Содержание к диссертации
Введение
1. Прагматика языка юридического дискурса
1.1. Проблема изучения юридического дискурса в современной лингвистике
1.2. Актуальность понимания юридического дискурса
1.3. Методологические принципы моделирования юридического текста
1.4. Психологический фактор интерпретации юридического дискурса
1.5. Понятие интерпретации в современной лингвистике Выводы
2. Семантико-стилистические характеристики текста в юридическом дискурсе *
2.1. Онтологические параметры юридического текста
2.2. Гносеологическая сущность юридического текста
2.3. Вариативность интерпретаций в юридическом дискурсе
2.4. Способы интерпретации юридического текста
2.5. Интерпретация как толкование нормы права
2.6. Метаязыковая основа юридического текста Выводы
3. Проблема организации тезауруса юридическо го дискурса
3.1. Основные критерии тезауруса права
3.2. Парадигматические отношения в тезаурусе права
3.2.1. Родовидовые отношения
3.2.2. Отношения соподчинения
3.2.3. Отношения типа "целое-часть"
3.2.4. Ассоциативные отношения
3.3. Структурные особенности тезауруса права
3.3.1. Реальные и гипотетические интерпретации правовых текстов
3.3.2. Логика семантических аспектов правовых текстов
Выводы
Заключение
Библиографический список
- Проблема изучения юридического дискурса в современной лингвистике
- Актуальность понимания юридического дискурса
- Онтологические параметры юридического текста
- Основные критерии тезауруса права
Введение к работе
Актуальность темы диссертационной работы обусловлена объективными факторами, один из которых - необходимость дальнейшей разработки проблемы изучения юридического дискурса. Интерес к этой теме продиктован также изменениями в обществе в течение последних десятилетий. Вместо прежних принципов общества утвердились общечеловеческие ценности, произошли инновации в языке в целом и в частности в языке права. В условиях реформы любая правоприменительная деятельность неразрывно связана с толкованием законов и нормативных актов, поэтому аспекты интерпретации находят широкое применение в правовой практике.
В современной науке проблемы становления и интерпретации юридического дискурса исследуются как учеными-филологами (А.К. Соболева, Е.В. Горбачева, Л.Н. Сидорова, Т.В. Губаева, В.К. Давыденко), так и юристами (Н.Н. Вопленко, И.А. Грамов, О.Н. Муромцев, В.Д. Карташев, Ю.Г. Ткаченко, А.Ф. Черданцев). В этих трудах аспекты метаязыковых инноваций трактуются как поиск научного уровня интерпретации наблюдаемых процессов познания от абстрактных теоретических структур к их практическому применению в сфере предметного мира человека. Вместе с тем, в исследовании юридического дискурса остается много нерешенных вопросов, а результаты недостаточно обобщены и не систематизированы.
Объект исследования: юридический дискурс и его письменная фиксация, т.е. тексты юриспруденции.
Предмет исследования: языковые средства выражения юридического дискурса и способы его интерпретации.
Цель исследования заключается в том, чтобы проанализировать и обобщить научные данные о семантическом и прагматическом статусе юридического дискурса, на основе чего выявить способы интерпретации, способствующие его пониманию.
В соответствии с поставленной целью в работе формулируются и решаются следующие задачи:
- охарактеризовать понятие "юридический дискурс" и определить его параметры;
- показать, какими средствами юридический дискурс реализуется в юридическом тексте;
- определить лингвистические и экстралингвистические факторы, влияющие на его интерпретацию;
- выявить способы интерпретации дискурса в структурно-смысловой организации юридического дискурса; а КЇ
- описать метаязыковую сущность тезауруса юридического дискурса.
Методологическая основа работы; Исследование учитывает современные научные направления: теорию речевого акта (Дж. Остин, Н.Д. Арутюнова, Л.И. Байкова); идеи герменевтики - филологическую интерпретацию (Д. Диль-тей, Г.-Г. Гадамер) и «интерпретирующую лингвистику» (В.З. Демьянков); теорию метаязыка (Л.Ю. Буянова, Г.П. Немец) и разработки методических принципов создания тезауруса по законодательству, который определяет семантику языка права (А.И. Черный, А.В. Соколов, Д. Варга).
