Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Прагмалингвистические предпосылки изучения речевого общения 10
1.1. Прагмалингвистический подход к речевому общению 10
1.2. Речевая деятельность в аспекте функциональной прагмалингвистики 15
1.2.1. Речь и речевая деятельность в историческом освещении 15
1.2.2. Речевая деятельность в теории речевых актов 20
1.2.3. Коммуникативная стратегия в речевой деятельности 33
1.3. Речевое поведение в аспекте скрытой прагмалингвистики 38
1.3.1. Понятие речевого поведения 38
1.3.2. Речевая стратегия скрытого воздействия «уверенное/неуверенное речевое поведение отправителя текста в речевом событии» 44
1.4. Прагмалингвистические особенности политического интервью как речевого жанра 47
Выводы к Главе 1 60
Глава 2. Анализ личностных качеств немецких политических деятелей по коммуникативной стратегии ответного реагирования и речевой стратегии скрытого воздействия «уверенное/неуверенное речевое поведение отправителя текста в речевом событии» 63
2.1. Приемы речевой реализации тактики согласия 64
2.2. Приемы речевой реализации тактики несогласия 85
2.3. Приемы речевой реализации тактики уклонения 11 1
2.4. Сопоставление результатов исследования речевой деятельности и
речевого поведения политических деятелей в интервью 123
Выводы к Главе 2 137
Заключение 140
Библиография 143
Список источников интервью 160
Список сокращений 164
Приложение 165
- Прагмалингвистический подход к речевому общению
- Речевая деятельность в аспекте функциональной прагмалингвистики
- Приемы речевой реализации тактики согласия
- Приемы речевой реализации тактики несогласия
Введение к работе
Лингвистические исследования второй половины 20-го столетия характеризуются повышенным вниманием ученых к функционированию языковых знаков в речи, к проблеме воздействующей силы слова, к возможности изучения личностных качеств коммуниканта по его речевой деятельности, к вопросу взаимоотношений между языковыми знаками и теми, кто ими пользуется. Такая тенденция во многом обусловливается отходом от традиционного понимания предмета и объекта лингвистического анализа, согласно которому язык рассматривался имманентно, а основная задача исследователей формулировалась соссюровским тезисом, что «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» (Ф. де Соссюр, 1977: 269). Расширение знаний о внутренней структуре языка позволило ученым обратиться к таким языковым единицам как слово, предложение, высказывание, текст. Объективный анализ этих языковых единиц обеспечил выход за рамки имманентного подхода к языку и вызвал необходимость изучения взаимоотношения языковых средств с контекстом и ситуацией, учета психологических и социальных аспектов, характеризующих деятельность общения. Привлечение данных из других областей знания и возникновение на когнитивной основе таких дисциплин как психолингвистика (см. Т.М. Дридзе, 1980; А.А. Леонтьев, 1979, 1999 и др.), социолингвистика (см. Р.Т. Белл, 1980; В.Д. Бондалетов, 1987; У. Брайт, 1999; Ю.Д. Дешериев,- 1977 и др.), а также прагмалингвистика (см. Н.Д. Арутюнова, 1981; Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, 1985; М.Б. Бергельсон, А.Е. Кибрик, 1981; Т.В. Булыгина, 1981 и др.) позволили дополнить собственно лингвистику и расширить ее рамки.
Язык является первостепенным и неотъемлемым средством человеческого общения. В процессе общения человек может не только передавать, запрашивать, сообщать информацию, реагировать на нее, регулировать социальные отношения, а также воздействовать на мысли и
поступки других людей (см. А.А. Бодалев, 1995; Е.Г. Борисова (Интернет); Е.В. Денисюк, 2004; А.А. Котов (Интернет); Л.Л. Федорова, 1991 и др.). Рассматривать язык необходимо в неразрывной связи с человеком, учитывая все сложности взаимоотношений, в которые вступают человек и язык, а также человек и человек посредством языка.
