Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности эпического (фольклорного) повествования и его воздействие на формирование сюжета эпической поэмы (теоретический аспект) 20
Глава II. Эпическое начало фольклорного сказания как первоэлемент сюжетостроения в поэмах Р. Гамзатова 41
Глава III. Лиро-эпическая конструкция как сюжетообразующий фактор в поэмах К. Кулиева 99
Заключение 141
Использованная литература 146
- Особенности эпического (фольклорного) повествования и его воздействие на формирование сюжета эпической поэмы (теоретический аспект)
- Эпическое начало фольклорного сказания как первоэлемент сюжетостроения в поэмах Р. Гамзатова
- Лиро-эпическая конструкция как сюжетообразующий фактор в поэмах К. Кулиева
Введение к работе
Как признают многие исследователи, на протяжении всего прошлого века северокавказская поэма прошла достаточно сложный период - период своего созревания и, вследствие этого плодотворного процесса, приобрела значительный художественный потенциал. Закономерное и доскональное исследование дорог развития северокавказской поэзии в целом, системы ее жанров, творчества отдельных поэтов началось лишь со второй половины 50-х годов, но особенно активно это исследование осуществлялось лишь в 80-е годы прошлого века. Значительными явлениями в ряду результатов этого творчески-научного процесса оказались литературоведческие работы А.Хакуашева в кабардинской литературе, X. Хапсирокова и Л. Бекизовой - в черкесской, К.Шаззо - в адыгейской, З.Толгурова - в балкарской, С. Алиевой - в кумыкской и другие. Созданы монографии и статьи, в которых на богатом художественном материале обнаруживается целый комплекс особенностей, общих для всей северокавказской поэзии. В них освещены вопросы эволюции жанров, значительное внимание уделяется проблемам взаимосвязи и взаимодействия фольклора и литературы.
Как отмечает северокавказский исследователь Ф.Узденова, «мы живем в такое время, когда многие сложившиеся и долго считавшиеся истинами представления приходится преодолевать, многие психологические стереотипы перестраивать. В литературе «перекрой» жанровых границ подчиняется этой же цели, предоставляя большие возможности для высокохудожественного воспроизведения действительности и героя современности. «Художественное произведение - не рифмованные прописи, а органическое создание творческого гения их автора, - отмечает Юрий Лотман. - Его надо не только понять — им надо насладиться, пережить, перечувствовать». А для этого «нам нет нужды отказываться от наших хороших традиций, объявлять отжившими свой век проверенные художественные формы, - подытоживает А. Кешоков. - Пусть будут любые поэмы: эпические, лирические, лироэпические, лишь бы полнее воссоздавали со-
циальный и исторический опыт современности... Лишь бы были они «живым поэтическим организмом», а не «продукцией», «составленной по стандартам»'.
Что же касается степени исследованности рассматриваемого предмета в отечественной литературе, то А.Тхакушинов в своей книге, вышедшей уже в 1994 году (и являющейся, на наш взгляд, одной из самых серьезных работ по национальной поэме) говорит о том, что за последние два-три десятка лет отечественное литературоведение накопило большой опыт в изучении младописьменных литератур2. Продолжая литературоведческий обзор автора, можно отметить многотомное исследование «История советской многонациональной литературы»3, работы Л.Тимофеева4, М.Пархоменко5, Г.Ломидзе , З.Кедриной , Р.Бикмухаметова и других. Также это работы известных ученых-литературоведов - Г. Гамзатова, Н. Музаева, Н. Надъярных и других. Ценным научным исследованием можно считать монографию Х.Бакова «Национальное своеобразие и творческая индивидуальность в адыгской поэзии» (1994), где на обширнейшем материале поэзии, созданной адыгами как на исторической родине - в Адыгее, Кабарде, Черкесии, так и представителями диаспоры в Турции, Сирии, Иордании, Египте, США и Германии, автор рассмотрел диалектически взаимосвязанные теоретические проблемы национального своеобразия и творческой индивидуальности.
1 Узденова Ф.Т. К проблеме комплексного рассмотрения жанрового и идейно-тематического своеобразия поэмы в литературах народов Северного Кавказа // Вест ин-та гуманит. исслед-ий правительства КБР и КБНЦ РАН. - Нальчик, 1987. - С. 14.
Тхакушинов А.К. Общественные процессы и их отражение в адыгейской поэзии: Опыт социологического анализа. - Майкоп, 1994. - С. 8. История советской многонациональной литературы. - М., 1970-1074.
4 Тимофеев Л.И. Теория стиха. - М., 1939; его же. Советская литература. Метод. Стиль. Поэтика - М.,
1964; его же. Основы теории литературы. - М., 1986.
5 Пархоменко М. Обновление традиций. - М., 1970; его же. Рождение нового эпоса // Вопр. лит. - 1972.
-№ 5.-С. 3-28.
Ломидзе Г. Единство и многообразие. - М., 1960; его же. Интернациональный пафос советской литературы. - М., 1967.
Кедрина 3. Литературно-критические статьи. - М., 1956; ее же. Из живого источника. - М., 1960; ее статьи в сборниках и журналах.
Бикмухаметов Р. Орбиты взаимодействия. - М., 1983; его же. Роман и литературный процесс // Вопрлит. - 1971. - № 9. - С. 4-16.
Если обратиться к региональным исследованиям, проводившимся в рамках данной проблемы, то в дагестанском литературоведении приведем вышедший в 1999 году сборник «Дагестанская литература: Закономерности развития (1965 - 1985)»1, балкарском - сборник «Очерки истории балкарской литературы»2, а также работы Л.Бекизовой3, Х.Бакова4, Х.Хапсирокова5, К.Шаззо6, М.Кунижева7, А.Схаляхо8, Т.Чамокова9, У.Панеша10, Ю.Тхагазитова11, Ш.Шаззо12, А.Гутова13.
Однако, на наш взгляд, все-таки существует некоторый пробел в непосредственном изучении жанровой специфики и типологии эпической поэмы, тем более, применительно к горской культуре и с учетом влияния традиций фольклора. Цельного, законченного исследования, посвященного горской эпической поэме, на сегодняшний день нет. Следовательно, изучение эпической поэмы в подобном контексте приобретает несомненную актуальность. Как отмечается в уже упоминавшейся работе А.Тхакушинова: «... несмотря на то, что в исследовании поэмы как жанра и ее истории в нашей литературной науке сделано уже немало, проблема эта остается еще чрезвычайно акту-
Дагестанская литература: Закономерности развития (1965 - 1985). - Махачкала, 1999. Очерки истории балкарской литературы. - Нальчик: Эльбрус, 1981.
