Содержание к диссертации
Введение
Первая глава. Антропонимика в системе «философии имени » 12-33
1. Проблема семантического содержания имени собственного 13-23
2. Иконизм и/или мотивированность антропонима 23-33
Выводы по первой главе 34
Вторая глава. Прагматика антропонима как знаковое свойство .. 35-124
1. Антропоним как социо-культурный знак 35-51
1.1. Лингвокреативная деятельность: наречение именем 39-41
1.2. Социальная контрастность онимов 41-44
1.3. Антропонимы и «языковой вкус эпохи» 44-47
1.4. Антропонимы как идеологемы общественного сознания 47-51
2. Прецедентное имя как элемент «культурной памяти» 51-65
2.1. Аллюзивность антропонима как источник выразительности 54-59
2.2. Антономасия 59-63
2.3. Антифразис 63-65
3. Фатическая функция антропонимов 65-76
3.1. Этнокультурная специфика обращения 65-70
3.2. Феномен русского отчества 70-76
4. Парадигматика имени и языковые механизмы изменения дистанциии в речевом общении 77-92
5. Антропонимы и языковая игра 92-99
6. Прагматическое содержание антропонима в художественном тексте 99-119
7. Антропонимы в лексикографии 119-124
Выводы по второй главе 125-126
Заключение 127-129
Список источников текстового материала 130-131
Библиография 132-151
- Проблема семантического содержания имени собственного
- Иконизм и/или мотивированность антропонима
- Антропоним как социо-культурный знак
- Прецедентное имя как элемент «культурной памяти»
Введение к работе
В последние десятилетия стала очевидной антропологическая переориентация в науках знакового порядка и в первую очередь - в лингвистике, объектом изучения которой все чаще становится «эгоориентированное языковое пространство». Одно из важнейших современных направлений исследования «эгоцентрированного языкового пространства» связано с выделением микросистем, единицы которых объединены каким-либо общим признаком формального и/или содержательного плана. К таким микросистемам относятся наименования лица, человека - антрополексическая микросистема, в рамках которой различают нарицательные и собственные имена. Именно последние, известные в лингвистике под названием антропонимы, подробно рассматриваются в данной работе с точки зрения возможностей передачи прагматического (в широком смысле, когда имеется в виду вся сумма коннотаций - социальных, культурных, этических, исторических, эмотивных, оценочных, ассоциативных, а также все сопутствующие антропониму сведения, которые в речевом акте несут информацию о речевой ситуации, о статусе собеседников, об оценке именуемого и т.п.) содержания.
Исследователи давно обратили внимание на этот участок лексической системы, и «постепенно оформляется так называемый антропоцентрический аспект изучения лексического состава языка» [Дуличенко Л.В., 2000 : 4]. Еще больший исследовательский интерес привлекают имена собственные в целом: им посвящен «уже необозримый массив работ» Д.И. Руденко [1990 : 226].
Антропонимия - не только лексическая подсистема, это одновременно и грамматический класс слов. Имя собственное закономерно рассматривается как лексико-грамматический разряд в рамках категории существительного. Имя собственное считается «пробным камнем теорий референции» [ Шмелев А.Д., 2002 : 43]. Имена собственные анализируются с точки зрения теории референции в работах: [ Дж. Милль, Л. Блумфилд, А. Гардинер, С. Крипке, Дж. Серль, Е. Курилович, М.В. Никитин, Д.И. Руденко] и теории номинации в трудах: [ А.В. Суперанская, А.А.Чернобров, Н.М. Алефиренко, Л.И. Хайнце , М.Н. Аникина, В.В. Катерлина ]; отдельные работы посвящены антономасии [ Ю.Н. Караулов, Б.М. Гаспаров, И.Р. Кацба, М.Я. Бич ]; подробно исследована художественная ономастика [ А.Г. Горнфельд, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Ю.И. Левин, Б.О. Шварцкопф, Л.В. Белая, М.В. Разумова, М.А. Дмитровская, Н.П. Чмыхова, Л.В. Чернега, Г.А. Силаева, О.И. Фонякова и мн. др.]; детально проанализирована роль имени собственного в поэтическом тексте [ М.В. Карпенко, Ю.А. Карпенко, Э.Б. Магазаник, В.Н. Михайлов, А.В. Пузырев, К.Б. Жогина и мн. др.]. Пристальное внимание привлекает феномен прецедентного имени [ В.В. Красных, Д.Б. Гудков, Г.Г. Слышкин]. Имеются специальные работы, посвященные псевдонимам [М.В. Голомидова, К.С. Мочалкина], антропонимам в составе ФЕ и паремий [О.А. Сосой, Г.Г. Молчанова, А.Е. Бижкенова и мн. др. ] и т.д.