В речи человека проявляются его индивидуальные качества, особенности темперамента, воспитание, образование, условия окружающей обстановки. Запечатленные в речи личностные качества коммуникантов можно обнаружить и описать, и на основе полученных результатов составить представление о конкретном человеке.
Положение о необходимости вовлечения так называемого «человеческого фактора» в изучение языка доминирует на современном этапе развития научной мысли, а центральное место среди лингвистических исследований, направденных на изучение взаимоотношений между языковыми знаками и их пользователями, занимает прагмалингвистика, в рамках которой выполнена данная работа.
В нашем исследовании мы предпринимаем попытку изучения речевой деятельности и речевого поведения немецких политических деятелей в аспекте функциональной и скрытой прагмалингвистики (на материале текстов политических интервью в средствах массовой информации).
Речевая деятельность изучается с позиции функциональной прагмалингвистики как процесс сознательного выбора политиками приемов согласия, несогласия и уклонения в рамках коммуникативной стратегии ответного реагирования для оказания намеренного, мотивированного воздействия на аудиторию. Речевое поведение рассматривается с позиции скрытой прагмалингвистики как процесс привычного, машинального выбора политиками актуализаторов речевой стратегии скрытого воздействия «уверенное/неуверенное речевое поведение отправителя текста в речевом событии» в репликах согласия, несогласия и уклонения для оказания скрытого воздействия на аудиторию.
Актуальность работы обусловлена, с одной стороны, интересом исследователей к проблеме воздействующей силы языковых единиц и возможности идентификации личностных, индивидуальных и социальных характеристик человека на основе его речи. С другой стороны, -потребностью людей знать, какими именно качествами обладают политические деятели, призванные заботиться о благополучии граждан, доверившим им власть.
Научная новизна работы. Исследование индивидуальных характеристик политического деятеля по его речи впервые осуществляется в рамках функциональной и скрытой прагмалингвистики. Впервые предпринимается попытка обосновать зависимость политического имиджа, сознательно создаваемого политиком в средствах массовой информации, от частоты выбора им приемов согласия, несогласия и уклонения, а также диагностировать личностные качества политического деятеля на основании его уверенного и неуверенного речевого поведения и сопоставить сознательно формируемый политический имидж с реальными индивидуально-личностными характеристиками политика.
Цель работы - изучить речевую деятельность и речевое поведение немецких политических деятелей в интервью. Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:
выявить особенности намеренной речевой деятельности в аспекте функциональной прагмалингвистики и неосознаваемого речевого поведения в аспекте скрытой прагмалингвистики;
описать приемы речевой реализации и содержание тактик согласия, несогласия и уклонения в рамках коммуникативной стратегии ответного реагирования политического деятеля в интервью и охарактеризовать намеренно создаваемый им политический имидж;
провести объективный прагмалингвистический анализ речевого поведения политических деятелей и составить фрагменты их речевых портретов;
диагностировать личностные качества политических деятелей на основе интерпретации фрагментов их речевых портретов;
установить корреляцию между целенаправленно формируемым политиком политическим имиджем и реальными личностными качествами политика.
Объектом данного исследования выступают речевая деятельность и речевое поведение немецких политических деятелей.
Предмет исследования составляют намеренный выбор приемов речевой реализации тактик согласия, несогласия и уклонения в рамках коммуникативной стратегии и привычный выбор актуализаторов речевой стратегии «уверенного/неуверенного речевого поведения» в интервью.
Материалом для нашего исследования послужили тексты интервью с немецкими политическими деятелями, опубликованные в журнале Der Spiegel в период с 1994 по 2000 год, а также тексты интервью, размещенные в Интернете на сайтах средств массовой информации, политических партий Германии и немецких политических деятелей: , , , , , , , и др. (см. Список источников интервью). Изучение приемов речевой реализации тактик согласия, несогласия и уклонения проводилось на уровне высказывания, для чего было проанализировано более 4000 высказываний в 951 ответной реплике. Диагностирование личностных качеств политиков по исследуемой речевой стратегии осуществлялось на уровне малой синтаксической группы (МСГ), для чего было проанализировано более 7500 МСГ.
