Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепции мены коммуникативных ролей: истоки и перспективы 13
1.1. Традиционный подход к изучению мены коммуникативных ролей 14
1.1.1. Стохастические модели мены коммуникативных ролей 14
1.1.2. Сигнальная модель мены коммуникативных ролей 16
1.1.3. Классическая модель мены коммуникативных ролей 22
1.1.4. Критика традиционного подхода 34
1.2. Альтернативные подходы 45
1.2.1. Синтетическая модель мены коммуникативных ролей 45
1.2.2. Функционально-калькулятивная модель мены коммуникативных ролей 48
1.2.3. Интерактивно-координационная модель мены коммуникативных ролей 51
1.2.4. Интерсубъективный подход к изучению мены коммуникативных ролей 56
1.3. Выводы по первой главе 62
Глава 2. Ситуированная модель мены коммуникативных ролей 66
2.1. Структурная организация дискурса 67
2.2. Понятие разговорного дискурса 74
2.3. Фреймовая организация разговорного дискурса 76
2.4. Когнитивно-акциональные аспекты мены коммуникативных ролей 82
2.5. Категории коммуникативного участия 90
2.6. Конверсационные ресурсы мены коммуникативных ролей 102
2.6.1. Сигналы передачи коммуникативного хода 105
2.6.2. Сигналы взятия коммуникативного хода 116
2.6.3. Сигналы сохранения коммуникативного хода 121
2.6.4. Сигналы обратной связи 125
2.7. Выводы по второй главе 130
Глава 3. Стилевые манифестации мены коммуникативных ролей 134
3.1. Формы осуществления мены коммуникативных ролей 136
3.2. Интервентивные действия коммуникантов 143
3.3. Контекстуальные детерминанты стиля мены коммуникативных ролей 152
3.3.1. Контекст речевого эпизода 152
3.3.2. Социальная форма коммуникации 154
3.3.3. Правила сохранения лица 155
3.3.4. Принципы коммуникативного сотрудничества 158
3.4. Понятие стиля мены коммуникативных ролей 167
3.4.1. Нейтральный стиль мены коммуникативных ролей 168
3.4.2. Конфронтативный стиль мены коммуникативных ролей 171
3.4.3. Аффилятивный стиль мены коммуникативных ролей 177
3.5. Выводы по третьей главе 183
Заключение 187
Литература 191
Нотационная система 211
- Классическая модель мены коммуникативных ролей
- Фреймовая организация разговорного дискурса
- Формы осуществления мены коммуникативных ролей
- Аффилятивный стиль мены коммуникативных ролей
Классическая модель мены коммуникативных ролей
Различные подходы к интерпретации МКР объясняются различиями в понимании организации разговорного процесса. Сторонники стохастического подхода предполагали, что интерактивные обмены являются продуктом собственно стохастического процесса, в котором чередование ролей говорящего и слушающего представляет собой смену состояний коммуникативной системы с определённой вероятностью. Представители сигнального подхода полагали, что партнёры по коммуникации осуществляют мониторинг производимого ими дискурса с помощью дискретных сигнальных параметров, обеспечивающих переключение одного состояния коммуникативной системы в другое. Если первый подход по своей природе является вероятностным, то второй можно по праву назвать детерминистским подходом.
Концепция МКР Сакса и др., опубликованная в статье «A simplest systematics for the organization of turnaking for conversation» (Sacks et al. 1974) и нашедшая широкое применение в традиционном конверсационном анализе, отличается от предшествующих моделей своей непосредственной операциональностью в режиме реального времени. По замыслу авторов систематики участники конверсационного события координируют свои действия в режиме пошагового (on a turn-byurn basis) выполнения тех операций, которые предусмотрены многоопциональным механизмом МКР. Выполнение той или иной операции зависит от ко-текста речевого обмена (sequential context) в данный момент времени на данном этапе развития разговорного дискурса. Соответственно, интерпретация любого физического (речевого или неречевого) действия обусловлена его местоположением в потоке интеракции. Сам механизм, обеспечивающий упорядоченную МКР, извлекается из структуры речевого взаимодействия, поэтому он не только небезразличен к ближайшему контексту интеракции, но и напрямую зависит от него, что нельзя сказать о сигнальном подходе с его приматом дискретных параметров, опознаваемых независимо от контекста речевого события, и что не учитывается стохастическими моделями, видящими в МКР чередование абстрактных состояний, наблюдаемых извне.
