Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Государственно-правовая функция прокуратуры .
1.1. Место прокуратуры в структуре государственного устройства России: исторический аспект 14
1.2. Соотношение государственного (общественного) и частного интересов в период реформ 30
1.3. Государственно-правовая функция прокуратуры в условиях переходного периода современного российского общества 35
Глава II. Процессуальные функции прокуратуры .
2.1. Современное процессуальное положение прокуратуры в зарубежных странах 56
2.2. Процессуальные функции прокуратуры в условиях переходного периода современного российского общества 77
Глава III. Форма процесса и принцип состязательности .
3.1. Состязательная форма процесса 97
3.2. Принцип состязательности и элементы состязательности 111
3.3. Роль суда в состязательном процессе по Уставу Уголовного Судопроизводства 1864 года и в современном судопроизводстве зарубежных стран 133
3.4. О целесообразности последовательной реализации принципа состязательности в отечественном уголовном процессе 152
Заключение 173
Список используемой литературы
- Место прокуратуры в структуре государственного устройства России: исторический аспект
- Соотношение государственного (общественного) и частного интересов в период реформ
- Современное процессуальное положение прокуратуры в зарубежных странах
- Принцип состязательности и элементы состязательности
Введение к работе
Современное положение российской прокуратуры как никогда, пожалуй, отличается своей противоречивостью. С одной стороны, п. 2 ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (в редакции ФЗ от 17.11.95 № 168-ФЗ с изменениями на 05.10.02) выделяет 2 основные ее функции - надзор (за исполнением законов, за соблюдением прав и свобод человека и гражданина) и уголовное преследование в соответствии с полномочиями, установленными уголовно-процессуальным законодательством РФ1. С другой стороны, в последнее время прокуратуру часто стали рассматривать как орган с исключительно уголовно-процессуальной сферой деятельности, причем с весьма односторонней направленностью. Нормативное обоснование такой позиции положила еще ст. 129 Конституции Российской Федерации, посвященная прокуратуре и расположенная в главе 7 «Судебная власть». Такое состояние дел с прокуратурой, которая всегда занимала видное место в системе органов государственной власти России и вообще оказывала заметное влияние на общественную
1 Участие в рассмотрении уголовных дел судами как полномочие прокурора в соответствии с ФЗ «О прокуратуре РФ» включается в функцию уголовного преследования, так как последняя осуществляется прокурором на всех стадиях уголовного процесса, где необходимо изобличение виновного в совершении преступления: и на предварительном следствии и дознании, и в суде (см. также п. 2 и п. 4 ст. 37 УПК РФ). Поэтому здесь и далее при выделении функций прокуратуры по ФЗ «О прокуратуре РФ» все полномочия прокуратуры, указанные в этом законе, относятся либо к функции надзора, либо к функции уголовного преследования.
жизнь, безусловно, не способствует решению задач, возлагаемых на прокуратуру, как бы их не формулировать.
В свою очередь, в условиях реформы правосудия именно вопрос о понятиях и «масштабах» состязательности в отечественном уголовном судопроизводстве приобрел решающее значение. Именно от того, как будет реализовано это уголовно-процессуальное понятие в нормах закона и на практике, зависит эффективность работы всей системы правоохранительных органов и, в конце концов, - два главных показателя развитого гражданского общества: уровень преступности и уровень соблюдения прав и свобод человека.
Между тем, оба вопроса - функции прокуратуры и
состязательность — теснейшим образом связаны друг с другом, и их
анализ невозможен по отдельности. Действительно, позиция
прокуратуры, призванной защищать государственный,
общественный интерес, в зависимости от оценки его значимости
законодателем может как почти полностью нивелировать
состязательность, чтобы не утверждалось в официальной научной
литературе советского периода, так и создать условия для ее
последовательной реализации. Аналогично, развитие
состязательности неминуемо влечет за собой не просто количественное изменение полномочий прокурора в процессе, оно формирует качественно новый подход к пониманию задач, которые ставятся перед прокуратурой как государственным институтом.
Таким образом, в настоящей работе предпринимается попытка комплексно проанализировать влияние и значение функций прокуратуры и принципа состязательности на систему отечественного уголовного процесса, исходя из того, что надлежащая и взаимосвязанная конструкция этих составляющих и
формирует главным образом тип уголовного судопроизводства и его основные правовые и социальные характеристики.