Методы исследования определяются спецификой материала, а также целями и задачами данной работы. Мы используем универсальный метод лингвистических исследований - метод наблюдения и описания языковых фактов, а также метод объективного прагмалингвистического анализа, метод модифицированного контент-анализа, трансформационный метод.
Теоретическая значимость диссертационного исследования
заключается в том, что рассмотрение открытого и скрытого речевого
воздействия позволяет глубже проникнуть в понимание
прагмалингвистического аспекта речи; приемы реализации согласия, несогласия, уклонения в виде тактик коммуникативной стратегии ответного реагирования позволяют внести вклад в изучение средств выражения отрицания с позиции прагмалингвистики.
Практическая ценность работы состоит в возможности использования ее результатов при построении специальных курсов по прагмалингвистике, стилистике, грамматике и интерпретации текста.
На защиту выносятся следующие положения:
Коммуникативная стратегия как форма реализации речевой деятельности предполагает открытое, намеренное воздействие отправителя текста на его получателя. Ответные реплики политического деятеля в интервью можно представить в виде тактик согласия, несогласия и уклонения в рамках коммуникативной стратегии ответного реагирования. Тактики согласия, несогласия и уклонения реализуются в тексте интервью с помощью определенных способов - приемов. Выбор приемов реализации тактик является осознаваемой деятельностью отправителя текста. Частота выбора политическим деятелем приемов реализации тактик согласия, несогласия и уклонения свидетельствует о тех личностных качествах, которыми политик хочет обладать в глазах аудитории с целью создать определенный имидж и заработать политические очки.
Речевая стратегия как вид речевого поведения автора текста основывается на скрытом воздействии отправителя текста на его получателя. Речевая стратегия актуализируется в тексте в виде своих планов-вариантов, которые маркируются специализированными речевыми сигналами -актуализаторами. Выбор актуализаторов происходит неосознанно, машинально, спонтанно, на основе речевых привычек отправителя текста. Частота выбора политиком актуализаторов речевой стратегии определяется методом модифицированного контент-анализа и представляется в виде
фрагмента речевого портрета политика. Диагностирование личностных качеств политического деятеля осуществляется путем интерпретации полученных фрагментов его речевого портрета. Абсолютные величины фрагментов речевого портрета для каждого политика сравниваются со средней речежанровой величиной, а отклонение абсолютных величин от средней речежанровой величины позволяет диагностировать личностные качества политического деятеля.
3. Изучение целенаправленной речевой деятельности политика на основе коммуникативной стратегии позволяет определить тот политический имидж, который политик сознательно создает в представлении избирателей, намеренно выбирая приемы речевой реализации тактик согласия, несогласия и уклонения. Исследование неосознаваемого речевого поведения политика на основе речевой стратегии «уверенного/неуверенного речевого поведения» в репликах согласия, несогласия и уклонения позволяет диагностировать его реальные индивидуально-личностные качества. Формируемый политический имидж может совпадать с этими качествами («реал-имидж»), а может отличаться от них («фальш-имидж»).
Апробация работы. Основные теоретические положения и практические результаты исследования получили отражение в пяти публикациях. Их содержание докладывалось на заседаниях кафедры немецкого языка Ростовского-на-Дону государственного педагогического университета, на заседаниях кафедры немецкого языка Таганрогского государственного педагогического института, на научных конференциях в РГПУ (2000, 2001), ДЮИ (2003, 2005).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка источников интервью, списка принятых сокращений, приложения.
