Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Языковая категоризация мысли 10
Выводы по главе 1 35
ГЛАВА 2. Части речи, члены предложения и компоненты модели предложения как проявление символических форм на синтаксическом уровне
2.1. Части речи versus члены предложения 37
2.2. Компоненты структурно-функциональных моделей предложения как потенциальные языковые символы 46
Выводы по главе 2 73
ГЛАВА 3. Метафора и метонимия как проявление символических форм на лексическом уровне
3.1. Метафора-предложение как проявление высшей формы метафоризации 75
3.2. Структурно-функциональная модель предложения как форма выражения метонимической символизации 90
Выводы по главе 3 114
Заключение 116
Список используемой и цитируемой литературы 124
Список используемых и цитируемых словарей и энциклопедий 135
Список источников языкового материала 137
- Части речи versus члены предложения
- Компоненты структурно-функциональных моделей предложения как потенциальные языковые символы
- Метафора-предложение как проявление высшей формы метафоризации
- Структурно-функциональная модель предложения как форма выражения метонимической символизации
Введение к работе
В настоящее время ведущим направлением в языкознании является концептуально - когнитивная лингвистика. Следует отметить, что это направление впитало в себя все то положительное, чего в свое время добилась функциональная грамматика, где происходило параллельное исследование лексики и грамматики, а точнее взаимосвязи лексики и грамматики.. Опираясь на теорию Ф. де Соссюра об языковом знаке, представитель функциональной грамматики видели возможность рассматривать двусторонность языкового знака как на пути от текста к смыслу, так и на пути от смысла к тексту. Первый путь позволяет иногда увидеть такие закономерности, когда отдельные базисные языковые феномены дают ключ к пониманию целой серии языковых манифестаций.
Отдельные высказывания корифеев отечественного языкознания, а именно А.А. Потебни, Ф.Ф. Фортунатова, A.M. Пешковского, Л.В. Щербы, А.Ф. Лосева о языковой категоризации человеческой мысли, о символической силе такой категоризации позволяют нам считать, что определение символической силы таких базисных языковых феноменов является актуальным и на сегодняшний день. В качестве базисных феноменов нами были избраны части речи, члены предложения, компоненты моделей предложения на синтаксическом уровне и метафора, метонимия на лексическом уровне.
Интересно к этой проблеме подошел Ю. С. Степанов, который отметил, что вопрос о формализации - это вопрос о форме предложения в семиологической типологии синтаксиса. Данный автор считает, что его концепция принадлежит к тому направлению, в котором не отрицается аналогия между семантическим строением слова и семантическим строением предложения (Степанов 1981:212). А.В. Бондарко в свою очередь считает, что
постоянный, «жестко прикрепленный» признак грамматической формы - это сильное выразительное средство языка (Бондарко 2002 : 355).
«Жестко прикрепленные» признаки не всегда авторами, которые видят в этом остов построения языка, называют символами. Но большая часть лингвистов, занимавшихся этой проблематикой, склоняется к тому, чтобы употреблять и то понятие. Как отмечает М. Верено в своей статье в ежегодном журнале «Symbolon", что на западе ощущается оживление интереса к рассмотрению символизма в мышлении и языке. (Vereno 1971: 5 - 12). Этот повышенный интерес можно заметить в преддверье наступления эры когнитивно - концептуальной лингвистики. Здесь следует назвать такие имена, как М. Шлезингер (Schlesinger 1967), М. Верено (Vereno 1971), 3.. Крайтлер ( Kreitler 1965), Э. Ленер (Е. Lehner 1950), Б. Тум (В. Thorn 1972), Л.В. Уваров (Уваров 1971).
Таким образом мы можем отметить интерес западной лингвистической мысли к использованию символов в языке. Конечно, здесь нельзя упускать из виду, что символизм, как литературоведческое течение был всегда широко представлен в филологии, особенно на русской почве. Однако такие крупнейшие языковеды, как В.Г. Адмони и С.Д. Кацнельсон, не называя термина „символ", использовали понятие языкового символа в своих основополагающих трудах: „Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики" (Адмони 1988, „Типология языка и речевое мышление" (Кацнельсон 1970).
