Содержание к диссертации
Введение
1. Теория и практика исследования места убийства в контексте их исторического развития
1.1. Глубокая ретроспекция 13
1.2. Дивергенция (расхождение) ролевых функций следователя и судебного врача 21
1.3. Конвергенция (сближение) знаний в области права и судебной медицины 33
1.4. Формирование кадаврологии - междисциплинарной медико-криминалистической теории 56
1.5. Инновации в подходах к определению объема понятия и структуры процесса исследования места убийства 74
2. Организационно-технический, процессуальный и тактико-криминалистический аспекты
2.1. Криминалистическая стратегическая операция «Реконструкция расследуемого события » 91
2.2. Криминалистическая тактическая операция «Атрибуция трупа»... 105
2.3. Проблемы взаимодействия субъектов поисково-познавательной деятельности 122
2.4. Комплексное использование процессуальных и оперативно--розыскных методов и средств 138
2.5. Организационно-технический аспект исследования места происшествия при его следственном осмотре 146
2.6. Производство на месте происшествия комплексной медико-криминалистической экспертизы 161
2.7. Модификация методов установления личности умершего по его трупу (критический анализ некоторых «ноу-хау») 185
2.7.1. Метод фотосовмещения обнаруженного черепа и прижизненной фотографии разыскиваемого лица 186
2.7.2. Метод скульптурного портрета 199
2.8. Молекулярно-генетическая идентификация личности при исследовании неопознанного трупа 208
3. Нормативные материалы и специальная литература 212
4. Приложения 232
- Глубокая ретроспекция
- Дивергенция (расхождение) ролевых функций следователя и судебного врача
- Криминалистическая стратегическая операция «Реконструкция расследуемого события
- Криминалистическая тактическая операция «Атрибуция трупа»...
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Количественные и качественные изменения, происходящие в структуре преступности, достигли критического значения. Преступления все более и более обретают черты коррумпированности, организованности, профессионализма и изощренной жестокости. Этот процесс имеет тенденцию к обострению и усложнению. На государственном уровне лавинообразный рост тяжких преступлений не без оснований рассматривают как реальную угрозу нашей национальной безопасности. В этих условиях, как никогда раньше, возрастает роль и ответственность правоохранительных органов, призванных противостоять преступности. Деклараций на этот счет обнародовано немало. Важно, чтобы призывы «усилить борьбу с преступностью» не оставались пустым сотрясением воздуха. Правоохранительные органы должны «здесь и сейчас» не только сдержать преступность, но и существенно снизить ее уровень, чтобы население могло реально ощутить позитивные изменения. Это сложнейшая и многофакторная задача. Она связана с решением обширного комплекса социально-политических, экономических и ряда иных проблем. Это ни раз отмечалось в многочисленных программных документах. Акценты варьировались. Но оставалась неизменной тактико-криминалистическая составляющая, «отвечающая» за выявление, раскрытие и расследование преступлений. Учитывалось, что особенно остро и непримиримо общественность воспринимает тяжкие преступления, которые, увы, имеют место вопреки христианской заповеди - не убий.
Динамика умышленных убийств, в том числе тех, которые следует отнести к категории преступлений повышенной общественной опасности (убийства с использованием взрывных устройств, «серийные» убийства, совершаемые сексуальными маньяками, «заказные» убийства, а также убийства с целью завладеть жилищем убиенного, и др.), имеет тенденцию к росту.
По официальной статистике общий уровень преступности в России за 1986-1996 гг. увеличился в два раза. В 1999 г. криминальная ситуация еще более осложнилась. Темпы прироста регистрируемых преступлений увеличились более чем в два раза (с 7,7% в 1998 г. до 16,3% в 1999 г.). Более половины (61,6%) зарегистрированных преступлений относится к категории тяжких и особо тяжких. В 2000 г., по сравнению с годом предыдущим, количество убийств и покушений на убийство увеличилось на 2,2%. Всего за 2000 г. зарегистрировано 31,8 тыс. убийств и покушений на убийство (криминологи полагают, что латентный уровень по данному виду преступлений намного превышает официальный). Качество предварительного расследования, а соответственно и раскрываемость, особенно предумышленных тщательно подготовленных и маскируемых убийств, в том числе «заказных» убийств, совершаемых профессиональными киллерами, - низкая. Немало «громких» уголовных дел последнего времени «развалилось» на стадии судебного разбирательства только потому, что высокооплачиваемые адвокаты, «эскортирующие» следственное производство, умело использовали упущения следователей, допущенные на первоначальном этапе расследования, в частности при осмотре места происшествия.
