Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие, юридические свойства и виды доказательств в уголовном процессе 14
1.1. Становление доказательств в качестве теоретического и правового понятия уголовно-процессуального права (ретроспективный анализ) 14
1.2. Определение понятия «доказательства» в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. Свойства и виды доказательств в уголовном судопроизводстве 24
1.3. Соотношение понятий «доказательства» и «доказывание» в уголовном судопроизводстве 39
Глава 2. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве: актуальные вопросы теории и практики 56
2.1. Дискуссионные проблемы допустимости доказательств в науке уголовно-процессуального права (теории «беспощадного исключения доказательств», «плодов отравленного дерева» и «асимметрии правил допустимости») 56
2.2. Критерии допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве Российской Федерации. Процессуальные последствия признания доказательств недопустимыми 68
2.3. Нарушения закона, влекущие признание доказательств недопустимыми и способы устранения недопустимости доказательств. «Убытки доказывания» 100
Глава 3. Достоверность как свойство доказательств в уголовном судопроизводстве 126
3.1. Достоверность как философская и юридическая категория: понятие, соотношение с истиной и вероятностью 126
3.2. Достоверность доказательств: понятие, основные критерии и гарантии обеспечения. Взаимосвязь достоверности
и допустимости доказательств 142
Заключение 163
Список использованной литературы и нормативного материала 169
Приложения 188
- Становление доказательств в качестве теоретического и правового понятия уголовно-процессуального права (ретроспективный анализ)
- Дискуссионные проблемы допустимости доказательств в науке уголовно-процессуального права (теории «беспощадного исключения доказательств», «плодов отравленного дерева» и «асимметрии правил допустимости»)
- Нарушения закона, влекущие признание доказательств недопустимыми и способы устранения недопустимости доказательств. «Убытки доказывания»
- Достоверность как философская и юридическая категория: понятие, соотношение с истиной и вероятностью
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. Реализация целей и задач государственной политики Российской Федерации в области борьбы с преступностью в практической деятельности правоохранительных органов немыслима без радикальных правовых новаций, отражающих реалии современного периода, характеризующегося достаточно сложной криминогенной обстановкой.
По данным Главного информационно-аналитического центра Российской Федерации в 2005 г. на территории РФ зарегистрировано 3354738 преступлений (для сравнения в 2001 г. - 800 000), в 2006 - 3 855 000, более трети из них остается не раскрытыми.
В 2007 г. ожидается прирост 1,5-2 млн. преступлений. На фоне общего роста преступности отмечается повышение доли организованных ее форм, а также противоправных деяний с использованием глобальной сети Интернет, высоких технологий, «ноу-хау».
В январе-феврале 2007 г. в России зарегистрировано 590 тысяч преступлений, что на 3,6 % больше, чем за аналогичный период прошлого года. Рост регистрируемых преступлений отмечен в 57 субъектах РФ, снижение - в 29 субъектах.
Подобного рода неутешительная статистика свидетельствует о насущной потребности модернизации деятельности правоохранительных органов РФ по раскрытию и расследованию преступлений.
Деятельность по установлению обстоятельств совершения преступлений и изобличению виновных лиц осуществляется преимущественно в форме доказывания, что само по себя предъявляет особые требования к организационно-правовым основам деятельности судебно-следственных органов.
Законодательные новации, привнесенные в Российскую правовую систему принятием УПК РФ, к сожалению, не решили, а наоборот, усугубили проблемы доказывания по уголовным делам. Главная проблема -
4 неопределенность, двусмысленность формулировок, определяющих понятие доказательств, их основные свойства, процесс доказывания, а также роль различных участников судопроизводства в нем.
Современный уровень развития человеческого знания позволяет утверждать, прежде всего, что понятия доказательств, истинности, достоверности в философии и юридической науке не равнозначны, а значит, требуется обоснование их специфики и содержательной составляющей применительно к юридической науке.
В процессе доказывания по уголовным делам могут быть допущены различные нарушения, часть из них - результат грубого нарушения закона, часть - последствие небрежности, оплошности; любое из этих нарушений может стать причиной другого нарушения и в конечном итоге в качестве неминуемого последствия повлечь исключение доказательств по мотиву их недопустимости.
Категоричное требование об обязательном исключении доказательств независимо от характера допущенных нарушений не всегда справедливо, тем более, что формально исключенные доказательства все равно остаются в материалах дела. К тому же само их исключение не оправдывает себя, т.к. они являются таковыми с момента допущенных нарушений закона и до момента устранения этих нарушений.
Изложенное свидетельствует о сложной, многогранной и не до конца изученной правовой природе самого института допустимости доказательств, и, как следствие, - необходимости его ревизии в свете реалий и потребностей правоприменительной деятельности.