В зарубежной же лингвистике возникла целая школа Э. Кассирера, которая занималась в основном рассмотрением функционирования символа в языке. (Mark- Wogau 1936, Kummel 1952, Etelt 1972). При всех успехах концептуально - когнитивной лингвистики не следует забывать важность обращенности к языковой форме, свойственную отечественному языкознанию.
Исходя из определения символа, данного в одной из философских энциклопедий (Enciclopedia filosofica 1957), а именно: «... символ есть не что иное, как особый случай знака. В основании символа, как и вообще знака, лежит связь, могущая быть какой угодно, - онтологическая связь, проистекающая из формальной аналогии, а также отдаленная так называемая несобственная связь, т.е. чисто условная; но то, что его характеризует, есть прежде всего допущение, что подобная связь достигает полной взаимозаменяемости, когда символ выступает вместо того, что в нем символизируется, и выполняет все его функции», можно считать, что, анализируя символические формы, мы тем самым углубляемся в механизм функционирования языка, с одной стороны, и устанавливаем какие-то особые отношения между знаком и его содержанием, с другой стороны. При большом распространении исследований по когниции, некоторое возвращение к языковой форме, тем более ее базисным проявлением, является весьма актуальным. Тем более, опираясь на концепцию Э. Бенвениота, символизацию можно понимать как основу мышления и как основу всякого понимания и обозначения и тем самым и всей языковой коммуникации и культуры (Бенвениот1974:28-32).
Объектом исследования в данной диссертации являются следующие языковые явления: на синтаксическом уровне - части речи, члены предложения, компоненты моделей предложения, на лексическом уровне -метафора и метонимия.
Предметом исследования является функционирование частей речи, членов предложения и компонентов моделей предложения, метафоры и . метонимии как символических языковых форм.
Гипотезой исследования можно считать предположение, что на всех языковых уровнях можно отметить проявление языкового символизма, однако проявление степени этого символизма будет у различных языковых форм
различным. Причем, часть символических языковых феноменов можно будет отнести к сфере проявления идеоэтничности. А часть таких феноменов можно будет определить как универсальные.
Целью исследования является установление у частей речи, членов предложения, компонентов моделей предложения (на синтаксическом уровне), у метафоры и метонимии (на лексическом уровне) символических свойств.
Для достижения этой цели решаются следующие задачи:
Определяется отношение символа к знаковой теории языка;
Дается уточненное определение символа;
Вскрывается специфика проявления символа на синтаксическом и лексическом уровне;
Определяется ведущий член в проявлении символизма в триаде: часть речи - член предложения - компонент модели предложения и в парном соотношении: метафора - метонимия;
Устанавливается идеоэтничность и универсальность рассматриваемых символических форм.
В соответствии с общей целью и указанными задачами на защиту выносятся следующие положения:
Наряду с теорией языкового знака рассмотрение символических отношений на разных языковых уровнях дает возможность соотнести языковой знак с мыслительным знаком и, наоборот, мыслительный знак с языковым знаком, т.е. установит некоторые закономерности когниции.
При всем большом объеме литературы по вопросу проявления символичности в языке напрашивается в первую очередь рассмотрение наиболее базисных языковых феноменов, как то: частей речи, членов предложения, компонентов моделей предложения в синтаксисе, метафоры и метонимии в лексикологии. Рассмотрение вышеперечисленных языковых феноменов позволяет разделить их на идеоэтнические (части речи),
компоненты моделей предложения, метафоры и универсальные (члены предложения, метонимия).
Сравнение идеоэтнических и универсальных свойств символических форм выводит учение о символах на уровень рассмотрения их как изначальных фигур языка (здесь следует вспомнить широкое распространение синекдох на древних стадиях развития языков).
Члены предложения и метонимические формы являются символическими формами разного порядка. Оба языковых феномена являются знаком знака и стирает границы между частями речи как идеоэтническими языковыми формами.
Научная новизна работы состоит в рассмотрении символической силы некоторых языковых феноменов как синтаксического, так и лексического уровня.
Теоретическое значение работы состоит в преломлении теории языкового знака в теории языковых символов, являющихся проявлением человеческой когниции.
Практическое значение диссертации заключается в том, что теоретические результаты исследования могут быть использованы в лекциях по общему языкознанию, на семинарских занятиях по данной дисциплине, при написании учебно-методических пособий, а также в научно-исследовательской работе студентов.
