Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Исторический аспект концепции ограниченной вменяемости
1. Предыстория вопроса 8
2. Исследования в области "малой психиатрии" 16
3. Возникновение концепции уменьшенной вменяемости 22
4. Концепция уменьшенной вменяемости и социологическая школа уголовного права 27
5. Развитие концепции уменьшенной вменяемости в свете советской уголовной политики 41
6. Зарубежный опыт решения проблемы 51
7. Вопросы терминологии 55
Глава II. Ограниченная вменяемость как категория уголовного права .
1. Системный метод исследования проблемы психических аномалий .. 57
2. Понятие психической аномалии и нормы поведенческих реакций... 59
3. Характеристика психических аномалий и их классификация 68
4. Криминогенность психических аномалий 98
5. Психические аномалии как медицинский критерий ограниченной вменяемости 122
6. Юридический критерий ограниченной вменяемости 131
7. Ограниченная вменяемость и иные проявления психической деятельности 135
8. Нормативное определение ограниченной вменяемости 141
Глава III. Наказание лиц, признанных ограниченно вменяемыми .
1. Распространенность психических аномалий среди осужденных 144
2. Проблема совместимости психоаномальных и здоровых осужденных. 151
3. Назначение наказания ограниченно вменяемым лицам 159
4. Совершенствование принудительных мер медицинского характера. 166
Заключение. 174
Приложения 183
Список литературы 192
- Предыстория вопроса
- Исследования в области "малой психиатрии"
- Системный метод исследования проблемы психических аномалий
- Распространенность психических аномалий среди осужденных
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
История цивилизованного общества есть история поступательного и неуклонного развития человеческой личности от простого восприятия окружающего мира, к знанию о нем, а от него - к самосознанию, дающему возможность самооценки и самоконтроля.
Опыт предшествующих поколений, отраженный в научных достижениях и культурных традициях, нравственных и праювых нормах, политических идеалах и представлениях, оказывают формирующее влияние на сознание как конкретного индивида, так и общественного сознания в целом. Вместе с тем сознание является не только продуктом социального развития, но и союкупностью психофизиологических особенностей личности. Сознательно-юлевые потенции человека, являющиеся результатом развития высшей нервной деятельности, даны ему от рождения и обусловлены его биологической природой.
Сознание является фундаментальной категорией естественных наук, философии, искусства, религии, психологии, психиатрии и многих других областей познания. Огромную роль оно играет в области права, так как сознание - один из неотъемлемых признаков любого поступка, в том числе и преступления. В связи с этим правовое регулирование может распространяться исключительно на тех лиц, чьи способности сознавать праювую значимость своего поведения адекватны требованиям закона По этой причине в различных отраслях права существует единый принцип юридической оценки субъекта прав и обязанностей -презумпция наличия у него психической нормы, позволяющей адаптироваться к окружающей социальной действительности и выполнять определенные социальные функции. Именно этим вызвано существование таких отдельных праювых институтов, как признание гражданина недееспособным в гражданском праве, а в административном и уголовном праве - признание лица, совершившего запрещенное законом действие или бездействие, невменяемым. Неразрывная связь сознания и вменяемости заключается в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в регулировании своего поведения и самоконтроле.
Согласно действующему уголовному законодательству уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении тірестугшения. Вина обусловлена сознанием индивида При отсутствии осознанного поведения она исключается. Наряду с возрастом вопрос о вменяемости является той гранью, которая разделяет лиц на способных и не способных в силу своего психического состояния нести уголовную ответственность. Это чрезвычайно сложная и ответственная задача может быть решена исключительно на основе экспертного заключения, отвечающего на вопрос, насколько патологические изменения психики лица повлияли на степень осознанности его преступного поведения. При этом однозначные выводы в этой области будут далеки от истины, поскольку имеют место случаи, когда преступления совершают люди, страдающие заболеванием психики, но признанные вменяемыми, ибо наличие психического расстройства фатально не предполагает заключения о невменяемости. До недавнего времени, т.е. до принятия УК РФ 1996 г. (далее, УК), такие лица несли уголовную ответственность наравне с психически здоровыми лицами. Представляется, что подобное решение вопроса вряд ли было справедливым, поскольку любое психическое расстройство оказывает влияние на интеллектуально-волевую сферу человека, порождает дефекты (аномалии) его мышления и юли. В данном случае аномальные явления психики должны бьпъ рассмотрены в качестве тех биологических факторов, которые играют существенную роль в формировании и реализации преступных мотивов. Дать правильную юридическую оценку в подобных случаях в рамках формулы "вменяем - невменяем" невозможно, т. к. она не учитывает того, что нараду с социальными детерминантами в обусловленности человеческого поведения существенную роль играют факторы, связанные с психической неполноценностью индивида. Именно необходимостью совершенствования данной законодательной формулы и была порождена в свое время концепция ограниченной вменяемости, которая наиболее удачно сочетает в себе теоретические выводы и практические наблюдения в области судебной психиатрии.