Место происшествия, включая труп потерпевшего, поскольку речь идет о расследовании убийств, - важнейший информационный узел, средоточие многочисленных и разнообразных «фактов-состояний», причинно или иным образом связанных с расследуемым событием и потому релевантных в уголовно-правовом, процессуальном и тактико-криминалистическом отношении. Не случайно и в работах отцов-основателей криминалистики, и в публикациях нашего времени, авторы уделяли и продолжают неизменно уделять пристальное внимание различным аспектам осмотра места происшествия. Однако ресурсы эффективности исследования мест происшествия далеко не исчерпаны. Существенно меняются способы совершения преступлений и со-
крытия его следов, следователям приходится иметь дело с приемами противодействия, с которыми следственная практика ранее не сталкивалась. В изменившихся условиях сотрудники правоохранительных органов, испытывая определенные трудности, нуждаются в обоснованных рекомендациях, которые помогут им проводить исследование места совершения убийства на более высоком качественном уровне. Это возможно, если преодолеть устойчиво сложившуюся парадигму, согласно которой следственный осмотр места происшествия фактически рассматривается в качестве единственно возможного способа извлечения доказательственной информации из материальной обстановки, связанной с расследуемым событием. Следственный осмотр места происшествия, безусловно, ответственное, но далеко не единственное процессуальное следственное действие, которое для указанной цели можно и должно использовать. Все это предопределило выбор темы данной диссертации и свидетельствуют об ее актуальности и практической значимости.
Объект исследования - теория и практика уголовного процесса и криминалистики, имеющиеся в этой сфере проблемы, которые нуждаются в научном осмыслении и разрешении с учетом передовой следственной, судебно-экспертной и оперативно-розыскной практики, достижений наук юридического и неюридического профиля.
Предмет исследования - закономерности, определяющие особенности отражения в материальной обстановке места убийства действий преступник капо подготовке, совершению и сокрытию содеянного.
Цели и задачи исследования. Научная цель - разработать теоретические положения, реализация которых позволит оптимизировать исследование места убийства и трупа на месте его обнаружения для объективной реконструкции расследуемого события во всех его значимых для расследования деталях. Прикладная цель - обосновать соответствующие методические рекомендации и предложения по совершенствованию уголовно-процессуального
законодательства.
Для достижения этих целей были поставлены следующие теоретические и научно-практические задачи:
выявить основные этапы и тенденции в историческом развитии теории и практики исследования места убийства и трупа на месте его обнаружения, соотнося происходившие изменения с процессуальным статусом следователя и судебного врача;
адаптировать приемы, методы и познавательные процедуры системного подхода, а также совокупный научный потенциал криминалистики и судебной медицины, положений праксиологии, других научных дисциплин для нужд предварительного расследования преступлений данной категории;
3) сформировать систему криминалистических операций следователя, ре-
| зультаты которых ориентированы на адекватную реконструкцию рассле
дуемого события на основании результатов исследования места убийства и
трупа на месте его обнаружения;
изучить и проанализировать предложенные теоретические концепции и практику производства судебных экспертиз непосредственно на месте расследуемого события, в частности, предложения о производстве так называемых «ситуалогической экспертизы» места происшествия»;
ознакомиться с современными разработками приемов и методов отождествления неопознанных трупов (методика молекулярно-генной идентификации; модификации традиционных приемов отождествления личности по костям лицевого черепа неизвестного) и проанализировать их с позиций
: ? теории криминалистической идентификации;
6) разработать предложения по совершенствованию уголовно-
процессуального законодательства в части, касающейся исследования места
происшествия и трупа на месте его обнаружения применительно к случаям,
когда есть основания полагать факт убийства;
Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составляют труды ученых в области философии, психологии, информатики, логики. При основополагающей роли диалектического материализма в работе нашли применение принципы и познавательные процедуры системного подхода, а также формально-логический, статистический, исторический и другие современные методы исследования.
Разработка теоретических проблем и вопросов, как и практических рекомендаций, базируется на общем высоком научном потенциале отечественной криминалистики, уголовно-процессуальной науки и судебной медицины.
Эмпирическую базу исследования составили данные судебной статистики, материалы уголовных дел об умышленных убийствах, рассмотренных Иркутским областным судом за последние три года, результаты анкетиро-ваания и интервьюирования судей, следователей, оперативных сотрудников органов МВД и судебно-медицинских экспертов.
