Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Интересы службы в коммерческих и иных организациях как объект злоупотребления полномочиями 16
I. Интересы службы в коммерческих и иных организациях как объект преступления: краткий обзор 16
2. Интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления как объект преступления 29
3. Содержание интересов службы в коммерческих и иных организациях 54
ГЛАВА 2. Объективная сторона злоупотребления полномочиями 85
1. Использование полномочий вопреки законным интересам организации ... 85
2. Общественно опасные последствия злоупотребления полномочиями 104
ГЛАВА 3. Субъективные признаки злоупотребления полномочиями 135
1. Субъект злоупотребления полномочиями 135
2. Субъективная сторона злоупотребления полномочиями 159
Заключение 183
Библиография 194
- Интересы службы в коммерческих и иных организациях как объект преступления: краткий обзор
- Интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления как объект преступления
- Использование полномочий вопреки законным интересам организации
- Субъект злоупотребления полномочиями
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Завершение первого этапа становления рыночной экономики с его головокружительным ростом состояний, становлением новых рынков, легкостью расширения масштабов деятельности компаний и не менее впечатляющими социальными, политическими и экономическими издержками знаменует переход к на порядок более сложному и сбалансированному экономическому развитию. В условиях ужесточающейся конкуренции внутри страны и за сё пределами, вовлечения все более широких слоев населения в активную инвестиционную деятельность, осуществления масштабных и долгосрочных хозяйственных проектов резко возрастает значение качества управления is коммерческих организациях, несущих на себе основное бремя возрождения экономики. Злоупотребления среди управляющих резко снижают эффективность функционирования компаний, повышая издержки и ставя под угрозу интересы инвесторов, кредиторов, потребителей, общества и государства, имеют долгосрочные и неустранимые последствия, подрывают саму идею высокоорганизованного, цивилизованного и социально ответственного предпринимательства. В этих условиях каждая из непосредственно и в первую очередь затрагиваемых групп - менеджеры (наёмные управляющие работники) и инвесторы - оказывается заинтересованной в стабильной и предсказуемой практике применения уголовного закона.
Согласно проходящим раз в 2 года регулярным исследованиям крупнейшей аудиторской международной компании в 2004-2005 г.г. 49% российских компаний пострадали от экономических преступлений. При этом использование служебного положения в личных целях и присвоение имущества компании встречаются почти в два раза чаще, чем вымогательство взяток со стороны государственных служащих. Суммарные средние потери каждой российской компании превышают 90 млн, рублей (3.1 млн. долл. США) против среднемировых значений, составляющих 1,7 млн.
долл. США. Компенсировать их удается лишь в 26% случаев против 47% в среднем по миру. В 50% случаев преступления совершают высшее руководство, в то время как за рубежом первенство принадлежит среднему и низшему персоналу - 77% случаев. Как следствие, если среднемировое значение эффективности служб внутреннего контроля составляет 26%, то в России оно падает до 7%. Широко распространена практика сокрытия совершенных преступлений: среднемировое значение публично оглашенных инцидентов равно 22%, - в России же установить реальный показатель оказалось невозможным в силу расхождения между результатами опросов и наблюдаемой авторами исследования действительностью. При этом участники рынка эффективных методов обнаружения и предупреждения преступлений пока ещё не имеют'.
Одним из последствий данного факта и ряда других причин можно считать общую тенденцию снижения числа дел и количества выявленных лиц. Гак в 1997 году было зарегистрировано 832 случая совершения преступлений, предусмотренных ст. 201 Уголовного Кодекса Российской Федерации2. В 1998 - 1781, в 1998 - 2362, в 1999 - 2362, в 2000 - 3878, в 2001- 4 028, в 2002 - 4066, в 2003 - 3449, в 2004 - 3145, в 2005 - 34273. Государственная статистика не отражает реальной картины экономической преступности, но и не обязательно маскирует её фактический рост. Таких благоприятных условий для этого, какие имелись в 90-е годы, в России нет . И, как можно надеяться, уже никогда не будет.
См.: Всемирный обзор экономических преступлений 2005 года (Global Economic Crime Survey 2005); Обзор экономических преступлений 2005 год: Россия. Электронная публикация (). Прайсуотерхаус Куперз (PrieewalerhouseCoopers), 2005. " 1) Далее но тексту - Кодекс; 2) Собрание законодательства РФ (далее по тексту - СЗ РФ). 1996. .№25. Ст. 2954. Здесь и далее, если иное не оговорено, статьи Кодекса и иных правовых актов приводятся с последующими изменениями и дополнениями на дату написания работы с указанием данных первой официальной публикации.
Ложтіенко НА. Преступления в сфере экономики. Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ). М, 2006. С. 638.
