Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правовая природа и содержание принудительных мер медицинского характера 18
Глава 2. Проблемы вменяемости, уголовной ответственности и наказания 60
2.1. «Вменяемость» и «невменяемость» как категории уголовного права 60
2.2. Проблемы освобождения от наказания в связи с психическим расстройством и назначения принудительных мер медицинского характера 117
Глава 3. К вопросу о понятиях «уменьшенная (ограниченная) вменяемость» и «возрастная невменяемость» 137
3.1. Характеристика лиц, страдающих психическим расстройством, не исключающим вменяемости, и основания для назначения им принудительных мер медицинского характера 137
3.2. Уголовно-правовое значение отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством («возрастная невменяемость») 185
3.3. Аффект, патологический аффект и принудительные меры медицинского характера 216
Глава 4. «Псевдоневменяемость» и основания применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступления, страдающих алкоголизмом или наркоманией 238
Глава 5. Цели принудительных мер медицинского характера и пути их достижения 279
5.1. Цели применения принудительных мер медицинского характера 279
5.2. Виды принудительных мер медицинского характера 291
5.3. Порядок применения, продления и прекращения принудительных мер медицинского характера 316
Заключение 335
Библиографический список использованной литературы 342
- Правовая природа и содержание принудительных мер медицинского характера
- Проблемы освобождения от наказания в связи с психическим расстройством и назначения принудительных мер медицинского характера
- Характеристика лиц, страдающих психическим расстройством, не исключающим вменяемости, и основания для назначения им принудительных мер медицинского характера
- «Псевдоневменяемость» и основания применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступления, страдающих алкоголизмом или наркоманией
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Создание целостной концепции принудительных мер медицинского характера - одна из наиболее актуальных и далеко не решённых проблем в области правовой науки и юридической практики. Ее значимость обусловлена процессами построения правового государства, совершенствования российского законодательства, а также потребностями следственной, судебной и пенитенциарной практики в комплексном подходе к обобщающему изучению способов предупреждения посягательств на общественные отношения, находящиеся под защитой уголовного закона; многообразием этиологических факторов и патогенетических механизмов общественно опасного поведения, вариантами их многовекторного сочетания и взаимодействия, обуславливающими большой методологический спектр подходов к созданию концептуально-теоретических основ принудительных мер медицинского характера и практике их применения. Выработка целостной концепции принудительных мер медицинского характера связана с решением ряда вопросов, имеющих самостоятельное значение для конструирования и применения уголовно-правовых институтов. Среди них - правовая природа принудительных мер медицинского характера; характер правоотношений, возникающих в связи с применением принудительных мер медицинского характера; «вменяемость» и «невменяемость» как категории уголовного права; освобождение от наказания в связи с наступившим психическим расстройством; основание применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, которые страдают психическим расстройством, не исключающим вменяемости; так называемые «псевдоневменяемость» и «возрастная невменяемость»; эффективность применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией; повышение эффективности предупреждения преступлений и общественно опасных деяний, совершаемых лицами, страдающими психическими расстройствами, и многие другие.
Эти проблемы исследованы недостаточно: одни из них остаются дискуссионными, другие - лишь обозначены, третьи - получили неточную трактовку. Они имеют моноюридические, а также межотраслевые аспекты, так как в ходе развития научных знаний дифференциация и интеграция наук диалектически взаимосвязаны. При этом дифференциация наук приводит к более узкой специализации научных знаний, а интеграция наук вызывает постоянное взаимодействие их различных областей, определяет взаимное проникновение и синтез науки уголовного права и иных наук.
Конституция Российской Федерации (1993) отразила фундаментальные изменения в правовой политике нашего государства. Впервые в истории отечественного государства и права человек с его правами и свободами декларируется как высшая ценность. Вопросы законодательного обеспечения системы прав и свобод человека рассматриваются в качестве основных, подлежащих разработке. Между тем в следственной, судебной и пенитенциарной практике встречаются случаи игнорирования закреплённых в Конституции России прав и свобод, которые применительно к уголовному праву определяют смысл и содержание материального закона. Уголовная ответственность и уголовное наказание, принудительные меры медицинского характера, в том числе - соединенные с исполнением наказания, должны соотноситься с правами и свободами человека и не противоречить международным стандартам. Это будет соответствовать приоритетам и общим принципам уголовной политики государства, декларирующего готовность де-юре и де-факто реализовать в законодательной и правоприменительной практике принцип справедливости правового воздействия.
По мнению автора, гуманистические цели уголовной ответственности и наказания, принудительных мер медицинского характера, в том числе - соединенных с исполнением наказания, предусмотренные действующим законодательством, останутся лишь бессодержательной декларацией, если они не будут основываться на всестороннем учёте всех значимых сторон лица, характеризующих его
во время совершения преступления или общественно опасного деяния, исполнения наказания и (или) принудительных мер медицинского характера.
Эти правовые проблемы невозможно обсуждать без понимания сущности психических расстройств. Моноюридическая разработка проблем принудительных мер медицинского характера неэффективна, поскольку при этом не учитываются закономерности психического «бытия». Без межотраслевого анализа, требующего, в свою очередь, системно-методологической и содержательной комплексной разработки целостной концепции принудительных мер медицинского характера, сложно обеспечить реализацию уголовного законодательства в соответствии с современными требованиями развития общества, его основными ценностями.
