Содержание к диссертации
Введение
1. Сегментные и супрасегментные средства выразительности поэтического текста 7
1.1. Особенности поэтического текста 7
1.1.1 .Понятие метра 10
1.1.2.Понятие ритма 16
1.1.2.1. Понятие речевого ритма 16
1.1.3. Соотношение метра и речевого ритма в поэтическом тексте 19
1.1.4. К проблеме взаимосвязи сегментных средств и метро-ритмических параметров в
поэтическом тексте 22
1.1.4.1 .Сегментные единицы как компоненты поэтического текста 22
Выводы 25
2. Исследования поэтического текста с точки зрения статистических данных о фонологических признаках 26
2.1. Состояние исследования проблемы 26
2.2. Фонологическая система языка 34
2.2.1. Фоносемантические исследования поэтического текста 37
2.3. Статистические методы исследования языка 44
2.3.1. Статистические методы в фонологических исследованиях 48
2.4. Фонемно-статистический анализ поэтического текста с точки зрения выявления формальных средств выражения поэтического образа 52
2.5. Средства выражения эмоциональных состояний в поэтическом тексте 53
2.6.Формальные средства в авторском стиле 58
Выводы
3. Статистические данные анализа поэтических текстов в современной немецкой поэзии (на примере творчества Гизелы Шток, Фридерике Майрекер, Керстин Хензель, Уллы Хан) 67
3.1.1. Статистические данные по Г. Линднеру 67
3.1.2. Статистические данные по текстам периодических изданий и художественной литературы 68
3.1.3. Учет лексических единиц 79
3.2. Составление программы 81
3.3.Методика фонемно-статистического анализа 83
3.4. Анализ произведений Гизелы Шток 85
3.5.Анализ произведений Фридерике Майрекер 98
3.6.Анализ произведений Керстин Хензель 110
3.7.Анализ произведений Уллы Хан 121
Выводы 132
Заключение 134
Библиография 137
- Соотношение метра и речевого ритма в поэтическом тексте
- Фоносемантические исследования поэтического текста
- Статистические методы в фонологических исследованиях
- Статистические данные по текстам периодических изданий и художественной литературы
Введение к работе
Поэтический текст в течение нескольких десятков лет остается привлекательным объектом изучения не только для литературоведов и лингвистов, но и для исследователей, работающих на стыке нескольких наук. Несмотря на обширное количество работ в данной области, отличительные черты поэзии от прозы, прежде всего метр и ритм, исследованы недостаточно. В наибольшей степени изучен метр и его особенности в национальной поэзии (труды В.М.Жирмунского, М.Л.Гаспарова, Ю.Н.Тынянова и др.), в меньшей степени это касается ритма, в особенности с точки зрения его эмоционального воздействия (работы М.А.Красноперовой, М.А.Смусь и др.). Интерес к функционированию сегментных и супрасегментных единиц в поэтическом тексте с лингвистической точки зрения возникает сравнительно недавно. В последние десятилетия появились исследования выразительности поэтического текста, основанные на лингвистической и фонологической статистике (труды А.П.Журавлева, Д.М.Сегала и др.), в которых напрямую или косвенно затрагивается дискуссионный вопрос явления звукосимволизма.
Применение статистики в лингвистических исследованиях представляется нам весьма перспективным. Используя методы статистики [лингвистической и математической], мы пытаемся исследовать средства поэтического текста на фонологическом уровне, то есть выявить взаимосвязь между доминированием в поэтических текстах определенных согласных фонем (классифицированных по их дифференциальным признакам) и эмоциональным настроем этих поэтических текстов. (При этом необходимо заметить, что мы не ставили перед собой цель рассмотреть «эмоциональный вес» отдельной согласной фонемы). Таким образом, в настоящем исследовании предпринимается попытка установления закономерностей дистрибуции согласных фонем в зависимости от общего эмоционального настроя поэтических текстов, который определялся с одной стороны читателем (слушателем) - что мы обозначили термином «субъективно» - и автором, то есть «объективно». Здесь следует выразить нашу благодарность одной из поэтесс, а именно Гизеле Шток, чье творчество подверглось исследованию. (В соответствии с идеей Г.Шток, все поэтические тексты распределялись на две группы, то есть с "минорным" и "мажорным" эмоциональным настроем).
Обращение к статистическим методам исследования выразительности поэтического текста на фонологическом уровне помогает нам выявить особенности звуковой ткани поэтического текста и выявить ее взаимосвязь с эмоциональным настроем данного поэтического текста. Поэтому гипотезу настоящего иследования можно сформулировать как возможность
5 выявления взаимосвязи между функционированием дифференциальных признаков согласных фонем и эмоциональным настроем поэтического текста.
