Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сравнение как конструктивный элемент художественного текста 13
1.1. Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте взаимодействия «автор-читатель» 13
1.2. Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте его его образной природы 45
Выводы по первой главе 64
Глава 2. Конструктивно-текстовая роль сравнения: семиотические особенности 68
2.1 . Особенности синтактики сравнительных конструкций 68
2.2. Семантическое своеобразие сравнительных конструкций 79
2.3. Прагматическая специфика сравнения 86
2.4. Аспект диалогичности в семиотической характеристике сравнения 98
Выводы по второй главе 111
Заключение 115
Библиографический список 118
- Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте взаимодействия «автор-читатель»
- Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте его его образной природы
- Особенности синтактики сравнительных конструкций
- Аспект диалогичности в семиотической характеристике сравнения
Введение к работе
В современной теории языка активно разрабатываются проблемы взаимосвязи между конструктивными и знаковыми характеристиками текста, а также его компонентов (в т.ч. на материале сравнительных конструкций: Ковалева 2003,6). Предпосылкой для развернутого анализа этой взаимосвязи может служить проявление у сравнений коммуникативно-прагматической функции. Как обосновано на материале устойчивых сравнений, данная функция заключается «в формировании у слушателя эмотивных оценок (в результате эмоционального восприятия образа) и ценностных характеристик предмета речи, а также представлений об условиях речи (её «стиле»)» (Лебедева 1999, 8). Такое акцентирование сущностных свойств сравнения, как представляется, - основа для его новой теории, позволяющей непротиворечиво обобщить несовпадение трактовок.
Коммуникативно-прагматическая функция закономерно реализуется и в художественном тексте. Ее исследование у различных единиц — включая сравнение - способствует развитию общей лингвистической теории текста. (См. о функциональном и прагматическом аспектах текста, а также об их связи с семиотическими характеристиками: Валгина 2003, 17-19).
Именно на основе коммуникативно-прагматических свойств «отдельные компоненты текста рассматриваются с точки зрения их роли в организации целого текста» (Валгина 2003, 17). С опорой на общую дефиницию сравнения предлагается рабочее определение: сравнение как конструктивный элемент текста - «это (...) схема построения сложного знака, который несет в себе компаративную функцию» (Черемисина 1976, 4), характеризуемая с точки зрения её роли в организации текста. Сравнение может характеризоваться и вне этой роли, в соответствии с другими исследовательскими задачами, хотя нередко даже его анализ в рамках микроконтекста опирается на учет его роли в целом тексте.
Подчеркнем, что исходная дефиниция М.И.Черемисиной с необходимостью опирается на знаковую природу сравнения. Согласно этой исходной установке, семиотическая характеристика сравнения - это его рассмотрение в единстве тех параметров, которые существенны для знака: семантического -синтактического (несколько упрощенно- строевого) - прагматического. Конструктивно-текстовая роль сравнения допускает рассмотрение в шести таких аспектах: в связи с образной природой сравнения, с его языковой сущностью, формальной организацией, информативно-концептуальными, эмоционально-оценочными и диалогическими характеристиками. Их система позволяет конкретизировать семиотическую характеристику сравнения в тексте.
Соответственно, актуальность настоящего исследования обусловлена его направленностью на решение существенных проблем лингвистической теории, включая проблему единства частей в художественном тексте как целом. Развитие целостного представления о тексте предполагает всё более разностороннюю характеристику связей и взаимообусловленности между его частями. Активизируется исследование конструктивной роли в тексте образа-мотива, образа-эпитета и т.д. (см.: Моисеева 1998, 188). Заслуживает внимания соотнесение конструктивных ролей сравнения и других средств.
Предполагаем, что макросемантика текста как целого может соотноситься с категориальной семантикой определенных его компонентов, и это проявляется в организации текста.
Общелингвистическая предпосылка подобного подхода к категории сравнения- особенность «познавательной деятельности человека говорящего, в основе которой лежит процесс сравнения нового с уже известным» (Лебедева 2005, 185). Эту предпосылку дополняют две иных. Во-первых, для определенных категорий подобное соотношение доказано - как в серии работ С.А.Мегентесова о субъектно-предикатной организации в связи с семантическими переносами. «Принцип субъектно-предикатной организации проявляет себя не только в организации высказывания и номинативного акта, но и в
«вертикальной» структуре текста» (Мегентесов, Зеленская 1997, 130). В поясняющем примере авторы соотносят определенную конструкцию и структуру текста «Крошка Цахес» Э.Т.А.Гофмана, приводя «сжатое до предела отношение между идеей и содержанием этого произведения», включающее предикат сравнения: «Деятели немецких карликовых государств в своем ничтожестве подобны жалкому и смешному Цахесу» (там же).
Во-вторых, можно предположить симметрическую аналогию между сравнением и вбирающей его текстовой системой, распространить на сравнения недавно выявленную закономерность: «симметрииные понятия выявляют новое в текстовой системе» (Пономаренко 205, 88, причем этот аспект предполагает взаимодействие симметрии и асимметрии).