Предпосылкой создания систематики послужило оформление в недрах этнометодологии нового направления, предметом исследования которого стали повседневные речевые образцы и их линейное структурирование участниками речевого общения. Социологически мотивированные исследования приёмов, посредством которых участники речевого взаимодействия осуществляют внутреннее структурирование социальных событий, а также устанавливают очерёдность совершения тех или иных речевых ходов, получили название «конверсационного анализа» (conversational analysis, Gesprachsanalyse).
Родоначальники конверсационного анализа (Г. Сакс, И. Щеглов, Г. Джефферсон, Ч. Гудвин) уделяли особое внимание принципам линейной организации разговоров. Их публикации, посвященные вопросам анализа начальных фаз телефонных разговоров (Schegloff 1968), побочных обменных структур (Jefferson 1972), заключительных фаз разговоров (Schegloff, Sacks 1973; Jefferson 1972), содержали ряд указаний на основополагающие свойства разговорного дискурса. Их главной заслугой, несомненно, было авторство знаменитой модели МКР, названной впоследствии «классической» (см. Gruber 1996).
В преддверии публикации основных положений своей концепции Щеглов и Сакс (1973: 293) выдвинули два постулата, определяющие «сущность» организации разговора. Во-первых, говорит по крайней мере один собеседник, но только он один в данный момент времени (one party at a time), во-вторых, происходит смена ролей говорящего и слушающего (speaker-change recurs, or at least occurs). Оба признака, по словам авторов, свидетельствуют о наличии структуры правил, регулирующих смену выступлений участников разговора, иначе было бы едва ли возможно объяснить столь короткие, составляющие доли секунды паузы между репликами участников разговора и лишь незначительные (по времени) фазы симультанного говорения (репликовое наложение, overlap, Uberlappung). Данные исходные положения являются результатом многолетнего наблюдения разговорных структур и носят сугубо эвристический характер.
Систематика МКР (the systematics for the organization of turnaking) включает в себя два компонента.
Конструкционный компонент (turn-constructional component) определяет состав репликового шага (turn, Gesprachsschritt). Репликовый шаг каждого из участников разговора разбивается авторами концепции на элементарные репликовые конструкции (unitypes, turn-constructional units), которые конституируют отдельный речевой вклад и характеризуются свойством прогнозируемости (projectability). Согласно Саксу и др. слушающий всегда может определить (project), когда говорящий планирует завершить ту репликовую конструкцию, после которой можно будет осуществить МКР. Свойство прогнозируемости состава репликового шага позволяет слушающему взять на себя роль говорящего в той точке интеракции, которая маркирует окончание элементарной репликовой конструкции и тем самым является наиболее приемлемой точкой передачи речевого хода. Сакс и др. исходят из сугубо формальных критериев установления границ репликового шага: «Unit types for English include sentential, clausal, phrasal, and lexical constructions... . Instances of the unitypes so usable allow a projection of the unitype under way, and what roughly, it will take for an instance of that unitype to be completed. Unitypes lacking the feature of projectability may not be usable in the same way» (Sacks et al. 1974: 702).
Основу элементарных репликовых конструкций составляют синтаксические языковые единицы, сигнализирующие возможность очередной смены ролей. Авторы концепции признают тем не менее тот факт, что свойство прогнозируемости присуще не абсолютно всем элементарным репликовым конструкциям.
