Содержание к диссертации
Введение
1. Преступления против собственности в истории уголовного законодательства России .
1.1. Преступления против собственности по древнерусскому праву и законодательству Русского централизованного государства 13
1.2. Виды преступлений против собственности по законодательству Российской империи 25
1.3. Преступления против собственности по советскому уголовному праву 62
2. Преступления против собственности по УК РФ 1996 г.
2.1. Понятие преступления против собственности 99
2.2. Виды преступлений против собственности 127
2.3. Место норм о преступлениях против собственности в Особенной части уголовного законодательства 167
3. Направления совершенствования законодательного построения составов преступлений против собственности
3.1. Совершенствование законодательного описания объективной стороны преступлений 199
3.2. Совершенствование законодательного определения субъективной стороны преступлений 240
3.3. Совершенствование системы квалифицирующих признаков 271
Заключение 302
Литература 308
- Преступления против собственности по древнерусскому праву и законодательству Русского централизованного государства
- Виды преступлений против собственности по законодательству Российской империи
- Понятие преступления против собственности
- Совершенствование законодательного описания объективной стороны преступлений
Введение к работе
Актуальность темы исследования^ Статистика свидетельствуеі, что в Российской Федерации преступления против собственности на протяжении многих лет имеют наибольший удельный вес в структуре зарегистрированных преступлений. Так, в 1996г. преступления против собственности составили 60,8% от общего числа зарегистрированных преступлений, в том числе кражи, грабежи, разбои — 51,9 %. В 1997г. на долю краж, грабежей, разбоев пришлось 50 % от общего числа зарегистрированных преступлений'. Пре-сгупления против собственности в связи с их большой распространенностью определяют общий облик всей преступности. Они наносят ущерб государству, гражданам, иным собственникам, дестабилизируют социальные отношения, отрицательно влияют на нравственное состояние общества.
Уголовный кодекс РФ, действующий в России с 1 января 1997г., преступлениям против собственности посвятил II статей (158-168), составляющих гл.21. Предусмотренные этими статьями составы преступлений образуют нормативно-правовую основу выполнения стоящей перед УК РФ задачи охраны собственности. УК РФ, как известно, отличает ряд законодательных новелл: в нем закреплено общее понятие хищения, изменен порядок расположения правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства на собственность, унифицированы определения ряда преступлений против собственности, угочнены некоторые признаки составов преступлений, предусмотрены единообразные квалифицирующие признаки. Надо сказать, что новый законодательный материал получил освещение в юридической литературе, преимущественно в комментариях УК РФ, учебниках, учебных пособиях. Вместе с тем многие важные вопросы, в том числе и общетеоретиче-
' Российский статистический сборник. М., 1997. С.269; Россия в цифрах. М., 1998. С. 119.
СКОРО характера, еще недостаточно исследованы. В теории, по сути, не разработано понятие преступления против собственности, нет единства в понимании объекта этого преступления. Детально не исследованы закономерности 4«>рмирования в законодательстве России системы преступлений против собственности. Должным образом не изучены правовые конструкции и юридические понятия, предусмотренные гл.21 УК РФ. В литературе отсутствует единая трактовка объективных и субъективных признаков преступлений против собственности. Неї должной ясности в определении существа некоторых квалифицирующих признаков ряда составов преступлений. Между тем практика применения УК РФ 1996г. показьшает, что законодательные предписания гл.21 не свободны от недостатков, затрудняющих как уяснение их смысла, так и практическую реализацию. Указанные обстоятельства и обусловили выбор темы диссертационного исследования.
Цель и задачи исследования. Цель настоящего исследования состоит в историко-теоретическом анализе юридических норм, определяющих преступления против собственности, разработке концептуальных основ дальнейшего совершенствования законодательного построения составов преступлений против собственности. Б связи с этим в ходе исследования были поставлены задачи:
- проследить закономерности развития уголовного законодательства России
и российской научной мысли о преступлениях против собственности;
выявить социально-экономическую и правовую сущность преступлений
против собственности;
~ разработать понятие этих преступлений; - определить виды преступлений против собственности;
- уточнить их систему;
определить порядок и место расположения норм о преступлениях против собственности в системе Особенной части УК РФ;
проанализировать конструкции составов преступлений против собственности, предусмотренных УК РФ;
определить содержание основных и некоторых квалифицирующих признаков отдельных преступлений против собственности;
обосновать и сформулировать предложения по совершенствованию законодательства РФ о преступлениях против собственности.
