Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Развитие терминоведения и изучение термина как лингвистической категории в отечественном и зарубежном языкознании 13
1.1 Становление и развитие терминоведения как науки о термине в отечественном языкознании 13
1.1.1. История вопроса 13
1.1.2. Теоретические основы анализа термина в отечественной лингвистике 17
1.1.3 Текстовая природа термина 3 5
1.1.4. Корреляция понятий: язык для специальных целей, профессиональный язык, специальный язык в российской лингвистике 40
1.2 Термин как основа языка для специальных целей в зарубежном языкознании 43
1.2.1. Понятие «специальный язык» в зарубежном языкознании 43
1.2.2. Тенденции развития языков для специальных целей 46
1.2.3. Современные направления развития терминоведения 51
1.3 Термин как элемент профессиональной коммуникации 54
Выводы 57
Глава II. Юрислингвистика как новый ракурс исследований профессиональной коммуникации 60
2.1 Язык и право: взаимодействие в исследовании профессиональной коммуникации 60
2.1.1 .Становление и развитие юрислингвистики 60
2.1.2. Процесс законотворчества как составная часть лингвистической культуры общества 66
2.1.3. Вопросы описания функционирования языка права и проблема методики его исследования 70
2.2 Язык права как основа профессиональной коммуникации в юридической сфере 79
2.2.1. История развития языка права в Германии 79
2.2.2. Проблема классификации языка права в отечественной и зарубежной лингвистике 82
2.2.3. Общая лексическая и синтаксическая характеристика немецкого языка права и языка закона 84
2.3 Юридический термин как основа языка права 91
2.3.1. Понятие юридического термина в отечественной и зарубежной лингвистике 91
2.3.2. Проблема классификации юридических терминов 94
2.3.3. Особенности юридической терминологии в межкультурной коммуникации 102
2.3.4. Терминологические поля в юридическом дискурсе 104 Выводы 109
Глава III. Лингвистические и социолингвистические особенности описания юридической деятельности в области семейного права 113
3.1 Институт брака и динамика семейных отношений как отражение социальных изменений в обществе 113
3.2 Лингвистические характеристики языка семейного права в социокультурном аспекте 133
3.2.1. Общая лингвистическая характеристика терминов семейного права 133
3.2.2. Синонимия и полисемия немецкого юридического термина семейного права в межкультурном контексте 147
3.2.3. Отражение динамика социальных изменений в лексике права 155
3.2.4. Функциональный анализ терминологии семейного права Германии 161
3.2.5. Фоновые особенности терминологической лексики на примере семейного права Германии 165
3.2.6. Метафора и юридический термин 169
3.3 Словарь как модель терминографического описания языка семейного права Германии с учетом социокультурного компонента 173
Выводы 186
Заключение 191
- Корреляция понятий: язык для специальных целей, профессиональный язык, специальный язык в российской лингвистике
- Процесс законотворчества как составная часть лингвистической культуры общества
- Институт брака и динамика семейных отношений как отражение социальных изменений в обществе
- Фоновые особенности терминологической лексики на примере семейного права Германии
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена исследованию юридической терминологии с позиций представления о языке как антропоориентированном феномене. Процессы глобализации оказывают существенное влияние на формирование социокультурной ситуации в современном обществе и развитие новых актуальных направлений исследований, связанных с новыми областями научной и профессиональной деятельности и изучением коммуникации в специальной, обиходной и бытовой сферах. Увеличение сфер межнациональных контактов, общественные изменения, связанные с процессами миграции, появление смешанных браков, определившие потребности межкультурного взаимодействия в области права, обусловливают динамику социокультурных ценностей и приводят к изменениям традиционных культурных стереотипов.
Особый интерес в связи с этим представляют освещение и изучение семейно-правовых проблем в современном межкультурном пространстве и юридическом дискурсе, который ранее в подобном ракурсе не исследовался. Проблемы семейного права всегда находятся в центре общественного внимания, поскольку непосредственным образом затрагивают сегодня каждого человека. Юридический дискурс представлен совокупностью текстов, создаваемых в целях конструирования современного правового пространства. Как феномен профессиональной коммуникации и правовой системы он обладает социальной значимостью и концентрирует опыт взаимодействия членов общества в различных областях жизни и деятельности человека, и, прежде всего, в области брачно-семейных отношений.