Поскольку на материале немецкого язьпса подобных исследований еще не проводилось, то именно это обстоятельство и определяет актуальность настоящего исследования.
Поставленная цель вьивления возможной взаимосвязи между сегментной организацией и эмоциональным воздействием поэтического текста требует решения следующих задач:
подсчет частотности употребления отдельных согласных фонем, представляющих дифференциальные признаки немецкого консонантизма, в поэтических текстах разного эмоционального настроя четырех авторов (Г.Шток, Ф.Майрекер, К.Хензель, У.Хан);
сравнение полученных данных по отдельным авторам на фоне средней частотности фонем (по Г.Линднеру);
выявление сходств и различий в функционировании признаков согласных фонем в поэтических текстах разного эмоционального настроя у отдельных авторов;
попытка определения релевантности консонантных признаков при создании эмоционального настроя (в оппозиции «минор - мажор»).
При решении обозначенных задач нами использовались следующие методы - оценочно-описательный, аудитивный, количественный и статистический.
Обработка материала осуществлялась на персональном компьютере типа Pentium III.
Программы обработки созданы инженером ВНИИС С.И.Кирюшиным.
Объектом исследования являлись поэтические тексты современных немецких поэтесс Гизелы Шток, Фридерике Майрекер, Керстин Хензель и Уллы Хан.
Теоретическая значимость заключается в возможности - на основании предлагаемого нами фонемно-статистического метода - 1) выявления взаимосвязи между количественными параметрами и эмоциональным настроем поэтического текста; 2) прогнозирования реальности тематических границ поэтических текстов по эмоциональной оппозиции «минор - мажор», что может быть применено в качестве одного из видов сортировки материала в поисковых машинах: а) поисковых серверах, б) поисковых машинах электронных библиотек. Существующие сегодня аналоги, опирающиеся на лексемы в определении тематики поэтических текстов, обнаруживают несколько важных неудобств, таких как: 1) недостаточная ресурсоемкое» и 2) невозможность реализации на бытовом уровне, то есть недоступность для обычного пользователя компьютером.
Предлагаемый нами фонемно-статистический метод также имеет свои преимущества и недостатки. К преимуществам можно отнести:
1) высокую точность определения эмоционального настроя поэтического текста;
более высокую ресурсоемкость;
возможность использования программы на обычном персональном компьютере;
простоту метода в обращении, то есть возможность реализации алгоритма данного метода обычным пользователем.
К недостаткам мы относим более низкую точность в определении реальности тематических границ поэтических текстов на основе статистических данных фонемных признаков.
Практическая значимость настоящего исследования состоит в получении более точных статистических данных относительно частотности согласных фонем немецкого языка, а также в возможности использования его результатов в лингвистической статистике, прикладной лингвистике, в преподавании курсов фонетики и фонологии, общего языкознания.
На защиту выносятся следующие положения:
На основе статистических данных возможно проследить взаимосвязь между функционированием фонологических признаков и эмоциональным настроем поэтического текста.
На уровне системы консонантизма можно выделить дифференциальные признаки, определяющие а) «минорный» и б) «мажорный» эмоциональный настрой в поэтических текстах. Уровень признаков консонантных фонем является значимым для исследования немецкой поэзии.
Дифференциальные признаки согласных фонем участвуют в создании выразительности поэтической речи на данном языке (на примере немецкого языка). На фоне этих признаков, присущих «минорному» и «мажорному» эмоциональному настрою, можно выделить некоторые универсальные признаки, отличающие поэтическую речь от прозаической. Предлагаемый механизм исследования позволяет также выделить особенности индивидуального авторского стиля.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены автором на научных конференциях факультета РГФ Воронежского государственного университета в 1998, 2002, 2003, 2004 гг., а также на Международной научной конференции по «Проблемам компьютерной лингвистики и фольклористики — 2004» в 2004 г.
Результаты исследования диссертанта нашли отражение в научных публикациях: 1. Kowalenko (Lotyscheva), I. Die Analyse von segmentalen Mitteln und metrisch-rhythmischen Parametern in dem deutschen gesprochenen poetischen Text II Klangsprache im
Fremdsprachenunterricht. Thesen des Symposiums. - Herausgegeben von der Staatlichen Universitat Woronesh Russland. - Woronesh, 1998. - S. 38 - 39.
