Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Руфин аквилбйский и его время 15
1.1. Сферы распространения латинского и греческого языков в iv веке в си 1уации античного билингвизма 15
1.2. Христианские авторы, писавшие на латинском языке (с начала возникновения латинской христианской литературы до второй половины IV века) 24
1.3. Руфин аквилбйский (ок. 345-411): его литературное творчество и переводы 29
1.4.. Выводы 40
Глава 2 Переводческая техника руфииа аквилейского 44
2.1. Цицерон и иероним. Переводы и переводческие методы в поздней античности 44
2.2. Переводческая программа руфииа аквилейского 67
2.3. Аскетическая литература в переводах руфииа аквилейского... 82
2.3.1. «правила» свт. Василия великого 82
2.3.2. «история монахов» анонимного автора 120
2.4. Выводы 135
Глава 3. Цитаты из библии в переводах руфииа аквилейского.» 139
3.1. Переводы библии на латинский язык до второй половины iv века 139
3.2. Иероним стридонский и вульгата 145
3.3. Переводы руфином аквилейским цитат из библии 149
3.4. Выводы 161
Заключение 163
Библиография
- Христианские авторы, писавшие на латинском языке (с начала возникновения латинской христианской литературы до второй половины IV века)
- Руфин аквилбйский (ок. 345-411): его литературное творчество и переводы
- Переводческая программа руфииа аквилейского
- Иероним стридонский и вульгата
Введение к работе
Целью диссертационной работы является изучение переводческой техники Руфина Аквилейского на материале его переводов сочинений, принадлежащих к монашеской традиции: «Правил» свт. Василия Великого, епископа Кесарии Капнадокийской, и «Истории монахов» анонимного автора. Рассмотрение переводческой деятельности Руфина Аквилейского в контексте формирования христианской литературы на латинском языке, развития и распространения аскетических жанров и терминологии, утверждения функции латинского языка как языка христианской, в том числе аскетической и монашеской литературы обуславливает актуальность диссертационной работы, которая является первым монографическим исследованием на эту тему в отечественной науке.
Конкретные задачи исследования— определение переводческих приемов Руфина Аквилейского выполняются на примере латинского корпуса сохранившихся переводов текстов аскетического и монашеского характера. Переводческая деятельность Руфина ограничена периодом между его возвращением в Италию в 397 году и его смертью в 411 году, поэтому исследование переводческой техники Руфина представляется интересным и с той точки зрения, что между появлением оригинальных текстов и их переводами временная разница не более 40 лет в случае с «Правилами» свт. Василия (создавались в 60-е - 70-е годы четвертого века) и не более 10 лет в случае с «Историей монахов», созданной около 395 года. В связи с этим можно предположить, что влияние текстовых интерференции и других экстралингвистических факторов минимализовано; памятники создавались, издавались и были переведены в одной среде— монахов Каппадокии и Палестины, и имели общих адресатов — монахов и аскетически ориентированных представителей аристократических кругов1, О формировании в IV-VIII вв феномена т н, шонашеско-аристократической культуры» на примере Галлии и Франкского королевства писал известный немецкий исследователь Латинская христианская литература практически не была объектом исследования отечественных ученых, хотя во второй половине XIX века сочинения крупнейших латинских христианских авторов (блаж. Иероним Стри-донский, свт. Амвросий Медиоланский и др.) были переведены на русский язык, в основном трудами преподавателей и учащихся Киевской духовной академии. Незадолго до революции 1917 года российский ученый А. Садов , подводя итоги изучения христианской латинской литературы в России, указал лишь на несколько общих историй римской литературы. Среди отечественных авторов он назвал проф. В. И. Модестова, автора «Истории римской литературы)) (1888), и также упомянул появившиеся в начале XX века переводы: Ф. Лео («Древняя римская литература», СПб., 1908) и Е. Нажотта («История латинской литературы от ее начала до VI в. нашей эры», М.? 1914)\
После 1917 года в России изучение латинской христианской литературы было сведено к минимуму. Краткое описание языка латинских христианских памятников дает в своих «Очерках из истории латинского языка» (М., 1953) И. М. Тройский"1, Большое значение имела, безусловно, деятельность М. Л, Гаспарова, который рассматривал как целые явления в римской литературе и культуре5, так и творчество отдельных ее представителей. Важной для понимания положения интеллектуальной элиты в период христианской империи была работа М. Л. Гаспарова, посвященная творчеству и фигуре поэта четвертого века Авсония (ок. 310-ок. 394), уроженца Бурдигалы (Бордо). М, Л. Гас-паров был среди первых переводчиков на русский язык латинских христианских поэтов: Клавдия Юшвдиана, Авсония7. В 70-е годы в античном секторе Института мировой литературы к печати были подготовлены два тома «Памятников средневековой латинской литературы» IV-IX и X-XII вв., в 1998 году первый том был переработан, его составитель О. Е. Нестерова сузила хронологические рамки издания, однако увеличила количество публикуемого текста: был опубликован представительный ряд текстов с краткими справками 06 авторах (Иларий Пиктавинекий, Амвросий Медиоланский, Иероним Стри- донский, Августин Гиппонский, Аврелий Пруденций, Марий Викторин и др.).