Ввиду того, что до сих пор концепция ограниченной вменяемости, несмотря на свое нормативное выражение в законе (ст. 22 УК), является остро дискуссионной в силу своей неоднозначности и теоретической неразработанности, неугасаюший исследовательский интерес к этой проблеме наблюдается в нескольких отраслях наук (в уголовном праве, криминологии, судебной психиатрии, психологии и тд), и при этом точка зрения каждой из них имеет самостоятельное значение для определения нормативных параметров ограниченной вменяемости. В этой связи важно заметить, что до настоящего времени единого подхода к проблеме психических аномалий в науке уголовного права не выработано, хотя таковые попытки на протяжении достаточно длительного времени неоднократно имели место. Поэтому актуальность исследования этого объекта очень велика, тем более, что его выводы могут серьезно отразиться на практическом применении прежде всего уголовных и уголовно-исполнительных норм, касающихся решения вопроса о психических аномалиях преступника. Праюприменительная практика в этом вопросе настоятельно требует выработки единых методологических принципов, позволяющих ей стать единообразной.
Анализ уголовного законодательства позволил выявить некоторые моменты, нуждающиеся в уточнении и дальнейшем совершенствовании. В связи с чем в работе даются рекомендации, полезность которых может быть востребована не только праюприменительной, но и законодательной практикой.
Проблемой ограниченной вменяемости, как одним из вопросов, напрямую связанных с патологической преступностью, занимались многие исследователи, хотя как самостоятельный предмет научного интереса психические аномалии и определение их нормативных параметров в уголовном законе в монографических и диссертационньгх исследованиях еще не рассматривался. Среди российских ученых прошлых лет, посвятивших этой проблеме свои исследования, прежде всего следует назвать АА Герцензона, А.Ф. Кистяковского, ПН. Люблинского, В. Станкевича, Н.С. Таганцева Высказались по этому поюду и видные отечественные психиатры, такие как ВХ Кандинский, И.П. Мержеевский, В.П. Сербский. Среди современных ученых-юристов, а также психиатров наиболее активно эту проблему разрабатывали ЮМ. Антонян, В.П. Емельянов, Р.И. Михеев, а также В.Ф. Кондратьев, Д.Р. Лунц, ТВ. Морозов, НЛ Фелинская. Отдельные юпросы, рассматриваемой проблемы, анализировали в своих работах ИЯ. Козаченко, ЕА Сухарев и многие другие. Однако, несмотря на пристальное внимание этих и других авторов к изучению психических аномалий, и целый ряд сделанных ими научно обоснованных выводов, не все аспекты этой проблемы получили достаточное освещение. Многие важные юпросы остаются спорными, а некоторые из них не затрагивались: в частности, о соотношении психических аномалий и физиологического аффекта в структуре субъективной стороны состава преступления, о роли психических аномалий в формировании мотивов преступного поведения, а также о принудительньк мерах медицинского характера к лицам, признанными вменяемыми, но страдающими психическими расстройствами.
Интерес к этой теме обоснован и в связи с реформой уголовного и уголовно-исполнительного загонодательства, в результате которой концепция ограниченной вменяемости получила свое нормативное выражение. Актуальность указанной проблемы, как с позиции теории, так и с позиции практики, и недостаточная ее теоретическая разработка предопределили выбор темы диссертации.
Цели и задачи исследования.
Цели работы заключаются в том, чтобы на основе современных воззрений на институгьі уголовного права, изучения уголовно-правовой, исторической, криминологической и психиатрической литературы и анализа судебной практики раскрыть ретроспективный аспект ограниченной вменяемости, проследить эволюцию проблем патологической преступности, определить понятие и виды психических аномалий, а также рассмотреть признаки преступлений, совершенных лицами, страдающими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, и попытаться научно обосновать необходимость существования психиатрического контроля в угшовно-испслнительном производстве. Цели исследования обусловили следующие задачи: выявить историческую специфику развития понятий психических аномалий, не исключающих вменяемости; сформулировать определение понятия "ограниченная вменяемость", раскрыть юридическую сущность и качественные характеристики этого понятия, и на их основе провести практически значимую границу между состоянием вменяемости и ограниченной вменяемости; обозначить медицинский и юридический критерии ограниченной вменяемости; проанализировать спорные вопросы, возникающие в ходе судебно-психиатрических (в том числе комплексных психолого-психиатрических) экспертиз по рассматриваемой категории дел; высказать рекомендации и предложения по совфшенствованию уголовного и уголовно-исполнительного законодательства и практики его применения в плане интересующей нас проблемы.
