Когнитивно-прагматические характеристики текстов по экологии : Предметная область "Загрязнение среды" Ломинина Зоя Ильинична

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Проблема представления знаний в текстах определённой предметной области 14-86

1.1 Текст и текстовая деятельность в когнитивно-прагматической парадигме 17-45

1.1.1 Статические и динамические тенденции в исследовании текста: уровни идеализации и проблема текстуальности 18-29

1.1.2 Аспекты существования текстовой деятельности: процессы порождения и понимания текстов 29-45

1.2 Сущность соотношения когнитивных и языковых структур при представлении знания 45-64

1.2.1 О соотношении когнитивных и языковых структур представления знаний: проблема пропозиции и прототипичности 46-52

1.2.2 Концептуальное обозначение форм знания... 52-56

1.2.3 Эмотивный концепт как основа толкования фрагментов различных знаний 56-64

1.3 Предметная область как коммуникативный фрагмент развивающихся знаний 64-84

1.3.1 Феномен предметной области: понятие «терминолект» 65-73

1.3.2 Когниотип в системе репрезентации знаний..73-84

Выводы 84-86

Глава 2. Когниотипы «загрязнеие среды» и предотвращение загрязнения» в социокультурном аспекте 87-128

2.1 Процедура конструирования когниотипов 87-107

2.2 Уровневая модель когниотипов и их основные характеристики в социокультурном аспекте 107-114

2.3 Представление пропозиционального компонента когниотипов в эмотивном плане 114-127

Выводы 127-128

Глава 3. Когнитивно-прагматические характеристики текстов экологической направленности по типологическим и речежанровым параметрам 129-166

3.1. Когнитивно-прагматическая типология текстов 129-140

3.1.1 Типологические параметры дифференциации текстов 129-136

3.1.2 Понятие речевого жанра в типологии текстов 137-140

3.2 Тексты экологической направленности в свете типологических и речежанровых характеристик.. 140-167

3.2.1 Функционирование текстов по экологии в социуме 141-143

3.2.2 Представление типологических и речежанровых характеристик текстов по экологии 144-167

Выводы 167-170

Заключение 171-174

Библиография 175-193

Лексикографические источники 193

Список использованных периодических изданий 194-195

Приложения

• Текст и текстовая деятельность в когнитивно-прагматической парадигме
• Сущность соотношения когнитивных и языковых структур при представлении знания
• Процедура конструирования когниотипов
• Когнитивно-прагматическая типология текстов

Введение к работе

Предлагаемое исследование посвящено проблеме содержательного представления текста в когнитивно-прагматическом освещении, а также проблеме представления знаний жанрово-специфической текстовой деятельности в предметной области «экология», складывающейся из наиболее характерных, часто повторяющихся и закономерно связанных составляющих ряда близких ситуаций.

Суть нашего исследования составляют вопросы о статусе текста, проблеме текстуальности и текстотипичности. В работе ведётся анализ текстовой деятельности как деятельности гетерогенной, что обусловлено гетерогенностью культуры, в двух основных проявлениях - порождении и понимании текста; рассматриваются их предпосылки - когнитивные, лингвистические и мотивационно-психологические, определяющие форму коммуникации и ведущие к формированию ряда компетенций. Нами предпринимается попытка разработать методику когнитивно-прагматического описания текстов определённой предметной области и описания параметрической базы типологии текстов и текстовой деятельности на основе имеющих место в современной науке теоретических изысканий.

Центральная задача современной когнитивной лингвистики формулируется как описание и объяснение внутренней когнитивной структуры и динамики говорящего-слушающего (Демьянков 1995: 306). Единая концепция когнитивной орга-

низации предполагает общую тенденцию переориентации направлений, наличие различных подходов, но все они, по сути, имеют одинаковую точку приложения - знание. В ситуации новейших исследований вектор развития когнитивной лингвистики направлен на знания в их единстве с эмоциями, чувствами и мотивацией homo sapiens <-» homo loquens. Констатирующее мнение о том, что современной науке известно немного о когнитивных и эмоциональных «основополагающих структурах» (Дейк ван 1989: 14), участвующих в планировании, выполнении сложных речевых действий и в контроле над ними, обосновывает выбор нами темы исследования.

Основная проблематика данной работы опирается на методологический принцип исследования языка в действии, что значит, прежде всего, поиск подходов к описанию текста и текстовой деятельности, понимание их сущностных характеристик, рассмотрение их структурной организации, языкового воплощения основных познавательных категорий как, например, концептов экологии: «загрязнение окружающей среды» и «предотвращение загрязнения» как способов представления знаний определённой предметной области «в коммуникативной форме» (Звегинцев 1987: 12).

Методологической и философской основой данного исследования являются лингвофилософские идеи учёных, развивающих новую интегральную парадигму знания, ведущую свои корни от лингвофилософской теории В. фон Гумбольдта с изучением языка в непосредственной связи с человеком, его сознанием и деятельностью, и существенно расширяющей горизонты современных теоретических кон-

цепций, лингвистических и психолингвистических изысканий. Данное исследование опирается на работы таких исследователей, как Г.А. Антипов, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.Г. Баранов, М.М. Бахтин, Г.И. Богин, А. Вежбиц-кая, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, Т.М. Дридзе, В.А. Зве-гинцев, А.Е. Кибрик, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Г.П. Мельников, М. Минский, Т.М. Николаева, А.И. Новиков, A.M. Шахнарович, В.И. Шаховский, а также: Ch. Berlitz, R. de Beaugrande, W. Dressier, W. Butzkamm, F. Danes, M.A.K. Halliday,M. Hoffmann, K. Munsberg, W. Motsch, A. Neubert, R. Nolan, J. Nuyts, E. Rosch, G.StrauB, L. Wittgenstein и др.

Наше исследование проводится в рамках синтезирующего направления - когнитивной прагматики, в свете объединённых парадигм научного знания - гуманитарной и когнитивной, позволяющих «представить текст как исторически обусловленный и исторически понятый, определяющий единство творчества и понимания, написания и чтения феномен человеческой деятельности» (Антипов 1989: 3) во взаимосвязи когнитивного, модального и текстуального компонентов.

Представляется непротиворечивым подход, при котором признаётся, что текст синтезирует в себе языковые сущности и речевые свойства. Он одновременно единица языка и произведение речи. Определяя основной задачей современной лингвистики разработку динамической модели языка, следует признать высшей семиотической сущностью текстовую деятельность, а её продуктом - текст. Познавательно-коммуникативный подход, предложенный А.Г. Барановым

(1993, 1995, 1997), позволяет рассматривать текстовое явление на трёх уровнях абстракции: гносеологическом, психологическом и лингвистическом, соотносящихся с тремя аспектами языка в полной семиотической парадигме его анализа и предлагает описание внутренних свойств текста.

Принимая за основу когнитивно-прагматическое направление в языкознании, определяющей чертой которого оказывается удачный синтез когнитивного и коммуникативного подходов к явлениям языка, мы выделяем единицу текст как концептуальный (когнитивный) теоретический конструкт динамической модели языка и рассматриваем его в ретроспективе понимания и порождения языковых сообщений (семиозис) в углублении взаимодействия человека с миром в онтологической триаде «сознание - язык - мир» Как форм существования текстовой деятельности.

В данном исследовании мы исходим из положения о том, что процессы понимания и порождения следует рассматривать как процедуру поиска возможных отношений между компонентами семиозиса на основе принципа метонимического выдвижения: часть :: целое; общее :: частное. Мы занимаем установку исследователя на предпочтительность единичного перед непознаваемым целым. Коммуникация как объект междисциплинарных исследований открывается со структурной стороны организации, со стороны когнитивных процессов, со стороны соотношения единиц когнитивного и языкового. При этом в качестве исходной точки отсчёта берётся текстоцентрическая позиция, открывающая возможность понять механизмы распознавания предметных и ин-тенциональных содержаний сознания в текстах.

Базовым концептом в понимании данной процедуры выступает понятие «когниотипа» как ментально-лингвистической сущности, проявляемой в реализации ког-ниосемиотического принципа восстановления информации о конкретном явлении на основе анализа массива текстов.

Актуальность темы определяется вышеизложенной методологической позицией, с платформы которой предоставляется возможность развития интегративного направления -когнитивно-прагматических исследований параметров текстовой деятельности как одного из основных компонентов познавательной деятельности. Проблема когнитивного подхода к систематизации единиц языка и речи затрагивает четыре релевантных компонента: внешний мир (status rerum); предмет познания, заданный через практику; субъект познания и массив текстов культуры. Существование в науке разнообразных подходов и множества противоречивых точек зрения на предмет изучения свидетельствует об открытости его границ и возможности привлечения конкретного речевого материала.

Актуален комплекс наук (философия языка, когнитивная лингвистика и психология, прагма- , психо- и социолингвистики), занимающихся проблемой системных исследований, в которых функционирование языка и речи рассматривается в условиях реальной жизни, в структуре общения и взаимодействия людей. Обращение к императиву времени - роковому поведению человека в природе - привлекает в исследование систему структурированного экологического знания с целью анализа исторического феномена экологического кризиса - «загрязнение природы» и является попыткой

отследить в текстовой деятельности изменение системы ценностей в культурной традиции по отношению к конкретному фрагменту объективной действительности. Анализ экологической проблемы важен для нас не сам по себе, а как опыт типического анализа текстовой деятельности в частных ситуациях речи, который, предположительно, будет способствовать углублению наших неформальных знаний о природе текстовой деятельности.

Проблема системности лингвистического знания получает сейчас в науке особую актуальность в связи с тем, что она исследуется в аспекте отражения системностью когнитивных образований, знаний о мире, а не отдельно представленных явлений.

Поэтому целью данного исследования является проведение когнитивно-прагматического анализа процессуальной стороны понимания информационных сообщений об экологической проблеме «загрязнение природы» и «предотвращение загрязнения». Данный анализ осуществляется на основе метонимических отношений часть :: целое между компонентами когнитивных моделей, содержащих структурированные комплексные знания о разных видах читательской активности и определение когнитивных, прагмалингвистиче-ских и прагмапсихологических особенностей структур текста как способов представления знания.

В связи с поставленной целью предполагается решить ряд задач:

1) представить основные аспекты дефинирования понятий «текст и текстовая деятельность» в свете гетерогенности текстов определённой культуры и текстотипичности;

2. определить когнитивный статус предметной области «экология» и её слагаемых «загрязнение среды» и «предотвращение загрязнения» и выявить понятие «термино л ект»;

3. построить когниотипы «загрязнение среды» и «предотвращение загрязнения» как комплекс знаний конкретной предметной области и исследовать их в социокультурном аспекте;

4. установить факторы формирования социоэкологиче-ской области знания в текстах экологической направленности в процессе выявления их когнитивно-прагматических характеристик.

Объектом исследования в предлагаемой работе выступают когнитивные и коммуникативные структуры текстов информационных сообщений о проблеме «загрязнение среды» (на немецком языке) за период с 1990 по 1999 г.

Материалом исследования избраны письменные тексты из немецких публицистических изданий, общим объёмом 18 000 страниц (газеты: Die Zeit. 1998; Deutsche Tribtine/Deutschland im Spiegel seiner Presse. 1991, 1992; StadtZeitung. Amtsblatt der Stadt Karlsruhe. 1997-1999 и др.; журналы: Der Spiegel. 1985, 1992, 1997; Deutschland. Zeitschrift fur Politik, Wirtschaft und Wissenschaft. 1994; Focus. 1997; Mull und Abfall /Fachzeitschrift fur Behandlung und Beseitigung von Abfallen. 1998, 1999; PZ Extra/Wir in Europa. 1992-1998; Stern. 1993-1998и др.). На их основе отобрано 700 микротекстов, описывающих загрязнение среды и его предотвращение.

Для решения поставленных задач применялись следую
щие методы исследования: гипотетико-дедуктивныи метод
и описательно-синхронный методы лежали в основе обще
научного подхода к исследуемым явлениям, равно как и ме
тодики наблюдения и изучения функционирования языка в
действии; спецификой объекта исследования продиктована
необходимость использования методов целостно-

текстуального и контекстуального анализа; рассмотрение функционально-прагматических особенностей текстовой деятельности потребовало привлечения методов когнитивного моделирования; метод компонентного анализа был востребован в целях выделения как дифференциальных признаков, так и признаков родства для установления смысловых связей между значениями функциональных единиц текста; отбор материала производился приёмом сплошной выборки текстов из специализированных рубрик.

Новизна исследования в выполненной работе усматривается в системном анализе информационных сообщений о загрязнении среды и предотвращении загрязнения на немецком языке на основе реализации когниосемиотического принципа восстановления информации с помощью формальной структуры текста - базы знаний - когниотипа. Предпринята попытка типичного заполнения иерархической композиции ментальной схемы предметной области «экология», где выявлены модальные смыслы сообщений.

Теоретическая значимость работы заключается в развитии когнитивной теории представления знаний жанрово-специфической текстовой деятельности и разработке методики наблюдения и изучения предметной области «загряз-

нение среды» с возможным перенесением использованных принципов в другие предметные области.

Практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения содержательного представления текста как способов получения знания могут быть использованы при чтении спецкурсов по разным разделам теории текста, когнитивной, психо- и социолингвистике; могут найти применение в лингводидактике при изучении механизмов построения и восприятия иноязычной речи; в методике обучения пониманию специальной научной литературы, в развитии частных методик в рамках когнитивно-коммуникативной методологии. Построенные когниотипы могут быть использованы при преподавании немецкого языка на факультетах, связанных с проблемой формирования экологического сознания.

На защиту выносятся следующие основные положения: 1. Модель когнитивно-прагматического описания текстов по экологии в определённой культуре представляет собой ментально-лингвистическую структуру социокультурного уровня и имеет свои прагматические реализации. Каждый конкретный текст выступает элементом массива текстов данной направленности, «хранилищем» социокультурных смыслов.

2. Построением когниотипа предметной области «загрязнение среды и предотвращение загрязнения» обосновывается необходимость поиска формальных структур, отвечающих онтологии жанрово-специфической текстовой деятельности как интегральной сущности.

3. Характеристики когниотипов в эмотивном плане отражают структурированные комплексные знания об эмоциональном компоненте человеческой компетенции и представляют базу данных данной предметной области в развитии.

4. Предметная область в рамках типологического подхода понимается как динамичное, социально детерминированное, условно-изменчивое явление, складывающееся из характерных, часто повторяющихся и закономерно связанных частных жизненных ситуаций с определённой структурой.

5. Выявленные типологические параметры и ввод
определённых уровней типологии на базе когнитивно-
прагматических характеристик текстов раскрывают сущ
ность дифференциации текстовой деятельности в норматив
но-ценностных системах.

Апробация работы. Основные положения диссертаци-оннного исследования обсуждались на научных конференциях Кубанского государственного университета (1996, 1997, 1998, 1999, 2000гг.), были изложены в докладах на международной конференции: «Язык и коммуникация: деятельность человека и построение лингвистических ценностей» (Сочи, 1996), в программе 3-й Всероссийской школы молодых лингвистов «Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе» (Москва-Пенза, 1999).

По теме диссертации опубликовано пять работ.

Структура диссертации. Предлагаемая к защите работа состоит из 196 страниц: введения, 3-х глав, заключения, библиографического списка (212 источников), списка лексикографических источников (6 источников), списка литературных источников (31 источник) и приложений (3).

Г л а в a 1. ПРОБЛЕМА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ЗНАНИЙ В ТЕКСТАХ ОПРЕДЕЛЁННОЙ ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ

Эволюция когнитивно-прагматических аспектов современной лингвистики связана с инновационными осмыслениями стратегии представления знания как основного фактора, определяющего функционирование других систем, обеспечивающих коммуникацию. В концепции, которая базируется на понимании языка и знания как особых «кластеров общественных деятельностей» (Кубрякова 1996: 43) подчёркивается ее «антропоцентрический подход» (Алпатов 1998: 20), учитывается акт социализации и формализации. При таком подходе прагматика играет большую роль, чем семантика или синтаксис. Соответственно, в фокусе внимания данного подхода оказываются проблемы овладения языком, социальный аспект языка, роль и структуры формальных моделей представления языка и знания.

Признание исследовательской ситуации многих знаний, конфигурирующих в рамках триады: сознание - язык - мир, по признанию многих учёных-лингвистов (Баранов 1995; Степанов 1998; Щедровиц-кий 1994 и др.), оценивается как «... ситуация полной семиотики естественного языка, в которой язык, объект и субъективность (человек) не рядоположены как в логических исследованиях структурной семиотики, а образуют слитное целое» (Баранов 1995: 54-55). Данная ситуация характеризует переломный момент создания динамической модели языка. В ней человек рассматривается как система переработки информации, а высшей семиотической сущностью выступает его текстовая деятельность и текст как её процесс и продукт. В итоге фиксируется становление новой, неофункциональной или конструктивной па-

радигмы знания (иногда её называют «интерпретирующей»), определяющей чертой которой оказывается удачный синтез когнитивного и коммуникативного подходов к явлениям языка (Демьянков 1994: 17).

В лингвистике существуют различные терминологические описания данной парадигмы: «когнитивная» (Фрумкина 1996: 55), «антропоцентрическая» (Алпатов 1993:15; 1998: 20), «деятельностная» (Кобозева 1996: 9), «гуманитарная» (Розин 1991: 80-89), что не меняет ее сущностной характеристики - изучение языковых явлений с обязательным включением в исследование субъекта текстовой деятельности.

