Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепт как комплексная единица познания и отражения мира: когнитивный и лингвокультурный аспекты 12
1.1. Понятие и термин «концепт» в системе лингвистического знания: особенности возникновения и смыслового развития 12
1.1.1. Основные направления изучения концептов в теории языка 20
1.1.2. Языковая личность как продуцент и реципиент концептов и концептуальных систем 29
1.1.3. Картина мира, когнитивная картина мира, языковая картина мира и концепт как
формы репрезентации менталитета 34
1.2. Структурно-смысловая организация концепта и методики его анализа 42
Выводы 54
Глава 2. «Истинность» и «ложность» в прагматике: специфика текстовой актуализации 56
2.1. Теория речевых актов как аспект прагматики 56
2.2. Действительность и язык в лингвофилософском осмыслении: проблема понимания 65
2.3. Определение и интерпретации феномена текста в современной лингвистике 82
Выводы 100
Глава 3. Особенности языковой репрезентации концептов «истина», «правда», «ложь» в русском и английском языках 103
3.1. О концепте «Истина»: философское и лингвистическое понимание 103
3.1.1. Формирование сферы концептов «Истина» и «Правда» 103
3.1.2. Лингвистическая реализация концептов «Истина» и «Правда» 113
3.2. О концепте «Ложь»: философские и лингвистические аспекты интерпретации 144
3.2.1. Формирование и специфика культурно-нравственной сферы концепта «Ложь» 144
3.2.2. Механизмы и способы языковой реализации концепта «Ложь» 159
Выводы 177
Заключение 179
Библиографический список 183
- Понятие и термин «концепт» в системе лингвистического знания: особенности возникновения и смыслового развития
- Структурно-смысловая организация концепта и методики его анализа
- Теория речевых актов как аспект прагматики
- О концепте «Истина»: философское и лингвистическое понимание
Введение к работе
Проблема вербализации и определения структуры и содержания понятий «истина», «правда» и «ложь» издавна интересовала теологов, философов, психологов. Во второй половине XX и начале XXI в., когда центральным объектом исследований теоретиков языка становится живой язык, функционирующий в речевом общении, когда развитие получает положение, впервые высказанное В. фон Гумбольдтом, о том, что в основе всех лингвистических исследований должен быть человек, но не просто как личность, а как «языковая личность», концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» приобретают статус важнейших объектов изучения теории языка и лингвокультурологии. Рассмотрению этих концептов, языковых средств выражения истины, правды, лжи, обмана посвятили свои труды отечественные и зарубежные исследователи (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, В.В. Знаков, М.И. Агиенко, Н.Н. Панченко, В.А. Лукин, Т.В. Топорова, Д. Болинджер, X. Вайнрих, G. Lakkoff и др.). Эти концепты отражают сложную систему духовно-нравственного и морально-этического измерений языковой картины мира и внутренней, духовной жизни личности. В то же время, как показывают наши наблюдения, эти феномены, особенно в плане их соотношений, еще не получили достаточного освещения в рамках теории языка и лингвокультурологии и нуждаются в дальнейшем многоаспектном изучении. Этим в значительной степени и определен выбор темы нашего диссертационного исследования.
Термин «вербализация» применяется в работе для обозначения всех процессов, средств и механизмов использования языка для номинации и структурации различных единиц человеческого опыта.
Слова истина, правда и ложь рассматриваются в данном исследовании в двух основных качествах: 1) как лексемы - единицы языка со своей семантикой и комбинаторными возможностями; 2) как одноименные концепты, в смысловом пространстве которых функционируют различные
единицы, ассоциативно-семантически связанные с феноменами «истина», «правда» и «ложь».
Актуальность работы, таким образом, заключается в том, что изучение процессов концептуализации мира в современной лингвистике является одним из перспективных направлений новой парадигмы теории языка. Концептуальные исследования объективируют новое толкование слов, особенно таких многозначных, семантически дифференцированных, имеющих определяющее влияние на философию и культуру социума, как правда, истина и ложь. Актуальным является также анализ вербализации данных концептов в когнитивно-прагматическом ключе.
Объектом исследования выступают лексические средства описания и концептуализации понятий «истина», «правда» и «ложь» в русской языковой картине мира и концептов «Truth» и «Lie» в английской языковой картине мира.
Предметом исследования являются лингвокультурологические особенности языковой реализации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь», а также их когнитивно-прагматические характеристики в русском и английском языках.
