем на этом этапе показаний. На наш взгляд, такой вывод не очевиден. Институт обжалования в суд решений и действий следователя, в том числе по получению и закреплению показаний, требует более тщательного анализа оснований и порядка проведения данного следственного действия.
Во-вторых, обновленные нормы УПК РФ и УК России, посвященные порядку получения показаний и ответственности за ряд преступлений против правосудия, требуют уточнения сущности показаний, их предмета, порядка закрепления. Действующее уголовно-процессуальное законодательство содержит ряд новелл, в той или иной степени регулирующих рассматриваемые отношения. Так, предусмотрено получение показаний от двух новых субъектов (эксперт и специалист). Введено новое следственное действие - проверка показаний на месте. В уголовное судопроизводство инкорпорирована конституционная норма о праве не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.
Претерпела некоторые изменения процедура допроса. Например, предусмотрены полномочия защитника, участвующего в допросе. Теперь и свидетель вправе давать показания в присутствии адвоката. Установлен временной режим производства допроса. Приобрело процессуальное значение состояние здоровья допрашиваемого. Участниками получения показаний допущены новые субъекты уголовного процесса, такие, как должностное лицо органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, психолог, врач. В случае отказа от дачи показаний введен запрет на проведение повторного допроса обвиняемого без его просьбы.
Предусмотрены и некоторые другие нововведения, по-иному регламентирующие отношения государственных органов и граждан в связи с получением и закреплением показаний. Это нормы, косвенно влияющие на процесс формирования данного доказательства, но также требующие своего уточнения. Например, законодателем не определено понятие «неподтверждение» показаний подозреваемым, обвиняемым. Требует разъяснения порядок получения показаний от юридического лица, признанного потерпевшим. Необходимо дополнительное обновление норм, регулирующих порядок применения положений ст. 51 Конституции РФ, внедренных в уголовное судопроизводство.
На актуальность исследования указывает внимание Конституционного Суда РФ, проявленное к проблемам привлечения граждан к свидетельствованию в уголовном процессе. Ряд его решений затрагивает некоторые важные установления, связанные с формированием показаний по уголовному делу. Например, применение судом допроса следователя с целью выяснения содержания показаний, полученных им от обвиняемого (подозреваемого), если последний отказался от свидетельствова-
ния в суде, в качестве средства ввода сообщенных сведений в сферу судебного исследования признано неконституционным. Неоправданно длительный допрос также интерпретируется Конституционным Судом РФ как одна из форм незаконного удержания допрашиваемого лица официальными властями.
Таким образом, выбор темы диссертации обусловлен необходимостью исследования правоотношений, регулирующих получение и закрепление показаний, как составной части современного уголовно-процессуального законодательства, уточнения и дополнительного обновления норм, регламентирующих порядок формирования показаний и их использования, выработки рекомендаций по их применению в практической деятельности.
Степень научной разработанности проблемы. Значительный вклад в развитие теории уголовного процесса, законодательства и практической деятельности по применению норм, регулирующих порядок получения и использования показаний, внесли такие ученые, как В.Д. Арсеньев, А.С. Александров, Р.С. Белкин, В.М. Быков, СИ. Викторский, Л.Е. Владимиров, В.Н. Григорьев, А.А. Давлетов, В.Я. Дорохов, А.В. Дулов, 3.3. Зинатуллин, Л.М. Карнеева, Л.Д. Кокорев, Р.В. Костенко, A.M. Ларин, П.А. Лупинская, Г.М. Миньковский, Я.О. Мотовиловкер, В.В. Николюк, Н.И. Порубов, А.Р. Ратинов, Р.Д. Рахунов, В.Д. Спасович, М.С. Строгович, В.Т. Томин, А.А. Чувилев, Ф.Н. Фаткуллин, И.Я. Фойницкий, С.А. Шейфер, П.С. Элькинд, М.Л. Якуб и др.
Нельзя утверждать, что в настоящее время показания как уголовно-процессуальная категория не подвергались исследованиям. Однако следует отметить, что разработки касались, в основном, отдельных видов показаний. Например, некоторые вопросы, связанные с формированием свидетельских показаний, изучались А.В. Макеевым, Н.Ю. Литвинцевой, Н.В. Сидоровой. Проблемами получения показаний подозреваемого занимались B.C. Филь, А.Г. Зверев. Посвятил ряд научных трудов показаниям обвиняемого С.А. Новиков.
В то же время комплексного монографического исследования, посвященного изучению динамики развития правоотношений, регулирующих получение и использование показаний участников уголовного судопроизводства, влияния законодательных новелл на данный институт уголовно-процессуальной отрасли права, до настоящего времени не осуществлялось.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационного исследования являются определение правовой природы уголовно-процессуальной категории «показания участников уголовного судопроизводства» в изменившихся условиях УПК РФ; анализ теоретических положений, регламентирующих процесс формирования показаний в досудебном и судебном производствах; выработка на их основе предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практических рекомендаций, направленных на повышение эффективности получения и использования показаний.