Методологическая основа работы.
Намеченные пределы исследования определили необходимую для этого методологическую основу. Как известно, теория познания основывается на единстве логического и исторического, что полностью распгюстраняется и на сферу права. Логическое основание закономерностей правового развития невозможно без его исторического воспроизведения. Поэтому и причины сложившихся противоречий в праве следует искать прежде всего посредством анализа предьгдущего, историко-праююго опыта. Отсюда автор пришел к выводу о необходимости использовать в качестве методологии логико-исторический подход, который позволяет рассмотреть, как развивался в реальной действительности объект изучения, как складывалось учение, его отражающее, какие понятия сформировались в конечном счете и насколько они логически последовательны. Наряду с этим, при рассмотрении отдельных вопросов, использовались сравнительно-праююй и шциолоїхклатистический методы.
Научная новизна положений, выносимых на защиту.
Научная новизна исследования заключается не только в его актуальности, в целях и задачах, но и в положениях, выносимых на защиту:
Выступая за сохранение в уголовном законе нормы, предусматривающей уголовную ответственность лиц, страдающих психическими расстройствами, но признанных вменяемыми, в работе предлагается более четкая регламентация психических аномалий, не исключающих вменяемости.
Дается новая формулировка медицинского критерия невменяемости и ограниченной вменяемости.
Формулируется нормативное определение ограниченной вменяемости.
Обосновывается идея о том, что преступления, совершенные лицами в состоянии физиологического аффекта, а также преступления несовфшеннолетних, отстающих в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, не должны рассматриваться с точки зрения концепции ограниченной вменяемости.
Постановления Общей части действующего Уголовного Кодекса об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключаюгцим вменяемости, обладают особой универсальностью. В этой связи в диссертации проюдится идея распространения этих постановлений на все нормы Особенной части. Конструирование отдельных составов ггреступлений с выделением дополнительных признаков субъекта, который указан в ст. 22 УК, ггредставляется излишним.
На основе проведенного анализа предлагается система лечебнсьреабилитационных мероприятий осужденных с психическими аномалиями.
Эш и некоторые другие положения, выводы и рекомендации выносятся автором на защиту.
Правовая основа работы.
В диссертации исследуются древние источники уголовного права, законодательные акты уголовного права дореюлюционного и советского периода, а также практика его применения, действующее отечественное уголовное законодательство. В плане сравнительного правоведения использовано законодательство некоторых зарубежных стран, уголовное законодательство которых, по мнению автора, наиболее рационально регулирует институт ограниченной вменяемости.
Эмпирическая основа работы
В дассергационном исследовании автор прибегает к помощи посвященных институту ограниченной вменяемости теоретических выводов и практических предложений, основанных на материалах изучения уголовного законодательства, опубликованной судебной практики Верховных Судов СССР и Российской Федерации, а также на основе обобщений материалов судебно-медицинских экспертиз по уголовным делам, проведенных в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. Для более развернутого анализа, приводятся статистические данные, полученные в процессе работы судебно-психиатрических экспертных комиссий в 76 субъектах Российской Федерации за 1995 -1997 гг.
Практическая значимость исследования.
Выводы и предложения, содержащиеся в работе, могут быть использованы при дальнейшем совершенствовании действующего законодательства Отдельные рекомендации и предложения могут быть реализованы при подготовке постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, посвященного вопросам применения законодательства в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами, но признанных вменяемыми. Материалы исследования могут применяться в процессе преподавания разделов уголовного права "Лица, подлежащие, уголовной ответственности", "Преступления против личности".
Апробация результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права Уральской Государственной Юридической Академии, где проюдилось ее рецензирование и обсуждение. Основные положения диссергации изложены в научных статьях, обсуждены на заседаниях кафедры уголовного права и научных конференциях, проводимых с участием ученых УрГЮА (1993-1997 гг.)
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девятнадцать параграфов, заключения, приложений и списка литературы.