Практическим языковым материалом исследования послужили лексемы «истина», «правда», «ложь», «truth», «lie», свободные и устойчивые выражения, конструкции, репрезентирующие данные концепты, а также слова, входящие в концептуальные пространства истины и лжи, дефиниции этих лексем, зафиксированные в словарях разных типов, что позволяет считать полученные результаты достаточно верифицированными.
Базу исследования составили более 3000 разноуровневых языковых единиц и конструкций, выбранных из авторитетных толковых, фразеологических, философских и других словарей (Большой толковый словарь русского языка под редакцией С.А. Кузнецова, 2002; Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка, 1996; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка, 1980; Кондаков Н.И. Логический словарь, 1971;
Молотков А.И. Фразеологический словарь русского языка, 1978; Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь, 1984; Новейший философский словарь под редакцией А.А. Грицанова, 2001; Языкознание. Большой энциклопедический словарь, 1998; Collins COBUILD English Language Dictionary, 1995; BBC English Dictionary, 1993; Merriam-Webster's Collegiate Dictionary, 1998; The Oxford English Dictionary, 1992; The Concise Oxford Dictionary of English Etymology, 1996; Longman Dictionary of Contemporary English, 2005 и др.), из текстов русской и английской литературы (М. Ардов, М. Горький, Ф.М. Достоевский, И.С. Тургенев, И. Ильф, Е. Петров, С. Довлатов, У. Эко, О. Wilde, R. Tanenbaum, J. Grisham), а также высказываний выдающихся деятелей русской и мировой культуры о понятиях «истина», «правда» и «ложь». Языковой материал извлекался методом сплошной выборки.
Материалом исследования явились также работы по философии, психологии, культуроведению, рассматривающие понятия истины и лжи.
Выбор языкового материала обусловлен основными задачами теории языка и лингвокультурологии, связанными со спецификой представления русского и английского менталитета через язык и тексты национальной культуры.
Основной целью работы является изучение и описание лингвокультурных аспектов языковой реализации понятий «истина», «правда» и «ложь».
Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:
рассмотреть концепт как лингвистический термин и как лингвокультурологическую категорию;
проанализировать понятие языковой личности в качестве объекта и субъекта речевого общения;
- исследовать проблему определения концептуальной сферы в теории языка;
- изучить концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» в
интеллектуальном и эмоционально-экспрессивном аспектах реализации
языковой личности;
установить базовые составляющие концептов «Истина», «Правда» и «Ложь»;
определить и описать их концептуальные признаки;
сравнить языковые и концептуальные признаки, дифференцирующие концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» в русской языковой картине мира и «Truth» и «Lie» в английской языковой картине мира.
Для решения указанных задач в диссертации использовались комплексные методы: описательный метод с применением приемов наблюдения, концептуальный метод анализа вербализации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь» в русской и английской языковых картинах мира. В работе применялись также дополнительные методы изучения материала: изучение литературы по теме исследования, метод компонентного анализа, элементы этимологического анализа, интерпретации, сравнения, обобщения, а также метод выделения общих признаков, характеризующих изучаемые концепты. В исследовании также применялись методы анализа, синтеза, индукции (переход от менее общих представлений о концептах «Истина», «Правда» и «Ложь» к составлению общей, целостной структуры концептов); использовали методику изучения культурных доминант в языке (см.: А. Вежбицкая, Ю.С. Степанов).
Методологической базой работы служат основополагающие принципы и категории диалектики, отражающие всеобщую корреляцию языковых и внеязыковых явлений; методологические принципы понимания языка как культурно-исторической среды. В данном исследовании мы опирались также на соотношение рационального и эмоционального в мышлении и языке.
Теоретические положения работы базируются на фундаментальных концепциях отечественных и зарубежных лингвокультурологов, специалистов в области теории языка (Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, А.А. Брудный, Л.Ю. Буянова, А.Г. Баранов, В.И. Карасик, В.И. Шаховский, Г.П. Немец, Г.И. Богин, В.А. Маслова, А.П. Бабушкин, Г.Г. Слышкин, Ю.Н. Караулов, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, Э. Сепир, О.А. Леонтович и др.).
Научная новизна исследования заключается в том, что концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» впервые анализируются с позиций выявления фонда и специфики языковых средств их вербализации в русской и английской языковых картинах мира; выделены и описаны базовые социокультурные составляющие данных концептов в рамках современной теории языка. Научной новизной характеризуются положения работы, уточняющие спорные, полностью не параметрированные в теории языка понятия «концепт», «сфера концепта», «языковая игра» и др.; новым является также интерпретация сложных лингвофилософских феноменов «истина», «правда» и «ложь» в прагматическом ключе, разработка методики их концептуального анализа, систематизации и описания.