Концовка синтаксической конструкции (предложения главного или придаточного, фразы, лексической единицы) является индикатором точки релевантного перехода (transition-relevance place, iibergaberelevante Stelle): «The first possible completion of a first [turn-constructional unit] constitutes an initial transition-relevance place. Transfer of speakership is coordinated by reference to such transition-relevance places, which any unitype instance will reach» (там же: 703). Выполняя свой речевой ход, говорящий может многократно достигать точки релевантного перехода, это не означает автоматической передачи права совершения речевого хода следующему участнику разговора. Точка релевантного перехода должна per definitionem маркировать то место речевой интеракции, где МКР является наиболее приемлемой.
Сам процесс МКР регулируется дистрибуционным компонентом (turn-allocation component), включающим в себя техники и правила назначения следующего говорящего в разговоре. Саксом и др. выделяются следующие техники передачи речевого хода:
путём назначения следующего говорящего предыдущим либо третьим лицом («current speaker selects next», Fremdzuweisung, Fremdwahl);
путём самоназначения (self-selection, Selbstzuweisung, Selbstwahl). Техники назначения и самоназначения легли в основу комплекса четырёх правил, которые отвечают за бесперебойный переход роли говорящего от одного участника разговора к другому. Эти правила имеют силу только в точке релевантного перехода и применяются в строго указанной последовательности:
1. Если в речевом ходе используется техника назначения другим, слово передаётся следующему участнику разговора в точке релевантного перехода. Он имеет не только полное право, но даже обязан начать своё выступление;
2. Если в речевом ходе не используется техника назначения следующего говорящего предыдущим, сохраняется возможность самоназначения. В этом случае роль говорящего захватывает инициатор речевого хода;
3. Если не используется ни техника назначения, ни техника самоназначения, предыдущий говорящий может (но не должен) продолжить свой речевой вклад, как будто бы он сделал паузу в своём выступлении;
4. Правила применяются в такой последовательности до тех пор, пока не состоится МКР.
Набор правил представляется в виде вертикали опций с нисходящей приоритетной направленностью для говорящего. Отсутствие эквивалентности опций отражает своеобразие классического понимания иерархии конверсационных категорий говорящего и слушающего. Явное предпочтение всегда отдавалось коммуникативной роли говорящего, обладать которой якобы выгоднее (более подробно см. критику традиционного подхода в п. 1.1.4.). Все представленные опции проигрываются актёрами в режиме реального времени. В этом заключается основное отличие систематики Сакса и др. от царящего в логике схематического описания абстрактных возможностей МКР.
Фреймовая организация разговорного дискурса
Мена коммуникативными ролями, будучи основной категорией анализа дискурса, может быть наиболее полно эксплицирована и изучена только при осознании интерактивного характера самого обменного процесса, в котором заложен принцип интерсубъективности человеческого общения. МКР является той движущей силой, которая формирует и координирует обменные структуры, продвигая речевую интеракцию к достижению определённой коммуникативной цели. Было бы серьёзным заблуждением полагать, что МКР есть факт автоматического переноса функции говорящего с одного человека на другого, или элементарная смена состояний, как утверждали представители стохастического направления в изучении дискурса. Нельзя воспринимать МКР лишь как интегральный элемент сигнальной системы, обеспечивающей упорядоченное чередование коммуникативных ходов. Такой взгляд на обменные процессы был бы сильно упрощённым. Использование языка в дискурсе никак нельзя уподоблять функционированию сигнальной системы типа светофора в силу бесконечности языковых смыслов, вкладываемых коммуникантами в собственные высказывания. Попытка очертить круг единых регулятивных правил МКР также обречена на провал, если учитывать всё бесконечное разнообразие ситуаций взаимодействия, каждая из которых неповторима и в плане коммуникативно-социального окружения, и даже в культурно-историческом ракурсе. Корректнее было бы предположить, что существуют определённые стратегии коммуникативного поведения, которые подпитываются теми или иными коммуникативными ресурсами, и каждый из коммуникантов вправе по собственному усмотрению распоряжаться ими. Своего рода ограничителем вседозволенности действий общающихся являются, с одной стороны, социальные нормы и коммуникативные постулаты, а с другой стороны, поясняющие их интерсубъективные соглашения, заключаемые имплицитно или эксплицитно самими участниками интеракции уже в ходе коммуникации.
