Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные концепции и проблема изучения национально-культурной специфики CLASS языковой картины мира 11 CLASS
1. К истории изучения языковой картины мира 17
2 . Понятия «концепт» и «концептосфера» в лингвистике 22
3. Наивная и научная картины мира 28
4. О национально-культурной специфичности картины мира 32
5. Картина мира в калмыцком языке 38
Выводы по главе 48
Глава II . Пространство и время в языковом сознании 51
1. Понятия пространства и времени в разных научных направлениях 52
2. Восприятие пространства и времени как универсальных категорий бытия 55
3. Понятие пространства 57
4. Понятие времени 69
4.1. Калмыцкий календарь - Хальмглит 85
Выводы по главе 88
Глава III. Семантика и символика цвета 91
1. Символика цвета в различных культурных традициях 102
2. Семантика и символика цвета в калмыцком языке 112
2.1. Белый цвет - цаЬан 114
2. 2. Черный цвет - хар 122
2. 3. Красный цвет - улан 129
2. 4. Желтый цвет - шар 134
2. 5. Синий цвет - квк 138
Выводы по главе 141
Глава IV. Семантика и символика числа 144
1. Числовая семантика и символика в языке и культуре калмыков 150
1.1. Число один - негн 154
1. 2. Число три - Ьурвн 158
1. 3. Число четыре - дврвн 165
1. 4. Число семь - долан 170
1. 5. Число двенадцать - арвн хойр 179
1. 6. Число сто восемь - зун нээмн 184
Выводы по главе 187
Заключение 190
Библиография
- . Понятия «концепт» и «концептосфера» в лингвистике
- Понятие времени
- Красный цвет - улан
- Число три - Ьурвн
Введение к работе
Актуальность данного исследования определяется неизученностью вопроса о национально-культурной специфике картины мира в калмыцком языке, а также отсутствием когнитивных исследований в рамках калмыцкого языкознания. В настоящее время проблема выявления национально-культурной специфики картины мира и языкового сознания широко обсуждается в научной литературе. Анализ результатов освоения человеком окружающей действительности предполагает обращение прежде всего к фольклору, поскольку наиболее архаичный пласт культуры фиксируется именно здесь. Поэтому выбор темы диссертационного исследования продиктован необходимостью изучения характера и специфических способов восприятия и осмысления явлений окружающей действительности носителями калмыцкого языка и культуры.
Каждый этнос своим присущим ему способом делит окружающий мир на определенные фрагменты, которые затем находят свое выражение в родном языке. Национально-культурная специфика выстраиваемой картины мира заключается в том, что в ней отражается коллективный этнический опыт.
Национальный характер складывается тысячелетиями под влиянием климатических, социальных условий, религиозных устоев. Весь уклад жизни калмыков, в прошлом кочевников, нашел отражение в традициях, обычаях, в разных жанрах народного творчества.
Объектом исследования является традиционная калмыцкая культура в основных сферах своего проявления: в сказках, эпосе, в ритуале и бытовой практике.
Предметом изучения выступают такие культурные категории, как пространство и время, цветовая и числовая символика в калмыцком языке.
Целью диссертации является выявление и описание национально-культурной специфики картины мира калмыцкого народа, отраженной в языке.
Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:
Обеспечить необходимую теоретическую базу исследования, представить обзор современных концепций языковой картины мира;
Выявить основные культурно-специфические черты в способах пространственно-временной ориентации калмыков;
Охарактеризовать цветовую палитру калмыков, показать этническую специфику в восприятии основных цветов, раскрыть их семантику и символику;
Описать традиционные представления калмыков о числах, специфику в восприятии количественных наименований и национально-культурное своеобразие их отражения в языке; Теоретической и методологической основой диссертационного
исследования явились труды отечественных и зарубежных ученых: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.З. Демьянкова, Е.С. Кубряковой, В.И. Постоваловой, Ю.С. Степанова, А.А. Залевской, В.Н. Телия, Н.К. Рябцевой, В.Б. Касевича, Дж. Лакоффа, Б.Л. Уорфа, а также исследователей в области монголоведения - Г.Ц. Пюрбеева, Б.Х. Тодаевой, Н.Л. Жуковской, Л.Г. Скородумовой, Э.У. Омакаевой и др. Основными источниками исследования послужили:
«Фразеологический словарь калмыцкого языка» Бардаева Эм Пюрбеева Г.Ц., Муниева Б.Д. {Бардан Э., Пурбэн Г., Мунин Б. Хальмгкелнэ келц угмудин толь. Элсг, 1990);
Сборники пословиц и поговорок «Родники народной мудрости» Оконова Б.Б. (Элиста, 1984); «Хальмг улгурмудин болн цецн угмудин толь» (Элст, 1995);
Сборники «Калмыцкие народные загадки» / под ред.Н.Ц. Биткеева {Хальмгулсин тээлвртэ туульс. Элст, 1993), «Калмыцкие пословицы и загадки» Букшаева Б.Д. и И.М. Мацакова (Элиста, 1982);
«Калмыцкие народные сказки» {Хальмг туульс. Элст, 1979) / под ред. Е.А. Буджалова;
Двуязычное академическое издание калмыцкого героического эпоса «Джангар» Н.Ц. Биткеева и Э.Б. Овалова / отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев (1990);
Русский перевод калмыцкого героического эпоса «Джангар» С. Липкина (1989);
Материалы, записанные от информантов.
