Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования 14
1. Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики 14
2. Типология концептов: когнитивная и языковая специфика 24
3. Соотношение языковой картины мира и концептуальной картины мира 28
4. Модели концептуального анализа 39
Выводы 48
Глава 2. Концептосфера «Небо» и средства ее репрезентации в текстах К. Кинчева 51
1. Анализ репрезентантов концептов, входящих в концептосферу «Небо» 51
2. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце» 53
3. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Луна» 87
4. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Звёзды» 102
5. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Небо» 119
Выводы 141
Глава 3. Концептосфера «Небо» и средства ее репрезентации в текстах В. Цоя 146
1. Анализ репрезентантов концептов, входящих в концептосферу «Небо» 146
2. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце» 147
3. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Луна» 157
4. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Звёзды» 161
5. Особенности структуры и смысловой организации концепта «Небо» 169
Выводы 177
Заключение 181
Библиографический список 194
- Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики
- Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце»
- Особенности структуры и смысловой организации концепта «Небо»
- Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце»
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению особенностей концептуализации неба и небесных тел в текстах двух русских рок-поэтов К. Кинчева и В. Цоя.
Концептуализация относится к числу ключевых понятий когнитивной лингвистики, науки, которая активно развивается в рамках антропоцентрического подхода современного языкознания. Процесс концептуализации - один из базовых процессов когнитивной деятельности человека, заключающийся в осмыслении человеком поступающей информации, результатом чего становится формирование представлений о действительности в виде ментальных единиц - концептов (см.: Кубрякова 1996). Для понимания сущности процесса концептуализации, раскрытия ее механизмов важным оказывается изучение концептов.
В связи с этим исследование концептов, являющихся, по словам Ю. С. Степанова, «основными ячейками культуры в ментальном мире человека» (Степанов 20016: 44), представляется одним из перспективных направлений когнитивной лингвистики. В центре ее внимания оказывается язык как общий когнитивный механизм, отвечающий за получение, обработку, хранение и использование информации. Ученые исходят из того, что большая часть информации о мире зафиксирована в языке и поступает к человеку именно через язык. Круг вопросов, на которые пытается ответить когнитивная лингвистика, очень широк: как человек воспринимает и познает окружающий мир и себя в этом мире, как представлены эти знания в сознании человека, как структурировано сознание человека, в виде чего (каких единиц) хранится информация в мозгу человека, как соотносятся язык (языковая система), мышление (когнитивная система) и действительность и многие другие (см.: Кубрякова 1994, 1996; Демьянков 1994).
Теоретической и практической разработкой вопросов, связанных с осмыслением и описанием концептов, занимались такие ученые, как Н. Д. Арутюнова, Л. Г. Бабенко, А. П. Бабушкин, Н. Н. Болдырев, А. Вежбицкая, С. Г. Воркачев, В. И. Карасик, В. В. Колесов, Е. С. Кубрякова, Д. С. Лихачев, В. А. Маслова,
В. А. Пищальникова, 3. Д. Попова, Ю. С. Степанов, И. А. Стернин, Л. О. Чернейко и многие другие.
Изучение концептов представляет собой качественно новый этап изучения отношений языка, мышления и культуры. Глобальной целью всех исследований, посвященных концептам, по словам Л. Г. Бабенко, является «выявление парадигмы культурно значимых концептов и описание их концептосферы» (Бабенко 2004: 106). Подобные исследования позволяют получить достоверную информацию о тех ментальных структурах, которыми оперирует человек в процессе мышления и которые отражают весь культурно-исторический опыт - общечеловеческий, национальный и индивидуальный, и соответственно выявить особенности мировосприятия, присущие всему человечеству, нации, группе лиц или отдельному человеку.
Вполне закономерным при исследовании концептов как единиц мышления и культуры является обращение к текстам, поскольку, как пишет Л. Н. Мурзин, «культура вообще существует в форме текстов - знаковых произведений духовной деятельности человека» (Мурзин 1994: 161). Подобного же мнения придерживается и В. А. Маслова, которая называет тексты подлинными хранителями культуры и замечает, что приобщение человека к культуре происходит посредством присвоения им «чужих» текстов, в то время как язык является лишь механизмом, способствующим кодированию и трансляции культуры (см.: Маслова 2001). При этом исследование концептов, репрезентированных в художественном тексте, ценно не только тем, что может дать представление об индивидуально-авторской концептуальной картине мира, но и тем, что может выявить, как индивидуальная концептуальная система отражает коллективную систему представлений, сложившуюся в данной культуре, а иногда и влияет на нее. Так, Л. Г. Бабенко отмечает, что выражаемые в литературно-художественной форме знания автора о мире наряду с универсальными общечеловеческими знаниями включают уникальные, самобытные, порой парадоксальные представления автора. При этом «степень соответствия универсальных и индивидуально-авторских знаний в художественной картине мира текста может быть различна: от полного совпадения, тождества - до разительного несовпадения, полного
расхождения» (Бабенко 2004: 108). Д. С. Лихачев подчеркивает, что особую роль в обогащении концептосферы культуры играют писатели, поэты, носители фольклора и т. п. (см.: Лихачев 1993). Ю. С. Степанов считает, что и рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» посредством обращения к концепту входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее (см.: Степанов 20016).