3 Бекизова Л. О роли фольклорного наследия в становлении черкесской литературы // Тр. КЧ НИИ. —
Вып. 6. - Черкесск, 1970. - С. 339-354; ее же. От богатырского эпоса к роману. Национальные худо
жественные традиции и развитие повествовательных жанров адыгских литератур. - Черкесск, 1974;
ее же. Черкесская советская литература. - Черкесск, 1964.
4 Баков X. И. Национальное своеобразие и творческая индивидуальность в адыгской поэзии. - Майкоп,
1994.
5 Хапсироков X. Пути развития адыгейских литератур. - Черкесск, 1968.
6 Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. - Тбилиси, 1978;
его же. Дорогами правды. - Майкоп, 1989; его же. По зову времени. - Майкоп, 1973; его же. Живое
слово. - Майкоп, 1982.
7 Кунижев М. Истоки нашей литературы. - Майкоп, 1978.
8 Схаляхо А. Ступени развития. - Майкоп, 1974; его же. Рождение строк. - Майкоп, 1981; его же.
Правда жизни - мера творчества. - Майкоп, 1990.
9 Чамоков Т. В созвездии сияющего братства. - М., 1976; его же. В ритме эпохи. - Нальчик, 1986; его
же. Приметы времени. - Майкоп, 1979; Об адыгейском стихосложении // Адыгейская филология. —
Ростов н/Д, 1970. - Вып. 4. - С. 83-90.
10 Панеш У. Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских
литератур. - Майкоп, 1990;
1 Тхагазитов Ю. Эволюция художественного сознания адыгов. - Нальчик, 1996.
12 Шаззо Ш. Художественное своеобразие адыгейской поэзии (эволюция, поэтика, стилевые искания). -
Майкоп, 2003.
13 Гутов A.M. Поэтика и типология адыгского нартского эпоса — М., 1993.
альной» . Об актуальности изучения поэмы говорит и Ф.Узденова: «Становится необходимостью глубинное изучение взаимодействия национальных литератур в пределах одного жанра. Ведь взаимодействие и взаимовлияние литератур — одна из важнейших закономерностей культурного процесса»2. Факт подобной актуальности и сыграл решающую роль при определении темы диссертации: «Фольклорные традиции и художественные особенности горской эпической поэмы (на примере произведений Расула Гамзатова, Кай-сына Кулиева).
В 60-е годы XX века отображение советской действительности в разновидностях и структурных компонентах литературы происходило в контексте обогащения ее тональностью осмысления писателями и поэтами злободневных вопросов времени. Именно тогда современность первым делом призвала литературу к поэме — жанру с обширным и разносторонним охватом действительности, более значительной мировоззренческой сутью. Поэма представляет собой по существу стихотворную повесть, реже — стихотворный рассказ, и в ней в основе лежит сюжет, данный в то же время в единстве с лирическим раскрытием материала поэмы.
Как отмечает профессор К.Шаззо, «памятна широкая дискуссия о поэме. В ее ходе были сказаны разные суждения, но одно было общим почти во всех выступлениях: поэма стала более ассоциативной, философской, думающей, сжатой. За счет чего? За счет некоторого ее отхода от сюжетности, последовательности (поэмы Е. Исаева, Ю. Марцинкявичюса, А.Ахматовой, Евг. Евтушенко, Я. Смелякова, многих других). Даже было заявлено: «Поэма -жанр лирический», что вызвало у некоторых из участников дискуссии раз-
Тхакушинов А.К. Общественные процессы и их отражение в адыгейской поэзии: Опыт социологического анализа. - Майкоп, 1994. - С. 13.
Узденова Ф.Т. К проблеме комплексного рассмотрения жанрового и идейно-тематического своеобразия поэмы в литературах народов Северного Кавказа (Ин-т гуманит. исслед-ий правительства КБР и КБНЦ РАН, Нальчик).
дражительное «Назад, к Пушкину». Думаю, что лучшие советские ассоциативные поэмы не воюют с традициями Пушкина. Но это отдельный вопрос»1.
Однако здесь есть один момент. Северокавказские писатели и поэты, овладевая поэмным жанром, стараются реализовать основательное, всестороннее постижение окружающей реальности, нравов своих современников, представить существующую действительность, основываясь на историческом материале - эпически, таким образом, восстанавливая и обнаруживая жанр эпической поэмы в новом, несколько лирическом ключе. Уже упоминавшийся нами К.Шаззо в своей монографии «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах» и в ряде других работ поэма рассматривает как законченную жанровую систему. Профессор К.Шаззо говорит об изменившихся в последнее время жанровых принципах в поэзии и поэме, о том, что наряду с их эпическими завоеваниями они обогатились и как жанры лирические, лиро-эпические, лиро-драматические. Автор придерживается мысли о том, что «лирическое стало частью современной поэмы»2. И, соглашаясь с ним, другой исследователь, А.Тхакушинов отмечает: «Процесс лири-зации, философизации большой эпической поэзии — явление закономерное,, объективное, потому социологически очень важное, только не следует полагать, что лирическое в поэме и поэзии — порождение только нашего послевоенного времени» .
Многообразие нравственных и эстетических поисков раскрывает широту стилевого и нравственного диапазона поэм. Создаются крупные поэмы на документальном материале и маленькие поэмы, отражающие большие эпохальные события («Рассказы о Кизляре» А. Аджаматова, «Дороги» К.Отарова, «Горская поэма о Ленине» К. Кулиева).
Шаззо К.Г. Ступени. Исхак Машбаш: жизнь и творчество. - Майкоп, 1991. — С. 144. Шаззо К.Г. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. - Тблиси, 1978. — С.209.
Тхакушинов А.К. Общественные процессы и их отражение в адыгейской поэзии: опыт социологического анализа. - Майкоп, 1994. - С. 17.
