Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Семья как объект правовой охраны .
История развития законодательства об ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних.
Международное и зарубежное уголовное законодательство об охране семьи и несовершеннолетних 18
1. Семья как объект правовой охраны. Международные правовые стандарты охраны семьи и несовершеннолетних 18
2. Преступления против семьи и несовершеннолетних в древнейших законодательных памятниках 24
3. История развития уголовной ответственности за посягательства на семью и несовершеннолетних в российском законодательстве 33
4. Зарубежное законодательство об ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних 60
Глава II. Уголовно-правовая охрана семьи и несовершеннолетних на современном этапе 94
1. Уголовно-правовой аспект охраны семьи 94
2. Преступления, посягающие на жизнь и здоровье несовершеннолетнего 100
3. Преступления, нарушающие право несовершеннолетнего проживать с родителями и воспитываться в семье 17
4. Преступления, способствующие антиобщественной деятельности несовершеннолетних 132
Глава III. Причинность преступности в сфере семейных отношений 162
1. Социальные факторы 162
2. Биологические и генетические факторы 177
Заключение 197
Библиографический список
- Семья как объект правовой охраны. Международные правовые стандарты охраны семьи и несовершеннолетних
- История развития уголовной ответственности за посягательства на семью и несовершеннолетних в российском законодательстве
- Преступления, посягающие на жизнь и здоровье несовершеннолетнего
- Биологические и генетические факторы
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Минимальные стандарты цивилизованности современного общества предполагают одной из первостепенных задач повышенную защиту интересов подрастающего поколения и семьи в целом от различных негативных, деструктивных процессов, происходящих в российском обществе в начале третьего тысячелетия.
Основополагающую нормативную базу этих стандартов составляют Всеобщая Декларация прав человека 1948 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и принятые в их развитие акты ООН, такие как: Декларация прав ребенка 1959 г., Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г., Конвенция о правах ребенка 1989 г. и многие другие международно-правовые акты.
В свою очередь Конституция Российской Федерации, также однозначно рассматривая данную задачу в качестве приоритетной, в ст. 38 устанавливает, что семья, материнство и детство находятся под защитой государства.
В этой связи проблематика обеспечения адекватных способов защиты семьи и несовершеннолетних от преступных посягательств, в том числе при помощи уголовно-правовых средств, представляется более чем актуальной. Применительно к детям она в наиболее обобщенном виде нормативно определена в ст. 15 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», в соответствии с которой гарантируется защита детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Для этой цели предусматриваются разработка и проведение индивидуальных программ реабилитации в соответствии с государственными минимальными стандартами, основных показателей качества жизни детей, помощь различных специалистов, привлечение к ответственности лиц, виновных в нарушении прав детей.
О приоритетном значении обозначенного круга проблем в рамках современной уголовно-правовой политики свидетельствует выделение в структуре Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации преступлений против семьи и несовершеннолетних в отдельную главу (гл. 20 УК РФ).
Другой вопрос, что соотношение актуальности тех или иных аспектов явления меняется с течением времени, и это только подтверждает тезис о непреходящей значимости избранной для исследования темы, а также предопределяет необходимость комплексного (уголовно-правого и криминологического) изучения преступности в сфере семейных отношений. Например, сейчас особенно остро стоит вопрос о совершенствовании механизма правового регулирования уголовно-правовыми средствами защиты детей от собственных родителей, лиц, их заменяющих, а также людей, в чьи обязанности входит воспитание и забота о несовершеннолетних.
Необходимость углубленного изучения уголовно-правовых и криминологических проблем борьбы с преступлениями против семьи и несовершеннолетних становится очевидной и при анализе следственной и судебной практики. Действительно, несмотря на высокую латентность этой категории противоправных посягательств, статистические данные последних лет свидетельствуют о стойкой тенденции к увеличению числа таких преступлений. В частности, за период действия Уголовного кодекса 1996 г. в России количество осужденных по ст. 156 УК РФ (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних) увеличилось более чем в 13 раз. Если в 1997 г. этот показатель был равен 236, то к 2007 г. он увеличился до 3082 человек. Таким же стабильным остается показатель количества осужденных по ст. 150 УК РФ (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления) и по ст. 151 УК РФ (вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий). Так, в период с 1997 г. по 2007 г. общее число осужденных по ст. 151 УК РФ в Российской Федерации колебалось в промежутке от 134 до 211 человек за год. Аналогичные тенденции отмечаются и в регионах Дальнего Востока.
Приведенные данные наглядно свидетельствуют о том, что уголовно-правовые и иные меры защиты семьи и несовершеннолетних от преступных посягательств остаются недостаточно эффективными.
Своеобразие отечественной правовой системы на современном этапе заключается в том, что революционное переустройство социально-экономических, ценностных компонентов общества, пережитое нами в конце ХХ века, потребовало коррекции старого и выработки нового инструментария формирования российской ювенальной уголовной политики и новых мер по уголовно-правовой защите семьи. Пережитый после распада СССР системный кризис ударил прежде всего по самым незащищенным категориям лиц, в том числе несовершеннолетним, и наиболее сложным и фундаментальным элементам общества, к каковым относится семья. В результате ярко проявились негативные последствия такого «переустройства»: такие как небывалое количество беспризорников, высокие показатели детской преступности, а также постоянный рост преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних. Более того, на фоне роста общего числа преступлений в отношении несовершеннолетних значительное распространение приобрели и совершенно несвойственные для российской ментальности явления, например торговля детьми.
