Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Уголовно-правовое значение предметов управленческой деятельности 15-115
1. Организационная система государственного управления как объект уголовно-правовой охраны 15-31
2. Предметы управленческой деятельности как ресурсный элемент ее организационной системы 31-39
3. Классификация предметов управленческой деятельности 39-72
3.1. Официальные документы 40-60
3.2. Стимулирующие предметы управленческой деятельности 60-63
3.3. Инструментальные предметы управленческой деятельности 63-67
3.4. Средства идентификации 67-72
4. Значение предметов управленческой деятельности в истории российского уголовного законодательства 72-95
5. Значение предметов управленческой деятельности по уголовному законодательству зарубежных стран 95-115
Глава II. Совершенствование системы уголовно правовой охраны предметов управленческой деятельности 116-185
1. Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за преступления в отношении официальных документов, штампов, печатей, бланков 116-141
2. Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за преступления в отношении государственных наград 141-156
3. Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за посягательства в отношении средств идентификации 156-185
3.1. Проблемы применения и совершенствование ч.З ст. 325, ст. 3271 УК РФ 161-168
3.2. Проблемы применения и совершенствование ст. 326 УК РФ 168-185
Заключение 186-196
Список использованной литературы
- Предметы управленческой деятельности как ресурсный элемент ее организационной системы
- Стимулирующие предметы управленческой деятельности
- Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за преступления в отношении государственных наград
- Проблемы применения и совершенствование ст. 326 УК РФ
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Модернизация жизни российского общества невозможна без эффективного механизма государственного управления, при этом четкая и слаженная деятельность управленческого аппарата во многом определяется скоростью, качеством оборота управленческой информации, которая имеет связующее, важное организационное значение. Поэтому в триаде «субъект управления – отношения «власть-подчинение» – организационные ресурсы» предметы управленческой деятельности являются материальным воплощением организационной роли управленческой информации, одним из факторов эффективного функционирования организационной системы государственного управления (ОСГУ).
При всей социальной значимости предметов управленческой деятельности уголовно-правовые средства обеспечения их охраны являются недостаточными. Анализ статистических данных отдельных регионов свидетельствует о крайне низкой эффективности указанных норм. Так, по данным Управления судебного департамента Удмуртской Республики, за период с 2007 по 2011 гг. по делам о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 324–3271 УК РФ, приговоры были вынесены лишь по 14% дел от общего числа выявленных и зарегистрированных в республике преступных посягательств в сфере порядка управления. При этом в подавляющем большинстве случаев к ответственности привлекались лица, совершившие преступления, предусмотренные частями 1, 3 ст. 327 УК РФ. Другие составы преступлений остаются невостребованными правоприменителями. На фоне высокой латентности рассматриваемых преступлений цифры свидетельствуют о недостаточности уголовно-правового обеспечения предметов управленческой деятельности.
По-прежнему не решена проблема унификации различных видов официальных документов — предметов отдельных преступлений рассматриваемой группы. Недостаточно изучены и противоправные деяния, совершаемые в отношении государственных наград, штампов, печатей, бланков, а также средств идентификации, имеющих управленческое значение.
Требуют осмысления новеллы уголовного законодательства в связи с принятием федеральных законов от 1 июля 2010 г. № 147-ФЗ и от 7 декабря 2011 г. № 419-ФЗ, направленных на борьбу с рейдерскими захватами и с так называемыми «фирмами-однодневками», — ст.ст. 1701, 1731, 1732 УК РФ, совершение которых, по нашему мнению, невозможно без незаконного оборота официальных документов.
Все вышеизложенное свидетельствует о необходимости разработки единой концепции определения признаков предметов управленческой деятельности и формулирования на ее основе предложений по оптимизации системы мер борьбы с правонарушениями в данной области.