. . 10
Прагмалингвистический подход к речевому общению
Речь является уникальным инструментом, с помощью которого участники речевого общения не только информируют друг друга, реализуя свои коммуникативные цели, но и оказывают обоюдное воздействие друг на друга, добиваясь изменений в своем поведении или ментальном состоянии (ср. Дж. Ф. Аллен, Р. Перро, 1986: 323). Общеизвестно, что в речи человека могут отражаться индивидуальные особенности его характера и темперамента.
Обнаружение корреляции между личностными качествами индивидуума и его речью, а также диагностирование индивидуальных свойств человека по его речевому поведению входят в область прагмалингвистического исследования.
Прагмалингвистика представляет собой одно из направлений в современной прагматике и может трактоваться как лингвистический раздел прагматики или как прагматический аспект языкознания (см. И.П. Сусов, 1983: 4). Для понимания предмета прагмалингвистики целесообразно обратиться к тому содержанию, которое вкладывается лингвистами в понятие «прагматика».
Принято считать, что термин «прагматика» был впервые употреблен Ч. Моррисом, который рассматривал прагматику как один из разделов семиотики - науки, изучающей знаки (см. Ch. W. Morris, 1937). По теории Ч. Морриса в семиотике различаются три аспекта: синтактика, которая занимается изучением формального отношения знака к другим знакам, или отношений между знаками в рамках одной знаковой системы; семантика, рассматривающая отношение знака к обозначаемому объекту; прагматика, исследующая отношение знаков к людям, которые ими пользуются, т.е. отношения между знаком и его интерпретатором (см. Ch. W. Morris, 1937; 4; В.А. Звегинцев, 1996: 140-141).
Трехчастное деление семиотики привело к пониманию прагматики как науки, которая занимается особыми, только ей присущими вопросами, а именно: выбором наиболее оптимальных из имеющихся в языке средств для наиболее успешного воздействия на слушающего или читающего, для эффективного достижения намеченной цели в конкретных обстоятельствах речевого общения (см. Ю.С. Степанов, 1981: 325-326).
Для прагматики важными задачами оказываются также объяснение и описание механизма поведения человека для оказания речевого воздействия на своего собеседника. На первое место в прагматических исследованиях выдвигается человек как субъект речевой деятельности. В кругу прагматических вопросов оказываются проблемы отношения говорящего к тому, что и как он говорит. Любое высказывание - самостоятельное предложение, реплика в диалоге или связный текст - соотносится с говорящим, субъектом речевой деятельности (там же: 326-332).
В процессе речевого общения говорящий выступает не как некая идеализированная, глобальная личность со всеми присущими ей психологическими и социальными особенностями, а как личность, выявляющая одну или несколько своих социальных функций и психологических особенностей в зависимости от конкретных условий протекания общения. Кроме того, для интерпретации высказывания необходимо принимать во внимание получателя сообщения, то есть того, кому это высказывание адресовано. Получатель сообщения выступает в процессе коммуникации тоже в одной из своих социальных функций. Поэтому высказывание следует понимать и анализировать с учетом этих специализированных параметров, а для успешного осуществления речевого общения важно, чтобы параметры отправителя сообщения и его получателя были согласованы (см. Н.Д. Арутюнова, 1981: 357-358).
Для интерпретации высказывания следует учитывать смысл, вкладываемый автором в свое речевое произведение в зависимости от деталей реальной обстановки общения. Привлечение экстралингвистических знаний об участниках речевого общения (социальный статус, воспитание, образование, жизненный опыт, возраст, отношения, в которых они находятся друг с другом и т.д.) способствует раскрытию коммуникативного намерения говорящего/пишущего и пониманию смысла высказывания (см. Н.Д. Арутюнова, 1981: 356; Т.В. Булыгина, 1981: 340; В.З. Демьянков, 1981: 372-373; G. Jule, 1996: 3-8; J. Meibauer, 1999: 1-11). Владея информацией об экстралингвистических факторах общения, исследователь может с большей степенью достоверности судить о том, что хочет сказать говорящий своим высказыванием, расшифровать намерение говорящего и определить воздействие, оказываемое им на слушающего.