«Углубившееся национальное самосознание заставляет более ответственно отнестись к передаче художественных национальных традиций, национального характера. Народно-поэтическая словесность остается неиссякаемым источником северокавказской поэмы. Фольклор привлекает своей неповторимостью и выразительностью художественных приемов и образов»1. Тот факт, что фольклор - фундамент разнообразных жанровых особенностей в молодых литературах, — до сих пор в литературоведении не отрицался. Споры возникали лишь при определении его дальнейших функций. Именно это и заставляет еще раз вернуться к истокам, к разновременным опытам северокавказских авторов. «Народ творит прекрасное, — пишет в своем исследовании Казбек Шаззо, - в слове, звуках, мысли. Адыги создали высокие образцы словесного искусства - сказки, песни, пословицы, поговорки»1.
Обращавшиеся к этой проблеме исследователи не считали нужным углубляться в нее, считая попытки проникновения в ее тайны преждевременными или заведомо обреченными на неудачу. Подобное мнение не лишено оснований, однако, если не преодолевать эти трудности, не разобраться в их причинах, то возникают новые трудности, которые могут повести по пути методологических просчетов.
Вопрос, почему все-таки литература снова и снова возвращается к фольклору, разрешимый, видимо, только на стыке разных наук - этнографии, истории, социологии, философии и литературоведения, остается и сегодня актуальным. Можно считать существенным высказывание К.Султанова, сделанное им в статье «Сложность и многообразие связей». Его позиция в отношении литературно-фольклорной трансформации вполне определенна: «Но даже гипотетически я не представляю себе и отдельного писателя, абсолютно свободного от воздействия фольклора. Подлинный художественный поиск, каким бы новаторским он ни был, удерживает в глубине ощущение
1 Тхагазитов Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов. - Нальчик: Эльбрус, 1996. - С. 221.
первоначала, синтезирует в себе традицию и одновременно ее преодоление». И далее: «Литература развивается не только благодаря, но и вопреки фольклору, причем это вопреки не разрыв, а внутреннее отталкивание, полемика, которая, если вдуматься, тоже есть форма связи» . Таким образом, обращение к фольклорному материалу смело можно считать не слабостью, а именно силой северокавказских литератур.
Практика развития северокавказских литератур обнажила разные стороны теоретических проблем, связанных с эволюцией художественного мышления человечества. До сих пор остается много нерешенных вопросов, касающихся изучения направления развития национальных литератур и характера влияния на данный процесс фольклорного материала.
Названные и неназванные произведения так или иначе связаны с мифом, фольклором или с народным мировосприятием. Это явление вообще весьма распространено в мировой культуре. Оно присуще как литературам, имеющим давние традиции, так и молодым. Но, несмотря на-многочисленные исследования, посвященные рассмотрению связей литературы и мифа, литературы и фольклора, роли народного мировосприятия в идейно-нравственной позиции автора, многие стороны этого явления продолжают оставаться все же неясными, а эмпирически используемые понятия все еще теоретически не определены и не дифференцированы.
Таким образом, критерий повторяемости становится важным ориентиром в изучении закономерностей развития современной литературы. Выводы важны не сами по себе, а тем, что способствуют выявлению закономерностей становления и развития национальных северокавказских литератур. Это тем более важно, что во многих работах наблюдается противопоставление мифо-логизма и реализма, нечеткость различения мифологизма и историзма. По-
Шаззо К.Г. Ступени. Исхак Машбаш: жизнь и творчество. - Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1991.-С. 24. Султанов К. Сложность и многообразие связей // Вопр. лит. - 1978. - № 11. - С. 114.
этому изучение, казалось бы, локальной проблемы приводит к пониманию «механизмов» формирования и функционирования национальных литератур.
Практическая значимость данного исследования, таким образом, состоит в следующем. Ввиду того, что на сегодняшний день в северокавказском и общероссийском литературоведении практически отсутствуют монографии, специальные исследования, учебные и учебно-методические пособия, посвященные северокавказским эпическим поэмам, то данная работа могла бы в некотором роде восполнить существующий пробел.
Изучение и исследование тенденции обогащения новописьменных литератур фольклорными традициями возможно в широком литературном контексте, с учетом возникновения и развития некоторых типологических общностей, к которым можно отнести северокавказские литературы. К тому же постепенно становится необходимостью глубинное изучение взаимодействия! национальных литератур в пределах одного жанра. Ведь взаимодействие и взаимовлияние литератур - одна из важнейших закономерностей культурно-? го процесса. Прогрессивное, национальное влияние одного народа в результате экономических и культурных связей и взаимного сотрудничества с другими народами становится интернациональным, способствует обогащению культуры другого народа. Однако при этом следует учитывать и роль национального фольклора, который никоим образом не остается в стороне от процесса взаимовлияния и взаимообогащения северокавказских литератур.
Как справедливо подчеркивает У.Б.Далгат, исследуя особенности развития современных национальных литератур — дагестанской, абхазской и северокавказской в целом, «фольклор явился связующим звеном, способствовавшим формированию общенациональной поэтической и языковой традиции». И далее: «В каждой национальной литературе общеэпическая традиция нартов получила свое конкретно-историческое и художественно-эстетическое воплощение. Продолжая воздействовать и на литературу народов Кавказа, традиция эта выступает уже в качественно-преобразованном
виде». Таким образом, мы соглашаемся с исследователем в том, что в новописьменных литературах Северного Кавказа прослеживаются следующие типологические ориентиры, обусловленные традицией: исторический «багаж» каждого из народов, фольклорное мироощущение и, соответственно, модифицирование прошлого, элементы которого постепенно растворяются в настоящем и будущем.
В частности, остаются нераскрытыми многие аспекты важнейшего вопроса о роли фольклора в развитии художественного мышления, в зарождении, становлении и развитии различных жанров, поэтики каждого из них. К тому же новое время диктует и свои новые принципы, заставляет уточнить критерии, рождает новые идейно-художественные ценности, новые формы связей народного миросозерцания и художественного слова, взаимодействия народного творчества и литературы как двух типов художественного сознания..