Степень научной разработанности проблемы напрямую связана с повышением интереса к вопросам доказательственного права в целом, понятию доказательств, определению их свойств и критериев оценки -в частности.
Проблемы доказательств и доказывания в уголовном судопроизводстве явились предметом научных изысканий русских ученых-юристов
5 XIX в. - начала XX в.: Я. Барышева, Л. Владимирова, А.В. Завадского, А. Квачевского, А.Ф. Кони, П.И. Люблинского, М.С. Спасовича, И.Я. Фой-ницкого, И.Г. Щегловитова и других, а также зарубежных ученых, в частности, И. Бентама, У. Уильза, Дж. Стифена и других.
Вопросы доказательственного права в целом, и свойств доказательств - в частности, нашли отражение в трудах ученых процессуалистов советского и современного периода: А.В. Агутина, B.C. Балакшина, Р.С. Белкина, В.П. Божьева, Е.П. Гришиной, К.Ф. Гуценко, Е.А. Доля, В.И. Зажицкого, 3.3. Зинатуллина, Л.М. Карнеевой, Н.М. Кипниса, Л.Д. Кокорева, ЮГ. Корухова, В.Н. Кудрявцева, A.M. Ларина, Ю.Д. Лившица, П.А. Лупинской, СВ. Некрасова, Ю.К. Орлова, С.А. Пашина, Н.В. Сибилевой, А.В. Смирнова, М.С. Строговича, В.И. Толмосова, Ф.Н. Фаткуллина, С.А. Шейфера и других.
В работах указанных авторов были детально разработаны многие проблемы уголовно-процессуального доказывания, которые, как правило, основывались на гносеологических постулатах, правилах формальной логики либо господствующего ныне информационного подхода к определению понятия доказательств и доказывания в целом.
После вступления в силу УПК РФ был защищен ряд диссертаций, посвященных проблемам доказывания в уголовном судопроизводстве, наиболее значимыми из которых можно признать следующие докторские исследования: Балакшин B.C. «Доказательства в теории и практике уголовно-процессуального доказывания (важнейшие проблемы в свете УПК Российской Федерации» (2005 г); Печников Г.А. «Диалектические проблемы истины в уголовном процессе» (2005); Ширванов А.А. «Нарушения закона в уголовном процессе Российской Федерации и их правовые последствия» (2006).
Не смотря на фундаментальный характер проведенных исследований, следует признать, что разработка концептуальных основ понятия доказательств и их свойств в уголовном судопроизводстве не завершена.
В трудах названных и других ученых созданы предпосылки, определены направления дальнейшего научного осмысления этой проблемы.
Цель диссертационного исследования - анализ методологических основ уголовно-процессуального доказывания, разработка на основе проведенного исследования отвечающей современным требованиям концепции понятия доказательства в уголовном процессе России, понятий допустимости и недопустимости доказательств, достоверности доказательств и ее критериев.
Для достижения указанной цели были поставлены и решались следующие задачи:
с позиций материалистической диалектики исследовать гносеологические и правовые основы доказывания в уголовном судопроизводстве;
на основе анализа основных теоретических подходов к определению доказательств сформулировать авторское определение этого понятия;
исследовать свойства (характеристики) доказательств, их гносеологическую и правовую природу;
с учетом методологических основ уголовно-процессуального доказывания раскрыть сущность феноменов «допустимые» и «достоверные» доказательства;
- проанализировать критерии допустимости доказательств; дать
определение «убытков доказывания» и обозначить пути их восполнения;
рассмотреть соотношение достоверности и допустимости доказательств;
на основе проведенного исследования разработать и обосновать предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего вопросы, касающиеся понятия доказательств, их достоверности и допустимости.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие, развивающиеся и прекращающиеся в сфере уголовного судопроизводства в процессе доказывания, а также трактовка понятия доказательства и его свойств.
Предмет исследования составляют закономерности признания доказательств допустимыми и достоверными как важнейшие аспекты доказательственной деятельности.
Методологическую основу исследования составляют материалистическая диалектика как отправной метод научного познания, а также общенаучные и специальные методы познания правовых явлений и процессов в сфере уголовного судопроизводства, в частности сравнительно-правовой, исторический, системно-структурный, социологический, статистический, формально-логический, логико-аналитический методы, а также метод правового моделирования.
Теоретическую базу исследования составили положения философской науки, и в частности теории познания (гносеологии), уголовно-процессуального права, криминалистики, формальной логики.
Нормативную базу исследования составляют: международно-правовые акты, Конституция РФ, федеральные конституционные законы, Уголовно-процессуальный кодекс РФ, иные федеральные законы, подзаконные акты, в т.ч. акты ФТС (ГТК) России.