Степень научной разработанности темы. Некоторые аспекты обозначенной темы прослеживаются в научных работах, посвященных исследованию отдельных преступлений гл. 32 УК РФ, а также изучению всего комплекса преступных посягательств против порядка управления, авторами которых являются А. Г. Агаев, Ю. И. Бытко, В. А. Владимиров, Ю. И. Ляпунова, Т. Г. Понятовская, Г. Ф. Поленов, А. Р. Саруханян, А. И. Чучаев и др. Проблемы борьбы с подделкой, изготовлением или сбытом поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков исследовали П. Ю. Летников, В. В. Омельянович, В. С. Постников и другие ученые. Вопросы уголовной ответственности за подделку или уничтожение идентификационного номера транспортного средства нашли отражение в работах А. А. Архипова, О. Е. Спиридоновой, Ю. С. Тихомирова и др. Проблемам борьбы с преступными посягательствами в отношении иных средств идентификации уделяется внимание в исследованиях О. В. Мельниковой, С. Л. Нуделя и др.
Отдельные исследования носят комплексный характер и не ограничиваются рамками гл. 32 УК РФ «Преступления против порядка управления». Так, научные труды Л. А. Букалеровой посвящены решению вопросов противодействия информационным преступлениям в сфере управления; в работах О. И. Калешиной, Е. Ю. Сабитовой, Б. Ю. Пинхасова уделяется внимание признакам документов, выступающих в качестве предмета или средства совершения преступления. Не ослабевает также научный интерес и к исследованиям преступных посягательств, связанных с подлогом документов. В разный исторический промежуток времени эта проблематика разрабатывалась в трудах А. М. Алиевой, М. М. Алиевой, В. А. Канунникова, А. В. Кузнецова, Р. Б. Семенова, Ю. В. Щиголева и др.
Следует признать существенный вклад указанных авторов в понимание признаков преступных посягательств на предметы управленческой деятельности и наметившиеся пути исследований в этой области. Вместе с тем в свете новаций, введенных в российское уголовного законодательство, возникла необходимость рассмотрения преступлений в отношении предметов управленческой деятельности на уровне уголовно-правового института, выступающего составной частью системного объекта уголовно-правовой охраны гл. 32 УК РФ, — организационной системы государственного управления.
Цели и задачи исследования. Основной целью исследования является разработка научно обоснованной концепции системы мер уголовно-правового обеспечения предметов управленческой деятельности.
Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
- выявить роль предметов управленческой деятельности в организационной системе государственного управления и обосновать их значение для отношений, охраняемых нормами гл. 32 УК РФ;
- проанализировать признаки предметов управленческой деятельности, как ресурсной составляющей организационной системы государственного управления;
- уточнить понятие «предметы управленческой деятельности», разработать их классификацию с установлением уголовно-правового значения;
- провести ретроспективный анализ российского уголовного законодательства в части исследуемых преступлений и установить уголовно-правовое значение предметов управленческой деятельности;
- выявить тенденции развития российского уголовного законодательства об ответственности за совершение противоправных деяний в отношении предметов управленческой деятельности;
- проанализировать зарубежный опыт в части определения уголовно-правовых средств борьбы с рассматриваемым видом преступных посягательств;
- определить критерии разграничения сфер уголовно-правового и административно-правового регулирования отношений государственного управления, связанных с оборотом предметов управленческой деятельности;
- выявить уголовно-правовые различия между предметами преступлений, предусмотренных ст.ст. 324–3271 и ст.ст. 1701, 1731, 1732 УК РФ, признаками которых выступают отдельные виды официальных документов, имеющих управленческое значение;
- разработать предложения по совершенствованию российского уголовного законодательства об ответственности за совершение противоправных деяний в отношении официальных документов управленческого значения, штампов, печатей, бланков, государственных наград, средств идентификации.
Объектом исследования являются общественные отношения в сфере государственного управления, охраняющие оборот управленческих материальных ресурсов.
Предметом исследования выступают: ранее действовавшее и современное уголовное законодательство России; нормы регулятивного и административного законодательства, в том числе определяющие правила создания (изготовления) предметов управленческой деятельности и требования к их законному обороту, а также устанавливающие ответственность за их нарушение; международно-правовые акты, уголовное и административное законодательство некоторых зарубежных стран; законопроекты по теме исследования и сопутствующие документы; доктринальные источники в области уголовного права (в том числе его истории и зарубежного права), теории государственного управления, административного, гражданского права; научные публикации по соответствующим вопросам темы, отражающие результаты исследований других авторов.