К этому опыту северокавказские поэты обращаются всегда в своих произведениях, при этом обращение их содержательное, этическое, действительно созидательное, то, которое предоставляет им возможность познать и осмыслить психологию, нравы, быт, духовно-эстетические принципы своего народа. Развить национальную традицию, обобщить духовно-исторический и нравственный опыт народа, с точностью воспроизвести картину народной жизни и, особенно, национального характера, - все это выпадает на долю художника, причем не просто художника-поэта или художника-прозаика, а творческой индивидуальности, глубоко знающей психологию народа и национальную действительность. Именно к таким мастерам художественного слова мы и берем на себя смелость отнести в своем исследовании поэта дагестанского — Расула Гамзатова и поэта балкарского - Кайсына Кулиева. Именно их современный исследователь закономерностей развития северокавказского художественного творчества Хангери Баков справедливо считает
Далгат У.Б. О некоторых особенностях развития современных национальных литератур // Филологические науки. — 1969. - № 6. - С. 14-16.
«крупными творческими индивидуальностями, обогатившими колоритными национальными образами и красками мировую лирику»1.
В искренности стихов К. Кулиева не приходится сомневаться, ведь не одно десятилетие он сам прошел путь восхождения к вершинам классической поэзии, а стихи его являются ярко национальными и общечеловеческими одновременно. Его творчество — великий урок творческого своеобразия и яркой творческой судьбы и индивидуальности, выразивших мысли и чувства народа.
Развитие и формирование горской эпической поэмы, ее идей, образов, видов и т.д. характеризуется, как и в малой лирике, выдвижением на передний план вневременных морально-нравственных начал, в первую очередь, в национальных духовно-этических традициях, в многовековом душевном опыте народа, его истории и культуре и, одновременно, отмечается настойчивое внимание к разноплановому и многогранному существованию всего человечества.
Стремление отыскать и сохранить в столь интенсивно преображающейся действительности устойчивые, константные ценности обнаружилось в обращении северокавказских поэтов к национальным духовно-этическим установкам и принципам, к стабильной внутренней жизни своего народа. Их попытка разобраться в характере и перспективах добра и зла, в непреложных законах духовного существования человека с наибольшей силой и очевидностью проявилась в благоговейном обращении к неизбывной многовековой мудрости своих народов. Каждый из них довел до ювелирной безупречности искусство художественного постижения выработанных народом этических ценностей. В некоторой степени благодаря этим национальным мастерам художественного слова на сегодняшний день в северокавказских литературах существует огромное количество произведений, в которых авторы овладевают мотивами, образами, почерпнутыми непосредственно из народного устно-поэтического арсенала, при этом порой происходит достаточно удачное ими-
Баков X. И. Национальное своеобразие и творческая индивидуальность в адыгской поэзии. — Майкоп, 1994.-С. 110.
тирование специфических особенностей фольклорного языка и стиля. При
чем специального глубокого изучения сюжетообразующих мотивов в фольк
лористике не было предпринято. Однако, по утверждению А.Гутова, у ряда
авторов есть указания и ориентация на это. Это, например, «мотивировки» у
ВЛ.Проппа, т.е. «... как причины, так и цели персонажей, вызывающие их на
определенные поступки»1. Близко к этому и то, считает А.Гутов, что Макси
милиан Браун называет «композиционной схемой»2. Впервые термин «цен
тральный сюжетообразующий мотив» и обоснование его значения конкретно
разработаны Н.М.Ведерниковой , которой, по мнению А.Гутова, удается вы
явить на примере волшебной сказки специфику сюжетообразующего мотива
и его суть. «Очевидно, - считает А.Гутов, - каждый жанр по-своему органи
зует не только сюжет, но и само сюжетное ядро. Идея выделения централь
ного мотива и характера его связей с другими мотивами представляется важ-'
ной и достойной внимания, так как именно здесь ярче всего выражаются ос
новные идеалы носителей эпоса и идея сказаний»1. *
Вообще, концепция человека и мира, воссоздаваемая поэтом в малых
жанрах своего творчества (пословицах, поговорках, клятвах, наставлениях,-
советах, назиданиях, благопожеланиях и, наконец, просто приметах), адек-'
ватна народно-поэтическому эталону, создана и реализована в системе веко
вых морально-этических ценностей. Подобная тональность мировосприятия
естественна для жизненной и творческой биографии горского поэта, появив
шегося на свет в северокавказском ауле и, соответственно, целиком вобрав
шего в себя его духовно-нравственную атмосферу. Эта атмосфера добросер
дечия и взаимоуважения неизменно проявляется в том, что на родине поэта
незнакомого старшего уверенно нарекут отцом, младшего - братом, старшую
женщину — матерью, младшую — сестрой. И для читателя, держащего в руках
1 Пропп В.Я. Морфология сказки. - М., 1969. - С. 69. Браун М. Композиция героических народных песен // Русский фольклор. - M-JL, 1960.-Вып. 5.—С. 157-166. Ведерникова Н.М. Мотив и сюжет в волшебной сказке // Филологические науки. - М., 1970. - № 4. — С. 57-65.
книгу Расула Гамзатова или Кайсына Кулиева, эти поведенческие установки, показавшиеся сначала странными, от страницы к странице становятся все более и более привычными, и даже порой естественными.
Уже прочно устоявшееся на протяжении многих веков национальное мировосприятие представителей северокавказских народностей гармонично сочетается в поэзии Расула Гамзатова и Кайсына Кулиева с успешно реализуемым намерением художественно преподнести менталитет общечеловеческий. Благодаря этому стремлению в поэзии дагестанского и балкарского мастеров слова выстраивается некоторого рода «объемность» миропонимания, которая и является одной из специфических, строго индивидуальных особенностей авторской неповторимости каждого из них и в той или иной мере обнаруживается практически в каждом из произведений поэтов.
Во многих произведениях - результатах творчества исследуемых авто-> ров — едва ли не с равной настойчивостью идет напряженный поиск высоких истин, устойчивых морально-нравственных опор, ощутим обостренный интерес к корням духовного бытия. Таким образом, творчески-индивидуальное прочтение знаменитых памятников народного искусства проводится в ракурсе обобщенного нравственно-философского осмысления бытия, установления связи между вечными истинами в истории и современности, соотнесения эпического характера с лирическим.
Каждый из данных поэтов - и Расул Гамзатов, и Кайсын Кулиев — понимал, что, создавая новую картину мира и осваивая собственно литературные жанры русской и европейской литератур, необходимо суметь остаться национальным поэтом, удержав в своем творчестве все то, что было создано родной национальной культурой на протяжении тысячелетий ее существования. Речь идет, прежде всего, о национальном мировосприятии, об основных мифологемах и архетипах окружающей среды, а, значит, о сохранении в ней адаптированных к новой среде этнических признаков.