Достижение указанных целей предопределило постановку и разрешение следующих задач:
определить признаки показаний, их сущность и значение в современном уголовно-процессуальном законе;
сформулировать понятие категории «показания»;
исследовать нормы уголовно-процессуального законодательства, регулирующие порядок получения, закрепления и использования показаний, а также иные процессуальные положения, соприкасающиеся с институтом свидетельствования;
-изучить направления реформирования института получения и закрепления показаний, установить их место среди доказательств других видов, иных устных сведений, поступающих в уголовное дело;
-охарактеризовать современные критерии допустимости показаний, закрепленные в УПК РФ;
- выявить и проанализировать средства контроля, надзора за деятельностью,
направленной на получение показаний;
-обобщить эмпирический материал, содержащий сведения о современной практике получения и использования показаний в ходе производства по уголовным делам; сформулировать основные предложения, направленные на совершенствование норм действующего законодательства, регулирующих процесс формирования показаний, оптимизацию их применения.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются правоотношения, возникающие между государственными органами и лицами, вовлеченными в уголовно-процессуальную деятельность, по поводу формирования и использования показаний. В предмет исследования входят нормы уголовно-процессуального за-
8 конодательства, регламентирующие порядок получения показаний, а также практика их применения.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Диссертационное исследование базируется на общенаучном диалектическом методе познания объективной реальности. Выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, основываются на комплексном применении исторического, логико-юридического, сравнительно-правового, формально-логического, конкретно-социологического методов исследования.
Теоретической основой диссертационного исследования послужили научные труды ученых-процессуалистов дореволюционной России, советского периода, современные разработки по уголовному процессу, уголовному праву, криминалистике, юридической психологии. В работе анализируются также постановления и определения Конституционного Суда РФ, решения Верховного Суда РФ, ведомственные нормативные акты.
Эмпирическая база исследования. Сбор эмпирического материала проводился в 2004 - 2005 гг. по специально разработанной методике в подразделениях органов внутренних дел и судах Омской, Кемеровской, Свердловской областей и Алтайского края. Изучены 318 уголовных дел, опрошены 120 следователей органов внутренних дел, 84 гражданина. При подготовке работы использовались результаты эмпирических исследований, полученные другими авторами по вопросам, относящимся к теме диссертации, а также личный опыт работы в качестве следователя, начальника следственного отделения.
Научная новизна проведенного исследования заключается в том, что на монографическом уровне впервые осуществлено комплексное исследование категории «показания участников уголовного судопроизводства» в изменившихся условиях действующего уголовно-процессуального закона. Определена современная правовая природа показаний, обозначены критерии, позволяющие отличить данное доказательство от доказательств других видов, содержащих вербальную информацию, от иных устных сведений. Выявлены и проанализированы средства, направленные на обеспечение контрольно-надзорной деятельности за получением и закреплением показаний в досудебном и судебном производствах. Осуществлен анализ обновленной
9 процедуры формирования показаний, деятельности по их дальнейшему использованию. Сформулированы правила получения показаний сведущих лиц.
Научную новизну диссертационного исследования определяют также основные положения, выносимые на защиту:
Получением и закреплением показаний является специфическая форма передачи и фиксации сведений, имеющих значение для дела. Показания - это сведения, непосредственно сообщенные участниками уголовного судопроизводства в ходе допроса (очной ставки) об обстоятельствах не процедурного характера, имеющих значение для разрешения уголовного дела, письменно зафиксированные в протоколе следственного действия (показания как самостоятельный вид доказательства), а также сведения, сообщенные участниками процесса при производстве предъявления для обвинения, проверки показаний на месте и отраженные в соответствующем протоколе (показания как составная часть протокола следственного действия).
Ограничение (обязательное согласие сторон) на оглашение в судебном заседании показаний не явившихся потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства (ст.281 УПК РФ), непосредственно распространяется на показания, полученные при допросе, т.е. на самостоятельный вид доказательств. Оглашение протоколов следственных действий, в том числе и содержащихся в них показаний, осуществляется судом свободно по правилам ст. 285 УПК РФ. Различный режим использования отдельных видов доказательств порой порождает практику тиражирования показаний посредством необоснованного производства следственных действий, имеющего цель придать показаниям иную процессуальную форму. Такая практика в скрытом виде преодолевает запрет на оглашение показаний и тем самым дезавуирует волеизъявление законодателя. Подобные ситуации (когда речь идет не об искусном применении правовых норм, а манипулировании ими) не способствуют созданию режима законности.
Возможны следующие варианты выхода из сложившегося положения. Первый: предусмотреть в случае неявки участника процесса в суд запрет на использование любых источников доказательств, содержащих сообщенные им сведения (объяснения, личные записи, производные показания, протоколы следственных действий и т.д.), по принципу: недопустимость использования сведений, полученных в специальном режиме (допрос), влечет недопустимость использования любых других форм
10 их закрепления. Второй: скорректировать норму чЛ ст.281 УПК РФ, смягчив чрезмерно жесткий запрет на исследование судом законных материалов досудебного и предшествующего судебного производств.
Последний вариант представляется предпочтительным.
Включение в УПК РФ таких новых видов доказательств, как показания эксперта и показания специалиста, влечет необходимость предусмотреть в законе и порядок допроса данных участников процесса в досудебном и судебном производствах.
