Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Правовые основы деятельности переводчика в уголовном процессе 16
1. Принцип языка судопроизводства как правовая основа деятельности переводчика в уголовном процессе 16
2. Правовое регулирование принципа языка уголовного судопроизводства и деятельности переводчика 37
Глава II. Переводчик как участник уголовного процесса 64
1. Переводчик: понятие, признаки, права и обязанности 64
2. Уголовно-процессуальные и конституционные основания участия переводчика в производстве по уголовному делу 106
3. Соотношение процессуального положения переводчика и специалиста 133
Глава III. Реализация норм о деятельности переводчика в уголовном процессе 155
1. Участие переводчика в стадии возбуждения уголовного дела и в производстве следственных и иных процессуальных действий 155
2. Участие переводчика в стадии судебного разбирательства 176
Заключение 204
Библиографический список 211
Приложения 236
- Принцип языка судопроизводства как правовая основа деятельности переводчика в уголовном процессе
- Правовое регулирование принципа языка уголовного судопроизводства и деятельности переводчика
- Переводчик: понятие, признаки, права и обязанности
- Участие переводчика в стадии возбуждения уголовного дела и в производстве следственных и иных процессуальных действий
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Российская Федерация является многонациональным государством, жители которого говорят на множестве языков. При этом численность представителей различных языковых групп увеличивается с каждым годом за счет усиливающихся процессов миграции. Не секрет, что процессы миграции вызывают изменения в структуре и количестве преступлений, совершаемых на территории региона-реципиента. По данным официальной статистики МВД РФ за январь-июль 2011 года иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории Российской Федерации совершено 27,9 тыс. преступлений, в том числе гражданами государств-участников СНГ - 25,3 тыс. преступлений (13,0 %), их удельный вес составил 90,4 %. Количество преступлений в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства составило 6, 5 тыс. преступлений1.
Исследования показали, что к 2018 году доля преступлений иностранных граждан и лиц без гражданства, постепенно возрастая, достигнет своего пика и может составить 9 % от общего числа всех зарегистрированных на территории страны преступлений2.
Кроме того, на территории России имеют распространение около 150 языков, не считая различных форм и диалектов языка. В соответствии с официальной статистикой в Российской Федерации 2503446 человек, проживающих на ее территории, не говорят на русском языке. В Челябинской области 12974 человека не говорят и не понимают русскую речь, при условии, что это представители различных национальностей, различных возрастных групп и социального статуса. На уровне Уральского федерального округа эта цифра колеблется в пределах 85811 человек3.
Состояние преступности - январь — июль 2011 г. URL: (дата обращения 21.07.2011). 2 Копылова О. П., Курсаев А. В. Принцип языка в российском уголовном судопроизводстве. Тамбов, 2007. С. 4.
Национальный состав и владения языками, гражданство. URL: 17 (дата обращения 21.07.2011).
Указанные статистические данные показывают, что иностранные граждане, не владеющие языком, на котором ведется производство по уголовному делу, могут выполнять различные процессуальные функции в уголовном процессе. Участие их в уголовном процессе требует привлечения переводчика в производство по уголовному делу. Это вытекает из требований ст. 18 УПК РФ.
Переводчик играет важную роль в процессе обеспечения соблюдения и защиты прав и свобод лица, не владеющего языком, на котором ведется производство по уголовному делу. Без .переводчика невозможно осуществлять следственные и судебные действия, а также защиту прав и свобод человека и гражданина в случаях, когда кто-либо из участников процесса не владеет или недостаточно владеет государственным языком. Значимость данной уголовно-процессуальной фигуры проявляется в том, что несоблюдение норм об участии переводчика в производстве по делу, когда его помощь по закону является обязательной, влечет отмену приговора.
Однако исследования показывают, что сотрудники правоохранительных органов, судьи сталкиваются со сложностями при привлечении переводчика к участию в производстве по уголовному делу. В ряде случаев не применяются исчерпывающие меры для привлечения переводчиков к участию в следственных и судебных действиях, производимых в отношении лиц, не владеющих или недостаточно владеющих языком, на котором ведется производство по уголовному делу, что ведет к признанию доказательств недопустимыми, к отмене судебных решений.
Закон предусматривает сложный механизм вовлечения переводчика в производство по уголовному делу, его сложность обусловлена пробелами и неточностями закона, излишним формализмом, абстрактностью норм, регулирующих участие переводчика в производстве по уголовному делу. На практике это вызывает проблемы, связанные с поиском переводчика, проверкой его компетентности, установлением степени невладения языком, на котором ведется производство по уголовному делу, так как уголовно-процессуальный закон недостаточно полно регламентирует эти вопросы, и зачастую правоприменитель нуждается в дополнительных знаниях для их разрешения.
Актуальность выбранной темы диссертационного исследования обусловлена прежде всего тем, что наука и практика нуждаются в четком определении процессуального положения и статуса такого участника процесса, как переводчик, в выявлении особенностей использования специальных лингвистических знаний переводчика в рамках уголовного процесса, определении места переводчика в группе лиц, обладающих специальными знаниями.
Значимость исследуемой проблематики детерминирована тем, что переводчик является дополнительной гарантией защиты прав, свобод человека и гражданина в процессе судопроизводства, гарантией всестороннего и полного исследования обстоятельств уголовного дела. Он выступает связующим звеном, нормализующим уголовно-процессуальные отношения между участниками процесса.
