Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Институт исполнения приказа или распоряжения в уголовном праве дореволюционной России, иностранных государств и в международном праве .
1. Исполнение приказа или распоряжения: опыт российского дореволюционного законодательства с. 13
2. Исполнение приказа или распоряжения в уголовном праве зарубежных стран ; с. 27
3. Приказ или распоряжение и международно-правовая практика с. 48
Глава 2. Условия исключения уголовной ответственности при причинении вреда во исполнение приказа или распоряжения .
1. Понятие приказа или распоряжения с. 79
2. Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к полученному требованию с. 98
3. Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к поведению исполнителя с. 114
Глава 3. Проблемы исполнения приказа (распоряжения) в деятельности сотрудников органов внутренних дел
1. Проблемы исполнения приказа (распоряжения) сотрудниками органов внутренних дел в действующем отраслевом законодательстве с. 131
2. Вопросы законодательной регламентации действий сотрудников органов внутренних дел при получении незаконного приказа (распоряжения) с. 156
Заключение с. 175
Список используемой литературы с. 183
Нормативный материал с. 190
- Исполнение приказа или распоряжения: опыт российского дореволюционного законодательства
- Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к полученному требованию
- Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к поведению исполнителя
- Проблемы исполнения приказа (распоряжения) сотрудниками органов внутренних дел в действующем отраслевом законодательстве
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Современное общество достигло такого этапа в своем развитии, когда многократно возрастает угроза причинения огромного вреда в результате несогласованных действий его отдельных членов. Для предотвращения подобных негативных последствий общество создало определенные охранные механизмы, одним из которых является система управления.
Среди наиболее важных принципов, обеспечивающих функционирование системы управления, следует назвать обязательность указаний одних членов общества для других. Иначе и быть не может: анархия, хаос, социальные конфликты будут следствием игнорирования данного принципа. Но возникает и проблема пределов подчинения указаниям руководителя - всякий ли приказ должен исполняться, не может ли быть использовано право издавать обязательные для исполнения предписания в преступных целях? Именно этот вопрос с особой остротой проявляет себя во время вооруженных конфликтов, а также в связи с деятельностью правоохранительных органов. Отношение отечественного законодателя и правоприменителя к данной проблеме долгое время сводилось к формуле "Приказ командира - закон для подчиненного", причем это положение Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР суды нередко переносили и на другие сферы общественной жизни, только слово "командир" заменялось на "начальник", "руководитель", "директор" и т.п. О последствиях такого подхода, отразившихся на психологии сотрудников правоохранительных органов, убедительно свидетельствуют данные проведенного
автором исследования: 41,1% опрошенных сотрудников органов внутренних дел считают, что любой приказ начальника должен исключать уголовную ответственность подчиненного за деяния, совершенные в соответствии с этим предписанием. Такая ситуация сложилась во многом по причине слабой разработанности всей совокупности норм, затрагивающих в той или иной степени исполнение приказа (распоряжения).
В течение долгого периода уголовное законодательство России не решало напрямую вопроса об ответственности лица, причинившего вред охраняемым уголовным законом интересам во исполнение полученного "сверху" предписания. Лишь в недавно принятом Уголовном кодексе РФ впервые после Октябрьской революции 1917 года данный пробел был восполнен путем включения в кодекс ст. 42 "Исполнение приказа или распоряжения", что обозначило расширение законодательно признанного перечня обстоятельств, исключающих преступность деяния.
Однако само по себе появление ст. 42 УК РФ не решает всех проблем, связанных с возможностью причинения вреда во исполнение приказа или распоряжения. Актуальность предпринятого исследования основывается на недостаточной теоретической разработке данной темы именно в связи с новым уголовным законодательством России и на необходимости внесения изменений в нормативные акты других отраслей права, содержащие положения о возможности издания обязательных для исполнения указаний, касающихся прежде всего деятельности сотрудников правоохранительных органов.
Исполнение приказа в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, периодически называлось в научной
6 литературе, но детальной разработки эта тема не получила.
Большинство авторов затрагивали лишь отдельные аспекты данной
проблемы в связи с другими рассматриваемыми вопросами.
Подобные фрагменты встречаются в работах П.С. Дагеля, Д.П.
Котова, А.Н. Трайнина, Н.С. Таганцева, М.Д. Шаргородского, М.И.
