Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Виртуальный дискурс как предмет лингвистического изучения 12
1.1. Общая характеристика виртуального дискурса: содержание и границы 12
1.2. Конститутивные признаки виртуального дискурса 36
1.2.1. Цели и стратегии 36
1.2.2. Ценности 48
1.2.3. Прецедентные феномены 55
1.2.3.1. Прецедентные тексты и высказывания 57
1.2.3.2. Прецедентные имена и ситуации 81
1.2.4. Участники виртуального дискурса 89
1.2.4.1. Виртуальная языковая личность как новый тип адресата и адресанта... 89
1.2.4.2. Языковая личность в виртуальном мире: проблема идентичности и саморепрезентации 101
1.2.4.3. Тональность как эмоционально маркированный способ организации общения 116
1.2.4.4. Коммуникативная компетенция языковой личности в виртуальном дискурсе 125
1.3. Текстовая специфика виртуального дискурса 146
1.3.1. Гипертекст 146
1.3.2. Креолизованный текст 158
Выводы к главе 1 169
Глава 2. Жанровые характеристики виртуального дискурса 175
2.1. Проблема выделения жанров в виртуальном дискурсе и параметры структурирования виртуального жанрового пространства 175
2.2. Дискурсообразующие жанры 181
2.2.1. Электронное письмо 181
2.2.2. Форум и гостевая книга 187
2.2.3. Чат 204
2.2.4. Блог 213
2.2.5. Жанр мгновенных сообщений 235
2.2.6. Многопользовательская ролевая игра онлайн 241
2.2.7. CMC 247
2.3. Дискурсоприобретенные жанры 252
2.3.1. Флейм 252
2.3.2. Сетевой флирт 260
2.3.3. Виртуальный роман 267
2.3.4. Креатифф 278
2.3.5. Флуд 286
2.3.6. Снам 295
2.3.7. Послание 303
Выводы к главе 2 307
Глава 3. Лингвокультурная концептуализация виртуального дискурса 314
3.1. Языковая картина виртуального мира. Проблема концептуализации 314
3.2. Базовые концепты виртуального дискурса 321
3.2.1. Понятийные компоненты базовых концептов 321
3.2.2. Образные характеристики базовых концептов 329
3.2.3. Ценностные составляющие базовых концептов 338
3.3. Лингвокультурные типажи виртуального дискурса 352
3.3.1. Виртуальный дискурс и проблема типизации личности 352
3.3.2. «Хакер» и «программист» 361
3.3.3. «Чайник» и «ламер» 377
3.3.4. «Системный администратор» и «модератор» 394
3.3.5. «Геймер» 411
3.3.6. «Флудер» и «спамер» 419
3.3.7. «Падонак» 432
Выводы к главе 3 439
Заключение 447
Библиография 455
Лексикографические издания 504
Источники текстового материала 511
- Общая характеристика виртуального дискурса: содержание и границы
- Проблема выделения жанров в виртуальном дискурсе и параметры структурирования виртуального жанрового пространства
- Многопользовательская ролевая игра онлайн
- Языковая картина виртуального мира. Проблема концептуализации
Введение к работе
Развитие информационных технологий в конце XX - начале XXI вв. способствовало не только созданию принципиально новых способов хранения, поиска и представления информации, но и возникновению новой культурной и языковой среды, новой лингвистической реальности, которая формируется и стремительно развивается с расширением сферы действия современных средств коммуникации: Интернета, сотовой и спутниковой связи.
Данная работа выполнена в русле теории дискурса. Объектом исследования является виртуальный дискурс, понимаемый как текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, а в качестве предмета берутся лингвокульту-рологические характеристики данного типа дискурса.
Актуальность выполненной работы объясняется следующими моментами: 1) общение в коммуникативной среде Интернета является важной характеристикой современной культуры, вместе с тем лингвистические особенности этого феномена освещены в научной литературе еще недостаточно; 2) изучение дискурса является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной лингвистики, однако остаются дискуссионными многие вопросы, касающиеся сути этого явления и его типов, в частности виртуального дискурса; 3) требуют научного осмысления проблемы моделирования языковых личностей участников виртуального дискурса, его целей, ценностей, концептов, жанров, коммуникативных стратегий, прецедентных феноменов, специфических средств текстового выражения.
В основу настоящего исследования положена следующая гипотеза: виртуальный дискурс представляет собой особый тип дискурса, обусловленный ситуацией виртуального общения, в рамках которого выделяются специфические жанры, функционируют специфические концепты, проявляются особые типы личностей.
Цель данной работы заключается в комплексной характеристике виртуального дискурса с позиций лингвокультурологии. В соответствии с поставленной целью формулируются следующие задачи:
дать лингвистически релевантное определение виртуальности и виртуального дискурса;
установить и описать конститутивные признаки виртуального дискурса;
)
выявить функциональные характеристики виртуальной языковой личности;
выделить виды коммуникативной компетенции в рамках виртуального дискурса;
определить текстовую специфику виртуального дискурса;
построить типологию жанров виртуального дискурса;
установить и проанализировать базовые лингвокультурные концепты виртуального дискурса;
выделить и охарактеризовать основные лингвокультурные типажи виртуального дискурса.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем доказан статус виртуального дискурса как особого типа дискурса, установлены его конститутивные признаки, выявлены функциональные характеристики виртуальной языковой личности и определены виды ее коммуникативной компетенции, раскрыта текстовая специфика виртуального дискурса, построена типология его жанров, установлены и описаны его базовые концепты и лингвокультурные типажи.