Значимость обозначенных проблем требует глубокого теоретического осмысления и переработки концепций, идей о переводчике в уголовном процессе с целью выработки необходимых теоретических положений: выработки общего понятия переводчика; признаков переводчика; оснований его участия в производстве по делу; определения его процессуального статуса; определения общего содержания института участия переводчика в производстве по уголовному делу; форм участия переводчика в уголовном процессе; места знаний переводчика в структуре специальных знаний и формулировании практических рекомендаций и предложений по совершенствованию законодательства.
Степень разработанности темы в литературе.
Исследованию института участия переводчика в производстве по уголовному делу посвящено много значимых и интересных работ. Труды этих процессуалистов составили «золотой фонд» теории уголовно-процессуального права в указанной сфере исследования: Н. А. Абдуллаев, М. Т. Аширбекова, Л. Л. Васильева- Кардашевская, А. В. Гриненко, М. А. Джафаркулиев, Т. Н. Добровольская, О. А. Зайцев, О. Ю. Кузнецов, Л. Д. Кокорев, И. Л. Петрухин, Г. П. Саркисянц, Т. И. Стеснова, С. П. Щерба и др.
Среди работ, посвященных разработке понятия, форм использования специальных знаний в уголовном процессе России, центральное место занимают работы таких исследователей, как Т. В. Аверьянова, В. Д. Арсеньев, Р. С. Белкин, B. М. Быков, Л. В. Виницкий, В. Н. Зажицкий, Е. А. Зайцева, А. В. Кудрявцева, Ю. Д. Лившиц, В. Н. Махов, Ю. К. Орлов, И. Л. Петрухин, Р. Д. Рахунов, Е. Р. Российская, Т. В. Сахнова, Е. В. Селина, И. Н. Сорокотягин, М. С. Строгович, И. И. Трапезникова, И. Я. Фойницкий, М. А. Чельцов, С. А. Шейфер, А. А. Эйсман, А. А. Эксархопуло и др.
Теоретическим, организационно-правовым, нравственно-этическим, гуманитарным, психологическим, тактическим проблемам участия переводчика в уголовном судопроизводстве, а также роли этого участника процесса в обеспечении принципа языка судопроизводства посвящены работы таких современных исследователей, как М. Г. Гамзатов, О. П. Копылова, А. В. Курсаев, C. С. Кузьмина, И. А. Шевелев, С. В. Швец и др.
В последние годы по аналогичной теме были защищены следующие диссертации:
Г. В. Абшилава «Процессуально-правовые и гуманитарные проблемы участия переводчика в уголовном судопроизводстве России» (Москва, 2006);
Я. М. Ишмухаметов «Язык судопроизводства» как принцип российского уголовного судопроизводства» (Ижевск, 2006);
Е. П. Головинская «Процессуально-правовые основы деятельности переводчика по обеспечению принципа языка уголовного судопроизводства» (Воронеж, 2006);
И. А. Шевелев «Язык судопроизводства и участие переводчика в уголовном процессе России» (Санкт-Петербург, 2008).
Однако большинство процессуалистов рассматривают переводчика лишь с позиции реализации принципа языка уголовного судопроизводства, не уделяя должного внимания вопросу процессуального статуса этого участника процесса. Кроме того, в юридической литературе остался неосвещенным вопрос о соотношении процессуального статуса переводчика и специалиста, вопрос о самостоятельности переводчика как участника процесса.
Объект исследования. В качестве объекта исследования в рамках темы выступают правовые отношения, возникающие в процессе непосредственного вовлечения переводчика в сферу уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов и суда, а также практика использования специальных знаний переводчика следственными и судебными органами.
Предметом исследования выступают нормы международного, национального права, регламентирующие правовое положение переводчика в уголовном судопроизводстве; теоретические концепции и воззрения на различные аспекты разрабатываемой проблемы; юридическая и специальная литература по исследуемым вопросам; судебная практика.
Цель и задачи исследования. Цель работы состоит в том, чтобы через нормы российского уголовно-процессуального закона, нормы международного права, достижения правовой науки и сложившейся судебной практики раскрыть сущность и содержание института участия переводчика в уголовном судопроизводстве, сформулировать современное представление о переводчике как участнике уголовного судопроизводства и выработать рекомендации по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики привлечения и участия переводчика в уголовном процессе.
Для достижения указанных целей были поставлены следующие задачи:
1) осуществить научный анализ правового регулирования деятельности переводчика;
2) проанализировать концептуальные подходы в науке уголовного процесса к определению понятия переводчика и его признаков, и на их основе дать авторское определение;
3) исследовать основания привлечения переводчика в производство по уголовному делу; исследовать вопрос о соотношении процессуального статуса переводчика и специалиста; проанализировать и разработать правила участия переводчика на стадии возбуждения уголовного дела, в производстве следственных, судебных и иных процессуальных действий;
6) разработать и обосновать конкретные предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в сфере регулирования участия переводчика в производстве по уголовному делу; обобщить и представить типичные проблемы, связанные с реализацией норм о деятельности переводчика; на основе теоретического, нормативного осмысления и теоретических концепций и идей разработать рекомендации, направленные на оптимизацию практического применения уголовно-процессуальных норм об участии переводчика при производстве по уголовному делу, а также рекомендации по совершенствованию указанных норм.
Методологическая база и методы исследования.