Методы исследования. Для достижения поставленной цели и решения исследовательских задач в диссертации используются методы и приемы когнитивного, лексико-семантического и сопоставительного анализа.
Научная новизна. В работе впервые подвергаются комплексному анализу такие категории культуры, как пространство и время, цвет и число, формирующие картину мира калмыков. Определяется своеобразие символического мышления калмыков и национально-культурная специфика в понимании мира. Исследование выполнено на стыке различных наук: языкознания, этнологии, фольклористики и лингвокультурологии.
Теоретическая значимость. Основные выводы и положения диссертации имеют большое значение для разработки проблем калмыцкой этнокультурной концептосферы, лингвокультурологии и проблем символики. Материалы диссертации и научно-теоретические данные могут служить источником для исследований этнического своеобразия в восприятии окружающего мира носителями монгольских языков.
6 Практическая значимость исследования состоит в том, что
полученные результаты могут найти непосредственное применение:
при сравнительно-типологическом изучении национальной
картины мира калмыков и других народов;
при разработке вузовских лекционных курсов по
национальной концептосфере,
при подготовке и проведении спецсеминаров по языковой
картине мира калмыков и родственных им бурят и монголов;
исследование языкового сознания носителей калмыцкой
культуры, выявление универсальных и специфических черт в картине
мира калмыков будет способствовать оптимизации процесса
межкультурного общения.
На защиту выносятся следующие положения:
Категории пространства и времени формируют мировоззрение, систематизируют и упорядочивают образ оценки и способ категоризации окружающего мира, а также несут в себе черты национально-культурной индивидуальности калмыцкого народа;
Символика цвета и числа в калмыцком языке имеет не только универсальные черты, присущие многим культурным формациям, но также строго определенный порядок формирования и внутреннюю структуру составляющих;
Пространство и время, цвет и число, как категории картины мира, в совокупности обладают ярко выраженной национально-культурной спецификой, позволяющей судить об определенном индивидуальном этническом мировоззрении. Имея представления об индивидуальности проявления данных категорий, можно судить об особенностях менталитета и национальном характере калмыков. Цели и задачи диссертации, а также специфика исследования
определили структуру работы, которая состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.
Во введении обосновывается актуальность, научная новизна, практическая и теоретическая значимость полученных результатов, указываются методы анализа, объект и предмет исследования, определяются цель и содержание поставленных задач, формулируются положения, выносимые на защиту, дана характеристика источников. Представлены также сведения об апробации работы.
В первой главе «Основные концепции и проблема изучения национально-культурной специфики языковой картины мира» дается теоретическое обоснование выбранной темы, конкретизируется круг исследования, определяются термины и понятия, которые используются в диссертационной работе. Рассматриваются также взгляды ученых на языковую картину мира, национально-культурную специфику образа мира, модели мира, делается обзор истории изучения рассматриваемой проблематики в общей теории языка.
В отличие от чистой когнитивной лингвистики, которая оперирует термином «концепт», в рамках исследуемой темы, используются термины аспект картины мира, либо категория картины мира. Однако в первой главе диссертации, обсуждая общетеоретические основы описания картины мира, рассматриваются все основные термины концептологии.
