Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Правовой статус иностранных граждан в уголовном процессе 18
1.1 Права, обязанности и гарантии как элементы правового статуса иностранных граждан 18
1.2 Особенности правового статуса иностранных граждан как основа дополнительных процессуальных гарантий 41
1.3 Генезис и современное состояние нормативного определения правового статуса иностранных граждан в уголовном процессе России 58
Глава II. Нормативно-правовые и организационные основы реализации процессуальных гарантий в отношении иностранных граждан в современном уголовном процессе России 92
2.1 Уголовно-процессуальный статус иностранного гражданина в современной российской правовой системе 92
2.2 Уголовные дела «с иностранным элементом»: понятие, сущность и специфика уголовно-процессуальной деятельности 107
2.3 Реализация процессуальных гарантий прав иностранных граждан при международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства 135
Глава III. Процессуальные гарантии права пользоваться родным языком в уголовном процессе 172
3.1 Общая характеристика гарантии права пользоваться родным языком в российском уголовном процессе 172
3.2 Подготовка судебных переводчиков как необходимое условие практической реализации права пользоваться родным языком в уголовном процессе 197
Заключение 208
Список использованных источников 221
Приложение 249
- Права, обязанности и гарантии как элементы правового статуса иностранных граждан
- Генезис и современное состояние нормативного определения правового статуса иностранных граждан в уголовном процессе России
- Реализация процессуальных гарантий прав иностранных граждан при международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства
- Подготовка судебных переводчиков как необходимое условие практической реализации права пользоваться родным языком в уголовном процессе
Права, обязанности и гарантии как элементы правового статуса иностранных граждан
В УПК права и обязанности участников процесса определяются безотносительно к их гражданству. Граждане иностранных государств имеют в уголовном процессе право давать показания, заявлять ходатайства и отводы, знакомиться с материалами дела, пользоваться помощью защитника и т.д. в зависимости от процессуального положения конкретного участника наравне с гражданами РФ. Однако в абсолютном большинстве случаев иностранный гражданин располагает меньшими возможностями для реализации своих прав. Пребывание в чужой стране, а не на родине, отсутствие каких-либо знаний о правовой системе и законодательстве России, невозможность обратиться за помощью к родственникам или иным близким лицам, отсутствие социальных связей, незнание языка, на котором ведется производство по уголовному делу, -далеко не полный перечень факторов, препятствующих иностранному гражданину самостоятельно воспользоваться правами, определенными в УПК. Реализация данных прав целиком зависит от действий следователя (дознавателя). Именно он обеспечивает участие в производстве по делу переводчика и защитника, а также совершает иные предусмотренные законом действия, направленные на реализацию прав иностранного гражданина - предоставляет возможность для встречи с консулом , осуществляет взаимодействие с уполномоченными органами иностранного государства в рамках международного сотрудничества и т.д. Однако на практике следователи далеко не во всех случаях исполняют соответствующие нормативные предписания. Проведенный в ходе исследования анализ уголовных дел и решений судов, размещенных на сайте «Росправосудие», а также опрос следователей, в производстве которых были уголовные дела с участием иностранных граждан, с надлежащей убедительностью свидетельствуют о нарушениях прав иностранных граждан. Сроки направления запроса о правовой помощи в 30 делах из 46 (65,2%) составили более полугода. Сроки предварительного расследования после неоднократных продлений в связи с решением вопроса об экстрадиции в 65 из 102 изученных судебных актов, затрагивавших вопрос об экстрадиции, составляли более одного года. Во всех случаях в отношении обвиняемого иностранного гражданина была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Таким образом, единственной причиной продления сроков расследования уголовного дела была длительность реализации международного сотрудничества. В свою очередь, это привело к явному нарушению принципа уголовного судопроизводства, предусмотренного ст. 6.1. УПК «Разумный срок уголовного судопроизводства».