ОбЪВЮПМй исследования является проблема совершенствования законодательства России о преступлениях против собственности. Предметом исследования выступают диспозиции уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности, теоретические представления о видах этих преступлений, о конструкции их составов. Санкции уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности в диссертации не рассматриваются, поскольку проблема наказания за посягательства на собственность по мнению автора является предметом самостоятельного научного исследования. Теоретическая основа и методология исследования. Теоретической основой диссертационного исследования послужили труды отечественных и зарубежных авторов по общей теории права, уголовному праву, криминологии, гражданскому праву, а также по философии, экономической теории, психологии, логике, в частности, в своих поисках автор опирается на работы С.С. Алексеева, Л.С. Белогриц-Котляревского, Г.Н. Борзенкова, В.А. Владимирова, М.Ф. Владимирского-Буданова, М.А. Гельфера, М.Н. Гернета, А.А. Герцензона, В.В. Есипова, А.А. Жижиленко, М.И. Ковалева, И.Я. Козаченко, Г.А. Кригера, Н.Ф. Кузнецовой, В.Н. Кудрявцева, А.В. Лохвицкого, Ю.И. Ляпунова, Н.А. Неклюдова, B.C. Никифорова, А.А. Пионтковского, СВ. Познышева, П.П. Пусторослева, Н.С. Таганцева, В.Д. Филимонова, И.Я. Фойницкого, и др. Положения и выводы диссертации основаны на изучении: уголовного законодательства России XI — начала XX веков, УК РСФСР
6 1922, 1926 и 1960 гг., УК РФ 1996 г.; зарубежного уголовного законодательства (Германии, Франции, США).
При написании работы автор использовал как общий диалектический метод познания, так и специальные - сравнительно-правовой, конкретно-социологический, системно-структурный, формально-логический, исторический. Эмпирическую основу диссертации составили:
опубликованная практика Верховных Судов СССР, РСФСР, России по делам о преступлениях против собственности с 1961 по 1999г.;
статистические данные о состоянии преступности в РСФСР и России с 1989 по 1998г.;
материалы 920 уголовных дел о преступлениях против собственности, рассмотренных судами Западной Сибири (Томской, Кемеровской, Новосибирской областей) в 1980-1998гг., по которым осуждено 1580 человек.
Научная новизна исследования и основные положения, выносимые на защиту. Настоящая диссертация характеризуется новизной поста-vioBKH задач, вьщвижения и обоснования основных положений. Она является первым теоретическим исследованием уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности, предусмотренных УК РФ 1996г., выполненным в историко-правовом, сравнительно-правовом, логико-юридическом аспектах.
В диссертации исследованы закономерности развития законодательства России о преступлениях против собственности (от Русской правды до УК РФ 1996г.), детально изучены прототипы юридических конструкций, легальных терминов и определений, содержащихся в гл.21 действующего Уголовного кодекса РФ, прослежена эволюция представлений российских юристов о системе преступлений против собственности, проанализированы действующие уголовно-правовые нормы о преступлениях против собственности.
обоснованы предложения по совершенствованию как системы этих норм, так и законодательных определений преступлений против собственности.
Научная новизна исследования находит свое выражение в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Анализ российских законодательных источников показывает, что
нормативно-правовые предписания о посягательствах на собственность в
своей основе отличаются устойчивостью и преемственностью, в своем разви
тии они последовательно прошли два этапа детализации и унификации. На
чало первому положила Русская Правда, в которой содержались достаточно
разработанные для своего времени постановления о преступлениях против
собственности. К середине XVII в. нормативно-правовые предписания о по
сягательствах на собственность приобрели большую конкретизацию. Они от
личались сравнительно четкой дифференциацией простых и квалифициро
ванных составов преступлений, устойчивостью, преемственностью. Преем
ственность выражалась как в определении круга деяний, образующих основ
ные виды преступлений против собственности, так и в правилах, приемах
изложения уголовно-правовых запретов. Завершило этап детализации Уло
жение о наказаниях уголовных и исправительных 1845г., в котором была
представлена достаточно сложная система норм о преступлениях против соб
ственности. Постановления Уголовного уложения 1903г. о преступлениях
против собственности представляли образец унификации законодательных
предписаний.. Уложение отличалось тщательно разработанной терминологи
ей, логически согласованными юридическими конструкциями, широтой об
общения уголовно-правовьпс запретов. Тенденция к унификации уголовно-
правовых норм о преступлениях против собственности проявилась и в совет
ском уголовном законодательстве.
2. Преступление против собственности, в любой его форме, предусмот
ренной уголовным законом, является деянием, причиняющим ущерб как эко-
комическим отношениям собственности (субъектно-объектным, субъектно-субъектным), так и правомочиям собственника. Оно нарушает как фактическую сторону отношений, характеризующих принадлежность объекта собственности определенному субъекту, так и юридическое содержание этих отношений.
С объективной стороны преступление против собственности характеризуется противоправным изъятием имущества из обладания собственника. Поскольку собственность многогранна как социальное явление, следует различать фактический и юридический аспекты изъятия имущества. С фактической стороны изъятие имущества представляет собой его исключение из сферы вещественного, имущественного обладания потерпевшего. Юридический аспект изъятия означает, что в результате преступления происходит умаление меры юридической власти, правового господства, закрепленной за собственником того или иного имущества. С учетом сказанного преступление против собственности определяется как виновное общественно опасное деяние, нарушающее посредством противозаконного изъятия имущества из обладания собственника его правомочия по владению, пользованию, распоряжению имуществом, лишающее собственника блага извлечения полезных свойств из принадлежащего ему объекта собственности.
