Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Концепт - как объект лингвистического исследования 8
1.1 Концепт - как лингвокультурологическая единица 8
1.2 Типы концептов в современной лингвистике 13
Выводы по Главе 1 43
Глава II. Национально-культурная специфика концепта «судьба» в башкирской языковой картине мира 46
2.1 Понятие судьбы в философской науке 46
2.2 («Судьба») как концепт-мифема в башкирской языковой картине мира
Выводы по Главе II 64
Глава III. Репрезентация концепта «я?мыш» («судьба») в башкирской языковой картине мира 3.1 Семантическая структура концепта «ядмыш» («судьба») 66
3.2 Концепт «ядмыш» («судьба») в башкирских фразеологических единицах
3.3 Особенности репрезентации концепта «я мыш» («судьба») в пословицах и поговорках
3.4 Вербализация концепта «ярыш» («судьба») в башкирских народных песнях
3.5 Интерпретация и функционирование концепта «ядмыш» («судьба») в текстах 134
Выводы по Главе III Заключение 135
Библиография
- Типы концептов в современной лингвистике
- («Судьба») как концепт-мифема в башкирской языковой картине мира
- Особенности репрезентации концепта «я мыш» («судьба») в пословицах и поговорках
- Интерпретация и функционирование концепта «ядмыш» («судьба») в текстах
Введение к работе
Актуальность исследования определяется: интересом к изучению языковых явлений, отражающих национальную специфику языка; отсутствием комплексного исследования концепта «ямыш» («судьба») в башкирском языке; включением изучаемого концепта в широкий контекст когнитивных, психолингвистических, системно-структурных и лингвофилософских исследований; выбором новых аспектов анализа объекта; применением системы разнообразных методов, позволяющих дать статическое и динамическое описание данного концепта. Судьба является одним из древнейших ключевых слов нашей культуры, которые, несмотря на смену представлений человека о мире, а также изменений в самом мире и в самом человеке, не исчезли из языка и смыслового пространства культуры.
Целью исследования является выявление особенностей функционирования концепта «ямыш» («судьба») в башкирской языковой картине мира.
Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:
1)выявление специфики лингвокультурологического подхода к исследованию языковых явлений;
2)рассмотрение основных теоретических подходов к пониманию понятия концепта в лингвокультурологии;
3)проведение лингвокультурологического анализа концепта «ямыш» («судьба») в башкирской фразеологии и паремиологии;
4)проведение лингвокультурологического анализа концепта «ямыш» («судьба») в башкирских художественных текстах;
5)выявление корпуса языковых единиц с компонентом «ямыш» («судьба») в башкирском языке;
Объектом исследования выступает концепт «ямыш» («судьба») в башкирской языковой картине мира.
Предметом диссертационного исследования является функционирование единиц различных уровней языка (словосочетания, фразеологизмы, пословицы и поговорки, классические народные песни, контексты), включающих в себя лексему «ямыш» («судьба») в башкирском языке.
Методологическую основу диссертационной работы составили теоретические положения, выдвинутые в трудах ведущих лингвокультурологов и когнитологов В.В.Виноградова, Д.С.Лихачева, Н.Д.Арутюновой, Ю.С.Степанова, Е.С.Кубряковой, В.А.Масловой, Н.В.Уфимцевой, С.Г.Тер-Минасовой, З.Д.Поповой, И.Стернина, З.Г.Ураксина, З.Х.Бижевой, Р.Р.Замалетдинова, Л.Г.Саяховой, М.В.Зайнуллина, Л.М.Зайнуллиной, Р.Х.Хайруллиной, Т.А.Кильдебековой, Ф.Б.Санъярова, Л.Х.Самситовой и др.
Методы исследования. Выбор методов лингвокультурологического анализа, в числе которых интроспекция, наблюдение языкового материала и описание языковых фактов, метод анализа словарных дефиниций, этимологический, контекстуальный анализы, метод структурно-семантического моделирования лексической единицы. В ходе работы применялись также следующие приемы: компонентный анализ, контекстуальный анализ, элементы количественного анализа, прием перефразировки и подстановки, сопоставление и обобщение.
Материалом для анализа в настоящем диссертационном исследовании послужили данные различных словарей, башкирские пословицы и поговорки, фразеологические единицы, художественная литература. Сбор языкового материала для анализа осуществлялся методом сплошной выборки. Источниками материалов исследования послужили фразеологические, толковые, паремиологические словари, а также тексты художественных произведений.