Теоретическая значимость работы заключается в выявлении и описании лингвокультурологических и лингвопсихологических аспектов проблемы презентации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь», в установлении их лексико-семантических особенностей, концептуальной емкости и аксиологичности, что может служить моделью при выявлении и параметрировании различных концептов русского и других языков. Также разработан и дополнен круг теоретических вопросов, связанных с характеристикой языковой личности и ее эмоциональной и морально-нравственной составляющих, с отражением результатов концептуализации на вербальном уровне.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется широкой возможностью применения его результатов, выводов, материалов в учебном процессе при подготовке спецкурсов и спецсеминаров
по теме «Концепты "Истина/Truth" и "Ложь/Lie"» в современной теории языка», при чтении лекций в курсах «Теория языка» и «Лингвокультурология», «Лингвистический анализ художественного текста», «Психолингвистика», «Основы перевода» и др., а также на практических занятиях по английскому языку и по переводческой практике, при разработке методических пособий и дидактических материалов по сравнительному культуроведению, межкультурной коммуникации и т.п. На защиту выносятся следующие положения:
Концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» являются важнейшими лингвокогнитивными структурами языковой картины мира, аккумулирующими соответствующие образы, понятия, представления, морально-нравственные и этические установки, оценки, которые реализуются в русском и английском языках с помощью системы языковых единиц. Их образная основа отражает и формирует эмоционально-символическое пространство личности, а понятийная составляющая связана с номинацией базовых и периферийных компонентов данного пространства.
Вербализованные концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» выступают как динамичные культурные конструкты человеческого сознания и языка, лингвистически классифицирующиеся на центральные и периферийные составляющие. Доминантными средствами языковой концептуализации истины, правды и лжи как в русском, так и в английском языках являются существительное и глагол как основные части речи, что обусловлено прагматикой речевого общения в целом.
Лингвокультурное содержание (наполнение) концептов «Истина», «Правда» и «Ложь» в русском языке в процессе исторического развития претерпело значительные изменения, обусловленные социально-экономическими, политико-идеологическими причинами, этическим и эстетическим контекстом бытия, в то время как в английском языке концепты «Truth» и «Lie» в процессе исторической динамики не испытали серьезных изменений, отражая стабильность и устойчивость культурно-
религиозного и социально-экономического устройства западной картины мира.
Концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» отличаются национально-культурным своеобразием: для русского языка характерно более эмоционально окрашенное отношение к феноменам «истина», «правда», «ложь», богатство смысловых модификаций составляющих. Представители английской языковой культуры относятся к феноменам «truth» и «Не» более прагматично, что соответствующим образом фиксируется и вербализуется в языке (речи).
В основе культурно-философских концептов «Ложь» и «Lie» лежат метафорические образы, связанные с грехом, грехопадением, болезнью, падением, тьмой, блужданием, грязью, пищей, потоком воды, звуком, цветом, воздухом и др.
В основе культурно-философских концептов «Истина», «Правда» и «Truth» лежат такие метафорические образы, как Бог, ответ перед Богом, высота, открытость, чистота, явь, горечь, боль, глубина, недоступность.
При многих совпадающих параметрах концепты «Истина» и «Правда» дифференцируются по следующим ассоциативным векторам: истина-^ог, свет, справедливость; правда - душа, мать, горечь.
Работа прошла апробацию. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедры общего и славянорусского языкознания Кубанского государственного университета.
Результаты исследования были представлены на различных международных, региональных, межвузовских, Всероссийских научных и научно-практических конференциях: «Владимир Даль и современная филология» (Нижний Новгород, 2001); «Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации» (Краснодар, 2002); «Фразеология и миропонимание народа» (Тула, 2002); «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2003, 2004, 2005, 2006); «Социальные варианты языка - II» (Нижний
Новгород, 2003), «Социальные варианты языка - III» (Нижний Новгород, 2004).
По теме диссертации опубликовано 7 научных работ.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх исследовательских глав, Заключения и Библиографического списка.
Понятие и термин «концепт» в системе лингвистического знания: особенности возникновения и смыслового развития
Для более полного исследования концептов «Истина» и «Ложь» и их роли в жизни языковой личности считаем необходимым остановиться на выявлении существенных характеристик концепта как лингвистического понятия.