Гутов A.M. Поэтика и типология адыгского нартского эпоса. - М., 1993. - С. 58.
Такого рода содержательные аспекты определили существенные видоизменения в художественной системе жанра поэмы. Точнее сказать, в северокавказской литературе формируются синтетические поэмные формы, в которых свободно сопрягаются далекие временные пласты, вселенские, отстраненные образы, возвышенные и многозначные символы. Использование разных планов изображения, возросшая роль условно-метафорических средств, переосмысление фольклорных традиций выявляют новые возможности художественного мышления современной поэмы, нацеленной на постижение мира и человека в их изначальной соотнесенности. По поводу подобного ощутимого взаимодействия эпоса и поэзии Гегель говорил следующее: «Эпическая же поэзия все изображает в стихии целостного внешнего бытия, необходимого внутри себя, и для индивида не остается ничего иного, как следовать за этим субстанциальным состоянием, этим сущим, сообразовываться с ним или же нет и в таком случае страдать возможным и должным образом».1
Таким образом, горская эпическая поэма — это явление прежде всего» интернациональное по своей сути, глубоко самобытное и оригинальное по форме, что позволяет рассматривать его в динамике развития поэтической, мысли, выявляя историко-функциональное взаимодействие различных жан-рово-стилевых исканий в рамках национальной формы.
Объектом настоящего исследования является творчество Р.Гамзатова и К.Кулиева, а материалом - произведения названных авторов, написанных в жанре эпической поэмы. Этот выбор обусловлен следующими причинами. Обращение к северокавказским литературам на примере творчества дагестанского поэта Расула Гамзатова и поэта балкарского Кайсына Кулиева, таким образом, позволяет прийти к некоторым обобщениям о случившихся в национальных культурах преобразованиях. Причем стержневое значение выявляемых преобразований состоит в обострении поэтического мышления, во все более ощутимом проникновении в них эмоций и ценностей общечелове-
1 Гегель. Эстетика - В 4-х тт. - Т. 3. - С. 419.
ческого менталитета. Однако наряду с этим необходимо зафиксировать не менее настоятельное и не менее очевидное обращение авторов к морально-этическому существованию собственного народа, стремление восстановить или укрепить многовековые связи с землей, общность древних традиционных и современных гуманистических начал, желание обнаружить преемствен-ность эталонов добра, любви, правды, совести, долга.
Таким образом, основная цель исследования следует из вышеизложенного и состоит в том, чтобы на основе анализа произведений Расула Гамзатова и Кайсына Кулиева, как представителей, соответственно, дагестанской и балкарской литератур, выявить степень влияния фольклора на развитие эпического и лирического элементов в их произведениях и, с учетом имеющейся критической литературы, попытаться определить уровень развития национальной эпической поэмы на сегодняшний день.
Научная новизна диссертации. Ряд северокавказских авторов в своих исследованиях порой затрагивает проблемы влияния фольклора на дальнейшее развитие национальных литератур и, в частности, на развитие поэмы. Однако в данной работе впервые предпринята попытка определения и анализа роли фольклора и степени его влияния на развитие сюжетообразующіа компонентов в горской эпической поэме.
Национальные литературы после возникновения письменности словно
зарождаются и начинают свое развитие из исходных положений народного
бытия, возникают из фольклорного мировосприятия. Ведущую и форми
рующую роль в них исполняет сам данный мир народных реалий. А посте-
пенно проявляющееся личностное начало художника принимает на себя
* функцию второго сюжетообразующего ядра. Затем оно лишь в течение вре-
мени реализуется в молодом романе.
Возникает новый для национальной литературы тип творчества, органичный потому, что поэт воссоздает художественную картину мира с позиций мира народного, т.е. эпико-мифологического сознания, перенесенного в
письменную литературу. При этом не происходит смешения двух эстетических систем, а совершается процесс естественного восприятия национального фольклора и мира, но уже как основы национальной письменной литературы. Герои произведений генетически и типологически сходны с героями народных легенд и преданий, исторических песен. Национальное своеобычие жанров и произведений фольклора активно отображается, видоизменяется в профессиональную литературу, преимущественно обусловливая ее поэтику, типологию и художественную систему.
Жанр эпической поэмы рассматривается нами как системно-структурное образование, и задача данного исследования — выявить в нем роль фольклора, а также литературных факторов, как структурообразующих начал, обеспечивающих художественную целостность произведения.
Поиски своего творческого кредо характерны для обоих поэтов — и для Расула Гамзатова, и для Кайсына Кулиева: здесь сыграло свою неоспоримую роль обращение и возвращение к национальному фольклору - к героическому эпосу, которое дало закономерный результат для дальнейшего развития всей северокавказской литературы. Обращением на данном этапе к устно-поэтическому эпосу, как к своей первооснове, объясняются не только успехи этих мастеров художественного слова, но также и очевидный этнографизм их произведений. Речь идет о произведениях, некоторые из которых целиком базируются на сюжетах, мотивах и эпизодах народных творений.
Уже сами творческие поиски рассматриваемых авторов явились значительным достижением северокавказских литератур в понимании дифференцированного подхода к культурному наследию прошлого, к анализу национального мира и национального характера на новом этапе их исторического развития; немалая заслуга в этом, естественно, принадлежит национальному фольклору.
Значительное число крепких и одновременно изящно-незримых нитей сковывает поэзию цитируемых северокавказских авторов с устным народным творчеством. Созидательно применяя и своеобразно интерпретируя идеи, те-
мы, сюжеты народных сказаний и преданий, Расул Гамзатов и Кайсын Кулиев в результате этого воспроизводят своеобычные многообразные художественные идеи и индивидуальные творческие подходы.
