Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие и виды дискреционных полномочий прокурора в российском уголовном судопроизводстве 16
1. Понятие и общая характеристика дискреционных полномочий прокурора 16
2. Полномочия прокурора по разрешению уголовного дела при примирении сторон 47
3. Полномочия прокурора по разрешеникьуголовного дела при наличии признаков деятельного раскаяния 78
4. Особенности реализации прокурором дискреционных полномочий при производстве по делам несовершеннолетних 98
ГЛАВА II. Механизм принятия прокурором решения при реализации дискреционных полномочий в сфере уголовного судопроизводства 118
1. Понятие и механизм формирования усмотрения прокурора 118
2. Ограничения усмотрения прокурора при реализации дискреционных полномочий 141
ГЛАВА III. Общая характеристика дискреционных полномочий прокурора в сфере уголовного судопроизводства в австрийской республике 158
1. Процессуальные функции и правовой статус прокурора в уголовном судопроизводстве Австрии 158
2. Общие принципы и место диверсионного производства в австрийском уголовном процессе 166
3. Условия реализации дискреционных полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве Австрии 181
Заключение 194
Библиографический список 201
Приложения 223
- Полномочия прокурора по разрешеникьуголовного дела при наличии признаков деятельного раскаяния
- Особенности реализации прокурором дискреционных полномочий при производстве по делам несовершеннолетних
- Ограничения усмотрения прокурора при реализации дискреционных полномочий
- Общие принципы и место диверсионного производства в австрийском уголовном процессе
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Нынешнее состояние российского общества, характеризующееся высоким уровнем преступности и проникновением криминала во все сферы его жизни и деятельности, ставит перед юридической наукой и практикой задачу повышения эффективности деятельности прокурора в сфере уголовного судопроизводства, совершенствования уголовно-процессуального законодательства России
Современные тенденции развития уголовно-процессуального законодательства различных стран мира отличаются постепенным сокращением репрессивных методов противодействия преступности, в связи с чем приоритетным становится принцип дискреционного уголовного преследования Не случайно Совет Европы уделяет пристальное внимание вопросам его реализации в сфере уголовного судопроизводства Так, в резолюции Комитета министров Совета Европы R (87) 18 дана следующая рекомендация «Учитывая рост числа уголовных дел, направляемых в суды, и особенно тех, по которым предусмотрены мелкие наказания, и проблемы, вызываемые длительностью судопроизводства, принимая во внимание, что задержка в раскрытии преступлений ведет к дискредитации уголовного права и сказывается на надлежащем отправлении правосудия, принимая во внимание, что задержки в отправлении уголовного правосудия могут быть устранены не только вьщелением особых ресурсов и способов их использования, но также более четким определением приоритетов проведения уголовной политики относительно формы и содержания, Комитет министров Совета Европы рекомендует правительствам государств-членов придерживаться принципа дискреционного преследования».
В ходе своей профессиональной деятельности в рамках уголовного судопроизводства прокурор каждодневно сталкивается с необходимостью принятия властно-волевых решений При этом прокурор, отнесенный новым Уголовно-процессуальным кодексом РФ к стороне обвинения, обладает в то
4 же время существенными дискреционными полномочиями по разрешению уголовного дела (ст. ст. 25, 28,427 УПК РФ).
Однако системный анализ отечественной прокурорско-судебной практики, а также зарубежного опыта регулирования рассматриваемой сферы уголовно-процессуальных правоотношений позволяет характеризовать общий перечень и законодательную регламентацию дискреционных полномочий прокурора в российском уголовном судопроизводстве как несовершенные
Изучение правоприменительной практики свидетельствует, что прокурор не готов в полном объеме реализовывать предоставленные ему дискреционные полномочия в досудебном уголовном судопроизводстве Это негативно сказывается на защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защите личности от незаконного и необоснованного уголовного преследования В связи с этим насущной потребностью выступает актуализация назначения и в соответствии с этим корректировка содержания деятельности должностных лиц правоохранительных органов на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.
Применительно к теме настоящего исследования особого теоретического осмысления требует введенная в действие Федеральным законом от 05.06 2007 г. № 87-ФЗ новая модель досудебного производства по уголовному делу, в рамках которой дискреционные полномочия прокурора существенным образом ограничены и сведены к даче согласия дознавателю на прекращение уголовного дела по соответствующим нереабилитирующим основаниям.