Стремление разобраться в коллизиях семейного права оказывается особенно важным в ситуации переломного периода истории различных стран. Сдвиги в общественном сознании на рубеже XX и XXI веков, характерные для Германии и России, - всесторонняя переоценка
ценностей, поиски принципиально новых форм отношения к действительности и профессиональной коммуникации, формирование основ нового стиля в культуре профессионального мышления, доминирование личностных критериев в их интерпретации в различных сферах, в том числе, и в семейных взаимоотношениях, и общая ориентация лингвистики на решение общечеловеческих и гуманистических проблем - являются характерными признаками этого этапа исторического развития.
С одной стороны, после падения Берлинской стены и объединения Германии значимым для граждан всех ее федеральных земель - как старых, так и новых, становится осознание необходимости жить по новым законам новой - единой действительности. С другой стороны, проблемы коммуникации в вопросах семьи и брака в связи с изменением и мобильностью границ общеевропейского пространства и взаимодействия с другими странами, в том числе, с Россией, оказывают влияние на развитие профессиональных контактов в юридической практике. Социолингвистическое изучение этих феноменов является одним из активно развивающихся направлений лингвистических исследований, о чем свидетельствуют многочисленные работы, посвященные этой проблематике [Бахтин, Головко 2004; Крысин 1989; Лейчик 2003; Никольский 1976; Швейцер, Никольский 1978]. Однако, вопросы соотношения лингвистических характеристик юридической терминологии и их социокультурной обусловленности в области семейного права не разработаны системно ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике. Этим фактом определяется выбор темы и актуальность исследования.
Российской терминологической школой накоплен большой опыт в теоретических исследованиях термина (К. Я. Авербух, О. С. Ахманова, Н. В. Васильева, Г. О. Винокур, М. Н. Володина, В. Г. Гак, А. С. Герд, Б. Н. Головин, В. П. Даниленко, Т. Л. Канделаки, Л. А. Капанадзе, В. М.
Лейчик, Д. С. Лотте, Р. Г. Пиотровский, А. А. Реформатский, А. В. Суперанская, В. А. Татаринов и др.). В России в настоящее время можно выделить ряд крупных научных центров, которые профессионально занимаются исследованиями специальных языков, в том числе, изучением языка права (Москва, Санкт-Петербург, Краснодар, Пермь, Барнаул). Направления в исследованиях терминов и терминосистем разнообразны: анализируется когнитивно-информационная природа термина (М. Н. Володина), исследуются вопросы взаимодействия терминологии и фразеологии (Е. А. Никулина, И. Р. Шейнин), рассматривается взаимодействие терминологической и обиходно-разговорной лексики (В. А. Собянина), терминосистемы изучаются в социолингвистическом аспекте (О. А. Зяблова), сопоставляются терминологии двух и более языков (В. Ю. Бондаренко, Н. П. Глинская, О. А. Казачкова, Т. И. Орел, Л. В. Полубиченко, С. П. Хижняк и др.), исследуются терминологические дефиниции в терминологических текстах (Е. А. Шилова).
Исследования термина и терминосистем, в первую очередь, проводятся в рамках языков для специальных целей. Особый вклад в разработку понятия языка для специальных целей (ЯСЦ) внесли зарубежные лингвисты (Th. Bungarten, L. Drozd, W. von Hahn, H.-R. Fluck, D. Hartmann, L. Hoffmann, J. Heur, D. Mohn, W. Otto, R. Pelka, W. Seibike, E. Wuster и др.). По отношению к языку права сложились две полярные точки зрения: одни исследователи считают, что язык права нельзя определить как специальный язык, поскольку он близок к общеупотребительному языку в области лексики [Kirchhof 1987; Daum 1981], другие выделяют язык права как профессиональный язык, т.е. как вариант общего языка для определения специфических предметов, понятий, который служит для коммуникации внутри одной профессиональной группы [Joisten 1981; Neumann 1992; Otto 1981].
В России исследования языка права как языка для специальных целей начали активно проводиться в советский период (50 - 80 гг. XX в.). В трудах Л. П. Галанзы, А. С. Пиголкина, В. М. Савицкого, А. А. Ушакова право обсуждалось не изолированно, а в тесной связи с его языковыми особенностями [Галанза 1966; Пиголкин 1968; Савицкий 1987; Ушаков 1967, 1970]. Исследования юридической терминологии русского языка носили как теоретический, так и прикладной характер. Однако, следует отметить, что эти работы были немногочисленными и носили спорадический характер. К тому же, многие исследования проводились в рамках юридической науки и ее раздела — юридическая техника, поэтому трудно говорить о равноправном сотрудничестве лингвистов и юристов в этих исследованиях. В отечественной традиции качественно новый характер изучения юридической терминологии сформировался в связи со становлением юрислингвистики как одного из актуальных направлений исследований общих принципов функционирования языка права в современном социокультурном контексте. В рамках юрислингвистики исследования проводятся по терминологии российского права (А. С. Александров, В. М. Баранов, Н. Д. Голев, Н. Н. Ивакина, Д. А. Керимов, Д. И. Милославская, Т. Г. Никитина, и др.), язык права и терминология права исследуются также на материале английского, немецкого, французского языков. На материале немецкого языка большой интерес представляют работы Е. Н. Галкиной, Т. М. Дементьевой, Р. Н. Комаровой [Галкина 1998; Дементьева 1999; Комарова 2000].