Теоретическую значимость диссертации мы усматриваем в том, что данная работа вносит вклад в развитие социолингвистической теории дискурса, лингво-культурологии, лингвоперсонологии, теории речевых жанров применительно к виртуальной коммуникации, уточняет методологию дискурсивных исследований и их категориальный аппарат.
Практическая ценность состоит в том, что результаты работы могут найти применение в курсах языкознания, лингвокультурологии, культуры речи, стилистики, лексикологии; в спецкурсах по теории дискурса, лингвистике текста, социолингвистике, прагмалингвистике, основам компьютерной лингвистики.
Теоретической базой исследования стали научные концепции, разработанные в рамках следующих научных направлений:
философии языка (С.А.Аскольдов, Д.С.Лихачёв, С.Х.Ляпин);
теории дискурса (Н.Д.Арутюнова, Р.Водак, Т.А. ван Дейк, М.Р.Желтухина, В.И.Карасик, М.Л.Макаров, А.В.Олянич, Ю.Е.Прохоров, Е.И.Шейгал, А.П.Чуди-нов);
лингвистики текста (Е.Е.Анисимова, Р.Барт, Ы.С.Валгина, И.Р.Гальперин, Ю.А.Левицкий);
когнитивистики (Н.Н.Болдырев, А.Вежбицкая, В.З.Демьянков, Е.С.Кубрякова, В.А.Маслова, З.Д.Попова, И.А.Стернин,);
лингвокультурологии (Е.В.Бабаева, Е.М.Верещагин, С.Г.Воркачёв, В.В.Воробьёв, В.И.Карасик, В.В.Колесов, В.Г.Костомаров, В.В.Красных, В.А.Маслова, Н.А.Красавский, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов; В.Н.Телия);
языковой личности и языкового сознания (Г.И.Богин, Т.В.Булыгина, И.Н.Горелов, О.А.Дмитриева, А.А.Залевская, Анна.А.Зализняк, И.А.Зимняя, Ю.Н.Караулов, И.Б.Левонтина, В.П.Нерознак, К.Ф.Седов, О.Б.Сиротинина, Ю.А.Сорокин, Р.М.Фрумкина, В.И.Шаховский, А.Д.Шмелёв);
жанрологии (М.М.Бахтин, А.Вежбицкая, В.В.Дементьев, К.А.Долинин, М.Ю.Федосюк, Т.В.Шмелёва);
речевой деятельности (Т.Г.Винокур, Б.М.Гаспаров, В.Г.Костомаров, Г.Е.Крейдлин, Л.П.Крысин, А.А.Леонтьев, Н.И.Формановская);
теории коммуникации и социальной деятельности (Г.М.Андреева, Т.Н.Астафурова, Р.Т.Белл, М.С.Каган, В.Б.Кашкин, И.С.Кон, В.П.Конецкая, А.А.Леонтьев, О.А.Леонтович, М.Маклюен, Н.Б.Мечковская, Г.Г.Почепцов, Е.Ф.Тарасов, С.Г.Тер-Минасова);
виртуалистики (А.Е.Войскунский, М.Кастельс, Н.А.Носов, С.И.Орехов, В.М.Розин, Ф.Хаммит, Л.Хиллис, Г.Л.Тульчинский).
Материалом исследования послужили данные лингвистических и энциклопедических словарей, Национального корпуса русского языка, сборников паремий и крылатых слов, афоризмов и анекдотов, тексты современной поэзии и прозы на тему виртуальной реальности и виртуального общения, тексты интернет-форумов, электронных писем, виртуальных дневников, домашних и авторских страниц в Сети, сайтов многопользовательских ролевых игр онлайн, картотека записей текстов общения в Сети в режиме реального времени (чат), архивы текстов общения в режиме мгновенных сообщений, тексты CMC-сообщений, материалы анкет и опросов (КЗУР1).
1 Здесь и далее (для ссылок на ответы, полученные в результате онлайновых бесед с участниками виртуального дискурса) мы используем общепринятую аббревиатуру КЗУР (картотека записей устной речи), независимо от того, что канал связи в проводимых опросах являлся графическим.
Исследование проводилось на материале современного русского языка Рунета, одного из сегментов глобальной сети Интернет. Вследствие этого хотелось бы принести свои извинения читателю, которого могут оскорбить приводимые в тех или иных местах диссертации примеры, содержащие ненормативную и нецензурную лексику, которая, несмотря на все попытки замены в подобных словах всех букв другими символами, все равно остается узнаваемой и не теряет своей сути. Автор солидарен с читателем и не разделяет языковых пристрастий тех, кто пользуется обсценными словами и выражениями или восхищается их употреблением, но автор считает своим долгом представить объективную картину исследования, которая порой, к сожалению, не может быть передана без приведения примеров, в которых употреблена вышеуказанная разновидность лексики.
Всего было проанализировано 150 мегабайт текстовых фрагментов, что составляет примерно 35 000 страниц (1575 п.л.).
В процессе работы использовались следующие методы исследования: наблюдение, интроспекция, понятийное моделирование, компонентный анализ словарных дефиниций, интерпретативный анализ, контекстуальный анализ, анкетирование и опросы (включая краткие/развернутые ответы на вопросы, метод свободных ассоциаций, написание мини-сочинений, выбор из числа заданных критериев и/или их градацию и др.), эксперимент, количественный анализ.
На защиту выносятся следующие положения:
Виртуальный дискурс представляет собой текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, которая обладает основными свойствами виртуальной реальности (порожденность, актуальность, автономность, интерактивность, погруженность) и является видом символической реальности, созданной на основе компьютерной и некомпьютерной техники и реализующей принцип обратной связи.