Очень ярко и живо описывает этот сложный творческий процесс Казбек Шаззо в своем исследовании, посвященном творчеству Исхака Машба-ша: «Речь не о том, что Машбаш сперва изучил народное творчество, познал его, потом стал писать, подражая ему. Нет. О другом речь. Он впитал в себя народную поэзию вместе с песней матери, мудростью отца и деда, вместе с тем воздухом, которым он дышал с детства. И впитывает поныне. Он сам говорит, просит мудреца рассказать о славных нартах. Не скуки ради, не с целью усладить слух, а чтоб познать правду и ложь, чтобы еще раз прикоснуться к этому бесценному искусству, почерпнуть в нем силы».1
Таким образом, не подвергая сомнению роль и созидательные функции фольклорной традиции в целом, все же отметим, что ее возможности в формировании жанров в северокавказских литературах были приглушены как мусульманской религией, так и горским этикетом, лучшие установки которого вместе с тем живы и, трансформированные на новой социальной основе, закреплены национальными укладами жизни. Поэтому в данном случае важно исследовательское внимание к синтезу эпического, лирического и фольклорного, а также интерес к степени влияния такого синтеза на северокавказскую поэму. Результаты подобного синтеза мы и рассмотрим далее на примере творчества Расула Гамзатова и Кайсына Кулиева.
Методологической и теоретической основой диссертации являются труды известных литературоведов: В.Белинского, М.Бахтина, Д.Лихачева, М.Храпченко, Л.Тимофеева, Г.Ломидзе, З.Османовой, К.Султанова.
Один из важных моментов диссертации — исследование взаимодействия фольклора и литературы, процесса обогащения литературы эстетикой фолькло-
1 Шаззо К.Г. Ступени. Исхак Машбаш: жизнь и творчество. - Майкоп, 1991. - С. 23.
pa, трансформации фольклорных традиций в литературные. В их освещении автор опирается на труды В.Проппа, У.Далгат, Н.Джусойты, Е.Мелетинского.
Использован опыт исследователей северокавказских литератур: А.Тхакушинова, Л.Бекизовой, Х.Бакова, К.Шаззо, Х.Хапсирокова и др.
Структура диссертации. Цели и задачи, объект исследования обусловили и предопределили логику и структуру данной работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
<, »
Особенности эпического (фольклорного) повествования и его воздействие на формирование сюжета эпической поэмы (теоретический аспект)
Преобладание на дореволюционном Северном Кавказе патриархально феодальных форм общества, присутствие аналогичных или чрезвычайно сходных социальных и экономических условий - все эти обстоятельства обу словили и вызвали художественную родственность культур и литератур всех проживающих на данном географическом пространстве народностей. Един ство исторической судьбы, идентичность литературно-художественных тра диций в народном устно-поэтическом творчестве предопределила единое стержневое назначение формирования каждой из литератур в многонациональном потоке общелитературного процесса.
В 30-е гг. XX в. в северокавказских литературах наблюдается явное преобладание именно жанра эпической поэмы. Как отмечает Х.Баков, «идейно-эстетические возможности этого жанра, в какой-то степени близкого к фольклору, больше соответствовали художественным запросам эпохи — представить величие исторических перемен. В этих поэмах мы часто видим сопоставление прошлого и настоящего».1 Или, перекликающаяся с приведенной, мысль А.Тхакушинова: «Фольклор всегда питает цивилизованную культуру, поэзию в том числе... И этот процесс неисчерпаем. Особенно по отношению к поэме. Потому, что поэма - жанр эпический, жанр, имеющий прямую связь с эпосом. Эпос «Нарты» представляет собой цикл великолепных народных поэм о героях-богатырях. Влияние устно-эпических сказаний и поэм на национальную поэзию неизмеримо велико»2.
Во временном отношении историю северокавказской эпической поэмы большинство исследователей не считает весьма значительной. Сравнительно незначительной признается и история развития всех северокавказских национальных письменных литератур. С учетом этого факта и мнения большинства литературоведов поэму можно считать достаточно юным жанром. Тем не менее в ходе ее развития на протяжении всего прошлого века свершились и продолжают происходить весьма ощутимые преобразования.
В северокавказской литературе довоенного и военного периода, в сопутствующих обстоятельствах некоторой отсталости тогдашней прозы, тем не менее, в эпической и лироэпической поэмах, как преобладающих жанрах литературы тех лет, происходит именно «представление величия исторических перемен» (Х.Баков). Одновременно со все набирающим силу обострением повествовательного оттенка прослеживается и потребность в обширном объятии эпизодов национальной истории, что наглядно иллюстрируют следующие поэмы северокавказских авторов: «Мансур» А.Баширова, «Побе- дившая любовь» А.Сулейманова, «Камбот и Ляца» А.Шогенцукова, «Темир-Болат» И.Мирзаева, «Многовидевшая Кубань» Ф.Абдулжалилова, «Ураза»,1 «Будь бдительным» М.Паранука, «Место утопленницы», «Зулифа», «Пщы-налъ» А.Евтыха, «Кто погибает, куда мы идем» А.Хаткова. Однако, как от— мечает А.Тхакушинов, «поэзия в целом и поэма, в частности, вызванные к жизни социальными потрясениями, тем не менее глубоко не раскрывали социальную их сущность, сказывалась именно поэтическая беспомощность, художественная слабость»1. И далее в этой же монографии А.Тхакушинов, с учетом мнений ЛТимофеева, А.Богданова и др., дает собственное определение эпической поэмы: «Эпическая поэма - крупное произведение эпоса, преимущественно написанное стихами, воспроизводящее значительное событие в жизни народа, целого коллектива или же образ одной личности с подробно-стями его жизни, быта или мировоззрения» .
Вообще в эпическом роде литературы (др.-греч. epos - слово, речь) организующим началом произведения является повествование о персонажах (действующих лицах), их судьбах, поступках, умонастроениях, о событиях в их жизни, составляющих сюжет. Сюжет — это та конкретная система событий, в которой обнаруживается характер героя, и отражаются общественные конфликты, свойственные среде, его формирующей. Писатель переводит обобщенный им жизненный материал в конкретное действие, в систему событий, в сюжет. По сути, это - цепь словесных сообщений или, проще говоря, рассказ о происшедшем ранее. Повествованию присуща временная дистанция между ведением речи и предметом словесных обозначений. Оно ведется со стороны (так, Аристотель-поэт рассказывает «о событии как о чем-то отдельном от себя») и, как правило, имеет грамматическую форму прошедшего времени. Для повествующего (рассказывающего) характерна позиция человека, вспоминающего об имевшем место ранее. Дистанция между временем изображаемого действия и временем повествования о нем составляет едва ли не самую существенную черту эпической формы.