Право пользоваться помощью переводчика, необходимое иностранным гражданам в большинстве случаев, также нарушается. На вопрос анкеты «Были ли в Вашей практике случаи, когда лицу, не владеющему/недостаточно владеющему русским языком по каким-либо причинам не предоставлялся переводчик?» 78,3 % следователей (29 чел.) ответили утвердительно. В 66,6% изученных уголовных дел (34 дела из 51) не содержалось информации о том, что обвиняемому (подозреваемому) иностранному гражданину, нуждавшемуся в помощи переводчика, она была представлена при ознакомлении с материалами уголовного дела. Эти и другие нарушения права пользоваться родным языком и помощью переводчика означают, что обвиняемый (подозреваемый) фактически был лишен возможности реализовать все прочие процессуальные права, так как очевидно, что, не говоря и не понимая речи других участников процесса, это сделать невозможно. Изучение эмпирического материала позволило выявить нарушения и иных прав иностранных граждан, нашедшие отражение в настоящем исследовании. Изучение судебных приговоров (определений, постановлений), вынесенных в различных субъектах РФ, позволяет утверждать, что данная тенденция характерна не только для Самарской области, но и для страны в целом. Все это свидетельствует о недостаточности существующих гарантий процессуальных прав иностранных граждан и необходимости их усовершенствования.
Кроме того, проблема реализации данных гарантий является одним из аспектов проблемы реализации гарантий прав всех участников уголовного процесса, что обусловливает ее значение для уголовного судопроизводства в целом. Сосредоточив у себя, по выражению И. Я. Фойницкого, «право суда»6 над человеком, государственная власть приняла на себя и заботу о человеке. Уголовное судопроизводство как функционирующая в государстве система осуществляется в соответствии с общим политическим строем государства, а его принципы тесно связаны с общими началами государственного устройства и характеризуют степень его цивилизованности. В центре уголовно-процессуальной деятельности находится обвиняемый, на изобличение которого направлены все усилия органов предварительного расследования, сопровождающиеся ограничением его прав и свобод. Поэтому процессуальный статус обвиняемого, степень его защищенности от необоснованного обвинения и ограничения его прав - «пробный камень гуманности политического режима» , который правдиво отражает истинный тип как самого государства, так и его правовой системы. Устанавливая правила производства по уголовному делу, любое (демократическое) государство создает систему гарантий для обвиняемого, и «чем свободнее личность в государстве, тем полноправнее обвиняемый в уголовном процессе»8. Таким образом, рассмотрение процессуальных прав и гарантий их реализации, которыми обладают иностранные граждане, означает не сосредоточение внимания на некоем частном случае, а изучение процессуальных гарантий в целом через призму предмета настоящего исследования.
В современной науке и правотворческой практике отсутствует единое представление о структуре правового статуса иностранного гражданина в уголовном процессе. Это делает невозможным успешное законодательное определение прав данной категории граждан и гарантий этих прав. От правильной трактовки правового статуса иностранных граждан и его элементов напрямую зависит правовой механизм реализации прав и законных интересов этих граждан в деятельности следователя и дознавателя. А именно - нормативно определенный системно организованный комплекс взаимосвязанных правовых средств, обеспечивающих действия вышеназванных должностных лиц с целью соблюдения ими действующего законодательства.
Для того чтобы определить структуру правового статуса иностранного гражданина в уголовном процессе, необходимо уяснить содержание понятия «иностранный гражданин», затем дать определение его правового статуса, а затем - проанализировать его элементы.
В соответствии с Федеральным законом «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», иностранный гражданин -физическое лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и имеющее доказательства наличия у него гражданства (подданства) иностранного государства .
Большинство ученых, говоря об участниках уголовного процесса -гражданах иностранного государства, используют исключительно термин «иностранный гражданин10». Другие считают допустимым использование термина «иностранец ».