Лотьппева И.А. Взаимосвязь метро-ритмических параметров, сегментных средств и эмоционально окрашенного поэтического образа в поэтических текстах (на материале творчества Гизелы Шток) / И.А.Лотышева // Труды молодых ученых ВГУ / Воронеж.гос.ун-т. - 2003. - Вып. 2. - С. 158 - 160.
Лотьппева И.А. Сегментные и супрасегментные средства в формировании эмоционально окрашенного поэтического образа (на материале современной немецкой поэзии) / И.А.Лотышева // Труды молодых ученых ВГУ / Воронеж.гос.ун-т. - 2004. - Вып. 1. - С. 381-384.
Соотношение метра и речевого ритма в поэтическом тексте
Как нами уже упоминалось в предыдущих параграфах, несмотря на обширную литературу, вопрос о соотношении метра и ритма (речевого ритма, в частности) в поэтическом тексте остается нерешенным, так как среди ученых не существует единого мнения во взгляде на эту проблему. Соотношение метра и ритма конкретного языка носит специфический характер, который взаимосвязан с более или менее сильным влиянием метра на речевой ритм звучащих поэтических текстов [162; 199]. Необходимо отметить, что проблема исследования звучащих поэтических текстов находится до сих пор в тени. Работы, посвященные проблеме взаимоотношения метра и ритма, появились уже в начале 20 в. в трудах немецких ученых A.Heusler и F.Saran. Андреас Хойслер (Andreas Heusler) исследовал звучащую форму стиха («Schallform» [162; 43]) и поэтому выделял в нем такты и называл стихи «такты содержащей речью» («Den Vers bestimmt er durch ein „gehormafliges Merkmal", den Takt. Verse sind fur ihn „takthaltige Rede", wobei aber jede metrische Interpretation die Frage aufwirft, „ob der Urheber seinen Text takthaltig gedacht hat. [...] Schriftlich uberlieferte Texte aus alter und neuer Zeit lassen uns nur zu oft im Zweifel, wie sie ihr Schopfer gesprochen wissen wollte" (Heusler)" [162; 43-44]). В звучащей форме поэтического текста А.Хойслера интересовал исключительно «der Zeitfall», которому он приписывал роль ритма, способного вызвать различные определенные ощущения, например, чувство удовольствия и неудовольствия, нотацию, анализа и др. («Lust- oder Unlustgefuhl, Notation; Analyse, geschichtliche Herleitung" [162; 44]). Но то, что А.Хойслер понимал под термином «метроритм» («metrischer Rhythmus»), сегодня определяется лишь как метр поэтического текста [162; 44], выявить который можно лишь при помощи скандирования (см. п.1.1.1.). Но сегодня существует мнение, что скандирование не вносит желаемую объективность в интерпретацию поэтического текста со стороны метра («Aber auch durch das Skandieren kann die metrische Interpretation kaum die [von Heusler] gewtinschte Objektivitat gewinnen» [162; 44]).
Франц Заран (Franz Saran), напротив, считал, что для стиха важнее идеальное произнесение («idealer Vortrag»), что в действительности существует лишь целый, единый стих со всеми его «свободами», которыми и определяется его метрическая схема («Es gibt nur einen richtigen ... idealen Vortrag, [...], und es gibt nur den ganzen, einheitlichen, ungespalteten Vers mit all seinen „Freiheiten", ... welche seine Stellung auf der metrischen Stufenleiter bestimmen» [162; 45]). Для F.Saran стих - это «Sprechvorgang», метр которого варьируется от ритма маршей, танцевальных песен и до ритма прозаического [162; 45]. По всей видимости обобщить сказанное можно словами отечественного стиховеда В.Е.Холшевникова, назвавшим ритм стихотворный - «единством в многообразии» [127; 209].
Исследования A.Heusler и F.Saran были частично переосмыслении и продолжены не только их соотечественниками (напр., E.Arndt, U.Pretzel, K.Kanzog), но и русскими исследователями-стиховедами, напр., В.М.Жирмунским, который придавал большое значение декламации [162; 45]. В этой связи необходимо отметить, что интерес к декламации как к явлению, то получал необычайное развитие (как в Германии, так и в России), то снова начинал ослабевать, то есть, словами Ю.Н.Тынянова, в ходе поэзии можно обнаружить смену периодов, «когда в стихе подчеркивается акустический момент [...] („Schallform" у А.Хойслера или „Vortrag" у Ф.Зарана) и когда эта акустическая характеристика стиха видимо слабеет» и тогда «выдвигаются за ее счет другие стороны стиха» [116; 38]. Но именно эта смена периодов помогла обнаружиться «факту огромной важности», то есть факту «конструктивного значения ритма» [116; 39].
