Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика бездействия как формы совершения преступных посягательств 13
1. Уголовно-правовая категория «бездействие»: историко-правовой анализ, основные теоретические концепции и специфические правовые признаки 13
2. Классификация уголовно-правового бездействия 43
Глава 2. Теоретические вопросы функционирования уголовно-правовой категории «бездействие»» 54
1. Особенности формирования признаков общественной опасности и противоправности уголовно-правового бездействия 54
2. Взаимодействие категории «уголовно-правовое бездействие» с отдельными институтами и категориями Общей части уголовного права .67 3. Вопросы каузальности бездействия в науке уголовного
права 85
Глава.3. Проблемы ответственности за отдельные виды уголовно-правового бездействия и пути совершенствования уголовного законодательства Российской Федерации и Республики Казахстан 104
1. Уклонение как вид преступного посягательства в форме бездействия 104
2. Проблемы нравственного обоснования и законодательной регламентации ответственности за несообщение о преступлении 117
3. Попустительство как уголовно-правовое явление: теоретические аспекты и вопросы оптимизации уголовной ответственности 136
4. Уголовная ответственность за умышленное неисполнение должностных обязанностей: пути совершенствования законодательных конструкций 151
Заключение 168
Список использованной литературы 180
- Уголовно-правовая категория «бездействие»: историко-правовой анализ, основные теоретические концепции и специфические правовые признаки
- Классификация уголовно-правового бездействия
- Особенности формирования признаков общественной опасности и противоправности уголовно-правового бездействия
- Уклонение как вид преступного посягательства в форме бездействия
Введение к работе
з
Актуальность темы исследования. Уголовно-правовое бездействие как специфическая разновидность деструктивной социальной пассивности заслуженно привлекает внимание исследователей. Нормы уголовного закона, регламентирующие ответственность за бездействие, обладают выраженной индикативной способностью по определению уровня минимально необходимой для общества активности рядовых граждан.
Как любой вопрос общетеоретического характера, проблема уголовно-правового бездействия обладает неизменной актуальностью. Категория «бездействие» в уголовно-правовом контексте обладает множеством специфических характеристик, существенным образом отграничивающих его от бездействия в собственном смысле этого слова, а также от парной ему категории «действие». Практически все важнейшие параметры характеристики преступного поведения, преломляясь через категорию «бездействие», приобретают специфическое содержание.
Процессы криминализации и пенализации бездействия имеют
существенные отличительные особенности, т.к. здесь учитывается
повышенный «обременительный» характер уголовно-правового
предписания. Немаловажным фактором является также и то
обстоятельство, что установление ответственности за отдельные виды бездействия нередко сопровождается вторжением в морально-этическую сферу, что дополнительно усложняет процесс криминализации.
Уголовное законодательство Российской Федерации и Республики Казахстан (далее - УК РФ и УК РК) содержит ряд концептуальных отличий в регламентации ответственности за уголовно-правовое бездействие. Одним из наиболее существенных отличий является декриминализация недонесения в УК РФ и сохранение ответственности за данный вид посягательства в УК РК. Несмотря на незначительный удельный вес
4 недонесений (0,03-0,037 %) в общей массе регистрируемых преступлений на территории республики, существование уголовной ответственности за такое пассивное поведение способно оказывать существенное воспитательное воздействие на граждан государства. Вместе с тем, вопрос о повышении эффективности содержания и применения нормы о недонесении остается открытым.
Отсутствие уголовно-правовых методов стимулирования активного поведения граждан способно существенно снизить эффективность реализации многих приоритетных направлений современной уголовной политики России и Казахстана. Так, наряду с усилением уголовной ответственности за преступления против несовершеннолетних , законодатель обоих государств не использует реальные рычаги воздействия на преступность в этой сфере. Учитывая тот факт, что данные посягательства часто совершаются при попустительстве лиц, обязанных иметь заботу о несовершеннолетних, серьезную актуальность приобретает вопрос об установлении уголовной ответственности данных лиц за несообщение о таких преступлениях и за невоспрепятствование их совершению.
Непреходящей актуальностью обладают вопросы совершенствования уголовной ответственности за акты бездействия со стороны должностных лиц. Ст. 286.1 УК РФ «Неисполнение приказа сотрудником органа внутренних дел» носит частный характер и не может быть применена ко всем случаям должностного бездействия. Казахстанский законодатель, придерживаясь иной позиции, сформулировал отдельный состав
1 Официальный сайт Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры
Республики Казахстан. Режим доступа:
2 См.: Федеральный Закон РФ № 215-ФЗ от 27.07.2009 «О внесении изменений в Уголовный кодекс
Российский Федерации» // Собрание законодательства РФ. 03.08.2009. № 31. Ст. 3921.; Закон РК № 354-
IV от 23.11 2010 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по
вопросам обеспечения прав ребенка» // «Казахстанская правда» от 3 декабря 2010 г.