Методологической базой диссертационного исследования является система общенаучных и частных научных методов. В работе использовались: логический метод (при изложении всего материала, формулировании выводов); метод сравнительного правоведения (при анализе положений различных нормативно-правовых актов, регулирующих участие переводчика в уголовном судопроизводстве Российской Федерации); контент-анализ (в процессе выборки и анализа отдельных положений законодательных актов, статистики, журнальных статей); эмпирический метод (при анализе материалов уголовных дел, изучении нормативной, научной и специальной литературы); метод системного анализа (при разработке оснований участия переводчика в производстве по уголовному делу, классификации форм участия переводчика в судопроизводстве); метод моделирования (при разработке рекомендаций по совершенствованию практики привлечения и участия переводчика в производстве по уголовному делу) и др.
Теоретическую базу составили труды отечественных и зарубежных авторов в области общей теории права, уголовного процесса, криминалистики, психологии, лингвистики, истории, иных областей научного знания, в которых рассматривались вопросы эффективности участия переводчика в сфере уголовного судопроизводства.
Нормативная база исследования представлена международно-правовыми актами, Конституцией РФ, Уголовно-процессуальным кодексом РФ, а также иными законами РФ. В работе представлены нормативные акты некоторых зарубежных стран. Таюкс были исследованы ведомственные акты Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Эмпирическая база диссертационного исследования представлена опубликованными материалами судебной практики Европейского Суда по правам человека, Верховного Суда Российской Федерации, Конституционного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции г. Челябинска и Челябинской области, Московской области и Пермского края. В качестве примеров использована судебная практика, опубликованная на сайтах судов субъектов Российской Федерации.
По теме диссертационного исследования изучено 800 архивных уголовных дел, рассмотренных судами г. Челябинска и Челябинской области за период с 2006 по 2011 гг., судебные решения судов Московской области и Пермского края. Проведено анкетирование 52 работников следствия гг. Челябинска, Санкт-Петербурга, Смоленска, Республики Татарстан (гг. Казань, Набережные Челны, Зеленодольск), Республики Удмуртия, 108 судей и работников суда гг. Челябинска, Смоленска, Санкт-Петербурга, Республики Татарстан, Республики Коми.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые на монографическом уровне на основе правовых норм российского, международного права и опыта зарубежного правового регулирования рассмотрено процессуальное положение переводчика как участника уголовного процесса, сформулирован авторский подход к основаниям участия переводчика в производстве по уголовному делу, исследованы формы использования его знаний в процессе судопроизводства. Автором комплексно исследованы актуальные вопросы участия переводчика на всех стадиях производства по уголовному делу, предложено авторское понятие переводчика и выделены особые признаки, присущие данному участнику уголовного процесса, произведен сравнительный анализ процессуального положения переводчика и специалиста. На основе произведенного исследования автор предложил практические рекомендации и модели решения обозначенных в исследовании проблемных вопросов. Сформулированы предложения по созданию новых норм, а также по внесению изменений в действующее законодательство, регламентирующее процессуальное положение переводчика и его деятельность в рамках уголовного судопроизводства.
Положения, выносимые на защиту.
1. Участие переводчика в уголовном, процессе как форма реализации принципа языка уголовного судопроизводства находится в прямой связи с непосредственностью и гласностью уголовного судопроизводства. Гласность и непосредственность, с одной стороны, выступают гарантией реализации принципа языка уголовного судопроизводства, а, с другой стороны, реализуются в нем. Соблюдение и действие принципа языка уголовного судопроизводства делает возможным гласное и непосредственное исследование всех обстоятельств дела, обеспечение прав участников уголовного судопроизводства.
2. Полагаем, что для обеспечения эффективной реализации нормы уголовно- процессуального закона о возможности ведения судопроизводства на государственных языках республик, входящих в состав Российской Федерации, необходимо в законодательстве республик предусмотреть основания выбора языка, на котором осуществляется уголовное судопроизводство, в качестве которых могут быть рассмотрены в совокупности следующие: — заявление участником уголовного судопроизводства ходатайства о ведении производства по уголовному делу на государственном языке республики, входящей в Российскую Федерацию; — свободное владение судом и участниками уголовного судопроизводства языком, на котором по заявленному ходатайству возможно осуществление производства по уголовному делу. Решение по заявленному ходатайству принимается судом, рассмафивающим уголовное дело, с учетом мнения сторон уголовного судопроизводства.
Указанные основания сделают разумным и реалистичным использование республиками, входящими в Российскую Федерацию, права, которым она наделены, без ущерба автономии республик, сообразуясь с назначением уголовного судопроизводства.
3. Сформулировано авторское определение переводчика.
Переводчик в уголовном процессе - это лицо, обладающее специальными знаниями, т.е. свободно владеющее языками, знание которых необходимо для перевода, а равно, обладающее специальной компетентностью и не заинтересованное в исходе дела, в отношении которого в порядке, установленном УПК РФ, вынесено постановление или определение о назначении его переводчиком.
4. Формулируется вывод о том, что в уголовном судопроизводстве лицо, обладающее знанием языков, необходимых для перевода, может вступать в производство по уголовному делу в процессуальном статусе специалиста или переводчика. На этой основе определены и исследованы две формы деятельности (участия) такого лица в производстве по уголовному делу: общая и специальная.
Общая форма деятельности (участие переводчика): участие в производстве следственных и иных процессуальных действий в рамках ст. 18 УПК РФ; перевод процессуальных документов на язык, которым владеет участник уголовного судопроизводства, в рамках ст. 18 УПК РФ.
Специальная форма (участие специалиста): привлечение специалиста в области языкознания для установления свободного владения участником процесса языком, на котором осуществляется производство по уголовному делу; привлечение специалиста в области языкознания для проведения «лингвистической реконструкции» языка; - привлечение специалиста в области языкознания для оценки перевода и проверки компетентности переводчика; - привлечение специалиста (этнолингвиста) для разъяснения вопросов, входящих в его компетенцию; - использование специальных знаний переводчика защитником; - привлечение специалиста в области языкознания для перевода процессуальных документов при отсутствии оснований, предусмотренных ст. 18
УПК РФ (например, в стадии возбуждения уголовного дела, в стадии проверки жалоб, обращений в рамках апелляционного, кассационного и надзорного производства).