Современные метро-ритмические исследования поэтических текстов сводятся к выяснению взаимоотношения метра и ритма, типа текста и его реализации, то есть способа его прочтения. По данной проблематике имеется достаточное количество литературы («Der Schwerpunkt der Untersuchungen liegt sowohl im Russischen wie im Deutschen auf der metrisch-rhythmischen Interpretation von Texten, also auf dem Verhaltnis von Metrum und Rhythmus und von Textvorlage und Rezitation. In beiden Sprachbereichen gibt es hierzu eine umfangreiche Literatur"[162;43]).
Метр и ритм стихотворения (или поэтического текста) принадлежат к общепринятым признакам стихотворной (или поэтической) речи. Их соотношение и противопоставление понимаются учеными как «организующий структурный смысл» стихотворения. Для того, чтобы «поэтический текст мог функционировать как поэтический, нужно присутствие в сознании читателя ожидания поэзии» [75; 49], т.е. поэтический текст должен обладать некими признаками, воспринимая которые читатель или слушатель мог бы сказать, что перед ним поэтический текст. Прежде всего, таким отличительным признаком является метро-ритмическая структура. В плане соотношения метра и ритма учеными отдается предпочтение последнему («Fur die Metrik steht der Begriff Rhythmus an zentraler Stelle» [162; 43]), так как стихотворения могут быть написаны и без соблюдения строгих метрических рамок. Хотя метр и является знаком поэзии и интересует исследователей с точки зрения предпочтения поэтами в поэтических текстах определенной тематики какого-либо конкретного метра. Например, поэт Н.Гумилев писал: «У каждого метра есть своя душа, свои особенности и задачи: ямб, как бы спускающийся по ступеням (ударяемый слог по тону ниже неударяемого), свободен; ясен, тверд и прекрасно передает человеческую речь, напряженность человеческой воли. Хорей, поднимающийся, окрьшенный, всегда взволнован и то растроган, то смешлив, его область - пение. Дактиль, опираясь на первый ударяемый слог и качая два неударяемые, как пальма свою верхушку, мощен, торжественен, говорит о стихиях в их покое, о деяниях богов и героев. Анапест, его противоположность, стремителен, порывист, это стихии в движенье, напряженье нечеловеческой страсти. И амфибрахий, их синтез, баюкающий и прозрачный, говорит о покое божественно легкого и мудрого бытия» [29; 9-10]. Как мы видим, каждый метр несет свою эмоциональную нагрузку.
Ритм в сочетании с его содержанием производит также эстетическое воздействие на читателя или слушателя. В особенности, на подсознательном уровне: «[...] звуковой ритм воспринимается бессознательно как ритм выражаемых образов, а это не может не отразиться на эстетической силе образов, потому что человек в силу особенностей своей психики имеет свойство испытывать удовольствие от восприятия ритмов как слухом, так и зрением и моторным чувством, но если ритм чувствуется в самом течении сознания, то эстетическое впечатление от него должно быть несравненно более мощным» [98; 65].
Ритм (речевой) членит речь на отрезки, в поэтическом тексте на стиховые строки и в пределах строки на слова или словосочетания, «которые выражают составные элементы образа и сами воспринимаются творящим и слушающими как компоненты образа. [...] Ритмическое выделение составных частей образа делает их более ощутимыми, обостряет восприятие их и этим усиливает общее впечатление от образа» [98; 66].
Фоносемантические исследования поэтического текста
Сегодня наряду с термином «фоносемантика» (появившимся в 70-80 - х гг, например, в работе С.В.Воронина [24]) употребляется также термин «звукосимволизм» и часто в том же значении. Как отмечает С.В.Воронин, проблема взаимосвязи звука (фонемы) и его значения (семантики) имеет глубокие корни, уходящие в древнеиндийские Веды [24; 9]. Связью между звуком и значением интересовались также древние греки (например, Платон). В России этот вопрос привлек внимание Л.В.Ломоносова: «В российском языке, как кажется, частое повторение письмена «а» способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины; учащение письмен «е», «и», «ъ», «ю» — к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей; через «я» показать можно приятность, увеселение, нежность и склонность, через «о», «у», «ы» — страшные и сильные вещи: гнев, зависть, боль и печаль» [51; 136]. «В 17-19 вв. вопросу об отприродной связи между звучанием слова и его значением» [24; 10] посвящены труды Г.В.Лейбница, И.Г.Гердера, В.Гумбольдта. Это доказывает, что проблема звукосимволизма дискутировалась с самых различных позиций. Но как пишет С.В.Воронин, начало теоретическому изучению звукосимволизма положил в 20 -х гг. 20 в. О.Есперсен [24; 11]. Позднее учеными предпринимались попытки разработки данной проблемы на материале различных языков (родственных и неродственных). Э.Сэпир и другие исследователи в своих экспериментах обращаются к психолингвистике при рассмотрении явления звукосимволизма [24; 12].