Цель настоящей работы заключается в комплексном исследовании
юридического термина и квалификации его роли как элемента
профессиональной коммуникации в лингвистическом,
социолингвистическом и социокультурном аспектах.
Поставленная цель реализуется в ходе решения исследовательских задач, к которым относятся:
изучение и обобщение проблем развития современного терминоведения и изучения термина как лингвистической категории в отечественной и зарубежной лингвистике;
- определение статуса термина семейного права в контексте общих
проблем отечественной юрислингвистики;
- разработка принципов лингвистического анализа юридического текста
с учетом динамики социальных изменений в языке права (на материале
современного немецкого языка);
разработка методологических и теоретических подходов к лингвистическому описанию и функционированию терминов семейного права Германии;
систематизация способов терминографического описания юридического термина с целью создания проекта толкового двуязычного юридического словаря (на материале немецкого и русского языков).
Объектом исследования является современный юридический дискурс.
Предметом выступают лингвистическая специфика терминологии семейного права и ее социокультурное измерение.
Цель и задачи работы, а также характер анализируемого материала
определили комплексную методику исследования, основанную на
принципах контекстуально-семантического, сравнительно-
сопоставительного, дефиниционного и функционального видов анализа. При обосновании теоретической базы исследования принципиально важными явились положения и методологические установки, сформулированные в трудах российских и зарубежных исследователей, таких как: К. Я. Авербух, О. С. Ахманова, М. Н. Володина, В. М. Лейчик, В. А. Татаринов, H.-R. Fluck, L. Hoffmann. В качестве дополнительного метода использовался метод количественных подсчетов.
Достоверность результатов анализа юридической терминологии семейного права, обобщений и выводов исследования обеспечивается, с
одной стороны, использованием комплексной методики и ракурсом исследования, а, с другой стороны, репрезентативностью корпуса проанализированных юридических текстов и функционально обоснованной верификацией теоретической базы диссертационного исследования.
Научная новизна работы обусловлена выбором объекта исследования и ракурсом его изучения. Она определяется тем, что в работе впервые проводится комплексное изучение юридического термина семейного права в социолингвистическом контексте. Тексты семейного права Германии, а также лексикографические справочники, рассматриваемые в диссертации, никогда ранее не были предметом специального лингвистического анализа. Выбор избранного подхода к их изучению предопределен спецификой той роли, которую юридический термин способен играть в системе языковых средств отражения социальных изменений в обществе и в структуре юридического дискурса при описании правового поля брачно-семейных отношений в соотнесении с межкультурным контекстом и экстралингвистической реальностью. Впервые разрабатывается модель терминографического описания языка семейного права.
Материалом исследования послужили немецкие юридические тексты Гражданского кодекса Германии (ГКГ) - (Burgerliches Gesetzbuch, Viertes Buch: Familienrecht, Artikel 1297 - 1921), конституция ФРГ, законы ФРГ, содержащие семейно-правовые нормы, а также тексты учебных изданий по семейному праву Германии. Общий объем исследованного материала составляет 1530 страниц. Использовались также данные немецких толковых юридических словарей, одноязычных и двуязычных юридических справочников, в том числе и на электронных носителях, информация немецкоязычных правовых сайтов (; ; ), для сопоставительного анализа использовались материалы Семейного
кодекса Российской Федерации, Гражданского кодекса Российской Федерации.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы в дальнейшей разработке проблематики общелингвистического описания языков для специальных целей, в исследовании процессов взаимодействия языка, права и общества, при систематизации научных представлений о роли терминологии в профессиональной коммуникации и ее социокультурной обусловленности. Теоретически обоснована целесообразность комплексного рассмотрения термина в лингвистическом и социокультурном аспектах как важнейшего компонента профессионального общения. На основе разработанных принципов изучения термина в юридическом дискурсе предложена модель терминографического описания языка права. Полученные результаты квалифицируются как попытка дальнейшего развития антропоориентированного исследования языка и теоретического обоснования социокультурной значимости языковых фактов.