По отдельности оба вопроса - о функциях прокуратуры в целом и прокурора в уголовном судопроизводстве и о принципе состязательности - являются достаточно проработанными в науке уголовного процесса. Так, в разное время вопрос о функциях прокуратуры и прокурора исследовался такими авторами, как Басков В. И., Бойков А. Д., Буцковский Н. А., Вандышев В. В., Галкин Б. А., Даев В. Г., Долгова А. И., Кириллова Н. П., Колбая Г. Н., Маршунов М. Н., Муравьев Н. В., Петрухин И. Л., Рахунов Р. Д., Савицкий В. М., Тадевосян В. С, Чеканов В. Я., Шалумов М., Шифман М. Л., Элькинд П. С, Ясинский Г. М.
В свою очередь, отдельные вопросы состязательности были освящены следующими учеными: Алексеев Н. С, Галкин В. М., Даев В. Г., Добровольская Т. Н., Долгушин А. В., Ларин А. М., Лукашевич В. 3., Малькевич Т. В., Машовец А. О., Мизулина Е. Б., Мотовиловкер Я. О., Полянский Н. Н., Савицкий В. М., Смирнов А. В., Строгович М. С, Шестакова С. Д., Элькинд П. С. Среди диссертационных исследований в последнее время принцип состязательности изучается либо на отдельных стадиях процесса (Макарин А. И., 2001, Гусаков Э. Г., 2002), либо в связи с его влиянием на процессуальное доказывание (Даровских С. М., 2002, Карякин Е. А., 2002).
Однако ни в одном из перечисленных исследований подробно не изучался вопрос о взаимосвязи принципа состязательности и функции прокурора, их взаимном влиянии друг на друга и на форму (тип) процесса, что было предпринято в настоящей работе.
В ходе исследования ставились цели определить причины необходимости реформирования прокуратуры в условиях судебной реформы, влияние объема ее полномочий в уголовном процессе па реализацию принципа состязательности в зависимости от определения ее уголовно-процесуальной функции и разработать рекомендации по надлежащему сочетанию данной функции и принципа состязательности в отечественном уголовном судопроизводстве.
Указанная цель диссертационного исследования обусловила постановку и решение следующих задач:
- выяснение роли и значения прокуратуры на макроуровне -
как элемента государственно-правового устройства России - и на
уровне уголовного судопроизводства - как носителя одной из трех
основных процессуальных функций в состязательном процессе,
анализ причин изменения подходов. к пониманию назначения
прокуратуры в целом и прокурора в уголовном процессе;
определение соотношения теоретических понятий состязательности как формы и как принципа уголовного процесса;
- установление влияния различных подходов к определению
функции прокурора в уголовном процессе на реализацию принципа
состязательности;
прогнозирование последствий реализации англоамериканской модели принципа состязательности в отечественном уголовном судопроизводстве;
- обоснование приоритетности «целеполагающего» подхода к
определению функции прокуратуры и принципа состязательности,
исходящего из необходимости решения задач, стоящих перед
уголовным процессом как системой процессуальных
правоотношений, обеспечивающей реализацию сложившегося в
силу совершения преступления материального правоотношения между государством и преступником.
Методологическую основу диссертационного исследования
составляют диалектический метод научного познания, общенаучные
и частнонаучные методы теоретического анализа - семантический,
системный, структурно-функциональный, исторический,
сравнительно-правовой, логико-юридический и др.
Эмпирической базой диссертационного исследования послужили данные, полученные в результате интервьюирования 50 судей, 50 прокурорско-следственных работников и 50 адвокатов, изучение и обобщение следственной и судебной практики. Выводы диссертационного исследования сделаны с учетом анализа статистических отчетов Министерства юстиции РФ, Санкт-Петербургского городского суда, Санкт-Петербургской городской коллегии адвокатов за 1999-2002 годы, изучения опубликованной практики Верховного суда РФ за последние годы, обобщения 615 уголовных дел из архива городского суда Санкт-Петербурга за 1999-2001 годы.
Теоретической основой исследования являются научные труды российских ученых по уголовно-процессуальному праву, судоустройству, прокурорскому надзору, научные источники по философии, социологии, теории государства и права, исследования ученых-процессуалистов зарубежных стран.
Нормативную базу диссертационного исследования составляют Конституция Российской Федерации, международные правовые акты, действующее и утратившее силу законодательство РСФСР и СССР, проекты уголовно-процессуального кодекса, разработанные Министерством Юстиции РФ, НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной
прокуратуре РФ, ГПУ Президента РФ, а также Модельный Уголовно-процессуальный кодекс для государств-участников СНГ, принятый на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ 17 февраля 1996 года, разъяснения Пленумов Верховного суда РФ, постановления Президиума Верховного суда РФ. по конкретным делам, постановления Конституционного Суда РФ, источники зарубежного права.