Виртуальный дискурс соотносится с компьютерным (электронным), сетевым и интернет-дискурсом, общей характеристикой которых является опосредо-ванность общения, а отличительными признаками, частично накладывающимися друг на друга, - виртуальная коммуникативная среда (виртуальный дискурс), электронный канал общения (компьютерный/электронный дискурс), множественный режим общения (сетевой дискурс и его разновидность — интернет-дискурс).
Виртуальный дискурс противопоставляется реальному дискурсу как «идеальное» «материальному», «потенциальное» — «фактуальному», «глобальное» — «локальному», «условное» - «безусловному», «фикциональное» - «действительному», «анонимное - идентифицированному», «эмоциональное - рациональному», «мозаичное - иерархичному» и является неинституциональной формой общения, хотя может содержать отдельные признаки социальных институтов.
Основными целями виртуального дискурса являются третичная социализация, сетевая инкультурация, саморепрезентация и развлечение, для достижения которых используются следующие коммуникативные стратегии: организующая, поисковая, позиционирующая, объясняющая, оценивающая, содействующая, дискредитирующая.
Сущность виртуального дискурса определяется его системообразующими ценностями: неограниченной доступностью и скоростью получения информации и завязывания знакомств, анонимностью, отсутствием пространственных границ, размыванием расстояний и стиранием роли временного фактора, демократичностью общения, свободой самовыражения.
Прецедентными для виртуального дискурса становятся тексты смеховых жанров (пародии, байки, анекдоты), прецедентными высказываниями - паремии, крылатые выражения, цитаты из прецедентных текстов, дискурсивные формулы, прецедентными персонажами - обобщенные образы пользователей Интернета.
Виртуальная языковая личность проявляется посредством текстов, создаваемых и интерпретируемых ею в процессе виртуальной коммуникации, меняет отношение ко времени и пространству, характеризуется высокой степенью поглощенности виртуальной деятельностью и смещением акцентов мировосприятия, предстает более компетентной в техническом и менее грамотной в языковом отношении, отличается доминированием фатической тональности над информативной, притуплением чувства страха за сохранность собственной жизни, полярностью поведения.
Виртуальная языковая личность постоянно экспериментирует, играет со своей идентичностью, сохраняя свободу выбора и открытость новому опыту. Основными средствами ее саморепрезентации становятся ник, аватара, ориджин, домашняя страница или блог, речевое поведение.
9. Коммуникативная компетенция виртуальной языковой личности пред-
* ставляет собой владение знаниями, представлениями, умениями и навыками, необ
ходимыми для поддержания общения и обмена информацией в рамках виртуально
го дискурса согласно его целям и складывается из трех составляющих: энциклопе
дической, лингвистической и интерактивной, каждая из которых обладает опреде
ленной спецификой, по сравнению с реальным дискурсом.
Текстовая специфика виртуального дискурса проявляется через гипертекст и креолизованный текст.
Жанры виртуального дискурса выделяются на основе структуры и композиции его текста (дискурсообразующие жанры) и интенционального разнообразия его высказываний (дискурсоприобретенные жанры). К первым относятся электронное письмо, чат, форум, мгновенные сообщения, блог, представляющий собой дневник или новостную ленту с возможностью комментирования, гостевая книга, многопользовательская ролевая игра онлайн и смс, ко вторым - флейм, сетевой флирт, виртуальный роман, флуд, послание, креатифф и спам.
Базовыми концептами виртуального дискурса, формирующими языковую картину виртуального мира, становятся «компьютер», «Интернет» и «пользователь».
В рамках виртуального дискурса возможно выделение таких лингвокуль-турных типажей, как «хакер», «программист», «ламер», «чайник», «системный администратор», «модератор», «флудер», «спамер», «геймер», «падонак».
Апробация результатов исследования. Концепция, основные положения, результаты и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии ВГПУ, научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» ВГПУ, ежегодных конференциях профессорско-преподавательского состава ВГПУ, а также были представлены на 60 научных конгрессах, симпозиумах, конференциях и семинарах различного уровня: III международном конгрессе исследователей русского языка «Исторические судьбы и современность» (Москва-2007), международном сгшпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград-2007), международных научных и научно-практических конференциях «Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования» (Москва-2008), «Личность в межкультурном пространстве» (Москва-2008), «Общество -
10 язык - культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке» (Москва-2008), «Активные процессы в различных типах дискурса» (Москва-2009), «Языки и межкультурная коммуникация: актуальные проблемы филологической науки» (Санкт-Петербург-2006), «Русская академическая неография (к 40-летию научного направления)» (Санкт-Петербург-2006), «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке» (Санкт-Петербург-2008), «Инновационные технологии обучения в области гуманитарных наук, сервиса и туризма: от теории к практике» (Владиво-сток-2007), «Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики: теоретический и методологический аспекты» (Благовещенск-2007), «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита-2007), «Этногерменевтика и когнитивная лингвистика» (Кемерово-2007), «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийск-2008), «Иностранные языки и литература в международном образовательном пространстве» (Екатеринбург-2007), «Индустрия перевода и информационное обеспечение внешнеэкономической деятельности предприятий» (Пермь-2007), «Национальный семи-озис: дискурсы идентичности» (Сыктывкар-2007), «Актуальные проблемы лингвистики XXI века» (Киров-2006), «Культура. Коммуникация. Корпоративность» (Йошкар-Ола-2007), «Язык и культура в экономическом пространстве» (Саратов-2006), «Язык и межкультурная коммуникация» (Астрахань-2007), «Межкультурная коммуникация: концепты и модели поведения» (Астрахань-2007), «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов-2006), «Личность, речь и юридическая практика» (Ростов-на-Дону-2007), «Языковая личность и социокультурное общество» (Рязань-2007), «Континуальность и дискретность в языке и речи» (Краснодар-2007), «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (Таганрог-2007), «Славянские языки и культура» (Тула-2007), «Ефремовские чтения: Концепция современного мировоззрения» (Вырица-2007), «Язык. Культура. Коммуникация» (Волгоград-2006), «Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире» (Волгоград-2007, Волгоград-2008), «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов» (Волгоград-2007), «Проблемы аксиологической лингвистики» (Волгоград-2007), «Коммуникативные технологии в образовании, бизнесе, политике и праве - 2007» (Волгоград-2007), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики» (Вол-