Новизна теоретическая и практическая значимость. Элемент новизны данного исследования изначально обусловил комплексный подход к изучению поставленной проблемы с позиций криминалистики, уголовно-процессуальной науки и судебной медицины. Осуществлен глубокий ретроспективный анализ трех основных аспектов предмета исследования (в их взаимосвязи и в динамике исторического развития): криминалистического, уголовно-процессуального и судебно-медицинского. Ранее проблема исследования места совершения убийства с таких позиций на монографическом уровне изучению не подвергалась. Положения диссертации, призванные оптимизировать процесс исследования места убийства, могут быть использованы в системе повышения профессиональной подготовки сотрудников правоохранительных и судебных органов, в научно-исследовательской работе, а также в процессе преподавания курса криминалистики на юридических факультетах вузов.
Ряд научно-теоретических положений, обладающих определенной новизной, выносятся на защиту:
1. Ролевые функции следователя и судебного врача при осмотре места
убийства в оценке юристов и судебных медиков в ретроспекции претерпева
ли существенные изменения. Основные этапы этого процесса: а) диверген
ция (отклонение, размежевание) знаний и функций; б) конвергенция (сбли
жение позиций); в) интеграция знаний, что проявило себя в разработке во
просов, связанных с назначением и производством комплексных медико-
криминалистических экспертиз. В этом же ряду находится формирование
медико-криминалистической кадаврологии;
Медико-криминалистическая кадаврология - система научных положений и опытных знаний, накопленных криминалистикой и судебной медициной в пограничной для них области знания; тезаурус для следователей и, в определенной части, для врачей - специалистов в области судебной медицины, который они используют, реализуя свои функции в формате, который задан уголовно-процессуальным законодательством;
Дихотомия «стратегия - тактика» в криминалистике обрела «права гражданства» и все более наполняется конкретным содержанием. В связи с этим появилась необходимость внести коррективы в некоторые, казалось бы, устоявшиеся классификационные системы. Современному состоянию следственной тактики и методики расследования убийств адекватна трехуровневая система криминалистических операций: стратегическая, субстратегические, субсидарные;
Структура системы криминалистических операций следователя и их содержание обусловлены целями (задачами) предварительного расследования. Стратегическая криминалистическая операция имеет своей целью объективно реконструировать расследуемое событие во всех его деталях, релевантных в правовом отношении. Субстратегические криминалистические
операции обусловлены «веером» целей, каждая из которых определена процессуальным предметом доказывания (ст. 68 УПК РФ). Субсидариые криминалистические операции направлены на решение частных, «промежуточных» (тактических) вопросов, которые возникают на путях достижения стратегической и субстратегических целей. Приведенная теоретическая конструкция в определенном смысле условна. Процесс расследования преступлений носит творческий характер. Он динамичен и ситуативен. Акценты, связанные с оценкой значимости действий следователя, на отдельных этапах его работы могут существенно варьировать, в зависимости от информации, имеющейся в распоряжении следствия. Соответственно, обстоятельства, которые первоначально рассматривалось как второстепенные, в системе дополнительно установленных фактических данных могут обрести «удельный вес» стратегически значимых. В диссертации, учитывая изложенные соображения, рассмотрена технология двух ниженазванных криминалисти- чес-ких операций, которые непосредственно связанны с исследованием места убийства;
5. «Реконструкция расследуемого события» - стратегическая криминалистическая операция следователя. Основные ее специфические черты суть следующие: а) атрибутивность (приняв к своему производству уголовное дело об убийстве, следователь ни при каких обстоятельствах не может уйти от своей обязанности установить обстоятельства расследуемого события, т.е. реконструировать его); б) базисность - фактические данные, установленные в процессе реализации этой операции, имеют значение не только для формирования суждений по вопросам ее собственного предмета, но и при планировании и проведении субстратегических и субсидарных криминалистических операций следователя; в) активное информационное сотрудничество следователя с оперативными подразделениями государственных органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность; г) ере-
менные рамки стратегической криминалистической операции: начало - момент возбуждения уголовного дела (начало осмотра места происшествия), окончание - составление обвинительного заключения, постановления о прекращении уголовного дела или иного, предусмотренного законом итогового процессуального документа, которым завершается предварительное следствие.