Научная новизна:
-описана семантическая сфера концепта «ямыш» («судьба»);
-выделены и терминологически обозначены когнитивные прототипические параметры концепта;
-представлена ассоциативно-вербальная сеть концепта;
-проанализирован набор компонентов, составляющих семантику исследуемого концепта.
Теоретическая значимость диссертации. Результаты исследования будут способствовать дальнейшей разработке одного из актуальных направлений современной лингвистики – лингвокультурологии.
Практическая значимость настоящего исследования состоит в том, что материалы исследования могут найти применение при составлении учебников и учебных пособий, в теоретических общих и спецлекционных курсах по башкирской лексикологии, лингвокультурологии, а также при подготовке курсовых и дипломных работ студентов.
Положения, выносимые на защиту:
1.Представление концепта «ямыш» («судьба») как ментального образования, в состав которого входят такие компоненты как понятийный, образный, ценностный.
2.Репрезентация лингвокультурного концепта «ямыш» («судьба») на материале лексической, фразеологической и паремиологической систем.
3.Ядром семантического поля «ямыш» («судьба») в башкирском языке выступает базовая лексема, представленная родовой семой «ямыш». В периферии расположены такие синонимы, как тдир, насип, крск, лш, лх-л-мхфз, мддр, исмт, р, фл.
Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на международных («Проблемы лингвистики в поликультурной среде: история и современность» (Уфа, 2009 г.), «Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов» (Уфа, 2009 г.), «Сохранение и развитие родных языков и культур в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы» (Уфа, 2010 г.), «Профессор Джалиль Гиниятович Киекбаев и его вклад в развитие Урало-Алтайской и тюркской филологии» (Уфа, 2011 г.), всероссийских («Современные аспекты теории и методики обучения русскому и родным языкам в национальной школе и вузе» (Уфа, 2009 г.), «Актуальные проблемы современной башкирской филологии и творческое наследие профессора Р.Н.Баимова» (Уфа, 2012 г.), региональных («Вопросы филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Уфа, 2009 г.), республиканских и межвузовских конференциях («Россия и Башкортостан: социально-политическая история и современность» (Уфа, 2007 г.), «Социальная активность современной молодежи» (Уфа, 2011 г.).
Диссертация обсуждалась на заседании кафедры башкирского и общего языкознания факультета башкирской филологии и журналистики ФГБОУ «Башкирский государственный университет». По теме исследования опубликовано 14 статей, две из которых напечатаны в журналах «Вестник Башкирского университета», №4 (Уфа, 2009, 2011), рекомендованном ВАК для публикации материалов кандидатских диссертаций.
Структура и объем работы определены целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной литературы, лексикографических источников. В приложении дан перечень фразеологических единиц, а также фактический материал, извлеченный из произведений башкирской художественной литературы и фольклора.
Типы концептов в современной лингвистике
Многие авторы подчеркивают, что лингвокогнитивный и лингвокультурологический подходы в понимании концепта не являются взаимоисключающими, т.к. концепт как ментальное образование в сознании индивида выводит на концептосферу всего общества и на его культуру, а концепт как элемент культуры фиксирует коллективный опыт, являющийся достоянием каждого представителя конкретного социума [Карасик и др.: 2005: 30].
Термин «концепт» достаточно широко используется в современной научной литературе, однако содержание его довольно расплывчато.
Так, если в «Кратком словаре когнитивных терминов» концепт определяется как «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [КСГТ 1996: 90], а «Большой энциклопедический словарь» определяет концепт как «смысловое значение имени, то есть содержание понятия, объем которого есть предмет этого имени» [БЭС 1998: 568], то «Лингвистический энциклопедический словарь» указывает на их смысловую соотносительность и терминологическую разноуровневость: «Понятие (концепт) - явление того же порядка, что и значение слова, но рассматриваемое в несколько иной системе связей; значение - в системе языка, понятие - в системе логических отношений и форм, исследуемых как в языкознании, так и в логике» [ЛЭС 1990: 384]. В «Философском словаре» присутствуют словарные статьи, объясняющие и термин «концепт», и термин «понятие». «Концепт (лат. conceptus - понятие) - формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие» [ФС 1987: 167].