Предыстория вопроса
История патологической ітрестуїтности, равно как и вся история уголовного права, сохранила нам, начиная с древнейших времен и кончая современностью, множество примеров кровавых злодеяний, поражающих своей чрезвычайной жестокостью, нечеловеческими мучениями и страданиями их жертв, грандиозных разграблений и уничтожений восхитительных храмов и уникальных гокровишниц культуры и искусства, наконец, тех преступлений, совершенных с использованием, казалось бы, самых фантастических средств и способов, могущих вызвать удивление не только в сознании доверчивого обывателя, но и у самого взыскательного юриста-криминалиста И вряд ли число подобных показателей варварства и хитроумного преступного намерения поддается рациональному счету.
Вместе с тем, по мере развития человеческих обществ совершенно естественным образом возникла и развилась определенная система зашиты от преступных посягательств, в частности, выразившаяся в таком социально-праювом институте как наказание. Общепризнано, что наказание выработалось исторически из мести, сначала личной, потом семейной или родовой, в основе чего лежал один из сильнейших человеческих инстинктов - инстинкт самосохранения, зачастую эмоционально окрашенный стремлением к справедливому возмездию. Все это откладывало известный отпечаток на общественное и религиозное мнение, на определение преступного поведения и адекватного наказания, на отношение к самим преступникам.
Разные исторические эпохи голосом и пером своих мыслителей, приказами и действиями своих предводителей и тиранов, призывами и заклятиями псевдопророков и инквизиторов по-разному отвечали на вопросы: кто является преступником и что является преступлением? Какое за это должно быть наказание? В силу чего даже в сравнительно недавние времена гіреступниками объявлялись не только убийцы, насильники, юры, мошенники и проч., но, как известно, в Европе до XVII века проходили процессы над животными, нередко присуждавшимися к смертной казни, над трупами, над неодушевленными предметами. Так, последняя казнь животного в Европе имела место в 1572 году.
В той же Европе эпоха Возрождения и Реформации совпала с распространением судебных процессов о колдовстве и религиозными гонениями на еретиков. Булла папы Иннокентия VHI "Sumrnis desiderantes", направленная против еретиков, колдунов и ведьм, и появившаяся в декабре 1484 года, зачастую реализовывалась в судебном преследовании душевнобольных .
Совершенно очевидно, что подобные взгляды на преступное поведение и преступность в целом основывались на стремлении властей и общества наказать, а порой и уничтожить, как им казалось, проюдника злой юли, которая, в сюю очередь, могла олицетворяться с кем и чем угодно. Наверно поэтому слишком скудны исторические сведения о попытках в те времена выявить не только зловещий и неоднозначный облик преступника, но и проникнуть в его тайный внутренний мир страстей и влечений. Это и понятно, в те деспотические эпохи никто не смел думать облегчить участь преступника, входить в его психологию. Более того, случалось, что отсутствовала даже всякая здравая оценка преступных намерений и их проявления во вне. Так, Миланский тиран Барнабо Висконти (1385) приказал отсечь руку и вырвать глаз у одного мальчика, который во сне видел, что убил дикого кабана Висконти .
Прежние уголовные уложения, сменившие деспотизм и произвол, также весьма мало интересовались психологией преступника; раз имелось преступление, находился подозреваемый, его пытали, пока он не сознавался; затем наступало кровавое возмездие, иногда в ужасных формах. Изложенное позволяет сделать вывод, что общество защищало себя оди-наково жестоко и быстро не только от реальных преступлений и проступков, произвольно считавшихся преступлениями, но и от воображаемых праюнарушений. Что же касается вопроса о том, болен ли преступник и каково его психическое состояние, то он вообще не рассматривался. Хотя одна из первых известных истории законодательных формулировок об освобождении душевнобольных от наказания (за убийство) относится к временам Древнего Рима и была закреплена в Дигестах Юстиниана VI: "достаточно, что он наказан своим безу-миєм" , это не было характерно для прежних эпох.
До середины XVHI века в Западной Европе и в России душевнобольные осуждались и наказывались так же, как и здоровые лица поскольку перед судом не вставала задача выяснять, находился ли подсудимый при совершении преступления в состоянии душевного здоровья или нет. Вообще, психически больных не только считали опасными для окружающих, вовсе не интересуясь их заболеванием, но и ограждая их от общества и помещая в сумасшедшие дома, заковывали в цепи и приковывали к стенам. Причем иногда не имело значения ни общественное положение, ни богатство больного: английского короля Георга Ш избивал палкой его лейб-медик.
