Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Интенциональный концепт как единица исследования 18
1.1 Прагматические аспекты изучения языка 18
1.2 Понятие об интенциональном концепте 26
1.3 Речевая ситуация и ее компоненты 30
1.3.1 Внешние компоненты речевой ситуации 30
1.3.2 Внутренние компоненты речевой ситуации 35
Выводы 37
Глава 2 Интенциональные концепты «согласие» - «несогласие» в татарском, русском и английском языках 38
2.1 Интенциональный концепт «согласие»: понятийная составляющая 38
2.1.1 Место согласия в контексте коммуникации 41
2.1.2 Интенциональные смыслы согласия и способы их вербализации 46
2.2 Интенциональный концепт «несогласие»: понятийная составляющая 75
2.2.1 Место интенционального концепта «несогласие» в контексте коммуникации 78
2.2.2 Собственно несогласие как субконцепт интенционального концепта «несогласие» 84
2.2.2.1 Интенциональные смыслы несогласия и способы их вербализации 85
2.2.3 Возражение как субконцепт интенционального концепта «несогласие» 107
2.2.4 Отказ как субконцепт интенционального концепта «несогласие» 114
2.3 Интенциональные концепты «согласие» - «несогласие» в татарском, русском и английском языках: образная составляющая 127
2.3.1 Образная составляющая концепта «согласие» 127
2.3.2 Образная составляющая концепта «несогласие» 134
2.4 «Согласие - несогласие» в татарском, русском и английском языках: ценностная составляющая 143
2.4.1 Ценностная составляющая интенционального концепта «согласие» 143
2.4.2 Ценностный компонент концепта «несогласие» 146
Выводы 149
Заключение 151
Список использованных источников 158
Список источников фактического материала 171
Приложение А 172
- Прагматические аспекты изучения языка
- Интенциональные смыслы согласия и способы их вербализации
- Интенциональные смыслы несогласия и способы их вербализации
- Образная составляющая концепта «несогласие»
Введение к работе
Конец двадцатого – начало двадцать первого столетия в лингвистике отмечены доминированием в качестве основополагающего положения о том, что изучение языка может считаться адекватным лишь при описании его функционирования в процессе коммуникации. Лингвистическая прагматика, складывающаяся на базе изучения отдельных высказываний и соотносимых с ними речевых актов (РА), с 80-х годов активно вовлекает в орбиту своих интересов диалогические произведения. В диалоге высказывание обретает зримые, конкретные формы и каузирует вполне определенные результаты. На это обстоятельство обращает внимание Н.А. Комина: «Именно в диалогической речи можно наблюдать непосредственную связь коммуникативного намерения говорящего и результата его речетворческого процесса».
В реферируемой работе исследуются интенциональные концепты (ИК) «согласие» и «несогласие» в татарском, русском и английском языках.
Выбор названных ИК обусловлен несколькими причинами экстралингвистического и собственно лингвистического характера.
Во-первых, ИК «согласие» и «несогласие» имеют высокую частотность реализации в речевой коммуникации, во-вторых, это свидетельствует о том, что они занимают значительное место в речевом общении, причем не ограниченное какими-то коммуникативными стилями и другими условиями: они частотны и в повседневных бытовых разговорах в семье, между приятелями, на улице, в официальной обстановке, на работе, в транспорте и проч.
В-третьих, несмотря на то, что значительная роль, которую они играют в речевом общении во всех языках, заставила обратиться к их описанию в методических целях в различных практических руководствах, грамматиках, словарях по изучению языков как иностранных, РА согласия/ несогласия недостаточно осмыслены в науке с метатеоретической точки зрения, не до конца прояснена их интенциональная природа, коммуникативные признаки, роль в межличностном общении.
В-четвертых, теоретическое изучение ИК «согласие» и «несогласие» позволит до конца уяснить их роль в гармонизации и дисгармонизации межличностной коммуникации и реализации принципа кооперации.
В-пятых, указанные концепты объединены общностью модальной природы, поскольку высказывания, в которых они реализуются, относятся к ассертивному типу модальности.
Актуальность. Диссертационная работа посвящена сопоставительному изучению ИК «согласие» и «несогласие» в татарском, русском и английском языках с позиций современной прагмалингвистической теории. Исследование ИК согласия и несогласия является необходимым и актуальным в связи с активным развитием коммуникативной лингвистики. Более того, согласие и несогласие являются частотными РА диалогического дискурса. В современной лингвистике имеется ряд работ, рассматривающих эти коммуникативные явления в чисто практических и методических аспектах (способы и средства выражения согласия и несогласия). Однако, на наш взгляд, согласие и несогласие недостаточно изучено в теоретико-сопоставительном плане. Системное контрастивное изучение ИК позволит выявить прагматические особенности в татарском, русском и английском языках.
Научная новизна работы состоит в теоретической разработке понятия «интенциональный концепт», который был введен с целью выявления и представления интенциональных смыслов согласия и несогласия в речевой коммуникации. Впервые осуществляется сопоставительный анализ ИК согласия и несогласия в трех языках различной морфологической структуры и происхождения, их места в разных речевых культурах, роли в гармонизации/дисгармонизации межличностной коммуникации на татарском, русском и английском языках.
Объектом данного исследования являются высказывания, выражающие согласие, несогласие в татарском, русском и английском языках.