Эмпирическая база исследования. При написании работы автором использовались:
анализ материалов судебно-следственной практики (свыше 1000 уголовных дел и 530 материалов с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела);
данные конкретно-социологических исследований - анкетирования, опроса работников следственных органов МВД РФ, руководителей и рядовых сотрудников органов дознания Федеральной таможенной службы РФ, слушателей Института повышения квалификации Российской таможенной академии, судей, экспертов, специалистов, адвокатов (в общей сложности - 538 человек);
личный опыт работы автора в качестве сотрудника таможенного органа.
8 Научная новизна исследования заключается в следующем:
автором на монографическом уровне предпринята попытка комплексного исследования понятия доказательств в уголовном судопроизводстве, а также их свойств, главным образом допустимости и достоверности;
выявлено соотношение понятий истины, достоверности и вероятности в философской и юридической науке;
на качественно новом концептуальном уровне определено соотношение понятий «доказательства» и «доказывание»;
обоснована целесообразность введения в научный оборот, сферу правового регулирования и деятельность правоохранительных органов ряда понятий в авторской трактовке;
в научную лексику и педагогическую деятельность вводятся новые фактические и некоторые статистические данные, явившиеся результатом анализа судебно-следственной практики.
Положения, выносимые на защиту:
Разработанная на основе историко-правового анализа формирования доказательств в российском праве теоретико-правовая трактовка понятия доказательств как системной уголовно-процессуальной категории, исключающей разночтения и обладающей информационной природой; первоосновы процесса доказывания в единстве предметной и содержательной сторон.
Предложения по совершенствованию действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Об изложении Статьи 74 УПК РФ в авторской редакции, отражающей информационную модель доказательств и указание на источники, содержащие сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу.
О дополнении ч. 3 ст. 57 УПК РФ пунктом 7, предусматривающим право эксперта с согласия следователя собирать материалы, относя-
9 щиеся к предмету экспертного исследования. В результате подобного нововведения эксперт станет полноправным участником доказывания, в единственном законном и оправданном с практической точки зрения случае, когда требуется его инициатива.
О дополнении УПК РФ статьей 741, содержащей определение допустимых доказательств и указывающей на следующие требования, составляющие эту допустимость: 1) соблюдение прав и охраняемых законом интересов личности; 2) установленный законом источник получения сведений; 3) получение доказательств уполномоченным лицом;4) получение доказательств законным способом».
Об изложении ст. 75 УПК РФ в редакции, указывающей на существенные нарушения Уголовно-процессуального кодекса как основания признания доказательств недопустимыми, а также на виды обозначенных нарушений:
О дополнении УПК РФ статьей 75 \ содержащей определение достоверных доказательств.
О дополнении статьи 84 УПК РФ положением о допущении письменных документов, содержащих консультативные, справочные сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, указанных в статье 73 УПК РФ, представленных сторонам и суду специалистом, в качестве иных документов.
Подобная законодательная новация дополнит перечень доказательств сведениями, содержащимися в качественно новом источнике и обеспечит самому специалисту возможность стать полноправным участником процесса доказывания по уголовным делам.
2.7. О дополнении ч. 3 ст. 88 УПК РФ указанием на право потерпев
шего, гражданского истца, гражданского ответчика заявлять ходатайство
о признании доказательства недопустимым.
Правовая основа доказывания, представленная подобным образом, точным образом отражает взаимосвязь доказательств и самого процесса
10 доказывания как познания, осуществляемого в целях установления обстоятельств, имеющих значение для дела, при строжайшем соблюдении процессуальных норм.
О дополнении УПК РФ положениями, способными оказать позитивное влияние на нравственно-правовые аспекты получения доказательств при участии потерпевшего и свидетеля: о принудительном освидетельствовании потерпевшего и свидетеля в исключительных случаях при невозможности установления обстоятельств, имеющих значение для дела, посредством иных процессуальных действий (ч. Iі ст. 179); о недопустимости освидетельствования потерпевшего и свидетеля, сопряженного с принудительным обнажением частей тела, определяющих половую при-надлежность лица, во всех случаях (ч. 1 ст. 179); о получении образцов для сравнительного исследования у потерпевшего и свидетеля, связанное с получением в качестве образцов продуктов жизнедеятельности организма только с согласия потерпевшего, свидетеля (ч. 1 ' ст. 202).
О дополнении УПК РФ Главой 26! «Получение заключения и допрос специалиста», содержащей нормы, регламентирующие процессуальный порядок получения таких важных доказательств как заключение и показания специалиста, а также полномочия участников уголовного судопроизводства, чьи права и законные интересы могут быть затронуты вынесение постановления об истребовании заключения специалиста.