См. подробнее: Волжепкгш КВ. Мифы уголовной статистики и реальности экономической преступности или реальности уголовной статистики и мифы об экономической преступности // Уголовное право в XXI веке: Материалы международной научпо-
Крепнущая экономика и сравнительное упорядочение государственного управления совпали с новым и получившим широкий резонанс лишь в последние годы явлением - валом корпоративных конфликтов и недружественных поглощений, возникающих на почве разногласий между участниками и(или) кредиторами коммерческих организаций. Имея характер «болезни роста», оно привлекает повышенное внимание государства, в том числе по причине используемого арсенала средств в экономической борьбе. Характер этого инструментария таков, что зачастую приводит к вмешательству правоохранительных органов, в отдельных случаях к избыточному, но в большинстве случаев к явно недостаточному.
Перечисленные обстоятельства свидетельствуют об актуальности проблематики квалификации преступлений в сфере экономики в целом, и злоупотребления полномочиями в коммерческих и иных организациях в частности.
Как показывает изучение судебно-следственной практики, наибольшие сложности возникают при уяснении самой диспозиции ст. 201 Кодекса. Особую остроту данная проблема принимает при разграничении сфер действия примечаний 2 и 3 к ст. 201 Кодекса, а также при отграничении правомерной внутрикорпоративной борьбы от преступного злоупотребления полномочиями. В связи с чем практикой достаточно остро ощущается потребность более точного определения содержания существенного вреда правам и законным интересам. Также в ходе расследования и рассмотрения уголовных дел возникают разногласия, зачастую не фиксируемые в процессуальных документах, по вопросам возможности поглощения превышения полномочий нормой статьей 201 Кодекса. Дискуссионным является вопрос о іражданско-правовой сделке как надлежащем основании наделения управленческими функциями, усугубляемый массовыми случаями несоблюдения письменной формы и отрывочности данных о содержании и
практической конференции на юридическом факультете МГУ им М.В. Ломоносова 31 мая - 1 июня 2001 года. М, 2002. С. 85-87.
объеме представленных полномочий. Прослеживается иногда определенное непонимание роли индивидуально-правового акта, одобряющего действия обвиняемого или подозреваемого. Регулярно возникает вопрос об оценке аргументов стороны защиты о соответствии расследуемых деяний требованиям неуголовного законодательства и общепринятым обычаям и обыкновениям предпринимательской деятелыюсти. Многие из указанных проблем, а также иные вопросы, рассмотренные в работе, в силу общего характера состава злоупотребления полномочиями могут иметь непосредственное значение для применения специальных норм.
Все изложенное обусловило выбор диссертантом темы исследования.
Степень научной разработанности темы. Вопросам уголовной ответственности за служебные преступления в целом, и преступлениям против интересов службы в коммерческих и иных организациях посвящено большое количество научных трудов. Теме исследования и смежным вопросам наукой уголовного права всегда уделялось большое внимание.
Проблемы квалификации служебных преступлений были рассмотрены в трудах Б.В. Волженкина, А.В. Галаховой, А.С. Горелика, В.В. Іісипова, А. Э. Жалинского, Б. В. Здравомыслова, И.Ф. Кириченко, IIJ. Г. Палиашвили, А.Б. Сахарова, А. Я. Светлова, В.И. Соловьева, Б.С. Утевского, В.Н. Ширяева, А.Я. Эстрина, П.С. Яни и мн.др.
По теме диссертации были защищены диссертации A.M. Миньковой, В.Н. Сарницкого, А.Л. Степанова, В.В. Федорова, Р.К. Шаймуллина.
По проблемам уголовной ответственности за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях были защищены диссертации: А.Я. Асниса, Н.А. Нгоровой, СВ. Изосимова, А.В. Шнитен-кова; Р.Ф. Асанова, Л.А. Солдатовой, А.А, Обухова,
В то же время следует отметить, что существующий уровень разработок не всегда удовлетворяет прикладным нуждам. В свете этою явления и в литературе, и в опубликованной судебной практике при высоком уровне выработанных рекомендаций явно недостаточно конкретизированы нско-
торые важнейшие положения, характеризующие признаки состава преступления. Ситуацию усугубляет широкая распространенность в исследованиях предложений характера de lege ferenda. Между тем сложность регулируемых уголовным законом отношений, высокая зависимость от факторов, лежащих за пределами уголовного права (и права вообще), делает изменение и дополнение Кодекса далеко не всегда эффективным и зачастую последним из всех мыслимых вариантов решения проблемы. Чрезмерное использование данного средства не только подрывает стабильность закона и уважение к нему, но косвенным образом стимулирует желание при любых сколько-нибудь значимых затруднениях прибегать к аргументу о недостатках Кодекса, игнорируя существующие возможное более тщательного и бережного его толкования. Такая практика нисколько не помогает бороться с негативными последствиями отсутствия узкой специализации части следователей и большинства судей, методических рекомендаций надзирающих органов по ключевым вопросам квалификации и естественным образом сложившихся представлений о ценности и сущности предпринимательства у значительной части юридического корпуса страны.