В этой связи в историческом плане мы находимся лишь в самом начале пути по преодолению последствий данного кризиса, что предопределяет необходимость корректировки выработанного в период реформ уголовно-правового инструментария противодействия преступлениям против семьи и несовершеннолетних, приближения его к нынешним социальным вызовам и реалиям.
Названные обстоятельства обусловили научную и практическую актуальность темы, а равно необходимость ее исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Проблемам уголовной ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних посвящены многие научные труды отечественных ученых. Основные работы по данной теме принадлежат таким, как Д.А. Дриль, А.И. Загоровский, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, М.Д. Шаргородский, Н.И. Ветров, И.Н. Даньшин, Н.П. Дубинин, К.Е. Игошев, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, И.П. Лановенко, А.В. Лысова, Э.Б Мельникова, Г.М. Миньковский, А.М. Нечаева, И.С. Ной, А.В. Петровский, А.А. Примаченок, Ю.Е. Пудовочкин, А.Б. Сахаров, К.К. Сперанский, И.С. Федотов, Д.А. Шестаков, А.Е. Якубов, В.А. Якушин и др.
Труды перечисленных авторов составляют теоретическую основу настоящей работы. В этом контексте в криминологическом плане весьма показательны монографии А.В. Лысовой «Насилие в семье» (2001 г.), Д.А. Шестакова «Семейная криминология» (2003 г.), в которых значительное место уделено изучению виктимологии, поведению лиц, склонных к насилию, рассмотрению криминогенных факторов семейной сферы, способам предотвращения домашнего насилия. Среди специалистов в области уголовного права интерес к теме также высок традиционно. Системному уголовно-правовому изучению преступлений, сконцентрированных в гл. 20 УК РФ, посвящены монографические работы Ю.Е. Пудовочкина «Ответственность за преступления против несовершеннолетних» (2002 г.), В.Ф. Белова «Преступления против семьи и несовершеннолетних» (2002 г.). Среди аналогичных современных диссертационных исследований выделяются работы Е.Е. Пухтий «Преступления против семьи и несовершеннолетних: вопросы техники конструирования составов и дифференциации ответственности» (2004 г.), А.В. Ермолаева «Уголовная ответственность за преступления против семьи: проблемы законодательной регламентации и правоприменения и пути их разрешения» (2009 г.). Кроме того, много публикаций посвящается рассмотрению отдельных составов преступлений, прямо посягающих на интересы семьи и несовершеннолетних. Значительное число таких работ выполнено и на диссертационном уровне, среди них выделяются исследования А.И. Морозова «Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в совершение деяний, угрожающих их нормальному развитию» (2003 г.) и Н.П. Шевченко «Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (2003 г.).
Несмотря на несомненную теоретическую и практическую значимость указанных трудов, следует отменить, что в своем большинстве они не носили комплексного характера. В рамках каждого из них преступность в сфере семейных отношений чаще всего изучалась в отдельном аспекте, например как уголовно-правовая характеристика преступлений против семьи и несовершеннолетних или в криминологическом плане. В этой связи комплексное изучение проблем борьбы с преступлениями против семьи и несовершеннолетних как в уголовно-правовом, так и в криминологическом плане, которое, безусловно, базируется на обобщении и системном анализе уже накопленных знаний и опыта, является новым шагом в исследовании данной проьлематики.
Следует при этом учитывать, что значительная часть упомянутых исследований проведена в период действия УК РСФСР 1960 г., или до внесения в УК РФ существенных изменений Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ, что, соответственно, требует дальнейшего теоретического осмысления положений законодательства в связи с произведенными в нем новациями.
В контексте избранной темы (применительно как к уголовному праву, так и к криминологии) существует целый ряд проблем, которые остаются нерешенными и дискуссионными в науке, что предопределяет необходимость их дальнейшего изучения как на теоретическом, так и на эмпирическом уровне. В частности, нельзя сказать, что тематика, касающаяся отдельных составов преступлений, прежде всего противоправного посягательства, ответственность за которое предусмотрена в настоящее время ст. 156 УК РФ, отличается достаточной степенью разработанности. Аналогичным образом требуется дополнительное изучение вопросов, связанных с уголовной ответственностью по ст. ст. 150, 151 УК РФ, поскольку и взгляды исследователей на содержание норм закона о вовлечении несовершеннолетних в преступления или антиобщественную деятельность, и практика их применения не отличаются единообразием. Кроме того, рассматривая преступления против семьи и несовершеннолетних исключительно с позиции уголовного законодательства, большинство исследователей не уделяет достаточного внимания отграничению этих преступлений от родственных административных правонарушений. В рамках криминологического аспекта избранной темы особую значимость представляют вопрос о генетической предрасположенности и биологических причинах антисоциального поведения, а также выработка конкретных предложений относительно способов минимизации такой предрасположенности и их учета при назначении уголовного наказания. Изучение обозначенной проблематики позволяет сформулировать конкретные выводы и предложения по совершенствованию уголовного закона.
Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является анализ теоретических, законодательных и правоприменительных уголовно-правовых, а равно криминологических проблем уголовной ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних, разработка на его основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства.
