Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление и развитие норм отечественного уголовного законодательства об ответственности исполнителя преступления и ее регламентация в зарубежном уголовном праве
1.1. Становление и развитие норм об ответственности исполнителя преступления в отечественном уголовном законодательстве ... 14
1.2. Понятие исполнителя преступления и его ответственность в зарубежном уголовном праве 30
Глава 2, Понятие исполнителя преступления и его уголовно-правовая характеристика
2.1. Понятие и сущность исполнителя преступления 47
2.2. Уголовно-правовая характеристика разновидностей исполнителя преступления 66
2.3. Соисполпительство и группа лиц: соотношение понятий 93
Глава 3. Ответственность исполнителя преступления
3.1. Вопросы установления пределов ответственности за соисполни-тельство в преступлениях 112
3.2. Квалификация действий исполнителя и ответственность соучастников преступления 148
3.3. Ответственность исполнителя за эксцесс и квалификация действий соучастников преступления 169
Заключение 194
Список использованной литературы 205
Приложения 225
- Становление и развитие норм об ответственности исполнителя преступления в отечественном уголовном законодательстве
- Понятие исполнителя преступления и его ответственность в зарубежном уголовном праве
- Понятие и сущность исполнителя преступления
- Вопросы установления пределов ответственности за соисполни-тельство в преступлениях
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящее время преступления, совершаемые в соучастии, занимают довольно прочную позицию в общей массе всех преступлении. По данным официальной статистики, доля преступлений, совершенных группой лиц, среди расследованных преступлений за последние пять лет составляет примерно 14,5-18 %. В 2005 году в общем числе выявленных лиц 24,8 % составили лица, совершившие преступления в составе группы1.
Ни одно из деяний этой категории не обходится без исполнителя преступления, без которого, в отличие от организатора, подстрекателя и пособника, соучастие в преступлении немыслимо вообще. По этой причине исполнитель является самым распространенным видом соучастника. Изучение уголовных дел по преступлениям, совершенным в соучастии, показало, что общее количество исполнителей составляет примерно 79,3 % от всех соучастников. Вместе с тем исполнитель является и самой опасной фигурой соучастия в преступлении, поскольку именно он претворяет в жизнь совместные преступные планы, нередко использует свои навыки, умения и личные качества для успешного достижения общей преступной цели.
Ответственность данного вида соучастника регламентируется нормами гл. 7 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ). По сравнению с УК РСФСР 1960 г. действующий УК РФ расширил понятие исполнителя преступления, впервые закрепил понятие эксцесса исполнителя преступления и ряд правил квалификации соучастников преступления, в том числе определения групповых форм совершения преступления. Большинство из данных законодательных нововведений обусловлены практической необходимостью. Однако ни следственная, ни судебная практика оказались не готовы к подоб-
1 См.: Преступность и правонарушения (2001-2005): Стат. сб. МВД РФ, Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, Меж-госуд. стат. комитета СНГ. М., 2005.
4 ной новеллизации, что наиболее явно проявилось при квалификации действий исполнителей преступления. Об этом свидетельствует огромное количество ошибок, допускаемых даже высшей судебной инстанцией. Не помогают правоприменителю и разъяснения пленумов Верховного Суда РФ, которые также содержат ряд противоречий и неточностей относительно вопросов соучастия в преступлении.
Десятилетний опыт применения уголовно-правовых норм, касающихся ответственности исполнителя преступления, во многом показал их несостоятельность. Еще более усугубляют ситуацию дополнения, вносимые законодателем в Особенную часть УК РФ. Так, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 161 -ФЗ в УК РФ введена ст. 127 і «Торговля людьми», Федеральным законом от 24 июня 2002 г. № 103-ФЗ - ст. 2053 «Содействие террористической деятельности» в редакции Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ, которые расширяют рамки исполнения преступления, что приводит к неразрешимым трудностям при квалификации данных преступлений.
Анализ теоретических дискуссий и практической деятельности свидетельствует об острой необходимости совершенствования норм об ответственности исполнителя преступления. Так, следует уточнить законодательное понятие исполнителя, которое на настоящий момент допускает слишком широкое толкование данной фигуры, привести в соответствие с реалиями положение, исключающее соисполнительство неспециального субъекта в преступлениях со специальным субъектом, закрепить правила квалификации исполнителя преступления в случае добровольного отказа соучастников, правила квалификации действий соучастников при эксцессе исполнителя.
Кроме того, правоприменитель остро нуждается в теоретически обоснованных разъяснениях соотношения понятий «соисполнительство» и «группа лиц», в рекомендациях по установлению признаков соисполнительства в преступлениях, имеющих различную структуру объективной стороны, при квалификации которых наиболее часто возникают трудности. Изложенное подтверждает и проведенный опрос представителей правоохранительных ор-
5 ганов, который показал, что они довольно часто в своей работе сталкиваются с деятельностью исполнителя и у них возникают трудности при установлении признаков исполнения преступления в действиях лица.
Таким образом, ответственность исполнителя преступления по сей день требует решения многих вопросов как на законодательном уровне, так и в области применения соответствующих уголовно-правовых норм.
