Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 . Уголовная ответственность за самоуправство по законодательству России и зарубежных стран
1. История уголовной ответственности за самоуправство по законодательству России 14
2. Самоуправство как уголовно-наказуемое деяние по законодательству зарубежных стран 41
Глава 2. Юридическая природа самоуправства по законодательству России
1. Объект самоуправства 64
2. Объективная сторона самоуправства 81
3. Субъективные признаки самоуправства 104
4. Квалифицированный состав самоуправства 118
Глава 3. Отграничение уголовно-наказуемого самоуправства от административного проступка и самозащиты гражданских прав
1. Самоуправство и самозащита гражданских прав 136
3. Отграничение самоуправства от административного проступка и от смежных составов преступлений 150
Заключение 168
Библиография 174
Приложения 189
- История уголовной ответственности за самоуправство по законодательству России
- Самоуправство как уголовно-наказуемое деяние по законодательству зарубежных стран
- Объект самоуправства
- Самоуправство и самозащита гражданских прав
Введение к работе
Проводимые в Российской Федерации политические и социально-экономические преобразования вызвали не только возрождение частной собственности и появление условий для значительного накопления средств в руках отдельных лиц, но и вовлечение в гражданский оборот большого числа объектов, ранее из такого оборота исключенных (квартиры, имущественные комплексы, предприятия и т.д.). Это, безусловно, повлекло увеличение имущественных споров между физическими и/или юридическими лицами. Именно имущественные претензии являются в большинстве случаев поводом для самоуправных проявлений, которые обострились и многократно возросли на фоне общего ухудшения криминогенной ситуации с 1991 года, вызванной как социально-экономическими преобразованиями, так и значительным ослаблением влияния государственной и правоохранительной деятельности.
Даже при неполноте официальной статистики можно заметить темп роста самоуправства, а также переход его в новое качество. Так, с 1990 по 2001 гг., число зарегистрированных самоуправств возросло почти в пять раз (плюс 473%). Еще более впечатляет статистика последних лет: в 2000г. зарегистрировано 4796 проявлений самоуправства, в 2001 - 6320, в 2002 - 7910, в 2003-7370,6 2004-8544.1
Рост количества самоуправных действий обусловлен двумя факторами: ослаблением государственного аппарата и усложнением хозяйственного оборота в условиях рыночной экономики. Реальностью сегодняшнего дня стало то, что участник экономических отношений нуждается в быстром и эффективном механизме защиты своих прав и законных интересов, а власть создать подобный механизм пока не способна. Как же, например, поступить партнеру по бизнесу, если не выполняются условия обязательств по сделке? Обратиться в суд и ждать месяцами рассмотрения дела, либо добиваться после вынесения судебного акта его исполнения с помощью судебных приставов-
1 Здесь и далее информация ГИЦ МВД РФ
исполнителей, что крайне сложно ввиду бюрократических проволочек? Эти обстоятельства в значительной мере и обусловливают стремление большинства предпринимателей и «рядовых» граждан решать проблемы по защите своего права самостоятельно, не прибегая к помощи государства, либо обращаться за помощью к представителям криминальных структур.
В таких условиях требуется активизация научных исследований как в области борьбы с преступностью в целом, так и с отдельными проявлениями ее в частности. К числу преступлений против порядка управления, недостаточно исследованных в уголовно-правовой науке и вызывающих трудности при квалификации в правоприменительной практике, относится самоуправство. Неблагоприятная тенденция в этой сфере предопределяет необходимость глубокого юридического анализа, проблемы в целях повышения качества и результативности борьбы с самоуправством. Тем более, что применяемые меры уголовной ответственности за совершение самоуправных действий в целом нельзя назвать удовлетворительными. Увеличение коэффициента числа судимости по делам о самоуправстве (с 9,1 в 1990 году до 38,6 в 2000 году) еще не является свидетельством ужесточения уголовно-правовой политики, поскольку лишь незначительной части виновных лиц назначается наказание, связанное с лишением свободы. Нуждается в совершенствовании и норма ст. 330 УК, так как изменение признаков объективной стороны преступления породило новые проблемы квалификации самоуправных действий, а также их отграничения от иных правонарушений и смежных составов преступлений. Неясность некоторых законодательных формулировок, используемых в тексте ст. 330 УК, бланкетный характер ее диспозиции существенно затрудняют ее применение и порождают сложности в практической деятельности правоохранительных органов.