В тексте УК РФ <осищение» является излишней законодательной конструкцией, производной по своему происхождению и усложняющей, в конечном счете, как сами уголовно-правовые нормы, так и процесс их применения. Поэтому необходимо отказаться от его употребления в гл.21 УК РФ.
5. Дифференциация в УК РФ насильственного завладения чужим иму
ществом на виды (грабеж с насилием, разбой) не имеет убедительных, ра
циональных оснований. Целесообразно объединить в УК РФ насильственный
грабеж и разбой в один состав преступления — <фазбой». Завладение чужим
имуществом посредством насилия или с угрозой его применения должно
представлять собой основной состав преступления, а завладение с применением средней тяжести, тяжкого вреда здоровью — квалифицированные виды разбоя.
Из УК РФ необходимо исключить нормы, предусматривающие ответственность за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения; за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Система преступлений против собственности в УК РФ должна включать в себя такие посягательства — кража, присвоение, мошенничество, грабеж, разбой, завладение чужим имуществом, имеющим особую ценность, вымогательство, уничтожение или повреждение чужого имущества.
В УК РФ преступлениям против собственности (при со}фанении принятой в нем рубрики нормативного материала) должен быгь посвящен отдельный раздел. Этот раздел — «Преступления против собственности» — следует подразделить на две главы: завладение чужим имуществом; повреждение, уничтожение чужого имущества. Его необходимо расположить вслед за разделом о преступлениях против личности. Необходимо изменить и принятый УК РФ порядок расположения норм о преступлениях против собственности.
Следует разграничивать криминологический и уголовно-правовой аспекты исследования корыстного мотива и корыстной цели преступлений. В уголовном праве для оценки тех или иных преступлений как кражи, присвоения, мошенничества, грабежа, разбоя, вымогательства значимо лишь стремление преступника изъять имущество из чужого владения и противоправно присвоить его, чтобы распорядиться им как своим собственным. Именно этот момент является общим для всех конкретных целей преступного изъятия чужого имущества и характеризует кражи, присвоения, мошенничества, грабежи, разбои, вымогательства как преступления, доставляющие виновному
имущественную выгоду. Криминологическое понятие корысти, в отличие от уголовно-правового, шире по объему, оно акцентирует внимание на выгоде как на личностной детерминанте преступного поведения и результате не столько преступления, сколько последующих за ним действий, в то же время уголовно-правовое понятие корысти в определенном смысле объемнее криминологического. Последнее предполагает, так или иначе, корыстность, корыстолюбие как субъективное качество преступника и желание противозаконно обогатиться в какой-либо форме. Корысть как уголовно-правовая категория в значительной мере абстрагируется от этого личностного качества, она ограничивается стремлением виновного завладеть чужим имуществом и присоединїггь его к своему. Поэтому понятие «корыстная цель» необходимо исключить из законодательного описания субъективной стороны преступлений против собственности. Вместо него следует использовать формулу «с целью присвоения».
9. Анализ диспозиций норм, предусмотренных ст.ст. 158-162 УК РФ показывает, что в технико-юридическом отношении формулировки определений отдельных форм хищения далеко не безупречны. Через родовой признак и видовое отличие законодатель определил лишь понятие кражи и грабежа. В определениях присвоения или растраты, мошенничества, разбоя нарушена логика суждения. Законодательные определения преступлений против собственности не вполне отвечают требованиям адекватности отражения содержания понятия, смысловой однозначности, стилистической нейтральности, профессиональному уровню практического употребления. Предлагаются de lege ferenda следующие определения преступлений против собственности: 1) кража — тайное завладение чужим имуществом, с целью присвоения; 2) присвоение — удержание, передача другому лицу, растрата чужого имущества, вверенного виновному в силу его служебного положения, специального поручения организации, по договору (вариант: присвоение чужого
11 имущества, вверенного виновному в силу его служебного положения, специального поручения организации, по договору, с целью обращения этого имущества в пользу виновного или других лиц); 3) мошенничество — завладение чужим имуществом посредством обмана, с целью присвоения; 4) грабеж— открытое завладение чужим имуществом, с целью присвоения; 5) разбой — завладение чужим имуществом, с целью присвоения, посредством насилия или с угрозой его применения; 6) вымогательство — принуждение к передаче чужого имущества в пользу виновного или иных лиц посредством угрозы применения насилия, либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких; 7) завладение предметами, имеющими особую ценность — завладение, любым способом, предметами или документами, имеющими особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, с целью присвоения.
10. в целях совершенствования уголовного законодательства необходимо: исключить из ст.ст.158-161 УК РФ значительный ущерб как квалифицирующий признак; квалифицирующий признак «проникновение» следует сформулировать следующим образом: «противоправное проникновение в жилое, нежилое строение, хранилище»; квалифицирующий признак совершение преступления «лицом с использованием своего служебного положения» изложить в УК РФ в следующей редакции: «служащим (государственным, муниципальным, государственного учреждения, негосударственных организаций) с использованием своих должностных полномочий».