Для того чтобы рассмотреть, как отразились общекультурные представления о пространстве неба в сознании отдельных носителей русской культуры, и сопоставить данные представления с целью обнаружения инвариантного и индивидуально-авторского в ментальной сущности концептов, входящих в концеп-тосферу «Небо», мы обратились к творчеству двух современных русских рок-поэтов К. Кинчева и В. Цоя. Такой подход является вполне оправданным, поскольку, как отмечает Н. В. Уфимцева, «именно в значениях, которые «производятся обществом», но функционируют в деятельности и сознании конкретного индивида, мы можем искать особенности мироощущения и самооценки представителя той или иной культуры» (Уфимцева 1995: 243). В соответствии с этим предпринимаемый в данной работе концептуальный анализ является культурологически ориентированным.
Таким образом, актуальность данной диссертации обусловлена ее включенностью в парадигму современных когнитивных исследований, вниманием современной лингвистики к процессу концептуализации, важностью изучения концептов, которые являются основными ментальными единицами, отвечающими за хранение, обработку и передачу различной информации, в том числе -культурной, а также перспективностью использования концептуального анализа в области лингвистики текста (лингвистического анализа художественного текста).
Источниками материала для исследования послужили сборники текстов песен и стихотворений К. Кинчева и В. Цоя. В качестве источника материала также использовался официальный сайт группы «Алиса», на котором размещены все тексты К. Кинчева, в том числе - тексты, написанные в последние годы и еще не опубликованные. Методом сплошной выборки извлекались контексты, которые репрезентируют концепты, входящие в концептосферу «Небо». Таким
образом, материалом исследования стала картотека, в которую вошло около 360 контекстов из текстов К. Кинчева и около 100 контекстов из текстов В. Цоя. При выборке материала учитывались следующие критерии:
в контексте присутствуют лексические единицы, номинирующие небо, небесные тела или явления, связанные с небом («небо», «солнце», «луна», «звезда», «облако», «радуга», «восход», «закат», «рассвет», «заря» и т. п.), а также дериваты этих единиц;
в контексте присутствуют косвенные номинации неба, небесных тел или явлений, связанных с небесным пространством (например, Там, где синяя даль разлилась по края (К. Кинчев «Rock-n-Roll крест»), В небе ясном танцует огонь (К. Кинчев «Жги-гуляй!..»)).
Обращение к рок-текстам обусловлено прежде всего недостаточной исследо-ванностью данного материала. Прежде феномен рок-музыки или изучался как социокультурный феномен, или вообще игнорировался учеными. Но в последние годы можно отметить появление исследовательского интереса к рок-музыке. Например, с 1998 года на кафедре литературы Тверского государственного университета регулярно выходят сборники научных трудов «Русская рок-поэзия: текст и контекст» (1998, 1999, 2000а, 20006 ... 2007), причем в них публикуются работы ученых не только из разных городов России, но и из зарубежных стран. Статьи посвящены как общетеоретической разработке проблем, связанных с изучением рок-поэзии, так и исследованию творчества отдельных авторов и групп (А. Башлачева; В. Бутусова, И. Кормильцева и группы «Nautilus Pompilius»; Б. Гребенщикова и группы «Аквариум»; К. Кинчева и группы «Алиса»; В. Цоя и группы «Кино»; Ю. Шевчука и группы «ДДТ» и др.). Исследователей прежде всего интересуют проблемы поэтики русской рок-поэзии, истоки и эволюция рока (см.: Козицкая 2000; Кормильцев, Сурова 1998; Нежданова 1998 и др.); поднимается вопрос о статусе слова в русской рок-музыке, которая в отличие от западной многими считается «текстоцентричной» (см.: Шидер 2000, 2002; Щербенок 1999 и др.). Ведутся споры о месте рока в современной литературе и культуре (см.: Давыдов 2002; Доманский 2000а; Козицкая 2001; Радке 2003; Снигирева, Снигирев 1999 и др.), а также выделяются характерные
черты рока как синтетического вида искусства (см.: Давыдов 2002; Доманский 1999; Свиридов 2002 и др.). В связи с этим возникает полемика о правомерности использования методов академического литературоведения при изучении рок-поэзии и предпринимаются попытки выработки методологии, наиболее адекватной для исследования данного феномена (см.: Доманский 1999; Козицкая 1999; Константинова, Константинов 1999 и др.). Активно разрабатывается также интертекстуальный подход к рок-поэзии (см.: Козицкая 1998; Палий 1999; Снигирев 1999 и др.). Кроме того, в последнее время появляется все больше исследований, посвященных изучению лингвистических особенностей рок-поэзии (см.: Багичева В. В, Багичева Н. В. 2007; Нефедов 2003, 2005; Солодова, Попова 2005, 2007; Шинкаренкова 2005 и др.). Несмотря на дискуссионность целого ряда вопросов, авторы сборника «Русская рок-поэзия: текст и контекст» так или иначе приходят к общей мысли: «русский рок, декларативно отвергая традицию, тем не менее существует в русле национальной культуры и являет собой, по сути, новый этап в развитии русской словесности» (Русская рок-поэзия... 1998: 4). Настоящее исследование также направлено на то, чтобы на материале творчества К. Кинчева и В. Цоя показать, что русская культура оказала значительное влияние на рок-поэзию, в частности, показать то, как культурные представления о небесном пространстве отразились в творчестве данных авторов. Но необходимо отметить, что рок-поэзия (в данном случае тексты К. Кинчева и В. Цоя) интересует нас прежде всего как языковой феномен, как индивидуально-авторская картина мира, зафиксированная посредством языка.