В соответствии с целью выделяются следующие задачи исследования:
– провести историко-правовой анализ развития норм, направленных на охрану семьи и несовершеннолетних, а также путей формирования норм об ответственности за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних, вовлечение их в преступление либо антиобщественную деятельность;
– изучить зарубежное уголовное законодательство ряда государств континентальной правовой семьи в области охраны семьи и несовершеннолетних;
– детально исследовать объективные и субъективные признаки составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 150, 151, 156 УК РФ, выявить пробелы и противоречия уголовного законодательства, а также проблемы в толковании диспозиций указанных уголовно-правовых запретов;
– провести разграничение состава преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, с соответствующим административным проступком, выявить признаки, отграничивающие уголовно наказуемое деяние от административного правонарушения;
– на примере регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока обобщить и проанализировать следственную и судебную практику по ст. ст. 150, 151, 156 УК РФ, дать рекомендации по применению этих норм;
- выработать предложения по совершенствованию редакций ст. ст. 150, 151, 156 УК РФ, обосновав такую необходимость;
– изучить другие статьи отечественного уголовного закона, предусматривающие ответственность за совершение преступлений против семьи и несовершеннолетних (в частности, ст. ст. 106, 127.1, 154 УК РФ), выработать рекомендации по их совершенствованию;
– дать криминологическую характеристику исследуемым преступлениям, рассмотреть структуру и динамику преступности, причины и условия совершения преступлений в отношении несовершеннолетних, а также пути и средства профилактики преступлений в сфере семейных отношений;
– исследовать состояние и динамику преступных посягательств в отношении семьи и несовершеннолетних в целом по России;
– провести анализ комплекса причин, детерминирующих совершение преступлений против семьи и несовершеннолетних и установить роль и место в нем генетической и биологической предрасположенности к антисоциальному поведению.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения в области уголовно-правовой охраны семьи и несовершеннолетних, а также преступность в сфере посягательств на права семьи и несовершеннолетних, ее причины и условия.
Предмет исследования – уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за посягательства на права семьи и несовершеннолетних, в частности ст. ст. 150, 151, 156 УК РФ; нормы международного, семейного и административного права; следственная и судебная практика с учетом особенностей Дальневосточного региона; личность преступника и жертвы.
Методологическая и теоретическая база исследования. Методологическую основу исследования составляют общетеоретические и частно-научные методы познания, в частности формально-логический, системно-структурный, историко-юридический, сравнительно-правовой, социологический и метод аналогии.
Теоретической базой диссертационного исследования являются научные труды отечественных ученых в области уголовного, международного, семейного права, общей теории права, криминологии, психологии и медицины.
Эмпирическая база исследования. Эмпирическую основу исследования составила практика Верховного Суда РФ, а также практика судов субъектов, районных (городских) судов и мировых судей регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока, в частности Республик Саха (Якутия) и Бурятия, Алтайского, Красноярского, Хабаровского, Приморского, Камчатского краев, Иркутской, Амурской, Магаданской, Сахалинской областей и Еврейской автономной области. В этой связи достоверность и обоснованность выводов, сделанных по результатам исследования, обусловлены репрезентативностью полученных эмпирических данных. Так, в процессе подготовки диссертации только в субъектах Российской Федерации, входящих в Дальневосточный федеральный округ, методом случайной выборки изучено 239 уголовных дел и 137 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела с прилагаемыми материалами по теме исследования за период с 2002 по 2007 гг., включительно. Вместе с регионами Восточной Сибири и практикой Верховного Суда РФ за тот же период эти цифры составляют по уголовным делам – 285, а по постановлениям об отказе в возбуждении дел – 153. Кроме того, изучено 30 административных производств по ст. 5.35 КоАП РФ, рассмотренных районными комиссиями по делам несовершеннолетних в г. Хабаровске.
В работе использованы статистические данные Управления судебного департамента при Верховном Суде РФ, а также Управлений судебных департаментов субъектов ДВФО (Республики Саха (Якутия), Амурской, Еврейской, Магаданской, Сахалинской областей, а также Камчатского, Приморского, Хабаровского краев, Корякского и Чукотского автономных округов), Красноярского, Алтайского краев, Иркутской и Читинской областей.
В рамках исследования на Дальнем Востоке было опрошено 267 практических работников следственных и судебных органов, адвокатов, проведено анкетирование 174 несовершеннолетних правонарушителей в Биробиджанской воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних, а также в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей г. Хабаровска.
Научная новизна диссертационного исследования. Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой одно из первых комплексных исследований уголовно-правовой и криминологической специфики борьбы с преступлениями против семьи и несовершеннолетних, произведенное на основе нового уголовного и административного законодательства, сложившейся следственной и судебной практики по рассматриваемой категории дел за весь период существования УК РФ.
Анализ международного и национального законодательства, в том числе уголовного закона, правоприменительной практики, изучение тенденций развития преступности против семьи и несовершеннолетних, в том числе личностей правонарушителей, привлечение в исследование новых данных психологии и медицины позволили сформулировать и обосновать ряд оригинальных предложений по совершенствованию уголовно-правового противодействия изучаемому виду преступлений. В этой связи научная новизна работы находит свое непосредственное выражение в следующих выносимых на защиту положениях.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В целях повышения уровня ответственности родителей и иных предусмотренных законом лиц за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних необходимо криминализировать неисполнение (полный отказ от исполнения) обязанностей в отношении несовершеннолетнего, пусть даже не сопряженный с жестоким обращением с потерпевшим. Данное нововведение потребует одновременной замены формулировки ст. 5.35 КоАП РФ с «неисполнение (полный отказ от исполнения) родителями или иными законными представителями обязанностей…» на «ненадлежащее исполнение родителями или иными законными представителями обязанностей…», что на практике послужит критерием надежного отграничения состава преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, от состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.35 КоАП РФ.
