Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Семантика неконтролируемости 12
1.1 Контролируемость/неконтролируемость как скрытая семантическая категория 14
1.2 Типы неконтролируемых значений и языковая картина мира 24
1.3 Событийный аспект языковой картины мира: к определению понятий «действие» и «неконтролируемое действие» 37
Выводы 50
ГЛАВА 2 Грамматика неконтролируемого действия
2.1 Аспектуальная характеристика неконтролируемых действий 52
2.1.1 Способы действия предельных глаголов, обозначающих неконтролируемые действия 57
2.1.2 Способы действия непредельных глаголов, обозначающих неконтролируемые действия 67
2.2 Неконтролируемость и темпоральность 70
2.3 Модальные отношения и признак неконтролируемости действия 78
2.3.1 Семантика неконтролируемости и императив 78
2.3.2 Связь неконтролируемости и персонально-залоговых характеристик глаголов 88
Выводы 103
ГЛАВА 3 Типы неконтролируемых действий на примере русского и французского языков 106
3.1 Собственно неконтролируемые действия 107
3.1.1 Нерезультативные внутренние состояния 109
3.1.1.1 Семантические роли Участников ситуации нерезультативного внутреннего состояния 116
3.1.2 Преобразования 135
3.1.3 Физиологические и физически выраженные реакции 149
3.2 Неконтролируемые действия в результате утраты контроля... 156
3.2.1 Скачки 156
3.2.2 Девиации 166
3.2.3 Происшествия 181
Выводы 190
Заключение 193
Список источников 198
Список использованной литературы 201
- Типы неконтролируемых значений и языковая картина мира
- Способы действия предельных глаголов, обозначающих неконтролируемые действия
- Семантика неконтролируемости и императив
- Семантические роли Участников ситуации нерезультативного внутреннего состояния
Введение к работе
В последнее время языкознание становится все более антропоориенти-рованной наукой: в центре практически любого лингвистического исследования оказывается прежде всего сам человек, его видение окружающего мира и те языковые средства, с помощью которых он отражает экстралингвистическую действительность и себя самого. С проявлением «человеческого фактора в языке» связано отображение действий человека, которые выступают в виде своеобразных кадров динамической картины мира. Подобное мнение кажется справедливым и поддерживается многими ведущими языковедами, поскольку в поле мировоззренческих концептов именно действие занимает центральную позицию [Арутюнова 1992: 14].
Если подходить к действиям как к феноменам человеческой деятельности, то следует отметить, что определяются они самыми различными мотивами, побуждениями человека, но часто оказываются обусловлены и такими факторами, которые никак от самого «деятеля» не зависят. По параметрам сознательности, зависимости/независимости от обстоятельств выявляются различные типы действий. Действие может быть предварительно обдуманным, возникающим на основе взвешивания соображений, точного представления желаемого результата, а может совершаться невольно, иногда импульсивно - как мгновенная реакция на полученное воздействие окружающего мира. В связи с этим действия человека могут быть подразделены на две группы - контролируемые, иначе - осознанные, намеренные, произвольные и неконтролируемые, то есть неосознанные, ненамеренные, непроизвольные. Данное противопоставлние находит свое отражение в языке: контролируемость и неконтролируемость выступают как два противопоставленных друг другу семантических полюса, которые характеризуются нечеткими взаимопроникающими границами.
Оппозиция контролируемость / неконтролируемость в лингвистической литературе привлекла внимание исследователей сравнительно недавно.
Т.В. Булыгина [1982] выделила контролируемость/ неконтролируемость как классифицирующее свойство процессов при классификации предикатов по основным семантическим классам. Ее представления получили развитие в работах Анны А. Зализняк [1985, 2006], В.А. Плунгяна и Е.В. Рахилиной [1988], Т.В. Шмелевой и Т.И. Стексовой [Стексова, Шмелева 1994], И.Б. Шатуновского [1996], Т.И. Стексовой [1998, 1999, 2002], И.Е. Кима [1999], А.В. Леоновой [2007] и др.
Наименее изученную область в семантических исследованиях на сегодняшний день представляет собой НЕКОНТРОЛИРУЕМОСТЬ. Мнения современных исследователей расходятся в определении ее статуса и объема: многие считают ее отдельной скрытой семантической категорией, другие полагают, что это семантический признак предикатов, третьи выводят неконтролируемость в область чистой грамматики глагола и т.д. Однако всеми лингвистами признается деление языковых действий и/ или ситуаций на контролируемые и неконтролируемые: «Если исключить ситуации, которые вообще неуместно обсуждать в терминах контролируемости (природные процессы, абстрактные отношения и т.п.), то все остальные (для- которых контроль релевантен) распадаются на два класса - контролируемые и неконтролируемые - независимо от их таксономического типа», - пишет Г.И. Кустова [Кустова 1992: 145].