В рамках прагматического аспекта коммуникации изучаются также механизмы воздействия вербальной формы на поведение человека. При этом такое воздействие может осуществляться как в физическом (человек выполняет какое-нибудь действие), так и в интеллектуальном планах (изменяется сознание, образ мыслей человека) (см. Г.В. Колшанский, 1984: 145-146).
Речевая деятельность в аспекте функциональной прагмалингвистики
Речь и речевая деятельность в историческое: освещении Личностные качества человека проявляются не только в его поступках, образе жизни, манере одеваться, в литературных и музыкальных пристрастиях, но и в его речи. Речь каждого отдельного человека сугубо индивидуальна. В речи находят свое отражение черты характера, на речь накладывают отпечаток воспитание, образование, среда, в которой человек проводит свое рабочее и свободное время, особенности, присущие человеку как представителю определенной социальной группы, национальность. По речи можно судить о свойствах темперамента и интеллектуальных способностях человека.
Речь понимается как конкретное говорение, протекающее во времени и облеченное в звуковую или письменную форму. При этом речь выступает, с одной стороны, как процесс говорения, или речевая деятельность, а с другой - как результат процесса говорения, то есть речевые произведения, зафиксированные в памяти или на письме (Н.Д. Арутюнова, 19986: 414).
В лингвистических исследованиях речевая деятельность традиционно рассматривается через призму оппозиции «язык - речь».
Так, в работах В. фон Гумбольдта прослеживается мысль о важности различения energeia и ergon. Язык манифестируется не как продукт деятельности, готовый материал, не поддающийся трансформации (ergon), а как непрерывная деятельность, служащая средством выражения мысли (energeia). Язык существует как непрерывная работа духа, он стимулирует духовную силу человека к постоянной деятельности (В. фон Гумбольдт, 2000: 70). Речевая деятельность включает в себя процессы понимания порождаемого высказывания, при этом речь и понимание мыслятся как различные действия одной и той же языковой силы. При восприятии речевого материала слушающий так же, как и говорящий, воссоздает его посредством своей внутренней силы и воспроизводит понятое им в речи. Человек стремится порождать язык и делать это таким образом, чтобы быть понятым другими людьми (там же: 77-78).
Позиция Ф. де Соссюра в вопросе о соотношении языка и речи заключается в признании того факта, что язык (langue) и речь (parole) составляют две полярные формы существования речевой деятельности (langage). Язык позиционируется как социальное явление, не зависящее от индивида, готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим. Речь по своей природе индивидуальна, она представляет собой индивидуальный акт воли и разума (Ф. де Соссюр, 1977: 52-53). Несмотря на взаимозависимость языка и речи в составе речевой деятельности - для понимания речи необходим язык, а речь обусловливает эволюцию языка - язык и речь не могут рассматриваться с одной точки зрения. В соссюровском понимании, речевая деятельность, взятая в целом, не может быть познана по причине ее неоднородности (там же: 57-58).
Значительный вклад в понимание речевой деятельности внесли лингвистические взгляды Л.В. Щербы. Согласно его точке зрения, при изучении языковых явлений следует принимать во внимание три аспекта: процессы говорения и понимания, языковую систему и языковой материал. Языковую систему составляют грамматика и словарь, достоинство которых состоит в возможности конструировать с их помощью правильные фразы и понимать все говоримое на данном языке. Языковой материал определяется как совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы. Процессы говорения и понимания называются речевой деятельностью (Л.В. Щерба, 1974: 24-39).
