Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовно-правовая характеристика необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление .
1. Становление и развитие в российском уголовном законодательстве институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление 19
2. Понятие и правовая природа необходимой обороны 56
3. Понятие и правовая природа причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление 87
4. Значение институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление 103
Глава 2. Сходство и различия необходимой обороны и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление
1. Сходные признаки, характеризующие необходимую оборону и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление ПО
2. Отграничение необходимой обороной от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по признакам, характеризующим объект посягательства и «потерпевшего» от правомерно причиненного вреда 121
3. Отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по различиям в условиях их правомерности 144
4. Отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по временным границам, в пределах которых причиненный вред правомерен, обстановке его причинения и характеру и степени тяжести причиненного вреда 177
5. Отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по субъективным признакам 188
Заключение 205
Список использованной литературы 215
Приложения 244
- Становление и развитие в российском уголовном законодательстве институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление
- Значение институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление
- Отграничение необходимой обороной от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по признакам, характеризующим объект посягательства и «потерпевшего» от правомерно причиненного вреда
- Отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по временным границам, в пределах которых причиненный вред правомерен, обстановке его причинения и характеру и степени тяжести причиненного вреда
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования
Уголовный кодекс РФ 1996 г. значительно расширил перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния. Помимо традиционных для российского законодательства обстоятельств – необходимой обороны и крайней необходимости – в новую систему обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотренную в УК, включены «причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление», «физическое и психическое принуждение», «обоснованный риск», «исполнение приказа или распоряжения». Все эти обстоятельства имеют отношение к общей системе государственных мер, направленных на борьбу с преступностью. Они с ней связаны и имеют существенное значение для защиты прав и законных интересов граждан, укрепления правопорядка и общественной безопасности.
Наиболее часто действия в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, и иные, деяния подпадающие под обстоятельства, исключающие его преступность, применяются лицами на практике, когда они уверены, что не понесут наказания за совершенные ими действия, разрешенные уголовным законом. О том, какие действия лица, и при каких условиях не являются преступными, гласят ст. 37-42 УК РФ. В этой связи важную роль играет изучение действующего законодательства, регламентирующего систему обстоятельств, исключающих преступность деяния. Знание закона определяет его правильное применение, а также способствует созданию рекомендаций по его дальнейшему совершенствованию.
Статья 37 УК РФ о необходимой обороне за последние годы менялась неоднократно. После внесения в нее изменений Федеральными законами от 14 марта 2002 г. № 29-ФЗ, от 08 декабря2003 г. № 162- ФЗ и от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ данная норма в новой редакции расширяет гарантии правовой защиты обороняющегося, так как исключает необходимость оценивать соразмерность его действий в ситуациях, когда речь идет о защите от нападения, сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. В названной статье также имеет место принципиальная корректировка законодателем содержательного объема понятий «необходимая оборона» и «превышение пределов необходимой обороны», заключающаяся в существенном снижении сферы эксцесса обороны, тогда как границы правомерной защиты от общественно опасного посягательства значительно расширены.
Следует отметить, что перечисленные нововведения были восприняты практическими работниками органов следствия, суда и прокуратуры не вполне адекватно, о чем свидетельствуют результаты проведенных диссертантом и иными авторами исследований дел о необходимой обороне и превышении ее пределов (материалы конкретных уголовных дел, анкетирование судей, следователей и работников прокуратуры). Исследование показало, что на практике внесенные в последние годы в ст. 37 УК РФ изменения и дополнения не получили достаточного применения. Сотрудники правоприменительных органов (следствия, суда, прокуратуры) продолжают придерживаться прежних позиций, ориентируясь в основном на ранее действовавшую (до изменений 2002, 2003, 2006 гг.) редакцию нормы о необходимой обороне.
Между тем в условиях действия новой редакции ст. 37 УК, в части регламентации пределов правомерной необходимой обороны и их превышения, судя по изученным нами материалам конкретных уголовных дел, опросам судей, следователей и работников прокуратуры, правоприменительная практика испытывает острейшую необходимость в научно обоснованных комментариях и рекомендациях по всему кругу не только дискуссионных, но и вновь возникших вопросов применения института необходимой обороны; в истолковании признаков, ее характеризующих и отличающих от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, и прежде всего от выделенного законодателем в самостоятельное обстоятельство причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Как известно, в действовавшем до 1 января 1997 г. УК РСФСР норма о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, отсутствовала. Судебная практика приравнивала вред, причиненный в такой ситуации, к необходимой обороне. Лишь в УК РФ 1996 г. этот вид обстоятельства, исключающего преступность деяния, получил закрепление в отдельной норме (ст. 38).
Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, предусматривается Уголовном кодексом России при пресечении совершающегося, уже начавшегося (либо начинающегося, когда налицо реальная угроза нападения) и еще не закончившегося общественно опасного посягательства на личность, права и интересы обороняющегося или других лиц, интересы общества или государства. Нередко гражданин или представитель власти применяет насилие к лицу, совершающему общественно опасное посягательство, преследуя одновременно цели пресечения данного посягательства и возможности совершения новых преступлений, задержания виновного для доставления органам власти. В таких случаях в судебной практике правовая оценка причиненного вреда производится исходя из правил, предусмотренных ст. 37 УК.
