Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы исследования категории отрицания 10
1.1 . Логический и лингвистический аспекты категории отрицания 10
1.2. Соотношение утверждения и отрицания 21
1.3.Соотношение отрицания и модальности 30
1.4 Категория отрицания в прагматическом аспекте 37
1.5.Соотношение отрицания и предикативности 40
Выводы по I главе 50
Глава II Способы выражения отрицания в разно системных языках на уровне морфологии 53
2.1. Морфологические способы выражения отрицания в русском языке 53
2.2. Морфологические способы выражения отрицания в английском языке 71
2.3. Морфологические способы выражения отрицания в адыгейском языке 90
Выводы по II главе 118
Заключение 121
Библиография 130
Список художественной литературы 143
- Логический и лингвистический аспекты категории отрицания
- Соотношение утверждения и отрицания
- Морфологические способы выражения отрицания в русском языке
- Морфологические способы выражения отрицания в английском языке
Введение к работе
Диссертация является монографическим исследованием, в котором осуществляется анализ категории отрицания на материале разносистемных языков. Следует отметить, что категория отрицания может быть выражена различными способами на различных уровнях языка.
Предметом изучения, описания и анализа данной диссертации служат морфологические способы выражения категории отрицания в языках с различным строем.
Основным объектом исследования служат языковые средства выражения категории отрицания на уровне морфологии. Исследуемые свойства выражения интересующей нас категории определяются особенностями строя рассматриваемых языков, дающих богатый материал для выявления аффиксальных способов выражения отрицания.
Актуальность исследования. Выбор темы диссертации обусловлен теоретическим и практическим значением изучения аффиксальных способов выражения категории отрицания в интересующих нас разносистемных языках -русском, английском и адыгейском.
Категория отрицания в современном языкознании является объектом изучения многих исследователей, поскольку представляет собой лингвистическую универсалию и может быть выражена на различных уровнях языка. Отдельные аспекты данной проблематики рассматривались в соответствующей литературе и ранее, однако она требует дальнейшей разработки.
Цель диссертационной работы - анализ морфологических средств выражения отрицания в каждом из исследуемых языков, установление общих и различных черт, то есть уникалий и универсалий. Поставленная в работе цель предполагает решение следующих задач:
1) сравнительный анализ способов выражения отрицания на уровне морфологии в сопоставляемых языках;
анализ способности различных частей речи к выражению отрицания аффиксальным способом;
выявление универсальных и уникальных морфологических способов выражения отрицания в разносистемных языках: решение этой задачи состоит в выявлении общего и специфического в морфологических средствах выражения отрицания в разносистемных языках- русском (язык флективного строя, группа индоевропейских языков), английском (язык с ярко выраженным аналитическим строем) и адыгейском (агглютинативный язык, группа иберийско-кавказских языков).
Новизна данного исследования состоит в том, что впервые объектом изучения избраны морфологические способы выражения категории отрицания в разносистемных языках - русском, английском и наименее изученном адыгейском, тогда как отрицание в адыгейском языке занимает достаточно значительное место и выполняет важные функции. Исследуемые языки являются языками различной генетической принадлежности и различной структурной организации. Следует отметить, что сопоставляемые языки по своим строевым особенностям достаточно различны, причем степень изученности рассматриваемых языковых явлений тоже неодинакова. Тот факт, что эти языковые явления наименее изучены в адыгейском языке, также свидетельствует о новизне и актуальности данного исследования.
Материал исследования. Исследование проводилось по материалам письменных произведений. Источником фактического языкового материала для анализа послужили произведения современной художественной оригинальной англо-американской, русской и адыгейской литературы.
Методы и приемы исследования. Выбор используемых методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала и поставленными задачами. В диссертации используются следующие методы исследования: метод системного анализа, описание, трансформационный метод. Основные приемы анализа: наблюдение, сравнение, обобщение.