А.Д. Кошелев в этой связи отмечает, что уже у младенца формируется «первичное концептуальное представление» об окружающей действительности, т.к. ребенок, соотнося звучащие вокруг него слова и выражения с явлениями, предметами, фрагментами действительности при непосредственном чувственном освоении мира, создает собственную модель мира. Различные слова могут соотноситься с одинаковыми по признакам фрагментами действительности и наоборот. Таким образом, у ребенка интуитивно возникают интерпретации увиденного (не только образы), которые и формируют семантическое ядро, ассоциативно связанное со словом (Кошелев, 1996: 133-134). Формирование концепта происходит в процессе редуцирования результатов опытного познания действительности до объемов, которые способна удержать человеческая память, и соотнесения их с культурно-ценностными доминантами, выраженными в религии, идеологии, искусстве (Слышкин, 2000).
«Когда человек живет, общается, действует в мире «понятий», «образов», «поведенческих стереотипов», «ценностей», «идей» и других тому подобных привычных феноменологических координат своего существования (сравнительно легко фиксируемых уже на уровне обыденной рефлексии), одновременно на более глубоком уровне бытия он живет, общается, мыслит, действует в мире концептов, по отношению к которым традиционно понимаемые понятия, образы, поведенческие стереотипы и т.д. выступают их частными, проективными, редуцированными формами» (Ляпин, 1997: 11).
Индивидуальные концепты богаты и разнообразны, намного богаче, чем любые коллективные, от микрогрупповых до общечеловеческих, поскольку коллективное сознание и коллективный опыт есть не что иное, как условная производная от сознаний и опыта отдельных индивидов, входящих в коллектив. Производная эта образуется путем редукции всего уникального в персональном опыте и суммирования совпадений (Слышкин, 2000). Концептосферы отдельных индивидов могут включать в себя большое количество оригинальных элементов, не разделяемых в данном социуме.
С точки зрения исследования процесса коммуникации, однако, больший интерес представляют концепты, существующие в коллективном сознании, так как именно они формируют то, что в современной западной лингвистике обозначается как общие знания (common knowledge) (Lewis), или совместные знания (mutual knowledge) (Clark, Marshall, 1981; Schiffer, 1972: 30-42), или общее основание (common ground) (Clark, 1996: 92-121).
Любой концепт характеризуется способностью к реализации в различной знаковой форме. В процессе общения средствами активизации концепта служат в основном языковые знаки. Для каждого типа концепта существует языковая единица (слово, словосочетание, фразеологизм, предложение и т.д.), выражающая концепт в наиболее полном объеме и общей форме. Эта единица используется исследователями как имя концепта, т.е. языковой знак, наиболее полно и адекватно передающий содержание концепта. Так, например, для активизации в сознании носителя русского языка концепта «Ложь» можно использовать не только лексему ложь, но и лексемы вранье, чушь, бред, неправда, обман и т.п. Чем более многообразен потенциал знакового выражения концепта, тем более древним является этот концепт и тем выше его ценностная значимость в рамках данного языкового коллектива. В процессе существования концепта может утрачиваться связь с некоторыми языковыми единицами, служившими ранее для его выражения, и появляться новые ассоциации (Слышкин, 2000).
Концепты активизируются в сознании своих носителей путем ассоциаций. Однако одни и те же стимулы могут вызывать в сознании различных людей различные концепты. «Описание всех рубрик, под которыми занесено в память все перечувствованное и передуманное ..., определяется для каждой отдельной вещи всеми возможными для нее отношениями к прочим вещам, не исключая отношения к самому чувствующему человеку. Так, например, дерево может быть занесено в память как часть леса или ландшафта (часть целого); как предмет, родственный траве и кустам (категория сходства); как горючий или строительный материал (здесь разумеются ... дрова, бревна, брусья, доски -различно и искусственно сформированные части целого дерева); как нечто одаренное жизнью (в отличие, например, от камня); как символ бесчувственности и т. д.» (Сеченов, 1953: 255).
Факторами, устанавливающими связь между стимулом и активизируемым им в процессе коммуникации концептом, могут быть индивидуальный опыт коммуникантов, их принадлежность к тому или иному культурному типу (т.е. коллективный опыт), ситуативный контекст общения. Э. Хирш отмечает, что успех коммуникации зависит от общности ассоциаций (shared associations). Быть полноценным членом какой-либо культуры значит усвоить чувство информации (sense of information), разделяемое носителями данной культуры. При осуществлении коммуникативного акта необходимо иметь представление о невербализованных системах ассоциаций партнера (Hirsch, 1988: 59, 68).
Залогом успешной коммуникации является способность коммуниканта сознательно или бессознательно выбрать адекватные средства для активизации в сознании адресата концепта, обеспечивающего желаемый перлокутивный эффект. Если участники общения принадлежат к одному культурному типу, этот выбор может происходить бессознательно, благодаря общности ассоциаций участников коммуникации. При межкультурном общении отсутствие достаточной информации о концептосфере партнера может привести к непониманию и, в результате этого, к «провалу» коммуникации (Слышкин, 2000).