5. Необходимо различать следующие ситуации, связанные с назначением переводчика по уголовному делу: 1) лицо заявляет ходатайство о праве пользоваться родным языком или языком, которым оно владеет, в ходе производства по уголовному делу; 2) лицо заявляет ходатайство о предоставлении ему переводчика в связи с тем, что было нарушено его право пользоваться родным языком или языком, которым оно владеет. В зависимости от данных ситуаций, в диссертации выделяются основания участия переводчика и предусматривается определенный алгоритм действий.
I. Основное (конституционное): закрепленное в Конституции Российской Федерации право лица пользоваться языком, которым оно владеет.
П. Факультативные (уголовно-процессуальные):
Участник уголовного судопроизводства не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу;
Участник уголовного судопроизводства недостаточно владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу;
3. Возникает необходимость перевода в процессе производства по уголовному делу вне рамок статьи 18 УПК РФ.
С учетом предложенной классификации оснований участия переводчика в уголовном судопроизводстве, можно сделать вывод о том, что наличие конституционных оснований участия переводчика влечет удовлетворение заявленного ходатайства и принятие мер по назначению переводчика в производство по уголовному делу. При этом сведения, полученные ранее при производстве следственных и иных процессуальных действий без участия переводчика, будут являться допустимыми доказательствами. Наличие уголовно-процессуальных оснований участия переводчика влечет удовлетворение указанного ходатайства и принятие мер по устранению допущенных нарушений уголовно-процессуального закона. При этом сведения, полученные ранее при производстве следственных и иных процессуальных действий без участия переводчика, будут являться недопустимыми доказательствами. В данном случае в зависимости от стадии уголовного судопроизводства необходимо принять одно из следующих решений: об исключении недопустимых доказательств, о возвращении уголовного дела прокурору по ст. 237 УПК РФ, отмене судебного решения.
При решении вопроса о наличии конституционных оснований участия переводчика необходимо учитывать позицию Конституционного Суда РФ. В толковании Конституционного Суда РФ критерием правомерности заявленного ходатайства о пользовании родным языком или иным языком, которым лицо владеет, в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском языке является отсутствие основания полагать, что такое ходатайство стало результатом злоупотребления правом. Анализ следственной и судебной практики показал, что при решении вопроса о том, имеет ли место злоупотребление правом со стороны лица, заявившего указанное ходатайство, необходимо учитывать следующее процессуально значимое обстоятельство: свободное владение языком, на котором осуществляется производство по уголовному делу, подтверждаемое объективными характеристиками (национальность, место рождения, место постоянного проживания, образование и место его получения, иные материальные свидетельства свободного владения языком, на котором ведется производство по уголовному делу).
Обосновывается вывод о том, что включенные в ч. 2 ст. 18 УПК РФ категории «не владеющий или недостаточно владеющий языком» в отношении участников, для которых участие переводчика в производстве по уголовному делу обязательно, являются неконкретными. Указанные формулировки являются формально неопределенными и могут включать несколько уровней владения языками, установить которые на практике невозможно. В силу этого полагаем необходимым ввести в уголовно-процессуальный закон . единую категорию «несвободно владеющий языком, на котором ведется производство по уголовному делу». При этом под несвободным владением языком, на котором осуществляется производство по уголовному делу, мы понимаем невозможность лица понимать или изъясняться, или читать, или писать. Факт несвободного владения языком, на котором осуществляется производство по уголовному делу, целесообразно подтверждать документально в виде: — собственноручно выполненного заявления лица о том, что оно нуждается в услугах переводчика; — иных документов, в качестве которых могут выступать аудио - и видеозаписи устной беседы с указанным лицом, сведения с места учебы, работы, жительства, подтверждающие невозможность лица понимать или изъясняться, или читать, или писать на языке, на котором осуществляется судопроизводство.
Некомпетентность переводчика ставит под сомнение допустимость доказательств, полученных при его непосредственном участии, только в том случае, если осуществленный им перевод является недостоверным и был положен в основу обвинения. Поэтому, если возникает вопрос о некомпетентности переводчика после того, как им был осуществлен перевод, суду, прокурору, следователю, дознавателю необходимо выяснить, в чем конкретно она выражается и как могла и повлияла ли она на осуществленный им перевод. Только после этого правоприменитель может решить вопрос о недопустимости доказательств, полученных с участием такого переводчика.
Диссертантом разработан проект Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», обусловленный сформулированными предложениями по усовершенствованию производства по уголовным делам с участием переводчика.
Теоретическая значимость диссертационного исследования.
Положения, разработанные в настоящем исследовании, восполняют существующие до этого в науке уголовного процесса пробелы в области регулирования участия переводчика в производстве по уголовному делу.
Практическая значимость исследования состоит в том, что положения и рекомендации, разработанные автором, могут быть использованы при разработке методических рекомендаций и в практической деятельности правоохранительных органов. Предложения могут быть учтены при совершенствовании уголовно-процессуального законодательства. Более того, автором была предложена модель Института присяжных переводчиков, создание которого позволит решить многие проблемы, обозначенные в работе. Кроме того, указанная работа может быть использована в качестве дополнительного материала в учебном процессе по курсу «Уголовный процесс» и «Использование специальных знаний в юридическом процессе».