Отметим, что все больше современных исследователей уделяет самое пристальное внимание языковой картине мира, под которой «понимается отображение в формах языка устройства экстралингвистической действительности, что в свою очередь проявляется в объеме значения и внутренней форме языковых единиц» [Гак 2000: 36]. В последнее время лингвисты признают, что носители разных языков «в силу лингвопсихологических устано-' вок обращают внимание на различные элементы действительности, в связи с чем при формировании каждого высказывания, формируется специфическая языковая картина мира» [Там же: 36-37]. Однако исследователи, которые занимается проблематикой языковой концептуализации, мира, сходятся во мнении, что когнитивные способности человека обеспечивают глубинное един-
ство всех языков. Естественным следствием подобного мнения является утверждение о том, что несмотря на идиоэтнические различия, универсальная природа языкового феномена прослеживается довольно отчетливо. Языки не только отличаются друг от друга, они удивительным образом похожи друг на друга [см. Кибрик 2003: 43]. В любом языке находят свое выражение универсальные категории, которые существуют в силу объективного их статуса, независимо от нас, нашего сознания. Такие категории всегда имеют семантическую природу и выступают как семантические константы. Мы полагаем, что к числу подобных категорий относится неконтролируемость, нашедшая свое самое яркое выражение в глагольных предикатах, обозначающих неконтролируемые действия, репрезентация которых в каждом языке, несомненно, является индивидуальной и уникальной.
Актуальность предпринимаемого исследования обусловлена не только тем, что сам языковой статус неконтролируемости применительно к глагольному предикату дискуссионен в современной лингвистической науке и требует своего решения, но и тем, что выяснение грамматических (в широком смысле) механизмов актуализации признака неконтролируемости в семантике глагольного слова во многом способствует постижению лингвистической сути высказывания - важнейшей коммуникативной единицы. Высказывание, как известно, - актуализированное в речи предложение, предикативным центром которого в исследуемых языках чаще всего выступает глагол. Поэтому, естественно, всё, что касается семантики и грамматики глагола, представляет интерес для современной лингвистики. Кроме того, изучение лингвистических факторов в антропоориентированном исследовании позволяет глубже проникнуть в суть скрытых языковых явлений, что способствует более тщательному анализу соотношения языка и мышления. Исследование семантики неконтролируемых действий невозможно без изучения вопросов, связанных с психикой человека и имеющих отношение к специфике человеческого мышления: «...язык функционирует отнюдь не "для себя" или
"в себе". Он служит для наименования экстралингвистической реальности, отражаемой в сознании говорящих» [Гак 1973: 367].
Установление закономерностей актуализации в языке глагольной неконтролируемости представляется актуальным еще и потому, что является одной из основных задач современной лингвистической семантики, ориентированной на определение способов языковой концептуализации мира его лексикой и грамматикой. Учитывая, что в «формах языка, в его семантике, лексике, морфологии, синтаксисе отражается в определенной мере глубинная психология народа» [Гак 2000а: 55], проведение исследования на материале двух языков видится особо актуальным с точки зрения современной лингвистики.
В качестве объекта выступают глагольные слова, а именно: собственно-глаголы, актуализирующие семантику неконтролируемости. Предметом изучения в настоящем диссертационном исследовании является семантика неконтролируемого действия.
Цель предпринимаемого диссертационного исследования заключается в установлении грамматических механизмов, регулирующих актуализацию семантики неконтролируемости глаголом как предикативным центром предложений/высказываний соответствующих языков. При этом конкретные задачи формулируются следующим образом:
Систематизировать различные исследовательские подходы к решению вопроса о языковом статусе неконтролируемости;
Установить типы неконтролируемых значений;
Выявить закономерности актуализации семантики неконтролируемого
действия, учитывая особенности проявления предикативных свойств глагола по линии модальности, апектуальности, темпоральности и персональное;
4. Описать типы неконтролируемых действий.
Научная новизна настоящей диссертационной работы состоит в теоретическом освещении глагольного способа языковой концептуализации
действия человека, не контролируемого на разных фазах его осуществления. Проведенное исследование дает представление о не изучавшихся ранее грамматических механизмах, способствующих актуализации в семантике отдельно взятого глагольного слова компонента 'неконтролируемость'. Анализ, проводимый на материале двух языков, в значительной степени повышает верифицируемость полученных результатов и позволяет судить о некоторых закономерностях организации грамматической системы индоевропейских языков, в частности, в тех областях, которые касаются глагольной лексики. В подобном ракурсе исследование русского и французского глагола до сих пор не проводилось.