В отечественной науке Руфин Аквилейский и его переводческая техника становились объектами изучения в основном в контексте исследования сочинений Оригена, многие из которых сохранились лишь в переводах Ру-фина. Выдающийся русский ученый В. В. Болотов, автор самой авторитетной «Истории Древней Церкви» на русском языке, первым из отечественных ученых обратился к изучению переводческой техники Руфина в ходе своих исследований Оригена. В своей магистерской диссертации «Учение Оригена о Св. Троице»9 (1879 г.) Болотов рассматривает вопрос аутентичности латинского перевода Руфина греческому оригиналу и приходит к неутешительным выводам, что Руфин пропустил места, важные для понимания позиции и богословия Оригена, что эти «"пропуски" в значительной степени изменили содержание учения о Св. Троице в сочинении "О началах"»10. Изучением текстологии трактата Оригена «Пері dp%o5v» («О началах») в течение нескольких десятилетий плодотворно занимались П. Кстшау11, Постав Барди12, Эрих Клостерманн и другие зарубежные исследователи: диссертация Николы Паче14 некоторым образом подводит итог этих многолетних исследований.
Переводы других сочинений Оригена, выполненные Руфином, также являлись предметом отдельных исследований. Прежде всего, надо назвать немецкого исследователя Бэренса (W, A. Baehrens), который изучал экзегетические труды Оригена в переводе Руфина . Незадолго до своей кончины известная исследовательница рукописной традиции сочинений Руфина Каро лина Хаммонд Баммел (она была издателем сборника, объединенного общей темой Origeniana el Rufimana16) подготовила к печати и успела опубликовать первый том «Бесед» Оригена на послание апостола Павла к римлянам17 (другие тома были опубликованы позднее). Этот труд является важным для понимания развития экзегетической традиции в Древней Церкви и позволяет проследить преемственность экзегетических традиций, идущих от Оригена, у латинских писателей, начиная со свт. Илария Пиктавийского1й,
Переводу на латинский язык «Церковной истории» Евсевия, епископа Кесарийского, посвящены многочисленные исследования, начиная с труда Анри Валу a (Henri Valois), который в 1659 году опубликовал критическое издание греческой «Церковной истории» Евсевия Кесарийского, В предисловии Валуа комментирует метод перевода Руфина: «quis nescit ilium Eusebio multa pro arbitrio addidisse, multa detraxisse, multa mutasse; ac plerisque in locis napa$pduTV\v potius esse quam interpretem?» 9. Подробнее о переводе «Церковной истории» Евсевия написал в 1838 году немецкий ученый Киммель (Kimmel) , Большой вклад в изучение «Церковной истории» Евсевия и ее перевода внесли издатели греческого и латинского текстов Моммзен (Th.
Moramsen) и Шварц (Е. Schwartz) . В дальнейшем латинский перевод изучал Ултон (Oulton)"", который пытался уравновесить чрезмерный критицизм ученых конца XIX- начала XX века в отношении Руфииа, указав на использование Руфином уникальных источников (в частности, о христианизации Грузни, Эфиопии). Более аргументировано выступил на защиту переводческой деятельности Руфииа француз Морис Вийен (М. Villain)23, указав на значение труда Руфина для средневековой литературы (причем не только латинской, но и греческой, так как к латинской версии «Церковной истории» обращались византийские историки V-V1 вв. Сократ, Созомен, Феодорит Кирский), Вийен также подчеркнул, что нельзя подходить к переводчику пятого века с мерками нынешних требований к переводу.
В недавно вышедшей книге российского историка В. М. Тюленева «Рождение латинской христианской историографии: С приложением перевода "Церковной истории" Руфина Аквилейского» (СПб., 2005) Руфин рассматривается как один из создателей жанра церковной историографии на Западе, наряду с Лактанцием и Павлом Орозием. В. М. Тюленев ставит перед собой вопрос об оригинальности труда Руфина: насколько Руфин самостоятелен в своей концепции, в изложении исторических фактов, в подборе источников. Вслед за датским исследователем Т. Христенсеном24, сопоставившим латинский перевод восьмой и девятой книг с греческим оригиналом, В. М. Тюленев приходит к выводу, что Руфин создал собственное произведение, сохранил, однако, важнейшие идеи Евсевия. К сожалению, исследователю осталась неизвестной фундаментальная работа французской ученой
Франсуазы Теламон, в которой подробно рассматривается историческая концепция Руфина Латинские переводы проповедей свт. Григория Назианзина26 вызвали большой интерес у исследователей. Первой подробно исследовала переводческую технику Руфина на материале одной проповеди свт. Григория американка Моника Вагнер , отдельные статьи принадлежат итальянским ученым Me-моли, Морескини , большая работа ведется в Центре изучения Григория На-зиаизина в Лувен-ля-Нев (Бельгия) (сотрудник этого Центра Марк Дюбюиссон готовит в настоящее время обобщающую диссертацию о переводах проповедей свт, Григория Руфином ). Проповеди свт. Василия Великого (среди которых «Беседа на первый псалом», «Внемли себе») еще не имеют критического издания, возможно поэтому их переводы пока не нашли своего исследователя. Нужно отметить, что две проповеди «О посте» были опубликованы X, Марта, однако не все исследователи согласны в том, что их автором был Василий Ве ликий, а переводчиком Руфин . Рассматривая технику Руфина на примере перевода «Письма к Иакову» (Псевдо-)Климента Римского, Э, Брукс31 (Е. S. Brooks) делает смелое заключение, что такой большой корпус переводной литературы не мог быть создан одним человеком, который, хотя и обладал незаурядными способностями, однако не был литературным гением («a man of more than mediocre ability, Rufinus was not a literary genius» ),
Исследования, посвященные изучению «Правил» свт. Василия Великого и «Истории монахов» анонимного автора, переводам Священного Писания на латинский язык, будут рассмотрены в соответствующих главах работы.