Методология и методика исследования. Диссертационное исследование базируется на совокупности общенаучных и частных методов познания. Так, в процессе решения поставленных задач автор опирался на диалектический, догматический (формально-логический), системный, статистический, историко-правовой, сравнительно-правовой, лингвистический и другие методы научного познания.
Нормативно-правовая база исследования включает в себя источники международного права, в том числе Конвенцию, отменяющую требование легализации иностранных официальных документов; Конституцию Российской Федерации; уголовное законодательство РФ; нормативные правовые акты регулятивного законодательства РФ; ранее действовавшие нормативные правовые акты дореволюционной России, РСФСР и СССР; уголовное и административное законодательство ряда зарубежных стран.
Эмпирическую базу исследования составляют статистические данные Управления Судебного департамента при Верховном Суде РФ в Удмуртской Республике за период с 2007 по 2011 гг. по делам о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 324–3271 УК РФ; статистические данные за тот же период МВД Удмуртской Республики (форма 491, раздел 18); статистические данные Росалкогольрегулирования за 2010–2011 гг. (форма №3-АЛК); данные, полученные в ходе исследований другими авторами; разъяснения и опубликованные материалы судебной практики Верховного Суда РФ, Самарского и Архангельского областных судов, имеющие непосредственное отношение к теме исследования, а также судебная практика районных судов г. Москвы, Московской области, г. Санкт-Петербурга, судов Ставропольского и Краснодарского краев, Удмуртской Республики, Республики Дагестан за 2009–2011 гг. (всего изучено 310 приговоров, кассационных и надзорных определений (постановлений)).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в выводах, сформулированных автором по результатам исследования, заложены теоретические основы концепции уголовно-правового обеспечения охраны предметов управленческой деятельности. Выявлены внутренние взаимосвязи норм глав 22 (ст.ст. 1701, 1731, 1732) и 32 УК РФ (ст.ст. 324–3271). Разработаны предложения по совершенствованию уголовно-правовых средств борьбы с правонарушениями в отношении различных предметов управленческой деятельности, включая меры по восстановлению системообразующих связей рассматриваемых правонарушений.
В работе учтены существенные изменения, внесенные в регулятивное законодательство за последние годы и не нашедшие отражения в предыдущих исследованиях других авторов, последние достижения уголовно-правовой науки и новейший опыт зарубежных стран.
Научная новизна исследования находит отражение также в основных выводах и положениях, выносимых на защиту:
1. Доказано, что объектом уголовно-правовой охраны гл. 32 УК РФ является организационная система государственного управления (ОСГУ), в частности, безопасность субъектов управления как лиц, уполномоченных на принятие и реализацию управленческих решений (ст.ст. 317, 318, 320); отношения власти-подчинения (ст.ст. 319, 321, 322, 3221, 323, 328, 329, 330, 3301); материальные ресурсы организационной системы государственного управления (ст.ст. 324–3271).
2. Обосновано, что предметами управленческой деятельности являются материальные носители официальной юридически значимой информации, имеющей определенное управленческое значение, созданные органами государственной власти или местного самоуправления, а также иными уполномоченными государством лицами, соответствующие установленным требованиям и подчиняющиеся определенному правовому режиму оборота.
3. Разработана классификация предметов управленческой деятельности в зависимости от функций, выполняемых в ОСГУ:
- предметы универсального характера (официальные документы управленческого значения);
- стимулирующие предметы управленческой деятельности (государственные награды);
- инструментальные предметы управленческой деятельности (штампы, печати, бланки);
- средства идентификации (марки акцизного сбора, федеральные специальные марки, маркировочные обозначения и государственные регистрационные знаки транспортных средств).
4. Аргументирована целесообразность унификации определения понятий «официальный документ», «официальный документ, предоставляющий права или освобождающий от обязанностей», «важный личный документ», «удостоверение или официальный документ, предоставляющий права или освобождающий от обязанностей» посредством термина «официальный документ управленческого значения».
Представлено авторское определение понятия «официальный документ управленческого значения» — информация, зафиксированная на бумажном, электронном или ином носителе, исходящая от органов государственной власти и местного самоуправления, уполномоченных юридических и физических лиц, находящаяся в обращении органов государственной власти и местного самоуправления, содержащая сведения о фактах, имеющих управленческое значение.