Ковалева, А.Б. Сахарова, Ю.В. Баулина и других. Целый ряд авторов
(А.И. Полторак, М.Ю. Рагинский, Н.С. Алексеев, Л.И. Савинский,
С.Я. Розенблит, И.А. Ледях, Н.Н. Полянский) касались проблемы
исполнения приказов, возникавшей в годы вооруженных
конфликтов (особенно это относилось к периоду Великой
Отечественной войны).
Более многогранный подход к вопросу об исполнении приказа
или распоряжения отличал работы П.П. Андрушко, В.П. Зимина,
И.И. Слуцкого, В.И. Ткаченко, В.И. Михайлова, В.В. Арестова, И.Г.
Соломоненко, причем некоторые из названных ученых-юристов
писали уже о современном законодательстве. Следует отдельно
отметить также кандидатскую диссертацию "Уголовно-правовые
проблемы исполнения приказа", автором которой является В.Я.
Григенча, чья работа выделяется акцентом на изучение проблемных
вопросов соучастия при причинении вреда охраняемым законом
интересам во исполнение приказа. Однако в целом теоретическая
проработка условий исключения уголовной ответственности лица,
причинившего вред охраняемым уголовным законом интересам, с
привязкой их к современному нормативному материалу (не только
уголовно-правовому), представляется недостаточной. Кроме того,
существующая нормативная база, на которой основывается
деятельность правоохранительных органов, является весьма
несовершенной именно применительно к ситуации исполнения приказа (распоряжения).
Цель и задачи исследования.
Основной целью настоящего диссертационного исследования является раскрытие юридического механизма действия уголовно-правовой нормы, определяющей исполнение приказа или распоряжения в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Достижение данной цели осуществляется путем формулирования универсальных условий правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения с последующим преломлением их на деятельность сотрудников органов внутренних дел, что необходимо для более точного осмысления практических проблем, возникающих при применении рассматриваемого правового института.
Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие непосредственные задачи исследования:
1) определить понятие приказа или распоряжения
применительно к сфере уголовного права;
классифицировать приказы (распоряжения) в зависимости от уголовно-правового значения последствий их исполнения;
зафиксировать критерии уголовно-правовой оценки деяний лица, причинившего вред охраняемым законом интересам в результате исполнения приказа или распоряжения;
4) проанализировать на примере органов внутренних дел
имеющийся нормативный материал, касающийся исполнения
обязательных указаний;
5) исследовать вопрос о коллизиях норм об исполнении
приказов (распоряжений) и предложить пути их преодоления;
6) разработать конкретные рекомендации по
совершенствованию уголовного законодательства об исполнении
приказа или распоряжения как обстоятельстве, исключающем
преступность деяния, а также положений, регламентирующих
порядок выполнения обязательных указаний в иных отраслях
законодательства, исходя из принципа максимального обеспечения
прав и свобод подчиненного.
Методологическая основа работы.
Методологической основой работы является диалектический метод. В работе также использовались логико-исторический, сравнительно-правовой и социологический методы.
Исследование основывается на изучении современного и дореволюционного законодательства России, законодательства зарубежных государств, международного права, научных трудов как отечественных, так и зарубежных ученых.
Правовая основа исследования.
При проведении исследования анализировалось не только уголовное, но и уголовно-процессуальное законодательство, нормативная база деятельности органов внутренних дел, как действующие, так и утратившие силу иные правовые акты Российской Федерации и СССР, положения зарубежного законодательства и международных конвенций.
Научная новизна исследования.
Научная новизна исследования заключается в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Выделение исполнения приказа или распоряжения в
качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния,
исторически обусловлено и подтверждается практической
потребностью, которая с особой остротой проявляется во время
вооруженных конфликтов.
2. В работе раскрывается понятие приказа (распоряжения)
применительно к ст. 42 УК РФ, а также понятия незаконного и
преступного приказов.
3. Обозначаются критерии, в соответствии с которыми должен
решаться вопрос о преступности (непреступности) деяний
исполнителя приказа или распоряжения.
4. Предлагается решение вопроса об уголовной
ответственности лица, причинившего в результате исполнения
приказа (распоряжения) по неосторожности вред охраняемым
уголовным законом интересам.