Обобщающих работ, посвященных деятельности Руфина как переводчика, нет. Две небольшие статьи посвятил Руфину X. Хоппе, В первой он рассмотрел труды Руфина как переводчика , попытался дать краткую характеристику всем переводам Руфина и сделать общие выводы о его переводческой технике, во второй он обратился к грецизмам, которые встречаются в переводах Руфина34,
Личности Руфина посвящен труд Фрэнсиса Ксавьера Мерфи, вышед -V г -I/ ший в 1945 году . Этому же автору принадлежит несколько статей . Переводческая техника в поздней античности рассматривается в работе X, Марти37, которая является наиболее полным исследованием в этой области, хотя после ее появления прошло более 30 лет. Автор рассматривает историю переводов, начиная с перевода Септуагинты, большое внимание уделяет проблеме издания текстов в древности, работе переписчиков и редакторов, проблеме интерполяций, приводит терминологию, выясняет критерии аутентичности текста. Марти указывает на цель перевода: aedificalio morum, conentio, canon verilatis . Он перечисляет принципы перевода (verbum de verbo/ sensus de senso; cacozelia/ euphonia; nova verba/ circumloqui; fideliter/ ornate) и их применение Иеронимом, Руфином и Августином39. Одну главу своего труда Марта посвящает разбору понимания термина interpres, противопоставленного pater verbi? и проблеме переводнмости / непереводимости40 (ср. предисловие Руфина к переводу «О началах», глава 2 ниже). В заключение Марти кратко рассматривает традицию перевода книг Нового и Ветхого Завета41 в поздней античности. В исследовании С. Луидстрема, посвященном переводческой технике в раннехристианский период42, в основном рассматриваются текстологические ошибки переводчиков при переводе с греческого на латинский (позднее он издал новую работу, так и озаглавив ее: Lexicon errorum interpretum Latinorum)43.
Оценка Руфина как переводчика в разные исторические периоды была диаметрально противоположной: от уничижительной до хвалебной. После исследования Г, Барди (1923) начинается постепенная переоценка творчества Руфина, и исследователи стараются положительно оценить плоды его деятельности. Итальянский историк позднсантичнои и раннехристианской культуры A. Quacquarelli делает вывод; «Rufino ё un grande animatorc culturale .,. aveva un assoluta padronanza della lingua greca che si rivcla attraverso la sua analisi filoiogica minuziosa»45.
Деятельность Руфина протекала в эпоху, когда еще не произошла переориентация переводческих методов, существовавших в латинской культуре и литературе, с цицероновской модели ораторского, свободного перевода на буквалистскую, когда на первое место выдвигается точное соответствие оригиналу. Последняя получила широкую популярность, возможно, в связи с огромным переводческим проектом конца четвертого- начала пятого века — новой редакцией и переводом Библии Иеронимом Сгридонским, Переводы Боэция (480-524) («Введение)) Порфирия, семь трактатов Аристотеля), который выбрал буквалистский способ перевода в качестве основного, на много веков определили путь развития переводческого метода6 вплоть до Р. Бэкона, что вызвало негативное отношение к переводам четвертого века и затруднило их изучение,
Рассмотрим само понятие перевода в его теоретическом аспекте для того, чтобы понять, можно ли применить современную теорию к изучению феномена переводческой деятельности во второй половине четвертого века,
В 1931 году была опубликована статья М. П. Алексеева «Проблема художественного перевода» (вместе с приложением: «Библиографические ма териалы для истории художественного перевода в России») . Автор одним из первых в отечественной науке проследил историю перевода от Цицерона к немецким переводчикам раннегуманистической эпохи и высказал правильно с нашей точки зрения, замечание о весьма условном и относительном понятии точности перевода, В своей работе М, П, Алексеев цитирует А. В. Федорова, который в 1930 году опубликовал свое исследование «Приемы и задачи художественного перевода» в книге «Искусство перевода», а в 3941 г. издал книгу «О художественном переводе». А. В. Федоров первым обратился к изучению перевода в широком контексте как проблемы языковедческой еще в 1953 году, когда издал свое «Введение в теорию перевода». Автор представил перевод как языковедческую и, в частности, лингвистическую, задачу и попытался ввести изучение перевода в лингвистический контекст, в то время как перевод традиционно рассматривался в теоретическом аспекте как чисто литературоведческая проблема. Эта книга вызвала полемику, как в нашей стране, так и за рубежом. Однако довольно скоро этот подход — применение лингвистического анализа при изучении переводных сочинений наряду с литературоведческим— получил признание в качестве «конкретного лингвистического... исследования, построенного на основе сопоставительного анализа текстовых данных двух (или иногда — и более) языков»48. Федоров говорит о «двух тенденциях, двух типах передачи иноязычного текста»; «1) перевод, основанный на тенденции к дословному воспроизведению языка оригинала— в ущерб смыслу целого и в ущерб языку, на который текст переводится, и 2) перевод, основанный на стремлении отразить «дух», смысл подлинника и соблюсти требования своего языка»49. В этих двух тенденциях мы без труда узнаем идущие от Цицерона два способа перевода de sensu et ad verbum.