Цель работы - многоплановая характеристика знаковых свойств сравнения как конструктивного элемента текста. В связи с этим предполагается решить следующие основные задачи:
определить признаки сравнения как конструктивного элемента художественного текста;
исследовать основные синтаксические конструкции, используемые в данном поэтическом художественном тексте для уподобления сравниваемых объектов действительности:
проанализировать концептуальное представление информации посредством сравнительных конструкций;
выявить и классифицировать основные доводы, к которым апеллирует автор рассматриваемого произведения;
показать создание запланированного аффективного эффекта посредством выбранного субъекта сравнения.
Предмет исследования - проблема взаимосвязи между конструктивными и семиотическими характеристиками сравнения.
Объект исследования — сравнительные конструкции в языке поэмы Г.У.Лонфелло «Песнь о Гайавате». Выбор данного художественного произве-
дения обусловлен его лингвоэстетическими достоинствами и неравномерной исследованностью как творческого наследия самого Г.У. Лонгфелло, так и данного художественного произведения.
Материалом для анализа послужили сравнительные конструкции поэмы Г.У. Лонгфелло "Песнь о Гайавате"( Избранное. Песнь о Гайавате: Поэма; Лирика; Микеланджело. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2003; оригинал - по изданию: Osborn Ch. S. Hiawatha with its Original Indian Legends. Lancaster. Penn., 1944: в нем текст Лонгфелло сопоставлен с текстами индейских легенд в редакции Г.Р.Скулкрафта). Сплошной выборкой выделено 612 единиц, проанализированных с учетом данных 6 словарей: Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2004 / Гл. ред. С.А.Кузнецов; Лебедева Л.А. Устойчивые сравнения русского языка: Тематический словарь. Краснодар, 1998; Словарь русского языка: В 4-х томах. М., 1981-1984 / Под ред. А.П.Евгеньевой; Bose А. A Glossary of Terms in Encyclopedia of Library and Information Sciences. N. Y.: Marcel Dekker, 1986; Longman Dictionary of English Language and Culture. Oxford, 1992; The New Shorter Oxford English Dictionary on historical principles. In 2 volumes. Clarendon Press. Oxford, 1993.
В работе использовался перевод И.А. Бунина, лучшего переводчика поэмы, тонкого стилиста, сумевшего воссоздать на русском языке музыкальность, красоту образов, стиль произведения американского поэта. Причем этот перевод, по мнению ряда филологов, вошел в сокровищницу и русской культуры. Песнь о Гайавате», впервые обнародованная в 1855 году, считается самым замечательным трудом Лонгфелло. Впечатление, произведенное ею, было необыкновенно: в полгода она выдержала тридцать изданий, породила множество подражаний и была переведена чуть не на все европейские языки. Перевод Бунина был удостоен Пушкинской премии Российской Академии наук и до сих пор считается переводом непревзойденным. В вариантах предисловия к «Песни» (1909) обычно сдержанный Бунин признавался: «...я работал с горячей любовью к произведению, дорогому для меня с детства, и с полной добро-
совестностью, этой слабой данью моей благодарности великому поэту, доставившему мне столько чистой и высокой радости» (Бунин 2005, 541). Сравнениями, равно как и метафорами (но не метонимиями, не эпитетами), иллюстрируется своеобразие поэмы: «главное, что навсегда упрочило за «Песней о Гайавате» славу, это — редкая красота художественных образов и картин, в связи с высоким поэтическим и гуманным настроением. В «Песни о Гайавате» сошлись все лучшие черты таланта ее творца. Лонгфелло всю жизнь посвятил служению возвышенному и прекрасному. «Добро и красота незримо разлиты в мире», — говорил он и всю жизнь всюду искал их. Ему всегда были особенно дороги чистые сердцем люди, его увлекала девственная природа, манили к себе древние народные предания с их величавой простотой и благородством, потому что сам он до глубокой старости сохранил в себе возвышенную, чуткую и нежную душу. Он говорил о поэтах: «Только те были увенчаны, только те имена священны, которые сделали народы благородней и свободнее». Эти слова можно применить к нему самому. Он призывал людей к миру, любви и братству, к труду на пользу ближнего. В его поэмах и стихотворениях всегда «незримо разлиты добро и красота»; они всегда отличаются, не говоря уже о простоте и изяществе формы, тонким пониманием и замечательным художественным воспроизведением природы и человеческой жизни. «Песнь о Гайавате» служит лучшим доказательством всего сказанного...» (Бунин 2005, 235-236). Показательно, что сравнениями изобилуют и последующие произведения Лонгфелло, где развиваются некоторые мотивы «главной книги»: так, «в поэмах «Сватовство Майльса Стендиша» (1858), «Трагедия из жизни Новой Англии» (1860) и некоторых других произведениях Л. содержится идеализация и прославление пуританства. С годами в творчестве Л. все больше преобладают религиозные темы...» (Большая советская энциклопедия, т.25, 389).