Эти и многие другие факты свидетельствуют об актуальности темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы. В юридической литературе проблеме ответственности за деяния, совершаемые в соучастии, уделяется большое внимание. Вопросы соучастия разрабатывались в трудах ученых дореволюционного, советского и постсоветского периода, таких как Ф.Г. Бурчак, P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, М.С. Гринберг, П.И. Гришаев, Н.Д. Дурманов, A3. Жалинский, А.П. Жиряев, А.Ф. Зелинский, В.Д. Иванов, Н.Г. Иванов, Н.Г. Кадников, М.И. Ковалев, И.Я. Козаченко, АЛ. Козлов, Г. Колоколов, Ю.А. Красиков, Л.Л. Крутиков, В.Н. Кудрявцев, В.Н. Курченко, Р.И. Михеева, А.А. Пионтковский, B.C. Прохоров, А.В. Пушкин, В.В. Сергеев, А. Соловьев, Н.А. Стручков, Р.Н. Судакова, Н.С. Таганцев, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, А.В. Ушаков, И.Я. Фойницкий, И.Я. Хейфец, A.M. Царегородцев, М.Д. Шаргородский и др.
Данные исследователи, безусловно, внесли неоценимый вклад в развитие учения о соучастии в преступлении. В их работах затрагивались различные аспекты соучастия: понятие, признаки соучастия, виды соучастников, их ответственность и т. д. В различное время отдельно рассматривались такие виды соучастников, как организатор (A.M. Царегородцев, В.В. Качалов), подстрекатель (И.Я. Хейфец, Ф.Г. Бурчак, А.В. Пушкин, Д.А. Безбородов), пособник (Т.Н. Косарева). Кроме того, были исследованы организация, подстрекательство и пособничество в групповом преступлении (А.Ф. Ананьин). Деятельность исполнителя в основном частично была рассмотрена в рамках преступлений, совершаемых группой лиц (P.P. Галиакбаров, Ю.А. Дидатов). Таким образом,
исполнитель преступления выпал из поля зрения уголовно-правовой науки, и в этой части образовался своеобразный пробел, требующий скорейшего заполнения. Лишь недавно была предпринята попытка монографического исследования исполнителя преступления как вида соучастника (О.Л. Цвиренко).
Однако большинство положений, касающихся данной фигуры соучастия, воспринимаются на сегодняшний день незаслуженно аксиоматично. В частности, нуждаются в проработке вопросы, связанные с понятием исполнителя преступления и его сущностью, видами исполнителя преступления, обоснованностью включения посредственного исполнителя в число видов исполнителя преступления, соотношением понятия «исполнитель» с другими уголовно-правовыми понятиями и категориями, а также ряд вопросов ответственности исполнителя и последующей квалификации действий других соучастников преступления.
В связи с этим исполнитель преступления как самостоятельная фигура в уголовном праве и его ответственность настоятельно требуют проведения дальнейшего обстоятельного монографического исследования.
Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие по поводу ответственности исполнителей преступления.
Предметом исследования являются ранее действовавшее отечественное уголовное законодательство, нормы современного российского и зарубежного уголовного права в части, касающейся определения понятия исполнителя преступления и регулирования вопросов его ответственности, а также положения уголовно-правовой теории и судебной практики в этой области.
Цель диссертационного исследования - рассмотреть признаки исполнителя преступления и особенности его ответственности, выработать научно обоснованные рекомендации по применению соответствующих норм уголовного законодательства.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
- рассмотреть историю развития отечественного уголовного законодательства об ответственности исполнителя преступления;
проанализировать зарубежное уголовное законодательство в части регулирования ответственности исполнителя преступления;
определить сущность исполнителя и его место в системе институтов уголовного права;
провести анализ законодательных разновидностей исполнителя преступления, закрепленных в ч. 2 ст. 33 УК РФ, и их соответствия общему понятию соучастия в преступлении и сущности исполнителя как вида соучастника;
установить соотношение понятий «соисполнительство» и «группа лиц»;
изучить проблемные вопросы установления признаков соисполни-тельства в преступлениях и выработать соответствующие рекомендации;
провести исследование проблемы квалификации действий исполнителя и пределов ответственности соучастников преступления;
разработать правила квалификации действий исполнителя при эксцессе;
сформулировать предложения и рекомендации по совершенствованию норм уголовного закона об ответственности исполнителя преступления.
Методология и методика исследования. Методологической основой исследования является диалектический метод научного познания. В ходе работы над диссертацией использовались частнонаучные методы: историко-правовой (при рассмотрении вопросов определения исполнителя преступления и его ответственности в ранее действовавшем отечественном уголовном законодательстве), сравнительно-правовой (при изучении зарубежного уголовного законодательства в части регламентации ответственности исполнителя); формально-логический и системный (при установлении признаков и сущности исполнителя преступления, соотношения понятий «соисполнительство» и «группа лиц», определении правил квалификации деяний исполнителя) и конкретно-социологический (при проведении опроса представителей правоохранительных органов, контент-анализе документов, экспертной оценке).
Нормативную базу исследования составило современное и ранее действовавшее отечественное уголовное законодательство, а также уголовное законодательство других государств в части, касающейся определения исполнителя преступления и квалификации его действий.
Теоретической основой исследования послужили научные труды ученых дореволюционного, советского и постсоветского времени по истории, философии, уголовному праву и криминологии.