Таким образом, в словарях концепт предстает как некая система знаний, объединяющая представления о некотором предмете или явлении реальной / ирреальной действительности путем выделения в нем самого существенного, способная развиваться и существующая как умственный образ, общая мысль.
Существуют различные определения концепта. Поддерживая важность логического основания осмысления мира, И.А.Стернин называет концепт «квантом структурированного знания» [Стернин 2001: 17]. По мнению В.В.Колесова, концепт - это зерно первосмысла, семантический «зародыш» слова [Колесов 2002: 51]. С точки зрения А.П.Бабушкина это дискретная содержательная единица коллективного сознания, отражающая предмет реального или идеального мира и хранимая в национальной памяти носителей языка в виде познанного субстрата [Бабушкин 1996: 29]. А.А.Худяков рассматривает концепт как дискретный содержательный элемент сознания, операционная сущность, при активации и манипулировании которой осуществляется мышление [Худяков 2005: 231]. Е.С.Кубрякова характеризует содержательную сторону концепта: «концепт - это те смыслы, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких квантов знания» [Кубрякова 1996: 90]. З.Д.Попова и И.А.Стернин понимают концепт как глобальную мыслительную единицу, представляющую собой квант структурированного знания. Они отмечают, что концепт - это «дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и его отношении к данному предмету или явлению» [Попова, Стернин 2006: 212]. В понимании Н.Ф.Алефиренко, концепт - это «мыслительный образ достаточно широкого структурного диапазона: (а) по горизонтальной оси - от обобщенных наглядных образов до логических понятий; (б) по оси вертикальной - с разной степенью экспликации его глубинных смысловых слоев». В таком его употреблении концепт (как элемент языкового сознания) является первичной оперативной единицей когнитивной семантики, представляя собой своеобразный «семантический эмбрион, или смысловой ген значения языкового знака» [Алефиренко 2002: 14]. По мнению А.Вежбицкой, концепт - это объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления человека о мире «Действительность». Действительность же, как считает автор, дана нам в мышлении - через язык, а не непосредственно [Вежбицкая 1996: 91].
Как полагает Ю.С.Степанов, концепт существует в ментальном мире человека не в виде четких понятий, а как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово [Степанов 1997:41].
Специфика концепта наиболее ясно выявляется путем разграничения терминов «концепт» и «понятие». И концепт, и понятие являются семантическим стержнем концептуальной системы, однако понятие ориентировано на систему, а концепт всегда «выходит» за систему по причине того, что он «и есть краеугольный камень этой системы» [Колесов 2002: 61]. Так же понятия наиболее общего порядка, являющиеся ценностями данной культуры и человеческой культуры вообще. В отличие от просто понятий, которые определяются в системах частных наук и в общем виде в логике, концепты не только определяются, но и переживаются, - они имеют эмоциональную и художественную компоненту [Степанов 2001: 41].
Концепт в контексте современных когнитивных исследований понимается как единица, которая «отражает и одновременно обуславливает миропонимание, присущее той культуре, в которой бытует и которую репрезентирует» [Красных 2003: 266]. Поэтому для описания взаимодействия языка и культуры используется термин «концепт» («лингвокультурный концепт», «лингвоконцепт»), который в самом общем виде рассматривается как единица языка и культуры в их взаимосвязи и взаимодействии. Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека [Степанов 1997: 40], вербализованный культурный смысл - семантическая единица «языка» культуры, при помощи которой описывается национальный характер, менталитет [Бухарова 2008: 177].
(«Судьба») как концепт-мифема в башкирской языковой картине мира
Бытие объекта: «Концепт бытия определяется четырьмя основными смыслами, организующими пропозицию. Некоторый объект имеет бытие в пространстве и во времени: «кто/что есть где когда» [Волохина, Попова 1999: 19-21].