Предмет исследования – интенциональные смыслы согласия и несогласия в перечисленных языках.
Целью данной диссертационной работы является исследование ИК «согласие» и «несогласие» в татарском, русском и английском языках.
Для достижения данной цели ставятся следующие исследовательские задачи:
-
разработать понятие ИК, определить его структуру;
-
определить понятийную составляющую ИК согласия и несогласия, выявить интенциональные смыслы согласия, несогласия и их характеристики;
-
сопоставить образную составляющую ИК согласия и несогласия в татарском, русском и английском языках;
-
выявить национально-культурное своеобразие ценностной составляющей ИК согласия и несогласия в татарском, русском и английском языках.
В ходе исследования использовались следующие лингвистические методы, которые были определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами:
-
сравнительно-сопоставительный анализ, используемый для выявления понятийной, образной и ценностной составляющих ИК согласия и несогласия;
-
дискурсивный анализ, применяемый при изучении отдельных РА в широком контексте (т.е. во взаимодействии с другими РА и различными условиями коммуникации), позволяющий определить взаимозависимость реплик-стимулов с репликами-реакциями и тип интенционального смысла согласия и несогласия;
-
описательный метод, используемый для характеристики и оценки языковых фактов в синхронном плане, для описания коммуникативной ситуации, прагматических факторов, оказывающих влияние на осуществление РА согласия, несогласия, возражения, отказа;
-
дистрибутивный метод, применяемый при анализе языковых средств выражения исследуемых интенций в окружении, в котором тот или иной способ выражения согласия, несогласия, возражения, отказа встречается в предложении.
Фактический материал исследования был извлечен из художественных произведений XX-XXI вв. татарских авторов (Ф.мирхан, Г. Кутуй, Г. Ибраимов, .Еники); русских авторов (М.А. Булгаков, И.А. Ильф, Е.П. Петров, В.М. Шукшин, А.Б. Маринина); английских авторов (А. Christie, P. Wodehouse , E. Seagal, L. Kleypas), представленных в оригинале, и составил около 2700 единиц. Единицей исследования выступали высказывания, содержащие интенции согласия, несогласия/ возражения, отказа.
Практическая ценность данного исследования состоит в том, что материалы и результаты работы могут быть использованы преподавателями в ходе разработки курсов общего языкознания, теории речевого общения, теории диалогического дискурса, теории речевого воздействия, спецкурсов по речевому общению, речевому этикету, а также в процессе обучения успешному общению на татарском, русском и английском языках в целях снятия возможной интерференции при формировании коммуникативной компетенции.
Теоретическая ценность данной работы заключается в разработке и введении в научный оборот теоретического понятия «ИК», примененного в сопоставительном плане. Также настоящее диссертационное исследование вносит определенный вклад в развитие лингвистики в плане изучения прагматики высказываний, выражающих согласие, несогласие, возражение, отказ.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
ИК – это содержательная сущность, включающая в себя в качестве смыслового ядра интенцию говорящего. Интенция лежит в основе РА и воплощается в интенциональном смысле. Интенциональные смыслы согласия и несогласия имеют многочисленные оттенки данного коммуникативного явления, репрезентируемые в различных подтипах речевых актов. ИК как разновидность концепта состоит из понятийного, образного, ценностного компонентов.
-
В понятийный компонент концепта «согласие» входит позитивная реакция – принятие мнения либо позиции собеседника, оказание ему поддержки. Понятийная сущность концепта «несогласие» представляет собой негативную реакцию – неприятие мнения или позиции собеседника, отсутствие сходства в позициях коммуникантов. Денотативно-понятийное содержание ИК «согласие» – «несогласие» совпадает во всех трех исследуемых языках.
-
Анализ образной составляющей ИК показал, что представление о согласии в татарском языке тесно связано с эмоциональным состоянием человека – чувством довольства, удовлетворения, которое приносит согласие; в русском языке оно ассоциируется с созвучием голосов - «со-голосием; в английском языке согласие, прежде всего, отражает положительное отношение одного человека к другому; согласиться значит быть любезным и милостивым. Несогласие, соответственно, представляется как недовольство, неудовлетворенность (в татарском языке), либо как диссонанс голосов (в русском), либо как негативное отношение к другому человеку – нелюбезное, немилостивое (в английском).
-
Ценностная составляющая согласия во всех трех исследуемых языках сходна и передает высокую ценность понятия согласия в аксиологической иерархии татарского, русского и английского народов, которая обусловливается его гармонизирующей функцией в речевом общении, кооперативной позицией участников коммуникации. Понятие несогласия выступает, соответственно, антиценностью, поскольку несет дисгармонизирующую функцию и отражает некооперативную позицию участников коммуникации. Тем не менее, в ценностных картинах мира носителей татарского, русского и английского языков понятия согласия и несогласия амбивалентны.
Методологической базой исследования послужили идеи и концепции, изложенные в работах лингвистов отечественной и зарубежных школ. В их список включены труды Л. Витгенштейна, Д. Вундерлиха, Дж. Остина, Дж. Серля, П. Стросона, Г.П. Грайса, Н.Д. Арутюновой, Т.Г. Винокура, В.В. Дементьева, С.Г. Воркачева, Ю.С. Степанова, С.А. Аскольдова, М.Я. Гловинской, Н.И. Формановской, Н.А. Коминой, З.К. Темиргазиной, М.В. Баделиной и др.