В 70 -х и 80 - х гг. 20 в. в ученых кругах заговорили о новой филологической области -теории содержательности звуковой формы в языке, или фоносемантике. Сегодня фоносемантика стала важной самостоятельной отраслью лингвистики. И звукосимволизм стал рассматриваться в рамках этой новой науки [99; 6], или словами В.В.Левицкого, «говоря о связи фонетики и семантики, под фонетическим значением лингвисты понимают в последнее время прежде всего звуковой символизм» [71; 10]. С появлением термина «фоносемантика» внимание исследователей привлекает лежащее в основе этой новой научной области фонетическое значение [41]. Ведь совсем недавно еще в фонетической литературе существовало утверждение, что звук не имеет значения: «...значение имеют слова, их значимые части (например, окончания, корни и т.д.); звук именно как звук значения в языке не имеет. Он - не знак» [86; 8]. Подобное мнение было одной из причин, почему фоносемантика в свое время не получила такого широкого развития как сегодня.
Сегодня вопрос о существовании фонетического значения Л.В.Бондарко называет «традиционным» [9; 29] для лингвистики, так как он имеет непосредственную связь с проблемой мотивированности языкового знака, в которой различают три вида: морфологическую, семантическую (у А.П.Журавлева «смысловую» [42; 133]) и фонетическую [71; 70-71], придерживаясь при этом мнения, что «языковой знак на начальном этапе филогенеза отприродно (примарно) мотивирован, изобразителен» [24; 145]. Но в последние десятилетия, в исследованиях явления звукосимволизма на примере поэзии, он получил новое освещение.
Так, по мнению А.П.Журавлева, фонетическое значение, которое первичнее понятийного значения [42; 130], в процессе развития языка постепенно меркло, но именно в поэзии, где автор, стремясь усилить эффект стихотворного текста как с семантической, так и с эмоциональной точки зрения, намеренно отказывается от смысловой (понятийной) мотивировки слова и прибегает к использованию только фонетической [42; 131]. В подтверждение сказанному, ученый приводит стихотворение А.Вознесенского «Скрымтымным», которое построено на основе фонетической значимости: «Скрымтымным» - это пляшут омичи? скрип темниц? Или крик о помощи? или у Судьбы есть псевдоним, темная ухмылочка - скрымтымным? [42; 131] А.П.Журавлев считает, что обращение автором в этом стихотворении к «первобытному» способу словопроизводства вполне оправдано, и здесь можно говорить о «вырастании» значения и языка из первоначальной содержательности звуков [42; 132]. Интерес к проблеме фонетического значения (иными словами, к смыслу звука или звукосимволизму) в поэтических кругах возник в начале 20 в. Еще в 1913 г. Морис Граммон сформулировал теорию, согласно которой каждый звук обладает особыми экспрессивными свойствами [139; 254]. Он считал, что между фонической структурой языка и миро еловеческих чувств существует прямая связь, то есть «фоническая экспрессия слова во многом зависит от его смысла» [139; 254]. Теория звукового символизма имела огромное значение в развитии поэтического направления символистов, среди отечественных основоположников которого можно назвать К.Бальмонта, В.Брюсова, А.Блока, А.Белого и других поэтов. Так, например, А.Белый в своей работе «Глоссалолия. Поэма о звуке» подчеркивает важность звука в поэтической речи, в язьже, в жизни человека: «Звук - круг кругов: можно в образах мыслить отчетливо, если найти звук единый, связующий ... Звук безобразен, беспонятен, но - осмыслен; если бы он развил смысл безотносительно к данным смыслам понятий, - за материалом слова мы могли б, проницая словесность, до дна проницать и себя, свою скрытую суть мы могли бы увидеть, и звукословие - опыт, восстановление мироздания в нем» [99; 8]. Уже в то время поэтами предпринимались попытки дать эмоциональную характеристику звука, иногда даже цветовую. Например, А.Белый так характеризует: «Звук «а» - белый, летящий открыто; [...] полнота души в нем: благоговение, поклонение, удивление ..., «о» -ощущение, «у» - раздражение, [...] звук «е» - желто-зелен, [...] красно-оранжевый «о» -ощущение, чувственность, полости тела и рта: наслаждений и боли [...]» [139; 259]. В сонете А.Рембо о гласных можно найти другие цветовые соответствия: А - черно, бело - Е, У - зелено, О - сине, И - красно ... Я хочу открыть рожденье гласных, А - траурный корсет под стаей мух ужасных, Роящихся вокруг, как в падали и в тине, ... (Пер. Н.