Во второй главе «Пространство и время в языковом сознании» исследуется проблематика по данному вопросу, история изучения категорий пространства и времени в разных научных направлениях, способы пространственного ориентирования калмыков, которые характеризуются сложностью и многогранностью. В данной главе рассматривается как бытовое, так и мифологическое пространство и время.
Калмыки, передвигаясь с места на место, мерили пространство и следили за временем на основе повседневных наблюдений и подручными средствами: расстояние одной кочевки; расстояние, когда
слышно громкий крик человека; расстояние, пройденное за время выкуривания одной трубки и т.д. Национально-культурная специфика в понимании пространства и времени обусловлена образом быта и хозяйствования калмыцкого народа.
Наивные представления о пространстве и времени рассматривались многими учеными разных научных направлений. Анализируются особенности психологического восприятия данных категорий, многомерность пространства, влияние культурной среды на формирование представлений о пространстве и времени.
В третьей главе диссертации «Семантика и символика цвета» рассматривается одно из наиболее сильных человеческих ощущений -видение мира в цвете. Выделяется основной спектр цветовой палитры калмыков, состоящий из пяти цветов {белый, черный, красный, желтый, синий), с точки зрения выявления национально-культурной специфики восприятия и отражения в родном языке. На материале калмыцких поговорок, пословиц, загадок, фразеологизмов, а также на примере сказок и калмыцкого героического эпоса «Джангар» делается попытка выделения индивидуальных черт восприятия мира, его категоризации и репрезентации, которые свойственны только монголоязычному этносу в целом и калмыкам в частности.
С помощью цвета, своеобразного индикатора культуры, выражались эстетические, этические нормы, а также давалось указание на социальные, политические и даже этнические признаки в жизни калмыков. Географические и климатические условия деятельности повлияли на «характер» цветовой палитры: «На протяжении большей части года степь - скупой источник цветовых ощущений... Скупо отмеренная цветовая пища для глаза воспитывает интерес к цвету, заставляет даже создавать «запас цвета» - яркой окраской деталей жилища... предметов быта в интерьере...» [Ткачев 1984: 107]. Причем
цветовое решение в первую очередь опиралось на символизм того или иного цвета.
В четвертой главе «Семантика и символика числа» идет речь о тех числах, которые имеют определенную значимость в национальной культуре. Помимо чисел обычных, часто употребляемых в обиходной речи, в перечислении порядка, простого счета, существуют числа сакральные. К таким числам в нашей работе мы отнесли следующий числовой ряд - один, три, четыре, семь, двенадцать, сто восемь. Безусловно, данные числовые наименования в кочевых культурах не всегда выступают с сакральным наполнением. Числа служат связующим звеном между объектами материальной и духовной культуры калмыков. О важности символики числа, сакрализации определенных чисел в речи и в культуре калмыцкого народа свидетельствуют многочисленные примеры, которые приводятся из текста эпоса «Джангар», а также пословицы, поговорки и другие единицы устного народного творчества калмыцкого народа.
В заключении формулируются основные выводы и результаты, полученные в ходе исследования.
Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:
Васляева Е.В. Об основных аспектах картины мира в калмыцком языке (на материале эпоса «Джангар») // Материалы Северо-Кавказской научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2001» Том 1, Нальчик, 2001, стр. 33.
Уланова А.Э.-Г., Васляева Е.В. Категория времени в калмыцком языке // Материалы международной научной конференции «Кочевая цивилизация великой степи: современный контекст и историческая перспектива», Элиста, 2001, стр. 122.
Васляева Е.В. Числовая символика в представлениях калмыков о мире // Материалы Всероссийской научной конференции
студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива - 2002»
Том 1, Нальчик, 2002, стр. 44.
Васляева Е.В. Цветовая символика в рамках представлений
калмыков о мире // Материалы международной научной
конференции студентов, аспирантов и молодых ученых
«Ломоносов», М., 2002, стр. 104.
Голубева Е.В. К национально-культурной специфике языковой
картины мира // Материалы международной научной конференции
«Россия - Азия: становление и развитие национального
самосознания», Улан-Удэ, 2005, стр. 125.
Голубева Е.В. Отражение образа мира в калмыцких сказках //
Этнокультурная концептосфера. Межвузовский сборник научных
трудов. Вып. 1. Элиста, 2006, стр. 283-290.
Пюрбеев Г.Ц., Голубева Е.В. Антропоцентричность картины мира в
калмыцких фразеологизмах // IX Международный конгресс
монголоведов (Улан-Батор, 8-12 августа 2006 г.), М., 2006, стр. 315-
319.