Теоретическая значимость предпринятого исследования и полученных результатов определяется тем, что оно вносит вклад в изучение скрытых семантических категорий, образующих семантический каркас любого языка и позволяющих увидеть на конкретных примерах как универсальные, так и идиоэтнические признаки языковой системы.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в преподавании как теоретических курсов по семантике и грамматике, так и в переводческой практике. Выявленные закономерности могут быть использованы и при составлении учебных пособий по лингво-культурологии, этнолингвистике и общему языкознанию.
Материалом исследования послужили данные толковых словарей современного русского и французского языков, т.е. содержательная сторона толкований интересующих нас слов, а также высказывания с анализируемыми глагольными формами в художественных произведениях современных русских и французских авторов. Исследовательский корпус составили около 4 000 примеров, собранных методом сплошной выборки из произведений Л. Толстого, Ф. Достоевского, А. Чехова, М. Шолохова, В. Шукшина, М. Булгакова, В. Набокова, В. Быкова, A. Jardin, F. Sagan, G. Simenon, H. Troyat, P. Merimee и др. К анализу также привлекались электронные ресурсы Национального корпуса русского языка «Рускорпора».
Методы исследования. Для исследования семантики неконтролируемых действий использовался метод компонентного анализа, при иллюстрации - метод контекстуального анализа. При распределении глаголов, обозначающих неконтролируемые действия, по группам применялась лексическая систематизация, а при их аспектуальной характеристике - приемы функционально-семантического анализа. В работе также был использован описатель-ный.метод.
На защиту выносятся следующие положения:
Глагольное слово, представляя в «свернутом виде» ситуацию, оказывается способным актуализировать в своей содержательной структуре семантический компонент 'неконтролируемость' благодаря инкорпорированным в лексическое значение таким семантическим признакам, как 'непроизвольность', 'нечаянность', 'стихийность', 'ненамеренность', 'невольность'.
В естественном языке неконтролируемость выступает как неоднородная семантическая область, представленная следующими типами значений: машинальность; механичность; автоматизм; рефлекторность, импульсивность; бесцельность; вынужденность; невольность; непроизвольность; нечаянность; стихийность как неуправляемость; псевдоагентивность; антирезультативность в виде авертивности и конативности.
Типы неконтролируемых значений проецируются на типы языковых действий, к которым относятся: «внутренние (нерезультативные) состояния», «физиологические и физически выраженные реакции», «преобразования», «скачки», «девиации» и «происшествия».
Типы неконтролируемых действий универсальны, что объясняется универсальностью задействуемых языками грамматических и лексико-грамматических категорий.
Закономерности взаимодействия грамматических и лексико-грамматических категорий, привлекаемых языками для выражения неконтролируемого действия, позволяют говорить о наличии особых грамматических механизмов, регулирующих актуализацию семантики неконтроли-
руемости глаголом. К ним относятся особенности грамматического и семантического согласования аспектуальных, темпоральных и персонально-залоговых значений, то есть всех тех значений, которые и позволяют функционировать глаголу как предикативному центру предложения/высказывания.
Универсальность типов неконтролируемых значений и типов неконтролируемых действий - не предполагает их одно-однозначной проекции. Одно и то же значение свойственно глаголам, обозначающим разные неконтролируемые действия. И одно неконтролируемое действие может характеризоваться сразу несколькими значениями.
Универсальные черты, выявляемые при выявлении типов неконтролируемых действий в исследуемых языках, не отрицают факта явной идиоэтни-ческой специфики конкретных языковых средств, которые каждый язык задействует при выражении семантики неконтролируемого действия.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников примеров, списка словарей и их условных обозначений и двух приложений. Во введении обосновывается актуальность обращения к изучению неконтролируемых действий, определяется предмет и объект исследования, формулируются его основная цель и конкретные задачи, раскрывается научная новизна, перечисляются основные исследовательские методы и излагаются положения, выносимые на защиту, указываются теоретическая и практическая значимость работы.
Типы неконтролируемых значений и языковая картина мира
Как показывает анализ имеющихся в науке мнений относительно общего значения контролируемости / неконтролируемости, наиболее изученной № охарактеризованной является субкатегориальная семантическая область контролируемости. И несмотря на то, что оба компонента бинарной семантической оппозиции обычно рассматриваются в комплексе, неконтролируемость всё же в плане исследовательского интереса остается обделенной вниманием лингвистов. Неконтролируемые значения подробно освещались в немногих работах, и на данный момент четкой типологии неконтролируемых значений не выявлено. Тем не менее, эти значения классифицировались с большой или меньшей долей тщательности, причем на материале разных языков.