Изложенное свидетельствует о тесной взаимосвязи обозначенных нами в теме нашего исследования обстоятельств, исключающих преступность деяния. Между тем в отличие от необходимой обороны норма об обстоятельстве, предусмотренном ст. 38 УК РФ, с момента ее вступления в законную силу никаких изменений не претерпела. Возникают вопросы: насколько содержание признаков, характеризующих оба обстоятельства, сходно и в чем их различия; после неоднократного внесения изменения в ст. 37 УК РФ не должна ли измениться и редакция ст. 38 УК, коль скоро рассматриваемый в последней вид обстоятельства, исключающего преступность деяния, в свое время появился и развивался в рамках института необходимой обороны. Необходимость решения этих вопросов и возникающих в связи с ними различных проблем законодательного и правоприменительного характера придают теме нашего исследования актуальность, теоретическую и практическую значимость. Кроме того, актуальность нашего исследования предопределена еще и тем, что значительная часть граждан. не знает либо не учитывает позитивного содержания норм УК РФ, предусматривающих обстоятельства, исключающие преступность деяния. Отсюда представляется очень важным обеспечение повышения уровня правовой культуры и правосознания населения России.
Степень научной разработанности темы исследования. На сегодняшний день исследований, посвященных разностороннему (широкому) сравнительному анализу необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в уголовно-правовой науке не существует. В имеющихся ныне исследованиях такой анализ проведен лишь на уровне сравнения друг с другом условий правомерности необходимой обороны и причинения вреда при задержании совершившего поступление лица, с учетом характеризующих их признаков, содержащихся соответственно в нормах ст. 37 и 38 УК РФ. Такой подход позволяет говорить лишь об основных чертах, определяющих сходство и различия между этими обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Вместе с тем давно назрела необходимость более широкого и разностороннего изучения данной проблемы, что послужит интересам развития теории и правоприменительной практики.
Исследование проблем необходимой обороны в российском уголовном праве имеет давнюю историю. В ХIХ – начале ХХ вв. российские ученые–криминалисты обратились к осмыслению сущности правовой природы необходимой обороны, а также к разработке ее института. Значительный вклад в это внесли такие видные дореволюционные русские ученые, как К.Д. Анциферов, С.В. Будзинский, Л.С. Белогриц-Котляровский, А.А. Жижеленко, А.Ф. Кистяковский, В.Н. Крестьянов, А.Ф. Кони, Н.П. Неклюдов, П.П. Пусторослев, Н.Н. Розин, Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев и др.
В уголовном законодательстве России к ХIХ – началу ХХ вв. в отличие от необходимой обороны, причинению вреда при задержании лица, совершившего преступление, законодателем не придавалось самостоятельного значения.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 195) и в последующих его редакциях (1866, 1885 гг.) сопротивление задерживаемого приравнивалось к необходимой обороне. И это несмотря на то, что Судебные уставы 1864 г. право задержания подозреваемого предоставляли не только полиции, но и потерпевшему, хотя о возможности причинения при этом задерживаемому вреда ничего не говорилось. Такое закрепленное на законодательном уровне отношение к указанному обстоятельству предопределило то, что большинство русских юристов ХIХ – начала ХХ вв. не уделяли внимания самостоятельному рассмотрению института задержания. Российские ученые этого периода (П.П. Пусторослев, Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев, Г.С. Фельдштейн, И.Я. Фойницкий) относили задержание к состоянию необходимой обороны, обосновывая при этом те же условия правомерности причинения вреда задерживающими, что и при необходимой обороне обороняющимися. Вместе с тем в начале ХХ в. С.В. Позднышев указывал на необходимость самостоятельного, отдельного от необходимой обороны, уголовно-правового регулирования задержания. Он предлагал задержание совершившего преступление лица с причинением ему вреда отнести к числу правомерных деяний, поставив его в строгие рамки «регуляции» и обозначив как право содействовать уголовному преследованию. Однако названным ученым не рассматривались параметры такой «регуляции» и не делалось никаких предложений по этому поводу.
Положения прежнего уголовного закона, (до принятия в 1996 г. УК РФ), которые регламентировали институт необходимой обороны и превышение ее пределов, неоднократно становились объектом исследования советских ученых: А.А. Пионтковского, М.И. Якубовича, Н.Н. Паше-Озерского, В.Ф. Кириченко, И.И. Слуцкого, А.И. Санталова, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, Т.Г. Шавгулидзе, В.Н. Козака, С.В. Бородина, Н.И. Загородникова, В.А. Владимирова, Ю.И. Ляпунова, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревина, М.К. Аниянц, Н.Д. Дурманова, М.И. Блум, Ю.А. Красикова и ряда других.
В начале 90-х годов XX в. в ряде публикаций были предприняты попытки пересмотра концептуального подхода к необходимой обороне, условиям ее правомерности и критериям, определяющим критическую оценку уголовного законодательства о необходимой обороне и превышении ее пределов. Об этом писали Ю.В. Баулин, В.А. Блинников, И.М. Гатаулин, И.Э. Звечаровский, Н.Г. Кадников, И.А. Казаченко, А.В. Наумов, Ю.Н. Юшков и ряд других ученных. В конце ХХ – начале ХХI вв. (до принятия ст. 37 УК РФ в ныне действующей, редакции) проблемам необходимой обороны были посвящены диссертационные исследования Т.Ш. Атабаевой, Е.А. Барановой, Е.И. Бахтеевой, Н.В. Голубых, А.П. Дмитренко, А.В. Косарева, А.В. Меркурьева, В.В. Неврева, С.В. Пархоменко, А.С. Рабаданова, С.Ю. Учителя, М.А. Фомина и P.M. Юсупова. При этом лишь в работах Т.Ш. Атабаевой и Е.А. Барановой дается краткая характеристика изменений, внесенных в УК РФ Федеральными законами от 14 марта 2002 г. и 8 марта 2003 г., в контексте изучения указанными авторами теоретических и практических проблем применения института необходимой обороны.