Такое разграничение языковых явлений несколько искусственно, т.к. эти аспекты (процессы говорения и понимания, языковая система и языковой материал) тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. Языковой материал и языковая система составляют две разные стороны единственно данной в опыте речевой деятельности. Невозможно определить своеобразие языкового;-, материала без учета процессов понимания, а понимание невозможно без привлечения языкового материала. Для изучения каждого из этих трех аспектов необходимо установить, в чем заключаются их отличительные особенности, учитывая тот факт, что специфика каждого аспекта проявляется только лишь в его взаимодействии с другими моментами. Реализация речевой деятельности в процессах понимания и говорения представляет собой языковую систему в действии, функционирование языка. Вне рамок функционирования языка не могут существовать ни производство речевых произведений, ни их слуховое восприятие, ни языковой материал (ср. С.Д. Кацнельсон, 2002: 102).
Приемы речевой реализации тактики согласия
В нашем исследовании согласие рассматривается как одна из реакций политического деятеля, возникающая в ответ на высказывание интервьюера. В лингвистической литературе подчеркивается, что высказывания со значением согласия выражают положительную реакцию адресата на мнение или волеизъявление адресанта (см. А.Т. Кривоносов, 1983: 7; Л.Л. Нейленко, 2004: 1; М.К. Любимова: Интернет). Указывается также, что реакция согласия отражает содержательную связь между репликами в диалогической речи (Т.Г. Винокур, 1998: 135) и характеризуется субъективно-эмоциональным восприятием инициирующего высказывания адресата (см. Т.М. Свиридова: Интернет).
Рассмотренный нами материал позволяет выделить несколько приемов, которые использует реагент для реализации тактики согласия, а именно: абсолютное подтверждение точки зрения интервьюера, частичное подтверждение точки зрения интервьюера, повтор реплики интервьюера, подхват реплики интервьюера, констатация правоты интервьюера, допущение правоты интервьюера, информирование интервьюера и интерпретация реплики интервьюера. Обратимся к анализу и интерпретации данных приемов.
1. Абсолютное подтверждение точки зрения интервьюера. К выбору данного приема реагент прибегает, как правило, в тех случаях, когда необходимо положительно ответить на заданный общий или удостоверительный вопрос (Bestatigungsfrage) (О.Г. Козьмин, ГЛ. Сулемова, 1982: 82), а также для манифестации своего согласия с озвученной в высказывании интервьюера мыслью.
Функционально-прагматическое своеобразие этого приема состоит в том, что согласие реагента носит абсолютный характер, то есть политический деятель полностью разделяет точку зрения интервьюера, безоговорочно принимает его позицию по какому-либо вопросу. Другими словами, в рамках данного приема мы говорим о единомыслии, общности точек зрения реагента и интервьюера (см. также определение согласия в Толковом словаре русского языка (СИ. Ожегов, Н.Ю. Шведова, 2003: 742)).
В структурном отношении типичные для рассматриваемого приема реплики реагента являют собой высказывания, представленные словами-предложениями и двусоставными предложениями, выражающими категорическое согласие (О.Г. Бровеев, 1982: 10).
В качестве слов-предложений, выражающих категорическое согласие с мнением интервьюера, выступают следующие языковые единицы: во-первых, слово ja, во-вторых, модальные слова jawohl, natiirlich, selbstverstandlich, gewiss, bestimmt и др., которые функционируют в интервью в качестве самостоятельных предложений.
Слово ja трактуется (см. G. Helbig, J. Buscha, 1974: 468-470) как эквивалент предложения (Satzaquivalent), а его значение в контексте утверждения аналогично значению высказываний «Это правда» / «Это так», то есть говорящий берет на себя ответственность за то, что какое-то положение дел соотносится с реальной действительностью как адекватное ей (см. Е.Р. Добрушина: Интернет). Рассмотрим пример: [1] Интервьюер: - Danach sieht es aber nicht aus. Stattdessen drangt die USA-Regierung Deutschland, die Schulden fur den Irak zu erlassen. Soil die Bundesregierung das tun? Реагент: - Ja. (CBD2) В интервью, из которого взят пример [1], речь идет о необходимости интеграции европейских государств для оказания помощи Ираку. Интервьюер утверждает, что правительство США, напротив, подталкивает Германию к тому, чтобы она простила Ираку долги, и интересуется, должно ли федеральное правительство пойти на этот шаг. Реакция реагента является положительной, он подтверждает мысль интервьюера о необходимости такого шага, то есть соглашается с интервьюером. Согласие реагента заключается в выборе им слова-предложения ja.