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретические положения диссертации способны послужить основой для дальнейшей научной разработки вопросов уголовной ответственности за преступле-
ния против собственности. Содержащиеся в диссертации выводы и предложения могут быть использованы в законопроектной работе, для совершенствования нормативных положений гл.21 УК РФ 1996 г. Результаты исследования значимы для правоприменительной деятельности, они могут найти применение в процессе преподавания уголовного права в высших юридических учебных заведениях.
Апробация исследования. Основные положения диссертации отражены в
опубликованных работах автора: монографиях, учебном пособии, статьях в
сборниках научных работ общим объемом более 30 п.л.. Результаты исследо
вания доводились до сведения научной общественности и практических ра
ботников на региональных научных конференциях (Томск, 1976 — 1999), на
Всесоюзной школе молодых ученых-юристов «Государство, право, социаль
ный прогресс» (Нарва, 1985), на расширенном заседании Координационного
бюро по криминологии (Ашхабад, 1986), на Российских научно-практиче
ских конференциях: «Проблемы кодификации исправительно-трудового
(уголовно-исполнительного) законодательства РСФСР» Томск, 1991;
«Современное российское право: федеральное и региональное измерение» -Барнаул, 1997. Вышедшие в свет монографии, учебное пособие, научные статьи, методические указания и задачи, подготовленные автором по теме: «Преступления против собственности», используются в процессе преподавания курсов Особенной части уголовного права, криминологии в Томском государственном университете.
Структура работы: Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.
Преступления против собственности по древнерусскому праву и законодательству Русского централизованного государства
Как известно, важнейшим памятником древнерусского права является Русская Правда, включающая в себя нормы различных отраслей права, в первую очередь уголовного и процессуального. Этот судебник имел несколько редакций. Ранние редакции (Краткая и Пространная) были составлены в ХІ-ХП в.в. Правда Краткой редакции представляла собой результат деятельности древнерусских князей по систематизации права. В ее составе еще И.Ф. Эверсом были вьщелены древнейшая часть (ст.ст.1-18) которая в науке получила название Правда Ярослава, и Правда Ярославичей с дополнительными статьями (ст.ст. 19-41) . Пространная Правда была основана на тексте Кра-г-кой Правды, других законодательньпс актов Древней Руси.
Изучение Русской Правды показывает, что она, закрепляя право частных лиц на движимые и недвижимые вещи предусматривала уголовную ответственность за ряд деяний, на него посягающих. Так, уже в Правде Ярослава содержалась статья, которой предусматривалось взыскание 3 фивен за кражу коня, оружия или одежды. В Правде Ярославичей вопросы ответственности за совершение кражи получили более детальную разработку, в ней была установлена целая система имущественных взысканий за кражу скота, домашних птиц и сельскохозяйственных продуктов. В частности, было установлено денежное взыскание за кражу коня, кобылы, вола, коровы, теленка, барана и т.д. Также предусматривалась отвегственность за кражу ладьи, охотничьих животных и птиц. Эти постановления о краже содержались и в Пространной редакции Русской Правды. Вместе с тем в ней была установлена ответственность за кражу ряда предметов, не упомянутых в Краткой редакции; устанавливался урок (вознаграждение, которое получал пострадавший от преступления) за кражу свиньи, порюсенка, жеребьца, молока, дополнительно предусматривалась продажа (штраф, шедший князю) за покражу бобра, хлеба с гумна или из ямы. Пространная редакция Русской Правды к числу предметов, пользовавшихся особой охраной, отнесла лошадей. По ней «коневому» татю полагалось высшее наказание — поток и разграбление.
Наряду с кражей, совершенной одним преступником. Русская Правда различала также кражу, совершаемую совместно несколькими лицами. Однако наказание соучастникам не дифференцировалось, оно было одинаковым для всех участников преступления. В ст.41 Пространной редакции, в частности, говорилось: «Аже крадет кто скот в хлеве или клеть, то же будет один, то платили ему 3 гривны и 30 кун; будет ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платит(и)» .
Из содержания ст.41, а также ст.ст.35, 40, 42 видно, что Русская Правда различала кражи по месту, времени их совершения. Причем к «клетным» и «ночным» ворам применялось более тяжкое наказание, чем к «полевым» и «дневным». Так, в тех случаях, когда скот был украден на поле, с вора взыскивался штраф в 60 кун, т.е. в три раза меньше, чем за кражу, совершенную из закрытого помещения . Из текста Русской Правды (Пространная редакция — CT.40; Краткая редакция — ст.38) следует, что наиболее опасной признавалась кража имущества, совершенная в ночное время из клети, т.е. из бревенчатой постройки (жилого дома, амбара, кладовой при доме) Об этом свидетельствует то, что убийство вора, пойманного ночью во дворе (у клети»), или непосредственно в процессе кражи («или у которое татьбы») не влекло за собой наказания . По сравнению с ночной, дневная кража из помещения считалась менее опасной. За ее совершение с «клетного» вора взыскивалось 3 гривны продажи.