гоград-2008), «Актуальные проблемы лингводидактики и лингвистики: сущность, концепции, перспективы» (Волгоград-2008), международном научном семинаре-совещании «Антропологическая лингвистика» (Волгоград-2006, Волгоград-2007); всероссийских научных, научно-практических и научно-методических конференциях «Человек в системе социальных и культурных взаимодействий» (Биробиджан-2008), «Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях» (Якутск-2008), «Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности» (Иркутск-2007), «Филологические чтения» (Оренбург-2007), «Языковые коммуникации в системе социально-культурной деятельности» (Самара-2007), «Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Пенза-2006), «Гуманитарные и социально-экономические науки в начале XXI века» (Нижний Новгород-2006), «Державинские чтения» (Тамбов-2007), «Национально-культурные особенности дискурса» (Воронеж-2007), «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез» (Белгород-2007); региональных научных и научно-практических конференциях «Личность, речь и юридическая практика» (Ростов-на-Дону-2006), «Язык и межкультурная компетенция» (Петрозаводск-2007), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Волгоград-2007), «Аксиологическая лингвистика» (Волгоград-2006, Волгоград-2008, Волгоград-2009), «Актуальные вопросы современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2007), «Антропологическая лингвистика» (Волгоград-2008), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2009); межвузовских научной и научно-практической конференциях «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке» (Санкт-Петербург-2006), «Проблемы культуры речи в современном коммуникативном пространстве» (Нижний Тагил-2006).
Основные положения диссертации нашли отражение в 82 публикациях общим объемом 68,7 п.л.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка лексикографических изданий, списка источников текстового материала.
Общая характеристика виртуального дискурса: содержание и границы
Общение является необходимым условием жизнедеятельности человека, чья активность регулируется требованиями общества, в целостную систему общественных и производственных отношений которого он включен.
В связи с большим социальным значением проблема взаимодействия и взаимосвязи людей привлекает внимание ученых различных областей науки, поскольку во всем многообразии своих форм (вербальное, невербальное), видов (формальное, неформальное и т.д.) и типов (межличностное, межгрупповое, межкультурное и т.д.) общение наиболее наглядно раскрывает специфику человеческого общества. Именно общение организует социум и позволяет человеку жить и развиваться в нем, соотнося свое поведение с действиями и поведением других.
Интенсивный характер исследований проблематики общения создал множество подходов, точек зрения, многочисленных споров между исследователями по поводу определений понятия «общение», которых в отечественной литературе насчитывается несколько десятков [Астафурова, 1997, с. 10], а в зарубежной - около ста [Dance, 1970, с. 46-54]. Несмотря на большое количество определений общения, в каждом из них в качестве доминанты данного понятия выделяется межличностное взаимодействие и взаимовлияние людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности. Утверждение о единстве общения и деятельности предполагает, что «любые формы общения включены в специфические формы совместной деятельности: люди не просто общаются в процессе выполнения ими различных функций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, по поводу нее» [Андреева Г.М., 2006, с. 77]. Принцип единства общения и деятельности означает, что они рассматриваются как две стороны социального бытия человека, как находящиеся в отношении «род — вид» явления, то есть общение рассматривается как один из видов деятельности [Леонтьев А.А., 1997а, с. 27].
Здесь следует отметить, что наряду с понятием «общение» в отечественной науке широкое распространение получило понятие «коммуникация», так же вошедшее в научный понятийный аппарат и рассматриваемое, во-первых, уже, во-вторых, шире, и, в-третьих, равнозначно по отношению к общению. В узком понимании, исходя из структурной модели общения, где выделяются его коммуникативная, интерактивная и перцептивная стороны [Андреева Г.М., 2006, с. 80], коммуникация трактуется как составная часть общения. В широком понимании, наоборот, общение является составной частью коммуникации, предполагающей как взаимодействие человека с человеком, так и связь любых объектов материального и духовного мира [Кашкин, 2007, с. 8; Конецкая, 1997, с. 7]. При отождествлении общения и коммуникации данные понятия синонимичны.
В качестве аргумента отождествления общения и коммуникации служат этимологическая и семантическая тождественность данных понятий. «Общение» является производным от глагола «общаться», восходящего к прилагательному «общий», заимствованному из церковнославянского языка, вместо исконнорусско-го «ббчий» (древне-русск. «объчии», «объче», «объче») [ЭСЗ 2004, с. ПО]. «Коммуникация» имеет тот же корень, только латинского происхождения, являясь производным (через польское «komunikacja») от латинского «communicatio» [ЭС2 2004, с. 303], которое, в свою очередь, происходит от «communico» имеющего значение «делать общим, связывать, общаться» [ЛРС 1976, с. 213].