Присущая языку кумулятивная функция определяет возможность накопления и отражения в антропонимах национально-культурной прагматической информации. Именно этот аспект антрополексики, исследованный гораздо меньше, чем прочие, детально анализируется в предлагаемой работе. Таким образом, актуальность диссертации определяется широкой распространенностью антропонимов в различных сферах употребления языка и необходимостью изучения их как лингвистического знака, ибо семиотическая природа имени собственного понимается неоднозначно. Недостаточно разработаны проблемы, связанные с изучением антропонимов с позиций их коммуникативной природы, в том числе - с точки зрения их прагматических функций. В многочисленных трудах по ономастике охватываются далеко не все проблемы имени собственного, в частности - отсутствует последовательное описание прагматических ситуаций порождения дополнительной информации в процессе стилистического функционирования собственного имени в художественном тексте.
Объектом исследования являются русские и английские антрополексемы (факты других языков приводятся в работе только для сопоставления).
Предметом изучения стало прагматическое содержание антрополексем.
Исследование проводилось на материале русского и английского языков (см. список источников). Д.И. Руденко [ 1990 : 226] писал: «Если взять во внимание существование очень большого, давно практически необозримого массива работ, посвященных собственным именам, можно предположить, что основной задачей ономастики сейчас должно являться не столько вовлечение в оборот нового фактического материала, сколько более полное осмысление уже имеющихся фактов и сформулированных точек зрения». Отчасти соглашаясь с цитируемым автором, считаем, однако, что для изучения избранной нами стороны имени собственного (прагматики) совершенно необходим анализ нового языкового материала. Прагматика (в исходном ее понимании как отношения к знакам тех, кто эти знаки интерпретирует) более динамична, чем семантика, более тесно связана со всеми социокультурными процессами. Поэтому мы привлекаем для анализа современный материал - текстовые примеры, которые прежде не были предметом анализа. Из актуальных художественных и публицистических текстов было извлечено около 3000 единиц антропонимических наименований, включающих личные имена, фамилии, прозвища и каламбурные образования на базе антропонимов.
Русский языковой материал интересен в качестве источника исследования в связи с тем, что динамика прагматического значения (в том числе и в сфере антропонимов) приобретает радикальный характер в переломные периоды жизни социума, при резкой смене общественных и политико-экономических устоев. Изменения в русском языке последних десятилетий неизмеримо более значительны, чем в языках народов с «континуальным» политическим и экономическим развитием.
Важной источниковедческой базой, помимо художественной литературы, стали также общие и аспектные ( типа: Rubakin A.I. Dictionary of English Personal Names ) словари.
Основная цель исследования состояла в том, чтобы изучить прагматические возможности антропонимии. Общей целью определяются конкретные исследовательские задачи:
-определить специфику имени собственного в сравнении с именем нарицательным и определить особенности имени собственного как семиотического объекта;
-обосновать возможность и необходимость изучения материала антропонимов в прагматическом аспекте;
-показать важнейшие свойства антропонимов как особого разряда ономастической лексики;
-с возможной полнотой представить таксономическую и семантическую парадигматику антропонимов;
-изучить антономасию как семасиологический и культурологический феномен;
-рассмотреть роль идеологем в изменениях национального именника;
-проанализировать антропонимы в качестве элементов макроструктуры в создании содержательно-концептуальной информации текста;
-описать информативно-стилистический и прагматический потенциал антропонимов в художественном тексте.
