Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы понятия и признаков соучастия в преступлении 19
1. Понятие и проблема правовой природы соучастия в преступлении. Системное исследование соучастия в преступлении 19
2. Характеристика признаков соучастия в преступлении 51
3. Объективные и субъективные признаки состава преступления, совершенного в соучастии 87
Глава 2. Виды и проблемы ответственности соучастников преступления 116
1. Уголовно-правовая характеристика организатора преступления и возможность совершенствования его ответственности 116
2. Понятийные и содержательные аспекты определения «исполнитель преступления». Эксцесс исполнителя преступления 136
3. Анализ понятия «подстрекатель к преступлению» 161
4. Проблема пособничества преступлению. Вопросы квалификации и отграничения от других видов соучастников преступления 189
Глава 3. Формы соучастия в преступлении 206
1. Группа лиц, группа лиц по предварительному сговору: совершенствование понятий и проблемы квалификации 206
2. Организованная группа: проблема законодательного определения и особенности квалификации 228
3. Уголовно-правовая характеристика преступного сообщества: проблемы понятия, квалификации, отграничения от организованной группы 248
Глава 4. Криминологические и социально- психологические аспекты соучастия в преступлении 270
1. Криминологический портрет соучастников преступления 270
2. Социально-психологические аспекты соучастия в преступлении 281
3. Современные тенденции групповой и организованной преступности 296
Заключение 311
Список использованной литературы 324
Приложение 361
- Понятие и проблема правовой природы соучастия в преступлении. Системное исследование соучастия в преступлении
- Уголовно-правовая характеристика организатора преступления и возможность совершенствования его ответственности
- Группа лиц, группа лиц по предварительному сговору: совершенствование понятий и проблемы квалификации
- Криминологический портрет соучастников преступления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В любой системе научного знания есть проблемы, интерес к которым постоянен и не зависит от смены теоретических ориентации и парадигм1. Для уголовного права одной из таких проблем, вне всякого сомнения, является проблема соучастия. Более 150 лет прошло со вре-мени выхода первой русской монографии, посвященной соучастию , однако до сих пор разрешить проблему окончательно так и не удалось. Проблема соучастия - одна из сложнейших в теории уголовного права. Многие вопросы соучастия до сих пор остаются спорными, что создает определенные трудности как для квалификации преступлений, совершенных в соучастии, так и для индивидуализации ответственности и наказания.
В 60-80-х годах прошлого века по данной проблеме был издан целый ряд серьезных монографических исследований, но все они были основаны на ныне утратившем силу законодательстве, отражали теорию и практику того времени, когда не без оснований утверждалось (хотя и с искажением истинных причин), что "у нас и в помине нет таких преступных организаций, как "синдикаты убийц", "корпорация рэкетиров", "торговцы женщинами", "международная организация фальшивомонетчиков" и т. п." .
Коренные изменения в жизни нашего общества (кризисные явления в экономике страны, смена политического строя), произошедшие в последнее десятилетие прошлого века, привели к значительному ослаблению социально-правового контроля и, как следствие, стремительному росту преступности.
Преступность в России приобрела изощренные и разрушительные формы и вышла на одно из первых мест среди дестабилизирующих социальных факторов1.
Анализируя криминогенную ситуацию в России на рубеже XXI века, специалисты ВНИИ МВД России констатировали, что на исходе XX века регистрируемая преступность в России достигла трехмиллионного рубежа2.
Немалую долю в ней представляет групповая, а в ее рамках наиболее опасная - организованная преступность. Групповая преступность - весьма распространенное явление. Из года в год группой (в четырех формах, предусмотренных ст. 35 УК РФ) совершается значительная часть всех преступлений. Например, в 2004 году в группе было совершено 250 763 (16,0 % от раскрытых) преступления, в том числе группой лиц по предварительному сговору - 199 1413. Между тем применение норм о групповых преступлениях представляет еще большие трудности4. На качественно иной уровень вышла за последние годы организованная преступность, которая приняла на себя выполнение ряда государственных функций: обеспечение безопасности (так называемые крыши), обеспечение исполнения долговых обязательств ("исполнительное производство"), "арбитраж" и т. п.
В 2003 г. организованными группами или преступными сообществами было совершено 25 671 преступление, а в 2004 г. наметились тревожные тенденции - организованными группами или преступными сообществами совершено уже 28 161 преступление5. В этой связи необходимость рассмотрения уголовно-правовых проблем групповой и организованной преступности пред ставляется очевидной. Определяющее значение для их разрешения имеет институт соучастия.
Уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 января 1997 года, существенно совершенствовал институт соучастия в преступлении и его слагаемые. По сравнению с ранее действовавшим УК РСФСР 1960 года получило принципиальное уточнение общее понятие соучастия в преступлении. Новый УК РФ классифицировал исполнительство и соисполнительство, расширил понятие организатора преступления, указал способы склонения подстрекателем другого лица к совершению преступления, уточнил понятие пособника преступления. При этом новое законодательство подробно урегулировало вопросы об основаниях и пределах ответственности соучастников преступления и сформулировало правила квалификации соучастия. Если УК РСФСР 1960 года называл лишь две формы соучастия - группу лиц по предварительному сговору и организованную группу, то новый УК РФ нормативно закрепил классификацию соучастия на формы, ввел новую форму соучастия - преступное сообщество и предусмотрел в отдельной статье ответственность за его организацию. В новом уголовном законодательстве появилась и норма об эксцессе исполнителя. Группа, как квалифицирующий признак состава преступления, названа в шестидесяти пяти статьях Особенной части УК. Групповое совершение преступления признано отягчающим наказание обстоятельством.