Апробация результатов исследования.
Основные выводы проведенного исследования явились предметом обсуждения на заседаниях кафедры Уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Южно-Уральского государственного университета, на научно-практических конференциях и круглых столах как международного, так и местного уровней - в гг. Челябинске, Тюмени, Смоленске, Оренбурге, Красноярске, на межрегиональной научно-практической интернет-конференции «Актуальные проблемы миграционной политики в отечественном и международном праве», проводимой между гг. Волгоград, Москва, Челябинск, Астрахань. Ряд научных положений отражен в научных публикациях.
Структура исследования. Структура работы определена с учетом цели и задач исследования. Представленная работа состоит из введения, трех глав (7 параграфов), заключения, библиографического списка и приложения.
Принцип языка судопроизводства как правовая основа деятельности переводчика в уголовном процессе
Конституция (Основной закон) РФ 1993 гл в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права впервые в истории России признала человека, его права и свободы высшей ценностью и установила, что соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства (ст. 2). При этом гарантировано, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими1.
Охрана прав и свобод человека и гражданина является основным назначением уголовного судопроизводства. Среди охраняемых законом прав и свобод человека и гражданина закреплено неотъемлемое право всех участников процесса пользоваться родным языком или другим языком, которым они владеют, а также помощью переводчика в случаях, когда они не владеют или недостаточно владеют языком уголовного судопроизводства. Формой реализации принципа языка уголовного судопроизводства является участие в производстве по уголовному делу переводчика в предусмотренных законом случаях. Именно поэтому правовое регулирование деятельности переводчика необходимо рассматривать с точки зрения закрепленного принципа языка уголовного судопроизводства в праве во взаимосвязи с другими принципами уголовного процесса и уже через нормы, регламентирующие их, выводить основные правовые положения, регулирующие деятельность переводчика.
Конституция Российской Федерации гарантирует сохранение и равноправие языков народов России, их самобытное развитие, право каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества, о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от языка (ч. 2 ст. 19), о праве республик устанавливать свои государственные языки, о гарантировании всем народам России права на сохранение родного языка (ст. 68)1.
Важнейшим источником принципа языка уголовного судопроизводства и деятельности переводчика в уголовном процессе является Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее УПК РФ)2. Принцип языка уголовного судопроизводства выделен в самостоятельный принцип уголовного процесса, которому посвящена статья 18 УПК РФ. Нормы статьи определяют порядок языкового общения в процессе осуществления такого вида государственной деятельности как уголовно-процессуальная деятельность, а также механизмы защиты прав и законных интересов лиц, не владеющих или недостаточно владеющих языком производства по делу.
Полагаем, что необходимо рассмотреть, что следует понимать под принципами права, принципами уголовного процесса.
Раскрытию понятия, содержания, значения и системы принципов уголовного судопроизводства уделено значительное внимание в науке уголовно-процессуального права России. Однако проблемы принципов уголовного процесса были и остаются предметом острых дискуссий российских процессуалистов.
Одни ученые под принципами понимают некие абстрактные положения морально-этического плана, не имеющие реального нормативного выражения3. Аналогичной позиции придерживаются и некоторые зарубежные исследователи. Так, А. Барак в своей книге пишет: «Принципы суть правила поведения, основанные на этических ценностях, таких как честность, справедливость и мораль» .
Однако далеко не все моральные нормы получают свое нормативное закрепление. Нормативному закреплению подлежат наиболее общие, подлежащие правовой регламентации нравственные положения. Поэтому трудно переоценить значение закрепления на законодательном уровне моральных норм о праве участника уголовного судопроизводства на пользование языком, которым он владеет, в случае невладения языком производства по делу. Это делает уголовный процесс справедливым с нравственной точки зрения, так как ставит стороны в равные условия, предоставляет им равные возможности по отстаиванию своей позиции, что в свою очередь является важнейшим условием достижения истины1.
Профессор В. Т. Томин отмечает, что «принципы советского уголовного процесса появляются ещё до того, как они формулируются законодателем»2. Профессор С. П. Щерба придерживается аналогичной точки зрения3.
Несмотря на существующие различные взгляды на принципы уголовного процесса, большинство ученых-процессуалистов справедливо замечают, что позиция современного законодателя, который в УПК РФ выделил самостоятельную главу, полностью посвященную принципам уголовного судопроизводства является правильной. Вместе с тем высказывается мысль о несовершенстве законодательной системы уголовно-процессуальных принципов.
По мнению 3. В. Макаровой, авторы УПК РФ, включив в него отдельную главу вторую, тем самым исключили целый ряд основных начал уголовного процесса, например, принципы равенства всех перед законом и судом, гласности и независимости суда.
Л. М. Володина считает, что принцип непосредственности должен быть обязательным элементом системы1.
Указанные точки зрения нам особенно близки в свете рассмотрения деятельности переводчика в уголовном процессе через призму правового регулирования принципа языка уголовного судопроизводства.
И вот почему: участие переводчика в уголовном процессе как форма реализации принципа языка уголовного судопроизводства находится в прямой связи с институтом непосредственности в собирании и исследовании доказательств. Но не противоречит ли участие переводчика в уголовном процессе как форма реализации принципа языка уголовного судопроизводства принципу непосредственности? Между следователем (судом) и обвиняемым (другими участниками процесса) в данном случае возникает посредствующее звено. Информация проходит через сознание переводчика, преломляется в нем, а затем уже поступает к следователю и суду. Тем самым контакт усложняется, увеличивается время восприятия информации, но непосредственность восприятия информации сохранится, так как качественный перевод обеспечивает сохранение оригинала, с возможностями осуществления прямых связей. Таким образом, перевод - это единственное средство, с помощью которого лицо, осуществляющее производство по делу или судебное разбирательство, получает возможность непосредственно допросить лиц, не владеющих языком судопроизводства, выслушать и понять их. Изложенное дает право считать, что реализация принципа языка судопроизводства способствует осуществлению принципа непосредственности2.