Научная новизна представленной диссертационной работы определяется комплексным подходом к анализу юридического дискурса, который рассматривается с точки зрения семантического, прагматического и интерпретативного аспектов. Новым является целостный подход к многообразию изучаемых фактов функционирования юридического дискурса, который дополняет существующие в научной литературе знания по избранной теме. Теоретическая значимость исследования состоит в том, что доказана продуктивность семантико-прагматического и интерпретативного подходов в исследовании юридического дискурса; дано определение юридического дискурса; выявлена функциональная сущность тезауруса в юридическом дискурсе.
Практическая ценность диссертации определяется возможностью использования полученных результатов в процессе дальнейших научных разработок, посвященных изучению юридического дискурса. Материалы данного исследования могут быть использованы в рамках учебных курсов по анализу юридического текста, способов его толкования и создания специальных словарей. Содержащиеся в работе положения, рекомендации и выводы направлены на совершенствование теории интерпретации текстов юридических документов, обучения студентов юридических вузов и повышении квалификации юристов в целом.
Методы и методики исследования. Поставленные задачи исследования обусловили использование соответствующих методов, которые находятся в рамках деятельностного понимания коммуникации: фрагментарного, интерпре-тативного анализа специальных текстов; в качестве частных методик использованы метод лингвистического описания, контекстуального анализа.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Во введении обоснована актуальность, сформулированы задачи исследования. В первой главе дана характеристика юридического дискурса и рассмотрены факторы, способствующие его интерпретации. Во второй главе описаны семантико-стилистические реалии юридического дискурса и особенности метаязыка юридического текста. В третьей главе раскрываются системные и структурные особенности тезауруса юридического метаязыка.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Взаимоотношения человека и общества носят сложный характер, и интересы обеих сторон закреплены в законах и других нормативно-правовых документах государственной власти. Юридический дискурс ориентирован на все слои общества и считается одним из самых актуальных дискурсов современно сти. Семантический и прагматический статус юридического дискурса подтверждается комплексом текстов юридических документов и метаязыком юриспруденции.
2. Семантический анализ текстов юридических документов показал, что в юридическом дискурсе вербальными формулами трактовки сущностей права служит набор понятий, выраженный словами и словосочетаниями. Таким образом, тексты права содержат не только «логические» синонимы классификационных категорий в виде ключевых слов, но и языковые маркеры когнитивных структур сознания, существующие в интерпретациях текста закона.
3. Прагматический аспект изучения юридическогоі-дискурса охватывает специфику юридического профессионального мышления. Предметом внимания современных юристов стали смысловые отношения в тексте и диссонанс смыслов написанного и понятого. Вследствие этого интерпретация рассматривается как один из факторов понимания юридического текста, поскольку характеризуется привлечением знаний разной степени абстракции. Кроме того, интерпретационная деятельность способствует системному анализу юридического языка и речи.
4. Интерпретативный подход к анализу юридического текста позволяет выявить способность участника дискурса к осмыслению правовых положений, синтезу знаний права и порождению индивидуальных интерпретаций, а потому раскрывает особенности их лингвистических формул. Интерпретация предполагает набор типизированных стратегий, а ее результатом служит индексация знаний, выраженная в изложении содержания текста закона.
5. Понимание сущности юриспруденции требует не только внимательного изучения, но и практики применения текстов данной направленности. В юридическом дискурсе тезаурус определяет семантику языка права: он точно отражает специфику правовой информации и становится эффективным инструментом, способным с надлежащей полнотой и точностью описать правовые явления, содержащиеся в нормативных предписаниях.