Практическая ценность данной работы состоит в том, что ее
результаты могут быть использованы в теории и практике преподавания
языка, на семинарских и лекционных занятиях по языкознанию,
социолингвистике, лексикологии, стилистике, теории перевода, теории
межкультурной коммуникации, при чтении спецкурсов по
терминоведению и терминографии, переводоведению,
социолингвистике, лингвострановедению, а также в лексикографической практике. Разработанные по итогам диссертационного исследования материалы к проекту юридического немецко-русского словаря терминов семейного права с культурологическим комментарием могут быть использованы при обучении немецкому языку как иностранному. Собранный и представленный в диссертационном исследовании
материал может быть использован на занятиях по практике устной и письменной речи.
На защиту выносятся следующие положения:
Юридический термин как языковой и социокультурный феномен обладает определенными социокультурными особенностями, которые влияют на профессиональную коммуникацию.
В структуре общелингвистических характеристик терминов семейного права действуют, с одной стороны, факторы внутрисистемного порядка, которые определяют как общие, так и специфические свойства и характеристики терминов этой области. С другой стороны, динамика взаимодействия этих свойств и характеристик обусловлена влиянием причин экстралингвистического уровня, которые связаны с особенностями социокультурной ситуации развития института брака и семейных отношений в немецком обществе.
В ситуации межкультурной коммуникации в юридической терминологии семейного права Германии прослеживаются две тенденции: 1. стремление следовать процессам интернационализации; 2. сохранение и использование в немецкой терминологии права терминов, образованных из корней национального языка.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования изложены в 11 публикациях (все работы авторские, общий объем 5,6 п.л.). Результаты работы докладывались на международных и межвузовских научно-практических конференциях «Чтения Ушинского» (Ярославль 2002, 2004, 2005, 2006), «Международная научная конференция, посвященная 50-летию факультета иностранных языков в Смоленском государственном педагогическом университете» (Смоленск 2002), «Международная научная конференция по проблемам языков профессиональной коммуникации» (Челябинск 2003), VI «Международная школа-семинар: Лексика, лексикография, терминография в русской, американской и
других культурах» (Иваново 12-14 сентября 2005), обсуждались на заседаниях кафедры теории языка и перевода факультета иностранных языков Государственного педагогического университета им. К. Д. Ушинского. Основные положения диссертационного исследования апробировались во время научно-практической стажировки в университете г. Халле (Martin-Luther Universitat Halle-Wittenberg) и Высшей школе г. Мерзебург (Fachhochschule Merseburg), Германия, сентябрь 2003 - январь 2004 гг.
На основе материалов диссертационного исследования было
подготовлено учебно-методическое издание «Проблемы
предпереводческого анализа немецких юридических текстов: Учебно-методическое пособие по теории и практике перевода», которое использовалось в преподавании спецкурсов по теории межкультурной коммуникации; теоретического курса теории и практики перевода для студентов V курса факультета иностранных языков ЯГПУ им. К. Д. Ушинского в 2004 и 2005 годах.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (266 наименований работ отечественных и зарубежных лингвистов, из них 184 работы на русском языке, 82 работы на иностранных языках), списка используемых словарей (20), перечня законов и нормативно-правовых актов (17) и двух приложений, которые включают таблицы, иллюстрирующие процесс исследования терминологии семейного права Германии и материалы к проекту толкового двуязычного юридического словаря.
Корреляция понятий: язык для специальных целей, профессиональный язык, специальный язык в российской лингвистике
Понятие специальный язык и его лингвистическая природа уже давно прочно вошли в круг вопросов по языкознанию. Первые работы в этой области в зарубежной лингвистике появились еще в XIX веке [см.: Hoffmann 1985]. Однако лишь в XX веке появились первые теоретические обоснования этого явления в лингвистике. Это было связано прежде всего с интенсивным развитием науки и техники и как следствие с необходимостью использования языковых средств, которые были бы способны с наибольшей точностью выражать научные понятия.