3. Разработанная автором система классификации нарушений закона, влекущих (способных повлечь) признание доказательств недопустимыми.
Обозначенные нарушения могут касаться времени, процессуального порядка назначения и производства следственного действия; состава его участников; требований уголовно-процессуального закона, регламентирующего порядок собирания, закрепления и проверки доказательств. Нарушения могут быть общими, присущими для всех следственных действий, и частными, свойственными для отдельных следственных действий, а также устранимыми и неустранимыми, очевидными и неочевидными.
11 Классификация нарушений закона, влияющих на допустимость доказательств, в полном виде предлагается впервые и является личным вкладом автора в теорию уголовно-процессуального права.
Комплекс способов «процессуальной реабилитации»1, устранения недопустимости доказательств.
Критерии, определяющие соотношение и взаимосвязь категорий истины, вероятности и достоверности в философской и юридической науке; обоснование необходимости экстраполяции категории истины в процесс доказывания посредством ее трансформации через обоснование в достоверность, совокупность характеристик достоверного знания, приемлемых для использования в процессе доказывания.
Обоснованный автором комплекс гарантий достоверности доказательств в уголовном судопроизводстве во взаимосвязи с требованием допустимости этих доказательств.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что сформулированные соискателем концептуальные положения и логико-правовые конструкции обращают внимание на недостаточно исследованную область уголовно-процессуального права.
Разработанные соискателем системы критериев достоверности доказательств, классификации нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих признание доказательств недопустимыми, а также теоретический анализ гносеологической, информационной и правовой сущности доказательств, соотношения допустимости, истины и достоверности в доказывании являются его личным вкладом, обогащающим теорию уголовно-процессуального права, и могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях, в том числе диссертационных, по проблемам доказательственного права.
Термин впервые вводится автором.
Практическая значимость исследования предопределяется тем обстоятельством, что предложения автора по модернизации процесса доказывания и совершенствованию действующего законодательства могут быть с успехом использованы лицами, чью сферу профессиональной деятельности составляет правотворчество и правоприменение.
Результаты диссертационного исследования представляют собой методический и научно-практический материал, который может быть с успехом использован в учебном процессе по дисциплинам «Уголовный процесс», «Криминалистика», спецкурсам, посвященным проблемам доказательственного права.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается диалектическим методом познания явлений и процессов, данными социологических исследований, а также обобщением судебно-следственной практики, апробацией итогов исследования, проведенных автором.
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования проводилась по нескольким направлениям.
Диссертация обсуждена на кафедре уголовно-правовых дисциплин ГОУ ВПО «Российская таможенная академия».
Выводы и результаты диссертационного исследования используются в учебном процессе Российской таможенной академии на кафедре уголовно-правых дисциплин, ТСТК и криминалистики при преподавании дисциплин «Уголовный процесс», «Криминалистика», а также в практической деятельности отдела дознания Московской северной таможни.
Результаты проделанного автором исследования докладывались на научно-практических конференциях, криминалистических чтениях, семинаре, проводимых Академией управления МВД России: на межвузовской научно-практической конференции «Фундаментальные и прикладные проблемы расследования преступлений» (к 50-летему юбилею кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления
13 МВД России), Москва, 28-29 апреля 2005 г.; на криминалистических чтениях «Значение работ профессора Голунского С.А. в правовом обеспечении расследования преступлений (к 110-летию со дня рождения)», Москва, 14 апреля 2006 г.; на вузовском научно-практическом семинаре «Современные тенденции управления расследованием преступлений», Москва, 31 марта 2006 г; на 48-х криминалистических чтений, посвященных 110-летию профессора И.Ф. Крылова, Москва, 17 ноября 2006 г., Научно-практической конференции «Исследование проблем таможенного дела», Москва, 15 апреля, 2002 г.; Научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов Российской таможенной академии, Москва, 14 апреля 2005 г., в публикациях автора, в том числе - журнале «Современное право», включенном ВАКом в список изданий, рекомендованных для опубликования результатов диссертационных исследований.
Структура и объем работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения, списка использованной литературы и нормативного материала, а также приложений.
Становление доказательств в качестве теоретического и правового понятия уголовно-процессуального права (ретроспективный анализ)
Реализация целей и задач государственной политики Российской Федерации в области борьбы с преступностью в практической деятельности судебно-следственных органов немыслима без качественно новой детальной ревизии положений теории уголовно-процессуального права, а также радикальных правовых новаций в области доказывания.