Материалом исследования послужили около 5 тыс. фрагментов текстов различного объема из специальной литературы. В процессе исследования рассматривались общероссийские и краевые научные публикации, журналы «Государство и право», судебные речи, документы юридических учреждений Краснодарского края, Уголовно-процессуальный кодекс, Гражданский кодекс, Лесной кодекс и др.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены автором на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета. По теме диссертационного исследования опубликованы 4 статьи.
Проблема изучения юридического дискурса в современной лингвистике
В последние десятилетия в нашей жизни появилось множество новых политических, экономических и юридических реалий, которые требуют своего изучения. Однако в современных словарях русского языка не всегда фиксируются специальные термины, отражающие новые понятия права, появившиеся в последние годы XX века. Так, например, в новом Уголовном кодексе введена статья об уголовной ответственности за присвоение или растрату собственно-,/ сти отдельных граждан наравне с ответственностью за хищение государственной или общественной собственности. В связи с этим появилась необходимость включения понятия «вверенное имущество» в метаязык юридического дискурса.
Введение в общественную среду новых ценностных ориентиров привело к радикальной индивидуализации социума, резкой дифференциации общества, утверждению и культивированию автономности личности. Язык как основное средство коммуникации становится средством выражения отношения к реалиям нового общества, средой оперирования отношениями. Как известно, для реализации своих функций юриспруденция пользуется как специальным (юридическим), так и естественным (общелитературным) языками. Однако, кроме слова, предметом внимания юристов стали смысловые отношения в тексте, языковые предпочтения, диссонанс смыслов написанного и понятого. Согласно Л.Ю. Буяновой, "неопределенность формулировок закона обуславливает невосприятие населением соответствующих деяний как преступных" (Буянова 2003, 32). Языковые факты переводятся в плоскость правовых, а метаинформационный уровень текста воспринимается как изначальный. Таким образом, юридические документы реализуют частные или общие интересы через язык права, который является главной составляющей юридического дискурса.
В современной науке дискурс понимается как сложное явление, состоящее из участников коммуникации, ситуации общения и самого текста. Другими словами, дискурс - это абстрактное инвариантное описание структурно-семантических признаков, реализуемых в конкретных текстах. Идеалом, к которому следует стремиться в процессе коммуникации, является максимально возможное соответствие между дискурсом как абстрактной системой правил и дискурсом (или текстом) как конкретным вербальным воплощением данных правил. В свете теории речевой деятельности различаются два аспекта — создание, или порождение дискурса (обдумывание, планирование, говорение, оформ--,.- ление в письменном виде) и понимание дискурса (слушание;, восприятие пись- у менного текста, анализ, интерпретация).
Под дискурсом понимается особое использование языка, в данном случае русского, для выражения особой ментальности, а также особой идеологии. Это вызывает активизацию некоторых параметров языка и, в конечном счете, требует особой грамматики и особых правил лексики. Весь этот языковой материал также можно назвать дискурсом. Примером дискурса может служить и сумма высказываний какого-либо персонажа художественного произведения, который выступает в этом случае как модель реальной языковой личности. В нашей работе рассматривается юридический дискурс, реализацией которого служит весь комплекс текстов права русского языка. Как известно, право — это "совокупность устанавливаемых и охраняемых государственной властью норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе, а также наука, изучающая эти нормы" (Ожегов, Шведова 1995, 566).
Важной составляющей дискурса является категория участников общения, так как именно они являются создателями текста. Выделяются личностный и институциональный разновидности дискурса. Участники личностного дискурса проявляют качества своей языковой личности посредством художественного дискурса. Юридический дискурс наряду с политическим, экономическим, феминистским и другими дискурсами является разновидностью институционального дискурса. Реализация разных типов дискурса происходит в коммуникативных ситуациях в различных сферах человеческой деятельности. В последние годы были получены некоторые интересные результаты в исследовании возможных ментальных миров, составляющих семантическую основу разных типов дискурсов. Был введен ряд соответствующих терминов, например, дискурс на каком-либо языке, в частности, английский дискурс, мужской/женский дискурс, вежливый дискурс, аргументативный дискурс, художественный дискурс, лирический дискурс и т.п. Таким образом, все вербальное и невербальное поведение человека организовано через репертуар различных видов дискурса.