Эта идея лингвистического подхода (т. с. детерминированного внутренними обстоятельствами: владение целевым и переходным языками, целевая определенность и заданность ситуации перевода) при дополнении ее изучением риторических приемов Цицерона может оказаться продуктивной при осмыслении переводческих трудов авторов IV-VI веков, от Иеронима до переводчиков Вивариума.
Современные лингвисты рассматривают перевод также в культурологическом аспекте. Определение перевода В. С. Виноградовым кроме общих положений, сформулированных в зависимости от принадлежности к той или иной лингвистической школе, включает следующее: «перевод — это вызванный общественной необходимостью процесс и результат передачи информации (содержания), выраженных в письменном или устном тексте на одном языке, посредством эквивалентного (адекватного) текста на другом языке»50. Поскольку перевод отражает основные функции языка: общения, сообщения и воздействия51, будет правильным здесь уточнить, что переводы Руфина имели одну функцию: сообщить читателям сведения, познакомить их с теми авторами и произведениями, которых Руфин считал наиболее важными.
Во многих работах формулируются составляющие переводческой деятельности, в частности, В- Н. Комиссаров перечисляет их в таком порядке; степень владения исходным языком и языком перевода; наличие специальных знаний в области предмета, о которых говорится в переводимом тексте; понимание им задач и особенностей своей деятельности . Эти составляющие логичны сами по себе: знание языков, с которого переводишь и на который переводишь, непременное условие перевода; без фоновых знаний переводчик не владеет контекстом, в котором создан и функционирует текст. Осознание себя переводчиком являлось важным для четвертого века, когда было более привычным давать переводам имена переводчиков, а не авторов (ср. у Руфина в эпилоге к переводу толкования Оригена на Послание к римлянам описание своей работы:, по словам Руфина, он перевел текст Оригена из устного — т. к. Ориген выступал со своими толкованиями в церкви, — в письменный жанр, дописав то, что Ориген не договорил, ответив на многие вопросы, на которые Ориген не ответил5 ). Таким образом, Руфин-переводчик проделал большую интеллектуальную работу, по его словам, для того, чтобы латинский читатель не утомился. Переводчик выделяет для себя и следует некоторым принципам, которые, конечно, нельзя назвать научной методикой, но их последовательность и целенаправленность не подлежит сомнению.
В данной работе не затрагивается лексикосемантический аспект перевода, который является наиболее увлекательным предметом исследовательской работы, так как для нас было важнее проанализировать переводческую технику Руфина на макроуровне (ранг55, уровень перевода), т. е. принимая в качестве единицы перевода весь переводимый текст, который несет в себе идею автора, содержит авторскую концепцию, и па микроуровне, принимая в качестве единицы перевода вычленяемый законченный отрывок (фразу, абзац, отдельное правило, отдельный рассказ).
Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. В первой главе рассматривается состояние латинской христианской литературы ко второй половине четвертого века, развитие литературных жанров, специфичных для христианской культуры. При обсуждении проблемы перевода встает вопрос, на какую аудиторию ориентировался переводчик, что вызвало появление перевода. Поэтому мы сочли необходимым кратко рассмотреть вопрос греко-латинского билингвизма, который был актуален в аристократической среде в своей литературной (книжной) форме и в народной среде, как язык межплеменного общения, lingua franca Средиземноморья, начиная с эллинистического времени. Мы также помещаем в первой главе небольшой очерк о Руфине Акнилейском, в котором содержатся необходимые сведения о его жизни и творчестве, помещена хронологическая таблица его переводов и собственных сочинений. Во второй главе рассматривается возникновение теоретического осмысления двух видов перевода (de sensu, ad verbum) у Цицерона, развитие и применение метода de sensu в трудах Иеронима Стридон-ского и других авторов второй половины четвертого века. Далее мы рассматриваем теоретические взгляды Руфина, которые он высказывал в предисловиях56 к своим переводам и в своих сочинениях. Практическая часть второй главы посвящена исследованию его переводов «Аскетикона» свт. Василия Великого и «Истории монахов» анонимного автора.