3 Федеральный Закон № 155-ФЗ от 22.07.2010 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской
Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ.
27.07.2010. № 30. Ст. 3986.
5 бездействия по службе (ст. 315 УК РК) . Однако на фоне сохранения негативных тенденций в противодействии преступлениям лиц, уполномоченных на выполнение государственных функций, в республике за период 2006-2010 г.г. наблюдается снижение количества зарегистрированных актов должностного бездействия в 2 раза . Данное обстоятельство ставит под сомнение эффективность существующей редакции состава бездействия по службе в казахстанском уголовном законе.
Таким образом, проблема определения признаков уголовно-правового бездействия и ответственности за различные его виды имеет как теоретическую, так и значительную практическую составляющую. От ее благополучного решения зависит не только эффективность уголовного законодательства РФ и РК, но и предупреждение негативных явлений в общественной жизни, порождающих социальную апатию и нигилистические настроения.
Степень разработанности темы диссертации. В досоветский период развития уголовно-правовой науки исследованию вопросов уголовно-правового бездействия уделили внимание Л.С. Белогриц-Котляревский, А. Бернер, П.Д. Калмыков, А.Ф. Кистяковский, А. Лохвицкий, СВ. Познышев, Н. Полетаев, П.П. Пусторослев, Н.Д. Сергиевский, В.Д. Спасович, Н.С. Таганцев, Н.С. Тимашев и др. В советский период по проблеме уголовно-правового бездействия были осуществлены два дисертационных исследования Г.В. Тимейко (1965 г.) и В.Б. Малинина(1984г.).
В контексте общетеоретических вопросов уголовно-правовой науки проблема бездействия получила освещение в работах А.И. Бойко, А.С. Горелика, И.И. Горелика, Н.Д. Дурманова, В.Е. Жеребкина, А.Ф. Зелинского, СВ. Землюкова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, М.И.
4 Уголовный кодекс Республики Казахстан [Текст] : от 16.07.1997 г. № 167 ; в ред. от 30.06. 2010 г. //
Ведомости Парламента Респ. Казахстан. 1997. №15-16. Ст. 211.
5 Официальный сайт Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры
Республики Казахстан. Режим доступа:
6 Ковалева, И.Я. Козаченко, А.И. Марцева, А.В. Наумова, Г.П. Новоселова, И. Реннеберга, С.А. Тарарухина, А.А. Тер-Акопова, А.И. Чучаева, Р.Д. Шарапова, М.Д. Шаргородского и др. Отдельные вопросы характеристики бездействия были исследованы в диссертационных исследованиях A.M. Алакаева, Д.Н. Вороненкова, Г.А. Есакова, И.А. Есиповой, Д.Г. Заряна, Ю.В. Истоминой, Н.Г. Кадникова, С.А. Капитанской, В.Б. Малинина, СИ. Молчановой, А.Д. Прусакова и др. Кроме того, некоторые аспекты уголовно-правового бездействия были проработаны в контексте смежных вопросов уголовно-правовой науки (проблемы каузальности бездействия, прикосновенности к преступлению, ответственности за отдельные виды бездействия и др.) В казахстанской науке комплексные исследования уголовно-правового бездействия отсутствуют. Вместе с тем, отдельные аспекты проблемы освещаются в работах А.Н. Агыбаева, Б.М. Бейсенова, И.Ш. Борчашвили, И.Г. Рогова, У.С. Джекебаева, С.Х. Елеманова, Е.И. Каиржанова, СЕ. Каиржановой, И.В. Корзуна, Г.А. Куаналиевой, Е.В. Курбатова, Ю.И. Лухтина, А.Е. Мизанбаева, Е.А.Онгарбаева, Г.Ф. Поленова, СМ. Рахметова, Г.Р. Рустемовой, У.А. Сулеймановой, Д.М. Токпаевой, Б.Х. Толеубековой и др.