Решение этих проблем имеет основополагающее значение для всей конструкции уголовного права. Межотраслевые основы целостной концепции принудительных мер медицинского характера принадлежат к числу наиболее значимых, включающих базовые закономерности правового регулирования на уровне формирования принципов законодательства, практики в сфере уголовно-правовых мер борьбы с преступностью и общественно опасными деяниями. Необходимо подчеркнуть, что ряд ученых уже внесли значительный вклад в развитие этой концепции. Так, серьезные попытки, разумеется ограниченные юридической либо иной сферой научных интересов авторов, предприняли Ю.М. Антонян, Ю.Н. Аргунова, Г.Н. Борзенков, СВ. Бородин, Л.Д. Гаухман, Т.Б. Дмитриева, Н.Г. Иванов, А.Н. Игнатов, С.Г. Келина, А.Ф. Кистяковский, В.П. Котов, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лунеев, Р.И. Михеев, А.В. Наумов, СИ. Никулин, B.C. Орлов, Н.И. Пикуров, А.А. Пионтковский, СВ. Полубинская, А.И. Рарог, Ф.С Сафуанов, О.Д. Ситковская, Н.С Таганцев, А.Н. Трайнин, А.И. Чучаев, М.Д. Шаргородский, СН. Шишков, О.Ф. Шишов, Б.В. Шостакович, СП. Щерба и другие исследователи.
Можно выделить несколько основных причин, актуализовавших проблему создания целостной концепции принудительных мер медицинского характера. Во-
6 первых, выявляется все большее количество лиц, привлекаемых к уголовной ответственности и обнаруживающих психические расстройства, которые оказывают влияние на интеллектуально-волевую сферу, то есть играют существенную роль в этиопатогенезе преступного поведения и определяют пониженную способность прогнозировать последствия своих действий и (или) осознанно руководить ими. При этом зачастую субъект полностью не лишён возможности сознательности и произвольности поведения, когда его способность осознавать свои действия, значение инкриминируемых поступков, руководить ими не утрачена совсем, но по сравнению с общепринятой медико-психологической нормой реально уменьшена. Во-вторых, получил законодательное воплощение новый вид принудительных мер медицинского характера: принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у психиатра, в том числе - соединенное с исполнением наказания. В-третьих, в местах лишения свободы оказывается несоразмерно большое количество лиц, страдающих психическими расстройствами. В-четвертых, большая распространенность повторного совершения общественно опасных действий и преступлений лицами, страдающими психическими расстройствами.
В связи с тем, что в стране проводится уголовно-правовая реформа, в научный оборот введен большой объем нового материала, который требует обобщающего анализа именно с современных позиций системного использования положений юридической науки. Это определяет своевременность и актуальность исследования, его цель.
ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Цель исследования - разработка концептуально-теоретических основ принудительных мер медицинского характера, имеющих фундаментальное значение в реализации принципов законности, справедливости и гуманизма, для повышения эффективности в профилактике общественно опасных деяний и преступности на теоретическом, законодательном и правоприменительном уровнях.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
Определение правовой природы и содержания принудительных мер медицинского характера. Рассмотрение в историко-правовом и сравнительно-правовом аспектах проблем применения принудительных мер медицинского характера. Поиск и извлечение из истории отечественного и иностранного права теоретических обоснований и примеров из практики, необходимых и достаточных для развития концептуально-теоретических основ принудительных мер медицинского характера в отечественном уголовном праве, обеспечивающих реализацию уголовного законодательства в соответствии с современными требованиями развития общества, его основными ценностями, предупреждение угрозы объективного вменения.
Изучение основных закономерностей возникновения и развития, сущности, назначения и функционирования в отечественном законодательстве категории «вменяемость» (одной из наименее изученных в уголовно-правовой науке), учитывающей наиболее значимые признаки, качества и свойства лица, привлекаемого к уголовной ответственности, чтобы, обосновывая соображения о содержании вторичной по отношению к ней категории «невменяемость», исходить из точного смысла самого закона.
Оценка эффективности различных видов принудительных мер медицинского характера. Анализ отечественного уголовного законодательства и судебной практики по назначению, продлению, изменению и прекращению принудительных мер медицинского характера лицам, признанным судом невменяемыми. Обобщение проблем реализации принудительных мер медицинского характера этой категории лиц.
Рассмотрение опыта применения принудительных мер медицинского характера к лицам, страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости, алкоголизмом, наркоманией (т. е. состояний, оказывающих влияние на осознанно волевую регуляцию поведения в уголовно-релевантной ситуации). Анализ приговоров судов по учёту этих психических расстройств, назначения
принудительных мер медицинского характера; характеристика судебных ошибок, повлекших вынесение необоснованных приговоров и определений; выявление эффективности действия уголовно-правовых норм, нацеливающих работников следствия и суда на учёт психических расстройств лиц, совершивших общественно опасное деяние, преступление. Исследование полноты и точности их отражения в уголовном законе.
5. Разработка предложений по совершенствованию уголовно-правового регулирования принудительных мер медицинского характера; применению в отношении лиц, страдающих психическим расстройством, в том числе - не исключающим вменяемости (проявляющимся в нарушении целостности, адекватности восприятия действительности и места в ней, опосредованного отображения сущности явлений, характеризующимся ограничением возможности целеполагания и способности выбора социально приемлемого варианта поведения); институтов и норм, обеспечивающих реализацию их прав и законных интересов.