Материалом исследования послужили 180 трудов отечественных и зарубежных авторов, посвященные проблеме проявления языковых символов, разделы, освещающие эту проблему в 20 энциклопедических изданиях, а также немецкие языковые примеры из 45 литературных произведений как наиболее красочно манифестирующих проявление таких символических языковых явлений, как компонентный состав моделей предложения и метонимия в аналитических глагольно-именных словосочетаниях.
Методы исследования определяются конкретными задачами каждого этапа. Работа основана на извлечении теоретического и практического материала из научных монографий и статей, а также различных словарей и справочников. Используется ряд традиционных лингвистических методов: компонентный анализ, трансформационный метод, структурный метод (метод выявления языковой системности в рамках структурно-функциональных моделей предложения).
Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на кафедре общего и германского языкознания МГПУ (2003 г.). По теме диссертации был сделан доклад на научно-теоретической конференции МГПУ (Москва, 2002 г.). Основные положения исследования и его отдельные аспекты изложены в двух опубликованных статьях.
Задачи диссертационного исследования определили его структуру. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка цитируемой или использованной литературы, а также списка использованных словарей и источников примеров.
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяется объект и предмет исследования, формулируются цель и основные задачи работы, указываются методы исследования, определяется гипотеза исследования, указываются источники исследуемого материала, характеризуются новизна исследования, теоретическая и практическая ценность диссертации, излагаются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава носит обзорно-аналитический характер. В ней рассматриваются ключевые положения, значимые для данной исследовательской работы.
Во второй главе исследуются символические характеристики некоторых языковых явлений на синтаксическом уровне: а именно: частей речи, членов
предложения, компонентов структурно-функциональных моделей предложения. Дается иерархия проявления символических свойств у этих языковых феноменов.
В третьей главе описываются символические свойства метафор и метонимических употреблений. Подчеркивается больший символизм метонимии по сравнению с метафорой.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования и делаются выводы по положениям, выносимым на защиту.
Части речи versus члены предложения
В начале данной главы мы должны остановиться на взглядах относительно частей речи в трудах ведущих отечественных лингвистов. Исследование частей речи А.Н. Пешковским было инспирировано развитием теории грамматических категорий в трудах А.А. Потебни. Относительно частей речи А.Н. Пешковский в своем основополагающем труде «Русский синтаксис в научном освещении» писал: «Части речи есть, таким образом, не что иное, как основные категории мышления в их примитивной общенародной стадии развития». Как мы видим, данный автор уравнивал языковые категории и категории мышления, пытаясь построить единую классификацию для всех языков. Его классификация включает: 1) основные части речи (существительное, прилагательное, глагол, наречие), 2) смешанные части речи (инфинитив, причастие, деепричастие), 3) частичные слова (например, союзы). A.M. Пешковсий специально отмечает, что «особых формальных частей, которые бы в каждом слове обозначали, какая это часть речи, в языке нет» /Пешковский 1920: 44/. Это дает возможность преодолеть грань между частью речи и членом предложения.
К числу исследователей частей речи относится А.А Шахматов, который, исследовал части речи с точки зрения не только морфологии, но и синтаксиса и семасиологии, хотя считал морфологию ведущей при классификации частей речи.
Анализирует части речи также Л.В. Щерба. При характеристике слов он учитывает, как и А.А Шахматов, морфологию, синтаксис и семантику. Он выделяет слова знаменательные: существительные, прилагательные, наречия, количественные слова, категорию состояния, глагол, вопрос; слова служебные: связки, частицы /Щерба 1928: 6/. В.В. Виноградов такую классификацию Л.В. Щербы критикует, он считает, что под влиянием семантического либерализма вся система категорий в концепции Л.В. Щербы имеет «развинчанный» вид, так как отсутствует классификационная перспектива и последовательность выделения частей речи.
Несмотря на отдельные недостатки, эта работа Л.В. Щербы имеет большое значение для разработки проблемы частей речи. Л.В. Щерба правильно ставит в этой статье вопрос о формах слов.
Мы полагаем, что исследования русских лингвистов привели к тому, что удалось соединить морфологические и синтаксические формы. Важно отметить, что, например, В.В. Виноградов при классификации слов по частям речи учитывал совокупность всех признаков слов. Он обосновал деление слов по частям речи пятью признаками: 1) синтаксическими функциями, 2) морфологическим строем и формами слов, 3) лексическим значением, 4) различным способом отражения действительности и 5) особым характером грамматических категорий, связанных с той или иной частью речи. Наиболее сложным является вопрос о взаимоотношении частей речи и членов предложения. Между ними существует известное соответствие, хотя и неполное.