В третьей главе мы рассматриваем латинские переводы Библии до второй половины четвертого века, переводы библейских книг Иеронимом Стри-донским, основная часть третьей главы посвящена исследованию цитат из Библии, встречающихся в переводах Руфина.
Христианские авторы, писавшие на латинском языке (с начала возникновения латинской христианской литературы до второй половины IV века)
Самая ранняя история христианской литературы— «О знаменитых мужах» {De viris illusiribas) Исронима Стридонского (392 г.)-— называет среди первых латинских христианских авторов Виктора, 13-го епископа Рима, и Аполлония, римского сенатора, авторов второго века29, которые погибли в правление императора Коммода. Среди творений Виктора трактат о праздновании Пасхи (его письма к малоазийским епископам о дне празднования Пасхи)» Аполлония считают создателем первой апологии на латинском язы-ке (поскольку этот жанр раннехристианской литературы, содержащий апологию христианского учения, обращенную к верховной пласти (императору, сенату) в данном случае представлял собой речь, с которой Аполлоний вы ступал в римском сенате, язык должен был быть латинским, однако латинский оригинал не дошел до нас, сохранился лишь греческий перевод).
Первые памятники христианской литературы в Риме создавались на греческом языке, например, послание римского епископа Климента к коринфянам (греческий оригинал ок. 96 г,, латинский перевод сделан во второй половине второго века), «Пастырь» Ермы (середина II в.), Didascalia apostolo-rum(III в.).
Первым автором, чьи сочинения дошли до нас в большом количестве и чье творчество оказало большое влияние на развитие христианской литературы на латинском языке, был выходец из Северной Африки Квинт Септи-мий Флорент Тертуллиан (Quintus Septimius Florens Tertullianus) (ок. 160— после 224). Он получил юридическое и риторское образование, выступал в Риме как судебный оратор, там же познакомился с последователями т, п. римского стоицизма, в Риме он принял христианство — возможно, это связано с понтификатом Виктора, который также был родом из Северной Африки — и около 200 г, вернулся в Карфаген. Свои многочисленные сочинения (до нас дошло более 30 его сочинений, посвященных различным аспектам христианского вероучения) Тертуллиан писал на латинском и на греческом языках, в равной степени владел обоими (причем некоторые исследователи считают, что первые свои произведения Тертуллиан писал по-гречески).
Почитателем Тертуллиана был Киприан (ок. 200-258), епископ Карфагена в 248-258 годах. Он получил прекрасное образование и был выдающимся ритором и учителем риторики. По словам Иеронима, Киприан не пропускал ни одного дня без чтения трудов Тертуллиана (De viris illustribus, 67). Среди сочинений Киприана, наряду с письмами и развернутыми проповедями на церковно-дисщшлинарные темы (бедствия во время чумы, о единстве Церкви, о крещении еретиков, о присоединении отпавших от Церкви и т. Д.), сохранился комментарий на евангельский текст молитвы Господней, одно из первых сочинений этого жанра в латинской христианской литературе. К жанру апологии можно отнести его трактат «К Деметриану» (Ad Demetrianum).
Начиная с третьего века, мы можем довольно точно датировать некоторые тексты: 251 г. — письмо римского клира клиру Карфагена; 252 г. — семь писем римского епископа Корнелия епископу Карфагена Киприану; ок. 256 г.— Новациап31 «О Троице» (De Trinitate); 256 г.— письмо Стефана, епископа Римского, епископу Карфагена Киприану .
Современник и сподвижник свт. Киприана диакон Понтий составил на латинском языке сочинение о жизни и мученической смерти свт. Киприана (De vita et passione Sancti Caecilii Cypriani episcopi Carthaginensis et martyris )
К началу третьего века относится деятельность Минуция Феликса. Он происходил из Северной Африки, позже стал римским адвокатом. До нас дошло одно его сочинение, первая апология, сохранившаяся на латинском языке,— диалог «Октавий» (Octavius). В этом написанном возвышенным слогом диалоге видно стремление ранних христианских авторов воспринять античных авторов через «церковную призму», попытка христианизовать их (идея «языческих пророков»). «Октавий» построен по образцу диалога Цицерона «О природе богов» (De natura deorum3 3), содержит много цитат из античной литературы, а описание природы (тихие волны моря, смывающие следы идущих, игры мальчиков в камешки на морском берегу) напоминает по своей идиллической тональности «Федра» Платона.