При этом автор исходил из того, что нормы законодательства,
как утратившего силу, так и действующего, в частности, нового
уголовно-процессуального кодекса РФ, не являются и не могут
являться единственным и бесспорным доказательством
обоснованности того или иного довода, той или иной правовой позиции в отношении анализируемых в работе неоднозначных вопросов. Анализ положений УПК РСФСР и УПК РФ, других законов, приведенный в работе, имеет своей целью только иллюстрацию различных подходов законодателя к теме работы, различного понимания того, какой должна быть функция прокуратуры в уголовном процессе и насколько последовательно и полно надлежит реализовывать принцип состязательности в российском уголовном судопроизводстве.
Соответственно, когда в работе излагается собственное толкование норм законодательства, критикуются отдельные положения УПК РФ и даже Конституции РФ, это следует расценивать как позицию автора о надлежащем, должном подходе к этим вопросам, но, безусловно, не как неправильное понимание имеющихся в ФЗ «О прокуратуре РФ» и УПК РФ полномочий прокуратуры или сконструированной законодателем модели состязательности.
Научная новизна работы обусловлена комплексным монографическим исследованием проблемы взаимодействия функции прокурора и принципа состязательности и их взаимовлияния на тип уголовного судопроизводства. В работе впервые проанализирована зависимость состязательности как формы процесса от функции прокурора, реализуемой в процессе.
Функция прокурора в уголовном судопроизводстве рассматривается через призму назначения прокуратуры как института государственной власти, призванной обеспечивать соблюдение законности во всех направлениях общественной жизни, и публично-правовым характером ее деятельности, в связи с чем в работе уделено повышенное внимание государственно-правовой функции прокуратуры в целом.
В работе раскрываются понятия состязательности как формы процесса и как его принципа; подвергается сомнению необходимость последовательной, неограниченной реализации принципа состязательности в российском уголовном судопроизводстве; обосновывается необходимость построения уголовного процесса на основе отдельных элементов состязательности, без внедрения тех ее элементов, которые не соответствуют отечественным правовым традициям и правосознанию как правоприменителей, так и рядовых участников процесса.
Тезисы, выносимые на защиту:
1. Функция прокурора в уголовном процессе предопределяется, с одной стороны, государственно-правовой функцией прокуратуры в целом, с другой стороны - ролью и назначением прокурора при производстве по уголовному делу. При этом государственно-правовая функция прокуратуры заключается в
обеспечении единообразного соблюдения законов на всей территории страны и всеми государственными органами, должностными лицами, организациями и гражданами, что приобретает особенное значение во время проведения реформ в экономике, реформ государственного устройства, правосудия и других, а задачей прокурора в .уголовном процессе как представителя государственных интересов, защищаемых посредством осуществления производства по уголовному делу, является раскрытие преступления, установление виновных в его совершении и постановка перед судом вопроса о применении к ним мер уголовной ответственности.
Достижение указанных задач является реализацией общенадзорной функции прокуратуры в целом, так как направлено на обеспечение соблюдения материального уголовного закона.
2. Приоритетный в настоящее время подход к определению функции прокуратуры в целом и прокурора в уголовном процессе в частности, заключающийся в сужении роли прокуратуры до положения органа, осуществляющего исключительно уголовное преследование, причем в качестве стороны обвинения в том числе и на досудебных стадиях судопроизводства, не соответствует отечественным правовым традициям и приводит к серьезному ухудшению состояния с законностью в стране и ориентации должностных лиц прокуратуры на односторонне-обвинительное направление деятельности без учета действительных обстоятельств конкретного уголовного дела.
Подобный подход к пониманию функции прокурора в суде также не является общепринятым для стран с континентальной системой права, где представление о назначении прокуратуры сформировано исходя из публичного характера ее деятельности,
направленной на защиту общественных интересов, а не интересов стороны в процессе. Непризнание прокурора стороной в процессе не может служить основанием для выводов о недемократичности процесса или о его тоталитарном характере. Это - всего лишь один из способов организации уголовного судопроизводства, со своими плюсами и минусами, избранный законодателем как отражение уровня правосознания и культуры данного конкретного общества, как наиболее точно соответствующий правовым традициям и практике применения уголовного законодательства в этой стране.