К. А. Корсик обосновывает предложение использовать в российском законодательстве единого термина «иностранец», выключающего в себя категории иностранных граждан, апатридов, иностранных рабочих и иных категорий лиц, не имеющих российского гражданства1 . Р. Р. Бетиев полагает, что необходимо закрепить в РФ единый термин «иностранец», относящийся как к иностранным гражданам, так и к лицам без гражданства .
Для того чтобы определиться с содержанием понятия «иностранец», обратимся к лексическому значению этого слова. В словаре В. И. Даля оно вовсе отсутствует. Согласно словарю С .И. Ожегова, «иностранец» - гражданин какой-нибудь страны по отношению к другой стране14. В словаре Д. Н. Ушакова слово «иностранец» определяется как лицо, принадлежащее к гражданам чужой страны. Большой толковый словарь русского языка содержит определение: иностранец — гражданин, подданный другой страны, иного государства15.
Таким образом, в русском языке под словом «иностранец» принято понимать лицо, имеющее связь с иностранным государством (гражданин, подданный). Следовательно, представляется неверной позиция авторов, включающих в это понятие и такую специфическую категорию, как «лицо без гражданства». Полагаем, поскольку слово «иностранец» неоднократно использовалось российским законодателем, оно может пониматься как синоним к термину «иностранный гражданин» и именно так будет использоваться в данном исследовании.
Генезис и современное состояние нормативного определения правового статуса иностранных граждан в уголовном процессе России
Поиск решения существующих проблем реализации гарантий прав иностранных граждан в уголовном процессе требует анализа нормативных правовых актов, выступающих источниками данных прав. Изучение их исторического развития позволит выявить основные тенденции, характерные для российского уголовно-процессуального законодательства, определяющего процессуальные гарантии прав иностранцев. Последующий анализ нормативных правовых актов, определяющих данные гарантии на современном этапе, даст возможность выявить особенности реализации каждого вида гарантий.
Нормы закона, определяющие правовой статус иностранных граждан, существовали в российском законодательстве с момента его возникновения.
В самых древних из дошедших до наших дней документах (судебники, «Русская правда» и др.) содержатся 1-2 статьи, посвященные иностранцам. Это немало, если принять во внимание, что общий объем этих документов - 60-70 статей, охватывающих все наиболее значимые сферы жизни общества.
До 1463 года единого российского государства не существовало. Территория была разделена на множество обособленных городов-государств, каждое с собственной системой управления и своим судебником. В законах того времени можно встретить, например, такую формулировку: «...а если кто-нибудь купит что-либо на чужой земле». Под «чужой землей» понимался как другой город, так и иностранное государство. Из этого можно сделать вывод, что даже в условиях феодальной раздробленности принадлежность к категории «чужеземец» определялась не языком, нацией или общими культурными традициями, а фактом подданства того или иного княжества или государства. Что, в свою очередь, свидетельствует о значимости проблем определения статуса «чужеземцев» уже в то время.
На каждом историческом этапе генезис законодательства об иностранцах осуществлялся в двух направлениях:
развитие содержания процессуального статуса иностранцев - появление новых прав, обязанностей, ответственности и их гарантий;
развитие формы данного статуса — совершенствование системы нормативных правовых актов, определяющих его.
Историческое развитие нормативного определения процессуальных прав, обязанностей и гарантий прав иностранных граждан будет проанализировано на следующих этапах:
1. Киевская Русь (середина 1Х-середина XV в.).
2. Московское государство (середина XV-конец XVII в.).
3. Российская империя (конец XVII-начало XX вв.).
4. Советское государство (февраль 1917-конец 1991 гг.).
В рамках каждого из этапов будут выделены основные тенденции в развитии как формы, так и содержания статуса иностранцев.
Киевская Русь (середина 1Х-середина XV в.)