Принимая во внимание этимологическую тождественность понятий «коммуникация» и «общение», учитывая, что центральным объектом лингвистического изучения является речевая деятельность, мы не станем разграничивать рассматриваемые понятия, а для определения общения (коммуникации) воспользуемся удачной, на наш взгляд, дефиницией, предлагаемой Н.И.Формановской, которая понимает данный феномен как «коммуникативно-социальную деятельность по обмену разного рода информацией, то есть как сообщение адресанта адресату некоего (информативного и фатического) содержания для воздействия на его интеллектуальную и/или эмоциональную сферу, регулирования практических и ментальных действий, согласования речевых (и неречевых) поступков, деятельности и отношений - ради достижения желаемого результата» [Формановская, 2000, с. 56].
Речевая деятельность допускает множество аспектов исследования, одним из которых является дискурсивный анализ, оформившийся в конце прошлого века в самостоятельную лингвистическую дисциплину.
Хотя историю междисциплинарного исследования дискурса, как отмечает Т.А. ван Дейк [Дейк ван, 2000, с. 113-114], можно проследить до античных тракта 14 тов по риторике и поэтике более чем 2000-летней давности, современное развитие данной парадигмы началось в середине 1960-х годов. Термин «анализ дискурса» был введен З.Хэррисом, который обозначил им «метод анализа связной речи», предназначенный «для расширения дескриптивной лингвистики за пределы одного предложения в данный момент времени и для соотнесения культуры и языка» [Harris, 1952, с. 1-2]. А термин «дискурс» (фр. discours, англ. discourse) начинает широко употребляться в начале 70-х годов [Степанов, 1998, с. 670].
В настоящее время в лингвистической науке термин «дискурс» может употребляться в разных значениях, поскольку существуют различные подходы к определению дискурса (например, формально-структурный, функционально-структурный, социолингвистический, прагмалингвистический, критический и др.). О многообразии имеющихся трактовок данного термина свидетельствует также большое количество лингвистических обзоров, рассматривающих специфику каждого из имеющихся подходов, разводящих понятия дискурса и текста и стремящихся систематизировать направления изучения данного феномена [Балашова, 2006, с. 12-32; Гурочкина, 1999, с. 12-15; Карасик, 2000, с. 271-279; Костомаров, 2005, с. 35-38, 41-49; Кубрякова, 2002b, с. 7-11; Макаров, 1998, с. 72-82; Петрова Н.В., 2003, с. 123-131; Романов, 2005b, www.; Шейгал, 2000, с. 8-16; Halliday, Hasan, 1991, с. 30-34; Verdonk, 2003, с. 17-27 и др.]. Наличие множества походов к изучению дискурса является возможным в силу того, что «анализ дискурса - междисциплинарная область знания, находящаяся на стыке лингвистики, социологии, психологии, этнографии, семиотического направления литературоведения, стилистики и философии» [Карасик, 2002, с. 276]. Однако, несмотря на то, что анализ дискурса осуществляется с различных позиций, всех исследователей дискурса, по мнению В.И.Карасика, объединяют следующие основные посылки: 1) статическая модель языка является слишком простой и не соответствует его природе; 2) динамическая модель языка должна основываться на коммуникации, то есть совместной деятельности людей, которые пытаются выразить свои чувства, обменяться идеями и опытом или повлиять друг на друга; 3) общение происходит в коммуникативных ситуациях, которые должны рассматриваться в культурном контексте; 4) центральная роль в коммуникативной ситуации принадлежит людям, а не средствам общения; 5) коммуникация включает докоммуникативную и посткоммуникативную ста 15 дии; 6) текст как продукт коммуникации имеет несколько измерений, главными из которых являются порождение и интерпретация текста [Там же].
Проблема выделения жанров в виртуальном дискурсе и параметры структурирования виртуального жанрового пространства
Хотя, по мнению ученых, активно занимающихся исследованием речевых жанров, «изучение речевых жанров, в котором часто видели важнейшую часть общего изучения речи в России, ... сейчас переживает не лучшие времена» [Дементьев, Фенина, 2005, с. 5], и в этой области «наметился определенный застой» [Шмелёва Т.В., 2004, www], данная проблема продолжает оставаться актуальной для современной лингвистики. Действительно, в настоящее время, в целом, по сравнению со значительными достижениями в области жанроведения, имевшими место во второй половине девяностых годов прошлого века, наблюдается некоторый спад интереса, поскольку, как справедливо отмечает Т.В.Шмелёва, « открытия наиболее эффектных жанров состоялись, на создание же энциклопедии жанров пока никто не решается» [Шмелёва Т.В., 2004, www]. Однако существуют области, изучение речевых жанров в рамках которых является не только необходимым, но и представляет собой одну из первостепенных задач, например, в процессе виртуального общения. Несмотря на большое количество исследований, связанных с виртуальной коммуникативной и социокультурной средой, в жанроведческом направлении многое остается неизученным. Прежде всего, особого внимания заслуживает выделение жанров в виртуальном дискурсе. В настоящее время при описании виртуального или электронного дискурса исследователи часто рассматривают те или иные жанры, выделяют некоторые характеристики, однако четких критериев, параметров, на основе которых происходит группировка жанров, зачастую не дается. Или же выделяемые критерии приводят к смешению явлений разного уровня.