Объектом исследования стала репрезентированная в текстах К. Кинчева и В. Цоя концептосфера «Небо», представляющая собой совокупность концептов, за которыми стоят объекты и явления, имеющие непосредственное отношение к небу.
Предмет исследования - состав концептосферы «Небо», специфика моделирования (структурирования), особенности смысловой организации и репрезентации в текстах К. Кинчева и В. Цоя концептов, входящих в данную концептосферу.
Цель исследования - на материале творчества двух русских рок-поэтов К. Кинчева и В. Цоя описать механизмы концептуализации неба и небесных тел
и определить закономерности моделирования концептов, входящих в концепто-сферу «Небо», что позволяет реконструировать соответствующий фрагмент концептуальной картины мира каждого из выбранных авторов и на основе сопоставления этих фрагментов выявить общее и специфическое. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:
обобщить теоретические представления о концепте как одном из ключевых понятий в когнитивной лингвистике;
разработать модель концептуального анализа на основе методик, предложенных разными исследователями;
исследовать историко-культурный контекст концептов, входящих в кон-цептосферу «Небо»;
выявить в текстах К. Кинчева и В. Цоя репрезентации данных концептов;
- проанализировать контексты из песен и стихотворений К. Кинчева и
В. Цоя, репрезентирующие исследуемые концепты, с целью выявить и описать
признаки данных концептов;
смоделировать структуру каждого концепта, то есть представить содержание каждого из них в виде полевой структуры, имеющей ядро, приядерную зону и зону периферии;
определить на основе проведенного анализа особенности репрезентации данных концептов в творчестве каждого автора.
То, что работа посвящена изучению концептов, репрезентируемых в тексте, определило и методы исследования. Так, по словам Л. Г. Бабенко, «если описание концепта в словаре, в словарном составе национального языка в первую очередь основано на изучении парадигматических связей слов и, соответственно, на парадигматическом анализе, то исследование концепта в тексте предполагает учитывать наряду с парадигматическими преимущественно синтагматические связи слов. Концепт художественного текста формируется на синтагматической основе, имеет внутритекстовую синтагматическую природу» (Бабенко 2000: 81-82). Опираясь на данное утверждение, при работе с материалом использовалась совокупность различных методов и приемов, необходимых для
выявления и описания признаков концепта. Среди этих методов основным был метод концептуального анализа, включающий в себя элементы:
компонентного анализа;
контекстологического анализа;
культурологического анализа, позволяющего соотнести выделенные концептуальные смыслы с информацией общекультурного фонда (историко-культурным контекстом);
метода интерпретации-художественного текста;
метода количественной'обработки материала;
метода моделирования, позволяющего'представить смысловое наполнение концепта в виде полевой структуры.
Научная- новизнаі диссертации- определяется, в» первую - очередь тем, что впервые проведенное исследование особенностей концептуализации'неба-и небесных тел в текстах двух русских рок-поэтов К. Кинчева и В. Цоя*позволило описать концептосферу «Небо», представленную в творчестве данных авторов, выявить*ее ключевые концепты, специфику их структуры и*смыслового наполнения; а также особенностиих репрезентации в-текстах каждого автора? Исследование показало, чтомногие из выделенных концептуальных, признаков (смыслов) предопределены историко-культурным- контекстом (мифологическими и христианскими- представлениями)^ и соответственно' обладают национально-культурной спецификой.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что оно вносит определенный-вклад в развитие теории концептологии и когнитивной лингвистики, в изучение актуальных для современной лингвистики проблем концептуализации действительности. Предложенная-в диссертации модель анализа кон-цептосферы «Небо», представленной в текстах К. Кинчева-и В. Цоя, может найти применение при^анализе текстов других поэтов. Теоретически значимым-является осмысление механизмов-и результатов концептуализации'неба и небесных тел.. Данные, полученные в> ходе исследования, могут быть использованы при моделировании- других концептосфер и концептов, имеющих различную природу.