Отдавая должное вкладу указанных авторов в исследование обозначенной проблематики, отметим, что они большей частью затрагивают лишь отдельные аспекты уголовно-правового бездействия. Кроме того, даже имеющиеся общетеоретические исследования преимущественно относятся к советскому периоду развития уголовно-правовой мысли, основаны на утративших силу нормативно-правовых актах. Концептуальные изменения содержания уголовного законодательства России и Казахстана требуют теоретического переосмысления многих уголовно-правовых явлений. Категории общей части уголовного права, в том числе и категория «бездействие», обладают лишь кажущейся статичностью, поскольку они в обязательном порядке
7 меняют свой содержательный аспект вслед за изменением норм Особенной части.
Объектом исследования выступают разнородные общественные отношения, складывающиеся по поводу преступных посягательств в форме бездействия.
В предмет исследования входят исторические правовые традиции установления уголовной ответственности за бездействие, теоретические концепции и доктринальные взгляды по рассматриваемой проблеме, а также тенденции совершенствования уголовного закона, перспективы правотворчества и правоприменения в исследуемой сфере.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является комплексное изучение уголовно-правовой категории «бездействие» и выработка унифицированного подхода к ее научному пониманию и практическому применению, а также формулирование предложений по совершенствованию норм уголовно-правового законодательства, регламентирующих ответственность за отдельные виды бездействия.
Названная цель обусловила решение следующих основных задач:
- осуществить историко-правовой и теоретический анализ категории
«бездействие», а также систематизацию всех актов пассивного поведения в
уголовно-правовой сфере;
провести развернутый анализ и уточнение критериев имеющихся в науке классификаций бездействия;
выявить особенности формирования признаков общественной опасности и противоправности уголовно-правового бездействия;
установить особенности функционирования категории «бездействие» в рамках отдельных институтов Общей части уголовного права;
- исследовать проблему каузальности уголовно-правового бездействия и
выработать предложения по устранению теоретических разногласий;
выявить специфику преступных посягательств, обозначаемых термином «уклонение»;
провести анализ действующего уголовного законодательства России и Казахстана на предмет эффективности норм, регламентирующих ответственность за отдельные виды бездействия (недонесение, попустительство, «должностное бездействие»), установить критерии возможной криминализации и обосновать оптимальные модели их законодательной регламентации.
Методологическую основу исследования составили общенаучные и частные методы познания, сочетание которых обеспечило объективный анализ предмета исследования. В процессе работы использованы диалектический, логический методы, категории и принципы формальной логики, системно-структурный, нормативно-догматический, а также исторический, сравнительно-правовой, индукции и дедукции, лингвистический, статистический, конкретно-социологический и другие методы познания.
Теоретической базой исследования послужили научные труды по вопросам Общей и Особенной части уголовного права России и Казахстана, общетеоретические и отраслевые правовые исследования, достижения теоретиков в области философии, социологии, психологии и других отраслей научного знания.
Нормативной базой исследования стали Конституция Российской Федерации и Конституция Республики Казахстан, общепринятые принципы и нормы международного права, отдельные акты международно-правового характера, действующее уголовное законодательство России и Казахстана, уголовное законодательство досоветского и советского периода, разъяснения высших судебных органов РФ и РК (СССР, РСФСР, Каз ССР).
Эмпирическую базу исследования составили материалы опубликованной практики Верховных судов РФ и РК (СССР, РСФСР, Каз.
9 ССР), данные ГИАЦ МВД РФ, Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генпрокуратуры РК, материалы, полученные в ходе изучения по специальной программе 187 уголовных дел по различным видам бездействия, рассмотренных судами г. Костаная и Костанайской области за период с 2001 по 2010 годы. При разработке темы исследования также использовались данные опроса 86 теоретических и 221 практических работников по основным вопросам обозначенной проблематики, результаты осуществленных другими исследователями криминологических исследований.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она является первым комплексным сравнительным исследованием уголовно-правового бездействия в свете действующего законодательства РФ и РК. В диссертации производится теоретическое переосмысление, постановка новых аспектов исследуемой проблемы и указание на перспективные направления изучения данного уголовно-правового явления. В отличие от ранее осуществленных исследований, анализ уголовно-правового бездействия в диссертации распространяется на вопросы Особенной части уголовного права, демонстрируются особенности проявления категории «бездействие» в рамках отдельных составов преступлений. На основе исследования законодательной практики России и Казахстана в диссертации формулируются предложения по совершенствованию отдельных уголовно-правовых норм и обозначаются возможные пути дальнейшего развития уголовного законодательства обоих государств.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Незначительная зависимость внешнего проявления бездействия как формы совершения преступных посягательств от физических параметров собственно пассивного поведения требует признания бездействия нормативной категорией, что позволит методологически верно трактовать
10 многие вопросы уголовного права, пересекающиеся с проблемой уголовно-правового бездействия.