Термин специальный язык появился в лингвистике благодаря представителям Пражского лингвистического кружка (ПЛК). В их представлении язык был системой знаков, для которой понятие языковой функции является главенствующим. Они стояли на позициях функционального подхода к лингвистическому анализу, поскольку язык, с их точки зрения, обладает целевой направленностью [см.: Тезисы ПЛК 1967: 17]. Представители ПЛК выявили специфику разновидностей национальных языков и выяснили, что отдельные функциональные разновидности не могут быть сопоставлены. Это позволило говорить им о «функциональных» или «специальных» языках. Представители Пражской школы считают, что специальные языки состоят из двух групп элементов: «постоянных» и «потенциальных». К постоянным элементам они относят термины и формулы, которые объединены в единое целое с помощью других элементов, которые могут быть отнесены "как "к я J специальным, так и к неспециальным языкам.
Основной задачей специального языка является предоставление слов (терминов) для определения предметов, понятий. Причем эти определения должны быть как можно точнее и в словарном отношении как можно экономичнее. Поэтому специальные языки могут быть рассмотрены как языковые системы инструментального характера. Именно так относится к специальным языкам Пражская лингвистическая школа. Она рассматривает специальный язык как состоящий из двух слоев: предметно-практического и научно-теоретического. Однако такое определение не является достаточно полным, так как специальные языки существуют не только в письменной, но и в устной форме. Таким образом необходимо учитывать и функционально-стилистический аспект. Соединение всех этих факторов можно найти в теории специальных языков Е. Барта, который рассматривает профессиональный язык как типичную реализацию языковой системы [Barth 1976: 211]. Эта языковая система существует не только по особым лингвистическим, но и социальным правилам. Однако эта теория является спорной, так как основной акцент она ставит на социальном характере лексики, но не объясняет, чем обусловлен выбор лексических и синтаксических средств.
В современной лингвистике в настоящий момент существуют несколько равнозначных терминов для понятия «специальный язык» -«язык специальной области», «подъязык», «субъязык», «язык для специальных целей» и др. Отечественная лингвистическая традиция использует чаще термин «специальный язык» (см. работы О. С. Ахмановой, С. В. Гринева). А. В. Суперанская, Н. В. Подольская, Н. В. Васильева трактуют специальный язык как «...систему искусственно культивируемых тематически организованных специализированных языковых средств, меньшую по объему чем национальный язык, и
занимающую в нем подчиненное положение» [Суперанская, Подольская, Васильева 1993: 8]. В качестве одной из характерных особенностей специальных языков они склонны видеть неоднородность включаемых в них лексических единиц как по происхождению (заимствуется все, что непосредственно относится к специализации), так и по категориям, к которым они относятся. Это могут быть и узко специализированные термины своей отрасли, и термины других наук, но испытывающие тематические ограничения применительно к данной области, и имена собственные [Там же: 8].
По мнению В.В.Виноградова, любые единицы специальной лексики обнаруживают много сближающих их черт не только потому, что они противопоставлены общей лексике из-за измененной связи с понятием и именуемым объектом, но и потому, что они существуют не в языке вообще, а внутри особых подъязыков [Виноградов 1972: 178].
В российской лингвистике под специальными языками, языками для специальных целей понимают коммуникацию между специалистами какой-либо области науки, производства, техники и т.д., для которой характерен набор специфических лексических средств, а также некоторые особенности использования грамматических средств [Собянина 2004: 15]. Язык для специальных целей в целом «остается тем же национальным литературным языком, но в конкретных профессиональных условиях он содержательно редуцируется, делается монотематичным в зависимости от области знания и предмета общения..., насыщается специальными словами и выражениями, использование которых предполагает тот же необходимый профессионализм, т.е. компетентность» [Даниленко 1996: 138]. Таким образом, языки для специальных целей являются разновидностями современных развитых национальных языков и вырастают на базе этих языков, приобретая некоторые специфические признаки, позволяющие им обслуживать сферы профессиональной коммуникации [Лейчик 1989: 12-13].
Процесс законотворчества как составная часть лингвистической культуры общества
Юридическая лингвистика или юрислингвистика — это новая область языкознания. Она лежит на стыке языка и права и тем самым носит междисциплинарный характер. Нельзя не отметить, что вопросами взаимосвязи языка и права занимаются уже давно и юристы, и лингвисты. Юристы Древнего Рима, сформулировав положение о том, что «право может и должно быть определенным» [Дигесты Юстиниана 1984: 68], отразили в нем ту задачу, которую и призвана решать юрислингвистика, а именно, сделать юридический текст точным по своему содержанию и одновременно понятным. Юрислингвистика призвана решать самые разнообразные проблемы лингвоправового пространства, как, например, лингвистическая экспертиза юридических документов, создание рекомендаций по разработке текстов законов и иных нормативно-правовых актов, теоретические и практические исследования в области юридического перевода, криминалистические исследования в определении языковой стратегии и многие другие. Вопросы юрислингвистики занимают языковедов и юристов разных стран, но в первую очередь для нас представляют интерес исследования на материалах русского, английского и немецкого языков.