Обоснованность и достоверность результатов исследования обусловлена эмпирической базой исследования, включающей в себя уголовные дела по преступлениям, совершенным в соучастии, соответствующую опубликованную судебную практику Верховного Суда РФ более чем за 15 последних лет, руководящие разъяснения пленумов Верховного Суда СССР, РСФСР и РФ, данные, полученные в результате анализа и обобщения 367 уголовных дел данной категории, рассмотренных судами Московской, Владимирской и Рязанской областей за период с 1997 по 2006 год, а также опроса 392 представителей правоохранительных органов - следователей, прокурорских работников, судей Московской, Владимирской и Рязанской областей, официальные статистические данные МВД России, Судебного департамента при Верховном Суде РФ. При проведении исследования использовался также почти 20-летний опыт работы диссертанта в должности федерального судьи.
Научная новизна диссертации обусловлена недостатком монографических исследований, посвященных исполнителю как виду соучастника преступления. Основываясь на анализе отечественного и зарубежного уголовного законодательства и практики его применения, существующих научных взглядов и собственном видении проблемы, автор рассматривает понятие и проблемы ответственности данного вида соучастника. В работе выявляются недостатки и пробелы действующего уголовного закона в части, касающейся квалификации действий исполнителя преступления, установлению его признаков, в том числе в относительно новых для российского уголовного законодательства преступ-
9 лениях (ст. 127і УК РФ «Торговля людьми», ст. 2051 УК РФ «Содействие террористической деятельности»). Диссертантом теоретически обосновываются и предлагаются рекомендации правоприменительного характера и законодательные изменения, направленные на повышение эффективности уголовно-правовой борьбы как с преступной деятельностью исполнителей, так с преступлениями, совершаемыми в соучастии, в целом.
В частности, диссертантом предложены: усовершенствованное доктри-нальное понятие исполнителя преступления, наиболее соответствующее общим признакам соучастия в преступлении и сущности данного вида соучастника; законодательное решение проблемы определения места посредственного совершения преступления, не относящегося к исполнению преступления; рекомендации по соотношению понятий «соисполнительство» и «группа лиц», по установлению признаков соисполнительства в преступлениях с различной конструкцией состава, по квалификации действий соучастников в случае эксцесса исполнителя, квалификации действий соисполнителей в преступлениях со специальным субъектом, квалификации действий исполнителя, а также других соучастников, при добровольном отказе совместно действующего лица и др.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Основание выделения исполнителя как соучастника преступления
позволяет классифицировать его на два вида: исполнитель, единолично пол
ностью совершивший деяние, предусмотренное статьей или частью статьи
Особенной части УК РФ (исполнитель «в чистом виде»), исполнитель полно
стью или частично совершивший деяние, предусмотренное статьей или ча
стью статьи Особенной части УК РФ, совместно с другими соисполнителями.
2, Преступная деятельность посредственного исполнителя преступле
ния, не отвечающая по своим показателям признакам исполнителя преступ
ления, необоснованно включена в ч. 2 ст. 33 УК РФ: посредственный испол
нитель не выполняет лично деяние, входящее в объективную сторону пре
ступления, и использует лиц, не подлежащих уголовной ответственности и
10 поэтому не являющихся соучастниками преступления. Данные случаи совершения преступления необходимо урегулировать отдельно в ст. 33 УК РФ как посредственное участие в совершении преступления, не относящееся к соучастию.
Законодательное определение исполнителя преступления необходимо сформулировать в следующем виде: «Исполнителем преступления признается лицо, полностью или частично совершившее деяние, предусмотренное статьей или частью статьи Особенной части УК РФ». Данное определение охватывает собой деятельность исполнителя и соисполнителя и наиболее полно отражает сущность этой разновидности совместной преступной деятельности.
Существует три варианта соотношения понятий «соисполнительст-во» и «группа лиц»: а) понятия «соисполнительство» и «группа лиц» тождественны (ч. 1 ст. 35 УК РФ - группа лиц без предварительного сговора);
б) понятие «соисполнительство» является обязательной частью целого -
«группы лиц» (ч. 2 ст. 35 УК РФ - группа лиц по предварительному сговору);
в) понятие «соисполнительство» может являться частью целого - «группы
лиц» (ч. 3, 4 ст. 35 УК РФ - организованная группа и преступное сообщест
во). Соучастники, не совершавшие деяний, входящих в объективную сторону
совместного преступления, соисполнителями признаваться не могут.
5. В случае эксцесса исполнителя необходимо руководствоваться сле
дующими правилами квалификации действий соучастников:
а) при эксцессе исполнителя на стадии приготовления к преступлению или покушения на преступление остальные соучастники подлежат ответственности за приготовление к преступлению или покушение на преступление. Исполнитель, допустивший эксцесс, подлежит ответственности либо по совокупности преступлений: за приготовление к преступлению или покушение на преступление и преступление, составившее эксцесс, либо только за преступление, составившее эксцесс, если был добровольный отказ исполнителя от совместного преступления и совершение иного преступления;
б) при эксцессе исполнителя на стадии оконченного преступления остальные соучастники подлежат ответственности за оконченное преступление, охватывающееся их умыслом, по соответствующей части статьи или статье Особенной части УК РФ либо за покушение на преступление, охватывающееся их умыслом, если исполнитель совершил менее тяжкое преступление. Исполнитель подлежит ответственности за преступление, составившее эксцесс, либо по совокупности преступлений: за совместно совершенное преступление и за преступление, составившее эксцесс, если наряду с совместным преступлением им было также совершено преступление, предусмотренное иной статьей.