В современной лингвистике сформулированы две главные проблемы антропологического исследования. Одна из них понимается «как круг вопросов о том, какое воздействие оказывает сложившийся естественный язык на поведение и мышление человека, и что даёт в этом отношении существование у человека определённой картины мира. Другая же представлена кругом вопросов о том, как человек воздействует на используемый им язык, какова мера его возможного влияния на него, какие участки языковых систем открыты для его лингвокреативной деятельности...» (Кубрякова 1995: 214 - 215).

Такая постановка проблемы допускает и экспериментальную проверку главных стратегий роли языка в работе сознания, сформулированные как понимающая и рефлексивная, предполагающие дифференциальные представления о познавательном процессе.

Наше исследование проводится в рамках названных проблем и определяется как синтезирующее направление объединённых вышеназванных парадигм научного знания - когнитивная прагматика. Ян Ньютс, в частности, вьщвигая новую общую теорию языка, называет ее «когнитивно-прагматической». «Сегодня, - подчёркивает он - область науки о языке вряд ли можно охарактеризовать как нечто связ-

ное, это, скорее всего, конгломерат различных сфер познания языка со своими собственными объектами анализа (Nuyts 1992: 3-5). Возникает вопрос, под эгидой какой науки можно было бы собрать всё это и подчинить исследование языка более цельной программе. Ответ на этот вопрос всё чаще формулируется так: исследование языка - это в основе своей исследование когнитивное. Развивая модель когнитивной системы и процессов, ответственных за языковое поведение говорящих, следует, по всей видимости, принять прагматическую перспективу и базировать исследование на функциональных основаниях» (цит. по: Кубрякова 1995: 215-216). Приведённая цитата обосновывает, на наш взгляд, место данного исследования и предполагает возможность проведения разнообразных исследовательских программ в рамках динамической лингвистики.

Содержанием первой главы является: выявление проблемы соотнесения лингвосемиотической и коммуникативной парадигм исследования текста как единицы языка-речи; рассмотрение представления знаний со стороны соотношения единиц когнитивного и языкового процессов с выделением когнитивной компетенции как ведущей при исследовании массива текстов определённой предметной области. Здесь обосновывается поиск формальных иерархических структур, организованных по принципу метонимического выдвижения «часть :: целое» через построение когниотипов как функциональных единиц текстовой деятельности, позволяющих произвести когниосемиотиче-ский анализ микротекстов и отвечающих онтологии текстовой деятельности как интегральной семиотической сущности с её основной проблематикой - семиозисом.

Обратимся к выявлению статуса текста и рассмотрению текстовой деятельности в когнитивно-прагматической парадигме с опорой на постулат о познавательной, а не лингвистической сущности процессов

порождения и понимания текстов, помня, однако, что текст является «поставщиком» лингвистических и экстралингвистических данных.

1.1 ТЕКСТ И ТЕКСТОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЕ

Согласно учению В. Гумбольдта и теориям Г. Гийома и Н. Хом-ского, язык следует представлять как деятельность, как «динамическую систему абстрактных схем мыслительных операций, необходимых для воспроизведения того или иного фрагмента реального мира. При переходе от языка к речи проявляется двунаправленность движения мысли от частного к общему и от общего к частному» (цит. по: Реферовская 1997: 21). Данный тезис является ведущим в наших дальнейших рассуждениях.

С точки зрения современных лингвистик (когнитивной, ПСИХО-, социо-, и прагмалингвистики) речевое общение осуществляется текстами. Представляется непротиворечивым подход, при котором признаётся, что текст синтезирует в себе языковые сущности и речевые свойства. Он одновременно единица языка и единица речи в динамической взаимосвязи. Магистральный путь развития этого понятия -интердисциплинарность - как завоевание науки (Баранов 1993; Дрид-зе 1984; Кубрякова 1986; Николаева 1978; Реферовская 1989; Сорокин 1985 и др.) позволяет нам задать цель исследованию в представлении текста как «функционально-прагматической субстанции» (Баранов 1993: 35), обладающей следующими аспектами (Кубрякова 1986: 12):

- коммуникативный: текст - это диалог (Дускаева 1995: 7);

семиотический: текст - это сложный знак (Дридзе 1984: 71; Мур-зин, Штерн 1991:4);

информационный: текст - это проводник информации (Дридзе 1984: 7);

орудийный: текст - это средство воздействия на человека (Черепанова 1990: 2).

Будучи многоаспектным явлением, текст получает различные трактовки и формулировки как с чисто лингвистических позиций, так и с позиций психологических, социологических и философских. В рамках разных подходов решается вопрос статуса текста и очерчиваются основные направления в развитии данного понятия.

1.1.1 СТАТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В ИССЛЕДОВАНИИ ТЕКСТА: УРОВНИ ИДЕАЛИЗАЦИИ И ПРОБЛЕМА

ТЕКСТУАЛЬНОСТИ

Нынешнее состояние исследований текста позволяет выделить, по крайней мере, два существенно различающихся направления: лингвистическое (статическое) и психолингвистическое (динамическое, функционально-прагматическое); с одной стороны, описание внутренних свойств текста, как такового, и выяснение места текста в социальном контексте, с другой стороны.

В лингвистическом понимании текст рассматривается сам по себе как определённая структура социально детерминированных атрибутов, принимаемая как совокупный результат опыта реципиентов текста. Текст являет тогда собой материал, из которого черпаются различные данные о системно-структурных параметрах языка. Этот круг изысканий базируется на предложении и референциальной теории

значения с фокусом интересов на таксономии лингвистических единиц. Многие учёные в середине 60-70 гг. (К. Боост, Т. Дридзе, В. Кох, О. Москальская и др.) указывали на переплетённость, сплетение предложений в единую сеть и необходимость изучения «содружества предложений» и их места в большом контексте. Мнения о том, что «любая последовательность предложений, организованная во времени или пространстве таким образом, что предполагает целое» (Кох 1978: 162) или «любой отрезок линейно-организованного потока знаков» (Дридзе 1976: 36-37) будет считаться текстом, отражают ведущее направление в лингвосемиотическои парадигме исследования текста с выделением оппозиции часть :: общее, целое.

Но уже в 80-90гг. текст определяется детально как «произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа,<...> имеющее определённую целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин 1981: 18) и понимается как объединённая смысловой связью «линейная последовательность языковых единиц» (Николаева 1978: 24). В этом соотношении находится и другая формулировка, представляющая текст как «некоторое речевое произведение, сообщающее нечто новое, до того неизвестное» как «реально звучащее высказывание» (Степанов 1998: 575; 581). А это означает, что особый интерес к лингвистическому изучению текста как целого речевого произведения, является логическим следствием поворота к исследованию коммуникативно-функционального плана языка и речи. Текст воспринимается как естественное проявление языка в ситуации коммуникации, а это позволяет сделать вывод о том, что в лингвистическом анализе текста имеют место три направления, по своей сути изоморфные трём аспектам организации предложения: синтактика (связность), семантика (цельность) и прагматика (ситуация коммуникации). А в научном мире все креп-

нет убеждение, что современные исследования языка невозможны без привлечения таких экстралингвистических понятий как интенция, память, действие, семантический вывод и др., ведь «... естественный язык сам по себе вообще ничего не выражает, если не предполагается его интерпретация» (Павилёнис 1983: 115), и тогда «в лингвистической интерпретации основой прагматического анализа будет текст в динамике» (Баранов 1993: 9). Непримиримость подхода к статическому взгляду на текст подкрепляет, на наш взгляд, следующее высказывание: «Текст никогда не существует сам по себе как некая объективная реальность. Он всегда в реальных процессах деятельности...» (Голод, Шахнарович 1985: 69). Налицо переход от актуализационной модели структурной лингвистики к контекстуальной модели языка в действии.

В психолингвистическом (динамическом) понимании текст оценивается не сам по себе, а как один из компонентов когнитивно-коммуникативной деятельности, содержанием которой является обработка (в широком смысле) информации, а продуктом - текст.

В рамках поставленной проблемы представляют интерес исследования Т.М. Дридзе. В своих работах автор ставит текст в рамки познавательно-коммуникативной деятельности, а его содержанием является «замкнутая (целостная) иерархическая семантико-смысловая структура, цементируемая замыслом» (Дридзе 1980; 1984: 31,71). Здесь, на наш взгляд, налицо когнитивная ориентация и начинает функционировать программа целое :: часть.

Заслуживает особого внимания эволюция взглядов направления, которое наиболее ярко представлено Т. ван Дейком. В этом подходе развиваются всё более усложнённые подходы, сильные в своей когнитивной ориентации и доминации второй программы целое :: часть. Дейк впервые вводит понятие семантической макроструктуры, харак-

теризующей тематическое содержание текста, его глобальную связность, а развивая его далее, исследователь приходит к выводу, что существует не только связанная последовательность предложений и пропозиций (см.: 1.2.1.), но и связанная последовательность речевых актов при вводе «прагматической макроструктуры»(Дейк 1989: 48). На основе соотношения семантических и прагматических макроструктур им выведены суперструктуры на типологическом уровне как схемы текстов, что является особо актуальным при анализе текстов.

Наряду с признанием приоритетности динамического подхода к исследованию текста как единице особого уровня когнитивно-коммуникативной деятельности, следует, вместе с тем, назвать смысловую структуру текста, включающую и социальное назначение, едва ли не ведущей при анализе текста. Своеобразие исследовательской позиции многих авторов теории текста (Баранов 1993; Бахтин 1979; Бо-гин 1986; Демьянков 1994; Дридзе 1984; Налимов 1986; Николаева 1978; Шахнарович, Габ 1991 и др.) состоит в том, что тексты рассматриваются не как поток слов и предложений, а как поток особо организованных смыслов, и текст являет собой тогда «вместилище» социокультурных смыслов. Сошлёмся на мнение о том, что « все высказывания текста связаны не только линейной, но и глобальной когерентностью. Таким образом, текст есть некоторое глобальное единство, макроструктура. Текст, лишенный макроструктуры, не является осмысленным» (Николаева 1978: 34).

Последовательный выход за пределы языковых данных даёт поступательное развитие совокупности подходов, объявляющих, «что механизмы речи формируют определённые аспекты языковой структуры. Грамматика обладает психологической реальностью и объяснима через функции одной из систем поведения, с которыми взаимодей-

ствует. В этом ключе исследуются усвоение языка, продуцирование и восприятие речи (Демьянков 1995: 266).

Как правило, данные подходы ориентированы на сущностное представление текста и отличаются методологическими подходами, нацеленными на реализацию программ: а) часть :: целое и б) целое :: часть.

Следует выделить четыре таких представления: а) предложение (грамматика текста) (Гулыга, Москальская, Шендельс); б) выделение пропозиций - «атомов текста» (Дридзе, Звегинцев, Лакофф, Щур и др.); в) знания, базу данных (когнитивный подход) (Баранов Ван Дейк, Кибрик, Лакофф, и др.); г) субъектов общения (интеракциональный подход) (Демьянков, Караулов, Степанов, и др.). «Соотношение перечисленных подходов можно выразить, как отмечает Н.Э. Энквист, в виде русской матрёшки - каждая последующая модель включает все предыдущие (Enquist 1986: 36), что созвучно и современному взгляду, например, согласно Р. Нолану, выделять в рамках когнитивной лингвистики четыре основные модели: «модель изучения языка», «модель языковой способности человека», «модель пользования языком» и «модель дискурса взрослого говорящего» (Nolan 1994: 58).

В каждом из названных подходов к исследованию текста, на наш взгляд, имеются сильные и слабые стороны. Поэтому для того, чтобы адекватно представить текст как явление, его необходимо описывать в противоположных системах, но, не противопоставляя, а дополняя друг друга, то есть с позиции принципа дополнительности, сформулированного Н. Бором в квантовой механике (Бор 1961), а затем перенесённого на любое научное описание (Лотман 1977) (цит. по: Руднев 1996: 8), то есть с позиций динамической лингвистики, динамическую суть исследования которой мы и пытаемся представить.

Подход к анализу текста как единице общения (как информационное сообщение) заслуживает, на наш взгляд, должного внимания, так как предполагает выдвижение вопросов комплексного отражения функционально-прагматической организации текста в парадигме отношений «автор - текст - реципиент». При исследовании текста, естественно, выдвигается вопрос о возможных уровнях его обобщения и идеализации. Согласно А.Г. Баранову, автору функционально-прагматической концепции текста, следует выделить три формы существования текста: 1) автор - текст (актуальная стадия); 2) текст (виртуальная стадия); 3) реципиент - текст (актуальная стадия). Первое и третье состояния есть состояния реального функционирования текста. Второе состояние - виртуальный текст рассматривается в изоляции от контекста общения в связи с его материальной фиксацией. Это анабиотическая стадия текста, своего рода склад языковых средств для исследования таксономических характеристик языка.

В вопросе об идеализациях текста автор исходит из текста актуального, взятого в полной функционально-прагматической парадигме «автор - текст - реципиент», и предлагает три единицы обобщения: актуальный текст, виртуальный текст и текстотип. Текстотип для автора данной концепции суть общей абстрактной единицы, являющей собой идеализацию реальных текстов в двух модусах существования: 1) как «свёрток» массива реальных текстов и 2) как набор типовых прагматико-семантических правил порождения и понимания текстов, отражающих речевую компетенцию субъектов текстовой деятельности (Баранов 1993: 80-83). Исходя из этого, за текстом следует признание статуса многокомпонентной функционально-прагматической единицы, пребывающей в позиции отношения целое :: часть. Данные теоретические положения являются особо значимыми для нашей исследовательской позиции, направленной на поиски

текста-конструкта с представлением его составляющих компонентов для репрезентации знаний.

Поэтому представляется актуальным семантическое представление текста, изучение его текстоформирующих потенций, придающих тексту признаки речевого целого и обеспечивающие его связность, и текстообразующих свойств с формированием информативного ядра текста.

Данные положения основываются на концепции семантического представления текста М.А.К. Халлидэя, рассматривающего текст как семантический концепт в широком социокультурном контексте, концепции функций, представленной тремя основными функциями языка: содержательная, межличностная и текстуальная. Данным понятиям соответствуют следующие компоненты содержания текста: идеа-ционный (с потенциальной системой значений автора как наблюдателя), интерперсональный (с потенциальной системой значений автора как интерактивного субъекта) и текстуальный (с текстооформитель-ским потенциалом автора) (Halliday 1978: 112).

Разработанная Халлидэем схема информационного представления текста принимается А.Г. Барановым в качестве отправного пункта, а опираясь на достижения коммуникативного синтаксиса и наблюдения над текстами, в исследовательское поле вышеназванных понятий вносятся изменения терминологического характера с выделением трёх функционально-прагматических компонентов текста, а именно, когнитивного, модального и текстуального (Баранов 1985; 1988; 1993), дающие детализированные возможности дальнейшим наблюдениям.

Пропозициональный (когнитивный) компонент отражает фрагмент действительного или/и возможного мира в его преломлении в сознании субъектов текстовой деятельности - ментальную схему предметной области, включающую тему и субтемы, прототипические

по своему когнитивному статусу, данные в их иерархической композиции.

Модальный (коммуникативный) компонент предполагает наличие спектра модальностей, таких как субъективная, личностная и референтивная, имеющих разной силы связи с когнитивным компонентом, обладая такими параметрами как « интенциональность, достоверность, эмотивность, локация и референциальный статус» в их вариативной конкретизации и взаимодействии, которым соположен определённый набор языковых выражений.

Текстуальный компонент репрезентирует тексто-

оформительный потенциал языковых средств, придавая тексту вербальную структуру и организуя когнитивный и модальный компоненты для обеспечения разрозненным явлениям аспекта связности и цельности (Баранов 1993: 86-87).

В данном исследовании мы, вслед за А.Г. Барановым, развиваем мысль о том, что весь текстооформительный потенциал избирательно формируется автором в глобальные макроструктуры текстуального компонента - функционально-прагматические поля разного вида, образующие синтез многослойных и объёмных парадигматических отношений в вербальную ткань текста. Немаловажным фактом при анализе текста является последовательный выход исследователя за пределы языковых единиц, что заставляет обратиться к проблеме текстуальности.

Рассматриваемый далее механизм текстового развёртывания является, несомненно, попыткой переосмыслить и обобщить научные изыскания лингвистов (за последние два десятилетия) и не претендует на категоричность принятия или неприятия направлений.

Явление, именуемое текстуальностью, а точнее - механизмы развёртывания макроструктур в вербальную текстовую ткань - создаёт

текстовое пространство, очевиден и тот факт, подтверждаемый многими лингвистами, начиная с Гумбольдта, что «язык сплетается из пространства <...>. В каждом тексте, с которым в дальнейшем нам придётся встретиться, существуют свои правила организации текстового пространства» (Подорога 1995: 24).

Исчерпывающий набор текстообразующих категорий, на наш взгляд, предложен И.Р. Гальпериным, а именно: информативность, членимость, континуум, когезия, проспекция, ретроспекция, автосе-мантия, модальность, интеграция, завершённость (Гальперин 1981: 10), бытующий в лингвистике текста как анализ линейного текстового развёртывания, в котором взаимодействие вышеназванных категорий есть принцип их функционирования в тексте. Доминирующий путь активации знаний в таком исследовании проходит, как нам видится, через интралингвистическии контекст и предполагает введение или замену одних понятий другими.

Мы, однако, принимаем за основу понятие текстуальности, сформулированное Р. Бограндом (Beaugrande 1985: 48; Мурзин, Штерн 1991: 6) как более соотвествующее функционально-прагматической основе текста. Оно содержит кроме базовых структурных компонентов текста связности и цельности, составляющих композиционные характеристики текста и, которые по своей сути материальны (Леонтьев 1976: 46), еще пять атрибутов текста: интенцио-нальность, приемлемость, ситуативность, интертекстуальность и информативность и дополненное аксиологичностью (Баранов, Щербина 1992: 12-14). Следует заметить, что в отличие от базовых, они принадлежат к области идеальных структур и ментальных пространств.