Например, Л.Н. Иорданская и И.А. Мельчук, объясняя свое понимание контролируемости неконтролируемости, замечают: «Мы употребляем ха рактеристику контролируемое , чтобы выразить ОСОЗНАННОСТЬ действия, т.е. контроль со стороны сознания. Отрицание этой характеристики используется, чтобы противопоставлять нормальные (= контролируемые ) действия действиям неосознанным (= неконтролируемым ). Эти последние бывают трех основных типов: машинальные, или автоматические; импульсивные, т.е. совершаемые в состоянии аффекта; и рефлекторные, т.е. физиологические реакции (строго говоря, рефлекторное действие - оно только напоминает таковое)» [Иорданская, Мельчук 2007: 517]. Свою типологию неконтролируемых значений они иллюстрируют на примере французских предлогов, говоря, в частности, о существовании определенной корреляции между семантикой предлога, причиной каузируемого действия и характером этого действия. Эта корреляция имеет прогностический характер: появление контролируемого или неконтролируемого действия «предсказывается» причиной, «требующей» того или иного предлога. Например, рефлекторное действие часто выступает как эмоция-антиципация, т.е. как эмоциональное состояние, возникающее в ожидании чего-либо, именно в предложных сочетаниях типа crainte /реиг боязнь / страх (неудачи) ; или физическое явление, у которого не усматривается актанта-агенса. Ср. с предлогом SOUS L EFFET DE: SOUS I effet de la peur Pierre a commence a begayer — От страха Пьер стал заикаться; Sous I effet de la chaleur Pierre s est assoupi — От жары Пьера разморило [Там же: 573, 583]. Во многих случаях рефлекторное действие может «заменяться» на импульсивное (=абсолютно неконтролируемое), т.е. такое, которое характеризуется большой долей непроизвольности. Это мы наблюдаем в сочетаниях с DE, где семантическая причина - «это либо эмоция-реакция, либо физическое состояние», ср.: De douleur / De panique, il s est mis a hurler — От боли / От ужаса он завопил [рефлекторное действие] - De panique, il a sponanement tire la porte — От ужаса он непроизвольно захлопнул дверь [импульсивное действие] [Там же: 583-584].
Если Л.Н. Иорданская и И.А. Мельчук в качестве одного из основных критериев разграничения контролируемых / неконтролируемых действий вводят понятие осознанности, то И.Б. Левонтина одним из таких критериев считает отсутствие цели в действиях человека. Она говорит о том, что можно выделить несколько типов выражаемых в языке смыслов, в основе которых лежит идея отсутствия цели в действиях человека. «Во-первых, цель, присутствующая в его действиях, может быть вырожденной, то есть совпадающей с осуществлением самих этих действий. Здесь возможны два варианта: эта деятельность может при этом представлять для человека самодостаточную ценность - тогда можно говорить о самоцели. Если же деятельность сама по себе не представляет для человека особой ценности, то она называется бесцельной» [Левонтина 2006: 195]. Во-вторых, по мнению исследователя, человек может вынужденно действовать, т.е. его к деятельности побуждают обстоятельства. «Осознав отсутствие выбора, человек может начать действовать как бы целенаправленно, но цель эта неполноценная, поскольку она навязана" извне (реально говоря, у человека есть при этом цель избежать неприемлемых для него последствий отказа от данных действий). Ср. такие слова, как вынужденно, волей-неволей, против воли, поневоле: все они применимы к описанию только целесообразной деятельности, которая предполагает желание, а смысл их состоит в указании на отсутствия желания» [Там же: L96]. «В-третьих, — указывает И.Б. Левонтина, - действия человека могут быть внешне похожими на целенаправленные, тогда как в действительности он не ставил перед собой цели, а действовал, например, в силу привычки. Тогда мы характеризуем его поведение1 при помощи слов машинально или автоматически. Наконец, человек может совершить нечто, что он не хотел и не собирался совершать, потому, что временно утратил контроль, над собой или над ситуацией. Этот случай обслуживается в русском языке большой группой слов: невольно, нечаянно, неумышленно, непреднамеренно, случайно 2] ненароком, невзначай, непроизвольно (ср. также соответствующие многим из этих наречий прилагательные). Последнее наречие уже ближе к характеристике происшествий, чем действий» [Там же]. Бесцельная деятельность, по мнению И.Б. Левонтиной, не является в смысловом отношении однородной областью. Под круг ее значений подпадает как минимум две группы действий: бесцельные-моторные, когда субъект не имеет плана действия, но совершает свои действия осознанно; бесцельно-«бессмысленные», или бесцельно «экзистенциальные» действия, употребляемые «применительно к природе для указания на то, что человек не понимает смысла, общей идеи мироздания» [Там же: 201]. Итак, в случае бесцельной деятельности действие воспринимается «как хаотичное, бессмысленное или, по крайней мере, непонятное, а вся картина утрачивает цельность» [Там же]. Заметим, что о неконтролируемости в данном случае вряд ли можно говорить: в таких ситуациях субъект всё равно действует по собственной инициативе.