Гумилева) [139; 264] У Давида Бурлюка находим другое видение гласных: «Звуки на а широки и просторны, Звуки на и высоки и проворны, Звуки на у как пустая труба, Звуки на о как округлость горба ...» [139; 264] Это подтверждает мысль о том, что в нашем мозгу существуют не только смысловые, но и звуковые связи слов, которые используются поэтом при написании стихов, и именно эти связи помогают нам (читателям или слушателям) «воспринимать поэтическое творчество, сопереживать не только мыслям и чувствам поэта, но и ритму, рифме, звуковой инструментовке стиха» [62; 189]. Поэтами, людьми творчески и ассоциативно мыслящими, эти связи ощущаются более тонко и глубоко, так как поэты обладают особым даром видения звуков, то есть звуки у них могут быть окрашены в разные цвета или вызывать .
Статистические методы в фонологических исследованиях
Вопрос статистики фонологических элементов языка всегда входил в круг интересов ученых. Методом проб и ошибок они пытались подсчитать, например, частотность встречаемости в языке отдельных звуков. (Необходимо сказать, что речь о фонеме тогда еще не шла. Нередко в своих работах авторы первых исследований еще не различали букв и звуков.) По мнению Д.М.Сегал, все работы по применению статистических методов к фонологическому уровню языка можно разделить на три группы по возможности в них фонологических и статистических аспектов. Первая группа основана на прикладных и описательных подсчетах. Вторая группа включает в себя работы, в которых статистика используется для выяснения чисто фонологических вопросов. Третья группа - это работы решающие чисто статистические проблемы [100; 22].
Первые работы, посвященные сравнению различных языков с точки зрения частотности встречаемости фонологических элементов, появились в середине 19 в. [100; 22], а первым полным статистическим описанием фонологической системы языка явились работы американского лингвиста У.Д.Уитни [100; 22] (1874), который раскрыл весомость различных элементов в системе и выразил это различие в терминах встречаемости в тексте. В конце 19 в. вышел в свет первый частотный словарь (1898) Ф.Кединга [100; 23] для немецкого языка. Полученные количественные факты пытались интерпретировать. И эта интерпретация пришла из области позитивной психологии. Данная ею трактовка явлений встречаемости в языке утвердилась на несколько десятков лет. В качестве примера подобного рода исследователями отмечается книга Б.Бурдона «L expression des emotions et des tendences dans le langage»(1892), в которой он приводит таблицы относительной частоты звуковых элементов во французском, немецком, итальянском, испанском, русском, английском, венгерском язьпсах [100; 23]. Эти данные позднее неоднократно использовались в лингвистической статистике (Ципф, Хердан). Но, как отмечали эти и другие ученые, данные Бурдона фактически недостоверны, так как они основаны на очень малых выборках (не больше 3000 элементов), а также им брались тексты «либо в алфавитной записи, либо в записи, произвольно отражающей фонологическую систему языка» [100; 23]. Б.Бурдон попытался объяснить полученные им данные о частоте элементов для разных языков с развитием «человеческих эмоций и психики вообще от животного начала, связываемого им с лабиальной и велярной артикуляцией, к началу человеческому - артикуляция дентальная, альвеолярная и палатальная» [100; 24].
В начале 20 в. начали быстро развиваться экспериментальная и общая фонетика. Появляются исследования Суита, Свифта, Джоунза, ван Гиннекена и др. фонетистов. Международная фонетическая ассоциация выдвинула принципы необходимости единого подхода к описанию звуков всех языков, которого, как отмечают ученые, нет по сегодняшний день. Например, голландский фонетист И.ван Гиннекен считал, что различия в системах фонем и их частотности в различных языках объясняются различным распределением (в результате расового смешения) артикуляторных признаков. Теория ван Гиннекена была последней попыткой дать психо-биологическое причинное обоснование различия в частотности звуковых элементов в языках. Критику концепции ван Гиннекена мы находим у Н.С. Трубецкого в «Основах фонологии» [115; 291], у которого мы также встречаем отношение Пражской фонологии к проблематике лингвистической статистики, и, в частности, к работам Дж.К.Ципфа, который стоял у истоков современной квантитативной лингвистики.