Насыщенность речи Лонгфелло сравнениями подтверждается и воспоминаниями встречавшегося с ним В.Арсеньева (он, как и американский исследователь Д.Дербишир, приводит интересные факты, свидетельствующие о
глубоком интересе американского поэта к русскому языку и к русской природе). Та же насыщенность сравнениями наблюдается и в посвященной России балладе «Песнь о Белом Царе», в образе белого царя был представлен Петр Великий, воскресший из мертвых, чтобы вновь повести храбрые русские полки на войну с врагом. Талантливый переводчик и поклонник поэзии Лонгфелло, К. Чуковский восторженно отозвался об этом произведении поэта: «Нужно удивляться тому, как тонко умел ощущать этот даровитеишии янки чужую ему психологию: дар художественного перевоплощения был сильной стороной его творчества» (Чуковский 2002, 264).
Следует оговорить восприятие переводного текста. Оригинал специально не анализируется (поскольку его англоязычная специфика не выступает объектом теоретико-лингвистического исследования). При этом, с одной стороны, характеристики стиля англоязычного автора, определяемые по русскому переводу, неизбежно относительны. С другой же стороны, эти характеристики нельзя отрицать. Ведь читатель русского (переводного) текста, при всей вы-шеотмеченной относительности, воспринимает мастерство слога Лонгфелло, в т.ч. благодаря искусству его переводчиков. Последнее положение обосновывалось с разных сторон; см., в частности, анализ корреляции динамичных и статичных величин у В. Дресслера в связи с переводами (Зеленская, Щепкина 1997, с указанием на семантический метакомпонент и инвариант). В системном плане не менее значимо контрастное положение - закономерная в ряде случаев "неудовлетворенность автора качеством уже имеющихся переводов" (Рядчикова, Панеш 2000). Как переводы И. Бунина восхищали английского читателя — так и русский читатель может ценить по переводу стиль американского гения, включая использование сравнительных конструкций. Это не означает отрицания глубокой специфики как английского оригинала, так и русского перевода. Однако анализируется не она, а инвариантная, теоретико-лингвистическая сторона семиотики сравнения.
На защиту выносятся следующие основные положения:
Сравнение, выступая как конструктивный элемент художественного текста, направлено на достижение определённых эстетических целей посредством выделения отдельного, коммуникативно-приоритетного денотата.
Организация исследуемого текста и сравнение (схема знака с компаративной функцией) соотносительны. Их отношения можно определить как взаимную детерминацию. При этом в сравнениях проявляются такие свойства языковой картины мира автора, как специфическая космогония, религиозная окрашенность в единстве с антропоморфизмом и нек. др.
Сравнение как конструктивный элемент текста, его часть в ряде случаев служит познанию сущности целого.
Представленная соотносительность между организацией текста и природой сравнения объяснима на семиотической основе.
3. Семиотическая модель сравнения как конструктивного элемента текста
выстраивается по трём основным аспектам (синтаксическому, семантиче
скому и прагматическому), каждому из которых соответствует двухкомпо-
нентный параметр.
Семиотическая модель сравнения Синтаксический аспект - а/формальная организация б/синтаксическое представление
Семантический аспект а/информативная база б/концептуальная организация
Прагматический аспект а/апеллятивный довод б/аффективная окраска
4.Взаимная детерминация сравнения - конструктивного элемента - и вбирающего его целого проявляется в системе характерных признаков. Важ-
неишие из них - соотнесенность между семантикой сравнения и денотативной доминантой природы в макроконтексте; своеобразное удвоение, «разрастание» компаративности, при котором семантика части и семантика целого дублируют друг друга, - а именно наблюдается компаративный элемент в отношениях между компонентами макроконтекста, включающими сравнение.
Научная новизна исследования заключается в трех взаимосвязанных аспектах: в установлении характера связи между признаками сравнения (конструктивной ролью в тексте и знаковыми свойствами); в многомерной характеристике сравнения на репрезентативном материале (поэма, признанная в качестве образцового художественного текста); в обосновании семиотической модели сравнения.
Теоретической базой данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов в области семиотики, лингвосемиотики, лингвистики текста, теории дискурса, прагмалингвистики, стилистики (Ю.Д. Апресян, И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюнова, Р. Барт, М.М. Бахтин, В.П. Белянин, Л.Ю. Буянова, В.Г. Гак, И.Р. Гальперин, Г.В. Колшанский, В.А. Кухаренко, Дж. Лакофф, Л.А. Лебедева, А.А. Леонтьев, Ю.М. Лотман, Ч.У. Моррис, Г.П.Немец, А.Г. Руднев, Ю.С. Степанов, З.Я. Тураева, М.И. Че-ремисина, В.И. Шаховский и т.д.).
Методологической основой исследования является положение о диалектической взаимосвязи языка и действительности, языка и мышления, о наличии в них рационального и эмоционального. Опорным для объяснения разноплановых аспектов с единых позиций служит положение, обоснованное в фундаментальной работе "Интеллектуальные основы поэзии" профессором Г.П.Немцем (2005, 71): "Конечными понятиями, к которым могу быть возведены при анализе все средства выражения, являются "образ мира" (с его основными характеристиками, художественным временем и художественным пространством) и "образ автора", взаимодействие которых дает "точку зрения", определяющую всё главное в структуре произведения".