Сущностные свойства текстуальности дают нам представление о равновесности каждого названного компонента динамического явле-

ния. Следует, однако, отметить, что связность и цельность, понимаемые как композиционные компоненты текста, способствуют восприятию текста в целом. Остальные когнитивные компоненты текста можно, скорее всего, представить как потенциальные атрибуты, которые часто не осознаются читателем, но создают фоновый каркас как результат тотального жизненного опыта поколений, поток событий, «напоминающих ткань, расползающуюся на множество отдельных нитей» (Подорога 1995: 320) и дающих возможность прочтения текста, отстраняя актуальное, стремясь постичь возможное. При рассматривании данного явления, однако, следует, расставить определённые акценты.

Компонент интертекстуальность представляется нам очень важным, так как именно он даёт возможность говорить об особом текстовом когнитивном пространстве, хранилище текстов, которые находятся в состоянии взаимодействия и взаимодополнения, а каждый новый текст является продуктом их совместной деятельности, которая характеризуется динамичностью и имеет две стороны: субстанциональную (использование лингвистических знаний) и процессуальную (использование как лингвистических, так и экстралингвистических знаний). Каждый отдельный текст определённой предметной области содержит в себе информацию о многих других текстах. Лишь некоторая сумма текстов определённого жанра отражает в полноте социокультурный опыт общества. В этом направлении важна, на наш взгляд, идея «ког-ниотипа - когнитивного формализма» (Баранов 1999: 35) для текстового представления предметной области, представляющего социокультурную базу данных для порождения и понимания массива текстов (см. подробнее: 1.3.2.). С помощью ситуативности предполагается оперирование различными видами знаний. Например: проблема загрязнения в обществе порождает ситуацию активных воздействий -

социальную деятельность, в которую включен текст и обозначает ролевые отношения между участниками коммуникации при приёме и при передаче лингвистического способа представления информации, когда информативность текста выполняет главную функцию письменного текста - транслирование знания от одного поколения людей к другому (Дридзе 1984: 42). Она даёт представление о распределении информации как об упаковочном явлении, согласно следующему утверждению: «По отношению к обсуждаемым здесь явлениям я использую термин упаковка, имея в виду, что эти явления в первую очередь связаны со способом передачи сообщения и лишь потом с сообщением как таковым» (Чейф 1983: 278). Соотношение того или другого типов информации сообщений служит обоснованием разделения текстов на различные жанры и их разновидности, предопределённые подходами с разной степенью субъективности и выступающими богатыми источниками как объективной, так и житейской информации, обогащая и развивая ментальный потенциал автора/реципиента.

Текст как концептуальное устройство смыслов вынужден пребывать на пограничных основах между добром и злом, хорошим и плохим, важным и бесполезным, ценным и обесцененным, чистым и грязным и т.п., что выполняется с помощью аксиологичности, которая отражает объективный и исторический характер моральных, эстетических и других ценностей человеческого бытия. Данное заявление даёт нам понять то обстоятельство, при котором текст как продукт текстовой деятельности проецирует ситуации, в которых социальная реальность, например загрязнение природы, предусматривает различную эмоциональную реакцию, помогает безоговорочно дифференцировать социальный смысл бытия, неся в себе разнообразную аксио-логичную информационную нагрузку. «Мудрое принятие страдания, бунт, вера в инобытие - вот средства, к которым обращается человек,

чтобы облегчить тяготы существования» (Смирнов 1999: 138), это один путь. Другой путь, предположим, обозначить человека как parasitus sapiens, усматривая исток собственнических желаний как главную причину такого бытия, а третий путь может быть направлен на борьбу с этим злом/грязью.

Таким образом, в качестве основного вывода следует, что параметры текстуальности позволяют выходить за рамки определённого текста и ставить полученное содержательное представление текста в связь с другими определённостями.

В рамках многих подходов к проблеме текста как процесса вырисовываются общие предпосылки и принципы, равно как и отличия, дающие науке базис для полемики.

1.1.2 АСПЕКТЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ ТЕКСТОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ПРОЦЕССЫ ПОРОЖДЕНИЯ И ПОНИМАНИЯ ТЕКСТОВ

Признавая текст функциональной целостностью, мы, в сущности, стремимся осознать механизм динамики текстовой деятельности, основываясь на концепции М.М. Бахтина в стремлении к диалектическому объединению внутреннего опыта и внешнего выражения «на базе материальной проявленности текста» (Бахтин 1963: 246). Текстовая деятельность, являясь частью глобальных познавательных процессов, представляет собой синтез лингвистических и экстралингвистических когнитивных процедур и актуализируется в порождении, потреблении и воспроизведении для других текстуально организованной смысловой информации. Раскроем сущность текстовой деятельности и определим её основные характерные особенности, исходя из гносеологической рамки взаимоотношения сознания, действительности и

языка, опираясь на концепцию текста А.Г. Баранова. Прокомментируем узловые моменты концепции:

текстовая деятельность связана с объективной действительностью, материальной деятельностью, вплетена в неё и обусловливается манипулятивными качествами естественного языка;

её когнитивной опорой выступает индивидуальная когнитивная система (ИКС), через которую аккумулируются различные знания, преломляются социокультурные условия протекания текстовой деятельности;

данная деятельность существует в двух взаимосвязанных и взаимообусловленных процессах порождения и понимания текстов и протекает в различных нормативно-ценностных системах, предопределённых гетерогенностью мышления и культуры (Баранов 1993: 9).

Материальность текстовой деятельности представлена её знаковой сущностью.

В процессе отражения действительности сознание индивида формирует когнитивную систему, включающую разноуровневую (не только концептуальную) информацию о действительном и возможном мирах. ИКС обладает рядом особенностей: включает в себя информацию двух видов: знания о мире и знания о языке - декларативные знания (в виде сетей, схем, фреймов) и знания о деятельности, включая текстовую - процедурные знания (в виде программ, правил, планов). Сущностной особенностью ИКС субъекта общения выступает его структура, отражающая остенсивный и косвенный (через текстовую деятельность), способы приобретения знаний. Это, своего рода, алфавит когнитивной деятельности индивида, из которого составляются когнитивные модели мира. Набор когнитивных моделей является инвариантом познавательной деятельности индивида. Это положение является существенным в поисках формализмов данной деятельности.

Ещё одна важная особенность ИКС - её расчленённость по предметным областям. ИКС каждого индивида характеризуется определённым набором предметных областей, в которых он специализирован (Баранов 1993: 15-16) (см.: 1.3).

Вне порождения и интерпретации текстов немыслим обмен знаниями и опытом, умениями и навыками, эмоциями, ценностями, идеалами и нормами - этими важнейшими ориентирами человеческой деятельности.

Различные нормативно-ценностные системы, предопределённые гетерогенностью мышления и культуры формируют текстовую деятельность в прагматические типы с конкретными постулатами (для автора) и презумпциями (для реципиента), которые группируются в стратегии коммуникации по функционально-прагматическим тексто-типам, определяя функционирование механизмов субъективности языка в тексте, а именно: межличностная, научная, художественная с включением текстовой деятельности собственно информационного общения (Баранов 1993: 49-50). Уровень субъективной межличностной модальности, обладающей функцией выражения мотивационно-интенциональной сущности текста, выступает высшим уровнем разбиения текстов на следующие субтипы: деонтические, аксиологические и эпистемические. Из-за их сложной взаимосвязи выделяются частные параметры: предписание, описание и оценка (Баранов 1993: 164-165) (см. подробнее: 3.1.1). Отмеченные разновидности текстовой деятельности позволяют ставить вопрос о соотнесении фрагмента действительности с инвариантами познавательной деятельности, что, в свою очередь, носит творческий характер реализации в условиях конкретной ситуации общения.

На основе данных заявлений мы ставим задачу раскрытия процессов порождения и понимания текстов с позиции полной функ-

ционально-прагматической парадигмы, признавая высшей семиотической сущностью текстовую деятельность и текст как её процесс и продукт в двух модусах существования: лингвистическом и функционально-когнитивном (психолингвистическом).

Лингвистические разработки процессов текстовой деятельности касаются в основном таких общих вопросов, как правила экстериори-зации замысла как серии преобразования глубинной единицы - «пропозиции» (Дейк ван, Кинч 1989:41; Дж. Лакофф 1996:177; Панкрац 1997: 137).

Психолингвистический подход ориентирован, прежде всего, на отражение психологической реальности текстовой деятельности как процесса порождения и понимания текстов.

В обоих модусах текстовой деятельности высшим семиотическим инструментом выступает прагматика, проявляющаяся в сценариях порождения и понимания текстов и существующая в виде стратегий, конвенций, правил, планов и пр. в ИКС-ах субъектов общения, представляющих типовые блок-схемы текстовой деятельности.

Анализ текстовой деятельности может вестись с позиции порождения текста (авторская интроспекция), с позиции понимания текста (интроспекция реципиента) и с позиции общих проблем порождения и понимания текстов в определённых социокультурных условиях действительного мира (анализ наблюдателя-исследователя) (Баранов 1993: 25).

Таким образом, предметом исследования является текст в динамике, соотнесённый с главными субъектами, с «эго» автора и реципиента, творящими текст. Представим оба процесса с позиции наблюдателя-исследователя, рассматривая текст в естественной знаковой деятельности.

Процесс порождения понимается нами как аспект текстовой деятельности, вырисовывающий общие предпосылки и принципы, равно как и отличия, составляющие базис полемики.

За основу мы принимаем синтезирующую модель текстообразова-ния, предложенную А.Г. Барановым (1993: 31), в которой порождение текста разворачивается от мысли к тексту, перекликаясь с моделью А.Е. Кибрика (Кибрик 1987: 41-46), а процесс текстопорождения опирается на обе исследовательские программы: часть :: целое и целое :: часть. Доминантой определена вторая программа.

Предлагаемая синтезирующая модель текстовой деятельности являет собой единый комплекс важнейших сущностей динамического представления текста. Процесс представлен как восхождение от когнитивной базы к текущему тексту через определённый ряд этапов, назначение которых - переход от мысли к тексту как гармонии смысла и формы. По своей сути это воплощение многослойных и объёмных парадигматических отношений в вербальную ткань текста — текстуальность. При этом целое рассматривается как система потенциальной информации о мире в данной культуре, именуемая семантический континуум. Потенциальность, в свою очередь, соотнесена с существующим массивом текстов, который представляет собой уже осуществлённую «распаковку» семантического континуума сознанием в социальной деятельности членов общества. Одновременно он служит постоянным фактором дальнейшей «распаковки» (Налимов 1986: 155). Его непрерывность нарушается системой объёмно-прагматического и контекстно-вариативного членения. Переменными факторами выступают состояние фрагмента действительности и коммуникативная ситуация. В каждом конкретном случае все эти величины преломляются в сознании субъекта общения. Сошлёмся на схематическое представление данного явления (Баранов 1993: 31):

Семантический континуум

Фрагмент действительности

Массив текстов

Коммуникативная ситуация ггенциональность Стратегии коммуникации

ТЕКСТОТИП ТЕКСТ- КОНСТРУКТ ПЛАН-ТЕКСТ ТЕКУЩИЙ ТЕКСТ

Суперструктуры

Макроструктуры семант./модальные

Данное - Новое Тема - Рема Рис. 1 Предложенная модель процесса порождения текста, на наш взгляд, синтезирует в единый комплекс важнейшие сущности процесса порождения текста. Она представлена как формализованный процесс тек-стообразования и как приближенный к психологической реальности процесс текстосозидания. Текстообразование как формализованный процесс деривации текста представляет огромную важность в исследовательской программе мысль - текст. Согласно данной модели процесса порождения текста, важнейшими сущностями которого являются интенциональность и новое, ради чего создаётся текст, мы предпринимаем попытку построить наше исследование. Иными словами, на данном уровне в условиях конкретной ситуации общения формируется «динамический фрейм», сценарий конкретного текста, соотнесённый с концептуальным фреймом-сценарием класса подобных текстов - «процесс, в котором задействованы все интеллектуально релевантные уровни сознания, ориентируемые на реализацию замысла

через установку» (Баранов 1993: 32-33). На данном этапе происходит формализация конкретной идеи текста, которая подчиняется авторской интенции: определяется «пусковой механизм» (Мурзин, Штерн 1991: 201) и когнитивная структура текста. Это - параметры, которыми руководствуются субъекты текстовой деятельности. В дальнейших наработках автором модели обосновывается явление типологических исследований массива текстов с выделением следующих уровней: тек-стотип, субтип, жанр и текст (Баранов 1997: 9) (см. подробнее: 3.1.1).

Обратимся к следующему компоненту текстовой деятельности -процессу понимания текста, детерминированному теми функциями, которые выполняют те или иные элементы текста, начиная от элементарной лингвистической информации до смыслов текста, и является для нас особо значимым из-за собственного участия в данном процессе. Пониманию свойственны три основные функции: когнитивная, регуляторная и идеологическая. Реализация этих функций может происходить, с точки зрения А.А. Брудного, в трёх автономных мирах -когнитивных полях. В первом поле представлены природные условия и социальные ситуации, в которых действует индивид, во втором поле развёртывается последовательность доказательных суждений, а в третьем представлены повествовательные последовательности. Именно в третьем поле с наибольшей полнотой реализует свои возможности естественный язык (Брудный 1998: 15-20).

В текстовом подходе к проблеме понимания принято в современном состоянии науки выделять два направления: «узколингвистическое и междисциплинарное» (Баранов 1993: 34). Мы ограничимся только кратким упоминанием тех традиций, которые принадлежат к различным ответвлениям лингвистической и аналитической философии, с той оговоркой, что речь пойдет о вербализуемом процессе.

В философском наследии один из первых истолкователей текста Ф. Шлейермахер, обращаясь к письменным текстам, предпринимает попытку разработать такую теорию понимания текстов, которая учитывала бы моменты общего и интимно-личностного, а также и того, что проистекает из исторической ситуации, в которой находится создатель текста. Речь идёт о «канонах» диалектического проникновения языкового и ментального.

Обращение к реальному жизненному процессу с называнием ключевых понятий «переживания и, соответственно, понимание самого себя как узнавание на основе собственного опыта», несомненно, является заслугой В. Дильтея (цит. по: Портнов 1994: 201-206).

В философии экзистенционализма (Хайдеггер) понимание покоится на «проективности» бытия человека «Entwurf» и его «заброшенности» «Geworfenheit» (Heidegger 1985: 229) в мир, осмысление которого совершается через деятельность и необходимым образом выражает себя , „komrnt zum Wort". Бытие ищет слова (Heidegger 1986: 160).

Здесь понимание представляет собой процесс, основа которого заложена в памяти, а доступ к ней обеспечивается через припоминание и выражается через аналогию ситуации.

Диалогический характер жизни, понимания и осмысления действительности легли в основу работ М.М. Бахтина, «ведь диалогизм составляет принцип человеческого бытия и сознания <...>. Понимание текста - это всегда вторичное понимание, понимание понятого.

Отсюда следует, что процесс понимания носит интерсубъективный характер взаимодействия когнитивных систем автора и реципиента» (Бахтин 1963: 246). Конкретизируя этот принцип, М. Бахтин обращается к диалогической природе понимания. В его трактовке всякое «конкретное понимание активно и неразрывно связано с ответом»

(Бахтин 1975: 95) и реальная «встреча двух сознаний» происходит в процессе понимания и изучения «высказывания» (Бахтин 1979: 340).

Для нас наиболее важна мысль автора о формировании речевого сознания, которое состоит в приобретении способности оформлять мыслительную интенцию в законченных, целостно-смысловых речевых произведениях, всегда соотнесённых с сознанием наших партнёров по коммуникации.

А представитель рефлексивно-аналитического пути Г. Гадамер, например, когда речь идёт о сознании понимающем тексты, прямо заявляет об этом процессе как о «жизненном процессе. Мы понимаем мир постольку, поскольку мы в нем живем; мы понимаем язык и через него понимаем тексты» (Гадамер 1991: 43).

Подводя итог краткому философскому обозрению проблемы понимания текстов, отметим узловые моменты, необходимые нам для дальнейшего представления данного явления, а именно:

в семиозисе прослеживается онтологическая связь языка и мира;

понимание текста всегда вторичное понимание;

налицо диалогичность сознания: процесс понимания носит интерсубъективный характер взаимодействия когнитивных систем автора и реципиента;

понимание представляется как процесс, деятельность на основе опыта и выражается через узнавание и аналогию.

В наследии лингвисток (психо-, социо-, прагмалингвистики и когнитивной) понимание текста представляется как знаковое опосредование сознания - интерпретация с идеей процессуальное понимания и истолкования знака, рассматриваемого с точки зрения сочетания в нем всеобщего, единичного и особенного, устанавливая в нем факт физической связи (факт иконичности по Ч. Пирсу 1960), а также как познание мира значений и знаков с их регулятивной ролью по отно-

шению к сознанию и поведению и относящихся к системе знаков, интегрировавшей как когнитивные, так и ценностные правила, с помощью которых мы ориентируемся в мире (по Ч. Моррису 1983). Понимание текста может представлено и как высший уровень приёма и переработки вербального сообщения, и как непосредственно-чувственное постижение некоторого смысла, при котором текст трактуется как иерархия смыслообразований; как носитель определённого смысла (Жинкин 1964: 26; 1998: 332 и как создание носителем языка семантического представления воспринимаемого дискурса в форме базы текстов, состоящей из локально и глобально связной последовательности пропозиций (Дейк ван, Кинч 1988: 173-174; Дейк ван 1989: 72-73); как «описание физически, психологически или логически связанных друг с другом ситуаций» (Ю.С. Мартемьянов 1964 - цит. по: Апресян (1) 1995: 39) и может выступать «как присвоение знания и обращение его в составную часть психологического механизма, регулирующего деятельность» индивида (Брудный 1998: 26). Понимание текста можно тогда рассматривать как процесс образования и функционирования «смыкающей модели», то есть он «смыкает» в единое целое то, что содержится в тексте, и то, что происходит в сознании читающего (там же: 162).