Данное исследование предполагает выбор языка-эталона (метаязыка) и трансформации перехода от языка-эталона к конкретным языкам и обратно. В процессе работы в качестве эталона был избран русский язык. Общеизвестно, что язык-эталон представляет собой лингвистическое средство или систему, которая помогает осуществить процесс сравнения структур различных языков. Он выделяется, как правило, на дедуктивной основе.
Б.А.Успенский определяет метаязык как «некоторый определенный язык (естественный или искусственный), через который описывается какой-то другой язык» (Успенский 1965, 59).
С момента появления языкознания уже существовал своеобразный язык-эталон, или метаязык, поскольку модель описания системы латинского языка фактически выполняла эту функцию.
Разновидности и количество языков-эталонов в современной лингвистике недостаточно разработаны. На основе уже известных фактов можно выделить некоторые системы, используемые в качестве языка-эталона. Это может быть или специально созданный искусственный язык, или символический язык, состоящий из общих искусственных правил, или определенный конкретный язык с хорошо разработанной системой, каким и является русский язык. Следует учесть, что выбранный язык-эталон должен отличаться широкой применяемостью, универсальностью при сравнении систем различных известных и неизвестных языков. Как мы полагаем, именно русский язык отвечает всем этим требованиям. Именно поэтому он использован нами в качестве языка-эталона.
Теоретическое значение диссертации состоит в том, что результаты исследования будут способствовать дальнейшей разработке проблемы категории отрицания как лингвистической универсалии в контексте изучения межкатегориального взаимодействия разносистемных языков.
Практическая ценность диссертации заключается в возможности использовать полученные результаты при чтении лекций, специальных курсов по проблеме категории отрицания, проведении практических и теоретических за-
нятий, при переводе с одного языка на другой, в лексикографической практике, для привития студентам навыков культуры родной и неродной речи.
В работе мы выдвигаем следующую гипотезу: морфологические способы выражения отрицания представлены во всех трех языках, и особенности их проявления определяются особенностями исследуемых языков.
На защиту выносятся следующие положения:
В свете теории языка отрицание рассматривается как отраженная в языке и речи логико-лингвистическая категория.
Отрицание является универсальной категорией, т. к. оно находит выражение во всех языках.
Отрицание может быть выражено как морфологическими, так и не морфологическими средствами.
Отрицание в языке может быть выражено эксплицитно и имплицитно, причем при имплицитном выражении отрицания первичной является отрицательная форма, а вторичной - положительная.
Отрицание многократное, или кумулятивное, возможно в русском и адыгейском языках:
«Никто ничего не видел»
«Зыми зыцэ ылъэгъугъэп», что совершенно неприемлемо в английском
языке:
«Nobody saw anything»
Рассматривая соотношение отрицания и модальности, мы приходим к выводу, что они являются самостоятельными языковыми категориями.
В адыгейском языке отрицание может быть выражено всеми знаменательными частями речи.
Теоретико-методологическую основу исследования составили известные положения о лингвистической категории отрицания ведущих отечественных и зарубежных ученых.
Апробация диссертации. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английского языка и кафедры адыгейской филологии Адыгейского государственного университета и апробированы на Всероссийской научно-практической конференции «Этнопедагогические и этнопсихологические проблемы воспитания толерантного поведения в полиэтническом обществе» в 2002 году в Дагестанском государственном университете. Основные положения работы нашли отражение в трех публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка использованной литературы и сокращений.
Во введении обосновывается выбор темы исследования и ее актуальность, определяются основные цели и задачи, объект исследования, даются некоторые теоретические выкладки и общая характеристика материала, раскрывается научная новизна, теоретическое и практическое значение работы, формулируются положения, выносимые на защиту.
Первая глава - «Теоретические основы исследования категории отрицания» - посвящена анализу существующих исследований и рассмотрению разновидностей отрицания и лингвистических способов его выражения. Категория отрицания рассматривается в философском, логическом и лингвистическом аспектах. Особое внимание уделяется соотношению утверждения и отрицания. В главе дается определение эксплицитного и имплицитного отрицания, исследуется соотношение отрицания и модальности, а также освещается существующая концепция отрицательной модальности. Определенное внимание уделено категории отрицания как особому виду предикации.