Работы всех вышеперечисленных и других авторов имеют, безусловно, большое научное и практическое значение. Вместе с тем нельзя не отметить, что многие вопросы необходимой обороны все еще остаются остро дискуссионными, требующими дальнейшей фундаментальной разработки. С точки зрения развития теории и совершенствования правоприменительной практики представляется значимым анализ наиболее существенных, на наш взгляд, из этих вопросов (истории законодательного оформления необходимой обороны, условий правомерности, характеристики пределов ее превышения и соотношения с родственным ему обстоятельством, предусмотренным ст. 38 УК РФ с учетом ныне действующей редакции ст. 37 УК РФ) посредством всестороннего изучения сходства и различий институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Вопросы правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, долгие годы, вплоть до вступления в действие УК РФ 1996 г., рассматривались на основе положений о необходимой обороне, что не могло не сказаться на степени их теоретической разработанности. Существующие сегодня в юридической литературе работы, посвященные непосредственно данному институту уголовного права, не охватывают всех связанных с ним проблем.
Вместе с тем необходимо дать высокую оценку фундаментальному вкладу, внесенному в разработку уголовно-правовых основ института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, такими отечественными учеными, как Ю.В. Баулин, СВ. Бородин, Г.В. Бушуев, В.А. Владимиров, В.П. Диденко, В.Ф. Кириченко, Ю.И. Ляпунов, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревин, Б.В. Сидоров и др. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление рассматривалось ими как одна из форм необходимой обороны. С включением в УК РФ 1996 г. специальной нормы (ст. 38), посвященной непосредственно причинению вреда при задержании лица, совершившего преступление, в 1998-2002 гг., 2004 г. (одна работа) появились диссертационные исследования Т.А. Батрова, П.А. Береснева, А.Б. Иванова, И.В. Коробицина, В.Е. Пономаря, А.В. Савинова, и И.Р. Сичинавы, а также монография Л.Н. Смирновой (2005 г.). В работах этих авторов сходство и различия институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, рассмотрены лишь фрагментарно при анализе основных вопросов темы, касающихся характеристики обстоятельства, исключающего преступность деяния, предусмотренного ст. 38 УК РФ.
Кроме указанных уже причин необходимость дальнейшей разработки институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, обусловлена еще и тем, что на сегодня, как мы уже упоминали, ст. 37 УК РФ представлена в новой редакции, которая не получила достаточного претворения в правоприменительной практике ввиду своей недостаточной изученности.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, возникающих в процессе реализации субъектами своих прав на необходимую оборону и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Предмет исследования - выявление закономерностей, закрепленных в УК РФ и определяющих сходство и различия в содержании отдельных обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Цель и задачи исследования.
Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы сформулировать и обосновать совокупность теоретических выводов и рекомендаций: по совершенствованию действующего уголовного законодательства РФ, регламентирующего институты необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, с позиций изучения их соотношения (сходства и различий между ними); по минимизации числа ошибок, связанных с практическим применением этих институтов следственными и судебными органами.
Для достижения указанной цели автором поставлены следующие задачи:
выявить основные закономерности становления и развития в уголовном законодательстве России институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление;
дать сравнительный анализ современного содержания институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление;
- провести сравнительный анализ изменений, внесенных в ст. 37 УК РФ в 2002, 2003, 2006 гг., с уже имевшимися до их принятия и появившейся после этого судебной и следственной практикой;
- изучить следственную и судебную практику применения необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление;
- провести анализ норм о необходимой обороне уголовного законодательства отдельных зарубежных стран, в части, касающейся положений, сходных с предусмотренными в ч. 2-1 ст. 37 УК РФ; в части учета зарубежного законодательного опыта в российском уголовном законодательстве по этому вопросу;
- провести отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, с выяснением их сходства и различий;
- разработать предложения по совершенствованию норм о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, и практики их применения.
Методологической основой исследования является диалектический метод познания объективной действительности. В процессе его проведения использованы исторический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, системный методы, а также методы исследования документов, экспертных опросов, анкетирования, интервьюирования.
В рамках рассматриваемой проблемы проанализированы имеющие отношение к теме исследования законодательные и ведомственные нормативные акты, судебная и следственная практика.
Теоретическую основу рассмотрения проблем, обозначенных в плане диссертационного исследования, составляют труды ученых в области философии, социологии, общей теории права, конституционного и уголовного права, криминологии, уголовного процесса и других отраслей научного знания.
Для комплексного решения поставленных в диссертации задач использованы источники, отражающие и зарубежный законодательный опыт.
Нормативно-правовой основой данного диссертационного исследования являются Конституция РФ, УК РФ, УПК РФ, Законы РФ «О милиции», «Об оружии», постановления Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ, имеющие отношение к предмету исследования, а также зарубежное уголовное законодательство тех стран, УК которых содержат нормы, сходные с положениями ч. 2–1 ст. 37 УК РФ.