5. Делается вывод о несоответствии действующего
законодательства об исполнении приказов (распоряжений)
современным потребностям и о слабой правовой защищенности
исполнителя обязательных указаний перед лицом, наделенным
властными полномочиями.
6. Вскрываются потенциально опасные с точки зрения
уголовного права пробелы в действующем законодательстве,
позволяющие принуждать подчиненного к совершению незаконных
деяний.
7. Предлагается наделить подчиненного возможностью противодействия изданию незаконных обязательных указаний путем создания механизма обратного воздействия на лицо, издавшее незаконное предписание, с установлением ответственности как за издание незаконного указания, так и за его исполнение.
8. Рекомендуется внести соответствующие изменения в ряд нормативных актов, регулирующих деятельность органов внутренних дел, которые позволили бы повысить правовую защищенность их сотрудников при получении ими незаконного приказа (распоряжения).
Эмпирическая основа работы.
В диссертационном исследовании используется
опубликованная практика Верховного Суда СССР и Верховного Суда РСФСР (Российской Федерации) за период с 1938 по 1999 год, международных военных трибуналов, соответствующие постановления Пленума Верховного Суда СССР и Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
Теоретические выводы и практические предложения основываются на использовании результатов опроса 317 практических работников органов внутренних дел, а также курсантов выпускного курса УрЮИ МВД России.
Практическая значимость исследования.
Выводы и рекомендации, содержащиеся в работе, могут быть использованы при совершенствовании действующего уголовного законодательства, других нормативных актов, а также реализованы
11 при подготовке специального постановления Пленума Верховного
Суда Российской Федерации, посвященного обстоятельствам,
исключающим преступность деяния. Материалы могут быть
использованы в процессе преподавания разделов уголовного права
"Обстоятельства, исключающие преступность деяния", "Соучастие в
преступлении", "Преступления против государственной власти,
интересов государственной службы и службы в органах местного
самоуправления", "Преступления против военной службы" и ряда
других, при подготовке методических пособий по вопросам
уголовного права.
Апробация результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права Уральского юридического института МВД России. Основные положения работы изложены в семи научных статьях. Материалы диссертации использовались автором при проведении групповых занятий с курсантами УрЮИ МВД России всех форм обучения, при написании учебно-методической литературы по Общей и Особенной частям курса уголовного права. Кроме того, результаты исследования были апробированы в ходе ряда научных конференций, семинаров и нашли свое отражение в их материалах: Всероссийской научно-практической конференции "Экономико-правовые и нравственные аспекты борьбы с преступностью"(25 сентября 1996 года), Уральских региональных научно-практических конференций "Современные проблемы юридической науки (теоретические и практические аспекты)" (15 апреля 1997 года) и "Актуальные проблемы современной юридической науки (теоретические и практические аспекты)" (21 апреля 1998 года),
Всероссийской научно-практической конференции адъюнктов и соискателей "Проблемы совершенствования правоохранительной деятельности органов внутренних дел" (9 апреля 1999 года), Международной научно-практической конференции "Национальные и международные стандарты деятельности правоохранительных органов и уголовно-исполнительной системы" (22-23 июня 1999 года), межвузовского научно-практического семинара "Проблемы применения нового уголовного законодательства России" (21 ноября 1997 года) и теоретического семинара "Актуальные проблемы применения уголовного законодательства и предупреждения преступности" (29 апреля 1999 года).
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих восемь параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Исполнение приказа или распоряжения: опыт российского дореволюционного законодательства
Законодательство послереволюционной России не содержало такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как исполнение приказа или распоряжения, вплоть до принятия Уголовного кодекса 1996 года. Однако нельзя сказать, что институт этот является для нашего государства абсолютно новым. Его истоки можно найти в российском законодательстве, действовавшем не одну сотню лет назад. Представляется, что прежде чем перейти к исследованию проблем, связанных с нынешними нормами об исполнении приказа или распоряжения, целесообразно будет проследить, как менялись подходы к решению этого вопроса в законодательстве дореволюционной России.