Расставив акценты на главных моментах данных исследований, позволим себе охарактеризовать более подробно некоторые из современных направлений.

Процесс понимания, к примеру, по Ван Дейку и Кинчу, представляет собой цикличный процесс конструктивной локальной и глобальной интерпретации пропозиций, которые соединяются содержательной связью и накапливаются в эпизодической памяти в виде различных структур знания. Основной тезис: «мы понимаем тексты только тогда, когда мы понимаем ситуацию, о которой идёт речь» (Караулов,

Петров 1989// Дейк 1989: 9) констатирует, что процессы данной интерпретации координируются управляющей системой с релевантными для данного этапа тематическими элементами - «макропропозицией» как базой знаний, служащей условием интерпретации других пропозиций, задействованных в данный момент ситуаций. В этом случае развивается стратегический подход для каждой конкретной ситуации и интерпретации, отмечается его оперативный режим и градуальный характер с образованием макроструктур и макростратегий для выработки гипотез понимания (Дейк ван, Кинч 1989: 42-51).

Таким образом, данный подход к пониманию текста носит логическое и полное завершение восприятия, связанное с единицей хранения знания - пропозиции, репрезентирующей мир и выступающей в виде определенной формы репрезентации, что предполагает перспективность рассмотрения данного явления (см: 1.2.1), мы же продолжаем обзор работ по проблеме понимания текста.

Современное и детальное освещение этой проблемы, на наш взгляд, содержится в концепции Г.И. Богина, с утверждением, что «понимание текста - живой процесс освоения его содержательности реальным индивидом. Понимание начинается там, где возникает знаковая ситуация <...> общения человека с текстами, направленная на значение и смысл. Успешность овладения смыслами, да и сам переход от значения к смыслу <...> зависят от многих причин, ведущее место среди них занимает социальный опыт» (Богин 1986: 9).

С точки зрения Г.И. Богина, следует различать три уровня понимания: 1) семантизирующее понимание с выходом на информационную структуру текста - содержание текстовой деятельности; 2) когнитивное понимание, основанное на принципе часть :: целое с выходом реципиента за рамки конкретных лингвистических средств информационного пространства при использовании ментально-

когнитивных элементов: моделей, сценариев, фреймов и др. формальных структур и 3) распредмечивающее понимание с выходом за рамки восстановленного информационного пространства текста в область ментальных структур: образов, идей. Здесь устанавливаются семиотические отношения между компонентами вторичного текста.

Автор отмечает, что чёткой грани между ними нет, так как понимание - это семиотическая деятельность, которая предполагает постоянное взаимодействие всех компонентов семиозиса: лингвистических знаков, когнитивных структур, образных и концептуальных систем. Сам акт понимания может разворачиваться как процедура с характеристикой самотечности и ассоциативности и как действие, ориентируемое на пробуждение рефлексии (Богин 1991:25-26;1996: 28).

Согласно еще одной точке зрения (Селиванова 1987: 114), выделяются 5 уровней понимания, которые детерминированы спецификой используемых знаний: 1) языковой уровень; 2) уровень формальнологический; 3) уровень личностного смысла; 4) ситуативный уровень; 5) уровень экспертных знаний.

Данная модель понимания ориентирована на усмотрение в тексте как общего, так и особого смысла, понимая под смыслом «продукт процесса понимания» (Щедровиций 1992: НО), логический результат оперирования различными видами знания. Этот акцент не случаен, на наш взгляд, поскольку поиск смыслов предполагает интерпретацию текста согласно существующим различиям в индивидуальных ментальных системах реципиентов, обусловленных специфическим профессиональным опытом и знаниями.

Ведущими уровнями следует, таким образом, считать 4 и 5 уровни, поскольку они являются наиболее когнитивно ёмкими за счёт интегрирования объективных, социокультурных и индивидуальных видов

знаний. Данный феномен возможен благодаря репрезентации ситуативных знаний, которые имеют фреймовый принцип образования.

Конструктивный подход к процессу понимания представлен А.Г. Барановым (1993) в его функциональной-прагматической концепции текста. В центре внимания процесса понимания находится не текст, объект понимания, а реципиент, субъект процесса понимания. Согласно методологическому принципу функциональности, направленному на осознание отношений вне и внутри себя, автор расставляет, соответственно, акценты на характеристиках текстовой деятельности («иконичности», «гештальтности» и «речевой наследственности» (Баранов 1999: 5), а признавая её вторичной по отношению к ментальной деятельности, он рассматривает данную деятельность через призму когнитивных процессов.

А.Г. Баранов предлагает несколько стадий понимания текста с определённым фактом размытости их границ с включением трёх уровней, которые можно охарактеризовать как дотекстовый, текстовый и посттекстовый уровни /стадии понимания текста.

Первой стадией процесса понимания является установка индивида, его готовность к некоторой активности. Установка, как правило, обусловлена когнитивными процессами и конкретной целью. Когнитивной базой для данной деятельности служит ИКС. В условиях конкретной обстановочной афференции у субъекта происходит формирование познавательных гипотез.

Вторая стадия процесса понимания связана с переходом от формы текста к его смыслу. Здесь имеют место многочисленные операции с декодированием единиц текста, происходит актуализация значений при преимущественной активизации семантических и мыслительных схем, направленных на построение когерентной смысловой структуры текста, что фактически означает начало следующей стадии.

Третья стадия процесса понимания являет собой осмысление информации текста: переход от смысловых структур к структурам мыслительным. На этой стадии происходит выделение новой информации путём сравнения информации текста с мыслительными структурами ИКС. Здесь же начинается процесс раскладывания новой информации на модальности, а это значит, что процесс понимания получает определённую модальную оценку, которая придает информации личностный смысл (Баранов 1993: 38-39). Развивая и детализируя данную модель, автор выделяет определённые параметры процесса понимания:

- по развёрнутости процесса понимания: спонтанное как неосоз
нанное восприятие информации на уровне его содержания и имеющее
репродуктивный характер и конструктивное как продуктивная дея
тельность по формализации данной и новой информации на основе
информационного пространства текста и ИКС;

по полноте усвоения информации: интеллектуально-эмоциональное и эмоциональное с испытанием вторичных эмоций по поводу прочитанного и оценкой подачи материала, его структурой;

- по ориентировке на участников процесса понимания: понима
ние текста, понимание автора, понимание действительности.

Предпримем попытку оценить более подробно последние три представленные модели (Баранов, Богин, Селиванова) и занять соответствующую позицию для дальнейших шагов исследования. На наш взгляд, данные наработки необходимы в разных коммуникативных ситуациях для обеспечения элементарной жизнедеятельности на разных уровнях понимания: бытовом (житейском), популяризаторском, профессиональном. Все подходы ориентированы на синтез языковых и когнитивных структур, на проецирование знания на текст как осно-ры процесса понимания с использованием лингвистических данных. Однако, на наш взгляд, в классификации Н.В. Селивановой остаётся в

стороне семиотическая сущность ментальных процессов, которая детерминирует и лингвистическую и когнитивную виды деятельности, поэтому более полными, на наш взгляд, будут две другие модели понимания, модели А.Г. Баранова и Г.И. Богина.

Согласно представительному мнению в когнитивной лингвистике (Демьянков 1997: 124-126), можно констатировать заключение о сведении концепций понимания текста, как имеющих место в нашем исследовании, так и бытующих в науке, к девяти группам по основным модулям направления: 1) использование языкового знания; 2) построение и верификация интерпретаций; 3) освоение сказанного; 4) реконструкция намерений автора; 5) установление степени расхождения между внутренним и модельным мирами; 6) установление связей между данными мирами; 7) соотнесение модельного мира с восприятием действительности; 8) соотнесение с линией поведения; 9) выбор тональности или ключа.

В качестве важнейших принципов процесса понимания мы, вслед за А.Г. Барановым, Г.И. Богиным, В.З. Демьянковым, Е.С. Кубряко-вой, Н.В. Селивановой, Ю.С. Степановым, Г.П. Щедровицким и др., отмечаем следующие: знаковый интерпретационный характер переработки информации, деятельностный подход к процессу понимания, осознание диалектической связи сознания, языка и действительности, разработка проблемы контекста, постулирование различных кодов обработки информации, оперирование различными видами знаний.

Мы принимаем за основу формулировку понятия понимание, где оно представлено как «когнитивная деятельность, результатом которой является установление смысла некоторого объекта» (Демьянков 1997: 124). Процесс понимания для нас представляет выполнение определённой конструктивной, интерпретативной деятельности субъекта на основе имеющихся у него знаний. Понимание заключается в конст-

руировании когерентной смысловой структуры текста и её интеграции с уже существующей когерентной картиной мира субъекта понимания, его ИКС. В этом случае необходимо, на наш взгляд, подчеркнуть, что когерентность рассматривается не как свойство самого текста, а как конструктивная деятельность понимающего субъекта.

Текстовая деятельность, представленная процессами порождения и понимания текста, являет собой, таким образом, сложную и подвижную систему адаптации, связанных с продвижением к желаемой цели в общении. Центральным объектом исследования в такой динамической модели языка выступают творящие ЭГО автора и реципиента, а основной проблематикой - семиозис: порождение и понимание текста (и их предпосылки - когнитивные, лингвистические, мотиваци-онно-психологические). В этой модели рассматриваются семиотические механизмы преобразования смыслов в значения (порождение текста) и значений в смыслы (понимание текста) в рамках триады сознание - язык - мир. А это означает, что данный процесс представляет собой когнитивную деятельность, обусловленную процессами, происходящими в системе репрезентации знаний человека, во время которой индивид оперирует разными видами знаний с тем, чтобы воссоздать определённую реальность, закодированную посредством вербальных средств, во всем многообразии отношений и смыслов. Этот процесс является возможным за счёт оперирования различными видами знаний. При их помощи формализуются функциональные связи между объектами актуальной реальности в виде набора определённых структурных данных - абстрактного логического комплекса событий, характерных для той или иной жизненной ситуации. Текст является общим составляющим двух процессов текстового развёртывания: тек-стопорождения (автор - текст) и текстовосприятия/понимания (текст -реципиент). Оба эти процесса происходят постепенно и поэтапно. И

хотя они различны, по сути, онтологически: текстопорождение - это процесс кодирования информации, объективируемый автором в тексте, а текстовосприятие - это процесс декодирования авторской системы знаний читателем, однако налицо одинаковое стартование с когнитивных позиций и моделирование обоих процессов.

1.2 СУЩНОСТЬ СООТНОШЕНИЯ когнитивных и ЯЗЫКОВЫХ СТРУКТУР ПРИ ПРЕДСТАВЛЕНИИ ЗНАНИЯ

Язык является многоаспектным природным явлением и обладает психической, социальной и культурной природой взаимодействия и взаимоопределения. В науке выяснено, «что все без исключения аспекты языковой структуры <...> не существуют автономно: они фундаментальным образом зависят от механизмов реальной языковой деятельности и от когнитивных структур, которыми пользуется человек» (Кибрик 1996: 232). Чтобы понять операционную природу соотношения языковых и когнитивных структур, надо предварительно углубить знания о природе данных явлений с целью нахождения соответствующих формализмов для их представления.

Знание исследуется в когнитивной науке по самым разным направлениям, среди них в качестве наиболее важных оказывается круг вопросов: каким образом следует описывать и объяснять все манипуляции с информацией как способе представления знания, в каком виде она представлена в сознании человека. В данном случае важно отметить, что знание функционирует как безличный феномен, как некоторое «поле» смыслов, к которому человеческое сознание время от времени «причащается» путем анамнезиса (Катречко 1999: 65-67).

Любой индивид начинает новый познавательный процесс не с чистого листа, а с уже сформировавшихся в социуме общих мнений ( Бахтин 1979; Гадамер 1991; Матурана 1996; Катречко 1999; Хайдеггер 1993 и

ДР-)-

Суть базовой идеи сведена к выделению двух относительно самостоятельных и последовательных модулей: во-первых, это структуры представления знаний в виде различных репрезентационных форм типа фреймов и моделей и, во-вторых, это способы их концептуальной организации. В фундаменте новейших исследований лежат знания в их единстве с эмоциями, чувствами и мотивацией, а также человеческие навыки (Петров 1996: 5-6). Перспективные направления, на наш взгляд, нацелены на поиск концептуальных образований, представляющих знания, эмоции и чувства в виде единого репрезентационного формата. Речь идёт о попытках создания формальной когнитивной теории естественного языка.

Для решения данных вопросов необходимо, как нам представляется, рассмотреть имеющие место в науке теории о соотношении языка и знания и вынести о них своё определённое суждение.

1.2.1 О СООТНОШЕНИИ когнитивных И ЯЗЫКОВЫХ СТРУКТУР ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ЗНАНИЙ: ПРОБЛЕМА ПРОПОЗИЦИИ И ПРОТОТИПИЧНОСТИ

Когнитивный подход к языку - это убеждение в том, что языковая форма в конечном счете является отражением когнитивных структур, то есть структур человеческого сознания, мышления и познания. К числу важнейших когнитивных феноменов, детерминирующих языковую форму, можно отнести структуры представления различных ти-

пов знания и способы его концептуальной организации в процессах понимания и порождения языковых сообщений (Кибрик 1994: 126).

Мы принимаем тезис определения языка как явления когнитивного или когнитивно-процессуального и делаем акцент на том, что имеет прямое отношение к построению, организации и усовершенствованию информации как феномена знания, а также способов её представления (Павилёнис 1983: 263). Фундаментальное значение имеет и тот факт, что знание, чтобы быть переданным другому человеку, должно быть организовано в знаковые, прежде всего, языковые формы (Кравченко 1999: 6).

Признаётся, что когнитивный мир человека изучается по его поведению, по осуществляемым видам деятельности, подавляющее большинство которых, протекает при участии языка, опираясь на знания социально унифицированной системы средств коммуникации. На долю лингвиста поэтому выпадает необходимость строить предположения не только о том, какая система собственно лингвистических форм стоит за речемыслительной деятельностью, но и о том, как языковые выражения связаны с восприятием мира и как они отражают его познание.

Про эту ипостась языка и говорят, что он позволяет доступ к ненаблюдаемому когнитивному миру человека, структурам его сознания. И хотя среди этих структур выделяют как вербальные, так и невербальные, полагают, что наиболее существенные это те, которые уже сформировали значения языковых знаков, те, которые репрезентируют структуры сознания с помощью языковых знаков (Кубрякова 1994: 34-37). Обычно полагают, что репрезентации и соответствующие процедуры организованы модульно, а поэтому подчинены разным принципам организации (Демьянков 1994: 21).

При исследовании языковых данных всегда приходится учитывать интеракцию языковых структур с когнитивными структурами.

Языковые структуры ориентированы на выявление тех задач, какие определены для них общей способностью языка передавать информацию.

Когнитивные структуры связаны с адаптационной и регулятивной деятельностью по переработке и усвоению информации, при этом последнее влияет на проблему понимания текста. Когнитивные структуры относятся к «языку мысли в смысле», главный тезис которого выражается в том, что ментальные состояния обладают интенциональ-ными объектами (Фодор, Пылишин 1996: 230).

При нашем ориентировании на функциональный подход неизбежен выход в экстралингвистические сферы и поиск когнитивных, культурных и социальных объяснений. Следует, таким образом, подчеркнуть мысль о том, что между когнитивными и языковыми структурами существуют вполне определённые корреляции. Ресурсы внутреннего кода достаточно прямо репрезентированы в ресурсах тех кодов, которые мы используем в коммуникации. Благодаря проективной способности сознания (воля, воображение), реальности охватывают не только компоненты настоящего и прошлого опыта (посредством памяти), но и желательное, должное - «возможные миры», представленные массивом текстов культуры. Поведение человека, в том числе текстодеятельностное, детерминировано его знаниями (Кибрик 1992: 35).

Наше знание об объектах конституировано посредством концептов -базовых когнитивных сущностей, позволяющих связывать смысл с употребляемым словом. С психологической точки зрения концепт задаёт иерархию и выполняет функцию категоризации (см.: 1.2.2).

Исследование того, как человек оперирует символами, осмысляя и мир и себя в мире, объединяет лингвистику с другими дисциплинами, интерпретативным путем изучающими человека и общество. Это положение позволяет подойти к решению задачи данной работы - задачи определения того, какова реальная область распространения отношений общего :: частного в языке и в тексте в рамках гипер- и гипони-мии, представленных как иерархические. Это направление представляет целый ряд исследователей (Н.Д. Арутюнова, А.Г. Баранов, Г.И. Богин, Е.Л. Гинзбург, А.Е. Кибрик, Е.С. Кубрякова, Дж. Лайонз, P.M. Фрумкина, Э. Рош, Н.А. Рюмина, Ю.С. Степанов и др.).

А мы, далее в своём исследовании, обозначим проблемы пропозиции и прототипичности, касаясь общих положений.