2. Традиционная трактовка уголовно-правового бездействия исключительно как формы совершения преступного посягательства не исчерпывает в полной мере всего спектра пассивного поведения, имеющего уголовно-правовое значение. По этой причине обосновывается выделение новой категории «уголовно-правовая пассивность», включающей в себя позитивный и негативный аспекты.
3. Классификации бездействия на «чистое» и «смешанное» должна производится только исходя из факта наличия или отсутствия в акте бездействия элементов активного поведения. С учетом этого критерия, предлагается авторская трактовка «чистого» и «смешанного» бездействия, а также выделяется их промежуточная форма («бездействие с элементами активного поведения»).
4. В целях уравновешивания юридического и фактического
основания уголовной ответственности необходимо нормативное
закрепление в ч. 3 ст. 14 УК РФ (ч. 3 ст. 9 УК РК) оснований
противоправности бездействия. Предлагается авторская редакция
соответствующей нормы.
Исходя из четкого разделения бездействия как формы совершения преступных посягательств и других форм уголовно-правовой пассивности, установлены типичные ошибки, имеющие место в уголовно-правовых исследованиях (утверждение о невозможности приготовительных действий посредством бездействия, необходимой обороны от посягательства в форме бездействия, способа в составах бездействия).
В качестве методологической основы при анализе отдельных видов бездействия должны применяться специально-правовые (а не философские) исследования причинности. Вместе с тем, недопустима чрезмерная
11 юридизации причинно-следственной связи (в частности, ограничение исследования только рамками формальных составов).
7. Термин «уклонение» используется законодателем для видовой
характеристики схожих видов преступного бездействия. Уклонение может
быть совершено исключительно в форме бездействия, а активное поведение
субъекта уклонения следует квалифицировать как способ совершения
соответствующего посягательства. Поскольку уклонение может быть
сформулировано только посредством формального состава преступления,
конструкция норм ст. 221 и ст. 222 УК РК (уклонения от уплаты налогов)
требует корректировки путем исключения указания на преступные
последствия {«неуплата налога»).
8. Декриминализация нормы о недонесении в российском
законодательстве является нецелесообразной и не отвечает задачам
предупреждения, пресечения преступлений и принципу неотвратимости
уголовной ответственности. Ввиду негативной нравственной составляющей
термина «недонесение» в тексте уголовного закона следует использовать
более лояльный термин «несообщение». Предлагается авторская редакция
нормы, регламентирующей ответственность за несообщение о
преступлении.
9. Регламентация ответственности за попустительство преступлениям
в УК РФ и УК РК имеет непоследовательный, фрагментарный и
контекстуальный характер. Ответственность специально обязанных
частных лиц за попустительство преступлению в рамках ст. 125 УК РФ и ст.
119 УК РК не может быть реализована удовлетворительным образом,
вследствие чего предлагается специальная норма о попустительстве
преступлению со стороны субъектов оставления в опасности. Особой
регламентации требуют факты попустительства преступлению со стороны
должностных лиц. Предлагается авторская конструкция нормы о
попустительстве преступлению.
Перечень пособнических действий (ч. 5 ст. 33 УК РФ и ч. 5 ст. 28 УК РК) следует дополнить указанием на заранее обещанное несообщение о преступлении и заранее обещанное невоспрепятствование совершению преступления. Факт пособничества преступлению при заранее обещанном несообщении и заранее обещанном невоспрепятствовании, учитывая активный функциональный характер ролей соучастников, должен признаваться независимо от наличия специальной обязанности сообщения о преступлении или воспрепятствования преступлению.
Злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ и ст. 307 УК РК) может быть совершено как посредством активных действий, так и посредством бездействия. Ввиду необходимости исключить факт «скрытой» противоправности бездействия в составе злоупотребления должностными полномочиями, текст ст. 285 УК РФ (ст. 307 УК РК) должен быть дополнен указанием на неиспользование должностных полномочий. Учитывая необходимость эффективного уголовно-правового противодействия общественно опасным актам бездействия должностных лиц, предлагается авторская редакция нормы для включения в УК РФ и изменения содержания ст. 315 УК РК.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что содержащиеся в ней выводы и рекомендации могут быть использованы в ходе осуществления правотворческой деятельности, при подготовке разъяснений высших судебных инстанций России и Казахстана, в процессе правоприменительной деятельности обоих государств. Результаты исследования также могут быть востребованы в дальнейших исследованиях уголовно-правового бездействия как комплексного, так и частного характера, при проведении занятий по уголовному праву и специальным курсам в юридических вузах и системе профессиональной подготовки практических работников.