Инкорпорирование в УПК РФ положений ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников осуществлено непоследовательно и без должной детализации. Новый кодекс не разрешил многочисленных проблемных вопросов, связанных с порядком и пределами реализации права граждан на свидетельский иммунитет, возникших в период действия предшествующего уголовно-процессуального законодательства, когда конституционная норма, устанавливающая такой иммунитет, применялась непосредственно. Более того, допущены несогласования между текстом УПК РФ и бланками процессуальных документов.
Новые правила признания недопустимости показаний в определенной части вступили в противоречие с принципом законности собирания доказательств. Получение показаний подозреваемого, обвиняемого с соблюдением требований уголовно-процессуального кодекса не гарантирует их допустимости для последующего использования в суде. В этой связи п.1 чЛ ст.75 УПК РФ, содержащий основания признания недопустимости показаний подозреваемого, обвиняемого подлежит корректировке.
Понятие «неподтверждение обвиняемым» своих показаний в суде как основание признания их недопустимыми недостаточно определено, в силу чего неоправданно расширяет усмотрение правоприменителя и оставляет возможность произвольного истолкования волеизъявления законодателя. Под «неподтверждением», влекущим недопустимость показаний подозреваемого, обвиняемого, следует понимать молчание подсудимого, заявленный им отказ от прежних показаний либо от дачи показаний вообще, а также сообщение им сведений на допросе, существенно противоречащих прежним показаниям.
В условиях существенного развития правового статуса обвиняемого, наделенного комплексом правовых средств защиты от необоснованного преследования,
положение ч.4 ст. 173 УПК РФ, запрещающее проведение следователем повторного допроса обвиняемого без его соответствующей просьбы, если он ранее отказался от дачи показаний, избыточно. Получение показаний обвиняемого, несмотря на отнесение следователя к стороне обвинения, может иметь цель защиты от обвинения. Следователь же лишен права на любой контакт с обвиняемым, даже на разъяснение права заявить просьбу о даче показаний в свою пользу. Кроме того, законодатель проявил непоследовательность, не предусмотрев аналогичное право подозреваемого при производстве дознания. Очевидно, что правовое положение участника процесса не должно различаться в зависимости от формы расследования. Выступая за преодоление такой непоследовательности, отдаем приоритет не предоставлению подозреваемому права быть повторно допрошенным только по личной просьбе, а исключению такого права у обвиняемого.
9. Содержащиеся в УПК РФ (ст.ст. 76-80) нормы-определения, раскрывающие
сущность показаний как видов доказательств: «показания подозреваемого», «показа
ния обвиняемого» и др., предназначены для узкоотраслевого использования и не
в полной мере соответствуют категории «показания» в УК России (гл. 31).
В контексте уголовной ответственности за преступления против правосудия понятие
«показания» конкретного участника имеет более широкое значение и в этой связи
нуждается в дополнительной интерпретации в руководящих разъяснениях Пленума
Верховного Суда РФ.
В целях повышения законности получения показаний и обеспечения при этом прав и интересов личности в уголовном процессе назрела настоятельная необходимость реализовать предложения о включении в УПК РФ полномочий начальника следственного отдела участвовать в производстве предварительного расследования и в проведении отдельных следственных действий, в частности, допроса.
Привлечение граждан к даче показаний сопряжено с возможным ограничением их конституционных прав. В этой связи законность и обоснованность (наличие оснований, соответствие установленному порядку) производства допроса, несмотря на отсутствие прямого указания в законе, является предметом обжалования в суд согласно ст. 123 УПК РФ.
Уголовно-процессуальное законодательство не определяет правовую природу сведений, сообщаемых участниками судебного заседания в ходе досудебного
12 производства, проводимого в порядке ст.ст. 108, 125, 165 УПК РФ. Заслушивание участвующих лиц осуществляется не по правилам производства допроса и не является получением показаний. Использование полученных судом сведений возможно исключительно для разрешения поступивших жалобы или ходатайства. В этой связи требование закона о недопустимости показаний при отсутствии указания источника осведомленности (п.2 ч.2 ст.57 УПК РФ) на такие сведения не распространяется. В судебном заседании в ходе досудебного производства допустимы сведения, сообщенные руководителем или представителем органов, осуществляющих ОРД, без ссылки на конфиденциальный источник.
Норма ч.З ст.235 УПК РФ, предусматривающая право судьи допросить на предварительном слушании свидетеля в целях разрешения ходатайства о признании доказательства недопустимым, нуждается в изменении. И по предмету сообщаемых лицом сведений (обстоятельства получения проверяемого доказательства), и по форме судебного заседания (предварительное слушание) данное действие не отвечает критериям допроса. Фактически имеет место заслушивание лица, прибывшего в судебное заседание. Сообщенные таким лицом сведения показаниями не являются, поскольку не предназначены и не могут быть использованы для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Поэтому указание на проведение допроса на данном этапе судопроизводства неверно отражает сущность фактических действий.
Следует признать неприемлемым предложение о закреплении показаний участников процесса путем допроса их судом в ходе досудебного производства в целях придания показаниям безусловной (или большей) достоверности и приоритетного использования при рассмотрении уголовного дела по существу. Реализация такого предложения содержит элементы формального доказывания и вступает в противоречие с нормой ч.2 ст. 17 УПК РФ, устанавливающей, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.