Теоретическая и практическая значимость проблем реализации прокурором полномочий по отказу от уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям обусловливает необходимость углубленного их изучения на основе анализа уже сложившейся практики применения различных видов освобождения от уголовной ответственности в
5 целях дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства и досудебного производства Результаты изучения следственной и судебной практики показывают, что антикриминогенный потенциал дискреционного принципа уголовного преследования реализуется лишь частично, так как законодатель, конструируя рассматриваемые нормы, допустил ряд концептуальных просчетов и редакционных погрешностей Именно поэтому анализируемый институт страдает существенными противоречиями, а отдельные его нормы вступают в коллизию не только с другими статьями УПК, но и нормами других отраслей права
В современных условиях выявилась настоятельная потребность в конкретизации сущности и содержания дискреционных полномочий прокурора, формулировании целей и задач данной деятельности с учетом объективных реалий; переходе к иным средствам стратегического и тактического характера реагирования на преступность При этом необходимо учитывать результаты прошлого отечественного опыта борьбы с преступностью, а также положительные тенденции, имеющие место как в законодательстве, так и в практической деятельности уполномоченных субъектов отдельных зарубежных государств в рассматриваемой области
В связи с этим безусловный научный интерес представляет опыт регулирования дискреционных полномочий прокурора в странах Европы, в том числе в Австрии Вступивший в силу с 1 января 2000 года Закон Австрийской Республики № 55 включил в УПК Австрии главу ГХ-а «Отказ от преследования при оплате денежного взноса, выполнении общественно полезных обязанностей, испытательном сроке и возмещении ущерба (диверсия)», в которой закреплены основные дискреционные полномочия прокурора в рамках австрийского уголовного судопроизводства. Изучение практики применения данных нормативных положений в уголовном судопроизводстве Австрийской Республики позволяет иначе оценить соответствующие дискреционные полномочия прокурора в нашей стране, а
также выработать рекомендации по их законодательному совершенствованию.
Степень научной разработанности темы. Актуальность темы диссертационного исследования связана также с ее недостаточной теоретической разработанностью. Проблема дискреционных полномочий прокурора не получила в науке уголовного процесса должного освещения, соответствующего значению и потенциалу названного института Как показал анализ юридической литературы, рассматриваемой проблематике посвятили свои труды такие ученые, как Головко Л В, Марфицин П.Г., Махов В Н., Щерба СП., Ярославский А Б. и другие. Однако проблемы реализации в России дискреционных полномочий непосредственно прокурором, а также опыт регламентации и применения данного института в Австрии в свете сравнительного правоведения исследованы не были
Объектом диссертационного исследования выступает система уголовно-процессуальных правоотношений, возникающих в связи с осуществлением прокурором дискреционных полномочий в сфере уголовного судопроизводства Российской Федерации и Австрии
Предметом исследования являются нормы уголовно-процессуального законодательства России и Австрии в части регламентации дискреционных полномочий прокурора, а также прокурорско-судебная практика его применения
Целью исследования является разработка теоретических положений и практических рекомендаций по реализации прокурором дискреционных полномочий по уголовным делам в России и Австрии, а также формулирование научно обоснованных предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики России в рассматриваемой сфере правоотношений.
В качестве средств достижения заявленной цели определен следующий комплекс задач
Проанализировать действующее законодательство и обобщить теоретические знания относительно дискреционных полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве Российской Федерации и Австрии;
Определить новые подходы в оценке сущности и значения дискреционных полномочий прокурора, разработать их дефиницию,
3. Выявить и сопоставить соотношение дискреционных полномочий
прокурора в России с аналогичными полномочиями правоприменителя
другой отраслевой принадлежности в Австрии,
4. Определить правовую природу дискреционных полномочий
прокурора и их место в системе российского и австрийского уголовного
судопроизводства,
5. Исследовать социальную обусловленность и уровень уголовно-
процессуальной регламентации дискреционных полномочий прокурора в
Российской Федерации,
6. Сформулировать научно обоснованные предложения по
совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в сфере
регламентации дискреционных полномочий прокурора и выработать
практические рекомендации, направленные на повышение эффективности
деятельности прокуроров по их реализации
Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составили общенаучные и частнонаучные методы познания: исторический, формально-логический, сравнительного правоведения, статистический, социологический (анализ документов, контент-анализ, опрос экспертов, включенное наблюдение и др). В ходе исследования использовались современные достижения теории права, конституционного, уголовного и уголовно-процессуального права, криминологии, гражданского права, теории управления, социологии, психологии и др
Нормативную базу исследования составили положения Конституции Российской Федерации, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство России, международные правовые акты ООН, Совета
8 Европы, решения Европейского суда по правам человека, Конституционного Суда РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ. Для достижения исследовательских задач изучались уголовное и уголовно-процессуальное законодательство ряда зарубежных стран, ведомственные нормативные акты Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России и Минюста России, а также Министерства юстиции Австрии
Теоретической основой исследования стали научные труды по общей теории права, уголовному, уголовно-процессуальному праву, криминологии, социологии, психологии.