2. Исходя из криминогенных реалий, сложившихся в обществе, содержание иных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, также требует дальнейшей дифференциации и законодательного уточнения. В связи с этим предлагается новая редакция ст. 156 УК РФ:
«1. Неисполнение (полный отказ от выполнения) обязанностей по уходу за несовершеннолетним и его воспитанию родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, – наказывается…
2. То же деяние, а также ненадлежащее исполнение обязанностей по уходу за несовершеннолетним и его воспитанию родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, совершенные:
а) в отношении двух и более лиц;
б) группой лиц, –
наказываются…
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья несовершеннолетнего, – наказываются…»
3. Вследствие распространенности жестокого обращения с несовершеннолетними в обществе и необходимости пресечения дальнейшего развития отмеченной тенденции следует ввести отдельный состав преступления (ст. 156.1 УК РФ), предусматривающий ответственность за данное правонарушение совершеннолетними лицами, не указанными в ст. 156 УК РФ. Диспозиция этой уголовно-правовой нормы должна содержать примерный перечень тех действий, которые следует отождествлять с жестоким обращением с несовершеннолетним. При этом под жестоким обращением с несовершеннолетним должно пониматься: физическое и психическое насилие, выражающееся в причинении нравственных страданий несовершеннолетнему; грубое, пренебрежительное отношение к несовершеннолетнему, а равно унижение его человеческого достоинства, оскорбление; эксплуатация несовершеннолетнего. Подобная новация позволит также решить актуальный ныне для практики вопрос, состоящий в неоднозначной трактовке понятия «жестокое обращение», ориентировав судей и работников правоохранительных органов на конкретные критерии отнесения действий к жестокому обращению.
4. Перечень способов совершения преступления, предусмотренного ст.150 УК РФ, требует законодательного уточнения, так как на практике возникают трудности в толковании и применении этой статьи. Кроме того, на законодательном уровне необходимо разрешить возникший в науке спор относительно конструкции данного состава преступления.
С учетом вышеизложенного предлагается:
– в части первой ст. 150 УК РФ дополнить перечень способов совершения преступления:
«Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления путем предложения, обещаний, обмана, подкупа, уговора, угрозы или иным способом, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, - наказываются…»;
– ст. 150 УК РФ дополнить частью второй следующего содержания:
«Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, путем предложения, обещаний, обмана, подкупа, уговора, угрозы или иным способом, повлекшее участие несовершеннолетнего в совершении этого преступления, – наказывается…».
Действующие части вторую, третью, четвертую ст. 150 УК РФ – считать соответственно частями третьей, четвертой, пятой.
5. Для устранения разночтений диспозиции ст. 151 УК РФ предлагается изложить ее в следующей редакции:
«1. Систематическое вовлечение заведомо несовершеннолетнего в употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, – наказывается…»
2. Вовлечение заведомо несовершеннолетнего в употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, повлекшее:
а) однократное употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста;
б) систематическое употребление несовершеннолетним спиртных напитков, одурманивающих веществ;
в) вовлечение двух и более несовершеннолетних в систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, –
наказывается…
3. Вовлечение несовершеннолетнего в бродяжничество или попрошайничество, а равно использование несовершеннолетнего в целях паразитического существования лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, – наказывается…»
Действующие части вторую и третью ст. 151 УК РФ – считать соответственно частями четвертой и пятой.
6. В плане дальнейшего совершенствования уголовного закона, придания ему большей формальной определенности весьма актуально введение в УК РФ дефиниции понятия «семья», которую как предмет уголовно-правовой охраны следует рассматривать шире, нежели собственно предмет преступного посягательства, но как институт, способный служить целям реабилитации лиц, потерпевших от преступления, исправления преступника и т.д. При этом под семьей в уголовно-правовом смысле следует понимать весьма широкую группу лиц как связанных узами родства, свойства, так и иных лиц, взаимодействие которых обусловлено как юридическими, так и фактическими брачными связями.
7. На основании привлечения значительного объема данных из области психологии и медицины, изучения личности несовершеннолетних правонарушителей в диссертации обосновывается, что по результатам экспериментальной апробации на законодательном уровне следует рассмотреть вопрос о дифференциации уголовной ответственности в зависимости от наличия у правонарушителя биологической склонности к девиантному поведению. При этом в качестве легальных критериев проведения такого отличия следует предусмотреть выявление обозначенных биологических особенностей на ранних стадиях развития личности, а также степень адекватности социального воздействия на лицо, наделенное подобной предрасположенностью. Особенно значимо такое деление в вопросах назначения наказания несовершеннолетним, которое, как подчеркивается в исследовании, неосуществимо без одновременного приятия ряда нормативных актов по раннему выявлению таких особенностей и адекватному социальному воздействию на личность.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическое значение работы состоит в том, что выработанные в процессе исследования научные выводы, положения и рекомендации могут быть использованы для дальнейших исследований в области уголовного права и криминологии по проблематике преступлений против семьи и несовершеннолетних. При этом содержащиеся в работе выводы позволили сформулировать предложения по совершенствованию уголовного закона.