Апробация результатов исследования. Сформулированные в диссертации научные положения и выводы отражены в 16 публикациях, в том числе в 2 публикациях в научных изданиях, указанных в перечне ВАК России. Результаты исследования неоднократно докладывались и обсуждались на международных научно-практических и научно-теоретических конференциях.
Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Архитектонику диссертации составляют 3 главы, объединяющие 9 параграфов, заключение и список использованных источников.
Уголовно-правовая категория «бездействие»: историко-правовой анализ, основные теоретические концепции и специфические правовые признаки
Регламентация ответственности за различные виды бездействия имеет достаточно длительную историю, представляет собой восхождение от казуистических норм к нормам более высокого, абстрактного характера. В рамках настоящего исследования интерес представляет историко-правовой анализ отдельных видов бездействия (недонесение, попустительство, «должностное бездействие»).
В общей совокупности исторических норм о бездействии наиболее многочисленными являются нормы, регламентирующие ответственность за недонесение о преступлении. Первая казуистическая норма о недонесении содержится в ст. 53 Устава князя Ярослава - несообщение женой мужу о ставшем ей известном готовящемся посягательстве на жизнь монарха, а также о готовящемся убийстве мужа, что рассматривалось как основание для развода . В соответствии с нормами Соборного Уложении 1649 г. было наказуемо недонесение родственниками виновного об его измене государству 6.
«Артикул воинский», изданный Петром I 26 апреля 1715 г., существенно расширил криминализацию норм о недонесении. Наказуемым признавалось недонесение о посягательстве на царя (артикул 19), провокации бунта и возмущения (артикул 136), хищении имущества (артикул 194). В эпоху действия Артикула (а также других нормативных актов эпохи Петра I) фактически наказуемыми были практически все случаи недонесения о преступлениях против казенных интересов, а также о фактах богохуления, «распространено было и донесение о недонесении»7. Чрезмерная криминализация недонесения породила страсть к доносам8, и, как следствие, послужила причиной негативной оценки многих российских исследователей той исторической эпохи. Впрочем, дальнейшее развитие российского законодательства демонстрирует более «дозированную» криминализацию недонесения.
Совершенно иначе в данный период регламентировалась ответственность за недонесение в нормах обычного права казахов, где основным источником являлся свод правовых установлений Жеты Жаргы, составленный ханом Тауке (1680-1718 г.г.).-Здесь имела места норма о недонесении следующего содержания: «Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и не донесшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не позволено доносить»9. В период нахождения Казахстана под протектора том Российской империи произошла своеобразная ассимиляция российского и казахстанского законодательства, когда нормы казахского обычного права стали действовать только в отношении вопросов, касающихся уклада жизни казахов (например, семейного права). В отношении других вопросов стало применяться законодательство Российской империи. В соответствии с параграфом 68 «Устава о сибирских инородцах» от 22 июня 1822 года, местному начальству было предложено собрать полные и подробные сведения о законах казахов, «смягчить все дикое и жестокое», отменить несообразное с другими установлениями. В результате на свет появилось «Собрание киргизских законов и положение на оные Омского временного комитета» (февраль 1824 г.). Омский временный комитет отменил указанную выше норму, сославшись на ее несоответствие Соборному Уложению 1649 г. С этого момента ответственность за недонесение на территории Казахстана осуществлялась сообразно российским законам, и члены семьи стали освобождаться от ответственности за недонесение только с принятием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1845 года (ст. 134) .
В соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, наказуемы были случаи недонесения об актах публичного богохуления (пункт 184), об актах оскорбления в адрес государя и его семьи (пункт 269), о распространении печатных изданий оскорбительного свойства, публичном оскорблении изображений государя и его семьи, о тайных обществах и запрещенных сходбищах, о подделке монет и т.д. ". Особого внимания заслуживает норма ст. 133 Уложения, в соответствии с которой недонесение о достоверно известной невиновности лица, обвиненного в преступлении, признавалось отягчающим обстоятельством п. Интересен тот факт, что ответственность за недонесение о готовящемся преступлении, согласно Уложению 1845 г., была предусмотрена строже, нежели ответственность за недонесение о преступлении, уже совершенном.
Существенно ограничена была ответственность за недонесение в редакции Уложения 1885 г. Наказуемым было только недонесение о достоверно известных участниках мятежа или измены, допущенное без уважительных причин, и в случаях, когда они не являлись членами семьи недоносителя (ст. 163). Должностные лица, в соответствии с Уложением 18S5 г., обязаны были извещать обо всех известных им преступлениях и проступках. По Уложению 1903 г. ответственность за недонесение предусматривалась в случаях достоверно известного подготавливаемого или совершенного тяжкого преступления, если была возможность его предупреждения или пресечения.