Анализ уголовного законодательства о соучастии в России и других странах показывает, что новое отечественное уголовное законодательство является относительно полным и системно разработанным, чего нет в ряде западных стран, однако его нельзя рассматривать как завершенное. Практика его применения в 1997-2005 г.г. выявила некоторые пробелы, которые требуют законодательных изменений и дополнений.
Прежде всего, следует решить общие вопросы соучастия, ибо без их предварительного решения мы всякий раз, при попытке решения частных вопросов, будем "натыкаться" на эти общие вопросы. В этой связи требуется определить природу соучастия в преступлении и уточнить его признаки. Далее, соучастие должно быть понято как феномен социального взаимодействия, поскольку его интегративные свойства не присущи кому-либо из соучастников в отдельности.
Необходимо внести изменения и уточнения в понятия «организатора» и «исполнителя» преступления, сузить рамки пособничества.
Требуют изменений и уточнений понятия «группы лиц», «группы лиц по предварительному сговору», «организованной группы», «преступного сообщества».
Необходимо изменить правила квалификации действий соучастников преступления.
В отечественной науке уголовного права проблемы института соучастия рассматривались в работах видных дореволюционных ученых: Л.С. Белогриц-Котляревского, А.П. Жиряева, Г.Е. Колоколова, СВ. Познышева, П.П. Пусто-росл ева, Н.Д. Сергеевского, В.Д. Спасовича, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, И.Я. Хейфеца.
Существенный вклад в решение проблем соучастия внесли СВ. Бородин, Ф.Г. Бурчак, В.М. Быков, Б.В. Волженкин, P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, В.А. Григорьев, П.Г. Гришаев, А.И. Гуров, Н.Д Дурманов, А.Э. Жалинский, Н.Э. Звечаровский, А.Ф. Зелинский, Н.Г. Иванов, М.И. Ковалев, B.C. Комиссаров, А.П. Козлов, Г.А. Кригер, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, СВ. Максимов, А.С Михлин, А.В.Наумов, А.А. Пионтковский, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, A.M. Царегородцев, Т.В. Церетели, М.Д.Шаргородский, А.В. Шеслер, М.А.Шнейдер.
Отдельные вопросы соучастия нашли отражение в работах В.А. Алексеева, Я.Л. Алиева, А.Ф. Ананьина, Ю.М. Антоняна, СВ. Афиногенова, М.М. Бабаева, Н.П. Водько, И.Г. Галимова, Е.А. Гришко, В.У. Гузуна, Ю.А. Дидатова, А.И. Долговой, А.А. Илиджева, Л.В. Иногамовой-Хегай, Н.Г. Кадникова, Р.Г. Калуцких, В.В. Качалова, В.Е.Квашиса, СГ. Келиной, В.Д. Ларичева, СЯ. Лебедева, Ю.И. Ляпунова, М.Г. Миненка, Л.А. Мусаевой, СВ.Наземцева, А.А.Пинаева, А.В.Покаместова, В.И.Попова, А.В. Пушкина, Д.В. Савельева,
В.Н.Сафонова, Ю.И. Селивановской, Ю.М.Слободкина, В.В. Соболева, Ф.Р. Сундурова, А.А. Тер-Акопова, В.И Ткаченко, И.М. Тяжковой, А.В. Ушакова, А.С. Фролова, Т.А.Хмелевской, П. С. Яни, Б.В. Яцеленко и других ученых.
Безусловно, труды, обеспечившие рождение и развитие парадигмы, относящейся к соучастию в преступлении, не только способствуют поступательному движению науки в целом, но и имеют практическое значение.
Вместе с тем, многие из указанных авторов опирались в своих исследованиях, как уже отмечалось, на ныне устаревшее законодательство и отжившую практику его применения или же рассматривали отдельные частные вопросы института соучастия. К тому же следует отметить, что некоторые вопросы решались неоднозначно, а порой и противоречиво.
Все это свидетельствует как о давно существующих, так и недавно появившихся проблемах в теории и практике применения института соучастия и подтверждает необходимость комплексного, системного исследования института соучастия на базе нового законодательства и практики его применения.
Далее, как нам представляется, исследуемые в диссертационной работе проблемы соучастия имеют сложный, междисциплинарный характер и требуют научного обеспечения с использованием знаний из области философии, социологии и психологии.
Важность разрешения проблем института соучастия в преступлении, необходимость их теоретического осмысления и практического разрешения в правоприменительной деятельности определяют актуальность и практическую значимость настоящего диссертационного исследования.
Объектом диссертационного исследования являются институт соучастия в преступлении, тенденции и закономерности практики правоприменения по делам о преступлениях, совершенных в соучастии.
Предметом исследования являются совокупность норм современного российского уголовного права о соучастии в преступлении; следственная и судебная практика, отраженная в материалах уголовных дел; теоретические воз
зрения и научные разработки, в том числе зарубежных авторов, по рассматриваемым проблемам.
Сравнительному исследованию и анализу по данной тематике подвергнуто уголовное законодательство дореволюционной России и некоторых зарубежных стран.
Цели и задачи исследования. Основные цели диссертационного исследования заключаются в том, чтобы с позиций системного подхода и на основе комплексного анализа нового уголовного законодательства, научных исследований и эмпирического материала, исторического и зарубежного опыта разработать и обосновать новые концептуальные положения института соучастия в преступлении (теоретическая цель) и выработать рекомендации и предложения по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения (прикладная цель).