Обращение к вопросу о формах репрезентации мира в голове человека, а, следовательно, проблема выяснения места разных форм представлений о мире в памяти человека - знаний является основным вопросом, ответ на который разводит исследователей по диаметрально разным позициям. Одни полагают, что хранимые в памяти типы информации (как языковые, так и неязыковые) репрезентируются единой пропозициональной формой, другие склоняются к мнению о возможности и непропозициональных форм хранения информации, подчеркивая важность образной и гештальтной форм хранения знаний в памяти (ср. разные позиции по: Залевская 1985: 159-170).

В целом ряде моделей порождения и понимания речи пропозиция (Кубрякова 1986: 121; Дейк ван, Кинч 1989: 41; Дж. Лакофф 1996: 177 и др.) является ключевым словом. Когнитивный подход высвечивает основную характеристику пропозиции как структуры сознания, единицы хранения знания и, наконец, «расчленяемую целостность» (Панкрац 1997: 135) с выделением объективной константы и субъективной переменной. В наиболее общем виде признаётся определение

пропозиции как отражающей некие онтологически существующие связи между предметами или предметом и его свойством и осмысленные как таковые в голове человека. Эти связи порождают «особый тип репрезентации знаний - пропозициональный. Данный подход с выдвижением пропозициональных структур находится в центре исследовательской парадигмы когнитивной науки» (там же: 137-139). Нередко им приписывается роль связующего звена между вербальными и невербальными репрезентациями. Наличие пропозициональных структур, имплицитно или эксплицитно, признаётся в концепциях исследователей, стоящих на противоположных позициях в рамках самых разных когнитивных направлений в зависимости от исходных понятий.

В нашем исследовании исходной точкой избран массив текстов
определённой предметной области в виде повторного осмысления
мира, где в качестве внешней структуры пропозиции имеем
оппозицию отношений часть :: целое, в которой пропозиция
коррелирует с целым, а каждый конкретный текст - с частью.
Структурой, резюмирующей массив текст, может быть

макроструктура, состоящая из совокупности пропозиций и опирающаяся на базу данных с фреймовой организацией, что может сподвигнуть и на выдвижение других формальных структур. Данные размышления создают почву для рассмотрения явления прототипичности, также не случайного, в системе знаний. Обоснуем появление данного подхода, а сущностное рассмотрение его предъявим далее, согласно композиции нашей работы, напрямую связанного с главным стержнем нашего исследования - когниотипом (см.:1.3.2).

Способы представления знания согласуются с социокультурным опытом человека - носителя знания и представлены пропозициональными структурами. Согласно классической точке зрения, организация

знаний в памяти выражена семантической сетью с наличием множества видов ассоциативных связей. Это облегчает поиск информации, является удобным средством отражения простейших пропозициональных структур, даёт значительную экономию с точки зрения нагрузки на память при конструировании базы данных (Залевская 1985: 165; Скрэгг 1983: 230 и др.). Вместе с тем, эта модель организации знания значительно уступает семантическим отношениям, имеющим место в реальных когнитивных процессах и поэтому в исследование вводится прототипический подход как компромиссный (Givon 1984: 14; Веж-бицкая 1996: 201).

В теории прототипов различаются три различных концепции:

собственно семантика прототипов с психологическим и антропологическим подходом (Э. Рош, К. Мервис и др.);

семантика стереотипов (Дж. Филлмор, Т. Гивон и др. );

концепция фамильного (семейного) сходства Л. Витгенштейна.

Данные подходы, как правило, противопоставляются, что, по мнению А. Вежбицкой, неверно. Необходим компромиссный синтез традиций, предоставляемый место как для прототипов, так и для инвариантов (Вежбицкая 1996: 201-202).

В объединённом подходе (представителями которого являются:
А.Г. Баранов, Т. Виноград, И.Н. Горелов, А.Е. Кибрик, Дж. Лакофф,
Дж. Фодор, Р. Якобсон и др.) принимается положение о
формировании категорий в рамках континуума как пересечение
некоторого числа характерных или типичных признаков - «точек
когнитивной референции» Э. Рош, «семейных сходств» , Л. Вит
генштейна, «цветовых категорий» Б. Берлина и П. Кея и др. (цит. по:
Лакофф 1996: 156-157), коррелирующих с уместностью

наименования.

Согласно данной позиции, концептуализация внешнего мира заложена в языке и не всегда может быть выведена из различий в условиях его бытования, но вся языковая категоризация объектов и явлений внешнего мира ориентирована на человека, что является общей чертой всех языков. В этом направлении нам следует выяснить суть понятия «концепт» и попытаться истолковать один из важнейших процессов познавательной деятельности человека, заключающийся в осмыслении поступающей к нему информации и приводящий к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы индивида.

1.2.2 КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ ФОРМ ЗНАНИЯ

Понятие «концепт» отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессе мышления, и которые отражают содержание опыта и знания. «Это сведения о том, что индивид знает, предполагает, думает, воображает об объектах мира» (Павилёнис 1983: 101-102). Система информации о мире и есть концептуальная система, отражающая как неязыковой мир индивида, так и мир языковой, вербальный. Концепты позволяют хранить знания о мире и оказываются строительными элементами концептуальной системы, способствуя обработке субъективного опыта путём подведения информации под определённые выработанные обществом категории и классы (Кубрякова 1997: 90). При этом возникает вопрос, декларирующий разные подходы к разрешению вопроса о сущности данного понятия. Одни учёные считают, что в качестве простейших концептов следует рассматривать концепты, представленные одним словом, «атомом смысла» (Апресян

1995: 478), семантическим «примитивом» Вежбицкая 1996: 329-330), а в качестве более сложных - словосочетание и предложение - «квант мысли» (Соломоник 1995: 146). Другие полагают, что часть концептуальной информации имеет языковое выражение, но часть этой информации представляется в психике ментальными презентациями -«фреймами» (Минский 1979: 7) , «когниотипами» (Баранов 1995: 60), «макроструктурой» (Дейк ван, Кинч 1989: 48 и др.).

Для образования концептуальной системы необходимо предположить существование некоторых исходных или первичных концептов, из которых затем развиваются все остальные (Павилёнис 1983: 102). Предметом поисков в когнитивной семантике часто являются те концепты, которые организуют само концептуальное пространство и выступают как главные рубрики его членения» (Кубрякова 1997: 91). Концепты в этом случае выступают как интерпретаторы смыслов.

Мы разделяем данные точки зрения с мыслью далее о том, что концепты, скорее всего, посредники между словами и экстралингвистической действительностью. Правильнее было бы, наверно, говорить о концептах как соотносительных со значением слова понятиях. Значением слова становится концепт, «связанный» или «схваченный знаком» (Кацнельсон 1965: 10; Никитин 1997: 11; Соломоник 1995: 294-297), что устанавливает факт нетождественности концептивного и семантического планов, но в то же время чётко определяется неразрывный характер связи между ними.

В этом плане заслуживает внимания мысль А.В. Бондарко о соотношении семантических категорий к понятийным как варианты к инвариантам (Бондарко 1973: 12-13). В данном подходе концепты являют собой относительно стабильный и устойчивый слепок с внеязыкового мира, а категории семантики демонстрируют явления языка с присущими ему особенностями: «глубинная и поверхностная

семантика» (там же), а без выявления понятийных категорий языком они остаются в области сознания.

Таким образом, соотношение концепта и значения определяется их онтологическим статусом. Концепты - явление мыслительное, основная форма осуществления понятийного мышления. Значение - феномен языковой. Оно формируется на основе соответствующих концептов, имеющих универсальную природу, которые конституируют де-сигнатную часть словесных знаков. Понятие смысл принадлежит к экстралингвистическому уровню знаковых процедур и складывается из окружающего контекста: «Это - общая соотнесённость и связь всех относящихся к ситуации явлений» (Щедровицкий 1995: 564).

Для построения смыслов «концептуальных картин» знаков-объектов характерно то, что новые смыслы, или концепты, строятся на основе имеющихся, то есть являются семантическими анализаторами воспринимаемого. Следовательно, данный процесс является континуальным: «мы воспринимаем, познаём только такие объекты, которые мы способны «схватить» посредством содержащихся в нашей концептуальной системе смыслов, и это представляет собой способ интерпретации этих знаков-объектов, способ их осмысления нами» (Пави-лёнис 1986: 383).

Вся концептуальная система принимает участие в интерпретации знака, и только таким образом знак может выражать смысл. Весь релевантный контекст употребления языковых знаков являет собой диалектику открытости знака/текста и скрытости его интерпретации. Эта диалектика демонстрирует все богатство и сложность «языковых игр», правила которых устанавливаются людьми (Витгенштейн 1994: 83), имеющих место в контекстной ситуации смысла. Концептуализация ситуации осуществляется в форме типовых пропозициональных функций. Это базовые единицы смыслового представления (Шенк

1980: 20). Эти единицы определяются на более глубинном, чем семантический, на концептуальном уровне. Так же как слова помещаются в предложения, концепты, согласно Шенку, помещаются в концептуализации, которые строятся из понятий.

Концептуализация рассматривается в этом случае как живой процесс порождения смыслов. Смысл является интегральной частью концептуальной системы как основного контекста интерпретации: никакая вербальная формулировка не может исчерпать соотносимого с нею содержания (Степанов 1997: 67). Естественный язык является посредником между реальным миром и тем, что создается ментальным аппаратом человека.

Из вышеизложенного вытекает, на наш взгляд, следующий вывод: концептуальную систему следует воспринимать не как догму правил употребления языковых выражений и не «свод энциклопедических знаний о мире», а как систему взаимосвязанной информации, отражающую познавательный опыт индивида на самых разных уровнях в рамках функционального подхода к языку. Именно в таком статусе концептуальная система являет собой основной контекст интерпретации текстов, позволяет учесть богатство ассоциаций и смысловых переносов. А это помогает установить роль авторов языка, измерить зазор культурно-значимого социопсихологического образования как в коллективном, так и в индивидуальном сознании, опредмеченного в той или иной языковой форме, с выдвижением идеи многомерности концепта и выделения в нем как абстрактного, так и конкретного, как рационального, так и эмоционального компонентов языка.

Последний, представляется нам, крайне важным из-за возможности дифференциации текстов различных типов на основе выявления элементов эмотивного содержания текстов как интегрального качества, распределяемого по основным уровням текста. А это обусловлива-

ет существование различных прагматических задач и обосновывает отражение эмоционального индивидуального мира человека как источника формирования национального и общечеловеческого опыта (знания).

1.2.3 ЭМОТИВНЫЙ КОНЦЕПТ КАК ОСНОВА ТОЛКОВАНИЯ ФРАГМЕНТОВ

РАЗЛИЧНЫХ ЗНАНИЙ

Мысль о способности эмоционального опыта, как и любых знаний человека о мире, накапливаться, храниться, кодироваться знаковыми средствами, воспроизводиться и адекватно восприниматься окружающими (Зинченко 1991: 15; Изард 1982: 140 и др.) оказалась для когнитивной лингвистики актуальной и плодотворной. Эмоции очень реальны и интенсивны, и всё-таки они вытекают скорее из когнитивных интерпретаций окружающей действительности. Этот факт перехода от знания к эмотивной оценке, отмечался еще М. Бахтиным (1979: 247). «Сказать, что эмоции возникают из когнитивности, значит сказать, что их определяют структура, содержание, организация репрезентаций знания и процессов, которые управляют ими» (Ортони, Клоур, Коллинз 1996: 318). Известно, что знания о мире в нашем сознании организованы в виде абстрактных ментальных единиц вокруг некоторого концепта. А любой концепт, представляющий собой многомерное смысловое образование, содержит, по мнению Ю.С. Степанова, помимо понятийной части облигаторно и эмоциональный элемент, оценки, образы, ассоциации и др., характерные для данной культуры (Степанов 1997: 41). Существуют также особые виды концептов, ядром которых являются базовые эмоции - эмоциональные концепты (Апресян 1995: 372-373; Вежбицкая 1996: 329; Эйчисон 1995: 76 и др.), которые,

в свою очередь, образуют собственные «концептуализированные предметные области» (Степанов 1997: 68).

Существование эмоциональных концептов позволяет предположить возможность вычленения особых концептуальных структур, которые содержали бы основную, типическую и потенциально возможную эмоциональную информацию. В результате языковой перекодировки появляется формулировка определённого круга тем текста, которые связаны с эмоциональными ситуациями и очерчивают границы их существования. Для их обозначения мы используем термин «эмо-тема», впервые введенный в научный оборот В.И. Болотовым (Болотов 1981: 18) и разрабатываемый далее П.К. Анохиным, Н.Д. Арутюновой, А.Г. Барановым, Е.М. Вольф, М.Д. Городниковой, В.И. Жель-висом, СВ. Ионовой, В.И. Карасиком, Ю.А. Сорокиным, В.И. Шаховским, и др.).

Эмотема дефинируется как «отрезок текста (от слова до всего текста), смысл которого или форма выражения содержания являются источником эмоционального воздействия» (Болотов 1981: 18).

Специфика лингвистического аспекта эмоциональности состоит в объективации семантической эмоциональности: в языке категория эмоциональности трансформируется в категорию эмотивности. Согласно В.И. Шаховскому, под эмотивностью понимается «имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики, отражённые в семантике языковых единиц социальные и индивидуальные эмоции» (Шаховский 1987: 24). Эмотивность выражается двусторонним представлением: имеет план содержания, основывающийся на субъективной оценочно-сти, и план выражения, представленный категорией экспрессивности. Она отражает систему эмоциональных характеристик языковой лич-

ности и делает возможным существование эмоциональной коммуникации.

Потребность ориентации в мире вынуждает интерпретаторов, в свою очередь, проводить «выборку» из множества текстов, с которыми им приходится сталкиваться. А поскольку опыт повторяется в некоторых ситуациях, то они становятся типичными и начинают восприниматься как эмоционально маркированные, где в качестве маркеров, могут рассматриваться предметы и явления, относящиеся к определенной предметной концептуальной области (Степанов 1997: 68).

Идея создания моделей типичных ситуаций легла в основу серии исследований эмоциональных концептов как набора прототипических ситуаций, «сценариев развития эмоций» (Апресян (2) 1995: 370), «сценариев чувств» (Вежбицкая 1996: 394). Предполагается, что эмоциональные концепты задаются типичными для известных переживаний ситуациями, и эти ситуации могут быть описаны посредством ментальных сценариев, дающих возможность вычленения в тексте не только опредмеченных эмоциональных состояний, но и распредме-ченных эмоциональных концептов.

Будучи социокультурным феноменом, письменный текст является
воплощением ценностных констант культурной системы конкретного
исторического периода как высших ориентиров поведения, которые
возникают на только на основе знания и информации, но и
собственного жизненного опыта человека. В этом качестве текст
предопределяет возможность проникновения в глубины массового и
индивидуального сознания. Преобразование фрагмента

эмоционального опыта человека в эмотивное содержание связано с существованием механизма перекодировки частной ситуации, послужившей эмоциональным стимулом другой, более общей и распространённой (Арутюнова 1981: 366), ведущей к формированию

социокультурных эмоциональных смыслов. Устойчивость и узнаваемость эмоциональных смыслов, в свою очередь, обеспечивается за счёт существования социального ядра эмоций -единых для всех представителей данной культуры образцов, стереотипов эмоциональных ситуаций и реакций на них. Языковая форма существования стереотипа тесно связана с его содержанием, то есть с психологической установкой, которая, в свою очередь, предрасположена к оценке объекта или его аспекта. Мнение часто является вербальным выражением, хотя может существовать и в невербальном поведении, включая в себя как аффективный, так и когнитивный элементы, которые отражают объект установки, его характеристики и связи с другими объектами, своего рода опыт (Величенко 1999: 362). Человек не только усваивает этот опыт, но и формирует на его основе свои личностные смыслы, организующиеся в культурно-символические гештальты, этнокультурные и социокультурные планы применительно к различным видам оценочных отношений, например, отношение к старшим и младшим, к хорошему и плохому в природе, здоровью и болезням, рождению и смерти и др., что представляет собой разработку ценностных доминант, а методика изучения их в языке базируется на понятии концепт и представляет собой систему исследовательских процедур (Карасик 1996: 4-7). Помимо общих универсальных тем, связанных с существованием общечеловеческих ценностей, вероятно, возможно выделение тематических концептов, связанных с национально- или социумно-прецедентными эмоциональными феноменами, например, понятия душа, тоска, судьба, выступающие в качестве культурных тем в русской языковой культуре (Вежбицкая 1996 : 33) или понятия порядок, педантизм, усердие, мастерство как культурные темы в немецкой культуре (Кожевникова 1996: 95-96), бытующие в определённой социальной и профес-

сиональнои среде, соотносимые с жизненным опытом читателей и легко квалифицируемые как эмоционально положительные или эмоционально отрицательные.

В данном исследовании ставится цель выявления унифицированных характеристик текстов определённого жанра. Эмотивный концепт может, предположительно, являться основой в толковании фрагментов различных знаний/предметных областей.

Согласно классификации СВ. Ионовой, следует различать два уровня эмотивного содержания как основных параметров оценочного состояния, а именно: эмотивный фон и эмотивная тональность. Особенностью эмотивного содержания текстов является тесное пере-пление эмоций обоих уровней. Формальная сторона эмотивного содержания представляется эмотивной окраской (Ионова 1998: 6-Ю). Позволим себе кратко охарактеризовать эти явления.

Эмотивный фон - совокупность знаний об эмоциональном мире человека как объективно существующей реальности, которые формируются в виде стереотипов, группируются по предметным областям и воплощаются в представлениях об эмоционально маркированных ситуациях, которые входят в когнитивное пространство индивида.

Эмотивная тональность - вид субъективной модальности в тексте, проявляющийся в выражении эмоционального состояния говорящего, его эмоционального отношения к фактам речи или в оказании эмоционального воздействия на адресата. Различаются в этом направлении три типа оценок: субъектный, объектный и предикатный тип.