Это положение конкретизируется в двух взаимно совместимых методологических принципах: интеллектуализма и динамики. Согласно первому, в объекте соотносятся закономерности различного характера, включая нежесткие и жесткие связи. С интеллектуализмом взаимодействует принцип динамики, ориентирующий на динамическую языковую картину мира - на «использование средств, заключенных в относительно неподвижной системе языка, в процессе живой коммуникации... она вариативна и изменчива, но при этом обладает определенными константами, которые обеспечивают взаимопонимание людей» (Чесноков 2004, 228). Методы и приемы исследования определены методологией; в их системе ведущим является контекстологический анализ.
Теоретическая значимость работы состоит в уточнении связей между конструктивной ролью сравнения и его семиотической характеристикой. Результаты представляют определенный интерес для теории связывания в тексте, которая вызывает всё большее внимание с различных сторон (см.: Гращенкова 2006, 76-77). Понятие «конструктивный элемент текста» получило детализацию благодаря характеристике сравнения в этом аспекте. Осуществлённый лингвостилистический анализ может выступать одним из способов интерпретации текста как художественного целого.
Практическая значимость исследования состоит в том, что положения, изложенные в диссертации, могут быть предложены для самостоятельно-' го исследования в курсовых и дипломных работах, для разработки спецкурсов по стилистике и лексикологии. Его результаты могут найти применение на практических занятиях по анализу художественного текста, практике иностранного языка. Работа с поэтическим текстом на занятии по иностранному языку повышает интерес учащихся к изучаемому предмету, развивает лингвистическое мышление, языковое чутьё, вырабатывает у них способность к вдумчивому анализу текста в единстве его формы и содержания, развивает эстетический вкус.
Апробация работы. Основные результаты исследования докладывались на научно-теоретических конференциях, в том числе на двух международных: Язык. Текст. Дискурс (Ростовский государственный педагогический университет, 2004); Когнитивность художественного познания (Ростовский государственный педагогический университет, 2005) и на межрегиональной: Диалог в теории и практике обучения языкам (Российский государственный торгово-экономический университет, Москва, 2005). Материалы диссертации используются в спецкурсах "Изобразительная функция сравнения в художественном тексте" и "Обозначение эмоций в языке и речи", читаемых в Краснодарском филиале Российского государственного торгово-экономического университета, что подтверждено актом внедрения.
Основные положения диссертации изложены в 6 статьях.
Цель и задачи исследования определили структуру и объём работы, которая состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего 223 наименования.
Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте взаимодействия «автор-читатель»
Каждая эпоха, под которой понимается тот исторический отрезок времени, который отличается важными социальными изменениями в обществе и культуре, рождает своих писателей и поэтов, а также свой язык, называемый языком эпохи. Как отмечает В.В. Колесов, "изменение стиля жизни диктует изменения в стиле речи, что отзывается на изменениях норм литературной речи и косвенно отражается на самом языке" (Колесов 1999, 12). Конец XIX -начало XX века — это определённый исторический период. В это время появляется много художественных произведений писателей и поэтов, пытающихся осмыслить свою эпоху, запечатлеть её в своих произведениях. Всякий художественный текст является отражением той эпохи, когда он был создан.
Мир реальной действительности и мир языка объединяет человек. Отражённая в его сознании картина мира находит выражение в искусстве, науке, литературе. Картина мира — это сложный механизм, кодирующий широкий спектр явлений, процессов, отношений субъекта с действительностью, качественных характеристик познавательной деятельности, форм её отражения, способов объективации знаний о мире. "В картине мира обнаруживаются категории, которые становятся универсальными в плане их обязательной представленности и изменчивыми по содержанию. Своеобразная конфигурация данных категорий определяет тип культуры и специфику национальной картины мира и находит выражение в языке" (Попова 2004, 5).
Язык является формой отражения окружающей человека действительности и формой хранения знаний о действительности (эпистемическая функция языка), а также средством получения нового знания о действительности (познавательная или когнитивная функция языка). Это значит, что языковые единицы приспособлены для номинации элементов действительности и хранения знаний, а также для обеспечения потребностей мыслительного процесса.
Когнитивная лингвистика отражает то, как человек воспринимает и осмысливает окружающий мир, а затем реализует свои познания в значении языкового выражения. В рамках семантики речь идёт о "концептуализации и категоризации" (Попова 2004,7). Категоризация — это мысленное соотношение объекта с определённой категорией, а концептуализация — это "квантование" мира идей и вещей средствами языка. Концепты возникают в связи с категоризацией мира и являются результатами освоения того или иного фрагмента реальности. Объективирующие их единицы, которыми являются лексемы и эквивалентные им языковые выражения, возникают, по обобщениям Т.Г.Поповой, вследствие акта семиозиса как нахождения "тела знака" для формирующегося, т.е. концептуального содержания.