Практическаяценность данной работы заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при разработке лекций.и практических занятий по дисциплинам «Современный русский язык» (раздел «Лексикология»), «Лингвистический анализ художественного текста», при-проведении спецкурсові и спецсеминаров; по концептуальному анализу, русской рок-поэзии (поэзии ХХ-ХХІ века). На.результаты исследования можно опираться также в: лексикографической практике - при> составлении идеографических словарей, словарей поэтических образов, словаряфусскои рок-поэзии;^
Апробация работы;, Диссертация- обсуждалась на кафедре современного русского языка Уральского государственного университета им. А. М. Горького.
Основные теоретические: положения и практические результаты* докладывались автором на Г международной и 2 всероссийских конференциях в гЕкатерин-бурге (2004,2005,2007): ИЬ.темедиссертациигопубликовано'8научных.работ.:
Положения; выносимые нагзащиту:
Г. Вшроцессе концептуализации неба и небесных тел в художественных картинах мира;К. Кинчева и В; Цоя формируется: концептосфера «Небо», котораяj включает, концепты «Небо», «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Облака/Нучи»,. «Радуга», «Млечный Путь», «Зарница», «Молния»;.
2. Ключевые единицы концептосферы «Небо», представленной в творчестве
К. Кинчева, - концепты,«Солнце», «Луна», «Звёзды», «Небо». К ключевым еди
ницам, концептосферы «Небо», представленной в творчестве В1 Цоя,. относятся
концепты «Солнце»,.«Звёзды», «Небо».
Суперключевыми из выделенных концептов в художественной- картине мира' К. Кинчева;являются концепты «Солнце» и «Небо», в художественной картине мира В* Цоя - концепты.«Солнце» и «Звёзды». Выявление суперключевых концептов основывается на описании: признаков, относящихся, к интерпретационному полю концептов и отражающихразличные оценки соответствующих явлений: чем обширнее зона интерпретационного поля, тем актуальнее концепт.
3. Концепты имеют сложную-многоуровневую структуру, которая представ
ляет собой полей состоит из ядра, приядернойзоныи области: периферии.
Ядром каждого концепта является наглядно-чувственный образ, функционирующий в структуре концепта в качестве обязательного, поскольку он, с одной стороны, закрепляет данный концепт в сознании, с другой стороны, становится «производящей базой» для формирования концептуальных смыслов, относящихся к зоне когнитивных слоев, а также к области периферии.
Зона когнитивных слоев определяется как приядерная зона, а не как часть ядра концепта. Смыслы, относящиеся к этой зоне, производны от ядерных смыслов концепта и являются факультативными и поэтому могут отсутствовать в структуре концепта.
Ближайшая периферия (интерпретационное поле) концептов содержит различные смысловые признаки, скрытые от прямого наблюдения и формирующиеся на основе ассоциативных, в действительности ненаблюдаемых связей объекта с другими объектами и явлениями окружающего мира. К этой зоне концепта относятся также признаки, отражающие оценку соответствующего объекта.
В структуре некоторых концептов (концептов «Солнце», «Звёзды», репрезентированных в творчестве К. Кинчева) выделяется также дальнейшая периферия. К этой зоне относятся отдельные (одиночные) непродуктивные концептуальные смыслы ассоциативного характера.
4. Содержание концептов «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Небо», репрезентированных в текстах К. Кинчева и В. Цоя, формируется как на основе универсальных общекультурных знаний, так и на основе индивидуально-авторских представлений о пространстве неба. Влияние общекультурных знаний отражается в наличии в творчестве данных авторов мифологических (языческих) и христианских мотивов. Индивидуально-авторские представления К. Кинчева и В. Цоя выражаются в том, как данные авторы, творчески осмыслив и переработав универсальные общекультурные знания, воплотили их в своих текстах.
Историко-культурный контекст в большей степени влияет на формирование исследуемых концептов, репрезентированных в творчестве К. Кинчева. При этом наибольшее влияние оказывают представления, сложившиеся в русской культуре, так как сосуществование и взаимодействие языческих и христианских
представлений указывает на такое явление, как двоеверие, которое принято считать феноменом исключительно русской культуры.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка. В первой главе рассматриваются и обобщаются сложившиеся в современной лингвистике теоретические представления о концепте и концептуальном анализе, языковой картине мира и стоящей за ней концептуальной картине мира, а также определяется модель проведения концептуального анализа. Вторая глава посвящена исследованию концептосферы «Небо», репрезентированной в творчестве К. Кинчева. В третьей главе представлены результаты анализа тождественной концептосферы, представленной в творчестве В. Цоя. В частности, исследуются особенности структуры, выявляются и описываются смыслы, формирующие ментальное поле ключевых единиц данной концептосферы - концептов «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Небо». В заключении проводится сопоставление концептосферы «Небо», объективированной в творчестве К. Кинчева, и соответствующей концептосферы, представленной в творчестве В. Цоя, и обобщаются основные результаты исследования.
Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики
Впервые термин «концепт» был употреблен в отечественной лингвистике в начале XX века. С. А. Аскольдов в статье «Концепт и слово» дает этому понятию следующее определение: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» (Аскольдов 1997: 269). Однако в то время данный термин, как и само понятие, остались невостребованными. Активное употребление этого термина в отечественной лингвистической литературе стало фиксироваться в 80-е гг. XX века, что было связано с появлением англоязычных работ по когнитивной лингвистике. Первоначально термин «концепт» употреблялся как синоним терминов «понятие», «значение», «смысл». И только к концу XX века данный термин, обретая свое собственное содержание, начинает отграничиваться от смежных с ним терминов (см.: Рудакова 2002).
Несмотря на то, что понятие «концепт» давно введено в научный оборот и признается одним из ключевых понятий когнитивной науки, вопрос об его природе и содержании остается дискуссионным. На сегодняшний день по-прежнему не существует однозначного определения данного термина. Едва ли не каждый исследователь понимает его по-своему и вкладывает в этот термин свое содержание.
Так, Е. С. Кубрякова определяет концепт как некий «квант» знания, «оперативную содержательную единицу памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» (Кубрякова 1996: 90). Она считает, что концепты - это посредники между словами и экстралингвистической действительностью, и самые важные из них кодируются именно в языке. Существуют некие общечеловеческие концепты, но в зависимости от собственно лингвистических, прагматических и культурологических факторов они по-разному группируются и по-разному вербализуются в разных языках.
По Ю. С. Степанову, концепт - явление того же порядка, что и понятие, но «в отличие от понятий в собственном смысле термина (таких, скажем, как «постановление», «юридический акт», «текст закона» и т. п.), концепты не только мыслятся, они переживаются. Они - предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений». Концепт - это «"пучок" представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово» (Степанов 20016: 43). Таким образом, понятие формируется на логической основе, отражает общие, существенные признаки предмета или явления действительности и соответствует научному знанию. Концепт же включает данные ментальной обработки любого опыта (сенсорного, коммуникативного, культурного и т. п.) и соответствует прежде всего обыденному сознанию.
В. А. Маслова вслед за Ю. С. Степановым, указывая на то, что понятие и концепт представляют собой однопорядковые, но не равнозначные явления, дифференцирует их на основе тех признаков, которые они содержат. Понятие по сравнению с концептом имеет более простую структуру. Так, понятие - это совокупность существенных и необходимых признаков объекта, в то время как концепт включает всю совокупность знаний об объекте, в том числе и несущественные его признаки. Главное отличие концепта от понятия В. А. Маслова видит в том, что «концепт окружен эмоциональным, экспрессивным и оценочным ореолом» (Маслова 2004: 28).
О принципиальном отличии концепта и понятия пишет и Н. Н. Болдырев. Если понятие отражает наиболее общие, существенные признаки предмета или явления, то концепт может отражать один или несколько любых, не обязательно существенных признаков объекта. Н. Н. Болдырев определяет понятие как «рациональный, логически осмысленный концепт» (Болдырев 2000: 24), как результат теоретического познания, а концепт как результат обыденного сознания. Таким образом, по порядку формирования понятие оказывается вторичным по отношению к концепту.
Л. О. Чернейко также понимает концепт как совокупность всех представлений в сознании носителя языка о каком-либо явлении действительности и дает определение, во многом перекликающееся с определением Ю. С. Степанова: «Концепт включает понятие, но не исчерпывается им, а охватывает все содержание слова - и денотативное, и коннотативное, отражающее представления носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым в многообразии его ассоциативных связей» (Чернейко 1995: 75). Представления же человека о каком-либо явлении формируются на основе знаний, которые, если разделить их по источнику получения, сводятся к трем основным видам: знание по опыту (эмпирическое), знание по доверию авторитету (человеку, книге, то есть тексту) и знание по мнению (доксальное) (см.: там же).
Д. С. Лихачев считает концепт универсалией человеческого сознания и отмечает, что «многократное обращение к нему способствует формированию ассоциативного поля, границы которого в сознании субъекта определяется «культурной памятью», причастностью к духовной традиции» (Лихачев Л993: 10). Кроме того, ученый утверждает, что концептосфера какого-либо языка - это в сущности концептосфера его культуры.
Наличие национально-культурной специфики в содержании концептов отмечает также А. Вежбицкая, которая определяет концепт как объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно обусловленные представления человека о мире «Действительность» (Вежбицкая 1996).
О присутствии культурно-этнического компонента в содержании концепта пишут и другие исследователи, например, Н. Д. Арутюнова (1991), Л. Г. Бабенко (2000, 2004), С.Г.Воркачев (2001), В. И. Карасик, Г.Г.Слышкин (2001), В. А. Маслова (2001), А. Д. Шмелев (2000) и другие.