Использование того факта, что знаковая единица, взятая вне контекста, может быть ассоциативно связана со множеством различных концептов, является важным элементом коммуникативной компетенции, позволяющим создавать «изощренные речевые фигуры», основанные на двусмысленности: загадки, эвфемизмы, иносказания, подтексты, намеки и т.п. (эти явления примерно соответствуют тому, что В.В.Дементьев обозначает термином «непрямая коммуникация») (Дементьев, 1999). Так, У. Эко, утверждая, что автор ни в коем случае не должен навязывать читателю собственную интерпретацию произведения, следующим образом объясняет свой выбор заглавия для романа «Имя розы»: «Заглавие «Имя розы» ... подошло мне, потому что роза как символическая фигура до того насыщена смыслами, что смысла у нее почти нет: роза мистическая и роза нежная, ... война Алой и Белой розы, ... роза есть роза, розенкрейцеры, роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, rosa fresca aulentissima. Название, как и задумано, дезориентирует читателя. Он не может предпочесть какую-то одну интерпретацию» (Эко, 1989: 429).
Структурно-смысловая организация концепта и методики его анализа
Ю.С. Степанов различает концепты, существующие постоянно или, по крайней мере, очень долгое время, называя их константами культуры, постоянными признаками культуры, подразделяя их на «априорные» -доопытные и «апостериорные» - опытные, эмпирические. К априорным концептам, существующим благодаря силе человеческого ума, Ю.С. Степанов относит следующие концепты: единичность, множественность, число, цивилизация. Вера, любовь, радость, действие, ремесло - он рассматривает как апостериорные концепты (Степанов, 2001: 84).
Вслед за Ю.С. Степановым, З.Д. Поповой и И.А. Стерниным мы рассматриваем концепт как явление, имеющее определенную структуру.
Типы концептов, как уже нами отмечалось, весьма разнообразны. Однако любой концепт, независимо от типа, имеет базовый слой, который всегда представляет собой определенный чувственный образ. Этот образ выступает единицей универсального предметного кода (Н.И. Жинкин, И.Н. Горелов), кодирующей данный концепт для мыслительных операций.
Современная семасиология представляет смысловое содержание слова как систему семем и сем (семантических признаков), имеющих полевую структуру - с ядром, ближней, дальней и крайней периферией. Можно предположить, что концепт имеет многокомпонентную и многослойную организацию, которая может быть выявлена через анализ языковых средств ее репрезентации. З.Д. Попова и И.А. Стернин предлагают полевое описание концепта в терминах ядра и периферии. Ядро концепта представляет собой наиболее яркий образ, кодирующий концепт. Этот образ носит индивидуальный чувственный характер и, по мнению исследователей, может выявляться и описываться только психолингвистическими методами. Периферия состоит из слабо структурированных предикаций, отражающих интерпретацию отдельных концептуальных признаков и их сочетаний в виде утверждений, установок сознания, являющихся продуктом менталитета разных людей в рамках данной культуры.
Культурные концепты в терминологическом аппарате науки являются «именами абстрактных понятий», и культурная информация здесь «прикрепляется к сигнификату, т.е. к понятийному ядру» (Маслова, 2001: 48).
З.Д. Попова и И.А. Стернин предлагают следующую полевую модель: ядро, базовый слой, интерпретационное поле концепта. Ядро -прототипическая единица УПК (общенародная, групповая или индивидуальная); базовые слои, обволакивающие ядро, в последовательности от менее абстрактных к более абстрактным; общенародные признаки этих слоев лежат в основе достигаемого взаимопонимания людей при обмене концептами; количество и наполнение этих слоев в сознании разных людей различно; интерпретационное поле концепта, включающее оценки и трактовки содержания ядра концепта национальным, групповым и индивидуальным сознанием.
Концепт как единица структурированного знания состоит из компонентов, которые образуют различные концептуальные слои.
Ю.С. Степанов выделяет три слоя в концепте (Степанов, 2001: 44-61). Первый слой концепта составляет его наиболее актуальный компонент, или основной признак в содержании концепта. В этом основном, актуальном признаке концепт и существует для всех пользующихся языком конкретной культуры для общения и взаимопонимания. Например, 8 Марта и 23 Февраля - это концепт «праздник» в русской культуре (Степанов, 2001: 48).