Во второй главе - «Способы выражения отрицания в разносистемных языках на уровне морфологии» - дается описание и анализ языковых средств выражения отрицания в разносистемных языках. Учитывая все многообразие существующих в языке способов выражения отрицания, мы выбрали в качестве объекта исследования морфологические способы.
В заключении предлагается сравнительный анализ именно морфологических средств выражения категории отрицания в трех разносистемных языках - русском, английском и адыгейском, а также обобщаются результаты проведенного исследования, излагаются основные выводы диссертации.
Работа завершается библиографией и списком использованной художественной литературы.
Логический и лингвистический аспекты категории отрицания
Изучением общих проблем категории отрицания занимались многие отечественные и зарубежные лингвисты. При этом все они отмечали, что утверждение и отрицание - фундаментальные проблемы и языкознания, и логики, поскольку «категория утверждения-отрицания принадлежит к той области языковых явлений, где их связь с логическим мышлением оказывается наиболее непосредственной» (Громоздова 2000,3).
В отдельных видах отрицания проявляются общие свойства операции отрицания, позволяющие объединить разновидности формально-логической операции в одно понятие - логическую категорию отрицания. Интересно следующее общее определение понятия формально-логического отрицания, данное А.Д. Гетмановой на основании синтеза общих и существенных свойств операции отрицания в различных разделах формальной логики: «Отрицание в формальной логике - логическая операция, противопоставляющая истинному суждению неистинное, ложному суждению - неложное суждение, указывающая на несоответствие предиката субъекту или образующая дополнение к данному классу, а в формально-логической системе относящая формулу А к опровержимым, если А ведет к противоречию» (Гетманова 1972, 121-122). Как видим, формально-логическое отрицание - одна из важнейших, фундаментальных категорий формальной логики. В предложенном определении формальнологического отрицания отражены общие существенные свойства, характеризующие операцию отрицания в классической двузначной логике, в логике классов, в многозначных, в интуиционистской и конструктивных логиках.
Система языковых категорий и значений, в целом соответствующая системе логических категорий и форм, позволяет всегда выражать любые логические отношения независимо от того, существует между ними (логическими и языковыми отношениями) однозначное соответствие или нет. В том плане не составляют исключения и отрицание. В случаях типа
Неверно, что он пишет. It was not even clear whether the language was Indo-European or not. - «He было даже ясно, является ли язык индоевропейским или нет»
имеет место однозначное соответствие между логической и языковой формой, т.е. языковые средства служат показателем определенного содержания мысли: неверно, что..., it was not clear... whether..., всегда означает отрицание следующего за ним суждения как ложного. Поэтому формально - логическое отрицание имеет в принципе такое же значение, что и употребляемое в естественном языке, только уточненное: оператор отрицания имеет точное, фиксированное, однозначное значение.
Видимо, нельзя игнорировать и психологическую концепцию категории отрицания, поскольку для данной концепции отрицания характерно разделение психических актов предикации и суждения: акта мысленного отнесения содержания предиката к содержанию субъекта и акта оценки этого отнесения. Так, по мнению Ю. Бергмана и В. Виндельбанда, утверждение и отрицание представляют собой параллельные выражения соответственно одобрения (признания) и неодобрения (отклонения) субъектом мыслимого содержания (вещь белая - вещь приятна или неприятна, поступок хорош или плох и т.п.). (Bergmann 1879, 46, 177; Виндельбанд 1904, 25-36, 360). Одобрение и неодобрение - оценочные реакции обладающего волей и чувствами человека на содержание своих мыслей. В случае одобрения перед нами утвердительное суждение, в случае неодобрения - отрицательное. Однако такое деление суждений, основанное на различении одобрения и неодобрения как актов воли и чувства, есть чисто психологическое, но не логическое.