Следует заметить, что Русская Правда в Краткой редакции не знала специального термина для обозначения кражи. Содержание этого преступления раскрывалось с помощью таких слов как «украдут», «крадеть». Кража и преступник, ее совершивший, получили наименование «татьба»,«тать» в Пространной редакции. (Слова «татьба», «тать» — старославянского проис-хохздения, они однокоренные со словами тайный, таю, таиться и др., указывающими на скрытый от кого-либо способ действия . Термином «татьба» в рассматриваемом законодательном памятнике обозначалось любое тайное похищение чужого имущества, независимо от места его совершения. В связи с этим нужно указать на ошибочность утверждения о том, что в Русской Правде только часть краж имела наименование «татьба» . Напротив, в ряде статей этому термину придавалось более широкое значение, им обозначались как кражи, так и иные преступления (в частности, к татьбе относилось при- обретение украденного имущества).
І сская Правда предусматривала ответственность за повреждение, уничтожение чужого имущества. Так, повреждение, уничтожение борти, сетей для ловли птиц, истребление коня, скота влекло за собой возмещение убытков собственнику и штраф. Упоминала Русская Правда о порче оружия и платья. К числу тягчайших преступлений она относила поджог гумна, двора (истребление огнем зданий, хозяйственных строений и сооружений). За это преступление виновный подвергался потоку и разграблению. Кроме того, он обязан был возместить причиненный ущерб (ст. 83 Пространной редакции).
Наиболее строгим штрафом наказывалось по Русской Правде завладение чужой недвижимостью. Речь об этом шла в тех случаях, когда завладение чужой недвижимостью соединялось с порчей, уничтожением межей, межевых знаков (ст.34 Краткой редакции: «А иже межу переореть любо пере-1ЄС,...»; CT.72 Пространной редакции: «Аже межю перетнеть бортную, или рослиную разореть или дворную тыном перегородить межу, ... »). Преступление против собственности составляло и незаконное пользование чужими вещами. Оно наказывалось наравне с татьбой. Так, штраф в 3 гривны предусматривался тому, «кто поедет на чужом коне, не спросив у хозяина» (ст. 12 Краткой редакции).
Названными деяниями ограничивалась система преступлений против собственности по Русской Правде. Она не знала грабежа как специального вида преступления. Разбой в ней был упомянут. Однако не в современном значении этого деяния, а в качестве преступления против жизни. (ст.20 Краткой, ст.ст.З и 7 Пространной редакции говорили об особом виде убийства — убийстве в «разбое»).
Виды преступлений против собственности по законодательству Российской империи
Среди нормативно-правовых актов ХУШ в. особое место принадлежит Артикулу воинскому 1715 г. с кратким толкованием . Артикул воинский прежде всего предназначался для военнослужащих и должен был применяться военными судами. Однако нормы Артикула об ответственности за многие общие уголовные преступления широко применялись на практике, так как зачастую это был единственный закон, на которые суды могли сослаться .
Изучение постановлений Артикула об уголовной ответственности за преступления против собственности показывает, что они отличались существенными нововведениями. Прежде всего следует отметить, что Артикул, наряду с уже известными преступлениями (кражей, грабежом, истреблением, повреждением чужого имущества) называл новые — присвоение, растрату казенных денег, присвоение (утайку) имущества, сданного на хранение, присвоение находки. Состав присвоения, растраты государственных денег был сформулирован в арт.194. В нем говорилось: «Кто Его Величества или Государственные деньги в руках имея, из оных несколько утаит, украдет, и к своей пользе употребит, и в расходе меньше записано и сочтено будет, нежели что он получил, оный живота лишится и имеет быть повещен». Из приведенного текста видно, что объективную сторону преступления составляло присвоение денег и использование их на свои нужды. Причем имелось в виду простое присвоение, не связанное с сокрытием преступных действий подлогом в документах. На это прямо указывают слова «... в расходе меньше записано и сочтено будет» (т.е. будет установлено, что по отчетности расходы меньше фактически полученной виновным суммы). Поэтому нельзя согласиться с утверждением, что Артикул устанавливал ответственность за присвоение и растрату государевых или государственных денег с совершением подлога в отчетности . Это суждение было бы верным, если бы в арт.194 было записано: «в приходе меньше записано и сочтено будет, нежели что он получил». Заметим, что наказуемость присвоения государевых или государственных денег не зависела ни от размера похищенной суммы, ни от места, времени, обстановки совершения преступления.
Арт.193 предусматривал ответственность за присвоение чужого имущества, сданного на хранение. Причем для признания лица виновным в утайке чужого имущества требовалось, чтобы взявший на хранение имущество каким-либо образом попытался его скрыть, или отрицал сам факт принятия имущества на хранение .