Размышления о природе феномена МКР, подкреплённые многочисленными наблюдениями и результатами эмпирического анализа, приводят к выводу об адекватности ситуированного подхода к изучению МКР. Каждый отдельный факт смены ролей можно адекватно описать при условии, если он будет восприниматься через призму общей ситуации общения, преломлённой психикой её участников (situatedness of the turnaking, Situiertheit des Sprecherwechsels). Ситуированный подход предполагает обращение как участника речевого взаимодействия, так и аналитика к когнитивному образу МКР, создаваемому фактами актуальной ситуации, т.е. контекстом, накопленным к моменту осуществления процедуры мены ходами.
Очевидно, что такой подход к проблеме изучения обменных процессов позволяет рассматривать МКР как составную часть фреймовой гиперконфигурации, именуемой коммуникативно-социальным полем (Сусов 1979: 95), или процедурным сценарием взаимодействия (Макаров 1998а: 123), или коммуникативно-прагматическим пространством (Сусов 20006). Ситуированная модель МКР характеризуется той или иной формой коммуникативного взаимодействия и имеет соответствующую корреляцию с ситуацией-типом. Ядро ситуированой модели МКР можно также представить в виде схемы или сценарного образования (Гончаренко, Шингарёва 1984: 14; Минский 1979; Шенк 1980; Романов 1988: 30), компоненты которого обрабатывают релевантную когнитивную информацию и обеспечивают языковой выход сценария, т.е. реализацию МКР в речевом общении.
Сценарий МКР всегда реализуется в рамках какого-либо речевого эпизода. Кроме речевого эпизода конституентами ситуированной модели МКР выступают социальная форма коммуникации и функциональные условия речевого эпизода (ср. опорную схему в Романов 1988: 31). Сценарий МКР выступает операциональным центром ситуированной модели, санкционирующим обменные действия (см. схему №1 на стр. 79).
Социальная форма коммуникации налагает свой отпечаток на конструкцию сценария МКР, который заполняется акциональным содержанием в зависимости от степени жёсткости социального контроля, практикуемого в той или иной сфере социальной деятельности человека. Формы и стиль МКР в дружеской беседе отличаются от форм и стиля МКР в рамках официального собрания с жёстким регламентом. В целом, модус реализации МКР напрямую зависит от нормативных ожиданий коммуникантов, оказавшихся в той или иной ситуации социального взаимодействия (см. п. 3.3.2.).
Социально-иерархическая лестница межсубъектных отношений базируется на двух основных типах социально-ролевых отношений: равноположенности (Р=1) и субординации (Р 1). Участники речевого взаимодействия ведут себя, как правило, в соответствии с нормативными ожиданиями (экспектациями) того, какое коммуникативное поведение наиболее адекватно в данной социальной обстановке.
Функциональные условия речевого эпизода играют важнейшую роль в структуре ситуированной модели МКР. Они включают в себя коэмпирические элементы, принципы речевого общения, индивидуальные параметры и вектор
Коэмпирические элементы подразделяются на два типа знаний коммуникантов, вступающих в речевое взаимодействие: процедурные (прагматические) и декларативные (семантические). Знания первого типа связаны с представлениями о динамике коммуникативного процесса, специфике речевого взаимодействия и всех частных моментах, характерных для данной ситуации социального взаимодействия. Знания второго типа суть семантические представления предметно-референтной ситуации, т.е. актуального фрагмента реальной или виртуальной действительности.