В этой связи практическое значение работы, обусловленное противоречивостью и несовершенством как собственно уголовного закона, так и правоприменительной практики в области охраны семьи и несовершеннолетних, определяется возможностью использования:
– сделанных в работе выводов по совершенствованию уголовного закона, в частности касающихся охраны прав семьи и несовершеннолетних;
– выработанных в диссертации рекомендаций по устранению противоречий при толковании ст. ст. 150, 151, 156 УК РФ в правоприменительной деятельности, в том числе при разработке соответствующего постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации;
– полученных по результатам исследования данных в работе государственных и общественных учреждений по противодействию и профилактике преступлений против семьи и несовершеннолетних;
– сформулированных в настоящей работе положений в процессе преподавания и изучения курсов уголовного права и криминологии в высших учебных заведениях, а равно практическими работниками в профессиональной деятельности.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические выводы и предложения диссертации заслушивались на заседаниях кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Дальневосточного государственного университета. Отдельные положения, разработанные и обоснованные в настоящем диссертационном исследовании, представлялись в виде докладов и обсуждались на различных научно-практических конференциях, в частности на международной научно-практической конференции, посвященной памяти М.И. Ковалева «Уголовное право: прошлое, настоящее, будущее» (Екатеринбург, 13 февраля 2004 г.); международной научно-практической конференции «Проблемы обеспечения законности и правопорядка в Дальневосточном регионе» (Хабаровск, 12 – 13 мая 2004 г.); летней школе молодых ученых-криминологов (Владивосток, сентябрь 2004 г.); международной научно-практической конференции «Молодежь и наука XXI» (Ульяновск, 21 – 23 марта 2006 г.); международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы юридической науки, профессиональной подготовки и правоприменения» (Хабаровск, 16 – 17 марта 2007 г.).
По теме исследования опубликовано шесть научных статей общим объемом 2,3 п.л. Одна из работ издана в рецензируемом научном журнале, рекомендованном ВАК РФ.
Структура работы. Объем работы и ее структура обусловлены целями и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, которые включают десять параграфов, заключения и библиографического списка.
Семья как объект правовой охраны. Международные правовые стандарты охраны семьи и несовершеннолетних
Поскольку анализ современного состояния правового нормирования уголовно-правовой охраны семьи не возможен без детального раскрытия содержания этого понятия как предмета охраны, прежде всего, необходимо раскрыть само понятие семьи. Семья — общественная единица, основанная на браке и отношениях кровного родства; в современном (обычном) понимании - группа близких родственников и свойственников (родители, дети и др.), живущих вместе. Возникнув на определенном этапе становления первобытного общества, семья в дальнейшем претерпевает ряд изменений на основе развития производства и в связи с эволюцией форм брака и родства. При этом общая закономерность развития семьи в первобытную эпоху состоит в «непрерывном суживании того круга, который первоначально охватывает все племя и внутри которого господствует брачная общность между обоими полами»1.
В цивилизованном обществе семья в результате своего генезиса становится экономически обособленной и социально-значимой ячейкой общества, заслужив тем самым внимание со стороны государства. Однако зачастую государство уделяет недостаточно внимания семье, представляя этот институт для себя с более выгодной экономической стороны, а именно как элемент экономической структуры, забывая о ее сущности и подчас охраняя ее интересы лишь формально. Семья в общечеловеческом смысле это группа людей, объединенных общностью интересов на основе уважения и любви для взаимной помощи, связанных моральной и правовой ответственностью, нуждающаяся в заботе и внимании со стороны государства.
В современном мире наибольшее распространение получили три разновидности семьи: супружеская пара с детьми или без детей один из родителей с детьми супружеская пара с детьми или без детей с одним из родителей супругов и другими родственниками (сложная семья)2.
Как отмечает А.Б. Сахаров, примерно каждый второй-третий несовершеннолетний формируется в условиях неполной семьи3.
Социологами семья определяется как относительно постоянная группа людей, связанная узами кровного родства, брака или усыновления, которые живут вместе, а также ведут хозяйство и воспитывают детей4.
Вычленение в качестве главных каких-то особых свойств семьи, характерных для регулирования вполне определенных правоотношений, некоторыми авторами воспринимается как парадокс, для устранения которого необходимо установление единого понятия семья, включающего в себя все ее признаки5. С другой стороны, существование различных понятий семьи, которые не противоречат друг другу, а лишь оттеняют какие-то ее черты, еще раз свидетельствует о сложности этого общественного явления, каждая из внешних граней которого может иметь свое обозначение6.
Анискевич А.С., Богаевская А.Н. Семья и семейные отношения. - Владивосток: Издательство Дальневосточного ун-та, 2003. С. 7.
В этой связи представляется, что вопрос состоит не в построении универсальной нормативной дефиниции семьи, применимой ко всему законодательству Российской Федерации, а в установлении адекватного механизма правового регулирования общественных отношений, связанных с семьей, на уровне отдельных отраслей права, то есть дальнейшей дифференциации такого механизма, позволяющей еще более явно обозначить эти «внешние грани». Сказанное, однако, не означает, что проблема выявления и анализа межотраслевых и междисциплинарных связей и взаимосвязей в правовом регулировании общественных отношений, связанных с семьей, в принципе неактуальна.
Международное законодательство уделяет особое внимание семье. Первым шагом международного сообщества на пути создания целого ряда норм об охране семьи, материнства и детства стала Женевская Декларация прав ребенка 1924 года7.
В 1948 году была принята Всеобщая Декларация прав человека, в которой были закреплены положения о том, что «семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту общества и государства» (ст. 16) и что «материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь» (ст. 25), а также, что «никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство обращению и наказанию» (ст. 5). Развивая уже принятые положения о защите детей, в 1959 году была принята Декларация прав ребенка8.
В 1966 году Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, который, укрепляя систему международных норм об охране материнства и детства, в ст. 12 содержит положение о признании права каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья. Среди прочих мер, которые должны быть приняты для полного осуществления этого права, содержатся мероприятия, необходимые для обеспечения сокращения мертворождаемости и детской смертности, а также для здорового развития ребенка.
Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. определил, «что каждый ребенок без всякой дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, национального или социального происхождения, имущественного происхождения или рождения имеет право на такие меры защиты, которые требуются в его положении как малолетнего со стороны его семьи, общества и государства» (ст. 24).