Итак, несмотря на множество предлагаемых определений понятия «концепт», можно видеть, что точки зрения исследователей во многом совпадают или хотя бы пересекаются. Во-первых, подчеркивается «идеальная», ментальная природа концепта. Во-вторых, отмечается национально-культурная обусловленность концепта. В-третьих, считается, что концепт репрезентируется в языке. Обобщив взгляды ученых на концепт и выделив его основные признаки, мы сформулировали следующее определение, в соответствии с которым данный термин используется в работе: концепт является репрезентированной в языке оперативной содержательной единицей сознания, которая культурно обусловлена и отражает комплекс всех представлений и ассоциаций, возникающих у носителя языка в связи с каким-либо явлением действительности.
Кроме уже указанных признаков концепта, можно выделить также следующие, которые образуют своего рода антиномии концепта:
1. С одной стороны, концепт представляет собой константу культуры, нечто существующее постоянно или, по крайней мере, очень долгое время, с другой стороны, концепт имеет динамическую природу, способность изменяться, обогащаться новыми смыслами (см., например, Бабенко 2000, Колесов 2000; Миллер 2000; Степанов 20016).
2. Многие исследователи считают, что существуют универсальные, общечеловеческие концепты, но в то же время отмечают национальную специфику, этнокультурную маркированность концептов (см., например, Бабенко 2000; Бабушкин 2001; Вежбицкая 1996, 1999, 2001; Маслова 2001, 2004).
Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце»
Концептосфера «Небо» представляет собой совокупность концептов, за которыми стоят объекты и явления, имеющие непосредственное отношение к небу, то есть в концептосферу «Небо», кроме одноименного концепта, входят концепты «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Облака/Тучи», «Радуга» и др. Однако целесообразным представляется описание лишь ключевых концептов данной концептосферы, то есть концептов, значимых в художественной картине мира К. Кинчева и поэтому наиболее важных для изучения. Кроме того, некоторые из концептов, входящих в концептосферу «Небо» и репрезентированных в текстах К. Кинчева, не могут быть описаны по объективной причине - они имеют недостаточное количество репрезентаций. Например, к таковым относятся концепты «Млечный Путь» (З)1, «Зарница» (3), «Молния» (2).
При выявлении ключевых концептов учитывались следующие критерии: - частотность употребления репрезентантов исследуемых концептов в текстах; - частотность вынесения лексем, вербализующих концепты, в сильную позицию текста - название песен. Название, или заглавие произведения, - это некий сгусток смыслов, заключенных в самом произведении (см., например, Блисков-ский 1981); - частотность вынесения лексем, репрезентирующих концепты, в название альбомов. Название альбома тоже, по сути, является сильной позицией текста, так как альбом представляет своего рода аналог привычного для традиционной поэзии лирического цикла (см.: Доманский 20006, 2000в). Частотность употребления в текстах К. Кинчева репрезентантов концептов, входящих в концептосферу «Небо», представлена в следующей таблице: Таким образом, сопоставив частотность репрезентаций данных концептов, можно сделать вывод о значимости в художественной картине мира К. Кинчева 4 концептов, входящих в концептосферу «Небо»: «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Небо». Кроме того, при выявлении ключевых концептов обращалось внимание на следующие критерии: - употребление репрезентантов соответствующих концептов в различных стилистических фигурах и тропах (метафорах, метонимиях, сравнениях и т. п.) - наличие предтекстовых пресуппозиций (например, в одном из интервью К. Кинчев сказал, что солнце для него является поэтическим символом Христа (см.: Кинчев 2001)). с Рассмотрим средства репрезентации каждого из описываемых концептов (в скобках указывается количество словоупотреблений). Концепт «Солнце» репрезентируется в текстах К. Кинчева следующими лексическими средствами: существительными «солнце» (64), «заря» (20), «рассвет» (18), «закат» (7), «звезда» (5), «восход» (2), «солнцеворот» (2), «солнышко» (2), окказиональным существительным «солнцеприношение» (1), прилагательным «солнечный» (5). Кроме того, выделяются метафорические и метонимические номинации солнца: «огонь» (4), «свет» (1), «красное» (1), «золотое» (1), «белый лев» (1). Неоднократно метафорически номинируется также и один из периодов солнечной активности - восход: В огне гуляет утро («Жги-гуляй!..»); Утро красное разметало костры («Повелитель блох»); Выйдет в облаке ажурном / 1 В скобках указано количество репрезентаций. Утро с синими глазами. / Золотистою ресницей / Сбросит наважденье тьмы, / И в сияющем пурпуре / Снова выстроимся мы! («По дороге лунной...»). Концепт «Луна» репрезентируется в текстах К. Кинчева следующими словами: существительными «луна» (21), «новолунье» (1), «полумесяц» (1), прилагательным «лунный» (9), а также окказиональной номинацией «месяц-луч» (1). Репрезентантами концепта «Звёзды» являются следующие слова: существительные «звезда» (64), «звездопад» (1), «созвездие» (1), прилагательное «звездный» (3). Концепт «Небо» вербализуется с помощью следующих лексических единиц: существительных «небо/небеса» (83), «горизонт» (2), «поднебесье» (1). Встречаются также метафорические и метонимические номинации неба: «высь» (2), «синяя даль» (2), «Горняя даль» (1), «синее» (1). Таким образом, подавляющее число репрезентантов концептов «Солнце», «Луна», «Звёзды», «Небо» являются прямыми номинациями соответствующих объектов или явлений, имеющих к ним отношение. При этом наибольшее число метафорических и метонимических репрезентаций имеет концепт «Солнце». Отметим также, что в текстах К. Кинчева очень часто прямые номинации неба, небесных тел и явлений, связанных с пространством неба, входят в состав метафорических конструкций. Например: синий дым неба («Синий дым»); Где закат высекает позолоченный мост между небом и болью... («Стерх»); Смотри, как пляшеттабор звезд («Ветер водит хоровод»).