С точки зрения формы, правовой статус иностранца определялся, помимо внутренних документов, международными договорами. Практика их заключения на Руси началась с X веке нашей эры, с первых договоров с Византией в 911 и 944 гг. н.э. В них содержались первые нормы, касающиеся международного сотрудничества и прав иностранцев. Эти документы, как и современные международные договоры, построены на основе принципа взаимности: «если кто убьет - русский христианина или христианин русского», «если украдет что русский у христианина или, с другой стороны, христианин у русского». Кроме того, приведенная норма свидетельствует о возникновении тенденции, нашедшей свое отражение и в более поздних нормативных документах - выделение категорий участников процесса не по критерию принадлежности к государству, а в зависимости от вероисповедания.
Таким образом, первым нормативным правовым актом, определяющим уголовно-процессуальные права иностранцев в нашей стране, был международный договор.
Содержание данных договоров включало нормы, связанные с розыском преступника и осуществлением правосудия в отношении иностранцев (греков — на Руси или русских - в Византии). Уже в первых договорах нашел свое отражение принцип взаимности. Расследование преступления, совершенного в Киевском княжестве византийцем, осуществлялось местными властями, но назначали наказание органы власти Константинополя: «Если же будет совершено злодеяние кем-нибудь из греков - наших царских подданных, - да не имеете права наказывать их, но по нашему царскому повелению пусть получит тот наказание в меру своего проступка...»90. Исключение из этого правила делалось только в случае совершения убийства или причинения вреда здоровью. Иностранец, совершивший одно из этих преступлений, подлежал наказанию на месте: «Если убьет наш подданный русского или русский нашего подданного, то да задержат убийцу родственники убитого, и да убьют его... Если же ударит мечом, или копьем, или иным каким-либо оружием русский грека или грек русского, то за то беззаконие пусть заплатит виновный 5 литр серебра по закону русскому...». Таким образом, в первых международных договорах были определены правила, содержащие особенности уголовного преследования в отношении иностранцев.
Московское государство (середина XV—конец XVII в.) В содержание Судебника 1550 года впервые была включена норма, определяющая процедуру доказывания по уголовному делу с участием иностранцев . В целом она мало отличалась от общего порядка: в подтверждение истинности своих слов требовалось поцеловать крест, положить земные поклоны и т.д. Требование целовать крест фактически лишало возможности доказывать свою правоту лиц, исповедующих иные религии, кроме христианской. Это можно считать проявлением описанной выше тенденции - дифференциации участников процесса в зависимости от вероисповедания. При этом если в первых международных договорах вера служила лишь основанием для выделения соответствующих категорий лиц, то в Судебнике принадлежность к христианской религии фактически является основанием для возникновения у участников процесса субъективных прав.
Позднее в Соборном уложении 1649 г. (ст. 9) дополнительно появилась статья, в которой иностранцы упоминаются как субъекты воинских преступлений. Это было вызвано ростом числа приглашенных военных специалистов, поскольку основой армии со второй половины XVII в. становились полки с иностранными офицерами и русским рядовым составом. Согласно этой статье, дела о воинских преступлениях иностранцев рассматривались российскими судами в том же порядке, который был предусмотрен для русских. Сохраняется тенденция унификации правового статуса иностранных граждан и статуса русского подданного. В качестве другой, впервые проявившейся в тот исторический момент тенденции следует отметить, что объем нормативно-правового определения уголовно-процессуального статуса иностранца увеличивался в соответствии с увеличением числа пребывающих в Московском царстве носителей этого статуса.
С точки зрения формы, впервые был реализован прием юридической техники - выделение вопроса в отдельную статью акта при наполнении ее абсолютно идентичным содержанием.
Российская империя (конец XVII-начало XX вв.)