В исследованиях по дискурсивному анализу также отмечается, что организация дискурса отличается от организации языка большей свободой и вариативностью. Как известно, языковая система очень устойчива, особенно на фонологическом и морфологическом уровнях. Уровень синтаксиса позволяет проявлять большую вариативность, однако и на этом уровне свобода говорящего ограничена определенным конечным набором синтаксических структур. Количество структурных единиц юридического дискурса, распознаваемых носителями языка, довольно велико.
Жанр определяется как класс дискурсов, причем дискурс понимается как в широком, так и в узком смысле. Жанр также может рассматриваться с точки зрения дискурсивного сообщества, например жанр юридических документов, т.е. особая стилевая разновидность научного текста права. Дискурсивное сообщество представляет собой группу людей (например, юристов), объединяемых тем, что они сообща владеют определенным количеством типов или жанров дискурса, при помощи которых они осуществляют свои коммуникативные цели (заключение договора, защита в суде, речь прокурора, толкование закона и пр.). В широком смысле дискурс отражает общие особенности данного дискурсивного сообщества, особые условия коммуникации его конкретных участников.
Актуальность понимания юридического дискурса
Текст представляет, прежде всего, множественность смыслов, поверхностных и глубинных, авторских и читательских. Множественность смыслов и значений вызвана действием интерпретативной функции, многозначностью элементов, из которых соткан текст. Юридический текст не является в этом смысле исключением, поскольку ему присущи многозначность и омонимия семантики, что порождает невозможность четкой и правильной интерпретации текста закона и, в свою очередь, вызывает трудность понимания юридического текста рядовым носителем языка. Например, обычному гражданину трудно понять такие юридические термины, как юридическое лицо, оперативное управление, хозяйственное ведение и др., и только правильное толкование термина, или интерпретация, способствует его пониманию.
Интерпретация юридического дискурса рассматривается в данной работе не только как процедура профессиональногаюсмысления действительности, но и как комплекс техник практического толкования юридических документов (договоров, актов, законов и пр.). Интерпретационная деятельность является пониманием смысла в коммуникации в юридическом дискурсе, кроме того, она способствует системному анализу юридического языка и речи.
Специфические процедуры анализа юридических текстов, а также реконструкции истории и условий их создания составляют важный аспект интерпретации юридического дискурса. Интерпретация текстов права понимается в работе как интерпретация психологическая, историческая и филологическая. Именно поэтому в процесс интерпретации включается, главным образом, исследование лексико-семантических особенностей юридического дискурса и профессиональных методов его толкования. При этом речь идет о понимании и взаимопонимании субъектов, участвующих в юридическом дискурсе. В связи с этим основной категорией в данном случае является лингвистическое понимание, существующее в форме грамматической, стилистической и типологической интерпретаций. Эти виды интерпретации выявляют искусство владения правилами синтаксиса и словарными значениями отдельных языковых реалий, содержащихся в юридическом тексте.
Так, например, под вверенным имуществом понимают имущество, находящееся в правомерном владении лица. Следовательно, для того, чтобы раскрыть содержание понятия «вверенное имущество», необходимо определить понятие владения. В настоящее время наука гражданского права понятие «владения» определяет следующим образом. Владеть - значит держать вещь в своих руках, в своем хозяйстве, в местах своего пребывания. Владение - это хозяйственное господство над вещью. Во владении выражается статика отношений собственности, закрепленность вещей за индивидами и коллективами (БЭС 1998). Характеризуя владение, гражданское законодательство рассматривает его как одно из правомочий собственника либо законного владельца. Владение по ГК — это всегда правомочие.