О присвоении находки речь шла в арт.195, установившем, что нашедший что бы то ни было в походе, на дороге, на местах стоянок, должен был сообщить об этом офицеру и передать ему найденное для возвращения потерянной вещи владельцу. В противном случае следовало такое же наказание, как за кражу.
Новации содержали и статьи, предусматривавшие наказание за кражу. В Артикуле российский законодатель впервые провел различие между ее видами по цене похищенного (различались кражи на сумму до 20 руб., на сумму более 20 руб.). Впервые говорилось о краже во время наводнения и пожа- pa; «у собственного господина»; «у товарища своего»; по месту несения караула; совершенной в четвертый раз; во время военного похода, в военном лагере; со взломом из жилых помещений и хранилищ.
Новеллой Артикула было выделение кражи, совершенной в состоянии «голодной нужды», в толковании к арт.195 указывалось, что «наказание воровства обыкновенно умаляется, или весьма отставляется, ежели кто из голодной нужды (которую он доказать имеет) съестное или питейное, или иное что невеликой цены украдет, ... ». Как видим, кража могла быть признана совершенной из-за «голодной нужды», если виновный докажет, что он именно из-за голода совершил преступление. Предметом этой кражи могли быть пища, напитки, а также любая другая вещь небольшой стоимости. В Артикуле не было сказано, какую цену вещи следует считать небольшой — решение этого вопроса он отнес на усмотрение судей. Исходя их указаний Артикула на предмет рассматриваемой кражи, можно заключить, что наказание за кражу, совершенную в состоянии «голодной нужды», существенно уменьшалось или совсем не применялось в связи с тем, что это преступление не преследовало цели личного обогащения.
Артикул впервые обозначил момент окончания кражи, связав его с уіюсом вещи с места преступления (как было сказано в ч.2 толкования арт.185 «також ежели вор, правда, ворветца в намерении украсть, но и в том пойман или отогнан, или помешает ему кто, что ничего с собой не унесет, оного також шпицпругенами полегче наказать надлежат»).
Для обозначения тайного завладения чужим имуществом в Артикуле были использованы терминьг. «воровство» и «кража». Надо сказать, что Артикул стал первым уголовно-правовым нормативным актом, в котором слово «воровство» утратило свое прежнее значение — наименования какого-либо преступного поведения вообще. Этим словом в Артикуле обозначалось в основном тайное изъятие чужого имущества (общественно опасное деяние получило в Артикуле наименование — преступление) . Этот же смысл, как и в Уложении 1649 г., имел и другой термин — «кража». Двойную терминологию в отношении наименовании тайного похищения имущества можно объяснить следующим. При составлении Артикула, как известно, было использовано европейское законодательство, в частности, шведские артикулы Густава Адольфа, имперские немецкие законы, уставы датский и голландский, ордонансы Людовика XIV . Термином «воровство» в Артикуле, очевидно, было переведено немецкое слово «Diebstahl». Это слово и в современном немецком языке имеет подобное значение, его можно перевести на русский язык как кражу, покражу, воровство.
Под грабежом Артикул понимал открытое, но не всегда насильственное, завладение чужим имуществом. При этом Артикул проводил четкое различие между грабежом с оружием и грабежом без оружия. В арт.185 говорилось: «Кто людей на пути и улицах вооруженною рукой нападет и оньпс силою ограбит или побьет, поранит или умертвит, ... ». В толковании к арт.185 упоминался ненасильственный грабеж без оружия: «Ежели кто ворветца без оружия, или войдет в дом без насилства в конюшню или хоромы, ..., от чего никакого насилия или убийства опасатись не надлежало, ... ». Нельзя не заметить, что в Артикуле различались (хотя и наказывались одинаково) следую-цще виды грабежа с насилием: грабеж с причинением телесных повреждений различной степени тяжести, грабеж, сопряженный с убийством потерпевшего.
Понятие преступления против собственности
Понятие «преступление против собственности» давно известно российскому уголовному праву. Его употребляли составители Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.; широко оперировал им и советский законодатель (в нормативно-правовых актах 30-40-х гг., в УК РСФСР I960 г.). В качестве родового оно использовано и в УК РФ 1996 г. (гл. 21 действующего кодекса, как мы знаем, имеет наименование «Преступления против собственности»). Однако российский законодатель никогда не давал легального определения применяемого понятия. Восполнить пробел пыталась теория российского уголовного права.