Правовое регулирование принципа языка уголовного судопроизводства и деятельности переводчика
Рассмотрим положения, содержащиеся в законодательстве нашей страны, касающиеся языка уголовного судопроизводства и деятельности переводчика.
Конституция РФ в ст. 68 закладывает двоякий подход к регламентации применения языков. Во-первых, определяет единый для России государственный язык и предусматривает право республик устанавливать собственные государственные языки. Во-вторых, государство берет на себя обязанность сохранять языки всех народов, проживающих на ее территории, и создавать условия для их изучения и развития1.
В ч. 1 ст. 18 УПК РФ установлено, что «уголовное судопроизводство ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик», которые, согласно конституционным положениям, устанавливаются и употребляются на территориях республик наряду с русским языком. В ч. 1 ст. 18 УПК РФ закреплено также правило о том, что в Верховном Суде РФ, военных судах производство по уголовным делам ведется на русском языке. При этом существенно, что в судах любого уровня участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ (ч. 2 ст. 18). В соответствии с ч. 3 ст. 18 УПК РФ в случаях, если следственные и судебные документы согласно закону подлежат обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, то указанные документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.
Языковой аспект деятельности судебной системы регламентируется ст. 10 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»1. Согласно указанной статье судопроизводство и делопроизводство в Конституционном Суде Российской Федерации, Верховном Суде Российской Федерации, Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации, других арбитражных судах, военных судах ведутся на русском языке — государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции могут вестись также на государственном языке республики, на территории которой находится суд. Судопроизводство и делопроизводство у мировых судей и в других судах субъектов Российской Федерации ведутся на русском языке либо на государственном языке республики, на территории которой находится суд. Участвующим в деле лицам, не владеющим языком судопроизводства, обеспечивается право выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.
При этом в данных нормах можно разглядеть существенную проблему на практике. Так, в судах общей юрисдикции, а также в органах расследования республик, входящих в состав РФ, в соответствии с их конституциями, производство может вестись на государственном языке этих республик.
Необходимо отметить, что все республики в составе РФ закрепили в своих Конституциях или в специальных законах указанное право. В ст. 10 Конституции Республики Дагестан устанавливается, что государственным языком является русский язык и языки народов Дагестана2. В Кабардино-Балкарской республике - кабардинский, балкарский и русский языки1, в Карачаево-Черкесской республике — абазинский, карачаевский, ногайский, русский и черкесский . В статье 46 Конституции Республики Саха (Якутия) декларируется, что государственными языками Республики Саха (Якутия) являются язык саха и русский язык3. Языки коренных малочисленных народов Севера являются официальными в местах компактного проживания этих народов. Государственными языками республики Мордовия в соответствии с Конституцией являются русский и мордовский (мокшанский, эрзянский) языки4. В ст. 17 Степного Уложения (Конституции) Республики Калмыкия провозглашается, что государственными языками в Республике Калмыкия являются калмыцкий и русский языки5. Согласно ст. 15 Конституции Республики Марий Эл государственными языками Республики Марий Эл являются марийский (горный, луговой) и русский языки6.
Таким образом, количество установленных государственных языков в республиках колеблется от одного до четырех, вместе с тем конструкция некоторых статей конституций вообще не позволяет определить, о каких языках идет речь, к примеру, языки народов республики Дагестан.
Соответственно органы предварительного следствия и дознания вправе осуществлять деятельность по уголовному преследованию не на русском языке, а суд также вправе провести заседание на местном языке, что создает значительные проблемы в осуществлении правосудия. Кроме того, участники судебного разбирательства вправе давать показания на родном языке или языке, которым они владеют, что приведет к тому, что в одном уголовном деле могут содержаться процессуальные документы, изложенные па разных языках, и в результате Верховному суду РФ в порядке кассационного или надзорного разбирательства придется проделать серьезную работу по осуществлению перевода всего объема материалов уголовного дела. Это создаст серьезные временные и финансовые затраты, да и многие юридические термины не имеют в государственных языках, принятых в республиках, соответствующих слов-заменителей, которые бы адекватно отражали содержание юридического понятия или законодательного термина. Кроме того, законодатель не установил, каким образом должен решаться вопрос, на каком языке должен вестись процесс. Каков критерий выбора языка судопроизводства в республике и кто субъект выбора языка судопроизводства? Отсутствие ответа в законодательстве РФ и туманные формулировки в нормах законов субъектов РФ усиливают проблему.
Так, ст. 11 закона республики Мордовия «О государственных языках в республики Мордовия» устанавливает, что делопроизводство в органах государственной власти Республики Мордовия, органах местного самоуправления, в правоохранительных органах, судопроизводство и нотариальное делопроизводство осуществляются на русском, а при необходимости — также на мордовском (мокшанском или эрзянском) языках1. При этом непонятно, что понимать под необходимостью, и как ее определять?
Переводчик: понятие, признаки, права и обязанности
В соответствии со ст. 59 УПК РФ, переводчик — это лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных УПК РФ, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. О назначении лица переводчиком дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд - определение.