Голубева Е.В. Отражение в языке национально-культурной
специфики // Сборник материалов конференции молодых ученых и
аспирантов в Институте языкознания РАН (в печати), 3 стр.
Голубева Е.В. О языковой картине мира и основных концептах
национальной культуры // Материалы конференции
«Бертагаевские чтения» (в печати) 10 стр.
Голубева Е.В. Основные концепции и проблема изучения
национально-культурной специфики языковой картины мира //
Вопросы филологии (в печати) 12 стр.
. Понятия «концепт» и «концептосфера» в лингвистике
С проявлением национального менталитета в языке связана система ключевых слов, концептов. Каждый язык обладает индивидуальным набором лингвоспецифичных концептов, характеризующих образ мышления нации, ее способ видения мира. Система ключевых концептов конкретного языка образует национальную языковую картину мира или концептосферу. Понимание того, что связь между историей и культурой народа и его языком устанавливается в мышлении народа, пришло только после появления когнитивной лингвистики в последние десятилетия XX века. Именно когнитивная лингвистика ввела в научный обиход такие категории, как концептосфера, семантическое пространство языка, концепт, концептуализация и другие, с помощью которых стало возможным говорить о процессе усвоения и обработки информации с помощью языковых знаков. В современных антропоцентрических исследованиях можно отметить следующие направления: 1) язык и менталитет (В.В. Колесов, И.Т. Дубов, Е.Е. Колитанова, Н.Л. Дмитриева и др.); 2) человек и картина мира (В.И. Постовалова, Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева, Е.С. Кубрякова и др.); 3) концепт; концептуальный анализ и картина мира (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, А.Б. Бабушкин, А.Д. Шмелев и др.). По признанию большинства исследователей, ближе всего к представлению специфических для этноса черт находятся фольклорные тексты, так как они «коллективно-анонимны, минимально субъективны, традиционны, устойчивы, и являются «исповедью народа» и представляют собой образцы высокой культуры». Новообразованная отрасль знания, лингвокультурология нуждается в собственном понятийно-терминологическом аппарате, адекватно сочетающем в себе ее лингвистические и культурологические истоки. Основой для такого аппарата призвано служить активно разрабатывающееся в последнее время понятие «концептов». «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов 2001:124].
Термин «концепт» уже достаточно длительное время используется учеными, работающими в русле когнитивной лингвистики (А. Вежбицкая, Р. Лангакер, К. Годдард, Ю.С. Степанов, P.M. Фрумкина, И.А. Мельчук и др.). Однако до сих пор нет единого определения этого термина. В отечественной лингвистике, как отмечает P.M. Фрумкина, термин «концепт» был заимствован из англоязычной литературы (середина 70-х гг.), когда встала проблема адекватного перевода этого термина в работах Шенка, Чейфа, Рассела, Карнапа, Патнема [Фрумкина 1992: 112]. Тогда англ. concept предлагалось переводить как «понятие», и сегодня многие лингвисты не разграничивают термины «концепт» и «понятие». Однако Ю.С. Степанов предлагает различать термины понятие и концепт, относя первый к логике и философии, а второй - к одной отрасли логики (математической логике), а в последнее время также к культурологии [Степанов 2001:125]. В лингвистической литературе термин «концепт» трактуется по-разному. Так, одни ученые под концептом понимают некоторые подстановки значений, скрытые в тексте «заместители» множества предметов, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом. Другие лингвисты не считают концепт вариантом отражения значения и относят его к первичному культурному социопсихическому образованию в коллективном сознании, опредмеченному в той или иной языковой форме. Некую срединную позицию по этому вопросу занимают Вежбицкая А. и Степанов Ю.С. По Вежбицкой, концепт - это объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления человека о мире «Действительность» [Вежбицкая 1999: 54]; Степанов трактует концепт как основную ячейку культуры в ментальном мире человека, в котором, с одной стороны, заложено содержание понятия, а с другой - все то, что делает его фактом культуры - этимология, краткая история данного концепта, современные ассоциации, оценки, переживания [Степанов 2001:57]. Таким образом, содержание концепта многомерно и многопланово. Ю.С. Степанов предлагает различать три слоя, имеющиеся у каждого концепта: 1. основной актуальный признак, известный каждому носителю культуры и значимый для него; 2. дополнительный или несколько дополнительных пассивных признаков, актуальных для отдельных групп носителей культуры; 3. внутренняя форма концепта, не осознаваемая в повседневной жизни, но определяющая внешнюю, знаковую форму выражения концепта [Степанов 2001: 69].