Тенденция равенства правового положения царских и иностранных подданных была сломана в первой половине XVIII в. Толчком в этом процессе явились реформы Петра I. Правовой статус иностранцев, существенно отличался от действовавшего ранее, поскольку предусматривал право быть привлеченными к уголовной ответственности в соответствии с законодательством их государств. 16 апреля 1702 г. был издан манифест «О вызове иностранцев в Россию, с обещанием им свободы вероисповедания»93. Он закрепил новый принцип производства по делам о правонарушениях, совершенных иностранцами: деятельность органов уголовного преследования в рамках такого производства «не должна противоречить законам, обычаям и правам государств, чьими подданными они являются» . В целях ее реализации царь предписал образовать из числа иностранцев, находящихся на военной службе, Тайную коллегию правосудия Военного Совета, которая и должна была рассматривать различные дела, касающиеся «иностранцев военного штата». Президент коллегии был подотчетен непосредственно царю и только от него получал необходимые предписания. Этим же судам, как определялось в манифесте, были подсудны и дела с участием иностранцев других категорий (находящихся на государственной службе и каким-либо образом зависящих от воинских и иных дел).
Таким образом, впервые была создана правовая норма, содержание которой отражало тенденцию - осуществление производства по уголовным делам в отношении иностранцев в соответствии с законодательством государства их подданства.
Реализация процессуальных гарантий прав иностранных граждан при международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства
При производстве по делам с участием иностранных граждан в абсолютном большинстве случаев имеет место международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства. УПК определяет две основные формы данного сотрудничества: направление запроса о правовой помощи (гл. 53 УПК) и выдачи лица для уголовного преследования (гл. 54 УПК). Обе формы не лишены внутренних проблем.
Наиболее значимой из них являются сроки реализации международного сотрудничества, излишняя длительность которых увеличивает общие сроки производства по уголовному делу.
Так, в изученных уголовных делах общие сроки производства по уголовному делу с момента его возбуждения до вынесения приговора судом первой инстанции либо экстрадиции иностранного гражданина в государство его гражданства составили в 84,7 % изученных дел (39 дел из 46) - 1-2 года; в 4,5% дел (5 дел из 46) - 3-4 года; в 4,5% дел (2 дела из 46) - от 6 месяцев до 1 года. Во многом это обусловлено необходимостью для следователя, дознавателя совершать дополнительные действия, не типичные для их повседневной работы, а потому большинство правоприменителей оказываются к ним не готовы.
В 38,1% изученных уголовных дел (29 из 76 дел) иностранным государством направлялся запрос об экстрадиции подозреваемого (обвиняемого). Сроки осуществления экстрадиции с момента задержания лица до его передачи иностранному государству в 84,2 % дел (32 дела из 38) составили более 1 года. В 86,7% изученных определений и постановлений судов по вопросам экстрадиции и продления сроков содержания под стражей в связи с экстрадицией (46 из 53), сроки осуществления экстрадиции также составили более 1 года. При этом необходимо учитывать, что во всех случаях осуществления экстрадиции в отношении подозреваемого (обвиняемого) была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Сроки исполнения запроса о правовой помощи в 65,2% изученных уголовных дел (30 дел из 46) составляли от 6 месяцев до 1 года, а в 6,5% (3 дела из 46) — более года. Во всех случаях сроки проведения предварительного расследования составляли более одного года, при этом единственной причиной их удлинения была необходимость направления запросов о правовой помощи в иностранное государство (в частности, в тех случаях, когда подозреваемый скрылся на территории иностранного государства) и ожидание ответа. При этом только в десяти случаях сотрудничество оказалось результативным, то есть виновные были привлечены к уголовной ответственности с установлением всех юридически значимых обстоятельств. Во всех остальных случаях подозреваемый, личность которого была известна, либо так и не был найден, либо российские правоохранительные органы не имели информации об этом, что также нельзя назвать проявлением эффективного сотрудничества.