3. Как таковой принцип состязательности при его
последовательной реализации приводит к образованию
состязательной формы процесса. Более того, элементы этого
принципа — разделение основных процессуальных функций и
равноправие сторон - полностью совпадают с признаками
состязательной формы процесса, которые и отличают ее от
розыскной. Поэтому более корректно с понятийной точки зрения
было бы употребление термина «состязательность» для определения
соответствующей формы (типа) судопроизводства, а признаки этой
формы (типа) именовать принципами.
4. Построение всего уголовного процесса на принципе
состязательности, то есть состязательная форма процесса, имеет,
наряду с положительными достижениями, ряд существенных
недостатков, заключающихся прежде всего в пассивном положении
суда и исключительно обвинительной роли прокурора. В то же
время, отказ от полной реализации принципа состязательности или
построения судопроизводства по состязательной форме, тем не
менее, не означает отказа от большинства общепризнанных
демократических норм, таких как освобождение суда от
обвинительных полномочий, лишения прокурора прав по
единоличному определению или изменению процессуально-правового статуса обвиняемого наряду с усилением контрольных полномочий суда на досудебных стадиях процесса, предоставление обвиняемому реальных гарантий его прав и других.
5. Хотя принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела прямо в новом УПК РФ не сформулирован, но все основные элементы этого принципа фактически в нем закреплены, и только при их неукоснительном соблюдении и осуществлении возможно выполнить назначение уголовного судопроизводства - установить виновность лица, совершившего преступление, и назначить виновному справедливое наказание, и отказать в уголовном преследовании невиновных и освободить их от наказания, реабилитировать каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
Практическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные в нем подходы к пониманию функции прокурора и содержанию принципа состязательности в отечественном уголовном судопроизводстве могут быть использованы в практической деятельности прокуроров по уголовным делам, а также положены в основу дальнейшего реформирования уголовно-процессуального законодательства. Изложенные в работе выводы и предложения могут послужить для последующего исследования теоретических проблем науки уголовного процесса, а также для разработки учебной и методической литературы по курсу уголовного процесса.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, где осуществлены ее рецензирование и обсуждение.
Основные положения и выводы работы были использованы автором при подготовке и проведении семинарских занятий по уголовному процессу на юридическом факультете СПбГУ.
Автором опубликовано 7 научных трудов по теме работы:
Чичканов А. Б. Объективная истина и состязательность в уголовном судопроизводстве // Вестник СПбГУ. 1995. Серия 6. Выпуск 4.
Чичканов А. Б. О назначении прокурора и прокуратуры в условиях реформирования правовой системы / Актуальные вопросы уголовного процесса. Сборник статей. СПб. 1997.
Чичканов А. Б. О принципе объективной истины в уголовном судопроизводстве / Актуальные вопросы уголовного процесса. Сборник статей. СПб. 1997.
Чичканов А. Б. О назначении прокуратуры в условиях правовой реформы // Вестник СПбГУ. 1998. Серия 6. Выпуск 3.
Комарова Н. А., Чичканов А. Б. Некоторые вопросы практики защиты по уголовным делам // Правоведение. 1999. № 2.
Чичканов А. Б. Принцип состязательности в российском уголовном судопроизводстве // Правоведение. 2001. № 5.
Лукашевич В. 3., Чичканов А. Б. Принцип состязательности и равноправия сторон в новом УПК РФ // Правоведение. 2002. № 2.
Место прокуратуры в структуре государственного устройства России: исторический аспект
Российская прокуратура как самостоятельный государственный институт имеет богатую историю, которая свидетельствует о своеобразии и значительности места, занимаемого прокуратурой в структуре государственного устройства, и ее функций. Поэтому, на наш взгляд, полезно хотя бы кратко осветить исторический аспект трансформации прокуратуры в России применительно к теме диссертации.
Хотя днем образования российской прокуратуры принято считать 12 января 1722 года, не следует забывать о «прообразе» прокуратуры - фискалате. Он был учрежден 2 марта 1711 года, когда своим Указом Петр I ввел должность обер-фискала. В указе обязанности обер-фискала определялись следующим образом: "Должен он над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, також в сборе казны и прочего, и кто неправду учинит, должен фискал позвать его пред Сенат (какой высокой степени ни есть) и там его уличить".1 Указ 1715 г. о должности фискала устанавливал более точно круг ведения и состав фискалата. В обязанности фискалов вменялось "взыскивать всякие безгласные дела, всякую взятку и кражу казны и что ко вреду государственному интересу (выделено мною - А. Ч.) быть может, и прочие дела народные, за которые нет челобитчика".1
Необходимость установления систематического и постоянного наблюдения за деятельностью коллегий, приказов и присутственных мест и за соблюдением своего служебного долга была вызвана очевидными недостатками правительственного механизма и злоупотреблениями, связанными с нарушением законов и регламентов. Однако преобладание в деятельности фискалов тайных методов, а также невозможность их присутствия в заседаниях правительственных учреждений, постоянного наблюдения за деятельностью государственных органов нивелировало ценность фискалата. Осознав это, Петр I указом от 12 января 1722 г. вводит должность генерал-прокурора при Сенате, и должности подчиненных ему прокуроров - при коллегиях и надворных судах. Им были подчинены и фискалы.