В УПК РФ не регламентирован порядок оглашения в судебном заседании показаний эксперта и специалиста, что затрудняет их использование сторонами и исследование судом. Нормы ст. 281 УПК РФ, устанавливающие порядок оглашения показаний потерпевшего и свидетеля, не могут быть использованы по аналогии для оглашения показаний эксперта и специалиста в силу специфики этих видов доказа-
13 тельств. Показания специалиста выступают в качестве элемента состязательного процесса, в частности, предоставляют возможность стороне защиты самостоятельно представить в дело специальные знания. В этой связи распространение на режим оглашения показаний специалиста (в случае его неявки в судебное заседание) общего правила о согласии противоположной стороны неоправданно и дезавуирует саму идею включения в закон нового вида доказательства. Исследование заключения эксперта также должно влечь свободное исследование его показаний, полученных в досудебном производстве, по инициативе суда или ходатайству стороны.
Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его результаты расширяют научные знания об институте получения и закрепления показаний в уголовном судопроизводстве, содействуют оптимизации практической деятельности и комплексному применению норм, регламентирующих данное направление деятельности.
В диссертации на основе исследования научных и прикладных трудов теоретически обосновываются и формулируются способы разрешения правовой проблемы привлечения граждан к даче показаний, их получения и использования. Выводы и практические рекомендации, содержащиеся в работе, могут быть использованы в целях совершенствования уголовно-процессуального законодательства, а также в следственной и судебной практике.
Разработанные автором идеи и предложения могут найти применение в преподавании курса «Уголовный процесс», спецкурсов, связанных с изучением правоприменительной деятельности правоохранительных органов, для повышения квалификации работников органов предварительного расследования, подготовки научных работ и учебно-методических материалов по данной проблеме.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования, сформулированные на их основе выводы, тезисы и рекомендации прошли обсуждение на кафедре уголовного процесса Омской академии МВД России, использовались при подготовке научных публикаций.
Теоретические и прикладные положения диссертации выступали предметом обсуждения на семи научно-практических конференциях, состоявшихся в Омской академии МВД России «XXI век и наркотики: путь из бездны» (Омск, декабрь 2000 г.), «Досудебное производство: актуальные вопросы теории и практики»
14 (Омск, октябрь 2001 г.), «Подходы к решению проблем законотворчества и правоприменения» (Омск, май 2002 г., май 2003 г.); в Омском юридическом институте «Международные юридические чтения» (Омск, апрель 2003 г., апрель 2004 г.), в Карагандинском юридическом институте МВД Республики Казахстан «Проблемы уголовно-процессуального права» (Караганда, февраль 2004 г.).
Основные положения исследования опубликованы в 9 статьях, общим объемом 3 п.л., подготовленных лично соискателем и в соавторстве.
Методические рекомендации по получению показаний от граждан в ходе предварительного расследования уголовных дел внедрены в практическую деятельность и используются в подразделениях Главных следственных управлений при ГУВД Алтайского края, ГУВД Свердловской области, в Следственных управлениях при УВД г. Красноярска, ГОВД г. Якутска, а также следственным отделом Управления Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ по Омской области.
Положения диссертационного исследования используются в учебном процессе Омской академии МВД России.
Структура и объем работы. Структура диссертация предопределена целями и задачами исследования и включает введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение, список использованной литературы.
Развитие института получения и закрепления показаний в условиях совершенствования конституционного статуса личности и реформирования уголовного судопроизводства
Идеология власти всегда оказывала и оказывает существенное влияние на политику в уголовном судопроизводстве. «Исторические типы правосудия по уголовным делам различаются в зависимости от того, какие классы занимают господствующее положение в данном обществе»1. Задачи судопроизводства неразрывно связаны с основными задачами и функциями государства . Следовательно, уголовный процесс не может игнорировать общих государственных задач, характерных для конкретного исторического периода. Государство, организуя нормальную жизнь и развитие общества, всегда предполагает возможность применения принуждения, в том числе в уголовно-процессуальной сфере. В Советском Союзе принудительная деятельность основывалась на диктатуре пролетариата, постепенно переросшей в диктат партийно-государственной номенклатуры3. Это не могло не отразиться на характере дореформенного отечественного уголовного судопроизводства.
Проблема соотношения интересов гражданина и государства актуальна для любой эпохи, в том числе и советской4. В этой связи в уголовно-процессуальном законодательстве идеология также проявляется через характер взаимодействия частных интересов с государственными. В советском уголовном судопроизводстве, безусловно, приоритет отдавался интересам государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование. Внимание акцентировалось на обязательном изобличении лица, совершившего преступление. Отступление от идей марксизма-ленинизма, способствовало назреванию необходимости демократических преобразований в обществе в целом, в сфере уголовного судопроизводства в частности.
Некогда «стабильный» Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. стал объектом интенсивного реформирования. Конституционный Суд РФ осуществлял довольно активную деятельность по проверке соответствия норм УПК РСФСР положениям принятой Конституции РФ1. В основу реформирования прежнего и вновь принятого уголовно-процессуального законодательства положена концепция, заключающаяся в приоритете прав, законных интересов личности. Защитительная функция юстиции получила приоритет над карательной2. Все явственнее звучит тезис о гуманизации отечественного уголовного судопроизводства. Это не могло не отразиться на изменении института получения показаний.