Так, например, Н.Г.Асмус [Асмус, 2005, с. 9-10], Е.Н.Галичкина [Галичкина, 2001, с. 4] и О .В .Дедова [Дедова, 2004, www.] при определении жанра апеллируют к трактовке данного понятия М.М.Бахтиным, однако, выделяемые ими жанры (чат, жанр мгновенных сообщений, форум, конференцию, гостевую книгу, электронную почту) вряд ли можно считать жанрами именно в данном понимании. С.Н.Михайлов [Михайлов, 2004, www.] только перечисляет жанры электронной коммуникации и дает их краткую характеристику, не приводя ни четкого определения, что понимается под жанром, ни критериев выделения жанров. Как следствие этого, остается не совсем понятным, почему электронная почта не рассматривается как жанр, а дневник входит в перечень выделяемых жанров. Г.Н.Трофимова выделяет многочисленные жанры интернет-коммуникации, характерные для разных стилей, утверждая, что в Рунете возникают собственно сетевые жанры, использующие возможности новых информационных технологий [Трофимова, 2004, www.]. Однако так и остается неясным, придерживается ли автор понимания жанра у М.М.Бахтина или же рассматривает его с позиции функциональных стилей. Трактуя жанр как речеповеденческий тип компьютерного дискурса, П.Е.Кондрашов [Кондратов, 2004, с. 13] не уточняет, что же понимается под этим типом, вследствие чего возникает вопрос, почему чат, форум, жанр мгновенных сообщений и игра, с точки зрения данного автора, являются жанрами, а электронное письмо и блог, имеющие сходные признаки, выпадают из этой классификации. Ф.О.Смирнов строит классификацию электронных жанров на основании направленности коммуникации и степени интерактивности [Смирнов, 2004, с. 8] и выделяет электронную почту, ICQ, чат, форум и блог. Однако на основании данных критериев можно говорить и о жанре объявления, поздравления, флирта, флейма и т.п., то есть о тех жанрах, которые определяются М.М.Бахтиным как речевые, которые обязательно присутствуют в электронной коммуникации, но существенно отличаются от выделенных исследователем жанров. Л.А.Капанадзе перечисляет в качестве жанров веб-сайт, домашнюю страницу, электронную библиотеку, электронный журнал, электронное письмо, чат, гостевую книгу, доску объявлений, коллекцию программ, каталог, коммерческое объявление, рекламные баннеры и говорит о возникновении принципиально нового гипержанра, под которым понимает специфический модус бытования текста, связанный с электронными носителями [Капанадзе, 2002, www.]. М.Л.Макаров, подчеркивая важность «технического» критерия «жанрообразия» общения [Макаров, 2005, с. 337], описывает такие жанры, как гостевая книга, форум, чат, 1CQ и электронная почта. Тем не менее, остается неясным, исчерпывается ли все количество возможных жанров электронной коммуникации перечисленными или же они приводятся только в качестве нескольких примеров для иллюстрации рассматриваемой проблемы. У Е.Н.Вавиловой [Вавилова, 2001, с. 18] остается непонятным, какие из выделяемых автором простых, сложных и комплексных жанров являются жанрами именно виртуального дискурса, а так же на основе каких критериев происходит выделение жанров письма и флейма, описываемых в работе. Л.Ю.Иванов при описании жанров Глобальной сети подчеркивает, что при изучении жанров Интернета необходимо разграничивать их на исконно сетевые, то есть порожденные самой Сетью, и заимствованные из других сфер общения, однако внимание автора уделяется преимущественно рассмотрению заимствованных жанров [Иванов Л.Ю., 2000, www.]. Очень интересной в свете рассматриваемой проблемы является статья Е.И.Горошко «Теоретический анализ интернет-жанров: к описанию проблемной области» [Горошко, 2005], в которой автор дает анализ работ, так или иначе затрагивающих изучение виртуального жанрового пространства. Рассматривая исследования как отечественных, так и зарубежных ученых, в итоге Е.И.Горошко подчеркивает, что при достаточно динамичном развитии коммуникативного пространства Интернета построение непротиворечивой классификации его жанров все еще остается одним из краеугольных вопросов теории виртуальных жанров. Наиболее обоснованным и подробным из всех рассмотренных нами подходов к выделению жанров в виртуальном дискурсе нам представляется классификация М.Ю.Сидоровой, основанная на противопоставлении жанров по продолжительности жизни текста, соотношению линейности и гипертекстовое, иерархии высказываний и способу «нарастания текста», уровню спонтанности и обработанности, онлайновости и офлайновости и т.п. и выделяющая такие жанры, как ICQ, чат, форум, дневник (блог), электронную переписку (е-mail), гостевую книгу и MUD (многопользовательскую ролевую игру) [Сидорова, 2006, с. 55]. Однако, на наш взгляд, данный подход рассматривает жанры только со стороны форм общения, оставляя проблему речевых жанров открытой.
В самом деле, жанры виртуального дискурса в силу многомерности данного образования очень разнообразны, поэтому при выделении жанровых признаков следует исходить из того, что как любое сложное многомерное образование виртуальный дискурс неоднороден и предполагает неоднородность критериев, используемых для выделения того или иного признака, той или иной категории.
Многопользовательская ролевая игра онлайн
Появляясь на свет в человеческом обществе и с раннего детства наблюдая за социальной активностью окружающих, ребенок открывает для себя назначение многих предметов окружающей действительности и начинает действовать с ними по-человечески, приобщаясь к материальной и духовной культуре, вследствие чего у него формируется предметная деятельность. Нельзя не согласиться с замечанием И.Хейзинги [Хейзинга, 1992, с. 18], что для человека взрослого и дееспособного игра представляет собой ту функцию, без которой он мог бы и обойтись, поскольку игра не диктуется физической необходимостью или моральной обязанностью, не представляет собой задания и протекает в «свободное время». Если для ребенка игра является своего рода «инструментом» познания окружающей действительности, то для взрослого человека она избирательна.