Апробация. Результаты исследования отражены в 18 публикациях, в том числе 3 - в журналах, рекомендованных ВАК РФ; 5 - в журналах, рекомендованных Комитетом по контролю в сфере образования и науки Республики Казахстан. Основные положения диссертационного исследования были апробированы в форме тезисов и докладов на 7 конференциях международного уровня (Павлодар (2007, 2008, 2010), Екатеринбург (2010), Тюмень (2010), Прага (2010), Тамбов (2012)).
Структура работы. Данная диссертационная работа имеет следующие структурные части: введение, два раздела, заключение, список использованных источников, состоящий из 171 наименования и приложение. В целом работа представлена на 172 страницах текста.
Прагматические аспекты изучения языка
В 60-70 годы XX в. лингвисты Оксфордской школы обратили свое внимание на изучение естественного человеческого языка в условиях его функционирования. Современная научная парадигма, характеризующаяся повышенным вниманием к человеку как субъекту (антропоцентрическая парадигма), привела к смене понимания отношений «речь - язык». Если в структуралистской парадигме речь рассматривали как вторичную систему по отношению к языку, то в настоящее время приоритет речи над языком является очевидным и основополагающим для таких лингвистических наук, как прагматика, теория РА и проч. [Темиргазина 2002].
Выделение и формирование прагматики в качестве области лингвистических исследований началось в 60-х - начале 70-х гг. под влиянием логико-философской теории РА Дж. Остина, Дж. Сёрля и других, которая возникла в русле аналитической философии. Аналитическую философию языка, разработанную Л. Витгенштейном, также называют лингвистической философией (или философией «обыденного языка»). Теоретические основы лингвистической философии изложены в посмертно опубликованных «Философских исследованиях» Л. Витгенштейна [Витгенштейн 1985]. Характерной чертой данного направления являлся интерес к языку, попытка ответить на вопрос о том, что есть язык, какова его связь с объектами мира, что представляет собой значение слова [Кобозева 1986:27].
Лингвистическая философия выдвигает на первый план не столько когнитивную (связанную с мышлением), сколько инструментальную (связанную с действием и воздействием) функцию языка. Её объектом предстает язык в действии. Изучая обыденную речь в действии и как действие, лингвистическая философия включила в круг своих интересов динамический аспект речи: пропозициональные отношения (установки), их взаимодействие с пропозицией, ситуативные условия и цели коммуникации. Исследовательские интересы переместились в область прагматики.
Основы теории РА были заложены английским философом, одним из крупнейших представителей Оксфордской школы Дж. Остином. Он писал: «Сказать что-либо значит совершить некоторый поступок» [Остин 1986:12]. Другие сторонники этой школы - Дж. Серль, Г. Грайс вместе с Дж. Остином пришли к выводу, что слово есть действие, дело для любого использующего язык человека, а не только дело, работа и профессия для писателей и поэтов, которых называют мастерами слова (общепринятая точка зрения).
Для определения места теории РА в лингвистике будет целесообразным вкратце изложить основные этапы развития данного направления. Уже Л. Витгенштейн сформулировал главный тезис лингвистической прагматики, указав на сходства и различия между различными типами предложений и различными применениями, установив тем самым взгляд на говорение как части какой-либо деятельности и показав наличие закономерностей не только в системе языка, но и в употреблении слов в предложении. Дж. Остин исследовал перформативные выражения, т.е. выражения, с помощью которых действия не только называются и описываются, но в то же время и совершаются. Он выделил три компонента высказывания: локутивный, иллокутивный и перлокутивный акты. Дж. Остина волновал вопрос, существуют ли определенные правила для этих актов, и если да, то какие. Он полагал, что в сфере локутивных актов действуют грамматические правила, а иллокутивные акты в отличие от перлокутивных являются условными и могут быть эксплицированы перформативной формулой. Таким образом, наличие перформативной формулы становится критерием для различения иллокутивного и перлокутивного актов, и иллокуция непосредственно выводится из локуции. Дж. Серль пошел дальше и иселедовал правила, лежащие в основе иллокутивных актов, и выдвинул положение о том, что последние представляют собой не употребление тех или иных слов, а определенные речевые действия. Для него иллокутивные акты - это формы деятельности, подчиняющиеся определенным правилам и не сводимые к грамматическим правилам, а теория языка есть часть теории деятельности, т.к. говорение есть форма поведения, управляемая правилами. От современного уровня развития теории РА взгляды Дж. Серля отстают в двух отношениях. Он еще не предполагает, что между локутивными и иллокутивными актами существует однозначное соответствие; кроме того, он включает РА в общественную и трудовую деятельность, тем самым, абсолютизируя их. Именно по этим двум вопросам, теория РА подвергалась критике со стороны марксистского языкознания.