Учитывая, что борьба с преступлениями против порядка управления является одной из важных задач российского государства, выработка правовых основ и практических методов противодействия уголовно наказуемому самоуправству приобретает особую значимость. В этой связи представляются
актуальными и своевременными те научные исследования в области уголовного права, которые посвящены вопросам, до настоящего времени теоретически неразработанным, либо не нашедшим должного отражения в уголовно-правовой литературе. К числу таких вопросов относится и регламентация уголовной ответственности за самоуправство. Правоохранительные органы и суды не уделяют должного внимания борьбе с этим видом преступления, допускают много ошибок при квалификации самоуправства, что подтверждает предположение о несовершенстве действующего уголовного законодательства, и недостаточной теоретической разработке данной проблемы. Показательно, что 80% опрошенных автором работников правоохранительных органов отметили те или иные недостатки в редакции нормы ст. 330 УК РФ.
Предлагаемые в литературе варианты решения по спорным вопросам правовой регламентации ответственности за самоуправство далеко не всегда однозначны, что дополнительно актуализирует потребность в проведении научного исследования по данной проблематике.
Вышеизложенными обстоятельствами обусловливается актуальность темы исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Существенный вклад в становление и развитие теоретических проблем исследования преступлений против порядка управления вообще, и самоуправства в частности внесли в разное время такие авторы, как Л. С. Белогриц-Котляревский, В.А. Владимиров, П.Ф.Гришанин, П.И. Гришаев, И.Б. Габаидзе, Л.Д. Гаухман, А.А. Герцензон, А.С. Горелик, Е.А. Елец, И.Я. Козаченко, О.В. Корягина, Л.Л. Кругликов, Ю.И. Ляпунов, В.Д. Меньшагин, B.C. Минская, Н.А. Неклюдов, К.А. Панько, Г.Ф. Поленов, А.Р. Саруханян, В.Н. Сафронов, Н.А. Скорилкина, А.С. Феофилактов, И. Я. Фойницкий и др.
Кроме названных авторов, концептуальная основа диссертационного исследования строилась на трудах таких отечественных ученых, как СВ. Бородин, Р. Р. Галиакбаров, Н.И. Загородников, А.Н. Игнатов, М.И. Ковалев,
П.К. Кривошеий, В.Н. Кудрявцев, Н.И. Кулагин, В.В. Меркурьев, А.В. Наумов, Н.И. Пикуров, А.А. Пионтковский, Н.С. Таганцев и ряда других.
Признавая существенный вклад в науку со стороны перечисленных исследователей, нельзя не отметить, что потребность в корректировке нормы уголовного законодательства о самоуправстве сохраняется. Это объясняется тем, что специальных исследований по проблеме самоуправства в науке уголовного права до 90-х гг. XX века не проводилось. Лишь во второй половине 90-х гг. прошлого столетия появились труды П.А. Скобликова, а впоследствии были завершены научные исследования А.П. Биньковского, О.В. Соколовой, Ю.В.Сапронова, А.В.Кошкина.
Однако комплексному рассмотрению вопросов уголовной ответственности за самоуправство, отграничению его от иных правонарушений и смежных составов преступлений в юридической литературе уделено недостаточно внимания.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в выявлении и анализе актуальных проблем теории и практики уголовной ответственности за самоуправство в современных условиях. Прикладная цель заключается в разработке конкретных предложений, направленных на совершенствование уголовно-правовых мер борьбы с рассматриваемым преступлением. Данная цель конкретизировалась в решении следующих задач:
проведение ретроспективного, историко-правового анализа российского законодательства об ответственности за самоуправство, выявление особенностей его правовой регламентации в различные исторические периоды;
проведение сравнительно-правового исследования зарубежного законодательства об ответственности за самоуправство и исследование особенностей правовой регламентации самоуправства в уголовном праве иностранных государств;
исследование родового, видового и непосредственного объектов самоуправства, в том числе путем уяснения содержания терминов «го-
сударственная власть», «порядок государственного управления», а также необходимость уяснения предмета преступления применительно к самоуправству;
анализ объективной стороны самоуправства на основе ее обязательных и факультативных признаков, уяснения таких специальных признаков самоуправства, как «самовольность», «оспариваемость», «противоречие закону или иному нормативному акту», а также содержания преступного деяния при самоуправстве;
исследование субъективных признаков самоуправства, уяснение основных проблем, препятствующих единообразному их толкованию;
анализ квалифицирующих признаков самоуправства, уяснение содержания дефиниций «насилие» и «угроза применения насилия» применительно к самоуправству;
уяснение сущности понятия «самозащита гражданских прав» на основе принятых в гражданском праве условий ее правомерности, а также установление соотношения самозащиты гражданских прав и самоуправства по признакам, описанным в законе, выявление на этой основе недостатков в редакции нормы о самоуправстве;
анализ понятия «существенный вред» как основного критерия отграничения уголовно наказуемого самоуправства от самоуправства -административного проступка;
формулирование научных предложений по совершенствованию уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за самоуправство;
выработка научно обоснованных рекомендаций по квалификации преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются закономерности правового регулирования общественных отношений, складывающихся в процессе применения нормы, предусматривающей уголовную ответственность за самоуправство.