Базовое значение для криминалистической реконструкции обстоятельств убийства имеют результаты исследования места происшествия. Единое централизованное руководство всеми лицами, включенными в следственно-оперативную группу {СОТ) по исследованию места преступления, осуществляет следователь. Он несет всю полноту ответственности за принимаемые решения и конечные результаты работы:
«Атрибуция трупа» - субсидарная криминалистическая операция, результаты которой в расследовании убийств имеют ключевое значение, особенно если обнаруженный труп не опознан и, тем более, когда он неопознаваем (далеко зашедшие гнилостные изменения, части расчлененного трупа, костные останки). В рамках названной криминалистической операции ставится задача установить довольно обширный комплекс обстоятельств наступления смерти, релевантных в правовом отношении. Установление личности покойного по его трупу, не единственная, хотя и чрезвычайно весомая составляющая процесса атрибуции трупа (В.И.Шиканов). В диссертации критически рассмотрены предложенные в последнее время модификации методов отождествления личности покойного по костям его лицевого черепа;
Исследование места убийства как и любого другого преступления не следует отождествляться с содержанием понятия «осмотр места происшествия». Полноценное изучение обстановки места убийства предполагает рациональное использование следователем следственных действий, производство которых предусмотрено уголовно-процессуальным законом.
Целесообразно включить в архитектонику уголовно-процессуального законодательства главу - «Исследование места происшествия и трупа». Она должна содержать нормы, регламентирующие производство следственных действий непосредственно на месте расследуемого события.
Предложения дополнить систему процессуальных следственных действий так называемой «Проверкой показаний на месте», по мнению автора, неприемлемы. Каждое следственное действие, входящее в систему легитимных следственных действий (или претендующее на получение статуса процессуального следственного действия), должно отвечать требованию самодостаточности для выполнения «своей» функции и соответствовать принципам, на основе которых построена целостная система процессуальных следственных действий. Предлагаемое новшество такими свойствами не обладает;
8. Комплексная медико-криминалистическая экспертиза - одно из эффективных средств получения судебных доказательств по делам об убийстве. В то же время каждая такая экспертиза явление достаточно редкое, порой уникальное. Назначение и производство комплексной экспертизы возможно при наличии следующих двух обстоятельств: а) в процессе предварительного следствия или судебного разбирательства уголовного дела возникли вопросы, требующие для своего разрешения специальных знаний, почерпнутых из арсенала различных отраслей науки, техники, искусства или ремесла, которые составляют информационную основу «самостоятельных» (однородных) судебных экспертиз; б) разрешить эти вопросы путем производства нескольких, проводимых последовательно или параллельно однородных экспертиз, некорректно, поскольку уникальность ситуации требует кооперации знаний, которыми обладают специалисты различного профиля. При определении сущности комплексной экспертизы отмеченное обстоятельство является ключевым, однако в практической правоприменительной деятельности учитывается оно далеко не во всех случаях. В связи с этим ав-
тором предложен de lege ferenda вариант процессуальной нормы, регламентирующей производство комплексной экспертизы в уголовном процессе.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации, выводы и предложения автора явились предметом обсуждения на научных конференциях во Владивостоке, Барнауле, Уфе и Иркутске (соответствующие материалы опубликованы), а также составили содержание монографии «Исследование места убийства -криминалистическая операция: некоторые вопросы теории и практики» (Иркутск, 2001). Материалы монографии используется в учебном процессе на судебно-следственном факультете Иркутской государственной экономической академии по куру «Криминалистика» и спецкурсу «Расследование убийств».
Структура диссертации определена с учетом целей и задач предпринятого исследования. Автор стремился последовательно рассмотреть актуальные и, прежде всего, недостаточно разработанные и дискуссионные вопросы теории и практики поисково-познавательной деятельности следователя на месте происшествия в случаях расследования убийств. Помимо предисловия и краткого заключения, диссертация состоит из двух разделов. Все проблемные вопросы, выносимые на защиту, отражены в тринадцати параграфах (пять из них в первом разделе, восемь - во втором). Имеется список нормативных материалов и специальной литературы. В приложении даны образцы анкет, использованных автором при изучения уголовных дел и интервьюирования работников правоохранительных органов. Объем диссертации соответствует требованиям ВАК Российской Федерации.
Глубокая ретроспекция
Еще в древнем русском уголовном процессе месту совершения преступления придавалось существенное значение. С позиций современной правовой науки есть основания утверждать, что сведения относительно места совершения преступления уже тогда учитывались и в уголовно-правовом, и в уголовно-процессуальном, и в тактико-криминалистическом отношениях.