Научная новизна исследования. В диссертации рассматривается научная проблема, ранее не получившая должной и самостоятельной разработки в уголовно-правовой науке. Впервые на монографическом уровне поведен комплексный анализ проблемы сходства и различий необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. При этом автор исходил из действующей, после внесения Федеральными Законами от 14 марта 2002 года № 29 – ФЗ, от 08 декабря 2003 г. № 162-ФЗ и от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ изменений, новой редакции ст. 37 и ст. 38 УК РФ, не претерпевшей изменений. Проведенное исследование позволило соискателю отграничить необходимую оборону от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление по признакам объективного и субъективного свойства, характеризующим: объект посягательства и «потерпевшего» от правомерно-причиненного вреда; различия в условиях правомерности причиненного вреда; временные границы; обстановку причинения вреда; характер и степень тяжести причиненного вреда; особенности субъекта, причиняющего вред; цель применения того или иного из названных обстоятельств, исключающих преступность деяния.
В диссертации представлено авторское видение многих дискуссионных и сегодня в науке уголовного прав вопросов необходимой обороны (истории возникновения и развития в российском уголовном праве, понятия, юридической природы, пределов правомерности причиненного вреда, пределов превышения необходимой обороны) и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (история формирования и совершенствования в российском уголовном праве, юридической природы, пределов правомерного причинения вреда при задержании, обстановки и условий задержания, пределов превышения, примененных к задерживаемому лицу мер задержания). Кроме того в работе сформулированы предложения по совершенствованию норм, содержащихся в ст. 37 и 38 УК РФ, и практики их применения.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Институты необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, имеют в российском законодательстве общие правовые корни. В древнейший период истории (Х-ХI вв.) оба эти обстоятельства, исключающие преступность деяния, входили в содержание более широкого понятия «кровная месть», которая разрешала не только отразить любое посягательство на личные имущественные права в момент общественно опасного посягательства, но и предоставляла отдельному лицу и его семье право на последующий розыск, задержание преступника и его наказание.
2. Авторское определение понятия необходимой обороны.
Под необходимой обороной следует понимать правомерную защиту личности, прав и законных интересов обороняющегося лица, общества и государства от общественно опасных посягательств, как сопряженных с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с угрозой применения такого насилия, так и не сопряженных с насилием, путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения его пределов.
3. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, представляет собой ситуацию, условия которой исключают преступность краткосрочного лишения свободы, причинения физического и имущественного вреда лицу, совершившему преступление, при необходимости доставить его органам власти для привлечения к ответственности и пресечь возможность совершения им новых преступлений.
4. Правомерная необходимая оборона, базирующаяся на положениях ст. 45 Конституции Российской Федерации и получившая конкретизацию в ст. 37 УК РФ, будучи неотделимой от правового статуса личности как категория конституционного права, должна по своей природе рассматриваться в качестве как государственно-правового, так и уголовно-правового института.
5. В современном российском праве имеет место законодательное оформление естественного по своей природе права на оборону (защиту), что позволяет считать необходимую оборону субъективным правом, пределы осуществления которого лежат за рамками государственно-правового регулирования - в уголовном законодательстве РФ (ст. 37).
6. Для приведения ч. 2-1 ст. 37 УК РФ в соответствие с потребностями современной практики применения необходимой обороны и с содержанием действующей редакции чч. 1, 2 и 3 ст. 37 УК РФ представляется целесообразным изменить ее формулировку следующим образом: «2-1. Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, совершенные им в состоянии сильного душевного волнения, страха или испуга, вызванного неожиданностью посягательства».
7. Основанием причинения вреда лицу, совершившему общественно опасное деяние, при его задержании является состояние вынужденности, которое возникает в результате неповиновения, сопротивления или посягательства задерживаемого лица.
Под вынужденностью понимается состояние, при котором причинение вреда задерживаемому является единственным и необходимым способом задержания. Его правомерность определяется через сопоставление интенсивности противодействия лица, совершившего преступления, и сил, возможностей и средств задерживающего, имевшихся у него в условиях конкретной обстановки задержания.
Обоснованность и достоверность результатов исследования подтверждаются использованной в работе эмпирической базой, которую составляют опубликованные материалы практики Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по вопросам применения уголовного законодательства о необходимой обороне и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление; опрос 200 сотрудников органов внутренних дел из числа оперативного, следственного и руководящего состава, а также 150 совершеннолетних граждан РФ в ходе которого обсуждались соответствие действующих ныне редакций ст. 37 и 38 УК РФ реальной действительности, вопросы улучшения как их содержания, так и практики применения, и иные вопросы темы; результаты анализа 112 уголовных дел, имеющих отношение к теме и рассмотренных в разные годы (1997-2007) судами Республики Башкортостан.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Проведенное исследование позволило сформулировать ряд новых положений, уточняющихся понимание институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и ведущих к более эффективному применению законодательства о необходимой обороне, превышении ее пределов и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Указанные положения могут найти свое применение в дальнейшей нормотворческой деятельности при совершенствовании действующего уголовного законодательства, практической деятельности, правоохранительных органов и органов, предварительного расследования и суда по применению норм ст. 37 и 38 УК РФ, а также при осуществлении дальнейших научных исследований конституционно–и уголовно-правовых, социальных и иных аспектов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Представленные в работе предложения и рекомендации могут послужить хорошей основой для дальнейшей разработки в целом института обстоятельств, исключающих преступность деяния, с позиций обеспечения совершенствования его содержания. Также их использование может быть полезным в работе по повышению уровня правовой культуры населения и профессионального правосознания сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, положения и выводы диссертации могут быть взяты за основу при подготовке соответствующих параграфов или разделов учебников и учебных пособий по уголовному праву, при преподавании его Общей и Особенной частей, в научно-исследовательской работе аспирантов, адъюнктов, слушателей, курсантов и студентов.