Рассмотрение концептуальной картины мира через призму национального (английского) языка посредством лингвистического анализа поэтического художественного текста фокусирует в первую очередь наше внимание на сравнениях, как носителях когнитивной информации в художественном тексте, как ассоциативных способах отражения действительности, как стилистических фигурах, создающих образ, дающий возможность передать читателю то особое видение мира, которое заключено в тексте и присуще лирическому герою, автору или его персонажу и характеризует их.
Сравнение как образное средство языка является категорией, изучаемой философией, логикой, лингвистикой, культурологией, литературоведением и другими науками, стремящимися познать сущность таких понятий как объективная действительность, мышление и язык. Философия исследует сравнение как отражение реальности, как путь к ее познанию. Логика рассматривает сравнение как логический прием, определенную мыслительную операцию, позволяющую понять сходство некоторых материальных и духовных сущностей. Для литературоведения сравнение это фигура речи, основной функцией кото рой является эмоционально-экспрессивная характеристика описываемого предмета и т.д. Безусловно, каждая из наук имеет свое собственное представление о сравнении как познавательном приеме постижения сходства и различия между теми или иными вещами, понятиями или явлениями. Однако, в силу универсальности операции сравнения как того или иного этапа отражения и познания мира, нельзя его рассматривать лишь в рамках одной из наук, так как это крайне обедняет сущность самого понятая сравнения, не позволяя показать его социо- и психолингвистическую обусловленность и семантико-прагмати-ческую мотивацию. Лингвисты, проявляющие интерес к сравнению как яркому языковому средству, усиливающему действенность высказывания, не должны останавливаться лишь на анализе сравнения как эмоционально-оценочного языкового средства. Необходимо, опираясь на результаты других наук, для которых сравнение уже долгое время служит объектом пристального внимания, показать координационно-деятельностную природу сравнения, значимую с точки зрения организации управления коммуникативной деятельностью реципиента в вербальной коммуникации. Иными словами, сравнение, представляющее огромный интерес в плане исследования определённой личности, индивидуального образа мира, того или иного мышления, нельзя рассматривать в каком-либо отдельном аспекте (философском, психологическом, литературоведческом и т.п.). Лишь комплексный подход к нему как определённому системному явлению может показать его семантические, функциональные и структурные свойства как одного из элементов дискурса, в данном случае — художественного.
Многие лингвисты, как отечественные, так и зарубежные, (З.А. Шуту-рова, М.М. Копыленко, З.Д. Попова, Н.Д. Арутюнова, А.Г. Руднев, СО. Кар-цевский, М.И. Черемисина, А.Ф. Прияткина, Л.А. Лебедева, Г.П. Немец, Ю.Д. Апресян, В.Г. Гак, В.В. Виноградов, Н.Ф. Алефиренко, Е.М. Галкина-Федорук, и многие другие) посвятили свои работы исследованию сравнения, анализу лингвистической природы образного сравнения, выявлению синтакти ко-смысловых и функциональных разновидностей образного сравнения, рассмотрению содержательных связей словосочетаний в семантической структуре сравнения и т.д. В своих исследованиях лингвисты отмечают, что в сравнениях находит отражение диалектика взаимоотношений языка с миром и сознанием человека, что сравнения "являют собой пример открытой, динамической системы языковых единиц, постоянное развитие которой следует рассматривать как действительность её бытия" (Лебедева 1999, 3).
Круг реалий, попадающих в сравнение — это и человек и его качества, животные, явления живой и неживой природы. В характере отбора реалий для сравнения отражаются этнические и национальные особенности (что связано с понятием менталитета, языкового типа личности), а также временные и исторические особенности языковой картины мира. В исследовательской традиции сравнению отводится роль носителя стилистической информации, содержание которой составляют такие качества речи, как эмоциональность, образность, выразительная интенсификация признака. Художественный текст как способ образного отображения реальной и ирреальной действительности включает в свой арсенал средств и сравнение.
Конструктивно-текстовая роль сравнения в аспекте его его образной природы
Проблема изучения сравнения в лингвистике существует с давних пор. Под сравнением понимается логическое умозаключение, посредством которого устанавливается тождество и различие между явлениями действительности. Так, по мнению Т.В. Матвеевой, "сравнение — это грамматически оформленное образное сопоставление двух явлений, целью которого является выделение важного для говорящего признака объекта речи" (Матвеева, 2003, 334). О.С. Ахманова в словаре лингвистических терминов определяет сравнение как "фигуру речи, состоящую в уподоблении одного предмета другому, у которого предполагается наличие признака общего с первым" (Ахманова 1966,450). В.А. Маслова вслед за Л.А. Лебедевой утверждает, "что устойчивое сравнение не только понятие, фигура речи или стилистический приём, но особое языковое явление, особая языковая единица, наделённая значением и особой формой его выражения" (Маслова 2001, 145).