Поставленные задачи продиктовали необходимость применения таких методов исследования, как:
-метод системного анализа семантических, грамматических и прагматических свойств антропонимов;
-дефиниционный метод;
-компонентный анализ;
-метод когнитивно-прагматической интерпретации;
-контекстуальный и пресуппозиционный анализ.
Обращение к сравнительно-сопоставительному методу имело целью показать общее и национально-специфическое в прагматике антропонимов, характеризующих различные лингвокультуры.
Научная новизна предлагаемой работы определяется лингвопрагматическим ракурсом рассмотрения имени собственного, включенного в коммуникацию, что предполагает анализ особенностей его психолингвистических свойств, а «психолингвистическое исследование собственного имени пока в широких масштабах не осуществлялось» [ Руденко Д.И., 1990 : 247]. Избранный аспект опирается на исследование коммуникативно-прагматической актуализации антропонима в конкретно-речевых условиях, что, на наш взгляд, также является новым, ибо в традиционном языкознании преобладал семантико-денотативный подход к имени собственному. Новым считаем также осуществленное в работе соотнесение антропонимов, с одной стороны, с фактором субъекта речи, с другой - с фактором адресата.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты вносят вклад в разработку теории номинации. Положения и выводы данного исследования могут способствовать дальнейшей разработке проблем общей и частной ономастики. Полагаем, что для общего языкознания важным является рассмотрение антропонимов как особого семиотического знака в связи с теорией иконического кодирования. Лингвопрагматическая интерпретация имени собственного значима для теоретического языкознания, ибо позволяет детально изучить механизмы формирования различных типов прагматической информации. Результаты проведенного исследования способствуют дальнейшему изучению и описанию механизма корреспонденции языка и культуры, а также экспликации национально-культурных мировоззренческих установок и стереотипов, связанных с антропонимической системой.
Научно-практическое значение данной работы состоит в том, что ее положения и выводы могут найти применение в практике лингвокультурологических исследований национально-культурной специфики антропонимической лексики в составе современных языков. Результаты исследования могут быть использованы в вузовских курсах «Введение в языкознание», «Общее языкознание», «Лексикология», «Страноведение», а также в спецкурсах по ономастике, стилистике и семасиологии. Материалы диссертации могут быть полезны при составлении лингвострановедчески ориентированных пособий, поскольку, к примеру, «английским именам собственным, несмотря на всю их специфику и значимость для изучающих иностранный язык, уделяется ничтожно мало внимания как в практических, так и в теоретических курсах английского языка» [ Леонович О.А., 2002 : 4]. Данные диссертационного исследования могут быть использованы для создания русского и английского словарей прагматически содержательных антропонимов.
ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:
І.Имя собственное представляет собой лексико-грамматическую категорию, поскольку особенностями его лексической семантики предопределяются и особые грамматические свойства. Имя собственное, являясь полноценным лингвистическим знаком, характеризуется специфической семантикой и разнообразной прагматикой.
2.Прагматические значения антропонимов включают разного рода коннотации - оценочные, эмоциональные, экспрессивные, социальные, психологические и культурологические. Это формально не выраженные элементы смысловой структуры антропонима, благодаря которым имя собственное включается в сознании коммуникантов в семантическое поле определенного понятия.
3. Прагматическая актуализация антропонима выступает как одно из средств формирования содержательно-концептуальной информации текста и его общей прагматической установки.
4. Одна из важнейших функций антропонима - антономасия -базируется на представлениях об эллиптическом плюрале (множестве с маркированным подмножеством).
5. Антропонимическая норма коррелирует с разнообразными проявлениями системной, стилистической, вертикальной и контекстной (ситуативной) норм.
АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ
Ход и результаты работы обсуждались на заседании кафедры английского языка гуманитарных факультетов РГУ, а также были представлены в форме докладов на конференциях: Чеховские чтения, посвященные 100-летию со дня смерти писателя (Таганрог, ТГПИ, сентябрь 2004 г.), Русский язык в молодежной субкультуре (Ростов н/Д, РГЭУ «РИНХ», март 2005 г.), на IV Международной научно-практической конференции «Проблемы регионального управления, экономики, права и инновационных процессов в образовании» ( Таганрогский институт управления и экономики, Таганрог, сентябрь 2005 г.).
СТРУКТУРА РАБОТЫ
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников текстового материала и библиографии, насчитывающей 216 наименований. Во введении обосновывается новизна, актуальность, теоретическая и научно-практическая значимость исследования. В первой главе «Антропонимика в системе «философии имени» содержатся теоретические основы исследования, вторая - исследовательская - глава посвящена анализу прагматики антропонимов. В заключении подводятся основные итоги исследования.
Проблема семантического содержания имени собственного
Наличие имен собственных и существование их основных разрядов есть языковая универсалия [ Русский язык и современность, 1989: 186]. Ни один другой класс имен (абстрактные, собирательные или вещественные) не рассматривается столь подробно и детально различными направлениями лингвистики и логики, как имена собственные. Сформировалась даже специальная отрасль языкознания, которая изучает исключительно этот класс, - ономастика.
Как известно, собственные имена понимаются широко и узко. В узком смысле это географические и астрономические названия и имена людей и животных; в широком понимании к категории собственных имен причисляются также номенклатурные наименования, которые относятся к сфере искусственной ономастики [Русская грамматика, 1980 : 460]. Очевидно, что при полевом подходе к именам собственным (когда разграничиваются ядерные, центральные и периферийные, «размытые» элементы в системе категории), к ядру следует причислить прежде всего антропонимику, поскольку именно она обладает регулярными свойствами имени собственного в целом.
Пристальное внимание к именам собственным не привело, однако, к формированию единого непротиворечивого подхода к данному классу слов. Напротив, «ни одна именная категория не порождает такого количества разноречивых точек зрения на ее природу, как собственные имена» и «традиционным для работ по ономастике стало указание на нерешенность большого числа проблем собственного имени» [ Руденко Д.И., 1990 : 217]. Одной из самых спорных проблем, связанных с категорией собственного имени, была и остается проблема семантического содержания данной категории.
Когда говорят, что имя собственное не имеет значения, то имеют в виду, что оно не обозначает класса предметов, а называет (именует) только один предмет, именно тот, который называется — нарекается данным именем. «Имя собственное Иван не может обозначать класса людей, объединенных свойством быть Иванами, потому что такого свойства нет» [Руднев В.П., 1999 : 110]. Известный логик Дж. Миль [ Mill J., 1970 : 56-57] полагал: значение заключается не в том, что имя денотирует, а в том, что оно коннотирует (при этом термин «коннотация» лишен здесь современного лингвистического содержания, а употреблен как термин логики -«обозначение», «со-значение», «добавочное значение») - см. [ Алефиренко Н.Ф., 1999 : 154]. Имена собственные, по Дж. Миллю, ничего не значат, так как ничего не говорят о свойствах объекта, имеющего имя собственное, а лишь выделяют его среди других соответствующих имен собственных. Имена собственные не связаны с выражением постоянных понятий и не способны нести информацию о предметах, которые обозначают.
У имен, лишенных коннотации, строго говоря, отсутствует значение. Имена собственные традиционно называли «пустыми» (А. Гардинер, А.А. Уфимцева, О.С. Ахманова и др.), «асемантичными», «ущербными» с точки зрения семантического содержания и оттого служащими лишь знаками-метками или этикетками. Ср. «Собственные имена - это своего рода метазнак, выражающий смысл «объект с таким-то именем»[ Grodzinski Е., 1973 : 38]. Имена собственные определяли как «некатегориальные знаки» [ ThraneT, 1980:214-216].