Вопрос о понятии доказательств является принципиально важным, так как, не определив семантически и лингвистически адекватно сущности этого понятия, невозможно охарактеризовать такие юридические свойства доказательств, как относимость, допустимость и, наконец, достоверность. «Уголовно-процессуальная политика России последних лет, - как справедливо отмечает Ю.В. Деришев, - наряду с шагами, серьезно корректирующими «идеологию» уголовного судопроизводства, ... дала толчок для модернизации некоторых организационных и правовых конструкций, в частности определяющих строй и порядок ... производства по уголовным делам»1. Подобного рода новшества не могли не коснуться доказательств и доказывания в целом.
История уголовного процесса свидетельствует о том, что время от времени, в зависимости от политической обстановки, социальных условий и, отчасти, состояния экономической системы, менялся порядок судопроизводства, способы установления истины по уголовным делам, соотношение публичных и частных интересов, преломляющихся через призму доказательственной деятельности. Российское государство в своем историческом развитии прошло множество этапов, каждый из которых характеризуется приобщением к религиозным, научным, культурным, историческим, правовым, политическим ценностям более развитых государств Западной Европы, сопровождавшимся обязательным уважением к исконно русским традициям. Подобного рода положение вещей имело место и в доказывании при судебных тяжбах и спорах.
Процесс создания доказательств как правовой категории прошел длительный путь в различных типах процесса: частно-искового (древнеримская модель, «прижившаяся» в России), розыскного (инквизиционного), состязательного и смешанного.
Русская правда в качестве доказательств признавала формальный поклеп обиженного лица и опровержения ответчика на этот поклеп; и те и другие могли быть как устными, так и письменными, предметными (вещественными)1.
В дальнейшем, фактически до пятнадцатого века доказательства остаются формальными, на судью даже не возлагается обязанность испытывать их, сам истец должен указать и на того, кого он подозревает, и обосновать, почему подозрения падают именно на это лицо2.
Судебная власть как особый государственный институт, допускающий использование доказательств в судебных тяжбах, сформировалась к XIV в. Эта власть подразделялась на центральную, расположенную в Москве, и местную, сосредоточенную в руках правительственных (наместников, волостителей, их тиунов, губных старост и излюбленных судей) и вотчинных (частных) судей.
Форм судопроизводства было две - суд и сыск; последний применялся только по делам об особо важных преступлениях. Суд как особый порядок судопроизводства, принимал за доказательства свидетельские показания, поле (поединок) и крестное целование, а сыск - исключительно пытку. Способы и средства пытки были самые разнообразные: битье кнутом, дыбы, жжение огнем, раскаленное железо; вода, вливаемая через воронку в рот1. Достоверность полученных таким образом сведений под сомнение не ставилась, подобные же способы получения информации считались в течение пяти веков не только законными, но и оправданными, к тому же в этот период имело место уравнивание доказательств и средств (способов) их получения.
В XV в. в Судных грамотах встречаются упоминания об особых лицах, обладающих специальными знаниями, представляющими суду особые важные доказательства. Так, Новгородская судная грамота в ст. 29 устанавливала: «Взять на него приставы», т.е. в данном случае взять докладчиков, которые должны были указать судье, в каком плане нужно решать дело2. И судья не имел права им возражать.
Примечательно, что в рассматриваемый период в качестве особых знающих людей в суде начинают допрашивать таможенников по делам об уклонении от уплаты тамги3.
Начиная с XV на судебных процессах начинают фигурировать лекари (дохтуры, лечцы), дающие заключения о причинах смерти, тяжести увечий, умственного помешательства, лишении целомудрия, являющихся основными и неоспоримыми при рассмотрении судом спора
Дискуссионные проблемы допустимости доказательств в науке уголовно-процессуального права (теории «беспощадного исключения доказательств», «плодов отравленного дерева» и «асимметрии правил допустимости»)
Допустимость доказательств - не только одно из их свойств, но и категоричное законодательное требование. Сложность и многогранность допустимости доказательств в ее процессуальном и прикладном проявлении породила множество подходов, концепций, истолковывающих ее.
В. Спасович обосновал теорию законных доказательств (law of evidence), получаемых из «лучшего» источника (the best evidence), основное содержание которой составляло требование неукоснительного соблюдения закона при получении и оценке доказательств, а также получение любого доказательства из проверенного, достоверного источника1.
Г. Колоколов подчеркивал, что одно «совершенное», т.е. полученное с точным соблюдением закона, доказательство способно перевесить совокупность «несовершенных»2. Аналогичной точки зрения придерживались Н. Давыдов3 и И. Фойницкий4. В дореволюционной литературе, особенно после принятия Уставов 1864 г., прослеживалась тенденция «увлечения» категоричными требованиями закона, поскольку через правовые предписания они рассматривались в качестве непреложной гарантии защиты, как государственных интересов, так и интересов личности, волею судьбы ставшей участником уголовного преследования или одноименного судопроизводства.