Однако острота проблемы психических заболеваний и, связанной с этим потенциальной криминогенной опасности, не могла долго оставаться незамеченной. Поэтому последующие реформы уголовной ІОСТИЦИИ в европейских государствах, сопроюждавшиеся при этом теоретическими спорами врачей-психиатров и юристов, так или иначе коснулись решения этого вопроса
Так, в 1794 году французский врач-психиатр Пинель (Pinel, 1745-1826) благодаря своей научной и практической деятельности, существенно повлиявшей на общественное мнение, добился от Национального Конвента Французской Республики разрешения о снятии цепей с душевнобольных.
Исследования в области "малой психиатрии"
Несмотря на то, что многие психические болезни в тот период оставались не исследованными, вследствие общего уровня медицинских знаний и смежных с медициной наук, в целом, после того, как психиатры и юристы столкнулись на практике с проблемой невменяемости и вменяемости, стало очевидным, что между состоянием невменяемости и вменяемости находится большая группа лиц, которые, хотя и являются вменяемыми в отношении совершенного преступления, но страдают психическими аномалиями, оказывающими определенное влияние на их поведение. Совершенно очевидно и то, что это не могло оставаться незамеченным по мере развития взглядов психиатров и юристов на вопрос о соотношении категорий вменяемости и психического заболевания. Дело в том, что, начиная еще с конца XVHI века, а в XIX веке это получило широкое развитие, учеными и практиками психиатрами бьиа выявлена и исследована большая группа психических отклонений, которая в настоящее время современными психиатрами отнесена к пограничным нервно-психическим расстройствам, и являющимися объектом изучения так называемой малой психиатрии. В подавляющем своем большинстве эти расстройства не исключают вменяемости. Так, одна из достаточно ярко выраженных форм пограничных расстройств как истерия, известна истории медицины давно. Еще в египетском папирусе Kahun (Pichot, 1968), относящегося примерно к XX веку до н. э., описано болезненное состояние, которое во многом напоминает клинику современной истерии и имеет в своей основе "движение матки", приюдящее якобы к смещению и сжиманию других органов. Такого рода предполагаемый механизм болезни и породил сс лветслБующий термин "истерия" (от греч. hystera - матка). В представлениях того времени прочно закрепилось мнение, что матка, являясь живым организмом, самостоятельно и независимо перемешалась внутри тела . Древние греки переняли как это понятие, так и толкование механизма болезни. В ряде трактатов ("Эпидемии", "О женских болезнях" и др.) Гиппократ (Hippocrates, 460-356) описывает клинические случаи истерии. Он также придфживается маточной теории происхождения истерии, хотя нередко смешивал истерические припадки с эпилептическими. Лишь римский ученый - энциклопедист Цельс (Celsus), живший в конце I века до н.э. -1 век нз., уже не только дифференцировал истерические приступы от эпилептических, но в известном трактате "О медицине" описал также истерические состояния: психогенный мутизм, истерические психозы, и указывал, в частности, на возможность возникновения расстройств "от испуга". Эпоха Возрождения, как и в иных областях культуры и науки, породила принципиально новые веяния и в формирующейся психиатрии. Парацельс (Paracelsus, 1493-1541) в известной книге "Болезни, которые лишают человека разума" не только опроверг связь многих необычных состояний психики с призраками и злым духом, но и впервые отнес истерию к группе психических заболеваний. "Причина этой болезни просто в мнении, вызванном воображением, аффектирующим то, во что верят..." Английский врач Йордан (Jorden, 1570-1628) в 1603 году опубликовал в Лондоне "краткие размышления о болезни, называемой "маточное удушье", где на материале экспертизы в судебном процессе о колдовстве изложил концепцию истерии принципиально по-новому: матка действует не сама по себе, а под влиянием мозга - "седалища животной способности." Еще более определенно эта мысль получила отражение в работе Ленуа (Ch.Leopis-Carolus Piso, 1563-1633): "Все истерические симптомы, - писал он в 1618 году, - происходят из головы, главное значение имеют нервы." При этом мозг поражается не вторично, а первично. Один из основоположников клинической медицины Т. Сиденгам (Sydenham, 1624-1689), "английский Гиппократ", поддержал и развил взгляды Ленуа. Он положил начало разработке современной психопатологии истерии и привел первые описания истерического характера: "Все полно капризов. Они безмерно любят то, что вскоре без оснований начинают ненавидеть". Истерические припадки он объяснял действием "животного образа мыслей" на нервную систему человека. Со временем все более определенно трактуется значение потрясающих аффектов на душевное здоровье человека Французский врач Ж. Льето (Lietand, 1703-1780) причины