Функцией прокуроров был определен надзор за деятельностью всех присутственных мест вообще и даже "самого Сената" с целью охранения в них порядка, а также для ограждения населения от посягательств чиновников на его права. Кроме того, прокурорам
Гредингер Ф. Прокурорский надзор за 50 лет, истекших со времени его преобразования по Судебным Уставам Императора Александра II. В сб. Судебные уставы 20 ноября 1964 г. за 50 лет. Петроград. 1914. Т. 2. С. 200.
М. А. Чельцов-Бебутов справедливо отмечает, что неправильным следует признать устоявшееся мнение (в частности, всех дореволюционных юристов) о тайном характере деятельности фискалов. Этим же указом устанавливалось, что "фискалы должны были проведывать о всех делах не только тайно, но и явно" (Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 697). поручалось привлекать к ответственности виновных в противозаконных действиях и поступках и в несоблюдении законов и царских указов.
Справедливо указывает прокурор управления Генеральной Прокуратуры РФ Н. И. Костенко, что "понимание этого явления (бюрократизма - А. Ч.) и привело Петра I к необходимости учреждения Прокуратуры в России в ходе реформы системы государственного управления в первой четверти XVIII века. По его замыслу прокурорский надзор был сформулирован как институт контроля за деятельностью государственного аппарата..."1.
При этом важно отметить, что хотя в функциях прокуратуры, введенной Петром I, и можно было проследить определенные аналогии с современной французской прокуратурой (например, сам термин «прокурор»), должность генерал-прокурора в ее окончательной редакции, как отмечал известный дореволюционный историк В. И. Веретенников, подробно исследовавший историю создания российской прокуратуры, «была создана самостоятельно, вне зависимости от какого-либо образца».2 Если во Франции основной задачей прокуратуры была охрана интересов королевской короны и участие в судебной деятельности, то в России с момента создания прокуратуры на нее возлагалась задача по обеспечению соблюдения законов центральными и местными органами власти. Весьма показательный факт на фоне современного повального увлечения англо-американской формой уголовного судопроизводства и принципами западного уголовного процесса, начиная от ученых-процессуалистов и заканчивая судьями Конституционного Суда Российской Федерации.1
Таким образом, институт прокуратуры, введенный Петром I, был призван встать на защиту государственного интереса, выраженного в обеспечении нормального функционирования множества новых правительственных учреждений. По определению его создателя, прокуратура должна была стать «оком нашим и стряпчим о делах государственных». Собственно, эта емкая фраза и является истоком возникновения теории общего надзора.
Революционные изменения в уголовном судопроизводстве, изменившие не только тип процесса, но и функции прокуратуры, были внесены судебной реформой 1864 года.
Еще в 1862 году, когда царю на рассмотрение был подан проект "Основных начал судебного преобразования", задачи прокуратуры мыслились иначе, нежели это было предусмотрено действовавшим законодательством. Предполагалось, что прокуроры должны были стать "суть органами правительства для охранения силы законов", и на этом основании сущность обязанностей прокуратуры должна была заключаться "в обнаружении и преследовании всякого нарушения законного порядка и в требовании распоряжений к его восстановлению; в предложении суду предварительных заключений по судебным делам...; в наблюдении за единообразным и точным применением закона и в представлениях о пояснении и дополнении законов, если в том возникнут недоразумения и вопросы по судебному ведомству".2 Как писал известный русский юрист Н. Буцковский, "деятельность вновь образованной прокуратуры, главным образом, распадается на обвинительную, законо-охранительную и исполнительную" .
Соотношение государственного (общественного) и частного интересов в период реформ
Подобно изменению общества и правосознания человека, с течением времени подвергается изменению и право, изначально формирующееся в глубинах общественных взаимоотношений. Позднее, с учетом, конечно, особенностей политического режима общества, неизбежно возникает необходимость пересмотра "объективного" права, то есть законодательства, целью которого является обеспечение соответствия сложившихся в социуме представлений о целесообразном устройстве государства и его механизма, об эффективных способах реагирования органов государства на разрушительные тенденции общепринятой конструкции жизнедеятельности общества ит.п1.