Первые исследования русского языка права начались еще в прошлом веке, однако первоначально язык законодательства исследовался в первую очередь только с точки зрения его особого функционального стиля, специально предназначенного для изложения и последующего применения правовых норм. В рамках теории функционального стиля были разработаны общие правила, касающиеся создания нормативного правового текста, а именно правила о порядке слов в нормативном высказывании, о синтаксической глубине предложения, о количестве определений после определяемого слова, о синтаксической структуре предложения правовой нормы и т. п. Эти правила в настоящее время носят уже не только рекомендательный характер, но и являются основой для лингвистической экспертизы нормативных актов. В последнее время звучат требования расширить теоретические основы лингвистической экспертизы законопроектов: применять не только логические и нормативно-стилистические критерии оценки текста, но и положения общего языкознания о референции (соотнесенности языкового знака с неязыковой действительностью), а также использовать данные психолингвистики и теории коммуникации о закономерностях смыслового восприятия текстов.
Современные исследования по проблемам лингвистической экспертизы правовых документов имеют самые различные направления. Например, в качестве компонента юридической экспертизы предлагается использовать коммуникативный, функционально-деятельностный подход. Суть его состоит в том, что в тексте можно выделить коммуникативную цель и коммуникативную перспективу, что позволяет обнаружить ту или иную коммуникативную стратегию. В связи с этим особую важность коммуникативный подход в лингвистической экспертизе представляет для криминалистики, где для анализа важны «не только сам текст как объективная лингвистическая данность, но и его коммуникативные характеристики: автор и читатель, "стоящие за текстом", коммуникативная тактика и стратегия, цель и перспектива текста, особенности речевой ситуации» [Орлова 2002].
В круг проблем юрислингвистики входит и проблема процесса интерпретации текста закона. В связи с этим следует различать юридическую и законодательные техники. Эти вопросы разрабатываются в исследованиях Александрова А. С, Баранова В. М., Голева Н. Д. в рамках исследований о соотношении риторики и права [Баранов, Алексеев, Голев 2002]. Юридическая техника лежит в основе искусства прочтения текста закона. Законодательная же техника-это техника письма закона.
Еще одна интересная тема в современной российской юрислингвистике - вопрос о правовой коммуникации в законотворчестве. Н. А. Любимов, применяя основные положения общей теории коммуникации, разработанной американским лингвистом К. Шенноном, а в дальнейшем получившей свое отражение в трудах Р. Якобсона [Якобсон 1975: 198 ] выводит понятие правовой коммуникации применительно к сфере общественной жизни: «Правовая коммуникация — это проходящий в правовой сфере общественной жизни процесс передачи правовой информации от правотворческого органа к правоприменителю» [Любимов 2002].
Большой вклад в поддержку и развитие российской юрислингвистики вносит Н. Д. Голев, под чьей редакцией уже вышли сборники научных трудов, посвященных различным аспектам взаимосвязи языка и права [например, Юрислингвистика 1999; Юрислингвистика - II, 2000; Юрислингвистика - III, 2002; Юрислингвистика - V, 2004; Юрислингвистика - VI, 2005].
Одним из основных предметов исследования американских и английских юристов и лингвистов является язык и стиль юридических документов с точки зрения неспециалистов в области права. Центральными темами являются лингвистическая экспертиза в судебном процессе, проблемы коммуникации на стадии дознания в полиции, где часто используются противоположные коммуникативные стратегии, роль юридического переводчика на судебной и досудебной стадиях в процессе, проблемы понимания речи судей и инструкций судьи присяжными. Особое внимание английская и американская юрислингвистика уделяет роли переводчика в юридических делах, поскольку переводчик является мостом не только для двух языков и культур, но и для двух социальных сфер. Проблему адекватности и эквивалентности юридического перевода поднимают переводчики, а также преподаватели, интересующиеся лингводидактическими аспектами языка права как языка для специальных целей. В результате отсутствия специальных знаний у переводчика, как лингвистических, так и правовых, выделяется целый ряд примеров так называемого переводческого брака, а именно: упущение важной информации, подмена терминов и официально-деловой лексики общеупотребительными словами, замена списка слов одним обобщающим термином, буквальный и вольный перевод, злоупотребление транскрипцией слов, уже имеющих эквиваленты в языке перевода, нарушение языковых табу вследствие незнания эвфемизмов. В 2002 году появился сборник Language in the Legal Process, состоящий из статей американских и английских юристов, лингвистов, судей и судебных переводчиков. Этот сборник наглядно показывает современное состояние и перспективы развития англоязычной юрислингвистики [Language in the Legal Process 2002].