Особенности структуры и смысловой организации концепта «Небо»
Отметим, что контекстов, в которых небо персонифицируется, немного. Однако даже эти несколько контекстов позволяют сделать вывод, что небо воспринимается как благосклонное к человеку существо, к которому обращаются с просьбами, которое поддерживает (см. Гори! Данный императив можно интерпретировать как призыв жить вопреки всему, так как огонь является символом жизни). Кроме того, оно воспринимается как существо, которому верят, доверяют, так как смотреть в глаза можно только человеку, с которым установились искренние и доверительные отношения; а также как существо понимающее, милостивое, способное простить.
Персонификация неба и наделение его признаками и свойствами живого существа имеет мифологическую основу. Так, древние олицетворяли не только небесные светила, но и само небо и, как отмечает В. В. Шуклин, верили в то, что «небо как активная творческая сила в его антропоморфном виде является супругом Земли» (Шуклин 1995: 62). Н. С. Шапарова пишет, что славяне-язычники считали олицетворением неба и Вселенной Сварога, который представлялся как ««бог-отец», уподобляемый христианскому богу-творцу Саваофу, отец Дажьбога и огня-Сварожича» и «до выдвижения на первое место Перуна, был главным, всеобъемлющим божеством» (Шапарова 2003: 483).
Следующий когнитивный слой отражает структурные характеристики пространства неба. Поскольку пространство неба является недоступным для непосредственных осязательных ощущений, характеристики его структуры осмысляются посредством метафоризации.
Анализ контекстов показывает, что данные характеристики являются разнонаправленными, иногда даже противоположными. Так, в ряде контекстов небо воспринимается как твердая поверхность, по которой можно идти. На это указывает глагол движения идти, существительное путь, имеющее в своем значений сему «движение», а также предлог по, выражающий пространственные отношения. В данном случае, очевидно, можно говорить о том, что небо уподобляется земной поверхности. В языке подобное представление о небе зафиксировалось в метафорической номинации твердь (ср.: твердь - Высок. 1. Небесный свод, небо (БТС)). Например:
С другой стороны, небо воспринимается как нечто мягкое, подобное ткани, то, что может быть распорото, разрезано с помощью какого-либо острого предмета {штыка, скальпеля и т. п.). Об этом свидетельствуют глаголы отрицательного воздействия на объект, сочетающиеся со словом «небо», обозначающим объект, на который направлено данное действие: кромсать, вскрыть. Ср.: кромсать - Разг. 1. Небрежно, как попало резать на куски — резать - 1. Действуя чем-л. острым, разделять на части ; вскрыть — 2. Мед. Разрезать (при операции, анатомировании и т. п.) (БТС). Например:
Подобное осмысление структуры неба имеет, очевидно, мифологическую основу. Древние славяне считали, что небо состоит из двух ярусов: видимого (нижнего неба с солнцем, луной, звездами, тучами и облаками) и невидимого (верхнего неба с запасами воды), которые разделены перегородкой - твердью (см.: Рыбаков 1997). В. В. Шуклин пишет по этому поводу: «Твердь небесная считалась куполом, прозрачным сводом из стекла или из некоего светящегося вещества. Купол обнимает сушу и окружающую ее воду. По нему движутся Солнце, Месяц и звезды. Над твердью находится водное небо («хляби небесные»), а под ней - воздушное небо. Так что обычно в древности употребляли не слово «небо», а слово «небеса»» (Шуклин 1995: 63). 3. Следующий когнитивный слой формируется на основе уподобления неба земле, что отражается в целом ряде признаков, которые приписываются небу.