Предметом исследования выступают нормы как действующего отечественного и зарубежного уголовного законодательства, так и их исторические аналоги, утратившие силу; современное гражданское, административное, конституционное законодательство, регулирующее отношения в сфере осуществления и защиты гражданами своих гражданских и конституционных прав. Предмет исследования составляет также современная судебно-следственная практика и иной собранный автором эмпирический материал по делам о самоуправстве.
Методология и методика исследования. Методологическую базу исследования составляет диалектический метод изучения социальных явлений, позволяющий познавать особенности их развития, взаимосвязи и взаимовлияния. Кроме того, использовались частнонаучные методы: сравнительно-правовой, формально-юридический, исторический, социологический (опрос, анкетирование).
Теоретическую базу исследования составляют фундаментальные труды ученых-юристов, перечисленных выше, а также труды в области философии, социологии, психологии, экономики, теории управления и других гуманитарных наук.
Нормативную базу исследования составляют: Конституция РФ, действующее законодательство и действовавшие ранее законы и иные нормативные правовые акты, устанавливающие ответственность за самоуправство; уголовное, гражданское, административное, уголовно-процессуальное и гражданское процессуальное законодательство России, федеральные законы, постановления Пленума Верховного Суда РФ, иные правовые нормы и документы юридического характера по проблеме диссертационного исследования.
Эмпирическую базу исследования составили данные о состоянии и тенденциях самоуправства в Российской Федерации за 2000-2004 гг., материалы изучения 143 уголовных дел, возбужденных в разных регионах России, результаты опроса и анкетирования следователей, судей, работников
прокуратуры и граждан (всего 150 человек), опубликованная практика Верховных Судов РФ и СССР по делам указанной категории.
Научная новизна исследования заключается в том, что диссертация является одной из немногих работ монографического характера, посвященной изучению вопросов уголовной ответственности за самоуправство на примере практики применения нормы ст. 330 УК РФ 1996 г.
Новизну диссертационному следованию придает также постановка ряда общетеоретических проблем понимания юридической природы самоуправных действий с учетом сложившейся практики квалификации самоуправства и отграничения его от иных правонарушений и смежных составов преступлений.
В исследовании теоретически обоснованы новые предложения законотворческого и правоприменительного характера, имеющие целью повышение эффективности уголовно-правовой охраны порядка государственного и местного самоуправления.
Научной новизной отличаются и положения, выносимые на защиту:
1. На основе определения места состава самоуправства в системе преступлений против порядка управления обосновывается, что родовым объектом самоуправства являются отношения в сфере осуществления государственными органами и органами местного самоуправления совокупности полномочий, реализуемых в результате государственной управленческой деятельности, то есть государственной власти; видовым объектом самоуправства выступают отношения, складывающиеся по поводу компетенции и порядка деятельности органов власти и местного самоуправления, организаций в их отношениях между собой и отдельными гражданами; непосредственным объектом самоуправства являются отношения в сфере государственного и местного управления, посредством которых обеспечивается реализация гражданами их субъективных прав и совершение юридически значимых действий;
Под самовольностью преступных действий в ст. 330 УК предлагается понимать совершение действий вопреки установленному порядку, который, по смыслу уголовно-правовой нормы, определяется не только законом, но и иным нормативным правовым актом (в отличие от ст. 200 УК РСФСР 1960 г.). Законодателем в ст. 330 УК четко обозначен круг подзаконных актов - только акты общего действия. Под таковыми понимаются нормативные правовые акты, которые следует отличать от актов применения правовых норм, содержащих индивидуальное властное предписание. То есть, самоуправно действующее лицо посягает на законный порядок осуществления каких-либо действий, который был установлен нормативными правовыми актами в ходе реализации органами государственной власти своих административно-распорядительных функций, без каких-либо полномочий со стороны этих органов.
В результате комплексной характеристики объективной стороны самоуправства предлагается исключить из диспозиции нормы о самоуправстве признак «правомерность которых оспаривается гражданином или организацией».