Эмотивная окраска - это поверхностная структура континуального многослойного содержания в виде последовательности языковых единиц, представляющих дискретные фрагменты этого содержания. Данное понимание базируется на положении об обязательном наличии языковых средств обеспечивающих отображение смысла с

той степенью полноты и эксплицитности, какой требует их коммуникативная значимость (Бергельсон, Кибрик 1981: 352).

Различная предметная соотнесённость эмотивных тем обеспечивает существование разнообразных вариаций её реализации, каждая из которых предполагает новые подходы к её рассмотрению ( в нашем случае, например, разработку темы «борьба против загрязнения» в немецкой публицистике). Известно, что основное тематическое содержание текста выражается в его заголовке или экспозиции/пропозиции. Включение эмоциональных концептов грязь/ Schmutz (плохое) уже свидетельствует о значимости эмотемы с развёртыванием её границ на чистое (хорошее) через защиту/Schutz.

Например:

Deutschlands Wohlstandsgesellschaft exportiert ihren Abfall

Der Dreck schwappt fiber die Grenzen. Der Platz wird knapp, immer mehr Stoffe mtissen als SondermuII einer teuren Spezialbehandlung unterzogen werden. Wohin also mit dem Abfall? Die Antwort lautet: ins Ausland. Zuerst haben wir Deutschland verdreckt, nun die ganze Welt (DT, September 1992. - S. 12). (ср. Немецкое благосостоятельное общество вывозит свои отходы

Грязь льётся через края. Места становится мало, всё больше и больше продуктов как особый мусор должны подвергаться специальным дорогим обработкам. Куда же тогда с отходами? Ответ гласит: за границу. Сначала Германию загрязнили, теперь весь мир)

Данный пример констатирует развитие эмотемы, эксплицирующей эмоциональную ситуацию загрязнение в Германии и поиски выхода из ситуации путем экспорта мусора, не загрязняя таким образом свою страну. Но в тексте заложен и большой скрытый смысл, проявляющийся в нём, в выделенных выражениях, несущих, на наш взгляд, ироническую оценку действиям общества благополучия.

Эмотивное содержание текста рассматривается в этом случае как результат взаимодействия нескольких эмотем обоих уровней эмотив-ности. Она добавляет новые компоненты в содержательную структуру текста, является носителем эмотивных смыслов и функций по прагматическим задачам, которые позволяют определить общее эмоциональное содержание текста. Проследим это на конкретном тексте:

Die wachsenden Abfallberge werden zum Streitobjekt

Der Plan gibt einen plastischen Eindruck von der Grosse des Problems: Zwischen endlos langen Humuswellen, auf Flachen, die 50 Fussballfeldem Platz bieten konnten, will B.Heydemann dem allenthalben drohenden Mullinfarkt zu Leibe rucken (DT, Mai 1991.- S. 12) (ср. Растущие горы отходов становятся объектами споров

План создаёт пластическое впечатление о величине проблемы: С помощью бесконечно длинных плодородных валов, на площади, которая может вместить 50 футбольных полей, Б.Хейдеманн хочет 'наброситься' на повсеместно надвигающееся предынфарктное «мусорное» состояние).

Здесь на фоновую эмоцию тревога через dem drohenden Mullinfarkt наслаивается тональная эмоция объектного типа, выражающая субъективно-эмоциональное отношение человека к факту загрязнения природы через die wachsenden Abfallberge. Это отношение в виде выделенных речений вызывает переживания, близкие к таким эмоциям, как боль, грусть, обида, страх, ужас. Эмотивная тональность, таким образом, предстаёт в виде разновидности концептуальной информации текста и функционирует на его коммуникативном уровне, отражая эмоциональную часть прагматических стратегий автора текста.

Язык выступает здесь в качестве «системы ресурсов для выражения смыслов в текстовой деятельности, а она сама является источни-

ком пополнения эмотивного фонда языка (Баранов (2) 1997: 5). Следует признать закономерным тот факт, что близкие по своему эмоциональному характеру средства притягивают друг друга, образуя целые комплексы в составе текстового фрагмента, и определяют высокую плотность эмотивной ткани текста (Шаховский 1987: 150-151). Выделенные элементы текста, в нашем примере, понимаемые как маркеры эмоций, подчёркивают высокую степень плотности эмотивной ткани, определяют эмоции фонового и тонального уровней содержания:

Den unter der Abfalllavine stohnenden Kreisen und Kommunen versprach der Kieler Mull-Vordenker den Ausweg aus der Юетте zwischen wachsenden Abfallbergen und hinhaltendem Biirgerprotest gegen die ungeliebte, weil okologisch bedenkliche Mtillverbrennung (DT, Mail991. - S. 12) (ср. округам и организациям, стонущим под лавинами отходов, «мусоровед» г. Киля обещал выход из затруднительного положения, созданного растущими горами отходов и поднимающимся гражданским протестом против неприятного, при этом экологически опасного сжигания мусора).

Таком образом, эмотивная окраска нами понимается как комплекс языковых и текстовых средств, используемых автором для кодирования эмоционального содержания. Она линейна и является способом материального выражения многомерного эмоционального содержания.

В анализе эмотивного содержания текстов нами используется методика информационных подходов, ориентируемых на исследование внутреннего строения целого текста и иерархию его единиц. Данный подход соотносится с различными методиками когнитивного анализа, оперирующими понятиями макроструктуры, макропропозиции, модели ситуации, концепта, фрейма, когниотипа и др. В эти понятия включаются не только абстрактные знания о стереотипных ситуациях, но и личностные знания носителей языка.

Определение эмотем в процессе коммуникации, как нам представляется, даёт возможность выявлять эмоциональную часть прагматических задач автора путем вывода формализованных знаний, а эмотив-ный концепт - рассматривать в качестве основы толкования фрагментов различных знаний. Эти знания формируются в виде стереотипов, группируются по предметным областям и воплощаются в представлениях об эмоционально маркированных ситуациях, которые входят в когнитивное пространство индивида.

Дальнейшее исследование текстовой деятельности приводит нас к необходимости рассмотреть более детально феномен предметной области в коммуникативном процессе и проследить за динамическим развитием её лингвистического наполнения.

1.3 ПРЕДМЕТНАЯ ОБЛАСТЬ КАК КОММУНИКАТИВНЫЙ ФРАГМЕНТ РАЗВИВАЮЩИХСЯ ЗНАНИЙ

В ходе критических дискуссий на международном семинаре в Казани (1995) было высказано мнение, «что развитие конкретных предметных областей будет способствовать появлению более точных понятий в лингвистике. Действительно, понятие «предметной области» (ПО) встало перед лингвистической наукой слишком поздно, и ему уже не было места в лингвистических моделях. Как включать конкретные знания из разных областей в систему? Тезаурусы? Конкретные базы данных? Специальные грамматики?» (Леонтьева 1996: 241). Скорее всего, «целесообразно строить формальные средства описания соотношений между языковыми единицами и включать эти соотношения в инвентарь языка» (Цейтин 1996: 246).

Следует заметить, что данная проблема ставится и решается исследователями текста уже давно при рассматривании «семантического континуума» как системы потенциальной информации о мире в данной культуре (Баранов 1988: 10-12). Эта потенциальность, согласно дальнейшим разработкам автора, соотнесена с массивом текстов, а переменными факторами выступают состояние фрагмента действительности и коммуникативная ситуация. В каждом конкретном случае все эти величины преломляются в ИКС индивида (Баранов 1993: 30). Данные положения предоставляют нам стартовую площадку для рассмотрения предметной области (ПО), позволяют совершать выход в межтекстовое пространство, в ту информационную среду, которая ведает отождествлением денотатов конкретной ПО, даёт возможность использовать опыт информационного и лингвистического анализа большого, в принципе, неограниченного массива текстов разных ПО. Но прежде выясним сущность данного явления и её терминируемого пласта.

1.3.1 ФЕНОМЕН ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ: ПОНЯТИЕ «ТЕРМИНОЛЕКТ»

Возникновение каждой области познания является отображением частных фрагментов действительности в более полном и детальном знании о них, обычно сопровождается опережающим конструированием и прогнозированием субъектом познания её понятийной сети и закрепляется в определённых терминах, эксплицирующих потенциал языковой репрезентации понятий, что предполагает доступность данного явления для других членов социума. Каждый социум имеет свою собственную, уникальную культуру, которая представляет собой на-

бор определённых стереотипов, правил и конвенций, которые, в свою очередь детерминируют и определяют все виды деятельности членов конкретного социума, что сказывается на процессах порождения и понимания текстов, в частности (Айзенк 1995: 112).

Общепризнанно, что социум являет собой иерархию микро- и макрогрупп, в которых люди выполняют определённые социальные роли и приобретают социальные знания. Социальные или селективные знания репрезентируют всё разнообразие о структуре того или иного общества с поправкой на его культурное своеобразие. Причины селекции и конкретизирование выбранных в процессе селекции ПО являются зависимыми от совокупности географических и социальных факторов, понимаемых как среда, которые влияют на структуру языка и, прежде всего, на его словарь (Э. Сэпир 1993: 271-272).

Путь поиска таких механизмов, которые используют аппарат естественного языка, работающий на сжатие текста, его преобразований, ведёт к преодолению информационного разноязычия, развивает ряд формализмов соответствующих языковых явлений. В стремлении к интеграционному пониманию сущности языка как динамической системы деятельности людей, не проводящей резкой границы между языковыми и неязыковыми фактами, наша исследовательская позиция предполагает рассмотрение ПО как актуального звена познания, как фрагмента развивающихся знаний. Это создаёт определённые проблемные узлы, например, сошлёмся на мнение о том, что «выход во внеязыковую среду связан ещё с одним препятствием: внешний мир не построен по единому плану и вместо единой теории (скажем, в семантике) нам придётся рассматривать порознь целый ряд частных ситуаций или предметных областей» (Цейтин 1996: 245). Этот тезис расставляет акценты в данном исследовании.

Следует сразу же оговориться, что понятие ПО используется не только в строгом логическом смысле как множество предметов и обобщённых отношений типа род :: вид, часть :: целое, ассоциативных отношений и отношений синонимии при тезаурусном подходе с формальным описанием некоторых фрагментов реальной действительности, но в большей мере как понятие когнитивно-прагматического аспекта, охватывающее разнообразие частных жизненных ситуаций. Использование композиции тезаурусного и фреймового методов к описанию текстовой деятельности даёт возможность оперирования как энциклопедической, так и обыденной информацией.

Основой текстовой деятельности (ее глобальным контекстом) мы провозгласили ИКС субъекта общения (с включением в неё и концептуальной системы), сущностной особенностью которой выступает её структура, отражающая остенсивный и косвенный - через текстовую деятельность - способы приобретения знаний. Множество когнитивных блоков (макро- и микроструктуры) обеспечивают целостность и системность всего комплекса, своего рода иерархию взаимоотношений по идентификации и формализации внешней информации во внутренние знания. Данные когнитивные ограничения, являясь инвариантами познавательной деятельности индивида, отражают разного рода стереотипные ситуации, а личностный опыт его обеспечивает возможность манипуляции «алфавитом» в построении текстовых миров. ИКС каждого индивида характеризуется определённым набором ПО, в которых он специализирован.

Непрерывно меняющийся контекст и человеческие навыки заставляют помнить о прототипичности, которая связана с формированием категорий в рамках континуума как пересечение некоторого числа характерных или типичных признаков ситуаций. Данное положение невольно наталкивает на размышление о процессе взаимоотношений

субъективных образов объективного мира, о процессе образования понятий и их функционировании с выявлением «семейных сходств» как образа «языковой игры» (Витгенштейн 1994: 83) или «когнитивных цепей (жизненных ситуаций) при наличии поступающей информации (Выготский 1996: 137-147),

Позволим себе продемонстрировать вышеназванные рассуждения попыткой обобщённого представления иерархической связи взаимоотношений объектов ПО экология в «различных уровнях соотношения рода и вида, так называемая гипонимия, взяв за основу «лестницу абстрагирования» Коржибского (Соломоник 1995: 295):

Umwelt/Leben Geselliges Wesen Umweltschmutz Umweltschutz
живой мир разумное существо загрязнение защита

Третий уровень понятий и концептов, сложившихся в конкретном обществе - словарный ряд фактов; относятся к науке и практике

t і

gebrauchen ohne Denken verschmutzen denken schutzen handeln использовать бездумно загрязнять думать защищать действовать

Второй уровень психологических комплексов идей - коренятся в
памяти и основываются на индивидуальном жизненном опыте

t і

Natur Mensch Mull Abfall Schmutz Abfall-, Mulrverwertung природа человек мусор отбросы грязь утилизация мусора Первый уровень онтологической реальности - предметы и явления реального мира; фиксируются в словарях

Рис. 2 Предлагаемая схема, состоящая из трёх уровней, напоминает определённый механизм функционирования объектов и явлений, идей, понятий и концептов в рамках отношений: реальность - сознание -язык. Все уровни тесно связаны между собой и постоянно взаимодействуют, хотя следует, однако, оговориться, что любой из них имеет право на вполне самостоятельное существование и изучение.

Соотношения в нашей схеме составлены на базе «распаковки» определённого количества текстов по экологии ПО «загрязнение среды» на немецком языке, в меру изучения частной жизненной ситуации «загрязнение среды и предотвращение загрязнения», имеющие в основе индивидуальный жизненный опыт. По своей структуре они не претендуют на завершённость, имеют очерченные, но открытые границы.

В данном случае ядром ПО «загрязнение среды» являются понятия загрязнение/ мусор/отбросы, рассматриваемые как следствие неразумного отрицательного поведения разумного существа по отношению к природе. Единицы периферии понятийных полей могут быть представлены как ассоциации слов, сочетаний, устойчивых речений с определёнными смыслами как элементами общенародной картины мира (см.: прил. 1). Что касается устойчивых речений, то следует отметить взгляды Б. Гаспарова, который обосновывает выделимость «"коммуникативных фрагментов речи", которые хранятся в памяти говорящего в качестве стационарных частиц его языкового опыта и которыми он оперирует при создании и интепретации высказываний» (Гаспаров 1996: 118).

Согласно такой трактовке понимания взаимодействия человека с действительностью и с осознанием факта полноты интегрирования народного опыта в целостную картину с определённым масштабом деятельности, мы признаём факт наличия предметной области как частной жизненной ситуации - фрагмент социализированного вне-языкового знания и имеем, как нам видится, перспективы дальнейшего описания этого явления. В размышлениях о функционировании её понятийной системы мы попытаемся раскрыть сущность понятия «терминолект»,

Отношение язык - социум подчёркивает смысловое профессиональное общение, реализующееся в особой лингвистической и социальной плоскости, в этом направлении принято говорить о социолектах, в связи с социальной дифференциацией языка: возрастной, классовой, профессиональной и др. Каждая группа имеет свой собственный язык, «социолект, профессиональный социолект» (Степанов 1976: 170; Карасик 1992: 49).

Терминология в системе языка должна рассматриваться как одна из форм «профессионального социолекта». Но для его разновидности более удобным, представляется введение наименования «термино-лект» (Мельников 1991: 40-43) - терминологический пласт, владение которым оправдано с точки зрения шкалы конвенций и ценностей, принятых в обществе и находящихся в отношении часть :: целое. Постараемся представить суть данного явления и проследим за его развитием со ссылкой на формулирование самого понятия «термин» как единства элемента внешней стороны - уровня «лексиса» с определённым элементом внутренней стороны с элементом «логоса», понятием понятийного поля профессиональной сферы (Веселов 1971: 17; Мельников 1991: 6-7; Реформатский 1967: 103).

Существующая пара терминология - номенклатура не может полностью отобразить процесс создания и процесс разработки номенклатур элементов специального знания из-за их разной онтологической сущности, первая выступает как базисная, вторая - надстроечная, вторичная. Введение же пары терминолект - номенолект [под ними понимается «единство лексики с её специальным профессиональным смыслом»(Мельников 1991: 46)] позволит отображать особый этап терминоведческой деятельности как в узком, так и в широком смысле.

Автор данного подхода предлагает в дальнейшем использовать лексему «терминолект» для «обобщённого названия того совокупного языкового явления, которое может представлять <...> специализированное языковое образование, в котором еще не сформировались различия между внутри- и внесущностными характеристиками единиц знания» (Мельников 1991: 51). В нашем случае ПО «экология» - два взаимослагаемых концепта «загрязнение среды/ Umweltschmutz и предотвращение загрязнения среды/Umweltschutz» - являет собой фрагмент развивающихся знаний о данном явлении. Он представлен массивом текстов, отражающих частные жизненные ситуации, материализованные через функционально выделенный пласт терминируемых понятий, совокупность терминов определённой отрасли, в широком смысле номенолект - терминолект. Это - реализация термино-системы в текстовой деятельности людей, принадлежащих к разным социальным слоям. При обработке терминологами, высоком уровне систематизированности и упорядоченности она будет являть собой уже терминосистему, которая «предполагает полиаспектность и полифункциональность диапазона ее статусирования и параметральных дефиниций при взаимосвязи лингвистических и экстралингвистических требований, предъявленных к определению данного явления и обеспечивающих возможность установления его понятийного адреса в системе лингвистической терминологии » (Буянова 1996: 63).

Речь идёт о сущностном познании определённой области знания, исходя из множественности результатов терминологической деятельности, направленной на понимание сущности терминируемых понятий в рамках интегрирующих подходов: прагматической, концептуальной, и, наконец, аспектуальной. Это, в конечном счете, даёт единственную систему понятий соответствующей области знания, в нашем случае, «загрязнение среды и предотвращение загрязнения», а дан-

ное размышление можно рассматривать в качестве перспективного исследования, нацеленного на создание двуязычного (немецкий-русский) терминологического словаря как упорядоченного терминолекта области знания.