Апробация и внедрение основных результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовно-правовых дисциплин и организации профилактики преступлений Академии управления МВД России. Основные положения и выводы, полученные диссертантом в ходе исследования, заслушивались на заседаниях кафедры. Отдельные предложения и выводы, содержащиеся в работе, изложены автором в шести опубликованных статьях и тезисах выступлений, а также докладывались на Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы юридической науки и правоприменительной практики» (г. Киров, 2006 г.), межвузовской научно-практической конференции «Проблемы защиты прав человека на современном этапе развития государства и общества» (г. Уфа, 2005 г.); Международной научно-практической конференции «Взаимодействие правоохранительных органов и органов государственной власти субъектов Российской Федерации по противодействию преступности и соблюдению прав человека» (г. Псков, 2006 г.).
Результаты проведенного исследования нашли практическое применение в деятельности Главного следственного управления при ГУВД по Московской области, ГУВД по Тверской области и учебно-методическом процессе Академии управления МВД России, Уфимском юридическом институте МВД России, что подтверждается актами внедрения.
Структура диссертации отвечает цели, задачам исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих девять параграфов, заключения и библиографии.
Становление и развитие в российском уголовном законодательстве институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление
Анализ понятий и современного состояния необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, не возможен без выяснения истоков и этапов развития этих институтов в уголовном законодательстве России. Такой подход к их изучению предполагает не только исторический обзор последнего, но и обобщение исходных теоретических положений, касающихся данных социально-правовых явлений. Кроме того, он позволяет получить представление о путях дальнейшего развития этих обстоятельств, исключающих преступность деяния, содержание которых с течением времени, безусловно, будет меняться.
Необходимая оборона имеет такую же древнюю историю, как, и право и государство. «Уже в догосударственном быту существовала оборона и при том как единственное средство защиты благ; но, конечно, тогда не могло возникать вопроса о ее наказуемости. Это была чуждая правовой квалификации естественная реакция субъекта, которому принадлежало или было дорого данное благо, против того, кто желал его отнять»1.
С возникновением государства «дозволенность обороны, представляющей собою часто тяжкое преступление по внешнему проявлению, например, убийство, причинение ран, может опираться только на разрешение государственной власти, устанавливающей для этих случаев изъятие из запретов. Но и тогда, когда возникает государство, оно не монополизирует защиты правовых благ ни в отдаленные эпохи еще слабой государственной власти, ни позже - в эпоху ее укрепления, устанавливая только определенные условия обороны, иногда некоторые ограничения, но всегда допуская ее. Этот исторический факт находит себе объяснение в целесообразности и даже необходимости института обороны: государство не в состоянии обеспечить ненарушимость правовых благ в любой момент, как бы ни были велики его средства предупреждения противоправных деяний, и не должно обрекать личность на бездействие и на утрату благ и приносить в жертву право. Служа той же цели, что и последнее, - защите благ, оборона не может быть признана противоправной; в том заключалось бы внутреннее противоречие» .
По поводу начала формирования института необходимой обороны в древнерусском законодательстве в литературе встречаются различные точки зрения. Так, Н.С. Таганцев писал, что необходимая оборона в русском праве древнейшего периода имела значительное сходство по своей регламентации с правом древнегерманским и римским. В праве Руси эпохи «господства частной мести право самозащиты входит в понятие мести как в понятие родовое, а потому эта эпоха не знает особых постановлений о праве обороны: если обычное право предоставляет отдельному лицу и его семье наказать того, кто посягнул на его право, если оно не считало возможным поставить какие-нибудь пределы для его самоуправства, то, конечно, не могло быть и речи о регламентации обороны» . Далее Н.С. Таганцев указывает, что «только с попытками ограничения права мести встречаются отдельные постановления и об обороне». В частности, упоминания о ней «можно усмотреть в ст. 6 договора Олега с греками, а в особенности в Русской Правде, которая останавливается главным образом на охране имущественных прав, дозволяя убить татя, пойманного на месте преступления, в пса место, даже безотносительно к общественному положению убитого ... хотя очевидно, что это право лишения жизни относилось к тем случаям, когда пойманный тать оказал сопротивление» .
Другое мнение высказано И.Д. Беляевым, считавшим, что в названной норме договора речь идет «о преследовании ночного вора», при котором «хотя и допускалось некоторое самоуправство, но только в крайности, когда вор был вооружен и оказывал сопротивление... настоящая статья Олегова договора, преследуя воровство, в то же время запрещает и наказывает почти одинаково с воровством насилие, совершаемое кем-либо под видом обыска, будто бы по подозрению в воровстве» . Далее И.Д. Беляев отмечает, что «преследование преступников по русскому праву, современному Олегу, не прекращалась и за пределами Русской земли; закон требовал их возвращения и тогда, когда они успевали скрыться за границу, как прямо говорит 12-я статья договора» .