Правило квалификации действий соучастников в преступлениях со специальным субъектом, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, необоснованно сужает рамки возможного соисполнительства в таких преступлениях. Соисполнитель может выполнять только часть деяния, и поэтому он может не отвечать признакам специального субъекта, если действует вместе с друїим соисполнителем, являющимся специальным субъектом. Необходимо внести в ч. 4 ст. 34 УК РФ соответствующие изменения, которые бы позволили привлекать к ответственности за соисполнительство в преступлениях со специальным субъектом и учитывали случаи посредственного участия в совершении преступления со специальным субъектом.
Квалификация деяний совместно действующих лиц при добровольном отказе соучастника от совершения преступления должна основываться на учете соисполнительства в преступлении, а также влияния добровольного отказа не только исполнителя на ответственность соучастников, но и соучастников на ответственность исполнителя, В случае добровольного отказа исполнителя (соисполнителя) от совершения преступления остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению, соучастие в покушении на преступление или соучастие в оконченном преступлении, совершенном соисполнителем. В случае добровольного отказа от совершения преступления организатора, подстрекателя, пособника или соисполнителя исполнитель (соис-
12 полнитель) несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению, покушение на преступление или оконченное преступление.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в обобщении, систематизации основных положений и взглядов, углублении научных взглядов и знаний, касающихся исполнителя как вида соучастника преступления, определении проблем ответственности исполнителя преступления и направлений их решения. Положения и выводы, содержащиеся в нем, имеют значение для дальнейшего развития представлений о видах соучастников и в целом учения о соучастии в преступлении, научной разработки проблем квалификации действий исполнителя преступления и применения соответствующих уголовно-правовых норм.
Практическая значимость исследования состоит в том, чго содержащиеся в нем предложения и рекомендации могут быть использованы при совершенствовании уголовно-правовых норм, касающихся ответственности исполнителя и других соучастников преступления (автором предложен проект Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации); в правоприменительной деятельности правоохранительных органов при квалификации преступлений, совершенных в соучастии; в процессе разработки руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по соответствующим вопросам, методических рекомендаций применения соответствующих положений уголовного закона для сотрудников правоохранительных органов; в проведении дальнейших исследований по проблемам соучастия; в учебном процессе юридических вузов при преподавании курса «Уголовное право» и подготовке учебников, учебных пособий, лекций.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные выводы и рекомендации отражены в пяти статьях, опубликованных в сборниках научных трудов и журнале, включенном ВАК Минобразования России в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий (Человек: преступ-
13 ление и наказание. 2006. № 2-3). Некоторые положения проведенного исследования излагались автором на международной научно-практической конференции «Юридическая наука: проблемы и перспективы развития (региональный аспект)», проводившейся в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого (сентябрь-октябрь, 2005), научно-практическом семинаре «Проблемы уголовной ответственности и наказания», посвященном памяти профессоров В.А. Елеонского и Н.А, Огурцова, проходившем в Академии ФСИН России (апрель, 2006), научно-практическом семинаре «К 10-летию со дня принятия Уголовного кодекса Российской Федерации: итоги и перспективы», проводившемся на базе Московского университета МВД России (май, 2006), межвузовском научно-практическом семинаре «Уголовный закон: состояние и проблемы применения», посвященном 10-летию принятия УК РФ, проходившем в Академии ФСИН России (июнь, 2006).
Результаты диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность Перовского районного суда г. Москвы, Октябрьского районного суда г. Владимира, Владимирской областной коллегии адвокатов № 1, в учебный процесс Владимирского юридического института ФСИН России.
Объем и структура диссертации. Диссертация выполнена в объеме, соответствующем требованиям ВАК. Структура работы определяется целью и задачами исследования и соответствует логике проведенного исследования.
Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Становление и развитие норм об ответственности исполнителя преступления в отечественном уголовном законодательстве
Рассмотрение вопроса о развитии норм отечественного уголовного права, регулирующих ответственность исполнителя преступления, представляет интерес не только с позиций установления основных тенденций данного процесса. Исторический анализ позволит, в первую очередь, определить действительное место исполнителя преступления в системе уголовно-правовых институтов и выработать пути совершенствования соответствующих положений действующего уголовного законодательства.
Исполнитель преступления как отдельная фигура стал выделяться не сразу. В первых законодательных актах начинает учитываться лишь тот факт, что преступление может совершаться не одним лицом, а несколькими лицами. Борьба с групповой преступной деятельностью не теряла своей актуальности, как отмечает Н.Г. Иванов, «уже с того момента, когда прозвучал библейский призыв: «Не следуй за большинством на зло». Подобное библейское предписание. Выступая в качестве клерикального символа, устанавливающего строгий запрет на совершение совместными усилиями «злых» деяний, получило последовательное развитие в законодательных актах всех эпох и народов, став, пожалуй, их имманентной составной частью1.
Самым ранним законодательным памятником древнерусского права, в котором были закреплены указания, определяющие ответственность нескольких лиц является Русская Правда (начало XI в. - конец XIII в.). Статья 31 Русской Правды (краткой редакции) устанавливала: «А иже крадеть любо конь, любо волы или клеть, да аще будеть един крал, то гривну и тридесят резан платити ему; или их будет 18, то по три гривне и по тридесят резан платити мужеви»1. Статья 41 Русской Правды (пространной редакции): «Аже крадет кто скот в хлеве или клеть, то же будеть один, то платити ему три гривны и 30 кун; будет ли их много, всем по три гривны и но 30 кун платити». Статья 42 (этой же редакции): «Аже крадеть скот на поли, или овце, или козы, ли свиньи, 60 кун; будеть ли их много, то всем по 60 кун»2.