Для познания сущности, например, экологической проблемы «загрязнение» и его конкретных направлений, как и ликвидации, исследователь должен, на наш взгляд, в первую очередь определить: каково место и каковы функции загрязнения в общей системе живой природы, затем выяснить: как общая функция загрязнения распределяется между частными функциями и выявить мероприятия, направленные на ликвидацию этого отрицательного явления. Исследователь, таким образом, подходит к изучению данного явления с позиции его функции и развития. В результате исследования складывается система понятий в экологической проблеме «загрязнение» и они будут сущностными, а понятийное поле - поле «логоса» при данном уровне осознанности этого частного фрагмента картины мира, поля - «онтоса» -единственным при множестве функций.

Исходя из вышеупомянутого, на стыке многих областей знаний и на основе речевых выражений, мы пытаемся выявить терминологический пласт понятия «загрязнение» в динамике ПО «экология». Данный пласт понимается нами как особый терминолект текстовой деятельности, отражающий целостную схему тематико-смыслового поля в системе таксономии в опоре на объективную организацию языка (см.: прил. 2). Это, в свою очередь, предполагает выдвижение гипотезы о соотнесении этнокультурных терминолектов друг с другом с помощью теоретического конструкта, выступающего коннектором между актуальным и виртуальным видами знаний - когнитивный комплекс, который выявляется из массива текстов определённой предметной области - когниотип. Раскрытию сущности когниотипа и

нахождению его места в системе репрезентации знаний посвящен следующий раздел.

1.3.2 КОГНИОТИП В СИСТЕМЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЗНАНИЙ

Тезис когнитивной компетенции как метапринципа семиозиса определяет задачу наших изысканий в русле видения динамической модели языка: исследование не только лежащих на поверхности особенностей, но и глубинных закономерностей вербального поведения человека.

Современная наука фиксирует углубление взаимодействия человека с миром (познание) и констатирует, что этот процесс протекает в рамках, включающих четыре релевантных компонента: внешний мир (status rerum); предмет познания, заданный через практику; субъект познания и массив текстов (Чудинов 1977: 45). Status rerum предстает в сознании субъекта в концептуализированном виде и существует в форме текстов. Выявление материальной репрезентации предметной области, выраженной лингвистическими средствами, а функционирующей в обществе в виде той или иной идеи, выводит исследователя на минимальное когнитивное образование, находящееся на грани идеального и материального, на комплекс данных о конкретной предметной области.

С целью выделения из массива текстов определённой ПО прото-типических смыслов культурного мира на основе когниотипических знаний в исследование вводится когниотип - формализм, разработанный А.Г. Барановым и который понимаемается как ментально-лингвистический фрейм (Баранов 1995: 60; (1) 1997: 334), как ментально-лингвистическая модель - база данных для порождения и

понимания массива текстов конкретной ПО в их жанровой спецификации (Баранов 1999: 35).

Обозначим динамику данного когнитивного образования в системе репрезентации знаний согласно существующим теориям.

Для исследователя особенно важно понять, какой должна быть ментальная репрезентация языкового знания и как это знание «когнитивно» перерабатывается (Демьянков 1994: 22), а это обосновывает вовлечение в исследование сущностных характеристик текстуальности, когниотипических знаний и прототипического подхода.

В этом направлении, на наш взгляд, необходим экскурс в теорию «ментальных пространств» (Дж. Динсмор 1996: 385; Дж. Лакофф 1996: 172), основанной на «принципах организации знания и процедурных стратегиях семантической интерпретации» (Дж. Динсмор 1996: 385). Исходя из концепции данной теории, все потенциальные знания о мире представлены посредством некоторых ментальных пространств, которые являют собой «области, используемые для объединения информации той или иной разновидности» (там же: 385). Они имеют способность порождаться и аккумулировать информацию, а также быть структурированными посредством когнитивных моделей, которые репрезентируют «среду концептуализации и мышления» (Лакофф 1996: 172). Это, в свою очередь, означает, что базовые модели, при помощи которых организованы знания в ментальных пространствах, должны быть структурами высшего уровня абстрактности - «идеальными когнитивными моделями» (там же: 173), поскольку они являются когнитивным каркасом ментального пространства.

Ментальные пространства характеризуются следующими основными свойствами: 1) они включают ментальные сущности; 2) их структура организована посредством когнитивных моделей; 3) пространства могут быть связаны с другими пространствами с помощью

специального механизма - коннектора; 4) пространства могут увеличивать свою когнитивную ёмкость.

Иерархия пространств зависит от степени субъективности знаний в них расположенных и представляет несколько уровней:

нижний уровень представляет индивидуальное ментальное пространство;

средний уровень представляет ментальное пространство конкретного социума;

высший уровень представляет универсальное ментальное пространство, находящееся в постоянном процессе развития.

Исследования субстанциальной и процессуальной сторон универсального ментального пространства выводят нас на теорию прототипов, которая связывается с обращением к прототипу, заложенному в человеческой мысли от рождения, с помощью которого человек справляется с бесконечным числом стимулов, поставляемых действительностью (Fillmore 1975: 123 - цит. по: Демьянков 1995: 275). Так как общие положения о данном явлении были уже обозначены в разделе 1.2.1, то проникнем в его суть.

Предположение о том, что мышление в целом основывается на прототипах и структурах базового уровня (Э. Рош цит. по Лакофф 1996: 154) теоретически обосновалось и составляет онтологический статус прототипичности. Она представляет собой базовый когнитивный уровень, именно где структурируется, осваивается и используется основная часть знаний, максимально проявляется способность к созданию ментальных образов и восприятию «гештальтов» (Горелов 1996: 62) как прототипов «тех членов категории, которые имеют особый когнитивный статус - быть наилучшим примером категории» (Лакофф 1996: 156).

Определение базового уровня имеет место, когда: 1) члены категорий воспринимаются по сходным очертаниям; 2) используется однородная система действий; 3) быстрее всего идентифицируются члены категории; 4) используются общепринятые названия; 5) он осваивается детьми; 6) элементы образуют основу словарного запаса языка (там же: 163).

Уровень базовых знаний обеспечивается обыденным опытом, не
требующим владения специальными характеристиками, которыми об
ладают абстрактный и специальный уровни. И как выяснено в резуль
тате исследования «прототипных эффектов», этот уровень, имеющий
место в середине таксономических отношений, характеризуется весь
ма ограниченным набором свойств (Лакофф 1996: 162-166), а именно:
вышестоящий/абстрактный животное мебель

базовый/нейтральный собака стул

нижестоящий/специальный охотничья собака кресло-качалка

Используя данную гипотезу о перенесении структуры отношения
часть :: целое на события в размышлениях о структурировании зна
ния в ПО «экология», предполагается следующее расположение:
вышестоящий экология Umweltschutz

базовый загрязнение среды Umweltschmutz

нижестоящий отходы, мусор Abfall, Mull

Таким образом, обозначена прототипичная ментальность, в центре внимания которой оказывается базовый уровень представления знаний, а в попытках формализации текстовой деятельности может представлена эволюция и структура системы представления знаний

Мы разделяем известную компромиссную точку зрения учёных, которые полагают, что часть информации имеет языковое выражение, но часть этой информации представляется в психике ментальными

презентациями разного типа (образов, пропозиций, схем, фреймов, сценариев, когниотипов и др.).

Человек, пытаясь познать новую для себя ситуацию, или по-новому взглянуть на уже привычные вещи, выбирает из своей памяти некоторую структуру данных, которую называют «фрейм» (Минский 1979: 7), «сценарий, план и скрипт» (Шенк, Абельсон 1975: 24; Шенк 1980: 121), «стратегии и схемы» (Дейк ван 1989: 20), «прототип» (Ла-кофф 1996: 146), «стереотип» (Сэпир 1993: 193), «когниотип» (Баранов 1995: 60) и др. Основная идея когнитивных сущностей - «кусков знания» (Дейк ван 1989: 16) - исходить из общего требования организации знания в процессе восприятия действительности (текстовой деятельности), при разном их обозначении, однако, - объединяет их.

Рассматривая тему репрезентации знаний, нам необходимо проследить динамику разных обозначений когнитивных структур. Однако, представляя когниотип как ментально-лингвистический фрейм, логично, на наш взгляд, выяснить более подробно суть понятия «фрейм» для отображения полной картины научной гипотезы.

Организованная определённым образом структура данных «фрейм» выбирается из памяти с целью « <...> понимания более широкого класса явлений или процессов» (Минский 1979: 7). Это понятие вбирает в себя «рамочную структуру данных, предназначенных для представления стереотипной ситуации» (Минский 1978: 250).

В науке устоялось мнение, что это - когнитивный комплекс, где знания расположены в той логической последовательности, в какой они структурированы в естественной ситуации с ярко выраженными вертикальными и горизонтальными взаимоотношениями. В вертикальных отношениях прослеживаются фреймы верхнего уровня, содержащие стереотипные, инвариантные знания, а также фреймы нижнего уровня, содержащие нестабильные знания, подвергающиеся кор-

ректировке в конкретных условиях. По горизонтали фреймы образуют родственные группы в соответствии с их ПО. М. Минский констатирует факт существования иерархической структуры данного комплекса и, выделяя определённые типы фреймов, раскрывает смысл применения фреймового подхода в текстовой деятельности, который заключается в подведении конкретной ситуации или события под определённую рамочную структуру - фрейм. Информация, содержащаяся в ней, подсказывает, что ещё может встретиться в ситуации или наоборот отсутствует, указывает на связь с другими ситуациями. Автор замечает, что на основе данных о конкретных характеристиках ситуации, в памяти человека могут создаваться новые спонтанные фреймы (там же: 294).

Эта идея привлекательна для перспективных исследований при конкретной «распаковке семантического континуума» - массива текстов определённой ПО.

Таким образом, данная позиция отстаивает типичные свойства системы (контекста) или сходные допущения, имеющие место в процессе понимания, которое в науке может быть представлено «как узнавание по шаблону», когда со значением каждого слова происходит связь с прототипом, напоминающим фрейм (Виноград, Флорес 1996: 223-224).

Ещё одна концепция представления знаний активизирует понятие фрейма, но как «фрейма интерпретации», направленной на постижение знания как целостной сущности слова (Филлмор 1988: 52). Суть данного подхода состоит в том, что реципиенты могут в полной мере обладать знанием данного слова, входящего в некоторую область, даже если им не известны никакие другие слова этой области (там же: 61- 62). Фрейм вступает в действие при попытке интерпретации смысла текста, когда ему приписывают интерпретацию, поместив содержа-

ние некоторого фрагмента в модель, которая известна независимо от текста в ассоциации с некоторой языковой формой (там же: 65).

Рассмотренное положение обосновывает исследование языка с помощью формального аппарата, но рассматривает его с позиции слова, что противоречит взятому нами курсу на динамичность языковых явлений и глобальный контекст, представленный ИКС-й и выражаемый массивом текстов ПО.

В полифонии мнений Т. ван Дейк, например, развивая теорию Р. Шенка о представлении знания как некоторого частного личного опыта в виде сценария (Дейк ван 1989: 80), предлагает далее свою терминологию для когнитивных структур, используемых в процессе познания и акцентирует внимание на взаимодействии конкретных когнитивных областей, в которых расположены знания: 1) индивидуальные; 2) социальные; 3) универсальные. Проникнем в глубь данного рассуждения с выходом на характеристики этих структур.

Универсальные знания содержат объективные данные об окружающем мире и являются логической констатацией атрибутов внешнего и внутреннего миров. В соответствии с данным тезисом фреймы, сценарии считаются «ментальными моделями» и носителями абстрактного, стереотипного социального знания (Т. ван Дейк 1989: 142).

А чтобы развить и уточнить теорию фреймов, ван Дейк вводит в исследование понятия «модель» и «ситуационная модель», репрезентирующих как социальное, так и индивидуальное знание (там же: 103). Социальное знание структурировано посредством общих ситуационных моделей, а индивидуальное - частных ситуационных моделей. Общие ситуационные модели, уровень которых глобален (концептуален), формируются под действием социальных стереотипов и могут быть объединены сначала в более ёмкие структуры - фреймы или сценарии, обеспечивающие обмен информацией в самом общем

режиме, а в дальнейшем - «макроструктуры», объединяющие остальные подструктуры согласно единой тематической направленности (там же: 48). Частные ситуационные модели («контекстные») максимально конкретны и фиксируют первичный когнитивный материал, служащий основой для создания более абстрактных ментальных репрезентаций (там же: 103). Исходя из теоретических положений данного представления, можно установить следующую цепочку когнитивных отношений, а именно: частные ситуационные модели-общие ситуационные модели - фреймы-сценарии - макроструктуры-микроструктуры, а социальные знания провозгласить основой данного комплекса.

Нам крайне важен тезис Т. ван Дейка о том, что опыт индивида складывается на основе взаимодействия когнитивных областей, в которых расположены индивидуальные, социальные и универсальные знания, структурированные в виде ситуаций, которые носят эпизодический характер. Это значит, что фрагменты нашего общего знания, вербального и невербального, активизируются в нашем сознании при попадании индивида в ту или иную социокультурную и коммуникативную ситуацию, детерминируясь через неё и вызывая, в свою очередь, тот или иной сценарий поведения. Детерминируя данный сценарий через свой индивидуальный опыт, каждый человек строит свою модель конкретной ситуации.

Подробное рассмотрение прототипической и фреймовой менталь-ностей как базисных сущностей в когнитивной лингвистике, позволяет раскрыть суть понятия когниотипа, введенного в исследование А.Г. Барановым (1995: 60), и обозначить его место в исследовании, ориентированным на гетерогенный массив текстов определённой ПО с обусловленным интересом к инвариантам и вариантам.

Концепция когниотипа основывается на отражении инвариантных ментально-лингвистических характеристик текстов определённой ПО как суммирование распакованных смыслов культуры в их концептуальной и вербальной репрезентации.

Согласно концепции А.Г. Баранова, когниотип представляет собой «ментально-лингвистический фрейм, базу данных, декларативных и частично процедурных, для жанрово специфической текстовой деятельности», структура которого эволюцинирует в процессе приобретения социального и текстового опыта (Баранов (1) 1997: 334). Комплекс когниотипов, в свою очередь, создаёт когнитивный фон, единый для автора и читателя текста, принадлежащих к одному социуму. Когниотип как ментально-лингвистическое образование необходимо включает социокультурные компоненты, поскольку тексты социальны, что обусловлено социальностью человеческого бытия (Сепир 1993: 272; Яковлева 1994: 211).

Автор подтверждает аналогичность структуры когниотипа структуре фрейма, однако также замечает, что все составляющие когниотипа отбираются в результате анализа массива текстов, принадлежащих к одной ПО. В системе взаимодействия материальных и идеальных структур когниотип является связующим звеном, поскольку он нейтрализует объективность универсальных знаний и субъективность стереотипных данных о предметной области, что даёт возможность выявить сущностные отношения, материализованные в конкретном тексте.

Следует отметить постоянное функциональное взаимодействие между иерархическими структурами когниотипа, характерное всем ментальным образованиям как важного базового уровня знаний, выполняющего функцию базовых универсалий с их предметно-образной природой. И тогда под представлением знаний в ПО можно понимать

формирование инвариантной составляющей когнитивных структур массива текстов определённой предметной направленности, то есть когниотип.

На наш взгляд, это фундаментальный принцип представления знаний в том или ином социуме, принцип выраженности того разнообразия частных жизненных ситуаций, что существует в мире и материализовано в текстах с позиций интертекстуальности как ведущего понятия в развитии данной концепции. Данное провозглашение заставляет помнить об особом текстовом когнитивном пространстве, хранилище текстов, которые находятся в состоянии взаимодействия и взаимодополнения, где каждый новый текст является продуктом их совместной деятельности, а каждый отдельный текст содержит в себе информацию о многих других.

Когниотип выступает функциональной единицей текстовой деятельности, соотнесённой с группой текстов одной ПО. Он представляет собой уровневую модель и характеризуется семантическими и прагматическими макроструктурами, а в лингвистическом плане выражается ассоциативными полями в тезаурусе индивида (Баранов 1995: 60). Данный конструкт являет собой уровневую структуру, соответствующую трём компонентам семантического представления текста: 1)когнитивную/пропозициональную, отражающую «предметные знания» - объекты и их связи; 2)модальную, отражающую процедурные знания интерперсонального вида; 3) текстуальную, отражающую батареи лингвистических выражений, служащих заготовками для создания текста.

Когниотип имеет следующие черты:

принадлежит к определённой ПО, что позволяет представить его в тематической цельности и завершенности;

существует в тематической композиции;

имеет языковое выражение, соотнесённое в подсознании субъекта общения с данной ПО и сферой деятельности;

строится как ментально-лингвистическая модель декларативных знаний;

- дополняется процедурными знаниями (Баранов(2)1997: 9-10).
Исходя из вышеизложенного, нами принимается тезис о том, что

когниотип являет собой некую макроструктуру, имеет строго очерченную ПО, которая, состоит из набора микроструктур, репрезентирующих более детальное распределение данных о конкретной ПО: например: загрязнение окружающей среды, экология, утилизация отходов и др., а также, мусор, отходы, сброс вредных веществ и др., представленных в немецкой культуре.