НАУЧНАЯ НОВИЗНА РАБОТЫ
Научная новизна работы заключается в том, что настоящее диссертационное исследование - первый в российском правоведении комплексный, межотраслевой, обобщающий анализ института принудительных мер медицинского характера. В нем разработаны концептуально-теоретические основы совершенствования правового регулирования принудительных мер медицинского характера, что позволит, усиливая социально-правовой контроль над преступностью и общественно опасными деяниями, осуществлять этот процесс в строгих рамках законности и свести к необходимому минимуму неизбежные ограничения прав и свобод лиц с психическими расстройствами. Показано, что создание целостной межотраслевой концепции принудительных мер медицинского характера имеет фундаментальное значение в реализации принципов законности, справедливости и гуманизма. Без ее разработки сложно обеспечить реализацию уголовного законодательства в соответствии с современными требованиями развития общества, его основными цен-
ностями. В исследовании заложена основа нового системного многоаспектного научного направления - правовой теории защиты конституционных благ от общественно опасных посягательств со стороны лиц, страдающих психическими расстройствами, а также защиты прав и законных интересов этих лиц.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что в нем решен ряд фундаментальных проблем науки уголовного права и практики, заложены концептуальные основы оптимизации применения принудительных мер медицинского характера. Значимость исследования проявляется и в возможности использования его результатов для корректировки приоритетов уголовно-правовой политики, реформы отдельных институтов и норм Общей части уголовного законодательства. Концептуальные положения работы нашли последовательное выражение в комментировании отечественного законодательства и рекомендациях по его применению, проекте ряда статей Уголовного кодекса Российской Федерации.
Содержащиеся в диссертации положения могут быть использованы:
в развитии и совершенствовании общей теории права, криминологии, теории уголовного права и других отраслевых правовых наук;
в правотворческой деятельности для совершенствования норм уголовного, уголовно-исполнительного и других отраслей законодательства Российской Федерации;
- в преподавании общей теории и истории права, уголовного, уголовно-
исполнительного права, криминологии и других дисциплин.
В диссертации сформулированы и обоснованы новые теоретические положения, тенденции совершенствования законодательства, практические выводы и предложения, которые и выносятся на защиту.
НОВЫЕ ИЛИ МАЛОИССЛЕДОВАННЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ
Принудительные меры медицинского характера - меры государственного принуждения, назначаемые, продлеваемые, изменяемые и прекращаемые по определению (постановлению) суда лицам, которые совершили общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, в состоянии невменяемости, а также лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; либо назначаемые по приговору суда лицам, виновным в совершении преступления и страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости, но повлиявшим на осознанно волевую регуляцию поведения во время совершения преступления, и заключающиеся в мероприятиях, направленных на восстановление, укрепление психического здоровья, для предупреждения совершения нового общественно опасного деяния, опасности причинения вреда для себя или других лиц, возможности причинения иного существенного вреда, соблюдения прав и законных интересов этих лиц.
Правоотношения возникают по поводу применения принудительных мер медицинского характера - мер уголовно-правового характера.
Назначение принудительных мер медицинского характера лицу, совершившему общественно опасное деяние (лицо во время его совершения находилось в состоянии невменяемости), приводит к возникновению правоотношения, которое носит специфический охранительный характер до восстановления способности лица к осознанно волевой регуляции поведения. После восстановления способности этого лица к осознанно волевой регуляции поведения принудительные меры медицинского характера (правоотношения) прекращаются.
Назначение принудительных мер медицинского характера, соединенных с исполнением наказания, вменяемому лицу, совершившему преступление (лицо во время его совершения не могло в полной мере осознавать фактический характер и
11 (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного расстройства психики), приводит к возникновению правоотношения, имеющего обычный уголовно-правовой характер.
Совершение преступления вменяемым лицом, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, приводит к назначению ему принудительных мер медицинского характера, возникновению правоотношения, которое носит специфический охранительный характер до восстановления способности этого лица к осознанно волевой регуляции поведения. После восстановления этой способности правоотношение принимает обычный уголовно-правовой характер, а лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию.
Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния не могло осознавать фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного психического расстройства. Судебная практика идет по пути признания данного положения, что не соответствует действующему уголовному законодательству и требует его изменения.
Лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, может быть судом освобождено от уголовного наказания, а лицо, отбывающее наказание, может быть судом освобождено от дальнейшего его отбывания. Судебная практика идет по пути признания и данного положения, что также не соответствует действующему уголовному законодательству и требует его изменения.
Вменяемость - способность лица, достигшего нижней возрастной границы уголовной ответственности, к осознанно волевой регуляции поведения во время совершения преступления. Закрепление в уголовном законе этой формулы вменяемости выступило бы гарантом законности при решении вопроса о привлечении лица (в том числе лица, страдающего психическим расстройством, не исключающим вменяемости) к уголовной ответственности.
Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, может служить основанием для назначения принудительных амбулаторных мер медицинского характера.
Уменьшенная способность вменяемого лица регулировать своё поведение в момент совершения деяния - предмет анализа для индивидуализации наказания, а не «уменьшения (ограничения)» вменяемости. Ответ на вопрос «Существует ли уменьшенная (ограниченная) вменяемость?», поставленный более полутора веков назад, лежит не в плоскости «вменяемость-ограниченная вменяемость-невменяемость», а в плоскости влияния психического расстройства на выбор поведения во время совершения преступления.