Способы действия предельных глаголов, обозначающих неконтролируемые действия
Большинство глаголов неконтролируемого действия относятся к результативным СД, в частности, к общерезультативному. Глаголы данного СД обозначают действия, которые «направлены на достижение результата (предусмотренного и непредусмотренного), соответствующего их качественной природе и являющегося для них пределом осуществления. При достижении результата, что выражается формой совершенного вида, он представлен как наличный после осуществления действия» [Шелякин 1987: 73]. Однако следует учитывать, что исследуемые нами действия не всегда являются направленными на достижение результата, например, глаголы уронить, упасть, порезаться, потерять, поскользнуться не определяются направленностью на достижение данного результата.
Среди результативно - непроцессных глаголов, выражающих момент появления результата (состояния), неконтролируемые действия обозначают такие глаголы, как оробеть, опомниться 1, овдоветь, осиротеть, очнуться, оказаться, очутиться, струхнуть, влопаться 1 и 2, вляпаться 1 и 2, втюриться, оконфузиться и т.п. Данные глаголы также не характеризуются направленностью на результат. Они представляют скорее факт наличия результата. Во французском языке данный СД является нехарактеризованным, т.е. морфологически невыраженным, и передается дополнительными лексемами и формой глагола в passe simple. Например, значение глагола осиротеть можно передать на французский язык сочетанием rester (или devenir) ог-phelin: II est reste orphelin (Он остался сиротой); значение оказываться /оказаться во французском языке передается глаголом se trouver, однако для выражения результата необходима его перфектная форма: он оказался не у дел — // s est trouve en disponibilite.
К этому же способу действия относятся русские глаголы с приставками про- и об- в результативно-негативном значении, предполагающем фиксацию самого факта упущения чего-либо вследствие увлечения совершением действия или вследствие недосмотра: прозевать 1, проехать, пройти 1, проморгать, прослушать 4, просмотреть 2, проспать 3, простеречь 2, прохлопать 1, прошляпить; обсчитаться, оговориться 2, описаться, обмолвиться 2, обвеситься , обложиться 3, ослышаться, оступиться и т.п. Во французском языке данные значения глаголов выражаются описательным путем: проспать (не проснуться вовремя) — пе pas se reveiller a temps; обсчитаться — se tromper dans un calcul; неправильно понять кого-либо — se meprendre sur le sens des paroles de qn; с глаголами в форме passe simple.
Среди результативно-тотивных глаголов также представлены глаголы, выражающие неконтролируемые действия: случаться / случиться, натыкаться 1 - наткнуться 1, наскакивать / наскочить 1, терять / потерять, ронять /уронить и др. Результативно-тотивные глаголы обозначают действия, совершающиеся «целостно «по природе», сразу от начала до конца» [Там же : 74]. Они относятся к парновидовым, несовершенный вид выражает не конкретно-процессное значение, а неограниченно-кратное или другие значения. Сюда же относятся глаголы, обозначающие такие неконтролируемые действия, как спотыкаться / споткнуться, осколъзаться / оскользнуться, оступаться / оступиться, поскальзываться / поскользнуться и т.п. Во французском языке используются соответственно глагольные формы в imparfait и passe simple. Так, глагол натыкаться I наткнуться (на что-либо) - se heurter (contre qch); удариться, стукнуться — se cogner. Ср., например: « Parfois, tin homme trebuchait et s abattait de tout son long » (Dorgeles) — Иногда мужчина спотыкался и падал и II a trebuche conti e une marche — Он споткнулся о ступеньку.
В русском языке процессно-резулыпативные глаголы со значением развивающихся действий, направленных на успешное достижение результата могут быть представлены формами совершенного и несовершенного вида. Несовершенный вид может выражать конкретно-процессное значение, а совершенный - успешное достижение результата. Глаголы неконтролируемого действия ограничиваются, как правило, формами совершенного вида. Если действие, обозначаемое глаголом несовершенного вида ловить предполагает контроль и приложение усилий со стороны субъекта, то действие поймать нельзя отнести к контролируемым, поскольку результат как таковой контролироваться не может, хотя данное действие потенциально планировалось субъектом, он имел намерение его осуществить и для его реализации прилагал усилия. К данным глаголам мы также относим: поступить (в институт), выиграть, проиграть.