В этой ситуации необходимым становится детальное и тщательное раскрытие содержания признаков состава преступления для выработки рекомендаций по применению действующего закона. Вследствие чего в настоящей работе необходим отказ от постановки цели выработки предложений для законодателя: по нашему глубокому убеждению в настоящий момент закон не нуждается в каких-либо изменениях, ни в части диспозиции нормы, ни в части существования примечания 2, ни в часіи места статьи в Кодексе. Прошло ещё слишком мало времени - менее 20 лег с начала рыночных реформ в России и всего 10 лет с момента начала действия Кодекса - чтобы понять и оценить в должной степени ценность или второ-степенность частной службы, удачность или ошибочность отдельных законодательных решений.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является уголовно-правовой анализ признаков состава злоупотребления полномочиями в коммерческих и иных организациях для выявления проблем квалификации деяния и последуюіцей выработки предложений по применению уголовного закона.
Задачи исследования вытекают из указанной цели и заключаются в:
обобщении существующих в науке мнений относительно проблем определения содержания объекта злоупотребления полномочиями в коммерческих и иных организациях;
изучении истории теоретического анализа объекта преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления отечественной наукой уголовного права для изучения накопленного опыта решения схожих проблем;
анализе содержания баланса интересов участников коммерческой организации, её кредиторов, работников, общества и государства, как сущностной характеристики содержания объекта злоупотребления полномочия ми;
анализе специфики содержания общественно опасных последствий злоупотребления полномочиями, отражающих внутренние взаимосвязи объекта преступления;
анализе отдельных проблемных вопросов уголовно-правовой характеристики иных объективных признаков, а также субъективных признаков состава преступления.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают общественные отношения, в рамках которых совершаются злоупотребления служащими коммерческих и иных организаций, а также отдельные проблемы квалификации злоупотребления полномочиями.
Предмет исследования составляют:
источники российского уголовного законодательства, уголовно-правовые нормы об ответственности за служебные преступления, материалы законотворческой работы;
положения теории уголовного права в части охраны отношений в сфере деятельности коммерческих и иных организаций;
судебно-следственная и консультационная практика по делам о злоупотреблениях служащих коммерческих и иных организаций, решения Конституционного Суда РФ, разъяснения Пленумов Верховных Судов СССР и РФ.
Методологическая основа исследования. Методологической основой диссертации является общенаучный диалектический метод познания. На его основе были использованы частнонаучные методы: формальнологический, системно-структурный, исторический, моделирования.
Теоретическая основа исследования. При написании диссертации автор использовал труды российских авторов по уголовному, гражданскому и административному праву: И.И. Аносова, Д.Н. Бахраха, А. Г. Безвер-хова, А.И. Бойцова, Г.Н, Борзснкова, Б. В. Волженкина, И, А, Клспицкого, Н.В. Козловой, Н. М. Коркунова, Н. Ф. Кузнецовой, IL А. Лоиашенко, М. Д. Лысова, II. С. Таганцева, Б.С. Утевского, Б.М. Леонтьева, И. Я, Фой-ницкого, В.Н. Ширяева, П. С. Япи и др.
Эмпирическая основа исследования:
материалы судебно-следственной практики по делам о злоупотреблениях полномочиях за период 1997-2006 г.г. (изучено более 57 уголовных дел данной категории и по смежным составам преступлений, рассмотренных в различных регионах РФ, а также 18 материалов, по итогам проверки которых было вынесено постановление об отказе возбуждении уголовного дела), а также опубликованная практика Верховного Суда РФ;
данные уголовной статистики за период с 1997 по 2005 год, данные исследований частных организаций;
эмпирический материал и данные, полученные другими исследователями и опубликованные в печати;
личный консультационный опыт автора в качестве юриста юридической фирмы.
Научная новизна исследования. Автором в рамках диссертационного исследования была сделана попытка раскрыть содержание объекта злоупотребления полномочиями, в том числе в связи с опытом регулирования уголовной ответственности за преступления против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Это позволило выявить аспекты, ранее не изучавшиеся другими исследователями, и рассмотреть ряд следствий при характеристике иных признаков состава преступления, включая признак существенного вреда правам и законным интересам. Был рассмотрен ряд проблем квалификации, ранее не затрагивавшихся в литературе. Результатом стал комплекс рекомендаций по применению ст. 201 УК РФ, применимых преимущественно к коммерческим организациям. Часть из них, заключающая в себе элементы новизны, нашла свое отражение в основных положениях, выносимых на защиту
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Норма о злоупотреблении полномочиями применительно к ком
мерческим организациям имеет двоякую цель:
а) защита интересов инвесторов от злоупотреблений со стороны слу
жащих этих организаций, действующих в свою пользу или в пользу иных
лиц;
б) защита общественных и государственных интересов от злоупот
реблений служащих этих организаций при реализации интересов инвесто
ров.