В нормативных актах, существовавших в России до реформ Петра Первого, отсутствовали положения, касающиеся ответственности за исполнение или неисполнение приказа или распоряжения. При Петре Первом усиление управленческой вертикали потребовало урегулировать этот вопрос, и прежде всего применительно к военной службе - новая армия предполагала новые принципы руководства, закрепленные в нормативных актах. Наибольший интерес в плане нашего исследования вызывает Артикул воинский 1715 года с кратким толкованием. Считается, что Петр Первый при его написании воспользовался иностранным, в том числе шведским, законодательством о воинских преступлениях. Артикул воинский недвусмысленно говорил об обязательном исполнении приказа командира подчиненным, за неисполнение приказа виновные жестоко карались. Однако полностью лишить подчиненных инициативы было бы опасно, поэтому в некоторых случаях Артикул воинский отступал от общего правила. Так, артикул 30 гласил: "Есть ли от вышних офицеров указами что повелено будет, а против того кто имеет припомнить нечто, чрез которое он чает его величества интересу более вспомощи, или опасаемое какое нещастие и вред отвратить, тогда он должен сие честно своему командиру донесть, или когда он время к тому иметь может, мнение свое фелт маршалу или генералу самому с покорностию объявить. Буде его припомнение не за благо изобретено будет, тогда долженствует он то чинить, что ему повелено".1
Здесь мы имеем дело еще не с условиями освобождения от ответственности за исполнение приказа, однако этот артикул может быть рассмотрен как, возможно, первое в России нормативно закрепленное требование к военнослужащим по поводу приказов начальников, вызывающих сомнение с точки зрения целесообразности или правомерности.
Более интересен артикул 53, находящийся в главе пятой "О всякой салдатской работе": "Ежели кто из офицеров салдатам, под командою его сущым, что нибудь прикажет, которое к службе его величества не касается, и службе салдатской непристойно, тогда салдат не должен офицера в том слушать. И имет сие в военном суде объявить; за сие оный офицер, по состоянию дела, от воинского суда накажется".2 Из текста артикула следует, что солдат вправе не выполнять приказ офицера, если начальник требует от подчиненного действий, не входящих в обязанности солдата. Иными словами, солдат освобождается от ответственности за неисполнение приказа, отданного офицером за пределами своей компетенции, которую толкование к артикулу обозначило следующим образом: "Команда офицерская более не распространяется над салдатами, токмо сколко его величества и его государства польза требует." В связи с этим приказ, изданный офицером с превышением полномочий, объявлялся по сути незаконным, и за его отдачу была предусмотрена ответственность офицера по суду.
Уже само несогласие подчиненного с преступным приказом начальника в тех условиях рассматривалось иногда как обстоятельство, исключающее преступность деяния, что, впрочем, неудивительно, если проследить общую тенденцию Артикула воинского, под страхом тяжкого наказания запрещавшего почти любую форму неповиновения. Особо сурово преследовались сдавшиеся без необходимости в плен, однако артикул 117 устанавливал, что для тех, "... кто же из оных доказать может, что он в том непричастен есть, но в том прекословил оный имеет для невиновности своей освобожден быть, и при случае повышения себе ожидать".3 То есть мы в данном случае обнаруживаем одно из первых упоминаний об неисполнении приказа или распоряжения как обстоятельстве, исключающем преступность деяния, правда, применительно лишь к конкретной ситуации, а именно к сдаче в плен воинского подразделения. Если командир такого подразделения без достаточных на то оснований, указанных в том же Артикуле воинском, решает сдаться в плен вместе с подчиненными и отдает такой приказ, то он совершает преступление и подлежит уголовной ответственности, причем вместе со сдавшимися с ним солдатами. Однако если исполнивший такой приказ солдат мог доказать, что он "прекословил" начальнику, то он освобождался от ответственности и, более того, его деяние признавалось полезным (в смысле несогласия с начальником), и он мог "при случае повышения себе ожидать". Именно открыто выраженное несогласие с приказом о сдаче в плен даже при последующем исполнении такого приказа можно считать первым нормативно закрепленным условием исключения уголовной ответственности за исполнение приказа в законодательстве России. Солдаты, выполнившие незаконный приказ о сдаче в плен безропотно, по этому же артикулу наказывались, но менее строго, чем обычно.
Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к полученному требованию
Для того, чтобы иметь возможность эффективно применять на практике институт исполнения приказа или распоряжения в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, должны быть разработаны условия, которые помогли бы решить вопрос об уголовной ответственности исполнителя приказа или распоряжения. Кроме того, необходимо классифицировать эти условия, учитывая, что применительно к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, такие классификации условий существовали и ранее. Так, применительно к необходимой обороне традиционно выделялись условия, характеризующие посягательство, и условия, характеризующие защиту,136 к задержанию лица, совершившего преступление - условия, относящиеся к поведению задерживаемого, и условия, относящиеся к действиям задерживающего,137 и т.д. Деление условий правомерности деяний лица при исполнении приказа или распоряжения можно также произвести, предварительно установив в целом условия правомерности действий (бездействия) лица при исполнении им приказа или распоряжения.
Э.Ф. Побегайло выделяет два условия правомерности действий (бездействия) лица, выполняющего приказ или распоряжение: соответствие приказа или распоряжения требованиям закона и отсутствие у исполнителя сознания незаконности полученного предписания. Поскольку "соответствие приказа или распоряжения требованиям закона" может пониматься очень широко, появляются следующие замечания. Если приказ (распоряжение) полностью согласуется с законом как по форме, так и по содержанию, иными словами, является законным, то не может идти речи о втором условии - об отсутствии у исполнителя приказа сознания его незаконности, поскольку отсутствует сама незаконность приказа. В этом случае нет оснований говорить о "первом" и "втором" условии правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения. Скорее следует сказать о том, что эти условия относятся к различным ситуациям. Причинение вреда при исполнении приказа или распоряжения в рамках закона не может рассматриваться как преступление уже в силу того, что закон не был нарушен. Говорить же о психическом отношении исполнителя приказа (распоряжения) к полученному предписанию имеет смысл лишь в том случае, когда приказ являлся незаконным.
Оспаривать же в целом значение психического отношения к исполняемому указанию вряд ли следует. Несомненно, что если приказ незаконен, то ключевое значение для решения вопроса о преступности действий исполнителя приказа (распоряжения) будет иметь вопрос о том, сознавал ли исполнитель незаконность или преступность полученного требования. Именно учитывая этот фактор в первую очередь, решали вопрос о квалификации действий исполнителя приказа многие видные юристы. Так, А.И. Санталов писал: "Следовательно, если и исключается в определенных случаях уголовная ответственность за исполнение преступного приказа, то не в силу объективных оснований. Такими основаниями могут быть только основания субъективные, т.е. отсутствие вины".138 Такого же мнения придерживался и М.Д. Шаргородский,139 а из современных авторов - В.Я. Григенча.140
П.С. Дагель и Д.П. Котов, признавая, что уголовно-правовое значение имеет лишь преступный приказ, в соответствии с которым субъект совершил общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, или приказ, исполнение которого привело к совершению такого деяния (разработанное этими учеными понятие преступного приказа отличается от предложенного автором), для исключения виновности действий исполнителя выдвинули два условия. Во-первых, приказ должен быть обязателен для субъекта, то есть требуется, чтобы он был отдан соответствующим начальником, не выходил за пределы компетенции начальника и исполнителя, был отдан в установленном порядке и с соблюдением надлежащей формы. Во-вторых, лицо, выполнившее приказ, не знало и не должно было (или не могло) знать о преступном характере приказа.141 Предложенные П.С. Дагелем и Д.П. Котовым условия характеризуют не только психическое отношение исполнителя приказа к его содержанию (преступен приказ или нет), но и объективно существующую и формально закрепленную обязательность приказа.
А.А. Пионтковский считал, что законный приказ, то есть отданный соответствующим начальником своему подчиненному, не выходящий за пределы компетенции приказывающего, по своему содержанию не предписывающий чего-либо явно преступного и отданный с соблюдением надлежащей формы, если таковая требуется законом, устраняет противоправность совершенных исполнителем действий.
Условия правомерности действий (бездействия) исполнителя приказа или распоряжения, относящиеся к поведению исполнителя
Помимо условий, относящихся к полученному приказу (распоряжению) и характеризующих в основном объективную обязательность полученного требования, нельзя не рассмотреть условия, относящиеся к действию (бездействию) исполнителя приказа или распоряжения, и не проанализировать психическое отношение исполнителя к полученному указанию, своим действиям и их последствиям.