Ср.: Сэгурэ ецгэ кыззарынан мвмкин тиклем алы дырах булырга тырышып, турбаш якшг, щ мвйвшкэ нырындырып налынган ике кешелек урында, май шэм кеуек ны$ып, вннв$ тынып ята (З.Бейешева) "Отодвинувшись подальше от спящих детей, чтоб невзначай не перебить их сон, прижавшись к стене, лежит Сагура, тихая и неприметная, будто тлеющий уголек"; Мэгфурэ ит ашап, нурпа эсеп туйып, тирмэ турендэ ма ырайышып ултырган байбисэлэргэ будкалагы оло имэн квбвнв гвмберлэтеп бешеп, ике влкэн саган алдырга кымыз койоп индереп бир$е (Ь.Дэулэтшина) "Неутомимая Магфура мешалкой взболтала в дубовой кадушке игристый кумыс, наполнила пенистым шипящим напитком кленовые тустаки, подала с поклоном хозяйкам"; Иртэмге эцер э бригада кабул иткэн нугыш каты бар$ы (М.Кэрим); Эсэйем куп вакыт карацгы твшкэс кенэ кайта (Д.Юлтый); Бына бвгвн не$гэ хаттар я$ам: Детдомыма сэлэм Мэскэузэн (Р.Гарипов); Ьыуыкка сыккас, уныц зинене капыл яктырып китте, бвгвн твнвн булган хэлдэр ку$ асып йомган арала бытышып-тыгылышып бер-бер артлы исенэ твштвлэр $э уны йэнэ бер тапкыр нецкэ$этэ нуктылыр (Н.Мусин); Улар Ьакмар буйына барып еткэндэ инде халык айырым-айырым у$ нвгэре менэн, сыйырсык тыуындай йэки кейек каззар кусендэй тврквм-тврквм булып, килеп туплангайны (М.Буранголов).
Бытие признака объекта: «При постановке в позицию «область бытия» разного рода непространственных наименований (одежда, состояние, совместно бытующие лицо и объект и т.п.) очень естественно и плавно выражение концепта «бытие объекта» становится выражением концепта «бытие признака объекта» [Волохина, Попова 1999: 33, 37].
Ср.: Халыктыц ошо $ур шатлыгы канатланып осто ла бвтэ Ыргы$ буйына таралды (Ь.Дэулэтшина); Уныц эскэрэк батып торгам кысык кара куззэрендд, йыйырсыкланып торган йв вндэ эллэ ниндэй у$гэреш бар ине (Д.Юлтый); Кот оскос ине был яра: баш бармак битендэй булып вцрэйгэн урынды йока гына тире шекэрэне япкан нэм уныц астындагы мейенец, мвлквлддп эшлэуе ни$елеп тора (Н.Мусин); Унда бвршэйеп бвткэн наргылт йэшел ике алма ята ине (М.Кэрим) "Там лежали сморщенные желто-зеленые два яблока"; Эскэ баткан кайгылы куззэрен инде ай яктыны ла калдырып киткэн караныу ку энэктэргэ теклэп, тагы ла шомлорак уй арга батып яткан Сэгурэ ецгэ иренэ бутэн эндэшмэне лэ, йыуатманы ла (З.Бейешева) "... и Сагура, уже не пытаясь утешить мужа, устремила неподвижный взгляд на чернеющий оконный проем и отдалась во власть нахлынувших на нее разом тревожных дум"; Карашы кыйыу нэм нынамсыл (Н.Игедйэнова); Ьуцынан уны Хо$ай куле тип тэ йврвткэндэр, — тип ацлатты Гэбит агай. — Ана, кулдец квнсыгышында ныу ан сыгыбырак торган кы$ыл таштар?ы курэнеге ме (Р.Низамов).
Инобытие концепта: «Объект проявляет себя как бы изнутри за счет своих собственных возможностей, вытекающих из его природы, устройства, организации. Эти проявления обеспечивают его инобытие, т.е. бытие для других. Иначе говоря, дают возможность наблюдателю воспринять данный объект в процессе раскрытия его внутренней природы, его возможностей и способностей, диапазона его деятельности» [Волохина, Попова 1999: 56-58].