Среди латинских христианских авторов, которые развивали эту идею («языческих пророков»), был Арнобий35, также выходец из Северной Африки (он был учителем риторики в североафриканской Сикке в царствование Диоклетиана). В дошедшем до нас сочинении «Против язычников» (Adver&us Gentes \ он (II, 14) говорит о христианских тенденциях Платона и считает Цицерона предшественником христианства {III, 6-7),
Фирмиан Лактанций, автор сочинений, в основном апологетического содержания, родом из Северной Африки, был, по свидетельству Иеронима , учеником Арнобия. При Диоклетиане Лактанций был приглашен преподавать латинскую риторику при дворе в Никомидии, позже он преподавал латинский язык сыну императора Константина Криспу в Трире. Его сочинения стали одной из вершин раннехристианской латинской литературы, благодаря богатству и образности языка, изяществу и красоте выражений, ясности и точности изложения мыслей. Иероним сравнивал его с Цицероном .
Руфин аквилбйский (ок. 345-411): его литературное творчество и переводы
Тиранний Руфин (Tirannius, Turranius или Tyrrhanius48 Rufinus) родился около 345 г. в городе Конкордии (Северная Италия)"19. Его родители были знатными людьми и, очевидно, состоятельными, так как известно, что Руфин смог продолжить образование в Риме, Можно предположить, что Руфин изучал iitterae (сюда входило и обучение письму, и то, что мы сейчас называем литературой: чтение и толкование произведений латинских авторов), [Грамматику , риторику, которые составляли основной цикл образования . Подтверждение этому мы находим в сочинениях Руфина, которые содержат цитаты из Теренция, Вергилия, Горация, Платона. Когда Иероним Стридонский пишет в своей «Апологии против книг Руфина», что читал книги Пифагора и Платона, Руфин насмешливо замечает, что Пифагор книг не писал. Однако греческий язык ни Руфин, ни Иероним не изучали: в своей «Апологии против Иеронима» Руфин пишет: «До своего обращения33 он [Иероним], как и я, не знал совершенно ни греческой литературы, ни греческого языка». А Иероним говорил, что Руфин самостоятельно выучил греческий язык, причем знал очень хорошо греческих авторов и писал с «аттической красотой» .
По возвращении из Рима (ок. 368 г,) Руфин примыкает к аскетической общине в г, Аквилее, во главе которой стоял священник Хроматин (в 387 г. Хроматин был выбран епископом Аквилеи55). Примерно в это же время Ие-роним Стридонский приезжает из Трира в Аквилею и становится членом общины . С Иеронимом Руфина связывала дружба, общие интересы и занятия, тяготение к монашеской жизни . На Пасху 370 г. (или 371 г.) Руфин принял крещение (из факта позднего крещения не следует, что его родители не были христианами, такова была традиция: современники Руфина— свв. Василий Великий, Григорий Назианзин, Амвросий Медиоланский, Иоанн Хризо-стом — сыновья благочестивых родителей — крестились уже взрослыми людьми).
Пробуждение интереса к аскетическим идеалам, к .монашеству как особой форме жизни во Христе, к посещению святых мест, под которыми понимается уже не только Святая земля, как место земной жизни Иисуса Христа, но и места, связанные с подвигом святых, усиливается на Западе в 30-40-е годы четвертого века под влиянием свт. Афанасия Александрийского, который несколько лет провел в ссылке в разных городах Западной Римской империи, Свт. Афанасий посетил также Аквилею, и некоторые исследователи считают, что монашеская община возникла там под влиянием Афанасия .
В 372-373 гг. Руфин, вслед за Иеронимом, который уехал на Восток годом раньше, отправляется в Александрию. В мае 373 г. умирает свт, Афанасий, и арианская партия вновь начинает гонения на православных христиан. По свидетельству самого Руфина и косвенному подтверждению Иерони-ма, Руфин пострадал при этих гонениях59. Преследуемым монахам помогала св. Мелания Старшая , которая незадолго до гонений приехала в Александрию из Рима.
В своих ранних сочинениях и письмам Иероним с похвалой отзывается о Руфине: в письме к Флоренцию (Ер, 5, 374 г.) он пишет; «И поскольку монах Нуфин, о котором рассказывают, что он со святой Меланией из Египта пришел в Иерусалим, связан со мной особенной благодатью братства, прошу тебя, чтобы мое письмо ему, вложенное в твое письмо, ты бы не затруднился ему передать. Не оценивай нас по его добродетелям. В нем ты увидишь след святости, и я прах и ничтожнейшая грязь и даже сажа, пока живу, достаточно для меня, если немощь моих глаз сможет выдержать блеск его нрава. Он недавно омылся и чист, и словно снег убеленный»62.
В этом письме Иероним упоминает, что Руфин вместе с Меланией в это время собирался приехать из Египта в Иерусалим (правда, из следующего письма к Флоренцию ясно, что Руфин не приехал). Может быть, к этому времени относится основание Меланией Старшей первого монастыря в Исруса лиме, позже на Елеонской горе на средства Мелании был устроен и мужской монастырь, настоятелем которого стал Руфш.