Непременным условием исключения преступности деяния исполнителя приказа (распоряжения) является требование, согласно которому исполнитель приказа (распоряжения) не должен выходить за рамки предписанного ему поведения. О такой ситуации писал В.Я. Грегенча: "Нет соучастия и в том случае, если приказ сам по себе законен, но исполнитель, игнорируя доступные ему законные способы достижения поставленной в приказе цели, действует преступно. Здесь имеет место своеобразный эксцесс исполнителя приказа...".152 В таком случае исполнитель приказа (распоряжения) не может ссылаться на полученное предписание как на обстоятельство, оправдывающее его деяние. Выход за рамки предписанного поведения означает, что исполнитель принимает на себя всю полноту ответственности за последствия своего деяния. Это положение распространяется и на те случаи, когда приказ (распоряжение) содержит лишь указание на цель, которая должна быть достигнута, без упоминания способов ее достижения. Если цель преступна сама по себе (допустим, начальник следственного отдела дает указание следователю заключить под стражу заведомо для обоих невиновного человека), то такое предписание не является обязательным для потенциального исполнителя исходя из его содержания; любой избранный способ достижения цели будет преступным. Если же цель сама по себе непреступна, но отсутствуют законные способы ее достижения, то возникают определенные проблемы в оценке деяний как отдавшего приказ (распоряжение), так и того, кто должен указание выполнить. Очевидно, что лицо, получившее такое указание, не может оправдаться тем, что действовало во исполнение обязательного приказа (распоряжения), поскольку указание не содержало прямого приказа действовать незаконно. Однако в этом случае следует учесть, что если и отдавший приказ или распоряжение, и исполнитель осознавали, что цель, поставленная в предписании, может быть достигнута лишь преступными средствами, то имеет место соучастие. При этом лицо, отдавшее приказ или распоряжение, будет, по общему правилу, подстрекателем или организатором преступления, а лицо, выполнившее указание исполнителем преступления. Примером приказа, содержавшего цель, достижение которой могло быть связано лишь с совершением преступления, может служить указание генерала Штенгера, сделанное во время Первой мировой войны (дело в отношении Штенгера упоминалось нами выше при рассмотрении лейпцигских процессов). Приказ о том, чтобы "пленных не было" в условиях военных действий мог быть выполнен лишь путем уничтожения военнослужащих противника, пытавшихся сдаться в плен, а эти действия являлись умышленным преступлением, так как они грубо нарушали правила и обычаи ведения войны. С точки зрения современного российского уголовного права действия Штенгера следовало бы квалифицировать как подстрекательство к совершению преступления.
Деяния исполнителей приказов или распоряжений, содержащих указания на цель, достижение которой может быть связано лишь с совершением преступления, как мы уже говорили, не могут быть признаны непреступными в силу ст. 42 УК РФ. Однако в таких обстоятельствах на исполнителя воздействует воля лица, облеченного властью, следовательно, необходимо согласиться с Н.С. Таганцевым и учесть приказ (распоряжение) как форму психического принуждения.133
В большинстве случаев выполнение деяния под воздействием заведомо незаконного приказа или распоряжения должно расцениваться как совершенное при обстоятельствах, смягчающих наказание (п. "е" ст. 61 УК РФ), а при наличии соответствующих оснований может быть применена ст. 40 УК РФ "Физическое или психическое принуждение". М.И. Ковалев относит исполнение преступного приказа к своеобразному виду посредственного причинения, поскольку в силу своего служебного положения начальник имеет над подчиненным власть, заключающую в себе элемент принуждения.Ь4 Такой тезис вполне применим к ситуации, когда исполнитель приказа (распоряжения) действует невиновно, то есть не осознает преступного характера полученного предписания, либо в тех случаях, когда он находится в состоянии крайней необходимости. Распространение же этого положения на иные случаи исполнения заведомо преступного приказа представляется неверным.
Проблемы исполнения приказа (распоряжения) сотрудниками органов внутренних дел в действующем отраслевом законодательстве
Проблема исполнения приказа или распоряжения наиболее остро стоит перед военнослужащими и сотрудниками правоохранительных органов. С одной стороны, это обусловлено специфическими задачами, которые возложены на эти государственные структуры, с другой - соответствующей условиям деятельности нормативной базой. В итоге принцип подчинения указаниям вышестоящих начальников является одним из ведущих для правоохранительных органов.