X. Зигварт, критикуя В. Виндельбанда за субъективизм, отмечает, что всякая одобрительная или неодобрительная оценка субъективно-предикатного отношения с точки зрения истинности его есть суждение, которое в свою очередь может быть истинным или ложным. И это суждение есть суждение об отношении вещи к познающему субъекту, а не суждение о вещи самой по себе. «Но это отношение существует просто, и оно признается, а не одобряется или вызывает неодобрение. «Солнечный свет мне приятен» - это, конечно, оценка солнечного света в отношении к моему чувству. Но сама эта оценка, высказываемая суждением, не есть ни чувство, ни хотение, а просто признание факта, что солнечный свет пробуждает во мне это чувство. Реакция чувствующего человека есть то удовольствие, которое он получает от теплоты. Суждение, в котором он выражает это, есть функция его мышления... Мы порицаем ложное потому, что оно ложно, но не потому ложно, что мы порицаем его» (Зигварт 1908, 444-445).
Психологическая концепция отрицания как выражение неодобрения (несогласия) субъектом мыслимого содержания или неверия его в сопряженное положительное суждение неприемлема, поскольку неодобрение, неверие и т.п. как чисто субъективные, точнее, психологические акты не являются логической характеристикой суждения. И вообще всякие соображения из области психологии мышления и прагматики языка (мотивы отрицания, потребность в отрицании, желание выразить несогласие и т.п.) не имеют прямого отношения к логике и не могут являться онтологической основой логического отрицания.
Соотношение утверждения и отрицания
Проблема отрицания и его выражения, являясь достаточно сложной и актуальной, исследуется в философском, логическом, лингвистическом, а в последнее время и в психолингвистическом аспекте.
Понимание отрицания в философии сводится к одному из важнейших законов диалектики - закону отрицания отрицания, сущность которого заключается в том, что отрицание не есть простое уничтожение отжившего в процессе развития, оно подразумевает усвоение на новом этапе всего лучшего, положительного, что было создано на предыдущем этапе развития. В этом заключается сущность развития. С точки зрения диалектики отрицание равноправно утверждению.
«Отрицание рассматривается как необходимый момент развития, условие качественного изменения вещей» (ФС, 349).
Логическое отрицание, несмотря на его тесную связь с философскими категориями («определение сущности логического отрицания является философской проблемой» (Кондаков, 61)), принципиально отличается от философского, т.е. диалектического отрицания.
В «Логическом словаре - справочнике» Н.И. Кондакова отрицание определяется как «логическая операция, заключающаяся в том, что истинному высказыванию (суждению) противопоставляется неистинное высказывание (суждение) противопоставляется неложное высказывание (суждение)». В результате этой операции вместо данного высказывания «А» получается новое высказывание «не-А» или вместо «не-А» образуется «А». Вновь образующиеся высказывания называются отрицанием исходных высказываний. С логической точки зрения отрицать какое-либо суждение - это значит установить несоответствие предиката суждения субъекту (Кондаков; 421).
Отрицание суждения представляет собой такое преобразование структуры суждения, в результате которого из исходного суждения образуется новое суждение, оказывающееся ложным, если исходное истинно, и истинным, если исходное суждение ложно. Например, в результате отрицания исходного суждения: «эта книга интересная» получим новое суждение: «эта книга не интересная», которое находится в противоречии с исходным.
Операции с такими суждениями подчиняются закону исключенного третьего.
Большинство ученых относят утверждение и отрицание к числу полярных языковых категорий; это значит, что они представлены парными формами, прямо противоположными по своему значению.
Следует отметить, что не все языковеды рассматривают утверждение и отрицание как парные категории. Так, О.Есперсен (1958, 177), доказывая тройственный характер этих категорий, трактует их как противные категории (contrary terms) вопреки логике, которая считает их противоположным (contradictore terms), исключающими возможность промежуточного третьего. Исходя из этого, О. Есперсен устанавливает тройственное деление: А - утверждение, В - сомнение, С - отрицание.
Если утверждение и отрицание выражают абсолютную уверенность: первое в наличии, второе в отсутствии чего-либо, то сомнение выражает неуверенность и поэтому противополагается в одинаковой степени А и С.