Рассматривая этот вопрос, М.Ф. Владимирский-Буданов указывал, что договору Олега с греками норма о необходимой обороне еще не была известна, в нем речь шла о мести. Такая норма, по его мнению, была предусмотрена в Русской Правде пространной редакции. Исходя из ее содержания, «позволялось убивать ночного вора, но именно такого, который не сдается, и не такого, который бежит. Это совершенно не согласно с тем, что было постановлено и русскими, и греками в договоре Олега, и есть не что иное, как необходимая оборона (вор, который в состоянии сопротивляться аресту, может также унести захваченные вещи)»4.
Еще более категоричен в своих взглядах был А.Ф. Кони, полагавший, что в первых памятниках древнего права, договорах Олега и Игоря (911 и 945 гг.) «незаметно какого бы то ни было указания на необходимую оборону. Поня 22 тие о необходимой обороне всегда неразрывно связано с понятием о вменении: состояние необходимой обороны есть состояние невменения. В договорах же Олега и Игоря не замечается никаких оснований вменения; нет понятия о злом умысле, а просто говорится: «оже оубиет муж мужа ... ожели оуткнет роукоу и т.д...»1. По его мнению, в сравнении с договором гораздо полней в законодательном отношении Русская Правда. «Русская Правда есть сборник обычного права, и потому в ней должны находиться и находятся действительно юридические обычаи, относящиеся к необходимой обороне. Во время действия Русской Правды самосуд был еще сильно развит в русском обществе, но уже и в то время замечается стремление ограничивать все более и более этот самосуд и стеснять его судом. Поэтому и постановления о необходимой обороне носят на себе этот характер колебания; - видно, что еще закон делает много уступок самосуду. Постановления о необходимой обороне содержатся преимущественно в статьях 13, 14, 20 и 38 (по списку Ростовскому). Статьи 13 и 14 показывают, что отнятие имущества не всегда допускало необходимую оборону; только при отнятии имущества силою, в глазах владельца (т.е. при грабеже и разбое), допускается защищение права собственными силами. В противном случае, когда имущество присвоено тайно,- нельзя прямо отнять похищенную вещь, а надо доказать принадлежность ее себе сводом и свидетелями»2.
Значение институтов необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление
Вполне обоснованно можно говорить о тесной связи между институтами причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и необходимой обороны1. Долгое время в теории уголовного права данные институты не разграничивались, и было распространено мнение, что задержание преступника является способом реализации права граждан на необходимую оборону2. Тесная связь рассматриваемых обстоятельств, исключающих преступность деяния, также подтверждается тем, что, например, правомерное причинение физического или иного вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании иногда включает в себя черты других обстоятельств, исключающих преступность деяния, и зачастую сочетается с необходимой обороной . Законодательство царской России не предусматривало специальных норм 0 причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, уголовное законодательство советского периода только в УК РСФСР 1922 г. содержало указание на данный исследуемый институт. В статьях 145 и 152 УК РСФСР предусматривалась ответственность за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений преступнику при его задержании.5 Уголовный Ill кодекс РСФСР 1926 г.1, Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Уголовный кодекс РСФСР 1960 г.2 не предусматривали правовых предписаний о поведении задерживающих при задержании ими лиц, совершивших преступления. В рассматриваемый период указанный недостаток законодательства отчасти пытались восполнить подзаконными актами, например Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. (в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 5 июня 1981 г.) «Об усилении ответственности за хулиганство». В нем устанавливалось, что действия граждан, направленные на пресечение преступных посягательств и задержание преступника, являются правомерными и не влекут уголовной ответственности, даже если этими действиями вынужденно был причинён вред преступнику. Однако в этом акте не были представлены четко сформулированные основания и условия правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление3. По данной причине Верховный Суд СССР, исследовав судебную практику, рекомендовал подобные ситуации рассматривать применительно к норме уголовного законодательства о необходимой обороне. Положение об этом было сформировано Пленумом Верховного суда СССР в своих постановлениях от 23 октября 1956 г. №8 «О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне» и от 4 декабря 1969 г. №11 «О практике применения судами законодательства о 112 необходимой обороне»1, а затем и в постановлении от 16 августа 1984 г. №14 «О применении законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств». Пленум в п. 3 рассматриваемого постановления разъясняет, что «действия народных дружинников и других граждан, выполнявших общественный долг по поддержанию правопорядка и причинивших вред лицу в связи с пресечением его общественно опасного посягательства и задержанием или доставлением посягавшего непосредственно после посягательства в соответствующие органы власти, должны рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны» . Аналогично (п. 4 постановления) должны были квалифицироваться действия представителей власти, работников правоохранительных органов, военизированной охраны и иных лиц в связи с исполнением ими служебных обязанностей по пресечению общественно опасных посягательств и задержанию правонарушителей. Такие же действия оборонявшегося (лица, имеющего непосредственный контакт с посягающим), причинившего вред посягавшему, не могли считаться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред причинен после того, как посягательство было предотвращено или окончено и в применении средств защиты явно отпала необходимость. Пленум рекомендовал в целях правильной юридической оценки квалифицировать подобные действия при наличии определенных обстоятельств как совершенные в состоянии сильного душевного волнения, то есть аффекта, который не исключает преступность деяния, но смягчает наказание. Данная позиция суда, полагаем, не может быть признана верной, поскольку обороняющиеся зачастую являются единственными, кто может задержать посягавшего непосредственно после совершения им преступного деяния, что иногда бывает возможно только с причинением посягавшему определенного вреда. 113 Таким образом, правом на причинение вреда при задержании лиц, совершивших преступление, наделялся ограниченный круг субъектов, перечисленных в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР.