В ходе обоснования новых научных положений особое внимание уделено работам ведущих ученых России: Боннера А.Т., Виттенберга Г.Б, Воскобитовой Л А, Головко Л В , Горобцова В И , Гулиевой Н И, Давыдова П М., Зайцева О А, Звечаровского И Э., Карелина Д В., Келиной С Г., Ковтуна Н Н, Красикова А Н., Крепышева А М, Лазарева Б М , Лупинской П А, Люблинского П.И, Марфицина П Г, Матвеевой Ю В., Мирского Д Я , Наумова А.В., Николюка В.В , Огилец А А, Петрухина И Л, Рарога А И, Савкина А В, Строговича М С, Терентьевой В А, Халиулина А Г, Шакирова X С , Щербы С П., Яни П С , Ярославского А Б. и др
При изучении австрийского опыта досудебного производства по уголовным делам и реализации прокурором дискреционных полномочий теоретической основой исследования послужили опубликованные на немецком языке работы таких процессуалистов, как А. Бургшталлер, Э Леве, Р. Миклау, П Риес, X. Хильгер, X Хинтерхофер, X. Шроль, X. Шютц. Перевод необходимых разделов и научных положений названных авторов осуществлен непосредственно диссертантом.
Эмпирическую основу исследования составили данные, полученные в результате изучения материалов 200 уголовных дел, расследованных и разрешенных компетентными органами предварительного следствия и прокуратуры, а также судами Нижегородской области
В основу исследования австрийского опыта реализации прокурором дискреционных полномочий легли эмпирические данные, полученные автором в 2008 году в результате непосредственного ознакомления с деятельностью должностных лиц органов прокуратуры города Вены, земли Нижняя Австрия Австрийской Республики
В работе использованы статистические данные Главного информационно-аналитического центра МВД России, Министерства юстиции Австрии, результаты эмпирических исследований, проведенных другими авторами, а также материалы прокурорской и судебной практики, опубликованные в официальных изданиях Результаты изучения эмпирических данных в России и Австрии отражены в Приложениях 1 - 4 к диссертации
Научная новизна исследования состоит в том, что представленная работа является первым комплексным исследованием, которое посвящено межотраслевому анализу теоретических, нормативно-правовых и правоприменительных аспектов проблемы дискреционных полномочий прокурора и их реализации на досудебных стадиях уголовного судопроизводства в условиях действия современного законодательства России
В рамках настоящей диссертации впервые дан сравнительно-правовой анализ российского и австрийского уголовно-процессуального законодательства, а также правоприменительной практики в рассматриваемой сфере Применение компаративистики позволило сформулировать аргументированные научные положения об изменении существующей структуры досудебного производства по уголовным делам в Российском государстве как несовершенной в современных условиях
С учетом общепризнанных принципов и норм международного права в работе изложено новое научное обоснование дискреционных аспектов уголовного преследования, а также необходимости их учета в досудебном производстве по уголовным делам
10 На основе результатов проведенного исследования изложена авторская
концепция совершенствования правового и организационного обеспечения уголовной политики, реализации прокурором назначения уголовного судопроизводства на досудебных стадиях.
Основные положения, выносимые на защиту
1 Авторское определение понятия дискреционных полномочий
прокурора. Дискреционные полномочия прокурора - это предусмотренное
уголовно-процессуальным законом право прокурора отказаться от
дальнейшего уголовного преследования лица, подозреваемого (обвиняемого)
в совершении преступления, не представляющего большой общественной
опасности, безусловно или при соблюдении данным лицом определенных
условий, отраженных в решении, принятом по уголовному делу.
2 В силу специфики данной уголовно-процессуальной деятельности,
сопряженной со свободным усмотрением ее субъектов, она должна быть
подчинена определенным принципам, содержание которых целесообразно
закрепить в законодательстве.
Так, при принятии решения о прекращении уголовного преследования прокурор должен быть убежден а) в доказанности совершения преступления лицом, которое освобождается от уголовной ответственности, б) в отсутствии целесообразности дальнейшего уголовного преследования; в) в соблюдении прав и законных интересов потерпевшей стороны.
В связи с этим обосновано предложение о необходимости дополнить ст. 21 УПК РФ «Обязанность осуществления уголовного преследования» частью 5 следующего содержания. «5 В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, прокурор вправе прекратить уголовное преследование, признав его дальнейшую нецелесообразность».
3. По мнению автора, усмотрение прокурора - это определенная (ограниченная) законом свобода прокурора в выборе оптимальной формы разрешения уголовно-правового конфликта
Учитывая специфику уголовно-процессуальных правоотношений, ограничение свободы усмотрения прокурора в рамках уголовного судопроизводства заключается в соблюдении требований законности, разумности и справедливости
4. Диссертант обосновывает точку зрения о том, что процесс выбора
прокурором решения представляет собой умозаключение, в котором
конкретные обстоятельства подводятся под условия, установленные
соответствующей нормой права Такая деятельность во всех случаях
предполагает возможность выбора одного из нескольких вариантов решений
Усмотрение правоприменителя не может существовать там, где законом
предусмотрен лишь один вариант решения, т е отсутствует альтернатива
5. Правоприменительная практика реализации дискреционных
полномочий в российском уголовном судопроизводстве свидетельствует о
незащищенности правового положения потерпевшего, причем его
процессуальная пассивность является основным блокирующим фактором
функционирования механизма судебной защиты. Поэтому процессуальную
активность потерпевшего необходимо расширить путем*
обеспечения потерпевшему знания и понимания своих процессуальных прав посредством не только оглашения ему их под расписку, но и путем подробного разъяснения следователем (дознавателем) механизма их использования;
расширения круга дел частного обвинения, где потерпевший, преследуя частный интерес, имеет возможность наиболее полно реализовать его, обладая в полном объеме правами частного обвинителя;
создания института посредничества для примирения сторон до поступления дела в суд, используя при его нормативной регламентации позитивный опыт зарубежных стран, в частности Австрии
6. Реализация прокурором дискреционных полномочий в австрийском
уголовном процессе происходит в рамках диверсионного производства, в
ходе которого разрешается более 19% возбужденных уголовных дел.