И.А. Сперанский определил преступления против собственности (социалистической) как «предусмотренные уголовным законом деяния, заключающиеся в умышленном незаконном обращении виновным государственного или общественного имущества в свою собственность, либо в соб-сівенность других лиц или преследующие такую цель, либо выражающиеся в истреблении или повремсдении государственного или общественного имущества, либо причиняющие ему ущерб вследствие недобросовестного отношения к его охране или иным путем» . По мнению В.Г. Танасевича, преступления против социалистической собственности — «общественно опасные действия, посягающие на целостность и неприкосновенность государственного и общественного имущества» . Э. Тенчов под преступлениями против социалистической собственности понимал предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, влекущие причинение материального ущерба государству или социалистическим организациям либо создающие угрозу такого ущерба и вследствие этого наносящие вред отношениям социалистической собственности как единственному или основному объекту преступного посягательства . П.С. Матышевский полагал, что преступления против собственности (социалистической) «можно определить как такие обще-ственноопасные деяния, которые нарушают право социалистической собственности, причиняют имущественный ущерб государственной или общественной организации и совершаются преимущественно по корыстным мо-тивам» . М.А. Гельфер к преступлениям против личной собственности отнес «предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, которые посягают... на право личной собственности граждан и заключаются в различных формах завладения, згіхвата чужого личного имущества граждан или применения насилия и угроз для завладения таким имуществом, в целях противозаконного обогащения. Посягательства на личную собственность могут заключаться также в уничтожении или повреждении личного имущества граждан» . А.И. Paper считает, что «под преступлениями против собственности следует понимать предусмотренные УК умышленные или неосторожные деяния, соединенные с нарушением права владения либо с иными способами причинения собственнику имущественного ущерба или с созданием угрозы причинения такого ущерба»" .
Из приведенного (далеко не полного) обзора определений общего понятия «преступление против собственности» видно, что они различны как по своему содержанию, так и по объему. Одни авторы к существенным признакам преступления против собственности отнесли его противоправность, способ действия; другие — направленность действия; третьи — характеристику причиняемого им ущерба. В одних определениях в числе признаков, отличающих преступления против собственности от иных деяний, названа форма вины, в других — цель действия. Одни определения чрезмерно широкие. Так, И.А. Сперанский, указав на «иной путь причинения ущерба», отнес тем самым к преступлениям против собственности и деяния, таковыми, по сути, не являющиеся. Другие определения неоправданно узкие. В.Г. Танасевич, например, считает, что преступления против собственности — это деяния, посягающие лишь на целостность и неприкосновенность государственного и общественного имущества.
Во избежание дискуссии не по существу вопроса напомним, что понятия в гносеологическом смысле являются формой идеального отображения внешнего мира. Функция научного понятия состоит в мысленном выделении интересующих человека в практике и познании предметов объективной реальности по определенным признакам. Под предметами объективной реальности, которые посредством понятий отображаются в человеческом мьшіле-нии, понимаются не только материальные предметы и не только реальные, но и объекты, созданные на основе опыта человеческим мышлением . С позиций традиционной (формальной) логики понятие понимается «как идеальное отображение множества определенных предметов как целое или множество множеств (т. е. в данном случае подмножеств), взаимосвязанных относительно инвариантными общими признаками (свойствами)» . Понятие — это форма мышления, отражающая предметы в существенных признаках (признаках, необходимо принадлежащих предмету, выражающих его внутреннюю природу, сущность) . Под определением понимается как процесс объяснения его значения, так и результат этого процесса в виде некоторого логического равенства. Известно, что определение должно быгь не только истинным по содержанию, но и правильным по своему построению, по форме. Истинность определения обусловливается соответствием указанных в нем признаков действительным свойствам определяемого предмета. Правильность определения зависит от его структуры, регулируемой рядом логических правил: понятие нельзя определять посредством его самого; оно не должно заключать в себе круга; определение должно быть соразмерным и ясным .
С учетом сказанного становится очевидным, что многие из предложенных в уголовно-правовой литературе определений понятия «преступление против собственности» не объясняют в полной мере, какие же именно специфические признаки выражают внутреннюю природу посягательств и отличают их от иных преступлений. Так, «преяусмотренность уголовным законом» (иначе говоря, противоправность), виновность — необходимые свойства любого преступления. Материальный (имущественный) ущерб собственнику имущества, как известно, может быть причинен не только преступлениями, предусмотренными гл. 21 УК. Правильно используя традиционный способ образования понятия через родовой признак и видовое отличие, авторы не учитывают, что «преступление против собственности» — это род по отношению к понятиям конкретных преступлений против собственности и в то же время вид по отношению к понятию «преступление».
Совершенствование законодательного описания объективной стороны преступлений
Совершенствование уголовного законодательства требует не только переосмысления ряда исходных положений уголовно-правовой теории, но и решения сравнительно частных проблем, имеющих, несмотря на свою локальность, существенное значение для конструирования уголовно-правовых норм. К их числу относится и проблема полноты и четкости формулирования в Особенной части УК составов преступлений против собственности.