1) Глагол, как часть речи, обозначающая действие, всегда является сказуемым (предикатом), когда употребляется в личной форме (иначе именные формы глагола, обозначающие название действия или действие как признак, - инфинитивы, причастия, деепричастия).
2) Прилагательное как качественное слово в основном является определением существительного (атрибутом).
3) Наречие является обстоятельственным словом, определяющим глагол или прилагательное.
4) Наиболее многофункционально имя существительное, но, как обозначение предмета, оно прежде всего является подлежащим, дополнением или обстоятельством (т.е. обозначает предмет, из которого исходит, на который переходит или с которым связано действие). Существительное как определение в родительном падеже не является атрибутом в точном смысле, как прилагательное: оно обозначает принадлежность одного предмета другому предмету - «дом отца» в отличие от «отцовский дом»; ср. франц. 1а maison de топ рёге, англ. the house of my father.
Именное сказуемое (существительное или прилагательное в предикативной функции) требует глагольной связки в языках, где глагол в личной форме является морфологизированным выражением сказуемого (как в индоевропейских). Ср.: Der Mensch ist gut, „Жучка есть собака" (... ist ein Hund). Русское именное сказуемое настоящего времени без связки представляет и в истории славянских языков явление, по-видимому, более позднее: опусошенный в своём значении в настоящем времени связочный глагол опускается, т.е. заменяется интонацией (или новой связкой „это" : „Жучка это собака"). Характерна, однако, общая тенденция к оглаголиванию именных предикативов: „атрофия форм склонения" у русских прилагательных, отсутствие (утрата) согласования по родам у кратких неизменяемых (предикативных) форм прилагательных и причатий в немецком языке. При отсутствии связки, как в русском языке, это явление становится одним из источников образования так называемой „категории состояния".
В соответствии с этим Курилович справедливо считает возможным говорить об основных, „первичных" (primary) синтаксических функциях частей речи на основании "принципа максимального различия" (maximal distinktion). В предикативной группе по этому принципу существительное в именительном падеже противопоставляется как подлежащее глаголу в личной форме как сказуемому; в атрибутивной группе прилагательное -существительному, с которым оно находится в отношении согласования. Другие синтаксические функции этих частей речи Курилович считает "вторичными" (secondary), С историко-генетической точки зрения части речи являются морфологизованными членами предложения.
Компоненты структурно-функциональных моделей предложения как потенциальные языковые символы
Вопрос о рубрикации языковой категоризации мысли в рамках структурно-функциональной модели предложения (СФМП) мы проведем на материале немецкого языка, где наиболее отчетливо выступает глагольная валентность. Недаром родоначальник теории валентности (и теории моделирования предложений) работал в первую очередь с немецким . материалом. Вопрос о моделировании предложений в немецком языке решается весьма разнообразно.
Можно указать на обширную литературу по этой проблематике (см., например, Абрамов, 1971; Москальская, 1971,; Рахманкулова, 1997; Степанова, 1963;Сусов, 1969; Admoni, 1972; Brinkmann, 1971; Engel, 1967; Erben,1964; Glinz, 1957; Grebe, 1962; Moskalskaja, 1983; Renicke, 1961; Schmidt, 1966; Schulz, Griesbach, 1970; Weisgerber, 1964). He останавливаясь на отдельных теориях моделирования предложения, отметим в целом лишь то, что различные исследователи по-разному понимают вопрос о соотношении структуры и семантики и при моделировании предложений. На крайних полюсах по этому вопросу находятся И. Эрбен и X. Бринкман. В то время как Й. Эрбен учитывает при описании выделяемых им четырех основных моделей предложений лишь чисто количественную сторону валентности , наибольшее внимание семантике глаголов при описании моделей предложений с глагольным сказуемым уделяет X. Бринкман.