Понятие времени
Время является неотъемлемым атрибутом существования всех предметов и процессов материального мира калмыков, важной составляющей жизни и сознания кочевого человека, той универсальной категорией бытия, которая всегда вызывала неизменный интерес, была предметом анализа для ученых разных областей знаний и до сих пор остается объектом научных исследований. Выявление национально-культурной специфики категории времени как одного из важнейших аспектов картины мира калмыцкого языка, является актуальным для калмыцкой лингвистики в целом.
Если обратится к словарям и толкованию самого слова «время», то можно увидеть, что это понятие связывается, прежде всего, с хронологией, измерительными процедурами (длительности, отрезка времени, момента), историей. Выделяются четыре основных значения слова «время»: 1. длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, форма бытия, измеряемая секундами, минутами, днями, годами, веками, как мера длительности всего совершающегося; 2. Какой-либо отрезок, промежуток в последовательной смене часов, дней, лет, столетий и т.п., в течение которого что-нибудь совершается или что-нибудь может быть совершено; 3. определенный, известный момент в последовательной смене часов, месяцев, лет и т.п.; 4. эпоха, период (в жизни человечества, какого-либо народа, государства, общества) [Философский словарь 1987]. Более подробно рассматривается понятие времени в словаре Д.Н. Ушакова, где, кроме вышеперечисленных значений, имеются и такие: 1. пора дня, года; 2. более или менее длительная совокупность дней, часов; 3. благоприятная пора, подходящий момент, удобный случай; 4. досуг, свободное время. Именно категория времени, наряду с категорией пространства, является определяющим параметром существования мира и основополагающим фактором человеческого эмпирического опыта. Человек не приходит в этот мир с врожденным пониманием и чувствованием времени, его течения и смены, человеческие временные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Размышляя о времени и длительности как его свойстве, Н.Н. Трубников замечает, что время как таковое и одно из отвлеченных свойств времени - длительность, измеряемая нами посредством часов, не есть одно и то же [Трубников 1987: 255].
В гуманитарных науках разработаны свои классификации и модели времени. Часто в работах при описании времени исторического, социального, индивидуального человеческого существования время выступает в двух качествах: время как элемент физического описания реальности, как одна из координат некоторой движущейся точки и время как определенного рода величина и мера человеческой жизни, социально-исторического бытия людей; время как параметр физического измерения длительности физических событий и время как общее условие человеческого бытия (его порядок и мера, реальная связь и последовательность).
Что касается языкового времени, то здесь описываются различные модели. Кто-то предлагает физико-математическую модель лингвистического времени как «совокупности способов выражения средствами языковой сущности физических и философских аспектов» [Дешериева 1975: 111-117]. Многие считают язык пространственной категорией, и лишь речь в ее линейном движении принадлежностью времени; Ю.Н. Караулов пишет о времени историческом (диахроническом, языковом) и актуальном (синтагматическом, речевом) [Скрелина 1993: 3-5]. Различают еще сакральное, или мифическое время и профанное или эмпирическое время.
Человеку архаического общества было присуще наивно-целостное понимание окружающего мира как неотъемлемой части вселенной, что, в свою очередь, определило и отношение к времени. Восприятие временного континуума древним сознанием обусловлено космическими циклами, так как человек ощущал себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами, которые определяли его жизнь и привели к понятию цикла. В основе летоисчисления и в целом временных представлений лежал природно-космогонический творческий акт и биокосмические ритмы, согласно которым строилась хозяйственная, семейная, трудовая и прочая жизнь человека.
Главенствующий смысл мифического времени в идее начального времени, или правремени. Идея первоначала как начала всего выступает как целостность, как качество, свойство события, характеристика предмета. В примитивном, мифологическом сознании категория времени не существует как чистая абстракция, так как само мышление людей на архаических стадиях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным. Их сознание охватывает мир одновременно в его синхронной и диахронной целостности, поэтому оно «вневременно»: событие раньше и событие сейчас в определенных условиях могут быть восприняты архаическим сознанием как явления одного плана, протекающие в одной временной длительности, и все виды времени - прошлое, настоящее, будущее -расположены как бы на одной плоскости, в известном смысле «одновременны» [Гуревич 1971:159-198].