В юридической печати высказывается мнение о том, что законодатель пытается выработать более эффективную процедуру с целью заставить правоприменителя более тщательно ее соблюдать в ущерб установлению истины по уголовному делу3. Относительно получения показаний можно констатировать, что установлены новые правила производства допроса. Например, данное следственное действие не может непрерывно продолжаться более 4 часов. При получении показаний несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого временной показатель уменьшается вдвое. Более того, законодатель увязывает возможность производства допроса с состоянием здоровья допрашиваемого. Такое предписание направлено на ограждение допрашиваемого лица от злоупотреблений со стороны дознавателя, следователя1. Не секрет, что насилие до допроса и входе получения показаний имеет место быть2. Наверное, с этим можно согласится, хотя не следует в каждом дознавателе, следователе изначально видеть нарушителя, «заряженного» на «выбивание» нужных показаний. Изменение процедуры допроса вряд ли существенно уменьшит вероятность применения недозволенных методов.
Вместе с тем, на наш взгляд, именно данное обстоятельство послужило причиной ввода в процесс свидетельствования иных лиц. Например, в соответствии с нормой ч. 2 ст. 170 УПК РФ допрашиваемое лицо вправе ходатайствовать 0 присутствии понятых во время дачи показаний. Наряду с подозреваемым, обви няемым, потерпевшим, теперь и свидетель может явиться на допрос, очную ставку с адвокатом. В первоначальной редакции нормы ч. 5 ст. 189 УПК РФ адвокату доз волялось лишь делать заявления о нарушении прав и законных интересов свидете ля в ходе дачи им показаний. С вступлением в силу Федерального закона «О внесе нии изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Фе дерации» от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ адвокат свидетеля получил право задавать вопросы свидетелю и давать ему краткие консультации. С одной стороны, присут ствие данного лица исключает возможность оказания какого-либо давления на свидетеля, подмены его процессуального статуса, применения иных противозаконных технологий органов дознания и следствия4. С другой законодатель предоставляет свидетелю возможность более эффективно реализовать право на получение квалифицированной юридической помощи. Адвокат превращается в активного участника процесса получения и фиксации показаний его клиента. Это способствует повышению качества доказательства. Консультации юриста-профессионала, получение ответов на вопросы, поставленные им перед свидетелем, придает показаниям последнюю более 70 последнюю более высокую степень объективности, полноты. Уровень искажения передаваемой информации уменьшается.
Таким образом, адвокат перестал быть пассивным наблюдателем, неким «сторожем» по охране прав и свобод свидетеля. Он получил «рычаги» эффективного воздействия на повышение качества процесса вторичного восприятия и воспроизведения информации следователем, что способствует обеспечению не только допустимости, но и достоверности, относимости показаний свидетеля.
УПК РСФСР был «ориентирован» на презумпцию порядочности свидетелей. Гражданин, оказавшийся в данном статусе, должен был непременно стать активным помощником органов расследования1. Поэтому получение свидетельских показаний не должно было вызывать каких-либо сложностей. В защите прав свидетеля не было необходимости. В настоящее время личностные установки у граждан существенно изменились, в государстве провозглашен приоритет запросов личности. На наш взгляд, в некоторой степени это не способствовало строгому выполнению свидетелем предписаний закона. Так, в судебно-следственной практике не редкостью стали случаи неявки свидетелей, потерпевших по вызову следователя2. В уголовном судопроизводстве возникают правовые споры, в связи с чем его участникам требуется квалифицированная юридическая помощь. Все это происходит на фоне инкорпорирования в УПК РФ положений, предусмотренных ч.2 ст.45 и ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, в соответствии с которыми каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, и каждому государство гарантирует получение квалифицированной юридической помощи.
Привлечение граждан к даче показаний. Отказ от дачи показаний
В советском уголовном судопроизводстве свидетель (потерпевший) признавался надежным источником информации, активным помощником органов расследования1. К свидетельствованию могло быть привлечено любое лицо. Перечень субъектов, имеющих право на молчание, был небольшим, в проекте УПК РСФСР 1957 г. он стал еще меньше2. С принятием УПК РФ, на наш взгляд, идея привлечения граждан к даче показаний по уголовным делам претерпела определенные изменения. Расширился перечень лиц, не подлежащих допросу, либо затруднена возможность получения от них показаний. Из нормы ч.1 ст.56 УПК РФ законодателем удален термин «любое». Представляется, что это сделано неслучайно. А.В. Макеев и ряд других процессуалистов полагают, что теперь свидетелем может быть лицо, которое располагает сведениями, значимыми для уголовного дела3. На наш взгляд, данный тезис не следует из содержания вышеуказанной статьи. В ней идет речь лишь о потенциальном свидетеле, которому могут быть известны какие-либо сведения. Поэтому мы соглашаемся с Н.В. Сидоровой, считающей, что свидетелем может выступать все-таки любое лицо4. Анализ содержания данной нормы не дает основания утверждать, что следователь должен располагать категоричными знаниями по поводу осведомленности будущего свидетеля. Вместе с тем формулировка вышеуказанной статьи побуждает правоприменителя более вдумчиво привлекать граждан на процессуальную роль свидетеля. Это должно выражаться в более высокой степени вероятности знаний следователя о возможной осведомленности потенциального свидетеля, что будет способствовать сокращению количества случаев необоснованного привлечения лиц в качестве свидетелей, отрыва их от основного вида деятельности.