Ср.: Айбулаттыц ышангыны килмэузэн куёёэре уйнаны (Ь.Дэулэтшина); Уныц твпкэ баткан и с киткес моцноу кара куззэренэн эре-эре йэш бвртвктэре тэгэрлэшеп сыктылар $а балауыё шикелле нары яцактары буйлап колак ягына, калын кара сэс толомдарыныц твбвнэ карай кыуышып агып киттелэр. Ул, иламаска, йэштэрен туктатырга тырышып, куё эрен сырт йомдо (З.Бейешева) "Из глубоко запавших глаз покатились по восковым щекам слезы, исчезая в густых прядях волос. Сагура и крепко закрывала глаза, и широко с усилием раскрывала, и наконец, отчаявшись унять слезы, отвернулась"; Уныц ундай киэфэттэ кайтыуын беренсе тапкыр курнем мин: уныц ку$$эре каймакланган, кэуёэне калтырай, урыссалап эллэ кемдэрзе нугэ, gyp каты кулдары менэн встэлгэ нугып... кемдэр$елер эрлэй (Д.Юлтый); Ана кара, уныц асылып кына килгэн сэскэ бврвнв тесле ирендэре, шаян хэилэкэрлек тулы ике ку$е, матур тартышып кушан йока танау канаттары, йэш бвлан теёёэренэ вкшаган квслв те$$эре был двнъяныц тэмен белеп, о$ак йэшэр всвн, о $он юл утер всвн яратылгандыр (М.Кэрим); Байрамгол мут кына йылмайып мыйыгын тарткылагас, уныц йор нэм тура ну$ле икэнен белгэнлектэн, бутэндэр уныц ни эйтерен квтвп ауы$ына караны (Н.Мусин); Обей кинэт тертлэп китте, вйрвлмэк ягына карап тор go, йе$о у$гэр$е, нимэнелер о$ак э$лэй торгас, сак тапкан кешелэй, нурэн генэ йылмай ы: "Хо айым, кисер гонанлы бэндэцде" — тип шыбырланы кан эсэре лэ калмаган ирендэре (Н.Иге?йэнова).
Самостоятельное перемещение объекта: «При описании самостоятельного перемещения агенса (обычно одушевленного, реже -приводимого в движение человеком) в пропозиции присутствуют пять смыслов: агенс - перемещение - пространственные ориентиры (локативы): исходный пункт - конечный пункт - трасса перемещения...» [Волохина, Попова 1999: 69-70].
Ср.: Хаттары Минск, унан Польша, а актанырак Шпрее яр буй арынан — Германия еренэн килде (Н.Мусин) "Его письма приходили из Минска, затем из Польши, попозже с берегов Шпрее - с Германских земель"; Мэскэузэн Белорус тимер юлындагы Дорохово станциянына килеп твшкэс, станцияла бер сэгэт ярым нишлэргэ лэ белмэй ултыра инек, ижад йортонан ецел машина менэн килеп алдылар (Р.Гарипов); Мукдендан нуц Твньяк Маньчжурияга еткэнсе, япондар эрэрлеклэуе тукталгансы кан коигос нэм нэр берендэ ецелеу эсенен татыткан в$лвкнв$ арьергард нугыштары (Агидел); дур булмаган гэскэре менэн Румдан кутэрелеп, башта куршелэрен — Фарсыны яулай, унан, Гималаи нырттары аша утеп, Ьиндостанды, артабан Кара тэнле халыктар йэшэгэн илдэр$е, йэнэ Кытай ы, Уйгыр ы, Хврэсэнде, Мысыр ы, Тврквстанды, Кунстанды, Сэмэркэндте, тагы эллэ купме илдэрзе бадып ала (Р.Байымов).
Особенности репрезентации концепта «я мыш» («судьба») в пословицах и поговорках
В.И.Стрелков отмечает, что аспект взаимоотношений судьбы и смерти раскрывается в субъективном бытии. Именно судьба воплощает на этот раз полноту последнего, представляя собой должное человеческого существования, его потенциальные возможности. Путь человека недооформлен, и судьба его — выражение вечно искомой формы. Перед человеком по мере раскрытия Судьбы как показателя внутренней раздвоенности высвечиваются два уровня самотождественности. Первый — отождествление субъектом себя с собою наличным, существующим в точке "теперь": здесь". Иными словами, это отождествление себя с высказанной мыслью, с произведенным действием, с испытанным переживанием. Второй уровень — отождествление себя с собой полным, возвращение к собственной Судьбе. Человеческая духовность может рассматриваться как характеристика такого рода возвращения. В собственном смысле слова духовность можно определить как состояние расширения внутреннего горизонта сознания, которое опережает (в идеале всегда должно опережать) возможности самоидентификации субъекта. Духовное сознание предстает движущимся самосознанием или, иначе говоря, развертывающимся субъективным бытием. Духовность является самосознанием, скорость погружения которого в пространство духа опережает прирожденное ему стремление к самозамыканию. Это опережение возможно потому, что внутреннему горизонту сознания есть куда двигаться и есть на что ориентироваться. Сознание, обращенное к себе как к субстанциальному субъективному бытию, узнает свою целостность как актуальную бесконечность. Духовность требует бесконечности и находит ее в целостности сознания. Одним из символов целого сознания и оказывается Судьба, которая играет роль ориентира в духовной совершаемости человеческой реальности. Судьба — это не то, что бывает, но то, что всегда есть. В этом качестве она имеет статический характер, требующий и некоего динамического момента. Таким моментом снова оказывается смерть, которая наряду с другими предстоящими сознанию субъекта трансцендентными реальностями мыслится как возможность иного, чем данная конечная человеческая экзистенция. В монолите актуально наличного осознание субъектом своей смертности создает трещины, сквозь которые проглядывает ничто. И если понимать под последним не столько тотальное отсутствие какого-либо бытия, сколько его отличность от какой бы то ни было опознанной его формы, то само бытие-к-смерти становится мощным стимулом движения человека в сторону собственной неопознанности, которая очевидна именно для расширяющегося сознания, т.е. сознания духовного. Опредмечивание субъектом собственного бесконечного духовного тела представляет собой в некотором смысле развертывание непроявленного. Человек здесь дополняет себя и в акте этого дополнения восстанавливает себя полного [В.И.Стрелков 1994:36].