Поскольку резулыпативно-пантивные глаголы обозначают действия, направленные на достижение полного результата путем постепенного (часть за частью) осуществления разового (длительного) или прерываемого действия, то они в основной своей массе являются контролируемыми. Среди данных глаголов выделяется только одна группа глаголов неконтролируемого действия - инхоативные со значением постепенного становления признака: глупеть, грузнеть, добреть, дряхлеть, облениваться, озлобляться, протрезвляться, пьянеть, русеть, рыжеть 2, плешиветь, портиться 2, свирепеть, сиветь, скучнеть, слабеть, смелеть, стареть, толстеть, тощать, трезветь, туманиться 2, тучнеть, угрюметь, цепенеть и т.п. Данные глаголы характеризуются признаками динамичности и инактивности, что позволяет их отнести к семантическому классу глаголов «Процессы». Во француз ском языке данные действия обозначаются следующими инхоативными глаголами: s abetir (devenir bete, abruti - глупеть, тупеть), s affaiblir (devenir faible - слабеть, ослабевать), s affoler (perdre son sang froid - терять хладнокровие), s affermir (devenir plus solide — становиться мужественным, солидным), s aguerrir (devenir plus dur, plus habitue a la lutte - становиться суровее, привыкать к борьбе), s aigrir (devenir aigre — раздражаться, становиться неуживчивым), s amaigrir - (devenir maigre - становиться худым, худеть), s alanguir (perdre de sa force — терять силы), maigrir I (devenir maigre - становиться худым; perdre du poids — терять вес) и т.п.
Глаголы, обозначающие неконтролируемые действия, представлены и в специально-результативном СД, в частности в количественно-интенсивных, которые «характеризуют ту или иную степень интенсивности в проявлении результативных действий, соответствующим образом отраженную на объекте или субъекте действия» [Там же: 76].
Семантика неконтролируемости и императив
Императив безусловно накладывает некоторые ограничения на функционирование глаголов, в семантической структуре которых выявляется признак неконтролируемости. Как известно, в побудительных высказываниях выражается «волеизъявление, направленное на осуществление чего-либо» [РГ 1980: ПО]. По мнению B.C. Храковского, «высказывая свое волеизъявление, говорящий выступает как контролер ситуации, т.е. он полагает, что исполнитель может выполнить то1 действие, о котором идет речь» [Храковский 1999: 265]. Вообще, если принять во внимание, что в основе деления наклонений лежит параметр коммуникативной установки, то следует согласиться с мнением B.C. Храковского, подчеркивающего особую роль участников речевого акта. «Выражая различную информацию, повествовательные, вопроси тельные и повелительные предложения вызывают неодинаковую реакцию того лица, которому они адресуются, - пишет он. - Повествовательные предложения в принципе не требуют какой-либо реакции адресата, хотя факультативно Рім могут быть употреблены в ответ «формулы удивления» {Не может быть; Что вы говорите), «формулы побуждения к продолжению или прекращения речи» {И что же дальше?; Говорите, я слушаю; Перестаньте, пожалуйста) и т.п. Вопросительные предложения требуют речевой реакции, т.е. ответных предложений, причем в одних случаях ответными предложениями должны быть повествовательные ..., а в других случаях — повелительные... Назначение повелительных предложений заключается-в том, чтобы вызвать какое-либо конкретное действие, которое в частном случае может быть и речевым» [Храковский 1990: 186]. Итак, повелительные предложения - это предложения, в которых прототипически выражается волеизъявление говорящего относительно исполнения действия. Среди них различаются специализированные, так сказать, на выражении волеизъявления предложения, и те, у которых значение повелительности детерминируется лексическим содержанием и социальными ролями участников речевого акта.
К специализированным относятся такие предложения, где употребляется императивная форма глагола. И вот здесь обнаруживается прямая связь между грамматическим значением предложения и грамматическим значением формы глагола, который в своей семантической структуре содержит признак неконтролируемости. Более того, довольно отчетливо ощущается корреляция между аспектуальным-разрядом глагола, его лексико-грамматическими свойствами и способностью к формообразованию императива.
Так, не предполагает сознательного действия и не может быть совмещена со значением побуждения, которое связано с контролируемостью субъектом всей ситуации в целом, семантика глаголов внутреннего состояния. Имеются в виду такие глаголы, как вдохновляться, горевать, дивиться, досадовать, ежиться 2, томиться 2, тосковать 1. Объясняется этот факт свойствами отображаемого глаголом денотата: поскольку внутреннее со стояние неподвластно человеку, а человек не может сознательно мучиться, страдать, грустить, радоваться, печалиться и т.п., то и побуждение к подобным состояниям невозможно. Иначе говоря, невозможно сказать Стесняйся! Робей !