В течение шести лет6 (до 379 г. ) Руфин оставался в Египте, где занимался в Огласительном училище у Дндима Слепца, посещал монахов-пустынников в Фиваиде64, Именно в школе Дидима Руфин познакомился с сочинениями Оригена, Ориген был одним из первых христианских философов и богословов, который попытался объяснить христианство в категориях эллинистической мысли, его экзегетические труды заложили основы библейской герменевтики 5, его апологетическое сочинение «Против Кельса» стало образцом этого жанра. В дальнейшем и переводческая деятельность Руфина, и его жизнь окажутся тесно связанными с богословским наследием Оригена.
Переводческая программа руфииа аквилейского
Первыми трудами Руфина, дошедшими до нас, являются его переводы «Правил» свт. Василия Великого и «Апологии» мч. Памфила. Эти переводы датированы 397 г., временем его возвращения в Италию из Иерусалима, Ру-фину тогда было более 50-ти лет, и только с этого момента мы можем говорить о его литературной деятельности. Сам Руфин говорил (а Иероним в своей «Апологии» несколько раз это насмешливо повторил), что после стольких лет жизни на Востоке он уже почти забыл родной латинский язык73.
Перевод «Правил» свт, Василия, по словам самого Руфина, был вызван внешними обстоятельствами: его посещением монастыря Пинеты и настойчивой просьбой настоятеля монастыря узнать о благочестии восточных монахов74,— и был сделан очень быстро (в течение Великого поста). В предисловии, кроме традиционных элементов {обращения к Урзацию, рассказа об обстоятельствах появления перевода, похвалы свт. Василию, надежды, что этот перевод послужит к пользе многих монастырей на Западе, просьбы о молитве) нет каких-либо указаний па способ перевода. То есть перевод «Правил» Руфин делал, не теоретизируя свой метод, но, имея в виду пользу читателей-монахов, Руфин сам совершает некое осмысление греческого текста и систематизирует его, следуя своему плану. Изменение структуры в латинском переводе «Правил», создание внутренних тематических блоков, внесение в текст своей аргументации и библейских цитат, подкрепляющих то или иное положение (наставление)— всё это характерно для переводческой манеры Руфина и хотя эксплицитно это не выражено, однако применяется Руфином постоянно, создавая определенную систему приемов. Особенности перевода «Правил» мы рассматриваем в 2.3.1.
Острая полемика в латинских общинах Палестины о богословских воззрениях Оригена, побудила Руфина самому обратиться к переводческой деятельности и вызвала к жизни перевод трактата Оригена «О началах» {Пері dp%e)v). Именно при переводе этого трактата Оригена Руфин сформулировал свои принципы перевода, вернее будет сказать, в результате перевода этого трактата Руфину пришлось сформулировать методы и защищать их, ссылаясь на методы своих предшественников, в основном Исронима.
Нужно заметить, что Орнген был одним из первых греческих авторов, чьи труды в большом объеме были переведены на латинский язык, благодаря переводческой деятельности, прежде всего, Иеронима.
В качестве вступления к переводу сочинений Оригена Руфип переводит «Апологию» мученика Памфила в зашиту Оригена, добавив к переводу свою небольшую работу «Об искажениях книг Оригена» (De adulteratione li-brorum Origems). Руфин объясняет древние и недавние обвинения Оригена в ереси искажениями» внесенными Б его сочинения или из-за недобросовестности переписчиков, или вследствие прямых подлогом недоброжелателей (при этом Руфин перечисляет различные способы подлогов, применяемые и в древности, и в его время)
Руфин прожил в Италии после своего возвращения с Востока около 14 лет (397-411), за эти годы он создал 27 произведений (перевел или сочинил), из них более половины составляют сочинения Оригена: кроме «Апологии» мч. Памфила и сочинения «Об искажениях книг Оригена)) это перевод знаменитого богословского сочинения Оригена «О началах» и переводы экзегетических бесед Оригена на книги Ветхого и Нового Заветов. Почитание Ру-фином богословского и экзегетического метода Оригена сочеталось с глубоким уважением к его личности. В предисловии к «Беседам» Оригена на книгу Чисел Руфин называет Оригена блаженным мучеником
Сомнения Руфина в текстологической сохранности дошедших сочинений Оригепа создали предпосылки к применяемому им способу перевода, который он впервые объясняет в предисловиях к переводу I-II книг и III-IV книг «О началах» (De Principiis) Оригена77. Однако объяснения Руфииом предпосылок для применения своих переводческих методов не выдерживают текстологической критики, так как они изначально заданы полемической ситуацией вокруг Оригена и его богословских взглядов. В. В. Болотов подробно рассматривает аргументацию Руфина и точность его переводов оригиналу в своей диссертации «Учение Оригена о Св. Троице» 3 и приходит к выводу о неточности переводов Руфина, добавляя, что «переводы Иеронима в этом отношении стоят нисколько не выше руфиновых