Интерес к сравнению как стилистическому приёму в художественном произведении представлен в работах Б.А. Беловой, В.П. Ковалёва, Н.А. Кожев никовой. Однако многоаспектность изучения сравнения с формальной и с функциональной точек зрения не позволяет считать исчерпанным вопрос о нём. В исследовательской традиции сравнению отводится роль носителя сти листической информации, "содержание которой составляют такие качества речи, как эмоциональность, образность, выразительная интенсификация при знака" (Ахманова 1966). Естественно, что художественный текст как способ образного отображения действительности включает в свой богатый арсенал стилистических средств сравнение. - Как уже отмечалось, сравнение относится к выразительным средствам языка, что позволяет ему создавать образное представление о том или ином факте действительности. Сравнение имеет определённую формальную структуру, включающую в себя три основных параметра: — субъект, под которым понимается то явление действительности или тот предмет окружающего мира, который подвергается образному сопоставле нию; - объект, под которым подразумевается то явление или предмет, с которым срав нивается элемент окружающей действительности; - основание, то есть общий признак, принадлежащий как субъекту, так и объек ту сравнения. По соотношению частей (субъекта и объекта) сравнения в поэме Г.У. Лонгфелло "Песнь о Гайавате" распадаются на две большие группы: сравнения действия и сравнения качества. Сравнения первой группы призваны представить живую и неживую природу в динамике, в развитии, а сравнения второй группы находят широкое применение при описании внешних и внутренних качеств персонажей. Например: - сравнения действия: All the trunks had Kwasind lifted, Shot the pinerees swift as arrows, Hurled the cedars light as lanoes. - сравнения качества: Beautiful and childlike was he, Brave as man is soft as woman, Pliant as wand of willow, Stately as a deer with antlers. Рассматривая языковой механизм образования сравнения, необходимо отметить, что потребность в сравнении возникает при условии затруднённости, невозможности передачи своеобразия изображаемого предмета через прямое перечисление его признаков. Исходя из этого, языковой механизм образования сравнения можно представить, как последовательный процесс, который проходит по определённой схеме: вначале выбирается субъект, который должен восприниматься как нечто новое, неизвестное, и к которому автор художественного произведения хочет привлечь внимание, а затем происходит подбор объекта, который должен быть хорошо известен реципиенту (в данном случае автор опирается на тот коммуникативный портрет реципиента, который существует в его сознании). Как известно, связь между субъектом и объектом сравнения обычно устанавливается на одном из трёх уровней: - на денотативном уровне Под денотатом подразумевается предмет "обозначаемый ... именем некоторого языка", то есть "объём некоторого понятия" (Философский энцикло педический словарь 1983, 148). Смысловой основой сравнения в данном случае является "некая естественная связь языковых единиц с предметно-логическим рядом. Иначе говоря, слова, обозначенные как субъект и объект сопоставления, соотносятся с денотатами, связанными в реальной действительности отношениями причинно-следственного, условного или обстоятельственного характера" (Запорожцев 1989, 41). Например, Right across the Big-Sea-Water Sprang with speed the deer before him. With the wind and snow he followed, O er the treacherous ice he followed, Как стрела, олень рогатый По Большому Морю мчался; С ветром, снегом, словно буря, Он преследовал оленя, В приведённом примере сравниваются два денотата: олень и стрела. И тот и другой в движении обладают большой скоростью, что и позволило автору сравнить их. - на коннотативном уровне. Коннотация отражает в языке определённое отношение (эмоциональное или оценочное). Именно это отношение и становится общим в сопоставлении признаков сравниваемых объекта и субъекта. Например, Он увидел утром деву, Деву с гибким, стройным станом, Одинокую в равнинах. Был на ней наряд зеленый, - И как солнце были косы. - на ассоциативном уровне. В этом случае связь между элементами сравнения свободная. Намерение автора, его видение данного предмета, его ориентация на определённого реципиента влияют на выбор того предмета, к которому он будет аргументировать для того, чтобы один предмет или одно явление уподобить другому, в результате чего выявится и усилится тот общий признак, который может остаться не названным, но на который реципиент должен обратить внимание. "Основание в ассоциативных сравнениях контекстуально оправданно: оно делает возможным семантическое сближение внешне несходных явлений, ситуаций художественного текста, объединённых ассоциативной близостью психологического восприятия и осмысления" (Ковалева 2003, 22).
Особенности синтактики сравнительных конструкций
Сравнение разносторонне значимо для теории языка в силу его универсальности, охвата различных сторон человеческой деятельности и миропонимания в целом.