Членение жизненного цикла, где все решено за, помимо человека, заранее, четко сформулировано. Этот цикл мы выявили и в башкирском языке: Ср.: Иц башта була дурт аяклы, Шунан була ике аяклы, Шунан була ее аяклы; Иртэ менэн дурт аяк, Твштэ ике аяк, Кисен ее аяк, Тендэ едтендэ маяк (кеше гумере, тыуыу, улеу); Шырт итмэй, мырт итмэй, Кеше ни$мэй, эт врмэй; Арта бара, тарта бара, Килэ бара, китэ бара (кеше гумере); Кай$а барнам да кара колоном кыуып етэ (я мыш) [БХИ].
В языковой картине мира смерть и судьба - взаимосвязанные категории. По мнению В.И.Стрелкова, в реальной плоскости человеческого бытия они могут сливаться до отождествления, а могут и расходиться, образуя в жизни сознания противоположные полюса. Их позиции по отношению друг к другу, как и та роль, которую они играют в процессе распространения субъекта в собственном духовном пространстве, зависят в конечном счете от уровня усилий, прилагаемых людьми, для выхода за границы актуально наличного бытия. Поскольку такой выход определенно связан с личностным самостроительством, постольку
В пословицах и поговорках встречается лексема тэкдир. Тэкдир, как высшая сила, наказывает, преследует, судит: Бэндэ нвйлэр, тэкдир квлвр; Ир йыуаш булна ла, тэкдир $эн котолмай; Э$эм уцна — узенэн, уцмана тэкдиренэн курер. Ядмыш распределяется «неравномерно» между людьми: одни из них получают счастливую судьбу (бэхетле, даланлы, ырыслы): Бер кеше бэхете икенсегэ булмай; Бэхет — балык тугел, кармак менэн тотоп булмай; Бэхетец булмана, тапкан алтыныц да бакырга эйлэнэ, ти; Бэхетленец кэмэне коронан йврвй; Бэхетленец кунагы бергэ; Кеше бэхете кешегэ булмай; Кеше бэхете кешегэ иш булмай, кеше ире up булмай; Кешене бэхет айыра; Кай$а барнац да, бэхетец булнын; Кешенэн кеше кэм тугел (тик бэхеткэй эре тиц тугел); Куркле тыума, бэхетле тыу; Матурлыгы хэжэт тугел, бэхете-тэуфигы булнын; а другие - несчастливую (бэхетне?, даланныз ): Бэхетленец баланы ун бишендэ баш булыр, Бэхетнеёёец баланы утыа ла йэш булыр; Бэхетне гэ вакытны?; Бэхетне$?е am вствндэ эт толар; Бэхетне ец зары куп; Теэмэйенсэ аткан у к бэхетне ец башына твшвр.
Значительная часть пословиц и поговорок предлагает покориться судьбе и терпеть: Ашыккан ашка бешкэн, сабыр иткэн моратына еткэн; Барына кэнэгэт ит, югына сабыр ит; Буланы булган, буяуы нецгэн; Курмэгэнгэ курнэтмэнен, кургэнгэ ту$ем бирнен; Сабыр иткэн — моратына еткэн; Сабыр тебе — саф алтын; Тогролоктоц тебе — асыл таш, сабырлыктыц тебе — нары алтын; Ту$гэн тимер е$гэн; Ту$гэн тул йыйган; Ту$гэн туш еиер; Я мыштан у$мыш юк; Якшы кендв емет иткэн яман квнгэ mygep; Укенмэге? улгэнгэ, ту$ем бирнен калганга и т.п.