Из приведенных примеров видно, что закон просто говорит о хищениях, совершаемых несколькими лицами, не называя это соучастием и не выделяя различные виды участников по их ролевому признаку. Однако данные положения можно с уверенностью назвать зачатком, из которого впоследствии развился институт соучастия в преступлении. «Нельзя не отметить, - пишет А.Н, Трайнин, - что все эти попытки конструировать ответственность нескольких лиц, участников одного и того же преступления, имеют место в связи с имущественными посягательствами: во всех случаях речь идет о краже скота или зерна. Постановления о соучастии, таким образом, впервые появляются в борьбе с имущественными преступлениями, в интересах защиты частной собственности»3.
Дальнейшее развитие уголовного права происходит в период укрепления центральной власти. Данная эпоха представлена судебниками 1497 года и 1550 года, сборником постановлений церковно-земского собора (Стоглав). В частности, в гл. 69 Стоглава встречается упоминание о такой форме совместной преступной деятельности как сговор: «А тиуном и неделыциком митрополичим и архиепископим с ябедники и с блудницами зговору не чинити, и по зговору священничаскаго и иноческаго чину и всех православных крестьян не продавати» .
Упоминание об ответственности совместно действующих лиц имеется и в других законодательных памятниках этого периода. Например, ст. 1 Приговора о разбойных делах 1555 года указывает: «Которого розбойника поймают, и тот розбойник в розбоех на себя и на своих товарищев учнет говорити, и что кому розбойного досталося, и по его речем у того человека поличное вымут и, пытан, на себя не скажет, а в обыску ево назовут лихим челове-ком, и того по обыску и по розбойничим речем и по поличному казнить» . Статья 4 Губной Белозерской грамоты 1539 года также определяла: «А вперед, в ваших волостях, где розобьют розбоиники село или деревню, или кого на дорозе розобьют, а на которых людей на своих товарищев учнут, которые розбойникы пытаны говорити, что с ними розбивали или х кому приезжали, а те будут люди живут в Белозерском уезде, и вы б тех розбойников имали ж, да обыскав и доведчи на них и пытав накрепко, казнили смертью ж»3.
В данном случае законодатель соучастников называет товарищами, не выделяя, опять же, их роли в совершении преступления. А.Н. Трайнин объясняет факт отсутствия отдельных норм о соучастии следующим образом: «Ответственность, и притом одинаковая ответственность всех участвовавших в совершении преступления, представлялась законодателю настолько бес-спорной, что не требовала специальных постановлений» .
Существенное развитие норм о соучастии происходит в Соборном уложении 1649 года. Следует согласиться с точкой зрения А.В. Пушкина и Ю.А. Дидатова о том, что в Соборном уложении 1649 года «были заложены такие существенные понятия, которые стали основой для института соучастия в российском уголовном праве, общепринятыми и в законодательстве, и в современной доктрине»1.
Анализ положений Соборного уложения 1649 года показал, что в нем начинают различаться роли соучастников, и, в частности, выделяется исполнитель преступления. Так, в ст. 19 гл. XXII Уложения указывается: «А будет кто над кем учинит смертное убийство по чьему научению, а сыщется про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертию же»2. Как мы видим, хотя в Уложении об этом прямо не говорится, в приведенном положении имеются в виду исполнитель убийства и подстрекатель к совершению убийства. Причем подстрекатель наказывался в равной мере с непосредственным исполнителем преступления.
Следует отметить, что в Уложении прослеживается несколько подходов к наказуемости соучастников. В одних случаях к соучастникам применяется менее строгое наказание, чем к исполнителю: «А будет кто приедет к кому-нибудь на двор насильством, скопом и заговором, умысля воровски, и учинит над тем, к кому он приедет или над его женою, или над детьми, или над людьми смертное убойство, а сыщется про то допряма, и того, кто такое смертное убойство учинит, самого казнити смертью же, а товарищев его бити кнутом и сослати, куды государь укажет» (ст. 198 гл. X Уложения).
Понятие исполнителя преступления и его ответственность в зарубежном уголовном праве
Фигура исполнителя известна не только отечественному уголовному законодательству. Предписания относительно его понятия и ответственности закреплены и в зарубежном уголовном праве. Их исследование представляет известный теоретический и практический интерес.
В зарубежном уголовном праве существует несколько подходов к определению такой фигуры, как исполнитель преступления. Это зависит прежде всего от понимания самого института соучастия в преступлении.
Уголовное законодательство некоторых стран вообще не выделяет исполнителя преступления. Прослеживается несколько вариантов такого подхода. С одной стороны, классификация соучастников вообще не проводится либо проводится совершенно иная классификация, отличная от общепринятой.
Например, в УК Турции 1926 г. классификация соучастников отсутствует вообще. Дается только общее положение, в соответствии с которым при соучастии нескольких лиц в совершении преступления или проступка каждый из них наказывается за это деяние1.
УК Республики Сан-Марино 1974 г. также устанавливает определение о том, что «все лица, участвовавшие любым способом в совершении умышленного преступления, подвергаются наказанию, установленному для этого вида преступлений» (ст. 73 УК)2.