Когниотип ПО «загрязнение среды и предотвращение загрязнения» может быть представлен как полевое образование с терминологическим пластом - терминолектом с устойчивыми речевыми образованиями. Он позволяет соотносить этнокультурные терминолекты друг с другом, так как выступает социокультурной базой данных (фоновым знанием) интерпретации любого конкретного текста определённой ПО. Это есть текстуально опосредованный «формализм», представляющий суммарный итог всех возможных данных, которые материализуются при помощи анализа репрезентаций предметных областей, а также существующий в сознании отдельного субъекта общения.

Отсюда следует вывод, что знание, лежащее в основе языковой компетенции, является порождающим. Само порождение имеет прототипический характер, а повседневные действия, опирающиеся на непрерывно меняющийся контекст и человеческие навыки, составляют основу содержания нашей жизни в описании как конкретных так и отвлечённых категорий. Организация категорий

вокруг прототипов свидетельствуют о том, что человек не просто осваивает действительность, но активно и целенаправленно организует ее определённым образом для конкретных целей, взаимодействуя с объектами реального мира, структурируя их по оппозиции часть :: целое с помощью основанного на гештальтах разных уровней восприятия, двигательной активности и создания ментальных образов, что подтверждает предположение о выдвижении ПО как коммуникативного фрагмента развивающихся знаний.

Перерабатываемое знание структурировано и упорядочено линейно в соответствии с очередностью его освоения данным человеком. Миры образов, в которых мы живём, не только отражают эмпирическую данность, но и продуцируют ее в меру нашей способности создавать символы. «Вот почему мы пользуемся не заранее расфасованными данными, а какой-то пока ещё не вполне ясной их организацией, позволяющей применять знание в новых контекстах и генерировать новое знание» (Демьянков 1994: 25).

Обобщив материал Главы 1, можно сделать следующие выводы:

1. В исследовательской ситуации многих знаний вопрос статуса
текста решается в рамках полной семиотики языка. Представление
текста разрабатывается во взаимосвязи когнитивного, модального и
текстуального компонентов текста в свете когнитивной прагматики.
Текст и текстовая деятельность рассматриваются как целостное се
миотическое образование, знаковая организованность, предполагаю
щая наличие истолкователя и по своей природе рассчитанная на ин
терпретацию.

2. Центральным объектом исследования в динамической
лингвистике выступают творящие «ЭГО» автора и реципиента, а
основной проблематикой - семиозис: порождение и понимание
текста и их предпосылки в свете когнитивно-прагматического

подхода в рамках двух исследовательских программ: часть :: целое и целое :: часть. Целое рассматривается как система потенциальной информации о мире, именуемая «семантическим континуумом». Потенциальность соотнесена с существующим массивом текстов, который представляет собой уже осуществленную «распаковку» семантического континуума сознанием в социальной деятельности членов общества.

5. В основе новейших исследований текстовой деятельности лежат перспективные направления представления знания, нацеленные на поиск концептуальных образований, представляющих знания, эмоции и чувства в виде единого репрезентационного формата. Речь идёт о попытках создания формальной когнитивной теории естественного языка. Наше знание конституировано посредством концептов. Знание, лежащее в основе языковой компетенции, является порождающим, само порождение имеет прототипический характер. Человек способен взаимодействовать с объектами действительности, структурируя их по оппозиции часть :: целое, активно и целенаправленно организует её определённым образом для конкретных целей, воспринимая информацию комплексно, как единое целое и одновременно частями, аспектно, функционально.

6. Предметная область (ПО) понимается не столько как формальное описание некоторых фрагментов реальной действительности, сколько как понятие когнитивно-прагматического аспекта, охватывающее разнообразие частных жизненных ситуаций при использовании фреймового метода к описанию текстовой деятельности. Различные когнитивные структуры (фреймы, сценарии, скрипты, схемы и др.), являющиеся инвариантами познавательной деятельности индивида, отражают разного рода стереотипные ситуации, а личностный

опыт обеспечивает возможность манипуляции «алфавитом когнитивной деятельности» в построении возможных текстовых миров.

5. Для текстового представления ПО предлагается когниотип -текстуально опосредованный «когнитивный формализм», представляющий суммарный итог всех возможных данных, которые материализуются в результате анализа репрезентаций предметных областей. Выдвижение когниотипа в качестве инвариантного конструкта социокультурной базы данных даёт возможность рассматривать проблему использования человеком знаний на разных уровнях абстракции текстовой деятельности в свете видения проблемы текстотипичности. Следует выделить также индивидуальный когниотип, существующий в сознании отдельного субъекта.

Описание конкретного когниотипа в конкретном языке составляет содержание следующей главы.

Текст и текстовая деятельность в когнитивно-прагматической парадигме

Нынешнее состояние исследований текста позволяет выделить, по крайней мере, два существенно различающихся направления: лингвистическое (статическое) и психолингвистическое (динамическое, функционально-прагматическое); с одной стороны, описание внутренних свойств текста, как такового, и выяснение места текста в социальном контексте, с другой стороны.

В лингвистическом понимании текст рассматривается сам по себе как определённая структура социально детерминированных атрибутов, принимаемая как совокупный результат опыта реципиентов текста. Текст являет тогда собой материал, из которого черпаются различные данные о системно-структурных параметрах языка. Этот круг изысканий базируется на предложении и референциальной теории значения с фокусом интересов на таксономии лингвистических единиц. Многие учёные в середине 60-70 гг. (К. Боост, Т. Дридзе, В. Кох, О. Москальская и др.) указывали на переплетённость, сплетение предложений в единую сеть и необходимость изучения «содружества предложений» и их места в большом контексте. Мнения о том, что «любая последовательность предложений, организованная во времени или пространстве таким образом, что предполагает целое» (Кох 1978: 162) или «любой отрезок линейно-организованного потока знаков» (Дридзе 1976: 36-37) будет считаться текстом, отражают ведущее направление в лингвосемиотическои парадигме исследования текста с выделением оппозиции часть :: общее, целое.

Но уже в 80-90гг. текст определяется детально как «произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа, ... имеющее определённую целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин 1981: 18) и понимается как объединённая смысловой связью «линейная последовательность языковых единиц» (Николаева 1978: 24). В этом соотношении находится и другая формулировка, представляющая текст как «некоторое речевое произведение, сообщающее нечто новое, до того неизвестное» как «реально звучащее высказывание» (Степанов 1998: 575; 581). А это означает, что особый интерес к лингвистическому изучению текста как целого речевого произведения, является логическим следствием поворота к исследованию коммуникативно-функционального плана языка и речи. Текст воспринимается как естественное проявление языка в ситуации коммуникации, а это позволяет сделать вывод о том, что в лингвистическом анализе текста имеют место три направления, по своей сути изоморфные трём аспектам организации предложения: синтактика (связность), семантика (цельность) и прагматика (ситуация коммуникации). А в научном мире все креп-нет убеждение, что современные исследования языка невозможны без привлечения таких экстралингвистических понятий как интенция, память, действие, семантический вывод и др., ведь «... естественный язык сам по себе вообще ничего не выражает, если не предполагается его интерпретация» (Павилёнис 1983: 115), и тогда «в лингвистической интерпретации основой прагматического анализа будет текст в динамике» (Баранов 1993: 9). Непримиримость подхода к статическому взгляду на текст подкрепляет, на наш взгляд, следующее высказывание: «Текст никогда не существует сам по себе как некая объективная реальность. Он всегда в реальных процессах деятельности...» (Голод, Шахнарович 1985: 69). Налицо переход от актуализационной модели структурной лингвистики к контекстуальной модели языка в действии.

В психолингвистическом (динамическом) понимании текст оценивается не сам по себе, а как один из компонентов когнитивно-коммуникативной деятельности, содержанием которой является обработка (в широком смысле) информации, а продуктом - текст.

В рамках поставленной проблемы представляют интерес исследования Т.М. Дридзе. В своих работах автор ставит текст в рамки познавательно-коммуникативной деятельности, а его содержанием является «замкнутая (целостная) иерархическая семантико-смысловая структура, цементируемая замыслом» (Дридзе 1980; 1984: 31,71). Здесь, на наш взгляд, налицо когнитивная ориентация и начинает функционировать программа целое :: часть.

Сущность соотношения когнитивных и языковых структур при представлении знания

Язык является многоаспектным природным явлением и обладает психической, социальной и культурной природой взаимодействия и взаимоопределения. В науке выяснено, «что все без исключения аспекты языковой структуры ... не существуют автономно: они фундаментальным образом зависят от механизмов реальной языковой деятельности и от когнитивных структур, которыми пользуется человек» (Кибрик 1996: 232). Чтобы понять операционную природу соотношения языковых и когнитивных структур, надо предварительно углубить знания о природе данных явлений с целью нахождения соответствующих формализмов для их представления.

Знание исследуется в когнитивной науке по самым разным направлениям, среди них в качестве наиболее важных оказывается круг вопросов: каким образом следует описывать и объяснять все манипуляции с информацией как способе представления знания, в каком виде она представлена в сознании человека. В данном случае важно отметить, что знание функционирует как безличный феномен, как некоторое «поле» смыслов, к которому человеческое сознание время от времени «причащается» путем анамнезиса (Катречко 1999: 65-67). Любой индивид начинает новый познавательный процесс не с чистого листа, а с уже сформировавшихся в социуме общих мнений ( Бахтин 1979; Гадамер 1991; Матурана 1996; Катречко 1999; Хайдеггер 1993 и ДР-)

Суть базовой идеи сведена к выделению двух относительно самостоятельных и последовательных модулей: во-первых, это структуры представления знаний в виде различных репрезентационных форм типа фреймов и моделей и, во-вторых, это способы их концептуальной организации. В фундаменте новейших исследований лежат знания в их единстве с эмоциями, чувствами и мотивацией, а также человеческие навыки (Петров 1996: 5-6). Перспективные направления, на наш взгляд, нацелены на поиск концептуальных образований, представляющих знания, эмоции и чувства в виде единого репрезентационного формата. Речь идёт о попытках создания формальной когнитивной теории естественного языка.

Для решения данных вопросов необходимо, как нам представляется, рассмотреть имеющие место в науке теории о соотношении языка и знания и вынести о них своё определённое суждение.

Процедура конструирования когниотипов

Процедура построения когниотипа определённой предметной области может, по мнению А.Г. Баранова, состоять из нескольких шагов, таких как: 1) анализ репрезентативной части лексических единиц из массива текстов конкретной ПО (принцип частотности и отбор ключевых слов), выявление их характеристик в свете концепции речевых жанров М.М. Бахтина: « ... мы, следовательно, отбираем слова по жанровой спецификации, то есть по теме, по композиции, по стилю» (Бахтин 1979: 267). В результате исследования имеем социокультурный когниотип; 2) выявление интерсубъективного когниотипа через определённые «исследовательские формы языковой игры» (Баранов (2) 1999: 6), в которых задействованы разные виды знаний с целью воссоздания предпосылок линейного развёртывания текста; 3) построение когниотипа отдельной языковой личности через ассоциативные эксперименты (текст-стимул - ассоциаты) В них выделяются системные отношения парадигматического и синтагматического порядка, которые в отрефлексированном виде становятся фактом индивидуального сознания. В результате создаётся индивидуальный когниотип.

Когниотип можно рассматривать с трех позиций: с центральной (как представление типической жанровой ситуации), с позиции реализации (для конструирования текста-прототипа или выбора соответствующего текста из корпуса примеров) и наджанровой позиции (как ментально-лингвистическая репрезентация ПО, которая может иметь вербальную репрезентацию в текстах разных жанров) (Баранов (1) 1997: 337).

Когниотип, благодаря его ментально-лингвистическому статусу, имеет декларативно-процедурное качество и включает следующие средства реализации: 1) композиционные схемы развертывания темы; 2) батареи вербальных выражений/заготовки для порождения и понимания смысла первичной и вторичной информации; 3) наличие прототипического текста в соответствующем жанре (в нашем случае сконструированного с помощью заготовок).

Мы рассматриваем данный подход как практическое руководство и предпринимаем попытку представить социокультурный когниотип большой группы текстов по экологии предметной области «загрязнение среды Umweltschmutz/ AbfaU/MtiU» и «предотвращение загрязнения Umweltschutz /Abfall-und MuUvermeidung». Данные когниотипы рассматриваются как с центральной позиции, когда представляется типическая жанровая ситуация в результате выборки текстов и имеет место соприкосновение с «вторичными речевыми жанрами» (Баранов(2) 1997: 8), так и с позиции реализации, когда конструируется текст-прототип или выбирается соответствующий текст из корпуса примеров.

На основе исследования массива публицистических текстов (более 700 микротекстов на немецком языке) и применив теоретические знания, мы обосновываем процесс конструирования когниотипов предметной области «загрязнение среды» и «предотвращение загрязнения».

Уровневый характер модели когниотипа включает когнитивный/пропозициональный, модальный и текстуальный компоненты. Нам представляется, что когниотипы «загрязнение среды /Umweltschmutz/Abfall/Miill и «предотвращение загрязне-HHfl»/Umweltschutz/Abfall- und MuUvermeidung формируются на стыке следующих когнитивных сфер (выделены наиболее важные для анализа): 1) природа - человек и его действия; 2) конкретный загрязняющий продукт - факт загрязнения среды; 3) последствия загрязнения; 4) поиски выхода - мораль; 5) пути предотвращения загрязнения/защита среды.

Когнитивно-прагматическая типология текстов

Три аспекта в изучении текста - синтактика, семантика и прагматика - создают базу для типологических исследований.

Несмотря на то, что в последние десятилетия в отечественном языкознании, как и в зарубежном, сформировался ряд направлений, объединивших ученых, занимающихся вопросами типологизации текстов (Баранов 1993; Голод, Шахнарович 1985;Danes 1977; Караулов 1987; Кибрик 1983, 1992; Новиков 1983; Протопопова 1986; Saukkonen 1982; Чейф 1983; Шахнарович, Габ 1991 и др.), но до сих пор нет их единой типологии. Хотя систематизация исследований языка в действии позволяет выделить в качестве ведущих ряд направлений, которые находятся на разных стадиях осмысления и охватывают разные массивы текстов: социолингвистическое (функционально-стилистический аспект с гипотетико-дедуктивным и индуктивным подходом), интралингвистическое (с выдвижением коммуникативно-прагматической организации текста с функциональным, перформативным и функционально прагматическим подходом), психолингвистическое (с выделением различных характеристик текстовой деятельности: гештальтности, иконичности, речевой наследственности и осознанности), всё же здесь следует акцентировать внимание на главных свойствах этих направлений: «пересекаемость и относительность исследований. Пересекаемость проявляется в том, что тип текста определяется набором различных параметров и представляет собой динамически устойчивую систему. Относительность проявляется в том, что реальные тексты характеризуются, как правило, гетерогенностью по меньшей мере в отношении одного и более параметров» (Баранов 1993: 155). Основная проблема такого комплексного подхода - выбор среди потенциально огромного количества признаков таких немногих, которые были бы истинно типологическими параметрами.

В рамках прагматического подхода к типологизации текстов интересна идея прецедентных текстов, разрабатываемая в работах Ю. Н. Караулова, В.Г. Костомарова, В.Н. Топорова и др., как единиц осмысления жизненных ценностей сквозь призму языка. В дискурс языковой личности прецедентный текст вводится целиком редко, чаще в сжатом виде - пересказом, намёком или фрагментом, то есть семиотически. « Ввод этот осуществляется подобно замыканию наведённой в сознании слушающего рефлекторной дуги, дуги условного рефлекса: намёк (цитата или имя) и вот уже определённое явление ... вступает в игру» (Караулов 1987: 217-218). Мысль, фиксируемая в тексте, движется не в пустоте, а в созданном культурой смысловом пространстве и может создавать новые смысловые эффекты, относительно целостные образования. Опыт, приобретённый через тексты, закрепляется языковой личностью, структура которой складывается из структурно-семантического, когнитивного и прагматического уровней или, говоря иначе, из «лексикона, тезауруса и прагматикона» (там же: 238), что наводит на мысль о различных уровнях типологизации текстовой деятельности. В таком случае имеет место соотнесение прецедентного текста с другими текстами сквозь призму языка с помощью культурной памяти, что подкрепляет мысль об интертекстуальности как ведущей когнитивной сущности, возникает проблема соотнесения формы и содержания при развёртывании текста в сознании, например, получателя информации в стремлении, чтобы смысл на «выходе» становился адекватным замыслу отправителя информации.

Похожие диссертации на Когнитивно-прагматические характеристики текстов по экологии : Предметная область "Загрязнение среды"

Исследование взаимозависимости внутренних характеристик текста и его "внешних" параметров (к проблеме эмпирической базы компьютерной лексикографии)Пиель, Елена Шмерлевна

Вторичность как онтологическая характеристика учебного текста и дискурсаЯхиббаева Лариса Мухамедовна

Жанрово-стилистические и типологические характеристики научного текста : На материале текстов по лингвистике и литературоведениюЧепракова Татьяна Александровна

Социолингвистическая характеристика рекламных текстов в гендерном аспекте (На материале русскоязычных журналов) Корочкова Светлана Александровна

Семиотическая характеристика сравнения как конструктивного элемента текстаСамарская Татьяна Богдановна

Структурно-семиотические характеристики экспериментального поэтического текстаГречушникова Татьяна Викторовна

Сильная/слабая языковая личность: коммуникативно-прагматические характеристики : на материале текстов Д. КарнегиКадилина, Ольга Александровна

Структурно-семантические характеристики понимания этнокультурных компонентов иноязычного текстаАкатьева Ирина Сергеевна

Языковая личность в аспекте психолингвистических характеристик : На материале письменных текстовКулишова Надежда Дмитриевна

Лингвокультурные характеристики нонсенса в английском детском фольклорном и авторском текстахШкурская, Екатерина Алексеевна