Несколько более узкое понятие переводчика дано в ч.І ст. 59 УПК РФ: это лицо, «привлекаемое» к определенному процессу. По мнению В. Н. Махова, переводчик - это «лицо, владеющее языками, знание которых необходимо для перевода»1.
М. А. Джафаркулиев определяет переводчика как лицо, достигшее совершеннолетия, достаточно владеющее языками и специальной терминологией, знание которых необходимо для полного, точного выполнения им в рамках следственных и судебных действий перевода; не выполняющее функцию другого участника процесса по данному уголовному делу; не заинтересованное в исходе дела, принявшее на себя функции перевода и назначенное органом дознания, следователем, прокурором, судьей или судом в случаях, предусмотренных в законе . Аналогичное определение переводчика было дано в свое время Л. Л. Васильевой - Кардашевской3.
Как видим, указанные исследователи расширяли законодательную конструкцию понятия переводчика: переводчик должен быть совершеннолетним, владеть специальной терминологией, не быть заинтересованным в исходе дела.
О. Ю. Кузнецов определяет переводчика как лицо, лично не заинтересованное в исходе уголовного дела, привлекаемое к участию в судопроизводстве в случаях, предусмотренных УПК РФ, свободно владеющее языком судопроизводства и языком, знание которого необходимо для перевода, осуществляемого им исходя из назначения уголовного судопроизводства1.
Однако непонятно, почему автор говорит только о личной заинтересованности. Но при этом импонирует то, что выделена сущность именно судебного перевода — «исходя из назначения уголовного судопроизводства».
Я. М. Ишмухаметов определяет переводчика как лицо, не заинтересованное в исходе дела, знающее язык, необходимый для перевода, свободно владеющее письменной и устной речью, либо навыками сурдоперевода, привлекаемое на любой стадии уголовного судопроизводства для обеспечения гарантии лица пользоваться родным языком, либо языком, которым оно владеет2.
Е. П. Гришина и С. А. Саушкин в своей статье указывают на погрешности такого определения . Во-первых, словосочетание «знающее язык» не отражает глубину знания языка. Во-вторых, «письменная речь» - термин, не совсем приемлемый для определения содержания письменного документа. В-третьих, устная речь, по мнению Е. П. Гришина и С. А. Саушкина, олицетворяется в рассматриваемом случае с навыком свободно объясняться на языке.
Исходя из анализа представленных точек зрения к понятию переводчика, можно сделать вывод, что к переводчику предъявляются различные требования.
По мнению М. Ю. Рагинского, переводчик должен отвечать двум основным требованиям: 1) свободно владеть языками, знание которых необходимо при производстве по делу; 2) не быть заинтересованным в исходе дела4.
И. Л. Петрухин выдвигает три требования; 1) компетентность, свободное владение языками, необходимыми для перевода; 2) незаинтересованность в исходе дела — как прямая, так и косвенная; 3) недопустимость совмещения функций переводчика с выполнением других процессуальных обязанностей по уголовному делу1.
По мнению Р. Д. Рахунова, важным требованием, предъявляемым к переводчику, следует считать отсутствие судимости, так как «требуются гарантии добропорядочности переводчика, исключающие возможность злоупотреблений. Отсутствие судимости является одной из таких гарантий»2.
По мнению В. П. Божьева, в качестве переводчика может выступать лицо, которое свободно владеет как языком судопроизводства, так и языком, которым пользуется соответствующий участник процесса, может на этих языках не только разговаривать, но и читать и писать3.
В целом позиция каждого автора не противоречит требованиям УПК РФ, в различной мере отражая уровень теоретического обобщения законодательного материала. Полагаем, однако, что выделение ряда признаков не является необходимым и целесообразным.
Закон прямо не закрепляет такое требование, как достижение переводчиком определенного возраста, однако, исходя из общих положений о дееспособности, полагаем целесообразным привлекать к участию в уголовном судопроизводстве лиц, достигших совершеннолетия. Однако необходимо согласиться с замечаниями М. А. Джафаркулиева и С. П. Щербы, что в исключительных случаях, когда проведение того или иного следственного действия не терпит отлагательства и найти другого переводчика не представляется возможным, допустимо приглашение в качестве переводчика несовершеннолетнего, которому исполнилось 16 лет, поскольку именно с этого возраста наступает уголовная ответственность за заведомо неправильный перевод и за разглашение данных предварительного расследования по ст. 307 и 310 УК РФ1.
М. А. Джафаркулиев справедливо отмечает, что «с учетом возрастных особенностей несовершеннолетних увеличивается опасность некачественного перевода и, кроме того, расследование и судебное разбирательство ряда тяжких преступлений с участием такой категории переводчиков может отрицательно сказаться на формировании его личности» .
Поскольку УПК РФ не предъявляет никаких требований к возрасту переводчика, на практике встречаются случаи привлечения несовершеннолетнего лица в качестве переводчика в производство по уголовному делу3.
Хотя возрастного ограничения в законе в отношении переводчика не предусмотрено, мы считаем, что замена переводчика была необходима, и следователь в данном случае поступил верно. Здесь скорее проявляется этический аспект, поскольку государство должно стремиться оградить и ограничить вовлечение лиц, не достигших совершеннолетия, в орбиту уголовно-процессуальных отношений, несмотря на то, что такое лицо может быть общественно полезным.
Участие переводчика в стадии возбуждения уголовного дела и в производстве следственных и иных процессуальных действий
Независимо от правового статуса все участники уголовного процесса, несвободно владеющие языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должны быть обеспечены переводчиком на всех стадиях производства по уголовному делу, начиная со стадии возбуждения уголовного дела.