По древнему праву место преступления предопределяло не только подследственность и подсудность уголовных дел. В отдельных случаях место совершения преступления «снимало» вопрос о виновности субъекта и даже о мере его наказания фактически до какого-либо расследования и рассмотрения дела в суде. «Русская правда» (Краткая редакция) предписывала: «Если кто убьет дворецкого во время кражи в доме и при краже лошади или коровы, то пусть убьют его как собаку» (ст. 21). И другие правовые акты древней Руси содержат множество специальных жалованных грамот «от ездоков и незваных гостей», которые, в случае какой-либо «гибели» на пиру, заведомо устанавливали виновность незваных гостей и предусматривали суровые меры их наказания вплоть до смертной казни. Характерна жалованная грамота великого князя Василия Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю «в том чтобы люди Бежецких наместников не ездили незваные на пиры монастырских крестьян села Присеки» (1445 г.). Документ предписывал: «А кто приедет незван на пир к их человеку, а учинится какова гибель, и яз ту гибель на том велел взята без суда и без исправы, а от меня тому еще быта в казни» («Феодальная деревня Московского государства ХУ1-ХУ1 вв.». М.;Л. 1935. С.95).
Специфика места совершения преступления по древнему русскому праву в ряде случаев влияла на формирование юридически значимых понятий, которые предопределяли порядок судопроизводства по данному делу. Например, признание преступников особо опасными (лихими людьми) влекло для них особый порядок судопроизводства. Но признание преступников лихими людьми зависело, в частности, от характера места совершенного ими деяния: поджигателей и убийц не признавали лихими людьми, если они совершали убийства и поджоги не при разбоях, а при ссорах или пьяным делом (ЛангеН., 1884. С. 120.).
Связывали особенности места происшествия и с определением содержания такого важного понятия, как «поличное»: «А поличное то, что вымут ис клети из-за замка, и найдут во дворе или пустой хоромине, а не з замком, то не поличное» (Акты русского государства 1505-1526 гг. М., 1964). Наличие поличного определяло особенности рассмотрения дела (к примеру, дела о душегубстве и «разбое с поличным» не были подсудны местным судам, а составляли прерогативу верховной княжеской власти; приведенный с поличным и не могущий «очистить его» или дать ему отвод, подвергался пытке -ст. 50, гл. XIX Соборного Уложения 1649 г.).
Поличное признавали доказательством большой силы, В частности, наличие поличного избавляло истцов от представления иных доказательств. Соборное Уложение устанавливало особый порядок изъятия поличного, а также законодательно регулировало случаи «подмета» поличного и добросовестного приобретения его обвиняемым (Маньков Г.А., 1980. С. 244-245.).
Осмотр места преступления издревле полагали источником важнейших доказательств при расследовании уголовных дел. «Осмотр, - отмечал В.Линовский, - с самых древнейших времен был одним из самых употреби-тельских доказательств в России... Этим доказательством пользовались в нашем древнем процессе для того, чтобы удостовериться в совершении преступления или точнее определить степень виновности преступника». Как сообщает названный автор, осмотр места происшествия преимущественно производился при смертоубийстве, при нанесении увечья, ран и побоев. К осмотру он относил и «свидетельствование на месте проезда, потравы сенокосов, перепашки полей, сечения граней и межевых знаков» (Линовский В., 1849. С. 80).
Производили осмотр должностные лица - доводчики наместников или волостелей - вместе с волостными старостами и понятыми. За осмотр доводчики получали «сначала два алтына на виноватом, а потом три алтына». При осмотре места убийства число понятых должно было быть не менее десяти человек из числа «лучших людей».
В случаях самоубийства место происшествия также осматривалось. Известен следующий случай. В 1613 году некто Нифотко, находившийся под стражей за распространение «воровской смуты в волостях», покончил жизнь самоубийством. Место происшествия и труп осматривал судный целовальник с понятыми. При осмотре обнаружили, что у покойника «брюхо разрезано ножом знатно, от ложки вдоль брюху до пупа, и кишки все из брюха вывалились, перерезаны» (Ланге Н., 1884. С. 215).
Не менее древнее происхождение имеют и технические приемы фиксации результатов осмотра при разрешении уголовных и гражданских дел. В литературе приводится случай, связанный с осмотром местности при разрешении спора о праве проезда по реке Перерве. Чтобы принять решение «тое воды досмотрели, да и на дуб выписали и перед осподою положили». В XVI веке чертежи по уголовным и гражданским делам составляли уже значительно чаще. При рассмотрении земельных споров они стали чуть ли не постоянным явлением (Крылов И.Ф., 1966. С. 5-6).