В качестве типичного примера можно привести уголовное дело, рассмотренное в 2012 г. Калининским районным судом г. Уфы Республики Башкортостан : гражданин Республики Азербайджан Гулиев Э.П., привлечен к уголовной ответственности в Республике Азербайджан за совершение разбойного нападения группой лиц в целях хищения чужого имущества. Согласно запросу Главного Управления Уголовного Розыска МВД Азербайджанской Республики, указанное лицо разыскивается в Республике Азербайджан, имеется постановление суда о заключении его под стражу. 27 сентября 2011 года прокурором Калининского района г. Уфы вынесено постановление о заключении под стражу гражданина Гулиева Э.П. на 2 месяца. Однако оставшегося срока содержания под стражей было недостаточно, чтобы исполнить требование о выдаче. В общей сложности исполнения запроса о выдаче Гулиева заняло более года. При этом в целом расследование преступления, совершенного Гулиевым, заняло более семи лет, главным образом, из-за сложности и длительности процедур международного сотрудничества. Описанное уголовное дело является типичным для существующей правоприменительной практики.
Другая проблема имеет место в практике обжалования постановлений об экстрадиции иностранных граждан. Российские суды в абсолютном большинстве случае не удовлетворяют жалобы иностранных граждан на решения о выдаче, исследования обстоятельств, указанных в жалобе, как правило, не происходит. Данная тенденция была отражена во всех изученных в ходе исследования судебных актах. Ни в одном из них жалоба на решение экстрадиции не была удовлетворена. Аргументы подозреваемого (обвиняемого) иностранного гражданина и его защитника о возможности преследований лица в данном государстве по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или по политическим убеждениям суд всякий раз опровергал, ссылаясь на следующее: «Официальными документами Генеральной прокуратуры ... Республики гарантировано, что ... на территории ... Республики не будет преследоваться по политическим мотивам, в связи с расовой принадлежностью, вероисповеданием, национальностью или политическими взглядами. Более того, запрашиваемая сторона обязуется осуществлять уголовное преследование в отношении гражданина ... Республики только за те преступления, за которые он будет выдан. ... также не будет выдан третьему государству без согласия Российской Федерации, и после окончания судебного разбирательства и отбытия наказания сможет свободно покинуть территорию ... Республики»202.
Перечень оснований для отказа в выдаче лица, предусмотренный ст. 464 УПК, включает, в частности, следующее: «лицу, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче, предоставлено убежище в Российской Федерации в связи с возможностью преследований в данном государстве по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или по политическим убеждениям» (п. 2 ст. 464 УПК). Данная норма определяет два условия отказа в выдаче:
возможность преследований в иностранном государстве по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или по политическим убеждениям;
предоставление в связи с этим иностранному гражданину политического убежища в РФ.
Таким образом, при отсутствии у лица статуса беженца основания для отказа в его выдаче, согласно УПК, отсутствуют.
Иного подхода придерживается ЕСПЧ, исходя из положений ст. 3 Конвенции, согласно которой никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию. В Постановлениях по делам по делу «Мамажонов против России»203 (жалоба № 17239/13 от 23 октября 2014 г.), «Якубов против России»204 от 8 ноября 2011 г. (Жалоба № 7265/10), «Эргашев против России» от 16 октября 2012 г. (Жалоба № 49747/11) и др. ЕСПЧ указал РФ на нарушения ст. 3 Конвенции российскими властями. Данные нарушения состояли в том, что власти не рассмотрели надлежащим образом утверждения заявителя о существовании реального и неотвратимого риска пыток и унижающего достоинство обращения в государстве его гражданства. Кроме того, одобрение властями экстрадиции заявителя подвергло его реальному и неотвратимому риску пыток и унижающего достоинство обращения. Критерий наличия или отсутствия факта политического убежища ЕСПЧ не рассматривает как определяющий.
В других Постановлениях ЕСПЧ указал на недостаточность процессуальных гарантий права на обжалование их содержания под стражей при решении вопроса об экстрадиции. Соответствующая позиция ЕСПЧ нашла отражение в Постановлении «Элмуратов против России» от 10 февраля 2011 года. Европейский суд счел, что положения статей 108 и 109 УПК РФ не позволяют лицам, содержащимся под стражей с целью выдачи, возбуждать судебное производство для проверки законности содержания под стражей при отсутствии ходатайства прокурора о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу. К аналогичным выводам ЕСПЧ пришел в Постановлениях по делам «Насруллоев против России», «Муминов против России» и т.д.