Для достижения указанных целей были сформулированы следующие задачи:
определить юридическую природу соучастия в преступлении и уточнить его признаки;
подвергнуть сравнительному исследованию по теме уголовное законодательство дореволюционной и современной России и некоторых зарубежных стран;
исследовать соучастие как феномен социального взаимодействия;
теоретически обосновать необходимость изменения понятий «организатора», «исполнителя» и «пособника» преступлений;
раскрыть сущность эксцесса исполнителя преступления;
обосновать необходимость уточнения понятий «группы лиц», «группы лиц по предварительному сговору»;
проанализировать судебную практику по преступлениям, совершенным группой лиц и группой лиц по предварительному сговору, и выработать предложения по правилам квалификации действий лиц, совершивших преступления в указанных формах соучастия;
обосновать необходимость изменения понятий «организованной группы» и «преступного сообщества»;
исследовать проблемы правоприменительной практики по преступлениям, совершенным организованными группами и преступными сообществами, и определить пути их разрешения;
исследовать психологию преступного поведения, особенности группового поведения, психологию группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы, преступного сообщества;
исследовать тенденции групповой и организованной преступности.
Методология и методика исследования. Методологией исследования или его философской основой является использование общенаучных методов познания, прежде всего системного подхода к изучению явлений в их взаимодействии и взаимообусловленности, которые позволили автору раскрыть природу соучастия в преступлении и исследовать соучастие как феномен социального взаимодействия.
Методикой исследования послужили частно-научные методы - исторический, логико-языковой, сравнительного правоведения, статистический, анализа документов.
Исторический метод позволил проследить историю развития института соучастия в России и зарубежных странах и использовать накопленный положительный опыт.
Логико-языковой метод, основанный на сочетании правил формальной логики и языка, употреблялся для содержательного анализа уголовно-правовых и иных терминов.
Метод сравнительного правоведения позволил определить аспекты совершенствования отечественного уголовного законодательства в области соучастия в преступлении через адаптацию к современным российским условиям дореволюционного российского и зарубежного законодательного опыта.
Статистические методы позволили автору дать характеристику основных количественно-качественных показателей соучастия в преступлении.
С помощью метода анализа документов изучались российское законодательство и другие нормативно-правовые акты, уголовные дела, что позволило дать уголовно-правовую и криминологическую характеристики соучастию в преступлении.
Теоретическую основу исследования составили фундаментальные труды в области общей теории права, уголовного и уголовно-процессуального права, криминологии, философии, социологии и психологии.
Нормативной базой исследования являлись Конституция Российской Федерации, действующее уголовное законодательство Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, источники права некоторых зарубежных стран (США, ФРГ, Франция, Япония, Испания и
ДР-) Эмпирическую базу исследования составили:
опубликованная судебная практика Верховных Судов СССР, РСФСР и России по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, с 1964 по 2005 годы;
обзоры судебной практики Верховного Суда России за период с 1997 по 2005 годы в части, касающейся соучастия в преступлении;
материалы 500 уголовных дел о преступлениях, совершенных в соучастии, рассмотренных судами г. Москвы, Московской, Владимирской, Ростовской, Ульяновской областей в 1997-2005 годах, по которым осуждено 1382 человека.
Источником получения информации являлись данные ГИЦ МВД России (1997-2005 годы), отражающие количественные и качественные характеристики преступлений, совершенных в соучастии.
Использован более чем двадцатилетний опыт работы автора адвокатом, специализирующимся по уголовным делам.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на основе нового уголовного законодательства и практики его применения с позиций системного подхода осуществлена концептуальная разработка теоретических проблем института соучастия в действующем российском уголовном праве и выработаны конкретные рекомендации и предложения по дальнейшему совершенствованию законодательства и практики его применения.
Исследование актуальных проблем соучастия проведено на стыке наук уголовного права, философии, социологии, психологии и впервые на междисциплинарном уровне соучастие рассматривается не только как правовой институт, но и как социально-психологическое явление.
Новизной отличается и ряд положений и выводов, содержащихся в диссертации. К их числу можно отнести:
научное обоснование соучастия как феномена социального взаимодействия;
разработку предложений по уточнению или изменению определений «организатора» и «исполнителя» преступлений, «пособника» преступления;
подготовку предложений по изменению или уточнению понятий «группы лиц», «группы лиц по предварительному сговору», «организованной группы» и «преступного сообщества»;
разработку предложений по правилам квалификации действий соучастников за совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества;
подготовку проектов уголовно-правовых норм о соучастии в преступлении, которые, по мнению диссертанта, необходимо включить в УК РФ.
определение современных тенденций групповой и организованной преступности.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Концептуальные положения института соучастия в преступлении, включающие теоретические основы о его понятийном аппарате, правовой природе и основных признаках, современном состоянии и перспективах. Соучастие имеет системную природу и должно быть понято как феномен социального взаимодействия.
2. Соучастие как феномен социального взаимодействия представляет собой систему избирательно вовлеченных, уверенных в существовании друг друга соучастников, взаимосодействующих для реализации своих целей как групповых и выступающих для достижения общего преступного результата как определенная целостность.
3. Важнейшим признаком соучастия в преступлении является совместность, под которой следует понимать интегрированные действия всех соучастников, направленные на достижение общего преступного результата. Совместность - целостное, интегративное свойство соучастия. Это качество целого, которое отличает его от качества составляющих, это взаимосодействие, а не проявление собственных характеристик исходного состояния соучастников.
4. При соучастии происходит не простое сложение усилий, а интеграция действий соучастников в одно целое, позволяющая достичь качественно иных результатов. Соучастию присущи целостные (целое "довлеет" над частями), ин-тегративные (совместность) свойства, поэтому возможности соучастия не сводятся к сумме возможностей отдельных соучастников, а приобретают более высокий уровень. Следовательно, соучастие во всех случаях повышает общественную опасность деяния.