Слово «повествование» в применении к литературе используется по-разному. В узком смысле это — развернутое обозначение словами того, что произошло однажды и имело временную протяженность. В более широком значении повествование включает в себя также описание, т.е. воссоздание посредством слов чего-то устойчивого, стабильного или вовсе неподвижного (таковы большая часть пейзажей, характеристики бытовой обстановки, наружности персонажей, их душевного состояния). Описаниями являются также словесные изображения периодически повторяющегося. «Бывало, он еще в постели / К нему записочки несут», — говорится, например, об Онегине в первой главе пушкинского романа.
Эпическое начало фольклорного сказания как первоэлемент сюжетостроения в поэмах Р. Гамзатова
Идентичная территориальная расположенность, родственность географического и социально-экономического становления в течение многих столетий, культурные и экономические взаимосвязи северокавказских народов определили единство значительной части мотивов и сюжетов произведений их устного народного творчества. В процессе подобных связей происходил и взаимообмен элементами фольклорного наследия, в том числе устно-эпическими мотивами и сюжетами. В жанровом и тематическом отношении фольклор народов, живших и по сей день живущих в сходных социально-экономических и географических условиях, при всей кажущейся несхожести их языков, культур и социального устройства, представляет собой не конг-ломерат, а единство. По справедливому замечанию В.И.Абаева, на Кавказе «тяготение к культурному единству превозмогало историческое многоязычие»1. А вот мнение другого литературоведа Р.Бикмухаметова: «Регион Северного Кавказа и Дагестана выделялся всегда, но по историческим, этнографическим и историко-литературным (младописьменным) мотивам. Лишь в 60-е годы стала отмечаться художественно-эстетическая близость, а подчас и родственность этих литератур»1.
В то же время типологическое родство фольклора народов Кавказа не исключает самобытности, национального своеобразия каждого из них. Исследование национально-особенных черт той или иной литературы имеет не только локальное значение — оно, главным образом, способствует определению реального многообразия многонациональной литературы при единстве идейно-тематического содержания. Это ощущается и в особенностях поэтики, и в непосредственно бытовых реалиях, деталях, и в языковой «окраске». В частности, по этому поводу профессор В.ИЧичеров в своей рецензии на сборник адыгских сказаний и сказок отмечал: «Народ в процессе своего развития должен был пройти те же ступени культуры, что и другие народы.
Общность положения вызывала у разных народов сходные представления об одних и тех же явлениях. Свои представления каждый народ выражал в национальных образах, но суть этих образов в основном повсюду одинакова. Создавая сказки, народ черпает свои мотивы из сокровищницы своего прошлого, сочетает их с изображением настоящего. И в адыгейском фольклоре международные сказочные персонажи и мотивы так же оригинальны и самобытны, как произведения, которым не удается подыскать параллели в фольклоре других народов». И хотя в своем высказывании профессор В.И.Чичеров вел речь об адыгской этнической общности, думается, это высказывание можно отнести к фольклору любого из народов Северного Кавказа. И именно поэтому в своем исследовании, пытаясь проследить элементы фольклора в современной эпической поэме (точнее, в ее сюжете), мы не разграничиваем творчество балкарского и дагестанского авторов - К.Кулиева и Р.Гамзатова. По признанию подавляющего большинства исследователей, в значительном и многообразном сообществе народов Северного Кавказа и Дагестана Р.Гамзатову и К.Кулиеву принадлежит роль признанных мастеров художественного слова. Несомненно, их творчество способствовало росту тотального уровня общекавказской литературы, эти поэты и их произведения стали яркими образцами для представителей ее молодого поколения.
Так, Расула Гамзатова часто называют художником масштабной мысли и обширного мировидения, а его творчеству во второй половине XX века зачастую отводится международная значимость и присуждается высочайшая оценка. Как лаконично и в то же время эмоционально обозначает процесс вхождения Р.Гамзатова в письменную литературу адыгский исследователь К.Шаззо,«традиции в дагестанской лирике были всегда мощными — чего стоит хотя бы один Махмуд из Кохаб-Росо! Однако является Гамзат из Цада, и вновь лирика оживает, обретает новые крылья, свежие мысли. Вслед за своим отцом (и в подлинном и в переносном смысле) приходит Расул Гамзатов — посмотрите, какую революцию он совершил в дагестанской лирике! Да разве только в ней? При этом он не оторвался от главной «пуповины» - от традиций» . И именно в этой приверженности к национальным традициям искренне и образно признается сам поэт в своей собственной поэме «В горах мое сердце». Он преклоняется перед народным словом и восхищается им: По далеким аулам тоскую. Как чудо, В каждом издавна создан особый фольклор, Старика Исбаги вспоминаю повсюду — Наш цадинский шутник говорлив и остер.2
Как отмечает по этому поводу один из исследователей процессов северокавказского литературно-художественного творчества, Хангери Баков, «...популярность самого Расула Гамзатова во многом зиждется на том, что он как никто другой в литературе народов Дагестана сумел передать особенности аварского художественного менталитета. Через его лирику иноязычный читатель узнал поэтическую душу аварского народа, приблизился к ней, оценил ее по достоинству»3.
Продолжая эту мысль современного северокавказского ученого, отметим, что творчество мастера национальной мысли Расула Гамзатова совместило в себе две, казалось бы, кардинально несовместимые грани. Оставаясь ярым приверженцем и продолжателем подчеркнутой Казбеком Шаззо «главной пуповины» — прочнейших многовековых традиций, он в то же время проторял сам и одновременно во многом определял центральные ориентиры движения северокавказской художественной мысли, прокладывая новейшие творческие дороги.
Однако, согласно поставленным целям, в данном исследовании основной упор делается и будет сделан далее именно на первую из указанных граней - на приверженность Расула Гамзатова именно «главной пуповине» (термин К.Шаззо) - национальному фольклору. Как отмечается в многотомном исследовании «История советской многонациональной литературы», «на современном этапе поиски нового не порывают с традицией и вступают в закономерную связь с реалистическим наследием прошлого»1. Расул Гамзатов и сам искренне признает тот факт, что знание историческое, национальный опыт и понимание особенностей национального менталитета непреклонно значимы в художественном творчестве.