12 Согласно Закону от 9 апреля 1999 года «диверсия» охватывает все те формы окончания уголовного судопроизводства, при которых отказ от уголовного преследования поставлен в зависимость от исполнения подозреваемым тех или иных обязательств В качестве особых условий диверсионного производства предусмотрены уплата денежного взноса, выполнение общественных работ, прохождение испытательного срока. В связи с этим автором обоснован вывод о том, что использование данных обязательств в отечественном уголовном процессе в качестве условий применения дискреционного производства позитивным образом отразится на постпреступной деятельности освобождаемого от уголовной ответственности лица и обеспечит необходимый уровень экономии средств уголовной репрессии по делам, не представляющим большой общественной опасности
7. Австрийская модель примирения по уголовным делам значительным образом отличается от аналогичной процедуры в нашей стране, и в первую очередь большей вовлеченностью в данный процесс третьих лиц и общественных организаций. Институт прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон в российском уголовном процессе, в целом соответствуя европейской концепции простой медиации, имеет одну важную особенность отсутствие в процессуальном законодательстве в какой бы то ни было форме посреднических мер по примирению сторон. В то же время функционирующая в Австрийской Республике в течение десятилетий система посреднических услуг по уголовным делам (медиации) доказала свою жизнеспособность и эффективность.
С учетом такого многолетнего опыта автор обосновал целесообразность включения в российское уголовно-процессуальное законодательство положения о том, что суд, прокурор, следователь и дознаватель при наличии условий, предусмотренных ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, обязаны разъяснить потерпевшему и обвиняемому их право на примирение и его условия; возможность содействия социально-
13 реабилитационных учреждений в достижении такого примирения, сущность и правовые последствия решения о прекращении дела
8. По результатам сравнительно-правового анализа российского и австрийского опыта досудебного производства по уголовным делам в диссертации обоснована необходимость скорейшей смены репрессивного курса уголовной политики Российского государства посредством повсеместного внедрения социальных служб медиации, доказавших свою профессиональную пригодность на практике, в частности в рамках австрийского уголовного процесса
Прогностический вывод автора заключается в том, что более широкое использование внегосударственных механизмов воздействия на преступность вкупе с отказом государства от уголовного преследования незначительных правонарушений позволит «разгрузить» правоохранительную систему России, сместив акценты уголовной политики в сторону превенции."
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные в нем теоретические положения и выводы, обладая научной новизной, развивают и дополняют многие разделы уголовно-процессуальной теории, посвященные дискреционным аспектам уголовного преследования, условиям и порядку формирования усмотрения правоприменителя, обеспечения гарантированности правового статуса участников досудебного производства по уголовному делу
Сравнительно-правовое исследование дискреционных полномочий прокурора в России и Австрии позволило определить оптимальное соотношение частных и публичных интересов в ходе досудебного производства по уголовному делу в современных условиях. Их новое осмысление обусловливает теоретическую значимость проведенного исследования
Практическая значимость исследования определяется
сформулированными в нем конкретными предложениями по совершенствованию нормативных правовых актов, регулирующих
14 досудебное производство по уголовному делу, а также выводами и положениями относительно сущности, содержания, структуры и видов дискреционных полномочий прокурора в российском и австрийском уголовном судопроизводстве, что, несомненно, может быть использовано в правоприменительной практике, а кроме того, в образовательном процессе в высших учебных заведениях юридического профиля.
Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертационная работа выполнена и обсуждена в отделе международного сотрудничества и сравнительного правоведения Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации Результаты диссертационного исследования докладывались автором на международных научных конференциях и семинарах, внедрены в учебный процесс Нижегородского государственного университета им Н И Лобачевского (использовались при проведении теоретических и практических занятий со студентами), в практику органов прокуратуры Нижегородской области Основные результаты, полученные в ходе диссертационного исследования, отражены в 4 научных работах, опубликованных в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК России
Структура диссертации определена целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений
Полномочия прокурора по разрешеникьуголовного дела при наличии признаков деятельного раскаяния
Деятельное раскаяние как одно из ключевых дискреционных оснований прекращения уголовного преследования появилось в российском уголовном процессе относительно недавно - в результате очередной кодификации уголовного закона. Среди новелл Уголовного кодекса РФ 1996 г. особое по значимости место занимает ряд нетрадиционных для отечественного права оснований освобождения от уголовной ответственности, в том числе в связи с деятельным раскаянием. Согласно ч. 1 ст. 75 УК РФ «лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным».