Не менее традиционна и точка зрения, состоящая в том, что имена собственные обладают значениями. Э. Гуссерль [ Husserl Е., 1913 : 59] полагал, что собственное имя - это разновидность выражения, а потому обладает значением.
Сходная точка зрения и у Е. Куриловича [ 2000 : 251-253], который писал, что всякое нарицательное существительное имеет семантическое содержание и сферу употребления, которые связаны между собой обратной зависимостью: чем богаче семантическое содержание данного слова, тем уже сфера его употребления (поэтому сфера употребления, к примеру, слова собака превосходит сферу употребления слова борзая). В силу наличия у имени собственного семантического содержания имя собственное обладает значением; те объекты, которые оно способно обозначать, составляют сферу его употребления. Среди существительных конкретные имена нарицательные являются центральной семантической категорией, ибо обладают способностью значить (signifier) и обозначать (designer). У них есть определяемое семантическое содержание, и в то же время они приложимы к реальным объектам, поэтому можно сказать, что имена нарицательные имеют полную семантическую структуру. Однако наряду с полными структурами существуют другие, недостаточные структуры: есть имена, лишенные либо семантического содержания (местоимения, применимые к любому объекту), либо крайне ограниченные с точки зрения сферы употребления (имена собственные, применимость которых сведена к минимуму). «Собственное имя, например, Сервантес, имеет крайне богатое семантическое содержание, и поэтому собственное имя, связанное с одним конкретным индивидуумом, принципиально не приложимо к другим индивидуумам. Вместо того чтобы просто обозначать, как все имена нарицательные, имя собственное н а з ы в а е т» [ Курилович Е., 2000 : 250].
Иконизм и/или мотивированность антропонима
В обзоре работ по иконичности К.Я.Сигал [ 1997] отмечает возросшее число исследований, посвященных иконизму, и тот факт, что сегодня говорить об иконичности для одних - признак хорошего вкуса, для других - дань моде. Остановимся подробнее на сущности иконичности в языке.
Хотя об иконичности языкового знака подробно говорили основоположники семиотики Ч. Пирс и Ч. Моррис, эти идеи оказались маловостребованными из-за доминирующего соссюровского положения о произвольности знака.1 При этом доминировании всегда оставалась терминологическая неясность, ибо под произвольностью понимались одновременно и случайность, и свобода, и немотивированность [ Хазагеров Т.Г., 1977 : 70]. Интересно, что еще Ш. Балли [1961 : 146-147], один из
Следует, однако, оговорить, что Ф. Соссюр, как известно, говорил о «частично мотивированных знаках», то есть, в терминологии основоположников семиотики, о знаках, «иконичных относительно системы». издателей соссюровского «Курса общей лингвистики», стремился ограничить сферу функционирования в языке произвольного (немотивированного) знака и расширить сферу знаков мотивированных. Если с помощью языка люди передают не только мысли, но и чувства, отношение к обсуждаемому, то слова, используемые для этого, не могут быть «немотивированными». В первую очередь это касается таких сфер, как переносные значения, полисемия, грамматическая полифункциональность. Однако гораздо чаще «семиологический портрет языка», нарисованный Ф. де Соссюром, «безоговорочно принимался и оставлял в тени разные виды иконичности, присущие языкам» [ Астен Т.Б., 2003 :172].
В моррисовской трехчастной системе индекс связан с объектом, на который он указывает, отношением фактической естественной смежности; иконический знак связан с изображаемым отношением естественного сходства, а символ характеризуется отсутствием необходимой, естественной связи с обозначаемым объектом. Связь между означающим и означаемым символа основана на произвольной, конвенциональной смежности. Таким образом, структура символов и индексов предполагает отношения смежности, а сущность иконических знаков составляет сходство с изображаемым объектом1.
Никакое семантическое отношение не может быть полностью иконическим - иначе произойдет совпадение с оригиналом.