На ниве трактовки совершенных доказательств, приемлемых для обоснования обвинения, взрощена теория «беспощадного исключения доказательств» по мотиву их недопустимости, независимо от характера допущенных нарушений закона.
Справедливости ради следует отметить, что трактовки допустимости доказательств в один и тот же период могли существовать параллельно и в то же время быть диаметрально противоположными. К примеру, Н.М. Кипнис был и остается сторонником «щадящей» трактовки этого понятия, утверждая, что доказательство является недопустимым не в силу любого, а лишь существенного нарушения закона;1 В. Савицкий, А. Лобанов считают недопустимыми использование доказательств, полученных с нарушением закона, независимо от характера такового2. Продемонстрированная в последнем случае непримиримая позиция, по мнению О. Гло-бенко, объясняется желанием видеть процедуру собирания доказательств свободной от любого рода нарушений3.
Являясь сторонником теории «беспощадного исключения доказательств», В.В. Золотых утверждает, что исключение недопустимых доказательств «может воспрепятствовать противоправному поведению сотрудников правоохранительных органов и помешать судам стать пособниками преднамеренного нарушения Конституции» . В последней трактовке налицо игнорирование случаев отступления от требований закона, допущенных по небрежности, а также разграничения допущенных нарушений. Несущественные нарушения закона при доказывании некоторыми авторами именуются погрешностью1. Аналогичной точки зрения придерживается А.А. Ширванов2.
Гришина Е.П. - сторонник жесткого законодательного закрепления критериев «реабилитации» недопустимых доказательств, поскольку запрет использования доказательств, полученных с нарушением закона - не просто формальное, а конституционное требование. В то же время, ею открыто не оспаривается возможность восполнения пробелов доказывания в качестве способа компенсации доказательств, признанных недопустимыми (допрос понятого при отсутствии его подписи на одном из листов протоко-ла и т. п.) .
Приведенная позиция кажется наиболее приемлемой и для практических работников, что подтверждается проведенными анкетированием и опросом - следователей МВД РФ и дознавателей ФТС России. Большинство респондентов - 63,5% считают, что основанием признания доказательств недопустимыми является существенное нарушение закона, главным образом, процессуальной формы; 11% дополнительно отметили, что к разряду существенных следует отнести нарушения конституционных прав и свобод человека и гражданина.
Автор намеренно отстаивает позицию о необходимости дифференцированного подхода к определению понятия допустимости и предлагает ввести в научно-практический тезарус качественно новую трактовку недопустимости, а именно разграничить ее на абсолютную и относительную4. Абсолютная недопустимость доказательств означает, что допущенные нарушения закона являются существенными, невосполнимыми, свидетельствующими о невозможности сохранения, реабилитации или восстановления доказательств. Исключение из дела абсолютно недопустимых доказательств является категоричным требованием, не допускающим двойственной трактовки.
Относительная недопустимость означает возможность сохранения доказательств, указывает на несущественный, восполнимыи, устранимый характер нарушений уголовно-процессуальной формы.
Из разграничения недопустимости доказательств на абсолютную и относительную логически вытекает вывод о том, что нарушения закона при доказывании следует делить на восполнимые и невосполнимые еще и в зависимости от очевидности и неочевидности. Не всякое нарушение закона обнаруживается в ходе производства по уголовному делу, и, подчас, являясь существенным, остается невосполненным. В этой связи можно выделить смешанную недопустимость, имеющую промежуточный характер, неясную природу на данном этапе оценки доказательств. В дальнейшем смешанно недопустимые доказательства попадут в разряд абсолютно или относительно недопустимых.
Различные подходы к определению допустимости доказательств породили к жизни две диаметрально противоположные концепции: концепцию «плодов отравленного дерева» и концепцию «асимметрии правил о допустимости доказательств».
Концепция «плодов отравленного дерева» насчитывает в своем существовании около восьмидесяти лет. Плодами отравленного дерева именуются, согласно этой концепции, доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона.
Нарушения закона, влекущие признание доказательств недопустимыми и способы устранения недопустимости доказательств. «Убытки доказывания»
Критерии допустимости доказательств продолжают оставаться одной из наиболее привлекательных проблем научного исследования на протяжении более ста лет. Д. Зеленский справедливо отмечает, что исчерпывающий перечень обстоятельств, способных повлечь признание доказательств недопустимыми, установить весьма сложно, в основном учитывается критерий существенности и несущественности этих нарушений1.