Необходимо отметить, что рассматриваемый институт не является новым для отечественного права. Указание на раскаяние мы встречаем еще в ст. 1069 т. XV Свода законов Российской империи1 и в ст. 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.,2 посвященной «обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание». Отечественное право советского, периода также признавало институт раскаяния. Так, например; п. 9 ст. 38 УК РСФСР 1960 г. указывал на «чистосердечное раскаяние» как обстоятельство, смягчающее ответственность.
В теории уголовного права имеются различные суждения относительно! понятия и юридической природы, деятельного раскаяния. Многие авторы причисляют институт деятельного раскаяния к «поощрительным» нормам уголовного права.4 Схожую позицию занимает O.K. Павлова, которая полагает, что нормы о деятельном раскаянии являются разновидностью «стимулирующих» норм.5 Известный русский ученый П.А. Сорокин предпринял даже попытку создания по аналогии с уголовным правом «наградного» или «премиального» права, в котором имело бы место и деятельное раскаяние.6
Более взвешенную позицию занял профессор Х.Д. Аликперов, относящий деятельное раскаяние к нормам уголовного законодательства, допускающим компромисс, суть которого состоит в том, что «лицу, совершившему преступление, гарантируется освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания в обмен на совершение таким лицом поступков, определенных в законе и обеспечивающих реализацию основных задач уголовно-правовой борьбы с преступностью.1
В литературе предлагаются различные определения понятия деятельного раскаяния: Так, А.В. Ендольцева под деятельным раскаянием понимает «указанные в законе активные добровольные действия, посредством которых лицо; совершившее преступление, руководствуясь любыми внутренними побуждениями, предотвращает, устраняет или уменьшает тяжесть вредных последствий содеянного либо оказывает помощь правоохранительным органам в раскрытии и расследовании этого преступления, что влечет за собой в случаях, предусмотренных законом, освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания».;
К противоположному выводу относительно субъективной стороны деятельного раскаяния приходят СП Щерба и А.В. Савкин, определяя- деятельное раскаяние как «добровольные активные действия , лица, совершившего преступление, выражающиеся в полном признании вины и раскаянии, которое объективно подтверждается явкой с повинное или другими общественно полезными поступками, способствованием раскрытию преступления, заглаживанием причиненного вреда, а также иными, свидетельствующими о раскаянии, деяниями».3
Еще больший акцент на субъективной стороне деятельного раскаяния делает Э.Д. Дадакаев, определяя последнее как «позитивное постпреступное поведение лица, совершившего преступление, при котором оно осознает недопустимость им содеянного, понимает степень своей ответственности в этом, полностью признает свою вину, добровольно и активно действует, явкой с повинной и другими общественно полезными поступками способствует раскрытию преступления, заглаживанию причиненного вреда либо совершает иные поступки, свидетельствующие о его раскаянии».
Приведенные определения, правильные по своей сути, расходятся лишь в полноте описания конкретных постпреступных действий, охватываемых институтом деятельного раскаяния, а также в мотивах подобного позитивного поведения. Между тем отдельные авторы предлагают альтернативные дефиниции деятельного раскаяния, определяя его как «поощряемое государством смягчение ответственности или освобождение от нее...»,2 «разновидность уголовно-правового поощрения позитивного постпреступного поведения...», «предусмотренную законом- форму реализации уголовной ответственности iryTeMv освобождения от нее1 лица, совершившего преступление...»4. С данными определениями категорически нельзя согласиться в силу их явного несоответствия юридической природе института деятельного раскаяния, содержание которого составляет позитивное посткриминальное поведение лица, совершившего преступление.
Таким образом, деятельное раскаяние — это добровольная активная постпреступная деятельность лица, совершившего преступление, выражающаяся в явке с повинной с полным признанием вины, раскаянии, заглаживании причиненного вреда, способствовании раскрытию преступления и иных действиях, свидетельствующих об утрате лицом общественной опасности.
Особенности реализации прокурором дискреционных полномочий при производстве по делам несовершеннолетних
В силу психологических и возрастных особенностей несовершеннолетних большое значение в уголовном судопроизводстве имеют вопросы предупреждения среди них преступлений, улучшения качества расследования данной категории уголовных дел, правовой защищенности несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых. В соответствии с п. 4 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года1 «в отношении несовершеннолетних процесс должен быть таков, чтобы учитывались их возраст и желательность содействия их перевоспитанию».
Необходимость специальных норм об уголовной ответственности несовершеннолетних прямо вытекает из основополагающих принципов справедливости и гуманизма. В Преамбуле Декларации прав ребенка (от 20 ноября 1959 г.) говорится, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту» , и потому общество не может предъявить ему требования; равные с требованиями, предъявленными к лицу зрелого возраста. С другой стороны, особенности психологии несовершеннолетнего позволяют лучшим образом реализовать цели уголовного наказания путем применения специальных, менее жестких мер наказания. Часто оптимальный путь исправления несовершеннолетнего — применение мер воспитательного воздействия, не являющихся уголовным наказанием.