В условиях существования права на самозащиту, когда твердо установленного порядка по защите своего права просто не существует, ибо самозащита гражданских прав осуществляется в пределах принципа диспозитив-ности, провозглашенного Гражданским кодексом РФ, теряет смысл установление уголовной ответственности за самоуправное «нарушение порядка осуществления своего права». Наступление уголовной ответственности за самоуправство предлагается увязывать с «заведомо незаконным нарушением чужого права либо превышением пределов самозащиты гражданских прав, если это повлекло причинение определенного ущерба гражданам или юридическим лицам».
В ходе исследования обоснована целесообразность конкретизации общественно опасных последствий самоуправства путем указания в ч.1 ст. 330 УК РФ «если такими действиями причинен крупный ущерб или иной
существенный вред гражданам или юридическим лицам». При этом в примечании к данной статье предлагается указать, что крупным следует признать ущерб в сумме, превышающей двести пятьдесят тысяч рублей.
В действующей редакции по признакам, характеризующим отношения виновного с потерпевшим, состав самоуправства фактически является составом со специальным исполнителем. Предлагается установить, что субъектом этого преступления может быть любое лицо, самовольно нарушившее чужое право и причинившее при этом крупный ущерб или иной существенный вред.
Диспозиция нормы, предусмотренной ч. 1 ст. 330 УК РФ, указывает на то, что самоуправство выполняется активными действиями. В этой связи в ч. 2 ст. 330 УК РФ вместо слов «то же деяние» следует использовать слова «те же действия». Тем самым применение насилия при самоуправстве исключает необходимость установления такого признака объективной стороны, как общественно опасные последствия в виде причинения крупного ущерба или иного существенного вреда гражданам или юридическим лицам.
В результате системного анализа квалифицирующего признака самоуправства «применение насилия или угроза его применения» обосновывается, что его формулировка в диспозиции ч. 2 ст. 330 УК РФ не согласована с правилами законодательной техники, логическими требованиями конструирования квалифицированных составов и критериями отбора квалифицирующих обстоятельств. Предлагается закрепить в ч. 2 ст. 330 УК РФ признаки насилия, не опасного для жизни и здоровья, а в ч. 3 ст. 330 УК РФ - признаки насилия, опасного для жизни и здоровья или угрозы применения такого насилия.
Сопоставление самоуправства как уголовно наказуемого деяния и понятия «самозащита гражданских прав», показало, что действующая редакция нормы о самоуправстве не полностью отражает специфический характер преступного самоуправства. Признаки самоуправного поведения, зафиксированные в ч. 1 ст. 330 УК РФ, фактически дублируют признаки самозащиты
гражданских прав, различие между самозащитой и самоуправными действиями является неуловимым и с этой точки зрения налицо потребность в изменении редакции ст. 330 УК РФ в целом.
В этой связи предлагается следующим образом изложить диспозицию чЛ-Зст.ЗЗОУКРФ:
«Самоуправство, то есть самовольное нарушение чужого права путем совершения действий вопреки порядку, установленному законом или иным нормативным правовым актом, либо превышение пределов самозащиты гражданских прав, повлекшее причинение крупного ущерба, либо иного существенного вреда гражданам или юридическим лицам.
Те же действия, совершенные с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.
Те же действия, совершенные с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.
Примечание. Крупным ущербом в настоящей статье признается ущерб, в сумме, превышающей двести пятьдесят тысяч рублей».
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные по его результатам теоретические выводы и положения вносят определенный вклад в развитии теории уголовного права, поскольку восполняют пробелы в вопросе о социальной обоснованности уголовной ответственности за самоуправство и возможности использования уголовно-правовых средств борьбы с этим преступлением.
Практическая значимость исследования выражается в том, что теоретические выводы, положения, рекомендации, сформулированные в диссертации, могут быть использованы:
в законотворческой деятельности по совершенствованию уголовно-правовых норм об ответственности за самоуправство;
в правоприменительной деятельности при изучении судебно-следственной практики;
в научно-исследовательской работе по дальнейшему изучению проблем уголовно-правовой борьбы с самоуправством;
в учебном процессе высших юридических учебных заведений при преподавании курса уголовного права.