Процесс трансформации уголовно-процессуального законодательства полностью отвечает общим правилам, объясняющим причину изменения писаного закона. Помимо целесообразности и эффективности того, а не иного устройства уголовного процесса, на его элементы влияет множество факторов, таких как тип правосознания, устоявшиеся в обществе моральные представления, наличие объективной (финансовой) возможности изменения структуры процесса, представления о надлежащем уголовном процессе в мировом сообществе («лоббизм» так называемых «общепринятых» международных норм судопроизводства) и т. д.
На этапе формирования государственности, в условиях неустойчивости механизма социальной жизни приоритетное значение приобретают общественные интересы. Они преимущественно диктуют изменение старого государственного строя и навязывают возникновение соответствующих общественных институтов, функционально и в первую очередь предназначенных для охранения нового уклада жизни. При этом в целях обустройства всего общества, приведения его в нормально функционирующую систему приносятся в жертву единичные интересы, ценность которых заметно понижается.
Исторические параллели здесь напрашиваются сами собой. В реформах Петра I доминантой являлось умаление значения прав и интересов личности и усиление влияния государственных и общественных институтов, государственности вообще. После 1917 года прослеживаются аналогичные мотивы - в первую очередь защищаются государственные, общие интересы и прежде всего за счет того, что личностные, индивидуальные интересы фактически, а зачастую и юридически отодвигаются на второй план. А профессор А. Д. Бойков вообще полагает, что в России право всегда нуждалось в механизме контроля и жесткого принуждения. «Это связано с особенностями общественного правосознания и психологии россиян, состоящими в отсутствии сформированной привычки соблюдения правовых предписаний, уважения к правопорядку» .
Причем нельзя сказать, конечно, что такое положение вещей является желаемым последствием изменения государственного строя. Понятно, что доведенное до крайности увлечение государственными интересами ведет к тоталитарному обществу. Однако необходимо помнить, что усиление начал государственности в жизни общества, приоритет общественного над личностным является закономерным явлением для любого переходного периода развития общества и государства. Иначе не может быть обеспечен контроль за процессом изменений, иначе не возможно будет достигнуть реального влияния на этот процесс и, в конце концов, цели, которые ставятся в процессе реформы (или революции), не будут достигнуты. Лишь только после определенной стабилизации в обществе, после утверждения новых принципов и норм его жизнедеятельности возможно ослабление контролирующей функции государства и постепенный отход от приоритета государственных интересов над интересами личности.
Существенной причиной изменения закона, хотя и носящей "сопроводительный", обеспечительный характер, является также и необходимость в контроле и надзоре за новыми, порожденными велением времени элементами общества. Причем такими элементами чаще всего выступают различные государственные органы и учреждения.
Основным назначением этого "надзорного" института государства выступает обеспечение надлежащей работы новых элементов государственного механизма с помощью постоянного контроля за выполнением ими своих функций. Необходимость в этом в ряде случаев существует в силу того, что в условиях смены традиционных ориентиров правосознания деятельность созданных институтов не отвечает их задачам. Кроме того, их функции нередко оказываются радикальнее самих органов, их выполняющих.
При таких обстоятельствах в современной процессуальной литературе обоснованно выносятся на рассмотрение ряд самых общих, концептуальных вопросов относительно направлений развития российской правовой системы: «Совершенно очевидно, что спасение демократии напрямую зависит от того, будет ли достигнута гармония между частными и публичными интересами. А в сложившейся ситуации этот вопрос должен быть поставлен еще более жестко - будет ли восстановлен в правах попранный общественный интерес, получит ли он необходимую защиту? А отсюда еще один, по существу главный, вопрос, - кто способен решить эти задачи?» .
Действительно, такая постановка вопроса имеет право на существование, так как назначение уголовно-процессуального законодательства состоит в том, чтобы установить такой оптимальный режим расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, чтобы он обеспечивал при этом как достижение целей уголовного преследования, борьбы с преступностью, так и защиту прав личности, так или иначе участвующей в судопроизводстве. «Охраняя права и свободы граждан, мы одновременно защищаем общественные и государственные интересы. И наоборот, без обеспечения государственных и общественных интересов невозможно обеспечить права и свободы граждан»1.