Принимая за основу различные критерии, можно выделить разнообразные типы игр, такие, как, например, статические и динамические, конечные и бесконечные, индивидуальные и групповые (командные), образовательные и развлекательные и т.п. Однако каждый из многообразных видов обладает основными качествами, присущими большинству игр: 1) является свободной творческой деятельностью, 2) имеет имитационный характер, то есть осознается как «вневзаправду» и вне повседневной жизни выполняемое занятие, 3) характеризуется выходом за рамки обычной жизни, во временную сферу деятельности, 4) ей присущи свои собственные порядок и напряжение, ведущие к определенным игровым правилам [Хейзинга, 1992, с. 18]. В более широком понимании игра охватывает человеческую деятельность во всех ее проявлениях, различные «последовательности трансакций, основанные, в отличие от времяпрепровождения, не на социальном, а на индивидуальном планировании» [Берн, 1992, с. 12]. Для нашего же исследования релевантным является определение игры как активности индивида, направленной на условное моделирование той или иной развернутой деятельности [ПС www.].
Компьютеризируя различные стороны жизни, человек использует компьютер не только как средство облегчения работы, но и в качестве досуга, вследствие чего компьютерные игры также становятся неотъемлемой частью нашей жизни.
Хотя сегодня существует огромное количество разнообразных компьютерных игр разных видов, все они, как отмечают их создатели и исследователи [Бурлаков, 1999, www.; Кондрашов, 2004, с. 17], могут быть подразделены на три основных «жанра», различие между которыми касается лишь некоторых нюансов: «экшэн», «РПГ» и «квест». В «экшене» средствами компьютерной графики с максимальным правдоподобием имитируется участие игрока в истреблении чудовищ и маньяков при помощи огнестрельного оружия. В «РПГ» игрок получает возможность выбирать себе персонажа из нескольких других и по ходу игры развивать его «боевые качества». В «квесте», погружаясь в вымышленную игровую вселенную, игрок разгадывает некую загадку, нередко детективного плана.
Компьютерная ролевая игра основывается на элементах обычной ролевой игры, представляющей собой вид драматической деятельности, участники которой действуют в рамках выбранных ролей, руководствуясь характером роли и внутренней логикой среды действия, а не внешним сценарием поведения. То, как будут развиваться события, зависит именно от действий игроков [ВП www.]. Иными словами, процесс игры представляет собой моделирование группой людей какой-либо ситуации, где каждый ведет себя, как хочет, играя за своего персонажа. Некоторые исследователи ролевых игр считают, что ролевая игра является не только формой досуга, но и видом творчества [Муравлянский, 2003, www.], поскольку в ней играющий действует не только согласно заданным ходам, но и проявляет собственную креативность. Понятие роли в ролевой игре отличается от общепринятого социологического понятия и сближается с пониманием роли театральной.
Как отмечается исследователями ролевых игр [Бочарова 2005; Вальтамский 2001 и др.], приход и развитие ролевой игры как стиля жизни совпал с повальным увлечением творчеством Толкиена (поэтому ролевиков нередко называют толкие-нистами), тягой к северо-западной балладной героике, кельтскому эпосу и т.п. «Да 243 той рождения российского Ролевого Движения официально считается 1990 год, когда клубами любителей фантастики была проведена первая выездная ролевая игра по Властелину Колец на реке Мане» [Бочарова, 2005, www.]. Разумеется, различные игры подобного характера существовали в подростковой среде и раньше (дети играли в неуловимых мстителей, трех мушкетеров, гардемаринов и т.д.), однако массовым данный вид досуга становится с начала девяностых годов, причем затрагивает не только подростковые, но и более взрослые возрастные группы.
Критерии, которые берутся за основу в классификации ролевых игр, очень разнообразны, к ним могут относиться, например, время, затраченное на ролевую игру, место проведения и т.п. Одной из наиболее устоявшихся классификаций является подразделение ролевых игр на полевые, павильонные, городские и виртуальные [Муравлянский, 2003, www.]. Для виртуального дискурса интерес представляет ролевая игра в виртуальной реальности в процессе реального времени, где в качестве персонажей выступают различные многочисленные пользователи Сети.
В настоящий момент имеется множество сайтов, предоставляющих возможность участия в ролевых играх и являющихся игровой средой для какой-то определенной ролевой игры, таких, как, например, «Острова»101, «Город Лейн»102, «Бойцовский клуб»103, «Арена»104 и множество других. Каждая из подобных игр является массовой многопользовательской онлайн ролевой игрой, то есть ролевой игрой, где большое количество игроков взаимодействуют друг с другом в виртуальном мире. Характерным признаком массовой многопользовательской игры считается перманентный виртуальный мир, который постоянно развивается, даже тогда, когда тот или иной игрок выходит из игры. Следует отметить, что сюжет многопользовательских онлайн ролевых игр всегда основывается любо на исторической (чаще всего средневековой) реальности, либо на героико-мифологической фантастике. Достижение какой-то цели не всегда является основной задачей ролевой игры, в некоторых ролевых играх такая цель вообще отсутствует, и приоритетной задачей в них может являться, например, развитие персонажа или исследование мира и т.д. Помимо нахождения непосредственно в игровом мире,
Языковая картина виртуального мира. Проблема концептуализации
Способ восприятия и устройства мира определенным образом отражается в любом из естественных языков, складываясь в систему взглядов, отношений и предписаний, обязательную для носителей языка. Эта отраженная в языке совокупность представлений о мире, исторически сложившаяся в обыденном сознании языкового коллектива, представляет собой языковую картину мира. Иными словами, языковая картина мира является системой образов, понятий, эталонов, стереотипов и символов, отражающих знания определенного народа об окружающем мире, оцениваются согласно предпочтениям .и нормам общества и фиксируются в значении языковых единиц [Телия, 1996, с. 214]. Как отмечает Г.В.Колшанский, «каждый язык создает свой понятийный мир, который служит как бы посредником между действительностью и человеком. Человек может ориентироваться только на мир, данный ему в промежуточном языковом сознании и являющийся его духовной собственностью благодаря родному языку» [Колшанский, 1975, с. 169].