Апробация работы. Результаты проведенного исследования, основанные на них выводы и предложения, прошли апробацию в процессе обсуждения на заседании кафедры уголовного права и криминологии Института международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, где проходило обсуждение и рецензирование работы, а также во время выступления диссертанта на научно-практической конференции «Первые Всероссийские Державин-ские чтения» - Москва, 12 октября 2005 года; при подготовке следующих публикаций: Ванеев СУ. Самоуправство в уголовном законодательстве России и зарубежных стран // Сборник научных трудов ИМПЭ им. А.С. Грибоедова «Политика, право и экономика». - М., 2004. Ванеев СУ. «Признаки объективной стороны самоуправства (ст. 330 Уголовного кодекса РФ). Первые Всероссийские Державинские чтения. Сборник статей в 4 книгах. Дополнительная книга - Актуальные проблемы современного правоведения. - М., 2005.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений.
История уголовной ответственности за самоуправство по законодательству России
Одним из действенных методов познания в общественных науках, как известно, является так называемый исторический метод, основанный на сравнении ретроспективных особенностей изучаемого явления с современными данными. Такой метод, как правило, позволяет устанавливать сходства и различия характерных признаков этого явления и, тем самым, - продвинуться в познании предмета исследования.
В.И. Вернадский отмечал: «Прошлое научной мысли рисуется каждый раз в новой перспективе. Двигаясь вперед, наука не только создает новое, но и неизбежно оценивает старое, пережитое».1 Безусловная научная значимость указанного метода для общественных наук обусловливается тем, что проведение экспериментов по внедрению тех или иных новшеств далеко не всегда оказывается возможным. Из истории нашей страны можно сделать вывод, к каким непредсказуемым последствиям могут привести революционные нововведения. Непродуманность в вопросах широкого использования репрессивных, по своей сути, уголовно-правовых средств, в том числе направленных на защиту отношений в сфере нормального осуществления порядка управления, может привести к дестабилизации общества. Несомненно, при разработке нововведений в сфере правовой охраны общества необходимо соблюсти условие взвешенности предлагаемых законодателем норм, что достигается с помощью обязательного использования исторического опыта.
Нормы о самоуправстве были предусмотрены уже в римском частном праве и предполагали, что «насильственные действия могли предприниматься заинтересованными лицами в своих интересах лишь в чрезвычайных ситуациях, как состояние необходимой обороны, когда самоуправство было лишь средством защиты против неправомерного нападения, направленного против лица или его имущества».
В древнем римском праве для обозначения этого явления существовало два термина: меньший по своему объему термин talio - частное мщение, подразумевающий причинение обидчику того же зла, какое он причинил потерпевшему; и более широкий по своему объему термин vindicatio - то есть самоуправная отместка за оскорбление, а также защита от нападения, безусловная власть собственника при розыске и возврате спорной вещи, а впо-следствии и преследование потерпевшим любого беззакония. Постепенный переход от самосуда к защите прав через органы государства, как организованного аппарата власти, привел к тому, что потерпевший, или полагающий что его право нарушено, должен теперь обращаться за помощью к государству и не вправе прибегать к самовольным действиям, противоречащим допустимым способам самозащиты. Это правило было закреплено в термине vi clam precario (насильственно, тайно, прекарно), который обозначал способы осуществления недозволенного самоуправства при нарушении или лишении владения.
Исследователь М. Бартошек небезосновательно полагал, что термином «vis» в частном праве означалось самоуправное нарушение запрета, налагаемого законом, путем применения силы или принуждения, способное вызвать у противоположной стороны страх, особенно в области владельческих отношений.3
Право древнерусского государства частично рецепиировало нормы римского права, касающиеся применения самосуда. Первые упоминания о самоуправных действиях были отражены уже в одном из основных древнерусских источниках светского писаного права - Русской Правде. Примечательно то, что даже грабеж рассматривался как «самоуправное насильственное отнятие имущества один-на-один», причем долгое время это считалось не уголовным, а гражданским правонарушением («гражданская неправда»).1
Правом мести, самосуда обладал потерпевший, которому было предоставлено право самому наказывать виновного. Впоследствии, Русская Правда ограничила круг мстителей, относя к ним отца, сына, племянника и двоюродного брата. Также ограничения талиона распространялись на категорию лиц, нуждающихся в особой защите князя: люди, оторванные от своего родного места, родственники (купцы), а также служащие князя, дружинники, В отношении них были запрещены любые формы мести кроме денежного вы-купа, что фиксировалось в ст. 1 Русской Правды.
Особо наказывалось самовольное причинение вреда, оскорбление служащих князя. Ст. 33 Русской Правды гласит: «Или смерд умучат, а без княжа слова, за обиду 3 гривны: а в гнищанине, и в тивунице, и в мечници 12 гривне». - Если без княжеского распоряжения будут наказывать смерда, то за обиду платить 3 гривны; а за княжеского дворецкого, слугу и приказчика - 12 гривен.