Аналогичный подход в УК Италии 1930 г., ст. 110 которого устанавливает, что «когда несколько лиц соучаствуют в одном и том же уголовном правонарушении, каждый из них подлежит наказанию за это правонарушение».
Согласно п. (с) ст. 7.01 УК Штата Техас 1973 г. «отменяются все традиционные различия между пособниками и исполнителями посягательства, и каждому соучастнику посягательства может быть предъявлено обвинение в совеошении данного посягательства и он может быть осужден без указания на то, что он действовал в качестве исполнителя или пособника» .
В УК Бельгии 1867 г. все совместно действующие лица подразделяются на виновных в совершении преступления и соучастников. В частности, в соответствии со ст. 66 УК как виновные в совершении преступления подлежат наказанию те, кто его совершат или будут непосредственно участвовать в его совершении, те, кто каким-нибудь действием будут способствовать совершению правонарушения таким образом, что без такого содействия преступление или проступок не могли быть совершены, те, кто подарками, обещаниями, угрозами, путем злоупотребления властью или полномочиями, обманом или незаконными махинациями прямо будут склонять к совершению преступления и т.д. Согласно ст. 67 УК соучастниками признаются лица, оказавшие содействие совершению преступления иными способами .
УК Голландии 1886 г. различает основных участников и соучастников преступления. В части 1 ст. 47 УК определено: «Следующие лица подлежат ответственности в качестве основных участников:
(1) те, кто совершают уголовное правонарушение либо лично, либо совместно с другим лицом или другими лицами, или кто заставляет невиновного совершить уголовное правонарушение;
(2) те, кто с помощью даров, обещаний, злоупотребления властью, использования насилия, угрозы или обмана или предоставляя возможности, средства или информацию, умышленно подстрекают к совершению преступления».
В статье 48 УК Голландии установлено, что «следующие лица подлежат ответственности как соучастники преступления; (1) те, кто умышленно оказывают помощь во время совершения преступления; (2) те, кто умышленно предоставляют возможность, средства или информацию, необходимые, чтобы совершить преступление))1.
С другой стороны, зачастую в зарубежном уголовном законодательстве ведется речь лишь о лицах или действиях, связанных с исполнением преступления, или приравниваемых к исполнению преступления.
Так, УК Дании 1997 г. в 23 говорит о лицах, содействовавших исполнению преступления, подстрекательством, советом или действием2.
В п. (а) 2 Свода законов Соединенных Штатов Америки, например, указывается: «Тот, кто совершает посягательство против Соединенных Штатов или помогает его совершению, подстрекает, дает советы, руководит, побуждает или обеспечивает его совершение. Подлежит наказанию как исполнитель данного посягательства»3.
УК Швейцарии 1937 г. также не дает понятия исполнителя. К соучастию он относит подстрекательство и пособничество4.
В соответствии с п. 5 ст. 11.2 УК Австралии 1995 г. «лицо может быть признано виновным в оказании помощи, подстрекательстве, даче советов или побуждении совершить преступление, даже если непосредственный исполнитель данного преступления не подлежит судебному разбирательству или не был признан виновным»1.
В параграфе 12 УК Австрии 1974 г. указывается: «Не только непосредственный исполнитель совершает наказуемое деяние, но и каждый, кто склоняет другое лицо исполнить его или иным образом содействует его выполнению»2.
Согласно 1 ст. 18 УК Польши 1997 г. «подлежит ответственности не только тот, кто исполняет запрещенное деяние сам либо совместно и в сговоре с другим лицом, но также и тот, кто руководит исполнением запрещенного деяния другим лицом или, используя зависимость другого лица от себя, поручает ему исполнение такого деяния» .
При этом в Законе дается понятие опосредованного совершения преступления: «Всякое лицо, которое приводит другое лицо в состояние, при котором последнее неспособно осознавать значение совершаемого деяния или волеизъявления в целях совершения преступления либо подыскивает для этих целей лицо, которое уже находится в таком состоянии либо в любом случае не подлежит наказанию, несет ответственность за совершенное преступление» (ст. 74 УК)4.
Кроме того, зарубежная законодательная практика знает и примеры, когда не выделяется даже институт соучастия и, естественно, не ведется речь о соучастниках как таковых. Примером может служить уголовное законодательство Норвегии (Общегражданский уголовный кодекс 1902 г. и Военный уголовный кодекс 1902 г.), в статьях которого, определяющих признаки преступления, прямо говорится о лицах, «причастных», «призывающих» к преступлению, «содействующих» совершению преступления.
Уголовное законодательство других государств говорит об исполнителе преступления, однако не включает его в число соучастников преступления.
Понятие и сущность исполнителя преступления
Исполнитель преступления является довольно неоднозначно понимаемой фигурой в уголовном праве. Это связано не только с различной оценкой содержательной части его деятельности, но и с общим определением его места, как в институте соучастия, так и в целом в механизме совершения преступления. Рассматривая понятие исполнителя преступления, следует, прежде всего, правильно установить его объем: ограничивается ли это понятие только рамками соучастия в преступлении либо нет.
Исполнитель преступления определяется в ч. 2 ст. 33 УК РФ. Часть первая данной статьи указывает, что «соучастниками преступления наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник». Ни в каких других статьях УК РФ мы не встретим понятие исполнителя преступления. Получается, что законодатель говорит об исполнителе преступления именно в рамках института соучастия.