Отождествление в судебной практике (вплоть до 1996 г., а точнее до 1 января 1997 г.), задержания с необходимой обороной осуществлялось по правилам аналогии, что запрещено современным отечественным уголовным законодательством. Безусловно, на тот период развития уголовного законодательства подход, выраженный в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР, был необходим, и он имел большое значение в борьбе с преступностью. Однако применение закона по аналогии, несомненно, ошибочно, так как чрезмерно расширяло права задерживающих лиц. Попытки преодоления данного недостатка в дальнейшем были предприняты с внесением в Основы уголовного законодательства Союза ССР и Республик 1991 г. ст. 25 о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление1. По своему содержанию данная норма очень близка к ст. 38 УК РФ 1996 г. с аналогичным названием. Ввиду распада СССР в 1992 г. Основы так и не вступили в действие и ст. 25 не обрела своей юридической силы.
Отграничение необходимой обороной от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по признакам, характеризующим объект посягательства и «потерпевшего» от правомерно причиненного вреда
Проведенный нами анализ положений норм ст. 37 и 38 УК РФ о правомерном причинении вреда позволяет согласится с выделением следующих критериев отграничения необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление1:
1) круг охраняемых объектов, (интересов);
2) характеристика «потерпевшего» от правомерного причинения вреда;
3) основания возникновения права на причинение вреда;
4) условия правомерности причинения вреда;
5) время возникновения права на причинение вреда;
6) обстановка причинения вреда в условиях анализируемых обстоятельств, исключающих преступность деяния;
7) характер и степень тяжести причиняемого вреда;
1. В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ круг объектов защиты при необходимой обороне составляют:
а) личность обороняющегося;
б) права обороняющегося;
в) личность других лиц;
г) права других лиц;
д) охраняемые законом интересы общества;
е) охраняемые законом интересы государства.
В соответствии со ст. 38 УК РФ основным объектом ее охраны являются интересы правосудия, что будет нами обоснованно в дальнейшем. Все перечисленные объекты должны обладать главным из признаков - их законным характером, то есть быть основанными на законе и не противоречит ему. Если лицо осуществляет действия по защите какого-либо своего незаконного интереса, то такая защита не может быть признана правомерной. Например, осужденный совершил побег из мест лишения свободы. При его последующем задержании сотрудниками милиции в отношении него совершаются определенные правомерные насильственные действия (удержание). Однако задерживаемый оказывает сопротивление, «защищая», как он считает, свое право на личную свободу, причиняя вред лицам, осуществляющим задержание. Причинение такого вреда не является правомерным, поскольку здесь виновный защищает свой незаконный интерес. Безусловно, основными объектами защиты при необходимой обороне выступают жизнь и здоровье граждан, в тоже время законом допускается причинение вреда при защите иных объектов уголовно-правовой охраны, в том числе имущественных прав граждан, их чести и достоинства. Несмотря на то, что это утверждение последнее вызывает дискуссию в научных кругах, оно следует из смысла ст. 37 УК РФ, поскольку в ней не указано на какие-либо ограничения. Оно также закреплено в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г., в котором отмечается, что «право на необходимую оборону является важной гарантией реализации конституционных прав и обязанностей граждан по защите от общественно опасных посягательств интересов общества и государства, собственности, общественного порядка, жизни, здоровья, чести и достоинства граждан»1. Что же касается нормы о задержании лица, совершившего преступление, то основным объектом ее охраны являются интересы правосудия. Такой вывод следует из целей задержания, закрепленных в статье 38 УК РФ, а именно «для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений». Только своевременное задержание позволяет реализовать нормативно не закрепленный, но функционально обусловленный уголовно-правовой принцип неотвратимости наказания, который можно охарактеризовать как неизбежность применения справедливого наказания в отношении каждого лица, совершившего преступление, в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений как самим осужденным, так и другими лицами. Кроме того, как правило, своевременное задержание преступника является залогом объективности, полноты и всесторонности предварительного расследования, а следовательно, и справедливого правосудия1. При рассмотрении содержания объекта уголовно-правового задержания следует учитывать, что оно должно быть дифференцировано по характеру объекта, которому наносится ущерб. На необходимость такой дифференциации обратил внимание Е.А. Фролов, указав что в случае задержания без применения «значительного» насилия речь может идти только о законности или незаконности самого задержания, а «когда речь идет о задержании, сопряженном с насилием более интенсивного характера, которое сопряжено с причинением вреда здоровью... т.е. когда задержание выражается в совершении действий, подпадающих под признаки состава какого-либо преступления», возникает необходимость в определении условий правомерности действий задерживающего .
Представляет интерес замечание Ю.В. Баулина: «Объективно задержание преступника выражается в лишении его личной свободы... понятие лишения личной свободы во всех случаях охватывает такое воздействие на преступника, которое причиняет вред исключительно этому благу. Причинение же вреда жизни, здоровью или имуществу преступника не охватывается понятием задержания, а имеет... самостоятельное уголовно-правовое значение и должно соответствовать иным условиям правомерности»1.
Следовательно, если при задержании лицо было лишено свободы передвижения и соответственно, пострадал объект (благо) — личная свобода, но нет ущерба (вреда) объекту (благу) уголовно-правового задержания — жизни, здоровью, имуществу, то нет и оснований для рассмотрения действий по задержанию лица, совершившего преступление, на основе ст. 38 УК РФ.