Перечисленные процессуальные проблемы обусловливают необходимость анализа процессуального законодательства и правоприменительной практики в целях выработки модели их решения.
Для решения данной задачи необходимо:
уяснить сущность понятия «международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства»;
определить круг процессуальных гарантий прав иностранных граждан при международном сотрудничестве;
выявить пути решения существующих проблем, возникающих при реализации вышеназванных гарантий.
Правоотношения, возникающие между государствами по вопросам розыска, ареста лиц, подозреваемых в совершении уголовных преступлений, и привлечения их к ответственности, в теории подразделяют на две категории: международное сотрудничество в сфере борьбы с преступностью и международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства.
Подготовка судебных переводчиков как необходимое условие практической реализации права пользоваться родным языком в уголовном процессе
Право на помощь квалифицированного переводчика является основной гарантией права участников уголовного процесса пользоваться родным языком. На данный момент в России отсутствует система подготовки и учета профессиональных переводчиков, в связи с чем практическая реализация данной гарантии становится невозможной и соответствующие права граждан, не владеющих русским языком, нарушаются. Как следует из предыдущего параграфа, основными проблемами сегодня являются:
1. недостаточная квалификация переводчиков (незнание ими юридической терминологии), что создает риск неверного перевода в процессе;
2. неясность требований к квалификации переводчика, что порождает практику допуска в процесс неквалифицированных переводчиков.
1. Недостаточная квалификация переводчиков.
Для решения данной проблемы необходимо разработать программу подготовки судебных переводчиков, создать фактически впервые в нашей стране методику их обучения, определить предмет, метод и формы обучения. Таким образом, решение возникшей правовой проблемы (отсутствие специалистов для осуществления предусмотренных законом процессуальных функций) лежит в сфере педагогики, поскольку гарантией реализации процессуальных прав граждан является профессиональная подготовка соответствующих специалистов.
Кроме того, разработка и внедрение программы обучения судебных переводчиков позволит решить целый ряд социальных задач:
обеспечение реализации права граждан пользоваться родным языком и права пользоваться помощью переводчика в суде;
повышение качества работы правоохранительной системы России;
получение дополнительной специализации и, как следствие, возможности профессиональной реализации как для специалистов в области иностранного языка (филологи), так и в области права;
облегчение интеграции нашей страны в международные процессы: ратификация любого международного документа (декларации, конвенции, соглашения и др.) влечет за собой необходимость юридически грамотного перевода как его самого, так и значительного количества сопутствующих документов. От того, насколько качественно, профессионально и точно будет переведен документ, в значительной мере зависит качество его понимания и применения на практике.
Несмотря на постоянно растущую потребность судов и правоохранительных органов в судебных переводчиках, в России до сих пор отсутствует система подготовки таких специалистов. Не разработана до настоящего времени и методика их обучения. Существует лишь программа для подготовки специалистов в области перевода, в последнее десятилетие прослеживается их специализация путем обучения по направлению подготовки: «Переводчик в сфере профессиональных коммуникаций».
Говоря о необходимости создания системы профессиональной подготовки судебных переводчиков как важнейшей гарантии реализации права пользоваться родным языком в уголовном процессе, необходимо определить форму и содержание такой подготовки.