Данное понимание рассматриваемых категорий, отразившееся в определении сущности полных антонимов, послужило логической основой данного исследования.
Вопрос о соотношении понятия «утверждение» и «отрицание» в логике (является ли отрицание производным от утверждения или нет) до настоящего времени не нашел однозначного решения. Трансформация взглядов на эту проблему философов и логиков наиболее полно отражена в работе Н. Г. Озеровой (1978,7-9).
Если со времен Аристотеля утвердительные и отрицательные суждения считались равноправными как отражающие реальную действительность, то, начиная с И. Канта, многие ученые представляют отрицание как модификацию утверждения, то есть, по их мнению, отрицание высказывает нечто об утверждении, а именно, что оно ложно.
Некоторые ученые придерживается первой точки зрения: «Отрицание является самостоятельной формой суждения, которая наряду с утвердительным суждением служит для отражения определенных сторон действительности (Озерова, 9; Бахарев, 34).
На наш взгляд, признавая истинность подобного решения проблемы, следует отметить более сложную логическую структуру мыслительной операции при отрицании, чем при утверждении. Это отразилось в спорах о первичности или вторичности отрицания в лингвистике. Теоретически можно предположить, как считает А.И. Бахарев, что отрицание в языке возникает после категории утверждения. Отрицание в языке предполагает более высокий уровень «абстрагирующей работы мышления». Легче сказать о том, что есть, что имеется непосредственно перед глазами, но труднее сказать о том, чего нет перед глазами, и совсем трудно - о том, чего нет вообще (Бахарев, 9).
Исследованию отрицания в различных аспектах посвящены многие философские, логические и лингвистические работы, однако в некоторых трудах проблема отрицания рассматривается комплексно. Например, И. Н. Бродский (144) объединяет философские и логико-семантические аспекты отрицания.
Представляется, что категорию отрицания в лингвистике неправомерно безоговорочно считать производной, основываясь на выводах логики, так как отрицание в лингвистике не тождественно логическому отрицанию. Логическая категория отрицания, как отмечает Е.И.Шендельс, является основным, но не единственным значением категории отрицания» (Шендельс, 130). Категория отрицания в языке является самостоятельной областью исследования, что объясняется своеобразием ее содержания, объекта описания, отличного от объекта и содержания логики.
Как известно, отрицание в языке может быть выражено эксплицитно и имплицитно. В случаях с эксплицитным (формально выраженным) отрицанием логическая модель поддерживается: первично утверждение, отрицание вторично: Он умеет петь. - Он не умеет петь.
Морфологические способы выражения отрицания в русском языке
Русский язык располагает несколькими вариантами реализации синтаксического отрицания. Особый интерес представляет модальность двойного отрицания. Вопрос о нескольких отрицаниях в одном предложении связан с «возможностью употребления в одном предложении и общего и частного отрицания, а также нескольких частных отрицаний», т.е. когда «в общеотрицательных предложениях возможно употребление еще одного или нескольких отрицаний, действие которых не связано с общим отрицанием и имеет частный характер..., такое отрицание может выступать при любом члене предложения, кроме того, который уже имеет значение общего отрицания» (ЛЭС1990, 355). Следовательно, можно рассматривать три варианта модального отрицания: двойное, общее и частное (факультативное). Двойное отрицание характеризуется наличием двух материализованных отрицаний при одном члене предложения. Например: Второе письмо было, видимо, не неприятно, потому что граф улыбнулся, читая его (Л.Т., 198); Это — нелегкая, однако не невозможная задача (С.А., 258). Отрицание отрицания создается постановкой частицы не перед отрицательным местоименным словом, или наречием, перед отрицательным предикативом нельзя, невозможно или перед словоформой, уже имеющей при себе отрицательную частицу не. Отрицание отрицания тесно связано с контекстом и используется обычно для выражения возражения и противопоставления: «Генералу, как видно, не не понравился такой приступ» (Н.