Классификация уголовно-правового бездействия
Классификация является общепринятым и часто используемым методом познания сущности явления. Методологически верно произведенная классификация с четко заданными критериями может способствовать более глубокому исследованию отдельных аспектов проблемы. В науке уголовного права и других отраслях правовых знаний существует значительное количество классификаций бездействия. Некоторые из них носят вспомогательный, функциональный характер и производятся для решения конкретных научных задач. Другие имеют развернутый характер и производятся с целью демонстрации многоаспектное исследуемого явления. Наибольшее научное значение имеют классификации. касающиеся непосредственно самой сущности бездействия, отражающие его специфику и являющиеся основанием для решения многих теоретических и практических вопросов. Именно в контексте данных классификаций наиболее часто разворачиваются дискуссии, поскольку именно в них требуется достижение теоретического единообразия. Общепринятой является классификация бездействия на «чистое» и «смешанное», однако теоретический консенсус в данном случае отсутствует. Поэтому именно эта классификация будет подвергнута более тщательному анализу.
Исследователи часто приводят развернутые классификации, стремясь отразить все многообразие возможных проявлений бездействия. Такого рода классификацию бездействия производит, в частности, И.А. Есипова: 1) по сферам жизни общества и государства (международно-правовые и внутригосударственные); 2) по сложности внешнего проявления (единичный акт или система актов невыполнения обязанности); 3) по характеру (несовершение дозволенных, запрещенных или предписанных действий); 4) по правовым последствиям (влекущее меры юридической ответственности или меры защиты); 5) по степени осознания и др. "2 С.А. Капитанская производит схожую классификацию в отношении правомерного бездействия: 1) по субъекту (индивидуальное и коллективное); 2) по наиболее типичным мотивам (основанное на осознанном отношении к исполнению обязанностей, основанное на чувстве страха перед наказанием, эгоистичных интересах, социальном протесте и т.д.); 3) по степени общественной значимости (социально полезное или допустимое) и т.д. " Ю.В. Истомина выделяет следующие критерии классификации бездействия (в отношении государственных служащих): 1) по способу совершения (халатность, попустительство, злоупотребление, покровительство, воспрепятствование, уклонение, сокрытие и др.); 3) в зависимости от волевого источника возникновения (вынужденное и совершенное по собственному усмотрению); 4) по объему (полное и частичное) и др.
Классификации бездействия представлены не только в правовых исследованиях. Так,.в философском исследовании Л.С. Яновой приводится следующая классификации бездействия: 1) позитивное; 2)негативное; 3) нейтральное; 4) ситуативное («бегство от социальной действительности»); 5) апатичное бездействие; 6) квазибездействие (убежденность в том, что личность безразлична обществу, приспособленчество)" 5.
В общетеоретических правовых исследованиях понятие «бездействие» используется не только для характеристики поведения субъектов, но и в несколько ином значении - как бездействие законов, имеющее место по причине принятия «заведомо невыполнимых (экономически необоснованных) законов, которые в дальнейшем останутся бездействующими» "5.
Классификации бездействия имеют место и в гражданско-правовых исследованиях. Так, Р.А. Ханнанов классифицирует его на умышленное правомерное (молчание, допущение) и умышленное противоправное (пренебрежение, уклонение, попустительство). Также он указывает на неосторожное правомерное (невмешательство, неосведомленность) и неосторожное противоправное (упущение) бездействие"7.
В рамках настоящего исследования, конечно же, наибольший интерес представляют уголовно-правовые классификации.
Так, например, Дж. Флетчер называет следующие формы бездействия: 1) несовершение конкретного действия; 2) банальное бездействие, когда от лиги требуется простое исполнение текущих обязанностей, которое не связывается с действием внешних, враждебных сил77 . Его соавтор А.В. Наумов предлагает свою классификацию: 1) «бездействие - причинение»; 2) «бездействие, не являющееся причинением, а проявляющееся обычно в оставлении другого лица в опасности или в неоказании необходимой для его спасения помощи»; 3) нарушение специфических обязанностей, возложенных на определенных граждан .