По сути иконический знак основан на фактическом подобии означающего означаемому: такой знак может служить знаком просто потому, что ему случилось быть похожим на свой объект. Иконические знаки делятся на изобразительные (или образы) и диаграммы.
К первым относятся ономатопоэтические слова, ко вторым - знаки, сущность которых состоит в том, что сходство между означаемым и означающим касается только отношений между частями. Диаграмматическим является тот знак, отношения между частями которого аналогичны отношениям между частями некоей вещи, обозначенной им: наглядная схема вовсе не должна иметь чувственного сходства с объектом; достаточно, чтобы была аналогия между частями той и другой. То есть здесь отношения сходства более абстрактны.
Обычно вычленяются степени иконичности: образ - диаграмма -метафора. От образа к метафоре степень иконичности уменьшается. Для языка в целом, и в особенности для грамматики, наиболее важна диаграмматичность. Пирсовские типы знаков можно рассматривать как различные способы представления когнитивного содержания. В иерархии от иконического знака к символу уменьшается степень зависимости знака от своего аналога в реальном мире и / или сознании интерпретатора.
В своем обзоре иконических теорий К.Я. Сигал [1997] отмечает, что в истории науки было два варианта иконичности: сильный (радикальный) и слабый (или умеренный). Первый понимает иконичность как психосемиологическое предусловие вербальной коммуникации ( античная теория physei с ее постулатом «Имя вещи подобно самой вещи»). Поскольку были получены научные данные, что иконическими кодами пользуются и животные, стало ясно, что у человека должны быть более абстрактные коды.
Сильный иконизм уступил место умеренному, когда предпочитают говорить о «мере иконичности» в языке. При этом признается, что в естественном языке иконичность относительная (абсолютной она может быть только при конструировании искусственного языка), что иконичность имеет глубокие нейробиологические, когнитивные и коммуникативные основания. Семиологическая база иконичности в языке — это диаграммное отражение некоторого аспекта структуры реального мира в структуре языка (Ср.: «Пришел, увидел, победил». Предложение = картина действительности, знак явно представляет собой некое подобие обозначаемого).
Антропоним как социо-культурный знак
Именно то обстоятельство, что имена собственные менее мотивированы (по сравнению с нарицательными) существом обозначаемого, обусловливает большую произвольность в выборе их в качестве знака
При выборе имени люди обычно руководствуются следующими обстоятельствами: 1. часто называют в честь старших; 2. дают имена-пожелания {Виктор, Виктория — имена, связанные с понятием «победитель»; 3. ориентируются на эстетический мотив (имя «нравится», «красиво звучит», с точки зрения дающего имя).
В каждое время есть определенные предпочтения в сфере антропонимики, из-за которых то или иное имя становится популярным. Ср.:
Потом пришли к Муре Агатины дети, ... принесли медвежонка, посуду и дивную куклу — очень художественно исполненную - русская золотушная девчонка из мещанской семьи, которых так много, например, на Лахте. Мещане любят называть таких девчонок Тамарами (К. Чуковский «Дневник»).
Однако ничто не мешает родителям наделить своего ребенка и самым экзотическим именем. Ср.:
Для ударного конца приберегли, конечно, Филиппа Киркорова. Он был весь в белом и бережно держал за талию джасовую певицу Жаклин Мигаль. Кто такая Жаклин Мигаль? Училась в студии под руководством Отиевой, потом — в Лондоне. Откуда такое необычное имя? А так назвали родители — они цыгане, работали актерами - в честь Жаклин Кеннеди (Комсомольская правда, 9 апреля 2005 г.).
Известный актер Ролан Быков в воспоминаниях объяснил истоки своего необычного имени. Находясь в роддоме, мать Быкова читала книгу Ромена Роллана. Книга ей так понравилась, что она решила назвать своего сына в честь писателя. Она даже не разобралась, что Роллан - это фамилия: просто ей понравилось звучание. Актер вспоминает, что всегда стеснялся говорить свои имя и отчество вместе: Ролан Анатольевич - это ведь что-то вроде Альфреда Терентьевича. В этом чувствуется какое-то несоответствие (Комсомольская правда, 12 ноября 2004 г.).