Символом циклического времени стал круг (который не может быть точкой, в нем зафиксировано движение - вращение по кругу). Понятие вечности вытекает из замкнутости круга, отсутствия у него начала и конца. Для Платона время (круговое движение небесных тел) есть вечность. Время нескончаемо и в этом смысле подобно вечности, поэтому само время ведет человека к вечности. Представления о цикличности времени, о завершенности и повторяемости цикла характерно для всех народов мира - оно универсально. Необходимо заметить, что и сегодня чувство времени у человека порождается восприятием изменений в мире, а его основным источником является космическое время - смена времен дня, сезонов года и т.п., т.е. циклизм имеет место быть и в сознании современного человека.
Красный цвет - улан
Английский этнограф Тэрнер вообще считает триаду белый -черный - красный не только универсальной, но и, возможно, первичной [Тэрнер 1983]. По свидетельству Ф.Н. Шемякина, в чукотском языке подавляющее большинство терминов цвета имеет «предметное» происхождение, исключение составляют названия черного, белого и красного цвета: они являлись абстрактными изначально [Шемякин 1960]. Красный цвет символизирует счастье, силу, огонь, тепло. Поскольку красный цвет - цвет «сердца», то все его оттенки означают жизненную силу и вызывают глубокое уважение. В отличие от белого и черного красный цвет относится к хроматическим. Символические значения красного определяются «видом» крови: кровь животных, кровь убийства. Все «красные вещи» разделяются на две категории, в зависимости от того, приносят они добро или зло. Но, независимо от своей валентности, все «красные вещи» обладают силой, т.к. кровь - сила, без нее человек умирает. Сила - главное значение красного и этим объясняется его роль в качестве магического средства. Достаточно хорошо известно о наличии ассоциации красного цвета с кровью у многих народов в первобытную эпоху. С другой стороны, существует и другой отождествляемый с красным цветом природный элемент- огонь, связанный с теплом и защитой от опасностей. Наконец, существуют и менее распространенные локальные идентификации красного цвета, обусловленные спецификой жизнедеятельности и среды обитания, например, ассоциации красного с одной из пород красной рыбы у жителей островов и с местной красной землей, которая в окраске лица символизировала кровь. В сочетании с белым цветом красный составляет так называемую «жизнеутверждающую пару», символизирующую добрые силы, могущество, почет, власть и богатство. В паре с белым нивелируются отрицательные значения красного и, наоборот, сочетание красного и черного усиливает негативные стороны красного цвета, придает ему зловещий характер, и с точки зрения древней магии, символизирует злые силы.
Символические значения красного объясняются его связью в сознании древних с кровью, цвет одной из самых важных жидкостей человеческого организма. Причем, связь красного с кровью для первобытного сознания более существенна, чем с огнем. В калмыцком языке цветонаименование улан красный встречается часто, в сочетаниях, со следующими значениями: 1. красный, алый, румяный, например: улан бек - красные чернила; улан эд - красная материя; улан эрк - красное вино; улан зес - красная медь; 2. употребляется как определение некоторых предметов и явлений, напоминающих чем-либо красный цвет, красноту, румянец, но переводимых на русский язык по-разному, например: улан хол -пищевод {букв, красное горло); улан менгн - медные деньги, медяки; улан шавр- краснозем; улан чолун- камень красного цвета; улан хорха - дождевой червь; улан буріїсн - краснотал; улан Иол - спинная артерия, перен. жизнь; улан Ьолднь курх - задевать за живое, мучить, терзать; улан заїїсна турен- икра красной рыбы; уланзандн- красное сандаловое дерево; 3. в сочетании со словами, обозначающими людей, чаще детей или с названиями органов тела человека употребляется также в значении голый, например: улан hap- голые руки; собственные руки; улан Ьарарн бэрх - брать {букв, хватать) голыми руками [Калмыцко-русский словарь 