Д. Вундерлих вел активную дискуссию по проблемам теории РА и значительно ее продвинул. Критикуя односторонность структурализма и позитивизма в языкознании, он различал два уровня правил языка, в основе которых лежат грамматическая языковая (связь между звуковой формой и значением в системе языка) и коммуникативная (связь между РА и языковым выражением) виды компетенций [Wunderlich 1980]. Соглашаясь с Д. Вундерлихом, что с одним и тем же предложением могут быть связаны различные РА, например, вопросительное предложение может быть связано не только с вопросом, но и с упреком или побуждением, то эта проблема становится центральной и идет дальше взглядов Дж. Остина и Дж.Серля. Отсутствие изоморфизма между формой высказывания и типом РА мотивируется тем, что не все РА выражаются эксплицитно (перформативными глаголами, частицами и др.). На начальной ступени своего развития языкознание, ориентированное на коммуникацию, исходило из однозначного соответствия между локуцией и иллокуцией, т.е. между формой высказывания и РА. Тезис о прямом соответствии между внутрисистемными языковыми и коммуникативными свойствами уступил место пониманию многоступенчатого характера связи между ними, что знаменует новую ступень в развитии лингвистики [Хельбиг 1987].
Идеи оксфордских ученых определили возникновение такого лингвистического направления, как прагматика, «которая изучает условия использования языка коммуникантами в актах речевого общения» [Темиргазина 2002:54]. Термин «прагматика», введенный в научный оборот Ч. Моррисом, есть название одного из разделов семиотики, которую он делил на семантику, изучающую отношение знаков к объектам, синтактику - раздел о межзнаковых отношениях и прагматику, исследующую отношение к знакам говорящих.
Моррисовское трехчастное деление было воспринято Р. Карнапом, что способствовало его дальнейшей популяризации в философии. Р.Карнап добавил к моррисовской трихотомии еще одно разграничение, предложив разделять «чистое» (или формальное) и «описательное» (или эмпирическое) исследование. «Чистое» исследование связано с построением искусственных знаковых систем, а «описательное» - с эмпирическим изучением реальных, т.е. «исторических данных «естественных» языков». Для Р. Карнапа существовали «чистая семантика» и «чистый синтаксис», с одной стороны, и «прагматика», к которой он был склонен относить все эмпирические исследования, - с другой. Так, он говорил о прагматике и семантике как «о двух фундаментально различных формах анализа значений выражений»; первая форма, т.е. прагматика, относится к «эмпирическому исследованию исторически данных естественных языков», а вторая, т.е. семантика, - «к изучению языковых систем задаваемых с помощью их правил». Что касается описательной семантики, то она «может рассматриваться как часть прагматики» [Карнап 1959:334]. Позднее было выдвинуто предложение распространить разграничение между «чистым» и «описательным» подходами также и на прагматику. В дальнейшем в рамках формальной логики и философии были приняты попытки построения «чистой», или как называют «формальной прагматики» [Montague 1970].
В настоящее время значительные усилия затрачиваются на выработку договорённости относительно границ между семантикой и прагматикой. Тем не менее, единого споеоба разграничения этих двух областей пока не существует.
По Д. Вундерлиху, сфера исследования семантики - буквальное значение, то есть способы смысловой интерпретации предложений и их фрагментов в нейтральном контексте. Прагматика же занимается интерпретацией предложения или высказывания в обогащенном контексте, который включает в себя предшествующий связный текст, убеждения и ожидания участников коммуникации, их взаимоотношения, взаимные обязательства, совокупность имеющихся знаний и т.п. [Wunderlich 1980:304]
Н.П. Сусов, рассматривая вопрос о соотношении семантики, синтаксиса и прагматики, соглашается с мнением многих лингвистов, что они находятся в иерархических отношениях: «синтаксис обусловлен семантикой, семантика -прагматикой, и все три аспекта подчинены в их взаимозависимости структуре текста, ситуации, то есть предлагают примат прагматики» [Сусов 1984:12].
Дж. Катц и Т. Фодор полагают, что прагматика должна заниматься расшифровкой высказывания с помощью контекста. Являясь представителями семантического направления, Дж. Катц и Т. Фодор в своих работах отводят прагматике подчиненную роль, а ведущая отдается семантике [Katz, Fodor 1963].
Интенциональные смыслы согласия и способы их вербализации
ИК согласия обладает разнообразными коммуникативными смыслами. Для определения того или иного коммуникативно-ориентированного смысла необходимо обратиться не только к РС, но и РР, языковым средствам выражения, коммуникативной ситуации в целом.
В ходе нашего исследования нами были выделены следующие смыслы согласия: согласие-подтверждение, согласие-одобрение, согласие-разрешение, согласие-подчинение, согласие-обещание, согласие-договор, частичное согласие, согласие-подхват, неуверенное согласие, пассивное согласие, согласие-уступка, вежливое согласие, ложное согласие.
Рассмотрим каждое из этих значений ИК согласия более подробно.
Согласие-подтверждение представляет собой такой тип согласия, при котором говорящий, признавая истинность суждений собеседника, выражает одинаковую с ним позицию и подтверждает пропозицию PC. В качестве PC выступают РА сообщения, РА предположения (часто косвенный). Подтверждение - это наиболее распространенное коммуникативное значение согласия, которое возникает в самых различных коммуникативных ситуациях. Оно встречается при общении лиц, имеющих симметричные или асимметричные отношения (с точки зрения пола, возраста, уровня образованности, статуса, занимаемых положений), в официальной, неофициальной или нейтральной обстановке общения. Время и место протекания разговора также не оказывает влияние на совершение РА согласия-подтверждения. Мы осмелились бы назвать это коммуникативное значение согласия самым прагматически нейтральным. Однако, эти прагмафакторы влияют на выбор языковых средств.