Интерпретация и функционирование концепта «ядмыш» («судьба») в текстах
Судьба — заимодавец - когнитивная модель судьбы, в рамках которой осмысляется предназначение человека. Она дает человеку ссуду под проценты: гумер де утескэ биреп тороу: Был хэбэрзэн куц минец рухымды в лвкнвз ике хэсрэт таларга тотондо. Берзэн, гэжэйеп корзашымдыц фажигэле улеме эрнетнэ, икенсенэн, уз язмышым тынгы бирмэй. Хэмитйэн нвйлэгэн нэмэлэрзэн нуц мин уземде кем идэбенэлер гумер нвргэндэй, утескэ йэшэгэндэй хис итэ башланым. Ошо уй торнам да, ятнам да мейемде игэй: утескэ, утескэ, утескэ... (М.Кэрим); Ошо хэуефле кисерештэр вакытында мин бер ябай хэкикэтте твшэндем: башкаларзыц улемендэ минец дэ влешвм булган кеуек, минец йэшэуемдэ мэрхумдэрзец дэ дэхеле бар. Хэмитйэн юкка гына йыуата мине. Мин эле узем всвн узем ныгытып бер тапкыр за улмэнем. Бэлки, бутэндэр минец всвн дэ нэлэк булгандыр — утескэ мщэ гумер калдырып (М.Кэрим).
Судьба — судья в башкирской языковой картине мира персонифицируется в образах Бога, т.е. это Алла, Мэулэ, Раббы, Тэцре, Хак тэгэлэ, Хозай. Ср.: Сэй-мазар эсеп бвтвп, кунакты озатып, кэйнэне уны эзлэй сыкна, хозаныц хвкомв, up баланы кулына алып, аптырап был ултыра, ти (Ь.Дэулэтшина); Язмыш беззе узе хвквм итнен (Р.Байымов). Судьба — Бог: Сэлимэ ецгэм, бахыр, улэ улгэнсэ: "Рэхмэт, килен, нинэн кургэн изгелекте алла шйтарнын", — тип алкышланып ятты (Ь.Дэулэтшина); [Сыуакай] — Бына курернец, Байгилде кэйнеш, бермэ — бер килешер. Хозай кушна, ауырыуы нылап алган кеуек булыр, — тип тэтелдэй тэтелдэй кот койорга тотондо (З.Бейешева); Ецел тугел Хак тэгэлэ кушкандарын утэузэре, Был донъянан тогро гына китеузэре (К.Аралбай); Кырк бишецдэ булдыц нин акнакал - "Картлас" итеп Алла яраткан (Р.Йэнбэк); Уйланац, э эм баланы у$ен бер вакытта ла галэм югарылыгынан айырмаган, Раббылар йэ куктэ, йэ бейек may баштарында йэшэй, шунан тороп кешелэргэ ямгырын да, корологон да, шэфкэтен дэ, кэнэрен дэ ебэрэ, тип фараз иткэн; Тэцренекенэ окшатып, уга ныйынып, у$е йэшэгэн королманы ла кескэй генэ кембэ$ле донъяга эуерелдергэн (Р.Байымов).