Институт брака и динамика семейных отношений как отражение социальных изменений в обществе
Поле - это своеобразная область существования термина, внутри которой он обладает всеми характеризующими его признаками [Суперанская, Подольская, Васильева 2003: ПО]. Принадлежность к определенному терминологическому полю является самым существенным признаком, отличающим термины-слова от обычных слов. Поле для термина-понятия - это та система понятий, к которой он принадлежит, а для термина-слова - та совокупность других терминов слов, с которыми он сочетается в рамках данной науки, на базе которой он формируется сам и на которые оказывает влияние своей языковой формой. Но первое и главное для поля — его экстралингвистическая соотнесенность.
А. А. Реформатский отмечал, что термин всегда член какой-либо терминологии, в пределах которой он однозначен. Терминологическое поле заменяет ему контекст. В своем терминологическом поле термин-слово обретает точность и однозначность, а за его пределами - теряет характеристику термина [Реформатский 1968: 103]. «Термины могут жить вне контекста, если известно, членами какой терминологии они являются. Однозначность термины получают не через условия контекста, а через принадлежность к данной терминологии. Тем самым, в отличии от слов - не терминов слова-термины не зависят от контекста» [Реформатский 1959: 10].
При анализе терминов следует обращаться как к лексическим, так и к понятийным полям. В отличие от обычного лексического поля в терминологическое поле входит не общая, а специальная лексика, соотнесенная со специальными понятиями.
Терминологическое поле - это экстралингвистическая область, с которой соотносится термин, но внутри поля обычно наблюдается определенная лингвистическая упорядоченность элементов. А. А. Реформатский полагал, что в каждом терминологическом поле формируются свои словообразовательные и словоизменительные парадигмы, невозможные в общей лексике или в другом поле.
Более крупные терминологические поля могут делиться на более мелкие и частные микрополя.
Как справедливо отмечено Е. А. Крашенинниковой, теория поля приходит на помощь лингвистам в тех случаях, когда бессильны другие методы познания языка, особенно когда речь идет о явлениях, непрерывно развивающихся [Крашенинникова 1965: 127]. Основная заслуга широкой разработки теории поля применительно к немецкому языку принадлежит К. Бюлеру, создавшему учение о ситуациях и контексте [Віішег 1934]. Кроме того, в германистике теорию поля разрабатывали такие языковеды как И. Трир [Trier 1931] и Г. Ипсен [Ipsen 1930].
Понятие поля тесно связано с понятиями системы и структуры. Система (с греч. целое, составленное из частей, соединение) это совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство [ФЭС, 610]. Это означает, что, говоря о системе, исследователь рассматривает сложный по характеру объект в направлении от составляющих его частей к целостности, а, говоря о структуре, - в направлении от целостности объекта к его частям и к характеру их взаимосвязей.
В отличии от поля - предметной области, с которой соотнесен термин как специальное понятие, система для термина — в первую очередь лингвистическая упорядоченность специальных слов, обслуживающих определенное терминологическое поле. Вследствие этого отдельные терминологии - это очерченные лексические подсистемы внутри лексической системы национального языка. Подобно тому, как поле может делиться на микрополя, терминологические системы членятся на подсистемы, а те, в свою очередь, - на терминологические ряды, ориентированные на экстралингвистическую соотнесенность и словообразовательную однотипность.
Теория поля применима в самых разных сферах языка. Наиболее яркими достижениями характеризуются исследования, проводимые в рамках теории поля в семантике. Среди отечественных лингвистов большие заслуги в разработке теории семантического поля принадлежат А. А. Уфимцевой [Уфимцева 1961]. Теория поля используется не только при анализе лексических элементов. Г. С. Щур видит перспективы полевой инвентаризации элементов фонологического уровня [Щур 1974]. Е. В. Гулыга и Е. И. Шендельс ввели новое понимание теории поля, проводя анализ проводя анализ с учетом одновременно фактов лексики и грамматики [Гулыга, Шендельс 1969]. Е. А. Крашенинникова предложила оригинальный способ описания методом поля словообразовательных моделей немецкого языка [Крашенинникова 1965, Вып. 4].
Как было отмечено выше, конституентами полей могут стать языковые единицы разных уровней. Немецкие юридические термины семейного права как часть специальной лексики права в настоящей работе рассматриваются в рамках теории поля. Использование понятия поля в этой области представляется вполне оправданным и продуктивным.