Выявлены существенные признаки, наличие которых позволит относить документ к разряду официальных: 1) форма закрепления информации; 2) характеристика субъекта, издающего документ (правовой статус создателя документа); 3) функциональная связь информации с организационной системой государственного управления; 4) характер закрепленной в документе информации.
5. Учитывая, что отличительными признаками штампов как предметов управленческой деятельности является то, что они подчинены определенному правовому режиму оборота, предполагающему их строгий учет, обоснована целесообразность дополнения формулировки «штампов, печатей, бланков – » в диспозиции ч. 1 ст. 327 УК РФ словами «строгой отчетности – ».
6. Установлено, что единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ) является официальным документом управленческого значения и отвечает всем признакам предметов управленческой деятельности. Однако уравнивание ответственности за фальсификацию ЕГРЮЛ в рамках ч. 1 ст. 1701 УК РФ с ответственностью за фальсификацию реестра владельцев ценных бумаг и системы депозитарного учета противоречит технико-юридическим правилам построения уголовно-правовых норм и природе ЕГРЮЛ. Поэтому представляется целесообразным из названия ст. 1701 УК РФ исключить слова «единого государственного реестра юридических лиц, при этом в диспозицию ч. 1 ст. 1701 УК внести соответствующие изменения, исключающие формулировки в части совершения противоправных действий в отношении единого государственного реестра юридических лиц.
Одновременно предлагается дополнить Кодекс новой статьей — 3272, которую изложить в следующей редакции:
«Статья 3272. Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц
1. Представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей документов, содержащих заведомо ложные сведения об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, об обременении доли, о лице, осуществляющем управление долей, переходящей в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, – ».
7. Обоснована целесообразность включения в уголовный закон ответственности за похищение государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР путем дополнения УК РФ новой ст. 3241 в следующей редакции:
«Статья 3241. Похищение государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР
1. Похищение государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР –
наказывается…
2. То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, –
наказывается…
3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно совершено:
а) организованной группой;
б) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, –
наказывается…».
8. Выявлено, что особенности государственных наград как предметов управленческой деятельности заключаются в том, что они реализуют функции поощрения, стимулирования субъектов отношений «власть-подчинение» и служат подтверждением авторитета государственной власти. В силу указанных функциональных особенностей приравнивание их уголовно-правового значения к таким предметам, как удостоверение, официальные документы, предоставляющие права или освобождающие от обязанностей, штампы, печати, бланки, противоречит значению государственных наград в организационной системе государственного управления и не отвечает их социальной сущности.
В этой связи представляется разумным выделить ответственность за изготовление государственных наград в самостоятельный состав преступления — ст. 3242 УК РФ с криминообразующим признаком «цели сбыта».
9. Аргументирована необходимость привести определения средств идентификации как предметов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 325, ст. 3271, а также в ст. 1711 УК РФ, в соответствие с регулятивным законодательством и внести соответствующие редакторские правки в вышеуказанные нормы.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что сформулированные в ней положения, выводы и рекомендации могут быть использованы в законотворческой деятельности, в том числе при унификации понятийного аппарата, используемого в рассматриваемой сфере; при подготовке соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, в правоприменительной практике; в дальнейших научных разработках вопросов, затронутых при подготовке настоящей работы, а также в учебном процессе.
Апробация результатов исследования. Основные положения и материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры уголовного права и криминологии Удмуртского государственного университета, отражены в шести научных статьях, четыре из которых (2,1 п. л.) опубликованы в юридических, научно-практических журналах и изданиях, входящих в Перечень, определенный ВАК РФ. Всего по теме исследования опубликовано 8 работ общим объемом 3,7 п. л. Также отдельные положения диссертации были доведены до сведения научной общественности и работников правоохранительных органов на Восьмой международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (г. Москва, 27–28 января 2011 г.) и Десятой международной конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (г. Москва, 24–25 января 2013 г.).
Кроме того, некоторые теоретические выводы и практические рекомендации используются в учебном процессе в Удмуртском Государственном Университете при проведении лекций, семинаров по дисциплинам «Уголовное право» и «Преступления против порядка управления».