В рамках современной правовой реформы необходимо подчеркнуть актуальность разъяснения в вопросах толкования некоторых юридических терминов, например, отграничения присвоения и растраты от такой формы хищения, как мошенничество (хищение чужого имущества или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 159 УК РФ). Для более детального отграничения мошенничества от присвоения или растраты необходимо обратиться к анализу понятий обмана и злоупотребления доверием. Законодательство не разъясняет содержание термина «обман» и «злоупотребление доверием», однако в юридической литературе и в судебной практике они уяснены достаточно полно. Слово «обмануть» означает намерение "ввести кого-либо в заблуждение, сказав неправду или прибегнув к какой-либо уловке, хитрости, притворству и т. д." (Ожегов 1992, 442).
Поскольку специфика этого термина заключается в том, что обман при мошенничестве - всегда лишь способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество, то в этом плане исчерпывающим выглядит определение обмана «как сознательного искажения истины (активный обман) или умолчание от истины, состоящее в сокрытии фактов или обстоятельств, которые при добросовестном и соответствующему закону совершении сделки должны быть сообщены (пассивный обман)" (Ожегов 1970, 435). При мошенничестве имущество может быть передано субъекту преступления и под воз действием доверия в отношении последнего, который, в свою очередь, злоупотребляет им. Данный термин «злоупотребление доверием» исходит от глагола «доверять», что значит «верить кому-, чему-либо, полагать на кого-, что-либо» (БЭС 1998). Таким образом, злоупотребление доверием - это использование лицом в своих интересах уверенности, честности, добропорядочности другого лица - доверителя во вред последнему. Из понятия хищения следует, что присвоение или растрата совершается с корыстной целью. Корысть как цель присвоения или растраты предусматривает, что виновный стремится извлечь материальную выгоду, обогатиться за чужой счет, «наживиться» (БЭС 1998}.- Таким образом, введенный в ст. УК термин «наживиться» образно подчеркивает причину хищения.
В последние годы в язык уголовно-правовых текстов включены различные собирательные термины, которые отражают сущность и процесс выражения посягательств при различных правонарушениях, при хищениях и наиболее полно охватывают видовые способы этого преступления. Например, в частности, встречаются такие термины, характеризующие обобщенный способ хищения, как «изъятие», «незаконное завладение имуществом», «незаконное его приобретение», «обращение имущества".
Онтологические параметры юридического текста
Вопрос об онтологической сущности юридического текста в современной лингвистике остается актуальным в связи с интерпретацией юридического дискурса, обладающего рядом своих особенностей (строгой логической аргументации, жесткой связности, сдержанности и т. п.). Как в зарубежной, так и в отечественной науке отмечается большой интерес к стратегиям аргументирования, способам решенияАлрофессиональных задач, включающим операции присвоения и использования знаний. Существенно, что еще в 1924 году Дьюи в своей работе «Право и логический метод» отмечал, что юрист думает без предпосылок, поэтому цепочка доказательств выстраивается от факта в направлении к цели аргументации, желательной для клиента. Речь идет о дедуктивном способе рассуждений и вероятностном прогнозировании суждений. Ряд исследователей (Вопленко 1976; Грязин 1979; Черданцев 1993) считает, что юридическое аргументирование - это последовательность доказательств, выстроенная «цепочка вперед» с помощью дедукции в схеме дерева решений. В этом предположении юридическое аргументирование выглядит как логическая структура пропозиций, в которой одним из важных моментов оказывается онтологический статус юридического понятия и юридического высказывания (Кудрявцев 1981). Формальное решение задач, основанных на буквальной текстовой интерпретации, не позволяет расширить представление о так называемом юридическом мышлении, в которое включен оценочный фактор, допускающий привлечение эвристических знаний как индикатора творческой способности профессионала.