5. Соучастие создает такие основания уголовной ответственности, когда каждый соучастник отвечает за все преступление, являющееся результатом интегрированных действий всех соучастников, а не только за им индивидуально совершенное.
Основанием уголовной ответственности соучастника преступления следует признать совместное совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
6. Теория и правоприменительная практика свидетельствуют о необходимости изменения или уточнения понятий видов соучастников. Следует выделить особую роль организатора преступления и изменить его понятие, уточнить понятие исполнителя преступления и сузить рамки пособничества. Соответственно предлагается новая редакция ст. 33 УК РФ "Виды соучастников преступления":
«1. Соучастниками преступления признаются организатор, исполнитель, подстрекатель и пособник.
2. Организатором признается лицо, подготовившее или объединившее других лиц для совместного совершения преступления и (или) руководившее исполнением преступления.
3. Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее действия (бездействие), предусмотренные статьей Особенной части настоящего Кодекса либо непосредственно участвовавшее в их совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, выполнившее указанные действия (бездействие) посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом.
4. Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.
5. Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий».
7. Эксцессом исполнителя преступления должны признаваться следующие случаи.
а) когда исполнитель совершает преступление, которое вообще не охватывалось умыслом соучастников;
б) когда исполнитель выходит за пределы умысла соучастников и совершает более тяжкое однородное преступление, нежели было задумано соучастниками;
в) когда выполненное исполнителем преступление представляет менее тяжкое однородное преступление, чем то, что было задумано соучастниками;
г) когда исполнитель, наряду с задуманным преступлением, совершает иное, не охватываемое умыслом соучастников преступление;
д) когда исполнитель вместо задуманного преступления совершает это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах;
е) когда деятельность исполнителя, соответствующая умыслу соучастников, влечет за собой неосторожные последствия.
8. Введение статьи 205-1 УК РФ представляется излишним и не отвечает целям борьбы с терроризмом. Терроризм (ст. 205 УК РФ) может быть совершен в соучастии. Действия каждого соучастника будут при этом квалифицироваться со ссылкой на ст. 33 УК РФ. В ст. 205-1 УК РФ описываются определенные действия соучастников при совершении терроризма, поэтому фактически ст. 205-1 УК РФ дублирует положения ст. 33 УК РФ применительно к преступлениям террористического характера. Отличие состоит в том, что ст. 205-1 УК РФ предусматривает наказание. До появления данной статьи действия подстрекателей, пособников, организаторов совершения, например, терроризма (ст. 205 УК РФ) подлежали квалификации по ч. 2 (квалифицирующий признак - группа лиц по предварительному сговору) или ч. 3 (квалифицирующий признак - организованная группа) ст. 205 УК РФ и наказывались соответственно лишением свободы на срок от 10 до 20 лет или на срок от 15 до 20 лет. С введением ст. 205-1 УК РФ (специальная норма) действия указанных лиц подлежат квалификации по этой статье, а не по ст. 205 УК РФ (общая норма), поскольку, в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, уголовная ответственность наступает по специальной норме. Между тем ч. 1 ст. 205-1 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы только на срок от 4 до 8 лет. Квалифицирующих признаков - группы лиц по предварительному сговору, организованной группы -ст. 205 УК РФ не содержит. Если же действия указанных лиц будут квалифицироваться по совокупности преступлений (ст. 205 и ст. 205-1 УК РФ), то незаконность (вопреки ч. 3 ст. 17 УК РФ) такой квалификации очевидна, потому что указанные лица будут дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление. Предлагается ст. 205 из Уголовного кодекса РФ исключить.
9. Теория и правоприменительная практика свидетельствуют о необходимости изменения или уточнения понятий, определяющих формы соучастия.
Предлагаются следующие определения:
группой лиц признаются два или более лица, совместно участвовавшие в совершении преступления без предварительного сговора;
группой лиц по предварительному сговору признаются два или более лица, заранее договорившиеся о совместном совершении одного или нескольких преступлений; организованной группой признается устойчивая группа лиц, заранее объединенная организатором такой группы для совместного совершения одного или нескольких преступлений;
преступным сообществом признается организация, созданная для совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений.
В этой связи предлагается новая редакция ч. 1-4 ст. 35 УК РФ.
10. В диссертации разработаны конкретные рекомендации по квалификации действий соучастников в группе лиц по предварительному сговору:
а) существующая практика исходит из того, что группа лиц по предварительному сговору должна обязательно состоять из двух или более исполнителей, заранее договорившихся о совместном совершении преступления. Наличие в группе только одного исполнителя, независимо от существования других соучастников, не рассматривается как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору. Такое положение не основано на законе (ч. 2 ст. 35 УК РФ) и оставляет открытым вопрос о форме соучастия. Исполнитель и другие соучастники, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления, представляют собой группу лиц по предварительному сговору, поэтому квалифицирующий признак - группа лиц по предварительному сговору - должен вменяться независимо от числа исполнителей;
б) действия специального субъекта, совершившего преступление по предварительному сговору с частным лицом, необходимо квалифицировать как совершенные группой лиц по предварительному сговору.
11. Совокупность научных положений о психологическом содержании и особенностях соучастия в преступлении, в том числе:
а) понимание группы как совокупного субъекта совместной деятельности, поскольку только групповой субъект воплощает особые интегративные свойства, возникающие на основе совместной деятельности;
б) положение о том, что группа выступает совокупным субъектом целостных психологических феноменов.