Структура диссертации определена ее целями и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Предметы управленческой деятельности как ресурсный элемент ее организационной системы
В литературе отмечается многогранность управления, обусловленного тем, что в нем как субъектом, так и объектом управляющего воздействия выступает человек - сложнейший биосоциальный продукт природы и общества.
В характеристике управления как общественного явления большое значение имеет его рассмотрение в различных аспектах: философском, социологическом, психологическом, историческом, политическом, экономическом, правовом. При этом каждый подход раскрывает какую-то отдельную сторону этого сложного общественного явления; этим объясняются различия в толковании как самого управления, так и производных от него понятий «государственное управление», «порядок управления», «управленческая деятельность», «организационная система государственного управления» и др.
Не приводя в тексте работы весь спектр точек зрения авторов относительно сущности государственного управления, отметим только, что в рамках настоящего исследования государственное управление определяется как организующее и регулирующее воздействие государства на общество в целях его упорядочения и развития, опирающееся на государственно-властные полномочия1.
Принято различать государственное управление в широком и узком смысле. В широком смысле государственное управление понимается как деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, общественных, иных государственных и негосударственных организаций, уполномоченных на осуществление государственно-властных полномочий. При широком понимании государственное управление в различных формах осуществляют все органы государственной власти (законодательная, : исполнительная, судебная). Основная функция государственного управления состоит в определении целей и планировании, в организующем исполнении, в координации и стимулировании деятельности исполнителей, в учете и контроле исполнения1.
В узком смысле государственное управление - это исполнительно-распорядительная деятельность, имеющая функциональную и компетенционную специфику, отличающую ее от иных видов (форм) реализации государственной власти.
Отдельные авторы государственное управление, осуществляемое исполнительными органами власти, определяют как государственно-административное (или административное) управление , тем самым отграничивают от государственного управления в широком смысле.
С реализацией функций исполнительной ветви власти связывают понятие «управленческой деятельности», которая традиционно понимается как деятельность государства исполнительно-распорядительного характера или административная деятельность, осуществляемая, главным образом, исполнительными органами государственной власти, как на уровне Российской Федерации, так и на уровне ее субъектов. Такое понимание государственного управления принято в административном праве и основано на ст. ст. 10, 77,78, 110-117 Конституции РФ и других законодательных актах3.
Несмотря на различия в подходах толкования государственного управления практически все авторы отмечают, что государственное управление, в отличие от других видов управления, обладает определенной спецификой - субъектом управления является государство, в лице его органов. Как указывает Г.В. Атаманчук: «В основе управления здесь находятся целостность, суверенитет, безопасность, упорядоченность и развитие всего российского социума в историческом масштабе времени»1.
При этом при всех различиях в трактовке государства и многообразии его проявлений, определяющим и бесспорным является заложенная в нем мощная властная сила, которая выделяется практически всеми исследователями. Отсюда вытекает другой основополагающий признак государственного управления - его властный характер.
Еще одним составляющим компонентом государственного управления являются его организационные ресурсы.
В государственном управлении задействованы десятки миллионов людей, множество государственных органов и различных структур; в нем используются разнообразные информационные, материальные, финансовые, интеллектуальные ресурсы, с помощью которых государство в лице своих органов и должностных лиц оказывает организационное, регулирующее, стабилизирующее воздействие на общественную и частную жизнедеятельность людей (объект управления) в целях ее упорядочения, сохранения или преобразования.
Этими ключевыми элементами (субъектом управления, признаком властности, организационными ресурсами) характеризуется организационная система (структура) государственного управления.
Под организационной системой (структурой) государственного управления (ОСГУ) в теории государственного управления понимается особое государственно-правовое явление, образующее аппарат государственной власти и реализующееся посредством отношения власти и подчинения, обусловленное общественно-политической природой, социально-функциональной ролью, целями и содержанием государственного управления в обществе.
Стимулирующие предметы управленческой деятельности
Таким образом, официальными документами следует признать, например, договоры купли-продажи, дарения, мены недвижимого имущества, а также длительные (больше года) договоры аренды недвижимого имущества, подлежащие государственной регистрации, поскольку они отвечают совокупности общих признаков предметов управленческой деятельности, в том числе содержат юридически значимую информацию, имеющую управленческое значение. В данном случае являются основанием для принятия управленческого решения - внесения соответствующих записей о правах в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним, совершение иных юридически значимых действий.