2. Подчиненность интересов службы в коммерческих и иных орга
низациях интересам организации, заключающихся в балансе интересов
участников, работников, кредиторов, общества и государства, означает
объективно существующую и неустранимую возможность постановки во-
проса о том, что, охраняя интересы службы, законодатель в действительности охраняет обеспечиваемые службой блага и ценности. Причиной этого является понимание службы как профессиональной деятельности по организации исполнения и практической реализации полномочий в ходе управления.
Уголовно-правовым основанием особого порядка возбуждения уголовного дела в отношении служащих выступает признание интересов службы, состоящих в надлежащем исполнении служащим своих обязанностей и реализации своих прав в соответствии с задачами осуществляемого им управления, объектом преступления. Сложность содержания охраняемых отношений повлекло установление оценочных критериев разграничения преступлений и дисциплинарных проступков в уголовном законодательстве. Для снижения числа судебно-следственных ошибок на стадии возбуждения уголовного дела законодатель наделяет полномочиями на дачу согласия на возбуждение уголовного дела в отношении служащего уполномоченный орган (лицо), состоящего из служащих или иных квалифицированных лиц.
В основе конфликта интересов между участниками коммерческих организаций и иными лицами, чье волеизъявление в силу закона может иметь обязывающее значение для лиц, выполняющих управленческие функции в таких организациях, лежит ограниченность распределяемых ресурсов по отношению к возможности удовлетворения противоречащих друг другу интересов. Главной прикладной проблемой, вытекающей из содержания охраняемых отношений, является определение того, какое ущемление интереса является неизбежным при осуществлении права определять интерес организации, а какое должно включаться в состав преступления и трактоваться как существенный вред. Поскольку закон определяет социально приемлемые способы разрешения таких конфликтов, оценочный признак существенности вреда связан в первую очередь не с величиной потерь и убытков, а с неправомерным способом разрешения
противоречия между интересами, заключающимся в ущемлении имущественных и неимущественных прав заинтересованных лиц. Необходимо учитывать возможность конфликта интересов, когда субъект преступления действует в пользу одной из конфликтующих сторон.
Для разграничения сфер действия примечаний 2 и 3 к статье 201 Уголовного Кодекса РФ предлагается использовать критерий наличия у заинтересованного лица права на участие в управлении организацией и возможности своим волеизъявлением единолично и в произвольном порядке или б ходе определенной законом или иным актом процедуры принять решение, обязательное для руководителя и иных органов юридического лица. Как только какая-либо из двух составляющих утрачивается, в том числе по причине действия (бездействия) подозреваемого, либо такое лицо в данной организации отсутствует в силу каких-либо причин, применению подлежит общий порядок уголовного преследования. При этом дополнительным критерием предлагается считать принадлежность имущества организации на праве собственности иному лицу.
Содержанием существенного вреда правам и законным интересам участника или иного лица, в чью пользу действует организация, предлагается признавать ущемление предоставленного ему законом или иным актом права на участие в управлении организацией вследствие противодействия со стороны лица, выполняющего управленческие функции. При толковании статьи 201 Уголовного Кодекса РФ предлагаем признавать существенным организационным вредом, причиняемым организации и всем заинтересованным лицам, отсутствие или недостоверность неофициальной документации вследствие её утраты, порчи, уничтожения, подлога, сокрытия, а равно несоблюдения порядка документирования деятельности при обязательности такового.
Критерием существенности вреда при отграничении преступлений от проступков является последствие совершения действия (бездействия) лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой орга-
низации, в виде исключения возможности реализации, утраты экономического смысла в реализации либо существенного затруднения процесса реализации:
а) гарантированного законом или иным актом права на получение
справедливого возмещения в случае и в связи с несогласием с решением
лица, обладающего возможностью диктовать свою волю органам юриди
ческого лица;
б) права на участие в управлении организацией при выражении своего
несогласия с решением лица, обладающего возможностью диктовать свою
волю органам юридического лица.
8. При решении вопроса о значении индивидуально-правового акта
о даче согласия на совершение действия (бездействия) лица, выполняюще
го управленческие функции в коммерческой организации, без которого оно
нарушало неуголовный нормативно-правовой акт, правоприменителю не
обходимо определить, имелось у лица, дающего согласие, в период совер
шения такого деяния право на дачу согласия, и тем самым возможность
избежать нарушения неуголовного нормативно-правового акта.
Если нет, то принятие такого индивидуально-правового акта может свидетельствовать о деятельном раскаянии или об утрате общественной опасности деяния вследствие изменения обстановки.