Кроме того, начала вытесняться и сама практика расправы с преступником. Так, в ст. 38 Русской Правды зафиксирован частичный запрет расправы над вором: «Аже убьютъ татя на своем дворе, либо у клети, или у хлева, то той убит, а аже убьютъ, а люди будуть видели связан, то платити в немъ». Если убьют вора на своем дворе или в доме, или у хлева, то так тому и быть, если же додержали (его) до рассвета, то отвести его на княжеский двор, а если же убьют (его) и люди видели (его) связанным, то платить за него.
Самоуправство как уголовно-наказуемое деяние по законодательству зарубежных стран
На ниве современной науки все большее развитие получает сравнительное правоведение. Как представляется, только рассмотрение национального права в соотношении с правовыми системами зарубежных стран помогает детально осознать ценности, приоритеты, тенденции и перспективы развития национального права. Как отмечают ученые, «сравнительно-правовое исследование, с одной стороны, помогает выявить все то полезное, что оправдало себя за рубежом при решении исходной проблемы, а с другой - дает возможность учесть негативные стороны зарубежного опыта, неэффективность тех или иных правовых решений»1.
Сравнительное правоведение, показывает относительность существующего национального права, позволяет выйти за пределы простого определения писаной нормы как единственного выражения права. Можно говорить, что сравнительно-правовое исследование выходит на прогнозирование перспектив законодательного развития2. Кроме того, сравнительный метод исследования есть «способ познания действительности посредством сравнения, определения неизвестного путем сравнения с известным, уяснения качеств явления путем сопоставления с другими качествами данного явления или такими же качествами других явлений» .
Теория государства выделяет следующие правовые семьи: общего права, романо-германскую, обычно-традиционную, мусульманскую, индусскую, славянскую4. В рамках правовой семьи возможны более дробные элементы, представленные определенной группой правовых систем. Так, внутри рома-но-германской правовой семьи выделяют группу романского права (Франция, Италия, Бельгия, Испания, Швейцария, Португалия, Румыния), и группу германского права (ФРГ, Австрия, Венгрия, скандинавские страны). Внутри англо-саксонской правовой семьи различают правовую систему Великобритании и США. Славянская правовая семья включает группу российского права (Российская Федерация и ее субъекты) и западно-славянского права (Украина, Беларусь, Болгария).
Сравнительно-правовое исследование самоуправства следует осуществлять с использованием смешанного способа сравнения, базирующегося на нормативном и функциональном сравнении. При нормативном способе сравнения отправным пунктом являются сходные правовые нормы, институты, законодательные акты. Предполагается, что другая сравниваемая правовая система пользуется такими же терминами, категориями и.т.д. Данный способ является наиболее подходящим для изучения, например, уголовного права бывших союзных республик, так как они пользовались единой правовой системой. Для исследования уголовного законодательства таких государств как Германия, Франция, Испания, Англия нормативный способ не всегда является подходящим: их принадлежность к другим правовым семьям со своими особенностями правового развития свидетельствует о возможных разночтениях в юридической терминологии, способах подачи правового материала. Следовательно, в процессе анализа необходимо искать не конкретную норму, устанавливающую ответственность именно за самоуправство, а определить, существует ли вообще в уголовном праве определенной страны норма об ответственности за совершение самовольных действий, которые оспариваются другими гражданами и причиняют им какой-либо вред.
Для изучения этого вопроса более подходит функциональное сравнение, определяемое как исследование правовых средств и способов решения сходных или одинаковых социальных и правовых проблем различными правовыми системами. После подтверждения найденного сходства можно анализировать саму суть проблемы, к примеру, рассматривать нормы, устанавливающие ответственность за совершение подобных действий. Анализ регламентации уголовной ответственности за самоуправство следует начать с рассмотрения источников уголовного права бывших союзных республик.
В 1996 году Модельным Уголовным кодексом для стран СНГ было рекомендовано определять самоуправство как самовольное осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившее крупный ущерб или существенный вред правам или охраняемым законом интересам граждан, либо государственным или общественным интересам, а также установить ответственность за совершение этого же деяния с применением насилия или угрозой его применения (ст. 317).1 Однако это мнение не было учтено в полном объеме ни одним уголовным кодексом.