1977: 530-531]. В малых жанрах устного народного творчества калмыцкого народа мы находим немалое количество наглядных примеров использования цветонаименования красный улан как в пословицах, поговорках, так и в загадках: Алтна вер улан мецгн шарлщ узгддг, сан кууна вер му кун сан болщ медгддг - поел. Возле золота медные [букв, красные) деньги кажутся желтыми, возле хорошего человека плохой человек кажется хорошим; Улан уутыг уудлщ эс болщ - загадка Из красного мешка все черпают и черпают, но он не пустеет {ухан- мысли); Улан тупл ясн хашад уята - загадка Красный теленок привязан к костяной ограде {келн- язык); Улан rophap хучад, уулдеер унтсн болщ - загадка Представил, что спит на горе, укрывшись красным шелком (нер- сон); Улан туплыгкеду долавчн, хагсхш - загадка Сколько бы ни лизал красного теленка, не сохнет {келн- язык); Уул деер улан тупл уята - загадка На горе привязан красный теленок {зала- кисточка на шапке); Улан торпна бээдлтэ, шикрин амтта - загадка На вид красный, как шелк, на вкус сладкий, как сахар {клубник - клубника) [Калмыцкие пословицы и загадки 1982]; Орчлцгд ор пурвн юн улан? Что в мире три красных? Суухнарна суурулан, Красны торока доброго молодца, Догшн нохан - шуднулан, Красны глаза злой собаки, Сен залу пин - панзп улан. Красен вид заходящего солнца. Фразеологизмы с цветонаименованием улан красный: Улан полдан эре торх - фраз, еле остаться в живых. Эре торад, емд улдх; Улан зандн цэ - фраз, крепкий ароматный чай. Агта, цуг тоотнь тевэд чансн, сэехн унрте це, щомба; Улан махмудтан курх - фраз, обнищать. Щ болтлан турх, муудан орх; Улан махч куукд - фраз, нищие дети. Угатян учрар хувц-хунр уга, елнбеэдгурд; Улан хоолан сунтл хээкрх - фраз. {букв, кричать, пока не растянется красное горло) кричать во все горло. Чафур орклад хээкрх; Улан хорха - фраз. {букв, красный червь (дождевой) очень жадный человек. Йир хармч кун. Улан чирэЬэрн узх - фраз, встретиться лицом к лицу. Эмд бийэрн харЬад, нудэрн узх.
Число три - Ьурвн
Число три символизирует собой целостность, тройственную природу мира, его разносторонность, триединство созидающих, разрушающих и сохраняющих сил природы - примиряющее и уравновешивающее их начало, счастливую гармонию, творческое совершенство и удачу. Числа начинаются единицей, заканчиваются десяткой, формируются тройкой. Эта «формирующая» роль числа три имеет и пространственную подоплеку, в числовой оси оно занимает центральное место. Одно дало начало двум, два дало начало трем, три дало начало всем числам. Число три - наиболее значимое, если не во всех, то во многих мифологических системах, идеальная модель любого динамического процесса, предполагающего возникновение, развитие и упадок, реализующаяся, в частности, в вертикальной структуре Вселенной [Топоров 1981: 79-80].
Три означает множественность, творческую силу, рост, движение вперед, преодолевающее двойственность, внешнее выражение, синтез. Три - первое число, которому присвоено слово «все». По словам Аристотеля, «триада есть число целого, ибо содержит начало, середину и конец». «Сила трех» универсальна и олицетворяет трехчастную природу мира, мыслимого как небо, земля и вода. Это человек: тело, душа и дух; а также рождение, жизнь и смерть; три фазы Луны. Триада -это характерный признак шаманских структур. Представления о верхнем, среднем и нижних мирах, о прошлом, настоящем и будущем времени - универсальные понятия в мифологии, а позднее - в фольклоре и эпосе [Жуковская 1988: 65]. Число три встречается в калмыцких пословицах и загадках, фразеологических оборотах, например: Ьартан hypBH мэнгнуга, Ьазаран хуцх ноха уга - {букв, в руках нет трех монет, во дворе нет лающей собаки). Ни кола, ни двора. Угатя бээдл. Ьолын Ьурвн щирмэхэ секх- Жить впроголодь. Мал уга болад, яду-хоосн бээх, гесэн тещэх хот-хол уга болад, туру-зуду узх [Фразеологический словарь калмыцкого языка 1990: 34]. Иурвн манщ пуян ээщ, Ьунзд гелн гесэн ээщ - загадка трое послушников-манджиков грели свои бедра, а гелюнг-запевала грел свой живот {тулїіин Ьурвн шиир болн хээсн - три ножки тагана