В качестве слов-предложений, выбираемых реагентом для реализации стратегии согласия, выступают также модальные слова jawohl, naturlich, s-elbstverstandlich, gewiss, bestimmt и другие. Модальные слова выражают субъективное отношение говорящего к реальности высказывания и могут употребляться в качестве самостоятельного предложения при ответе на общий вопрос (см. G. Helbig, J. Buscha, 1974: 447-449). Модальные слова, рассматриваемые в данном пункте, служат показателями «категорической достоверности» (см. Е.Э. Разлогова: Интернет), обладают свойством подтверждать или усиливать высказывание (см. G. Helbig, J. Buscha, 1974: 449), и, следовательно, могут быть использованы реагентом как средства оформления положительного ответа на вопрос или утверждение интервьюера. Обратимся к примеру: [2] Интервьюер: - Zumindest bietet sie {die Trennung - M. 4.) Stoff fur Komik aller Art: Harald Schmidt halt Sie fur Niedersachsens Antwort auf Liz Taylor. Konnen Sie iiber solche Witze lachen? Реагент: - Naturlich. Soweit das nicht die Perspektive des Schlussellochs kriegt, muss jeder, der offentlich wirksam ist, mit so was leben. (SGI) В примере [2] можно обнаружить, что реагент подтверждает предположение интервьюера о том, что развод с женой может послужить поводом для шуток политических оппонентов. Реагент не имеет ничего против таких шуток и готов посмеяться над ними, но только при условии, что они не приобретут характер подглядывания в замочную скважину. Тактика согласия реализуется через выбор реагентом модального слова naturlich.
Эквивалент предложения ja и модальные слова jawohl, naturlich, gewiss, selbstverstandlich, gewiss и др. могут быть также использованы реагентом не только для оформления положительного ответа на общий вопрос, но и для подтверждения какой-либо мысли интервьюера, констатации факта, например: [3] Интервьюер: - Sie (grofie Koalitionen — М.Ч.) werden, wie es so schon heiBt, aus der Not geboren.
Реагент: - Ja. Dass es eine historische Situation geben kann, in der als Folge bestimmter Entwicklungen nichts anderes iibrigbleibt, sollte man nicht ausschlieBen. Davor hatte ich keine Angst.
(SGI) В примере [3] реагент подтверждает мысль интервьюера о том, что большие коалиции возникают из-за потребности в них, и одновременно указывает на роль исторического развития, обусловливающего появление коалиций. Выбор реагентом слова-предложения ja реализует тактику согласия.
Приемы речевой реализации тактики несогласия
В данном параграфе мы рассматриваем приемы, которые свидетельствуют о несогласии реагента с мнением интервьюера, о неприятии и полном отторжении реагентом позиции интервьюера.
В рамках диалогического общения ответные высказывания собеседника являются реакцией на предшествующую реплику партнера по коммуникации. Получатель сообщения может принять или отвергнуть навязываемое ему мнение, выполнить просьбу или отказаться. Другими словами реакция, заключенная в ответных репликах, может быть положительной и отрицательной (см. Н.Д. Арутюнова, 1999: 663).
Несогласие представляет собой отрицательную реакцию на инициирующее высказывание собеседника и тесно связано с категорией отрицания.
В лингвистической литературе можно найти достаточно большое количество определений отрицания, которые не отличаются большим разнообразием и сводятся в большинстве случаев к указанию на внутренние отношения между элементами отрицательного высказывания и на способы выражения отрицательного смысла.