Наше понимание модели предложение опирается в первую очередь на то, что модель предложения (МП) - это единица языка, заключенная в определенную языковую форму и выполняющая определенную языковую функцию. Формой проявления функции является валентность глагола, т.е. глагольные зависимости в рамках предложения. Выход на денотативно-онтологическую функцию мы получим благодаря использованию денотативно- онтологических семантических рядов глаголов, т.е. лексико -семантических групп глаголов, отдельные представители которых рассматриваются нами как стержни МП. Как пишет Д.Н. Шмелев, „лексико-семантические группы слов представляют собой собственно языковые единицы, продукт исторического развития того или иного языка" /Шмелев, 1969 : 67/. Мы рассматриваем МП как единство формы и функции, поэтому мы хотели бы назвать нашу модель структурно - функциональной. Таким образом, модель предложения в нашем понимании - это минимум структурных средств предложения, носящий самостоятельный функциональный характер. Можно было бы говорить в этом случае о самостоятельном смысловом содержании каждой фиксируемой нами МП. Некоторые авторы уже отмечали эту особенность: зависимость значения глагола от структуры предложения. Но для нас важна не только денотативная смыслоразличительная функция МП, но и выполняемые ею другие функции, например, образование фразеологических оборотов и создание дополнительных грамматических значений, которые мы называем синтагматическими. Наше понимание МП нуждается еще и в том уточнении, что каждая из них рассматривается не изолированно, а наряду с другими МП, порождаемыми конкретными глаголами, и в сравнении с аналогичными МП при рассмотрении одной семантической группы глаголов. Наше исследование МП происходит в рамках определенных структурных построений, от минимума до максимума членов внутри предложения. При этом каждый раз наличие п + 1 члена должно быть функционально обусловлено. В связи с таким подходом весьма простым способом осуществляется отделение факультативных членов от обязательных, которые являются весьма актуальными для исследования МП. Так, весьма однозначно решается вопрос об обязательности и необязательности предложной группы - например, обстоятельства im Garten рамках предложения Er arbeitet im Garten. Ведь структурный состав формулы для МП с глаголом arbeiten равняется двум членам. Прибавив в качестве п +1 члена предложной группы im Garten мы ничего не меняем в семантике глагола, значит, эта предложная группа не является обязательным элементом МП.
Используемые нами в работе МП следует понимать как функционирующие единства формы и содержания. Как можно было увидеть из примеров, мы ищем и устанавливаем в рамках МП не только лексические значения глагола, т.е. его лексико-семантические варианты, включающие наряду с прямым значением также все переносные значения и фразеологические употребления, но также и добавочные грамматические значения. Добавочные грамматические значения мы понимаем в духе нижеследующих слов В.Г. Адмони: „Надо подчеркнуть, что, говоря об этой одновременно передающей системе значений, мы отнюдь не покидаем почву грамматики и не переходим в область лексикологии. Речь здесь идет лцбо о таких значениях, которые прочно, объективно прикреплены к тем или иным формальным моментам речевой цепи и поэтому возникают при развертывании не в результате специфической настроенности говорящего или слушающего, как проявление случайной ассоциативной связи, а как необходимое следствие введения в речь соответствующих формальных элементов.
Метафора-предложение как проявление высшей формы метафоризации
Рассмотрение символической « силы » метафор мы начинаем с окказиональной метафоры, т.е. с метафоры - предложения, при образовании которой наиболее ярко проявляется отмеченное А.А. Потебней сходство языка с искусством.