Модель РА согласия-подтверждения полностью совпадает с компонентами семантической структуры глагола соглашаться 1, выдвинутыми М.Я. Гловинской.
(1) У сказал, что считает, что Р;
(2) X допускает, что У-а или аудиторию интересует его мнение о Р;
(3) X говорит, что, как и У, он считает, что Р;
(4) X говорит это, чтобы У или аудитория знали, что он считает так же, как У, и тем самым оказывает У-у поддержку [Гловинская 1993:205].
«Где же спрятаны (деньги)?»
«Утеткимоей, Порохоениковой, на Пречистенке...»
«А! Это... постойте.... Это у Клавдии Ильиничны, что ли?»
«Да» (М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»)
Оценивая предположение собеседника истинно, говорящий подтверждает его. Разговор протекает в неофициальной обстановке о чем свидетельствуют языковые средства, используемые коммуникантами: существительное тетка, междометие а, глагол постойте, вопросительная частица что ли. Вопросительная частица что ли в PC выражает косвенное побуждение к согласию. Согласие-подтверждение выражается - коммуникативом да, синтаксически нечленимым предложением, нисходящей интонацией. Синтаксически нечленимые предложения передают модальное значение согласия, впрочем и несогласия тоже. «Они не содержат указания на то, с чем именно соглашается или не соглашается субъект. Конструкции нечленимых предложений и входящие в их структуру устойчивые словосочетания, (имеющие постоянный лексический состав, установленный порядок расположения компонентов) вкупе с интонацией и контекстом отражают модальность и эмоциональность» [Свиридова 1997:145]. Нечленимые предложения со значением согласия-несогласия состоят из частиц, модальных слов и сочетаний, междометий и других выразительных лексических элементов, которые утратили свои первичные функции.
Как правило, в неофициальной обстановке общения говорящим используются краткие нераспространенные ответы, разговорная и просторечная лексика, специальные фразеологизированные выражения, средства усиления согласия (междометия, частицы).
«...господин Отори Митио отстегивает почти девяносто процентов своих гонораров тем, чьими усилиями создаются его произведения в пристойном литературном виде. То есть издательству «Шерхан» и человеку, переводившему книги с русского языка еще на какой-нибудь».
«На бред похоже», - с сомнением покачал головой Коротков.
«Ага», - с готовностью согласилась Настя. «Очень похоже» (А.Б. Маринина «Стилист»)
Согласие-подтверждение выражается утвердительной частицей ага, (уместно при общении коллег-приятелей), частичным повтором реплики собеседника. Краткие фразы, неполные предложения, используемые участниками диалога, характеризуют ситуацию общения: разговор двух коллег имеет место в их рабочем кабинете без присутствия третьих лиц.
"It can t be!”
"It is ”. Miss Leonard s eyes had closed and she spoke in a muffled voice. “Are you sure? Mm-mm. ”
“By gad!” (P. Wodehouse “Uneasy Money”)
[«Этого не может быть!»]
[«Может».]
[Закрыв глаза, мисс Леонард говорила приглушенным голосом. «Ты уверен?»]
[«Богом клянусь».]
В ситуациях, когда коммуникация протекает между малознакомыми людьми или людьми разных положений использование краткого ответа (типа да, yes) не всегда звучит вежливо. Обычно в распространенной РР используется полный или частичный повтор PC с необходимыми местоименными и синтаксическими заменами, как в следующем примере. Как средство выражения согласия и несогласия в диалоге повтор рассматривался российским лингвистом Т.М. Свиридовой. Повтор, выражающий модальное значение согласия-несогласия, является одним из средств экспрессивного синтаксиса. В диалогической речи повтор не может рассматриваться как явление речевой избыточности, поскольку подобное оформление высказывания принадлежит другому лицу, которое создает новую конструкцию. Особенность употребления повторов в диалогической речи заключается в тесной связанности контекстно-грамматических, акцентно-интонационных и коммуникативно-прагматических явлений. Как пишет российский лингвист Т.М. Свиридова: «Реплики-повторы представляют собой один из эффективных и продуктивных способов оформления согласия-несогласия. Реплики с повторами обладают большими экспрессивными возможностями: они способствуют созданию условий для проявления разнообразных эмоций и их оттенков. Повтор в репликах-реакциях выполняет эмфатическую и интенсификационную функции» [Свиридова 1997:144]. о характере общения и типе отношений между коммуникантами сигнализируют соответствующие обращения в виде называния статуса, титула, социальной роли собеседника (мама, товарищ, господин, доктор, madam. Sir и др.), или называния его фамилии, имени (и) отчества (Алечка, Василий Петрович, Adam и др.). При непринужденной беседе используются имена собственные (иногда в уменьшительно-ласкательной форме в русском языке), ласкательные слова (типа солнышко, дорогая, sweetie, darling, honey). В официальной ситуации используются обращения в виде называния фамилии и имени (во всех исследуемых языках), имени и отчества (только в русском, татарском языках), социальной роли собеседника (во всех исследуемых языках).