Ю. Боруленков справедливо отмечает, что понятие «допустимость доказательств» по сути противоречиво, поскольку с точки зрения законов логики не может быть недопустимым имеющееся доказательство2. Допустимость доказательств как правовая категория (в отличие от одноименной категории логики) означает строгое соответствие правовым предписаниям, наоборот, недопустимость - свидетельствует об отступлении от этих предписаний, допущенных в процессе получения или закрепления этого доказательства нарушениях.
Нарушения закона, влекущие признание доказательств недопустимыми, могут быть классифицированы по самым различным основаниям.
Попытка классификации уголовно-процессуальных нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми, была предпринята в свое время А.Т. Дугиным и В.Ф. Поповым. Согласно утверждению А.Т. Дугина, «одну группу правонарушений характеризует то, что входящие в нее правонарушения всегда оставляют в материалах дела очевидные материальные следы, сопоставив которые с требованиями закона, прокурор всегда может выявить правонарушение и приять меры к его устранению»3.
Во вторую группу нарушений входят такие, «которые невозможно выявить путем простого изучения процессуальных документов, так как они не находят в них какого-либо видимого, заметного отражения»1.
В. Попов рассматривает, правда применительно исключительно к показаниям, три группы возможных последствий: «Нарушения первой группы не влекут исключения показаний из процесса доказывания, так как не вызывают сомнения в истинности информации, содержащейся в доказательстве.
Нарушения второй группы не влекут, но могут повлечь исключение показаний из процесса доказывания при условии, что дополнительные следственные действия не смогут устранить сомнения в истинности полу-ченной информации» . К тому же автор выделяет третью группу нарушений, которые влекут безусловное исключение показаний из процесса доказывания в связи с невозможностью устранения сомнений в истинности полученной информации. Аналогичной точки зрения придерживается и И. Абдуллина3.
Такой подход вряд ли можно считать конструктивным, поскольку любые нарушения закона свидетельствуют о недопустимости доказательств. Другой вопрос, что нарушения эти могут быть устранимыми либо неустранимыми. Потом вряд ли стоит так идеализировать категорию истины в уголовно-процессуальном доказывании, если речь идет о возможности признания доказательства недопустимым. Истинность, соответствие объективной действительности, как справедливо отмечает Е.П. Гришина, это свойство, прежде всего, достоверности доказательств .
Признавать несоответствие сведений, содержащихся в доказательствах, критерием недопустимости, значит, подменять одной свойство доказательств другим. Подобное положение вещей имело место по уголовному делу № 2-568/06, находившемуся в производстве отдела дознания Шереметьевской таможни в июне 2006 г., когда подозреваемый в контрабанде культурных ценностей гражданин Испании III., не имел точного представления о ценности нательного креста с сапфиром и бриллиантами, приобретенного в России. Сертификат, выданный ПІ. в антикварном ювелирном магазине на ул. Старый Арбат, не отражал истинных характеристик приобретенной вещи1.
Решать вопрос о возможности оставления доказательства «в строю», исходя исключительно из отсутствия сомнений в его истинности, по меньшей мере, самонадеянно. К тому же истинность тех же показаний не всегда напрямую связана с тем, были ли при их получении допущены какие-либо нарушения закона. Например, лицо сообщает правдивую информацию (естественно - ни в чем не заблуждаясь при этом) под влиянием угроз, или допрос проводится без участия адвоката, когда подобное положение вещей не допустимо. Сведения, содержащиеся в показаниях, могут быть истинными, но нарушен процессуальный порядок (форма) получения показаний, а значит - не стоит вести речь об истинности или, точнее, достоверности этого доказательства. Нужно оценивать характер правонарушений - и решать вопрос об их устранении.
Истинность сведений как факт признания показаний достоверными не может приниматься во внимание, если процессуальный порядок получения показаний не нарушен, но возникает сомнение в способности дающего показания правильно воспринимать события, о которых даются показания в силу малолетнего или престарелого возраста, состояния органов зрения, слуха.
Проведенные диссертантом исследования в области критериев допустимости доказательств и оснований признаний их недопустимыми дают основания для вывода о необходимости законодательного закрепления в УПК РФ факта существенного нарушения закона в качестве обстоятельства, влекущего признание доказательства недопустимым.
Существенными следует признавать допущенные нарушения уголовно-процессуального закона, влекущие отмену приговора, влияющие или способные повлиять на постановку законного и обоснованного приговора1.