Г., 78); «Мне больше нечего делать. — Нечего делать, нечего делать... — проговорила она со слезами на глазах. — Нет, не нечего делать!» (Л.Т., 235); Общее модальное отрицание может быть выражено а) формально-грамматическими и б) лексико-синтаксическими средствами. Например: «Я думал, что он никогда в жизни не был пьян, не участвовал в кутеже, не говоря уж о других увлечениях, свойственных молодым людям (Л.Т., 169)»; «— Испортит, — отвечал из-за паруса угрюмым басом Архип, большой человек, чрезвычайно похожий на отставного солдата. — Нет, но испорчу, — отвечал я »(Н.Л., 278); Частное, или факультативное, модальное отрицание при одном (а также не при одном) члене предложения наблюдается, когда отрицание относится к носителю признака, но не отрицается само действие. Могут отрицаться соответственно время или место действия, когда отрицание относится не к ситуации в целом, а лишь к какой-то ее части, т.е. имеет частный характер. Как правило, частное отрицание связано с актуальным членением предложения: член предложения с частным отрицанием, как правило, является ремой. Например: «Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой: Не предавал тебя ни мыслью, ни душой.. .(СИ, 31); Лишь гении доступны для толпы! Но ведь не все же гении - поэты?! Не изменяй намеченной тропы И помни: кто, зачем и где ты (СИ, 49). Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить Себя легко, и свет небес не видеть... (СИ, с. 59). В исследуемых конструкциях с выражением модального отношения отрицание в предложении реализуется сравнительно прямым путем. Контекстуальная обусловленность в этих случаях весьма относительна, хотя контекст (особенно линейный) не утрачивает своей организующей значимости. Однако речевым реализациям наиболее присуще выражение отрицательного модального отношения интонационным путем, и в языке оно предопределяется вертикальным контекстом. К таким конструкциям можно отнести предложения (ре- чевые отрезки) со значением иронии, сарказма, пренебрежения, неуважения, почитания, страха т.д. Сравним, например: «Я буду много работать» - прямое утверждение; «Я буду много работать?» - в значении — «Именно я?»; «Я буду много работать?» - в значении — «Не буду»; «Я буду много работать?» - в значении — «Мало». Как пишет Н.Г.Озерова, в подобных предложениях «отрицанием, выраженным интонацией, в сочетании с инверсией» (Озерова 1978, 12) реализуется модальное отношение отрицания. Другой вариант отрицательности встречается в предложениях типа «Много ты знаешь!», «Буду я работать, как же!» и т.п. Здесь наблюдается явное превалирование интонации (если отсутствует контекст). Утверждение Д.Н.Шмелева, что здесь отрицание выражается инверсией, тем не менее, не исключает интонацию, так как инверсия вне интонации может предопределить логическое ударение и только интонационно реализовать отрицание (Шмелев 1977, 18). Предложения типа: «Есть чему радоваться», «Есть из-за чего страдать» и подобные нуждаются в интонационной определенности, которую мы используем в ситуативных условиях. Следует отметить, что в устной речи ярким средством выражения отрицания является интонация, вносящая выразительные оттенки иронии, сомнения, невозможности, запрета и т.п. Предложения, где отрицание выражается только интонацией, автор называет интонационно-отрицательными. Они не имеют отрицательных частиц не и ни, но обладают ярким, экспрессивным отрицательным значением, которое выражается особой интонацией, вернее, группой близких друг другу интонаций.
Морфологические способы выражения отрицания в английском языке
Как уже отмечалось в нашем исследовании, категория отрицания является лингвистической универсалией и может быть выражена на всех уровнях языка. Отмечая многообразие способов выражения отрицания и невозможность исследования этого многообразия в одной работе, мы избрали объектом описания, сопоставления и анализа морфологические способы выражения отрицания в трех разносистемных языках - русском, английском и адыгейском.
В связи с этим мы сочли необходимым уделить внимание морфологии, представляющей собой систему механизмов языка, обеспечивающей построение и понимание его словоформ, и раздел грамматики, изучающий закономерности функционирования и развития этой системы.