Объект самоуправства
Термин «самоуправство» обозначает широкий спектр действий людей. Для уяснения сущности данного термина, а также различных аспектов его проявления, изначально необходимо обратиться к универсальным толкователям общеупотребительных понятий. Так, в словаре русского языка «самоуправство» трактуется как нарушение законного порядка при решении каких-либо дел, самовольное незаконное осуществление чего-либо, произвол.1 В толковом словаре живого великорусского языка В. Даля под самоуправством понимаются «действия, поступки-самосуда, самовщина». Тогда как самоуправный человек рассматривается как «самовольник, своевольник, нарушающий произвольно закон, порядок, распоряжающийся по-своему, нагло притесняющий, обижающий других».2 В словаре русского языка СИ. Ожегова, с точки зрения этимологии и синонимического значения самоуправство трактуется как «произвол, нарушение законного порядка при ведении дел, при разрешении каких-либо правовых вопросов» .
Как видно, приведенные определения характеризуют самоуправство в общесоциальном смысле, не раскрывая содержание его, как уголовно-правовой нормы. Вместе с тем, сфера проявления самоуправства чрезвычайно широка и многообразна, что подчеркивает существующее в науке мнение согласно которому «в известном смысле совершение любого умышленного преступления является самовольным актом».4 Не случайно специальная литература апеллирует понятиями «самовольное присвоение», «самовольное осуществление» и т.д.
В основу системы Особенной части российского уголовного права положен родовой и видовой объекты преступного посягательства, то есть группа однородных общественных отношений, на которые посягают также однородные преступные деяния. Именно объект в первую очередь отражает социальную сущность и общественную опасность преступления. Поэтому не характеристика объективной стороны либо субъективных признаков состава преступления кладется в основу определенного расположения уголовно-правовых запретов в Особенной части, а объект преступного посягательства. В литературе неоднократно подчеркивалось, что объект преступления имеет главное значение при определении ... юридической сущности преступления, его общественной опасности, для конструкции состава преступления.1
Не анализируя всех выдвинутых в теории концепций объекта преступления и выводов, касающихся структуры общественного отношения отметим лишь важное: структура объекта включает в себя органически связанные в единое целое элементы - 1) субъекты отношения, 2) предмет, по поводу которого отношение существует, или, иначе говоря, факторы, опосредующие возникновение и существование такой связи, 3) общественно значимая дея-тельность (социальная связь) как содержание отношений. Указанные элементы представляют собой целостную систему отношений, соответствующим образом взаимодействующих и взаимосвязанных между собой. Каждый структурный элемент общественного отношения является носителем различных социальных функций (связей), и в различных общественных отношениях они различны, но в конкретном отношении они выполняют функции сопутствующие данному отношению. Такая структурность объекта преступления дает возможность посягательства на тот или иной элемент соответствующего общественного отношения. Основными общественными отношениями, которым причиняется вред при самоуправных действиях, или создается угроза причинения вреда, являются отношения в сфере государственной власти и в сфере порядка управления. Государство располагает разветвленной системой юридических средств, которыми оно эффективно воздействует на все общественные отношения. Обладая государственно-властными полномочиями, различные государственные органы не только издают в рамках своей компетенции соответствующие нормативно-правовые и индивидуальные акты, но и обеспечивают их реализацию, стоят на защите интересов, благ и ценностей людей в обществе. В свою очередь элементы государства, такие как государственная власть, требуют защиты правом, поскольку, в конечном счете, защита интересов общества и государства также выступает в качестве гарантии защищенности каждого человека, интересов общества в целом. В целях рассмотрения сущности самоуправства необходимо определить место данного преступления в группе преступлений, посягающих на установленный порядок управления.
В науке существуют различные точки зрения относительно родового объекта самоуправства. Г. А. Кригер и Б. М. Леонтьев считают, что родовым объектом преступлений против порядка управления являются «правильная деятельность и авторитет государственного аппарата - органов власти и органов государственного управления, а также правильная деятельность общественных организаций, законная деятельность должностных лиц и общественных работников».
Г. Ф. Поленов определяет родовой объект рассматриваемых преступлений как «порядок управления, заключающийся в нормальном функционировании любых органов (государственных, общественных, кооперативных) управления, реализующих задачи коммунистического строительства».2 Думается, что первое приведенное определение точнее отражало бы сущность рассматриваемых общественных отношений, охраняемых уголовным правом, если бы речь шла не о «правильной», а о «законной» деятельности перечисленных органов и лиц. Во втором определении было бы верно указать не только на нормальное функционирование, но и на авторитет органов управления, а также на законную деятельность их представителей и отдельных граждан.