Если да, то необходимо определить, был ли причинен существенный вред правам и законным интересам лиц, не дававших своего согласия, фактом несвоевременного принятия данного индивидуально-правового акта о даче согласия либо самим деянием лица.
9. Основанием наделения лица управленческими функциями не мо
жет являться соглашение или иной акт, если не соблюден установленный
порядок и форма наделения полномочиями либо основанием наделения
полномочиями стал гражданско-правовой договор или иная сделка, за ис
ключением случаев, прямо указанных в законе.
10, Доказывание осознания противоправности действия(бездействия) должно осуществляться только в случаях, когда лицо ссылается на какое-либо правовое основание своего деяния либо иное обстоятельство, объективно исключающее знание о нарушении им запрета. Осознание лицом того, насколько точно соответствуют его действия отдельно взятому предписанию закона, не имеет значения для квалификации при злоупотреблении правом.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования определяется тем, что сформулированные в ней выводы, выявленные проблемы, разработанные рекомендации могут быть использованы при дальнейшей разработке вопросов квалификации злоупотребления полномочиями, а также применения специальных и смежных норм.
Практическая значимость работы заключается в том, что положения настоящего диссертационного исследования могут быть использованы в научной, правотворческой деятельности, в учебном процессе юридических вузов при преподавании Особенной части уголовного права и специальных курсов, в системе повышения квалификации работников правоохранительных органов и судов, а также в правоприменительной практике.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, где проходило ее обсуждение и рецензирование.
Положения диссертации докладывались на научно-практических конференциях; (1) V Международной конференции студен і ов и аспирантов «Традиции и новации в системе современного российского права» (31.03.-01.04.2006, г. Москва, Московская государственная юридическая академия); (2) Межрегиональной научно-практической конференции «Проблемы реализации и тенденции развития современного законодательства и права» (20.04.2006, г. Саратов, Саратовская государственная академия пра-
ва, Приволжский региональный юридический институт); (3) Международной научно-практической конференции «Межотраслевая дифференциация ответственности в сфере экономики» (17.10.2006, г. Ярославль, Ярославский государственный университет). По итогам конференций доклады были опубликованы. По теме диссертации была опубликованы статьи в журналах «Черные дыры российского законодательства» (2007, №1) и «Бизнес в законе» (2007, №1).
Объем и структура диссертации. Структура диссертации определяется поставленными перед исследованием целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографии.
Интересы службы в коммерческих и иных организациях как объект преступления: краткий обзор
Российская доктрина уголовного права оперирует несколькими определениями непосредственного объекта злоупотребления полномочиями. Можно выделить три различных подхода к формулированию определения.
Первый подход заключается в указании на интересы службы, состоящие в правильном и четком функционировании аппаратов управления, надлежащем исполнении управленческими работниками своих функций в соответствии с задачами и на благо организации, но не в ущерб законным интересам иных лиц, общества и государства в целом . Есть и более лаконичная формула: «интересы коммерческих и иных организаций»
Другая позиция состоит в характеристике объекта как общественных отношений, обеспечивающих интересы службы, состоящие в осуществлении соответствующими лицами своей служебной деятельности в точном соответствии с законами и(или) иными нормативными актами7. Отдельные авторы говорят об общественных отношениях, обеспечивающих/регулирующих нормальную управленческую деятельность коммерческой или иной организации в виде правильного осуществления полномочий и соответствующей законодательству РФ и уставным задачам этой ор 8 ганизации .
И, наконец, согласно третьей точке зрения объектом является нормальная управленческая деятельность9 или нормальный порядок работы10.
Таким образом, объектом посягательства является (1) либо интерес службы, заключающийся в осуществлении деятельности в соответствии с заданными критериями, (2) либо сама такая деятельность, (3) либо общественное отношение, обеспечивающее (а) или саму деятельность, (б) или интерес в её осуществлении.
А.В. Наумов отмечает, что концепция общественного отношения является вполне справедливой применительно к ряду групп преступлений . Следовательно, поскольку у нас нет оснований утверждать, что применительно к преступлениям против интересов службы она не срабатывает (как в случае с преступлениями против жизни и здоровья), мы не видим оснований для отказа от неё.
Во-первых, невозможно разрешить вопрос о единственно верном определении объекта преступления в рамках исследования о конкретном составе преступления12. Во-вторых, каждое определение отражают ту или иную часть одного и того же сложного явления - общественного отношения. Управление как деятельность, осуществляемая людьми и в отношении людей, выступает необходимой составляющей в структуре общественного отношения13. Взаимосвязь интереса и общественного отношения также может определяться как отношение элемента к целому. В частности в юридической литературе было предложено такое определение: «интерес есть по форме общественное отношение, имеющее содержанием потребность субъекта, носящую социальный характер и проявляющуюся в осознании и реализации целей» .