Принципы речевого общения конституируют отдельный слот ситуированной модели МКР. Сюда относятся принцип коммуникативного сотрудничества (или принцип кооперативности), включающий в себя формальную, материальную (Принцип Кооперации Грайса) и субстанциальную кооперацию коммуникантов (ср.: конфликтность - нейтральность -кооперация в Романов 1988: 33; см. также Грайс 1985: 222-226; Гордон, Лакофф 1985: 283-285). Несколько позже мы более подробно остановимся на вопросе определения степени кооперативности (см. п. 3.3.4.).
Принцип коммуникативной заинтересованности указывает на степень доверия партнёров друг к другу и градуируется следующим образом: заинтересованность (+) - нейтральность (±) - незаинтересованность (-).
Сюда же относятся Принципы Вежливости, Интереса и Поллианны (Leech 1980, 1983; Brown, Levinson 1978, 1987 и др.), которые в общем и целом нацелены на улучшение позиции партнёра посредством уступок со стороны говорящего или слушающего (такт и скромность, хвала и великодушие по отношению к собеседнику, демонстрация симпатии и сближение позиций).
Особо следует указать на правила сохранения лица (face - Goffman 1971; Holly 1979; Brown, Levinson 1987), которые позволяют удерживать сформировавшийся баланс взаимоотношений партнёров (см. Schwitalla 1995: 284-286) и играют определяющую роль в процессе координации МКР (более подробно см. п. 3.3.3.). Все эти принципы и правила включаются в систему межличностной риторики (interpersonal rhetoric - Leech 1983: 149).
Индивидуальные параметры отражают психологические черты личности: её тип нервной деятельности, душевное состояние, темперамент, тип установки, эмоциональный настрой и т.д. (Сухих, Зеленская 1998). Языковые черты личности создают те или иные условия, в которых разворачивается взаимодействие. Они же предопределяют характер использования индивидом тех или иных постулатов и конвенций речевого общения (склонность к их соблюдению vs. неприятию).
Языковые черты личности также задают вектор межличностных отношений, описываемый в категориях «ассоциация/кооперативность vs. диссоциация/конфликтность». Направление межличностных отношений корректирует формы речевого взаимодействия в целом и стиль МКР в частности (более подробно см. п. 3.3.4.).
Формы осуществления мены коммуникативных ролей
Традиционно формы МКР различаются либо по признаку темпоральной соотнесённости соседних реплик, либо по признаку инициации мены ходами (Henne, Rehbock 1982, 1995; Brinker, Sager 1989, 1996).
МКР может быть произведена либо по инициативе говорящего, либо по инициативе слушающего. В первом случае говорят о назначении, или технике назначения (current speaker selects next, Fremdzuweisung, Fremdwahl), во втором случае - о технике самоназначения (selfselection, Selbstzuweisung, Selbstwahl). Данная дихотомия положена в основу дистрибуционного компонента (turn allocation component) классической модели МКР.
Единственно важным дополнением можно считать выделение третьей технической категории интерактивного ведущего. Довольно часто МКР производится при посредничестве третьего лица, назначающего следующего говорящего (теледискуссия, заседание суда и пр.). Как правило, интерактивный ведущий осуществляет процедуру присвоения коммуникативного хода либо на основании особых полномочий, установленных вышестоящим социальным институтом, либо по существующей (эксплицитной или имплицитной) договорённости между участниками речевого события.
Техника назначения предусматривает использование сигналов передачи коммуникативного хода (см. п. 2.6.1.), подготавливающих МКР. Если сигналы передачи коммуникативного хода не используются говорящим, слушающий может применить технику самоназначения.
По признаку отнесённости соседних реплик во времени различаются три типа взятия хода (Brinker, Sager 1996: 60-61):
гладкая мена коммуникативных ролей (latching, der glatte Wechsel);
мена коммуникативных ролей после паузы (lapse);
мена коммуникативных ролей с перебиванием (interruption).