Действующий закон допускает участие в допросе (очной ставке) новых субъектов. Например, адвокат свидетеля, психолог, должностное лицо органа, осуществляющего ОРД, понятые. В зависимости от процессуального статуса, возраста, состояния психического здоровья допрашиваемого лица количество участников процедуры формирования показаний может значительно возрасти. Например, при производстве допроса обвиняемого, не достигшего возраста 16 лет, помимо защитника, следователь должен обеспечить присутствие педагога или психолога, а также допустить его законного представителя (ч.З ст.425, п.З ч.2 ст.426 УПК РФ). Несложно подсчитать, что при проведении подобного допроса общее количество участников должно составить не менее пяти человек. На наш взгляд, это усложняет получение допустимых показаний, ограничивает конфиденциальность свидетельствования.
Одним из вышеуказанных субъектов, который наиболее часто присутствует при производстве допроса (очной ставки), является адвокат, выступающий в качестве защитника, представителя потерпевшего и собственно адвоката. В связи с этим нельзя не обратить внимание на содержание п.6 ч.4 ст.56 УПК РФ, где идет речь о даче свидетелем показаний с участием адвоката. Здесь, безусловно, возникает вопрос о порядке обеспечения его присутствия на допросе (очной ставке). Данные новеллы требуют некоторых пояснений. Из буквального толкования содержания указанных положений следует, что свидетель на допрос (очную ставку) является с адвокатом. Следовательно, именно свидетель до начала производства следственного действия должен определиться с реализацией этого права. Он заключает договор с адвокатом по оказанию юридической помощи и приглашает его для участия в следственном действии.
Таким образом, инициатива должна исходить от допрашиваемого лица. Привлечение адвоката к процедуре дачи показаний является не обязанностью следователя, а правом свидетеля, которое он может реализовывать по своему усмотрению. В то же время правоприменитель не должен препятствовать этому, значит допуск прибывшего адвоката к участию в следственном действии надлежит считать обязанностью следователя. В противном случае будет иметь место ограничение права на оказание юридической помощи, что расценивается как нарушение процедуры получения доказательства, влекущее признание показаний юридически ничтожными1.
Однако может возникнуть ситуация, когда свидетель, узнав о праве на адвоката, отказывается от дачи показаний по причине его отсутствия либо заявляет следователю ходатайство по обеспечению присутствия адвоката. Это может стать существенным препятствием в получении свидетельских показаний. Как должен поступить следователь в данном случае? Полагаем, аналогия с приглашением защитника по назначению здесь неуместна, ибо подобная ситуация не охватывается действием нормы ч. 5 ст. 50 УПК РФ, так как в данном положении речь идет об адвокате-защитнике. Нам представляется, что следователь не обязан удовлетворять поступившее ходатайство. Необходимо предложить свидетелю самому реализовать свое право и отложить допрос.
В законе также не предусмотрен порядок замены адвоката, не явившегося на допрос. В литературе предлагается эту проблему решить по аналогии с приглашением защитника, т.е. либо предложить свидетелю заменить адвоката либо отложить производство следственного действия. По всей видимости, это вполне приемлемые варианты, хотя нам импонирует подход, в соответствии с которым свидетель не должен дачу показаний ставить в зависимость от возможности реализации им права на адвоката . На наш взгляд, в какой-то степени обсуждаемые проблемы можно снять указанием в тексте повестки, направляемой свидетелю, права на приглашение адвоката для участия в следственных действиях3. Это позволит заблаговременно довести сущность и содержание данного полномочия до свидетеля, что даст ему возможность своевременно заключить договор с адвокатом на оказание юридической помощи.
Субъекты, участвующие в производстве допроса (очной ставки), различаются не только своим положением в уголовном деле, но и механизмом вовлечения в процесс формирования показаний. Полагаем, что участников допроса (очной ставки) условно можно разделить на три группы. В первую группу следует включить субъектов, присутствие которых при наличии определенных условий на следственном действии обязательно. К таковым мы отнесем защитника, педагога, психолога, переводчика, врача. Вторую группу составят лица, чье участие в допросе (очной ставке) может зависеть как от усмотрения следователя, так и от волеизъявления лица, дающего показания. Это адвокат, должностное лицо органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, законный представитель, понятой, специалист, эксперт, представитель потерпевшего. Третья группа -прокурор, начальник следственного отдела, начальник органа дознания. Их участие, на наш взгляд, не зависит от мнения допрашивающего и допрашиваемого субъектов, а реализуется только на основе собственного усмотрения данных должностных лиц по поводу осуществления процессуального контроля и надзора за деятельностью следователя (дознавателя).