В-третьих, мы не смогли установить разногласий в практических выводах в работах исследователей, использовавших несовпадающие определения . Объяснить это можно тем, что даже те авторы, которые отрицают возможность включения интереса в общественное отношение, отмечают, что «необходимость использования интереса для определения объекта конкретного преступления возникает не во всех случаях, а только тогда, когда в качестве объекта законодателем определены те общественные отношения, которые по своей природе скрыты от непосредственного восприятия. ... Когда мы указываем на интерес как на объект соответствующего преступления, то одновременно подразумеваем и ... общественные отношения, которые стоят за соответствующим интересом ... практическая значимость предложенного решения вопроса заключается в том, что оно позволяет установить незримый объект, изучить его и использовать полученные знания в практической деятельности» 7. О том же значении интереса для получения прикладных результатов говорят и другие ученые: «Если же обратиться к литературе по Особенной части, то легко обнаруживается, что характеристика непосредственных объектов отдельных видов и групп преступлений часто дается без упоминания конкретных общественных отношений, охраняемых уголовным законом, а путем указания на нарушенные социальные институты, ценности, интересы, субъективные права,
функции, порядок деятельности и т.д. Категория «интерес» используется при этом весьма часто. Не должно вызывать возражений использование этой категории для того, чтобы показать механизм нарушения конкретного общественного отношения, вскрыть социальную сущность данного пре-ступления, объяснить характер его общественной опасности» .
Интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления как объект преступления
Исследование понятие службы в отечественной доктрине уголовного права возникло и развивалось преимущественно применительно к службе государственной. Н.С. Таганцев считал, что сущностью её выступает закономерное исполнение возложенных на служащих обязанностей, неуклонное осуществление служебного долга, возложенного на лицо в силу государственной повинности, как одностороннего требования государственной власти, либо в силу добровольного вступления в службу и добровольного подчинения всем её (власти) требованиям4 . Служба» по мысли ученого, заключает в себе два элемента: субъективный, относящийся к лицу как к органу управления, и объективный, относящийся к деятельности этого лица в порядке управления. Первый элемент включает в себя «1) совокупность полномочий и соответственных им обязанностей, 2) представленных в порядке подчиненного управления, 3) на совершение в интересах государственного управления, 4) определенных действий, 5) определенным способом, 6) не превышал степени и пределов полномочий или власти». Второй элемент включает в себя «... 1) совокупность определенных действий, 2) учиняемых в интересах подчиненного государственного управления, 3) определенным способом, и 4) не превышая степени и пределов полномочий или власти». В таком виде служба представляет собой и «уполномочие на деятельность в государственном управлении на основании и сообразно закону», и саму«деятельность в государственном управлении на основании закона» . Сущностью такого государственно-служебного отношения, создаваемого определением на службу, господствующее учение характеризовало как скрепление дисциплинарными предписаниями отношения властвования, обязывающее человека к исполнению служебных обязанностей, к особой верности и к особому повиновению .
Однако, относительная ясность того, что следует понимать под службой, не означает единообразия мнений о том, что следует понимать под объектом охраны норм о преступлениях, совершаемых по службе. А.Г. Безверхов в своем весьма глубоком историческом обзоре отмечает сущест-вование в дореволюционной доктрине течении , которые могут быть условно сведены в две группы: (1) единственный объект преступлений по службе; (2) множественность (отсутствие) объекта преступлений по службе.
Суть первой позиции вытекала из действовавшего законодательства и была выражена Н.С. Таганцевым следующим образом: ненарушимостъ служебного долга, прав и обязанностей служащих составляет отличительный признак как преступлений по службе, так и дисциплинарных правонарушений . Следоиагельно, «само преступление по должности выступает как ... деяние ... против самой должности, против служебных отношений»3 .
Придерживался её законодатель и в Уложении: «В Уголовном Уложении последняя глава посвящена специальной группе преступных деяний по службе, причем в основу их выделения не положены: ни особенность субъекта, так как служащий может быть субъектом и общих преступных деяний, ни особенность тех правоохраненных интересов, на которые посягает виновный, так как в этой же группе заключаются и некоторые посягательства на интересы, охраняемые другими отделами Уложения (напри мер, на свободу, имущество), ни, наконец, особенность способа учинення посягательств, так как, например, в тех деяниях, в которых закон не придает значения способу действия, и эти особенности значения иметь не могут. Основанием такого выделения и в то же время связующим элементом всей этой группы преступных деяний является присущее всем им нарушение служебного долга, неисполнение обязанностей, на служащих возложенных» . НМ. Коркунов отмечал; «Обеспечение порядка службы, исполнение служебных обязанностей поставлено на первое место: охрана частных лиц и общества от злоупотреблений властью ... отодвинуты совершенно на задний план»5.