В случае гладкой мены ролями говорящий достигает ТПП и замолкает, в той же самой точке слушающий подхватывает роль говорящего и начинает свой речевой вклад. Между соседними репликами фактически не возникает паузы, поэтому мена ходами называется гладкой.
Если говорящий заканчивает свой речевой вклад, но никто не намеревается взять на себя роль говорящего, «повисает» длительная пауза (lapse). Мена ролями производится, если один из партиципантов (но не предыдущий говорящий) всё-таки открывает новый речевой ход. В таком случае говорят о неудачной попытке передачи коммуникативной роли говорящего (Недобух 1992: 48).
Особый случай представляет собой мена ролями с перебиванием (interruption, Unterbrechung). На самом деле, некорректно употреблять понятие перебивание в том значении, которым оперирует традиционное крыло конверсационного анализа, корректнее было бы говорить о симультанной форме осуществления МКР. В дальнейшем мы будем пользоваться именно этим обозначением. Симультанная форма МКР подразумевает одновременное совершение коммуникативных ходов двумя и более партиципантами, в результате которого роль говорящего переходит к другому собеседнику.
Симультанный речевой отрезок может составлять от одного слога до полного речевого хода, достигая в некоторых случаях гигантских размеров. Есть все основания для выделения двух типов симультанного речепроизводства, а именно наложений и перебиваний.
Наложения (overlap, Uberlappung) отличаются от перебиваний тем, что являются результатом фальстарта слушающего, вступающего в коммуникативный обмен одновременно с говорящим после ТПП. Подобные «казусы» объясняются стремлением слушающего воспользоваться первой удачной возможностью (ТПП) для взятия роли говорящего, а также неспособностью «прочитать мысли» партнёра и в точности распознать его коммуникативное намерение. Кстати, именно по этой причине говорящие таким образом структурируют свой речевой вклад, чтобы слушающий мог идентифицировать специфические маркеры продолжения и сигналы сохранения роли говорящего и сделать соответствующие выводы относительно формата текущего вклада. Очевидно, не всегда удаётся быстро и правильно «проинструктировать» слушающего. В этом состоит одна потенциальная причина наложения.
Другая отражает «нетерпение» самого слушающего, выжидающего первой возможности для осуществления МКР. Неотложность вступления в коммуникативный обмен может быть продиктована чисто экономическими соображениями в пользу самого оптимального (с точки зрения слушающего) решения в данных условиях общения.
Развязка наложения зависит от степени настойчивости вступающего в обмен и степени оказываемого сопротивления со стороны предыдущего говорящего. Важную роль играют здесь индивидуальные разговорные привычки, актуальные представления о вежливости и такте и интерсубъективные соглашения, заключаемые интерактантами уже в ходе коммуникации.
Если предыдущему говорящему удаётся сохранить свою коммуникативную роль, МКР не происходит. Если же верх одерживает его партнёр, то можно сказать, что состоялась МКР с наложением. (52)
Такой тип наложения мы будем называть компетитивным. К основным ресурсам, используемым партиципантами в борьбе за право очередного хода, относятся интонация (высокий тон), темпорально-динамические акценты (громкость, темп и слоговое удлинение) и повторы (French, Local 1983; Kotthoff 1993: 172-174), т.е. все те средства (по преимуществу просодические), которые сигнализируют о взятии коммуникативного хода (см. п. 2.6.2.).
Если принять к сведению тот факт, что слушающий может предугадать ТПП в случае, если семантико-синтаксическая структура и интонационный контур вклада говорящего обретают предсказуемый вид, то вполне очевидно, что переход хода может состояться в точке антиципации.
Вступление в коммуникативный обмен в точке антиципации представляет собой пограничный случай симультанного способа реализации МКР. Фактически нахлёст речевых вкладов в точке антиципации является перебивом, но для того, чтобы отличать собственно перебив от его более «мягкого» варианта, мы будем использовать термин перехват.