Второй слой концепта составляют его дополнительные признаки, неактуальные компоненты, это «пассивный», или исторический слой концепта. Данное содержание концепта является актуальным лишь для некоторых социальных групп. Например, праздник 8 Марта - это концепт для феминисток. Ю.С. Степанов отмечает, что структура концепта строится на преемственности пластов, слоев (Степанов, 2001: 56-57).
Третий слой концепта составляет его внутренняя форма, то, что обычно не осознается в повседневной жизни, а именно буквальный смысл концепта - его этимология. Для носителей языка этот слой существует опосредованно, как основа остальных значений. Например, праздник 8 Марта отмечается по инициативе Клары Цеткин, возглавлявшей женский секретариат Коминтерна (Степанов, 2001: 46, 48).
Выделяемые Ю.С. Степановым слои, присущие каждому концепту, относятся как раз к понятийной составляющей, которая всегда рефлектируется носителем культуры, поскольку концепты существуют по-разному в разных своих слоях, и в этих слоях они по-разному реальны для людей данной культуры (Карасик, 1996: 3-16).
Некоторые исследователи полагают, что слои концепта находятся по отношению друг к другу в корреляциях «производности, возрастания абстрактности каждого последующего уровня» (Попова, Стернин, 2001: 60). Понятийная составляющая имеет определенные границы: «сверху» - в сфере абстрактных определений, «снизу» - сфере индивидуального опыта (Степанов, 2001). Богатство ассоциаций (количество признаков, содержание понятий) тем больше, чем уже круг людей, использующих данный концепт во всех его «слоях».
Лингвист может установить общенародное ядро концепта, а все текущие и перемещающиеся слои концепта можно определить лишь в той или иной степени, можно указывать на них, но четкая организация для них не характерна.
«К ядру будут относиться прототипические слои с наибольшей чувственно-наглядной конкретностью, первичные наиболее яркие образы; более абстрактные признаки составят периферию концепта. Периферийный статус того или иного концептуального признака вовсе не свидетельствует о его малозначности или маловажности в поле концепта, статус признака указывает на меру его удаленности от ядра по степени конкретности и наглядности образного представления» (Попова, Стернин, 2001: 60).
Представители теоретико-лингвистической школы Воронежского университета выделяет три типа моделей концептов: одноуровневые, многоуровневые и сегментные концепты (Попова, Стернин, 2001). Рассмотрим структуру данных типов концептов, описанную З.Д. Поповой и И.А. Стерниным.
Теория речевых актов как аспект прагматики
Прагматика (от древнегреческого pragmatos — действие) — раздел семиотики, изучающий функционирование языковых знаков в конкретной речевой ситуации. Можно сказать, что прагматика — это семантика языка в действии. Впервые о прагматике упоминается в работах Чарльза Сандерса Пирса в XIX в., а ее основные параметры применительно к философии прагматизма сформулировал Чарльз Моррис в 20-е годы XX века. Современная прагматика, ориентированная в основном на сферу лингвистики, развивается, по мнению В. Руднева, под влиянием идей, высказанных в поздних трудах Людвига Витгенштейна, в которых он рассматривает понятие языка более широко (в отличие от "Логико-философского трактата"), считая, что большая часть предложений языка не может быть сведена к изъявительному наклонению, не может быть верифицирована. Именно такие высказывания, то есть восклицания, вопросы, выражения желаний, просьбы, молитвы, приказы, угрозы, клятвы, -Витгенштейн называет языковыми играми и считает, что именно они являются формами жизни.
Языковая игра, в понимании Витгенштейна, - это не то, что делают люди, когда хотят развлечься, это формы самой жизни, сама реальность, которую мы воспринимаем только через призму языка. Он считает весь язык в целом совокупностью языковых игр. Термин «языковая игра» призван подчеркнуть, что говорить на языке - значит действовать, жить. Отдавать приказы или выполнять их, описывать внешний вид предмета или его размеры, выдвигать и проверять гипотезы, острить, рассказывать забавные истории, переводить с одного языка на другой - все эти действия следует рассматривать как примеры языковых игр.
Развивая выдвинутое еще в «Логико-философском трактате» положение о значении слова, имеющем место лишь в контексте предложения, Витгенштейн углубляет это положение в знаменитой максиме «Значение слова - это его употребление в языке» (Витгенштейн, 1994: 83-100).
Концепция языка как языковой игры повлияла прежде всего на теорию речевых актов - одно из направлений аналитической философии, созданное в конце 40-х годов XX в. оксфордским аналитиком Дж. Остином. Теория речевых актов учит тому, как действовать при помощи слов (как действовать при помощи слов - дословный перевод названия основополагающей книги Остина «How to do things with words» - в официально принятой версии это произведение называется «Слово как действие») (Остин, 1986).