Порядок получения и закрепления показаний в контексте уголовной ответственности за преступления против правосудия
Преступность в сфере правосудия имеет свои исторические корни. Лжесвидетельство, превышение полномочий должностными лицами, осуществляющими расследование преступлений, с давних времен были запрещены под страхом уголовного наказания. Например, в Соборном уложении 1649 г., Своде законов Российской империи 1835 г., Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. предусматривалась уголовная ответственность за совершение преступлений, посягающих на интересы правосудия. В частности, ст. 432 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1866 г. содержала уголовно-правовую санкцию за принуждение обвиняемого, свидетеля к даче показаний. В XIX в. и постреволюционную эпоху преступления против правосудия занимали свою нишу в уголовно-правовой сфере1. Так, в статье 112 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. предусматривалось наказание за принуждение к даче показаний при допросе путем применения незаконных мер со стороны лица, производящего следствие или дознание.
Уголовный кодекс РФ к преступлениям против правосудия относит деяния, посягающие на правоотношения, возникающие именно на досудебном производстве. Например, ст. 301 УК России предусматривает ответственность за заведомо незаконное задержание, заключение под стражу. Хотя М.С. Строгович и ряд других процессуалистов под правосудием понимают лишь деятельность суда по рассмот 129 рению и разрешению уголовных дел1, однако большинство уголовных дел, прежде чем стать объектом рассмотрения судьи, предварительно расследуются дознавателями и следователями. В этой связи в теории уголовного права к правосудию относят не только деятельность суда по разрешению дела, но и предварительное расследование2.
К уголовно наказуемым деяниям, в той или иной степени посягающим на процессуальные отношения по поводу формирования показаний, можно отнести ряд преступлений. Они предусмотрены ст.ст. 294, 299, 300, 301, 302, 303, 307, 308, 309 УК России. Из данного перечня, с процессуальной точки зрения, наибольший интерес представляют три деяния: принуждение к даче показаний (ст. 302 УК), заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307 УК), отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК).
Принуждение к даче показаний - одно из распространенных преступных деяний против правосудия . В соответствии с диспозицией ст. 302 УК России к субъектам данного преступления законодатель относит следователя, лицо, производящее дознание, и другое лицо, применившее принуждение с ведома либо молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание. В теории уголовного права таких лиц считают специальными субъектами4. В контексте УПК РФ таковыми являются участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения, наделенные правом осуществлять уголовно-процессуальную деятельность. В первую очередь, это следователь, принявший уголовное дело к своему производству, так как только при этом условии у него возникает процессуальное полномочие на получение показаний. В противном случае, если следователь применил незаконные методы в ходе допроса по уголовному делу, законные методы в ходе допроса по уголовному делу, которое он не принял к своему производству, то, на наш взгляд, его действия будут охватываться ст. 286 УК России (превышение должностных полномочий).
Субъектом рассматриваемого состава преступления может быть такой участник уголовного процесса, как начальник следственного отдела, если он также примет уголовное дело к своему производству, поскольку в этом случае он приобретает процессуальный статус следователя и соответствующие полномочия. Мы согласны с мнением Ю.И. Кулешова, который считает, что в качестве специального субъекта также может выступать следователь, осуществляющий допрос по поручению иных следственных органов1. Действительно, в соответствии с нормой ч.1 ст. 152 УПК РФ наличие поручения о производстве, например, допроса (очной ставки), поступившего от следователя, расследующего уголовное дело, служит процессуальным основанием для получения показаний следователем-исполнителем. На наш взгляд, также следует обратить внимание на такого нового участника уголовного судопроизводства, как руководитель следственной группы. В соответствии с ч. 5 ст. 163 УПК РФ указанный субъект уголовного процесса вправе лично производить следственные действия. В этом случае применение насилия в ходе осуществляемого им допроса, безусловно, влечет наступление уголовной ответственности по ст. 302 УК России.
Требует уточнения понятие «лицо, производящее дознание», поскольку, в уголовном судопроизводстве данный участник не предусмотрен. Здесь необходимо вести речь о таком признаке специального субъекта, как наличие полномочия на осуществление дознания по уголовному делу. В соответствии с пп. 7, 8 ст. 5 и ч.З ст. 151 УПК РФ, помимо следователя, это, безусловно, может быть дознаватель. Отсюда «лицо, производящее дознание», в первую очередь - такой участник уголовного судопроизводства, как дознаватель, в качестве которого может выступать любое должностное лицо, правомочное или уполномоченное начальником органа дознания на производство предварительного расследования в форме дознания.
Вместе с тем Уголовно-процессуальный кодекс РФ предусматривает возможность получения показаний органом дознания в ходе процессуальной деятельности, которая дознанием не является. Например, в рамках исполнения поручения следователя о допросе свидетеля или при производстве неотложных следственных действий в порядке ст. 157 УПК РФ. Здесь следует обратить внимание на то, что реализует данные процессуальные полномочия именно орган дознания, в качестве которого выступает как конкретный государственный орган, так и определенное должностное лицо (орган внутренних дел или командир воинской части). Поскольку к уголовной ответственности привлекается только физическое лицо, то, безусловно, субъектом принуждения к даче показаний может быть должностное лицо органа дознания, лично осуществляющее данную процессуальную деятельность (к таковому можно отнести начальника военного гарнизона, применившего насилие к подозреваемому во время допроса). Если показания надлежит получить органу дознания, являющемуся государственным органом, то в качестве субъекта рассматриваемого преступления будет выступать только конкретный сотрудник, уполномоченный на то его руководителем (например, допустивший насилие над допрашиваемым участковый уполномоченный милиции, которому начальник органа внутренних дел поручил производство по уголовному делу). В этом случае на основании п. 7 ст. 5 УПК РФ такое должностное лицо приобретает процессуальный статус дознавателя, так как начальник органа дознания уполномочил его осуществить иные процессуальные полномочия в виде исполнения поручения следователя или проведения неотложных следственных действий по уголовному делу.