Впоследствии, на международном уровне был принят ряд норм, обеспечивающих защиту не только детей и семьи в целом, но и гарантирующих соблюдение прав женщин. Так, в 1979 г. была принята Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Преамбула Конвенции содержит указание на то, что полное развитие страны, благосостояние всего мира и дело мира требуют максимального участия женщин наравне: с мужчинами во всех областях, учитывая значение вклада женщин в благосостояние семьи и в развитие общества, до сих пор не получившего полного признания, социальное значение материнства и роли обоих родителей в семье и в воспитании детей и сознавая, что роль женщины в продолжении рода не должна быть причиной дискриминации, поскольку воспитание детей требует совместной ответственности мужчин и женщин, а также всего общества в целом, и признавая, что для достижения полного равенства между мужчинами и женщинами необходимо изменить традиционную роль как мужчин, так и женщин в обществе и семье.
История развития уголовной ответственности за посягательства на семью и несовершеннолетних в российском законодательстве
Древнейшие;из дошедших до нас источников права, свидетельствуют, что на самой заре человечества вопросам регулирования семейных отношений уделялось большое внимание. Данное умозаключение относится; в первую очередь к законодательным памятникам "Древнего Востока поскольку именно там, по мнению ученых-историков, произошло зарождение1 человеческой цивилизации.
В числе первых и наиболее известных из таких источников следует назвать . сборник законов шестого царя первой вавилонской династии Хаммурапи-(1792. - 1750; гг. де н.э.)11. Как; известно, этот памятник представляет, собой; запись норм обычного права, судебной практики; узаконений царя Хаммурапи. Значение Законов Хаммурапи выходит далеко за рамки его правления; и; за; хронологические пределы существования древневавилонского царства . Они леглишіоснову вавилонского права на многие столетия. Основной текст законов состоит из 282 статей, из которых некоторые; до сих пор еще не восстановлены.. Следует отметить, что закон был достаточно; суров к: нарушителям правопорядка: практически за, все тяжкие, преступления; предусматривалась смертная казнь. В законах Хаммурапи 69 статей были посвящены вопросам семейных и супружеских отношений (ст. ст. 126 - 195). Так, в законах предусматривалась ответственность за подмену ребенка кормилицей. Отдельные статьи были посвящены таким преступлениям, как изнасилование кого-либо из членов семьи (дочери, невестки)12.
Следующий памятник древности, на котором следует остановиться -Среднеассирийские законы в совокупности с подтверждающими их хозяйственными и юридическими документами, которые являются важным источником по социально-экономической жизни ашшурской общины третьей четверти II тыс. до н.э.
Частная направленность среднеассирийских законов, вызванная отсутствием крупного государственного сектора, представляет особый интерес. Например, показательна особо детализированная в среднеассирийских законах роль семьи в развитии различных форм закабаления («усыновление», «оживление», т.е. спасения от голодной смерти, долговой кабалы и продажи в рабство члена семьи). С другой стороны, по той же причине законы фиксируют архаические нормы патриархального устройства общины и семьи 13 . В частности, уголовной ответственности подлежит измена ( 13, 14, 16, таблица А), причинение вреда беременной женщине ( 21, 50 - 52, таблица А). Следует особо отметить и запрет на самовольное причинение выкидыша ( 53, таблица А). Уделено внимание и такому особо актуальному в наши дни преступлению, как торговля людьми (членами семьи). Также как и во всех восточных законах подробно освещены половые преступления, совершенные в семье ( 12, 23, таблица А).
Еще одним памятником права Древнего мира являются «Законы Ману» (manavadharma sastra) - самые известные широкому кругу читателей и наиболее часто используемые специалистами правовые источники древнеиндийского права, кроме того, являющиеся памятником древнеиндийской литературы и истории. Этот сборник пользовался большим авторитетом у индийцев в древности и в средние века. Традиция, нашедшая отражение в самом памятнике, приписывает его составление мифическому прародителю людей Ману. На самом же деле этот сборник не такой уж древний. В VI - V вв. до н.э. в Индии, в долине Ганга, возникали крупные рабовладельческие государства. Новые государства выходили за племенные рамки не только территориально. Обычное право и устные традиции уже не могли удовлетворять их потребности. Возникли дхармасутры, основанные на «священном откровении» («Ведах»), сборнике фиксированных письменных правовых норм. Составлялись дхармасутры не органами государственного управления, а богословскими школами. Это были не сборники действующего законодательства, а поучения и рекомендации к применению обычных правовых норм. Изложение отличалось бессистемностью, стиль — лапидарностью. Дхармасутры не столько излагали, сколько напоминали основные положения, которые читателю должны были быть и так известны14. Именно на их основе и сформировались «Законы Ману» как относительно самостоятельный правовой источник.
В качестве примера противоречивости норм законов можно привести следующее. В ст. 97 указывается: если, после того как вознаграждение за девушку было дано, давший вознаграждение умирает, она должна быть отдана деверю, если девушка согласна. Напротив, ст. 98 вводит иное установление: даже шудре, выдающему дочь (замуж), не следует получать вознаграждение, ибо получающий вознаграждение совершает продажу дочери.
Большое значение в законах уделяется семье и браку, почитанию отца и матери, обязанности содержать своих близких. Некоторые нормы носят рекомендательный характер, к примеру, каких девушек стоит брать в жены. Однако, существуют и императивные предписания, например, жена и дети принадлежат отцу семейства на праве собственности, что, однако, часто усматривается в текстах древневосточных законов. Кроме того, предусматривались санкции в виде штрафа за оскорбление или оставление без содержания родственников. В законе усматривается категорическое отрицание таких деяний, как измена, плохое отношение к супругу, неисполнение брачных обязательств. Законы основаны на вере, отсюда основным наказанием является божья кара.