Сторонники различных концепций по-разному трактуют объем понятия «морфология». В соответствии с одной из наиболее распространенных точек зрения, морфология изучает структуру значимых единиц языка, по протяженности не превышающих синтагматического слова или словоформы. Максимальная единица морфологии - словоформа - является вместе с тем минимальной единицей синтаксиса.
Главным основанием для выделения морфологии в качестве особого раздела грамматики является членимость словоформы на меньшие значимые единицы, называемые морфемами, морфами или монемами: означаемое словоформы делится на меньшие означаемые, а ее означающее - на меньшие означающие. Таким образом, морфология обеспечивает поморфемное соотнесение компонентов внутренней или содержательной стороны словоформы с компонентами ее внешней, то есть звуковой, стороны. При этом нацеленность морфологии на передачу значений именно служебными элементами, а не корнями, отличает морфологию от лексикологии, в центре внимания которой находятся, напротив, значения корней и целых слов.
Следует отметить, что традиционное деление грамматики на морфологию - грамматику слова и синтаксис - грамматику словосочетания и предложения, в целесообразности которого сомневались Ф. Де Соссюр, Л. Ельмслев, 3. 3. Харрис, Ч. Ф. Хоккет, не обладает абсолютной и универсальной значимостью. Оно важнее всего для языков с четкой структурной противопоставленностью слова и морфемы, то есть с высоким уровнем синтетизма, и по мере нарастания аналитизма теряет свою ценность. Именно поэтому в описаниях языков с бедной морфологией, к которым, наряду с современным китайским, индонезийским, многими тибето-бирманскими языками, относится и английский язык, морфология как раздел грамматики отходит на задний план. Для аморфных или корневых языков ( древне-китайский, современные тайские, вьетнамский, йоруба) значимость морфологии практически сводится к нулю, если не считать сложения, трактуемого либо как словосложение, либо как морфемосложение. В свою очередь, для ряда агглютинативных языков - японского, дравидийских, марийского и интересующего нас адыгейского - характерно то, что трудно отличить аффиксы от служебных слов. В этих языках одни и те же единицы квалифицируются то как неотделимые частицы, то как подвижные или мобильные аффиксы. Линейная расстановка таких служебных морфем более адекватно описывается методами синтаксиса, чем традиционными методами морфологии.
В лингвистике существует и более широкое понимание морфологии как науки о формах. При этом понятие формы охватывает любые, а не только внутрисловные, средства выражения, рассматриваемые в их формальном или внешнем аспекте (Г. Пауль, Г. Суит, А. Нурен, В. Матезиус, отчасти О. Есперсен), распространяясь даже на служебные слова, порядок слов, интонацию (Ж. Ванд-риес, Ч. Ф. Хоккет, 3. 3. Харрис). В данном случае некоторые авторы считают возможным говорить о «нефлективной » или «аналитической, внешней, синтаксической» морфологии (В. М. Жирмунский, С. Д. Кацнельсон, М. И. Стеблин-Каменский). При таком понимании морфологии к ней относятся так называемые аналитические формы, комплексы типа немецких глаголов с отделяемыми приставками или русские сочетания «ни для кого», «ни с кем», «друг за другом». При этом, естественно, сфера морфологии расширяется за счет сужения области синтаксиса.
Морфологические признаки части речи рассматриваются Л. С. Бархударовым как «система словоизменительных морфем, характеризующая данную часть речи, то есть присущие данной группе слов грамматические категории» (1975, 53).
Интересны слова с отрицательной поляризацией, употребление которых в данном значении допустимо только в контексте отрицания - явного, подразумеваемого или внутрилексемного, например, русское «так уж» («Он не так уж умен», «Сомневаюсь, что он так уж умен», при недопустимом «Он так уж умен»), «такой уж», «настолько», «столь», «очень-то», «больно» в значении «особенно» («не больно надо»), «что бы то ни было» («Он отказался делать что бы то ни было»).