Онтологией юридического текста, по существу, является период, связанный с сознательным изучением определенных текстовых символов интерпретатора юридического дискурса, помещенного в то же самое текстовое семантическое пространство и поэтому включенного в коммуникацию (Казимирчук 1981). Объект ее исследования - это правовой текст и его значение, которые приспосабливаются к потребностям современности для решения исходной практической задачи при помощи процедуры истолкования и признания действующим смысл определенных терминов. При этом задачей истолкования смысла закона, охватывающего всю сферу его применения целиком, является конкретизация закона и его применение, когда происходит продуктивное расширение закона, то есть распространение закона на любого члена общества. В работе Г. Гадамера «Показательное значение юридической герменевтики» (Гадамер, Л. 978) выделены положения, которые представляются нам наиболее важными для понимания правовых текстов.
Так, автор отмечает, что «в правовом государстве существует гарантия законности, то есть по идее всякий знает, на что он может рассчитывать. Любой адвокат или юрисконсульт обладает принципиальной возможностью дать правильную консультацию, то есть правильно предсказать правовое решение на основе действующих законов. Конечно, задача конкретизации не исчерпывается простым знанием параграфов. Чтобы вывести по данному случаю юридическое суждение, нужно, разумеется, знать также и правовые прецеденты (I)... и догматически обработать любое уже совершившееся расширение закона(П)...» (Гадамер 1978, 389). Понимание предполагает жизненное отношение интерпретатора к тексту, его предварительную связь с тем, что сообщается в тексте, иначе говоря, "герменевтическую предпосылку-предпонимание (III)» (Гадамер 1978, 390). Согласно Г. Гадамеру, «подлежащий пониманию текст обретает конкретность и завершенность лишь в истолковании и это последнее крепко держится за смысл самого текста» (Там же, 392). Таким образом, понимание включает в себя всегда "аппликацию понятого смысла" (Там же, 393).
Существенно, что диалогичность понимания в юридическом дискурсе выражена таким особым образом, что у текста всегда есть определенный адресат, на которого направлен текст в конкретной ситуации. Истинный смысл юридического текста определяется конкретностью его «смыслосообразного выполнения» (Гадамер 1978, 394] или отказа, отсюда, «понимание меряет себя такой меркой, которую нельзя найти ни в дословном тексте приказа, ни в фактическом мнении приказывающего, но исключительно в понимании ситуации (IV) и ответственности того, кто повинуется...» (Там же).
Понимание ситуации и ответственность закрепляются между участниками юридического дискурса. В толковании юридического текста реализуется следующее требование: понять значение текста можно только исходя из той конкретной ситуации, в которой текст был создан. Такая особенность юридического текста как возможность его буквального скрытого прочтения делает оправданным существование по крайней мере двух типов толкования юридических текстов, в обоих случаях предписывающих определенный тип социального поведения. При этом буквальное прочтение текста является его прямым пересказом и формальным отнесением к определенной ситуации.
Итак, в понятие интерпретации юридического дискурса, т.е. текста закона включается два аспекта.
С одной стороны, понятие расширения значения текста закона по сравнению с первоначальным смыслом законодательного текста, условием которого являются: предпонимание как знание субъектом некоторой суммы правовых прецедентов, понимание субъектом смысла ситуации, соотнесение текста и сформированная догматическая способность. Открытый контекст практики, равновесие правовой догмы и культурной традиции, расширяющийся горизонт правовых знаний формируют филологическую и юридическую открытость текста, его философскую (культурологическую) незавершенность (Апресян 1995).
Основные критерии тезауруса права
Понимание сущности права требует постоянного и внимательного изучения не только конституций, иных законов, судебных и административных пре-цедентов, но и практики применения предписаний всех источников права. Особую актуальность приобретает в настоящее время исследование методических принципов создания тезауруса по законодательству, поскольку тезаурус определяет семантику языка права.
В последнее время в периодической печати, монографиях, в выступлени- & ях правоведов и юристов-практиков все чаще ставятся вопросы о законодательной стилистике, о реальной и гипотетической интерпретации правовых текстов, языке законодательства. Необходимость исследования этих проблем объясняется тем, что существующие в стране тезаурусы и методики их составления относятся в основном к естественно-технической тематике и не учитывают специфику языка законодательства.