Однако данную фигуру исследователи пытаются отнести не только к соучастию в преступлении, но и к преступлениям, совершаемым единолично, Например, по мнению А.П. Козлова, «вполне правомерно распространить понятие исполнителя и на индивидуально действующих лиц, поскольку и сущностно, и по оформлению препятствий к этому нет- индивидуально действующее лицо суть всегда исполнитель»1. Поэтому он предлагает вывести «понятие исполнителя за пределы соучастия, поскольку исполнитель может быть как соучастником, так и индивидуально действующим лицом, непосредственно или опосредованно причиняющим вред» . Как уже отмечалось, такой подход известен зарубежному уголовному праву. Данная точка зрения А.П. Козлова соответствует его утверждению о том, что в Особенной части УК «отражена только деятельность по исполнению преступления» .
Мы считаем, что практическая нецелесообразность такого реформирования уголовного законодательства очевидна. Выведение исполнителя за рамки соучастия ничего не дает, а только, наоборот, делает еще более нечеткой данную фигуру и вызывает другие вопросы ответственности собственно соучастников преступления. Существо вопроса здесь заключается в широком или узком понимании соучастия. Поэтому не имеет смысла коренным образом менять институт соучастия, более рационально правильно определить понятие исполнителя в рамках соучастия.
Еще А.Н. Трайнин писал, что исполнитель мыслим лишь в составе соучастников: «Исполнитель, пособник и подстрекатель - понятия соотносительные: они взаимно дополняют друг друга как носители разных функций в едином соучастии. Поэтому быть исполнителем одному также невозможно, как одному быть пособником или подстрекателем»3. Такое же мнение высказывал Ф.Г. Бурчак: «Исполнитель преступления - понятие соотносительное. Оно мыслимо только в соучастии, т.е. в тех случаях, когда наряду с исполнителем действуют и другие лица, выполняющие иную функциональную роль -организаторов, подстрекателей и пособников. Если преступление совершается одним лицом, вопрос о его роли и функциях не возникает. В таких случаях речь идет просто о субъекте преступления, то есть о лице, совершившем общественно опасное и противоправное деяние и виновно причинившем вредные последствия» . О.Я. Цвиренко считает, что в случае единоличного совершения преступления, нет необходимости обозначать роль лица в качестве исполнителя, подстрекателя или пособника: «... указание на исполнителя преступления позволяет нам говорить о конкретной роли и функциях лица при совершении умышленного преступления в соучастии, представляющем собой умышленную совместную преступную деятельность»1.
Действительно, исполнитель как фигура, в отличие индивидуально действующего лица, являющимся безотносительным понятием, возникает только в противовес другим соучастникам. Однако указанные авторы заблуждаются в одном: исполнитель противопоставляется только организатору, подстрекателю и пособнику. При этом ничего не говорится о соисполнитель-стве, когда данные соучастники могут вообще отсутствовать. Кому в таком случае противопоставляется исполнитель? В рамках совместной преступной деятельности он может противопоставляться или соотноситься только с другим исполнителем. Следовательно, исполнитель преступления существует при наличии следующих вариантов связи: исполнитель - соучастник (организатор, подстрекатель, пособник) либо исполнитель - исполнитель (соисполнитель) (прил. 1).
Нельзя смешивать также понятие субъекта преступления и исполнителя преступления. Ведь мы прекрасно понимаем, что каждый из соучастников (исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник), а также индивидуально действующее лицо одновременно должны отвечать и признакам обще-го субъекта. С чем, кстати говоря, полностью согласен и А.П. Козлов . Субъект занимает самостоятельное место в составе преступления, а исполнитель скорее характеризует специфическую деятельность в совместно совершаемом преступлении.
О.Л. Цвиренко делает следующий вывод: «Понятие «исполнитель преступления» образуется путем увеличения содержания понятия «субъект преступления» за счет прибавления к нему функционального признака исполнения преступления. Следовательно, объем понятия «исполнитель преступления», т.е. круг явлений, которые мыслятся в этом понятии, должен быть уже понятия «субъект преступления», а исполнитель преступления должен обладать всеми признаками субъекта»1.
Таким образом, исполнитель - это всегда соучастник. Подобной позиции придерживается 92 % респондентов (см. приложение 4). Отсюда вытекает один существенный вывод: понятие исполнителя преступления необходимо, прежде всего, конструировать именно в рамках соучастия в преступлении. И исполнитель преступления должен отвечать всем признакам соучастия в преступлении.
Позиции авторов на выделение признаков соучастия неоднозначны. В юридической литературе можно встретить различные точки зрения. По мнению одних авторов, соучастии характеризуется объективными признаками: а) количественный (наличие двух или более лиц); б) качественный (совместность действий); в) единый преступный результат для всех соучастников; г) наличие причинной связи и субъективным признаком - наличие умышлен-ной вины . Другие считают, что объективные признаки включают в себя: а) признак множественности; б) признак совместности, а субъективные признаки: а) единство умысла соучастников; б) соучастие только в умышленном преступлении3. Иные, что основополагающим признаком соучастия является совместность, которая характеризует его объективную и субъективную стороны4.