Так, отрицание трактуется как «выражение при помощи различных языковых средств (лексических, грамматический и др.) того, что связь между элементами высказывания мыслится как реально не существующая» (Г.А. Нечаев, 1976: 105). Выделение способности указывать на то, что связь между элементами высказывания реально не существует, в качестве основной функции отрицания прослеживается в работах как отечественных, так и зарубежных лингвистов (см. A.M. Пешковский, 1956: 444-445; К.Е. Sommerfeldt, G. Starke, 1984: 144).
Изучение отрицания на уровне функционирования в предложении позволяет говорить об отрицании как синтаксической категории, которая является одной из важнейших в предложении, так как позволяет на синтаксическом уровне классифицировать предложения по принципу: «Это есть / существует» и «Этого нет / не существует» (см. Т.П. Ломтев, 1972: 62; Е.И. Шендельс, 1957: 9; Е. Brutsch, М. Nussbaumer, Н. Sitta, 1989: 4).
С позиции логико-семантического подхода (В.З. Панфилов, 1982; А.Т. Кривоносов, 1986) отрицание функционирует в предложении на двух уровнях: синтаксическом и логико-семантическом. На синтаксическом уровне предложение является отрицательным при наличии в его структуре отрицательного форманта «не», вне зависимости от члена предложения, к которому он относится (см. А.Т. Кривоносов, 1986: 41; В.З. Панфилов, 1982: 48). На логико-семантическом уровне суждение будет отрицательным только в том случае, если в сферу действия отрицания попадает либо глагольный предикат, либо связка. Отрицание же любого непредикативного (несказуемостного) члена в предложении не скажется на структуре суждения: оно останется утвердительным (там же).
С позиции прагмалингвистического подхода отрицание трактуется как категория употребления языка, языкового действия. По всей видимости, основой для появления подобной категории послужила универсальная коммуникативная потребность в выражении противоречия, оппозиции, отклонения, противоположного мнения (см. Е. Brutsch, М. Nussbaumer, Н. Sitta, 1990:2). Прагмалингвистический подход делает акцент не на логико-грамматическое описание отрицания, а на рассмотрение этого явления на коммуникативном уровне (см. W. Heinemann, 1987:229).
В качестве одной из коммуникативных функций отрицательных высказываний выступает отклонение или коррекция мнения участников коммуникации (см. В.Н. Бондаренко, 1983: 52; Л.В. Никифорова, 2000: 11).
Отрицание может использоваться говорящим как сигнал к тому, что говорящий отклонит интенцию партнера (см. М.В. Зимина, 2001: 7). Отмечается также, что отрицательные высказывания не столько информируют о каком-либо факте, сколько воздействуют на сложившееся мнение получателя информации (В.В. Богуславская, 2000: 106). Отрицание служит фактором, способствующим продолжению коммуникации в тех ситуациях, когда необходимо ввести уточнение, снять противоречие, заострить вопрос, выразить несогласие или разногласие (см. Л.В. Никифорова, 2000: 12).
Отрицательные высказывания фигурируют в выделенных нами приемах, с помощью которых реагент реализует тактику несогласия. К числу этих приемов мы относим: категорическое возражение, констатация неправоты интервьюера, демонстрация протеста, противопоставление. понятий в инициирующей и исходной репликах, постановка цитатного вопроса, ирония, перебивание реплики интервьюера. Обратимся к анализу и интерпретации данных приемов.
1. Категорическое возражение. Выбор реагентом данного приема осуществляется в том случае, если необходимо отрицательно ответить на-, заданный интервьюером общий вопрос или не согласиться с мнением интервьюера по какой-либо проблеме.
Возражение реагента носит категорический характер: реагент рассматривает высказывание или точку зрения интервьюера как абсолютно недопустимую в данном контексте.
Для оформления своего несогласия реагент может использовать различные языковые средства. К ним можно отнести слова-предложения nein и dock, модальные слова, слова с экспрессивной негативной семантикой, фразы-предложения со значением отрицания, отрицательную частицу nicht. Рассмотрим подробнее эти средства.