Заслуживает внимания также классификация бездействия исходя из особенностей причиняемого им вреда, предложенная СВ. Землюковым. Он выделяет четыре вида бездействия: 1) ненаступление общественно полезного результата по причине воздержания от результативного действия; 2) воздержанием от совершения сохраняющих действий (допущение возникновения процесса причинения вреда); 3) воздержание от совершения подавляющих действий, когда вредные изменения, произошедшие до акта бездействия, продолжают иметь место; 4) воздержание от совершения пресекающих действий (утрата общественно полезного блага) .
Особенности формирования признаков общественной опасности и противоправности уголовно-правового бездействия
Исследованные ранее теоретические аспекты позволяют предположить наличие определенной специфики в формировании признаков преступления, совершаемого в форме бездействия. Особый интерес в этом контексте представляют признаки общественной опасности и противоправности, которые в ряду всех признаков преступления являются первичными и системообразующими.
Вопросы общественной опасности и противоправности неоднократно и обстоятельно исследовались в науке уголовного права, преимущественно в аспекте их взаимодействия в понятии преступления, первичности и вторичности по отношению друг к другу. Мнение о приоритетности признака общественной опасности либо противоправности постоянно менялось. Если во времена обычного права основу составлял интуитивно воспринимаемый материальный признак преступления (по причине чего осознанная криминализация бездействия случилась гораздо позднее), то постепенно «перевес» стал смещаться в сторону признака противоправности 0. Советский период развития уголовного законодательства и науки уголовного права вновь поставил во главу угла признак общественной опасности преступления. И, наконец, современная формулировка понятия преступления (ст. 14 УК РФ и ст. 9 УК РК) обнаруживает приоритетность признака противоправности, хотя и содержит указание на его общественную опасность.
На необходимость учета общественной опасности как обязательного признака преступления указывали многие русские исследователи (несмотря на формальный подход к понятию преступления в законодательстве той эпохи). Так, Н.С. Таганцев полагал, что нельзя видеть в преступлении только посягательство на охраняемый юридической нормой интерес, т.к. в этом случае понятие преступления становится «формальным, жизненепригодным» . Мысль о социальной детерминированности преступления поддерживали и многие другие исследователи прошлых лет. «Преступление потому наказуемо, что несовместимо с общественным порядком» (В.Д. Спасович Ы2), оно «заключает в себе зло для целого общества» (П.Д. Калмыков ), «создает опасность для общества» (А. Лохвицкий ), «нарушает общественный порядок» (Г.Е. Колоколов ш). Однако существовали мнения, согласно которым упоминание материального признака преступления в законе вообще является излишним (А.Ф. Кистяковский Ы6).
После 1917 г. приоритет был отдан материальному признаку преступления, причем эта «материальность» была сильно усугублена классовой характеристикой, отказ от которой произошел только с принятием Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г. Соответственно, и во взглядах ученых преобладала позиция о первичности общественной опасности в формировании понятия преступления. Так, по мнению М.И. Ковалева, «общественная опасность именуется материальным признаком преступления потому, что его социальные свойства определяются не правом как таковым, но материальными и социальными условиями общества, и правовая норма лишь фиксирует их в конкретном законодательном акте и поэтому запрещает» . «Преступление есть констатированное законодательством вредоносное посягательство на жизненные условия общества» - писал Н.Д. Дурманов 5. В.Е. Жеребкин именует общественную опасность «субстанциональным, имманентным свойством» преступления, а уголовную противоправность - формальным «внутренне не присущим» преступлению свойством .
Однако и в советский период развития уголовно-правовой мысли не все соглашались с рассмотрением противоправности лишь как юридического выражения общественной опасности. «Противоправность имеет и собственную реальную основу»,- пишет В.Н. Кудрявцев 50, а Г.В. Тимейко считает, что «нельзя противопоставлять объективную категорию, не зависящую от воли и сознания людей (общественную опасность), социальной оценке ее человеком (противоправности)»" . По мнению Ю.В. Пермякова, «понимание общественной опасности лишь как объективного свойства деяния огрубляет материалистическую концепцию преступления и не учитывает ценностно-нормативную природу уголовно-правового запрета» ". «Тенденция к доминированию социальной составляющей преступления над юридической обусловила в итоге принижение действительного значения последней», - пишет А.Н. Соловьев"5.
При разработке проектов уголовного законодательства стран СНГ в 1993-1994 года была предпринята попытка отказаться от общественной опасности как признака преступления . В большей степени это мнение было обусловлено обращением к опыту европейских государств. законодательствам которых свойственно формальное определение преступления, поскольку оно «дает основание для невмешательства как в общественную, так и в частную жизнь граждан» 5", а также ориентированно на защиту общечеловеческих ценностей, признаваемых ныне в качестве приоритетных.