Типично эмоциональное отношение к своему имени. Ср. сетования капитана Лебядкина в «Бесах» Ф.М. Достоевского «Д может быть, желал бы называться Эрнестом, а между тем принужден носить грубое имя Игната». Очевидно, что это имя не представляется грубым, например, писателю А.И. Солженицыну, который назвал этим именем своего сына.
В телепередаче «Час суда» (REN ТВ, 13 января 2005 года) разбиралась такая ситуация. Женщина подала исковое заявление с тем, чтобы суд принудил ее мужа согласиться изменить отчество дочери. Дело в том, что мужа по паспорту зовут Акакий Добрыневич (в обычной жизни он охотно откликался на Алика). Как объяснил ответчик, в их семье сложилась традиция - давать только старинные народные имена (отца звали Добрыней, деда - Макарием), и он от этой традиции отступать не хотел. Но с женой была договоренность: имя сыну будет подбирать отец, а дочери - мать. И получилось, что теперь девочку зовут Снежана Акакиевна. Мать боится, что девочку будут дразнить из-за такого отчества. Органы опеки и попечительства разъяснили матери, что отчество можно поменять только с согласия отца, но он наотрез отказывается учитывать это обстоятельство и изменить свое имя или согласиться на изменение отчества дочери.
Суд иск отклонил и посоветовал супругам терпимее относиться к вкусам друг друга. А о возможностях в будущем эмоциональных неприятностей для девочки судья говорить не стал. Между тем, опасения матери совсем небезосновательны.
Не менее эмоционально отношение к фамилиям. Собирание интересных фамилий превратилось в хобби многих известных людей (например, Майя Плисецкая в интервью говорила о том, что коллекционирует смешные фамилии типа Галушка, Колбаса, Клопов, Гадов, Баламут, Шкура, Мазило и под.).
Прецедентное имя как элемент «культурной памяти»
Прецедентное имя всегда аллюзивно, хотя содержание аллюзии не детерминируется полностью самим именем, а создается совокупностью разноуровневых средств и контекстных условий. С одной стороны, есть прецедентые имена, аллюзивное содержание которых идентично во всех использующих их лингвокультурах. Таково, например, имя Иуды. Ср.:
Every great man nowadays has his disciples, and it is always Judas who writes the biography ( Оскар Уайльд). Цит. по: [ Есперсен О., 2002 : 72]. Он у нас осьмое чудо — У него завидный нрав. Неподкупен — как Иуда, Храбр и честен — как Фальстаф. Н. Некрасов На Ф.В. Булгарина
В одно и то же время в Беловежской Пуще собрались три иуды во главе с Ельциным и пустили под откос Советский Союз, а на ледяной трассе под Читой под откос полетел уазик ...( Советская Россия, 28 сентября 2004 г.)
Известно также, что не отмечено случаев наречения новорожденных этим именем - Иуда. Ср., однако, не вполне обычную аллюзивность для русского читателя имени Ленин в работе Э. Сепира «Грамматист и его язык» (перевод Н.В. Перцова): "Stone falls" (существительное без артикля) звучит вполне хорошо для Ленина, как вполне хорошо это звучало для Цицерона» [ Сепир Э., 1993 : 257]. Как известно, научный пафос этой статьи Э.Сепира состоит в том. чтобы доказать: представители различных лингвокультур, носители различных языков по-разному видят мир, ибо грамматические категории (наличие или отсутствие категории рода, этого, по выражению Сепира, «родо-полового кошмара», наличие или отсутствие категории времени, числа и т.п.) побуждает носителей языка видеть или, наоборот, не замечать различий в изображаемой ситуации. Так что здесь имена Ленина и Цицерона даны не с привычными коннотативными смыслами ( вождь мирового пролетариата и великий оратор ); здесь это известные всем носители (представители) безартиклевых языков, где категория определенности/неопределенности не имеет формального облигаторного выражения (и потому соответствующие различия игнорируются сознанием носителей этих языков).