Во-первых, небо, подобно земле, воспринимается как твердая поверхность (подробный анализ данного признака см. выше). Например: Он идет по небу неслышно (Колыбельная) Чтобы я смог отыскаться в пути по небу. (Шанс) Во-вторых, подобно земле, небо воспринимается как населенное пространство. Так, в следующем контексте небо воспринимается лирическим субъектом как место, где обитают после смерти души близких и родных ему людей (подробный анализ текста «Лунный вальс» см. в параграфе, посвященном описанию концепта «Луна»). В небе поют голоса тех, Кого я любил и ждал. (Лунный вальс) В следующем контексте небо, а точнее пространство, находящееся выше неба, осмысляется как место, где обитает воинство Христово (ангелы, архангелы и т. п.). На это указывает, с одной стороны, номинация БЕЛАЯ РАТЬ (белый -цвет ангелов), с другой стороны, - то, что солнце в богослужебных текстах, а также в текстах К. Кинчева, нередко является метафорической номинацией Бога, в частности Иисуса Христа как одной из его ипостасей.
Особенности структуры и смысловой организации концепта «Солнце»
Капли дождя лежат на лицах, как слезы, Текут по щекам, словно слезы. Капли дождя лежат на лицах, как слезы, Ты знаешь теперь этот танец. Здесь доминантным образом является образ дождя, который принадлежит
чуждому, враждебному пространству, о .чем свидетельствует стремление людей защититься от него (Зонты, раскрываясь, звучат словно выстрелы ружей), убежать (кто-то бежал), а также противопоставление своему пространству -дому (не видно родное окно; свою дверь). На основе этого формируется негативная оценка данной стихии. Образ дождя приобретает отрицательные коннотации также за счет ассоциативных связей с отрицательными эмоциями (возможно, грусти, тоски). Не случайно капли дождя в тексте сравниваются со слезами. Как отмечает А. В. Яркова, вообще в творчестве В. Цоя дождь - «амбивалентный образ, причем положительная маркированность выражена слабее. ... Дождь — принадлежность чужого, демонического пространства — противопоставлен огню, горящему в домашнем очаге» (Яркова 1999: 102). В анализируемом тексте дождь становится воплощением хаотических сил (битые стекла, рваные брюки, скандал), которые вовлекают всех в демонический танец, и не каждый способен противостоять этой стихии. Данное противостояние возможно только ценой отказа от своего мира, от покоя и уюта родного дома (не видно родное окно, Закрыв свою дверь, ты должен выбросить ключ). Только тот, кто остался и шагает прямо по лужам, пытается противостоять стихии дождя и тем самым оказывается противопоставленным не только хаосу дождя, но» и окружающему его социальному пространству, пространству людей, которые предпочли убежать, скрыться от враждебной стихии. Лирический субъект остается один на один со стихией, осознавая бессмысленность и безнадежность этой борьбы (Танец и дождь никогда не отпустят тебя). Впрочем, призрачная надежда на возможность выстоять в этой борьбе все же остается (И так каждый день, / Так будет каждый день, / Пока не увидишь однажды небо без туч). Только преодолев себя и хаос окружающего мира, лирический субъект может рассчитывать на небо без туч, образ которого в данном тексте символизирует благо, выражающееся прежде всего в обретении духовной свободы и эмоционального равновесия.
В качестве дополнения отметим, что вообще в текстах В. Цоя образ облаков/туч нередко имеет отрицательную оценку, так как они становятся преградой, препятствующей распространению солнечного тепла и света: У меня есть солнце, но оно среди туч. Но я вижу, как тучи режет солнечный луч. (Место для шага вперед) А над городом плывут облака, Закрывая небесный свет. (Звезда по имени Солнце) А он апрель придет и приведет за собой весну. И рассеет серых туч войска. И когда мы все посмотрим в глаза его, То увидим в тех глазах солнца свет. (Апрель) Кроме того, образ облаков/туч связан в текстах В. Цоя с явлениями, которые оцениваются лирическим субъектом негативно: дождем, осенью и зимой (см., 176 например, анализ текстов «Солнечные дни», «Странная сказка», а также контекстов из песен «Апрель», «Хочу быть с тобой»). В следующем контексте положительная оценка неба выражается косвенно. В синем небе летят самолеты, И один из них самый красивый. Потому что на нем ты летишь ко мне. (Разреши мне) Самолет, летящий в синем небе и вследствие этого воспринимаемый как принадлежащий пространству неба, становится объектом аксиологической оценки, несмотря на то, что слово красивый, выражающее оценочные смыслы, эксплицирует прежде всего эстетическую оценку. В данном случае под влиянием контекста в значении слова «красивый» эстетический компонент сопрягается с аксиологическим компонентом и даже отчасти редуцируется им. Лирический субъект воспринимает самолет прежде всего не как эстетически прекрасный объект, а как аксиологически значимый для него объект, так как на самолете к нему летит его возлюбленная. Таким образом, положительная оценка проецируется опосредованно, за счет оценки самолета, перемещающегося в пространстве неба, и на само пространство неба.