В то же время, договоры, заключаемые юридическими и физическими лицами, в отношении которых государственная регистрация не предусмотрена в качестве обязательного требования, имеют исключительно гражданско-правовой (не управленческий) характер. Они не обладают совокупностью всех признаков предметов управленческой деятельности, в частности, не являются источником информации, имеющей управленческое значение, не подпадают под систему регистрации, учета, хранения и контроля за обращением.
С этих позиций в качестве предметов управленческой деятельности следует рассматривать полисы обязательного страхования гражданской ответственности.
В соответствии с требованиями ФЗ от 25.04.2002г. №40-ФЗ (в ред. ФЗ от 23.07.2013г.) «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств»1, владельцы ТС заключают со страховой компанией договоры, и владельцу выдается страховой полис установленного образца, имеющий серию и номер. Данный полис является документом строгой отчетности. Он содержит сведения о фактах, имеющих юридическое значение: во-первых, является условием допуска водителя к управлению ТС (в этом проявляется его значение для управленческой деятельности); во-вторых, освобождает его владельца от возмещения вреда в случае совершения ДТП. Этими обстоятельствами обусловлен официальный характер указанного документа1. Напротив, полисы добровольного страхования не являются предметами управленческой деятельности; следовательно, они не могут рассматриваться в качестве официальных документов.
Неоднозначную позицию занимают судебные органы и исследователи проблем официального документа в отношении справки о заработной плате заемщика, предоставляемой в банк в целях оформления кредита.
Так, согласно позиции Верховного суда Республики Татарстан, сформулированной в Обзоре судебной практики за II квартал 2006 года (по уголовным делам), «...справка о доходах свойствами официального документа не обладает, в ней сведений, подтверждающих предоставление лицу каких-либо прав или освобождение от обязанностей, не содержится» .
И, напротив, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в кассационном Определении от 27.10.2006г. №44-006-1 И3 справку о доходах заемщика признала официальным документом.
Разделяя позицию высшей судебной инстанции страны, А.В. Шнитенков заметил, что коль скоро, в соответствии с чЛ ст. 821 ГК РФ, кредитор вправе отказаться от предоставления заемщику кредита полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок, то кредитор может устанавливать правила кредитования физических лиц, которыми может предусматриваться предоставление справки о доходах (например, по форме 2-НДФЛ) в качестве обязательного условия предоставления кредита1.
Иной точки зрения придерживается С. Астахов, который отмечает, что справки о зарплате используются банками в качестве одного из источников информации для принятия решения о выдаче кредита. Назначение справки -некое подтверждение кредитоспособности заемщика на текущий момент времени. Сама по себе справка права на получение кредита не дает2.
В целом соглашаясь с точкой зрения С. Астахова, следует подчеркнуть, что любые юридические лица и банки вправе устанавливать соответствующие правила преддоговорной работы, проверять платежеспособность клиентов, их репутацию, устанавливать иные данные, необходимые для принятия решения о заключении того или иного договора. Эти меры направлены на минимизацию предпринимательских рисков, иными словами - находятся в плоскости гражданско-правовых отношений и вне сферы управленческой деятельности органов государственной власти и местного самоуправления. Таким образом, справка о доходах заемщика официальным документом не является, поскольку не отвечает признакам предмета управленческой деятельности.
К иным официальным документам рассматриваемой группы мы относим трудовые книжки, медицинские карты, листки нетрудоспособности, нотариально заверенные завещания, доверенности, свидетельства о праве на наследство, и др.
Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за преступления в отношении государственных наград
Таким образом, продовольственные карточки и купоны к ним следует рассматривать в качестве предметов управленческой деятельности, являвшихся средством борьбы новой власти со спекуляцией.
Среди нарушений финансовой системы выделяется, прежде всего, группа норм, посвященных борьбе с подделкой денег. По мере выпуска денежных знаков различного образца Совет Народных Комиссаров издает соответствующие декреты, в которых указывается на выпуск «государственных знаков», «расчетных знаков», «расчетных знаков крупного достоинства» и т. д. В этих декретах, как правило, упоминается о наказуемости подделки денег, без указания на конкретные санкции1.