Так, в своем произведении, целиком посвященном раскрытию основ процесса литературного творчества и художественного созидания, — «Мой Дагестан» — Расул Гамзатов, озвучивая именно собственную приверженность «главной пуповине», приводит слова своего отца - Гамзата Цадасы, ставшие непререкаемым ориентиром в его собственном творчестве: «Твой стиль, твоя манера, то есть твой нрав и характер должны стоять в стихах на втором месте. На первое же место нужно поставить нрав и характер своего народа. Сначала ты горец, аварец, а потом Расул Гамзатов. Если же твои стихи будут чужды духу горцев, их характеру, то твоя манера общения обернется манерничанием, твой стих превращается в красивые, хотя, может быть, даже интересные игрушки. Откуда возьмется дождь, если не будет тучи? Откуда возьмется снег, если не будет неба? Откуда возьмется Расул Гамзатов, если не будет Аварии и аварского народа?».
Лиро-эпическая конструкция как сюжетообразующий фактор в поэмах К. Кулиева
В качестве одной из традиционных деталей, весьма частых для северокавказских фольклорных сюжетов, выступает мотив встречи находящегося в пути персонажа со странным незнакомцем (варианты - странником, стариком и т.д.). В рамках названного мотива можно остановиться на двух характерных для устно-поэтического народного творчества образах, живо проявляющихся и в письменных литературах Северного Кавказа - образе встречного странника и, на связанном с ним, образе дороги, что поможет нам перейти от выявления в предмете исследования эпических традиций к выявлению традиций лироэпических и лирических.
Как отмечает Л.Тимофеев, «эпическое произведение представляет собой повествование о развитии характеров через события. Система этих событий составляет его сюжет. Автор противостоит изображаемому как наблюдатель и рассказчик»1. Так и в рассматриваемых горских эпических произведениях все переломные сюжетослагающие события приключаются именно в пути. Разница состоит лишь в том, что в поэмах новописьменных литератур образ тропы чаще всего возникает в философских размышлениях ведущего повествование персонажа, пытающегося некоторым образом подытожить все пройденное во время жизненного пути. Таким образом, посредством этого (и не только этого) образа происходит своеобразное переключение общего настроя произведения с эпического на лиро-эпический.
Мотив пути (дома и дороги) можно считать одним из наиболее частых проявлений эпического сознания в произведениях северокавказских авторов, который со временем становится одним из ведущих в сюжетно-композиционной структуре и определяет жанровые особенности их произведений. Дорога или тропа в ряде случаев является одним из основных, унаследованных из фольклора сюжетообразующих факторов, порой даже выступает лейтмотивом повествования. Традиционно с дорогой ассоциируется большинство контактов человека, его взаимоотношения с внешней окружающей средой, взаимодействия с людьми и обществом. Дорога манит человека, обещает, радует и пугает, она ведет к удачам и неудачам, поражениям и победам.
Дорога как возможность реализовать свои потенциальные силы и доказать себе и людям состоятельность своей личности всегда играла важную роль в жизни мужчин. Из народных сказок и рассказов, из северокавказского в целом либо нартского эпоса, в частности, известно, что, достигнув совершеннолетия, юноши отправлялись в «путь-дорогу посмотреть на мир» -встретиться с сильными и испытать себя, добыть себе счастья (счастья в виде славы или возлюбленной). Этот образ выступает одним из компонентов традиционной горской фольклорной атрибутики, сохранившейся в новописьменных литературах - горы, кинжал, конь и путь.
Дорога в сознании горских народов является не просто деталью безличного и нейтрального пространства. Она выступает областью энергичной жизнедеятельности человека (чаще, мужчины), где активнее, чем в границах дома, обнаруживаются его личностные качества и физический, либо творческий потенциал. Это происходит потому, что оказавшийся в пути человек поставлен перед необходимостью контакта с другими членами сообщества -человеческого или природного - и в результате оказывается в самых разнообразных обстоятельствах, требующих соответствующих знаний, умений, навыков, качеств и сил.
Дорога в мысленном или реальном пространстве предстает как стезя духовных исканий героев повествования. Обычно дорога небезразлична к лич ности рассказчика, ее роль ощутима в процессе становления его личности, в процессе утверждения его духовно-нравственных установок и социального статуса. Или обратная ситуация — дорога выступает в качестве стимула, настраивающего автора-повествователя на будущие свершения. Так, в первых строках поэмы «Разговор с отцом» Расул Гамзатов, описав окружающую природную красоту, тут же, обращаясь к образу дороги, делает свой вывод: Ну что же, выходит, в дорогу пора мне. И вновь отправляюсь я утром весенним... Следовательно, образ дороги оказывает значительное, а порой и решающее влияние на процесс претворения в жизнь планов повествователя. И, следует подчеркнуть, что в процитированной поэме автор, ориентируясь на образ дороги, руководствуется принципом обрамленного повествования — открывающий сюжетную канву призыв вновь отчетливо встает в финальной строфе, в последней строчке поэмы. Причем этот призыв предопределен предыдущим подробным откровением автора о своем творческом нетерпении, о требующем срочной реализации вдохновении:
В дорогу, без отдыха! Без промедленья! А у Кайсына Кулиева дорога, точнее, путь в горы, является основным сюжетообразующим лейтмотивом и активным персонажем одного из его произведений - поэмы «Перевал», где фактически все повествование посвящено героическому преодолению центральным персонажем —- молодым врачом Азретом всех трудностей и тягот ночного зимнего пути, — преодолению, необходимому для спасения многих ожидающих его за перевалом жизней. В данном случае образ дороги обобщен до лейтмотива, жизнеутверждающего и определяющего нравственный выбор символа. Дорога здесь, как и во многих других северокавказских фольклорных и новописьменных произведениях, не пассивна, а крайне «активна» по отношению к человеку, и это воздействие осуществляется вследствие того, что она постоянно сводит путника с внешним миром.
И другой мотив, традиционно ассоциирующийся с использованием образа дороги, — это мотив встречи со странником, стариком или незнакомцем.
Так, в одном из сюжетов историко-героического цикла к герою приходит (или ему встречается в пути) незнакомый пеший человек, который предлагает пуститься в дорогу вместе. Вдвоем они прибывают на торжества и похищают красавицу. Эта красавица обычно становится женой героя. Незнакомец или внезапно исчезает, или же уходит раньше, чем герой успевает узнать его имя. Опомнившись, герой отправляется на поиски своего странного компаньона, после долгих поисков находит его и устанавливает, что это был один из богов.