Проблема создания исчерпывающего тезауруса по отдельным областям науки всегда привлекала не только лингвистов, экономистов и пр., но и ученых, занимающихся программированием. Так, в 70-х годах XX века получили распространение так называемые информационно-поисковые тезаурусы. Особенностью таких тезаурусов являлся тот факт, что в них были выделены специальные лексические единицы - дескрипторы, по которым можно осуществлять автоматический поиск документальной информации. С каждым словом такого тезауруса составляется синонимический дескриптор, и для дескрипторов указываются семантические отношения: род - вид, часть - целое, цель - средство и т.
В широком смысле тезаурус понимается как описание системы знаний о действительности, которыми располагает индивидуальный носитель информации или группа носителей. А.И. Черный, А.В. Соколов, Д. Варга в своих трудах разработали рекомендации по методике создания тезауруса по законодательству. Эта методика помогала в составлении информационно-поискового тезауруса и учитывала специфику законодательства, опыт поиска правовой информации (Юсупов 1977).
Следует заметить, что развитие права всегда сопряжено с обсуждением и формированием терминологии. Право как регулятор человеческого поведения тем эффективнее выполняет свою роль, чем более верно концептуально и лингвистически выражены его констатации, предписания, дозволения и запреты. Необходимость осмысления, вариативность организации юридической терминологии, тезауруса юридического текста существует всегда. Но значение этой необходимости повышается в периоды, когда происходят существенные структурные изменения в праве, обусловленные историческими потребностями. В эти периоды приходится особенно тщательно обдумывать и смысл происходящих перемен, и значение сопутствующих им терминологическим преобразованиям.
Идут трудные поиски подходящих слов, наилучшим образом выражающих сущность правовых категорий и явлений. Терминология обогащается разнообразными путями: уходят в историю устаревшие термины, извлекаются старые термины, конструируются новые, вовлекаются в оборот слова, заимствованные из бытовой, политической или научной лексики (Рождественский 1971).
Отметим, что язык законодательства в связи с внесенными изменениями в ГК, УК, ГПК, УПК РФ и другие кодексы обладает ярко выраженной социальной окраской, и это определяет стилистическое своеобразие языка, сложный способ выражения мысли, ее логическую последовательность, наличие стилевых и смысловых стереотипов, что в свою очередь обусловливает характерные смысловые (парадигматические) связи между понятиями.
Например, понятие «юридические средства охраны гражданских прав» включают в себя два основных аспекта. Первый предполагает раскрытие понятия юридических средств, а второй - охраны гражданских прав. Как первый, так и второй аспекты понятие «юридические средства охраны гражданских прав» имеют неоднозначную трактовку в юридической литературе и в дейст вующем законодательстве. В юридической литературе термин «юридические средства» используется чаще всего в качестве не нуждающегося в каком-либо пояснении, разъяснении, что и характерно не только для современной, но и до революционной отечественной юридической литературы (Васьковский 1913;
Катков 1901,1903,1913). Авторы их, предпринимающие попытку обосновать используемое ими понятие юридических средств, раскрывают их в самых раз личных аспектах, в том числе и в соотношении со способами, методами, типа ми и режимами правового регулирования.
Многоаспектность использования понятия «юридические средства» характерна и для действующего законодательства. Так, в ч.З ст.46 Конституции РФ закреплено, что каждый вправе обращаться в международные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты. В ст. 39 УК РФ, посвященной крайней необходимости, говорится, что причинение вреда другому лицу допустимо в случае, если опасность не могла быть устранена иными средствами. Ст.46 действующего до июля 2000 г. УПК РФ предоставляет право обвиняемому защитить свои права и законные интересы любыми средствами и способами, не противоречащими закону. Не о юридических средствах, о способах защиты гражданских прав говорится и в ст. 12 ГК РФ, посвященной раскрытию используемых законодателем способов.
Не вносит должной ясности в соотношении этих понятий и словарь В.И. Даля, где «способ» толкуется как образ, ряд, порядок действия, устройства, а также как прием или средство (Даль 1978).