Особенно часто используются обращения в татарском языке. Татарская система обращений очень разнообразна. К имени лица может прибавляться термины родства с учетом возраста (старшинства) и пола. Например, абый, абзый, агай, ага «старший брат», «дядя», ana, апай, тэтэй, абыстай, аптый; «старшая сестра», бабай; ата «дедушка», $би; эже, ana «бабушка», жицги; женге «старшая сноха», ханым «ханум», «дама», туташ «барышня», «девушка» и т.д.
При обращении к незнакомому человеку татары также могут употреблять термины родства, что создает теплые взаимоотношения между коммуникантами, сокращает коммуникативную дистанцию. В русском и английском языках формы родства характеризуются значительно меньшим разнообразием и распространенностью и используются только в неофициальной сфере общения.
Интенциональные смыслы несогласия и способы их вербализации
Субконцепт «собственно несогласие» включает в себя следующие коммуникативные смыслы: собственно несогласие, несогласие-неодобрение, несогласие-недопущение, несогласие-опровержение, несогласие-оспаривание. несогласие-возмущение, несогласие-недоумение, отвергающее несогласие, частичное несогласие, несогласие-уточнение. Рассмотрим каждое из них в отдельности и попытаемся определить специфические семантические компоненты этих интенциональных смыслов, уникальные особенности речевой ситуации в которых они встречаются.
Собственно несогласие - это такой коммуникативный ход, при котором говорящий не поддерживает позицию собеседника, признает его суждение неверным. В качестве стимула могут использоваться РА сообщения, предположения. Имея противоположную точку зрения, располагая определенными знаниями и сведениями, говорящий выражает свое несогласие. Постпозитивные высказывания, которые дают объяснение чему-то, представляют иную точку зрения, корректируют высказывание собеседника, могут быть или не быть при этом РА собственно несогласия.
Модель собственно несогласия совпадает с семантическими компонентами перформатива не соглашаться, выделенными М.Я. Гловинской;
(1) У сказал, что считает, что Р;
(2) X допускает, что У-а или аудиторию интересует его мнение о Р;
(3) X говорит, что, в отличие от У-а, не считает, что Р;
(4) X говорит это, чтобы У или аудитория знали, что он считает иначе, чем У [Гловинская 1993:205].
Это коммуникативное значение является весьма распространенным значением несогласий. Более того, оно прагматически нейтрально, т.е. используется в самых разнообразных коммуникативных ситуациях: при официальной и неофициальной обстановке общения, при деловом, приятельском, дружеском типе отношений, при иерархических и неиерархических взаимоотношениях коммуникантов, в любое время и в любом месте. Собственно несогласие может быть категоричным и менее категоричным, что зависит от PC, настроения коммуникантов, их отношения друг к другу и прочего.
“Perhaps the doctor s in it too, ” suggested Tuppence.
Julius shook his head. “I don t think so. ” (A.Christie “Secret Adversary”)
[«Возможно, доктор тоже в этом замешан», - предложила Таппенс]
[Джулиус отрицательно покачал головой. «Я так не думаю».]
Между коммуникантами как деловые, так и дружеские отношения. Выражение I don t think so является этикетным выражением и используется для смягчения категорического несогласия. Реплика несогласия произносится, как нам кажется, нисходяще-восходящий тоном. Как пишет М.А. Сергиенко, исследовавшая мелодическое выражение эмоционально-экспрессивной стороны высказывания в английском языке, «нисходяще-восходящий тон имплицирует...несогласие (в мягкой, вежливой форме)» [Сергиенко 2009]. Языковое выражение несогласия дублируется неязыковым способом - жестом отрицательного качания головой.
Часто высказывание несогласия может иметь несколько отрицаний. Так, русский и татарский языки можно отнести к полинегативным языкам [Ханова 2010].
«Алечка, сезгэ салкын-мы?»
«Юк, салкын тугел» (Ф. Эмирхан «Кадерле минутлар»).
[«Алечка, тебе холодно?]
[«Нет, не холодно».]
Двойное отрицание представлено отрицательным коммуникативом юк (нет) и модальной отрицательной частицей тугел (не).
Несогласие не всегда выражается языковыми средствами, содержащими в своей семантике отрицательный компонент. Иногда используется нейтральная лексика, либо слова положительной и отрицательной семантики вместе. Для правильной интерпретации приходится обращаться к более широкому контексту и интонации высказывания.
«Эк тебя заклинило. Переживаешь? Неприятности, что ли?»
«Да нет, все в порядке». (А.Б. Маринина «Стилист»)
В данном случае несогласие выражается при помощи да нет, произносимого, как мы полагаем, высоким нисходящим тоном. Эта мелодика передает определенное нетерпение говорящего [Сергиенко 2009]. Постпозитивное высказывание противоположное пропозиции PC произносится низким нисходящим тоном. Он придает высказыванию завершенность, сдержанность, холодность. В русской разговорной речи выражение да нет употребляется в ситуациях несогласия со сниженной категоричностью. Помимо несогласия эта конструкция обычно имеет и некоторую эмоциональную окраску: передает нетерпение, раздражение и даже возмущение говорящего.
You can do it far better than me”.
“I don t agree” (L. Kleypas “Dreaming of You”).
[«Ты можешь сделать это лучше меня».]
[«Я не согласна».]