Дивергенция (расхождение) ролевых функций следователя и судебного врача
Устав уголовного судопроизводства, принятый в 1864 году, предписывал судебному врачу (ст. 342) руководствоваться Уставом судебной медицины, который был принят значительно раньше - 19 декабря 1828 года. Тогда в русском дореформенном уголовном процессе «удельный вес» доказательств каждого вида был законодательно предопределен (система так называемых «формальных доказательств»). Свидетельству медицинских чиновников в этой системе отводилось место «совершенных доказательств», а наличность таковых, как отметил В.Д. Спасович, равнялось достоверности вины (Спасо-вич В.Д., 1861. С. 30). При этом законодатель наделил врача полномочиями, которые определяли его ведущее положение при разрешении широкого круга вопросов, возникающих в процессе расследования уголовных дел об убийстве, в том числе и вопросы права. «Врач, производящий судебное исследование, - гласил Устав судебной медицины, - яко чиновник долженствующий по сему предмету иметь особенные сведения, считается в сем случае первым лицом» (ст. 1744 Устава). Соответственно судебному врачу предписывалось производить осмотр трупа и места его обнаружения и руководить чиновниками других ведомств при этом присутствующих. Судебный врач наделялся правом «требовать все собранные полицейским исследование предварительные сведения» (ст. 1741) и другими полномочиями «для открытия истины, составляющей главный предмет стараний судебного врача» (ст. 1758). Отмечалось также, что на мнении судебного врача нередко «основывается приговор» (ст. 1736).
Результат очевиден: «с момента вступления судебного врача в следствие, он становится на все время руководящим деятелем и ценителем всего материала, добытого следствием: судебный же следователь отступает на задний план». Эти слова принадлежат А.Ф. Кони, который резко критиковал приведенные выше положения Устава судебной медицины, выступая 27 октября 1990 г. на заседании уголовного отделения Петербурского юридического общества с докладом «О положении врача - эксперта на суде». Но традиции и инерция, заданная законодательным актом, оказались слишком велики. К тому же судебные врачи не были склонны сдавать престижные для себя позиции. При осмотрах места происшествия и мертвого тела с признаками, позволяющими предполагать убийство, они охотно брали на себя роль «первого лица» и решали обширный круг вопросов, в частности определяли так называемый род смерти (убийство, самоубийство, несчастный случай). Как это выглядело на практике покажем на примере конкретного уголовного дела.
Капитана Гиджеу обнаружили рано утром в его квартире. Он лежал на кровати с огнестрельной раной головы и колотой раной груди. Первая находилась в области левого виска, вторая, имевшая треугольную форму и проникающая в грудную полость, в передней части левой подмышки у наружного края большой грудной мышцы. В комнате обнаружили принадлежащие покойному окровавленный охотничий нож и револьвер с одной стреляной гильзой. В правой руке трупа была зажата рукоятка кинжала в чехле (обычно он висел на стене над кроватью). В указанное время в доме, кроме Гиджеу, находились только трое: лакей Повальский, его сожительница Королевич и вестовой жандарм. Эти лица дали в основном совпадающие показания, из которых следовало, что Гиджеу зашел на кухню с кровоточащей раной в груди. Раны на голове у него в то время не было. Он позвал на помощь, после чего вернулся в спальню и лег на кровать. В таком положении его видел вестовой жандарм (до этого он спал, а потом Повальский послал его за полицейским и дворником). Когда вестовой жандарм отсутствовал, Повальский и Королевич услышали в спальне выстрел. Они сразу же зашли в эту комнату и увидели капитана мертвым. В это время никого, кроме них, в доме не было.
«Гиджеу умер насильственной смертью, - публично заявил одесский городской врач С. Добрянский. - Дело экспертов доказать, было ли в данном случае убийство или самоубийство». Приглашенные по делу в качестве экспертов врачи, а позднее и высокие медицинские инстанции, в своих заключениях оперировали далеко не судебно-медицинскими данными. Врачи анализировали в каком состоянии находились денежные дела покойного, мог ли русский офицер осуществить акцию суицида, строили предположения при каких обстоятельствах в правой руке трупа мог оказаться кинжал и т.д. и т.п.