Не случайно Генеральной Ассамблеей ООН в 1985 году установлены «Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних» («Пекинские правила») , согласноп. 1 ст. 11 которых «при рассмотрении дел несовершеннолетних следует по возможности не прибегать к официальному разбору дела компетентным органом власти» (под ним понимаются суды). В п.2 той же статьи записано: «Полиция, прокуратура или другие органы, ведущие дела несовершеннолетних, должны, быть уполномочены принимать решения о прекращении дела по своему усмотрению, без проведения официального слушания, согласно критериям, установленным для этой цели в соответствующей правовой системе».
Руководящие принципы, касающиеся- роли лиц, осуществляющих судебное преследование, утвержденные Восьмым Конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями,3 определяют: «в странах, где лица, осуществляющие судебное преследование, наделяются- полномочиями по выполнению дискреционных функций относительно принятия решения о том, возбуждать или нет дело в отношении несовершеннолетнего, особо рассматриваются характер и уровень развития несовершеннолетнего. При принятии этого решения лица, осуществляющие судебное преследование, особо рассматривают альтернативы судебному преследованию, имеющиеся в рамках соответствующих законов и процедур отправления правосудия в отношении несовершеннолетнего. Лица, осуществляющие судебное преследование, делают все возможное для того, чтобы судебное преследование несовершеннолетних проводилось лишь в строго необходимых рамках».
Изложенные принципы и нормы международного права нашли, свое отражение и в действующем законодательстве Российской Федерации. Так, помимо общих положений уголовно-процессуального закона о прекращении уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием и примирением сторон, российский. законодатель предусмотрел в отношении несовершеннолетних, совершивших преступление небольшой или средней тяжести, возможность освобождения от уголовной ответственности с применением принудительной меры воспитательного воздействия (ч. 1 ст. 427 УПК РФ).
Институт принудительных мер воспитательного воздействия как особая форма государственного реагирования на несовершеннолетнюю преступность имеет в нашей стране продолжительную историю.
В 1910-1917 гг. в России была создана система судов по делам несовершеннолетних, где функции судьи» осуществлял единолично мировой судья. Производство по делам несовершеннолетних отличалось следующими признаками: конфиденциальность судебного разбирательства, отсутствие формальной судебной процедуры, в том числе официального обвинительного акта, упрощенное судопроизводство, сводившееся в основном к беседе судьи с подростком при участии попечителя, применение попечительского надзора в качестве основной меры воздействия.1
Вскоре после установления в России советской власти последней был выдвинут лозунг: «Для детей нет суда и тюрьмы», который нашел свое воплощение в Декрете СНК от 14 января 1918 г., провозгласившем отмену судов и тюремного, заключения для несовершеннолетних. Дела о несовершеннолетних до 17 лет, совершивших общественно опасное деяние, подлежали рассмотрению комиссией по делам несовершеннолетних, которая должна была либо освобождать их, либо направлять в1, одно из убежищ Народного комиссариата общественного призрения соответственно характеру деяния. Хотя до конца 20-х гг. законодательство об уголовной ответственности несовершеннолетних неоднократно изменялось, однако принудительным, воспитательным мерам по-прежнему принадлежал приоритет перед мерами уголовного наказания.2
Тенденция к усилению уголовной ответственности несовершеннолетних наметилась в начале 30-х гг. Особенно резко она обозначилась с принятием.постановления ЦИК и СНК от 5 апреля 1935 г. «О Мерах борьбы С ПреСТуПНОСТЬЮ НеСОВершеННОЛеТНИХ». При ЭТОМ ст. 8 Основных начал уголовного законодательства, Союза ССР и союзных республик, предоставляющая право применять к несовершеннолетним меры медико-педагогического характера, была отменена.
Ограничения усмотрения прокурора при реализации дискреционных полномочий
В этой связи среди причин многочисленных следственных ошибок обращают на себя внимание те, которые были предопределены недостатками в правосознании соответствующих должностных лиц. Как отмечает А.Б. Соловьев, почти у каждого- второго- следователя, расследовавшего дела со следственными ошибками, имело место пренебрежительно-нигилистическое отношение к выполнению предписаний уголовно-процессуального закона, прослеживалась тенденция к уголовно-процессуальному упрощенчеству, противопоставление целесообразности неуклонному соблюдению предписаний закона, делению процессуальных норм на важные, которые необходимо соблюдать во всех случаях, и менее важные, которые якобы можно исполнить не во всех случаях."