Констатация психического расстройства, не исключающего вменяемости, вне учета его влияния на осознанно волевую регуляцию поведения лица во время совершения преступления не может быть обязательным основанием для смягчения наказания с назначением принудительных мер медицинского характера. Формулировку ст. 22 УК РФ «учитывается судом» следует понимать не как «суд должен учесть», а как «суд может учесть». Учет судом какого-либо обстоятельства означает выбор наиболее рациональной меры уголовно-правового воздействия. В противном случае это может породить чувство «условной приятности (желатель-
ности)» психического расстройства, заведомый расчет на меньшую меру наказания, что противоречило бы целям превенции.
9. Новелла уголовного кодекса, предусматривающая введение принудитель
ного лечения, соединенного с исполнением наказания, не вполне соответствует
конституционным правам человека, страдающего психическим расстройством, так
как предусматривает принудительное лечение лиц, не утративших способности к
осознанно волевой регуляции поведения во время совершения преступления, по
ниманию смысла и значения применяемого в отношении их наказания и лечения.
Эта новелла связана с так называемой проблемой «лечения от преступной болез
ни».
10. В ст. 20 и 22 УК РФ используется понятие «психическое расстройство»,
а в ст. 21 УК РФ - «хроническое психическое расстройство, временное психиче
ское расстройство, слабоумие, иные болезненные расстройства психики». В ст. 20,
21, 22 УК имеются в виду одни и те же психические расстройства. Различие пра
вовых последствий определяется не видом психического расстройства, а тем, в ка
кой мере оно нарушало способность лица к осознанно волевой регуляции поведе
ния во время совершения общественно опасного деяния. В науке уголовного права
под психическим расстройством следует понимать нарушение функций головного
мозга с нарушением отражения психикой человека внешнего мира с соответст
вующей дезорганизацией поведения, противоречащего реальным отношениям.
И. Несовершеннолетний, который достиг возраста, предусмотренного ст. 20 УК РФ, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения преступления не в полной мере осознавал фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководил ими, подлежит уголовной ответственности. Отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, учитывается судом при назначении наказания.
Принудительные меры медицинского характера, не прекращенные судом, не должны влиять на возможность условно-досрочного освобождения осужденного от отбывания наказания или на применение к нему акта об амнистии. При условно-досрочном освобождении или амнистии, по решению суда, амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра могут продолжаться по месту жительства лица.
Опьянение может относится к числу психических расстройств, предусмотренных ст. 21, 22 УК РФ, оказывающих влияние на восприятие, внимание, порождающих дефекты мышления и воли, играющих существенную роль в избирательности поведения и определяющих пониженную способность прогнозировать последствия своих действий и в полной мере осознанно руководить ими. Презумпция вменяемости субъекта, действующего в состоянии опьянения (ст. 23 УК РФ), создает угрозу объективного вменения.
Применение принудительных мер медицинского характера с целью излечения от алкоголизма, наркомании - неэффективная трата сил и средств государственного принуждения. Целесообразно исключить п. «г» ст. 97 УК РФ из действующего уголовного законодательства.
Под сильным душевным волнением (аффектом) в уголовном праве понимается состояние психики, возникающее в ответ на психотравмирующую ситуацию, стремительно протекающее, существенно изменяющее течение интеллектуальных и волевых процессов; характеризующееся нарушением целостности восприятия действительности, ограничением возможности выбора варианта поведения; сопровождающееся импульсивными действиями. Лицо, находящееся в состоянии сильного душевного волнения (аффекта), не в полной мере осознает фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо не в полной мере руководит ими.
ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ
Объектами (источниками информации) исследования были как сами лица, страдающие психическими расстройствами, совершившие преступления и общественно опасные деяния, так и данные о состоянии их психической сферы, полученные из различных процессуальных источников. В качестве таковых использовались материалы уголовных дел, которые раскрывают ситуацию криминального поведения, условия и факторы, влияющие на поступки лиц с психическими расстройствами, а также показания свидетелей, потерпевших и соучастников, акты судебно-психиатрических и комплексных психолого-психиатрических экспертиз, истории болезни, амбулаторные карты, протоколы следственных экспериментов, иные приобщенные к делу материалы. Предмет исследования - статьи 19-23, 81, 97-104, 107, 113 УК РФ и практика их применения; история развития этих уголовно-правовых норм в отечественном и в иностранном уголовном праве; обобщение проблем совершенствования отечественного уголовного закона. МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ. ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА
Возникающее на стыках наук новое знание, различаясь своими предметом и методами, средствами познания, на взгляд автора, остается связанным с базовой уголовно-правовой наукой направленностью на объект, который в результате исследуется все глубже и разностороннее. Изучение объекта методами различных наук представляет собой комплексный метод исследования, целостный подход к изучаемому объекту. Методологическая основа исследования построена исходя из ее понимания как комплексного, межотраслевого подхода к принципам и способам теоретического освещения фактического материала при создании целостной концепции принудительных мер медицинского характера. Она опирается на диа-лектико-материалистический и конкретные специальные (историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический и иные) методы исследования.