В качестве предметов преступных посягательств рассматривались и другие предметы управленческой деятельности. Так, в частности, Циркуляр Кассационного отдела ВЦИК от 06.10.1918 г.2 устанавливал ответственность за подлог советских документов (ордеров, мандатов, удостоверений, разрешений и иных документов) или использование подложных документов, а также использование подлинных документов для своих личных или корыстных целей или не имея права на них.
УК РСФСР 1922 г. - первый систематизированный уголовно-правовой акт Советской республики - также предусматривал меры обеспечения предметов управленческой деятельности. государственных процентных бумаг, марок и других знаков государственной оплаты (ч.І ст. 85); подделку мандатов, удостоверений и иных предоставляющих права или освобождающих от повинности документов (ч. 2 ст. 85), а также похищение, повреждение, сокрытие или уничтожение официальных или частных документов из государственных учреждений в целях препятствования правильному разрешению дел или вообще функционированию учреждений (ст. 92). Позже была введена ответственность за срыв печати или иных знаков, наложенных по распоряжению власти с целью охранения определенных предметов, хранилищ или иных помещений (ст. 100.4).
К имущественным преступлениям закон относил ст. 189, предусматривавшую подделку в корыстных целях как официальных, так и простых бумаг, документов и расписок, если таковая не подходила под признаки преступления, указанного в ст. 85 УК РФ.
В дальнейшем Раздел IV «Преступления хозяйственные» был дополнен составами, направленными на обеспечение косвенного налогообложения. В ноябре 1922 г. в УК РСФСР была введена ст. 139а, предусматривавшая ответственность за акцизные нарушения1, в 1923 г. — ст.ст. 190а и 1906, каравшие нарушения пробирных правил, ст. 226а, предусматривавшую нарушение правил гербового сбора2.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г.3 расширил систему преступных посягательств на предметы управленческой деятельности по сравнению с ранее действовавшим уголовным законом 1922 г.
По-прежнему в качестве предметов управленческой деятельности, имевших уголовно-правовое значение, рассматривались знаки государственной оплаты. Вместе с тем, новый закон уточнял их перечень, включив в состав подделки наряду с денежными знаками и марками подделку металлической монеты, государственных казначейских билетов, денежных бон, банковых билетов Государственного Банка и государственных ценных бумаг, билетов железнодорожного и водного транспорта (ст. 598).
К преступлениям против порядка управления закон так же, как и прежний УК, относил подделку удостоверений и иных выдаваемых государственными и общественными учреждениями документов, предоставляющих права или освобождающих от повинностей. При этом наступление ответственности законодатель связывал с целью использования их как самими подделывателями, так и другими лицами (чЛ ст. 72). В качестве самостоятельного состава предусматривалась ответственность за использование заведомо подложных документов (ч.2 ст. 72). Устанавливалась также ответственность за похищение, повреждение, сокрытие или уничтожение официальных или частных документов из государственных учреждений, в целях препятствования правильному разрешению дел или, вообще, деятельности учреждений (ч.1 ст. 78). Повышенная ответственность предусматривалась за совершение тех же действий в отношении особо секретных или особо важных государственных документов (ч.2 ст. 78). УК устанавливал ответственность за срыв или повреждение печатей, наложенных по распоряжению власти с целью охранения определенных предметов или помещений (ст. 89). Новый закон акцизные нарушения отнес к преступлениям против порядка управления (ст. 100, 101, 102), а не к хозяйственным, как это было ранее.
Проблемы применения и совершенствование ст. 326 УК РФ
В пользу квалификации хищения государственных наград как соответствующего преступления против собственности высказался Самарский областной суд при рассмотрении в кассационном порядке уголовного дела в отношении X., признанного виновным и осужденным приговором Ленинского районного суда г. Самары по ч. 4 ст.111, ст.324, ч. 2 ст.327 УК РФ.