Перехват осуществляется в точке антиципации хода говорящего, т.е. в непосредственной близости от ТПП. Как правило, говорящий досказывает уже оформленную синтаксическую конструкцию, смысл которой абсолютно понятен, а слушающий преждевременно начинает свой речевой вклад по соображениям экономии времени или гарантийного получения роли говорящего
Данный эпизод (55) демонстрирует двойной перебив. Сначала RJ перебивает RS в точке (506), где последний только начинает разворачивать свою аргументацию (инициативный перебив), а затем RS отплачивает RJ тем же (512) и закрепляет за собой роль говорящего (реактивный перебив). В обоих случаях перебив осуществляется задолго до образования ТПП, т.е. не может быть и речи об антиципации речевого вклада партнёра.
Таким образом, симультанная форма осуществления МКР включает в себя три основных типа интервентивных действий: наложения, перехваты и перебивы.
В реальном общении коммуниканты не ограничиваются только теми интервентивными действиями, которые сопровождаются одновременным речепроизводством. Приёмы захвата и отбора роли говорящего весьма разнообразны и изобретательны. Мы уже упоминали в предыдущей главе, что и аттентивные сигналы (сигналы реципиента), и речевые вложения несут в себе потенциал перебива или прерывания. Кстати, участники разговорного дискурса очень часто производят интервентивные действия прерывающего характера вообще без симультанного речепроизводства, воспользовавшись незначительной паузой в сложном ходе говорящего. Именно такие действия именуются прерываниями (см. п. 3.2.).
Аффилятивный стиль мены коммуникативных ролей
В качестве демонстрационного транскрипта для анализа аффилятивного стиля МКР нами был выбран отрывок из корпуса «Vogelstang», куда вошли записи разговоров малой женской группы, собиравшейся регулярно на литературные вечера. Такого рода встречи носили характер женских посиделок, проводились в непринуждённой домашней обстановке и предварялись беседами о том, о сём. Анализируемый разговор состоялся на квартире одной из участниц малой группы и предварял литературные чтения. Все участницы - хорошо знакомые друг другу персонажи, представляющие средний слой маннгеймского бюргерства. Женщин сплачивает не только личная дружба, но и общий род деятельности в секторе общественного просвещения и обслуживания населения. Женские биографии являются общим достоянием малой группы. В тридцатиминутной беседе «sie zieht zu ihrem kniilch» участвуют семь женщин, обсуждающих тему взаимоотношений с детьми.
Анализ предлагаемого разговора так же, как и в случае конфронтативной коммуникации показал существенные отличия от социально нейтрального ключа общения, которые обусловливаются использованием конверсационного стиля повышенной активности.
Гиперактивность участников конвергентного дискурса объясняется их стремлением подчеркнуть близость и даже общность позиций и взглядов на тот или иной фрагмент действительности, продемонстрировать единство и высокий уровень взаимопонимания. Речевое общение подчиняется общей цели укрепления социального контакта, в котором в высшей степени заинтересованы все участники без исключения.
Энтузиазм партнёров, проявляющийся в эмфатическом и подчас даже экзальтированном коммуникативном поведении, переворачивает все представления о принципах коммуникативного сотрудничества, которое приобретает качество субстанциальной кооперации.
Как правило, партнёры по коммуникации придерживаются эгалитарной стратегической линии, включающей либо либеральный, либо социально-интегративный стили отношений.
Анализируемый отрывок примечателен тем, что интерактанты последовательно реализуют социально-интегративный стратегический потенциал, наиболее ярко выраженный в высокой степени заинтересованности участников дискурса в каждом коммуникативном вкладе партнёра. Высокая степень заинтересованности обусловливает фактический отказ от Принципов Кооперации и Вежливости, которые переиначиваются участниками конвергентной коммуникации и получают новое операциональное определение с общего согласия всех сторон. Подобные интерсубъективные соглашения предопределяют абсолютно иной динамический способ организации и координации МКР.