Прошло немало времени, когда учеными выработались единые методы исследования фонологических элементов. Особый вклад в развитие фонологической статистики внесла Пражская фонологическая школа. Необходимо заметить, что Пражская школа стремилась представить фонологический уровень в виде строгой системы, и на начальном этапе ею предпочитался тексту словарь языка. Предполагалось, что если подсчитать частотность фонологических элементов по словарю, то эти данные будут характеризовать некоторый стабильный, постоянный вариант. Поэтому лингвистическая статистика словаря стала одной из отличительных черт Пражской фонологии. Однако функциональная нагрузка фонем в словаре являлась явно недостаточной и односторонней характеристикой системы, и поэтому несколько позднее предлагалось дополнить ее данными о частотности в тексте. Основным понятием для Пражской лингвистической школы является понятие системы фонем как единого структурного целого: «Поэтому для этой школы, в отличие от Ципфа, система фонем существует до частотного анализа, который призван лишь уточнить описание. Для Ципфа частота есть объяснение, интерпретация определенных фактов, для пражцев сама частота подлежит объяснению. Поэтому возникает стремление лингвистически осмыслить данные о частоте фонем» [100; 39].
Н.С.Трубецкой пишет, что при использовании статистики в фонологических целях, «она должна быть соответствующим путем преобразована: подсчитывать следует не буквы и звуки, а фонемы и сочетания фонем» [115; 272].
Значение статистики в фонологической литературе впервые было подчеркнуто В.Матезиусом.
Б.Трнка в работе «A phonological analysis of resent day standard English» провел статистические подсчеты английского языка. Он предлагал дополнить статистику словаря статистикой высказывания (речи), базирующейся на исследовании связных текстов. Он также считал, что большую роль в фонемной статистике играют стиль и содержание высказывания, так как между стилем и повторяемостью фонологических элементов имеется некоторое взаимоотношение [100; 42]. По мнению исследователя, эвристическая ценность статистики в фонологии состоит в ее способности раскрывать различие между ожидаемыми и реальными числовыми характеристиками, что должно приводить к пересмотру качественной интерпретации [100; 43].
В.Ф.Тводелл статистически обработал согласные фонемы и их сочетания в немецком языке («A phonological analysis of intervocalic consonant clusters in modern German»). Идеи Пражской школы о статистическом исследовании фонологической структуры словаря получили дальнейшее развитие у немецких фонологов П.Менцерата и В.Майер-Эпплера.
Дальнейшее развитие фонологической статистики связано с появлением работ математиков, которые увидели в лингвистике поле приложения статистических методов, при этом делая упор на правила статистической работы с языком (например, А.А.Марков [78], Р.М.Фрумкина [123] и др.).
Методы, которыми пользуются исследователи в своих трудах по подсчету, различны. До сих пор не существует единого фонолого-статистического метода. (Поэтому мы предлагаем свой метод, речь о котором пойдет в п. 3.3.). Среди первых методических работ упоминаются статьи Д.У.Рида («Статистический подход к количественному лингвистическому анализу») и А.С.Росса («Вероятностные проблемы филологии») [100; 46]. Как отмечает Д.М.Сегал, статья Д.У.Рида не содержала еще конкретных соображений о фонологической статистике, но имела важное значение, «так как она обратила внимание лингвистов на то, что недостаточно подсчитать частоту какого-либо элемента в небольшом тексте и утверждать, что этот параметр характерен для всего языка» [100; 47]. Статья А.Росса также содержала предостережения о возможных злоупотреблениях статистикой [100; 47].
Статистические данные по текстам периодических изданий и художественной литературы
В нашей работе мы прибегаем к компьютерному анализу и компьютерному подсчету статистических данных по исследуемому материалу. (Следует упомянуть, что компьютерная программа обработки материала была создана для нас инженером ВНИИС С.И.Кирюшиным. Подробнее о составлении программы см. п. 3.2.).