Непринужденная беседа протекает между двумя близкими людьми, испытывающими друг к другу нежные чувства. Говорящий изъясняется достаточно прямо и ясно, т.е. выражает свою противоположную точку зрения незавуалированным способом. Перформативный глагол является самым экспрессивным показателем иллокутивной функции. Собственно несогласие выражается глаголом agree в отрицательной форме, низким нисходящим тоном, передающим категоричное несогласие.
Несогласие-опровержение - есть тип несогласия, в котором говорящий, считая утверждение собеседника ложным, аргументирует и указывает на то, что пропозиция собеседника неправильна и, следовательно, ложна. Смысловую формулу глагола «опровергать» можно представить так: лицо, выражающее несогласие с другим лицом, доказывает ложность пропозиции, приводя факты. При опровержении всегда акцентируется объект опровержения - слухи, теория, обвинение [Андреева 2008]. Этот интенциональный смысл является высоко категоричным. Как правило, говорящий может опровергать утверждение собеседника, являясь абсолютно уверенным в заблуждении коммуниканта. Опровержение предполагает не простое указание на ошибочность сообщения или предположения первого говорящего, но и представление правильного с точки зрения второго говорящего утверждения, приведение доводов и аргументов, позволяющих изменить точку зрения первого коммуниканта. Целью опровержения является аргументация за то, что Р неправильно и , следовательно, ложно.
Модель несогласия со значением опровержения можно представить так:
(1) У сказал, что Р;
(2) X считает, что Р неверно;
(3) X говорит, что Р неверно;
(4) X говорит это, потому что хочет, чтобы У знал, что является неверным;
(5) X говорит У-у о фактах или приводит умозаключения, которые, по его мнению, заставят У-а считать так, как считает X;
(6) X говорит это, потому что хочет, чтобы У считал так, как считает X.
Некоторые выражения и союзы противительного значения используются для опровержения чего-то. После них обычно представляется мнение или утверждение противоположного значения.
“And there is а certain man, a man whose real name is unknown to us, who is working in the dark for his own ends. Who is he? We do not know. He is always spoken of by the unassuming title of Mr. Brown. But one thing is certain, he is the master criminal of this age. He controls a marvelous organization. Most of the Peace propaganda during the war was originated and financed by him. His spies are everywhere.”
"A naturalized German? ” asked Tommy. "On the contrary, I have every reason to believe he is an Englishman ”. (A. Christie “Secret Adversary”). [«Есть один мужчина, имя которого неизвестно, он работает по ночам. Кто он? Мы не знаем. О нем всегда говорят, скромно называя его господином Брауном. Но одно известно точно - в настоящее время он является специалистом криминального мира. Он руководит невероятной организацией. Во время войны большая часть мирной пропаганды была им создана и финансирована. Его шпионы везде».]
Образная составляющая концепта «несогласие»
Известно, образную составляющую концепта представляют этимологические данные, фразеологизмы, идиомы, пословицы и поговорки. В нашем исследовании мы обратимся ко всем вышеперечисленным источникам информации.
Этимологические данные по русским словам несогласие, не соглашаться отсутствуют в связи с этим, мы сочли возможным, истолковать несогласие как «согласие со знаком минус». Несогласие - есть отсутствие согласия, отсутствие общих точек зрения, взаимопонимания между коммуникантами.
Согласно английскому этимологическому он-лайн словарю disagree происходит от отрицательного префикса dis- (отсутствие чего-то) и глагола agree (соглашаться). Означает «отказаться принять» (позицию собеседника) .
Возражать происходит от разить, ражу, укр. разити, словен. rziti, rzim "царапать", чеш. raziti "бить", слвц. razitD, польск. razi "ранить". Разить связано с раз, резать. Ср. алб. rrah "бью, разбиваю" (из rradh), гег. rraj - то же, алб. rras "сжимаю, наступаю", аор. rash от bie "бью, колочу" [Фасмер 1974]. Таким образом, собрав все значения в один ряд, получаем царапать, бить, ранить и др., что в переносном значении означает противиться, причинять неудобства и даже боль (душевную). Действительно, при возражении коммуниканты высказывают свои диаметрально противоположные точки зрения, общение приобретает эмоционально негативный, конфликтный характер.
Отказаться происходит от гл. отказать(ся), из от- + казать, далее от праелавянекой формы, от которой в числе прочего произошли: старославянекое «казати», русекое «казать», украинское «казати» (говорить),», сербохорватское «казати, кажем» (сказать), чешек, kzat (читать проповедь, наставлять; показывать, приказывать) [Фасмер 1974]. Значение можно сформулировать как «высказать что-то против, отвернуть приписываемое действие от себя».
В английском этимологии представлены следующие данные. Refuse (сер. XVB.) понимаетея как "outcast" (выброшенный, отверженный), произошло от древнефранцузского refus "waste produet, rubbish" (отходы, выбросы). Другой синоним глаголу refuse - deny - поисходит от латыни denegare "to deny, reject, refuse" (отрицать, отказывать, отклонять), где префикс de означает "away" (отдаленность в расстоянии и времени: далеко, давно) и negare "refuse, say no " (отказать, сказать «нет»).
Опираясь на этимологические данные, можно заключить, что отказ значит отверженный (тот, кто получил отрицательный ответ), отстраненный, отдаленный. Отказ есть отторгание от себя, отдаление коммуниканта от себя.