Несомненно, что несогласованная деятельность различных частей механизма охраны общества от противоправных посягательств может иметь самые негативные последствия. Учитывая особую сферу деятельности правоохранительных органов, ослабление управленческой вертикали неизбежно повлечет сбои в работе этого механизма, что во многих случаях сопряжено с опасностью больших материальных потерь и, что особенно важно, с угрозой для жизни и здоровья как самих сотрудников правоохранительных структур, так и рядовых граждан.
Являясь одним из элементов системы самосохранения общества, правоохранительные органы отличаются друг от друга стоящими перед ними задачами и способами достижения поставленных целей. В зависимости от выполняемых функций, каждая из этих структур имеет свои особенности регулирования внутренней деятельности. Так, наиболее свободны в выборе линии поведения судьи, поскольку для вынесения объективного решения по делу они должны быть независимы и подчиняться только закону. Особое положение судей в закрепляется в ч.1 ст. 120 Конституции РФ: "Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону". Судебная ветвь власти отделена от законодательной и исполнительной ветвей и действует по собственным правилам, качественно отличающимся от тех, которые лежат в основе функционирования других правоохранительных органов, входящих в структуру исполнительной власти.
Деятельность прокуратуры, Федеральной службы безопасности, органов Министерства внутренних дел, Министерства юстиции и других так называемых "силовых структур" весьма многообразна. Она основывается на большом числе нормативных актов, зачастую не скоординированных по своему содержанию. Одна и та же ситуация может быть урегулирована различными законами или подзаконными актами, неодинаково решающими возникшую проблему. В полной мере сказанное относится и к вопросу об исполнении приказа или распоряжения применительно к деятельности правоохранительных органов. Особую сложность представляют ситуации, когда в силу своего служебного положения сотрудник правоохранительных органов обязан руководствоваться как специализированными, так и универсальными нормативными актами: например, на следователя военной прокуратуры распространяются и воинские уставы, и Закон "О прокуратуре Российской Федерации", и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, на оперативного работника Федеральной службы безопасности - те же воинские уставы и Закон "Об оперативно-розыскной деятельности", и таких примеров можно найти довольно много. На проблему коллизий положений различных нормативных актов в сфере деятельности правоохранительных органов применительно к вопросу об исполнении приказа или распоряжения справедливо обратил внимание в своих работах В.И. Михайлов.163
Остро стоит проблема исполнения приказов перед сотрудниками органов внутренних дел. Учитывая широкий спектр выполняемых функций, наличие различных по своим задачам служб и подразделений, неизбежно возникают вопросы, связанные с определением того, насколько правомерны деяния сотрудников органов внутренних дел, совершаемые по приказу руководства. В своей деятельности им приходится пользоваться и федеральными законами, и подзаконными актами, и внутренними приказами, инструкциями. Кроме того, в условиях жесткой дисциплины сотрудник органов внутренних дел должен подчиняться указаниям вышестоящих начальников, которые могут противоречить предписаниям нормативных актов. В связи с этим целесообразно на примере положения сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации проследить особенности применения норм об исполнении приказа или распоряжения, а также разработать предложения по совершенствованию соответствующей нормативной базы.
Прежде всего необходимо выяснить, какие наиболее общие правила, определяющие границы поведения для всех сотрудников органов внутренних дел при исполнении ими указаний руководства, установлены российским законодательством. Нормативным актом, регулирующим основу порядка и условий прохождения службы в системе Министерства внутренних дел, является Положение о службе в органах внутренних дел Российской Федерации.164 В ч.1 ст.1 Положения очерчен круг лиц, являющихся сотрудниками органов внутренних дел: это граждане Российской Федерации, состоящие в должностях рядового и начальствующего состава органов внутренних дел или в кадрах Министерства внутренних дел Российской Федерации, которым в установленном порядке присвоены специальные звания. Соответственно, лишь правовое положение этих лиц в связи с исполнением ими приказа или распоряжения будет рассматриваться ниже.
По нашему мнению, условия, относящиеся к поведению исполнителя приказа (распоряжения), носят универсальный характер и не отличаются друг от друга в зависимости от той или иной сферы общественных отношений. Конечно, степень централизации и требования дисциплины могут отличаться в каждом конкретном случае, что будет оказывать влияние на восприятие полученного подчиненным указания, но общий подход остается прежним. Однако условия, относящиеся непосредственно к полученному приказу (распоряжению), при сохранении предложенной во второй главе настоящего исследования структуре,