Как особый тип семантики его необходимо исследовать в широком смысле, с учётом всех этапов и форм данной логической операции, каждой из которых соответствует определённый этап языкового выражения. Безусловно, в первую очередь сравнение связано с лексическим значением слов, выражающих сравнение в той или иной фразе, но выбор определённого синтаксического построения для реализации познавательной операции по сопоставлению двух или более предметов или явлений с целью выявления их сходства или различия играет также огромную роль, так как синтаксис обладает не меньшими экспрессивными возможностями, чем лексика и морфология. Ещё Ш. Балли убедительно показал, что наряду с фонетическими и лексическими средствами "синтаксические явления... могут выражать ту или иную форму чувства" (Балли 1961, 298). Он же впервые стал употреблять термин "аффективный синтаксис". Придавая столь большое значение изучению экспрессивной стороны синтаксиса, Ш. Балли считал, что между синтаксисом и стилистикой нет принципиального различия или, вернее, что граница между ними очерчена весьма нечётко. Исследование семантики синтаксических структур является одним из примеров актуального в современной лингвистике поворота к семантике синтаксиса. Особенности организации синтаксических структур разного рода в соответствии с тем, какую семантику они выражают изучались такими лингвистами, как Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Л.А. Лебедева, Э. Маккормак, Г.П. Немец, М.В. Никитин, Э. Ортони, Ю.С. Степанов, М.И. Черемисина и т.д. Важными для нашего исследования положениями, разрабатываемыми в большинстве работ по синтаксический семантике, являются, во-первых, идея о том, что синтаксические средства служат для выражения логичности и последовательности изложения, для выражения аргументации содержания, строгой мотивировки его звеньев, а также тезис о том, что синтаксическая структура является реализацией некоторой глубинной семантической структуры.
Изучение синтаксической наполненности художественного текста является одной из важнейших проблем, направленных на изыскание смысла самого художественного произведения. Понимание художественного текста не может быть полноценным без понимания языка произведения, его структурных единиц, в данном случае — сравнительных конструкций. Использование автором различных конструкций, выражающих семантику сравнения, как одного из изобразительно-выразительных средств, позволяет, на наш взгляд, наиболее полно реализовать эстетическую функцию художественного произведения.
Синтаксический ресурс каждого языка богат и разнообразен. Эмоциональные, оценочные и смыслообразующие возможности каждой синтаксической конструкции индивидуальны и вытекают из реального, вещественного значения составляющих данную синтаксическую структуру лексических компонентов. На наш взгляд, анализ сравнительной конструкции необходимо начинать прежде всего с анализа её синтаксической организации и формального представления в рамках тестового материала. Исследование сравнений, использованных Г.У. Лонгфелло в поэме "Песнь о Гайавате", позволило отметить два основных параметра их синтаксического аспекта: первый касается одно- или многоярусности фигуры сравнения и месторасположения во фразе, а второй её синтаксической организации. Первый параметр получил в работе название "формальной организации", а второй "синтаксического представления". Оба параметра самым тесным образом связаны друг с другом и это единство, как раз, и создаёт ту семантическую ёмкость данного сравнения, которая необ ходима автору для реализации запланированного сопоставления предметов или явлений на основе выбранного им сходства.
Формальная организация сопоставления нескольких предметов или явлений действительности представляет собой, на наш взгляд, оформление того образа, который необходим автору повествования, посредством выявления одного или нескольких признаков, наблюдаемых автором у сравниваемых объектов. Отмечая яркую образность и выразительность поэтической речи Г.У. Лонгфелло, необходимо отметить, что необходимая ему структура образа создаётся не только посредством тщательно отобранных лексических единиц, но также благодаря продуманной идее отбора одного или нескольких признаков, который или которые, по его мнению, необходимо подчеркнуть и выделить, так как именно они смогут надлежащим образом передать то концептуальное наполнение, которое вложил автор в данный образ.
Если по мнению автора ему для этого достаточно привлечение лишь одного признака, лежащего в основе сопоставления объектов действительности, то он использует обычную синтаксическую конструкцию, в состав которой входит лишь один сравнительный оборот. Например: Twenty eyes glared at him fiercely, Like the eyes of wolves glared at him. Двадцать глаз горели злобой, Как глаза волков голодных
Если по мнению автора ему недостаточно подчёркивание лишь одного из общих признаков, которыми обладают сравниваемые объекты, так как по его мнению это значительно обедняет тот образ, который ему необходимо создать в воображении читателя, то он прибегает к нескольким сравнительным конструкциям. Использование нескольких синтаксических конструкции, находящихся друг с другом, позволяет автору посредством представления нескольких общих для сравниваемых объектов признаков, создать в воображении читателя тот концептуальный образ, который ему необходим, и который, по его мнению, передаёт основную тему и идею данного художественного произведения.
Аспект диалогичности в семиотической характеристике сравнения
Эта особенность является сквозной для текста. Она побуждает обратиться к содержанию диалогичности как объекта теории языка.
Основы теории диалога были заложены, как известно, в 20-30-х гг. XX в. в трудах Л.В. Щербы, Л.П. Якубинского, М.М. Бахтина, Е.Д. Поливанова и других выдающихся ученых. Знаменательно, что уже в это время понятие диалога связывается с реализацией коммуникативной функции языка, с социальной его сущностью. Л.В. Щерба отмечал, что коммуникация невозможна без второго лица (слушающего, читающего). Он, в частности, писал: "В непосредственном опыте нам, с одной стороны, даны факты говорения, т.е. высказывание наших мыслей, чувств, желаний и т.д., а с другой — факты понимания этого говорения. Первые особенно привлекают к себе внимание, и мы охотно их-то и называем языком. Вторые обыкновенно остаются в тени и сравнительно легко выпадают из поля зрения даже теоретиков. Между тем именно вместе взятые эти процессы и образуют единый процесс коммуникации" (Щерба, 1956, 55). Л.П. Якубинский исходил в своих исследованиях из положения о двусторонности, сложности речевой деятельности вообще: "В сущности, всякое взаимодействие людей есть именно взаимодействие; оно по существу стремится избежать односторонности, хочет быть двусторонним, диалогичным и бежит монолога" (Якубинский, 1986, 32). Е.Д. Поливанов полагал, что целью речевой деятельности является языковая коммуникация. На недооценку коммуникативной функции языка в предшествующих лингвистических теориях указывал и М.М. Бахтин. Ученый считал, что любое высказывание возникает как реакция на предыдущее высказывание, и понимание чужого высказывания всегда диалогично (Бахтин, 1993). И это, конечно, важно для общей теории диалога и диалогичности.