На аналогичной позиции стояла и судебная практика: «... должностное лицо, совершая ... преступление, нарушает, сверх общих узаконений, обязательных для всех граждан государства, еще и узаконения особенные, или обязанности, налагаемые на него службой или должностью, что оно преступает, кроме общего порядка, еще и порядок служебный»
Однако, если при совершении и преступления, и дисциплинарного де-ликта нарушается обязанность должностного лица перед верховной властью, возложенная на него в силу вступления в привилегированную корпорацию государственных служащих, то особое значение приобретает наличие четких критериев разграничения видов правонарушений. В зтой связи LLC. Таганцев писал: «В нашем праве посгановления о дисциплинарных взысканиях над служащими являлись до последнего времени в крайне неопределенном виде, так как закон не только нигде не давал указаний на границы дисциплинарных провинностей в порядке службы от уголовного злоупотребления правами и обязанностями службы, но в Уложении о нака заниях совершенно перемешивал их между собой ... Комиссия по составлению Уголовного Уложения, выделяя ... из него все постановления о служебных провинностях, также признала начало лишь количественного, а не принципиального их различения»
Последствие многочисленности действующих уголовных запретов Н.М. Коркунов описывал следующим образом: «Наше уложение о наказаниях чрезвычайно расширяет понятие ... должностных преступлений, устанавливая уголовную ответственность всякого превышения и бездействия власти» . В.Н. Ширяев выразился ещё более прямо: «Наше действующее право не только не разграничивает должностных преступлений от дисциплинарных провинностей, но и излишне расширяет область первых за счет вторых» .
Использование полномочий вопреки законным интересам организации
Традиционно вопрос о субъекте злоупотребления полномочиями и его правовом статусе стоит или сразу же за вопросом об объекте, или предвосхищает его, или рассматривается совместно с ним . Отмечено, что правовая связь преступления с выполнением его субъектом управленческих функций обусловливает само существование объекта преступления, их содержание, в связи с выполнением которых совершается преступление, может предопределять особенности основного или дополнительного объекта, а также конкретный механизм посягательства на объект158. Данный подход абсолютно оправдан для преступлений против интересов публичной службы, где дезорганизация государственного аппарата из-за его значимости и монолитности практически равносильна дезорганизации самой общественной жизни. Это выдвигает на первый план фигуру причинителя вреда, требует его максимально точной идентификации, выяснения его реальной роли в этом аппарате, Но одним из итогов первой главы стал акцент на таком аспекте объекта злоупотребления полномочиями как баланс конфликтующих интересов, зримым, но не единственным выражением которого стала частая в условиях ограниченности ресурсов и рыночной экономики ситуация неизбежности причинения вреда одним при извлечении выгоды другим. Сосредоточение на последствиях для третьих по отношении к организации лиц и определение дезорганизации через вред для них, а также причин такой зависимости, означает, что, по крайней мере, в рамках одного исследования, приоритет должен быть отдан уяснению механики процесса их причинения в отношении лиц, не определяющих волю организации. Анализ про блем, с которыми сталкивается практика, указывает, что именно здесь лежит одна из основных проблем применения нормы.
Применительно же к настоящему параграфу среди всех прочих необходимо выделить два вопроса, которые имеют отношение к рассматриваемому признаку действия (бездействия) и разрешение которых составляет проблемы квалификации злоупотребления полномочиями:
1) соотношение злоупотребления и превышения полномочий применительно к норме ст. 201 Кодекса при определении объема охватываемых нормой деяний;
2) оценка влияния обратной силы неуголовного нормативного или индивидуального правового акта.
Второй вопрос представляет собой следствие из бланкетного характера диспозиции, которая вытекает из указания законодателя на такую характеристику действия (бездействия) как использование полномочий вопреки законным интересам организации.
Злоупотребление и превышение полномочий. Позиции современных авторов по данному вопросу разделились. Первые настаивают на том, что превышение полномочий, то есть действие за их пределами, но с использованием фактических возможностей, следующих из статуса, есть частный случай злоупотребления полномочиями и охватывается диспозицией ст. 201 Кодекса159. Согласно противоположному мнению, ст. 201 превышение полномочий не охватывает и охватывать не может. В силу этого, например, невозможно привлечение к ответственности за насилие или глумление над личностью по ст. 201 Кодекса .