Метафора-предложение обозначает, в отличие от метафоры-слова, взаимодействие нескольких однородных денотатов. Их разнородность находит отражение в разных видах обобщенного грамматического значения слова, обозначающего данный денотат. Компонентами метафоры -предложения могут быть имена существительные, имена прилагательные, глаголы, которые характеризуются разными обобщенными грамматическими значениями - значениями предмета или субстанции процессуального признака, представленного как действие или состояние, а также непроцессуального признака, представленного как качество или свойство (Русская грамматика 1980: 453). Взаимосвязь и взаимозависимость разнородных денотатов составляют предмет ситуации и отражают семантико-синтаксический уровень взаимодействия слов. Поэтому применение метода аналитической дефиниции для описания метафоры-предложения недостаточно. Его следует дополнить методикой сравнительного анализа единиц одного синтаксического уровня, которая включает в себя определение потенциального объема описания слова на основе словарных дефиниций, сопоставление объемов актуальных лексических значений слов, обозначающих разнородные денотаты, а также анализ их сочетаемости. Для установления особенностей семантико- синтаксической организации метафоры-предложения предлагаем следующие ступени анализа: 1. Разложить предложение на непосредственно составляющие; 2.1. Определить прямое непереносное значение каждой непосредственно составляющей; 2.2. Установить объем прямого непереносного значения слова по релевантным семантическим признакам; 2.3. Определить актуальное лексическое переносное значение каждой непосредственно составляющей; 2.4. Установить объем актуального переносного значения по релевантным семантическим признакам; 2.5. Сравнить объемы прямого и переносного значений одной непосредственно составляющей, установить также различия между ними; 2.6. Выявить общий семантический признак (один или несколько), присущий как объему прямого, так и объему переносного актуального значений одной и той же непосредственно составляющей; 3.1. Сравнить компоненты, непосредственно составляющие предложение, по объемам соответствующих им актуальных значений; 3.2. Определить общий семантический признак, присущий объемам актуальных значений всех значений всех непосредственно составляющих; 3.3. Определить нормативные сочетаемости каждой из непосредственно составляющих в прямом значении; 3.4. Сравнить нормативные сочетаемости каждой из непосредственно составляющих в прямом значении с сочетаемостью в конкретном анализируемом предложении.
Первая ступень анализа позволяет установить количественный состав метафоры-предложения, а вторая и третья ступени - ее качественную характеристику. Вторая ступень дает парадигматическую характеристику всех непосредственно составляющих метафоры-предложения. Третья ступень анализа связана с синтагматическим развертыванием компонентов метафоры-предложения и представляет собой сравнительный компонентный анализ слов, входящих в предложение. В нем находит отражение специфика взаимодействия разнородных денотатов на семантико-синтаксическом уровне.
Обратимся к языковому материалу. Материал взят из диссертации С.А.Хахаловой (Хахалова 1997:149)
„Du bist unser Gast. David Nickel lud den Fahrer ein.... Am Ausgang des Wirtgartens stieBen wir auf Inga. Oh, entfuhr es dem AuBenministeriumsfahrer... Der Fahrer machte eine Verbeugung. Inga bedachte ihn mit einem Lacheln, dass ihm die Augen noch grosser werden lieB. Sie henkelte sich zwischen uns beiden und lotzte uns durch den Garten. Am groBen Mittagstisch im Freien wurden schon die Glaser poliert und die Bestecke national-manierlich ausgerichtet. Manometer! tuschelte mir der Fahrer ins Ohr, als sich Inga niederbeugen musste, urn ihr Schuhband zu richten. Das ist ne Mutter! Tot sicher vergeben, eh? Die ist zvvar im Prinzip noch zu haben, fliisterte ich geheimnisvoll, aber, aber... Er riickte aufgeregt an seinem makellosen Krawattenknoten.
Kommt ihr? fragte Inga und ging voraus... Vielleicht lasse ich mir noch doch einen schlimmen Schaden am Auto einfallen und reite erst morgen wieder in die Haupstadt zuriick, murmelte der Fahrer... In der Gaststube war es inzwischen urgemutlich...
Inga und ihren neuen Gimpel im Schlepp, betrat ich die Hinterstube, die dem engeren Kreis vorbehalten war, dem wir ja, genau gesehen, alle drei nicht angehorten.
Ich sah mich nach Sabine urn, die ging gerade aus dem Zimmer. Muhsam wand ich mich zwischen den Stuhl-und Menschenbeinen hindurch. Sie war erst drauBen im Garten einzuholen. Ich fasste sie von hinten am Arm. Als ich ihre Haut beruhrte, wurdemir schwindlich... Sie sah mich wartend an. Ich suchte nach Worten... Wie aufs Stichwort lief Inga her, sagte aber nun: Hallo! Und ging weiter. Auf ihrer Spur strich der Kraftfahrerfuchs durchs Gelande. Das Bier war ihm in den Kopf gestiegen, Ingas hinterer Anblick auch". (E.H.)