Теория речевых актов стала стимулом не только для развития аналитической философии, но также и для развития таких дисциплин, как логическая семантика, лингвистика, лингвистическая прагматика. Остин создал совершенно новую философию языка и новую модель речевой деятельности, в соответствии с которой суть речи - не сообщение чего-либо, а взаимодействие между языком и реальностью. Остин вводит понятие констативов и перформативов. Например, констатив: «Идет дождь». Это утверждение, по мнению Остина, либо истинно, либо ложно. А вот перформатив (глагол в форме первого лица единственного числа настоящего времени) невозможно верифицировать. Такие высказывания, как «Объявляю заседание открытым» или «Объявляю вас мужем и женой» не являются ни истинными, ни ложными (Остин, 1986).
Понятия истинности и ложности высказываний для речевых актов Остин предлагает заменить понятиями «успешности» и «неуспешности».
Так, если в результате речевого акта заседание открылось или состоялось бракосочетание, то эти речевые акты можно назвать успешными.
Такие предложения, содержащие семантику действия, были названы перформативными, или речевыми актами, в отличие от обычных предложений, описывающих реальность.
Перформативных глаголов оказалось достаточно большое количество: клянусь, верю, умоляю, сомневаюсь, подчеркиваю, настаиваю, полагаю, расцениваю, назначаю, прощаю, аннулирую, рекомендую, намереваюсь, отрицаю и др.
Открытие речевых актов изменило классическую позитивистскую картину соотношения языка и реальности, в соответствии с которой языку отводилась функция описания последней, констатации существующего положения дел. Согласно теории речевых актов, язык не только отражает реальность, но и хотя бы одной своей точкой соприкасается с ней и тем самым является ее частью.
Необходимым условием успешности речевого акта выступает сходная культурная установка участников общения, а также наличие у них определенной коммуникативной цели.
Теория речевых актов получила свое развитие в работах американского аналитика Дж. Серля. Он утверждал, что основной единицей языкового общения является «не символ, не слово, не предложение и даже не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта. Точнее говоря, производство конкретного предложения в определенных условиях есть иллокутивный акт, а иллокутивный акт есть минимальная единица языкового общения» (Серль, 1986: 152).
Таким образом, иллокутивный акт - это, прежде всего, собственно речевой акт. Принимая во внимание тот факт, что примерами иллокутивных актов являются вопросы, ответы, уверения, предупреждения, критика, можно сделать вывод о том, что многие иллокутивные акты могут иметь своей целью достижение определенного перлокутивного эффекта, а именно получение реакции адресата на речевое сообщение. Имеется в виду не сам факт понимания адресатом смысла высказывания, а те изменения в поведении или состоянии адресата, которые явились результатом этого понимания. Оно может не быть достигнуто при помощи языковых средств.
Внутри иллокутивных актов различают вспомогательные пропозициональные акты. Различие между иллокутивными и пропозициональными актами состоит в том, что одна и та же референция и выражение одной и той же пропозиции может иметь место в различных иллокутивных актах (просьба, предсказание, вопрос).
В теории речевых актов различаются прямые и косвенные акты. В первом случае говорящий имеет в виду именно то, что говорит, во втором же он хочет сказать значительно больше, чем говорит на самом деле.
Например, фраза типа Можно предложить вам стул? или Вы позволите мне взять вашу сумку? - в обычной ситуации воспринимается как утвердительное предложение, а не вопрос, а формально-вопросительные предложения, в состав которых входит отрицание (это является, в частности, особенностью русского языка), такие, как Не могли бы вы открыть окно! или Не знаете ли вы, который сейчас час! - являются стандартными выражениями просьбы. В данной ситуации мы имеем дело с конвенциями употребления, относящимися к коммуникативной, а не к собственно языковой компетенции.
О концепте «Истина»: философское и лингвистическое понимание
При рассмотрении концептов «Истина» и «Правда» в русской культуре наше внимание может привлечь тот факт, что наличие двух слов для выражения очень близких по значению понятий является отличительной особенностью русского языка. Можно предположить, что эти понятия чрезвычайно важны для носителя русского языка. В большинстве европейских языков, как было отмечено в работах Ю.С. Степанова, В.Г. Гака, им соответствует только одно слово - wni.truth, fyp.verite, нем. Wahrheit -более или менее прямо передающее значение русского слова «истина». В русском же языке слова истина и правда имеют четко дифференцированные коннотации. Истина предполагает соответствие воспринимаемой человеком действительности, действительности, не зависящей от человека, действительности, которая дана человеку извне. Правда же подразумевает не столько соответствие действительности, сколько соответствие определенным юридическим, моральным, этическим нормам, справедливости, некоему идеалу.