В процессе исследования автор руководствовался конституционным и отраслевым законодательством - уголовным, уголовно-исполнительным, а также законодательством о здравоохранении; положениями, изложенными в фундаментальных трудах по уголовному праву и криминологии.
Автором изучены 498 приговоров, определений, постановлений районных судов Архангельской и Свердловской областей, Архангельского и Свердловского областных судов, 217 заключений Архангельского регионального центра судебной психиатрии; обобщения правоприменительной практики Верховного Суда Российской Федерации. Проведено социологическое исследование среди 300 студентов V курса юридических факультетов архангельских вузов и 50 работников прокуратуры и суда; 453 лиц, страдающих хроническим алкоголизмом. АПРОБАЦИЯ И ВНЕДРЕНИЕ В ПРАКТИКУ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЕДОВАНИЯ
Диссертационное исследование получило положительную оценку кафедры криминалистических дисциплин Института права и предпринимательства Архангельского государственного технического университета и было рекомендовано к защите. Диссертационное исследование получило положительную оценку кафедры уголовного права Московской государственной юридической академии и было рекомендовано к защите.
Учебное пособие «Принудительные меры медицинского характера» получило положительную оценку секции уголовного права и криминологии Учебно-методического Совета по юридическому образованию УМО по классическому университетскому образованию и рекомендовано в качестве учебного пособия для студентов ВУЗов, обучающихся по направлению 541400 «Юриспруденция» и специальности 021100 «Юриспруденция» (сентябрь 2003 года).
Материалы диссертации вошли в содержание лекционных занятий в Институте права и предпринимательства Архангельского государственного технического университета, на юридическом факультете Поморского государственного уни-
верситета имени М.В. Ломоносова, юридическом факультете Северного института предпринимательства.
Они доложены на заседаниях кафедры криминалистических дисциплин Института права и предпринимательства Архангельского государственного технического университета (апрель 1997 г., апрель 1998 г., апрель 1999 г., апрель 2000 г., апрель 2001 г., апрель 2002 г., апрель 2003 г.), научно-практических конференциях юридического факультета Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (май 2000 г., апрель 2001 г.), VIII Соловецком форуме (сентябрь 2001 г.), международной конференции «Социальная работа в России» (июнь 1994 г.), научно-практических конференциях юридического факультета Архангельского института управления (апрель, 1998 г., апрель, 1999 г.), Ломоносовских чтениях (ноябрь 2000 г., ноябрь 2001 г., ноябрь 2002 г.), заседании кафедры уголовного права Уральской государственной юридической академии (сентябрь 2001 г.), республиканской конференции «Принудительные меры медицинского характера: история, теория, практика» (май 2003 г.), заседании кафедры уголовного права Московской государственной юридической академии (июнь 2003 г., сентябрь 2003 г.) и др.
Правовая природа и содержание принудительных мер медицинского характера
Предварим рассмотрение этих вопросов практикой Верховного Суда Российской Федерации.
«Постановлением судьи Саратовского областного суда поступившее от органов предварительного следствия уголовное дело в отношении Ф-ва В., совершившего общественно опасное деяние, содержащее признаки преступлений, предусмотренных п. «д», «н» ст. 102, ст. 15 и п. «д», «н», «е», «з» ст. 102, ч. 3 ст. 191(1), ч. 1 ст. 218 и ст. 210 УК РСФСР, и по обвинению его сына Ф-ва Д. в совершении преступлений, предусмотренных теми же статьями УК, направлено на дополнительное расследование. При этом судья сослался на существенное нарушение органами следствия уголовно-процессуального закона, в частности, на то, что действия Ф-ва В. и Ф-ва Д., убивших Ф. и покушавшихся на убийство X., не конкретизированы, мотив этого преступления и в чем выразились действия указанных лиц по оказанию сопротивления сотрудникам милиции, а также диагноз психического заболевания Ф-ва В. не выяснены. И. о. прокурора Саратовской области в частном протесте поставил вопрос об отмене постановления судьи ввиду его необоснованности.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 26 декабря 1994 года протест удовлетворила по следующим основаниям. В соответствии со ст. 58 УК РСФСР принудительные меры медицинского характера к душевнобольным могут быть применены только судом (выделено нами. - Автор.). Это положение распространяется и на случаи, когда необходимость применения принудительных мер медицинского характера возникает до начала судебного разбирательства, т. е. в процессе предварительного следствия. В данном случае, по заключению комиссии экспертов-психиатров, у Ф-ва В. - затянувшееся реактивное состояние, что не позволяет проведение с ним каких-либо следственных действий, и он нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице со строгим наблюдением до выхода его из этого состояния.
Судья не учел эти выводы экспертной комиссии и в постановлении не дал им оценки. Вопрос о предъявлении Ф-ву Д. обвинения необходимо решить с учетом требований ст. 26 УПК РСФСР, а в случае невозможности выделения в отношении него дела в отдельное производство - приостановить дело до выхода Ф-ва В. из болезненного состояния. Постановление судьи в отношении Ф-ва Д. и Ф-ва
B. отменено, и дело направлено на новое судебное рассмотрение со стадии назначения дела к разбирательству»1.
Статья 97 Уголовного кодекса Российской Федерации определяет, что принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам: а) которые совершили деяния, предусмотренные статьями Особенной части УК Российской Федерации, в состоянии невменяемости; б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; в) которые совершили преступление и страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Этим лицам принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Порядок исполнения принудительных мер медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами. В отношении лиц, не представляющих опасности по своему психическому состоянию, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социальной защиты населения.