Повествование, относящееся к древневосточной правовой традиции, было бы не полным без обращения к самодостаточной китайской культуре. Семья носила в Древнем Китае патриархальный характер. Семейные связи в больших семьях отличались прочностью, во главе такой семьи как самостоятельной хозяйственной единицы, стоял старший в семье мужчина, которому подчинялись все другие члены семьи: жены и наложницы, сыновья и внуки, их жены и дети, рабы и слуги. Глава семьи выступал в роли ее властителя, хозяина имущества.
Основы брачно-семейного права строились на конфуцианских представлениях о семье. Первейшей целью брака было обеспечение физического и духовного воспроизводства семьи, которое достигалось рождением прежде всего мужского потомства, «чтобы человек, - как было записано в «Ли-цзы», одном из древнейших философско-этических текстов, -был в состоянии правильно служить усопшим предкам и иметь возможность продолжать свой род»
Преступления, посягающие на жизнь и здоровье несовершеннолетнего
Родственное убийство как квалифицированный вид лишения жизни есть предумышленное или умышленное, хотя бы аффектированное (ст. 1455 п. 3). Предусмотрено убийство таких лиц, с которыми виновный состоит в определенных степенях законного родства, а именно: всех восходящих кроме отца и матери, и нисходящих по прямой линии без ограничения степеней, сюда следует отнести и убийство законных детей (чадоубийство), брата или сестры, не исключая единокровных и единоутробных, родных дяди -или тетки, законного супруга.
Этот даваемый ст. 1451 Уложения перечень является исчерпывающим, так как квалификация родственного убийства установлена лишь при умышленности, то оно предполагает знание виновным, что лицо, на жизнь которого он посягает, состоит с ним в определенных степенях родства, и желание посягнуть именно на жизнь этого лица (как и при отцеубийстве). Кроме того, Уложение предусматривало ответственность за убийство лица, вскормившего виновного, т.е. вырастившего или воспитавшего.
Детоубийство признается привилегированным составом, к нему же относится умышленное убийство матерью своего незаконнорожденного ребенка при рождении. Ребенок, в отличие от плода, предполагается вне утробы матери и живой; мертворожденный ребенок убит быть не может, и потому определение жизненности его в момент деяния составляет весьма важный вопрос экспертизы, решаемый на основании исследования легких и других органов. От жизненности ребенка отличается его жизнеспособность, которая для состава детоубийства не требуется, но лишение жизни урода, в силу специального правила, выделяется из понятия детоубийства.
Понятие новорожденности охватывает, с одной стороны, детей, рождающихся, частью отделившихся уже от утробы матери, а с другой -детей, родившихся незадолго до лишения их жизни. Ребенок рождающийся, которого возможно лишить жизни вне утробы матери, может быть объектом детоубийства, как видно из закона, «при самом рождении». Но вопрос о том, в течение какого времени после рождения жизнь ребенка может быть объектом данного преступления, остается спорным. По замечанию Н.С. Таганцева, в данном случае важен вопрос не о возрасте ребенка, а о том промежутке времени, в течение которого роженица продолжает находиться в особом соматическом состоянии, т.к. именно его наличием, главным образом, объясняются специальные постановления о детоубийстве.
Кроме того, ст. 1460 Уложения особо предусматривает непрямой умысел и тяжкую неосмотрительность, к примеру, оставление ребенка без помощи, вследствие чего он лишился жизни.
Умерщвление плода, учиняемое самой матерью или с согласия ее, по общественному и психическому своему значению стоит для матери в близкой связи с чадоубийством и детоубийством. Обыкновенно оно вызывается теми же побуждениями, происходит при той же обстановке и потому встречает в законодательствах сходную конструкцию; к матери, умерщвляющей свое незаконное дитя или свой незаконный плод, закон относится гораздо снисходительнее. Свод законов 1832 г. наказывал изгнание плода наравне с умышленным убийством. Уложение 1903 г. предусматривает ответственность заданное преступление в главе о смертоубийстве (ст. ст. 1461 — 1463).
К ответственности за тяжкие виды насилия Уложение относит насилие над родителями (ст. 1591), наказуемое как оскорбление их действием, принуждение к преступному деянию злоупотреблением власти супругами и опекунами (ст. ст. 1584, 1600).
Уголовное Уложение 1903 г. предусматривало ответственность за незаконное лишение свободы. Важным обстоятельством, определяющим наказуемость данного деяния, являлись родственные и супружеские отношения виновного к жертве. Далее, принимался во внимание способ обхождения с лишенным свободы: оскорбительность его и причинение истязаний или мучений увеличивали наказание. Кроме того, предусматривалась ответственность за заключение опасное для жизни потерпевшего или сопровождавшееся мучениями (п. 4 ст. 499).
Похищение детей также рассматривалось законодательством в ряду посягательств против прав состояния (ст. ст. 1407 - 1409). Предусматривалась и подмена ребенка (ст. 502). Уголовное уложение при похищении, сокрытии и подмене ребенка предусматривает еще, как увеличивающее вину обстоятельство — похищение для нищенства, бродяжества или иного безнравственного занятия или из корыстной цели (ст. 502).