По этому поводу необоснованной является точка зрения Р. Д. Рахунова, который пишет: «Естественно, что в стадии возбуждения уголовного дела переводчик не требуется. Если необходим перевод материалов перед решением вопроса о возбуждении дела, то деятельность переводчика не будет процессуальной»1.
В. Н. Шпилев отмечает что «участие их (переводчиков) в уголовном процессе имеет в известном смысле эпизодический характер: они призываются к участию в производстве различных следственных и судебных действий и по выполнению своих обязанностей выбывают из процесса»2.
Н. Я. Калашникова замечает, что все правила, определяющие процессуальное положение переводчика, сохраняют свое значение и для стадии возбуждения уголовного дела3.
При этом заявление о преступлении может быть сделано на любом языке, как в устной, так и в письменной форме4. Аналогичное правило касается оформления явки с повинной5.
Мы солидарны с мнением Т. И. Стесновой, что законодатель напрасно ограничил круг лиц, которым предоставляется право изъясняться на родном языке, категорией «участвующие в деле лица». К таким лицам должны относиться не только участники, появляющиеся после возбуждения уголовного дела, но и другие иноязычные граждане - заявители, пострадавшие, правонарушители1.
Весьма интересным является введение указанным автором в научный оборот категории презумпции незнания языка судопроизводства любым участником, при условии, что он утверждает о своем недостаточном владении языком2. Данное положение отражает направленность уголовно-процессуальной деятельности на охрану прав и интересов лиц, вовлекаемых в орбиту уголовно-процессуальных отношений, путем безусловного допуска переводчика уже со стадии возбуждения уголовного дела.
Однако многие авторы полагают, что законодателю следовало бы уточнить процессуальную норму, дополнив ее положением, о праве лица заявить о преступлении на родном или другом языке, которым оно владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ3.
Мы согласны с теми авторами, которые указывают на то, что уголовно-процессуальный закон не предусматривает механизм участия переводчика в стадии возбуждения уголовного дела.
Ведомственные акты более последовательны в решении этого вопроса4. Вместе с тем, некоторые авторы признают возможность участия переводчика на стадии возбуждения уголовного дела, но в процессуальном статусе специалиста.
А. В. Кохан, исследуя вопрос взаимодействия следователя с иными участниками уголовного судопроизводства, предлагает классифицировать формы взаимодействия на процессуальные и организационные (непроцессуальные). При этом на стадии возбуждения уголовного дела, по его мнению, возможны три процессуальные формы взаимодействия, одной из которых является привлечение к осмотру места происшествия и другим процессуальным действиям переводчика, и организационные формы, к которым он относит перевод документов на язык судопроизводства и консультативную помощь переводчика1. В данном случае непонятно, почему автор привлечение переводчика к участию в проведении осмотра места происшествия именует процессуальной деятельностью, а перевод документов на язык, на котором ведется производство по уголовному делу, относит к организационной (непроцессуальной) деятельности. Также возникает вопрос к автору: какое значение он вкладывает в понятие «консультативная помощь переводчика»? Полагаем, что автор отождествляет формы участия переводчика и специалиста, и в данном случае целесообразно было бы указывать на справочно-консультационную помощь специалиста в области языкознания.
Мы считаем, что в стадии возбуждения уголовного дела законодатель предусмотрел возможность использования специальных языковых знаний.
Часть 1 ст. 144 УПК РФ в редакции Федерального закона от 09.03.2010 № 19-ФЗ предусматривает, что «при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов и привлекать к участию в этих проверках, ревизиях, исследованиях спегршлистов»2. На наш взгляд, эта норма подлежит расширительному толкованию. Так, если заявление о совершенном или готовящемся преступлении исполнено на языке, отличном от языка судопроизводства, следователь, дознаватель вправе привлечь специалиста в области языкознания (специалиста в процессуальном смысле), а не переводчика (переводчика в процессуальном смысле) для исследования документа (перевода документа на язык судопроизводства). Хотя в функциональном значении эти два субъекта являются переводчиками, а деятельность, выполняемая ими, переводом.
То есть таким изменением закона законодатель как бы опосредованно решил проблему допуска переводчика на этапе рассмотрения заявления о совершенном или готовящемся преступлении, если трактовать эту норму расширительно.
В пользу нашего допущения говорит также следующее положение закона. В соответствии с ч. 2 ст. 59 УПК РФ, о назначении конкретного лица переводчиком следователь выносит постановление. Решения следователя о привлечении лица в качестве переводчика, выраженные в иной форме, не имеют юридического основания. Согласно п. 25 ст. 5 УПК РФ, постановление - это решение прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя, вынесенное при производстве предварительного расследования, за исключением обвинительного заключения или обвинительного акта. Следовательно, буквальное толкование данной нормы позволяет говорить, что решение следователя на этапе проверки сообщения о совершенном и готовящемся преступлении не может быть принято в форме постановления, соответственно и решение о назначении переводчика не может быть облечено в форму постановления1. Следуя логике законодателя, можно прийти к выводу, что участие переводчика (в процессуальном смысле) на этапе принятия сообщения о совершенном или готовящемся преступление исключается.
Кроме того, по смыслу действующего уголовно-процессуального законодательства следователь не вправе предупреждать переводчика об ответственности за заведомо ложный перевод, если он участвует в производстве процессуальных действий, не являющихся следственными. Это обусловлено тем, что в ч. 2 ст. 169 УПК РФ установлена обязанность следователя разъяснить переводчику права и ответственность перед началом следственного действия.