Но попытка такого нововведения встретила серьезные возражения со стороны ученых-юристов, не согласных с исключением «стержневого» свойства преступления3 . Кроме того, как отмечают отдельные исследователи, апелляция к опыту западноевропейских стран не является в полной мере обоснованной, поскольку здесь речь идет не об отрицании признака общественной опасности, а о законодательных традициях 5 .
Уклонение как вид преступного посягательства в форме бездействия
Уклонения от исполнения различного рода юридических обязанностей являются одним из наиболее часто упоминаемых в уголовном законе и встречающихся на практике видов бездействующего поведения. Использование законодателем термина «уклонение» при описании значительно количества составов преступлений дает основание предположить существование некого сходства между соответствующими деяниями. В современной науке уголовного права можно выделить значительный пласт теоретических исследований, посвященных различным видам уклонений. Причем, если в исследованиях общих вопросов уголовно-правового бездействия, как правило, нет серьезных расхождений в признании уклонения разновидностью бездействия, то в частных исследованиях наблюдается абсолютный разнобой. По этой причине исследование термина «уклонение» и преступлений, обозначаемых этим термином, будет производиться преимущественно на основе частных исследований различных видов уклонений.
Каждый вид уклонения от соответствующих обязанностей, сконструированный в УК РФ и УК РК, представляет собой специфическое деяние со «смешанной» противоправностью и, соответственно, многими проблемными вопросами теории и практики. Область данного исследования. ограничивается проблемой употребления самого термина «уклонение», а также уяснением правовой природы уголовно-правовых деяний, которые законодатель определяет посредством данного термина.
Многие исследователи выражают несогласие с употреблением указанного термина в уголовном законе, предлагая его замену отрицательными понятиями, более точно, на их взгляд, отражающими социально-правовую сущность соответствующих деяний (например, не «уклонение от уплаты налогов», а «неуплата налогов»). Данная группа исследователей аргументирует точку зрения, согласно которой термин «уклонение» не обладает достаточной информационностью и не позволяет в необходимой степени точно описать обозначаемые им преступные деяния. Такая точка зрения имела место в советский период развития уголовно-правовой науки и сохранилась до настоящего времени.
Так, автор исследования проблемы уклонения от оказания материальной помощи В.В. Тимощенко предлагает замену термина «уклонение» на «невыполнение обязанностей по содержанию детей» и «невыполнение обязанностей по оказанию матери&чьной помощи родителям»277. К ее аріументации полностью присоединяются и некоторые другие исследователи советского и постсоветского периодов .
Данная точка зрения отстаивается и в современных исследованиях. Так, A.M. Вандышева приходит к выводу, что под уклонением надо понимать собственно неуплату налогов, как результат уклонения, составляющий сущность объективной стороны налогового преступления. В связи с чем, автор поддерживает мнение, что в диспозиции ч. 1 ст. 199 УК РФ понятие «уклонение» следует заменить на «неуплату»279. Т. А. Мосиенко, в свою очередь, считает, что «расплывчатое понятие «уклонение от уплаты» целесообразно заменить более жестким «непредставление средств на содержание»280. СЮ. Соколов полагает, что термин «уклонение» «скорее отображает неопределенность во временном континууме, на отрезке которого лицо не выполняет действия, требуемые от него налоговым законодательством. Сам же термин «уклонение» в русском языке указывает на половинчатость проявления желания или нежелания выполнить требования закона». Сообразно своим рассуждениям, автор приходит к выводу, что данный термин не соответствует необходимому требованию «операционности», в связи с чем требует замены на отрицательное понятие .
Автор работы склонен не согласится с мнением указанных авторов, хотя и признает обоснованность их стремления внести ясность в использование термина «уклонение» в уголовном законодательстве. Авторская позиция по данному вопросу будет изложена ниже, после того, как будут проанализированы некоторые существенные обстоятельства, связанные с употреблением данного термина.
Рассматривая данный вопрос в рамках настоящего исследования, автор фактически констатирует свою позицию, согласно которой уклонение является разновидностью уголовно-правового бездействия. Однако далеко не все исследователи согласны с данным, как представляется, очевидным решением вопроса. В частности, В.В. Тимощенко утверждает, что «деяния, составляющие объективную сторону рассматриваемых преступлений, могут совершаться как в форме действия, так и в форме бездействия. Основу объективной стороны злостного уклонения от уплаты алиментов составляет действие, - полагает В.В. Тимощенко, - когда формой уклонения ... является изменение биографических данных в документах, подкуп работника бухгалтерии, представление фиктивных документов о размере заработка...» 2.