От похищения детей отличается самовольное оставление у себя заблудившегося ребенка (ст. 504). Увеличивающим вину обстоятельством признается известность виновному родителей ребенка в связи с намерением скрыть его истинное происхождение (ст. 1409). По Уголовному уложению 1903 г. мотив сострадания устраняет наказуемость простого самовольного невозвращения ребенка до 14 лет его родителям или лицам их заменяющим (ст. 503).
Похищение женщин предусматривается как деяние, весьма тяжкое для их целомудрия и доброго имени, или же нарушающее права иных лиц по отношению к похищенной (ст. ст. 1529, 1530, 1549, 1580, 1582).
Преступлениям против несовершеннолетних в Уголовном уложении 1903 г. было посвящено как таковым лишь две статьи. Статья 120 предусматривала ответственность родителя, опекуна, попечителя или имеющего надзор за несовершеннолетним, виновного: 1) в жестоком обращении с не достигшим 17 лет, 2) в обращении до 17 лет к нищенству или иному безнравственному занятию, 3) в принуждении (до 21 года) к вступлению в брак. Статья 423 предусматривала ответственность лица, обязанного иметь ответственный надзор за малолетним или иным, отданным ему в установленном порядке,
Биологические и генетические факторы
Глава вторая УК Казахстана «Преступления протии семьи и несовершеннолетних» содержит десять составов. В нее входят как те, которые содержатся также в УК России, так и те, которые представляют особый интерес для настоящего исследования (ст. 138 «Ненадлежащее исполнение обязанности по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей», ст. 139 «Злоупотребление правами опекуна или попечителя»).
УК Казахстана содержит аналогичную статье 150 УК РФ «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» статью 131 «Вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность». Вместе с тем, УК РФ предусматривает ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в непосредственное участие несовершеннолетнего в совершение преступления, тогда как УК Казахстана - в преступную деятельность. В данном случае, значение этого отличия может быть как в акцентировании законодателем внимания на то, что самим несовершеннолетним должны быть совершены активные действия, направленные на совершение преступления, так и в расширении законодателем понятия «преступление», т. е. в установлении уголовной ответственности лица, вовлекающего несовершеннолетнего в преступную деятельность, даже если в действиях несовершеннолетнего будет отсутствовать состав преступления, но они, например, способствовали его совершению. УК Казахстана не содержит перечня способов вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность. В этой связи, возникший в науке спор по поводу рассматриваемой статьи, содержащейся в УК РФ о возможности привлечения совершеннолетнего лица к уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в преступление путем предложения, аналогичная статья УК Казахстана не порождает.
Кроме того ч. 4 рассматриваемой статьи УК Казахстана, предусматривает ответственность лишь за вовлечение несовершеннолетнего в тяжкое или особо тяжкое преступление," в то время как УК РФ в ч. 4 рассматриваемой статьи предусматривает ответственность также за вовлечение в преступную группу.
Таким образом, рассматриваемые нормы УК РФ и УК Казахстана, имея некоторые отличия, имеют общие цели и задачи.
Статья 132 УК Казахстана «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий» имеет более существенные отличия от аналогичной статьи 151 УК РФ «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий».
Традиционно дискуссию в науке уголовного права России относительно данной нормы вызывает указание на систематическое употребление несовершеннолетним в результате совершения данного преступления спиртных напитков и одурманивающих веществ, если рассматривать его как преступление с материальным составом, либо умышленное вовлечение в систематическое употребление указанных напитков и веществ, если рассматривать как преступление с формальным составом.
В ст. 132 УК Казахстана термин «систематическое» не употребляется относительно немедицинского потребления наркотических и других одурманивающих веществ. Так, если рассматривать указанные в этой статье деяния как преступления с материальным составом, то для квалификации достаточно однократного употребления несовершеннолетним наркотического или другого одурманивающего вещества.
Необходимо отметить, что УК РФ предусматривает ответственность за склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ несовершеннолетнего в квалифицированном составе преступления, ответственность за которое предусмотрена в ст. 230. В этой связи ст. 151 УК РФ не предусматривает ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в употребление наркотических веществ.
Аналогичная статья содержится также в УК Казахстана, она предусматривает ответственность за склонение к употреблению наркотических средств или психотропных веществ несовершеннолетнего в квалифицированном составе данного преступления. При этом, санкция за склонение к употреблению наркотических веществ несовершеннолетнего в ст. 261 УК Казахстана гораздо строже, нежели за вовлечение несовершеннолетнего в употребление наркотических веществ, предусмотренная в ст. 132.
Вместе с тем, относительно вовлечения в употребление одурманивающих веществ, УК РФ занимает также не достаточно четкую позицию. Так, если следовать указаниям Постановления Пленума ВС РФ от 14. 02. 2000 г. № 7 « О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» в п. 8 о том, что «преступления, ответственность за которые предусмотрена статьями 150 и 151 УК РФ, являются оконченными с момента вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления либо антиобщественных действий независимо от того, совершил ли он какое-либо из указанных противоправных действий», то эти преступления имеют формальный состав и для квалификации преступления необходим умысел вовлекателя на то, чтобы вовлечь несовершеннолетнего именно в систематическое употребление последним одурманивающих веществ. Тем не менее, сама практика идет по пути признания преступлений, ответственность за которые предусмотрена в указанных статьях УК РФ с материальным составом52.
Таким образом, Уголовный закон Казахстана в данном случае предусматривает ответственность за однократное употребление несовершеннолетним одурманивающего средства, если состав данного преступления рассматривать как материальный и действия совершеннолетнего лица, направленные на привлечение несовершеннолетнего к употреблению одурманивающего средства, если состав данного преступления рассматривать как формальный.