Теоретическая значимость результатов исследования. Диссертация представляет собой оригинальное исследование теоретических проблем института соучастия, закономерностей и тенденций его развития, практики применения и вносит существенный вклад в теорию уголовного права, поскольку обогащает и развивает научные понятия о предмете исследования, определяет пути совершенствования законодательства. Это в определенной мере восполняет ранее существовавший пробел в науке уголовного права. Положения, сформулированные в диссертации, могут послужить основой для конструктивной научной полемики и, тем самым, стимулировать дальнейшее исследование института соучастия.
Практическая значимость результатов исследования состоит в формулировании конкретных предложений, направленных на совершенствование уголовного законодательства в части, касающейся соучастия в преступлении. Теоретические положения, выводы и другие результаты исследования могут быть использованы в законотворческой работе по совершенствованию уголовного законодательства Российской Федерации, правоприменительной деятельности правоохранительных органов и суда, научно-исследовательской работе, а также в учебном процессе средних и высших юридических учебных заведений.
Апробация и внедрение результатов исследования. Настоящее диссертационное исследование является результатом более чем 20-летней практиче
ской и научно-исследовательской деятельности соискателя. Основные идеи и положения диссертационного исследования докладывались автором на научно-практических конференциях в Московской городской коллегии адвокатов, Российской Академии адвокатуры, Московской академии предпринимательства при Правительстве г. Москвы.
Результаты исследования используются в учебном процессе в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, Московской государственной юридической академии, Московской академии экономики и права, Российской Академии адвокатуры, Московском университете МВД России.
Результаты исследования используются адвокатами ряда коллегий адвокатов и юридических консультаций при осуществлении защиты по конкретным уголовным делам.
Соискатель является автором трех монографий, двух учебных пособий (в соавторстве), комментария (в соавторстве) главы "Соучастие в преступлении" в двух изданиях Комментария к УК РФ, комментария к главе "Соучастие в преступлении" в постатейном научно-практическом комментарии к УК РФ (Общая часть). В опубликованных по теме материалах (более 40 научных работ общим объемом более 50 п. л.) автор стремился изложить различные аспекты проблемы, связав теорию с практикой правоприменения.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, состоящих из тринадцати параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Понятие и проблема правовой природы соучастия в преступлении. Системное исследование соучастия в преступлении
Как уже отмечалось, проблема соучастия - одна из самых сложных в теории уголовного права. В этой связи, естественно, возникает вопрос о необходимости института соучастия. Разве нельзя сформулировать каждую статью Особенной части УК РФ так, чтобы она охватывала одновременно и деяния исполнителя преступления, и деяния соучастников? Похоже, можно, но в соучастии совершается практически лишь каждое шестое преступление, поэтому вряд ли целесообразно так "нагружать" каждую статью Особенной части УК РФ. Гораздо удобнее иметь институт соучастия в Общей части УК РФ и каждый раз, в случае совершения преступления несколькими лицами, его использовать. Есть еще один путь - квалифицировать деяния соучастников как самостоятельно наказуемые, что сейчас имеет место в отношении лиц, прикосновенных к преступлению (например, заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений - ст. 316 УК РФ). Думается, что и это теоретически возможно, но тогда придется в несколько раз увеличить количество статей Особенной части УК РФ, что также нецелесообразно. В этой связи законодатель и сконструировал институт соучастия в Общей части. Однако его существование обусловлено, прежде всего, отнюдь не только наличием указанных трудностей при конструировании Особенной части. В конце концов, вообще существование института соучастия не может зависеть от места расположения в законе. Дело в другом. Соучастники (в том числе, исполнитель) совершают преступление совместно, поэтому и нельзя оценивать их деяния в качестве самостоятельных. В этом и состоит, прежде всего, необходимость института соучастия. В свое время М. Д. Шаргородскому существование института соучастия представля лось необходимым для того, чтобы "разрешить вопрос о наказуемости деяний (соучастников - А. А.), которые не предусмотрены статьями Особенной части, но представляют общественную опасность в связи с тем, что деяние лица, непосредственно совершившего такое преступление (исполнителя - А. А.), находится в причинной связи с этими виновными действиями и предусматривается как наказуемое статьями Общей и Особенной части"1. Прежде всего, нельзя согласиться с тем, что исполнитель непосредственно совершает преступление, поскольку это означает, что он обошелся без помощи соучастников. Далее, действия исполнителя не могут находиться в причинной связи с действиями соучастников, потому что если, например, действия подстрекателя являются причиной действий исполнителя, то привлечение последнего к уголовной ответственности невозможно. М. Д. Шаргородский также утверждал: "Институт соучастия определяет круг лиц, ответственных за совершение преступного деяния, - в этом и только в этом его смысл и значение"2. Здесь необходимо принципиальное уточнение. Институт соучастия позволяет определить круг лиц, ответственных за совместное, а не самостоятельное, совершение преступления. По этой причине нельзя согласиться, в частности, с позицией, что когда в действиях каждого из лиц, совершивших совместно преступление, имеется состав, предусмотренный статьей Особенной части, для квалификации их деяний в институте соучастия нет надобности . Указанные лица в любом случае совершают преступление совместно, а не самостоятельно и являются соучастниками.