Современное процессуальное положение прокуратуры в зарубежных странах
Как известно, в современном нам мире, в основном, различают 2 системы построения уголовного процесса - по англо-саксонскому (англо-американскому) и континентальному образцам. Соответственно, прокуратура в этих моделях уголовного судопроизводства занимает разное процессуальное положение и, несмотря на общие цели, достижение которых вменяется в обязанность прокуратуры как правоохранительного органа, имеет разные процессуальные задачи, методы и инструменты работы.
В Англии современное положение прокуратуры определил Закон об уголовном преследовании преступлений ("Prosecution of Offences Act"), принятый в 1985 году1. Королевская служба уголовного преследования (Crown Prosecution Service), фактически начавшая свою деятельность с октября 1986 года, была учреждена после того, как к середине XX века стала очевидной несостоятельность традиционного английского представления о системе правоохранительных органов, выражающегося в преимущественных правах потерпевших от преступления на уголовное преследование преступников. «Вера в то, что силами частных лиц можно обеспечивать эффективное искоренение катастрофически растущей преступности, практически иссякла» . С созданием Службы уголовного преследования полномочия по обвинению лиц, совершивших преступления, ранее разделенные между чиновниками полиции, привлекаемыми ею барристерами и частными лицами, сосредоточились в руках офицеров Службы. Служба является единственным монопольным органом, наделенным полномочиями решать, подлежит ли дело передаче в суд.
По каждому делу, поступившему из полиции, компетентное должностное лицо Службы (королевский преследователь) должно принять решение о целесообразности. уголовного преследования. Критерий целесообразности, помимо практики работы Службы, можно найти в Кодексе королевских преследователей (Code for Crown Prosecutors), изданным Директором Службы. Этот критерий делится на 2 категории - процессуальный и материальный. Процессуальный критерий целесообразности продолжения уголовного преследования - наличие реалистичной перспективы осуждения, то есть достаточных для обвинения доказательств. Материальный - наличие публичного интереса (public interest) привлечения лица к уголовной ответственности, что подразумевает в первую очередь характер преступления и личность преступника.
Особое значение придается второму критерию. Так, в Кодексе королевских преследователей (п. 6.1) чиновникам Службы и иным лицам, которые должны руководствоваться нормами Кодекса (например, барристерам, осуществляющим уголовное преследование по соглашению со Службой), предлагается взять на вооружение широко известное заявление лорда Шоукросса, сделанное им на заседании Палаты общин Парламента в 1951 году, когда он занимал должность Генерального атторнея: «В нашей стране никогда не было (и, надеюсь, никогда не будет) правила, в соответствии с которым лицо, подозреваемое в совершении преступления, должно автоматически стать объектом преследования».
В Кодексе содержится также ориентировка относительно того, чем руководствоваться при ответе на вопрос о характере преступления и публичной значимости дела. Однако в силу своей «расплывчивости» практически ориентировка означает, что продвижение дела в суд (даже при наличии сведений, подтверждающих с определенностью совершение конкретным лицом преступления) поставлено в прямую зависимость от усмотрения королевских преследователей1.
Аналогично, в полном соответствии с культивируемой столетиями теоретической схемой состязательного уголовного процесса с концепцией частного или общественного обвинения английская полиция как участник процесса на стороне обвинения имеет практически неограниченные и никем неконтролируемые полномочия по принятию решения об отказе от продолжения уголовного преследования. Полиция имеет право, раскрыв преступление и установив подлежащее уголовному преследованию лицо, принять, тем не менее, решение о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности. В этом случае полиция просто не передает дело в суд или королевскому преследователю. Такое решение не подлежит какому-либо процессуальному контролю ни со стороны суда, ни со стороны Службы королевских преследователей. Более того, оно не оформляется никаким процессуальным документом, а критерии, которыми должны руководствоваться офицеры полиции - те же, что и у королевских преследователей, и указаны в Кодексе королевских
Излишне говорить, что никто и ничто в английском уголовном процессе не обязывает королевских преследователей быть объективными и собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства, одинаково объективно относится к ним. Их дело -собирание лишь обвинительных доказательств, поскольку они представляют государство, противостоящее обвиняемому в судебном споре и несущее бремя доказывания его виновности. В связи с этим понятна позиция английских процессуалистов, что правоохранительные органы «естественно, находятся настороже относительно всех элементов, которые могут им помочь зафиксировать ответственность. Отсюда имеется тенденция так брать показания, чтобы пренебрегать (to omit) обстоятельствами, благоприятными защите»1.