Вопросы установления пределов ответственности за соисполни-тельство в преступлениях
Как мы выяснили исполнитель - это всегда лицо, непосредственно выполняющее действия, входящие в объективную сторону преступления. Следовательно, важно определить следующее: какие деяния включает в себя объективная сторона, предусмотренная в той или иной статье Особенной части УК РФ. Ведь зачастую законодатель определяет простую диспозицию статьи Особенной части, не раскрывая признаков деяния. Более того, даже в тех случаях, когда диспозиция статьи носит описательный характер, решение вопроса об отнесении деяния к объективной стороне преступления в большинстве случаев отдается на откуп практике. Суть вопроса установления признаков исполнения преступления, как отмечают И.Я. Козаченко и В.Н. Курченко, заключается в том, чтобы правильно понять специфику объективной стороны преступления в каждом конкретном случае1. Иными словами, в настоящее время соисполнительство в преступлении - это оценочное понятие.
В данном случае нами было выделено несколько проблемных вопросов установления признаков соисполнительства в преступлениях. Первый вопрос связан с правильным установлением рамок совершения деяний, входящих в объективную сторону преступления, при соисполнительстве: что оно в себя включает и соответственно, что можно относить к соисполнительству. Обратимся к некоторым составам преступлений.
Так, если взять состав убийства, то понятно, что исполнителем будет лицо, непосредственно причинившее смерть другому человеку. Здесь никаких трудностей не возникает. Другое дело, когда мы говорим о соисполни-тельстве в убийстве. Кого мы можем признать соисполнителем в данном случае, каковы границы этого вида совместной преступной деятельности?
По логике вещей таковым должен признаваться только тот, кто также непосредственно причиняет смерть другому человеку. Такое решение кажется единственно правильным, но это только на первый взгляд, поскольку важно не допустить чрезмерного сужения границ соисполнительства при убийстве. Мы прекрасно понимаем, что зачастую смерть человека наступает непосредственно от действий только одного соучастника. Получается, что со-исполнительство в убийстве практически невозможно.
Также необходимо избегать чрезмерного расширения границ соисполнительства при убийстве, смешивая понятие подстрекательства или пособничества и соисполнительства. А как мы понимаем, соисполнительство ни при каких условиях не может быть шире того, что мы вкладываем в понятие исполнения преступления.
Некоторые разъяснения по вопросам соисполнительства при убийстве дает судебная практика. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указано, что убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения)1. Иначе говоря, любое содействие убийству, не связанное с подавлением сопротивления потерпевшего, лишением его возможности защищаться, должно рассматриваться как пособничество убийству.
Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обоснованно признала Вичужанина соисполнителем убийства, который по указанию Варламова с целью лишения потерпевшей возможности к сопротивлению и облегчения ее убийства сел на Валиуллову и заломив руки за спину, стал удерживать ее. Варламов в это время умышленно нанес Валиул-ловой по голове один удар имевшимся у него топором и удар в шею ножом. В результате полученных телесных повреждений потерпевшая скончалась на месте .
Однако в теории уголовного права есть ярые противники такого якобы «расширительного» понимания соисполнительства при убийстве. Г. Коробков считает, что «исполнитель - это лицо, которое, непосредственно воздействуя на организм потерпевшего, вызвало наступление его смерти» .
АЛХ Козлов пишет: «Интересно узнать, почему лицо, удерживающее за руки жертву, выполняет состав убийства? Можно ли квалифицировать подобные единоличные действия как умышленное убийство или покушение на него? Как скоро умрет жертва от удержания ее за руки? Вопросы можно было бы продолжить, но, думается, ясно даже без ответа на поставленные вопросы, что удержание за руки не является специфичным для убийства действием, поскольку оно само по себе не способно вызвать смерть потерпевшего, смерть не становится при таком поведении ни действительной, ни реально возможной. Как только мы признаем исполнением при убийстве любое участие в насилии, так с необходимостью расширим базу исполнения убийства, поскольку вынуждены будем отнести к нему и передачу яда исполнителю до или во время совершения убийства (функционально это одинаковое поведение), передачу веревки для удушения до или во время совершения убийства (функционально это одинаковое поведение), привязывание потерпевшего и уход с места совершения преступления, спаивание потерпевшего для последующего его убийства другим лицом и т.д.»1.
Казалось бы, А.П. Козлов преследует благую цель: придать понятию исполнителя однозначное толкование, очисть его от условностей и фикций . Кстати говоря, эта позиция автора несколько не согласуется с той позицией, которую он высказывает в другом своем исследовании относительно совокупного деяния-исполнения3. Но самое главное он не видит того, что такое «очищение» в некоторых случаях вообще не позволит привлечь к ответственности исполнителей преступления, поскольку деяние ни одного из них само по себе не могло вызвать смерть потерпевшего.
Это наглядно демонстрирует следующий пример. Климушкин, Гари-фуллин и Кучерявенко 24 марта 1998 г., узнав, что в одном из домов пос. Верховье проживают состоятельные люди, договорились совершить разбойное нападение на них. Для осуществления задуманного Климушкин передал нож Гарифуллину. Когда они проникли во двор дома и увидели вышедшего из гаража Кононеко, Кучерявенко ударом кулака сбил его с ног, после чего потерпевшего занесли в гараж. Там они связали ему руки и ноги, затем, проявляя особую жесткость, на протяжении длительного времени избивали по туловищу и голове. Гарифуллин наносил удары молотком по шее и голове, Кучерявенко - доской по голове, а Климушкин - ногами по туловищу и голове. От полученных в совокупности тяжких телесных повреждений Коно-ненко скончался на месте4.