Форма реализации профессиональной подготовки судебных переводчиков в настоящее время определяется специальностями высшего образования. В соответствии с Перечнем направлений подготовки (специальностей) высшего профессионального образования , утвержденным Министерством образования и науки России , получение высшего профессионального образования по специальности 031202 «Перевод и переводоведение», существующей в рамках специальности «031200» «Лингвистика и межкультурная коммуникация», дает право на получение квалификации «Лингвист. Переводчик». Специализация «Филолог. Преподаватель иностранного языка» формально не имеет квалификации переводчика и, следовательно, не должен выполнять соответствующую работу, в том числе и в суде. На практике филологи, желающие получить эту квалификацию, должны получить дополнительное образование, например, «Переводчик в сфере профессиональных коммуникаций». После перехода к двухступенчатой подготовке «специалистов» ситуация еще более усложнилась. Программы дополнительного образования были закрыты, в связи с чем филологи потеряли возможность получить квалификацию «Переводчик» за рамками основного образования с получением диплома государственного образца.
Фактически в настоящее время в роли судебных переводчиков нередко выступают лица, имеющие филологическое образование, поскольку действующее законодательство Российской Федерации это допускает. Таким образом, подготовка переводчиков для судов до сих пор осуществлялась преимущественно в двух формах: высшего образования (филологического) и дополнительного образования («Переводчик в сфере профессиональных коммуникаций»).
В обоих случаях студент обучается по традиционной схеме, с преобладанием филологических дисциплин.
Так, например, правоведение относится к дисциплинам по выбору и обязательным не является. Это означает, что поскольку выпускник филологического факультета в соответствии с законом имеет право выступать в качестве судебного переводчика, перевод будет сделан человеком, не понимающим значения переводимых терминов.
Таким образом, подготовка специалиста направлена на то, чтобы дать фундаментальные, базовые знания в области языка, сделать из специалиста «языковеда», но не практического специалиста. Само разделение направления подготовки «Лингвист. Переводчик» и «Филолог» говорит о том, что, по логике законодателя, филолог не является переводчиком, не имеет соответствующей квалификации и работать переводчиком не вправе. На практике складывается прямо противоположная ситуация - выпускники филологических факультетов работают переводчиками. В данном случае и законодателю, и высшим учебным заведениям более целесообразно не создавать формальные преграды для этого, а дать возможность будущим специалистам расширить и углубить свои профессиональные знания и навыки.
Подготовку студентов целесообразно осуществлять в форме дополнительного профессионального образования в порядке ст. 76 Федерального закона № 273-ФЗ от 29 декабря 2012 года «Об образовании в Российской Федерации». Согласно п. 3 данной статьи, к освоению дополнительных профессиональных программ допускаются:
лица, имеющие среднее профессиональное и (или) высшее образование;
лица, получающие среднее профессиональное и (или) высшее образование.
Принимая во внимание все возрастающую потребность современного общества в судебных переводчиках, представляется целесообразной подготовка судебных переводчиков из числа лиц, имеющих как филологическое, так и юридическое образование. Это связано с тем, что подготовка судебных переводчиков помимо общеязыковой должна включать базовые знания в области права, специальную юридическую лексику. Юристы обладают знаниями в области права, однако у них отсутствует базовая языковая подготовка, у филологов - наоборот. Следовательно, курс для юристов должен включать углубленное изучение языка, для филологов - права. Кроме того, у юристов отсутствует страноведческая и культурологическая подготовка. При этом и те и другие нуждаются в дополнительных знаниях, которые и составляют содержание данной подготовки.
Рассмотрев форму нормативного закрепления профессиональной подготовки судебных переводчиков, перейдем к ее содержанию.
Исходя из вышесказанного, учебный курс должен включать в себя два направления:
подготовка судебных переводчиков из числа юристов;
подготовка судебных переводчиков из числа филологов.
Данное обстоятельство приводит к необходимости выстраивать дополнительную образовательную программу «Судебный переводчик» на основе принципа модульности.
Перед началом обучения студенты должны проходить входное тестирование по иностранному языку и основам теории права, в соответствии с результатами которого будет определяться объем необходимой подготовки. Контроль знаний студентов также должен осуществляться по итогам прохождения ими каждого модуля. Программа включает в себя три модуля: языковой, правовой и психологический.