В повседневных ситуациях общения человек очень часто сталкивается с ситуациями несогласия, возражения, отказа. В русском и английском языках существует определенный набор языковых средств для выражения этих интенций. Все эти языковые средства представлены в любом справочнике по речевому этикету. Большую культурную информацию о том или ином ИК можно извлечь из пословиц, поговорок и фразеологизмов.
Паремиологический и фразеологический фонды языка отражают длительный процесс развития культуры народа, дух и своеобразие нации. Вот почему для определения наполненности ИК «несогласие» мы считаем важным обращение к паремиологии и фразеологии. Различия в объеме ИК в разных коммуникативных культурах показывают ценность того или иного понятия для каждого из народов, тем самым, отражая национально-культурную специфику. Как уже говорилось, при исследовании ИК несогласия мы рассматриваем также возражение и отказ.
Для осуществления данного исследования мы обращались к сборникам пословиц и поговорок, фразеологическим словарям, составителями которых были ученые Ф.Ганиев в татарском языке; В. Даль, Ф. Селиванов, Б. Кирдан, В. Аникин, Ю. Бодрова в русском языке, и В. Модестов, П. Литвинов, Л. Васильева в английском языке.
Критериями отбора данных паремиологических и фразеологических единиц для осуществления исследования были следующие:
Наличие лексических единиц карты эйту, кире кагу, несогласие, возражение, отказ, не соглашаться, возражать, отказываться disagreement, objection, denial, refusal, to disagree, to object, to refuse, to deny в пословицах, поговорках, фразеологических выражениях;
Возможность и уместность использования пословиц, поговорок, фразеологизмов, не имеющих в своем составе вышеперечисленных лексических единиц, в ситуациях несогласия, возражения и отказа.
Для описания отказа в татарском языке используется идиома баш тарту (доел, тянуть голову), которая отражает некоторый характеристики отказа (неловкость и неудобство при отказе образно соотносится с отрицательными ощущения и болью, которые испытывает человек, которому тянут голову).
В ситуации несогласия и возражения приветствуется сдержанность, проявление терпения к собеседнику и даже молчание в татарском языке: Твой разговор серебро, молчание - золото (доел. Сейлэшуец - кемеш, сойлэшмэ ец -алтын); Сабыр тебе - саф алтын (Терпение - золото).
В ситуации категорического эмоционального несогласия-недоумения используются реплики Вы сума сошли?; Сдурел?; Спятил? Вопрос как способ выражения несогласия придает диалогу высокую эмоциональность.
«Да ведь это мои стулья» - простонал отец Федор.
«То есть как это ваши? Откуда ваши? С ума вы спятили?» (И.А. Ильф, Е.П. Петров «Двенадцать стульев»)
Возражение в татарском языке может передаваться идиомой каикан саен касща булмый, нэрвакыт (не каждый раз возьмешь кусок мяса).
Конструкция Что вы (ты)! обладает эмоционально-экспрессивной коннотацией удивления, испуга, возражения. Ее использование тяготеет к непринужденному неофициальному диалогу.
«Вы что, подозреваете, что кто-то из наших преподавателей берет взятки за хорошие оценки на экзаменах?»
«Ну что вы. Ни в коем случае». (А.Б.Маринина «Стилист»)
Синтаксические конструкции с местоимением какой при риторическом вопросе или восклицании в ответной реплике передают отрицание. Чаще всего это возражение.
«Машина-то чья?»
«Моя».
«Личная?»
«Какая личная!»
«А, государственная?»
«Ну». (В.М. Шукшин «Брат мой»)
Местоимение какой входит в состав некоторых клишированных выражений несогласия {Какой там!; Какое!). Так, синтаксические конструкции Какое там! и Какое! означают «совсем нет, как раз наоборот». Их употребление отмечается в разговорной речи. Приведем пример из толкового словаря русского языка СИ. Ожегова [Ожегов 1976].
«Ты отдохнул?»
«Какое там!»
Конструкциям Какое там! и Какое! близка по значению конструкция с Куда. В толковом словаре русского языка СИ. Ожегова Куда дается следующее значение: «3. с восклицанием. Выражает сомнение, отрицание (разг.)» [Ожегов 1976:267].
«Ипполита Матвеевича Воробъянинова мы предлагаем в предводители дворянства!» - воскликнули молодые люди Никеша и Владя. Чарушников снисходительно закашлялся.
«Куда там! Он не меньше чем министром будет. А то и выше подымай - в диктаторы!» (И.А. Ильф, Е.П. Петров «Двенадцать стульев»)
В разговорной речи для экспликации возражения может использоваться фразеологизм почему же. Словарь СИ. Ожегова иллюстрирует следующим примером: - Он просто глуп. - Нет, почему же.
Реплика Еще чего! как средство выражения несогласия имеет значение «вовсе нет, как бы не так». Ее употребление отмечается только в разговорной речи. Употребление Еще чего! отмечается в диалогах между лицами неравных отношений с точки зрения занимаемых ими позиций, статуса, возраста. Как правило, вышестоящее лицо может применять этот способ несогласия по отношению к нижестоящему лицу.
Похожие диссертации на Интенциональные концепты "согласие - несогласие" в татарском, русском и английском языках