Несмотря на многовековую историю института соучастия в преступлении, начало которой относится еще к римскому праву, общего понятия соучастия ни одна правовая система не содержала. Не имеют законодательного определения соучастия и, например, ныне действующие УК Франции 1992 года, УК ФРГ в редакции от 13 ноября 1998 года.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. впервые оформили общее понятие соучастия и, соответственно, УК РСФСР 1960 года под соучастием понимал умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления. Указанное определение соучастия вызывало разногласия по поводу того, распространяется ли умышленность помимо характеристики совместности еще и на характеристику самого преступления. Так, М. Д. Шаргородский считал, что спорность вопроса о возможности соучастия в неосторожном преступлении была окончательно разрешена формулировкой Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик: "Соучастием признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления" (ст. 17), а преступление ведь может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности (ст. 8 и 9 Основ)1. Противники же признания возможности соучастия в неосторожном преступлении уже тогда (sic!) предлагали определение: "Соучастие есть умышленное совместное участие двух или более лиц в совер-шении умышленного преступления" . Можно только сожалеть, что в то время такое предложение не было принято.
По другой точке зрения, "положение закона о том, что соучастие - это умышленное совместное совершение преступления, делает ненужной ссылку на то, что и сами преступления, совершаемые в соучастии, должны быть умышленными"3. В принципе это правильно, но, как видим, такая ссылка необходима хотя бы для того, чтобы избежать утверждений о возможности соучастия в неосторожном преступлении.
В Уголовном кодексе РФ 1996 г. законодательное определение соучастия было дополнено, и умышленность была распространена и на характеристику совместности, и на характеристику преступления. Закрепленное в ст. 32 УК РФ определение соучастия: «Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления» является правильным и полным, исключающим и неосторожное участие в умышленном преступлении, и умышленное участие в неосторожных действиях другого лица, и, наконец, совместное неосторожное участие. Казалось бы, вопрос закрыт, но споры не утихают до сих пор. В этой связи есть смысл обратиться к истории вопроса.
В свое время русские юристы отмечали, что "соучастие есть умышленное содействие умышленному совершению преступления. Несомненно, что человек, действовавший по неосторожности, может быть виновником, но не может нести ответственности за совместное действие других, то есть он может быть ответственным за неосторожность, но не за соучастие. При этом такое начало одинаково применимо к неосторожному участию в умышленном действии другого, к умышленному участию в неосторожном действии другого и, наконец, к случаям совместного учинення неосторожности"1.
Уголовно-правовая характеристика организатора преступления и возможность совершенствования его ответственности
Происхождение слова "организатор" связано с французским organisateur, то есть тот, кто организует, устраивает что-либо . По В. Далю, организатор - это устроитель, учредитель. Наконец, по образному выражению А. В. Лохвицкого, организатор - "машинист, пустивший в ход машину"4. И недаром согласно ст. 26 УК КНР организатор признается главным преступником, руководителем преступной группы по осуществлению преступных деяний, лицом, играющим главную роль в совместном преступлении5.
Представляется, что и в нашем законодательстве нужно подчеркнуть главную роль организатора, для чего необходимо определение последнего изложить в ч. 2 ст. 33 УК РФ, переместив соответственно определение исполнителя в ч. 3 этой статьи. При этом ч. 1 ст. 33 УК РФ должна быть изложена в следующей редакции: "Соучастниками преступления признаются организатор, исполнитель, подстрекатель и пособник".
Согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.
Из ст. 33 УК следует, считал СВ. Бородин, что организатор может быть не только в преступной организации (например, в банде), но и при соучастии: простом - без предварительного сговора, а также квалифицированном - с предварительным сговором1.
Л.Д. Гаухман также полагает, что организатор может быть при любой форме соучастия, притом как с предварительным сговором, так и без такового .
Между тем ст. 35 УК РФ устанавливает, что в группе лиц без предварительного сговора совместно участвуют два или более исполнителя. При таком понимании группы лиц без предварительного сговора участие других соучастников невозможно. Мы считаем, что в группе лиц без предварительного сговора возможно и наличие пособника, и наличие организатора (в плане руководства исполнением преступления), но при другой редакции ч. 1 ст. 35 УК РФ, когда в такой группе будет признано распределение ролей (об этом речь пойдет в следующей главе работы).
Из содержания ч. 3 ст. 33 УК РФ можно заключить, что организатором признается лицо: 1) организовавшее совершение преступления; 2) руководившее его исполнением; 3) создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию); 4) руководившее указанными преступными объединениями.
Обратим, прежде всего, внимание на тавтологию данной дефиниции, в которой определяемое понятие повторяется в определяющем (организатор -лицо, организовавшее ...). Следовательно, эта дефиниция лишена рациональной основы, такую называют "то же, через то же самое", она не раскрывает содержание понятия. Далее, неправильно произведено деление понятия, поскольку в основу деления положено два основания - преступление и форма соучастия. Подумалось, что третий и четвертый члены деления также выделены по отношению к преступлению (ст. 210 УК РФ), но тогда будет иметь место скачок в делении - переход от деления на виды одного порядка (преступление вообще) к делению на виды другого порядка (конкретное преступление), поэтому такое деление лишено последовательности и тем самым нарушает законы логики.
Таким образом, необходимо, прежде всего, устранить тавтологию дефиниции, что вполне возможно. Организатор, во-первых, должен быть признан лицом, подготовившим или объединившим других лиц для совместного совершения преступления (преступлений). Понятно, что такое лицо может создать или руководить организованной группой или преступным сообществом. Организатор, как доминирующая часть системы соучастия (ядро), выполняет важную функцию: он поддерживает численность соучастников в определенных пределах (вовлечение и воспитание новых членов, ротация в рядах). Тем самым организатор упорядочивает множество.
Далее, организатор ограничивает разнообразие отношений соучастников (компонентов системы), сохраняя тем самым структуру и поддерживая баланс между сохранением и развитием. Он предписывает направленность действий другим соучастникам. Соучастники воспринимают эти предписания и «глубина» их трансформации в индивидуальную потребность достаточна, чтобы необходимые действия были начаты, безусловно.