многих страданий человека видел в аффектах (заботы, страхи и пр.), с одной стороны, и в особенностях характера, с другой. Наконец, в 1765 году в Лейпциге русский врач К Ягельский защитил диссергацию на тему об истерии, где обосновал тот факт, что истерия не является уделом женщин, что она не имеет связи с "бешенством матки", а представляет собой проявление нервной неустойчивости, которой сопутствуют изменения во внутренних органах. Далее, эпохальным событием в истории пограничных расстройств явилось введение шотландским врачом В. Кулленом (Cullen, 1712-1790) понятия "невроз", которым были обозначены нервные расстройства (нарушение чувствительности и моторики), не сопровождающиеся лихорадкой и не связанные с местным поражением одного из органов, а обуслов-ленные "общим страданием, от которого специально зависит движение и мысль." К группе неврозов он впервые отнес истерию. Позднее определение невроза претерпело ряд изменений, и со второй половины XIX века неврозы оценивают преимущественно как нервные расстройства, которые не имеют определенной патологоанатомической основы. В связи с этим, исследователями раскрыто их новое качество: в отличие от органических расстройств неврозы являются болезнями, обратимыми в своем течении, и не вызывают стойкой инвалидизации. Далее, еще на рубеже Z СУШ и ХГХ веков Пинель обратил внимание на душевнобольных, которые отличались своим аморальным поведением. Им были свойственны маловыра-женные повреждения в мыслительной сфере, заметные извращения чувств и общественная опасность совершаемых поступков. Другой исследователь Ж. Эскироль (Esguirol, 1772-1840) подтвердил отмеченную Пинелем особенность психики таких больных. Тот факт, что они привлекают внимание окружающих своим аморальным поведением, послужил основанием называть их "помешанными без нарушения логики." Таким образом, были впервые описаны те состояния, которые позднее были обозначены термином "психопатия" . В 1835 году английский врач Причард (Prichard, 1798-1847) разделил все виды помешательства на интеллектуальные и моральные. Примечательно, что в английской психиатрической и юридической номенклатурах термин "психопатическая личность" начали применять сравнительно недавно (Anderson, 1962). Ранее же, на протяжении более столетия, вместо него использовали другие: "моральное помешательство", "моральная имбецильность", "моральный дефект"". Одно из первых описаний психопатических личностей во французской психиатрии (1857) принадлежит Б. Морелю (Morel, 1809-1873). Он отнес к их числу лиц "со стойким эмоциональным и интеллектуальным дефектом", а поведение их определил как "бред в сфере чувств и актов без каких-либо очевидных умственных расстройств". Типичным для них он считал признаки вырождения (дегенерации), к числу которых, в частности, относил стремле-ние к злу, кражам, поджогам, бродяжничеству и прочие "химерические проекты". Основоположник английской клинической психиатрии Моудсли (Maudsley, 1835-1918)впервыев 1877 году ввел в обиход ныне весьма распространенное понятие "патологическое развитие".
Системный метод исследования проблемы психических аномалий
Стремительное научно-техническое развитие, усложнение предмета научных исследований, рост числа и взаимных связей различных наук, нацеленность их на конечный результат с не вполне ясными последствиями вызывают в настоящее время необходимость методологического обновления науки, обусловленного не только быстрым достижением характерного для данного этапа критического уровня информационного насыщения, но и возрастающей потребностью осознания происходящих в науке аналитических и интегративных процессов, периодическим изменением общепринятых идеалов и ценностей. В этой связи специфический интерес науки к системной методологии прежде всего объясняется устойчивой ориентацией не только на теорию как на конечный продукт науки, но в равной степени на достаточно обоснованный способ или систему способов решения объективных вопросов практического характера "Современная наука работает не по отраслям, а по проблемам." - так писал в 30-е годы нашего столетия вьщаюшийся русский ученый В.И. Вернадский1. Развитие науки в последующие десятилетия, непрерывно сопровождавшееся глобальными открытиями и достижениями, полностью подтвердило это пророческое предвидение создателя учения о биоиноосфере, в котором общая и специальная методологическая концепция базировалась на системном подходе. Совершенно очевидно, что в силу комплексного характера многих проблем современного естествознания и социальных наук системные методы бесспорно приобретают неизмеримое значение для анализа их строения и динамики. Перспективность и широта системных исследований уже сейчас позволяют выйти за пределы какого-либо научного направления, отдельной научной отрасли и даже целой группы смежных наук. В этой связи не является исключением и правовая