Сами по себе глаголы внутреннего состояния не представляют однородного - с точки зрения обозначаемого феномена - лексико-грамматического класса слов с четкими семантическими границами, наоборот, разноплановость и многообразие выражаемого явления способствует большой лексической дискретности задействуемых средств. Среди глаголов, выражающих внутреннее состояние субъекта, мы выделяем группы: 1) глаголов физиологического состояния и ощущения. Сюда входят глаголы со значением испытывать какое-либо физиологическое ощущение , т.е. такие, как болеть, жаждать, недомогать, галлюцинировать, грипповать, а во французском - agoniser (агонизировать), delirer (бредить), geler (мерзнуть), souffrir la soif (томиться жаждой), grelotter (дрожать (от холода)) и др. 2) глаголы психического состояния. В русском языке это глаголы горюниться, дрейфить, журиться, казниться 2, киснуть 2, краснеть 3, мориться, мястись 1, оскорбляться; во французском — langir (скучать, томиться, тосковать), s ennuyer (скучать), souffrir (страдать), se desesperer (отчаиваться), se desoler (сокрушаться, отчаиваться), se rdjouir (радоваться), se cha-griner (огорчаться, печалиться, сокрушаться), s attrister (грустить), s affliger (скорбеть, печалиться, сокрушаться), se tourmenter (мучиться, терзаться, волноваться, томиться), se morfondre (томиться от скуки) и др.
Глагольные предикаты внутреннего состояния активно взаимодействуют с другими лексико-семантическими группами глаголов. Так, внутреннее состояние человека могут передавать глагольные предикаты, характеризующиеся дифференциально-интегральными семантическими признаками состояния, т.е. собственно предикаты состояния, но кроме того - и глаголы других семантических групп. Для выражения внутреннего состояния в рассматриваемых языках нередко употребляются и глаголы физического состояния {раскисать, кипятиться, разбушеваться, распалиться, смягчиться, s echauffer (кипятиться), s emporter (вспылить) и др.); а также глаголы со значением физиологических действий и процессов {трепетать, дрожать; trembler, fremir, palpiter); глаголы движения {волноваться; s inguieter) и др. Внутреннее состояние может быть передано с помощью предикатов физического состояния: Он обмирал, холодел при виде меня (Б. Пастернак); II tremblait de colere dans I escalier mais il ne savait pas bien contre qui (F. Sagan) - Очутившись на лестнице, он почувствовал, что его трясет от негодования, но и сам не знал, на кого он злится.
С другой стороны, они могут выражать состояние и отношение {ненавижу и люблю); состояние и свойство {она болеет уже третью неделю /дети всегда в этом возрасте болеют) и под. Общим аспектуальным свойством глаголов внутреннего состояния является их отнесенность к разряду статальных, а конкретными аспектуаль-ными параметрами группы являются: 1) неизменяемость обозначаемой глагольным предикатом ситуации в течение некоторого периода времени, что обусловлено статичностью, выражаемой предикатом, и в то же время потенциальная изменяемость ситуации за пределами этого периода; 2) длительность (эксплицитная / имплицитная), присущая значению глагольного предиката или самой ситуации; 3) преимущественная наблюдаемость (перцептив-ность); 4) инактивность субъекта состояния и как обязательный признак; 5) неконтролируемость обозначаемого «положения дел» со стороны субъекта состояния.
Семантические роли Участников ситуации нерезультативного внутреннего состояния
Понятие валентности как потенциальной способности слова и как реализации этого слова в предложении впервые было выделено С.Д. Кацнельсо-ном (1948). В западноевропейское языкознание термин «валентность» для обозначения сочетаемости именно глагола ввел французский ученый Л. Теньер. Он характеризует глагольный узел как маленькое драматическое произведение со своим действием, в котором участвуют актеры (актанты) и сопутствующие обстоятельства (сирконстанты). Актантами он называет живые существа или предметы, которые участвуют в любом качестве, даже в качестве простого статиста, и любым способом, не исключая самого пассивного. Л. Теньер выделил три вида актантов: первый - субъект, второй - объект, прямое дополнение и третий - адресат. Еще одним элементом, непосредственно подчиненным глаголу, является сирконстант. Сирконстанты выражают обстоятельства (времени, места, способа и причины), в которых развертывается процесс. При этом выделяется четыре группы глаголов в зависимости от их валентности: безвалентные глаголы, одновалентные глаголы, двухвалентные и трехвалентные. Валентность, по его мнению, представляет собой способность глагола управлять определенным числом актантов [Теньер 1988: 250].