Так, по мнению судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда, действия X. в части хищения государственных наград у потерпевшего Т. органами предварительного следствия и судом первой инстанции неверно квалифицированы также и по ст.324 УК РФ как приобретение государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР. Хищение государственных наград у законных владельцев ст. 324 УК РФ не предусмотрено. Такие действия в судебной практике квалифицируются как соответствующее преступление против собственности. Однако, учитывая, что судебная коллегия не может переквалифицировать действия Тихонова на более тяжкий состав преступления, приговор в части осуждения его по ст. 324 УК РФ отменен, уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ2. Аналогичную позицию по данному вопросу занимает Архангельский областной суд .
В судебной практике имеют место случаи квалификации хищения государственных наград по совокупности соответствующих статей, предусматривающих ответственность за совершение преступления против собственности, и ст. 324 УК РФ.
Так, например, приговором Абинского районного суда Краснодарского края от 10.03.2010г. П., совершивший в результате разбойного нападения хищение государственных наград РФ и СССР, признан виновным по ч.З ст. 162 и ст. 324 УК РФ1.
Высший суд страны также непоследователен в решении этого вопроса.
В своем определении по уголовному делу в отношении С, осужденного по совокупности преступлений, предусмотренных п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 158 и ст. 324 УК, за совершение хищения из здания администрации сельского совета имущества сельсовета и работников этого учреждения - видеоаппаратуры, а также медалей, являющихся государственными наградами, мотивируя исключение осуждения С. по ст. 324 УК, Верховный суд РФ указал, что объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 324 УК, состоит в незаконном приобретении государственных наград. По смыслу закона хищение государственных наград не образует состава незаконного приобретения, поскольку кража не является способом незаконного приобретения2.
В другом своем определении Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала обоснованной квалификацию действий лица, завладевшего во время разбойного нападения не только имуществом потерпевшей, но и государственными наградами, по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 162 УК РФ и ст.324 УК РФ3.
Мы, полагаем, что хищение государственных наград не охватывается понятием «незаконное приобретение», в противном случае законодатель не предусмотрел бы самостоятельную норму (ст. 325 УК РФ) об ответственности за похищение других предметов управленческой деятельности: документов, штампов и печатей.
Также нельзя согласиться с квалификацией хищения государственных наград как соответствующего преступления против собственности или по совокупности со ст. 324 УК РФ. В первую очередь, по той причине, что ценность государственной награды определяется не столько материальной стоимостью, сколько ее значимостью в общечеловеческом смысле, обусловленном признанием государством выдающихся заслуг ее обладателя перед Отечеством. В этом смысле она может быть бесценной. В связи с этим ущерб при совершении хищения государственной награды причиняется не только и не столько интересам собственника, сколько авторитету государственной власти.
Кроме того, как уже отмечалось, государственные награды являются, по сути, ограниченно оборотоспособными объектами гражданских прав. Хищения изъятых из оборота или же ограниченно оборотоспособных объектов гражданских прав получают, как правило, самостоятельную оценку в УК РФ и не рассматриваются законодателем исключительно как преступления против собственности.
Например, наряду с незаконным приобретением, передачей, сбытом, хранением, перевозкой или ношением оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 222 УК РФ), а также незаконным изготовлением оружия (ст. 223 УК РФ), законодатель предусмотрел в ст. 226 УК РФ ответственность за хищение указанных предметов.
Представляется, что отсутствие специальной нормы, устанавливающей ответственность за похищение государственных наград, является пробелом в уголовном законодательстве РФ. Следует отметить, что на уровне законодательной инициативы имело место предложение об установлении самостоятельной ответственности за похищение государственных наград, которое, к сожалению, осталось без внимания законодателя.
Так, в законопроекте № 8557-5 «О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации (о детализации уголовной ответственности за незаконное приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград)»1, предлагалось изложить ст. 324 УК РФ в новой редакции: предусмотреть в первой части статьи уголовную ответственность за незаконное приобретение, при отсутствии признаков хищения, официальных документов, государственных наград или их сбыт; а во второй - за похищение государственных наград; в третьей - за похищение государственных наград, совершенное группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. Указанный законопроект не является безупречным с точки зрения законодательной техники. Вместе с тем, само по себе предложение об установлении самостоятельной ответственности за похищение государственных наград, и дифференциации ответственности за совершение указанного преступления в соучастии, заслуживает внимания.