Постоянные коннотации имеют многие прецедентные имена, входящие в паремии: as rich as Croesus, as poor as Jov, as old as Methusalem (богат как Крез, беден как Иов, стар как Мафусаил);
Третий подсудимый — Степанов. Это скучная и беспросветная гадина. Туп, самодоволен и бездарен... По наружности — типичный «хозяйственник» 23-го года. Бурбон, оскорбитель, невежда... (К. Чуковский «Дневник»).
Аллюзивность имени детерминирована степенью владения прецедентными текстами, и если есть сомнение в апеллятивности имени, в тексте обычно даются примечания. Ср.:
Ненависть девятнадцатого века к Реализму — это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале.
Ненависть девятнадцатого века к Романтизму — это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения (О. Уайльд «Портрет Дориана Грея»» - предисловие). Примечание гласит: Калибан - персонаж: драмы Шекспира «Буря», символ дикости, невежества, темных сил.
Мне, как художнику, подобало иметь дело с Ариэлем. Ты заставил меня схватиться с Калибаном. И вместо того, чтобы создавать играющие изумительными красками музыкальные вещи, подобные «Саломее»..., я был вынужден посылать твоему отцу длиннейшие юридические письма... (О. Уайльд «Тюремная исповедь»). Примечание: Ариэль и Калибан персонажы драмы Шекспира «Буря», олицетворяющие возвышенные и низменные силы.
Аллюзивны и типичные национальные имена, в том смысле, что они передают значение «типичный представитель нации» или даже «нация в целом». По наблюдению И.В. Лященко [ 2002 : 154], все личные имена, ставшие этническими прозвищами, можно разбить на три категории: 1.имена- символы анонимности и низкого статуса; 2.имена, представляющие собой исторические ассоциации и культурные аллюзии;
3.имена, типичные для этно-расовых групп. В британском и американском английском сленге имя John ( уменьшительные эквиваленты Johnny, Johnnie) - одно из самых употребительных для обозначения чужаков. Оно используется по отношению к любой группе, удерживаемой на определенной дистанции ( Johnny Chinaman), по отношению к увольняемым лицам (Dear John letter), по отношению к среднестатистическому индивиду ( John Doe), в значении «некто» ( некий John), по отношению к индивиду, носящему клеймо ущербности (dumb John).
Частотность имени Jack привела к тому, что оно стало использоваться в качестве обращения к любому незнакомому мужчине [ Леонович О.А., 2002 : 114]. Ср., как агрессивно говорит женщина незнакомому юноше, позвонившему ей поздно ночью: "I don t know anyone by that name, Jack..." ( J. Sallinger "The Catcher in the Rye").
Еще одним распространенным именем, сходным по употреблению с именем John, является Charlie (имя считается унизительным, так как этим именем издавна называли шутов в бродячих цирках). Другие имена -символы анонимности и низкого статуса - Tommy, Sammy. По наблюдениям И.В. Лященко [ 2002 : 156], более 30 имен этнических групп связаны с историческими ассоциациями, литературой, фольклором. Haiawatha прозвище коренных американцев ("The song of Haiawatha" Г. Лонгфелло); прозвище итальянцев - Pinocchio (по имени героя сказки К. Лорензини). Наконец, более ста имен называют более двадцати этнических групп, так как именно эти имена считаются наиболее распростарненными: George, James, Leroy - афро-американцы; Pat, Patty, Paddy ( от Patrick) - ирландцы; Taffy - валлийцы; Dago, Carlo, Tony - итальянцы; Pedro - латиноамериканцы; Ole, Olaf - шведы; Abduhl - турки; Ivan - русские; Fritz-немцы.1 [Ляшенко И.В., 2002].