Многие исследователи отмечают метафоричность термина «языковая картина мира» [Бабаева Е.В., 2003; Кубрякова, 1988; Маслова, 2005, 2007; Серебренников, 1988 и др.], поскольку языковая картина мира не создает для носителей языка какую-то новую картину мира, отличную от объективно существующей (концептуальной), а только придает этому миру специфическую «окраску». Но именно метафоричность выражения «картина мира» говорит об отображении действительности, поставленном в зависимость от человека, который «задает меру» и «предписывает норму» [Хайдеггер, 1986, с. 106]. Субъективность является важной чертой языковой картины мира, поскольку, направляя внимание на какой-либо феномен, включая его в свою картину мира, человек тем самым показывает свою заинтересованность им, его важность для какой-то сферы своей жизнедеятельности.
Языковая картина мира является коллективным продуктом миропонимания отдельных языковых личностей, который включает не только отраженные объекты, но и позицию отражающего субъекта, его отношение к этим объектам [Маслова, 2007, с. 254-255]. При этом языковая картина может отражать мир как в "его целостности, так и фрагментарно, то есть ту или иную его часть. Кроме того, как пока 315 зывают в своих исследованиях О.Г.Почепцов и М.Я.Блох, под миром может пониматься не только мир, окружающий человека, но и мир, создаваемый им [Почепцов О.Г., 1990, с. 111], «воображаемый, выдуманный человеком мир в форме вымыслов, фантазий, мечтаний, художественных конструктов» [Блох, 2007, с. 104].
Мир виртуального взаимодействия коммуникантов, представленный в их сознании, является единой системой взглядов, некой коллективной «философией», которая навязывается всем участникам данного взаимодействия, а также характеризуется своими собственными способом и языком общения. Мы можем говорить о том, что существует определенная языковая картина виртуального мира, являющаяся частью языковой картины мира вообще.
Нельзя не согласиться с Г.Н.Трофимовой, что представление о мире, образ мышления, способы лингвистической саморепрезентации и освоения представлений об окружающем мире становятся для участников виртуального дискурса основополагающими [Трофимова, 2004, www.]. В виртуальном дискурсе соотношение концептуальной и языковой картин мира меняется как количественно, так и структурно, поскольку «реальный мир Интернета в полной мере является именно языковой картиной мира, продуктом человеческого сознания и мышления, реализованным в языке. В то же время концептуальная картина мира сохраняет свое значение как опора, материал и единственно верный критерий создания языковой картины мира в Интернете. Вне концептуальной картины мира его языковая интернет-картина оказывается бесперспективной и нецелесообразной» [Там же].
Несмотря на то, что Интернет структурно копирует реальный мир, новая социокультурная среда, возникшая в нем, накладывает отпечаток на все стороны взаимодействия пользователей. Интернет — это часть новой, электронной, культуры, которая формируется, согласно философской концепции известного канадского культуролога и социолога М.Маклюэна [Маклюэн 2005], различными электрическими и электронными средствами связи и массовой коммуникации, такими, как телеграф, телефон, радио и телевидение. Электронная культура, в отличие от линейных культур, устной и письменной, является мозаичной, что означает представление всего мира в качестве набора сообщений, несоединенных однозначной логической связью. «Электронная связь низвергла господство времени и пространства и втягивает нас немедленно и беспрестанно в заботы всех других людей. Она перевела диалог на глобальные масштабы. Его миссией является Всеобщая перемена, кладущая конец психической, социальной, экономической и политической изоляции» [Маклюэн, 2001, www.]. Такой тип культуры, в первую очередь, обусловлен особым пониманием природы информации и «влечет изменение традиций властвования, нарушение пропорций коллективного и индивидуального в культуре, определяет характер кризиса в системе этико-эстетических воззрений» [Нургалее-ва, 2004, www.]. Именно новое понимание природы информации определяет характер современных культурных трансформаций, заключающихся в упразднении различного рода отдаления: временного, пространственного, межличностного.
Культура виртуального пространства, или киберпространства, получила название киберкультуры и определяется как специфическая субкультура, возникшая на основе использования новых компьютерных технологий в процессе коммуникации, развлечения и бизнеса [ВП www.; ВС www.; GC www.; WP www.]. Как отмечают философы, социологи, психологи и культурологи [Бондаренко Т.А., 2006а; Браславский, Данилов, 2004; Войскунский, 2001; Галкин А.П., 2006; Зубрилин, Александрова, 2002; Садыхова, 2006], главное отличие киберкультуры от традиционной заключается в том, что она содержит в себе не столько предметные результаты деятельности, сколько субъективные человеческие силы и способности, реализуемые в этой деятельности. Киберкультура характеризуется придуманностью, сконструированностью согласно целям, представлениям и желаниям своего создателя, и в то же время — широкой возможностью контактов, что заметно отличает ее от культурных состояний реальности. В результате приобщения к киберкультуре образ мысли и жизни человека трансформируется, вызывая к жизни ряд психических новообразований (интересов, мотивов, установок, стремлений, целей и т.п.), ориентированных на виртуальность [Лисеев, Петрова, 2006, с. 113]. Для киберкультуры характерна амбивалентность по отношению к проблемам культуры и цивилизации, что подтверждается, с одной стороны, проявлением в киберкультуре черт, свойственных какой-либо культуре, а с другой, - в многочисленных попытках совмещения культурных процессов посредством внедрения глобальной культуры.