Переговорно-регулятивные действия коммуникантов копируют формы координации коммуникативных планов участников дивергентного дискурса. Интерактанты так же маркируют содержательно значимые отрезки дискурса, на которые они ссылаются в своём выступлении, производимом непосредственно после точки антиципации какого-либо фрагмента топика. МКР осуществляется намного реже в ТПП, зато гораздо чаще в точке антиципации вклада говорящего. В отличие от конфронтативного образца переговорной регуляции МКР, участники аффилятивной коммуникации принимают решение о вступлении в коммуникативный обмен с целью индикации максимального согласия (а не максимального контраста). Они также ориентируются на собственный проспективно планируемый речевой вклад, но реализуют абсолютно иные цели, соответствующие общему направлению выражения поддержки и эмоционального участия. (67)
В данном эпизоде (67) ЕВ производит отбор роли говорящего (18), поскольку вопрос адресован ВА, о дочери и зяте которой идёт речь. ВА перебивает ЕВ, чтобы ответить на этот вопрос самостоятельно (16). Отбор роли говорящего (прерывание) объясняется общим фондом знаний ВА и ЕВ и стремлением ЕВ оказать поддержку ВА и ещё раз артикулировать то, что ранее упустила BE. ВА, возвратив себе роль говорящего, использует далее санкционированное вопросом BE право совершения главного речевого вклада и дважды повторяет одну и ту же пропозицию. Тематическая редундантность её вклада частично обусловливает новый перебив со стороны BE (20), которая экспандирует свой речевой вклад, выражающий её прямую заинтересованность в проблеме переезда детей ВА. ВА спокойно реагирует на такое интервентивное действие BE, поскольку сохраняется прежняя тематика общения. А мнение BE для ВА может быть весьма полезным.
Общий настрой интерактантов на то, что любое интервентивное действие со стороны группы есть кооперативный вклад в тематическое русло коммуникации, не позволяет интерпретировать коммуникативную интервенцию как действия разрушительного характера. Наоборот, консентивные интервентивы относятся к ожидаемым, преферированным действиям.
Любые прерывающие ходы расцениваются как продолжающие и получают статус кооперативных действий. (68)
ЕВ предвосхищает вывод В А, которая воспринимает вклад ЕВ (17) не как дисруптивное действие, а скорее как выражение сочувствия.
В целом, =92% всех прерываний и перебиваний в проанализированном транскрипте носили ярко выраженный кооперативный характер, а по тематической ориентации были консентивными (продолжающими) ходами.
Аффилятивный стиль МКР усматривается и в использовании чрезвычайно большого количества аттентивных сигналов и вложений. (69)
В данном эпизоде (69) BA выполняет роль первичного говорящего, а ЕВ, КЕ и ST оказывают ей вербальную поддержку, осуществляя аттентивные действия (02ЕВ, 05ЕВ, 10ST), а также делая различные вложения (06КЕ, 09ЕВ, 12ЕВ). Среди них встречаются комментивные действия суппортивного характера («sind immer die Frauen»), произносимые ЕВ синхронно в конце эпизода (69) и подводящие своего рода итог рассказу ВА.
Примечателен тот факт, что женщины сравнительно часто используют в качестве сигналов передачи роли говорящего социально ориентированные коммуникативные ходы (weifite - 04ВА), а также настойчивые запросы подтверждения с помощью заключительных фраз (пе - 08ВА), которые отражают стремление собеседниц найти общий знаменатель.
Сигналы взятия и сохранения коммуникативного хода, как правило, не носят компетитивныи характер, поскольку не олицетворяют никакой борьбы за право выступления.
Отличительной особенностью динамической организации МКР в аффилятивной коммуникации являются синхронные ходы нескольких коммуникантов, не препятствующие взаимопониманию по причине смыслового изоморфизма. (70)