В современном русском сознании четко ощущается различие правды и истины. Истина, скорее, связывается в сознании с вечным и неизменным, а правда - с земным, конкретным, изменчивым. Однако, как отмечает Ю.С. Степанов, в настоящее время в этом «сложном концепте на первое место, вместо признака «божеский закон», выдвинулся признак «научная истина». Она, естественно, для всех - одна, «объективна», тогда как правд - много, и правда «субъективна» (Степанов, 2001: 437).
Истина и правда вообще являются важнейшими ключевыми понятиями русской культуры. Достаточно обратить внимание на частотность их употребления в пословицах, поговорках, фразеологизмах. Истина, средства ее выражения или сокрытия представляют интерес для всех культур, но для носителей русского языка этот интерес эмоционально окрашен ярче.
Концепт истины фундаментален для всех сфер знания. Он является важным элементом обыденного сознания людей. Данный концепт закреплен во всех языках в слове или нескольких словах, вокруг которых группируется определенный словарный запас, необходимый для выражения истины в книгах Священного Писания, языке науки, художественных текстах, повседневной жизни.
В понимании истины как явления можно выделить следующие оппозиции: противопоставление земной реальности миру Божественному, данному человеку в откровении (религиозная истина); оппозиция идеи и явления (философская истина); противопоставление доказанного факта и гипотезы (научная истина); оппозиция ложному высказыванию (логическая и лингвистическая истина).
В религии и философии эти оппозиции логически связаны, и существование одного их элемента не исключает существования другого. В логике, однако, члены оппозиции истина-ложь принадлежат к одному плану - миру суждений. Выбрав истинное суждение, мы должны отбросить все остальное. В лингвистике противопоставление истины и лжи имеет прагматический характер и обусловлено природой человека как субъекта познания, с одной стороны, и как субъекта речи - с другой.
Существование истины в религиозном ее понимании предполагает существование мира божественного и мира людей.
Целью христианской проповеди, например, является призыв «слушателей благовествованием ко спасению» (Тареев, 1903. Цит. по: Хольгер Куссе, 1995:80).
Церковь «усматривает в литургийной Щроповеди] функцию благодатной жизни, т.е. находит.., что главная продуктивная сила Проповеди есть благодать, даруемая в таинстве священства ... Вот почему церковь в своих канонах усвояет право литургийной Проповеди только лицам, имеющим благодать священства ...» (Цит. по: Хольгер Куссе, 1995: 80), а также «для большего ... усиления и развития православно-христианского благовестия, сообразно с требованиями настоящего времени .., привлекать к делу ... и способных к проповедничеству мирян» (там же: 82). Службы в Православных храмах традиционно ведутся на церковнославянском языке, которым владеет небольшое количество служителей церкви. Они же являются полномочными «проводниками» религиозной истины. Таким образом, Божественная Истина как бы отделена от простого человека. Может создаться впечатление, что религиозная истина «защищена» от человека, воспринимается им как нечто, не принадлежащее именно ему, а нечто, находящееся вовне, «парящее где-то очень высоко» (Хольгер Куссе, 1995: 82).
Однако сам по себе мир божественный, духовное начало не порождает понятия истины вне его отнесенности к земной реальности.
В рамках классической философии истина понимается, во-первых, как соответствие «знания объективному положению дел», корреспондентская теория истины (Аристотель, Ф. Бэкон, Б. Спиноза, Д. Дидро, К. Гельвеций, П. Гольбах, Л. Фейербах, В.И. Ленин), во-вторых, как соответствие знаний «имманентным характеристикам идеальной сферы: содержанию Абсолюта» (Платон, Г. Гегель) (Платону принадлежит следующая характеристика понятия истины: "... тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, - лжет..."); «врожденным когнитивным структурам» (Августин, Р. Декарт); «самоочевидности рационалистической интуиции» (Теофраст); чувственным ощущениям субъекта (Д. Юм); априорным формам мышления (И. Кант); когерентная теория истины (Можейко, 2001: 446). Эта концепция является древнейшей из всех концепций истины.
Сторонники классической концепции истины в явной или неявной форме исходили из предположений, что действительность, с которой непосредственно имеет дело человек и которая является предметом его познания, не зависит от самого знания, что мысли могут быть приведены в простое однозначное соответствие с действительностью и имеется интуитивно ясный и не вызывающий сомнений критерий, позволяющий установить, соответствуют мысли реальности или нет.