наука в целом, и наука уголовного права в частности. Возникнув как отдельная правовая отрасль, наука уголовного права, первоначально, с полным основанием могла претендовать на достаточную обособленность и самостоятельность. Однако, в настоящее время стоящие перед ней проблемы настолько многогранны и сложны, что даже такая "верная сестра" уголовного права, как криминология, не всегда способна оказать необходимую помощь. Поэтому складывается ситуация, когда одна проблема или совокупность таковых должны быть выведены за рамки одной научной отрасли и анализ должен проюдиться уже целой группой наук Сказанное прежде всего относится к так называемым отраслям криминалистического цикла Тема настоящей научной работы является одним из самых ярких примеров "взаимного сотрудничества" уголовного права, криминологии, правовой психологии (патопсихологии, в частности), и конечно, судебной психиатрии. Вместе с тем, следует отметить, что решение проблемы, являющейся целью нашего исследования, которая, как отмечалось ранее, находится на стыке смежных наук, при ее системном анализе вовсе не становится проще, как это может показаться на первый взгляд. Прежде всего это вызвано тем, что в силу нацеленности на собственный предмет изучения у каждой науки имеются свои специфические задачи, методы и принципы, а следовательно, любая наука имеет ограниченные пределы сюих исследований. Поэтому системный подход представляет, собой с одной стороны, более общщ, абстрактный уровень изучения проблемы, а с другой, качественно новый взгляд на тот вопрос, решение которого имеет су- щественный теоретический или практический интерес оезотносительно к предмету одной или целого ряда наук. Поэтому в нашем случае, хотя центральным объектом анализа и будут являться психические аномалии, которые в свою очередь находятся под пристальным вниманием целого ряда наук (психиатрии, неврологии, генетики, педагогики и др.), однако тфодукгом на выходе" в этой работе, как нам представляется, должно быть обоснование практической необходимости существования законодательного института ограниченной вменяемости, предметная связь которого не ограничивается только уголовным правом. Значительные трудности при исследовании материала, касающегося психических аномалий, вызывают целый ряд понятий и терминов, которые используются не всегда с одинаковыми значениями не только у разных ученых или в разные периоды времени, но, как это ни странно, в рамках различных дисциплин, которые, как мы уже договорились, будут рассматриваться нами в их синтетической связи. Подобное состояние понятийного аппарата этих научных отраслей вряд ли можно назвать системным. Думается, что идея о необходимости учета психических аномалий путем законодательного формулирования отдельного положения о них, верная в своей основе и никогда не вызывавшая абсолютного отрицания со стороны отечественных правоведов и психиатров, отражает общую тенденцию на сужение уголовно-правового принуждения. Но пока остается неразработанность этого юпроса, юридическая природа и сущность таких уголовно-правовых институтов, как вменяемость и невменяемость, будут лишены однозначного понимания, столь необходимого в современном правоприменении. Между тем, это имеет первостепенное значение, которое вынуждает нас в первую очередь определиться с пониманием некоторых терминов, используемых в дальнейшем. Представляется, что исходным понятием в нашем исследовании должно являться понятие психической аномалии. Несмотря на то, что этот термин имеет широкое употребление не только в сфере специально-научной лексики, единого определения до сих пор не существует, хотя таковые попытки неоднократно имели место. Так, по мнению Р.И. Михеева и А.В. Михеевой, "психические аномалии есть такое врожденное или приобретенное функциональное или органическое изменение головного мозга, которое, отражаясь на разных сторонах психической деятельности субъекта, влияет на содержание и характер его социально значимого поведения, в том числе и общественно опасного поведения". Ю.М. Антонян и СВ. Бородин относят к психическим аномалиям "прежде всего структурные или функциональные отклонения стабильного характера, обусловленные нарушениями дородового развития, например олигофрении, и ядерные, или конституциональные, психопатии. Далее к таким аномалиям могут быть отнесены краевые психопатии, пато-характерологические развития, остаточные явления органического поражения центральной нервной системы травматической этиологии и т.д. Несколько иного мнения придерживаются Г. Житарь и С. Щерба, определяя психическую аномалию как "временное расстройство психической деятельности, хроническое душевное заболевание, слабоумие или иное болезненное состояние, которое не исключает вменяемости, однако ослабляет, снижает познавательные способности либо влечет патологи-ческие особенности эмоционально-юлеюйсффы .