Из четырех врачей-экспертов, трое высказали твердую уверенность в самоубийстве Гиджеу, а оставшийся в меньшинстве допускал самоубийство, но не исключал и убийства. Одесское врачебное управление признало более вероятным самоубийство. При этом медицинские чиновники привели следующие аргументы: «а) ни одно из кровяных пятен на полу спальни и передней не было стерто; б) несмотря на обильное кровотечение из грудной раны мебель и прочие вещи в квартире кровью почти не запачканы; в) во всем доме устроен полный порядок и не найдено следов борьбы и самообороны, несмотря на то, что в спальне находилась масса легких вещей, которые легко могли быть разбросаны, помяты, перевернуты и запачканы кровью; г) мало вероятно, что человек роста и силы капитана Гиджеу, без всякой борьбы и обороны, дал бы убить себя ранением в грудь; д) присутствие двух небольших порезов в сорочке около главного разреза, через который проник нож, можно объяснить только, принимая их за следы нерешительных попыток к самоубийству; е) если капитан Гиджеу прибежал в кухню, вырвавшись из рук убийцы, то он мог произвести шум, чтобы разбудить жандарма, осли не мог позвать его, явившемуся же в спальню жандарму он бы сказал что-нибудь, хотя бы шепотом, так как стонал, а, значит, мог говорить».
Криминалистическая стратегическая операция «Реконструкция расследуемого события
Основой для планирования и рационального осуществления полного и объективного исследования места совершения убийства служит учение о тактической операции. Говоря о криминалистической тактической операции, имеют в виду комплекс согласованных действий (следственных, организационно-технических, оперативно-розыскных и др.). Осуществляют эти действия, соблюдая законность, правомочные должностные лица органов следствия и специальных служб органов внутренних дел для решения сравнительно автономных тактических (промежуточных) задач, подчиненных общим целям расследования преступления (Дулов А.В., 1972, 1979; Шпиндлер К., 1973; Шиканов В.И., 1975, 1983).
Приведено определение полноструктурной криминалистической тактической операции. Поэтому вряд ли уместно, высказанное в печати пожелание дополнить его указанием на возможность осуществления той или иной тактической операции следователем без участия сотрудников уголовного розыска или иных специальных служб органов внутренних дел (Галанова Л.В., 2000. С. 18). Проведение тактических операций с использованием сил и возможностей оперативных подразделений, наделенных правом проведения оперативно-розыскной деятельности (характерно на стадии до принятия решения о возбуждении уголовного дела), разумеется, возможно и приведенное определение такие ситукации не исключает.. Не корренктно также отождествлять содержание понятий «сценарий» и «тактическая операция» как это делает Г.А. Зорин (2000 а. С.220). Сценарий - это прогнозный план проведения тактической операции, но не сама операция.
Прежде чем раскрыть сущность и указать на специфические черты, присущие криминалистической операции, связанной с исследованием места убийства, отметим некоторые положения общего характера. Поисково-познавательная деятельность следователя и других ее субъектов детерминирована рядом принципов. Речь идет о системе определенных научно обоснованных, нормативно закрепленных и рекомендуемых криминалистикой положений, которые определяют ключевые параметры деятельности субъектов практического следоведения. Эти принципы принято подразделять на две группы: базовые (возренческие) и технологические. К первой группе принципов относят правовую обоснованность, нравственнность, безопасность. Ко второй группе - принципы, отражающие особенности механизма криминалистического мышления и действий в уголовном процессе. Это принцип обратного причинного следования в познании: от фактов последствий к фактам причинам; обусловленность средств поиска и познания особенностями искомых, познаваемых объектов, а также познавательной ситуации; принцип срочности, неотложности правового и криминалистического реагирования на экстраординарные ситуации; принцип собирания и использования для решения поисково-познавательных задач различных видов ф информации: доказательств, ориентирующей и вспомогательной, справочной, нормативной и другой информации, а также ряд других принципов, которые обстоятельно охарактеризованы и систематизированы (Образцов В.А., 1996. С. 72-75).
И базовые (возренческие), и технологические принципы практического следоведения универсальны. Они проявляют себя, пронизывая все виды, этапы и стороны поисково-познавательной деятельности следователя и других субъектов, ведущих уголовных процесс.
Имея в виду приведенные положения, рассмотрим структуру и определим ф специфические черты криминалистической операции по исследованию места убийства.
Полноструктурный вариант криминалистической операции, в ходе которой подлежит исследованию место совершения убийства, по нашему мнению следует классифицировать в качестве комплекса относительно автономных субсидарных (тактических) операций, которые находятся между собой в комплементарном отношении1. Для такого суждения имеются достаточные основания.
Криминалистическая тактическая операция «Атрибуция трупа»...