Для развития; правосознания1 на современном этапе характерны следующие закономерности: во-первых, наблюдается постепенный переход от запретительно-предписывающего характера регулирования к преимущественно дозволительному, при котором акцент делается на юридических дозволениях, субъективных правах; во-вторых, автономия личности приобретает все более устойчивый правовой статус; в-третьих, власть государства подвергается все большей регламентации, становится подконтрольной гражданскому обществу; в-четвертых, все больше проявляются гуманистические начала в построении системы правового регулирования.3
В то же время невозможно повлиять законодательным путем на правосознание того или иного субъекта правоприменения. «Правосознание судей объективно нельзя унифицировать, поэтому при широком судейском усмотрении в вопросе выбора вида и размера наказания невозможно добиться назначения различными судьями во всех случаях одинаковых или похожих наказаний за одни и те же преступления при сходных обстоятельствах дела и характеристике личности виновных».1
Правосознание прокурора пронизывает всю его деятельность по применению норм права, самым заметным образом воздействуя на формирование процессуального усмотрения. Влияние правосознания проявляется как через внутреннее убеждение прокурора, так и через его мотивацию. Как отмечают П.В1 Симонов и П.М. Ершов, «тот или иной поступок определяют не сознание и воля сами по себе, а их способность усилить или ослабить ту или иную из конкурирующих мотиваций»."
Мотив - это осознанное побуждение для определенного действия. Оно формируется по мере того, как человек учитывает, оценивает, взвешивает обстоятельства, в которых он находится, и осознает цель, которая перед ним встает; из отношения к ним и рождается мотив его конкретной -содержательности, необходимой для реального жизненного действия.3 По выражению А.В. Малько, «мотив является не чем иным, как выражением положительно-отрицательного отношения личности к ценности, благу, находящимся вне ее».4
Суждение, в котором выражается оценка правоприменителем правильности, истинности, справедливости обстоятельств, подлежащих рассмотрению, должно покоиться на целом ряде мотивов, которые П.И. Люблинский в своей совокупности называл правосудной мотивацией.5 Эта мотивация, должна состоять, с одной стороны, в активном стремлении прокурора создать действительно общественно ценное суждение, с другой -в устранении всяких мотивов, могущих вредить, основным качествам принимаемого решения: законности, обдуманности, обоснованности.1 При отсутствии, такой мотивации усмотрение прокурора превращается в произвол, вносит в правоприменительную деятельность элемент случайности и личной заинтересованности.
Мотивация оказывает огромное, влияние на поведение человека, поэтому ее изучение включает в себя анализ тех факторов, которые направляют, регулируют, поддерживают эти действия или, наоборот, изменяют их исходную направленность, блокируют их осуществление;2
Поведение человека в определенный момент времени мотивируется не любыми или всеми возможными его мотивами, а тем из самых высоких мотивов1 в і иерархии -(т. е. из самых сильных), который при данных условиях ближе всех связан с перспективой достижения соответствующего целевого состояния1 или, наоборот, достижение7 которого поставлено под сомнение. Такой мотив активируется, становится действенным.
Мотив остается действенным, т. е. участвует в мотивации поведения, до тех пор, пока либо не будет достигнуто целевое состояние соответствующего отношения «индивид—среда», либо индивид к нему не приблизится, насколько позволят условия ситуации, либо целевое состояние не перестанет угрожающе отдаляться, либо изменившиеся условия ситуации не сделают другой мотив более насущным, в результате чего последний активируется и становится доминирующим. Действие, как и мотив, нередко прерывается до достижения желаемого состояния или распадается на разбросанные во времени части; в последнем случае оно обычно спустя определенное время возобновляется.
Мотивация, безусловно; не является единым процессом, равномерноют начала; ж до конца пронизывающим поведенческий акт. Она;, скорее, складывается из разнородных процессов,, осуществляющих функцию саморегуляции на отдельных фазах поведенческого акта,. прежде всего до: и после-выполнения; действия. Таку вначале" работает, процесс взвешивания возможных:исходов действия; оценивания?их последствий. В: данном случаемы сталкиваемся с проблемош аналитической: реконструкций мотивации: через гипотетические промежуточные процессы саморегуляции, характеризующие отдельные фазы протекания:действия:.
Таким образом; мотивация мыслится: как процесс выбора; между различными возможными: действиями; процесс, регулирующий; направляющий действие на- достижение специфических для? данного мотива. целевых состояний и поддерживающий эту направленность.. Следовательно , мотивация объясняет целенаправленность действия..
В; целях дифференцирования побудительных сил человека» следует выделять его; осознанные и неосознанные: побуждения то есть мотивы. Осознанные: побуждения: реализуются после: длительного обдумывания. Неосознанные побуждения, реализуютсяавтоматически на основе,усвоенного», личностью прошлого опыта;. Такие побуждения;представляют собой: систему установок.
Общие принципы и место диверсионного производства в австрийском уголовном процессе
В системе органов» государственной власти австрийская прокуратура, как и в некоторых других европейских странах (Франция; Германия, Италия и др.), занимает промежуточное положение между исполнительной и судебной властью. Организационно она входит в состав министерства юстиции, но фактически действует исключительно в рамках судебной системы. Австрийская прокуратура является самостоятельным, независимым от суда органом юстиции, задача которого состоит преимущественно в предъявлении публичного обвинения.