Иероним стридонский и вульгата
Перевод «Церковной истории» Евсевия Кесарийского сыграл огромную роль в развитии латинской церковной историографии, поскольку Руфин не только перевел Евсевия (десять книг его «Истории» Руфин сократил и вместил в девять книг102), но и написал две дополнительные книги, доведя quamplunmos ei Ciceronis Dialogos debcripsenmt, quorum ct ego quaternaries, cum scriberent, frequenter in nidnibus lenui, et relegi, quod mercedes multo largiores, quam pro aliis scripluns sotent, ab isto eis dareniur, agnovi- Miln quoque ipsi aliquando cum de Belhleem Jerosolymam venisset. et codicem secum detulisset in que erat unus Dialogue Ciceroms, et idem ipse Graecus Platoms, quod dederif ipsum codicem, et aliquandiu ruent apud me, nullo genere negare potest» 2 8 (PL21,591a-592a) mEp XX PL 22, 416 102 По словам Руфина, десятая книга Квсевия состояла в основном из панегириков списко «Историю» Евсевия до правления императора Феодосия. Таким образом, Ру-фин явился первым латинским церковным историком. Его версия стала популярной сразу же после издания, поскольку ее читал блаж. Августин Гип-понский, Руфип так пишет о появлении дополнительных 10-ой и 11-ой книг: «Мы написали 10-ую и 11-ую книги частично по преданиям старших, частью из того, что наша память сохранила»1"3. Эта слова Руфина являются блестящей демонстрацией его свободного обращения с авторским трудом, главным оказывается создать сочинение интересное для читателей, насыщенное фактами, причем Руфин опирался на источники, которые не дошли до нас в другом изложении. Таким образом, благодаря Руфину, до нас дошли сведения о начале христианства в Грузии и Эфиопии (считается, что под страной Аксум Руфин изобразил Эфиопию)
В предисловии Руфин описывает, как трудно было собрать 15 книг этих «Бесед» по разным библиотекам, к тому же это сочинение Оригена очень длинное. Поэтому, по просьбе брата Ераклия, Руфин решил сократить текст и довести до средних размеров105. В эпилоге Руфин подробнее останавливается на описании своего способа перевода: поскольку Ориген выступал с этими беседами устно (а за ним записывали), то многие вопросы, поднятые остались недосказанными, Руфин, чтобы не утомлять латинского читателя, дополнил текст Оригена («Quem laborem adinplendi quae deerant, idcirco susccpimus, ne pulsatac quacstiones ct relictae, quod in omelilico dicendi genere ab І1ІО saepe fled solet, Latino lectori fastidium generarent,.,»)106. Дальше он добавляет: а вот «Беседы» на книги Иисуса Навина, Судей, на три псалма «scripsimus ut invenimus, et non multo cum labore transtulimus» («записали в том виде, в каком нашли, без особого труда переведя их»).
В эпилоге Руфин рассуждает о том, помещать ли свое имя в заглавии книги, как насмешливо советуют недоброжелатели. Отвечая им, он говорит, что он использует фундамент и материал автора, поэтому красть чужой труд не будет, однако в конце эпилога Руфин обещает поместить свое имя на переводе «Recognitiones» («Встречи») Псевдо-Климента вместе с именем автора. на прожитую жизнь и думает о своих трудах по переводу многих сочинений с греческого на латинский язык. Труд переводчика Руфин воспринимает как подвиг победителя на войне: он несет на родину самое лучшее, что он мог найти, он открывает тайные сокровища, делает их доступными всем гражданам.
Руфин указывает, что существуют два издания «Встреч» («duas editiones haberi et duo corpora esse librorum»), содержание которых немного разнится. Однако и в том, и в другом издании есть рассуждение о нерожденном и рожденном Боге и о прочих некоторых вопросах, о которых я больше не буду говорить, поскольку они превосходят мое понимание («de ingenito Deo genitoque disserta et de aliis nonnullis, quae nihil amplius dicam, execsserunt intellegentiam nostram»).
Руфин совершает важное для истории перевода действие, он впервые формулирует, каким должен быть переводчик. Во второй книге «Апологии против Исронима» ( ЗІ110) он пишет, возражая Иерониму, кто мог перевести трактат «О началах» Оригена: тот, кто знает греческий язык (scientiam quis habet Graeci scrmonis), имеет желание переводить (voluntatem interpretandi habet}, и даже если желает переводить, нельзя тотчас обсуждать, почему он перевел так мало и не того, а другого, поскольку переводчик руководствуется свободным выбором (libertas est enim in hujuscemodi opere, et est vel in arbitrio scribentis, vel in desiderio deposcentis) или своим, или того, кто его попросил о переводе.
Переводы Руфина это перевод: с греческого на латинский, и дополнительно: перевод-истолкование ситуации, явления, факта, свойственного греческой жизни (явления, которое уже стало фактом греческой жизни или уже нашло адекватное выражение на греческом языке или как факт греческого языка), но еще не могло быть адекватно выражено на латинском языке.