Появление в научном аппарате криминалистики понятия «Тактическая операция» и, тем более, формирование теории и конкретных методических рекомендаций, касающихся проведения тактических операций при расследовании преступлений отдельных видов, не было одномоментным. Приоритет в разработке проблемы принадлежит А.В.Дулову.
В апреле 1972 года на научной конференции «50 лет советской прокуратуры и проблемы совершенствования предварительного следствия» (С.Петербург) А.В.Дулов изложил тезисы своего доклада «О разработке тактических операций при расследовании преступлений». Следственная тактика -отметил автор - не полностью отвечает потребностям следственной деятельности. Она в основном ограничивается разработкой тактических рекомендаций, относящихся к проведению отдельных следственных действий. Но этого недостаточно. Следователю часто приходится решать задачи, по которым ответ может быть найден только путем проведения целой серии следственных, оперативно-розыскных, ревизионных и иных действий. Отсюда настоятельная необходимость разрабатывать не только тактические рекомендации по проведению отдельных следственных действий, но и рекомендации для оптимального решения задач общего характера, возникающих постоянно в следственной деятельности. Осуществление такой совокупности следственных, оперативно-розыскных, ревизионных и иных действий, докладчик предложил объединять понятием «тактическая операция». При этом он полагал необходимым разрабатывать вопросы теории и практики тактических операций в самостоятельном разделе следственной тактики. Система тактических операций, по его мнению, должна включать в себя наряду с тактическими операциями наиболее общего характера, которые подлежат разрешению по всем категориям уголовных дел («розыск», «изучение личности обвиняемого», «изобличение»), и класс тактических операций, потребность в которых возникает при расследовании преступлений определенной категории. Только при расследовании, к примеру, убийств возникает необходимость в проведении операции «розыск трупа», «отождествление трупа». Сформулированные положения, как безусловно отвечающие интересам усиления научных основ расследования преступлений и улучшения деятельности следственных органов, нашли у криминалистов поддержку и получили дальнейшее развитие.
В феврале 1973 года на IX Международном криминалистическом симпозиуме социалистических стран, проводившемся в Берлине, с докладом «рационализация и стандартизация в криминалистике» выступил К.Шпиндлер (ГДР). Докладчик обосновал взгляд согласно которому независимо от многообразия уголовных происшествий и несмотря на индивидуальности, проявляющие себя при расследовании каждого конкретного случая, все мыслимые комплексы расследования можно подразделить на конечное количество классов операций с различной постановкой целей. Такие комплексы действий докладчик назвал криминалистическими стандартными ситуациями (криминалистическими тактическими операциями). Именно они, по мнению автора, позволят в борьбе с преступностью обеспечить максимальную общественную пользу с минимальной затратой сил и времени со стороны правоохранительных органов. В качестве основы для разработки таких программ-инструкций должны выступить результаты анализа криминалистической практики по научно-обоснованным критериям. Для этого комплексный процесс, охватывающий все многообразие криминалистических действий и заключений, необходимо подразделять на его относительно самостоятельные части, определять типичные для них операции, а также методы и способы решения проблем, которые могут проявить себя в соответствующей практической деятельности. Встречающееся чрезмерное акцентирование индивидуальности отдельного преступления, препятствует научным обобщениям и рациональному использованию криминалистических методов работы. Ограниченный эмпиризм неизбежно приводит к тому, что обычные повседневные задачи рассматриваются как научно-технические проблемы, поскольку в распоряжении криминалиста не имеется определенной программы действий. Внутренняя же модель, имеющаяся в распоряжении криминалиста, для решения возникающих проблем для рационального метода работы оказывается недостаточной чтобы осуществить рациональную криминалистическую практику. «Поэтому, - заключает автор, - важной задачей при развитии криминалистики является систематическое научное уплотнение практического опыта в области криминалистической техники, тактики и методики в научно-обоснованных стандартах рациональной деятельности криминалиста в определенных типичных обстоятельствах» (Шпиндлер К., 1973).
Первое развернутое определение тактической операции было дано в учебном пособии «Информация к тактической операции «Атрибуция трупа» (Шиканов В.И., 1975. С.21). С незначительными изменениями редакционного характера автор повторил его в своей монографии, которую посвятил теоретическим основам тактических операций в расследовании преступлений, -«Тактическая операция - эта система согласованных действий (следственных, оперативно-розыскных и др.), которые, соблюдая режим законности, осуществляют должностные лица органов следствия и специальных служб органа внутренних дел для решения сравнительно автономных тактических задач, подчиненных общим целям расследования преступления.