Деятельность прокуратуры в Австрии регулируется, прежде всего, Законом о прокуратуре и Предписанием к Закону о прокуратуре об его исполнении. Оба нормативных акта приняты в 1986 году, впоследствии в эти законы неоднократно вносились изменения и дополнения.
Являясь «завоеванием французской революции», прокуратура положила конец инквизиционному процессу, когда расследование, обвинение и разрешение уголовного дела было сосредоточено в руках одного судьи. Австрийский Уголовно-процессуальный кодекс 1873 года отвел прокуратуре конкретную, очень ограниченную роль. Отделенная от судебной власти и независимая от нее прокуратура была наделена функцией публичного обвинения или преследования. Согласно обвинительному принципу производство по уголовному делу не могло быть начато либо продолжено без предъявления прокуратурой соответствующего обвинения. При этом действовал Legalitatsprinzip — обязанность прокуратуры возбудить уголовное преследование при наличии достаточных оснований для подозрения. Данная-уголовно-процессуальная обязанность понималась таким образом, что уголовное преследование возбуждалось и лицу предъявлялось обвинение даже при наличии заведомо слабых доказательств. В этой связи прокуратура в рамках уголовного судопроизводства довольствовалась «ролью заявителя и была, по сути, ограничена в своих функциях выборкой и транспортировкой сообщений полиции и частных лиц. Обстоятельства дела устанавливались следственным» судьей на предварительном слушании;
Власть полиции ограничивалась не контролем со стороны прокуратуры, а общей компетенцией судьи. Более того, в рамках установления баланса между полномочиями следственного судьи и судьи, разрешающего уголовное дело по существу, задача прокуратура сводилась лишь к защите правящих политических кругов от чрезмерной власти юстиции.
Историческое развитие переросло модель следственного судьи, поскольку полиция, обладая специальными криминалистическими знаниями и располагая, соответствующими людскими и материальными ресурсами, производила дознание по подавляющему большинству дел.
Изменения в австрийском законодательстве последних десятилетий непрерывно расширяли круг задач органов прокуратуры. Для применения все большего количества мер процессуального принуждения требовалось согласие прокуратуры1. Это позволяет говорить об усилении, по сравнению с первоначальной концепцией УПК 1873 года, полномочий прокурора в рамках предварительного расследования.
В 80-е годы дискреционные нормы антинаркотического законодательства, закона об уголовной ответственности несовершеннолетних, а также 42 УПК Австрийской республики в редакции закона 1987 года подняли значение прокуратуры. Этими изменениями прокурору было предоставлено право на отказ от уголовного преследования, что-рядом австрийских ученых расценивается как существенное нарушение Legalitatsprinzip — обязанности прокуратуры возбудить уголовное преследование. Закон об изменении УПК Австрии 1999 года1 распространил действие дискреционных полномочий прокурора на все категории преступлений. 1 января 2008 года в Австрии вступил в силу новый порядок правового регулирования досудебного производства по уголовным делам. Следственный судья существенно ограничен в своих полномочиях; его функции сведены к санкционированию процессуальных действий, затрагивающих основные права и свободы человека. Полномочия следственного судьи в рамках предварительного расследования переданы прокурору. В совместной работе с криминальной полицией прокурор; хотя и лишен служебного верховенства, однако обладает полномочиями по руководству и контролю за полицейским расследованием. Как указано в заключении австрийского правительства на проект закона о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс, «прокуратура выступает гарантом законности производства предварительного расследования». Полномочия прокурора более не ограничены выборкой, транспортировкой и поддержанием в суде обвинения. Теперь он непосредственно сам участвует в производстве предварительного расследования.
Прокурор обязан осуществлять преследование всех уголовно наказуемых деяний, о совершении которых ему становится известно. Он также обязан рассматривать любые заявления-сообщения, поступающие к нему непосредственно от органов полиции и частных лиц. На практике уголовное преследование, как правило, осуществляют органы полиции, но на проведение целого ряда следственных действий они должны получить разрешение прокурора. По завершении полицией сбора информации и доказательств совершения противоправного деяния она передает дело прокурору, решающему: поручить.ли- полиции проведение дополнительного расследования, провести ли судебное доследование, прекратить ли производство по делу или же принять решение о возбуждении публичного обвинения в отношении виновного лица.
Согласно Закону о прокуратуре в компетенции прокурора находятся не только уголовные, ног и отдельные гражданские1 дела. В гражданском процессе прокурор участвует в рассмотрении, прежде всего, исков об изменении фамилию и признании права на гражданство лица, состоящего в браке, а также, исков- о? признании отцовства. В первом случае прокурор вправе возбудить дело о признании брака недействительным. Во втором случае, если речь идет о правах ребенка, прокурор в интересах несовершеннолетнего лица правомочен самостоятельно решить дело об установленииютцовства.