А.П. Козлов полагает, что в определении нужно отразить факт объединения действий соучастников организатором, ввести функцию координации действий соучастников, а также указать, что организатор планирует совершение преступления1. Нам представляется, что подготовка или объединение других лиц для совместного совершения преступления включают в себя, в том числе, и объединение действий соучастников, и координацию этих действий, и планирование преступления, а также некоторые другие составляющие (уже многократно указанные в литературе).
Во-вторых, организатор, помимо подготовки или объединения других лиц для совместного совершения преступления (преступлений), может еще, и руководить исполнением преступления. При этом в группе лиц без предварительного сговора (поскольку мы допускаем в ней распределение ролей) возможно только руководство исполнением преступления.
Наконец, из законодательного определения организатора преступления должны быть исключены третий и четвертый члены деления, то есть слова "а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими".
Отдельные авторы предлагают ввести понятия "организатор преступной группы", "организатор преступной группировки", "региональный лидер преступной деятельности"1. На наш взгляд, это вряд ли целесообразно и может внести дополнительную неразбериху в правоприменительную практику.
Группа лиц, группа лиц по предварительному сговору: совершенствование понятий и проблемы квалификации
Как следует из ч. 1 ст. 35 УК РФ все участники группы лиц без предварительного сговора являются исполнителями, не договаривавшимися друг с другом о совершении преступления до начала его совершения.
А. П. Козлов считает небесспорной первую особенность такой группы и задается интересным вопросом - возможно ли распределение ролей в группе лиц без предварительного сговора? Утвердительно отвечая на этот вопрос, автор приводит два примера. Например, при изнасиловании, когда виновный, увидев, что его приятель не справляется с потерпевшей, подошел и помог ему, придержав потерпевшую за руки. Здесь примкнувший участник частично исполняет преступление, и потому имеет место соисполнительство. Но подобные же действия могут быть совершены при убийстве или причинении телесных повреждений (виновный удерживает за руки потерпевшего без какого-либо сговора с исполнителем). В данной ситуации уже нет частичного исполнения объективной стороны примкнувшим участником, он лишь оказывает помощь исполнителю, является пособником. Отсюда следует вывод, что анализируемая группа может существовать и в виде соисполнительства, и в виде соучастия с распределением ролей1. Вопрос, на самом деле, непростой и имеет исторические корни.
Например, объективная теория соучастия (Требутьен) признавала главными виновниками только лиц, выполнивших главный или существенный акт преступления (например, нанесшего смертельный удар при убийстве), а всех остальных участников зачисляла в пособники.
По А. Фейербаху, лица, при убийстве державшие жертву или нанесшие ей удары, но не смертельные, относились к пособникам .
В п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года "О судебной практике по делам об убийстве" указывается: "Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (лица)"1. Эта позиция на сегодняшний день господствующая2.
По такому пути идет и судебная практика. Белгородским областным судом осуждены Рубан по ч. 2 ст. 206, п. "б", "г" ст. 102 УК РСФСР к 12 годам лишения свободы и Черняев - по ст. 17, п. "б", "г" ст. 102 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР к шести годам лишения свободы.
Рубан признан виновным в совершении злостного хулиганства в отношении Лифенцева и умышленном убийстве из хулиганских побуждений с особой жестокостью Тация, а Черняев - в пособничестве в убийстве.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и направлении дела на новое судебное рассмотрение в связи с неправильной квалификацией действий Рубана и Черняева, а также мягкостью назначенного Черняеву наказания.
Президиум Верховного Суда РФ 30 октября 1996 г. протест удовлетворил, указав следующее.
Областной суд указал в описательной части приговора, что после того, как Рубан стал наносить Тацию множественные удары ножом в шею и грудь, Черняев бил потерпевшего ногами по телу и держал его за руку, чтобы тот не мог защищаться, то есть подавлял сопротивление Тация.
Квалифицируя содеянное Черняевым как пособничество в убийстве из хулиганских побуждений с особой жестокостью, суд должен был дать оценку действиям Черняева, наносившего удары Тацию и подавлявшего сопротивление потерпевшего в процессе его убийства.
Кроме того, при назначении Черняеву наказания с применением ст. 43 УК РСФСР суд указал, что его роль была менее активна, а смерть Тация наступила от причиненных Рубаном ножевых ран.
При этом суд не дал оценки характеру и степени общественной опасности содеянного Черняевым.
При таких обстоятельствах приговор нельзя признать законным и обоснованным и он подлежит отмене1.
Тем не менее, А. П. Козлов приводит пример, из которого следует признать возможным существование пособника в группе лиц без предварительного сговора. Например, преступник забрался в квартиру, собирает для завладения вещи собственника, но вдруг у него возникли сомнения по поводу того, сможет ли он реализовать какие-то вещи и как быстро. Для снятия вопросов он из квартиры звонит своему знакомому в ломбард, и тот говорит о том, какие вещи следует, а какие не следует брать; под влиянием этих советов преступник какие-то вещи выкладывает из сумки и складывает туда другие. Совершенно очевидно, что непосредственное совершение преступления уже началось, а поведение пособника (в данном примере это точно не исполнитель - А. А.) подключено по-еле начала действий по изъятию имущества . Допустимо в этом случае и элементарное руководство уже начавшимся поведением исполнителя, когда вор из квартиры звонит другому человеку, и последний по телефону руководит ходом кражи. Таким образом, групповое преступление, которое имеет в виду А. А. Тер-Акопов, может быть совершено не только в виде соисполнения. Как видим, распределение ролей в группе лиц без предварительного сговора вполне возможно.