Как известно, в УК РСФСР 1960 г. кража была определена как «тайное похищение» государственного, общественного, личного имущества (ч.1 СТ.89, Ч.1 ст. 144) . Нельзя не увидеть, что легальное определение кражи было небезупречным. Прежде всего обращает на себя внимание несовершенство использованной законодателем словесной формулы «кража — тайное похищение» с семантической стороны. Смысловой анализ этого словосочетания показывает, что прилагательное «тайное» является в нем, по сути, излишним, поскольку в русском языке слова «похищать», «похищение» означают действие, совершаемое тайно, незаметно, скрытно;«похищать — тайно брать, уносить, уводить, выкрадывать» . Несовершенной была и логическая форма даваемого в УК РСФСР определения кражи. В формальной логике, как уже отмечалось, существует общее требование к образованию определений, со- гласно которому неизвестное не может определяться через неизвестное , в определении «кража — тайное похищение» определяющее понятие, показывающее ее родовое и видовое отличие, содержало неясный признак — «похищение», который сам нуждался в определении.
Следует отметить, что словосочетание «тайное похищение» впервые было использовано для описания способа действия при краже составителями Уложения о наказаниях. В этом законодательном акте термину «похищение» было придано значение обобщающего понятия, объединяющего в однородную группу такие имущественные преступления, как кража, грабеж, разбой, мошенничество. Однако содержание понятия «похищение» закон не раскрывал, ограничившись общим указанием, что «похищение чужого имущества, смотря по видам сего преступления и сопровождавшим оное обстоятельствам, признается разбоем, грабежом, кражею и мошенничеством» (ст. 1626). В ст. 1644 Уложения (ред. 1866, 1885 гг.) кража определялась как «всякое, каким бы то ни было образом, но втайне, без насилия, угроз и вообще без принадлежащего к свойству разбоя или грабежа обстоятельств, похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества» . О тайном похищении чужого имущества как одной из форм воровства говорилось в ст. 581 Уголовного Уложения 1903 г.
УК РСФСР 1922 г. воспринял основное в этих формулировках, определив кражу как «тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения» (ст. 180 УК РСФСР 1922 г.). В УК РСФСР 1926 г. кража была определена более кратко, как «тайное похищение чужого имущества» (ст. 162). По всей видимости, разработчики первых советских уголовных кодексов стремились сохранить определенную преемственность в терминологии и языке уголовного закона. Однако они не определили в УК «похищение» как родовое понятие для группы преступных посягательств на собственность. Более того, слово «похищение» было использовано ими при обрисовке объективной стороны шпионажа, некоторых хозяйственных, воинских преступлений, отдельных преступлений против порядка управления.
Необходимо напомнить, что УК РСФСР 1922 г. был известен и термин «хищение». Статья 180-а этого кодекса предусматривала ответственность за хищение из государственных и общественных складов, судов и других хранилищ, производившееся путем краж, учинення подлогов и т. п. преступных действий, о необходимости борьбы с хищничеством, хищениями социалистического имущества говорилось и в первых декретах Советскою государства. В УК РСФСР 1926 г. термин «хищение» не употреблялся. В качестве обобщенного понятия корыстных преступлений против социалистической собственности ЭТО! термин вновь был использован в постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 авіуста 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической собственности)» (в нем говорилось о «хищении» (воровстве), в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и обществен-1ЮГО имущества»). Этот Указ, как известно, не давал определения кражи социалистического имущества. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности», отнесшем к краже не только тайное, но и открытое завладение имуществом, понятие кражи раскрывалось словами «тайное или открытое похищение личного имущества граждан». УК РСФСР 1960 г., продолжив линию предыдущего законодательства на параллельные изложения норм, охраняющих социалистическую и личную собственность, также использовал термин «хищение» в качестве для группы посягательств на социалистическую собственность. Однако кража социалистического имущества была определена в нем традиционно — как «тайное похищение». Но поскольку кража социалистического имущества была отнесена к одной из форм хищения, то и определить ее нужно было бы, следуя логике УК, через родовой признак как «тайное хище-)1ие». Однако этого составители УК не сделали. Они, надо полагать, учли, что в законе общее понятие хищения не раскрывается, в связи с чем формулировка «кража — тайное хищение» была бы не информативной. В то же время в УК РСФСР 1960 г. (как и в УК 1926 г.) термин «похищение» был использован не только при описании способа кражи и грабежа, но и шпионажа, надругательства над могилой, мародерства, преступлений, предусмотренных ст. CT.125, 195.
Как видим, определение кражи в УК РСФСР 1960 г. принципиально не отличалось от определений, даваемых в предшествовавшем yix)JK)BHOM законодательстве. Оно было изложено тем же языком; на первый взгляд представлялось достаточно простым, однако эта простота была обманчивой, поскольку при описании понятия кражи использовался термин «похищение», не имевший в уголовном кодексе четко определенного значения. Причем в УК РСФСР 1960 г. определение кражи социалистического имущества приобретало весьма расплывчатый характер в связи с появлением в языке уголовного закона термина «хищение». Так, из сопоставления заголовка ст.89 УК и диспозиции Ч.1 этой сгатьи следовало, что хищение государственного или общественного имущества, соверіпенное путем кражи, это хищение, совершенное путем тайного похищения. Бесспорно, что полезность такой законодательной конструкідаи была проблематичной .