Кстати, стремление к состязательному процессу с неизбежностью влечет и к частичному переложению бремени доказывания ряда обстоятельств уголовного дела на сторону защиты. С точки зрения состязательного процесса, обвинение доказывает факт совершения преступления конкретным лицом и его вину, а защита — алиби обвиняемого и смягчающие его вину обстоятельства. В английском уголовном процессе, несмотря на то, что научная доктрина и практика исходят из наличия принципа презумпции невиновности (а из него, как известно, с необходимостью вытекает правило о бремени доказывания вины стороной обвинения в полном объеме).
Принцип состязательности и элементы состязательности
Осуществляемая в России судебная реформа и закрепленное в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ положение об «основах состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве» породили, как известно, массу споров о той модели построения уголовного судопроизводства, которая должна лечь в основу будущего уголовно-процессуального законодательства. Без преувеличения, главным и наиболее дискутируемым вопросом здесь является вопрос о том, что понимать под состязательностью, так как целесообразность этого института сомнению не подвергается - еще А. Ф. Кони писал, что «... едва ли скоро человечество ... найдет возможным обходиться без состязательного начала»1. Соответственно, далее следует решить вопрос о ее «масштабах»: о том, насколько последовательно следует воплощать это конституционное положение, возводить ли его в принцип уголовного процесса, ограничивать ли, распространять на весь уголовный процесс либо только на ту или иную его часть. Рассмотрению этих вопросов и посвящена настоящая глава.
В связи с тем, что вопрос о состязательности как форме уголовного процесса был исследован в предыдущем разделе настоящей работы, далее под состязательностью будет пониматься соответствующий принцип уголовного процесса.
Под принципом состязательности обычно понимают такое построение процесса, при котором производство по делу заключается в борьбе, состязании двух (и только двух) равноправных сторон, а конечный итог такой борьбы определяется независимым и беспристрастным судом, основной и единственной целью которого и является разрешение спора в пользу одной из сторон. Такое понимание принципа состязательности характерно для всех русских ученых прошлого века1; в советское время так описывали принцип состязательности М. С. Строгович2, Я. О. Мотовиловкер , В. М. Савицкий и ряд других авторов. Однако некоторые процессуалисты усматривают сущность состязательности не в разделении полномочий суда, обвинения, защиты и наделении сторон равными правами, а в порядке исследования доказательств5, в предоставлении обвиняемому права на защиту6, в возможности высказывать и отстаивать противостоящие мнения7.
В настоящее время наиболее распространенной считается точка зрения, в соответствии с которой принцип состязательности характеризуется двумя неотъемлемыми элементами: разделение трех основных процессуальных функций (разрешения дела, обвинения и защиты) и наделение сторон обвинения и защиты равными процессуальными правами. Тем не менее, при определении принципа состязательности остаются неразрешенными следующие дискуссионные вопросы.
Во-первых, исследователи по-разному относятся к соотношению понятий «состязательность» и «равноправие сторон». Одна группа авторов рассматривает равноправие сторон в качестве неотъемлемого элемента принципа состязательности, в то время как другая группа полагает, что равноправие сторон в судебном разбирательстве является самостоятельным принципом уголовного процесса. Ранее действовавшее уголовно-процессуальное законодательство в статье 429 УПК РСФСР в понятие принципа состязательности включало обеспечение равенства прав сторон.
Интересна трансформация этих мнений в проекте УПК РФ. Проект кодекса, принятый Государственной Думой еще в 1997 году в первом чтении, воспроизводя ч. 3 ст. 123 Конституции России, различал понятия состязательности и равноправия сторон, излагая их вместе в качестве принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Как пояснял один из авторов такой редакции - В. М. Савицкий, равноправие сторон было выделено в качестве отдельного понятия в связи с его особой значимостью, а также в силу отсутствия детально разработанного в теории значения термина «состязательность», который «никогда раньше не использовался ни в одном законодательном акте советского периода (даже применительно к гражданскому процессу)» . Сходным образом содержание принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон определялось и в ст. 17 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством Юстиции РФ .
В то же время, проект УПК РФ, принятый в июле 2001 года во втором чтении и в декабре 2001 года в целом, напротив, включает равноправие сторон обвинения и защиты в содержание принципа состязательности3.
Недостаточная определенность содержания состязательности приводит в научной литературе и к вовсе недопустимому, на наш взгляд, «размыванию» понятия состязательности, введению новых принципов уголовного процесса «разделение основных функций» и «равноправие сторон». Так, судья Челябинского областного суда В.П.Смирнов предлагает ввести в УПК РФ норму о том, что «судопроизводство по уголовным делам осуществляется на началах разделения основных процессуальных функций, состязательности и равноправия сторон»4. Такая формулировка, при отсутствии