Криминологический портрет соучастников преступления
В ходе исследования нами было изучено пятьсот рассмотренных судами уголовных дел о преступлениях, совершенных в соучастии. Все преступления были совершены в 1997-2005 годах. Общее число привлеченных к уголовной ответственности соучастников составило 1382 человека. Результаты проведенного анализа на основе данных социально-демографической, нравственно-психологической и уголовно-правовой характеристик позволяют выделить характерологические особенности личности соучастников преступления.
Организатор преступления. По данным П. Ф. Тельнова, в общем количестве соучастников организаторы составляют 13,4 % . С тех пор, как показывают наши данные, ситуация изменилась. По изученным нами делам к ответственности в качестве организаторов преступлений было привлечено 300 человек, а удельный вес организаторов преступлений от общего числа соучастников составил 21,7%.
В общем числе организаторов преступлений мужчины составили 96,2 % (289 человек), женщины - лишь 3,8 % (11 человек). Причем все женщины-организаторы выявлены по делам о преступлениях, совершенных в группе лиц по предварительному сговору. Женщин-организаторов в организованных группах и преступных сообществах мы не обнаружили. И по данным Т. В. Прокофьевой, среди лидеров и авторитетов организованных преступных формирований не было выявлено ни одной женщины, хотя женщины из круга приближенных к лидеру лиц могут оказывать на него сильное влияние и исподволь определять стратегию и тактику деятельности всего преступного формирования1. Доля несовершеннолетних организаторов-мужчин в изученных нами делах составила 4,3 % (13 человек). Несовершеннолетних организаторов-женщин не было ни по одному делу.
По возрастным группам организаторы преступлений распределились следующим образом: в возрасте до 18 лет-4,3 % (13 человек), от 18 до 25 лет-14,3 % (43 человека), от 25 до 36 лет - 64,8 % (194 человека), старше 36 лет -16,6 % (50 человек). Необходимо учесть, что большинство изученных нами дел по форме соучастия - группа лиц по предварительному сговору. По организованным группам и преступным сообществам, по данным других исследователей, наблюдается несколько иная картина. Так, по данным Т. В. Прокофьевой, лидеры и авторитеты организованных преступных формирований относятся к более старшей возрастной группе, чем иные участники (к возрастной категории от 25 до 36 лет принадлежат 80 % лидеров, старше 36 лет - 12 %, от 18 до 25 лет - лишь 8 %у. Это вполне объяснимо. Для того чтобы занять ведущие позиции в преступном мире, необходим жизненный опыт, соответствующие знания, "криминальный стаж", включая нахождение в местах лишения свободы, - а на это уходят годы1.
По образовательному уровню организаторы преступлений явно превосходят других соучастников, поэтому более высокий уровень образования и интеллектуального развития можно отметить как их характерную особенность. Неполное среднее образование имели 6,7% (20 человек) организаторов преступлений, среднее образование - 74,2 % (223 человека), неполное высшее образование - 14,3 % (43 человека), высшее образование - 4,8 % (14 человек).
Нравственно-психологическая характеристика лица раскрывается через отношение к общественно-полезному труду, семье, нормам морали . Отличительной особенностью организаторов преступлений является наличие большого числа неработающих. Так, 45,2 % (135 человек) организаторов преступлений нигде не работали, студенты составили 10 % (30 человек), служащие предприятий государственного сектора - 6,2 % (19 человек), пенсионеры - 2,9 % (9 человек), остальные 35,7 % (107 человек) - сотрудники (охранники, менеджеры, эксперты) частных фирм.
Данные о семейном положении обследованных лиц показывают, что 47,6 (143 человека) из них никогда не были женаты (замужем), имели семьи - 40% (120 человек), разведены - 12,4 % (37 человек).
Нравственно-психологическая характеристика подразумевает также изучение психологических особенностей личности. Организатор преступления -это лидер группы. Лидерство - это степень ведущего влияния личности члена группы на группу в целом в направлении оптимизации решения общегрупповой задачи; лидер - это член группы, за которым все остальные члены признают право принимать наиболее ответственные решения, затрагивающие интересы всей группы и определяющие направленность ее деятельности1. Добавим, что лидер группы, обладая большим объемом информации и большей возможностью регулировать ее циркуляцию, выполняет более значимую роль в решении проблемы. Таким образом, он становится главным субъектом окончательного решения. Способность и возможность организатора принимать решения приводят к тому, что усилия других соучастников получают заданную направленность и носят согласованный и планомерный характер; это, в свою очередь, повышает вероятность удачного завершения задуманного преступного предприятия. При этом организатор оказывает сильное психологическое воздействие на других соучастников; подчиняя их волю, он усиливает решимость соучастников принять участие в совершении преступления и вселяет в них уверенность, что все пройдет благополучно, и они сумеют избежать ответственности.
Организатор обладает тем или иным набором качеств в зависимости от "специализации" группы. Результаты исследований, проведенных научными сотрудниками ВНИИ МВД России, свидетельствуют о том, что лидер, например, банды характеризуется как честолюбивый, нетерпимый к критике, агрессивный и жестокий человек. В то же время он общителен, умеет строить доверительные отношения с людьми, входить с ними в психологический контакт. Вовлекая в банду других членов, он использует приемы психологического воздействия на человека, учитывая его слабости и особенности характера. Постоянно контролируя настроение группы и отдельных его членов, прогнозирует возможные варианты их поведения2.
В отличие от лидера банды лидер преступной организации, действующей в сфере экономики, является более образованным человеком. Он творчески подходит к поиску новых возможностей обогащения и достижения власти.