Если посчитать, что такие действия должны охватываться нормой о злоупотреблении полномочиями, то, отталкиваясь на опыт анализа преступлений против интересов публичной службы, должен быть поставлен о том, является ли норма ст. 286 по отношению к ст. 285 Кодекса? Практическая значимость данного спора огромна. Приведем следующий пример:
Прокуратурой Советского района г, Новосибирска было расследовано дело в отношении бывших генерального директора М. ОАО «К» и его заместителя К. Среди прочих было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 145.1, ч. 1 ст. 201 УК РФ. В основу обвинения по данным составам легли факты невыплаты в течение более 2 месяцев заработной платы 300 сотрудникам вследствие того, что в нарушение установленного порядка без согласия совета директоров М. и К. подписали сами себе трудовые контракты, в которых установили завышенные размеры зарплаты, надбавок и выплат. Тяжелое финансовое положение предприятия было вызвано также рядом действий, квалифицированных следствием по ч. 4 ст. 160, ч. 2, п. «б» ч. 3 ст. 165 УК РФ161.
Если считать, что действия, которые при данных условиях (без согласия совета директоров) виновный был не вправе совершать, должны квалифицироваться как превышение полномочий (не касаясь вопроса о мотиве), то решение суда незаконно. В первую очередь речь идет о всех мыслимых случаях нарушения корпоративных процедур: заключение наиболее крупных сделок, формирование органов управления, создание филиалов и представительств и т.п.
Точкой отсчета при решении первого вопроса должно стать содержание признака «использование служебных полномочий». Общепризнанное его толкование в науке звучит следующим образом: выполнение лицом таких действий, которые обусловлены исключительно его служебной компе-тенциеи, связаны с осуществлением его полномочии и вытекают из них .
Субъект злоупотребления полномочиями
Первым требованием к субъекту злоупотребления полномочиями является организационно-распорядительный и(или) административно-хозяйственный характер его функций. Первый признак трактуется как руководство деятельностью других лиц или организация их работы. Второй признак понимается как управление, включая учет и контроль, и распоряжение имуществом организации. Обобщающей характеристикой является совершение юридически значимых действий, влекущих установление, прекращение или изменение правоотношений
Вторым требованием является характер исполнения функций. Закон предлагает следующий перечень: 1) постоянно; 2) временно; 3) по специальному полномочию.
В отношении третьего пункта Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что лицо признается, выполняющим функции по специальному полномочию, если эти функции возложены на него законом, нормативным актом, приказом или распоряжением вышестоящего лица либо правомочным на то органом или лицом. Такие функции могут осуществляться в течение определенного времени или одноразово либо совмещаться с основной работой . Ранее исполнение по специальному полномочию было предложено толковать как выполнение без занятия должности разовых поручений должностного характера либо выполнение их на основе приказа, трудового соглашения или доверенности. Полномочия в этом порядке должны ис полниться в течение определенного времени и в связи с конкретным заданием. Равно как и в случае с разъяснением Верховного Суда РФ, как правило, речь шла о представителях власти
Если посчитать, что исполнение по специальному полномочию применительно к лицам, выполняющим управленческие функции, толкуется аналогично, то на самом деле законодатель различает всего лишь два вида оснований. Первое характеризуется односторонним характером конечного решения, закрепляющего статус: указание закона или решение вышестоящего лица или уполномоченного органа. Ему может предшествовать согласие обязываемого лица. Примером может служить утверждение состава счетной комиссии общим собранием акционеров или избрание на пост члена совета директоров243. По этой логике, второе основание должно иметь в конце фактического состава двусторонний акт - соглашение. И в зависимости от срока действия такого договора исполнение может быть постоянным (т.е. бессрочным) или временным (срочным). Таким образом, законодатель не придероісивается единого критерия классификации при перечислении характера исполнения управленческих функций.
Мыслимы две ситуации относительно формы наделения такими полномочиями: (1) лицо наделено полномочиями в соответствии с письменным документом, фиксирующим его полномочия; (2) лицо должно быть наделено полномочиями в таком порядке, но он не соблюден. В первом случае мы имеем полную картину компетенции лица. Праклика не испытывает, как правило, здесь затруднений: предмет доказывания ничем не отличается от предмета доказывания в должностных преступлениях, бази рующегося на ещё с советских времен детальном документообороте государственных и муниципальных организаций.
Во втором случае существующие документы, наличие которых вытекает из юридически значимого характера действий, дают отрывочную и неполную информацию о полномочиях лица. При этом лицо фактически исполняет обязанности, на что указывают свидетельские показания, а также косвенные доказательства (тексты заключенных договоров, доверенности и т.п.). Необходимость обращения к любым документам, включая внутрикорпоративную переписку, свидетельским показаниям уже осознана практикой, но не всегда реализуется .
П.С. Яни, анализируя практику, заметил, что отсутствие письменного документа о наделении полномочиями, не является основанием для отказа от признания лица субъектом преступления, если в результате волеизъявления уполномоченного представителя организации соответствующие функции фактически осуществлялись . Н.А. Егорова отмечает, что гражданское и трудовое законодательство не ограничивают юридически значимое выполнение управленческих функций лишь случаями, когда основание осуществления этих функций имеет письменную форму: обязательность соблюдения письменной формы необходима лишь к должностным лицам