Права человека, как здорового, так и больного, - высшая ценность общества, а их защита - главная обязанность государства, признающего значимость для каждого человека здоровья вообще и психического здоровья в особенности. Психиатрическая помощь лицам, страдающим психическим расстройством, гарантируется государством и осуществляется на основе законности, гуманности и соблюдения прав человека. Психическое расстройство может существенно изменять отношение человека к жизни, самому себе и обществу, а также отношение общества к человеку. Отсутствие должного правового регулирования принудительных мер медицинского характера может быть одной из причин использования их в противоправных целях, наносить ущерб здоровью, человеческому достоинству и правам граждан, а также международному престижу государства2.
Новеллы уголовного закона Российской Федерации (ст. 22 УК «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости», ст. 81 УК «Освобождение от наказания в связи с болезнью», ст. 128 УК «Незаконное помещение в психиатрический стационар»), Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (1992 г.), конкретизирующий и развивающий рекомендации ООН об отношении к лицам с психическими расстройствами, позволяют гарантировать правовую защищенность лиц, страдающих психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния, и исключить использование психиатрии в полицей-ско-политических целях в качестве орудия борьбы с инакомыслием, что имело место в 60-70-х годах XX века в СССР3.
Проблемы освобождения от наказания в связи с психическим расстройством и назначения принудительных мер медицинского характера
Предварим обсуждение этих проблем рассмотрением судебной практики Верховного Суда Российской Федерации.
«Как установило предварительное следствие, Д. вступил в банду, организованную Т. 16 декабря 1996 года он и другие члены банды похитили Д-ва, С-ва и сопровождавших их лиц, а также совершили другие общественно опасные деяния. 21 января 1997 года Д. в группе с другими членами банды похитил К-ва. В октябре 1996 года Д. и Т. пытались путем обмана похитить чужое имущество в крупном размере. В период следствия у Д. развилось психическое расстройство в форме реактивного психоза. Верховный Суд Республики Северная Осетия-Алания, признав доказанным совершение Д. общественно опасных деяний, предусмотренных ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 126, ч. 3 ст. 162 и другими статьями УК РФ, 30 апреля 1998 года освободил его от уголовной ответственности на основании ст. 19, ч. 1, 4 ст. 81, п. «б» ч. 1 ст. 97, п. «б» ч. 1 ст. 99 УК РФ и применил к нему принудительные меры медицинского характера с лечением в психиатрическом стационаре общего типа. В кассационном порядке дело в отношении Д. не рассматривалось. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене определения в связи с неправильным применением судом уголовного закона. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 26 января 1999 года протест удовлетворила, определение Верховного Суда Республики Северная Осетия-Алания отменила, дело передала на новое судебное рассмотрение, указав следующее. В соответствии с ч. 1 ст. 81 УК РФ лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от наказания, а лицо, отбывающее наказание, освобождается от дальнейшего его отбывания. Таким лицам суд может назначить принудительные меры медицинского характера (выделено нами. - Автор.). Эти требования уголовного закона по делу не выполнены. По данным акта судебно-психиатрической экспертизы, у Д. в период следствия развилось психическое расстройство в форме реактивного психоза, что на момент проведения экспертизы препятствовало возможности оценить его состояние во время совершения инкриминируемых ему деяний, поэтому рекомендовано применение к нему принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрической больнице общего типа до выхода из болезненного состояния. После выздоровления в случае возобновления следственных действий в соответствии с ч. 4 ст. 81 УК РФ он может быть направлен для решения экспертных вопросов на повторную судебно-психиатрическую экспертизу. Как видно из определения суда первой инстанции, Д. освобожден не от наказания с применением к нему принудительных мер медицинского характера, как это предусмотрено ч. 1 ст. 81 УК РФ, а от уголовной ответственности. Данное нарушение УК РФ является существенным, в связи с этим определение суда подлежит отмене, а дело - направлению на новое судебное рассмотрение»224.
«Судом Ш. признан лицом, совершившим общественно опасные деяния, предусмотренные п. «б» ст. 102, ст. 15 и п. «б» и «з» ст. 102 УК. По определению Верховного Суда Республики Татарстан Ш. освобожден от наказания за совершенные общественно опасные деяния и к нему применены принудительные меры медицинского характера - помещение в психиатрическую больницу со строгим наблюдением до выздоровления. Прокурор в частном протесте поставил вопрос об отмене определения и направлении дела на новое рассмотрение, указав, что суд освободил Ш. от наказания необоснованно. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев 30 января 1992 года дело по протесту прокурора, определение Верховного Суда Республики Татарстан по делу Ш. отменила и дело направила на новое рассмотрение, указав следующее. Согласно акту стационарной судебно-психиатрической экспертизы, у Ш. обнаружены признаки реактивного параноида, он не может отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими и нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице со строгим наблюдением до выздоровления. По выходе из болезненного состояния в отношении него должна быть проведена повторная судебно-психиатрическая экспертиза для решения вопроса о его вменяемости. Таким образом, как видно из упомянутого заключения, вопрос о вменяемости или невменяемости Ш. во время совершения им общественно опасных деяний решен не был (выделено нами. - Автор.). При таких обстоятельствах суд должен был не освобождать Ш. от наказания, а направить его в психиатрическую больницу со строгим наблюдением и в соответствии с ч. 2 ст. 257 УПК приостановить производство по делу до его выздоровления (выделено нами. - Автор.). После выхода Ш. из болезненного состояния дело в отношении него должно быть рассмотрено в порядке, предусмотренном ст. 413 УПК225.