Все полученные нами данные, как уже отмечалось ранее, мы сопоставляли со средним показателем Г.Линднера (G.Lindner), заимствованным нами у немецких фонологов Г.Майнхольда и Э.Штока (Meinhold G., Stock Е.) [154; 145-146] (см. п. З.1.1.). Заметим, что сравнительные данные по частотности употребления гласных и согласных мы можем найти и у отечественных исследователей (например, у В.Ф.Чистякова, который пришел к похожим выводам на основе анализа 50-ти языков разного грамматического строя) [134; 46-47]. В его статье фигурируют следующие цифры: в русском языке частотность гласных колеблется в пределах 40-42%, согласных же - 58-60%. В немецком языке — 40% и 60% соответственно. В 50-ти проанализированных исследователем языках, несмотря на разность их грамматического строя и своеобразие их исторического развития, можно обнаружить определенную устойчивость отношения между частотностями гласных и согласных. Аналогичные данные можно встретить и в другой статье В.Ф.Чистякова, где он сравнивает 30 языков разных систем [133; 208].
Несколько иные цифры предлагаются в уже упомянутой нами книге Г.Майнхольда и Э.Штока. Частотность гласных в немецком языке составляет 39,56%, согласных - 60,43% [154; 100]. Так как предлагаемые немецкими учеными данные относятся к 1963 году, то мы решили, прибегнув к помощи компьютера, произвести свой анализ частотности употребления гласных и согласных фонем в связных текстах, в которых не наблюдается определенного авторского стиля. То есть на текстах газетных и журнальных статей на немецком языке со всем их разнообразием тематик и направлений, написанных разными авторами, а также двух художественных произведений современных авторов, которые также сложно отнести к какому-либо ярко выраженному стилю. Таким образом, мы попытались не принимать во внимание влияние авторского стиля на частотность употребления определенных фонем, так как по мысли Н.С.Трубецкого (и это уже упоминалось нами ранее) для определения частотности употребления фонем «пригоден» не каждый материал: «Наиболее пригодными в этом отношении оказываются записи различных разговоров или газеты, где представлены самые разные стили (передовица, телеграмма, научно-популярная статья, официальные сообщения, спортивная хроника, экономический отдел, фельетон и т.д. ит.п.»[115;276].
Следует заметить, что одним из этапов нашего исследования было определение частотности согласных фонем [посчитав которую несложно сделать и выводы (при необходимости) о частотности употребления гласных фонем].
Итак, исходным материалом для нас послужили газетные тексты („Stuttgarter Zeitung": № 298 (2000 г), № 301 (2000 г), № 1 (2001 г), № 2 (2001 г), № 4 (2001 г), № 9 (2001 г)), фонемное содержание которых составляет 1.122.957 фонем (и гласных, и согласных). Доля согласных: 623.374 фонем. В процентном содержании: согласных - 55,51%, гласных фонем соответственно - 44,49%.
Журнальных статей („Deutschland": № 6 (1998 г), № 1 (1999 г), № 3 (1999 г), № 4 (1999 г), № 5 (1999 г), № 3 (2000 г), № 4 (2000 г), № 5 (2000 г), № 6 (2000 г), № 2 (2001 г)) нами исследовалось со следующим общим содержанием фонем: 1.045.779, согласных из которых 583.421. В процентном отношении: согласных 55,79%; гласных фонем-44,21%.
Как видим, данные, полученные нами на основе компьютерной обработки газетных и журнальных текстов, практически идентичны. Это дало нам основание перейти к анализу художественных текстов. Наше внимание привлекли следующие произведения: a)Brigitte Schweiger „Wie kommt das Salz ins Meer" [159], 2) Ulrich Plenzdorf „Die neuen Leiden des jungen W." [156]. (Выбор этих произведений случаен.)
Таким образом, мы обработали еще 166.081 и 132.068 фонем (соответственно по произведениям). На долю согласных фонем в книге Б.Швайгер пришлось 89.443 (53,86%), гласных фонем - 46,14%. В книге У .Пленцдорфа мы находим следующее содержание фонем: согласных 68.892 (52,16%), гласных - 47,84%. Полученные данные также практически идентичны.
Вследствие этого мы предприняли попытку определить частотность каждой согласной фонемы в этих же разножанровых текстах. Сравнение полученных нами цифр со средним показателем Г.Линднера показало незначительную разницу, колеблющуюся в пределах +/-1. Подобные отклонения от среднего показателя Г.Линднера (в большую или меньшую сторону) наблюдаются во всех типах исследуемых текстов (см. Таблицу В), что подтверждает мысль Н.С.Трубецкого о том, что «частотность отдельных фонем, видимо, мало зависит от стилевых особенностей текста» [115; 274].