Судебный контроль за получением и закреплением показаний при предварительном расследовании
В странах с англо-саксонской системой процессуального права надзор за уголовно-процессуальной деятельностью осуществляется судебными органами, ибо на один орган не могут быть возложены функции надзора и обвинения1. В отечественном уголовном процессе до недавнего времени данная функция традиционно возлагалась только на органы прокуратуры. Правовая реформа привела к усилению судебной власти, укреплению самостоятельности и независимости судов. Это выразилось в возникновении судебного контроля за законностью действий и решений органов расследования, соблюдением прав и свобод граждан1. В нем усматривают стабилизирующий фактор, уравнивающий функции обвинения и защиты2. Тем не менее, у практических работников усиление контроля судебной власти порой вызывает неприятие3.
В отличие от надзора, осуществляемого прокурором, где он действует инициативно и непрерывно, суд сам не инициирует аналогичное направление работы4. Контрольные полномочия у судьи возникают по мере поступления конкретных жалоб и заявлений граждан5. Так, именно следователь (дознаватель) возбуждает перед судом ходатайство о производстве соответствующего следственного действия (ст. 165 УПК РФ). Прокурорский надзор менее формализован, в то же время судебный контроль неизбежно связан с необходимостью соблюдения определенной процедуры его реализации6.
Прокурор реализует надзорную функцию самостоятельно и, как правило, единолично. Судья осуществляет контроль в судебном заседании с участием сторон, поскольку рассматривается возникший между ними социально-правовой спор . Судебное решение является результатом его разрешения. Это влечет дополнительные процессуальные затраты, увеличение времени от установления факта нарушения до его устранения. В силу состязательности уголовного процесса суд не относится ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты. В связи с этим судья не уполномочен «глубоко» вторгаться в процессуальную деятельность. В отличие от прокурора, который собственными надзорными средствами способен непосредственно устранить нарушение, суд это делать не вправе8. Судья только констатирует, что нарушение имеет место и предписывает устранить его. Прокурорским надзором охватываются любые процессуальные действия и решения, суд рассматрива 174 ет и разрешает жалобы на решения и действия, способные причинить вред конституционным правам и свободам, затруднить доступ к правосудию1. Таким образом, судебный контроль на досудебном производстве не является всеохватывающим. По мнению В.Н. Додонова, он носит в какой-то мере случайный характер2. Прокурорский надзор значительно шире судебного контроля и оперативнее3. В науке уголовного процесса предлагаются разные классификации судебного контроля. Например, контроль суда подразделяют на предварительный и последующий4. Н.Н. Ковтун выделяет текущий и итоговый, предупредительный и правовосстанови-тельный, статутный и диспозитивный виды судебного контроля5. В.В. Кальницкий акцентирует внимание на общих случаях «причастности» суда к производству следственных действий6. А.С. Сбоев указывает такие формы контроля, как превентивная (предшествующая) и последующая (косвенная), императивная (статутная, основная) и диспозитивная . И.Ю. Таричко в своих рассуждениях говорит о кон о троле суда за качеством доказательств . Д.О. Серебров усматривает превентивный предварительный и статутный последующий контроль9. Н.Г. Муратова в досудебном производстве выделяет такие формы контроля: судебное обжалование и принятие судебных решений о производстве отдельных следственных действий10.
Не оспаривая справедливость предложенных классификаций, полагаем, что все они имеют право на существование. Однако необходимо еще раз подчеркнуть, что принципиальное отличие от иных видов контрольно-надзорных функций за 175 ключается в том, что судебный контроль реализуется именно посредством разрешения правового спора сторон обвинения и защиты в судебном заседании1. Вместе с тем, исходя из анализа содержания чч. 2, 3 ст. 29, ст.ст. 125, 165 УПК РФ, полагаем, что, в общем, судебный контроль может осуществляться в предварительной и последующей формах.
И.Л. Петрухин полагает, что предварительный контроль заключается в рассмотрении и разрешении ходатайства о проведении процессуальных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан2. Действительно, содержание ст. 29 УПК РФ дает нам право согласиться с таким подходом. В соответствии с указанной статьей производство обыска, выемки, осмотра в жилище, личного обыска, контроля и записи переговоров, по общему правилу, допускается только по судебному решению. В данной норме законодатель не упоминает допрос, очную ставку. Могут ли эти следственные действия выступать предметом судебного контроля? О.В. Химичева считает, что суду подконтрольны все решения и действия следователя, ограничивающие конституционные права граждан3. На наш взгляд, исходя из обстоятельств совершения преступления, может возникнуть необходимость в производстве допроса в жилом помещении. Например, после проведения обыска (выемки) в жилище требуется получить показания от присутствующих лиц. Кроме того, норма ч.1 ст. 187 УПК РФ также предусматривает возможность проведения допроса в месте нахождения допрашиваемого лица, коим может быть квартира либо частный дом.