и котел) [Калмыцкие пословицы и загадки 1982]. Число три играет большую роль и в том пласте калмыцкой культуры, который восходит к буддизму: это непосредственно представления и символы раннего буддизма. Сюда можно отнести Ьурвн эрднь - три сокровища - Будду, дхарму, сангху - символ и образ раннего буддизма, известный во всех странах буддийского мира, графически изображаемый в виде трех шаров или овалов, вписанных в круг, обрамленный снаружи языками пламени. В калмыцком фольклоре был широко распространен специфический жанр, называемый просто «триада или тройка» фурвнтс) - загадки - триады. Триада представляет собой поэтический, а порой сатирический афоризм, в котором заложена определенная информация, сгруппированная по какому-либо признаку (цветовому, нравственному, по внешнему сходству, по аналогии и т.д.) в трехчленную группу: Признаки, сгруппированные в триаде по аналогии: Что в мире три полных? гіурвн дуурн Берега рек весной полны, гюлын эрг хаврт дуурн, Казан щедрого полон, ЭглЬин эзнэ хээсн дуурн, Сирота муками полон. Энчнэ зовлндуурн. Три из того, что не бывает Иурвнуга У жадных и сварливых друзей Ховдг-хармч кун ур уга, не бывает, Залху кун байн болдгуга, У ленивых достатка не бывает, Сопу кун щирИл уга. Среди пьющих счастливых не бывает. Признаки, сгруппированные в триаде по нравственному признаку: Три из тех, в ком таится зло: Ьурвн дээсн Зла змея, когда проникает в дом, Герт орсн Moha дээсн, Зла родня, коль не прониклась Зев уга терл-садн дээсн, добром, Бух йовсн цар дээсн. Зол бывает бык, что стал волом. Три из того, что такое радость: Ьурвн байр Радость, когда Родина пребывает в Нутг тевкнун болхла - байр, мире, Орщ ирсн дээсигдархла - байр, Радость - это победа над Геедрсн олдхла - байр [Калмыцкие вторгнувшимся врагом, народные загадки 1993: 34-41]. Радость - это когда обретешь потерянное. Триады - это глубокие философские обобщения и выводы, которые выпукло запечатлены в языковой форме, в единицах фольклора дошедших до нас сквозь века. В них очень четко выделяются традиции народного миропонимания и мировидения народа, создавшего данный специфический жанр. Следует сказать, что все триады, имеющиеся в калмыцком фольклоре, в конце концов, сводятся к нравственному обучению, к признакам и явлениям общественной жизни, которые учат чему-то доброму, светлому, воспитывают поколения в определенной нравственной чистоте.
Также необходимо отметить, что жанр триад в основе своей строится на аналогии, на общности предметов и явлений. Триады, сгруппированные по цветовому признаку, приведены в главе о цветовой символике. Жанр триад еще раз убеждает нас в мысли, о том, что числовая символика пронизывает не только общественную, нравственную, бытовую жизнь калмыцкого народа, но и тесно перекликается с другими аспектами восприятия, мироощущения и образа мыслей многих поколений калмыков. Также в астрологических названиях калмыцкого языка наряду с созвездием Долан Бурхн - Большая Медведица, существует название для созвездия Орион - Иурвн Марл{букв. Три марала). В калмыцкой сказке Иурвн му «Три плохих» [Калмыцкие сказки 1979: 10-11], также находит отражение сакральное значение числа три, как некоего единства, совокупности определенных качеств. Хан отправляет своего слугу и советника по своему ханству на поиски трех самых плохих вещей в его понимании. Найти самого плохого человека, самую плохую пищу и самую плохую траву в его владениях (юмна hypBH муупинь олад авч иртн: тавн хоцгин дунд куунэ му евснэ му хотын му hype). На что через пять условленных дней слуга приводит самого грязного, черного от засохшей грязи, самого бедного человека, который жил в черной, прокопченной и просаленной кибитке, отца пятерых детей (xahpxa хар щолмта, халаста хар бушмудтэ, чирэнь нарнд шатад, Ьартнь ээрсн урЬад бээсн кун сэнщ); твердую, засохшую лепешку, изготовленную из темной муки (хар Ьуйрас хатсн хар тоЬш болИулщавад хавтхлчкна); и пучок желтой, высохшей травы, которую он нашел по дороге (хотнас Ьарад теегин евсн дундас умкэ бор шарлщ таслщ авад цаїїан альчуртан ораЬад дурчкнэ).