Согласно ч. 1 ст. 81 УК Российской Федерации лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от наказания, а лицо, отбывающее наказание, освобождается от дальнейшего его отбывания. Таким лицам суд может назначить принудительные меры медицинского характера.
Согласно п. «б» ч. 1 ст. 97 УК Российской Федерации принудительные меры медицинского характера могут быть назначены лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания.
Обратим внимание на то обстоятельство, что отечественное уголовное законодательство (Уложение о наказания уголовных и исправительных 1845 года, Уголовное уложение 1903 года, «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» 1919 года, УК РСФСР 1922 года, УК РСФСР 1926 года, УК РСФСР 1960 года) не имело норм, устанавливающих освобождение от наказания в связи с психическим расстройством. В руководстве по уголовному праву А.Ф. Кистяковского приводятся примеры законов, постановлений, предписывающих продолжать содержание «помешанных в тюрьмах». Тюрьма служила местом содержания как здоровых преступников, так и душевнобольных. Телесные наказания, различные виды истязаний были самыми «употребительными средствами дисциплины и обуздания болезненных припадков... Лечить их как больных никто и не думал; цель же безвредности достигалась обыкновенно самыми грубыми средствами вследствие предрассудка о необыкновенной силе сумасшедших. Несчастные погибали в грязи и лишениях, за толстыми брёвнами и железными решётками, иногда обременённые сверх того цепями. Среди возможных мучений и побоев в них исчезало наконец всё человеческое»226.
Согласно ст. 14 «Руководящих начал по уголовному праву РСФСР» 1919 года, «...наказанию не подлежат ... те, кто хотя и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью» (обратим внимание, что речь идет только о лицах, заболевших «к моменту приведения приговора в исполнение». - Автор.)227. Согласно ст. 17 УК РСФСР 1922 года наказанию также не подлежали лица, совершившие преступления в состоянии вменяемости («душевного равновесия»), но «к моменту вынесения или приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью.
Характеристика лиц, страдающих психическим расстройством, не исключающим вменяемости, и основания для назначения им принудительных мер медицинского характера
Предварим рассмотрение этих вопросов практикой Верховного Суда Российской Федерации.
«Тверским областным судом 7 августа 1997 года Л. осужден по п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ к лишению свободы сроком на шесть лет. Л. признан виновным в умышленном причинении Я. (заведомо для него находившемуся в беспомощном состоянии) тяжкого вреда здоровью, опасного для его жизни. Л., 1974 года рождения, и малолетний Я., 1989 года рождения, проживали в одном доме и знали друг друга как соседи. Вечером 13 марта 1997 года нетрезвый Л. поднялся на девятый этаж дома, чтобы вернуть деньги, взятые им в долг у К. Я. пошел следом за ним и стал просить у него деньги на жевательную резинку. Когда тот отказался дать деньги, Я. стал оскорблять его, обзывая обидной кличкой. Желая наказать мальчика за это, он спустил с него штаны и собирался отшлепать, но в связи с тем, что ребенок продолжал оскорблять, он повалил его на пол и с целью причинения тяжкого вреда здоровью стал душить, сжимая ему горло рукой. Увидев, что Я. стал хрипеть и потерял сознание, Л. начал оказывать ему первую помощь, и в это время прибежали соседи по дому. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор в отношении Л. оставлен без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений, смягчении назначенного Л. наказания до трех лет лишения свободы. Президиум Верховного Суда РФ 4 марта 1998 года протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удовлетворил, указав следующее. Вина Л. в совершении преступления установлена доказательствами, которые собраны в ходе предварительного и судебного следствия и приведены в приговоре суда, а его действиям дана правильная правовая оценка. Вместе с тем судебные решения подлежат изменению в связи с назначением осужденному чрезмерно сурового наказания. В соответствии со ст. 60 УК РФ лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание с учетом характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, а также влияния назначенного наказания на исправление осужденного. Суд эти требования закона не выполнил, наказание Л. назначил необоснованно суровое в виде лишения свободы сроком на шесть лет, не приняв во внимание, что инициатором конфликта, в результате которого совершено преступление, Л. не был и вредных последствий -длительного нарушения здоровья - у потерпевшего не наступило. Л. свою вину признал полностью и глубоко раскаялся в содеянном, о чем свидетельствовало его поведение после совершения преступления и во время предварительного следствия: ранее преступлений и административных правонарушений он не совершал, по месту работы и месту жительства характеризовался положительно. Трудовой коллектив, в котором он работал, направил в суд общественного защитника и ходатайствовал о проявлении к нему максимального снисхождения. Из материалов дела следует, что у Л. обнаружены признаки умственного недоразвития (олигофрении) в степени легкой дебильности. Указанное психическое заболевание, как отражено в заключении судебно-психиатрического эксперта, не исключало для Л. возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, что и определило вывод экспертов и суда о его вменяемости в отношении инкриминируемого деяния. Вместе с тем при назначении Л. наказания суд в нарушение требований ч. 2 ст. 22 УК РФ не учел того, что он страдает психическим расстройством, не исключающим вменяемости (выделено нами. - Автор.). Поэтому Президиум Верховного Суда РФ приговор Тверского областного суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении Л. изменил, снизил ему наказание до трех лет лишения свободы»260.