Любой глагол, в том числе и тот, который обозначает неконтролируемое действие, характеризуется наличием определенного состава семантических валентностей, благодаря которым он реализует свое лексическое значение. Мы рассматриваем далее семантические роли Участников ситуации как содержание семантических валентностей глагола и придерживаемся мнения, что задаются они лексико-семантическим содержанием самого глагола. Анализируя глагольную лексику с точки зрения состава семантических валентностей, выделяются следующие классы исследуемых глаголов: В русском языке: 1) субъектные глаголы {краснеть, полнеть, сгорбиться); 2) бессубъектные глаголы {нездоровиться, неможется; в безличном употреблении: трясти, лихорадить, мутить); 3) субъектно-объектные глаголы {пересолить, перекупать (ребенка), пересинить); 4) субъектно-объектно-инструментальные {порезаться, ошпариться) Во французском языке: 1) субъектные глаголы: s asphyxier (задыхаться), s evanouir (падать в обморок), hesiter (колебаться, быть в нерешительности); 2) субъектно-объектные глаголы: confondre (перепутать), eprouver (чувствовать), attraper (поймать); 3) субъектно-объектно-инструментальные: bruler (обжечь), blesser (ранить), se соирег (порезать). Определенный набор семантических ролей в совокупности с выражаемым глаголом действием представляет собой модель внеязыковой ситуации. Лексико-семантическое содержание глагола предопределяет набор семантических ролей, составляющих его ролевую структуру. В качестве основных носителей ролевых значений выступают именные группы. Исследователями отмечается, что «семантические и синтаксические актанты глагольных лексем находятся в отношении взаимнооднозначного соответствия: каждому семантическому актанту данной лексемы соответствует один синтаксический актант, а каждому синтаксическому - один семантический» [Апресян 2006: 15]. Применительно к исследуемым глаголам нужно отметить, что центральным и обязательным Участником ситуации всегда будет Субъект. Од 117 нако само неконтролируемое действие является невольным и инициируется какой-либо причиной. В связи с выявлением типов неконтролируемых действий нас интересует набор ролей как обязательного Участника, так и семантического Участника, инициирующего неконтролируемое действие. Учитывая, что семантическую структуру ситуации психологического состояния можно представить следующим образом: глагольный предикат + S-носитель состояния + причина (эксплицитно или имплицитно выраженная), а физиологического как глагольный предикат + S-носитель состояния + локализатор (тело, организм человека), следует отметить, что для предикатов как психологического, так и физиологического состояния, обязательным Участником является Субъект. Специфической особенностью высказываний с исследуемыми глагольными предикатами, является не только ориентированность на субъект, но и на то, что данный Субъект должен быть одушевленным, способным ощущать, чувствовать и воспринимать эти чувства и ощущения. Это также объясняется самой природой отображаемой ситуации: человеку свойственно ощущать и переживать внутреннее состояние. Состояние возникает в пределах психического или «телесного я», которое претерпевает это состояние. Субъект ощущает состояние как испытываемое его телом или его психикой [Арутюнова 1976: 94]. Глаголы внутреннего состояния объединены именно такими семантическими компонентами: а) «испытывать»: болеть1 2 (испытывать тревогу, беспокоиться; страдать), брезгать, брезговать (испытывать отвращение), волноваться 2 (испытывать волнение), голодать 1 (испытывать голод), грустить (испытывать чувство грусти), дрейфить (испытывать страх, поддаваться чувству страха; бояться, трусить), жаждать 1 (испытывать жажду), заботиться 2 (испытывать тревогу, беспокойство), ежиться 2 (стесняться, т.е. испытывать чувство неловкости, застенчивости, смущения; дичиться; быть в нерешительности, колебаться), жалеть 2 (печалиться, т.е. испытывать печаль; сокрушаться, т.е. сильно огорчаться, испытывать огорчение от чего-л.), журиться (печалиться, т.е. испытывать печаль) и др.; б) «ощущать»: замерзать (зябнуть, ощущать холод), зябнуть 1 (ощу щать холод, страдать от холода), мерзнуть 3, а также: колетъ 1 (болезненно ощущать холод; зябнуть, коченеть) и др.; в) «чувствовать»: вдохновляться (чувствовать вдохновение), досадо вать (чувствовать, испытывать досаду), жалеть 1 (чувствовать жалость), любить 1 (чувствовать глубокую привязанность), оскорбляться (чувствовать себя оскорбленным) и др. В русском языке есть несколько глаголов внутреннего состояния с общим значением «быть, находиться в каком-л. состоянии, настроении»: болеть 1 (быть больным, страдать какой-л. болезнью), дремать (находиться в состоянии полусна), колебаться 4 (быть в нерешительности, испытывать неуверенность, сомневаться), кукситься (быть в плохом настроении, хандрить), мястись 1 (быть в смятении, тревоге), нервничать (находиться в возбужденном, нервном состоянии, испытывать раздражение, беспокойство), обольщаться 2 (быть в приятном заблуждении относительно чего-л.), пламенеть 3 (быть охваченным каким-л. сильным чувством, пылать какой-л. страстью), хандрить (быть в мрачном настроении, испытывать чувство тоски, уныния), и др.