Судьба — Рок: — Йэ. Ярар, барыгыз, балакай ар, нисек итэнец бит... Кайтыгыз. «Курэсэкте курмэйенсэ кереп булмай гур$эргэ», — тип эйткэндэр бит. Курэсдктэрегеэ бар ыр инде, балакай ар. Сит ер эр э ейэне ризыгыгыд, эсэне ныуёарыгы? бар ыр (З.Бейешева); Я мыштыц шаукал кулы бога$ынан маткып тотоп алды (Т.Гарипова). Йэшлэй генэ берене вафат булып, икенсене тол калган дустарыныц влвшвнэ твшкэн яман яэмышты кэнэрлэп иланылар (Н.Игедйэнова);
Йылы ну гэ мохтаж сагыцда ла Я мыш нщэ кара бо$ аткан, Ьуцгы юлыцала кайгы те до — Ьары сэскэ биреп о аткан (Э.Атнабаев). Судьба — предатель: Алла куен йомдо, Обей батша Рэсэй ерен канга батыр ы (З.Бейешева); Тау артылып, нэк зыцкыта бадып, Эсэм тинэц, мы скал шатлыгын, Бит агыулап бирэ унынын да, Унынын да язмыш-натлыгьщ (Р.Гарипов). Судьба-время: Сэбэпне$ сэгэт тэ нукмай (БХМ). Ошо сэгэттец улар ын ядмышын билдэлэр мэл булыуын эйт эле! (Т.Гарипова) "И надо же: это пустячное, на первый взгляд, происшествие повлияло на дальнейшую судьбу подростков". Безмен гумер тора вакыттан (М.Сендекле); Вакыт тигэн аргымактыц ялдарына Маткыбырак тотонмаган — ауып кала (К.Аралбай); Купме конец мэгэнэне$ утэ Ьэр сэгэтец нзге булганда. Сэгэт кенэ тугел, гумер утэ, Бер гумергэ кеше тыуганда (Р.Гарипов).
Под текстом судьбы лингвисты понимают жизнеописание, построенное с ориентацией на другой текст - сценарий, предопределяющий «распорядок действий» и ту роль, которая отведена в нем носителю судьбы [Арутюнова 1994: 313, Сергеева 2005: 194]. Н.Д.Арутюнова отмечает, что судьба объединяет текст (сценарий жизни) и активную силу, обеспечивающую его осуществление, следствием чего является истинность текста сценария [Арутюнова 1994: 303]. В башкирском языке судьба-текст отражена в таких выражениях, как мацлаиына я ылган; язмыштан узмыш ющ ризык иврвтэ, ризык в$влву; ядмыш квсагына ташлау.
Судьба есть движение жизни, изменение в положении человека. Это изменение может быть зависимо или независимо от чьей-либо воли (несвободно или свободно). В свою очередь, носителем воли, определяющим путь и его изменения, может быть сам человек.
Человек-режиссер своей судьбы: Я&мышты алдап булмаясак, артабан йэшереу бары алда торгам нэлэкэтте генэ арттырасак тип, без ошо хэйлэнез хэйлэгэ сик куйырга булдык (М.Кэрим); Бына шул сакта у$е телэгэн я&мышка юлыкты ла инде Байгвбэк (Р.Байымов); Я мышты кыуып килэм мин, Я$мыштан касып тугел (Р.Назаров).
Шугая мыш кешенец ихтыярынан тыш в стен тэкдир. Я мыштан у$мыш юк. Дин днелдэре дйткднсд, тэкдир $е тддбир итеп була, дммд тдхдид итеп булмай. Иэгни я$мыш тактанында я ылганды ацлатып булмай. Кылыкты встэн кылыкнырлана, ти$эр: акылдан, хистэн, кылгандан. Акылын нисек — булмышыц шул, холкоц нисек — кылыгын шул (Г.Хесэйенов).
Человек - игрок: Кылыгыцдан я мышыц, тип юкка гына эйтмэй$эр. Тимэк, кылыгын менэн я мышыцды у?ен &э я ышанын. Свнки ул Голгэйшэнец ауы ында Котлоэхмэткэ тугел, э аяуныз яэмышка эсе мыскыл булып яцгырай ине (З.Бейешева).
Человек —хозяин, властелин: Ябай гына шундайуй килдеуныц башына: "Агастар бында, хэуефне ер$э, каласак, э кешелэрзе мин тегендэ алып китэсдкмен. Язмыштары — минец яулымда, эжэлдэре — дошман коралында " (М.Кэрим); Гэйеплэусе гэйеплэнеусегэ бутэнсэрэк, Колош кешелэренсэрэк карарга тырышты. Ьунынан да уйланы чекист, о$ак уйланы нэм хэл итте...Свнки Кэшфулла язмышын ул эле двйем шарламага ташлап влгврмэгэйне (М.Кэрим); Кэшфулла шундай карарга килде. Ьэм карарын боцманы. Тогро, гэ$ел хе мэт итте. Кешелэр ен гвнанныз хаталарын да, вак я ыктарын да йомоп калманы, тейеите хвквмвн сыгарзы, эммэ былар всвн генэ йэн кыйнаманы, я$мыштарын имгэтмэне (М.Кэрим). [Шулгэн:] Кеше енер Улемден