Идею существенного нарушения закона как обстоятельства, влекущего признание доказательств недопустимыми, выдвигает и Е.В. Ларина, в частности, к подобного рода нарушениям она относит: 1) нарушение конституционных прав и свобод участников уголовного процесса; 2) получение доказательств с применением насилия, угроз, а также принуждения без законных на то оснований; 3) существенное нарушение основных правил производства следственного и другого процессуального действия, влияющее на достоверность доказательств; 4) получение доказательств лицом, не имеющим права осуществлять производство по данному уголовному делу; 5) иные нарушения закона, если они повлияли или могли повлиять на достоверность полученного доказательства2.
Достоверность как философская и юридическая категория: понятие, соотношение с истиной и вероятностью
Понятие достоверности доказательств предопределяется самой достоверностью как философской категорией, а также ее соотношением с истиной и вероятностью.
Учение об истине представляет собой развитую теорию, являющуюся частью философской теории познания (гносеологии), которая насчитывает тысячелетия своего существования, начиная с античности. Традиционно ему уделяется большое внимание в философской теории познания (гносеологии), а также в логике и в наше время. В наиболее общих чертах истина определяется как «адекватное отражение действительности субъектом, воспроизведение ее такой, какова она есть вне- и независимо от сознания»1.
Гегель писал, что «непосредственная данность как таковая не является истиной, а дает лишь повод для ее поисков. Истина и достоверность не могут совпадать. На ступени самосознания предмет и сознание вполне совпадают, а, следовательно, вполне совпадают истина и доказательство. Истина становится достоверностью самой себя»2.
Мы позволим себе не согласиться с Гегелем в том, что истина и достоверность не могут совпадать. По своей содержательной стороне истина и достоверность идентичны. Просто достоверность в отличие от истины не может существовать сама по себе, без определенного обоснования. Что же касается данности она, действительно, является поводом для поисков, если речь идет об истине, и поводом для обоснования, подтверждения, доказывания - если речь идет о более глубоком познании, т.е. о достоверности.
Кант выдвинул следующую трактовку достоверности: «Что-либо достоверно, поскольку познается невозможность того, чтобы некоторое познание было ложным»1.
Эта трактовка идет путем определения от противного. Из положения Канта, утверждавшего, что достоверное не может быть ложным, вытекает абсолютно справедливый вывод - достоверно - всегда истинно.
Определение достоверности как философского, а в последующем -и правового понятия (свойства доказательств) предопределяется характером знания, составляющего его. Знание же выступает как определенная, весьма значимая информация, без которой невозможно существование какого-либо явления или процесса.
Достоверное знание должно обладать, по-нашему мнению, следующими признаками:
а) истинность, соответствие объективной действительности;
б) бесспорность, неопровержимость на данном этапе своего существования (в перспективе действительность может меняться, изменится и содержательная сторона истины, отражающей эту реальность);
в) обоснованность, доказанность определенной совокупностью сведений (доказательствами);
г) органическое сочетание объективной (независящей от воли субъекта-носителя знания) и субъективной (являющейся предметом и результатом деятельности познающего субъекта) составляющих;
д) логическая последовательность составляющих это знание выводов(умозаключений);
е) однозначность;
ж) согласованность самого знания и сформулированных на его основе выводов;
з) убедительность;
и) значимость;
к) перспективность для дальнейшего использования в познавательной деятельности.
Категория достоверности представляет научный интерес не только для философов, но и для представителей юридической науки. Перечисленные свойства достоверного знания вполне приемлемы и для определения достоверности доказательств.
Достоверность как особая категория познавательной и доказательственной деятельности привнесена в уголовный процесс гносеологией и философией. Принципиальны моментом существования достоверности как свойства доказательств является определение соотношения достоверности и истины.
«Экстраполяция категории истины на процесс доказывания, - как справедливо отмечает В. Миронов, - отождествляется по причине его отождествления с человеческим познанием, которое является следствием деятельности сознания любого разумного существа, т.е. проявления способности человека к воспроизведению действительности в мышлении. Вопросы адекватности знания действительности всегда волновали человечество и не нашли однозначного ответа по сей день. Поэтому подхваченные учеными - процессуалистами философские концепции истины носят исключительно принципиальный характер»1.
Чрезмерное увлечение ученых-процессуалистов философской категорией истины и проектированием ее на доказательственную деятельность привело к нивелированию истины как процессуальной категории и цели доказывания, поэтому законодатель пошел по пути исключения любого упоминания об истине в новом УПК РФ.
О.А Пискун, отстаивая приемлемость категории истины для обозначения цели и результата доказывания, приводит в своем диссертационном исследовании градации истины на абсолютную и относительную. Последняя «означает незаконченное, незавершенное исследование»1. Она как бы представляет собой промежуточный этап на пути к истине абсолютной, которая только и может лечь в основу справедливого и обоснованного приговора.