Иначе говоря, действия задерживающего можно подразделить на собственно задержание (в этом случае объектом действий по задержанию является благо — личная свобода человека) и задержание с причинением вреда (здесь объектом действий является благо — жизнь, здоровье, собственность лица, совершившего преступление), являющееся предметом нашего исследования.
Таким образом, на основании характера объекта, на который осуществлено посягательство, можно выделить два разных деяния: 1) заведомо незаконное задержание (ст. 301 УК РФ) и 2) причинение чрезмерного вреда при законном задержании (ч. 2 ст. 108 и ч. 2 ст. 114, иные деяния с учетом ст. 61 УК РФ).
2. Следующим критерием отграничения, по нашему мнению, является «потерпевший» от правомерного причинения вреда. «Потерпевший» одновременно признается и критерием сходства и различия.
Отграничение необходимой обороны от причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, по временным границам, в пределах которых причиненный вред правомерен, обстановке его причинения и характеру и степени тяжести причиненного вреда
Как отмечалось выше, за совершение любого преступления лицо должно задерживаться, и при определенных обстоятельствах ему может причиняться при этом вред. Следовательно, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, возможно при совершении им как неоконченного преступления, так и оконченного преступления, причем последнее на практике встречается значительно чаще, т.е. при задержании лица, совершившего преступление, вред может причиняться с момента окончания посягательства на любой стадии совершения преступления до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности.
При причинении вреда в состоянии необходимой обороны временные границы значительно уже. Общественно опасное посягательство, о котором идет речь в ст. 37 УК РФ, возможно в виде покушения на совершение преступления, а также при приготовлении к преступлению, которое по характеру и степени общественной опасности в случае его совершения будет отнесено к категории тяжкого или особо тяжкого преступления. Значит, состояние необходимой обороны наступает не только в том случае, когда оборона осуществляется непосредственно в процессе нападения, но и тогда, когда начало реального осуществления нападения настолько очевидно и неминуемо, что непринятие предупредительных мер ставит в явную, непосредственную и неотвратимую опасность лицо, вынужденное к принятию этих мер1.
В соответствии с ч. 2-1 ст. 37 УК РФ: «Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения», т.е. нет превышения пределов необходимой обороны в случаях, когда посягательство уже окончено, но в силу сложившихся обстоятельств для оборонявшегося момент окончания посягательства не был очевиден. Данное положение было отмечено и Пленумом Верховного Суда СССР в своём постановлении от 16 августа 1984 года № 14, которое указало, «что состояние необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения. Состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания» .Таким образом, вред при необходимой обороне может причиняться с начала реализации преступного посягательства либо при наличии реальной его угрозы и до окончания посягательства, а в исключительных случаях - и после, если не был ясен момент окончания посягательства.
Время действия права на задержание лица, совершившего преступление, необходимо устанавливать с тем, чтобы определить временные границы, в пределах которых будет правомерным причинение вреда задерживаемому лицу. С определением момента начала состояния, при котором допускается причинение вреда в процессе задержания возникают некоторые затруднения в связи с тем, что последнее может осуществляться в случаях совершения задерживаемым преступного посягательства или хотя бы и после него, но в условиях, когда преступник, стремясь избежать задержания, нападает на задерживающего или других лиц либо отстреливается при попытке скрыться, либо захватывает заложника с требованиями предоставить возможность скрыться и т.п. Здесь наблюдаются пограничные состояния - необходимой обороны и задержания лица, совершившего преступление. Их совмещение недопустимо, так как у каждого имеются свои условия правомерности причинения вреда посягающему или задерживающему. С моментом окончания преступного посягательства или нападения на задерживающего либо других лиц прекращается право на необходимую оборону и возникает другое право - причинения вреда, обусловленного общественной опасностью совершенного деяния и обстановкой задержания лица, его совершившего. В практике складываются и противоположные ситуации. Как утверждает И.С. Тишкевич, в подобной обстановке задерживающий вынужден прежде всего решать задачи необходимой обороны, а затем, когда нападение пресечено, приступать к решению задач задержания преступника и доставления его в соответствующие органы власти, сообразуясь при этом не только с характером и степенью опасности содеянного, но также и с характером и интенсивностью противодействия задержанию1.
Иногда возможно совпадение моментов реализации права на необходимую оборону и права на причинение вреда в процессе задержания. Например, когда одним физическим действием лицо прекращает посягательство и лишает свободы преступника, тем самым задерживая его.
Возможны ситуации, в которых задержание лица, совершившего преступление, переходит в состояние необходимой обороны, когда задерживаемый оказывает задерживающему лицу насильственное сопротивление.
Момент окончания права на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, различными авторами определяется по-разному. Одни считают, что задержание (а значит, и причинение вреда) возможно только в момент совершения преступления или непосредственно после его окончания, так как по прошествии некоторого времени велика вероятность ошибки в личности преступника.
В. Иванов считает, что «нельзя ограничивать задержание лица лишь рамками непосредственно после совершенна им преступления»1.
Следует согласиться с мнением М.И. Якубовича, что право на причинение вреда в процессе задержания прекращается с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности2, так как с этого момента и совершенное деяние и личность лица, его совершившего, утрачивают общественную опасность. Однако не следует забывать, что в случае уклонения осужденного от отбывания наказания, право на причинение ему вреда в процессе задержания прекращается с момента истечения сроков давности исполнения обвинительного приговора суда.