Фоновые особенности терминологической лексики на примере семейного права Германии
Немецкие юридические термины семейного права в письменной и устной речи выполняют те же функции, которые свойственны терминам вообще.
Немецкие семейно-правовые термины называют понятие. В этом плане им свойственна номинативная функция. Однако, номинативная функция свойственна большинству слов общего языка. В связи с этим, вслед за В. П. Даниленко и Р. Ю. Кобриным, мы считаем более правильным говорить о единой номинативно-дефинитивной функции терминов [Даниленко 1977: 7-8; Кобрин 1987: 63]. Дефинитивная функция термина помогает отличать один объект от другого, поскольку с помощью дефиниции определяется научное понятие. Несмотря на то, что некоторые термины, в том числе и термины семейного права не обладают дефиницией, точнее не обладают единой дефиницией, говорить об отсутствии дефиниции у таких терминов нельзя. В качестве наглядного примера можно привести термин Familie - семья. Мы уже упоминали о том, что специальная немецкая юридическая литература указывает на отсутствие у этого термина единой дефиниции, точнее, объем понятия «семья» зависит от правовой отрасли, в которой используется этот термин, и от взглядов конкретных юристов на эту проблему.
Das BGB enthalt keine Begriffsbestimmung der Familie, geht auch nicht von der Familie als Gemeinschaft aus, sondern behandelt Rechte und Pflichten der Familienmitglieder als einzelnen Personen. Es sieht daher in der Familie lediglich die Gesamtheit der durch Ehe und Verwandtschaft verbundenen Personen, gebraucht den Begriff aber selbst nicht einheitlich. Im engsten Sinn versteht man darunter die Ehegatten und ihre Kinder [BGB S.1269]
Сходная ситуация наблюдается и в российском праве. Единое определение семьи отсутствует. Подтверждением этому является статья 2 Семейного кодекса РФ: Отношения, регулируемые семейным законодательством:
Семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями, усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
Исходя из этой нормы закона следует сделать вывод, что семья - это не только супруги и их дети, но и другие родственники, а также лица, не состоящие в родственных отношениях.
Сигникативная функция термина состоит в способности выражать понятие. На наш взгляд, не каждый термин в равной степени способен выражать понятие, более правильно говорить о функции термина обозначать понятие, поскольку за каждым термином стоит специальное понятие. Выражая научное понятие термин должен четко определять его границы. Так мы снова приходим к дефинитивной функции термина.
С. В. Гринев предлагает выделять гносеологическую функцию термина, которая носит комплексный характер. Рассмотрим такую функцию термина на конкретном примере:
Nichteheliche Lebensgemeinschaft - в русском языке в качестве эквивалента к этому термину можно привести такие как «гражданский брак», «сожительство». Гносеологическая функция включает в себя, во-первых, эвристическую функцию - функцию открытия нового знания, методологическую функцию, диагностическую функцию. Данный конкретный пример показывает, что наряду с формой законных семейных отношений (возникающих при заключении брака) существует новая форма семейных отношений, возникающая не на основе заключения брака, а в результате внутренних взаимоотношений между мужчиной и женщиной, характеризующихся устойчивостью и по форме и содержанию копирующих брак. Тот факт, что этот термин попал в энциклопедические словари, говорит о том, что юридическая наука на современном этапе в Германии признает такую форму «брака». В этом находит свое отражение состояние развития науки семейного права. Систематизирующая функция этого термина состоит в том, что этот термин относится к области права и возник как своеобразный антоним к термину eheliche Lebensgemeinschaft. С большой долей вероятности можно предположить, что законодатель и в России и в Германии пойдет по пути приравнивания такой формы совместного проживания по своим правовым последствиям к официально зарегистрированному браку. В этом состоим моделирующая и прогностическая функции термина nichteheliche Lebensgemeinschaft. Во-вторых, гносеологическая функция включает в себя функцию фиксации знания, которая состоит в формальном определении уровня знания о данном предмете/объекте/понятии. Отражение уровня знания о предмете можно найти в энциклопедической справке. Формально уровень знания представлен основными составляющими дефиниции: eine Lebensgemeinschaft zwischen einem Mann und einer Frau; Dauer; keine weitere Lebensgemeinschaft gleicher Art; sich durch innere Bindungen auszeichnet; vom Staat rechtlich benachteiligt; einen Schutz nur tiber Art. 2 des Grundgesetzes.