Распространенность психических аномалий среди осужденных
Вряд ли стоит особо углубляться в научную разработку проблемы отбывания наказания к лишению свободы психоаномальных лиц, чтобы иметь справедливое представление о том, что в местах лишения свободы поведение психопатов, лиц с остаточными явлениями черепно-мозговых травм и органическими заболеваниями центральной нервной системы, а также с иными нарушениями психики, значительно хуже, чем других осужденных. Общеизвестно, что одним из источников антисоциального поведения является постоянное общение с лицами, совфшающими умышленные преступления и склонными к аморальным поступкам. Для осужденных с аномальной психикой такое общение может иметь исключительно отрицательные последствия. Так, например, психопаты не только сами совершают правонарушения, но и толкают на это других лиц, часто становятся лидерами преступных групп.
Следует добавить, что в пенитенциарных учреждениях психопаты, олигофрены и лица, имеющие остаточные явления черепно-мозговых травм в основном содержатся с осужденными за насильственные преступления и хулиганство, т.е. с лицами, совершившими те же преступления, поскольку, как это было отмечено в предыдущей главе, из числа совершенных психопатами и олигофренами преступлений большую часть составляют насильственные преступления и хулиганство. В этой связи обоснованно предположение, что механизмы преступной мотивации, которые приводят к насильственному и дезорганизуещему преступному поведению, обусловливают и само общение с лицами, осужденными за аналогичные преступления.
По этой причине, на наш взгляд, наблюдение со стороны администрации пенитенциарных учреждений за лицами, страдающими психическими аномалиями, должно проюдиться с учетом того, что именно психические нарушения существенным образом формируют их личностную ориентацию и поведение. Что касается применения исправительных и карательных мер в отношении таких лиц, то, по нашему мнению, необходимо принимать во внимание то обстоятельство, что условия режима и общение с другими осужденными и администрацией места исполнения наказания не только не должны вызывать обострение болезни и усиливать стремление к противоправным действиям, но должны способствовать, по мере юзможностей, излечению болезни. Думается, что именно такое решение вопроса в наибольшей степени отвечает замыслу и целям закона, отразившего научную концепцию ограниченной вменяемости в уголовном законе.
Изложенное дает основание утверждать о важности использования рекомендаций современной судебной психиатрии об особенностях исполнения наказания в отношении лиц с патологией в психике, о необходимости обеспечения психологической совместимости таких осужденных с другими лицами, отбывающими наказание, о превентивных мерах к устранению конфликтных ситуаций, а работа с такими осужденными должна строиться с учетом особенностей их аномальной психики.
Психические аномалии, мешая нормальному формированию и развитию личности, способствует совершению антиобщественных действий и в период отбывания наказания. Лица с такими аномалиями могут легче пойти на конфликт с окружающими, чаще нарушают режим, труднее приспосабливаются к ноюй среде и трудовым процессам, часто не могут правильно воспринимать и реагировать на исправительные мероприятия.
Иногда, подражая им, здоровые осужденные симулируют психические заболевания. Вместе с тем, изучение показало, что некоторые осужденные с аномалиями психики, прежде всего те, у которых они выражаются в слабоумии, недоразвитии психики, в местах лишения свободы находятся в определенной психологической изоляции, испытывают недоброжелательность по отношению к ним, нередко подвергаются со стороны здоровых осужденных насмешкам1.
В связи с этим, по нашему мнению, процесс отбывания наказания осужденными с аномальной психикой безусловно должен иметь свою научную обоснованную специфику.
Так, на основе проведенного в 1991 году Ю.М. Антоняном и СВ. Бородиным исследования осужденных - психопатов были получены данные, которые могут служить предварительным основанием для практических выводов об особенностях отбывания наказания осужденными с психическими аномалиями.
В процессе исследования указанной категории осужденных были выявлены две группы психопатических личностей. К первой группе были отнесены психопаты, находившиеся в состоянии гипокомпенсации и декомпенсации, а ко второй - психопаты, находившиеся в состоянии компенсации.
Состояния гипокомпенсации (60 %) и декомпенсации (10 %) у психопатических личностей, сопроюждающиеся неправильным поведением, нарушениями режима содержания, возникают в связи с различными факторами, к которым, как показало исследование, относятся временные этапы отбывания наказания: первое время пребывания в колонии и приближение срока освобождения; первое или повторное отбывание наказания; структура и выраженность психопатических расстройств; особенности межличностных отношений в бригаде, отряде, в которые входит осужденный; характерологические особенности и стиль руководства бригадира, начальника отряда; содержание выполняемой работы и тд.
По полученным данным 30% изученных психопатических личностей находились в условиях колонии в компенсированном состоянии. Эта компенсация достигалась двумя путями: активной включенностью в социальную среду и включенностью в трудовые процессы, внутреннюю общественную жизнь по месту отбывания наказания.