Структурно-функциональная модель предложения как форма выражения метонимической символизации
В семантическом поле выражения образности конкурентной структурой для метафор-предложений являются фразеологические модели предложения с различной степенью фразеологической связанности глагола. Причем, если в рамках метафор-предложений ведущим является принцип перекрытия семантических признаков (по К. Бюлеру Abdeckung), который подразумевает обязательное обращение к точному компонентному анализу на уровне поверхностной и глубинной структуры, то в случае употребления фразеологических моделей предложения мы можем непосредственно обращаться к семантическим полям через психологические ассоциации. Далее мы обращаемся к анализу фразеологических моделей предложения с различным уровнем фразеологизации глагола. При этом мы используем теорию трехступенчатой фразеологической связанности глагола И-Э.С. Рахманкуловой (Рахманкулова 1994: 92-96).
Система фразеологически связанных значений глагола накладывается на все остальные значения и как бы «взрывает» рамки СФМП (структурно-функциональных моделей предложения). И в самом деле, в рамках любой СФМП может иметь место фразеологичность, изменение значений глагола. Но каждый раз это изменение значения осуществляется на базе каких-то определенных синтактико-структурных или семантико-структурных признаков. Так, собственно фразеологические модели предложения представляют собой либо нарушение обычной структуры исходной модели предложения для конкретного глагола, либо превышение количественных границ коммуникативно-сильной модели предложения. Наоборот, контекстуально - терминологические модели предложения, обладающие пониженной образностью, но наряду с этим лексико-ситуативным идиоматизмом, показывают структурную модель предложения, усеченную, как правило, по сравнению с исходной моделью предложения (и не только по сравнению с более распространенной коммуникативно-сильной моделью предложения). В рамках коммуникативно-сильной модели предложения «уживаются» структурно-омонимичные модели предложения: модели предложения с усредненной образностью и модели предложения с аналитическими конструкциями. Их разграничение может быть осуществлено также на основе структурного признака, но уже не синтактико-структурного, а семантико-структурного, ориентированного относительно элементов структуры означаемого. При возможности соотнести заполнение субстантивных позиций с определенным лексико-семантическим полем значений, можно говорить о моделях предложения с аналитическими конструкциями. Возможный в рамках исходной модели предложения перенос значения глагола осуществляется на основе возникновения эффекта дивергентности как выразителя несовместимости логико-предметного значения глагола и заполнения одной из субстантивных позиций модели предложения. Как правило, все многозначные глаголы образуют на базе исходной модели предложения хотя бы одну фразеологическую модель предложения.
Таким образом, во все СФМП вторгается фразеологическое, переносное употребление глагола. Но каждый раз это употребление имеет структурные уточнители, каждый раз на основе проявления структурных моментов можно точно определить, обладает ли глагол фразеологической связанностью и какой именно: образуемой на основе создания образности или нарушения структурных моментов. Попытаемся еще раз показать на основе анализа суперсемных глаголов, каковыми являются глаголы haben и bekommen „игру" семантических значений в рамках СФМП. Само собой разумеется, что основную массу лексических значений этих глаголов представляют собой фразеологические, переносные значения. Исходной моделью предложения для обоих глаголов является модель предложения NVN4. Глагол bekommen также имеет прямое употребление в рамках этой модели предложения : 1) Ich werde heute noch Geld bekommen (E- Langgasser, Das unausloschliche Siegel); 2) Sie hatte sie (die Enkel) ja gar nicht gekannt; nur eine Photographie mal zum Geburtstag bekommen; 3) Die Druckerei druckt vollig wahllos, was nur an Auftragen zu bekommt ist (St. Zweig, Balzac).
Уже при низшей ступени фразеологизации, а именно в контекстуально- терминологических моделях предложения заполнение субстантивной позиции N4 имеет фразеологически связанную специфику в виде обязательного заполнения этой позиции антропонимом, как это имеет место в следующих примерах: 1) Ich habe ihm immer eingescharft, daB er jede bekommen kann (B.Brecht, Der gute Mensch von Sezuan); 2)Sie bekommt einen Brauereidirektor (Th. Mann, Buddenbrooks).
To же самое можно отметить также в отношении глагола haben в случае его употребления в модели предложения NVN4 при заполнении позиции N4 антропонимом: Der Polizist hatte ihn. При этом глагол haben в этом случае легко подвергается переносу значения путем метафоризации, как это вообще свойственно контекстуально - терминологическому употреблению: Wir sind nicht Herr der Sprache, sondern die Sprache hat uns (Sprachspiegel). Метафоризация имеет место в том случае, если позицию N в модели предложений NVN4 занимает не антропоним, как это бывает обычно, а . абстрактное существительное.