Как правило, при рассмотрении диалога как формы речевого общения ученые всякий раз говорят и о монологе. Но уже Л.В. Щерба в 1915 г. писал, что "монолог является в значительной мере использованной языковой формой и ...подлинное свое бытие язык обнаруживает лишь в диалоге" (курсив наш. -Т.С.). Л.П. Якубинский в своих исследованиях, подчеркивая первичность диалога по отношению к монологу, отмечал, что "...всякое речевое раздражение, как бы непрерывно длительно оно ни было, возбуждая, как свою реакцию, мысли и чувства, необходимо толкает организм на речевое реагирование" и что "диалог, являясь несомненным явлением "культуры", в то же время в большей мере явление "природы", чем монолог" (Якубинский, 1986, 32). Е.Д. Поливанов, отводя диалогу также первенствующее значение, указывал, что другие случаи применения языка "могут рассматриваться как... вторичные, представляющие собою не то, для чего существует и усваивается каждым индивидуальным мышлением языковая система, лишь окказиональное применение этой системы" (Поливанов, 1928, 20). По словам М.М. Бахтина, "высказывание — это звено в цепи речевого общения, и его основные признаки — четкие границы, определяемые сменой речевых субъектов, наличие этих речевых субъектов, обращенность к кому-либо, адресованность" (2000, 287). Таким образом, в указанных работах подчеркивается первичность диалога по отношению к монологу и именно диалог рассматривается как форма речи, где наиболее полно реализуется коммуникативная функция языка.
Если мы обратимся к анализу основных исследований, появившихся в 50-60-е гг., то обнаружим в них два подхода к изучению диалога. Первый подход наметился еще в 50-е гг., когда внимание ученых было направлено на те или иные особенности построения отдельных диалогических реплик. В рамках первого подхода наиболее подробно описаны формально-синтаксическое строение реплик в диалогическом единстве и грамматические средства связи соседних реплик (Т.Г. Винокур, 1954; Михлина, 1963; Шведова, 1960). В исследованиях второй половины 60-х гг. наметился другой подход к изучению диалога, как к совокупности реплик нескольких партнеров. В рамках второго подхода были выделены функциональные типы диалогов; различные языковые средства оформления диалогических высказываний рассматривались с точки зрения их функциональной роли в том или ином типе диалога (Арутюнова, 1970; Балаян, 1971; Соловьева, 1965 и др.). Материалом исследования главным образом становилась разговорная или драматургическая диалогическая речь. При этом диалог рассматривается лишь как форма речи, представляющая собой регулярный обмен говорящих высказываниями-репликами.
Однако в исследованиях о диалоге было подмечено, что критерии определения монолога и диалога оказываются иногда сближающимися, а нередко и взаимоисключающими. Отсюда закономерно был сделан вывод об условности границ между диалогом и монологом. Эта мысль высказывалась многими, например P.P. Гельгардтом, Р.Ф. Занько, Л.В. Крыловой, Д. Кристалом и Д. Дейви, А.А. Холодовичем и др.
В связи с активизацией интереса в отечественной и зарубежной лингвистике 70-80-х гг. к коммуникативным аспектам языка и особенностям речевой коммуникации, к сущности отношений автора и адресата были актуализированы во многих научных направлениях— особенно в функционально-лингвистических исследованиях — мысли М.М. Бахтина о двусторонности речевой деятельности, об универсальности диалогических отношений, высказанные еще в 30-х гг. Активизации внимания к речевому взаимодействию автора и реципиента способствовало и развитие прагматического направления в языкознании. В работах Л. Витгенштейна и других представителей этого направления (П. Грайса, Дж. Лакоффа, Т.А. Ван Дейка и др.), заложивших теоретические основы прагматики, подчеркивается деятельностныи характер языка, а в центре их исследований находится взаимоотношение коммуникантов в речевом акте. Указанные вопросы рассматриваются и в разных направлениях отечественной лингвистики (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, Т.В. Булыгина, Ю.С. Степанов, И.П. Сусов и др.), в том числе в прагмастилистике (Г.А. Лузина, Н.Н. Трошина), в стилистике декодирования (И.В. Арнольд, Л.Г. Кайда), при этом подчеркивается актуальность изучения проблем речевого взаимодействия адресанта и адресата.