Тамбовским областным судом 5 августа 1997 года несовершеннолетний С, ранее судимый, осужден по п. «г» ст. 102 УК РСФСР к лишению свободы. На основании ст. 99 УК РФ С. назначено амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра в местах лишения свободы (выделено нами. - Автор.). Он признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью В., совершенном 25 ноября 1996 года. В кассационных жалобах осужденный и его адвокат просили переквалифицировать его действия с п. «г» ст. 102 УК РСФСР на ч. 1 ст. 107 УК РФ, утверждая, что умысла на убийство В. у С. не было, преступление он совершил в состоянии аффекта, что суд, сославшись на явку С. с повинной, не применил ст. 62 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 11 декабря 1997 года приговор изменила в части назначенного осужденному наказания, указав следующее. Вина С. в совершении умышленного убийства В. с особой жестокостью установлена исследованными судом доказательствами: его показаниями, показаниями матери потерпевшей В., свидетелей П-вой, П-ва, Я., Е., К., протоколом осмотра места происшествия, заключениями экспертов судебно-биологической и медико-криминалистической лабораторий, заключением судебно-медицинского эксперта о количестве, локализации, степени тяжести, механизме образования телесных повреждений, полученных потерпевшей В., причине ее смерти. Доводы С. и его адвоката о неправильной квалификации судом действий осужденного не могут быть признаны обоснованными по следующим основаниям.
«Псевдоневменяемость» и основания применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступления, страдающих алкоголизмом или наркоманией
«Статья 63 УК РФ, вступившего в силу с 1 января 1997 года, не предусматривает такого отягчающего наказание обстоятельства, как совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения (выделено нами. - Автор.), вследствие чего признание судом этого обстоятельства в качестве отягчающего ответственность исключено из приговора».
«Президиум Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации Ве-рина В.П. на приговор Верховного Суда Республики Алтай от 24 сентября 1997 года, по которому П. осужден по ст. 105 ч. 2 п. «в» УК РФ к 13 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. На основании п. «г» ч. 1 ст. 97 УК РФ к П. применено принудительное лечение от алкоголизма (выделено нами. - Автор.). В протесте поставлен вопрос о переквалификации действий П. со ст. 105 ч. 2 п. «в» УК РФ на ст. 105 ч. 1 УК РФ с назначением по ней 8 лет лишения свободы. Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил: П. признан виновным в убийстве, то есть в умышленном причинении смерти своей жене, П-вой, заведомо для него находящейся в беспомощном состоянии. Преступление, как указано в приговоре, совершено при следующих обстоятельствах. Супруги П. за время совместного проживания злоупотребляли спиртными напитками (подчеркнем, что лицу назначено принудительное лечение от алкоголизма, хотя его диагноз не установлен. - Автор.), а находясь в состоянии алкогольного опьянения, часто ссорились и дрались. 14 июня 1997 года П-вы совместно с О-вым А. и О-вым В. распивали спиртные напитки. В процессе распития спиртного между П. и О-выми возникла ссора и драка, в результате которой О-вы избили П. Жена П. в это время, находясь в состоянии тяжелого алкогольного опьянения, спала у себя дома. Зайдя в дом после драки с О-выми, П. пытался переложить жену на диван, а затем, разозлившись на нее в связи с дракой с ее родственниками, избил ее, принес из кладовой дома топор и, воспользовавшись тем, что жена не могла оказать ему сопротивления в силу алкогольного опьянения, нанес ей лезвием топора несколько ударов в область шеи и передне-верхней части грудной клетки. В результате полученных телесных повреждений П-ва скончалась на месте совершения преступления. Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит протест обоснованным и подлежащим удовлетворению. Вина П. в убийстве своей жены установлена имеющимися в материалах дела доказательствами. Не оспаривал своей вины и сам осужденный. Вместе с тем, как правильно отмечается в протесте, постановленные в отношении него судебные решения подлежат изменению. Как уже сказано выше, обосновывая вину П. по ст. 105 ч. 2 п. «в» УК РФ суд первой инстанции исходил из того, что, совершая убийство жены, он воспользовался нахождением ее в беспомощном состоянии (сильного алкогольного опьянения). Однако эти выводы не соответствуют требованиям закона. По смыслу закона, по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. Между тем потерпевшая в таком состоянии не находилась и к указанным лицам не относилась, в связи с чем п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ вменен в вину П. необоснованно. Его действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ. При назначении наказания Президиум учитывает раскаяние П., то, что он имеет престарелую больную мать и несовершеннолетнего ребенка, ранее не судим. На основании изложенного, руководствуясь ст. 378 п. 5 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил: приговор Верховного Суда Республики Алтай от 24 сентября 1997 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 января 1998 года в отношении П. изменить, переквалифицировать его действия со ст. 105 ч. 2 п. «в» УК РФ на ст. 105 ч. 1 УК РФ, назначив по ней 8 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. В остальном приговор и кассационное определение о нем оставить без изменения»461.