Современные авторы несколько модернизировали точку зрения на родовой объект самоуправства. В целом удачной представляется точка зрения В. А. Кошкина, который определяет родовой объект самоуправства как охраняемые уголовным законом общественные отношения, носящие характер регулирующего и принуждающего воздействия, осуществляемые государством в лице его компетентных органов, наделенных определенной совокупностью полномочий, посредством реализации функций управленческой деятельности, а также деятельность граждан по обеспечению нормального функционирования органов государственной власти.
Самоуправство и самозащита гражданских прав
С 1 января 1995 года введена в действие часть первая Гражданского кодекса РФ, предусматривающая совершенно новую правовую форму защиты прав без обращения в суд - самозащиту гражданских прав.
Под самозащитой гражданских прав понимается совершение управо-моченным лицом не запрещенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов, интересов и прав других лиц и государства.1
Интересно, что о самозащите было известно еще в Древнем Риме. Развитое римское право уже тогда проводило различие между «самопомощью» (самозащитой) и «самоуправством». И если самозащита, как самоуправное отражение недозволенного вторжения, направленного на изменение существующих фактических отношений, была дозволена в любом случае, то самоуправство было запрещено. Для решения основного практического вопроса -отграничения самоуправства от самозащиты гражданских прав, необходимо уяснение некоторых основополагающих понятий гражданского законодательства.
Необходимость уяснения в рамках настоящего параграфа вопросов, связанных со способами самозащиты гражданских прав и их отграничением от иных категорий, продиктована сложной ситуацией, сложившейся в работе правоохранительных органов. С введением в действие ч. 1 ГК РФ лица, чьи права нарушены, вправе самостоятельно без обращения в соответствующие органы (в том числе в суд) защищать свои права. Возможно, отчасти в связи с этим снизилось поступление гражданских дел в районные (городские) суды с 1485 до 1408 тыс. или на 5,2% (в 1-м полугодии 1995 года - рост на 56,7 %), число исковых требований к обанкротившимся коммерческим структурам уменьшилось с 405 до 249 тыс. или на 38,4 %.
Это свидетельствует о том, что граждане предпочитают защищать свои права самостоятельно. Во многом это происходит и потому, что продолжают ухудшаться сроки исполнения судебных решений, нарушения которых возросли с 15,6 до 16,5% по сравнению с тем же периодом прошлого года. Резко увеличиваются остатки неисполненных документов. С начала года до 01.07.1996 они возросли с 923 до 2443 тыс. или в 2,6 раза. Размеры сумм, подлежащих взысканию по таким документам судебными исполнителями, за то же время увеличились с 6, 818 до 21, 350 млрд. рублей или в 3,1 раза.1
Таким образом, возросшая роль неюрисдикционной защиты гражданских прав дает основание полагать, что нарушение некоторых условий ее осуществления сыграло роль в росте самоуправных проявлений в период активного использования (а в некоторых случаях и нарушения условий) предоставленной гражданам законом самозащиты гражданских прав.
Полагаем, что наглядно продемонстрировать это утверждение позволит составленная по данным эмпирического исследования таблица, показывающая общее количество осужденных по ст. 330 УК за определенный период.
Ст. 13 ГК перечисляет пути, по которым можно защищать гражданские права, и одним из таких способов названа самозащита. Самозащита логически вытекает из принципа диспозитивности, провозглашенного ст. 9 ГК, в которой сказано: «Граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права». Законодатель определяет право на самозащиту в общих чертах, не пытаясь его детализировать. «Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению, и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения» (ст. 14 ГК). Тем самым, самозащита гражданских прав может осуществляться разными путями, начиная с простого удержания вещи и кончая активными действиями вплоть до применения насилия. Перечислить и классифицировать все способы вряд ли возможно, да в этом и нет необходимости. Основным выступает наличие юридического состава - совокупности юридических фактов, как порождающих право на осуществление самозащиты, так и определяющих ее соразмерность.
В гражданском праве способ самозащиты определяется как действие или систему действий по защите гражданских прав, принимаемые управомо-ченным на то в силу закона или договора лицом, без обращения в соответствующие государственные и иные правоохранительные органы.
Думается, что круг органов, обращение к которым при самозащите недопустимо, представлен органами, действующими в рамках судебной и административной формы защиты нарушенных гражданских прав, то есть судами общей юрисдикции, арбитражными и третейскими судами, а также вышестоящими органами (должностными лицами), допустившими такое нарушение. При этом следует различать способы самозащиты гражданских прав и меры, применяемые управомоченным лицом, которые лишь способствуют реализации права на самозащиту.
